Глава 1Блюз закрытых дверей
Стылая осень осторожно подкрадывалась к Лоренсвиллю на мягких лапах золотистой листвы. Даже в неестественно-прозрачный синий полдень ее дыхание пробегало пронизывающим холодком по спине и будто напоминало солнцу, еще по-летнему яркому, что его время уходит. Но оно, словно засидевшаяся в гостях кумушка, не желало замечать намеков и сквозь незашторенные окна придорожной гостиницы «Полосатый зонтик» настырно лезло в комнаты, играя на тонких нитях паутины между рамами. Невысокое здание с двускатной черепичной крышей имело вид донельзя неухоженный, если не сказать заброшенный: замшелое крыльцо почти вросло в землю, рассохшиеся двери надсадно скрипели, а из-под облупленной штукатурки щерилась каменная кладка. И тем нелепее выглядели у входа две безвкусные садовые скульптуры, изображавшие фламинго, и кокетливые резные наличники с пышногрудыми русалками. Приколоченная над входом большая деревянная подкова самым наглым образом отлынивала от работы — удача в «Полосатый зонтик» отродясь не заглядывала, особенно после того, как в двух милях отсюда открылась чистенькая и уютная «Улиткина ракушка» и поток постояльцев совсем иссяк.
Измождённая молодая женщина в застиранном форменном платье и белом передничке, совершенно не скрывающим, а лишь еще больше подчеркивающем ее беременность, медленно шла по коридору. Она скорее опиралась на железную тележку, нагруженную бельем, чем катила её. Черты лица женщины заострились, под серыми глазами, наметив паутинку ранних морщин, залегли глубокие тени. Из кое-как забранной шпильками причёски выбивалась непослушная прядь. Прошло уже три месяца с тех пор, как Люсинда Реддль, покинув Дом-на-холме, работала здесь горничной. После двух дней бесплодных поисков хоть какой-нибудь работы молодая женщина переступила порог этого убогого здания, увидев объявление: «Требуется горничная». Миссис Пуррис, хозяйка «Полосатого зонтика», мгновенно выхватив цепким взором беременность претендентки, уже было открыла рот, чтобы отказать ей, но умоляющие глаза и, главное, безропотное согласие на зарплату, на которую и котенка-то не прокормить, убедили ее взять Люси на работу.
До родов оставалось меньше двух месяцев, и с каждым днем ей все тяжелее было просто вставать, не говоря уже о том, чтобы убирать номера. Если бы не укрепляющее зелье, которое она тайком варила себе каждый вечер, ее давно бы выгнали. Но сегодня даже оно не помогало — Люсинда не смогла заснуть, беспокойный малыш всю ночь толкался перед скорым появлением на свет. И сейчас поясница ныла, отекшие ноги подкашивались, а глаза закрывались. Молодая женщина открыла дверь лучшего в «Полосатом зонтике» двухкомнатного номера с отдельным душем. Ей и в голову не пришло постучать, потому что вчера вечером хозяйка, препираясь с оформителем из-за двух шиллигнов, громогласно причитала, что «люкс простаивает уже два дня». Чтобы избавиться от этой напасти, она решила украсить невзрачный фасад вывеской с упоминанием о «номере высшей категории» и даже, наступив на горло своей изумительной скаредности, пригласила художника.
Однако, к удивлению Люси, номер не пустовал: на кровати сидел мужчина, смуглый и тощий, с необычайно длинными для муггла забранными в хвост чёрными волосами, в которых серебрилось несколько седых нитей. Одет он был в клетчатую рубашку, застёгнутую на спине и полосатые гетры поверх брюк. Люси проглотила смешок и аккуратно прикрыла за собой дверь:
— Мугглы никогда так не одеваются. Пуговицы у рубашки впереди, а гетры лучше вообще снять, — она улыбнулась.
Незнакомец резко обернулся: он весь был словно собран из острых углов, порывистый и нескладный, с густыми кустистыми бровями на худом, скуластом, необычайно подвижном лице. Он угрожающе зыркнул на девушку угольно-чёрными глазами.
— Извините, — пробормотала Люсинда и попятилась назад, стараясь не скрипеть тележкой. — Но Вам не стоит здесь оставаться. Если, конечно, не заплатите за номер.
— Проходи, — незнакомец вдруг неожиданно широко улыбнулся и по-свойски подмигнул ей. — Ты ведь Люси Серпентс, верно? Я приехал, чтобы поговорить с тобой.
Не дожидаясь ответа, странный постоялец вытянул вперёд руку с палочкой, бросил звуконепроницаемое заклятие и припечатал дверь запирающими чарами. Люси отметила, как виртуозно он справился с невербальными заклинаниями.
— Кто Вы такой? Что Вам нужно? Я давно не мисс Серпентс, моё имя миссис Реддль.
— Это уже не важно, — передёрнул плечами незнакомец. — Не бойся. Нам просто нужно поговорить.
— Ну, если Вы настаиваете, то через пару часов я закончу уборку и смогу спуститься в кафе. А Вам пока лучше переодеться и заплатить за номер. Если миссис Пуррис обнаружит Вас здесь, то непременно устроит скандал. Она и так считает, что я немного не в себе, а увидев Вас…
— Увы, мне сейчас не до этого. У нас совершенно нет времени, меня разыскивают авроры. И не только они, — будничным тоном сообщил угловатый колдун. — Поэтому нам нужно немедленно исчезнуть отсюда.
У девушки потемнело в глазах, она опустилась на соседнюю кровать.
— Вы сумасшедший? Уходите отсюда немедленно, и, так и быть, я не стану заявлять о неправомочном использовании колдовства в муггловской гостинице. У меня без Вас хватает проблем. Сейчас же откройте дверь!
— У меня нет времени на объяснения. Ты должна мне поверить, иначе нас всех ждут ужасные несчастья. Я не причиню тебе вреда, — голос у незнакомца стал ласковым, словно у колдомедика, уговаривающего ребёнка принять горькое зелье.
— С Вами уже случилось ужасное несчастье — Вы спятили. Со мной, как видите, тоже. Потомок Салазара Слизерина убирает за мугглами не хуже домашнего эльфа. Мои титулованные предки наперегонки переворачиваются в гробах: я опозорила семью. На перечисление всех пунктов «кодекса чести», которые я нарушила, уйдёт пара недель. А мой ребёнок-полукровка ещё даже не родился.
— Его это тоже касается. Тебе нужно встретиться с одним человеком.
— С каким ещё человеком?! Гриндельвальдом? Он твой хозяин? — Люсинда решительно поднялась, сжав зубы от взрыва боли внизу живота.
— Нет, — волшебник энергично затряс головой. — Пойми, тебе и ребёнку угрожает опасность. Кто-то привел в действие план. Я подозреваю, что это твой кузен Морфин. Ты должна поговорить с ним.
— Кузен Морфин?! — Люси чуть не подавилась этим именем. — Это предпоследний человек на Земле перед Гриндельвальдом в списке тех, кого я хочу видеть. Какой у него может быть план? Как покалечить побольше мугглов или замучить десяток змей? Вы зря теряете время. Даже если я соглашусь пойти к нему, он проклянет меня раньше, чем я успею сказать: «Привет», ведь я предательница крови.
— Он никого не проклянет, он в Азкабане. Я встретился бы с ним сам, но свидания разрешают только родственникам.
— И в этом всё дело? — Люси взяла с тележки ножницы и отрезала несколько волосков из выбившейся пряди. — Выпьете многосущное зелье и будете совсем как я. Мне в моём положении ни к чему встречи с дементорами.
— Я думал об этом, — её собеседник состроил разочарованную гримасу. — Но говорить о плане вслух слишком опасно.
— Неужели? А чем я могу помочь? В Азкабане колдовать всё равно нельзя, а в легалименции я полный ноль.
— Есть язык, который понимают только потомки Змееуста. Ты можешь поговорить с ним на серпентанго. Решайся быстрее, у нас нет времени.
— Честное ведьминское, я не знаю никакого плана, кроме как по уборке комнат, а мой ребёнок тем более. В Азкабан, да еще и для того, чтобы поговорить с Морфином, я не пойду. А этого Вашего плана скорее всего вообще не существует — я перевидала столько авантюристов и сумасшедших, которые клялись Мерлином и Морганой, что открыли очередной великий секрет Слизерина, что если бы каждый давал нам хоть по нуту за беспокойство, моя семья не разорилась бы, — Люси махнула рукой и принялась протирать туалетный столик.
Незнакомец резко выпрямился, словно внутри него разжалась невидимая пружина, и подскочил к ней:
— Откуда ты знаешь, что план касается Слизерина?
— А кого ещё? — рассмеялась Люси. — Не надо быть легалиментом, чтобы догадаться.
— Ты не понимаешь, насколько это серьёзно! Это может стоить тебе жизни.
— Конечно, как и метла Слизерина, которая до сих пор хранится где-то на дне океана, и написанная им опера для троллей. И пояс из его бороды. И его очередное завещание — примерно трёхсотое по счёту. Может, пора оставить прах в покое?
Ещё одна фигура — на этот раз в тёмной мантии с аврорской нашивкой — с глухим хлопком появилась в комнате.
— Всем оставаться на местах! — визгливо прокричала она, видимо, изо всех сил стараясь показаться грозной, но получилось как-то неубедительно. — Ты арестован, Перкинс!
— Лови бешеных пикси, неудачница, — фыркнул колдун, запустив в неё сногшибатель и тут же переводя палочку на Люси.
Однако раньше, чем стражница магического правопорядка упала, Люси выхватила из её разжавшихся рук палочку, и выпустила в странного постояльца файерболл. Он нырнул за кровать, припомнив вполголоса пару омерзительных волшебных тварей.
— Империо!
— Протего! — слегка опередив его, выпалила Люсинда.
Пламя, объявшее кровать, уже подбиралось к ней по полу. Молодая женщина осторожно попятилась к двери, боясь повернуться к Перкинсу спиной. На полу громко застонала девушка-аврор.
От дыма у Люсинды закружилась голова, картинка перед глазами стремительно теряла резкость. Рука, сжимающая палочку, ослабла и едва заметно дрогнула, чем тут же воспользовался Перкинс. Перед глазами блеснула слепящая алая вспышка…
— Вставай, — услышала она раздражённый голос и с усилием приоткрыла глаза. Бледное лицо в обрамлении растрёпанных волос таяло в туманной дымке.
— Брюн? Это ты?
— Нет, леди Моргана, — проворчала та. — Давай, вставай!
— Кто это был, Брюн? Почему меня нельзя оставить в покое, ведь после манципации я всё равно что муггл, — Люси сделала попытку подняться, но каждое движение отдавалось такой болью, словно в тело втыкалась сотня раскалённых иголок.
— Называет себя Перкинсом. Что, интересно, он здесь делал? И я не Брюн, а офицер Ван Хельсинг, — она многозначительно выпятила грудь, чтобы Люси не проглядела аврорские нашивки.
— Вижу. Только это не помогает тебе блокировать заклятия, — та скептически оглядела её форму. — Понятия не имею, что ему было нужно. Я работаю в этой гостинице и пришла убрать номер. А он сидел здесь. Потом аппарировала ты.
— Скажи спасибо, что я вовремя появилась! Иначе твой обгорелый труп мугглы похоронили бы, как неопознанный. Авроры должны защищать всех, даже таких, как ваша проклятая семейка! Зачем ты врешь? Если ты просто горничная, которая случайно зашла в номер, то почему он перед тем, как аппарировать, кричал, чтобы ты поговорила с Морфином?
— Брюн, прекрати. Я действительно не знаю. Он нёс какую-то чушь, что я должна пойти на свидание к кузену Морфину. О каком-то плане. Я решила, что он просто спятил. И возомнил, что разгадал очередную великую тайну Салазара Слизерина. Они ходили в наш дом косяками, и обычно после них что-нибудь пропадало. Последний рассказал, что нашёл его метлу где-то на дне океана, просил сто галеонов и прихватил с собой серебряный подсвечник.
— Офицер Ван Хельсинг — не забывай! И не заговаривай мне зубы!
— Хорошо, офицер. Честное слово, я больше ничего не знаю. Скажи лучше, что с моим отцом?
— Он исчез сразу после допроса, хотя мы взяли с него подписку. Не удивлюсь, если он перебрался в Германию.
— Замолчи! Мой отец никогда не …
— Никогда не попадался, ты это хочешь сказать? — перебила её «офицер Ван Хельсинг».
— Ты же знаешь, что он честный колдун.
— Честные колдуны не вываливаются из камина в трактире, полном мугглов, в обнимку с Гриндельвальдом.
— Хватит, — Люсинда поморщилась. — Ты прекрасно знаешь, что Гриндельвальд его обманул.
— Ну конечно! Всё-то вас обманывают, кругом одни трагические совпадения! И Валенберг вас разыскивает только для того, чтобы поболтать о пустяках. И его помощник с разговорами о плане оказался в гостинице, где ты работаешь, совершенно случайно?!
— Помощник того самого Валенберга? — Люсинда наконец-то смогла сесть на кровать и откинула со лба влажную, липкую прядь.
— Ты слышала о каком-то другом? — Ван Хельсинг смерила её презрительным взглядом. — Не прикидывайся дурочкой! Валенберг прибыл в Англию, чтобы встретиться с кем-нибудь из вашей семьи, и собирался разыскать тебя, когда узнал, что старик Ярволо исчез, ты прошла манципацию, а Морфин в Азкабане. С Валенбергом приехал и этот Перкинс, с фальшивым паспортом. Кстати, его разыскивают за попытку ограбления Гринготтса. Это тебе тоже ни о чём не говорит?
— Думай что хочешь, Брюн. Отец давно закрыл счёт, у нас не осталось ни одной ячейки. Серпентсы сейчас бедны, как садовые гномы.
— Офицер Ван Хельсинг! — заверещала та. — Что ещё, кроме вашей проклятой семейки, могло понадобиться этому человеку в Англии? Была бы моя воля, он бы прямиком отправился в Азкабан, — на её лице отразилась такая ярость, словно это злосчастный немец сидел перед ней на кровати. — Он работает на Гриндельвальда, это же очевидно. А твой кузен, Морфин! Ещё одно интересное совпадение — он сейчас в Азкабане за нападение на муггла. На муггла из той самой деревни, в которой ты жила.
— Я ничего не знаю, клянусь кровью.
— Что ж, мисс Серпентс, спасибо за неоценимую помощь следствию, — Ван Хельсинг гневно сверкнула глазами. — Я всегда знала, что могу на тебя рассчитывать.
— Постой, ты не можешь всё здесь так оставить. Ты должна убрать следы волшебства, — Люсинда обвела рукой номер, где царил такой хаос, словно в нем ночевали сотни взбесившихся пикси: разбитое окно, обгоревшая кровать со свисающими чёрными клочьями, угольные пятна и лужи на полу. Миссис Пуррис взорвётся от злости, если это увидит.
— Ты так думаешь? — Ван Хельсинг смерила её ледяным взглядом. — Тогда, может, вспомнишь, что за дела у твоей семьи с Валенбергом?
— Никаких, Брюн, клянусь. Я никогда не слышала об этом.
— Подумай хорошенько, Люси, — её собеседница неприятно прищурилась. — Если действительно хочешь, чтобы я всё исправила.
— Пожалуйста, Брюн… Офицер… Я ничего не знаю, миссис Пуррис выгонит меня, если увидит всё это, — голос Люсинды задрожал.
— Если тебе больше нечего мне сказать, Люсинда Серпентс, тогда всего хорошего. Рада была увидеть, как ты убираешь за мугглами, — Брунгильда Ван Хельсинг исчезла, одарив её напоследок злорадной улыбкой.
— Нет, — прошептала Люси, тупо уставившись на место, где она только что стояла. По щекам потекли слёзы. Она с трудом поднялась с кровати, опираясь на тележку и, всхлипывая, подкатила её к сгоревшей кровати. Почти не чувствуя ватных ног, она наклонилась, чтобы собрать обгоревшие клочья, но комната вдруг заплясала перед глазами, сменяясь бесформенными цветными пятнами. Она попыталась ухватиться слабеющей рукой за ручку своей тележки, но непослушные пальцы лишь скользнули по холодному металлу
Из оцепенения ее вывел раздраженный голос старшей горничной:
— Она свихнулась, миссис Пуррис. Подожгла комнату, разбила окно. Я всегда говорила, что от неё одни несчастья!
— Люсинда! — длинные, заскорузлые пальцы пребольно вцепились в ее плечо. — Очнись.
Хозяйка нависла над ней, словно разъярённый коршун. Ее и без того тонкие губы сжались в прямую линию.
— Простите, миссис Пуррис…
— Простите?! — почтенная старая дева заверещала так, что даже кружева на её чепце задрожали.
— Это не я, — почти прошептала Люсинда. — Там был… — она запнулась, не в силах ни сказать правду, ни придумать более-менее подходящую ложь.
— Кто там был?! Кто кроме тебя, проклятая идиотка?! — градус негодования хозяйки поднялся ещё выше. — Никто никого не видел!
— Я не знаю… Я всё исправлю.
- В сумасшедшем доме исправишь, — взвизгнула миссис Пуррис. — Убирайся отсюда немедленно!
— Но, миссис Пуррис, мне больше некуда пойти…
Однако хозяйка смерила её таким уничижительным взглядом, что Люси показалось, будто она стала ниже ростом. Процедив сквозь сжатые зубы что-то маловразумительное про «паршивую ненормальную оборванку», миссис Пуррис вышла, хлопнув дверью. А через несколько минут старшая горничная, швырнув на пол скудное имущество Люси, повторила приказ хозяйки. Девушка заикнулась было о жалованьи, но ответом ей был лишь новый поток отборных ругательств. Дверь «Полосатого зонтика» захлопнулась за ней. Люси в сердцах пнула глупого деревянного фламинго, в горле застрял противный комок, но слёз не было. Слизеринка должна уметь найти выход из любого положения? Как бы не так — она позор своего факультета и единственная ошибка шляпы за тысячу лет. Проглотив горький вздох, Люси направилась к ближайшей станции. Мысли против воли возвращались к Тому: она с усердием, на которое способны только влюбленные, придумывала оправдания мужу. Он любит ее, не может не любить и уже давно раскаялся в своей горячности. Наверное, даже пытался её разыскать. Хотя бы ради малыша — ведь он-то ни в чём не виноват. «Как же, ищет, — зашевелился внутри ехидный червячок. — Ты послала ему письмо месяц назад и большими ровными буквами вывела обратный адрес». «Ну да… но письмо могли перехватить Вудро Реддль и Фуксия!» — Люсинда до сих пор не хотела верить в малодушное предательство мужа — он не мог забыть, как приносил ей фиалки, как они катались верхом, как вместе до слез хохотали над приходящими на радиостанцию письмами. А каким счастливым он был, когда узнал о ребенке!..
— Один билет третьего класса до Малого Висельтона, — она протянула кассирше несколько монет, оставшихся от жалованья за прошлую неделю…
В деревне, казалось, ничего не изменилось: дом Реддлей всё так же горделиво возвышался на Васильковом холме, только пышная зелёная трава съёжилась и пожухла, а ветер теперь гонял по парку опавшую листву. Люси сделала глубокий вдох и вошла в ворота парка.
— Привет, Фрэнк, — она помахала рукой садовнику, который безуспешно пытался смести листья в кучу: ветер тут же снова поднимал их в воздух. Лицо у него вытянулось, словно он увидел призрака: с того самого летнего вечера вспоминать о жене молодого хозяина и её чудаковатом отце было запрещено под страхом жестокой кары. — Мой муж дома?
Ни приветствия, ни ответа на свой вопрос она не дождалась. Дверь дома с грохотом распахнулась, и Фуксия Реддль, с растрёпанными голосами и багровым от ярости лицом, пронеслась вдоль дома. Люси едва успела выставить руки, иначе свекровь вцепилась бы ей в горло.
— Как ты посмела явиться сюда, мерзкая ведьма! Ты околдовала моего сына, разрушила нашу семью! — вопила она, тщетно пытаясь вонзить длинные ногти в лицо невестки.
— Успокойтесь, Фуксия! — Люси с трудом оттолкнула её. И раньше, чем та снова набросилась на неё, многозначительно добавила. — Пока я не превратила вас в сушёную воблу.
Та отступила, мелко дрожа и бормоча себе под нос проклятия.
— Мне нужно просто поговорить с мужем. Всего несколько минут. А потом, если он скажет — я уйду.
— Только не смей входить в дом. Я его позову, — миссис Реддль попятилась, не решаясь показать невестке спину. Она чуть не растянулась на влажных мраморных ступенях, но так и не повернулась к ним лицом. Трясущейся рукой Фуксия нащупала дверную ручку и исчезла в доме. Несколько минут Люсинда ждала свекровь в её любимой беседке, чувствуя себя ужасно глупо. Подозрение, что она зря пришла в этот дом, за это время переросло в стойкую уверенность. Она уже собиралась отправиться восвояси, как дверь снова открылась и в парк спустился Том. Она сразу заметила, что муж похудел, на висках серебрилась проседь, а от крыльев носа пролегли тонкие морщинки.
— Том! — она всё равно не смогла сдержать глупой, счастливой улыбки и протянула к нему руки.
— Здравствуй, Люси, — он подчеркнуто вежливо кивнул головой.
— Том, это же я… — она порывисто кинулась к нему, но муж лишь холодно отстранился. — Прости, мы так глупо поссорились. Мне нужно было дать тебе время привыкнуть… Я не сержусь, правда, — она напрочь забыла заготовленную речь о жизни и счастье их ребёнка.
— О чём ты? — Том удивлённо вскинул брови. — Мы не ссорились, мы расстались, Люси. И я думал, ты это понимаешь. Я надеялся, что ты не станешь подсылать мне очередных своих ужасных родственничков или друзей.
— Это ты о чём?! Я послала тебе одно-единственное письмо из «Полосатого зонтика», где работала горничной.
— Конечно, а этот косоглазый оборванец с безумным видом? Он представился твоим братом. И пытался убить меня.
— Морфин?! — воскликнула Люси. «Он сейчас в Азкабане за нападение на муггла. На муггла из той самой деревни, в которой ты жила», — вспомнила она слова Ван Хельсинг.
— Я так и думал.
— Это совсем не то, что ты подумал. Я не посылала его, клянусь! Я не видела его много лет, он совершенно невыносимый человек.
— Я это понял. Знаешь, каково это — сидеть перед ним, как болван, смотреть, как он глумится и гримасничает, и быть абсолютно неспособным что-нибудь предпринять? Он размахивал палочкой у меня перед носом, а я только гадал, что же он сейчас сделает: вырастит мне хвост, подожжёт дом или превратит в гусеницу. Он был так любезен, что я просто покрылся фурункулами с головы до пят. Услышав, что ты ушла беременная, он пришёл в неописуемую ярость, переколотил в доме всю посуду и устроил настоящий потоп. А через неделю появился этот, с бегающими глазками и рубашкой, надетой задом наперёд. Он тоже разыскивал тебя, — Том сжал кулаки, его тихий голос звенел от возмущения.
— Том, — Люси вся съёжилась под его взглядом. — Клянусь, я разберусь с ними. Но ведь кто-то из службы магического правопорядка должен был исправить всё, что натворил Морфин.
— О да. К нам заявился какой-то тип в пальто, женском купальнике и гетрах. После этого Дом-на-холме переименовали в Дурдом-на-холме. Он склеил черепки и убрал воду. И добавил, что может стереть мне память, если я хочу. Но это не обязательно, потому что моя жена — ведьма. Так что, Люси, чем быстрее ты уйдёшь, тем лучше.
— Том, любимый, ты не представляешь, как я сожалею. Мне тоже пришлось много вынести за эти месяцы. Я работала горничной в ужасном придорожном притоне. А сегодня утром меня выгнали и оттуда.
— Почему же? Явился кто-то из твоих и устроил очередной погром? — Том криво улыбнулся.
— Да, — призналась Люси. — Тот самый, в рубашке задом наперёд. Только я никогда раньше его не видела. Но это сейчас не важно. Том, мне некуда идти, у меня нет ни гроша, а наш ребёнок скоро родится. Ты должен мне помочь. Не ради меня, ради него. Он ни в чём не виноват.
— Скажи, Люси, — на мгновение ей показалось, что в броне его невозмутимости появилась трещинка. — Наш ребёнок, он будет таким же… Ненормальным?
— Да, скорее всего он будет колдуном, — Люси кивнула. — Том, ты не понимаешь. Многие волшебники — прекрасные люди, тебе просто не повезло — ты встретил не самых лучших из нас. Магия — это ведь замечательно. И очень интересно.
— Особенно когда с её помощью запугиваешь и издеваешься над теми, кто не умеет ничего подобного. Не думал, что ты считаешь, будто это здорово. Люси, тебе следовало быть честной со мной с самого начала. Тогда мы оба не совершили бы этой ошибки. А сейчас ты не можешь вот так сваливаться мне на голову и говорить: «Это наш ребёнок. Он колдун!» Это не моя вина, что из нашего брака ничего не получилось. Если бы я сразу знал обо всем, то держался бы от тебя подальше. Тебе стоило найти кого-нибудь из своих — вместе прыгали бы по каминам, размахивали палочками…
— А я думала, что уж в мире мугглов никогда не услышу этих глупостей. Про чистую кровь! — Люси проглотила комок в горле.
— Тебе лучше уйти. Отец с матерью никогда не позволят тебе войти в дом. И я не могу сказать, что осуждаю их за это. Надеюсь, у тебя всё будет хорошо, ты вернёшься к своим, найдёшь кого-нибудь, кто сможет стать твоему ребёнку лучшим отцом, чем я, — он опустил глаза, разглядывая сухие листья на дорожке. — Вот, — муж неловко вложил ей в руку смятую ассигнацию. — Больше я ничего не могу для тебя сделать. Прощай, — он поспешно зашагал к дому, ни разу не обернувшись.
Люси так и осталась стоять, нервно теребя рукой уголок десятифунтовой банкноты.
— Убирайся отсюда, проклятая ведьма! — выкрикнула Фуксия из окна и тут же захлопнула форточку.
Молодая женщина медленно пошла к воротам, опустив плечи.
«Он был в ярости, когда узнал, что ты ушла беременная… Это касается тебя и твоего ребёнка… Кто-то привёл в действие план… Твой кузен Морфин, тебе нужно поговорить с ним…» Слишком много совпадений. С чего бы Морфину расстраиваться? Он должен быть рад, что предательство крови не принесло ничего хорошего. Люси размышляла о событиях сегодняшнего дня всю дорогу до станции, где взяла билет до Лондона. Сойдя с поезда в промозглую дождливую ночь, она выбрала переулок потемнее. Со дна дорожного несессера Люси извлекла единственную волшебную вещицу, которая осталась у неё после манципации — крохотный подсвечник и сжимала его в вытянутой руке до тех пор, пока на тонком штырьке для свечи не заплясала голубая искорка.
Не прошло и минуты, как она услышала громкое цоканье копыт. Следом раздался пронзительный свист и щелчок кнута. Буквально из воздуха появился страннейший двухэтажный дилижанс ядовито-розового цвета с собранной из светлячков надписью: «Красавица полночи». Оглобли и упряжь словно парили в воздухе. Дверца распахнулась, и странный голос пропел:
— Добро пожаловать в «Полуночную красавицу», спасительный экипаж для волшебников и ведьм, оказавшихся в затруднительном положении. Мы с удовольствием доставим Вас куда пожелаете.
Люси улыбнулась и зашла в экипаж.
— Добрый вечер. Мне нужно попасть в «Дырявый котёл».
Девушка устало опустилась на сиденье и рассеянно наблюдала, как арки и парапеты расступаются, чтобы пропустить «Красавицу полночи». Люси даже зажмурилась, когда дилижанс со всего маху пролетел сквозь чугунную ограду. Ещё несколько минут, и он с оглушительным свистом затормозил — девушка едва не свалилась с места.
— «Дырявый котёл», — торжественно провозгласил голос, перебудив всех, кому посчастливилось не проснуться от резкого торможения.
— Спасибо. Вы ведь принимаете муггловские деньги? — не дожидаясь ответа, Люси вложила в руку кучера последний из оставшихся от работы в «Полосатом зонтике» шиллинг и с нескрываемым облегчением заспешила в сторону вывески «Дырявый котёл» — захудалого на вид бара, откуда можно было попасть на Косую Аллею.
Через час, пока сонная ведьма готовила ей постель, она уже с наслаждением потягивала горячий кофе с корицей в своей комнате, слегка сожалея об оказавшемся совершенно грабительским обменном курсе. Поленья в камине благодушно потрескивали, объятые язычками пламени.
Наутро она поменяла в Гринготтсе оставшиеся деньги, обратив внимание на колдографию своего случайного знакомого из «Полосатого зонтика», чьё появление вчера стоило ей работы, — он ухмылялся с плаката с надписью «Разыскивается».
Из банка она направилась прямиком в приёмную Министерства Магии.
— Здраствуйте, я Люсинда Серпентс. Я манципирована в 1925 году.
— Что Вам нужно, мисс Серпентс?
— Я прошу разрешить мне свидание с братом. Он находится в Азкабане за нападение на муггла. Его зовут Морфин Гаунт.
— Хорошо, мисс. Заполните заявку, и я отправлю её коменданту Азкабана. Зайдите на следующей неделе — раз Вы манципированы, я не могу отправить Вам сову.
— Вы не понимаете, недели у меня нет. Муггл, на которого напал Морфин Гаунт, — мой муж, — Люси пристально смотрела на клерка в поношенной робе. Улыбнувшись уголком рта, она опустила на его стол золотой галлеон. — Я думаю, мы сможем договориться без коменданта.
