Глава 1. Сны и их последствия В доме номер четыре по Тисовой улице давным-давно не было настолько тихо и пустынно. Мистер и миссис Дурсль с самого утра уехали по каким-то неотложным делам и до сих пор не вернулись. Дадли, едва дождавшись отъезда родителей, тут же сбежал из дома в неизвестном направлении и теперь, вероятно, избивал где-нибудь десятилеток в компании Пирса Полкисса. Гарри был только рад этой редкостной тишине и безмятежности. Ему нужно было многое обдумать и понять, и Дурсли, будь они сегодня дома, только помешали бы своими вечными придирками и окриками. Обдумать и понять…. Гарри невесело усмехнулся, представив гору язвительных комментариев, которые по этому поводу отпустил бы Снейп. Думающий Поттер? Это что-то из области фантастики. Посмотрите в разделе про инопланетян и НЛО.
Впрочем, сейчас юноше было не до смеха. С недавних пор его жизнь круто изменилась, и всё, что раньше казалось очевидным и бесспорным, теперь виделось сомнительным и зыбким. Предвестниками неприятных перемен стали странные, необъяснимые сны. Вернее, сон был один, но повторялся он с удручающим постоянством. В нём жутковатое на вид существо, в облике которого пребывал ныне Тёмный Лорд Волан-де-Морт, снова и снова обсуждало с трусливым предателем Хвостом способы вернуть себе человеческое обличье, а затем раз за разом с помощью всё того же Хвоста убивало несчастного старика-магла. И Гарри Поттеру в неведомом плане Того-кого-нельзя-называть, судя по всему, отводилась немалая роль. Ради того, чтобы поймать гриффиндорца, Тёмный Лорд собирался отправить своего верного слугу в Хогвартс. Враг должен был проникнуть под своды школы - единственного места, которое Гарри считал своим домом! Одного этого было достаточно, чтобы заставить юношу серьёзно задуматься над сложившейся ситуацией и попытаться найти из неё выход. Кроме того, ночной кошмар принёс с собой боль в шраме, которая не желала утихать даже тогда, когда последние остатки сна слетали с разума, отгоняемые утренними лучами. А иногда шрам начинал болеть и днём по непонятной причине и подолгу мучительно ныл, не желая успокаиваться, словно пытался предупредить своего хозяина о грядущих неприятностях.
Длительные размышления на эту тему, однако, никаких плодов не принесли, и Гарри был полон решимости дождаться отбытия в Нору и попросить мистера Уизли связаться с Дамблдором. Директор многое знает и о Волан-де-Морте, и о проклятиях, неужели он не сумеет разъяснить, что происходит? Неужели не поможет ему, Гарри, разобраться с происходящим вокруг? Эта решимость продержалась ровно до тех пор, пока однажды ночью юноша случайно не услышал крайне неприятный разговор.
Это произошло во время его пребывания в Норе. Мистер и миссис Уизли по просьбе Дамблдора забрали Гарри с Тисовой улицы намного раньше, чем планировалось: до начала Чемпионата мира по квиддичу, куда гриффиндорец собирался отправиться вместе с друзьями, оставалось ещё около двух недель. Впрочем, такому положению вещей юноша был только рад. В общении и сосуществовании с Дурслями приятного было мало, даже несмотря на то, что, опасаясь его крёстного, они практически не терроризировали племянника. В Норе же Гарри намеревался весело провести время с Гермионой и Роном. Провёл, как же! Повеселился прямо-таки на славу!
Проснувшись в одну из душных июльских ночей от очередного ночного кошмара с ноющей болью в шраме, юноша не смог снова заснуть. Он долго лежал в постели, изучая трещинки, змеящиеся по потолку, а в голове красочным калейдоскопом проносились воспоминания, начиная с самого детства и заканчивая недавними событиями. Сейчас, спустя целый месяц, Гарри не мог объяснить, что на него тогда нашло и что им двигало. Чего ради он вспоминал всё, от начала до конца? Зачем мысленно прокручивал и препарировал каждое действие, независимо от того, кому оно принадлежало? Почему? Но как бы там ни было, итогом этих размышлений стали туманные и размытые пока сомнения, зародившиеся в душе. Действия Дамблдора внезапно предстали перед гриффиндорцем в совершенно новом, подчас нелицеприятном свете и вызвали целое море вопросов, ответы на которые вряд ли можно было отнести к разделу приятных. Наверное, именно это смятение подтолкнуло юношу встать и покинуть комнату, которую он делил с Роном. А может быть, причиной стало нечто другое - что-то, что Гарри был не в состоянии определить до сих пор. Так или иначе, но юноша оказался среди ночи с неведомой целью в тёмном пустом коридоре, а, услышав тщательно приглушаемые голоса старших Уизли, не смог заставить себя пройти мимо их комнаты. Из-за неплотно прикрытой двери косо лился неяркий свет свечей, падая на поцарапанные и давно не знавшие лака доски пола. Мистер и миссис Уизли яростным шёпотом спорили друг с другом, едва не срываясь на крик.
- Профессор Дамблдор, по-моему, ясно выразился: оставить мальчишку до конца лета! И отправлять его обратно к родственникам мы не будем! Это моё последнее слово!
- Ты с ума сошёл, Артур! У нас и без этого денег мало, а ртов много, что мы станем делать с ещё одним?! Два месяца, ты только подумай! Впору идти милостыню просить!
- Приказы профессора Дамблдора не обсуждаются, Молли, и ты это прекрасно знаешь. Поэтому прекращай истерику и ложись спать! Это ради общего блага!
- Прекращай истерику? Дамблдор нас скоро по миру пустит, а ты требуешь молчать и подчиняться?! Послал же Бог нам испытаньице! Ну, зачем, зачем Ронни подружился с этим мальчишкой? Насколько спокойнее была бы наша жизнь.
- Думай, что говоришь! Это великая честь – помогать Дамблдору растить Мальчика-который-выжил. Всё, что мы делаем, делается ради спокойствия и благоденствия всего магического мира. Мы должны стать для мальчика всем, чтобы он доверял нам и стремился вернуться в наш дом. И я больше не желаю слушать твои глупости!
- Мои глупости! Всеобщее благо! Тебе, видно, мало того, что наша дочь чуть не погибла из-за этого, с позволения сказать, Героя! Тебе мало того, что в прошлом году пострадал наш сын! Что ж, я посмотрю, как ты запоёшь, когда мы все окажемся на улице из-за этого Мальчика-который-выжил и будем умирать от голода!
Гарри отступил от двери и тихо, стараясь никого не потревожить, вернулся в свою комнату. Разговор неприятным осадком осел в душе.
Гарри Поттер был не нужен семье Уизли. Он был им в тягость. Он был их проблемой. Просить мистера Уизли о чём-либо больше не хотелось.
Вспоминая всё это сейчас, юноша никак не мог объяснить самому себе несколько вещей. Зачем он стал подслушивать чужой разговор? Как вообще в его голове могли возникнуть подозрения по отношению к Дамблдору и милейшей семье Уизли? Никогда раньше Гарри не пытался анализировать поступки окружавших его взрослых, а уж тем более не делал из них каких-либо выводов. Так что же заставило его так поступить в
ту ночь? Собственно, в этом и состояла третья проблема гриффиндорца. В последнее время он ловил себя на мысли, что временами его телом и сознанием управляет кто-то другой.
Поначалу юноша не обращал на это особенного внимания. После подслушанного разговора, попыток вести себя естественно, общаясь с мистером и миссис Уизли, нападения Пожирателей Смерти на лагерь магов во время Чемпионата мира по квиддичу и последовавшего за этим министерского скандала ему было не до того. Да и не происходило с гриффиндорцем с той неприятной ночи нежданных откровений ничего такого, что могло бы натолкнуть на подобную мысль. Но позже, когда по требованию всё того же незабвенного Дамблдора, юношу было решено вернуть родственникам («Только там ты в безопасности, Гарри. Мы не можем рисковать твоей жизнью и здоровьем после случившегося»), парень начал замечать за собой различные странности в поведении. Вспоминая о некоторых своих поступках, юноша ощущал неясную, необъяснимую неправильность, словно бы они принадлежали не ему. Будто бы в его теле в это самое мгновение хозяйничал
не он. Осознать это было сложно, облечь в слова и объяснить, хотя бы самому себе – ещё труднее. А уж на то, чтобы окончательно утвердиться в своих подозрениями.... В целом, рациональных доводов, показывающих всю глупость этих метаний, включая сомнения в искренности и честности Дамблдора и старших Уизли, при желании можно было придумать множество, но Гарри чувствовал - это будет ложью перед собой. И это понимание будило в душе тревогу. Им явно пытались управлять. И если контроль со стороны Дамблдора пока что был бездоказателен, а потому спорен и маловероятен, то ощущение чуждости некоторых воспоминаний было реальнее некуда. Приятного мало, да и неизвестно ещё, что в следующий раз натворит Герой магического мира, потеряв власть над собой. Надо было что-то делать. Но что? И к кому идти за советом? К Дамблдору? Не сейчас, когда вера в чистоту его намерений была поколеблена. К Сириусу? Он слишком предан Дамблдору, да и что может сделать вчерашний заключённый, который для всего магического мира так и остался чудовищем, предателем и убийцей? К мистеру Уизли? После услышанного разговора? Ни-ког-да. И как справляться со всем, что так неожиданно свалилось на плечи? Усилием воли Гарри подавил панику в зародыше. Рано ещё биться в истерике и рвать на себе волосы. Нет ни доказательств, ни уверенности. Одни только предчувствия. И всё-таки надо же что-то делать?
Гарри устало потёр некстати разнывшийся шрам. Уже опуская руку, юноша вздрогнул. В голове лихорадочно заметались мысли, собирая разрозненные кусочки в цельную картинку. Сначала сны, затем боль в шраме, следом ощущение, что им управляют. Именно в таком порядке и никогда наоборот. Всё это выглядело звеньями одной цепи, но какая связь между ними? Что стало спусковым крючком? Гарри торопливо выдвинул один из ящиков стола, вытащил чистый лист бумаги и набросал получившуюся схему. Яснее от этого не стало, но зато мысли в голове пришли к относительному согласию и упорядочились. Теперь можно начать распутывать возникший клубок загадок. Гриффиндорец придирчиво изучил написанное. Попробуй тут выбрать из всех бед наименее кусачее! Похоже, что именно со снов всё началось, до них, во всяком случае, никакой двоякости сознания не возникало. Но он не прорицатель, чтобы их толковать.
А, может, всё в этом растреклятом сне - правда? И Волан-де-Морт, каким-то образом узнав, что Гарри оказался осведомлён о его планах, нашёл способ через сновидения управлять своим врагом на расстоянии? В ответ на эти мысли юноша только хмыкнул. Если то, что он видел – реальность, значит Тот-кого-нельзя-называть слишком слаб, чтобы суметь подчинить себе кого бы то ни было. Он даже магла убил только с помощью Хвоста.
«Неужели моим сознанием управляет Хвост?» Гриффиндорца передёрнуло от отвращения. Нет, быть того не может. Петтигрю не преминул бы воспользоваться подобным в своих целях. К примеру, заставил бы Гарри амнистировать его перед магическим сообществом…. Да и если всё, что с ним творится – заклинание Волан-де-Морта или Хвоста, зачем бы им было хоть на мгновение ослаблять контроль над жертвой? Нет, эта идея маловероятна и бесперспективна, хотя и сбрасывать со счетов её пока не следует.
Гарри снова опустил глаза на изображённую схему. Может, всему виной боль в шраме? Может, это своего рода предупреждение? Юноша с тяжёлым вздохом покачал головой. Маловато у него опыта, чтобы разбираться с последствиями проклятий. Ещё какое-то время поизучав написанное, Гарри пришёл к выводу, что единственный способ найти ключ к разгадке или хотя бы фрагмент ключа – это выяснить наверняка, управляет ли им кто-нибудь или нет.
Гриффиндорец задумчиво побарабанил пальцами по столу и уныло посмотрел в окно. Легко сказать – тяжело сделать. Он не знал ни одного заклинания, которое могло бы выявить чужое воздействие на сознание. И никаких книг, кроме учебников за четвёртый курс, под рукой не было, а шансы найти там нужные заклинания были практически равны нулю. Нужен кто-то, кто много знает и поверит всему, сразу и безоговорочно. Кто-то, кто готов помочь с любым, даже самым бредовым начинанием. Кто-то, кого зовут Гермиона Грейнджер. Верная подруга не раз и не два доказывала, что пойдёт за друзьями хоть в огонь, хоть в воду, а уж в её поистине энциклопедических знаниях Гарри не сомневался. Вытащив из стола новый лист, юноша торопливо написал коротенькое письмо, подумав, добавил, на всякий случай, просьбу никому, кроме Рона, его не показывать, как минимум, до тех пор, пока они во всём не разберутся. Уставшая от долгого пребывания в клетке Букля с радостью согласилась отправиться в Нору, где Гермиона должна была остаться до конца лета.
- Лети быстрее, - напутствовал сову юноша, - и постарайся вернуться с ответом.
Букля согласно ухнула, ласково ущипнула хозяина за ухо и вылетела в открытое окно.
***
Уточню сразу: я понятия не имею, почему это произошло. В смысле, с чего я вдруг, ни с того ни с сего, проснулся. Ну, или появился. Это уж кому как больше нравится.
Хотя нельзя сказать, что раньше меня не существовало. Напротив, проанализировав предоставленную мне информацию от начала и до конца, я пришёл к однозначному выводу: в этом теле я был всегда. Иначе с чего бы мне помнить всё, начиная этак с четырёхлетнего возраста, и относиться к этим воспоминаниям, как к своим собственным? В общем, примем это за данность и будем считать, что до недавнего времени я, ну, скажем, дремал. Идеальная гипотеза. И, главное, не противоречит здравому смыслу. Впрочем, имелась и одна маленькая деталь, рушившая всю мою стройную теорию. Почему другой я ничего не подозревал о своём, хм, существовании? Странная, нелогичная, но крайне интересная загадка, а значит, она имеет право на то, чтобы быть отгаданной, решил я и принялся искать ответы.
Первый вопрос, который требовал немедленного решения - с чего всё началось. Сопоставив кое-какие факты, я пришёл к выводу, что всему виной недавно появившиеся сны, которые периодически видел я номер два. То есть, сон: он был один. Неприятный, должен сказать. Про Волан-де-Морта, Хвоста и их неясные делишки, в которых мне, к сожалению, отводилась далеко не последняя роль. И пусть в разговоре со своим слугой Тёмный Лорд подразумевал меня другого, легче от этого, согласитесь, не становилось. Тело-то одно и то же, да и непонятно пока, что там со мной прежним стало.
Что-то я отвлёкся. Так вот, после одного из таких снов я вдруг осознал, что лежу на кровати, уставившись в потолок, а на соседней койке валяется долговязый рыжий парень и громко храпит. Чудное пробуждение, ничего не скажешь! В первое мгновение у меня возникла мысль обратиться к психиатру за квалифицированной помощью, минутой позже, когда меня настигло относительное понимание происходящего, эта, несомненно, дельная мысль была отложена до лучших времён. Заснуть снова – в прямом и переносном смыслах – не вышло, а потому я начал перебирать свои (а свои ли?) воспоминания.
После нескольких часов размышлений я пришёл к неоднозначным выводам. Во-первых, учитывая, насколько скор в своих суждениях и вспыльчив был мой двойник, он не должен обо мне ничего знать. Во всяком случае, пока я не придумаю, как преподнести ему моё появление. Следовательно, придётся либо корректировать самому себе память, либо подстраиваться под манеру поведения соседа. Первый вариант надёжней, но где гарантия, что я сам о себе не забуду? Тем более, что за примером ходить далеко не надо: память о свихнувшемся Локхарте ещё свежа, и неважно, что виновата во всём была сломанная палочка Рона. Второй менее затратен и губителен для здоровья, но, судя по тому, что я узнал, характерами мы с моим двойником малость не похожи, а какой из меня актёр - неизвестно. Ладно, это пока терпит. Окончательное решение приму чуть позже, когда разберусь со всем остальным.
Второе. Господин директор - личность, несомненно, выдающаяся, но не вызывающая во мне доверия ни на гран. Ну, как, скажите на милость, как можно было отправить меня (нас?) в дом к этим магоненавистникам?! И что, что они мои (наши?) родственники?! Да этих людей вообще нельзя подпускать к детям! Но даже если моего присутствия в доме милейшей тётушки требовала кровная защита, неужели нельзя было как-то контролировать Дурслей? Их отношение к магам в общем и к моим родителям в частности для Дамблдора вряд ли было секретом. Но вместо того, чтобы присматривать за своим ненаглядным героем, обо мне просто-напросто забыли на одиннадцать лет! Не понимаю этой логики. А уж остальные действия уважаемого директора не понимаю и подавно! Как можно было позволить детям искать философский камень, Тайную комнату и беглого преступника?! А ведь, зная насколько второй я любопытен и безрассуден, можно было бы догадаться, что сидеть на месте и не лезть, куда не просят, он не станет даже под страхом смертной казни. И тем не менее мы получили то, что получили. Дааа, интересно выходит. Не желаю, конечно, судить предвзято и делать выводы сгоряча, но доверять господину директору всё же поостерегусь. Так, на всякий случай. Вдруг я прав в своих подозрениях? Вот только это снова возвращает меня к вопросу номер один. Как скрыть ото всех себя любимого? Ладно, рыжая семейка Уизли – думаю, обвести их вокруг пальца не составит большого труда, они не ждут от меня подвоха, а значит, присматриваться к моему поведению особо не станут. Но как быть с остальными? Со Снейпом, к примеру. Или с самим Дамблдором. Сомневаюсь, что мне по силам тягаться с такими опытными волшебниками. Кроме того, меня смущало и наличие Гермионы. Она слишком проницательна для четырнадцатилетней девчонки и вполне могла раскрыть моё инкогнито раньше времени. В конце концов, именно она разгадала тайну Люпина на третьем курсе. И как мне быть? Тем более, что существует ещё и в-третьих.
В-третьих оказалось самой большой проблемой. Увы, я совершенно не знал, сколько времени отведено мне в этом теле. Я пришёл насовсем, а второй Гарри Поттер уснул, как спал до того я? Или он вернётся? А если вернётся, то как скоро? И как бы предугадать этот момент? Вопросы, вне всякого сомнения, хорошие, но для меня пока неразрешимые. Идти за ответами к кому-то взрослому и умному, значило открыть свою маленькую тайну и дать этому кому-то возможность шантажировать меня в будущем. А в альтруистов, готовых помочь в любом деле, ничего не потребовать взамен да ещё и сохранить чужую тайну, я не верю. Таких людей не бывает, как бы прискорбно это ни звучало. Выходит, разбираться со всем придётся в одиночку.
Что ж, приступим. С первым насущным вопросом было более-менее ясно. Пока я не нахожусь под пристальным наблюдением Дамблдора, можно попробовать сыграть самого себя. Заодно потренируюсь в актёрском мастерстве, глядишь, пригодится. Но на будущее лучше иметь запасной план в виде коррекции памяти. Заклинания не годятся: не хочу, как Гилдерой окончить жизнь в каком-нибудь магическом сумасшедшем доме. Только зелья. Это выгодно сразу по двум причинам. Во-первых, об этом способе никто не догадается, зная, какие проблемы с зельеварением испытываю я номер два. Во-вторых, как несовершеннолетний волшебник я не имел права колдовать вне стен школы. Заклинания тщательно отслеживались, а вот зелья…, зелья отследить было невозможно. Решив не откладывать это в долгий ящик, я отправился на поиски ингредиентов и книг. Уизли - магическая семья, верно? Значит, они должны хранить необходимый запас компонентов для зелий на все случаи жизни. Сомневаюсь, конечно, что зелье, которое изменяет память, относится к этим самым случаям, но, чем чёрт не шутит, вдруг фортуна мне улыбнётся?
В принципе, зная, что у моего двойника всё не как у людей, я морально готов был почти ко всему. Но разговор мистера и миссис Уизли на какое-то время поверг меня в ступор. С одной стороны, услышанное только укрепило мои сомнения касательно Дамблдора. С другой.... Ощущать себя обузой было, мягко говоря, неприятно. Разумеется, никакие ингредиенты после этого я искать не стал. Меня и без того фактически назвали вором, и становится таковым на самом деле мешала гордость. Поэтому я вернулся в комнату Рона и дал себе обещание сходить в Косой переулок и приобрести там всё необходимое. Деньги у меня, к счастью, были. С этой мыслью и заснул.
Когда я снова получил контроль над телом, на дворе стоял август. По требованию Дамблдора (и здесь он!) меня вернули в дом Дурслей из соображений моей же безопасности. Смешно звучит! Хотел бы я взглянуть на то, как Дурсли дружно встают на мою защиту. Сюрреалистическая картинка, честное слово. Но Дамблдору, наверное, виднее. Пока что мне было не до него с его планами. Я, наконец-то, получил относительную свободу от чужой опеки и намеревался с толком ею воспользоваться.
Для начала я выяснил, что происходило за время моего вынужденного бездействия. Как оказалось, я пропустил столько важных событий! Уму непостижимо! Нет, я ни коим образом не причислял к ним Чемпионат. Квиддич был мне абсолютно безразличен, сколь бы сильно он не нравился моему вынужденному соседу. А вот нападение Пожирателей Смерти и нелепое обвинение Крауча следовало тщательно обдумать. Как и подозрения Гарри номер два. Хм, очевидно, мои сомнения укоренились и в его мозгу. Это радует: не хотелось бы соседствовать с послушным бычком, покорно бредущим за мясником на бойню. Коль уж скоро нас с моим вторым «я» настигла шизофрения, то было бы неплохо, если бы мы хоть в чём-то понимали друг друга. Мысли у моего двойника шли в правильную сторону, только были какими-то удручающе пессимистичными. Ладно, спишем на тяжёлое детство. Если вдруг свернёт с нужной дорожки, подтолкну. Но заниматься обличением Дамблдора, сидя в магловском городе, трудновато. Подождём до приезда в Хогвартс. Там и развернёмся. Сейчас же главное - выкроить время для похода в Косой переулок. Как бы мне ни хотелось поскорее этим заняться, следовало быть осторожным и выждать время на тот случай, если за мной следят.
На наблюдение и разведку я потратил две недели. За это время мы с моим соседом поменялись местами ещё несколько раз. К своему огромному сожалению, закономерность я так и не уловил. А вот мой двойник начал беспокоиться. Пока у него не было никакой уверенности, одни только предположения, достаточно далёкие от правды. Но даже они могли привести к нежелательным последствиям. Письмо Гермионе это лишний раз доказывало и делало моё положение весьма и весьма неустойчивым: гриффиндорская всезнайка почти наверняка не успокоится, пока не выяснит, что случилось. Значит, надо её опередить и подготовить благодатную почву для своего появления. Или, если не выйдет, приготовить всё-таки зелье коррекции памяти. По всему выходило, что откладывать исполнение плана больше нельзя. Я уже понял, что меня никто не охраняет. Странно, конечно, но сейчас мне это только на руку. Не откладывая больше дела насущные в долгий ящик, я переоделся и составил примерный список покупок, которые намеревался совершить в Косом переулке, отчаянно надеясь, что Гарри номер два не вернётся в самый неподходящий момент. Так, ингредиенты, книги о проклятиях и редких ритуалах (надо же понять, как так вообще получилось, что нас - двое), книги по зельеварению. Было бы неплохо купить ещё и новую волшебную палочку, которую невозможно отследить, но вряд ли её получится приобрести в приличном магазине законопослушного гражданина. А в Лютный переулок я сунутся, пожалуй, не рискну. Жаль, но покупку палочки придётся отложить до лучших времён. Откинув ненужные сожаления, я прихватил со стола список и, оставив Дурслям записку с просьбой не искать меня (хотя вряд ли они этим займутся, даже исчезни я с концами), отправился исследовать магическую улочку Лондона.
