Доживем до среды

Глава 1. Утро

Автор: Twisted Biscuit
Оригинальное название: Just A Random Tuesday
Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/3124159/1/
Переводчик: Lady Nym
Бета: Саймона (весь текст полностью), Galadriel (первая глава, до отрывка 7:44 включительно)
Гамма: viola (весь текст полностью), Скромняга Билл (начиная с третьей главы).
Персонажи: Минерва МакГонагалл
Жанр: общий/юмор
Рейтинг: G
Размер: миди
Саммари: Один учебный день из жизни Минервы МакГонагалл в бытность Долорес Амбридж директором Хогвартса.
Статус: оригинал закончен, перевод нет.
Разрешение на перевод: получено.
Диcклеймер от автора: Гарри Поттер принадлежит Дж. К. Роулинг. Давайте-ка, скажите мне, что это вас удивило...
Диcклеймер от переводчика: мне ничего не принадлежит, коммерческих целей не преследую.
Комментарий от автора: В тексте есть многочисленные намеки на «отношения» между Снейпом и Синистрой. Они появились благодаря новаторским, мозгопромывающим стараниям She’s a Star и её бесчисленным великолепным рассказам, в особенности, «Lamentations» (Стенания). В любом случае, данная история состоит из трех частей: Утро, День и Вечер.
Комментарий от переводчика: Переведено в подарок на день рождения Fуфайки. Первая глава находится в процессе повторного отбечивания (бета Galadriel, гамма - viola), на данный момент исправлена до отрывка 7:44 включительно.
Отношение к критике: буду рада услышать.

Переведено в подарок на день рождения Fуфайки.

Доживем до среды

Утро

19 Мая 1996 года, 6:31
Спальня

− Проснись и пой, Минерва! − воззвал чересчур бодрый голос.

Вовсе и не подумав следовать совету, Минерва повернулась к источнику шума спиной и еще удобней устроилась в своей уютной постели. Накануне пришлось до двух часов ночи разбираться с третьеклассником из Рэйвенкло, который пытался обернуться орлом (готовясь болеть за свою квиддичную команду, натурально). К сожалению, он попробовал преобразиться, не позаботившись о таких сущих безделицах, как практические навыки, надзор преподавателя и хотя бы смутное знание основ анимагии. Поэтому Минерве и мадам Помфри пришлось возиться с напуганным до ужаса четырнадцатилетним мальчишкой, чьи кости внезапно стали полыми, а сам он весь покрылся перьями.

Так что она совершенно не выспалась, и ей было абсолютно наплевать, что бы там Дрисколл ни говорил по этому поводу.

− Па-адьём, па-адьём, Минни, дорогуша! − повторил он.

Минерва попыталась ответить сердитым взглядом, правда, так и не открыв глаз. Хоть, это дурацкое прозвище, по её мнению, и не стоило того, чтобы поворачиваться или даже открывать глаза, но грозный взгляд Дрисколл заслужил. Как она вообще могла когда-то согласиться, чтобы этот пугающе жизнерадостный портрет стал её личным вестником, было выше её понимания. По правде говоря, особенно большого выбора у неё не было, так как, когда она получила пост профессора в Хогвартсе, это был единственный свободный портрет, только это её вовсе не оправдывало.

Ей должны были бы предложить другой портрет после назначения на пост профессора трансфигурации. Не такой жизнерадостный. Который не давал бы непременно возмутительные клички каждому встречному. Не щеголял бы постоянно в ярко-красном, что совершенно не походило к темно-зеленым тонам и дубовой мебели в ее комнате. Разве потребности профессора арифмантики и профессора трансфигурации не достаточно различаются, чтобы попросить поменять портрет?

− Ну, давай, Минни! Тебя ждут великие дела!

Тихонько зарычав, Минерва приподнялась в постели, схватила подушку, запустила ею в портрет и попыталась снова заснуть. Возвратившийся через мгновение в раму Дрисколл выглядел надувшимся.

− Ну и, пожалуйста, − раздраженно пробурчал он. − Если ты хочешь опоздать на утреннюю планерку профессора Амбридж…

Через три секунды Минерва была на ногах, а через пять сидела перед туалетным столиком. Между прочим, даже в очках. Дрисколл самодовольно хмыкнул и вновь исчез.

Минерва вполне допускала, что охотно согласилась бы ходить по раскаленным углям каждое божье утро лишь ради того, чтобы стереть с лица Долорес Амбридж хоть одну из её отвратительных, ханжеских улыбочек. Оно наверняка бы того стоило. С этой мыслью она быстро взглянула на часы на противоположной стене и принялась снимать с головы сетку, позволив длинным черным волосам упасть на спину. Но они оставались так лишь полсекунды, прежде чем их начали безжалостно расчесывать. Затем она небрежно взмахнула палочкой, предоставив волосам самостоятельно сплестись в привычный тугой узел, а сама занялась более важными вещами.

Она подошла к платяному шкафу, извлекла оттуда привычный комплект черной одежды и принялась быстро одеваться. Было всего только двадцать минут седьмого, но она изо всех сил старалась об этом не думать. В конце концов, все это делалось лишь ради того, чтобы вывести из себя Долорес Амбридж. С этой счастливой мыслью Минерва всунула ноги в черные кожаные туфли.

Её ждал трудный и долгий день. Не только потому, что в семь нужно быть на собрании, но также потому, что впереди маячила кошмарная перспектива попросить об услуге Северуса Снейпа.

Содрогнувшись при этой мысли, она достала из шкафа изумрудно-зеленую бархатную шаль. Одной рукой она обернула шаль вокруг плеч, а другой надела черную шляпу. Повинуясь машинальному взмаху палочкой, вещи в комнате стали сами собой прибираться. В самом деле, зачем добавлять домашним эльфам лишней работы? Она быстро взглянула на часы и обнаружила, что до планерки с Амбридж ещё пятнадцать минут.

Более чем достаточно, чтобы успеть выпить чашку чая в учительской. Слава тебе, Господи…

6:53
Учительская

Когда Минерва стремительно вошла в учительскую, у нее в запасе было еще целых семь минут. С полдюжины учителей уже были здесь. В том числе Северус Снейп, чтоб ему пусто было. Он слегка усмехнулся, когда они встретились глазами, и кивком указал на журнальный столик, на котором стояла её любимая чашка с чаем.

− Что, с трудом встала сегодня, Минерва? − сухо спросил он. Минерва метнула в него свирепый взгляд и уселась на диван рядом с Помоной Спраут, напротив Северуса.

− Лестницы снова сменили положение этой ночью, − бросила она ему и поднесла чашку к губам. Просто поверить нельзя, что ей придется просить этого мерзавца об услуге. Но как только горячий сладкий нектар коснулся языка, она почувствовала себя в тысячу раз лучше. Минерва невольно довольно вздохнула и откинулась на кушетку.

− Итак, у кого-нибудь есть хоть малейшее представление о том, по поводу чего устроено это нелепое маленькое собрание? − цинично спросила она. − Или нашему новоиспеченному Фюреру просто нравится заставлять нас вскакивать ни свет, ни заря по её первому зову?

Северус страдальчески скривился.

− По всей видимости, она хочет обсудить разбушевавшуюся в школе эпидемию различных болезней и неспособность преподавателей контролировать школьников, − сообщил он ей.

− Разбушевавшуюся эпидемию? − с любопытством спросила профессор Синистра. − Какая эпидемия? Ни один школьник не пропустил ни единого моего урока. Никто даже ни чихнул за последние шесть месяцев.

Несколько учителей обменялись понимающими улыбками. Синистре, как преподавателю астрономии, редко приходилось ходить по школе в середине дня. И так как её класс, кабинет, личные комнаты и обсерватория (все расположенные в Астрономической башне) находились далеко от класса по защите от черной магии, она частенько была не в курсе событий, связанных с последним преподавателем защиты. Она любила говорить, что едва ли много теряет, так как те никогда надолго в школе не задерживаются. Так что она не знала практически ничего об эффектах «Ассорти прогульщика», равно как и о Локхарте – впрочем, о нем уже поздновато было сожалеть.

− Я полагаю, − живо принялся объяснять Филиус Флитвик, − что наша гмм… дражайшая Долорес имеет в виду новое заболевание, которое распространилось среди студентов после отбытия близнецов Уизли.

− Как они его называют: «Амбриджифилис», − с усмешкой пояснила с порога, только что вошедшая профессор Вектор. − В классе они съедают половинку стряпни близнецов, отчего им делается плохо и Долорес приходится отпустить их в больничное крыло, а, выйдя из класса, они тут же глотают вторую половинку и болтаются весь урок, где только душа пожелает.

− Недавно я проходила мимо класса во время урока по защите от черной магии, − весело сказала Помона, − и там сидели всего двое учеников.

Профессор Синистра захихикала, прикрывшись ладонью.

− Боже мой, не могу поверить, что они это делают! − задыхаясь от смеха, выдавила она. − Прелесть какая. «Амбриджифилис»? Иногда я искренне обожаю наших учеников.

Минерва сама с трудом удерживалась, чтобы не ухмыльнуться. Но ей не позволяла этого репутация.

− Лично меня, − невозмутимо вступил в разговор Снейп, − куда больше раздражают её заявление о «неспособности контролировать».

Он отпил небольшой глоток кофе. Снейп был единственным из всего преподавательского состава, кто был способен пить кофе до завтрака. Кроме того, он предпочитал черный. Без сахара. Псих.

− Она действительно сказала, что мы неспособны контролировать? − уточнила Вектор. − У неё всё в порядке с головой?

Минерва закатила глаза.

− То есть, если я правильно понимаю, меня заставили встать в полседьмого утра, аж после целых четырех часов сна, лишь потому, что эта злобная маленькая жаба не в состоянии делать свою работу?

− Ты совсем неправильно всё поняла, Минерва, − пояснил Северус. − Тебя заставили встать в полседьмого, потому что она не справляется со своей работой и считает, что мы – тоже.

− Спасибо, Северус, уж ты всегда умеешь видеть хорошую сторону, − язвительно заметила профессор Синистра.

Казалось, Снейпа слегка задел ее тон, но только слегка; пожалуй, он скорее был удивлен.

− А почему ты не спала до двух ночи, Минерва? − спросила Синистра, даже не взглянув на реакцию Снейпа.

Не желая пускаться в подробные объяснения, Минерва глубоко вздохнула.

− Чарли Харпер попытался преобразиться в орла с помощью заклинания уровня ТРИТОНов и чароотражающего зеркала, − в комнате раздалось несколько недоверчивых смешков. − Мы с Поппи семь часов провели в больничном крыле, стараясь привести его в порядок.

− Приношу извинения, Минерва, − грустно сказал Флитвик. − Я и подумать не мог, что кто-либо с моего факультета может оказаться таким… таким…

− Кретином? − подсказала Вектор. В комнате вновь раздались смешки.

− Кстати, а где Поппи? − с любопытством спросила Помона. − Она обычно так пунктуальна. А ведь уже семь часов.

− Не имею ни малейшего понятия, − заявила Минерва. − Но если Великая Министерская Марионетка не соизволит появиться в ближайшие тридцать девять секунд, я ухожу.

Только в комнате раздался одобрительный шёпот, как из коридора послышались звук шагов и доводящий до бешенства фальшивый голосок Амбридж. У учителей вырвался одновременный стон.

− Знаете, − прошептала Вектор, − я могла бы «заблудить» её прямо отсюда. И тогда нам не придется это выносить.

− Тебя уволят в тот же момент, − прошептала Синистра в ответ.

− Только если меня на этом поймают.

− Прекратите, − тихо отрезала Минерва. − Мы ведь не дети. Мы вполне в состоянии справиться с этой жалкой маленькой бюрократкой и без подростковых проклятий. И, кроме того, − мрачно добавила она, − я не перенесу, если еще одну Летучую Обезьяну[1] у неё на посылках назначат на пост преподавателя арифмантики. Еще один её ставленник, и я буду вынуждена прибегнуть к Непростительным, а это не тот случай, ради которого стоит рисковать.

Вектор посмотрела на неё с сияющей улыбкой и легко спрыгнула с полки серванта, на которой сидела. Она подошла к кушетке и заняла место между профессорами Снейпом и Синистрой (что всегда было отнюдь не безопасно). Как только она откинулась на спинку, дверь распахнулась.

7:01
Девятый круг ада

− Это ведь вы школьная медсестра, я не ошибаюсь? − с негодованием пропыхтела Амбридж, входя в комнату следом за мадам Помфри. На лице самой Поппи отражалась холодная ярость, её глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит, а губы сжались в такую тонкую линию, что Минерва испугалась, вернутся ли они когда-нибудь в норму.

− Да, это я, − обиженно признала Поппи.

− Тогда вот вы и объясните мне, что происходит с этими детьми! Мне кажется, самое время провести еще одну проверку, мадам Помфри. Вы явно не справляетесь со своими обязанностями! − принялась угрожать Амбридж.

− Как вам будет угодно, Долорес. Но, поймите вы, что дети, которые уходят с ваших уроков, физически абсолютно здоровы. И повторяю вам еще раз, что хотите вы этого или нет, но я не собираюсь больше бегать за ними по школе. Если они действительно чувствуют себя плохо, то могут и сами прийти ко мне на прием. А у меня достаточно дел и без того, чтобы охотиться за каждым ребенком, за которым вы не в состоянии уследить.

Минерва подняла брови. Давно уже Поппи Помфри не разговаривала с кем-то в такой резкой манере. Вообще-то Минерва уже по крайней мере лет десять не слышала от нее этого тона, полного холодного презрения. С тех самых пор, как Поппи приноровилась переносить Снейпа. Происходило нечто из ряда вон выходящее. Они обменялись взглядами с Северусом, который, в свою очередь, тоже выразительно поднял бровь.

Ноздри Амбридж затрепетали.

− Ну, если дело обстоит так, то мне не понятно, зачем тогда вы вообще здесь! − огрызнулась она. − По-моему, вам лучше вернуться в больничное крыло.

В ту же секунду Поппи резко повернулась и решительно направилась к двери.

− Не смела и надеяться, Долорес, на такое счастье, − решительно заявила она «директрисе».

Когда Поппи с шумом захлопнула за собой дверь, температура в учительской, казалось, упала на несколько градусов. Все учителя до единого пристально смотрели на Амбридж. Даже Северус выглядел так, словно хотел её задушить. Минерва могла лишь предположить, что он считал своей и только своей привилегией доводить Поппи до бешенства. Совершенно не замечая взглядов полных ненависти, которыми её одаривали присутствующие, Долорес просеменила в комнату.

Все места были заняты. Она оглядела помещение с явным ожиданием, что кто-нибудь уступит ей своё место, но никто даже не шелохнулся. Когда же она устремила свой взор на профессоров Синистру и Вектор, как на самых молодых, здоровых и наименее устрашающих из присутствующих, они ответили ей презрительным взглядом, демонстративно скрестив руки и закинув ногу на ногу. Минерва подумала, что даже если бы они наколдовали большой неоновый щит над головами, который бы мигал надписью: «Ты нас не сдвинешь!», вряд ли такой ответ был бы более выразительным. Это был просто цирк, настоящий цирк.

Долорес повернулась и наколдовала себе кресло. Минерва с трудом подавила рвотный позыв, накативший при виде этого пошлого розового кошмара. На нем были даже оборочки. Северус смотрел на него так, как будто это была самая отвратительная вещь, которой когда-либо касался его взгляд. А при той жизни, которую вел Снейп, это что-то да значило.

− Кхм, кхм, − Амбридж прочистила горло, в то время как Минерва боролась с искушением схватить её за шею и начать душить. − Итак, я вызвала всех вас сюда сегодня утром, чтобы разобраться с серьезной проблемой, которая охватила школу, − жеманно произнесла она.

Осознав, что, скорей всего, их ждет очередная бесконечная речь, Минерва наколдовала себе еще одну чашку чая. Она заметила, как Снейп точно также добавил себе кофе на другом конце комнаты.

− Ученики поднимают восстание! Они не посещают уроки, они ведут себя вопиюще неуважительно и я, по правде, считаю сколько можно!

По-видимому, сама Амбридж считала, что говорит начальственным голосом, подумала Минерва. На самом деле, он скорее был полон отчаяния.


− Я вполне согласен, профессор Амбридж, − радостно сказал Флитвик. − Вполне согласен. Мы не можем терпеть такого поведения от учеников.

− Благодарю, Филиус, − самодовольно сказала Амбридж, явно решив, что учителя теперь на её стороне.

− Но понимаете ли, в чём загвоздка, профессор? − продолжил Филиус тем же беспечным тоном. − Дело в том, что никто из нас не сталкивался ни с чем подобным, − он добродушно улыбнулся.

− Прошу прощения? − тупо переспросила Амбридж.

Следующей заговорила профессор Вектор, не перестававшая с отвращением рассматривать кресло под Амбридж.

− Лично у меня ни один ученик не пропустил ни одного урока с ноября. И за весь год у меня ни разу не было причины снимать баллы или назначать наказание.

Амбридж хмыкнула.

− Ничего удивительного, вы же преподаете арифмантику, − отмахнулась она.

Вектор наконец оторвала взгляд от кошмарного кресла и посмотрела в глаза Амбридж.

− И что конкретно вы хотите этим сказать? − ледяным голосом осведомилась она.

Амбридж снова не придала значения словам собеседника.

− Я имею в виду, что ваши ученики не такие, как большинство, согласитесь? − сладко пропела она. − Они заучки.

− Такие, как мисс Грейнджер, хотели вы сказать? − сделала ответный выпад Вектор таким же медовым голосом.

Амбридж перестала улыбаться и лицо её посуровело.

− Чем меньше говорится об этой девочке, тем лучше, − с досадой проворчала она. На Минерву накатила очередная волна ненависти к Долорес Амбридж. Учитывая обычную неприязнь, Минерва невольно задумалась, нельзя ли как-нибудь избежать ответственности, если когда-нибудь она все-таки убьет эту женщину.

− Должна ли я заключить из этого, что у вас проблемы с Гермионой Грейнджер, Долорес? − с угрозой спросила она. Возможно, ей лишь показалось, но она готова была поклясться, что Помона отодвинулась от неё, услышав этот тон. Не то чтобы у Минервы была репутация преподавателя, чересчур опекающего своих любимчиков или что-то в этом роде. Нет, нет, ничего подобного.

− Эта девочка просто невыносима. Ужасная всезнайка, − воскликнула Амбридж, скорее обращаясь к самой себе, чем к остальным. − Она даже то, что написано в учебнике, подвергает сомнению. Как будто знает лучше, чем Министерство Магии.

− Можно поинтересоваться, учебником какого автора вы пользуетесь? − с любопытством осведомился Снейп.

− Уилберта Слинкхарда, − с благоговением информировала его Амбридж.

Северус лишь болезненно поморщился и произнес: «Ааа…».

Как бы Минерва не думала о Северусе Снейпе, она, тем не менее, прекрасно осознавала широту его познаний как в самой черной магии, так и в защите против неё. И такой ответ мог говорить лишь о том, что этот учебник ему не только отлично знаком, но и ненавистен. Не желая развивать далее эту тему из опасения быть уволенной еще до завтрака, Минерва прочистила горло.

Но она сделала это как подобает. Не какой-нибудь там «кхм…», чтобы обратить на себя внимание. Все в комнате обернулись к ней.

− Насколько я понимаю, мы собрались здесь по конкретной причине, − кратко заметила она. − И, если я не слишком заблуждаюсь, оказалось, что эта причина отпала. Теперь, когда это выяснилось, мы свободны или нет?

Оказалось, что нет. Долорес, по-видимому, неуверенная в своей способности контролировать Хогвартс, посчитала своим долгом зачитать им все образовательные декреты, выпущенные за последние восемь месяцев. В течение этой лекции Минерва бесчисленное число раз непроизвольно тянулась к палочке. Она заметила, что с её коллегами происходило то же самое. И если этого можно было ожидать со стороны Северуса (бывшего Пожирателя Смерти) и Филиуса (бывшего дуэлянта-чемпиона), то вид Помоны Спраут, у которой руки так и чешутся запустить парочкой заклинаний, несомненно, свидетельствовал о том, что дела обстоят совсем плохо.

7:44 AM
Коридор рядом с учительской

Когда наконец ей удалось выбраться из учительской, Минерва была настолько рада избавлению от этой убогой женщины, что у неё не хватило духу запротестовать, когда профессор Вектор заколдовала пол в Восточном коридоре (по которому должна была пройти Амбридж) так, что он становился скользским, как каток, едва на него кто-либо ступал. Идея была забавной, а само заклинание – довольно хитрым, так что профессор Вектор, не очень-то дружившая с чарами в детстве, была ужасно горда, что у нее все получилось.

Ну у кого бы поднялась рука лишить женщину заслуженного триумфа?

С легким вздохом Минерва направилась в свой кабинет. Если бы она могла выбирать, то, безусловно, предпочла бы пойти прямиком на завтрак. Но из-за проклятого собрания, продолжавшегося в три раза дольше, чем обычные утренние планерки с Дамбльдором, Минерва теперь ничего не успевала. А это означало, что ей нужно проверить несколько домашних работ за завтраком, если она не хочет выбиться из графика. Ну что может быть хуже?


8:05 AM
Большой Зал

Несмотря на быстрыми темпами приближающееся лето, и тот факт, что в Лондоне, предположительно, было жарче, чем в Барселоне, а также тот факт, что «Ежедневный пророк» сообщил о запрете на использование поливочных шлангов в Англии[2] («Так что наколдуйте ваш собственный!» − гласила статья, как будто никто не мог додуматься до этого сам), Хогвартс был окутан легкой весенней дымкой и вокруг замка накрапывал мелкий дождик. Поэтому было настолько пасмурно, что освещения от прозрачного потолка не хватало, и в Большом Зале пришлось зажечь несколько свечей.

Завтрак Минервы выдался на редкость безынтересным: соленая овсянка с сопутствующей проверкой домашних работ. Это был потрясающе дурацкий способ провести утро.

Так вот, Гермиона Грейнджер только что набрала сто семнадцать процентов за свою домашнюю работу, в то время как Лаванда Браун умудрилась привести «чары шестимесячной завивки» в качестве примера само-трансфигурации. Раздраженно цокнув языком, Минерва швырнула работу мисс Браун в направлении стопки уже проверенных домашних. Та, отклонившись на несколько градусов, пролетела мимо стопки и, шлепнувшись на стол, заскользила в сторону профессоров Снейпа и Синистры, которые были очень заняты тем, что красноречиво не разговаривали друг с другом. Профессор Снейп машинально остановил её скольжение, придержав одним пальцем. Он быстро проглядел работу и ухмыльнулся. Синистра посмотрела поверх его плеча и тоже углубилась в чтение. Она выглядела слегка ошеломленной.

− Но ведь слово «чары» должно же было натолкнуть на правильную мысль? − недоверчиво заметила она. − То есть, я, конечно, не специалист по трансфигурации, но если название заклинания включает слово «чары», разве это не достаточно прямой намек на то, к какой области волшебства оно относится?

− Разумеется, − подтвердил Снейп, продолжая ухмыляться. − Хотя, я думаю, ты должна быть более снисходительной, учитывая рассеянность учеников из Гриффиндора.

Минерва метнула на него свирепый взгляд и призвала работу обратно, от всего сердца сожалея, что она случайно не швырнула в их сторону домашнюю Гермионы. В конце работы та умудрилась даже упомянуть некоторые зелья, сравнивая само-трансфигурацию с другими методами изменения наружности.

− А это еще что такое? − тихо спросила профессор Синистра. Так тихо, что Минерва готова была поклясться, что это расслышали только она сама и Северус. Минерва посмотрела туда, куда был направлен взгляд Синистры, и увидела, что Долорес Амбридж поднялась на ноги и тыкает пальцем в направлении Гриффиндорского стола.

Минерва нахмурилась и наклонилась немного вперед, чтобы увидеть, на кого та показывает. Её взору представились Гермиона Грейнджер и Рон Уизли, которые завтракали за своим столом в окружении семиклассников, отважно пытаясь игнорировать жесты Амбридж. Так как Минерва, как и, разумеется, весь остальной преподавательский состав, была в курсе штампованных ответов Долорес на вопросы, которые задавала Гермиона Грейнджер во время уроков, ей не оставалось ничего иного, кроме как предположить, что мисс Грейнджер решила использовать аналогичную ответную тактику.

− Боже мой, − выдохнула Синистра, − вам кажется нормальным, что он так вытаращил глаза? − весело спросила она. Снейп ухмыльнулся. Минерва не могла не согласиться, что Рон Уизли выглядел довольно… разъяренным. А так как у неё была уйма любопытнейшего опыта в том, что касалось гнева представителей семейства Уизли, она не могла тут же не представить в уме все те ужасные вещи, которые должны были вот-вот случиться.

Нарисовав мысленно эту чудесную картину, она отложила перо и придвинулась поближе, что иметь лучший обзор. Снейп кольнул её взглядом.

− Они ведь с твоего факультета, разве тебе не стоит вмешаться? − поинтересовался он.

− С чего бы это? − шёпотом отозвалась Минерва. − Они пока ничего не натворили. Как только они это сделают, я тут же поведу себя соответствующе, - заверила его она.

Синистра усмехнулась.

− Ты ведь хочешь выставить её на посмешище?

− Не говори глупостей, это некрасиво показывать на кого-то пальцем и смеяться[3], − отшутилась Минерва.

Из всевозможных взрывных и разрушительных действий, которые могли бы произойти, меньше всего Минерва ожидала, что в ответ на непрекращающиеся жесты Амбридж Рон Уизли всего лишь придвинется ближе к столу, таким образом полностью закрывая собой Гермиону. При этом он даже не посмотрел на Долорес. Он лишь придвинул поближе свой стул и наклонился над столом, как будто для того, чтобы обсудить квиддич с Ли Джорданом.

До Долорес наконец дошло, что Уизли намерен, насколько это в его силах, воспрепятствовать ей общаться с Гермионой таким способом. К тому же она привлекала внимание своей непрекращающейся жестикуляцией. Минерва почувствовала легкое разочарование от этого неожиданного просветления, посетившего Долорес. Она так смаковала, наблюдая за тем, как Амбридж выставляет себя полной дурой. И, кстати, не она одна наслаждалась ситуацией, так как, когда Амбридж поднялась на ноги и тихонько издала: «Кхм, кхм», − Синистра совершенно отчетливо вздохнула: «Эх».

− Мисс Грейнджер? Не могли бы вы подойти сюда на минутку? − попросила Амбридж угрожающе слащавым голоском, который разнесся по залу.

Рон Уизли тут же бросил на неё полный ярости взгляд. По мнению Минервы, он относился как раз к той категории, о которых говорят: «Если бы взглядом можно было убить». В свою очередь Гермиона всего лишь поднялась из-за стола с упрямым выражением на лице и гордо направилась к учительскому столу. Её каблуки звонко цокали по полу, мантия развевалась так элегантно, что сам Снейп мог бы позавидовать (если бы он имел хоть малейшее представление о том, как развевается его мантия), плечи были широко расправлены, а голова гордо поднята. Минерва подумала, что та выглядит как само воплощение слова «достоинство».

Гермиона успела, впрочем, преодолеть всего лишь половину пути до стола, когда Рон Уизли тоже поднялся и пошел следом. Учитывая, что его ноги были значительно длиннее, к учительскому столу он подошел одновременно с ней. Они стояли рядом: она, опустив руки и со сверкающим в глазах открытым вызовом; и он, сзади, как преданный телохранитель, с полным непримиримой ненависти взглядом, прикованным к Долорес Амбридж. Это была действительно довольно грозная картина. Минерва почувствовала, как губ коснулась легкая улыбка, и тут же согнала её.

− Да, профессор Амбридж? − вежливо спросила Гермиона, так что у всех находившихся в пределах слышимости не осталось сомнений, что больше всего на свете она хотела бы послать женщину заклятием куда-нибудь подальше.

− Мистер Уизли? − жеманно улыбнулась Амбридж. − Вас я присутствовать не просила, − сказала она ему медовым голосом.

Рон поднял брови, скрестил на груди руки и выпрямился во весь рост (по крайней мере, раза в два выше миниатюрного сложения Амбридж).

− Я знаю, что не просили, − холодно сказал он ей.

− И, тем не менее, вы все ещё здесь? − уточнила она, все так же ни на йоту не уменьшив угрожающей слащавости в голосе.

Рон осмотрел самого себя с удивленным видом.

− И правда, посмотрите-ка! Действительно, здесь, − с издевкой воскликнул он.

Долорес пристально посмотрела на него, в то время как легкая усмешка появилась на лице Гермионы.

Даже Минерва не могла не отдать дань восхищения тому потрясающему нахальству, которое требовалось, чтобы стоять здесь и разговаривать таким тоном с директрисой. Ей пришло в голову, что если бы Фред и Джордж Уизли все еще были здесь, она наверняка посмотрела бы на гриффиндорский стол и увидела бы их сияющими от гордости за дерзость младшего брата.

Слегка нахмурившись, Долорес снова прочистила горло («Кхм, кхм»).

– Мисс Грейнджер, я хотела бы обсудисть вашу последнюю домашнюю работу, – сказала она. – Готова поклясться, что я говорила вам, как я отношусь к вашей эээ... странной позиции по поводу применения контр-проклятий, − сказала она, расплывшись в улыбке.

Гермиона резко кивнула.

− Да, говорили, − согласилась она. На этот раз Минерва наблюдала, как ухмылка украсила лицо Уизли. Забавно.

− В таком случае, мисс Грейнджер, не соблаговолите ли вы объяснить ваше сочинение? − сладким голоском спросила Долорес.

Гермиона подняла брови.

− Я думала, это и так очевидно, профессор Амбридж, − коротко заметила она. − Я не согласна с вашим мнением.

После этих слов в зале воцарилась звенящая тишина, и не осталось ни одного учителя, который продолжал бы хотя бы делать вид, что не прислушивается к разговору. Гермиона слегка порозовела от этого пристального внимания, но, тем не менее, твердо стояла на своём.

− Вы… не согласны? − медленно повторила Амбридж, как будто сама идея возможности несогласия была ей каким-то образом чужда.

− Да, − повторила Гермиона. − Вы преподаёте в соответствии с теорией Слинкхарда, согласно которой контр-проклятья это всего лишь проклятья, которые просто назвали по-другому, чтобы оправдать их применение. И хоть я и упомянула эту точку зрения в своем сочинении, я с ней не согласилась, − она слегка склонила голову на бок, продолжая смотреть Долорес в глаза. − Я также сослалась на четырнадцать различных реферированных источников, одобренных Министерством, позиция которых по данному вопросу совпадает с моей.

Тон, каким она произнесла «одобренных Министерством», был сродни тому, которым можно было бы сказать: «любезно предоставлено самолично сатаной, для истребления рода человеческого» или «одобрено лично Владимиром Вольфовичем Жириновским[4]». В нем явно чувствовалась неприязнь, граничащая с откровенным отвращением, от одной только мысли о предмете разговора.

− Понятно, − язвительно изрекла Долорес. − Мне придется попросить вас переписать вашу работу, − сурово сказала она.

Гермиона посмотрела на Амбридж как на полную идиотку.

− Нет, − заявила она.

Долорес распирало от возмущения.

− Нет?

− Нет, я не буду его переписывать.

Задыхаясь от ярости, Долорес с ненавистью смотрела на неё.

− Ну, я думаю такое возмутительное проявление неуважения, −

− Какого неуважения? − агрессивно вмешался Уизли. − Вы задали нам написать сочинение, она написала его и сделала это в соответствии с вашими чертовыми указаниями. Если вы не хотели, чтобы она это делала, зачем вы тогда вообще задавали домашнюю?

Судя по тому, как он слегка вздрогнул и сконфуженному взгляду, который он бросил на Гермиону, Минерва поняла, что, вне всяких сомнений, он только что получил легкий пинок по голени. Позади неё Синистра едва сдерживалась от смеха.

Амбридж прищурилась. Уизли ответил ей скучающим взглядом. Минерва чувствовала легкое разочарование, что у Поттера сегодня утренняя тренировка по квиддичу. Было бы забавно, если бы они тут все втроем противостояли Амбридж. Может быть, они бы даже довели её до слез.

− Как я уже сказала, − ломким голосом продолжила Амбридж. − С этого момента я не потерплю более, чтобы кто-либо подвергал сомнению компетентность учителя по защите от черной магии (глаза Гермионы опасно сверкнули при этом заявлении). Я подготовленный Министерством работник и в таковом качестве я лучше вас знаю, чему вас следует и чему не следует учить.

− Разумеется, профессор, − спокойно согласилась Гермиона. − А вы также лучше знаете, чем те четырнадцать процитированных источников? − спросила она. − И знает ли Министерство лучше, чем «Черная магия: инструкция по самообороне», «Противостояние безликим», «Перехитрить черную магию», «Проклятья для проклятых», «Волшебный справочник» и «Полное руководство по черной магии и защите от неё» опубликованные всего лишь два года назад тем самым Министерством, на которое вы ссылаетесь? − резко спросила она у разгневанной Амбридж. − Потому что, мне, по правде, кажется, что нам должны сообщить, чью точку зрения можно считать правильной в будущем, а чью нельзя.

Мистер Уизли оставил свой хмурый вид и теперь сиял улыбкой до ушей.

− Мисс Грейнджер, − тихо прошипела профессор Амбридж. − Я понимаю, что при вашем прерывистом и несвязном обучении, путаница вполне естественна. Тем не менее, у вас было несколько квалифицированных учителей в предыдущие годы.

− Ах, да, − едко заметила Гермиона, шагнув к учительскому столу, тем самым угрожающе надвинувшись на Долорес. − Квиррел и Муди. Это ведь их вы считаете наиболее квалифицированными учителями? А? Знаете, после того как я видела собственными глазами, как оба они пытались убить моего лучшего друга во имя лорда Волдеморта, я вынуждена не согласиться с вами по данному конкретному вопросу.

Большая часть учителей, включая саму Минерву, вздрогнули, услышав из уст Гермионы В-слово. Сама Долорес испугано вскрикнула и отодвинулась вместе со стулом подальше от Гермионы. Та, в свою очередь, опасно прищурилась и наклонилась ближе к Долорес.

− Что-то не так, профессор? − ласково спросила она. − Знаете, я думала, что большинство людей боялись называть Волдеморта по имени, − она специально отчетливо проговорила это слово, − лишь из опасения, что он может вернуться, − она улыбнулась Долорес. − Но и вы, и Министерство, совершенно ясно дали понять, что считаете это невозможным. Так чего же вы испугались?

Долорес с легким шумом выпустила воздух и её ноздри затрепетали.

− Ну…в общем, я никогда… то есть…

Гермиона резко выпрямилась и приняла отстраненный вид.

− Что я хотела сказать вам, директор, так это что я с вами не согласна. И по поводу вашей оценки моего образования, и по поводу вашего мнения о контр-проклятьях. Если хотите, можете не зачесть мою домашнюю, − она упрямо выставила вперед подборок. − Но я не изменю в ней ни единого слова.

Минерва почувствовала прилив гордости за свою юную студентку, когда та уважительно поклонилась по очереди всем остальным учителям, прямо посмотрев каждому в глаза.

− Доброго всем дня, − кратко попрощалась она, прежде чем бойко развернуться и прошествовать гордо к выходу из большого зала, распугав стайку второклашек из Слизерина, которые бросились врассыпную, когда она прошла мимо.

Рон Уизли чуть замешкался позади и с улыбкой, как у Чеширского кота, самодовольно разглядывал, как лицо Долорес принимает забавный свекольный оттенок.

− Можете сказать мисс Грейнджер, − угрожающе сказала ему Долорес, приподнявшись с выражением торжества на лице. − Что пока я остаюсь учителем по защите от черной магии, я ей не зачту ни одной домашней работы. Понятно?

− Абсолютно, − ответил Рон. − Я уверен, она ночами не будет спать из-за этого, ей ведь нечем будет утешиться, кроме как отличными оценками по всем остальным всевозможным предметам, − заметил он, подарив Долорес еще одну ухмылку, прежде чем развернуться и последовать за Гермионой.

Минерва улыбнулась про себя. Она наконец пришла к консенсусу по поводу домашней Невилла Лонгботтома и решила поставить ему оценку хотя бы просто за то усердие, которое он несомненно приложил к её выполнению.

− Разве это не прекрасно, начать день с высокой ноты? − громко заметила она. Чувство самодовольства наполнило её, когда она заметила, что вена на лбу у Амбридж набухла так, что, казалось, вот-вот лопнет.

8: 51
Коридор первого этажа

Минерва быстро направилась в класс, просматривая на ходу план своего первого урока. Те студенты, что изредка встречались по дороге, расступались перед ней, как воды Красного Моря, так что ей даже не приходилось замедлять шаг.

БА-БАХ!

Она приросла к полу.

БАМ!

Минерва повернулась и с любопытством направилась к источнику грохота. Она ничуть не удивилась тому, что вышеупомянутый грохот исходил из кабинета по защите от черной магии, как не удивило её и то, что второклассники Хаффлпафа наблюдали за происходящим с ликованием, не проявляя ни малейшего желания отправиться за помощью.

Она заглянула в класс. Там буйствовал Пивз, швыряя столы, стулья и все, что ему попадалось под руку, в стену прямо над преподавательским столом. Минерва обошла маленького темноволосого мальчика, стоявшего на пороге, и вошла в комнату. Ей бросилась в глаза отвратительная подушка на стуле Долорес. По-видимому, эта идиотка надеется вырасти в глазах учеников за счёт маленькой ситцевой подушечки.

Она оглянулась: хаффлпафцы явно ожидали от неё каких-то действий, а не просто любования погромом. Она махнула палочкой в направлении двери, и та с грохотом захлопнулась. Пивз остановился и посмотрел на неё вопросительно.

— Что это ты делаешь, Пивз? — дружелюбно спросила она.

Пивз показал на стену.

— Пытаюсь её пробить, — сообщил он.

Минерва подошла немного ближе и увидела толстую трубу, выглядывающую из-под разбитой штукатурки. Она была идеально расположена: одна пробоина — и содержимое канализации зальёт всю комнату, начиная с учительского стола. Такая оригинальность заслуживала поощрения, хоть задумка и подкачала. Канализационная система Хогвартса, была, разумеется, застрахована от таких инцидентов.

— Понятно, — просто ответила она. — Пивз, можешь поверить мне на слово, что ты её так не протаранишь. Однако, — добавила она, — для меня её пробить проще простого. И я это сделаю, если ты окажешь мне услугу.

Пивз выронил стул и проплыл по комнате к МакГонагалл, широко ухмыляясь. У него был такой вид, как будто он готов отдать ей честь. — Да, гаспжа учитель, мисс?

Она показала на подушку на стуле Долорес.

— Избавься от этой гадости… и как-нибудь поизобретательней.

9:00
Кабинет трансфигурации

Минерва вошла в свой кабинет со звонком. Она сразу заметила, что Дафна Гринграсс еле сдерживает слёзы: Драко Малфой забрал её заколку, украшенную драгоценными камнями.

— Ну-ну, мистер Малфой, — с иронией заметила Минерва, захлопнув за собой дверь. — Если вам так захотелось заколки для волос, могли бы просто сказать мне.

Легкий взмах палочкой — и Малфой обзавёлся гривой белокурых волос до пояса с точно такой же заколкой, закрепленной над его правым ухом, а заколка мисс Гринграсс вернулась к своей хозяйке. Весь класс уставился на него на мгновение и разразился смехом. Не обращая на всё это никакого внимания, Минерва стремительно подошла к своему столу и достала коробку со стаканами.

— Ну, довольно, — коротко сказала она, и в тот же момент класс затих. А вот Драко Малфой, как она отметила с умеренным удовлетворением, кажется, находился на грани сердечного приступа. — Мисс Гринграсс, не могли бы вы подойти сюда и раздать домашние работы? Спасибо. Мистер Нотт, выдайте всем по стакану, пожалуйста. Мистер Малфой, подойдите на минутку.

Все три ученика молча повиновались, а Дафна Гринграсс улыбнулась ей, когда подошла взять домашние работы. Минерва не улыбнулась в ответ, но вряд ли Дафна этого ждала. И хотя Минерва никогда бы в этом не призналась (из страха, что это как-нибудь дойдет до Северуса), вообще-то она считала некоторых учеников из Слизерина вполне сносными. В том числе и мисс Гринграсс с мистером Ноттом.

Разумеется, была и другая категория слизеринцев. Те, кого она бы с большим удовольствием выпорола.

— Прекратите дуться, мистер Малфой, мне есть чем заняться и без того, чтобы разбираться с вашими детскими обидами.

Малфой уставился на неё.

— Вы сделали мне девчоночьи волосы, — буркнул он.

Минерва бросила на него испепеляющий взгляд.

— Совершенно верно.

— Я расскажу об этом директрисе, — проворчал он.

Минерва посмотрела на него.

— Да неужели? Ну, это избавит меня от дополнительных трудов. Она сама вас и расколдует. Или вы предпочитаете, чтобы я это сделала прямо сейчас? — спросила она.

Светло-серые глаза Малфоя сверкнули раздражением, и он принялся теребить серебряный инквизиторский значок. Какое же удовольствие было наблюдать за его мучениями: он никак не мог решить, попросить о помощи сейчас или болтаться по всему замку в таком виде, пока не найдёт учителя, согласного вернуть ему нормальный вид.

Стиснув челюсти так, что жилы на шее напряглись, Малфой посмотрел ей в глаза.

— Я бы хотел, чтобы вы сделали это прямо сейчас, профессор, — выдавил он из себя.

— Это была просьба? — невинно уточнила Минерва.

Глаза Малфоя снова сверкнули. Без всякого сомнения, ему до смерти хотелось сказать что-нибудь такое, за что он сам и все его потомки до третьего колена получили бы взыскание, но сумел сдержаться. С трудом.

— Пожалуйста, не могли бы вы снять заклинание, которое вы наложили на мои волосы, профессор МакГонагалл? — с усилием процедил он сквозь зубы.

Минерва махнула палочкой, с легкостью сняв заклинание, и Малфой вздохнул с облегчением. Прежде, чем разрешить ему вернуться на место, она строго на него посмотрела.

— Мистер Малфой, я понимаю, что, по вашему мнению, эта ваша новая бляха ставит вас выше остальных школьников в пищевой пирамиде. И во многих отношениях, — признала она, — вы абсолютно правы. Но будьте любезны понять одну простую вещь. Если вы будете так себя вести на моих уроках, я обещаю вам серьёзные последствия. И я имею в виду не только новую прическу. Вам понятно? — резко спросила она.

Малфой был очевидно потрясён её тоном, но всё же кивнул, или, точнее, вытаращился и мотнул головой вверх-вниз.

— Хорошо, — такой ответ её удовлетворил. — Можете садиться, — и Драко торопливо вернулся за парту.

Поднявшись на ноги и захватив стакан из коробки, которую Нотт оставил на её столе, Минерва встала перед классом.

— Сегодня мы будем превращать стаканы в мышей, а мышей в чашки. Преобразование неодушевленных предметов в одушевленные значительно труднее обратного процесса. Кроме того, преобразование уже преображенного предмета в нечто, чем он не был изначально, может вызвать трудности.

Минерва махнула палочкой над стаканом, и тот тут же превратился в крошечную белую мышку. Она посадила сопротивляющуюся мышку на кафедру перед классом.

— Как и большинство преобразований, мышь должна мгновенно превратиться в чашку. Если ваше животное изменится лишь частично, преобразование не завершится «само по себе».

Минерва окинула быстрым взглядом класс, чтобы убедиться, что все слушают. Она заметила, что Панси Паркинсон, безусловно, занята чем-то другим, но, так как она не отвлекала класс, Минерва решила пока не вмешиваться: мисс Паркинсон и так скоро пожнёт плоды трудов своих.

— Контролируя сразу два превращения, вы должны постоянно держать в уме предыдущую форму предмета, не забывая следить за его состоянием на данный момент. Только в этом случае заклинание сработает верно.

Паркинсон начала шепотом разговаривать с Миллисент Булстроуд, показывая на что-то под партой. Чуть повысив голос, МакГонагалл продолжила.

— В частности, вы должны помнить, как он выглядел, даже в тот момент, когда вы его преобразуете.

Панси показала на что-то, – похоже, журнал, – и Дафну Гринграсс и зашлась в беззвучном смехе. МакГонагалл замолчала, посмотрела прямо на Панси Паркинсон и громко объявила: «Мисс Паркинсон, если вы не прекратите своё безмозглое щебетание и не начнете слушать, я не только назначу вам неделю взысканий, но также продемонстрирую преобразование живых существ в неодушевленные предметы на вас. Решайте».

Паркинсон с потрясённым видом принялась убирать журнал. Немного подумав, МакГонагалл заставила журнал пролететь к её столу.

— Да, и вы можете забрать его после урока, — холодно добавила она.

Весь класс теперь сидел выпрямившись и слушал внимательно, отчетливо понимая, что от МакГонагалл поблажек ждать не приходится и тут даже поддержка Амбридж не поможет.

Минерва махнула палочкой в сторону мышки на кафедре, превратив её в чисто-белую фарфоровую чашку. Это произвело впечатление на некоторых учеников.

— Начинайте, — скомандовала она.

9:46
Кабинет трансфигурации

— П-профессор МакГонагалл? — произнес запинающийся нервный голосок.

— Мисс Паркинсон.

— Можно теперь забрать мой ж-журнал?

Даже не подняв взгляд от коробки с белыми чашками, которая возвышалась теперь на её столе, Минерва открыла стол, извлекла оттуда выпуск «Ведьминского еженедельника», на обложке которого красовался никто иной, как Гарри Поттер, и бросила его Панси.

— Если вы еще когда-нибудь будете настолько глупы, чтобы читать такую макулатуру на моем уроке, не сомневайтесь, что то, что я сделаю с вами, намного превзойдет по эффекту прошлогоднюю трансформацию мистера Малфоя в хорька, — сказала она, наконец подняв глаза. Паркинсон издала сдавленный звук, но ничего не ответила.

— Вы свободны.

И она продолжила ставить оценки за чашки, которые стояли перед ней, не слишком переживая, будут ли её слова услышаны. Она знала, что будут. Для девочки с таким гонором, Паркинсон была на редкость труслива.

— Профессор МакГонагалл? — вежливо позвал куда более уверенный голос. На этот раз Минерва подняла глаза и встретилась взглядом с собеседницей. Она всегда выказывала внимание к студентам, которых уважала, и не выносила учителей, которые этого не делали.

— Мисс Гринграсс. Я могу вам чем-то помочь?

— А… да. Прежде всего, я хотела сдать вам вот это, — та протянула маленькую белую чашку. Минерва взяла её и тщательно рассмотрела. Она была безупречна. И даже раскрашена веселыми желтыми ромбиками.

— Отличная работа, мисс Гринграсс, — поздравила её Минерва. — Хотя мне интересно, почему вы не сдали её мистеру Гойлу, когда он их собирал.

Дафна пробормотала что-то, что Минерва не совсем разобрала, и чуть-чуть покраснела.

— Прошу прощения, не могли бы вы повторить это еще раз?

Дафна выглядела смущенной, но все же отчетливо произнесла.

— Мне не очень нравился узор.

Минерва поборола улыбку и кивнула.

— Прекрасно. Что-нибудь еще?

−Э… — Дафна кивнула и смущенно опустила глаза. Минерва выпрямилась и молча рассматривала собеседницу.

— Я… я хотела поблагодарить вас. За то, что вы заставили Малфоя вернуть заколку, — она дотронулась до серебряной заколки, причудливо украшенной голубыми драгоценными камнями. — В последнее время он стал совершенно невыносим, и… моя лучшая подруга подарила мне её незадолго до того, как уехала. Она очень много для меня значит. Так что… спасибо.

Минерва кивнула.

— Я не могу позволить, чтобы у студентов крали вещи на моих уроках, мисс Гринграсс, независимо от их ценности для владельцев.

— Я знаю, — сказала Дафна с робкой улыбкой. — И… эээ… есть ещё одна вещь, о которой я хотела поговорить с вами. Я хотела вас поблагодарить за… эммм… ну… знаете, за это.

Минерва почувствовала, что запуталась. А это случалось не так-то часто.

— Прошу прощения?

Дафна выдохнула и наконец встретилась взглядом с Минервой.

— Понимаете, профессор, я знаю, что… Я знаю, что Темный Ло… — она замолкла, закрыла глаза и стиснула зубы. — Что В-вольдеморт вернулся. И я знаю, что большинство людей считают, что почти все с факультета Слизерин… Ну, не знаю… Жутко радуются от одной этой мысли и тому подобное…

Минерва внимательно посмотрела на ученицу.

— Вы назвали его имя, — тихо заметила она. В глазах Дафны сверкнул гнев. Но, как отметила Минерва, он был предназначен не ей.

— Он не мой лорд, — решительно заявила Дафна. — И никогда им не будет.

Минерва отметила горечь в голосе девочки и взяла на заметку посмотреть информацию о семье мисс Гринграсс.

— В любом случае… Я… эмм… Я же знаю, что лично у вас нет особых причин относиться к нам справедливо. Но вы это делаете. Даже когда другие учителя смотрят на нас на всех, как на маленьких Пожирателей Смерти, которые проходят подготовку или что-то вроде этого, вы всё равно относитесь к нам справедливо. Это куда больше того, на что большинство из нас могло бы рассчитывать. И… в общем, я хотела вас поблагодарить.

Минерва медленно кивнула, и на губах её появилась одна из редких улыбок.

— Не за что, мисс Гринграсс.

Какое-то мгновение они с пониманием улыбались друг другу, пока их довольно грубо не прервал ворвавшийся в комнату Джастин Финч-Флетчли, раскрасневшийся и запыхавшийся от бега.

— Профессор Мак… — он задохнулся, —… МакГонагалл?

— Да, — тут же отозвалась Минерва.

— Профессор Амбридж хочет вас видеть. В больничном крыле. Она сказала, это срочно.

— Спасибо, мистер Финч-Флетчли. Вы можете идти, — отпустила она его. Судя по всему, ему и самому этого очень хотелось.

Дафна направилась к выходу, но замерла в дверях, оглянувшись на Минерву, которая тем временем вернулась к чашкам.

— Э… профессор? — с сомнением обратилась она.

— Ммм? — Минерва подняла глаза и увидела, как Дафна показывает на удаляющегося Джастина, который припустил бегом по коридору.

— А, не беспокойтесь, мисс Гринграсс. Я займусь «срочным» делом директора, как только смогу. Вот только закончу ставить оценки, и, наверное, просмотрю кое-какую почту. А теперь бегите!

Восторженно улыбаясь, Дафна последовала совету.

9:59
Больничное крыло

— Профессор МакГонагалл, — громко пропыхтела Амбридж, когда Минерва вошла в больничное крыло. — Я посылала за вами двадцать минут назад! — она почти кричала.

Минерва отметила, что волосы Долорес были растрепаны, а лицо блестело от испарины. Она также заметила за спиной Амбридж Алисию Спинет, Анджелину Джонсон и Кеннета Тавлера, которые с одной стороны выглядели мстительно-самодовольными, и в то же время настороженными присутствием самой Минервы.

— Да, я в курсе, — ответила она беззаботно, абсолютно не обращая внимания на обиженный взгляд Долорес. — Меня задержали непреодолимые обстоятельства. «Сказочное предложение «два — по цене одного» на все товары Обворожительной Волшебной Косметики и бесплатная сумочка в подарок при покупке в «Гладрагс» на сумму более пятидесяти галеонов», — добавила она про себя.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она, поравнявшись с ними.

Только в этот момент Минерва заметила Ли Джордана, лежавшего на одной из кроватей без сознания. Несколько мгновений она встревожено разглядывала его. Затем до неё вдруг дошло, что мадам Помфри не видно нигде поблизости, и что ни один из его друзей не выглядит ни в малейшей степени расстроенным. Её озабоченность быстро сменилась легким раздражением.

— Ваши студенты больны! — воскликнула Абридж, нелепо размахивая руками. — Эти четверо… ну, ладно, вот эта, — она указала пальцем на Анджелину Джонсон, которая ответила презрительным взглядом. — Она и пяти минут не провела на моих уроках за последние шесть месяцев! И эти двое не намного лучше! — показала она на Алисию и Кеннета. — А что касается его, — она указала на Ли Джордана, — так он последние две недели ни разу даже до класса не дошел!

Минерва грозно посмотрела на Амбридж.

— Вы хотите сказать, что здоровье моих студентов и их самочувствие менее важно, чем посещаемость? — спросила она, взвешивая каждое слово.

−Нет, просто это… ну, это же очевидно, что они не могут болеть все одновременно! — воскликнула та. — Разве можно падать в обморок от малейшего дуновения! Они просто симулянты!

— Ну, это легко проверить, — сухо откликнулась Минерва, и, подойдя в два шага к кровати Джордана, наклонилась к его уху.

— Мистер Джордан? Мистер Джордан! Ли Джордан, если вы сейчас же не подниметесь, я назначу вас персональным чистильщиком котлов профессора Снейпа до конца ваших дней, — резко сказала она.

Ли остался неподвижен. Минерва выпрямилась.

— Ну, я не целитель, но я бы сказала, что он без сознания.

За её спиной Алисия Спиннет прыснула от смеха, прикрыв рот ладонью, в то время как Анджелина фыркнула в открытую.

Долорес на миг потеряла дар речи.

— То есть, вы ничем не можете помочь? — резко спросила она.

Минерва одарила её испепеляющим взглядом.

— Ну, как выяснилось, не могу, — просто сказала она. — Тем не менее, я хотела бы остаться здесь, чтобы поддержать моих студентов, переживающих из-за болезни друга, — сообщила она директрисе.

Снова запыхтев от гнева, Долорес развернулась и ретировалась. Когда вторая дверь запахнулась за ней, Кеннет Тавлер попытался что-то сказать. Минерва подняла руку, призывая к молчанию, и выждала целую минуту, прежде чем опустить её. Студенты осторожно наблюдали за ней, пока она накладывала на дверь чары непрослушивания. Она повернулась к ним.

— Ради Бога, кто-нибудь, дайте ему наконец вторую часть этого кекса, — резко сказала она, показывая на Ли Джордана. Все трое студентов выглядели слегка потрясенными. Такая просьба оказалась для них полной неожиданностью.

−Вы э… вы знаете о…? — нервно начала Анджелина.

— Об обморочных кексах? Да, знаю. И о температурных помадках, и о рвотных пастилках, и о полном ассортименте «Ассорти прогульщика». А теперь приведи-ка его живо в чувство, — Алисия положила в рот Ли половинку ярко окрашенного кекса.

Он тут же очнулся, крайне довольный собой. По крайней мере, до тех пор, пока не встретился глазами с Минервой.

— Ай… — выдохнул он.

— Ай-яй-яй, — согласилась с ним Минерва тоном, который удивительно напоминал профессора Снейпа. — Итак. Давайте-ка договоримся об одной вещи, — грозно сказала она, подойдя к изголовью кровати и окинув взглядом всех четверых. — Я не собираюсь терпеть такой идиотизм и ребячество от своих учеников. Я просто не буду этого делать. Понятно?! Пока я здесь декан, таких глупостей на Гриффиндоре не будет! Хотя нет, их не будет, пока я жива! Вы меня слышите?

Все четверо уставились в пол и забормотали какие-то оправдания.

— Хорошо, — резко сказала Минерва. — Так что с этого момента заболевайте по очереди и имейте совесть: вы вполне можете выводить её из себя, не прогуливая уроков.

Все четверо удивлённо вскинули головы и уставились на неё. Минерва не обратила на это ни малейшего внимания. Она принялась мерить комнату шагами.

— Я, по правде говоря, считаю, что, по крайней мере, вы могли бы выдержать по несколько часов в неделю. Задавайте ей трудные вопросы или… задавайте ей дурацкие вопросы, или оскорбляйте её, или «случайно» проливайте опасные зелья в её кабинете, или приходите на урок повесив на шею табличку: «Амбридж — идиотка! Гриффиндорцы против жаб!» и стуча в барабан. Я хочу сказать, ну ради Бога, будьте хотя бы изобретательны! — она остановилась и снова повернулась к четверке. — И не поймите меня неправильно. Я уверена, что Фред и Джордж очень рады, что популярность их изделий растёт, но неужели вы действительно считаете, что они бы оценили это полное отсутствие воображения?

— Профессор, — с благоговейным страхом спросил Ли. — Вы себя нормально чувствуете?

— Это не я недавно упала в обморок, мистер Джордан, — холодно сказала она ему. — А теперь все марш в библиотеку. С «Ассорти прогульщика» или без него, но вы проведете это время с пользой. И вы будете выполнять всю работу по программе защиты от черной магии. Я не потерплю, чтобы хоть один из моих семиклассников получил на ТРИТОНах по предмету этой женщины меньше, чем «Выше ожидаемого». Давайте, живо. Все четверо. И не надейтесь, что я вытащу вас из очередной переделки!

Они вышли на цыпочках. Минерва раздражённо проводила их взглядом; по крайней мере, ей удалось их пронять.

10:30 (утренняя перемена)
Учительская

Минерва открыла дверь в учительскую, представляя мысленно чайник и хоть горсточку тритонового печенья. Вместо этого её взору предстала Сибилла Трелони, распевавшая песенку Красной Шапочки[5] на коленях Северуса Снейпа. Конец каждой строфы отмечался поцелуем Снейпа в щёчку – то в правую, то в левую. Однако Минерва тут же осознала, что порой неожиданности только к лучшему. Мысль о шантаже радостно протанцевала в её голове, пока она наблюдала за бесплатной комедией.

— Оставьте меня в покое, чокнутая вы женщина! — шипел Снейп, пытаясь спихнуть Трелони прочь.

— А-А, КРОКОДИЛЫ, БЕГЕМОТЫ…

— Да я вас сейчас прокляну, пьяная вы бездельница!

— А-А, ОБЕЗЬЯНЫ, КАШАЛОТЫ…

— Я могу сделать вам больно, знаете ли!

— А-А, И ЗЕЛЁНЫЙ ПОПУГАЙ…

— Ради Госпо… Я — Пожиратель Смерти, вы слышите! Психопатка! Пьяница! Я вас в овощ трансф-фф… И глазом не моргну!

— А-А, И ЗЕ-ЛЁ-НЫЙ ПО-ПУ-ГАЙ!

Минерва, которая прилагала такие усилия, чтобы не расхохотаться, что всерьез опасалась за свои ребра, прислонилась к дверному косяку и громко щелкнула каблуком туфли об пол. Трелони прервала свои доблестные попытки обслюнявить Северуса и посмотрела куда-то в сторону Минервы. Та с удовольствием отметила, что Северус побелел, как лист бумаги, и на лице его отразилось глубочайшее унижение: ещё бы, такой компромат! «Теперь он будет куда сговорчивее», — с восторгом подумала Минерва.

— Привет, Минерва! — поприветствовала Сибилла, как только та закрыла за собой дверь. — Хочешь имбирного тритончика? (Ик…)

— С удовольствием, Сибилла, — согласилась она. Пока Сибилла с трудом поднималась на ноги, чтобы подать ей имбирное печенье, Минерва отвернулась и направила палочку в дверной проем. Её Патронус (шотландская дикая кошка, разумеется) без промедления бросился в Больничное крыло, чтобы известить Поппи о компрометирующем состоянии коллеги.

Сделав это, Минерва присела рядом с Северусом, чтобы избавить его от страха, что туда усядется Сибилла. Он ответил ей полным благодарности взглядом страждущего. Минерва вряд ли могла его винить. Лорд Волдеморт – одно, а любвеобильная Трелони — совсем другое.

− Вот, — Сибилла передала ей пачку имбирных тритонов, которую Минерва с радостью взяла.

— Ты прелестно выглядишь, Минерва. Голубой, действительно, тебе очень идет!

Минерва оглядела своё изумрудно-зеленое с черным платье и, подняв бровь, посмотрела на Северуса. Тот безнадежно покачал головой, как будто хотел сказать: «Да знаю, знаю».

— Хм… Спасибо, Сибилла.

Языки зеленого пламени взвились в камине, и появилась бутыль с фиолетовым составом, изобретенным лично мадам Помфри. Состав этот, как знала Минерва (по одному-единственному опыту!), погружал пациента в глубокий сон и полностью избавлял организм от алкоголя в течение часа. Снейп посмотрел на бутыль как на самого Мессию.

— Сибилла? Будь добра, передай мне вот ту бутылку из камина, — ласково попросила Минерва. Трелони исполнила её просьбу и поспешила обратно. Ну прямо кокер-спаниель, жаждущий хозяйской ласки.

— Спасибо. Можно тебя попросить попробовать чуть-чуть? Я э… хочу убедиться, что это можно пить.

— О, благодетельница! — удивительно по-детски воскликнула Трелони, тут же с готовностью открутив крышку и присосавшись к горлышку.

Минерва с легким интересом наблюдала за тем, как Сибилла обмякла и приземлилась, распластавшись, на стоящий напротив диван. Её волосы смешно рассыпались вокруг головы наподобие нимба, в то время как из полуоткрытого рта раздавалось бессвязное бормотание, перемежающееся легким похрапыванием.

— Не следуют ли нам предпринять что-нибудь по этому поводу? — спокойно спросила Минерва, заваривая себе чай.

— Без всякого сомнения, — согласился Северус, медленно проведя рукой по лицу. — Повесить предупреждение для следующего бедолаги и скорей уносить отсюда ноги.

Минерва усмехнулась и села.

— Что ж, у нас есть одна маленькая проблема, Северус. Я только что стала свидетельницей того, что, по моему личному мнению, является одним из самых забавных образцов пьяного поведения, когда-либо виденных человеком.

Снейп посмотрел на неё с угрозой.

— Уж не упоминая того, что вы во всё горло кричали: «Я — Пожиратель Смерти, знаете ли».

Было очень интересно увидеть насколько широко, оказывается, могут распахиваться глаза Северуса.

— Боже мой. Я не мог... Я это кричал?

— О да, — уверила его Минерва. — Итак. Хоть ваше поведение и было вполне простительным, я просто ума не приложу, следует ли мне поделиться этой маленькой историей со всеми остальными преподавателями… или не следует. Вот, например, профессор Синистра, несомненно, проявит к ней интерес.

Если бы она и до этого не была прекрасно осведомлена о несколько неоднозначных отношениях между профессорами Снейпом и Синистрой, то ужас, который отразился сейчас на его лице, уничтожил бы последние сомнения по этому поводу.

— Вы этого не сделаете, — ответил он, дрогнув, с лёгким оттенком угрозы.

Минерва любезно улыбнулась.

— О, поверьте, сделаю, — она пригубила чай. — Однако, в первую очередь, мне надо разобраться с несколькими собственными небольшими проблемами. И, вот ведь забавно, вы могли бы мне помочь.

Северус явно не верил своим ушам.

— Не могу поверить. Вы меня шантажируете, — недоверчиво сказал он.

Минерва приняла оскорбленный вид.

— «Шантаж» — это очень некрасиво. Я предпочла «вымогательство». Ну так как, договорились?

Левый глаз Северуса начал дергаться.

— Как это вас не распределили в Слизерин? — спросил он слабым голосом.

— Моя мать была магглой, — с легкостью объяснила она, заметив, что Снейпа, кажется, передернуло от этого сообщения, хотя не похоже, чтобы его реакция имела какое-то отношение лично к Минерве. Интересно.

— Во-первых, мне нужно алиби. Я хочу встретиться кое с кем сегодня вечером в Лондоне, и я не хочу, чтобы об этом узнала директриса.

Снейп тут же вскочил на ноги.

— Вы же не имеете в виду…?

Минерва поняла, о чем он подумал.

— У меня нет малейшего представления, где сейчас Дамбльдор. Если бы я знала, я бы вам сказала. Нет. Это совершенно не связано ни с Орденом, ни с Тёмным Лордом, ни, разумеется, с Долорес Амбридж. Но, тем не менее, я не хочу, чтобы она об этом узнала. Я уверена, что если дело дойдет до вопросов о моем местонахождении, вы будете одним из немногих преподавателей, кого она не будет подозревать в покрывательстве. Согласны?

Северус округлил глаза.

— Согласен. Что-нибудь еще?

Минерва улыбнулась.

— Информация. Я хочу узнать о Дафне Гринграсс. Точнее, о том, что она имеет против Сами-знаете-кого и по какой причине.

Чего бы не ожидал Северус, но уж точно не этого. И уж Минерва точно не ожидала услышать в ответ, что не в его власти рассказывать о таком.

— Что значит «не в вашей власти»? — огрызнулась она. — Вы декан её факультета. Если уж вы не в курсе, то кто же?

Северус пожал плечами.

— Я бы сказал, что она сама, — спокойно ответил он ей. — Я более чем охотно поделюсь с вами любой информацией о ней, какую только вы пожелаете узнать. Она прекрасно учится по зельям. Ничего сверхъестественного, но, безусловно, выше среднего. У неё вполне высокие оценки и почти по всем остальным предметам, за заметным исключением разве что арифмантики, по которой она не может собраться достаточно, чтобы выплыть на хорошие оценки. К ней относительно неплохо относятся ученики из старших классов, хоть этого и нельзя сказать об одноклассниках. Я видел, что они общаются с Сьюзан Боунс, но так как они на разных факультетах, то общение это носит довольно неупорядоченный характер.

Минерва слегка удивилась.

— Почему её не любят одноклассники, если старшие ученики относятся к ней хорошо? Мне всегда казалось, что симпатии к человеку не зависят от возраста.

Снейп улыбнулся слегка печально.

— Ах, да. Ну… Старшие студенты не участвуют во внутренних интригах пятиклассников, поэтому им позволительно относиться к ней хорошо. Это Панси Паркинсон позаботилась, чтобы одноклассники не водились с Дафной. За исключением Теодора Нотта, которому, похоже, просто на это наплевать.

Минерва потерла переносицу и присела на краешек дивана.

— Не могли бы вы объяснить мне, зачем мисс Паркинсон понадобилось все это делать? — спросила она, взявшись за чашку, как за спасательный круг.

Северус слегка пожал плечами.

— Кажется, мисс Гринграсс оскорбила её в поезде в первый год. С тех пор мисс Паркинсон выдумывала несколько разных причин, чтобы отравить ей жизнь. Последняя из них, кажется, заключалась в том, что та влюблена в Гарри Поттера.

Минерва чуть не подавилась.

— Вы шутите!

Северус округлил глаза.

— Абсолютно нет. Я присутствовал там в тот момент, когда это произошло. Драко проводил крайне… — он усмехнулся, — забавный анализ психического состояния Поттера за обедом. Мисс Гринграсс заметила, что Поттер не говорил бы чего-то о Темном Лорде, если бы не верил в то, что это правда. Мисс Паркинсон задала извечный вопрос: «Ты что втюрилась в Гарри Поттера?» — на который мисс Гринграсс ответила крайне язвительным «да». Паркинсон, которая, по-видимому, не в состоянии различить сарказма, приняла это за доказательство.

Минерва мысленно перенеслась на свой утренний урок с глупым хихиканьем и жестикуляцией Паркинсон над «Ведьминским еженедельником». Теперь многое становилось понятным.

— А что насчет Малфоя? — спросила она.

— Прошу прощения?

— Драко Малфой. Она сказала, что в последнее время он стал невыносим. Мне интересно, нет ли для этого каких-то особых причин, — пояснила Минерва.

Судя по его виду, ему совершенно не хотелось это обсуждать.

— Северус, я могу попросить профессора Синистру задать тебе этот вопрос, — напомнила она ему. Он закатил глаза.

— Ну, хорошо. Имейте в виду, что это исключительно предположение. Без каких-либо доказательств, — предупредил он.

Минерва кивнула. Он вздохнул.

— Хорошо. Панси уже собиралась было оставить в покое мисс Гринграсс. Мне кажется, та даже начинала ей нравиться. Она довольно забавная, если понимать её юмор. Довольно черный.

Минерва была слегка удивлена, но ничего не сказала.

— Как бы там ни было, когда Гринграсс вернулась после лета, она выглядела… хм… по-другому.

— Она повзрослела, — подсказала Минерва, сжалившись над его явной неловкостью. Почему так сложно сказать: «Она похорошела», — было выше её понимания, но, похоже, для большинства мужчин это так.

— Именно. И, насколько я понимаю, мистер Малфой также это заметил. Вот после этого он и начал доставлять ей неудобства. Мисс Паркинсон, разумеется, увидела его возросший интерес и снова начала её мучить, — сообщил он почти без всяких эмоций. Было трудно сказать, есть ли у него хоть какое-нибудь мнение по данному вопросу.

Минерва вздохнула. Ей, показалось, что при всей запутанности, в этом есть смысл.

— То есть, Мал… эээ… Драко, должно быть, увидев, что мисс Паркинсон продолжила третировать мисс Гринграсс, почувствовал себя виноватым и стал оскорблять её еще больше. Мисс Паркинсон, должно быть, усмотрела в этом еще большее проявление внимания, вследствие чего её ревность возросла, и вина мистера Малфоя возросла, и так далее, по кругу, пока Дафна не сорвется.

— Пожалуй, — согласился Снейп.

— Мило. Ну что ж. Я полагаю, я за ней присмотрю. Посоветуете еще что-нибудь? — осторожно спросила она. Только сейчас, когда разговор, похоже, близился к концу, Снейп начал смотреть на неё в той изучающей, аналитической манере, которая порой была ему свойственна. От этого ей стало неловко.

— Северус? — подбодрила она его.

— Да нет, ничего особенного. Могу я спросить, откуда такой неожиданный интерес к…

Раздался звонкий и продолжительный звонок, провозгласивший конец большой утренней перемены. Никогда раньше выражение «спасительный звонок» не несло для неё такого глубокого смысла. Она беспомощно развела руками перед Северусом и поднялась на ноги. Минерва сбежала из комнаты, ни разу не оглянувшись.

11:00
Кабинет трансфигурации

Минерва едва смогла удержать вздох удовлетворения, когда вошла в свой класс и обнаружила там восьмерых пятиклассников из Гриффиндора, терпеливо и (что куда более важно) тихо её дожидавшихся. Она прошла к своему столу и, прежде чем повернуться к классу, достала стопку домашних работ и коробку с подушечками для булавок.

— Мы продолжаем нашу работу с предыдущего занятия. Мистер Поттер, раздайте прошлые домашние работы, мисс Браун, выдайте всем эти подушечки. Дополнительные баллы получат те, кто справится с преобразованием за пятнадцать минут. Начинайте.

Все студенты поспешили исполнять указания, в то время как она уселась за свой стол и принялась спокойно наблюдать. Это была её первая передышка за всё утро, что в некоторой степени характеризовало ситуацию в Хогвартсе.

— Мда. Целых девяносто минут без Долорес Амбридж. Настоящее блаженство, — пробормотала она.

— Вы что-то сказали, профессор? — с сомнением спросил Гарри Поттер, подошедший, чтобы взять домашние работы. Минерва тут же приняла суровый вид.

— Ничего, Поттер. Раздавайте работы.

Он тут же подчинился, но она была уверена, что по его лицу скользнула тень понимающей улыбки. Черт побери. Кажется, ей не помешает завести кляп.



TBC...
_________________________________
[1] Летучие Обезьяны − персонажи из сказки Ф. Баума «Волшебник из Станы Оз» (в русском пересказе А. Волкова «Волшебник Изумрудного города»), которые повиновались Злой Волшебнице Запада.

[2] В Великобритании компании, предоставляющие воду, временно запрещают использование шлангов для поливки садов при нехватке воды.

[3] В английском варианте Синистра говорит: “You are going to point and laugh, aren’t you?”. To point − показывать пальцем.

[4] В оригинале используется имя самого скандального западного политика Джерри Спрингера (Jerry Springer), которые был уличен в том, что нанимал проституток, когда работал в городском совете. В настоящее время Спрингер ведет самое скандальное (и очень популярное) шоу в США, которое мне по описанию больше всего напомнило российское ток-шоу «Окна» (приглашенные выясняют личные проблемы и иногда дерутся прямо в студии).

[5] В оригинале «Raindrops on Roses and whiskers on kittens», можно прочесть и послушать здесь: http://www.niehs.nih.gov/kids/lyrics/favorite.htm

Глава 2. День (часть 1)

День

12:32

Большой зал

− Угадайте, что случилось с Долорес? − спросила сияющая Помона, садясь на свое место.

− Если она при этом не пострадала, то знать не хочу, − заметил Снейп, даже не подняв глаз от тарелки. Минерва была склонна с ним согласиться. Перед ней стояла внушительная порция вкуснейшей лазаньи, и ей вовсе не улыбалось испортить себе аппетит из-за Долорес Амбридж, которая даже не присутствовала. Не хватало еще, чтобы она раздражала её на расстоянии.

− Ну… Её публично унизили. Пойдет?

Снейп с Минервой обменялись взглядами. Оба поколебались пару мгновений, прежде чем сдаться и поднять глаза на профессора Спраут.

− Ладно, − признала себя побежденной Минерва. − Что случилось?

− Наш местный полтергейст устроил прорыв канализационной трубы прямо у неё над головой во время урока у четвертого класса Хаффлпафа, − сообщила им Помона, явно ожидая ответных восторгов.

Минерва только тихонько хмыкнула и вернулась к своему обеду. Северус, по-видимому, решил более тщательно разобраться с вопросом. Он положил нож с вилкой на тарелку рядом с куском мясного пирога и задумчиво посмотрел на профессора Спраут.

− Прорыв? Как же это ему удалось, не подскажете? − осторожно поинтересовался он.

Помона пожала плечами.

− Швырял всё, что под руку подвернётся, в стену, пока не стало видно трубу, а потом пробил её ножкой от стула во время урока, − просто объяснила она. − Очень изобретательно, на самом деле. Лазанья свежая?

− Нет, я не о том… Система канализации в Хогвартсе, за исключением туалета Миртл, защищена. Как ему это удалось? Он не справился бы без помощи кого-нибудь из учителей, чтобы отключить защитную…

Минерва подавилась лазаньей. Она готова была поставить голову на отсечение, что Снейп был единственным, кроме неё самой, преподавателем, который открывал «Историю Хогвартса». А так как Минерва определенно не относилась к числу людей, способных подавиться лазаньей, на неё обратили внимание все, кто находился в непосредственной близости. Северус и Помона тут же одновременно обернулись и уставились на неё, удивленно подняв брови.

− Хочешь о чем-то нам рассказать, Минерва? − нахально осведомилась Помона.

Минерва только глянула в ответ. Северус открыл было рот, но его прервал раздавшийся сверху тоненький звон. В этот миг Минерва искренне порадовалась, что в Хогвартсе есть полтергейст. Такое случалось очень редко.

Пивз влетел в комнату через открытые дубовые двери, весело позвякивая колокольчиками на шляпе. Первоклашки, оставившие двери открытыми, съежились прямо на глазах, предчувствуя нагоняй за всевозможные грядущие разрушения. Опасались они не просто так. Почему-то в подобных случаях обычно именно первоклассники оказываются виновными, а старшие школьники — жертвами. Видимо, такова жизнь. В конце концов, через каких-нибудь несколько месяцев эти же самые ученики будут, в свою очередь, гонять малышей.

Однако основное внимание Минервы было приковано к полтергейсту. В руках он держал «Славное ростоувеличительное сидение Долорес» (или «Устройство для запугивания», или как там официально называлась эта смешная штуковина). Подушка явно распухла с тех пор, когда Минерва ее видела в последний раз. Кроме того, из неё с пугающе сильным напором сочился густой зеленый дым. «Что ж, я ведь просила его быть изобретательным», − прошептала Минерва.

− Что это? − спросила её Помона.

К сожалению, а может быть, и к счастью, возможности ответить Минерве не представилось. Пивз швырнул подушку, запустив её в бреющем полете через центр Большого зала. Та приземлилась прямо под креслом директрисы; дым все так же валил из нее ядовито-зелеными клубами. Минерва провела достаточно времени, уча Билла и Чарли Уизли, чтобы понять, что это значит, и тут же мысленно возблагодарила небеса за то, что Фред и Джордж посчитали это «заезженным приемом».

Пока Пивз, дико гогоча, отлетал в сторону, произошло одновременно несколько событий. Орига Синистра вошла в зал из задней комнаты, Помона Спраут наклонилась, чтобы получше рассмотреть зловещую подушку, а Минерва подняла палочку и в унисон со Снейпом, сидевшим слева от неё, беззвучно прошептала: «Protego». Меньше чем через секунду подушка взорвалась.

«Прыгающий обед» был товаром из «Зонко». Точнее, это был благополучно забытый продукт Зонко, который уже давно потерял популярность. Надпись на упаковке гласила, что его готовили из «Того, что заставляет Скасоль скакать!», то есть, говоря нормальным языком, что любая еда, которой оно коснется, тут же с бешеным энтузиазмом запрыгает по комнате. Минерва готова была поставить деньги на то, что Пивз и сам туда что-нибудь добавил.

Густой зеленый дым окутал помещение так, что стало абсолютно невозможно разглядеть что-то в трех сантиметрах от собственного носа, что само по себе породило изрядную панику. («Ой, нет! Я ослеп!» «Да ничего ты не ослеп, дурак, на нас напали военные!» «А, всего-то… стой. Что? О, БОЖЕ МОЙ, НА НАС НАПАЛИ ВОЕННЫЕ!» «Ха-а-а-а. Хаффлпафцы чему угодно поверят …» «Да он из Слизерина». «Из Слизерина?» «Ага, седьмой класс». «Господи, что станется с волшебным миром?») Однако когда субстанция попала на пищу, всё стало неизмеримо хуже…

− Кхе!

− Кхе!

− Профессор!

− Что эт-… Кхе!

− О, Боже!

− Что происходит?

− Помогите!

Хлюпающие, шлепающие, грохочущие звуки и крики о помощи послышались по всему Большому залу, как только еда принялась нападать на детей. Минерва слышала, как её лазанья впечаталась в заклинание щита, но совершенно ничего не видела. О том, по какой, ради всего святого, причине щит, легко удержав беснующуюся лазанью, не смог отгородить зелёный дым, она решила поразмыслить как-нибудь в другой раз.

Северус прокричал школьникам, чтобы они успокоились, но те были настолько потрясены расползшимся плотным дымом и так разозлены атаками пищи, что услышали его лишь считанные единицы. Остальные, очевидно, решили, нечего терять время, когда можно повоевать с одноклассниками, которые, похоже, швырялись в них едой. Неудивительно... В конце концов, люди в таком положении обычно нападают друг на друга. Всё это было довольно банально.

− Эй! Не бросайся в меня своей едой, придурок!

− Я не… Эй! Не надо кидаться!

И началось. Минерва застонала. Стоило кому-нибудь запустить одно из этих чертовых устройств, и — пожалуйста. Каждый считал, что это друзья или враги швыряются в него едой. Не прошло и несколько минут как…

− Ах! Я тебе покажу, как в меня швыряться, ты, ничтожный червяк! Fernunculus!

− Densaugeo!

− Rictusempra!

Ученики магических школ имеют некоторую склонность чуть что швыряться заклинаниями. Но как, ради всего святого, они рассчитывали попасть при нулевой видимости, было выше понимания Минервы.

− Не смей кидать это… Ухх! Avis!

− О, замечательно, − мрачно пробормотал Снейп за её спиной. − Как будто не хватало еды и проклятий по всей комнате. Теперь какой-то идиот еще и птиц наколдовал.

Большой зал гудел от визга испуганных, удивленных, взбешенных детей; раздавалось «Что происходит?!», «На нас напали!» и – версия, которую Минерва любила больше всего, – «Боже, это Сами-Знаете-Кто!». Ручательства Дамбльдора и Гарри Поттера не хватило, чтобы их убедить, зато летающий кетчуп провозгласил пришествие Волдеморта. Вот уж воистину, воистину странно.

Минерва резко отодвинула свой стул и попыталась подняться на ноги, слыша, как рядом точно так же поступил Снейп. Она собиралась успокоить и разнять школьников, а затем построить и увести их из Большого зала. К сожалению, её левая нога встала прямо на что-то студенистое. Не удержавшись на скользком полу, Минерва с грохотом упала.

Было, впрочем, и небольшое утешение. Справа от неё с Северусом Снейпом приключилась точно такая же история. Ха. Вот вам и «достоинство учителя».

Громкое «Уууу», произнесенное женским голосом, ясно свидетельствовало, что Северус приземлился не на пол, а на кого-то. Минерва усмехнулась, несмотря на пульсирующую в спине боль от удара о каменные плиты. Северус выставил себя еще большим дураком, чем она. Так что ха-ха.

− Это кто? − нервно спросила Орига.

− Кто где? − уточнила Минерва, не имея ни малейшего понятия, о чем идет речь.

− Кто лежит на мне?

− Это, видимо, я, − раздраженным тоном прояснил ситуацию Северус, явно пытаясь подняться на ноги и потрясающе эффектно валясь обратно. Орига издала обескураженный звук и тоже начала пытаться вскарабкаться на ноги. Бум! Похоже, они снова грохнулись на пол…. Минерва кляла про себя свою неудачливость. Снейп с Синистрой в кои-то веки выставили себя на посмешище, а ей ничего не видно! Уже ради такого зрелища стоило работать в Хогвартсе. Неистово бормоча себе под нос о несправедливости жизни в целом, Минерва поднялась на ноги. Вопли школьников сливались в гул, к которому примешивались шлепки блюд, пытающихся пробиться сквозь щит.

Дым все еще не рассосался, так что стало, по крайней мере, понятно, что именно Пивз подмешал в зелье «Прыгающего обеда». Обычно газ полностью впитывался в еду, но, по-видимому, полтергейст решил, что непроницаемый туман будет куда забавнее. Наконец вернувшись в вертикальное положение, Минерва выпустила заклинание быстрой очистки на свою одежду, чтобы убрать всё, что могло к ней прилипнуть с пола. Позади Снейп и Синистра всё еще пытались подняться – без особого успеха. («Убирайся с моих ног, ты, летучая мышь-переросток!» «Хватит меня оскорблять!» «Ууу! Да слезь с меня, ублюдок!»)

Минерва раздраженно нацелила палочку на свое горло, мысленно произнеся: «Sonorus».

− ТИХО! ВЫ ВСЕ! − прокричала она магически усиленным голосом. Мгновенно все замолчали; только пища прыгала по всему залу, да какие-то наколдованные существа издавали непонятные звуки. Так как нужный эффект был достигнут, Минерва вернула голосу нормальную громкость. − Убрать сию же секунду палочки! Медленно всем двигаться по направлению к дверям, не выпуская наружу пищу, животных и дым! Оставаться в вестибюле, пока я не скажу, что делать дальше! Двинулись!

Минерва услышала шарканье об пол подошв единым потоком устремившихся к выходу школьников. Она вдруг почувствовала острую благодарность Фреду и Джорджу Уизли, за то, что те уже покинули школу. А то они бы точно заперли двери.

Учителя, в свою очередь, начали пробираться в заднюю комнату.

− Профессор Спраут? Не могли бы вы мне помочь в вестибюле? − глядя наугад, спросила Минерва, надеясь, что задала вопрос в направлении учительницы травологии.

− Разумеется, − откликнулась Помона. Значит, Минерва не ошиблась. Всё, что им оставалось теперь сделать, это целыми добраться до вестибюля.

Когда мимо пробежала вперевалку стая пингвинов, Минерва осознала, что это проще сказать, чем сделать.

12:42

Главный вестибюль

На то, чтобы пробиться к выходу из Большого зала у них ушло почти целых пять минут. Под ноги постоянно попадались беспорядочно расставленные стулья, в воздухе творился неописуемый хаос, и преподавательницы даже натолкнулись на одного ученика, притаившегося в надежде внести свою лепту в погром. К тому моменту, когда Минерва выбралась наконец в Главный вестибюль, слово «бардак» заиграло для неё множеством новых ярких оттенков.

Кроме того, она искренне надеялась, что выглядит приличнее, чем Помона. Волосы преподавательницы травологии торчали в диком беспорядке, с её щеки стекало нечто весьма напоминающее итальянский соус, а мантия была щедро заляпана мясной подливкой. Минерва была хотя бы уверена, что её прическа не растрепалась, а на одежду не попала пища. Разглядывая около сотни столпившихся вокруг учеников, с ног до головы вымазанных в еде, она мысленно поблагодарила Бога за заклинание щита.

− Харпер! Подойдите сюда! − резко позвала она. Чарли Харпер, маленький негодник, по чьей вине она до обидного мало спала сегодняшней ночью, чуть ли не вытянулся по стойке смирно и стремглав бросился к ней.

− Да, профессор МакГонагалл? − нервно спросил он.

Минерва кивнула на Большой зал.

− Не могли бы вы сходить за нашей уважаемой директрисой и попросить её разобраться с этим? − сухо попросила она. − Я не уверена, что мы сами обладаем достаточными полномочиями, − добавила она.

Харпер ухмыльнулся, кивнул и тут же убежал, прыгая через две ступеньки.

Студенты, столпившиеся в вестибюле, выглядели так, будто пережили глубокое потрясение. Большинство, не отрывая глаз, смотрело на Большой зал (откуда все еще раздавались громкие и довольно устрашающие звуки), как на тикающую бомбу. Минерве показалось до абсурда забавным то, что они так смотрели туда уже после того, как бомба как таковая взорвалась. Они с Помоной обменялась многозначительными взглядами и непроизвольно шагнули навстречу друг другу.

− Можете вернуться в спальни, чтобы переодеться и умыться, − провозгласила Помона, обращаясь к ученикам. − Но если хоть один из вас пропустит послеобеденные занятия, то получит недельную отработку и потеряет сотню баллов, вам понятно?

Согласный шепот облетел толпу, после чего она начала рассасываться. Минерва изо всех сил постаралась не сделать страшного лица, когда заметила, как Драко Малфой буквально пожирает взглядом мантию Дафны Гринграс, насквозь промокшую от тыквенного сока. И с трудом удержалась, чтобы не послать в кого-нибудь заклятие, увидев, как Панси Паркинсон бросила взгляд на Малфоя, потом на Гринграс, после чего выдала какое-то оскорбление, заставившее Дафну покраснеть.

− Прекратите болтаться попусту, мисс Паркинсон! − резко прикрикнула Минерва. − Десять баллов со Слизерина за то, что задерживаете остальных.

Паркинсон не сразу отвела взгляд, но все же послушалась и торопливо устремилась в подземелья в окружении своих Летучих Обезьян, не прекращающих злорадно перешептываться.

Тогда Минерва все-таки сделала страшное лицо, но быстро переключила внимание на свою сообщницу по преступлению. По мере того, как толпа редела, Помона и Минерва пробирались всё ближе и ближе друг к другу.

− Какая жалость, что большая часть школы так и не пообедала, правда? − тихо заметила Помона.

− Гмм... Да, действительно, − таким же заговорщицким тоном согласилась Минерва. − И хуже того, представь, что будет, когда все узнают, что Пивз вывел Большой зал из строя до конца дня, − добавила она.

Глаза Помоны сверкнули.

− До конца дня? − заинтересовалась она. − И как же, по-твоему, Пивз умудрился этого добиться?

Минерва подняла бровь.

− Помнишь первый день пребывания Джеймса Поттера в роли лучшего ученика? − невинно спросила она.

Помона расплылась в улыбке.

− Я тебя прикрою.

Минерва кивнула и уверенно двинулась к огромным дубовым дверям. Под предлогом накладывания на них различных замков и предупреждающих чар, которые сделали бы эту зону недоступной для учеников, она просунула палочку сквозь огромную дверную скважину.

− Esto perpetue, − прошипела она. К ужасному её испугу, всего в нескольких дюймах от неё сквозь дверь просунулась голова Пивза.

Она уставилась на него. Он лучезарно улыбнулся в ответ.

− Нехорошо, нехорошо, мисс профессор мисс! − насмешливо заметил Пивз, прежде чем улететь, вновь гогоча во все горло. «Право же, − подумала Минерва, − он должен прекратить так поступать». Между прочим, увеличение продолжительности действия заклинаний (или, в данном случае, нескольких заклинаний) вовсе не так уж и страшно. Ведь заклинание действовало бы и без её вмешательства. Она всего лишь… эээ… оптимизировала его эффект.

Минерва с удовлетворением подумала, что, как бы там ни было, обед определенно удался. Прежде чем обернуться, она расправила шаль и поправила шляпу.

Раскрасневшаяся Долорес пыхтя спускалась по лестнице следом за Чарли Харпером, прямо лучившимся от восторга. Минерва грозно посмотрела на него.

− Мистер Харпер, вы свободны, − холодно сказала она. Однако его жизнерадостность от этого ничуть не уменьшилась.

− Что… (хрип)… Что здесь… (кашель)… Что здесь произошло? − потребовала объяснений Долорес.

Минерва одарила её презрительным взглядом. «Пусть вам всё объяснит профессор Спраут, − сказала она с пренебрежением. − Если позволите, я хотела бы проверить, как там коллеги». Она обогнула растрепанную директрису и направилась в маленькую заднюю комнату, где, насколько знала, находилось большинство пострадавших коллег. Долорес возмущенно фыркнула сзади.

12:46

Комната раздоров

Когда Минерва входила в комнату, она ожидала увидеть нескольких людей, очищающих одежду и приводящих себя в порядок к послеобенным урокам, и за этим занятием одновременно и ругающих Пивза, и его же восхваляющих. Она не ожидала увидеть двоих своих уважаемых (ну… средне-уважаемых) коллег швыряющимися друг в друга оскорблениями через всю комнату, пока остальные учителя делали на них ставки в углу.

− Что здесь происходит? − спросила она у профессора Вектор.

Преподаватель арифмантики оторвала взгляд от злобно смотревших друг на друга Снейпа и Синистры ровно настолько, чтобы успеть широко улыбнуться Минерве.

− Ну… − и это было всё, что она смогла сказать, прежде чем те начали орать так громко, что говорить стало невозможно.

− Я просто сказал, что ты, как зрелый взрослый человек, должна быть в состоянии защититься от летающих овощей! − громко шипел Снейп.

− Помидоры − это ягоды, а не овощи, − благоговейно просветила его Синистра. Впрочем, застрявшая в волосах мякоть от помидоров значительно подпортила эффект этих слов. − И, вообще, раз уж ты претендуешь, что в состоянии защититься от таких вещей, то удивительно, как это в тебя самого прилетело несколько блюд!

Снейп презрительно усмехнулся.

− Я прекрасно защитился, будь спокойна. Это из-за того, что ты, Орига, абсолютно не в состоянии держать равновесие и ровно стоять, немного еды попало и на меня.

− Я не в состоянии держать равновесие и ровно стоять? − воскликнула Синистра. − Я? Да ты упал на меня, ты, самодовольный сук…

− Ну-ну. В эту крайне правдоподобную сказку могут поверить разве что тупоголовые хаффлпафцы. Ну, правда, Орига. Если придерживаться статистики, ты едва ли способна простоять прямо больше пятнадцати секунд подряд, − высокомерно заявил Снейп.

Лицо Синистры окрасилось в нежный пунцовый оттенок.

− Да ты лживая куча д…

Минерва понимала, что вмешиваться не следует. Понимала, что любая ссора между Снепом и Синистрой, на которую уже начали делать ставки, наверняка преодолела критическую точку. И даже понимала, что они будут продолжать ругаться вне зависимости от того, вмешается она или нет. И все же она чувствовала себя обязанной вставить слово.

− Да неужели, профессор Снейп? − влезла она.

Снейп и Синистра оба резко повернули головы в её сторону. Минерва услышала, как сзади профессор Вектор пробормотала: «Быстро, отведите глаза! У нас закончились запасы мандрагор!» − но оставила это без внимания.

− Ну, я просто считаю необходимым добавить, что я, вообще-то, стояла прямо рядом с вами, когда вы упали на Оригу, − сообщила она, не обращая ни малейшего внимания на полный яда взгляд Снейпа. − Это совершенно точно случилось по вашей вине.

− Ха! − с триумфом в голосе воскликнула Синистра. − Слышал? Когда ТЫ упал на МЕНЯ. Надежный свидетель.

Снейп одарил МакГонагалл еще одним злобным взглядом и повернулся обратно к Синистре. − Свидетель или не свидетель, а факт остается фактом: ты должна уметь защищаться от ягод.

− Я могу защититься от ягод!

− Ну, твои волосы свидетельствуют об обратном, Орига, − мягко информировал её Снейп.

− Я могу!

− Это ты так говоришь. Скажи, это так же, как защищаться от игуан?

− О, небеса! Это было пять лет назад! Ты когда-нибудь оставишь это в покое?

− Сомневаюсь.

− Ты отвратительный мерзавец! − прорычала Синистра. − Боже! Почему бы тебе не пойти и не сварить в котле щенят, или не довести до слез первоклашку, или не сделать еще что-нибудь эдакое?

− Я всего лишь однажды довел эту девчонку до слез! Почему все на этом так зациклились?

− Потому что это прекрасно показывает, какая ты на самом деле омерзительная змея.

− Слушай ты, дурная девка…

− Гадкий червяк…

− Бешенная мегера…

Минерва покачала головой и повернулась обратно к Вектор, которая давилась от беззвучного смеха. Снейпу с Синистрой нравилось жить, постоянно вцепившись друг другу в глотку. Причем нравилось настолько, что ставки, в общем-то, были известны заранее.

− Как обычно? − спросила Минерва у Вектор.

Та кивнула в ответ, по-прежнему не в силах отвести глаз от парочки напротив.

− Пять галеонов на то, что Синистра первая нанесет физический ущерб, и что это Снейп первый скажет что-то на грани сексуального домогательства.

− Тогда общий банк составит тринадцать галеонов и шесть сиклей, − сказала Вектор, все еще не отрывая взгляда от зрелища.

Минерва одобрительно хмыкнула и направилась к выходу, с трудом сдерживаясь, чтобы не заулыбаться в ответ на все более грязные выражения, раздававшиеся из-за спины. Эти двое были столь восхитительно безумны.

13:02

Личный кабинет

Войдя в кабинет, Минерва с удивлением обнаружила, что там уже кто-то находится. К счастью, это совершенно точно была не Долорес Амбридж, хоть та и взяла в последнее время привычку являться без предупреждения. Чертова женщина.

− Мисс Браун? − окликнула Минерва.

Лаванда Браун повернулась к входу. Хоть она и сидела в кресле для посетителей спиной к двери, тем не менее, её было нетрудно узнать по блестящим браслетам и сверкающим сережкам. И все же, Минерва с радостью отметила, что девочка выглядела всё ещё куда менее витающей в облаках, чем Сибилла Трелани. По крайней мере, пока.

− А… эмм… здравствуйте, профессор МакГонагалл. Я... − Лаванда запнулась, краснея от смущения. − Я… − она замолкла и сделала глубокий вдох, в то время как Минерва прикрыла дверь и направилась к столу.

− Успокойтесь, Мисс Браун, − просто сказала она, садясь на свое место. − Итак, что я могу для вас сделать?

− Видите ли, в том-то и дело, − нервно сказала Лаванда, − что вопрос скорей в том, что я могу сделать... Эмм... − она вздохнула и откинулась на спинку кресла. − Понимаете, профессор, я знаю, что не очень-то хорошо написала последнюю домашнюю.

«Это еще мягко сказано», − ехидно отметила про себя Минерва. И тут же одернула себя, подумав, что всё-таки Лаванда Браун пока всего лишь подросток-недоучка. И не стоит судить её за идиотские поступки столь же строго, как, скажем, Гилдероя Локхарта. Тот при первой встрече с Минервой выразил мысль, что анимагия − это «что-то вроде патологии», после чего поспешил добавить, что совершенно нормально к этому относится, и будет обращаться с ней, как с обычным человеческим существом. Минерву чуть не передернуло от этого воспоминания, но она вспомнила о присутствии мисс Браун и бесстрастно заметила: «Должна согласиться, что домашняя действительно была выполнена довольно посредственно. Куда хуже, чем обычно. Этому есть какая-то причина?»

Лаванда отвела глаза в сторону, пробормотав что-то насчет того, как много задают в пятом классе. Минерва нахмурилась. Лаванда всегда старательно занималась в течение учебного года. Ну ладно, пусть она и не блистала, но и тупицей её вряд ли можно было назвать. Да, она частенько жаловалась, что с домашними заданиями в новом учебном году просто невозможно справиться, по крайней мере, пока не приспосабливалась (что обычно происходило как раз к началу летних каникул, когда от этого уже почти не было толку, так как в следующем году учебная нагрузка резко возрастала). Но теперь, когда Минерва об этом задумалась, её осенила мысль, что до сих пор Лаванда очень неплохо справлялась с учебой в этом году, как и большинство членов так называемой «Дамбльдоровой Армии».

По формальной версии Минервы, участники «Армии» понимали, что если у них будет завал со школьными уроками, то они больше не смогут обучаться самозащите. А, кроме того, у них не будет возможности швыряться проклятиями в Захариуса Смита, что, по более глубокому раздумью, Минерва считала важнейшей составляющей популярности клуба.

Она смягчила выражение лица на наиболее близкое к «добродушному», с каким она когда-либо общалась со студентами.

− Мисс Браун, не хотите ли вы мне о чем-нибудь рассказать? − спросила она нервничающую девочку.

Лаванда упорно смотрела в пол.

− Эээ… Нет, профессор. Я только хотела извиниться.

Минерва начала тщательно копаться в своей памяти, пытаясь мысленно построить кривую оценок Лаванды за год. Когда наконец ей это удалось, она чуть не хлопнула себя по лбу.

− Ну, тогда не соблаговолите ли вы мне объяснить хотя бы, почему, начиная с марта, ваши оценки становятся всё хуже и хуже? − спросила она, не ожидая получить ответ.

На это девочка лишь издала тихий вздох и еще более пристально стала изучать свои туфли.

Минерва продолжила.

− Я могу понять, если некоторые… дополнительные занятия отнимали ваше время от учебы, − сделала она пробный шаг. − Задания по другим предметам, участие во, гм, внеклассных учебных группах…− она пристально посмотрела на девочку. − А может, оказание помощи кому-либо из бывших учителей?

Глаза Лаванды широко распахнулись. Она принялась бессвязно бормотать, запинаясь на каждом слове, что понятия не имеет, что под этим может подразумевать профессор МакГонагалл. Той пришло в голову, что стоило бы попросить профессора Снейпа поучить мисс Браун лгать правдоподобнее − это явно бы не было лишним.

Минерва сцепила руки и положила их на стол.

− Я ведь не ошибаюсь, вы с мисс Патил ухаживаете за профессором Трелани с тех пор, как её уволили? − резко спросила она.

Лаванда открыла было рот, но так ничего и не произнесла. Снова его закрыла и покорно кивнула.

− Прекрасно. А могу я поинтересоваться, сколько времени вы на это тратите? − продолжила давить Минерва.

− Да не так уж и много, − вяло заверила её Лаванда. − То есть… ну, вроде как, я почти одна всё делаю с тех пор, как родители Парвати недавно начали следить за её оценками. И эээ… ну, я стала сама заниматься предсказаниями, так как профессор Фиренц, знаете, немножко неясно объясняет. А профессор Трелани очень… эээ… мне помогала.

Минерва сильно сомневалась, что Сибилла хоть кому-то в чем-то помогала на протяжении последних нескольких месяцев, но из вежливости воздержалась от комментариев. Многое начинало проясняться. Например, как в Северной башне удавалось сохраняться столь прекрасному порядку, почему Сибилла до сих не выпала из вышеупомянутой башни во время своих наиболее пьяных выходок, и каким образом Сибилла умудрялась влипать в неприятности, только когда шли уроки. То есть в те моменты, как сейчас осознала Минерва, когда за ней не присматривали ни Лаванда, ни Парвати. До чего же безнадежно грустно, подумала она, когда ученики вынуждены заботиться о благополучии учителя.

− Мисс Браун, когда вы делали последнюю домашнюю? − спросила она тоном, не оставлявшим ни малейших сомнений, что она ожидает честного и прямого ответа.

Лаванда вздрогнула.

− Вчера вечером, − призналась она.

− Домашняя была задана месяц назад.

− Я знаю! И я собиралась её сделать, я просто… − она вздохнула и беспомощно махнула рукой.

− Во сколько?

− Что?

− Во сколько вчера вечером вы сели за домашнюю? − уточнила Минерва.

− Эээ… − невнятно пробормотала Лаванда.

− Мисс Браун?

Та снова вздрогнула.

− Я начала в одиннадцать, − созналась она. − Но вчерашний вечер, он был тяжелый! Профессор Трелани была совсем не в духе, и я… − она пожала плечами. − В общем, мне пришлось остаться с ней, пока она не уснула, чтобы она точно с собой ничего не сделала и не натворила чего-нибудь.

Минерва чуть не открыла в изумлении рот, но вовремя спохватилась. Учитывая время, потраченное на домашнюю, да и несомненную усталость Лаванды, небрежно выведенное «удовлетворительно» на её работе было скорее крайне воодушевляющей оценкой. Кроме того, Минерва чуть не вскочила и не бросилась искать Сибиллу Трелани, чтобы проклясть ту с головы до пят (как любил выражаться Деннис Криви). Но она вновь сдержалась. В данный момент куда важней было разобраться с Лавандой, а не изливать гнев на Сибиллу, каким бы праведным он не был.

− Мисс Браун − медленно сказала она. − Я вынуждена попросить вас тратить меньше времени на… уход за Сибиллой Трелани.

Лаванда тут же принялась протестовать, но Минерва прервала её.

− Вы оказываете профессору Трелани плохую услугу, взяв на себя все её заботы. Она взрослая женщина и должна быть способна позаботиться о себе сама. Ограждая её от этого, вы делаете её зависимой от себя и мисс Патил.

Лаванда выглядела встревоженной.

− Но профессор… если я не буду… То есть, если она что-то с собой сделает, тогда профессор Амбридж сможет выгнать её. А ведь замок − её дом! Она, наверное, даже и не представляет, как жить где-нибудь в другом месте после всех этих лет!

− Чему быть, тому не миновать, − процедила Минерва. − Мисс Браун, вы − школьница. Ребенок. Это ваши учителя должны заботиться о вас, а не наоборот.

Похоже, у Лаванды не нашлось аргументов против, так что она вернулась к созерцанию своих туфель. Минерва продолжила нажим.

− Ваши оценки ухудшились. И хотя некоторые обстоятельства не позволяли мне уделять своим ученикам достаточного внимания в этом году, − в этом месте Лаванда усмехнулась, явно прекрасно понимая, о каких «обстоятельствах» идет речь, − я отважусь предположить, что по остальным предметам оценки у вас тоже сползли вниз.

Усмешка исчезла, как будто её и не бывало. Вместо неё по лицу Лаванды промелькнуло до странности упрямое выражение, после чего её лицо стало совсем пустым. Опыт Минервы подсказывал, что это значило, что ученик собирается и дальше поступать в точности так же, как прежде, по каким-то только ему понятным причинам.

Минерва вздохнула и потерла переносицу.

− Если бы я нашла кого-то другого, кто бы присматривал за Сибиллой и следил за её здоровьем, тогда бы вы с мисс Патил смогли снова сконцентрироваться на учебе? − спросила она, с трудом сдерживая отвращение в голосе. Сибилла Трелани. Речь шла о поисках няньки для Сибиллы Трелани. Вполне взрослой женщины. Просто смешно.

Лаванда, однако, была другого мнения.

− Вы сможете… Вы сможете это сделать? − с надеждой спросила она.

− Смогу. Ну, я думаю, что смогу. Я ничего не обещаю. Почему бы вам с мисс Патил не зайти ко мне завтра и тогда мы бы обсудили это подробней, − сказал Минерва.

− А что насчет… − Лаванда замолкла и неопределенно махнула рукой.

− Вашей работы? − спросила Минерва.

Девочка кивнула.

− Ну, домашняя не влияет на оценку по СОВАм, так что никаких особых последствий, думаю, от неё не будет. Тем не менее, я хотела бы, чтобы вы повторили пройденное за несколько последних месяцев. Я собираюсь без предварительного предупреждения дать контрольную на следующей неделе, и очень надеюсь, что вы превосходно её напишете. Понятно?

Лаванда кивнула.

− Но, эээ, если это неожиданная контрольная, то почему вы мне о ней сказали?

− Потому что ваш случай отличается от остального класса. Тем не менее, учтите, если вы кому-то проговоритесь − остаток семестра проведете в отработках.

− Понятно, − сказала Лаванда со слабой улыбкой.

− Вот и хорошо, − Минерва начала собираться к следующему уроку. − Мисс Браун, я бы посоветовала вам сегодня плотно поужинать, принять долгую горячую ванну и пораньше отправиться спать, − сказала она очень серьезно. − После стольких забот о других, было бы неплохо позаботиться и о себе.

Лаванда сидела в своем кресле, уставившись на Минерву так, будто у той выросли рога и хвост. Она сидела широко раскрыв рот, и единственным раздававшимся в комнате звуком было легкий стук дождя о стекло.

Минерва подняла брови, взяла свои вещи и направилась к двери.

− А теперь вынуждена извиниться, мисс Браун, у меня урок в час тридцать. Закройте, пожалуйста, дверь, когда будете уходить. И не забудьте, что следующую домашнюю надо сдать через две недели. Я надеюсь, вы начнете над ней работать на этой неделе. Доброго дня.

И на этом разговор был закончен.

13:35

Кабинет трансфигурации

Как правило, вести занятия у хаффлпафцев было легко.

Хоть они и не были поголовно гениями, но ценили знания и с уважением относились к стремлению других учиться, а это значило, что все они обычно молчали, читали и делали то, что им сказали до тех пор, пока у них не возникали вопросы. Да, у некоторых вопросов было больше, чем у других, и да, у некоторых вопросы были более идиотскими, чем у остальных, но в целом вести занятия у них было довольно легко. Но встречается тот редкий вид хаффлпафца, который не только задает вопросы по каждому отдельному аспекту урока, но и не соглашается с большой частью объяснений без какой-либо заметной причины, кроме желания просто быть несогласным.

Захариус Смит был как раз таким.

− А как распределяются анимагические формы? − с любопытством спросил он.

Что ж, призналась себе Минерва, встречались ей вопросы и посложней. Вообще-то, за прошедшие годы конкретно этот вопрос она слышала далеко не раз.

− Согласно большинству теорий, форма, которую принимает анимаг, определяется его личностью, а также физическими характеристиками его тела. К примеру, если человек потерял палец, то в анимагической форме у него также будет отсутствовать палец или коготь.

− А какие-то черты личности животного передаются анимагу? Или у анимага и так уже есть что-то общее с животным? − продолжал Смит. − То есть, не начнут ли они вести себя более дико или как-то еще?

Этот вопрос Минерва тоже уже слышала, хоть и не столь часто, как первый.

− Я думаю, что это зависит от точки зрения. Другие анимаги говорили мне, что их поведение стало немножко более похожим на животное, с тех пор как они научились перевоплощаться. Но лично я никогда не замечала никаких изменений, − терпеливо объяснила она ему, пока остальной класс с легким интересом наблюдал за происходящим.

− А, − Смит выглядел разочарованным. − А что вы можете делать в анимагической форме?

− То есть?

− Я имею в виду, вы просто обычная кошка? Вы можете общаться с другими кошками?

− В какой-то степени.

− И вы можете чувствовать запахи, как кошка, видеть, как кошка, и всё такое?

− Да.

− А у вас могут… − глаза Смита расширились от пришедшей в голову мысли. Минерва тут же поняла, что это, скорее всего, не предвещает ничего хорошего, но все же поощрила его.

− Могут что?

− Могут быть котята?

Класс взорвался хохотом, а Минерва чуть не вздрогнула. Тем не менее, отвечать ей не пришлось, так как несколько человек сделали это за неё.

− Не будь смешным, конечно, нет! − закричал девичий голос.

− А что, если бы отцом был другой анимаг с формой кота?

− Тогда кто бы у них родился: котята или дети?

− Ну, у них ведь не могут родиться дети, раз они кошки!

− Да и, кстати, какова вероятность встретить еще одного анимага-кота?

− А как насчет книззлов, могли бы у неё быть котята с книззлом?

− При чем здесь книззл?

− Ну, это магическое существо, так что может лучше подойти, или что-то типа этого.

− А если бы она была котом, а не кошкой? Смогла бы она заняться этим с другой кошкой и потом более легко трансформироваться обратно?

− Да какая разница, какого она пола?

− Ну, она ведь не может запросто превратиться обратно в человека, если забеременеет котятами?

− Почему бы и нет?

− Как это почему? Да я тебе скажу почему! Потому что…

Минерва присела и с увлечением принялась наблюдать за дискуссией.

Да, она была известна тем, что умела держать в руках любой класс в школе, но если она сейчас не позволит им обсудить этот вопрос, то, скорей всего, ей придется проверять посвященные ему домашние работы, а с этим возиться ей не хотелось. Да и кто знает? Вдруг её шестиклассники-хаффлпафцы совершат мировой прорыв в анимагической медицине?

− Кошка не может забеременеть человеческим ребенком, идиот ты эдакий! Я тебя умоляю, да она же взорвётся от этого!

Хотя, если хорошенько подумать, то, скорее всего, нет.


14:17

Кабинет Трансфигурации

После того, как «Большие Дебаты 1996 года» затихли, занятие пошло вполне гладко. Дебаты привели к общему решению, что у Минервы не может быть котят. И что если бы и могли, то отцом должен был бы быть другой кот-анимаг, и что в случае столь маловероятного события, котята были бы суперумными, демонически гениальными котятами, которые завоевали бы мир с армией кошек, которой они управляли бы посредством ядовитой кошачьей мяты и мысленно управляемых кожаных игрушек.

Минерве порой искренне хотелось уметь мыслить, как пятнадцатилетние, ведь это безусловно было бы куда интересней, чем её собственные мысли.

Класс изучал теорию, и, значит, ей не нужно было даже бродить по комнате в поисках тяжело поранившихся учеников. Вместо этого она проверяла домашние работы первоклассников. Юан Аберкромби как раз ответил на вопрос о цели Детрансфигурации, когда неожиданно дверь распахнулась, и в класс вперевалку вошла Долорес Амбридж.

Минерва тут же захлопнула папку, отложила в сторону ручку и сцепила перед собой руки в замок.

− Продолжайте работать, − резко сказала она классу. Перья тут же снова заскользили по бумаге, хотя Долорес еще даже не успела миновать порог.

− Хм… − директриса с изумлением оглядела тихий, погруженный в учебу класс. Или это была зависть? Минерва с мимолетным облегчением порадовалась, что Долорес не явилась тогда, когда Бетти Бранстон и Кристофер Стеббинс обсуждали вероятность того, что Минерва встретит милого кота-анимага, с которым захотела бы завести детей. Та сцена вряд ли вызвала бы такую же реакцию.

− Чем могу быть полезна, Долорес? − равнодушно спросила она.

− Минерва, я хотела узнать, не согласитесь ли вы уделить мне немного времени? − приторно улыбнулась Амбридж.

− Вы − директриса, − сказала Минерва, косвенно соглашаясь на просьбу, так как прямо она бы точно ни за что на неё не согласилась.

− А… эээ. Ну, я имела в виду вне класса. Там, понимаете, где нет учеников.

Теперь уже никакие силы не заставили бы школьников вернуться к работе, и Минерва это понимала. Со слегка раздраженным видом она поднялась и последовала за Долорес к выходу.

− Каждый, кто встанет из-за парты потеряет сотню балов, − добавила она, обращаясь к классу, и закрыла за собой дверь.

14:19

Коридор

Амбридж стояла, преграждая дверь, и таким образом лишая Минерву возможности вернуться в класс. Этот маневр, по-видимому, задумывался для устрашения, как бы «блокирования её путей к отступлению». Долорес, казалось, была абсолютно не в курсе, что Минерва могла бы сделать из неё мучной пудинг одним единственным движением палочки. Это, наверное, было и к лучшему с точки зрения сохранности рабочего места, но не так уж и хорошо, когда дело доходило до столь отвратительных разговоров, как этот.

Она стояла, выпрямившись в полный рост и с почти не скрываемой ненавистью глядя на Амбридж сверху вниз.

− Вам нужна моя помощь? − спросила она тоном, в котором вполне явственно слышалось недоговоренное: «чтобы столкнуть вас в пропасть?»

Лицо директрисы растянулось в одной из тех тошнотворных, приторных улыбок, от которых тянуло сыпать проклятьями.

− Да, Минерва, − сказала она тихим, едва слышным голосом. − Министерству требуется ваше присутствие в учительской.

− Неужели? − вяло заметила Минерва (и, кстати, не понижая голоса). − Что ж, Министерству придется подождать до трех часов. У меня урок. Прошу прощения.

Она попыталась пройти мимо этой отвратительной маленькой жабы, но та не двинулась с места.

− Вообще-то, это не просьба, − Амбридж улыбнулась еще шире. − Министерство хочет допросить вас о текущем местонахождении Альбуса Дамблдора.

Если бы у Минервы было подходящее настроение, то она могла бы прямо здесь расхохотаться во все горло, откинув назад голову. Эта идиотка действительно верила, что она имеет какое-то представление, куда делся Дамблдор. У Амбридж был такой триумфальный вид, словно она загнала собеседницу в угол какой-то виртуозно продуманной дьявольской хитростью. Решив, что события этого дня становятся все забавнее и забавнее, Минерва кивнула. И, проявив мастерское владение мимикой, скрыла улыбку.

− Прекрасно, Долорес, − согласилась она, старательно изображая покорность. − Дайте мне только несколько секунд.

После чего обошла толстенькую маленькую женщину сбоку и открыла дверь в класс.

− Все свободны. К следующему уроку прочтите семнадцатую главу.

− Я вовсе не это подразумевала, Минерва, − резко заметила Долорес. − Я собиралась заменить вас на это время.

− Правда? Как вы, должно быть, разочарованы. Но не стоит переживать, Долорес; я уверена, вы найдете, чем себя занять. Может быть, уборкой этого ужасного безобразия в Большом Зале?

Прежде, чем удалиться быстрым шагом по коридору, она как раз успела увидеть, как лицо Долорес вытянулось, будто её насильно напичкали ядом.

14:25

Учительская

Когда Минерва вошла в учительскую, там уже сидели ожидавшие её Авроры Дарен Давлиш, Готфрид Прадфут и Кингсли Шаклболт. С блокнотами в руках и волшебными палочками наготове, как будто сам Лорд Волдеморт случайно забежал сюда на чашку чая с имбирным тритончиком. Она одарила их жалостливым взглядом и прошествовала к чайнику, чтобы налить себе чая.

− Вы − Минерва МакГонагалл? − спросил Прадфут.

− Нет, − равнодушно ответила Минерва, не поворачиваясь.

− Ааа… нет? − сказал Прадфут, явно не уверенный, как реагировать на такое заявление.

− Нет. Перед вами замаскированная Селестина Варбек, неужели не заметно? − Минерва была уверена, что слышала тихий смешок Кингсли, но решила не заострять на этом внимания. Вместо этого, с чашкой в руке, она повернулась к Давлишу и Прадфуту.

− Вообще-то, Годфрид, я была вашим учителем семь лет. Если вам нужно спрашивать мое имя, то не остается ничего иного, как предположить, что ваша склонность задавать бессмысленные вопросы не прошла с годами.

Прадфут слегка покраснел.

− Жаль, − искренне добавила Минерва. Эта привычка и правда была ужасно раздражающей.

− Извините, профессор, − сказал он с раздосадованным видом. − Мы вынуждены спрашивать. Инструкции Министерства, понимаете ли.

− Гмм, − с сомнением заметила Минерва.

− Это волшебная палочка у вас за поясом, мадам? − с ноткой угрозы в голосе спросил её Давлиш.

− Нет, это цыпленок.

Ей никогда не нравился Дарен Давлиш. Он учился в Слизерине, и на его фоне Драко Малфой казался джентльменом. К тому же Давлиш не обладал ни одним из искупающих качеств, которые были у Драко. Не было у него и того оправдания, что он чистокровный богач, который просто не приучен вести себя иначе.

По мнению Минервы, Дарен Давлиш, был, что называется, гавнюк.

Она всерьез подозревала, что подался он в Авроры главным образом по той единственной причине, что не обладал родословной, гарантировавшей бы место среди Пожирателей Смерти, да и, честно говоря, кишка у него была тонковата для такого. Что, на самом деле, свидетельствовало о многом, если учесть сколько трусов нашло службу у Темного Лорда. В качестве же Аврора, он должен был обрести довольно значительную власть над довольно значительным числом людей, и едва ли многие осмелились бы её оспорить. Минерва от всего сердца надеялась, что в ходе разговора он попытается ей угрожать. Давлиш всегда боялся её в детстве и, наверняка, она отлично развлечется, снова его запугав.

− Профессор МакГонагалл, − процедил Давлиш. Всё еще обращаясь по всей форме, как отметила она. Приятно было видеть, что есть, есть еще в нем страх. − Если вы не собираетесь сотрудничать с Министерством по данному вопросу…

− Я полностью готова сотрудничать с Министерством, мистер Давлиш. Однако, если Министерство искренне считает необходимым на каждом шагу подтверждать абсолютно очевидные факты, боюсь моя помощь, в лучшем случае, не будет адекватной, − она сама почти почувствовала, как в её глазах засверкала невысказанная угроза. − Я не очень-то переношу дураков. Уж вы-то должны бы были это помнить.

Она бесспорно испытала глубокое удовлетворение, когда Давлиш начал неловко переминаться с ноги на ногу, словно снова став одиннадцатилетним мальчишкой.

Кингсли заговорил следующим, мелодичные звуки его голоса свободно распространились по комнате. − Профессор МакГонагалл, мы вовсе не хотели проявить неуважение, − мягко сказал он ей.

− Мы всего лишь… Это Министерский протокол требует быть точными во всем, что происходит во время интервью, − сказал ей Прадфут. Он явно пытался смягчить голос, подобно Кингсли. Попытка феерически провалилась, и вместо этого он издал такие звуки, как будто страдал неострым ларингитом. Минерва с трудом удержалась, чтобы не вытаращить глаза.

− Прекрасно, давайте будем точными. В настоящий момент я держу в руках чай, налитый в мою любимую белую фарфоровую чайную чашку. У неё на ручке есть едва заметная трещинка. В чай я добавила немного молока, два кусочка сахара, и, к настоящему моменту, сделала уже приблизительно полтора глотка из чашки. Ну, как, достаточно ли это точно для вас, Давлиш? − спросила она со всей лаской в голосе, на которую была способна.

Хоть никто и не ответил ничего конкретного, она всё же была вознаграждена двумя свирепыми взглядами и одной ухмылкой. Не обратив внимания на их реакцию, Минерва прошла к дивану и присела. Она принялась размышлять про себя, успеет ли до конца дня проверить домашние работы первоклассников. Вообще-то, по расписанию у неё сегодня больше не было занятий. Но почему-то Минерва сомневалась, что у неё еще будет много окон в течении дня. Она расстроено вздохнула и сделала еще один глоток чая.

− Тогда, профессор, почему бы нам не перейти к более важным вопросам? − живо спросил Прадфут.

− Действительно, − мрачно произнес голос от двери. − Почему бы и нет?

14:30

Всё там же (учительская)

Повернувшись, Минерва увидела стоявшего на пороге Северуса Снейпа, всем своим видом выражавшего страшное отвращение. Она, наверное, даже испугалась бы, кабы не пребывала в столь невообразимом восторге.

За Снейпом, скрестив на груди руки, и с непреклонным выражением на лицах стояли профессора Флитвик и Спраут. Все деканы, отметила Минерва. Четверо учителей, по мнению Министерства, наиболее близких к Дамбльдору. Она внутренне ухмыльнулась. Удивительно, как это они до сих пор не сцапали Хагрида?

− О, прекрасно, − радушно поприветствовал их Кингсли. − Вы пришли. Пожалуйста, устраивайтесь поудобней, профессора. − Он также удостоился свирепого взгляда, но, кажется, отнесся к нему еще спокойней, чем Минерва. Кингсли ей всегда нравился. Однажды он выиграл Квиддичный Кубок для Гриффиндора. Великолепный вратарь. И к тому же красавчик.

После непродолжительной суеты, четверо профессоров расположились со всем удобством. Хотя, скорее, это Минерва, Филиус и Помона устроились как у себя дома, усевшись на диван напротив троих Авроров. Снейп же предпочел встать за диваном, возвышаясь над всеми, как башня. В своем роде это было крайне успокаивающе: иметь на своей стороне искусного Пожирателя Смерти (перевоспитавшегося Пожирателя, бывшего Пожирателя − без разницы) при противостоянии с тремя Аврорам. Интересно, нельзя ли временно их нанимать?

В свою очередь, это привело её к странным размышлениям на тему, нельзя ли получить в качестве компаньонки самого Лорда Волдеморта, что постепенно вылилось в раздумья о том, на что вообще живет Темный Лорд в настоящее время. Она сильно сомневалась, что он получал достаточно лакомые комиссионные у Боргина и Бюркса, чтобы так рано выйти на пенсию. В конце концов, она включила это в список «вещи, о которых надо подумать потом» и сосредоточилась на чае.

Перед таким днём, как этот, осознала Минерва, ей, на самом деле, требовался более полноценный сон. Или, хотя бы больше кофеина в течение оного дня, чтобы функционировать нормально.

− Ну, первым делом, полагаю, нам следует задать главный вопрос, − сказал Давлиш, ставя на кофейный столик детектор тьмы. − Знаете ли вы что-то о нынешнем местонахождении Альбуса Дамбльдора?

Минерва на мгновение задержала взгляд на детекторе. Он был последним чудом техники, очень дорогим и почти абсолютно точным. Она подняла брови и в тот же момент все четверо учителей одновременно ответили:

− Нет.

− Не-а.

− Понятия не имею.

− Вынужден вас разочаровать.

И после этого все снова замолчали. Детектор оставался в совершенном покое, указывая на полную искренность учителей, тогда как все три Аврора выглядели слегка раздраженными. Давлиш принялся регулировать детектор, явно проверяя, нет ли неисправностей, а Прадфут начал судорожно упорядочивать свои записи. Судя по виду, оба совершенно не хотели верить, что никто из присутствующих не имел ни малейшего представления о том, где находится Дамбльдор.

− А знает ли кто-нибудь из вас, э… где будет находится Альбус Дамбльдор в будущем? − поинтересовался Прадфут.

− Ни малейшего понятия.

− Нет.

− Нет.

− Ну, полагаю, в какой-то момент ему придется сходить в туалет, но помимо этого ничего.

− Вы уверены?

− Да.

− Безусловно.

− Да.

− Вполне.

− Гм… Считает ли каждый из вас, что оказал полное содействие Долорес Амбридж в попытках реформирования Хогвартса? − спросил Прадфут.

Минерва замерла, не отрывая от него пристального взгляда, как будто он превратился в огромного енота. Вообще-то, она была профессором трансфигурации, и, пожалуй, если бы он действительно превратился, она бы отнеслась к нему с большим пониманием. Благонадежность. Она ожидала, что её допросят на предмет благонадежности. Или даже не является ли она Королевой Проклятых или кем-то еще столь же осуждаемым в высших кругах волшебного мира. Но о любезности? Её допрашивали, чтобы выяснить любезна ли она? И этим теперь ведает Министерство? Боже милостивый!

Её коллеги явно пришли в такое же замешательство, так как ни один из них даже не предпринял попытки ответить. Авроры смотрели на них с подозрением. Наконец Филиус взял инициативу на себя:

− Э… Определите пожалуйста термин «полное содействие», − попросил он, выглядя абсолютно сбитым с толку.

− Ну, делаете ли вы всё, что в ваших силах для удобства профессора Амбридж? Создаете ли вы условия, чтобы ей было легче работать?

− Эээ…

Минерва обменялась взглядом с Помоной. Которая обменялась взглядом с Филиусом. Который обменялся взглядом с Минервой. И потом они все вместе посмотрели на Северуса.

Именно в этот момент детектор завопил что есть мочи.

TBC...

Глава 3. День (часть 2)

15:15
Учительская

− Ну, всё могло пройти и куда хуже, − заявил профессор Флитвик спустя несколько минут после того, как Авроры покинули комнату.

Минерва посмотрела на него с негодованием.

− Как скажи мне, ради бога, могло это пройти хуже, Филиус? − спросила она. − Разве только, если бы кто-то из нас совсем потерял голову и прирезал Давлиша чайной ложкой?

− Всё было не так уж плохо, − умиротворяющее сказала Помона. − По крайней мере, они не считают, что мы состоим в каком-то тайном заговоре против Министерства.

− Нет, − сухо согласился Северус. − Они просто считают нас буйно помешанными.

Минерва вздохнула.

− Путь думают обо мне всё, что им угодно. Лишь бы оставили в покое хоть на десять минут. У меня был тяжелый день.

Не успели слова вылететь из её рта, как в дверь постучали. Минерва бросила туда свирепый взгляд. Дверь, разумеется, ничего особенного собой не представляла. Из старого ветхого дуба, со скрипучими петлями и тусклой ручкой. Но для Минервы именно эта дверь лично была виновна в том, что бы там ни ожидало по ту сторону.

Все остальные рассматривали дверь с такой же антипатией и подозрением, и на какой-то момент в комнате слышался только вездесущий шум дождя за окном. В воздухе повисло ощутимое напряжение, так как было ясно, что за дверью находится что-то или кто-то, требующее внимания. Долорес вынудила многих работать сверхурочно, и, видимо, поэтому учителя всё реже и реже находили в себе силы вести себя хоть слегка доброжелательно. Минерва, к примеру, совершенно точно знала, что профессор Синистра довела до слез девочку из Хаффлпафа. Вместо того, чтобы ощутить, как обычно, вину и неловкость, Орига просто прикрикнула на девочку, чтобы та не была смешной, и назначила отработку.

Если уж это не свидетельство упадка Хогвартса, то только Богу известно, что еще должно было случиться. Присутствие в комнате всех четверых деканов делало обстановку еще более напряженной. Ведь кто бы там ни был снаружи, кому-то из них точно не повезло.

Этот кто-то, кем бы он ни был, снова постучался в дверь. Минерва стиснула зубы и поднялась на ноги.

− Да, входите вы, наконец! − раздражено позвала она.

Дверь распахнулась и пред ними предстала явно раздосадованная Джинни Уизли. Похоже, не повезло Минерве. Она мысленно быстро пробежалась по расписанию. С трех часов дня у четвертого класса Гриффиндора была защита от черной магии. Учитывая это, да еще отвратительную розовую записку в руках мисс Уизли, причины её неприятностей было не трудно угадать.

− Профессор Амбридж сказала, что я должна отдать это вам, профессор, − почти прорычала та, пока шла к дивану. Минерва взяла у неё записку и прикоснулась к той кончиком палочки, чтобы развернуть.

Пока она читала, остальные учителя смотрели на девочку со смесью гордости, веселья и раздражения. Ну, за исключением Северуса, который, видимо, опустил первые две эмоции и перешел сразу к третьей. С учениками из Гриффиндора он имел склонность поступать именно так.

Минерва сложила записку и посмотрела на мисс Уизли.

− Вы проявили неуважение к профессору Амбридж во время урока?

− Нет, − угрюмо сказала Джинни.

Минерва подняла брови. Джинни выкатила глаза.

− Она неправильно произнесла проклятие «Cruciatus», − неохотно пробормотала она. − Я всего лишь… поправила её.

Минерва невольно испытала легкий приступ веселья от этого признания.

− И? − подстегнула она Джинни.

− И… − Джинни качалась туда-сюда на пятках. Интересно, она сама хоть капельку осознает, как похоже на Фреда и Джорджа себя ведет? И, кстати, если уж на то пошло, и на Билла тоже. − Ну, гм…., Амбридж…

− Профессор Амбридж, − мягко поправил Филиус.

− Ага, эта, − согласилась Джинни, пожав плечами. − Ну, она сказала, что знает предмет лучше меня, и что я должна признавать это. А я между делом заметила, что тогда она должна бы знать, как произносятся непростительные проклятья.

− Что именно она неправильно произнесла? Название или само заклинание? − с любопытством поинтересовалась Помона.

− Название, − пояснила Джинни. − С заклинанием-то у неё никаких проблем нет. Вообще, похоже, она с ним на короткой ноге, − девочка слегка нахмурилась. − Кстати, как вы думаете, нельзя ли её засадить за то, что она на весь класс заорала на меня «Crucio»? − вслух поинтересовалась она.

Минерва всерьез задумалась. Правда, сомнительно, чтобы это могло сработать, но если бы удалось посадить Долорес под замок за угрозы ученице…

− А у неё в руке была палочка? − спросила Минерва.

Джинни покачала головой.

− Эх. Ну, тогда нет.

Девочка выглядела подавленной. Минерва снова мысленно пробежалась по записке.

− А что там было насчет «выдвигания нелепых кандидатур вместо неё»? − спросила она.

Джинни закашлялась и её глаза нервно забегали по сторонам.

− Ну… э… − она заправила волосы за уши. − Она начала говорить, что была самым квалифицированным специалистом для этой работы, и потом вся из себя такая довольная велела мне назвать хоть кого-нибудь, кто, по моему мнению, лучше бы подходил на эту должность.

Снейп открыто фыркнул.

− Если вы предложили Поттера, то вполне заслужили, чтобы вас выгнали из класса, − так же, не скрываясь, проворчал он.

В ответ Минерва имела удовольствие понаблюдать за сердито уставившейся на Снейпа представительницей семейства Уизли. Всегда занимательное зрелище, когда бы оно ни происходило (хоть и не такое уж редкое, надо признать).

Джинни скрестила руки и впилась в него взглядом.

− Вообще-то, профессор, я предложила вас, − холодно сообщила она ему.

Замечательно. Минерва давно смирилась, что от клана Уизли можно ожидать многого. Рыжие волосы, веснушки, неуправляемый характер, странная способность попадать в переделки, даже того не желая, и нестандартная привязанность к магазину сладостей − всё это входило в список. Но однако вот предположение, что Снейп был бы хорошим учителем по защите от черной магии, несомненно, в этом списке не значилось. Минерва почувствовала, как у нее удивлённо поднялись брови. Да, ладно, она даже к одержимости Томом Риддлом и убиванию цыплят нормально относилась, в этом был даже свой шик. Но вот это было просто странно. Снейп и сам выглядел довольно шокированным − эффект, которого крайне трудно добиться.

Джинни повернулась обратно к Минерве со слегка раздраженным видом.

− Видите ли, при всем уважении, профессор МакГонагалл, но я вообще-то надеялась пойти в библиотеку и поучиться по защите чему-нибудь по-настоящему… понимаете…− она неуверенно повела руками. − Полезному.

Минерва кивнула ей.

− Прекрасно. Долорес, кажется, считает, что ваше поведение заслуживает наказания, так что…

Она была избавлена от необходимости закончить предложение, благодаря появлению в дверях Стюарта Акерли.

− Э, профессор МакГонагалл? − громко позвал он.

Минерва взглянула на него, что он явно воспринял, как знак продолжать.

− Мадам Помфри попросила меня попросить вас прийти в Больничное Крыло, − сообщил он. − Она сказала это срочно. − Тень улыбки мелькнула на его губах. − На вид это и, правда, срочно. Кормак МакЛагген всё время кричит и хватается за свой… В общем, э, с ним всё довольно основательно, профессор.

Минерва вытаращила глаза и поднялась на ноги.

− Хорошо, Акерли. Можешь идти. − Темноволосый мальчишка кивнул, ухмыльнулся и исчез. Он всегда был чрезмерно жизнерадостным, этот мальчик. Что сбивало с толку и в какой-то степени даже откровенно раздражало.

Слегка покачав головой, Минерва повернулась к Джинни Уизли. Потом она указала на Северуса.

− Профессор Снейп назначит тебе наказание, − просто сказала она.

И прежде, чем Северус успел возразить, она уже была вне комнаты. Вообще-то, было бы интересно посмотреть, насколько у него хватит духу наказать ученицу за то, что та предложила его на пост преподавателя защиты от черной магии. И даже еще интересней, учитывая, что данная конкретная ученица была юной женской версией Фреда Уизли, новой звездой Гриффиндорской квиддичной команды и по слухам тайно влюблена в Гарри Поттера. Да, весело размышляла Минерва, было бы, без сомнений, очень интересно посмотреть, что на всё это скажет Северус.

15:28
Больничное крыло

Минерва вошла в Больничное крыло через каких-то пять минут, после того как её позвали. Удивительно всё-таки, насколько быстрее можно передвигаться, когда действительно хочешь попасть в место назначения.

Войдя внутрь, она заметила длинную очередь студентов, ведущую в дальний угол, скрытый занавесью, за которой, по всей видимости, сидела мадам Помфри. Здесь находилось, как минимум, тридцать школьников, и ни один из них и не демонстрировал явных следов «Ассорти прогульщика». Вообще-то, все они, до единого, терли разбитые запястья и коленки, а некоторые и ушибленные копчики. Кормака МакЛаггена нигде не было видно, криков тоже не слышалось, но в данный момент не это интересовало её больше всего.

Она устремилась к ближайшим школьникам. Ближайшие школьники как ни странно оказались никем иными, как Драко Малфоем и Теодором Ноттом. C’est la vie, подумала Минерва.

− Нотт, Малфой! − резко позвала она.

Оба мальчика быстро повернулись к ней, явно оторвавшись от интереснейшего разговора, в ходе которого, похоже, старались запугать друг друга. Выглядело это очень забавно.

− Да, профессор МакГонагалл? − вежливо откликнулся Нотт. Малфой лишь выжидательно посмотрел. По-видимому, он еще не совсем отошел после неприятного инцидента с волосами, хотя ей казалось, что тот произошёл уже вечность назад.

− Что здесь происходит? Как вы поранились?

− Гринграс, − тут же ответил Малфой, бросив неприятный взгляд на Нотта. − Она наложила скользящие чары на Восточный коридор, − быстро пояснил он. − Народ там катался весь день. А потом, некоторое время назад, пятый класс Слизерина и третий класс Равенкло бежали на уроки, врезались друг в друга, и из-за этого-то все и вышло.

Вид профессора Вектор, улыбающейся до ушей после наложения этих чар, тут же всплыл в памяти Минервы. Но, так как вряд ли она могла заявить Малфою, что знает, какой он маленький противный врунишка, так как самолично присутствовала при наложении чар и видела, что Дафны Гринграс нигде поблизости не было, то вместо этого она строго на него взглянула.

− И откуда же вы знаете, что в этом виновна мисс Гринграс? − спросила она.

− Он не знает, − мрачно сказал Нотт. − Просто пытается впутать её в неприятности.

− Враньё, Нотт, − тихонько прошипел Малфой, явно думая, что его не слышно. − Может, стоит назначить тебе отработку за такие слова об уважаемом члене Инквизиторского отряда?

− Уважаемый член Инквизиторского отряда? Нет ли тут внутреннего противоречия? − бросил в ответ Нотт так же тихо.

Минерва подняла руку, показывая, что прекрасно слышит обоих и если они не прекратят, то будут иметь дело с её безудержным гневом. Хотя мысленно она уже наградила Нота дополнительными пятью баллами за домашнюю.

− Мистер Малфой, почему вы уверены, что эти чары наложила мисс Гринграс? − повторила она.

− Ну, потому что из нашего класса только её там не было. Она пошла на историю магии кружным путем.

− Ага, чтобы убраться подальше от тебя, засранец, − огрызнулся Нотт.

Минерва одарила его успокаивающим взглядом. Он тут же закрыл рот, весь ощетинившись, и она снова обратила внимание к Малфою.

− В лучшем случае, это свидетельствует о совпадении, Малфой.

Тот выглядел раздосадованным.

− У неё способности к чарам, − нетерпеливо продолжил он. − Наверное, в нашем классе у неё одной они и есть.

− Ну, я обязательно передам профессору Флитвику ваше высокое мнение о ней, − спокойно сказала Минерва. − Тем не менее, оно ничего не доказывает. Можете вернуться в очередь. − Оба мальчика беспрекословно подчинились.

Пытаясь напустить на лицо невинное и слегка смущенное выражение, Минерва начала проталкиваться к началу очереди. Это было не так просто, как могло бы показаться, так как большинство школьников вели себя крайне воинственно, не уступая места. Из чего следовало, что недавно здесь была давка и толкотня, резко повысившие недружелюбность. К моменту появления Минервы, каждый явно был сам за себя. Если она не ошиблась, парочка третьеклассников даже устроила аукцион за свои места в начале очереди. Сами они выглядели вполне здоровыми.

В конце концов, она все-таки добралась до огороженного занавесью угла. Который, как оказалось, вовсе не был огорожен. Скорее, внутри был полностью огороженный кусок комнаты, с примыкающей к нему ширмой, которая скрывала получавших врачебную помощь, пока их осматривала мадам Помфри. Однако, вместо своего обычного места в медпункте, она принимала, сидя на кресле, наколдованном рядом с огороженным пространством. Довольно странно смотрелся лежавший на подлокотнике её кресла любовный роман и длинная палка у ног. Длинная острая палка с очень крепкой рукояткой.

Минерва изогнула бровь, взглянув на медсестру, и та жестом попросила её подождать, пока она не закончит со школьником, которым занималась в данный момент. К сожалению, этот школьник оказался Грегори Гойлом с ушибленным копчиком. Минерва сильно подозревала, что эта картина будет преследовать её в кошмарах всю оставшуюся жизнь.

− Хорошо. Всё готово, мистер Гойл. Пожалуйста, скажите следующему в очереди немного подождать, прежде, чем я позову, − решительно распорядилась Поппи. Ей не нравился мистер Гойл. Как не нравился ей и мистер Крабб. Она частенько жаловалась, что до того как эти двое появились в Хогвартсе, приходилось лечить всего около дюжины разбитых носов за несколько лет. Однако за последние пять лет это число значительно выросло.

Вполне ожидаемо, Гойл что-то промычал, натянул штаны и быстро прошел к началу очереди, чтобы сказать насмерть перепуганному первокласснику из Слизерина оставаться на месте. Минерву удивляло, что Гойла не проклинали чаще. Ведь вряд ли его было трудно захватить врасплох.

− Ты хотела меня видеть, Поппи? − поинтересовалась она, когда мальчик ушел.

− Да, да, хотела, − устало сказала Поппи, поднимаясь на ноги. − Боюсь, это насчет мистера МакЛаггена.

Минерва почти не слышно застонала. МакЛагген имел несчастливое пристрастие совершать глупые поступки. Порой на спор, а порой − и это происходило значительно чаще − потому, что думал, что потянет такое. По мнению Минервы, он считал, что такое поведение привлекательно в глазах девушек. И с некоторыми девушками это действительно срабатывало, однако именно эти же самые девушки немедленно разочаровывались в нём, как только осознавали, что на самом деле он был не отважным рыцарем, посланным на их спасение, а скорей озабоченным засранцем, который готов откусить себе руку ради свидания.

Только не подумайте, что Минерва плохо говорила о своих учениках.

Она плохо думала о своих учениках, а это было вполне позволительно.

− Что он натворил на этот раз? − вздохнула Минерва. Поппи открыла было рот, но её прервал громкий девчачий стон из-за заграждения.

Слегка округлив глаза, Поппи наклонилась за длинной острой палкой у своих ног. Минерва ошеломленно наблюдала, как медсестра просунула палку за занавеску и принялась со злостью тыкать того, кто бы там не испускал эти стоны.

− Тихо! Тихо я сказала! Не вынуждай меня заходить! − она отвела палку назад и с силой ткнула ей в зашторенную территорию. Оттуда раздался громкий крик боли, но после этого стало тихо. Поппи удовлетворенно хмыкнула и склонилась над шкафчиком с зельями за своим креслом.

− Будет теперь знать, − пробормотала она.

Всё, что Минерва смогла выдавить в сложившихся обстоятельствах, было крайне потрясенное: «Э…?»

Поппи даже не подняла глаз от шкафчика с зельями. Она просто махнула рукой.

− Он так делает не переставая с самого обеда, просто смешно уже. Знаешь, что мне уже дважды пришлось заходить, чтобы не дать ему проглотить собственный язык? Глупый мальчишка.

Минерва невольно начала заикаться.

− Ты хочешь сказать… нет, не может быть,… ты… Там ученик?

− Ага. Вот ты где! − провозгласила Поппи, с триумфом вытащив темно-зеленую стеклянную бутылку, прежде чем вопросительно посмотреть на Минерву.

− Извини, что ты сказала?

− Там ученик? Ты с самого обеда тыкала вот этой штукой в ученика? Ты же могла его проткнуть! − в тревоге вскричала Минерва.

Поппи с совершенно невозмутимым видом принялась отмерять какую-то жидкость из бутылки.

− Ой, не говори глупостей, Минерва. Как я уже говорила, мистер МакЛагген попал в положеньице. В этот раз даже хуже, чем с яйцами докси. Он был на гербологии и, хоть я и не знаю всех подробностей, все же известно, что он съел не меньше трехсот грамм листьев Алиотси.

Минерве тут же стало ясно, что заведующая освободила кресло не столько ради собственного благополучия, сколько ради Минервиного. Выражаясь точнее, она свалилась в мягкое кресло и мысленно застонала.

− Неужели он это сделал?

− Сделал, − подтвердила Поппи с непреклонным видом. − Он тут же обезумел, и ему показалось, что меховые наушники профессора Спраут охотятся за ним. Он сбежал в лес, где его и нашли минут через двадцать, спрятавшимся в кустах и совершенно голым.

Наверное, Минерва слишком долго работала в Хогварсте, или, она уже была слишком измучена к этому моменту, но единственное, что по настоящему удивило её в этой истории, так это, что его нашли всего за двадцать минут. Массируя переносицу, она заставила себя снова подняться на ноги.

− Ладно. Какое рекомендовано лечение? − спросила она.

− Обычные зелья против горячки. Три раза в день в течение недели, возможно дольше, учитывая сколько он проглотил. Сонные зелья на ночь и постельный режим после этого, − сказала Поппи своим обычным деловым тоном, прежде чем её интонации слегка смягчились. − Но, Минерва, если он не прекратит так себя вести в ближайшее время…

− Знаю, знаю, − сказала Минерва. − Не нужно говорить мне об этом. Он уже пропустил половину подготовки к ТРИТОНам. Я напишу его родителям, − вздохнула она. − Скажу им, что если случится еще что-то подобное, нам придется его исключить. Нельзя допустить, чтобы ученики занимались здесь таким самовредительством. Представь, какой пример он подает первоклассникам.

Поппи, казалось, от всего сердца хотела бы присесть и несколько часов оплакивать МакЛаггена. Однако в этом ей помешало неожиданное появление вспопыхавшейся Демелзы Роббинс. Её черные волосы разметались вокруг лица, и хоть она и была более привычна к беготне, чем Джастин Финч-Флетчи, тем не менее, далеко не светилась от удовольствия.

− Профессор МакГонагалл? − раздраженно поздоровалась она. − Профессор Амбридж попросила меня передать вам это, − она протянула еще один розовый кошмар.

Минерва хмуро посмотрела на девочку.

− Мисс Роббинс, в скольких местах вы успели побывать, пока меня искали?

− Э…− она нахмурилась. − Ну, в вашем классной комнате, в вашем кабинете, в учительской, и теперь здесь.

Проще говоря, обежала ползамка. Типично.

− Ну что ж, хорошо. Пять баллов Гриффиндору за усердие, − небрежно сказала Минерва. − Можете идти.

Демелза улыбнулась и, резко развернувшись, ушла.

Поппи подняла брови.

− Усердие? − с сомнением поинтересовалась она.

Минерва прикоснулась палочкой к записке и принялась читать.

− Да, усердие, − искренне ответила она. − Если бы мне в её возрасте дали такую записку, я бы сказала старой дуре самой относить эту проклятую штуку.

Записка была написана тем самым отвратительно завитушечным женским подчерком и гласила: Минерва, ваше присутствие незамедлительно требуется в моем кабинете. Высший Инквизитор Хогвартса.

Поппи, которая, ничуть не смущаясь, читала записку через плечо Минервы, с отвращением фыркнула.

− Просто подписаться своим именем она не может, да ведь? − пробормотала она.

Минерва могла бы ответить, но вместо этого попрощалась и быстро направилась из комнаты. Она была уверена, что её правый глаз начинает дергаться. Скорее всего, из-за стресса и раздражения, что её заставляла носиться туда-сюда женщина, обладавшая вкусами четырехлетки. И в таком состоянии, с рукой судорожно тянувшейся к палочке в миллионный раз за этот день, Минерва покинула Больничное крыло и направилась на встречу с Долорес.

Опять.

15:56
В ситцевом аду

Это случалось каждый раз, без исключений. Каждый божий раз. Она вошла в кабинет Долорес Амбридж и тут же почувствовала непреодолимый позыв либо что-нибудь облевать, либо пнуть. Особенно бесили украшавшие стены пушистые белые котята с их всевозможными ленточками, шляпками и еще-Бог-знает-чем. Они казались ей оскорблением всему кошачьему роду.

Честно говоря, входя в комнату, Минерва ожидала увидеть там сидящего с мрачным выражением лица Поттера. Ну, или, может быть, Ли Джордана. Или даже, если хорошенько подумать, Виктора Фробишера, который не скрывал, что больше всего на свете желал бы открыто проклясть Долорес. Вот уж кого она не ожидала увидеть, так это Колина Криви, который сидел, сложив на коленях руки, и хмуро смотрел в окно, время от времени бросая полные яда взгляды на Долорес.

Увидев Минерву, он тут же вскочил на ноги и принялся бессвязно бормотать. Ей удалось разобрать: «…ничего такого не хотел…», «…просто шутка…», «…придает слишком много значения…», «…пожалуйста, профессор…» и «…эта старая жаба…». Минерва подняла руку, призывая к молчанию, жестом предложила Колину присесть и посмотрела мимо него на Долорес.

− Могу я узнать, зачем меня сюда вызвали? − холодно поинтересовалась она.

Губы Долорес мерзко растянулись в тошнотворной улыбке.

− Почему бы мне не показать вам зачем? − сказала она слащавым тоном, в котором чувствовалось предвкушение. Минерве ужасно захотелось ей врезать. Долорес поднялась из кресла и подошла, неся что-то в руках. Что-то, что, как ни странно, выглядело, как календарь. Минерва взяла его и с любопытством принялась рассматривать.

− У юного мистера Криви случился приступ вдохновения, − прокомментировала Долорес.

Минерва искренне не знала то ли смеяться, то ли плакать. Календарь в её руках назывался: «Ангелы Волди: изучение Инквизиторского отряда и его связей с Пожирателями Смерти». Она небрежно пролистала его. Драко Малфой числился как «Мистер Июль». Подпись под картинкой гласила: «Драко Малфой или Удивительный Скачущий Хорёк».

Она подняла глаза на Колина. Тот высоко держал голову, хоть и начал постепенно заливаться краской. Несколько раз переведя взгляд с него на календарь и обратно, Минерва попыталась придумать, что сказать. К сожалению, первое, что пришло в голову, было:

− Как, ради всевышнего, ты умудрился достать фотографию Драко Малфоя, превращающегося в хорька?

Судя по яростному взгляду Долорес, это была не та реакция, на которую она рассчитывала. Но, тем не менее, это была хоть какая-то реакция. И Минерве было действительно любопытно, так как она точно знала, что в тот момент никаких фотографий сделано не было. Если бы были, то она бы их стащила… то есть, уже бы конфисковала.

В отличие от Долорес, Колин радостно заулыбался.

− Ну, это-то не сложно; всего-то и нужно достать картинку с хорьком такого же размера, как и оригинал. Обе фотографии одновременно проявляются не до конца, и потом хорёк переводится на другую картинку. И так как оба изображения уже достаточно соображают, чтобы понять, что второй здесь лишний, то они начинают превращаться друг в друга, как будто…

− МИСТЕР КРИВИ, СЯДЬТЕ! И сотрите с лица эту самодовольную улыбку! − гневно оборвала его Долорес.

Это слегка расстроило Минерву, так как она искренне наслаждалась происходящим. Оказывается, безнадёжный в трансфигурации Колин, определённо обладал талантами в другой области. Право, если он уже сейчас умеет подделывать фотографии, то через несколько лет «Ежедневный Пророк» его с руками оторвёт.

Колин послушно сел. Но лучиться от самодовольства не перестал.

Взбешенная Долорес снова обратила своё внимание на Минерву.

− Знаете, что это такое? − драматически прошептала она, показывая на календарь.

В ответ на конспиративный тон, избранный Долорес, Минерва изогнула бровь и ещё раз бегло просмотрела календарь.

− Да. Он не закончен. Фотографии Панси Паркинсон пока не хватает.

− Это клевета! Вот что это такое! − прошипела Долорес.

Если бы Минерва верила, что не потеряет работу, просто вытаращив в ответ глаза, то вытаращила бы глаза и посоветовала этой женщине расслабиться. Или начать жить. Или даже сходить на свидание, если бы эта мысль не вызвала в воображении столь мерзких картинок.

На деле же она, понизив голос, чтобы не слышал Колин, сказала:

− Долорес, вы не представили ни малейшего доказательства, подтверждающего, что мистер Криви сделал это не для исключительно личного пользования. В таком случае, это клевета в той же мере, что и личное мнение.

− Разве? − спросила Долорес, сузив глазки-бусинки. Чувствуя, что вопрос, по-видимому, риторический, Минерва вежливо удержалась от ответа. Однако от лёгкого вздоха она всё же не удержалась.

Долорес вперевалку направилась к Колину, размахивая журналом, как мечом.

− Мистер Криви! Этот календарь предназначался для массового тиража? − пронзительным голосом спросила она.

Какое-то мгновение Колин выглядел слегка сбитым с толку. Затем на лице его появилось выражение мрачной решимости, явно свидетельствующее, что он намеревается твёрдо ответить: «Именно так». К счастью, сначала он бросил взгляд на Минерву. Она решительно покачала головой.

− Э… нет.

Долорес упорствовала.

− Нет! Что ты подразумеваешь под «нет»?

Минерва рассеянно задумалась, почему все конфликты Амбридж с учениками протекали по одному сценарию? И что случилось бы, если бы они с Дамбльдором предоставили школьникам полную свободу дурачиться и делать с этой раздутой старой каргой всё, что им в голову взбредет? Надо признать, картинки вызванные этими размышлениями, были наиприятнейшими.

− Значит, он предназначался только для личного пользования? − неторопливо спросила она Колина.

Он кивнул. Долорес вспыхнула.

− Это не так, подлый маленький врунишка!

− Прошу прощения, Долорес, но где доказательства? − невинно уточнила Минерва.

Долорес фыркнула, но ничего не сказала. Мгновение спустя она плотно стиснула челюсти. Казалось, она раздувается прямо на их глазах, свирепо переводя взгляд с одного гриффиндорца на другого, уже понимая, что бессильна что-либо сделать. Минерва могла лишь представить каково это: притащить в свой кабинет коллегу и ученика, причём абсолютно без какой-либо на то причины, на основании беспочвенного, и, безусловно, бессмысленного обвинения. Она могла лишь представить это, так как сама никогда такого не делала, ведь ей и без того было чем себя занять.

− Тогда всё в порядке. Ну, если вопрос исчерпан, то я провожу мистера Криви назад в класс, − она мысленно пробежалась по многочисленным расписаниям. − Предсказания, не так ли, мистер Криви? − спросила она.

Колин кивнул, схватил свои вещи и пулей метнулся через комнату к Минерве.

Минерва же не торопилась, разглядывая Долорес с искусно скрытым ликованием.

− Профессор Амбридж? Не будете ли вы так добры вернуть это? − она показала на календарь, всё еще стиснутый коротенькими пальцами Долорес.

Судя по виду дражайшей директрисы, она скорее согласилась бы расстаться с зубами мудрости. Её лицо скривилось от раздражения и унижения, но она протянула календарь.

− Мистер Криви, − выдавила она. − Если я ещё хоть раз застану вас развлекающимся публикациями такого сорта… − она не закончила угрозу, но Колин всё равно закивал.

− Да, профессор Амбридж, − с раскаянием ответил он; притворная улыбка плясала на его губах.

− Да, профессор Амбридж, − эхом отозвалась Минерва. − Спасибо за вашу… э… помощь. Пойдемте, мистер Криви, − она повернулась и стремительно вышла из комнаты, сопровождаемая восторженно несущимся сзади Колином.

16:30
Большой зал

Десять минут ушло на то, чтобы проводить Колина в класс профессора Фиренца. Это заняло так много времени по двум причинам: из-за его бессвязных благодарностей и из-за её предложений по усовершенствованию календаря. Он было встревожился от того, что она столь прекрасно осведомлена о бывших Пожирателях Смерти и их связях с хогвартскими учениками, но быстро отбросил эти мысли в сторону и принялся торопливо строчить заметки.

Затем она заглянула в Восточный коридор, чтобы снять чары. Сказать это было проще, чем сделать, потому что группа учеников из Равенкло и Гриффиндора каталась там на трансфигурированных буквально тут же на месте коньках. Также надо признать, что её весьма впечатлил тройной аксель, исполненный Роджером Девисом.

На вопрос, почему они не в классе, ей сообщили, что высшие зелья были отменены после обеда, так как Большой зал, вестибюль и, как следствие, вход в подземелья были закрыты, пока мистер Филч и кое-кто из профессоров пытались навести порядок в Большом зале. Судя по выражению восторга и озабоченности на лицах учеников, Минерва заключила, что Филч и «кое-кто из профессоров» не очень-то преуспели в этом деле.

Как ни странно, это побудило её заглянуть туда и предложить чем-нибудь помочь.

− Боже мой, − прошептала она, войдя в двери. − Кажется, я попала на картину Джексона Поллока[1].

По крайней мере, было очевидно, что увековечивающие чары Минервы сработали. Еда всех цветов, составов и сортов облепила стены, мебель и пол. Даже потолок, во всем своем зачарованном великолепии, был едва виден из-под импровизированного винегрета[2]. Поэтому пришлось зажечь несколько сотен свечей, чтобы «кое-кто из профессоров» могли работать. Их усилиям несколько мешали разнообразные наколдованные животные и заклинания, всё еще болтавшиеся по комнате.

Справа от Минервы, профессор Вектор пыталась согнать в стаю пингвинов, чтобы развеять их всех одновременно. Слева Хагрид боролся с довольно игривым креслом, которое старалось добраться до профессора Синистры. В свою очередь, профессор Синистра пыталась вернуть кресло в первозданное состояние с помощью различных заклинаний, ни одно из которых не имело особого успеха. Пивз, вполне ожидаемо, дразнил Филча возле учительского стола. Какой-то полный энергии кусок еды совершал небольшие подскоки, пока вокруг продолжали метаться различные птицы и грызуны. То тут, то там по залу притаились клубы тумана разнообразных оттенков, по-видимому, насланного школьниками для создания ещё большего хаоса.

− Добрдень, профессор, − отрывисто поздоровался Хагрид, перед тем как швырнуть в ближайшую стену кресло, которое пытался усмирить. То немедленно бросилось назад и погналось за профессором Синистрой. Оно вело себя в странной… похотливой манере.

− Как там вы? − как ни в чем ни бывало продолжил Хагрид, снова устремившись за креслом.

− Н-нормально, Хагрид, − запинаясь, вымолвила Минерва. Профессор Синистра взвизгнула и бросилась прочь с дороги рванувшегося к ней кресла.

− Хагрид, знаешь, ты можешь его просто разломать, − сказала она ему.

Хагрид ухмыльнулся и тут же одним ударом кулака разбил кресло на дюжину неподвижных кусков.

Профессор Синистра облегченно вздохнула, положив руку на грудь.

− Долорес сказала ничего не ломать, − горько сообщила она.

− Ваще-то, хотел бы я на неё здеся поглядеть, − добавил Хагрид, вытирая со лба пот тыльной стороной ладони. − Но мы ж таки справляемся помаленьку, как ты думаешь? − заметил он.

Если это они так справлялись, то было страшно представить, на что походила комната, когда они начали. Минерва посмотрела вокруг и сделала быстрый мысленный подсчет: Синистра, Вектор, Хагрид и Филч. Синистра и Вектор отказались уступить Долорес место сегодня утром. И директриса не скрывала, что ненавидит Хагрида. Так вот что подразумевали равенкловцы говоря: «кое-кто из профессоров».

Минерва вздохнула и засучила рукава.

− Что ж. Пожалуй, нам лучше заняться делом, − мрачно сказала она.

17:01
Чуть менее напоминающий полотна Джексона Поллака Большой Зал

И они принялись за работу. В процессе было обнаружено сорок три птицы, семнадцать мышей, четырнадцать пингвинов Макарони, три кусающихся кресла, два анти-гравитационных тумана, одно облако удушливого газа, три дрянбомбы, полдюжины заколдованных тарелок и почему-то кусок мыла из лягушачьей икры.

На удивление труднее всего оказалось избавиться от пингвинов Макарони. Так как их, безусловно, наколдовал один и тот же человек, они, похоже, обладали почти телепатической связью, часто координируя свои атаки, чтобы и далее избегать плена. В конце концов, профессор Синистра не выдержала.

− Всё! С меня хватит! Настоящим я заявляю, что беру этих пингвинов себе! Это мои пингвины! С этого момента они принадлежат мне, и я дарую им разрешение гулять по замку, где они хотят до конца их дней! − громко провозгласила она как раз в тот момент, когда в комнату вошёл профессор Снейп. Он презрительно усмехнулся и явно собирался что-то сказать.

− О, заткнись, ты, мерзкий лизоблюд! − выпалила Синистра, не успел он даже открыть рот.

Возможно, дело было в её резком тоне, или же в состоянии стресса, в котором она явно пребывала, а, может, даже Северус Снейп был не в силах оскорбить человека, у которого из волос свешивалась стручковая фасоль, руки были в занозах от атак любвеобильного кресла, а у ног болталось четырнадцать пингвинов. В общем, он лишь коротко кивнул и посмотрел в другую сторону. Сплошное разочарование, честное слово.

Задрав голову, Минерва уныло окинула взглядом потолок. Эти пятна от еды будет ужасно трудно убрать. Нужно либо очень точно прицелиться, либо взять метлу… если бы она была на несколько лет моложе, то прицелиться было бы не проблемой, но теперь…

− Долорес желает знать, когда Большой Зал будет снова открыт, − раздраженно проинформировал их Северус. − Кроме того, судя по всему, ей хотелось бы, чтобы мы, насколько это возможно, хранили в тайне сей досадный инцидент.

Синистра взглянула на него в изумлении, словно не веря своим ушам.

− В тайне? Тайне?! Да иногда после взрыва уцелевает больше, чем здесь, и эта старая летучая мышь хочет, чтобы мы хранили это в тайне? − гневно воскликнула она. Северус утвердительно кивнул. Орига воздела руки к потолку.

− О, пусть всё идет к дьяволу! ПОЧЕМУ мы не можем её проклясть? − вопросила она. − Кто-нибудь мне скажет? Потому что я что-то не припомню.

Вектор, казалось, на какое-то мгновение задумалась над этим, тогда как Северус смотрел на профессора Синистру почти с обожанием.

− Ну, − заключила профессор Вектор после секундного размышления, − начнем с того, что она, наверное, посадит тебя в Азкабан.

− Нет, если добавить чары забвения, − заметил Хагрид.

− Вот именно, − страстно согласилась Синистра. − Кроме того, суд скорее всего займёт около шести месяцев. А за это время Азкабан наверное и так, черт побери, опустеет, − проворчала она, принявшись очищать одежду от еды.

Минерва слабо ей улыбнулась и снова принялась разглядывать потолок. Это будет малоприятно в любом случае. Может, если бы у неё была метл…

− А зачем ей понадобилось узнать, когда Большой Зал снова будет открыт, если уж на то пошло? − с любопытством спросила профессор Вектор. − Ещё ведь рановато для ужина, верно?

Северус, похоже, был не согласен.

− Уже шестой час, − небрежно заметил он.

Минерва резко повернулась к нему.

− Что?!

− Я сказал, уже шестой час, − повторил он так, будто объяснял что-то трехлетнему ребенку.

Она выругалась про себя и убрала палочку.

Северус ухмыльнулся.

− А, та самая вечерняя встреча, как я понимаю? Как ужасно легкомысленно с твоей стороны забыть о ней, Минерва.

− Снейп. Заткнись, − резко сказала Минерва. − Вы же с этим всем справитесь, верно? − спросила она Синистру, Вектор и Хагрида. − Я имею в виду, что теперь здесь Северус, чтобы вам помочь. Так что всё будет в порядке.

Успокоившись на этой мысли, она поспешила к двери настолько быстро, насколько позволяло хаотическое состояние комнаты. Она продиралась сквозь сломанную мебель и посуду, пытаясь не столкнуться с несколькими пингвинами и не наступить в попавшееся озеро супа. Коллеги ошеломленно наблюдали за ней.

Последнее, что она услышала, выходя из комнаты, было:

− Спорим, у неё свидание…

17:06
Вестибюль

Минерва торопливо вошла в вестибюль. Вокруг слонялись подавленного вида школьники с выражением такой всепоглощающей досады на лицах, какое могут напустить лишь подростки, не получившие обеда. Они посмотрели на неё с надеждой, но, кажется, тут же поняли: она здесь не для того, чтобы объявить, что ужин уже накрыт.

Возле парадного входа профессор Абридж тихо разговаривала с Аврорами Прадфутом и Давлишем. Все трое резко повернулись к ней.

− Минерва? Можно поинтересоваться, куда это ты направляешься? − сладким голосом спросила Амбридж. − Большой Зал всё ещё не в порядке…

− Большой Зал уже куда в большем порядке, чем час назад, Долорес. Там почти всё сделано. Мне надо уйти, − не замедляя шага, резко ответила Минерва.

− Прошу прощения? − уточнила Амбридж.

Минерва замерла не донеся ноги до первой ступени мраморной лестницы. Она приняла свой самый сердитый вид и повернулась обратно к Долорес.

− У меня есть дела, Долорес, − кратко сказала она, прекрасно осознавая, что теперь все в вестибюле с явным интересом наблюдали за их разговором. − Важные дела. Такие, как моя работа. Работа, которая с данного момента более не включает в себя уборку последствий вашей некомпетентности.

Она круто развернулась и быстро устремилась вверх по лестнице.

Она практически слышала, как за её спиной из ушей Долорес повалил пар.

17:12
Спальня

− Эй, Мини, дорогуша, где ты пропадала? Ви из привратницкой только что рассказал мне совершенно невероят…− Минерва пронеслась через спальню в ванную комнату, даже не взглянув на Дисколла. Она собиралась быстро принять душ перед уходом. До чего же досадно, что она не вспомнила о намеченной встрече раньше, так как вообще-то она не любила душ. Почему-то после душа никогда не было такого же чувства чистоты, как после ванны. И даже близко того же чувства расслабленности. Однако за всё приходится платить.

Она появилась из ванны десять минут спустя, облачённая в банный халат и прямиком двинулась к туалетному столику. Минерва терпеть не могла готовиться к таким встречам. Почему-то это заставляло её деградировать обратно до тринадцатилетнего возраста, причем срабатывало всегда безотказно. Каждый раз стоило ей сесть за этот столик и осознать, что на этот раз прической из простой шишки и шляпы не обойтись, как её охватывало то чувство неуклюжести и неуверенности в себе, что превращают жизнь в ад в этом возрасте. Горечь переполняла её, пока она сушила волосы и укладывала их заклинанием в смехотворно причудливый и ужасно противный узел. Лицо теперь обрамляли локоны, изящные переплетения, завитки волос… Выглядело очень элегантно.

Честно говоря, это вызвало желание что-нибудь проклясть.

Вздохнув про себя, Минерва принялась за тот кошмар, что называют макияжем. Дрисколл вел себя на удивление тихо. Она даже глянула на картину, чтобы убедиться, что он всё ещё здесь, так как в её присутствии он почти никогда не замокал. Но она была благодарна за это маленькое проявление сострадания.

− Так… − неуверенно сказал он. − Ты куда-то собираешься?

Ну да, это было слишком хорошо, чтобы длиться долго.

− Да, − кратко ответила она. − Собираюсь.

Не сказав больше ни слова Дрисколлу, она сердито уставилась на губную помаду в своих руках. Затем она выкатила глаза. Нужно всё-таки поднять белый флаг и признать, что макияж ей не по зубам. Она бесцеремонно зашвырнула губную помаду в корзину для бумаг, где та приземлилась с глухим стуком. Жалкий остаток её макияжного набора быстро отправился следом. Она схватила тюбик «Анти-возрастного люминесцентного увлажнителя от Очаровательной Ведьмы» и небрежно его нанесла. Бог свидетель, это была самая простая часть всей этой боевой раскраски.

Она всегда чувствовала себя не в своей тарелке со всеми этими… женскими штучками. Пока Олив Хорнби (Панси Паркинсон её детства) хихикала, разглядывая мальчиков, тени для век и «Ведьминский еженедельник», Минерва училась стать анимагом и читала «Историю Хогвартса». Не то, чтобы она имела что-то против «женских штучек», просто это было не её.

Видимо поэтому, закончив приводить лицо в вид настолько презентабельный, насколько оно того позволяло (она всегда была скорее «необычной» и «симпатичной», чем «красивой» и «прекрасной»), она не сразу вспомнила, что следует дальше.

− Одежда? − бесстыже влез с предложением Дрисколл. − Или ты рискнёшь провести весь вечер в банном халате?

Она одарила его свирепым взглядом, хоть и испытывала в то же время что-то вроде благодарности. Конечно же, понадобится маггловская одежда, но Минерву это не волновало. У неё была маггловская одежда.

Она распахнула платяной шкаф.

У неё точно была маггловская одежда. Где-то здесь. В каком-то месте. Должна быть! Ну пожалуйста, пусть она здесь будет!

− Поищи в самом дальнем углу. Слева.

Минерва мрачно подумала, что если это чёртов портрет будет и дальше продолжать в том же духе, то ей придётся допустить мысль, что он ей нравится. А это просто невозможно. Она была тверда в своей ненависти к Дрисколлу с первого дня знакомства. Её непреклонная враждебность к нему могла соперничать только с непреклонной враждебностью к декофеинированному чаю.

Ну… за исключением тех случаев во время войны, когда он бегал на кухню и заказывал ей чай (а иногда и алкоголь), пока она рыдала в своей комнате. Или того случая, когда он сообщил Дамбльдору, что она слишком больна, чтобы идти на Рождественский ужин, и попросил его прислать ей какой-нибудь еды и крекеров. Или когда он рассказал ей, как видел боггарта Невилла в учительской. Когда приносил ей сплетни из кабинета директора тайком от Дамбльдора. Те ночи, когда он заказывал ей горячее какао в комнату, так как считал, что она слишком устала. Или та ночь, за которую он не сказал ни слова. Вообще-то, она тогда наложила на него чары молчания, но всё равно спокойствие и тишина при любых обстоятельствах остаются спокойствием и тишиной.

Стиснув зубы, Минерва вдруг осознала, что вообще-то он пытается быть полезным, пусть и в своей болтливой, витиеватой, раздражающей манере. Она неловко поблагодарила его:

− Спасибо, Дрисколл.

Он был так шокирован, что чуть не выпал из своей рамы.

Через пять минут она была в черных шерстяных брюках и старой золотистой шелковой блузке. А в качестве обуви должны сойти и её обычные черные кожаные туфли, так как времени оставалось всё меньше и меньше. Удовлетворённая своим видом, она направилась к двери.

− Украшения! − закричал ей вслед Дрисколл. − И духи! Ты никогда ими не пользуешься.

Минерва зарычала и вернулась обратно. Брызнув пару раз духами и надев пару золотых колец, она снова направилась к двери.

− И возьми плащ! Там дождь! − приказал Дрисколл.

Минерва снова резко остановилась и вернулась в комнату.

− В какой именно момент ты стал моей мамой, Дрисколл? − кисло спросила его она, извлекая старый маггловский плащ из недр шкафа.

− Нет, ну, если ты предпочитаешь замерзнуть…. − капризно протянул он.

Бормоча себе под нос, Минерва рассматривала старый двубортный плащ в своих руках. В сороковых он был модным, но насчет нынешних времён она уверена не была.

Явно почувствовав её нерешительность, Дрискол беззаботно махнул рукой:

− Если кто-нибудь спросит, скажи, что это винтаж, − сказал он ей. − А теперь поторопись! Ты опаздываешь!

Минерва на этот раз придержала язык и наложила на плащ быстрые очищающие чары (как бы то ни было, он пролежал в шкафу очень долго). Она положила палочку на туалетный столик и влезла в плащ. Надев его, она подивилась тому, зачем вообще кто-то носит плохо сидящие, безвкусные и слишком длинные мантии, когда маггловские плащи вообще-то гораздо удобнее.

Отложив подобные размышления на потом, Минерва промаршировала к двери, надеясь, что на этот раз окончательно. Тем не менее, у выхода она замедлила шаг. Дрисколл не вымолвил ни слова, пока её рука не коснулась двери.

− То есть палочка тебе не понадобится? − небрежно спросил он.

Палочка. Она оставила её на туалетном столике. Раздраженно уронив голову, Минерва вздохнула.

− Дрисколл, зачем ты это делаешь? Не проще ли было сразу сказать мне, что я забыла, разве нет?

− Легче, без сомнений, − согласился Дрисколл, поправляя пурпурную остроконечную шляпу на голове. − Но совсем не так весело.

17:41
Вестибюль у входа (а, точнее, у выхода)

Она ещё пять раз возвращалась обратно от двери, прежде чем покинула комнату. Напоминания варьировались от поистине важных («Тебе, наверняка, понадобятся маггловские деньги») до очевидно смехотворных («Не берешь антидот для Веритассерума? С ума сошла?»). Зато теперь Минерва смело могла сказать, что подготовлена к практически любой неожиданности. Вообще-то, если Министерство похитит её и вольёт в глотку Веритассерум, ей придётся ответить на все вопросы честно. Но так как она и так уже это сделала, то не видела в этом большой проблемы. Кроме того, Дрисколл вовлёк её в пространную дисскусию по поводу того, брать ли очки. Очки, в конце концов, одержали победу, но только потому, что Минерва слишком долгие годы привыкала к ним, чтобы теперь пренебречь ими лишь ради шика.

В вестибюле почти никого не было, за исключением учеников, время от времени проходивших в Большой Зал на ужин. Длинные тени, пролегшие в холле, скрывали большую его часть в полумраке, и пасмурная погода снаружи не особенно добавляла света. Так что Минерва подумала, что ей вполне могло всего лишь показаться, что за ней кто-то наблюдает. Могло показаться. Однако она почему-то в этом сомневалась.

Она уверенно направилась к подземельям, как будто её совершенно ничего не тревожило. По спине пробежали мурашки, а всё её внимание сосредоточилось на боковом зрении. Она готова была поклясться, что заметила какое-то движение справа от себя. Движение, безусловно, не ученика. Ни один ученик не двигался так незаметно и так продуманно. Даже Джеймс Поттер не умел бесшумно красться по мраморному полу.

Аврор, догадалась она. За ней следил Аврор.

Какая прелесть.

Дамбльдор как-то сказал ей, что у каждого в жизни бывают моменты, когда приходится выбирать между здравым смыслом, хорошими манерами и возможностью повеселиться. Минерва поверила ему тогда и частенько с понимающей улыбкой вспоминала эти слова. Здравый смысл требовал идти дальше в подземелья, воспользоваться там запасным выходом и в своей кошачьей форме спуститься по извилистой тропинке к озеру, как она и собиралась сделать с самого начала. Хорошие манеры предполагали возвращение в спальню и признание поражения, так как её заметил Аврор.

Возможность повеселиться толкала её прямиком к парадному входу.

По её лицу промелькнула легкая усмешка, когда она потянула на себя тяжёлую дверь.

17:43
Площадка перед входом

Минерва быстро спустилась по каменным ступенькам, на ходу натягивая капюшон, и мысленно принесла благодарность материнской заботе Дрисколла, как только холодные дождевые капли коснулись лица. Она пошла по длинной дорожке, ведущей к Хогсмиду и уже почти потеряла из виду замок, когда услышала, как дверь со скрипом раскрылась и оттуда показалась тёмная фигура.

Она продолжала идти, пока не скрылась из виду, после чего нырнула в кусты, где и трансформировалась. Когда превращение в животное вызывается внешним воздействием (например, когда тебя превращает в хорька выживший из ума учитель по защите от черной магии) − это довольно своеобразное ощущение. Однако, когда трансформируешься сам, то это столь же естественно, как потягивание. Вообще-то, иногда это было просто ощущением освобождения, как случилось и на этот раз.

Минерва выпустила когти и до основания опустила их в землю под лапами. По сравнению с состоянием постоянной готовности к вызову к Амбридж …в общем, можно с уверенностью сказать, что так расслабленно она не чувствовала себя весь день.

Окинув взглядом окрестности, Минерва отметила три важные вещи. Во-первых, листва куста, за которым она притаилась, была внизу достаточно густой, чтобы более-менее её скрыть. Во-вторых, Прадфут торопливо шёл следом за ней, не особенно обращая внимания на саму дорогу. И, в-третьих, у дорожки был довольно крутой склон, сплошь покрытый грязью (благодаря никудышной погоде), который круто вел вниз в ещё более глубокую грязь.

Право, у неё просто не было иного выбора, кроме как метнуться стрелой из-за кустов и запутаться ловко у него в ногах, отправив кувыркаться вниз по склону прямо в грязищу. Допустим, у неё была некоторая свобода выбора в том, как долго простоять там, торжествуя, но крайне незначительная.

Когда, наконец, самодовольство Минервы было утолено, она удовлетворенно мурлыкнула и рысью припустила вдоль дороги. Конечно, теперь она могла опоздать на ужин, но это вполне того стоило.

17:56
Лондон

Через несколько минут она появилась на аллее за «Дырявым котлом». Лёгкая усмешка всё ещё не сошла с её лица.

Первым делом Минерва отметила, что газеты действительно не врали о жаре в Лондоне. Она провела здесь всего несколько секунд и уже почувствовала, как тут жарко. Она также заметила, что с неё ручьями льётся вода, но тут же справилась с этим быстрым заклинанием. Минерва стянула плащ, открыла заднюю дверь и зашла в ветхий старый бар.

− Добрый вечер, профессор МакГонагалл! − радостно приветствовал её бармен Том. − Что будете заказывать?

− Прямо сейчас ничего, Том, − вежливо ответила она. − Я просто прохожу наружу.

− Па-нятно, − сказал он, после чего снова стал протирать стойку.

Порадовавшись, что он не пытался продолжить разговор, Минерва прошла прямиком через бар и вышла наружу на оживлённую маггловскую улицу. Никто из прохожих не взглянул на неё, каждый был слишком погружен в собственные мысли, чтобы заинтересоваться ею. Это полностью устраивало Минерву.

Она взглянула вверх и заметила вдалеке башню с часами. Если не поторопиться, она опоздает на несколько минут. Конечно, такое ей не свойственно, но вполне оправданно, учитывая обстоятельства. В конце концов, хотела бы она посмотреть, как другие бы управились быстрее на её месте. И всё же она быстро перешла на другую улицу и такие мелкие преграды, как встретившееся измученное семейство с восемью орущими детишками, не замедляли её шага. Вообще-то она чуть не прокляла парочку детей просто потому, что на её вкус они выглядели слишком противными и орали во всё горло без какой-то очевидной причины.

Она заметила маленький итальянский ресторан, в котором у неё был намечен ужин.

− Минерва, − позвал её обрадованный голос. − Слава Богу, ты пришла, я уже начала волноваться.

Минерва подняла глаза и увидела ждавшую её статную женщину в баклажанного цвета пальто. Эммелин Вэйнс: владелица «Современной Трансфигурации» и других журналов, член «Ордена феникса», козерог и одна из ближайших подруг Минервы в течении пятидесяти лет. Минерва тепло улыбнулась.

− Эммелин, − поприветствовала она. − Ах, как я рада тебя видеть.

Женщины крепко обнялись.

− Заходим? − спросила Эммелин, показывая на ресторан за ними.

− Разумеется.

− Чудесно, − прощебетала Эммелин. − Начнем с главного, расскажи, как прошёл твой день.

Брови Минервы взлетели вверх.

− Осторожнее со своими желаниями, − предупредила она.
______________________________
[1] Один из наиболее известных представителей абстрактного экспрессионизма 1950-х годов (пример картины: http://www.krugosvet.ru/articles/59/1005969/0009747g.htm)
[2] Игра слов. В оригинале salmagundi − беспорядочная смесь, салат.

Глава 4. Вечер (часть 1)

Так как третья глава очень длинная, и я боюсь, что буду переводить её слишком долго, я решила выкладывать её небольшими "логически завершёнными" кусками, так что на этот раз глава будет значительно меньше, чем обычно :(

Кроме того, с этого момента со мной работает ещё одна гамма - Скромняга Билл :) Спасибо ему огромное за помощь!

18:48
Ресторан «Адажио»

Вскоре стало ясно, что опасения Минервы по поводу собственного вида были напрасны: она бы выделялась из толпы в любом случае. По разным причинам, но, в первую очередь, из-за своей спутницы.

Эммелин Вэйнс унаследовала состояние как со стороны магглорождённого дедушки по отцу (его предки изобрели то ли печатный станок, то ли метод переплетения книг, то ли ещё что-то в том же роде), так и со стороны матери-ведьмы (чьи предки основали «Очаровательную волшебную косметику»). Как следствие, она признавала только превосходное качество. Так что Эммелин довольно бурно выразила своё возмущение, когда официантка попыталась усадить их в нижнем зале, хотя столик был заказан на втором этаже. Кроме того, среднестатистические магглы по какой-то необъяснимой причине всегда оглядываются на шикарные прически и наряды от французских кутюрье.

Во-вторых, их разговор тоже привлекал внимание. Эммелин немедленно захотела во всех подробностях узнать, как Минерва провела день, и та не заставила себя уговаривать. Сопровождавшая повествование бурная жестикуляция вызывала у слушательницы приступы гомерического смеха. Неудивительно, что к тому моменту, как со стола унесли закуски, причёска Минервы растрепалась, рукава были закатаны по локоть (так легче размахивать руками), а кольца перекочевали в карманы плаща, повешенного на спинку стула. Эммелин сняла свой модный пиджак, явив миру топ бежевого цвета, и с девизом: «Сегодня жарковато для пыток», − сбросила под стол модельные туфли. В общем, они не могли пожаловаться на недостаток внимания.

Ну и, наконец, персонал ресторана вёл себя чрезвычайно странно. Например, когда они заказали первые блюда (мясной суп и вареники [1] соответственно), официантка с ужасом воскликнула: «Вы знаете, сколько там калорий?» Дамы, разумеется, не преминули обменяться непонимающими взглядами и осведомиться: «А что это такое?» После импровизированной лекции на тему «что такое калория и с чем её едят», обе заверили официантку, что нет, они понятия не имеют, сколько этих штук в заказанных закусках, но, в общем-то, их это и не волнует. Услышав такое, юные леди за соседним столиком вскочили на ноги и зааплодировали, а несколько симпатичных пожилых джентльменов, сидевших у барной стойки, пригласили обеих дам к обеду. Те с благодарностью приняли овации и решительно отклонили приглашения.

Когда они были в самом разгаре поглощения второго, Минерва всё ещё живописала свой день. К этому моменту она уже выпустила основной пар и по-дружески делилась новостями с Эммелин, которая слушала с неподдельным интересом. Над историей «Шедевра» Колина Криви она хохотала целых пять минут и даже, не удержавшись, заказала себе копию. Так что Минерва продолжала рассказ, не забывая, впрочем, отдавать должное ризотто.

− И тогда Орига простерла руки к небу и заявила, что забирает их себе. Всех. Теперь они её домашние животные, − она безнадежно махнула рукой. − Честное слово, иногда эта девочка меня так удивляет!

Отсмеявшись, Эммелин пригубила вино. − Ох, боже мой, − она снова захихикала, − боже, боже… Я же говорила, что у тебя куда более интересная жизнь?

− Конечно, говорила, − пробормотала Минерва и тоже попробовала вино, которое оказалось вполне приличным, но, пожалуй, чересчур сладким. − К сожалению, Эммелин, не могу с тобой согласиться. Все эти твои статьи, светские вечеринки, все эти политики…

− Что, в конечном итоге, сводится к каждодневному общению с людьми, которые не умолкают ни на секунду, но ничего не говорят, − Эммелин безнадёжно покачала головой. − Иногда я всерьез задумываюсь, а не лучше ли было бы пойти прислугой в «Кабанью голову»? Там куда как интересней, а денег мне и так хватает, верно?

− И я уверена, Аберфорд был бы рад компании, − притворно поддержала её Минерва, подчищая тарелку. Эммелин, казалось, на мгновение задумалась, но покачала головой и снова принялась за еду.

Подруга частенько жаловалась на свою работу, но Минерва знала, что та не променяет её ни на что на свете. Эммелин не была безумно влюблена в свои журналы, но её закоренелый педантизм не позволил бы ей доверить их кому-то другому. Несколько лет назад в письме к Минерве она на трёх страницах разорялась об ошибке в еженедельнике «Что Модно Ведьме»: вместо обложки «кардинал» какой-то клерк пустил в печать обложку «кармин». Минерве пришлось уточнить в ответном письме что, во имя Мерлина, значат «кардинал» и «кармин» – а это оказались всего-навсего два оттенка красного. Очень похожих оттенка красного. Настолько похожих, что, разглядывая образцы, Минерва не заметила разницы.

− А дальше? Что было после уборки в Большом Зале? − с любопытством спросила Эммелин, разделывая тефтели.

− Да ничего особенного. Немного поругались с Долорес. И… эээ… инцидент с участием одной бесстыжей кошки, грязного скользкого склона и некоего аврора − сущие пустяки, − невинно сообщила она. − Представляешь, они здесь подают сливочный мусс с бисквитом и фруктами[2]!

Но Эммелин пронзила её взглядом.

− Минерва МакГонагалл, признавайся, что ты натворила! И с кем ты это натворила?!

− Да ни с кем, − неубедительно попыталась отшутиться Минерва. − А этот мусс как будто ничего. Смотри, за тем столиком…

− Я тебя насквозь вижу, знаешь об этом? − с ноткой ностальгии в голосе спросила Эммелин, улыбаясь одними уголками губ. − Ты же врёшь ничуть ни лучше, чем когда нам было по семнадцать и нас приволокли к профессору Диппету насчёт наших «дополнительных занятий».

Минерва захихикала. Диппета, хоть он был далеко и не дурак, вряд ли можно было назвать директором от Бога. После четырёх лет «занятий» Минерву и Эммелин вызвали в его кабинет объяснить, почему они со второго класса не вернули в библиотеку учебник по продвинутой трансфигурации. А также, чем это они занимались в заброшенных классах, что после этого частенько заявлялись в больничное крыло в шерсти и перьях. Если память не подводит, Минерва тогда заявила, что они готовят номер для вечеринки. И директор чуть было не принял это за чистую монету, но Минерва всё испортила, прошептав подруге: «О Боже, он ведь и, правда, поверил!»

Та всегда припоминала ей эту маленькую промашку.

− А Филч всё ещё работает? − с любопытством поинтересовалась Эммелин, выдергивая Минерву из плена воспоминаний.

Она застонала.

− О, да. Можешь не сомневаться. И он, и его дурацкая кошка.

Эммелин засмеялась.

− О, похоже, он так и не стал твоим близким другом? − лукаво спросила она.

− Самые дружеские и близкие отношения у меня сложились с Дамбльдором, − прямо ответила Минерва. − Потом идёт Помона. Потом Поппи. И, представь себе, Снейп, − усмехнулась она. − А я для него, наверное, на третьем месте после Синистры и Дамбльдора. Только он, конечно, скорее сдохнет, чем признается в этом.

Эммелин удивилась:

− То есть, вы много общаетесь?

Минерва кивнула:

− По поводу работы. Видишь ли, с Альбусом он общается, точнее, общался на тему… ну… своих других обязанностей, − Эммелин понимающе кивнула. − С Оригой он говорит практически обо всём остальном, ну а со мной – об учениках, которых терпеть не может. Вот, к примеру, только вчера мне пришлось битый час выслушивать его недовольство Гарри Поттером.

Эммелин засмеялась.

− Странный он всё-таки человек, этот Снейп. Я, кстати, помню его помладше. Он всегда был странным, − уточнила она.

Теперь уже была очередь Минервы смеяться. Разговор немного затих; они вернулись к еде. Минерва про себя размышляла над странностями Северуса Снейпа. Постепенно её мысли перешли к странностям Теодора Нотта, который по своей сути был миниатюрным Снейпом, и, в конце концов, это привело её к размышлениям о Дафне Гринграсс.

Эммелин с лёгким интересом наблюдала, как официантка безуспешно заигрывала с клиентом, пока выражение лица подруги не привлекло её внимание.

− О чём задумалась?

Минерва моргнула и взглянула на неё:

− А?

Эммелин пожала плечами.

− Ну, ты унеслась куда-то в заоблачные дали, не доступные нам, простым смертным, − улыбнулась она. − Тебя что-то беспокоит? Я имею в виду, помимо бардака у тебя на работе и повышенного давления. У тебя же точно давление скачет.

Минерва улыбнулась:

− Вечно я о своём думаю, − признала она.

− Да, − сказала Эммелин. − Есть немножко. Но даже если бы ты не отвлеклась, я бы так тебя замучила своими нудными разговорами, что ты бы всё равно заскучала. Так что ничего страшного.

− И поделом мне.

− И вот именно так я сейчас и буду докучать тебе, если ты немедленно не расскажешь, в чём дело, − добавила та. − И не жди снисхождения.

Минерва покачала головой:

− Да, на самом деле, ничего особенного.

Эммелин выразительно на неё посмотрела.

− Просто… Ну, у меня учится одна девочка... Она – как бы это сказать − ну, в общем, я не совсем понимаю, что с ней происходит... Но это не так уж и важно.

Решимость на лице Эммелин не оставляла сомнений, что сейчас Минерву будут препарировать. Но трудно переупрямить Минерву МакГонагалл; она сделала вид, что её это совершенно не волнует.

− Этот мусс выглядит аппетитно, правда? Я, пожалуй, возьму его на десерт.

− Немедленно выкладывай, − приказала Эммелин.

− Что именно? − с любопытством осведомилась Минерва, склонив голову.

− Минерва, ты же не забыла, что боишься щекотки? − негромко пригрозила та.

Этого оказалось достаточно. Минерва начала рассказывать. Всё: начиная с инцидента с заколкой для волос и яростного отрицания какой-либо причастности к Волдеморту, и кончая тем, что соизволил раскрыть Снейп, которого никогда не подводило чувство меры. Эммелин слушала с обычным спокойствием и пониманием, не прерывая рассказ ни словом. Как только Минерва закончила, к ним подошёл официант, чтобы убрать тарелки и принять заказ на десерт.

− То есть, грубо говоря, эту девочку шпыняют все кому не лень уже бог знает сколько времени, а другим факультетам никогда нет дела до Слизерина.

− Ты сказала, что она дружна с племянницей Амелии, − заметила Эммелин.

− Да, но они общаются очень редко. У слизеринцев и хаффлпафцев очень разные расписания, как ты помнишь.

− Верно, − согласилась Эммелин. − Если не ошибаюсь, именно по этой причине Помона так ни разу и не сходила на свидание с Томом Риддлом, − с ностальгией сказала она. − Интересно, что с ним теперь?

Минерва могла бы ей расписать во всех красках, что с ним теперь, но вместо этого заметила:

− А мне интересно, что могло произойти с нашим официантом? Мусс ведь уже должен быть готов?

− Полагаю, да, − сказала Эммелин, оглядываясь в поисках официанта. Когда ни одного не обнаружилось, она пожала плечами и повернулась к Минерве.

− Тебе без сомнения нужно приглядывать за этим мальчиком, Малфоем. И не потому, что он какой-то там будущий Пожиратель Смерти, а потому, что он явно имеет большое влияние на факультете, и не хотелось бы, чтобы он посчитал нужным... ну, ты понимаешь… − она неопределённо махнула рукой.

− Наказать её, − подсказала Минерва. − Да, я полностью согласна.

− Знаешь, пари держу – они в конце концов начнут встречаться, − заявила Эммелин мечтательно.

Минерва одарила её испепеляющим взглядом.

− Я верю во вкус Дафны, − сказала она.

Эммелин отмахнулась.

− Ну, не прямо сейчас, конечно. Это было бы нелепо. Но потом… Когда он немножко опустится на землю... Когда − эээ… он узнает некоторые вещи, ему придётся раскрыть глаза. К тому же, судя по твоим словам, он всего лишь избалован, и ничего особенно дурного в нём нет.

− Ну-ну, совсем ничего, − насмешливо заявила Минерва.

− Ну, признай, это было бы романтично, − мечтательно сказала Эммелин. − Он вожделеет её все эти годы…

− Месяцы. Он вожделеет её месяцы. С того момента, как у неё выросла грудь.

− А она относится к нему как к отвратительному задаваке…

− Удивительно точная его характеристика, вот честное слово.

− И в один прекрасный день, когда оба чуть-чуть повзрослеют и научатся справляться с совершенно не детскими проблемами, они поймут, что у них общая судьба…

− О, какой ужас.

− Это было бы так романтично, так необычайно...

− Это были бы Лили и Джеймс. И намного прозаичнее, − отрезала Минерва. − Честное слово, Эммелин, ну как столь разумный человек, как ты, может быть таким наивным в этих вопросах? − она отпила вина, борясь с желанием дать подруге лёгкого дружеского пинка под столом.

Эммелин ухмыльнулась.

− Думаю, у меня есть полное право иногда вести себя глупо, − сказала она. − Благодаря этому, я чувствую себя такой молодой...

− …и всего только пара литров маминой косметики….

Эммелин ахнула от возмущения, но как раз в этот момент им принесли мусс.


[1] В оригинале: Minestrone и Gnocchi. Minestrone − густой итальянский мясной или куриный суп с овощами, Gnocchi - что-то типа клёцок с картофелем: картофельное пюре смешивается с мукой, получившееся тесто разрезается на маленькие кусочки и быстро отваривается.
[2] Trifle − сочетание бисквита, взбитых сливок, фруктов, орехов как правило укладываемых слоями в вазочку или бокал.



Глава 5. Вечер (часть2)

19:39
Улица рядом с рестораном «Адажио»

Прошло ещё немало времени, прежде чем дамы закончили ужин, договорились, кто будет платить, и, в конце концов, соизволили покинуть ресторан. Когда они наконец вышли наружу и окунулись в ночной воздух, солнце уже почти село и пешеходов на улицах стало заметно меньше. После обсуждения самых невероятных способов завоевания Малфоем сердца Дафны (от оригинальных подарков на день Святого Валентина до притворной слепоты, которую излечила бы её красота), разговор перешел на другое. Они обсудили квиддич этого сезона и последние модели парадных мантий, строго осудили непрекращающийся ажиотаж вокруг книг Гилдероя Локхарта, а также выяснили, кому какие перья и чернила больше нравятся. Так они и сплетничали о том, о сём, пока, как и следовало ожидать, не всплыло Министерство Магии и его дурацкая политика — тема неизбежная для всех членов Ордена Феникса.

Они медленно шли по улице, и Эммелин ужасно смешно рассказывала об интервью Корнелиуса Фаджа журналу «Что за Ведьма». Он тогда заявил, что всегда прекрасно знал, как кружит голову женщинам его высокое положение, и поведал, как оберегает жену от ревности. Вот, честное слово, бывают же чудаки!

Они ещё какое-то время постояли на углу — обеим хотелось, чтобы вечер не кончался. Они ведь так редко виделись, если уж на то пошло. Минерва вздохнула.

— Ну ладно, придётся это сказать мне. Я была так рада с тобой повидаться, дорогая Эммелин.

— Я тоже, Минерва, — подхватила та и обняла подругу.

Минерве всегда было приятно в объятиях Эммелин, дарящих уют и безопасность. Вся Эммелин — её нежная кожа, дорогущие духи — словно излучала надёжность и непоколебимость. Минерва в ответ обвила подругу руками и крепко обняла. Вдохнула её запах и почувствовала покой. Ведь ей так редко удавалось побыть рядом со своими самыми дорогими и близкими людьми.

Наконец они отпустили друг друга, улыбаясь.

— Ты же приедешь на виллу этим летом? — спросила Эммелин. И хотя это прозвучало скорее как приказ, чем просьба, Минерва всё равно согласилась.

— Обязательно. В прошлом году я не приехала только потому…

— Знаю-знаю, потому что Дамблдор загрузил тебя делами Ордена. Но я ж там подыхаю со скуки со всеми этими вырождающимися сливками общества, — содрогнувшись, пожаловалась Эммелин.

Минерва засмеялась.

— Я приеду, чего бы мне это ни стоило. Клянусь, — пообещала она. — И первым делом завтра утром я начну писать тебе письмо. Держу пари, к тому времени у меня уже будет полным полно неприятностей.

Эммелин усмехнулась.

— Это так же верно, как то, что солнце встает по утрам, — сказала она. — Просто помни: Nill illigitimi carborundum.

— Мои познания в латыни давно протухли, не могла бы ты мне это перевести? — нахмурилась в ответ Минерва.

Эммелин усмехнулась ещё шире и прошептала:

— Приблизительно перевести? Не позволяй всяким уродам унижать себя.

19:52
Дырявый котёл

Перекинув плащ через руку, Минерва не спеша прогуливалась по направлению к Дырявому Котлу. Никуда не торопясь, она разглядывала витрины магазинов, слушала музыку, доносившуюся из баров, и даже бросила в фонтан несколько монет (маггловских), не поленившись загадать желание, прямо как ее учила мама когда-то в детстве. По правде говоря, маме не пришлось бы по душе то, чего Минерва пожелала Долорес Амбридж… но знай она всю подноготную, она простила бы дочке эту невинную шалость.

Когда Минерва вошла в Дырявый Котёл, солнце уже почти совсем скрылось за домами, и на улице стало прохладней, так что большинство прогуливавшихся постепенно разбредалось по кафе и барам. Стоило войти внутрь, как хорошее лёгкое настроение испарилось, будто его и не бывало. Хотя в Дырявом Котле было чисто, уютно и приятно посидеть, это явно было не лучшее место в солнечные летние деньки. Слишком темно было в баре после яркого солнца снаружи, а солнце Минерве, конечно, нравилось куда больше.

Однако выбирать было особенно не из чего — или Амбридж, или бар, и так как тут было довольно пусто, вряд ли её кто-нибудь увидит. Она присела за барную стойку.

— Лимонад из морской травы? — Том вдруг выскочил непонятно откуда, будто появившись прямо из воздуха.

Давно привыкнув к его фокусам, Минера только улыбнулась.

— Было бы здорово. Как Анабель?

Том добродушно усмехнулся, морщины лучиками пробежали по его лицу, как по мягкой замше.

— Спасибо, что спросила. Понимаешь, она недавно окотилась, и у меня там, в комнатах, носятся с полдюжины крошечных котят. Я вот только сделаю тебе лимонад — и сразу туда, — он тут же начал что-то искать под стойкой, пока Минерва устраивалась поудобнее.

Дверь с чёрного входа резко распахнулась. Минерва быстро глянула туда, чтобы убедиться, что новый посетитель не заслуживает беспокойства. Повода для тревоги не было. Это был кто-то из близнецов Уизли, как будто слегка смущенный, и хорошенькая незнакомая блондинка. Она весело трещала о чём-то, и, казалось, ей было совершенно всё равно, слушают ее или нет. Близнец, — непонятно который из двух, — двинулся прямиком к столику и сел. Блондинка присела рядом, и парень тут же скривился, как от сильной боли. Когда же он понял, что девушка еще и не собирается замолкать, лицо его перекосилось, как будто его посетили мысли о самоубийстве. Минерва с трудом сдерживала смех.

— Ваш заказ, профессор, — бодро отрапортовал вновь появившийся Том и протянул ей изумрудно-зелёный напиток.

Минерва поблагодарила его и взяла стакан.

— Том, — обратилась она к нему, пока он снова не исчез бесследно. — А это кто?

Он проследил за её взглядом и хмыкнул.

— Это, уважаемый профессор, Джун Джевкис. Из Лондона. Если память мне не изменяет, училась на дому. Несколько недель назад устроилась на работу к ребятам Уизли и, похоже, положила глаз на одного из них.

Джун положила ладонь на руку своего спутника и продолжала болтать. Бедняга (кто бы из них двоих это ни был) с видимым трудом выдавливал что-то в ответ. Джун разразилась громким, оживлённым и ужасающе неестественным смехом, после чего прикрыла его руку и второй ладонью. Парень провёл другой рукой по лицу — похоже, он был на грани нервного срыва. В прострации он оглядел бар и заказал:

— Два сливочных пива, Том, пожалуйста, — так и не сфокусировав взгляд.

— Ой, солнышко! Ты вовсе не обязан покупать и на меня! — пронзительно воскликнула Джун.

— Я и не покупал. Джордж придёт с минуты на минуту, — мрачно сказал близнец — очевидно, Фред.

Вместо того чтобы воспринять это как личное оскорбление и послать кавалера куда подальше, как сделала бы Минерва в возрасте Джун, та сочла подходящим похихикать в ответ на подобное заявление.

— Ох уж вы двое! — прощебетала она. — Ну, прямо сиамские близнецы! Почти невозможно застать вас по раздельности!

Фред поморщился.

— Ну, в общем-то, я тоже так думал.

Минерва хрюкнула от смеха в свой лимонад. Судя по всему, уши Фреда не уступали сонарам летучей мыши; он мгновенно впился в нее глазами. Как только до него дошло, кого он видит, на него, казалось, сошла небесная благодать, будто он узрел самого Мессию. Минерва закатила глаза и принялась судорожно перебирать возможные пути отступления. Она не будет помогать Фреду Уизли отделаться от этой пиявки, она не будет ему помогать, она не бу…

— Профессор МакГонагалл! — просиял Фред. Он вскочил на ноги и буквально одним прыжком оказался на соседнем стуле. — Профессор МакГонагалл, как я рад вас встретить! Как вы очаровательно выглядите сегодня! Как там Хогвартс? Как поживает профессор Флитвик? Ммм? А Спраут? А Снейп? Как уроки трансфигурации? Расскажите мне обо всём! В мельчайших подробностях! Пожалуйста! — взмолился он.

Несколько ошеломлённая такой атакой, Минерва смогла издать лишь несколько несвязных звуков и мило покивать. И тут же получила косой взгляд Джун, тут же возникшей рядом с Фредом.

— Вот ваши напитки, — доброжелательно поприветствовал их Том, поставив пиво Фреда на прилавок, после чего быстро направился в другой конец бара. Проходя мимо Минервы, он с сердечной теплотой шепнул ей: «Удачи».

Тем временем Фред, решив, что, похоже, способности его бывшего декана к членораздельной речи сейчас не на высоте, начал разговор, скорее напоминающий монолог, представляя её своей подруге.

— Это профессор МакГонагалл — она, знаешь ли, была моей самой любимой учительницей в Хогвартсе, — весомо добавил он, — нам было так жаль с ней расставаться.

— Правда? — спросила Джун, всё ёще жаля Минерву неприязненным взглядом.

Минерва в свою очередь подняла бровь:

— Твоя самая любимая учительница? — прошептала она.

— Вы должны меня вызволить, — прошептал в ответ Фред.

Минерва закатила глаза. Ну что ж, она, пожалуй, и правда может это провернуть.

— О да, Фред был замечательным учеником! — сладко проворковала она. У Фреда отпала челюсть. — У них с братом были просто сверхъестественные способности к трансфигурации. Любое задание они выполняли в мгновение ока! — это было, по крайней мере, правдой. А то, что они предпочитали ставить эксперименты над животными, а не трансфигурировать их — так это здесь ни при чём.

— Круто, — вяло прокомментировала Джун. Она повернулась к Фреду (тот с открытым ртом воззрился на Минерву, будто на существо с другой планеты) и кокетливо откинула назад волосы. — Не лучше ли вернуться за наш столик, чтобы Джордж нас заметил, когда придёт? — сладким голоском спросила она.

Фред моргнул.

— Э-э-э…

Перед Минервой стоял тяжёлый выбор: спасти маленького негодника, который за семь лет всяческих шалостей отнял, наверное, три года её жизни… или посмотреть, как он мучается?

— Фред? — многозначительно позвала Джун, намекая, что ему бы лучше поторопиться с ответом.

Даже веснушки Фреда поблёкли. Глаза его метались туда-сюда, и он бросил на Минерву взгляд утопающего. — М-м-м…

— Чего?

— Ну… я… э-э-э…

— Послушай! — громко вмешалась Минерва. — А как там твой брат? И ещё мне хотелось бы посмотреть на ваш магазин: меня интересует несколько товаров, — самым дружелюбным тоном заявила она.

У него был такой вид, словно он ее сейчас расцелует.

— Да! Да, конечно. Обязательно. Прямо сейчас. Джун, ты же не против? Нет? Вот и отлично. Ну, тогда до завтра. Пойдёмте, профессор МакГонагалл.

Он схватил её за руку и потащил за собой к черному входу. Минерва, упираясь, пыталась собрать свои вещи — каблуки скользили по натёртому до блеска полу. Она дотянулась до плаща, который оставила на высоком стуле возле бара, и поблагодарила Бога, что тот попался ей на глаза, иначе бы она его точно забыла. А потом она просто повисла на Фреде, чтобы не упасть, пока, наконец, не ступила снова на нескользкую поверхность.

Оставшаяся в баре Джун, кажется, хотела выразить протест. Впрочем, получилось у нее это или нет, Минерве узнать не удалось — она слишком быстро оказалась снаружи.

19:58
Возле «Ужастиков Умников Уизли»

— Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо! — в тысячный раз пропел Фред.

Ну и странной же, наверное, парочкой они смотрелись, если бы кто-нибудь их сейчас увидел. К счастью, все магазины на Диагон аллее уже были закрыты, и углядел их только Джордж Уизли, как раз закрывавший лавку. Минерва многое бы отдала, чтобы узнать, о чем он подумал при виде братца, обхватившего в обнимку их бывшую учительницу трансфигурации и осыпающего ее благодарностями. Даже в обычных обстоятельствах это выглядело бы довольно странно, а уж если учесть, что вышеозначенная учительница была в маггловской одежде и с полуразвалившейся вечерней причёской…. Вдобавок ко всему, Минерва не могла шевельнуть руками — Фред сжимал ее как в тисках.

Потом, подумав, она пришла к выводу, что, в общем-то, ничего удивительного в испуганно-обалдевшей мине Джорджа не было. Но в тот момент его вид вызвал у неё одно только раздражение.

— Уизли! Если ты немедленно не отцепишь от меня своего придурошного братца, я тебе лично обещаю, что вас больше никогда не будут путать, — крикнула она ему. — Достаточно будет посмотреть, у кого на лице огромный шрам!

Но Джорджа как паралич разбил – никакого от него толку. Зато Фред вдруг резко выпрямился, чмокнул ее в щеку и одним прыжком очутился рядом с братом. Минерва метнула ему вслед яростный взгляд, но он ничего не заметил. Зато заметил Джордж, судя по его испуганному виду.

— Ты знаешь, что она – гений? — провозгласил Фред. — Её надо обожествить. Нужно построить храм для поклонения или что-то в этом роде.

Джордж ясно, оригинально и коротко выразил свои мысли: «Э-э-э…?»

Минерва лишь закатила глаза и попыталась привести волосы в божеский вид.

— Она спасла меня от Джун, — объяснил Фред и, выхватив у брата ключи, завозился с дверью. Минерва только сейчас присмотрелась к зданию, и у неё закружилась голова — такое оно было пёстрое и ошеломляюще яркое.

Лицо Джорджа просветлело. Он озорно ухмыльнулся и взглянул на Минерву.

— Ручаюсь, если бы вы знали, насколько он будет признателен, то не стали бы этого делать.

— Вот уж точно не стала бы, чёрт возьми, — пробормотала Минерва, одергивая блузку. Она подняла глаза на хихикающего Джорджа и отпирающего магазин Фреда и вспомнила, что ей понадобятся волшебные деньги, чтобы что-нибудь купить.

Она тут же принялась искать в карманах мешочек с монетами.

— Что ты делаешь? — с любопытством спросил Джордж у брата.

Минерва была полностью поглощена поисками. Эта чёртова штука точно должна быть где-то здесь. Она просто не могла забыть её в Хогвартсе. Только не под надзором Дрисколла, пока она собиралась.

— Открываю магазин. Покажу глубокоуважаемому профессору всё, что она хотела, — восторженно сказал Фред. — Мы удрали под предлогом, что она хочет кое-что купить, и хотя это, конечно, чушь собачья, надо всё равно устроить показательные выступления, на случай если Джун вдруг вернётся, — добавил он чуть более спокойным голосом.

Минерва нащупала чёрный бархатный мешочек, и её внимание вновь вернулось к происходящему. Прочистив горло, она резко поправила Фреда:

— И вовсе никакая это не чушь. — Минерва направилась к входу. — Мне действительно нужно кое-что купить. И после вашего маленького представления, я, между прочим, рассчитываю на скидку, — заявила она, проходя в распахнутую дверь прямо мимо остолбеневших близнецов Уизли.