Глава 1 - ЖараЭто произведение посвящается двум прелестным девушкам, Наташе и Виолетте. Я вас люблю. =)
~~~
Лето заканчивалось жарким августом. Солнце безжалостно палило, трава пожелтела и иссохла. Миссис Уизли каждый вечер поливала огород из волшебной палочки, но и это не спасало его от засухи. Даже популяция гномов заметно поубавилась. Они не показывались на поверхности днем, а по ночам изредка вылезали и слонялись по саду, подобно пришибленным мухам.
Гарри и Гермиона гостили в «Норе» уже почти два месяца. Первые несколько недель летних каникул они вместе с Роном провели в доме номер четыре на Тисовой улице. Дурсли явно были не в восторге от этого, но, как ни странно, относились к Гарри с несколько большим уважением, чем обычно; особенно, когда узнали, что его друзья уже совершеннолетние и имеют право колдовать вне школы. Нельзя сказать, что сам Гарри с таким уж удовольствием жил у Дурслей, но они были его единственными родственниками, и, несмотря на обоюдную неприязнь, он должен был возвращаться к ним каждое лето. Дамблдор дал это ясно понять. Гарри знал, что этим летом он был у них в последний раз. Он достиг своего совершеннолетия, и необходимость в защите родной кровью отпала. Он знал, что не будет скучать по этому месту, и был благодарен друзьям, что они были с ним, придавая последнему пребыванию в ненавистных стенах более радостный оттенок.
Однако радости это лето, несмотря на общество Рона и Гермионы, и две знаменательные даты, пришедшие на конец июля – его семнадцатого дня рождения и венчания Билла Уизли и Флер Делакур, принесло мало. Гарри все время ощущал всю трагичность своей жизни. Лорд Волан-де-Морт продолжал убивать тех, кто был ему дорог. Его родители, Сириус Блэк, Дамблдор… Каждую минуту своего существования Гарри с сумрачным увлечением строил планы. Он жаждал мести. Он желал гибели Волан-де-Морта и …Северуса Снегга.
Отвлечься от этих мыслей ему не удавалось. Достаточно было одного взгляда на первую страницу газеты, чтобы холодная ярость в нем закипала вновь.
Заголовки «Ежедневного Пророка» беспрестанно кричали о многочисленных нападениях Пожирателей Смерти и вероломных дементоров. Каждая строка дышала паникой и страхом. Волшебное сообщество было в отчаянии. После гибели великого чародея Альбуса Дамблдора, директора школы волшебства Хогвартс, настроение и вовсе стало упадническим. Казалось, что положение безысходно. Единственный человек, который мог противостоять Тому-Кого-Нельзя-Называть (не считая Мальчика-Который-Выжил), был мертв. Министерство магии, несмотря на все попытки скрыть свою беспомощность, явно не справлялось со своими задачами. Катаклизмы волшебного мира распространялись теперь уже и на мир маглов.
Хмурая Гермиона не раз зачитывала друзьям различные статьи, в которых говорилось о том, что единственной надеждой в войне с Тем-Кого-Нельзя-Называть являлся Избранный. «Семнадцатилетний Гарри Поттер, единственный, кто пережил нападение Сами-Знаете-Кого, отделавшись всего лишь шрамом в виде молнии на лбу». Далее следовали рассказы о гибели родителей Гарри, о его приключениях в Хогвартсе и, конечно же, о смерти Дамблдора. Тут Гарри обычно мрачнел больше прежнего и резко просил Гермиону замолчать. В конце концов, она перестала читать подобные статьи вслух. Однако это были не единственные темы, регулярно появлявшиеся в газете.
«Пророк» неделями гадал, будет ли закрыт Хогвартс, после того как директор школы пал от руки преподавателя Защиты от Темных искусств и декана факультета Слизерин, профессора Снегга, оказавшегося Пожирателем Смерти. Несмотря на масштабные поиски, начатые министерством магии сразу же после похорон Дамблдора, ни Северуса Снегга, ни Драко Малфоя, ученика, участвовавшего в происшествии в Хогвартсе, обнаружить не удалось. Судьба школы, временной главой которой стала Минерва МакГонагалл, декан факультета Гриффиндор, оставалась неясной.
Гарри, Рон, Гермиона и Джинни сидели на кухне уизлевской «Норы» за завтраком. В доме царила непривычная тишина. Свадьба Билла и Флер состоялась в прошлое воскресенье. Гости уже успели разъехаться. Мистер Уизли снова пропадал сутками на работе в министерстве. Чарли вызвали на какое-то происшествие с драконами в Йоркшире. Близнецы удалились в свою лавку Всевозможных Волшебных Вредилок в Косом переулке. Молодожены же на следующий день после праздника отправились в свадебное путешествие по Италии. И в «Норе» стало тихо и пустынно.
Миссис Уизли, периодически смахивая слезу с ресниц, хлопотала на кухне. Ножи, ложки и кастрюли так и скакали по комнате. Что-то жарилось; в большом котле само себя перемешивало клубничное варенье. Чайник, в очередной раз закипая, свистел, пока, повинуясь движению волшебной палочки миссис Уизли, не покинул конфорку и полетел к кухонному столу, чтобы наполнить чашки.
Гермиона Грейнджер отложила «Ежедневный Пророк», так и не дочитав заметку о шестом за эту неделю нападении оборотня на семью маглов, и потянулась за банкой с вареньем.
Рон сонно засыпал свой чай десятой ложкой сахара. Его сестра Джинни чистила апельсин. А Гарри Поттер с мрачным выражением лица наливал себе тыквенного сока.
Миссис Уизли, улыбнувшись, поставила на стол сковородку с яичницей и жареным беконом. Ее взгляд упал на заголовок «Пророка», зацепившись за слово «оборотень». Она побледнела. Эта тема стала для миссис Уизли болезненной, после того, как ее старшего сына Билла покалечил Фенрир Сивый. Когда она накладывала детям яичницу, ее руки слегка дрожали.
Гермиона испуганно заметила, что глаза миссис Уизли вновь увлажнились. Девочка посмотрела на друзей. Рон спал, жуя свой бутерброд. Гарри ничего не замечал вокруг себя, погрузившись в какие-то свои мысли. И лишь Джинни ответила ей встревоженным взглядом.
Положение спасла почтовая сова, влетевшая в открытое окно. Все наблюдали за птицей, которая невозмутимо опустилась перед миссис Уизли на стол и протянула ей лапку. Отвязав письмо, миссис Уизли пробежала по нему глазами. По мере того, как она читала, ее лицо озаряла улыбка.
Сова же стащила с тарелки Рона кусок бекона и, довольно ухнув, вылетела в окно.
- От Билла и Флер, - растроганно проговорила миссис Уизли, показывая друзьям магическую открытку с видом Венеции. Гондолы плыли по сверкающей в солнечном свете воде каналов. – У них все хорошо, - произнесла она и все-таки расплакалась. – Флер просто ангел. Такая красавица… - Джинни протянула матери носовой платок, который та взяла и прижала к глазам. – А мой милый Билли… - выдавила миссис Уизли, отворачиваясь от стола. – Обезображен этим зверем…
Несколько секунд на кухне слышались лишь сдавленные рыдания миссис Уизли. Все неловко молчали. При нападении на Хогвартс Сивый искусал и исцарапал Биллу лицо. Несмотря на то, что оно уже не было похоже на кусок сырого мяса, былую красоту нельзя было вернуть.
Невольно проснувшийся Рон неуютно заерзал на стуле и выпалил:
- По крайней мере, в Гринготтсе среди гоблинов он не будет теперь так выделяться.
Все повернулись к нему.
- Шучу, - пробормотал густо покрасневший Рон, уткнувшись в свою тарелку. Миссис Уизли просверлила его яростным, убийственным взглядом, будто стараясь прожечь ему голову, и не издав больше ни слова, вновь начала греметь кастрюлями.
Друзья постарались поскорее закончить завтрак и быстро убрались из кухни.
Едва оказавшись в коридоре, Джинни накинулась на брата.
- Ну ты и придурок, Рон! Шутник! – прошипела она, сверкая глазами не хуже матери. – А ведь прекрасно знаешь, как она переживает по этому поводу.
Рон смущенно отвел взгляд, стараясь не смотреть ни на сестру, ни на Гермиону, которая, однако, решила не вмешиваться в семейные разборки.
Они поднялись наверх в спальню Рона. Сычик, маленькая сова Рона, радостно засуетился и, описав несколько кругов вокруг головы хозяина, опустился ему на плечо. На шкафу спала Букля, белоснежная северная сова Гарри. Она лениво приоткрыла один глаз, окинув вошедших равнодушным взглядом, и опять заснула.
Джинни и Рон, все еще насупившиеся, уселись на его кровать, застеленную покрывалом с изображением его любимой квиддичной команды.
Гермиона, поймав Живоглота, своего кота, который, прошмыгнув между их ногами в комнату, уже не сводил зачарованного взгляда с Сыча, и, вытолкнув его обратно за дверь, присела за письменный стол, заваленный школьными принадлежностями.
Гарри залез на подоконник и невидящим взором уставился в даль. Из открытого окна веяло уже привычной жарой. Третий год подряд лето выдавалось знойное и сухое. Но этот август побил все рекорды. И, несмотря на то, что никто не говорил об этом открыто, ни для кого не было секретом, что эта необычайная жара - неестественного, магического происхождения.
- Может, пойдем, поиграем в квиддич? – предложила Джинни за спиной Гарри.
- Да ну, - отмахнулся Рон. – В такую жару и на улицу выходить-то не хочется.
В дверь скребся Живоглот. Сыч весело ухал.
Гермиона молчала. Гарри затылком чувствовал, что она смотрела на него. Но ему было все равно. На душе было скверно и тоскливо. Он засиделся здесь. Давно надо было отправиться на поиски остальных крестражей; давно надо было выяснить, кто такой это загадочный Р.А.Б.; давно надо было со всем этим покончить. Но вот уже настал август, а он так и не продвинулся ни на шаг. Всегда возникали какие-то иные важные дела. То надо было побыть некоторое время у Дурслей, потом была свадьба в «Норе», его собственный день рождения, на который он, кроме всего прочего, получил официальное уведомление о том, что теперь он является совершеннолетним и несет полную юридическую ответственность за любые свои действия. Теперь вот он ждал завтрашнего дня, когда он вместе с Роном пройдет тест на лицензию по трансгрессии. А послезавтра он начнет, наконец, действовать, найдет и уничтожит все оставшиеся крестражи Волан-де-Морта и его самого. Его и Снегга… Гарри яростно стиснул зубы. Ненависть, которую он лелеял в себе с самого начала каникул, вспыхнула сильнее. Перед глазами стояло желтовато-бледное лицо его бывшего преподавателя. Он слышал этот отвратительный голос, придиравшийся к нему, отпускавший ехидные замечания в адрес его отца и Сириуса. Гарри увидел перед собой разъяренного Снегга, орущего, что он – Принц-полукровка…
- Гарри, как ты считаешь? А, Гарри? – Гермиона тронула его за плечо. Гарри вздрогнул и чуть не вывалился из окна. В последнюю минуту он схватился за руку Гермионы, и вновь обрел равновесие. Обернувшись к ней, он увидел в ее глазах беспокойство.
- Что? – тупо спросил он.
Гермиона терпеливо пояснила:
- Я спрашивала: что ты думаешь по поводу завтрашних испытаний? Рон волнуется. Переживает, что вновь не пройдет.
Гарри нахмурился. И стоило ради этого его тревожить?!
- Мы же уже сотню раз это обсуждали, - проворчал он. – С того самого дня, как пришло извещение из этого проклятого министерства. – Внезапно разозлившись, он повысил голос. - Мы же ничего другого и не делаем, только об этой чуши говорим! Время идет, а я торчу тут и занимаюсь всякой бессмыслицей!
Получилось несколько резче, чем следовало бы.
В комнате повисла неуютная тишина. Даже Сычик притих на плече Рона.
- Да что вы ко мне прикопались?! – взорвался Гарри, не глядя в расстроенные лица друзей.
- Гарри, ты стал таким раздражительным, - прошептала Джинни, не решаясь подойти к нему.
- Как тут не раздражаться?! – крикнул мальчик в ответ. – Вы-то все спокойны! Вам-то всё ни почем! Это ведь я должен… должен… - Он вскочил на ноги и гневно сжал кулаки. Всё внутри кипело. Негодование как кислота проедало его внутренности.
- Гарри, пойми, ты не одинок, - спокойно сказала Гермиона. – Мы с тобой. – Гарри невольно фыркнул, однако Гермиона не смутилась. – Но ты же ничего не говоришь. Не делишься с нами своими соображениями. Всё сидишь угрюмо в стороне и молчишь.
- Гарри, что ты собираешься делать? – с тревогой в голосе спросил Рон.
Тяжело дыша, Гарри опустился на кровать. Он уже не злился на них. Ему было просто ужасно грустно.
- Я не знаю, - ответил он еле слышно. – Понятия не имею, с чего начать.
Вот она, горькая правда, в которой он сам не хотел себе признаться. Все его грандиозные планы были совершенно нереальны, не осуществимы. Он знал, ЧТО ему нужно было сделать, но не представлял себе, КАК. От этой беспомощности на сердце становилось еще тяжелее. Он откинулся на спину и уставился на украшавший потолок плакат «Пушек Педдл», озорно подмигивавших ему.
- Что ж ты нам раньше не сказал? – пробормотал Рон.
Гарри неопределенно хмыкнул, не сводя взгляда с жизнерадостных игроков над собой.
Гермиона, потеснив Рона, тоже уселась на кровать.
- Я поразмышляла над тем, где могут находиться остальные крестражи, - начала она. Ловец «Пушек» безмятежно помахал Гарри метлой, «Нимбусом-700».
- Мы знаем, что двоих крестражей …Волан-де-Морт, – продолжила Гермиона. Джинни и Рон непроизвольно вздрогнули. – Волан-де-Морт лишился - кольца, обезвреженного Дамблдором, и дневника, уничтоженного тобой. Медальон же позаимствовал некто неизвестный, но явно не сочувствующий Лорду.
Гарри скривился, вспомнив о том, что Дамблдор напрасно отдал свои силы, стараясь добыть то, что оказалось подделкой.
- …И, если я верно поняла записку, оставленную им, то он уничтожит крестраж, - рассудила Гермиона. – Если еще не сделал этого. Так что беспокоиться нам следует лишь об оставшихся трех артефактах. – Она вопросительно глянула на Гарри, и когда тот нехотя кивнул, продолжила: - О чаше Пуффендуя, змее и неизвестном нам предмете, предположительно связанном либо с Гриффиндором, либо с Когтевраном.
- А что если Р.А.Б. уже добрался до каких-нибудь из них? – спросил Рон.
- Нам этого пока не узнать, - пожала плеча и Гермиона. – Мы же даже не выяснили его личность. Из записки, безусловно, следует, что он ищет крестражи. Но насколько удачны его поиски, мы никак сказать не можем. И жив ли он еще. Думаю, нам надо заняться самостоятельными поисками, а заодно попытаться выяснить, кто такой этот Р.А.Б. И что нам от него ожидать.
- Он враг Сами-Знаете-Кого, - заметил Рон, - Так что он наш союзник.
- Наверное, - осторожно согласилась Гермиона. – Но не забывай, как он обращался к нему: Темному Лорду. Так его называют Пожиратели Смерти.
- Однако же он хочет уничтожить его, - отметил Рон. – Он признал, что сам он не достаточно силен, чтобы убить Сами-Знаете-Кого, но готов пожертвовать жизнью, чтобы ослабить его.
- Да, - ответила Гермиона, задумчиво глядя на Рона. – Я вот подумала, а что, если Р.А.Б. – это вовсе не инициалы? А просто непривычным образом написанное слово «раб».
- Это не имеет смысла, - хмыкнул Рон. – Если бы это был раб Сами-Знаете-Кого, то он бы так и подписался, разве нет? Зачем ему так мудрить?
- Была просто такая идея, - недовольно проворчала Гермиона и быстро сменила тему:
- Змея является спутницей Волан-де-Морта. Ею можно заняться последней. Для начала, как мне думается, следует отыскать тот предмет, который нам известен – чашу.
- Это всё здорово, - медленно протянула Джинни. – Но ведь и про нее мы фактически ничего не знаем.
- Да, - признала Гермиона. – Но мы знаем, что каждый крестраж связан с определенным убийством, имевшим для Волан-де-Морта особое значение.
- Ты не могла бы перестать называть его по имени? – попросил Рон, за что удостоился от Гарри презрительного взгляда. А Гермиона, закатив глаза, проворчала: - О, Рон…
- Ты хочешь сказать, что нам просто нужно связать эту чашу с неким убийством, и мы узнаем, где она находится? – спросила Джинни.
Гермиона утвердительно кивнула.
- Но это… - ошарашено проговорила Джинни. – Как мы сможем…
- Не МЫ, Джинн! – перебил ее Рон, будто бы только сейчас заметивший, что она находится в комнате и участвует в разговоре. – Ты тут ни при чем! Это касается только Гарри, Гермионы и меня.
- Это почему? – воскликнула Джинни, вскакивая на ноги. – Чем это я хуже тебя, Рон? Гарри и мой друг тоже!
Рон тоже вскочил и остановился напротив сестры, нависая над ней. Сыч сорвался с его плеча и с громким, недовольным уханьем порхнул на шкаф.
- Я вообще не понимаю, как мы могли говорить об этом при тебе! – кричал Рон. – Ты слишком мала!..
- Мала? Мала?! Да я лишь на полтора года тебя младше!
- Тебе нет семнадцати! Ты не можешь колдовать вне школы!
- Школы может вообще больше не быть!
- Значит, тебе год не заниматься магией!
- Ха! Неужели эти запреты кого-то останавливали?!
- Это слишком опасно!..
- Будто бы я не справлюсь! По Защите от Темных Искусств у меня отметки лучше чем у тебя!
- Это не школьный предмет, а настоящая опасность!
- А в прошлом году, когда напали Пожиратели Смерти? Я что, не справилась?!
- Ты… ты моя сестра! – негодующе проорал Рон и обратился к Гарри. - Что ты молчишь? Скажи ей, что она не будет в этом участвовать!
Гарри посмотрел на раскрасневшегося Рона и на не менее красную Джинни, застывших друг против друга. Рон был на голову выше сестры, но их глаза горели одинаковой решимостью. Уже когда он говорил это, он понимал, что не прав:
- Джинн, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я же тебе говорил уже об этом. Количество людей здесь не самое главное. Если бы я считал, что мне нужна толпа людей, то позвал бы весь ОД. Но это не так. Я не имею права рисковать жизнями друзей. Когда придет время, даже Рон и Гермиона…
- Гарри! – остановила его Джинни. – О чем ты говоришь? У меня есть своя голова на плечах. Я о себя позабочусь. Верно, Гермиона? – спросила она, не сводя твердого взгляда с Гарри. Он не смог не улыбнуться, прекрасно зная, что скажет Гермиона, и вынужден был признать про себя, что женщины семьи Уизли по характеру не уступают своевольным гиппогрифам. Или, может быть, все рыжие такие упрямые?
- Джинни права, - сказала Гермиона, ничуть не удивив этим Гарри, но явно разочаровав Рона. – Если она хочет, то мы не в праве ей мешать.
- Я ее брат и вправе, - возразил было Рон, но девушки с таким холодом посмотрели на него, что он замялся. – Но обещай, что не полезешь в самое пекло, - попросил он.
- Обещаю, - великодушно согласилась Джинни.
- Однако до открытых действий еще далеко, - заметила Гермиона. – Для начала нам необходимо больше информации о Во… - Она поймала умоляющий взгляд Рона. - …Сами-Знаете-О-Ком.
- О его прошлом, его характере… - задумчиво произнесла Джинни. Она уже вновь сидела на кровати, отстраненно теребя прядь своих рыжих волос.
- Но если даже Дамблдор не смог разузнать все, как сможем мы? – усомнился Рон.
- Кое-что он ведь все-таки выяснил, - ответила Гермиона. – Нам стоит лишь продолжить то, что он начал.
Все притихли, думая о том, что четырем магам-недоучкам очень далеко до чародея такого уровня как Дамблдор.
Даже в коридоре стало тихо. Живоглот престал скрестись в дверь и, похоже, отправился по каким-то своим делам.
- Он случайно не рассказывал, как узнавал то, что он узнал? – без особой надежды спросил Рон Гарри.
- Нет, - угрюмо откликнулся тот. Ему совершенно не хотелось вспоминать погибшего на его глазах профессора. Мысли о нем непременно будили спавшую в Гарри ярость.
- Эх, знать бы, что творилось у Дамблдора в голове, - вздохнула Джинни.
- Наверняка, роились какие-нибудь гениальные мысли, - с восхищением отозвался Рон. – Или сумасшедшие. – Он улыбнулся. – Ведь совсем нормальным он не был.
- Гениальность и помешательство – две стороны одной медали, - произнесла Гермиона.
- Уверена, он бы знал, что сейчас делать, - сказала Джинни.
- Да какая разница?! – вдруг заорал Гарри, пиная подушку. – Его больше нет! НЕТ!
Увидев, что задел друзей своей резкостью, Гарри стало стыдно, но успокоиться он не мог. Как они смели говорить о Дамблдоре, будто ничего не случилось? Сумасшедший он, видите ли!
- Прости, Гарри, - виновато пробормотал Рон. – Я не хотел…
Гарри лишь прорычал что-то нечленораздельное в ответ и отвернулся.
Гермиона поспешно заговорила о погоде.
