Глава первая. Дух старого дома при горной церквушкеПримечания:
12 ноября 2022 года я прибыла как беженка во Флоренцию, Италия. Меня вместе с моей подругой поселили в домике при храме в горах, где жили и другие семьи. Это были пять очень запоминающихся месяцев.
После нас расселили по разным общежитиям. Там я прожила еще пять месяцев, после чего вернулась домой.
Италия навсегда отпечаталась в моей душе кофе, солнцем, горами и прижавшимися друг к другу домиками. И, конечно, людьми.
Она любит нас.
Я, наверное, никогда не была в месте, которое бы так любило меня.
Я даже не представляю почему. Это началось не сразу. Я помню, как она скептично приглядывалась к нам, встречала немного строго, пусть и радушно. Была гостеприимна, но холодна.
Я была слишком активной, слишком занятой, не могла даже поднять голову от дел. Мне было безразлично все вокруг, и она тоже не торопилась идти на контакт. Лишь необходимое.
Она пришла ко мне мимолётным виденьем, седовласой старушкой с ровной спиной, европейскими, не славянскими чертами лица, непонятной, размытой одеждой. Я видела морщинки у нее от носа и до губ. Я видела ее глаза. Я видела, как она набросила на свои плечи мой платок, полуобернулась и внимательно всмотрелась.
Наше первое сближение началось, наверное, именно с моего платка. Я поняла, что он нравится ей. В нем что-то такое, от чего я чувствую ее теплое довольство. Второе сближение началось с моей мысли "мне неуютно". Она ждала моего шага, и я его сделала: навела порядок, организовала быт, правила уюта.
И вот тогда она подобрела ко мне и стала по-настоящему радушной. И тогда начала зарождаться ее любовь.
Я дарила ей свою любовь: свое довольство от ее дома, архитектуры, от обстановки и атмосферы. Я дарила ей вдохновение, а она, взамен, подарила мне свое.
Я просыпаюсь утром, и она ещё немного сонная. Не торопится, не ластится, не обнимает. Все еще любит, но не укрывает сверху своим платком.
К обеду она обходит всех, все углы, которым не хватает ее любви, и оставляет ее там. После полудня я делаю вдох и чувствую, как в легких цветут весенние цветы.
Я вижу ее любовь на каминном жерле — для нее странно и непривычно, как мы с ним обходимся, но она уже привыкла. Ведь мы не жжем его, не готовим еду, не греемся. Только кладем вещи и тюки, словно в шкаф. Я чувствую — она привыкла давно и очень быстро. Так привыкают к седине.
Ей нравятся наши маленькие кухонные примочки: полотенечки, крючочки, венчики, досочки и прочая дребедень. Они милые и кажутся ей очень хозяйственными. Ей нравится, что мы готовим, хотя современная техника вызывает у нее смущение. К этому привыкнуть тяжелее, чем к седине.
Ее любовь наполняет воздух, поэтому когда ты делаешь вдох, чтобы сказать что-то, ты вбираешь ее любовь, и из твоего рта выходит только что-то... что-то особенное, что неминуемо ведёт к сближению душ.
Ей нравится, что мы собираемся все вместе на кухне. Ей нравится собирать нас вместе. Когда люди вместе, ее любовь имеет смысл.
Ей нравится, когда мы заботимся о ней и друг о друге. Нравятся улыбки, мягкие прикосновения, тихие голоса, нежное внимание к чужим проблемам.
Ей нравится, когда кто-то заботливо стучит утром в дверь соседа, чтобы разбудить его ко времени, ведь утром он обмолвился о планах.
Ей нравится наш оператор Стефано. Ей нравится и другие операторы, но к нему отношение особенное. Он подходит к работе совестливо и хозяйственно. Это видят люди, это видит дом. Люди нежны, угощают кофе, кормят обедами. Духи делятся любовью, создают атмосферу добра. За обедом нужно спускаться на кухню, просто делать вдох, и ты почувствуешь, как это наполняет тебя.
Когда мы уезжали, она словно распахнула ребра. Я видела это — все словно стало легко продуваемое ветрами, вывернутое. Она, подхваченная ветрами, порхала в таком большом теперь доме, прогоняла пыль, делала вдох, очищалась и готовилась к новому этапу. И нежно-нежно трепала ветерком нас за щеку, прощаясь, словно не давая капнуть слезинке. Напротив — срывала шляпу и требовала улыбок.
