Lo scherzo, come la morteРокудо Мукуро заигрался
Рокудо Мукуро никогда не скрывал свои суждения. Он ненавидит мафию и сражается только за себя — две правды, которые должна была выучить уже, наверное, каждая сицилийская собака. Правда, ему регулярно приписывают какие-то странные мотивы, в духе дружбы с Десятым и любви к Хром. Абсурд, он хранит Туман Вонголы только ради уничтожения мафии изнутри, а девчонка… запасное тело лишним не будет. Впрочем, иллюзионист был достаточно самокритичен, чтобы признать — к Десятому Поколению он привязался. Очаровашка Кёя-кун, которого так забавно злить, тупой Рёхей, на чьё имя можно оформить заведомо провальные сделки, вечно что-то орущий Хаято, готовый на всё «во имя Джудайме» и безотказная Хром. С остальными всё было не так просто — лыбящийся придурок Такеши видел сквозь все иллюзии, Ламбо был мелким и жутко раздражающим, а Тсуна…
Необъятное, всепрощающее Небо.
Мелкий Босс неведомым образом выторговал его жизнь у безжалостных Вендиче, добыл набор документов и прикрыл перед всеми мафиози Италии. Шёл навстречу почти по любому вопросу, мило улыбался и смотрел своими доверчивыми глазами, как маленький щеночек. В такие моменты захватить его тело хотелось ещё сильнее.
Вопреки собственным убеждениям, мафиози из Мукуро вышел отличный. Он почти сразу подмял под себя бордели, стриптиз-клубы и весь игорный бизнес — от легальных казино до подпольных развлечений школяров. Ведь именно в таких местах и правит абсолютная Иллюзия, верно? Погрузившись в это, Рокудо Мукуро довольно быстро позабыл звон цепей Хранителей Законов и лица тех учёных, что когда-то уничтожали его. Именно с этого момента Рокудо Мукуро решил продемонстрировать миру любимую свою часть — ведь главная заповедь нового мира это «быть собой», верно?
Иллюзии, деньги, Вонгола — три щита, под прикрытием которых Рокудо Мукуро мог творить то, что ему вздумается. Ничто в этом мире не могло остановить или ограничить его — и иллюзионист прекрасно это понимал.
Савада Тсунаёши знал обо всём. По праву Босса, который прикрывает ошибки своих подчинённых, по праву наследника гипер-интуиции Примо и по праву самого близкого к Мукуро человека. Сначала Тсуна не верил. Смеялся после доносов про нелегальный сбыт оружия, отправлял перепроверять носящих полный набор "венеры" пуританок, выводил из оборота фальшивые деньги. Потом понял и начал разговаривать. Вызывал иллюзиониста к себе, закрывал двери и несколько часов говорил о недопустимости подобных вещей, о ценностях Семьи, о морали, добре и внутреннем стержне, делающим человека человеком. Мукуро обычно кивал, обещал завязать — а через пару часов на столе Дечимо появлялся очередной отчёт о краже союзных денег, о секте «Синего Спейда», чьи последователи переписывали все свои деньги на своего разноглазого лидера и вспарывали собственные животы в людных местах, о новых пациентках больниц, сведённых с ума… Разговоры становились всё напряжённее и истеричнее, а «подвиги» всё более изощрёнными. В иллюзиониста начали летать стаканы, графины и вазы, в изобилии стоящие в особняке Вонголы. «Немедленно прекрати всё это, тупой ананас!». «Ку~фу~фу». Торговля ядовитыми химикатами, выдаваемыми за наркотики, появление в людных местах в облике других хранителей и полный беспредел, после которого у условного образца начинались проблемы, три проститутки, танцующие на гробу Девятого в день похорон…
В первый раз, когда Савада просто заплакал, Мукуро радовался, как ребёнок — вот они, новые горизонты! Вот он, новый облик Босса! Красные глаза, тихие всхлипы: «Пожалуйста, прекрати, Мукуро-сан». Фирменная сальная улыбка и медленное раздевание глазами: «Ты такой милый, когда злишься, Тсу-кун. Ку~фу~фу». Теперь иллюзионист придумывал всё более мерзкие вещи только в противовес Боссу — как далеко они смогут зайти в этой игре? Что будет их концом? Мукуро наслаждался своим развлечением — издеваться над нервным Дечимо так весело, Ку~фу~фу.
При всём этом Рокудо Мукуро оставался надёжным Туманом. Задание любой сложности будет выполнено, он точно прикроет Босса, если понадобится, то и собой, и остальные Хранители могут рассчитывать на любую поддержку с его стороны. На регулярных собраниях и дружелюбных посиделках он был просто милым парнем с лёгкими заскоками — не лучше и не хуже других, в самом деле. В такие моменты Тсуна ничем не выдавал своего отношения к Туману и даже не намекал на разборки за закрытыми дверьми. Хром преданно заглядывала в глаза, Кёя-кун мысленно расчленял его тело из своего тёмного угла, и в царящей вокруг сладкой патоке идиллии Мукуро иногда позволял себе хитро подмигнуть своему Боссу — пусть они верят в Иллюзии, но мы-то с тобой знаем правду, верно? Тсуна обычно вздрагивал в такие моменты, но тут же брал себя в руки и виртуозно маскировал порывы. Рокудо Мукуро мысленно хихикал — Дечимо слишком беспокоится о своих людях. Ситуация с Туманом причиняла Саваде боль, но никто, даже его верная Правая Рука, не замечали этого. И после такого Тсу-кун продолжает называть их своими друзьями?
В какой-то момент привычная игра с Тсу-куном выходит из-под контроля. После очередного задания Рокудо Мукуро заходит в кабинет к Боссу, предвкушая очередную истерику. Дечимо снова будет стоять перед ним на коленях и умолять остановиться? Или придумает что-нибудь новое?
Но Савада Тсунаеши не сидит за столом, не расхаживает нервно по кремовому ковру и даже не пьёт виски, украдкой пронесённое под вездесущим взором Гокудеры. Десятый стоит спиной к двери и задумчиво рассматривает букет синих хризантем. Поворачивается, смотрит непривычно усталыми глазами и выглядит жутко взрослым — Мукуро и забыл, что Дечимо давно не пятнадцать.
— Раньше они были белыми, Мукуро-сан. Я подготовил их к твоему приходу.
Иллюзионист кивает, но Боссу не нужен этот кивок — он возвращается к цветам. Синих хризантем не бывает в природе — их получают, поставив срезанный цветок на пропитанную специальным раствором губку. Рокудо Мукуро улыбается — на языке цветов белые хризантемы значат «Правда». Что же хочет сказать Босс, меняя их цвет?
Может быть, «Иллюзия»?
Савада Тсунаеши молчит. Рокудо Мукуро молчит тоже. И это молчание вводит иллюзиониста в недоумение — это не по правилам. Вопросительное покашливание, и Дечимо начинает говорить.
— Ты начал торговать детьми.
Мукуро хихикает своим фирменным, куфуфукающим смехом, и чувствует неимоверное облегчение — всё как обычно. Савада всё ещё распекает его. Всё ещё простил. Всё ещё играет по правилам.
— Почему бы не пристроить маленьких сеньоров и сеньорин в любящие руки, если их собственные родители с таким жаром продают их мне? Или ты хочешь, чтобы я прекратил торговаться, и платил запрошенную цену?
Пустой взгляд Босса. Иллюзионисту не по себе, и он ёжится и смеётся, стремясь защититься и прогнать это странное чувство, которое холодит грудь.
— Остановись. Тебе ведь совсем не нужно всё это — все твои деяния почти не приносят денег. Ты отличный Хранитель и хороший друг. Ты знаешь законы Вонголы, и тебе не составит труда следовать им. Прекрати. Прекрати разрушать самого себя изнутри, прекрати позорить своё имя. Прекрати валяться в этом дерьме, которое презирается даже среди так ненавистной тобой Мафии. Стой, Рокудо Мукуро. Остановись.
Иллюзионист немного оглушён и растерян, он маскирует своё состояние за фирменной улыбкой и дурацким смехом. Савада сейчас немного похож на себя в самом начале их игры, но что-то не так.
Дечимо слышит этот смех и обречённо прикрывает глаза. Громкий, долгий выдох через рот — мужчина устал, бесконечно устал. Это вселяет в Мукуро потерянную уверенность — он всё ещё свободен, не скован рамками и цепями. Он снова может уйти безнаказанным. Шутливый поклон и улыбка, полная облегчения — всё хорошо, всё как обычно. Савада не нашёл сетей, способных его пленить.
В этот раз отчёт о детской проституции появляется на столе Вонголы Дечимо не в тот же день, как обычно бывает с проделками иллюзониста, а через неделю. Мужчина спокойно подписывает и кладёт его в сторону. Синих хризантем нигде не видно.
Рокудо Мукуро проснулся в тёмном помещении, привязанный к стулу, в лучших традициях Мафии. Глупо подставился, на самом деле — одна из проституток вырубила его ударом по голове, пока он развлекался с двумя другими. Кольца Тумана не было, но иллюзионист был спокоен — он слишком значимая фигура в Вонголе, никто не станет его убивать. Наверняка, похитители желают узнать что-нибудь о Семье… пусть приходят — сила Иллюзии отнюдь не в проводнике.
В помещении нет окон, так что Мукуро довольствуется тусклым светом лампы. Он водит головой из стороны в сторону, и тихий шорох из самого мрачного угла заставляет его напрячься. Из темноты выходит человек, и Мукуро, испытав громадное облегчение, заливисто смеётся.
— Какая встреча, Кёя-кун! Тебе так не хватает моего общества, что ты решил запереть меня в своём подвале?
Облако спокоен. Стоит и смотрит, как удав Каа из увиденного в детстве русского мультика. Мукуро это сравнение веселит ещё сильнее.
— Значит, у нашего Тсу-куна сдали нервишки. Признавайся, он сам попросил проучить меня, или ты застал его рыдающим в кабинете? Будешь читать мне проповеди? Как долго я не смогу встать с больничной койки?
Хибари Кёя улыбается, и Рокудо Мукуро пытается отшатнуться. Это не усмешка, не оскал и не лёгкое искривление губ, какое можно иногда видеть на лице самого нелюдимого Хранителя. Эта искренняя, широкая улыбка, и иллюзионист ясно понимает, что живым из этой комнаты не выйдет.
— Ты не посмеешь! Я один из вас! Небо...Небо не простит!
Улыбка становится ещё шире, а паника всё сильнее. Облако шагает к своей жертве и бережно кладёт на дрожащие колени синюю хризантему. Неловкое движение, и половина лепестков рассыпалась по полу, исчезнув в темноте.
Там, где скоро исчезнет он сам.
— Даже наше Небо не безгранично, заигравшееся травоядное.
Мукуро судорожно пытается призвать свои силы, скрыться в иллюзии, сбежать — Облако задумчиво наклоняет голову на бок, такое же безразличное, как его собратья в небесах.
— Последняя разработка Верде. Частный заказ, Зверёк заплатил огромные деньги. Никакого Тумана, никаких иллюзий, никаких перерождений.
Нежное прикосновение огрубевших костяшек к щеке жжёт не хуже пламени Вендиче. Нежная, пугающая улыбка, и тихий шёпот — таким голосом надо разговаривать с любимой девушкой в постели. Привычные слова, которые уже давно никто не воспринимал всерьёз, превратились в уверенное обещание.
— Я забью тебя до смерти.
На очередных дружеских посиделках к Боссу подходит привычно смущённая Хром. Остальные негромко переговариваются, Хибари из своего любимого угла гневно зыркает на остальных.
— Босс, меня беспокоит Мукуро-сама. То есть, он и раньше исчезал на неопределённое время, но…
Хранители затихают, а потом начинают обеспокоенно переговариваться — действительно, от извращенца-Ананаса уже давно ни слуху, ни духу. Потерянным и обеспокоенным выглядит их Босс — в такие моменты и не скажешь, что в его хрупких руках вращается Мафия. Их понимающее Небо берёт холодные руки Тумана в свои и ободряюще улыбается.
— Давай подождём ещё немного, хорошо? Если Мукуро-сан не вернётся, мы отправимся искать его. Не волнуйся, Хром. Он обязательно вернётся.
Ободряющая улыбка, и девушка оттаивает. Все в комнате испытывают неимоверное облегчение — они верят своему всепрощающему Небу, которое смогло сохранить свою мягкость и доброту даже в грязном мире Мафии.
Савада даже не смотрит на своего нелюдимого Хранителя, отлично зная, что и Хибари не удостаивает его взглядом.
Ещё одна тёмная нитка связала Небо и Облако.
Не первая и далеко не последняя.
