Враг входитДрако Малфой был самым разыскиваемым из людей, имеющих отношение к магическому миру, если учитывать тот факт, что Волдеморта вряд ли можно было назвать человеком. В ином случае Малфой был бы вторым в списке тех магов, за которыми охотилась вся общественность. В общем, он был весьма популярен.
А ведь прошло всего четыре года с тех пор, как он стоял на Астрономической башне школы Магии и Волшебства Хогвартс, не решаясь убить директора. Той ночью он скрылся с Пожирателем Смерти, Северусом Снейпом, представ перед Темным Лордом. Вряд ли стоит упоминать, что господин был невероятно зол на него. Тогда Волдеморт сказал ему, что на свете не существует иного выбора, кроме как убивать или быть убитым. Драко не был бы истинным Малфоем, если бы не сделал из слов господина правильные выводы; так, он выбрал единственно верный путь. Уничтожив в себе те крупицы того сомнения, которое явилось причиной провала его первой миссии, он принял решение и больше никогда не оглядывался назад.
С тех пор он начал тренироваться, постепенно набирая силу, отчаянно стремясь занять подобающее положение среди Пожирателей. И уже через полтора года Малфой предстал перед Темным Лордом почти на равных. Тем самым Драко даже превзошел отца и позже никогда не упускал возможности продемонстрировать свое превосходство, нередко при помощи палочки. И хотя отец был гораздо старше, а соответственно, более искусен во многих аспектах магии, Драко с легкостью победил его в магической дуэли, когда представилась такая возможность: Люциус, раздраженный отчасти наглостью сына, отчасти — его превосходством, вызвал Драко на дуэль. Нарцисса же, узнав об этом, не находила себе места от страха за сына, молясь, чтобы все обошлось, но опасаясь, тем не менее, открыто выразить беспокойство.
Дуэль состоялась. Она была намного короче, чем ожидал Драко, и потому он был порядком разочарован. Он никак не мог предугадать такого исхода, ведь в течение многих лет, когда его постоянно сравнивали с Люциусом, никто не мог подумать, что Драко добьется большего — он был лишь тенью отца, его невзрачной копией.
Он не знал, что именно было причиной медлительности и помутнения разума Люциуса — регулярные пытки или неотступающий страх, который глодал его изнутри с того самого дня, когда впервые исчез хозяин. Это могло быть и действие алкоголя. Впрочем, задумываясь мельком, какие факторы повлияли на Люциуса, Драко никогда не позволял себе углубляться в размышления. Зачем? Теперь это не имело для него никакого значения. Главным было то, что он раз и навсегда одержал над Люциусом победу. Когда Драко держал в руке палочку отца, приставив свою собственную к его горлу, он ощущал глубокое удовлетворение, почти триумф. У него хватило смелости посмотреть Люциусу в глаза, чтобы окончательно убедиться: теперь он сильнее. И прошло немало времени с той памятной ночи, прежде чем Малфой-старший смог вернуть сыну ответный взгляд.
«Но разве Люциус не должен мной гордиться?» - с неожиданной горечью подумал он уже спустя несколько недель после дуэли. И тут же с негодованием отверг это предположение. «Ему хотелось, чтобы я стал таким же, как он, но ему и в голову не могло прийти, что я когда-нибудь смогу превзойти его. Он никогда не хотел, чтобы я преуспел в чем - либо. Он всего лишь нуждался в ком-то, кого мог бы безнаказанно унижать, потому что сам был ничтожеством».
А все началось с той ночи, когда Люциус в одном из весьма сомнительных баров Хогсмида случайно столкнулся со старым другом, который произнес роковые слова: «Малфой, я нашел ключ к решению всех наших проблем. Человек, который согласен помочь нам — гений. Стоит только раз взглянуть на него — и сразу понятно, что вскоре он станет великим магом. Так ты согласен с ним встретиться?»
Именно эта ночь заставила Люциуса ступить на темный и беспощадный путь, бросивший тень на весь его род; путь, на который Малфой-старший, будучи еще совсем юным, ступил не колеблясь. И это стало началом его конца.
* * *
Нарцисса узнала имя победителя почти сразу после дуэли. От нее не укрылось то, что Люциус с тех пор начал больше пить, и порой она могла заметить отблески страха в глазах мужа, когда тот украдкой поглядывал на сына. Драко же еще больше отдалился от нее; теперь они лишь изредка перебрасывались парой слов, и женщина не могла не видеть, что тот становится все более ожесточенным. Выяснив, что Темный Лорд приблизил к себе ее сына, она разрыдалась от собственного бессилия. Позже, когда Драко приобрел почти неограниченную власть, Нарциссе стало казаться, будто ее сын умирает, каждый день теряя частичку своей души. Так длилось до тех пор, пока в конце концов Драко окончательно не изменился, не оставив ни малейшего сходства с образом сына, который она тщательно хранила в памяти — невинного, далекого от зла и кромешной тьмы. У Нарциссы в комнате не висело ни одной фотографии Драко, кроме тех, на которых ее сыну еще не исполнилось четырех лет. Ведь уже начиная с этого возраста, его смех в огромном родовом замке раздавался все реже, и так продолжалось до тех пор, пока он не разучился смеяться вообще. Это произошло незадолго до того, как Драко отправился в Хогвартс.
Нарцисса никогда не хотела, чтобы Люциус пошел по выбранному им пути, не хотела быть женой Пожирателя Смерти, презираемой и покинутой человеком, которого однажды полюбила. Она ночами молила Мерлина, чтобы Драко не последовал за отцом в бездну, из которой уже невозможно было выбраться. Но прошлым летом, как раз перед шестым учебным годом, сын пришел домой поздно ночью и выглядел бледнее, чем обычно. Заметив Нарциссу, он отвел взгляд, но его секундного промедления ей оказалось достаточно, чтобы с ужасом осознать: из этих родных глаз на нее смотрит Смерть. Но в следующий же миг все пропало, и на его лице появилась обычная ухмылка, которая могла бы обмануть кого угодно, только не ее: Нарциссе приходилось видеть подобный взгляд у многих. У мужа, сестры, своих друзей и приятелей мужа. И сейчас, глядя на Драко, она понимала, что ее сын обречен жить точно так же.
Стоило Нарциссе заметить перемены, произошедшие с её сыном, победившим её мужа, как надежда, которая поддерживала ее на протяжении многих лет, стала постепенно иссякать в душе, пока окончательно не сменилась пустотой. Женщина, которая теперь бродила по мрачному родовому поместью, больше не была прежней Нарциссой Малфой. Она выглядела и вела себя как верная жена Пожирателя Смерти. Ей была отвратительна такая манера держаться: она ненавидела невежество и высокомерие. Ещё девушкой, на примере собственной семьи, Нарцисса убедилась, к чему может привести подобное предубеждение: она не видела родную сестру уже двадцать лет. И эта отчужденность точила Нарциссу изнутри, но она знала, что никогда никому об этом не расскажет.
Иногда Драко находил ее в гостиной, когда она, давясь безмолвными рыданиями, судорожно сжимала в руке старый, уже потертый от времени носовой платок с вышитым на нем фамильным гербом. Ей никогда не хватало сил что-нибудь произнести в эти мгновения, она лишь молча смотрела на сына, и на ее лице появлялась неизменно нежная, чуть виноватая улыбка. И Нарцисса не догадывалась, что именно эта улыбка всякий раз раздражала Драко.
Она не имела права распоряжаться своей ничтожной, как ей казалось, судьбой. Судьбой, которую она никогда не выбирала для себя и поэтому отчаянно ее не желала. Правда, Люциус не всегда был таким, но даже в самом начале семейной жизни она бы не осмелилась подойти к мужу и попытаться убедить его в том, что их семья не должна не поддерживать Темного Лорда, а, наоборот, быть по другую сторону баррикад. Нет, она не могла. Она упустила эту возможность много лет назад.
* * *
Драко часто думал о родителях, правда, зачастую, без привычной, разумеющейся для других детей нежности или заботы. Он прекрасно знал, что мать что-то скрывает от него, хотя не имел ни малейшего понятия, к чему относится ее тайна. В конце концов он оставил бесполезные размышления и догадки. В ту ночь, когда он вернулся домой с застывшим взглядом, в котором, казалось, все еще мелькали отблески Смерти, он заметил в ясных голубых глазах матери то, что никак не ожидал увидеть — стыд. И это поразило его до глубины души; он ухмыльнулся лишь для того, чтобы скрыть охватившее его потрясение, и даже сейчас, снова и снова прокручивая в памяти тот момент, он никак не мог понять, что же означал взгляд, который мать бросила на него в ответ. Он пытался убедить себя, что этот взгляд предназначался не для него. Ведь, в конце концов, что постыдного может быть для сына Пожирателя Смерти в том, чтобы последовать примеру отца? И все же странный взгляд матери еще долгое время не давал ему покоя.
Сейчас, четыре года спустя после того памятного дня, Драко Малфой сидел в своей комнате, внимательно осматриваясь вокруг. Пройдет совсем немного времени, прежде чем он вернется, при условии, что все пойдет по плану; Драко еще раз огляделся, чтобы удостовериться, что каждая вещь лежит на своем месте. Удовлетворенный, он перешел в другие комнаты, чтобы убедиться, что они уже приготовлены; разумеется, они были готовы. И все же он тщательно их проверил. Казалось, он все предусмотрел.
Его филина, Бубо, не было в доме: тот улетел, нагруженный едой; у Драко не было поводов для беспокойства: он знал, что о его любимце позаботятся. Он предупредил, что филин должен быть дома к его возвращению, и для него уже было готово угощение, которое тот получит, если будет послушным.
Теперь следовало подумать о гостях. Он сделал все, что мог. Если все пойдет по плану, он вернется через месяц. Если же нет… что же, пожалуй, лучше об этом не думать; либо это будет обычный день, либо он попросту не наступит. Драко сделал глубокий вдох, закрыл глаза и еле слышно пробормотал: «Он не может быть последним». Потом он проверил все еще раз. Драко вовсе не относился к людям, одержимым какими-либо навязчивыми идеями, просто… просто все должно было быть идеально. Ничего не могло быть упущено из вида или лежать не на своем месте. Драко вздохнул и провел рукой по волосам. «Это просто дом», — произнес он, — «и он не может быть идеальным. Этого достаточно».
* * *
Он направился в столовую, и, зайдя в комнату, сел, уже в который раз прокручивая в голове свой план.
Все было готово. Но Драко не мог не допускать, что план может не сработать. Впрочем, как только мозг начинал рисовать ужасные последствия такого поворота событий, он сразу же запрещал себе об этом думать. Потому что план должен был сработать, просто обязан. Ведь у Драко не было другого плана на случай, если провалится этот. Вся его последующая жизнь зависела от сегодняшнего дня. Но Драко не стал придумывать план Б, несмотря на свою обычную обстоятельность. Будь что будет: либо все, либо ничего.
Драко снова окинул комнату оценивающим взглядом. Эту полезную привычку он приобрел еще в школе: внимательно просматривать работу перед тем, как сдать ее учителю. И всегда поражался, изучая пергамент в очередной, третий раз, как можно было умудриться не заметить ту или иную ошибку. Но этот план был переделан более десяти раз, он бился над ним около года; так что тот должен был сработать. Ведь Драко с детства отличался крайней удачливостью, и у него не было намерения изменять этой привычке.
Он встал и вышел из столовой. Пересек гостиную, нахмурившись при виде ровных стопок книг, высившихся в дальнем углу. Впрочем, через миг его лицо приняло обычное сосредоточенное выражение: все остальное было на своих местах. Драко спустился на первый этаж и прошел по всем комнатам. Поднялся на второй, а затем и на третий этаж. В этой проверке не было ничего сложного: дом был приведен в идеальный порядок еще три дня назад, и за это время ничего не изменилось. Так что осмотр не занял много времени. Дойдя до двери, он обернулся и обвел взглядом холл. Ему сразу же пришлось пожалеть об этом: сердце тоскливо заныло. С тяжелым вздохом Драко Малфой аппарировал.
Его появление в этом месте было крайне неожиданным. Хотя он точно знал, куда аппарировал, и потому не был удивлен, оказавшись перед внушительных размеров фонтаном, изображающим волшебника, волшебницу, кентавра, домашнего эльфа и гоблина. Поначалу никто не обращал на него внимания, пока он неторопливо шагал к стойке у входа. Ведь в Министерство ежедневно аппарировали сотни, может даже тысячи магов. Но потом он услышал звон осколков: керамическая чашка выпала у кого-то из рук и разбилась о мраморный пол, на котором немедленно растеклось уродливое коричневое пятно. «Кофе», — мельком подумал он, отметив, что находившиеся неподалеку волшебники были настолько ошарашены, что ни одному из них пока даже голову не пришло достать палочку. Очевидно, авроров здесь не было, потому что они бы не допустили подобной безответственности.
Драко продолжал идти к стойке, и на его губах мелькнула усмешка, когда он обратил внимание на невысокую ведьму, стоящую за ней. Похоже, его весьма эффектное появление осталось ею незамеченным и ему пришлось кашлянуть, чтобы привлечь ее внимание.
Ведьма что-то встревоженно говорила в миниатюрное устройство, которое было прикреплено к повязке на голове. Драко наблюдал, как она, суетясь, договаривала что-то. Наконец она подняла на него взгляд и по ее лицу, бледностью которого девушка могла бы посостязаться с ним самим, Драко понял, что ведьма догадалась, кто стоит перед ней. Он продолжал ухмыляться, излучая уверенность, тогда как несчастная ведьма застыла на месте, пораженно глазея на него. Драко мог ощущать страх, волнами исходивший от нее, и это придавало ему смелости.
Он небрежно положил руку на стойку.
- Добрый день, мисс, — непринужденно начал он, сопровождая свои слова снисходительной улыбкой, таким тоном, словно спрашивал, как пройти к туалету. Стоило Драко заговорить, как ведьма в ужасе отпрянула от него. Ее глаза расширились, когда она окончательно поверила в то, что перед ней стоит Драко Малфой. Тот самый Драко Малфой. Что он, ухмыляясь, разговаривает с ней. И следующим, что тот произнес, было:
- Не могли бы вы передать мистеру Поттеру, что к нему пришел перебежчик?
Непреложный обетВедьма моргнула двадцать три раза — Драко успел это подсчитать — перед тем, как осознать, что он сейчас произнес, и начала запинаться, будучи не в силах скрыть изумление. Потом, некоторое время, она нервно перебирала бумаги, лежащие на столе; наконец, немного придя в себя, она повернулась к напарнице, и сообщила той, что скоро вернется.
- Пройдите сюда, пожалуйста, — робко произнесла она, выходя из-за стойки, и знаком пригласила Драко следовать за собой, хотя от него не укрылось, что это — последняя вещь на свете, которую она сделала бы добровольно. Когда они дошли до лифта, ведьма медленно повернулась к нему:
- Хм, мне очень жаль, — она замялась, — но, правила… думаю, вам о них известно; боюсь, мне придется взять на время вашу палочку.
Он снова усмехнулся и медленно вытянул из кармана мантии свою гладкую, из черного дерева, палочку. Перед тем как отдать ее, он окинул женщину внимательным взглядом. Рука ведьмы мелко дрожала, пока та осторожно тянулась за палочкой. Засунув ее в один из внутренних карманов мантии, она отвернулась, чтобы вызвать лифт. Наконец тот прибыл; они зашли, и ведьма нажала кнопку с надписью «Второй уровень».
Они поднимались в полном молчании; Драко не мог не понимать, что страх, который испытывала женщина поначалу, увеличился теперь, когда она находилась с ним наедине в замкнутом пространстве. От скуки он начал изучать ее; она была невысокой шатенкой, прямые длинные волосы были собраны в плотный пучок на затылке. Обычная, ничем не примечательная служащая. Когда двери открылись, она практически вылетела из лифта и поторопилась вперед по коридору.
Ему никогда до этого не приходилось бывать в Министерстве, потому он занялся изучением окружающей обстановки. Вскоре они пришли к кабинету, табличка на двери которого гласила: «Главное управление Аврората». Ведьма толкнула дверь, и они вошли. К счастью, большая часть авроров была на обеде, поэтому никто не заметил Драко Малфоя, неторопливо идущего вдоль по коридору.
Наконец они оказались перед незатейливой деревянной дверью. Женщина подняла руку и вдруг замерла, явно охваченная сомнением, но, в конце концов, все-таки неуверенно постучала.
- Да? — раздался усталый голос.
- М-мистер Поттер. К вам перебежчик.
На секунду за дверью воцарилось молчание. Затем послышался усталый вздох, за которым последовал вопрос:
- Вы спросили его имя?
- Н-нет, но, думаю, вы узнаете его, сэр.
- Хорошо. Впустите его. — Ведьма жестом пригласила Драко войти. Он открыл дверь и сделал шаг вперед.
Гарри подавился кофе, когда заметил появившуюся в дверном проеме фигуру Драко Малфоя:
- Малфой!
- Здравствуй, Гарри, — дружелюбно произнес Драко, с удовлетворением наблюдая, как кофе быстро впитывается в разложенные на столе Поттера бумаги.
- Хм, спасибо, Донна, — кивнул Гарри Поттер в сторону испуганной ведьмы. Та моментально испарилась. — Садись, — пригласил он, вынимая палочку, и деловито восстанавливая на столе привычный порядок.
Драко сел. Каждым своим движением он давал Гарри понять, что был лучше, умнее и обладал превосходством.
- Что ты здесь делаешь, Малфой? — осторожно поинтересовался он.
Драко ухмыльнулся:
− Ты не слышал, что сказала милая леди? Я − перебежчик.
− Слышал, − огрызнулся Гарри. Он понимал, что значит «перебежчик», вот поэтому-то и выронил кружку с кофе. Драко Малфой явился с повинной. В ходе сделки, заключаемой Министерством со всеми перебежчиками, он, конечно же, попросит что-нибудь взамен. Поэтому ему, Гарри, придется взвесить предложение Драко и определить приемлемость обмена.
- Почему? — устало бросил он.
- Я хочу покончить со всем этим.
Гарри не мог поверить своим ушам; его челюсть против воли отвалилась.
- Покончить?
- Да, Поттер, я же сказал: покончить.
- С чем?
Драко вздохнул и начал методично стряхивать несуществующие пылинки со своей мантии.
- С моим нынешним родом деятельности.
Гарри небрежно опустился в кресло. Драко Малфой сидел напротив него и вел себя так, словно он секунду назад замолчал после разговора со старым приятелем. Разговора, в котором сообщил, что больше не хочет быть Пожирателем Смерти.
- Тот факт, что еще никто не смог выйти из рядов Пожирателей, еще не означает, что это невозможно.
- Но почему? — прошипел Гарри. В его мыслях стремительно сменялись различные варианты развития дальнейших событий, в которых неизменно присутствовали Малфой, обман и смерть. — Я думал, ты находишь удовольствие в том, чтобы сеять вокруг себя ужас и мучения, заставлять людей дрожать лишь при взгляде на тебя, при одном звуке твоего имени.
— Поттер, подумать только! Я и не подозревал, что все это время ты столь пристально следил за мной. — Драко взял со стола Гарри небольшую фотографию в рамке. Как он и предполагал, на ней были изображены Поттер, Грейнджер и Уизли в школьной форме, которые, тесно прижавшись друг к другу, весело размахивали руками. Драко усмехнулся.
- Хорошо, что я избежал этого, — пробормотал он.
Гарри выхватил у него фотографию.
- Почему? — сердито повторил он.
- Пусть эти сведения останутся при мне.
- Решение по твоему вопросу будет принято гораздо быстрее в том случае, если они будут известны и мне, — нетерпеливо произнес Гарри. К его досаде, Малфой не проронил ни слова. — Отлично. Продолжай молчать. Кстати, почему бы мне не запереть тебя в Азкабане?
В ответ на это Малфой покачал головой:
- Ну уж нет, Поттер. Я ведь перебежчик. Здесь действуют определенные правила относительно таких, как я, а потому мы должны начать обсуждение моих условий. Он опустился в кресло и небрежно сцепил руки за головой. — К слову, я уже приглядел себе островок, куда удалюсь на покой в преклонном возрасте, скажем, двадцати лет. Ну, или двадцати одного года.
В этот момент дверь открылась и в кабинет вошла темноволосая девушка, внимательно изучающая большую кипу бумаг, что были у нее в руках.
- Привет, Гарри. Я хочу спросить, не сможешь ли ты подписать мне кое-какие бумаги? Ой! — Она наконец подняла взгляд, поняв, что в кабинете кроме Гарри присутствует кто-то еще.
Драко не нужно было видеть девушку:он знал, кто это; впрочем, Гермионе тоже не обязательно было смотреть на лицо мужчины, чтобы понять, что это — Драко Малфой.
- Гарри, мне, наверное, следует уйти, — заметила она, и попятилась к двери, предусмотрительно не отрывая взгляда от затылка Драко, на всякий случай следя за тем, чтобы тот ничего не сделал.
- Нет-нет, проходи, Гермиона. Присаживайся, пожалуйста, — пригласил Поттер, махнув рукой в сторону свободного стула. Перед тем, как сесть, она посмотрела на Гарри округлившимися глазами. Каждая клеточка ее тела взывала к тому, чтобы броситься вон из кабинета, убежать от Малфоя как можно дальше. Но, вместо этого, она молча опустилась на стул.
- Малфой пришел сюда в качестве перебежчика, — пояснил Гарри.
Гермиона не произнесла ни слова, упорно отказываясь смотреть на Драко. Она была прекрасно осведомлена о том, какие люди обычно бывали перебежчиками, и потому не могла поверить, что Малфой явился с повинной.
Тот также не бросил ни единого взгляда на Гермиону. Он по-прежнему продолжал наблюдать за нервными движениями Поттера.
- Переговоры, Поттер, — напомнил Драко.
- Переговоры? — переспросил Гарри. — А с чего ты взял, что мы заключаем сделки с такими, как ты?
- Я выполнил все, что от меня требовалось, так ведь? Я пришел в Министерство, заявил о своем желании стать перебежчиком и был препровожден к тебе. Чуть позже я расскажу вам о своих планах.
- О своих планах?! А ты ничуть не изменился — все такой же самонадеянный, — рявкнул Гарри. — Тебе придется предоставить нам массу информации, чтобы стать свободным человеком.
Драко молчал, не отрывая от него спокойного взгляда, и Гарри продолжил, все более раздражаясь его спокойствием:
- Имена, Малфой. Список с именами Пожирателей Смерти, их прозвища, финансовые отчеты, убежища, — все, что тебе известно о своем хозяине.
Драко неожиданно ухмыльнулся:
- Поттер, вот только не надо вести себя так, словно ты занимаешь высокий пост и обладаешь существенными полномочиями; не обольщайся: твой значок аврора меня не пугает. Главное - это не начищенный до блеска значок, а реальная сила и власть, и уж будь уверен: у меня этого предостаточно. А что есть у тебя? Только значок и ничего больше. — Он усмехнулся. — А может быть, ты завидуешь оттого, что ни разу за время обучения в Хогвартсе не стал Главным Старостой? Даже я занимал этот пост.
Гарри внимательно посмотрел на него:
- Сила — вот как ты это называешь? Пытать и убивать беззащитных магглов — это, по-твоему, сила? Я называю это злом, чистейшим злом, и это твоя сущность, Малфой.
Глаза Драко опасно загорелись, и Гарри в этот миг осознал, что видит перед собой не избалованного мальчишку, который издевался над ним в школе. Сейчас перед ним стоял истинный Пожиратель Смерти, правая рука Темного Лорда. И сейчас Малфой мог бы с легкостью прикончить его, если бы захотел. Гарри с трудом сглотнул. Однако через пару мгновений ярость в холодных серых глазах угасла, и Гарри почувствовал себя немного увереннее.
Драко опустился на стул и посмотрел Гарри прямо в глаза:
- Я сдам вам Волдеморта.
Гарри услышал, как за его спиной шумно втянула воздух Гермиона. Его глаза удивленно расширились. Драко откинулся на спинку стула и продолжил небрежным тоном:
- А также всех его приспешников. Кроме себя, естественно. Это все, если, конечно, вы не хотите поговорить о том, кто из нас поймал больше всего снитчей или почему Грейнджер так безобразно одета.
- Оставь свои школьные шуточки, Малфой, — прервал его Гарри. — Ты можешь сделать что-то более полезное.
- Знаю. Поэтому я принес вот это, — на столе Гарри появился свиток пергамента.
Гарри пораженно уставился на него:
- У тебя должны были забрать палочку.
- У меня ее забрали, — отозвался Драко.
- Тогда как у тебя это получилось? — озадаченно поинтересовался Гарри.
- Не твое дело, — язвительно ответил тот.
Гарри взял в руки пергамент. Это был список с именами. Он начал внимательно изучать его, но, когда он дошел до буквы В, слова стали исчезать.
- Эй, — воскликнул он, возмущенно глядя на Драко.
- Это лишь малая толика того, что я могу предложить.
- Что ты хочешь? — задал вопрос Гарри.
- Выбраться отсюда, я уже говорил тебе это.
- Почему?
- У меня для этого есть свои причины. Разговор пошел по второму кругу, да, Поттер? Ты задал мне вопросы, я на них ответил. Может, пора уже обговорить сроки?
- Я не буду продолжать разговор, пока ты не расскажешь нам о своих целях.
Драко резко выдохнул. Он потерпел поражение, но ничем не показал этого. Поттер был его единственным шансом, и Драко не мог его игнорировать. Он должен рассказать все, причем так, чтобы тот ему поверил:
- Все, что я хочу, Поттер, это остаться здесь, но при этом иметь гарантию, что в любой день я смогу покинуть Англию и больше не вернуться.
Поттер усмехнулся:
- Сомневаюсь, чтобы ты мог сбежать из Азкабана.
- Я не собираюсь проводить там ни минуты, — заявил Драко, откидываясь на спинку стула. — Ты забыл о моем острове? Ну, о том, который я назову в честь самого себя. Можешь его себе представить? Нетронутые пляжи с белым песком, голубой горизонт. Настоящий тропический рай - и все это только для меня.
- Малфой, почему я должен тебе верить? Как я узнаю, что это не вранье?
- Тебе придется мне поверить, и ты не можешь быть уверен ни в чем, — заявил Драко, с усмешкой во взгляде. — Я могу в любой момент уйти отсюда, и ты знаешь это. Такой шанс предоставляется лишь единожды. Если я сейчас уйду, то ты уже не сможешь захватить Волдеморта.
- Ты не сможешь уйти, — произнес Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно.
- Смогу, Поттер. Согласно правилам Министерства. Я, именно я, имею право отозвать свое предложение обратно, если мы не придем к обоюдному соглашению.
Гарри на мгновение задумался:
- Я хочу знать, где находится твой остров.
Драко издал короткий смешок:
- Конечно. Я обязательно повешу гамак к твоему визиту. Могу повесить даже два, на случай, если ты привезешь с собой свою… кхм… возлюбленную.
Гарри заметно напрягся; он не отрывал взгляда от Малфоя (он не отводил от Малфоя взгляда), Гермиона же в этот момент, казалось, окончательно пришла в себя. Все это время она наблюдала за Гарри, и от нее, конечно, не укрылось его напряжение. Ее глаза расширились, она бросила быстрый взгляд на Драко, потом — на Гарри.
- Она не знает? —насмешливо поинтересовался Драко. — Отлично!
- Чего ты хочешь? — рявкнул Гарри. — У меня нет настроения шутить.
- Поттер, сидя в этом кабинете, ты растерял последние мозги? Я уже говорил тебе: я хочу убраться отсюда.
- Да-да, твой остров. Я помню. — Гарри повернулся к Гермионе, словно только что осознав, что она все это время сидела рядом. — Гермиона, прости, что занял твое время. Ты можешь идти.
Она кивнула, довольная, что ей не придется больше сидеть в одном помещении с Малфоем, это явно действовало на нее угнетающе. Она уже коснулась дверной ручки, когда Драко неожиданно окликнул ее:
- Грейнджер, скажи: ты же ведь не секретарь Поттера? — на его лице появилось отвращение.
Гермиона нахмурилась:
- К твоему сведению, я аврор.
Драко ухмыльнулся:
- Никогда не представлял тебя в качестве аврора, Грейнджер. Я разочарован.
Она попыталась напомнить себе, что Гарри уладит все, как только она уйдет, что он справится с этим ублюдком.
- Малфой, ты стал ничтожным, злобным, бесхребетным существом, неспособным думать или действовать самостоятельно. Знаешь, именно таким я тебя всегда и представляла.
Она дернула на себя дверь, прежде чем он мог возразить что-нибудь, и вылетела из кабинета, громко ею хлопнув.
Драко фыркнул.
Гарри мрачно посмотрел на мужчину, сидящего перед ним:
- Ты убил ее родителей, Малфой.
- Знаю, — равнодушно отозвался Драко.
- И тебя это нисколько не волнует? — яростно переспросил Гарри.
- А почему это должно меня беспокоить?
- И ты ни капли не раскаиваешься?
Драко отмахнулся от него:
- Ах да, конечно. Этакая скучная штука как совесть. Это не проблема, уверяю тебя. Нужно только переступить через нее пару раз, а потом она пропадет сама.
- Но ты знаешь ее, хотя и ненавидишь, и ты наверняка узнал ее родителей, когда явился ночью в их дом.
- Я убил несчетное количество волшебников, волшебниц и магглов. Почему я должен был запомнить ее родителей?
Гарри неверяще смотрел на него:
- Единственное подходящее место для тебя — Азкабан, — жестко сказал он наконец. Он опустился на стул, открыл ящик стола, и, достав нужные бланки, приготовился писать. Перед тем, как заполнить форму, он случайно взглянул на Малфоя.
Тот был мертвенно бледным, его пальцы шевелились, словно он перебирал что-то. Самоуверенность и надменность бесследно испарились, будто их никогда и не было. Сейчас на месте высокомерного мерзавца сидел смертельно напуганный юноша, выглядевший настолько жалко, словно к нему только что применили поцелуй дементора.
- Ты боишься, — спокойно заметил Гарри.
- Да, ты прав, черт бы тебя побрал.
Гарри отложил перо и пристально посмотрел на Драко:
- Скажи мне правду, Малфой. Почему ты здесь? Чего ты боишься?
Драко не мог сказать Поттеру, что боится, что тот скажет «нет» в ответ на его просьбу. Весь его труд, все усилия, все планы грозили рухнуть из-за единственного слова, сказанного аврором. Предубеждение Поттера могло порушить его судьбу.
- Я обещаю, что все, что ты скажешь, останется между нами. Это часть соглашения.
Драко все еще молчал. Он посмотрел на Гарри, и тот заметил его лихорадочно горящие глаза, подметил, каким изнуренным выглядит Малфой; в нем не осталось ничего от того самоуверенного волшебника, который заявился в его кабинет и вел себя словно король.
Гарри вздохнул и послал за Гермионой.
Она появилась в кабинете взволнованная. Ей было известно, что Малфой еще не ушел.
- Да, Гарри?
- Зайди, пожалуйста. И закрой за собой дверь.
Она неохотно послушалась и бросила быстрый взгляд на Драко, который сидел с поникшими плечами, опустив голову. Весь его вид кричал о поражении. На миг она ощутила к нему жалость, но это чувство исчезло так же быстро, как и появилось. На смену ему пришла гордость, гордость за Гарри, потому что ему удалось сломать Малфоя.
- Гермиона, я хочу, чтобы ты была нашим доверенным лицом.
Она задохнулась от изумления. Малфой неожиданно поднял голову, и Гермиона поняла, что он невероятно угнетен. Человек, сидевший в кабинете, уже не был тем высокомерным Пожирателем, которого она видела совсем недавно.
- Гарри, не делай этого, — взмолилась она. Заключение Непреложного обета с Малфоем могло закончиться плачевно.
Однако Драко ощутил вспышку надежды, когда посмотрел в глаза Гарри.
- Все нормально, Гермиона. Поверь мне.
- Я верю тебе, — отвечая Гарри, она смотрела на Драко. Весь её вид говорил о том, что Малфою-то она не доверяет ни в коей мере.
- Гермиона, мне нужно, чтобы ты сделала это.
- Почему именно я? — прошептала она.
- Потому что ты единственная, кому известно, что он здесь. Чем меньше народа мы вовлечем, тем лучше, я думаю, — Гарри посмотрел на Драко, который согласно кивнул.
- Другие люди тоже заметили его, — запротестовала Гермиона.
Гарри бросил на нее умоляющий взгляд:
- Гермиона, пожалуйста. Мне нужно, чтобы это сделала именно ты.
И вопреки здравому смыслу, несмотря на то, что каждая клеточка ее тела кричала об опасности, она вздохнула и произнесла:
- Ладно. Но я официально заявляю, что это плохая идея.
Гарри облегченно выдохнул:
- Вот и отлично.
Он и Малфой соединили правые руки, но от Гермионы не укрылись сомнение и нерешительность обоих. Она указала на их руки палочкой и пробормотала «Infragilis Votum».
- Я, Гарри Поттер, клянусь не разглашать то, что было сказано Драко Малфоем и мной за прошедший час. — Первый язычок пламени обвился вокруг их рук. — Все сказанное останется между нами до тех пор, пока он не захочет рассказать об этом. — Второй язык пламени присоединился к первому. — И только он может аннулировать Обет в любое время. — Третий язык присоединился к двум предыдущим, образуя огненную змейку.
- «Opus», — заключила Гермиона, скрепляя Обет. Змейка на миг вспыхнула и исчезла.
В пролетеМужчины разжали руки, готовые разорвать контакт. Драко вдруг почувствовал себя так, словно мог дышать впервые за долгое время. Гарри собрался его выслушать.
— Спасибо, Гермиона, — произнес он. — Ты можешь идти.
— Но, если Обет будет нарушен, как я об этом узнаю?
— Тебя оповестит заклинание.
Она хотела остаться. Было очевидно, что сейчас должно произойти нечто важное. Но Драко бросил на нее испепеляющий взгляд, она глянула на него в ответ и вышла из комнаты уже второй раз за день.
Часом позже она наблюдала, как Гарри выводит Драко из своего кабинета. От привычной малфоевской усмешки и уверенной походки не осталось и следа. Хотя время ланча уже закончилось, по пути им встретились лишь несколько сослуживцев, которым мельком удалось заметить, как Гарри Поттер ведет Драко Малфоя по коридору, нацелив ему в спину палочку. Гарри взглядом дал понять Гермионе, чтобы она следовала за ними.
Она поднялась из-за рабочего стола и быстрым шагом направилась в холл, чтобы их догнать. Ни один из них не произнес ни слова; но она заметила, что Гарри убрал палочку. Он провел их к лифту, они вместе спустились на самый нижний уровень, даже ниже зала суда, в котором Гарри однажды уже пришлось побывать, и вышли в сырой холл, где больше никого не было.
— Гермиона, Малфой собирается некоторое время пробыть в Азкабане. Мне нужно, чтобы ты доставила его туда и проследила, чтобы он нормально устроился.
— Я? — переспросила Гермиона, встревоженная перспективой долгих хождений по длинным подземным коридорам в компании Пожирателя Смерти. Малфой неприятно ухмыльнулся ей, явно наслаждаясь ее замешательством.
— Да, ты. Мне необходимо увидеть Моуди и кое о чем позаботиться. Важно, чтобы все это было проделано настолько быстро и тихо, насколько возможно.
— Хорошо, — нервно произнесла она, не решаясь узнать, что произошло между двумя врагами.
Гарри протянул ей кусок пергамента:
— Отдай это стражам, здесь написаны мои указания. И еще: я хочу попросить тебя, чтобы ты побывала в Азкабане еще несколько раз и записала его показания. Не беспокойся, — добавил Гарри, заметив ее взгляд. — Он не может ничего тебе сделать. Это входит в наше соглашение, да и к тому же я наложил на него столько заклятий, сколько вспомнил, чтобы он не смог до тебя даже дотронуться.
— Ну да, только об этом и мечтаю, — тихо пробормотал Драко, но так, что Гермиона все-таки услышала.
Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Но смогла только кивнуть.
Гарри взял ее за плечи и заглянул в глаза:
— Гермиона, спасибо. Я знаю, что это трудно, но скоро все закончится, — тихо произнес он, чтобы Малфой не мог его слышать. Она снова кивнула, стараясь выглядеть решительной. Гарри ушел.
Гермиона долго смотрела ему вслед. Когда шум лифта стих, она повернулась и направилась по длинному коридору к месту аппарации в Азкабан.
— Пойдем, хорек, — сказала Гермиона. Она слышала, как он неторопливо следует за ней. — Не отставай, а то наложу на тебя заклятье.
Они шли в полной тишине около пятнадцати минут. Драко уже начал тревожиться от долгой ходьбы в темном закрытом пространстве, когда внезапно заметил свет. Они зашли в маленькую комнату, тесную даже для них двоих. Грейнджер взглянула на него, и он усмехнулся, заметив, как неуютно она себя ощущает.
— Скажешь слово — и я ударю тебя, — пригрозила она. Драко едва не рассмеялся, но Гермиона выглядела очень сердитой; видимо, она полагала, что это его напугает. Он закатил глаза и отвернулся.
— Здравствуйте, мисс Грейнджер, куда направляетесь? — поинтересовался кудахчущий голос из ниоткуда. Затем в окошке за спиной Драко появился тощий волшебник с растрепанными белыми волосами, чей взгляд говорил о том, что тот слишком давно сидит один в темноте. Волшебник находился в комнате, похожей на диспетчерскую, но в ней была лишь одна большая зеленая кнопка.
— А вы сами как думаете? — рявкнула Гермиона, не оценив вложенного в этот вопрос юмора, ведь кнопка могла отправить их лишь в одно-единственное место.
— А, ну тогда — Азкабан. Держитесь крепче! — он одарил ее безумной усмешкой и ликующе надавил на кнопку.
После неприятного ощущения, которое неизменно сопутствует аппарации, они прибыли в комнату, точь-в-точь такую же, как и предыдущая. Гермиона вывела Драко в другой коридор. После двадцати минут ходьбы в мучительной тишине они достигли конца тоннеля, мимо которого пролегала колея. Перед ними появилась тележка, и они сели в нее. За рулем сидел низенький волшебник с белыми глазами.
— Вам куда? — поинтересовался он.
У этих людей — то еще чувство юмора, подумалось Гермионе. Но ведь они сопровождали осужденных к месту самой страшной муки, так что неудивительно, что они могли быть немного не в себе.
— В Косой переулок, куда же еще? — раздраженно поинтересовалась она. Волшебник хихикнул и покачал головой. Тележка поехала — сначала медленно, но уже через минуту они неслись на немыслимой скорости. Драко понадеялся, что ему не станет от этого плохо.
Когда они выехали на относительно ровную дорогу, Драко повернулся к Гермионе, которая смотрела куда угодно, только не на него.
— Ты боишься меня, Грейнджер?
Гермиона повернулась и оглядела Малфоя. Конечно, он выглядел устрашающе, с неизменно ледяным взглядом, излучающий силу и превосходство. Но она знала его куда лучше.
— Нисколько, — ответила она и, отвернувшись, снова начала внимательно разглядывать стену.
— Почему? Ты должна меня бояться, — подхлестнул он, опускаясь на край тележки.
— Потому что твои неизменно жалкие выходки не смогут скрыть от меня тебя настоящего. А глубоко внутри ты просто маленький напуганный мальчик, которому отец никогда не говорил, что любит его.
Напускное безразличие вмиг слетело с Малфоя, обнажив неприкрытую ярость. Он навис над Гермионой, приблизился, насколько это было возможно, тем не менее, не касаясь ее. Она чувствовала его дыхание на лице, видела злость в его глазах.
— Никогда, слышишь, никогда не смей говорить со мной об отце! — прошипел он через плотно сжатые зубы. — А если посмеешь, то я позабочусь, чтобы ты больше не произнесла ни слова. Ты не имеешь ни малейшего понятия, о чем говоришь, и если желаешь себе хорошей участи, то сейчас же заткнешься.
Она отпрянула, услышав эти отвратительные слова, но не отвела взгляд. Они смотрели друг на друга до тех пор, пока Драко снова не отвернулся к стене. Гермиона закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Ну что же, подумалось ей, возможно, она все-таки отчасти боится Малфоя.
Они молчали несколько минут. Потом Драко снова заговорил, легко и непринужденно, словно и не было этой ужасной вспышки гнева:
— Готов поспорить, тебе интересно, о чем я разговаривал с Поттером.
— Тишина уже надоела? — язвительно осведомилась она в ответ.
Он пожал плечами.
— Как хочешь.
Последовало еще более долгое молчание.
— Жаль, что Поттер не может ничего тебе рассказать, — протянул наконец Драко. — Разумеется, это мог бы сделать я. И все, что мне понадобится взамен, это…
— Избавь меня от подробностей. Я предпочла бы этого не знать.
— Как пожелаешь, — отозвался он.
Гермиона промолчала, отказываясь проглотить наживку. Остаток поездки они провели в тишине. Все это время Гермиона размышляла о том, что ей предложил Малфой — узнать подробности разговора. Она ясно помнила, как он сказал, что не собирается ни минуты проводить в тюрьме, однако сейчас он именно там, вернее, был на пути туда, если уж быть предельно точной. Ей было так интересно, что, казалось, она сейчас взорвется от любопытства.
Просто подожди, сказала она себе, Гарри потом все расскажет. Но расскажет ли? Он ведь дал Непреложный Обет, и, скорее всего, просто не сможет ничего поделать. Малфой был единственным ключом к информации, в которой она нуждалась. Но гордость пересилила любопытство, и Гермионе пришлось признать, что, возможно, она так ничего и не узнает. Она успокоила себя тем, что Гарри контролирует ситуацию, независимо от того, в чем она заключается.
Когда они достигли места назначения, езда стала более неудобной. Драко вылез из тележки и остановился, опасаясь, что съеденный накануне обед выйдет наружу.
— Мы не могли просто аппарировать? — раздраженно поинтересовался он.
— Прости, но от этого вряд ли был бы какой-то смысл. Подумай сам: позволить аппарировать в тюрьму. Знаешь, Малфой, даже я думала, что ты умнее.
Драко нахмурился, но промолчал. Он решил не удостаивать Грейнджер разъяснением, что ему, разумеется, известно: никто не может аппарировать в тюрьму. Он просто выразил недовольство действиями, которые нужно было выполнить, чтобы попасть сюда.
Они прошли в другой коридор и оттуда попали в маленькую прямоугольную комнатку, где двое стражников читали «Пророк».
— Кто это? — поинтересовался Драко.
— Охрана, — отозвалась Гермиона, отдавая стражникам бумаги, которые передал ей Гарри. Она оглядела комнату, заметила в углу занавес и неожиданно обрадовалась, что именно ей поручили доставить сюда Малфоя.
Она посмотрела на него со странным выражением восторга на лице, напомнив Драко Чеширского кота; он вздрогнул. Наконец она заговорила.
— Раздевайся.
Гермиона с удовольствием отметила, что Малфой побледнел и его глаза расширились. Она послала ему усмешку, которая могла бы составить достойную конкуренцию его собственной.
— За занавеской, разумеется, — добавила Гермиона со всем возможным простодушием, какое только могла изобразить. Малфой пристально взглянул на нее и зашел за занавеску.
— И надень вот это, — она вручила ему типичную тюремную одежду — серую робу и штаны.
Через несколько минут он вышел.
— Боже мой, как низко пал один из сильных мира сего, — язвительно заметила она.
— Рад, что это доставляет тебе удовольствие, — отозвался он, отдавая ей одежду и мантию.
— Разумеется, еще какое, — парировала Гермиона. Она передала охраннику только одежду, оставив мантию у себя. — Знаешь, Малфой, а это отличная мантия. Она такая мягкая и сделана из потрясающего материала. — Гермиона пощупала материал и придирчиво проверила ее качество. — Думаю, я оставлю ее себе. Она пригодится для моего кота.
Она мило улыбнулась в ответ на его уничтожающий взгляд.
— Ты ни разу в жизни не видела столько денег, скольких стоит эта мантия.
Казалось, Гермиона серьезно задумалась над чем-то.
— Хм… тогда, наверное, я оставлю ее себе. Ты ведь не возражаешь, правда? Что грязнокровка будет прикасаться к твоей мантии? Естественно, ты сможешь забрать ее, когда тебя выпустят. Правда, я не уверена, что ты сможешь её отчистить.
Малфой по-прежнему не отводил взгляд.
— Просто запомни, Грейнджер, что я не задержусь здесь надолго, и я увижу тебя очень, очень скоро. Он усмехнулся, заметив, что улыбка Гермионы несколько потускнела.
— Верно, — сказала она, стараясь казаться отважной. — Мы скоро друг друга увидим. Но я буду по одну сторону перегородки, а ты — по другую. Самодовольно взглянув на него, она отвернулась, чтобы поговорить с охранниками.
Главный стражник подписал бумаги на передачу и вернул их Гермионе.
— Отсюда мы его доведем сами, — добавил он, вежливо кивнув ей.
— Спасибо. Если понадобится, можете его чуть-чуть поколотить, — радостно посоветовала она, направляясь к двери, чтобы попасть в Министерство.
Стражник нахмурился.
— Извините, мисс Грейнджер, но нам были даны строгие указания обеспечить ему неприкосновенность. По крайней мере, физическую.
Драко вернул ей самодовольный взгляд и подмигнул:
— Придется потерпеть, Грейнджер.
И стражники повели Драко Малфоя, самого разыскиваемого волшебника магической Англии, в Азкабан.
Как только за ними закрылась дверь, ноги Гермионы подкосились, и она, дрожа, опустилась на пол. Ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем она поняла, что снова может встать. Подождав еще пару секунд, она поднялась и собрала пергаменты, которые дал Гарри.
Гермиона проделала остаток пути, пребывая в глубокой задумчивости.
Казалось, будто ее ум разрывается от переполняющих его эмоций. Подумать только — увидеть Малфоя спустя столько лет! В последний раз она его видела в ночь убийства Дамблдора. Ну, еще и на бесчисленных плакатах с надписью «Разыскивается», но на них был изображен шестнадцатилетний мальчик. А сегодня она увидела мужчину, который, как ни странно, не слишком изменился. Гермиона проклинала гены, которые дали ему безупречную кожу и отличные волосы. Хотя некоторые изменения Гермионе все же удалось разглядеть.
Черты его лица стали более резкими и отточенными. Она жалела, что ей не удалось заглянуть Малфою в глаза, чтобы выяснить, что таится там. Правда, тогда пришлось бы внимательно смотреть на него, и вряд ли Малфой позволил бы ей такое.
Возвращаясь в Министерство по тому же пути, Гермиона прокручивала в памяти события дня. Однако от этого ничего яснее не становилось, и к тому же она была так измотана, что решила не перегружать ум размышлениями до конца прогулки. Через полчаса она оказалась в тоннеле, ведущем в Министерство. Она вызвала лифт, поднялась на Второй уровень, направилась прямо к кабинету Гарри и, войдя, устало шлепнулась на стул.
— Привет, — поздоровался Гарри. — Как все прошло? Были какие-нибудь проблемы?
— Вообще, нет, кроме того, что он по-прежнему ведет себя, как самоуверенный мерзавец. В общем, ничего такого, с чем я не могла бы справиться. Я доставила его к месту назначения, до комнаты охраны. А, кстати, еще забрала у него мантию. — Она приподняла ее, чтобы дать Гарри возможность ее рассмотреть.
— Выглядит неплохо, — отозвался тот.
— Да уж. Не знаю, что буду с ней делать, я забрала ее, чтобы хоть чуть-чуть сбить с него спесь.
— И это сработало?
— Да, — ответила она, устало усмехнувшись.
— Молодец.
Вспомнив про бумаги по делу Малфоя, она вернула их Гарри:
— Все в порядке, хотя я не могу понять, почему ты запретил стражам хоть немного его проучить. Мне кажется, ничем страшным это ему не грозило бы.
Гарри негромко рассмеялся.
— Мне он нужен целым и невредимым. Это все, что я могу сказать.
Гермиона поднялась и, склонившись над столом Гарри, поинтересовалась:
— А что еще ты можешь рассказать о случившемся сегодня?
Гарри взглянул на подругу:
— Не так уж много. Мы заключили соглашение в соответствии с политикой Министерства; с соблюдением всех условий, ну и все в таком же духе. Моуди подписал его. Ну, а из оставшейся информации ты узнаешь ровно столько, сколько захочет рассказать тебе Малфой.
— Но с какой стати он захочет что-то мне рассказывать? Что такого он мог сказать, что хотя бы косвенно затрагивало бы меня?
Гарри усмехнулся.
— Он расскажет тебе, если захочет, хотя мне кажется, что вряд ли он жаждет обсуждать этот вопрос. Ему еще не один раз представится возможность поговорить о том, что было скреплено Непреложным Обетом, раз уж теперь тебе придется навещать его.
Гермиона разочарованно застонала.
— Почему именно я должна ходить к нему? Гарри, а разве это не может сделать кто-нибудь другой?
— Нет, извини, но это невозможно. Я очень, очень ценю твою помощь, и я твой должник до конца жизни. Назови все, что хочешь, и я для тебя это сделаю.
Гермиона скептически посмотрела на друга и улыбнулась:
— Ловлю на слове.
— Обращайся в любое время, — мягко отозвался Гарри. Он вздохнул:
— Я так устал. Это был… невероятный день. Если бы кто-нибудь сказал мне, что сегодня ко мне в кабинет войдет Драко Малфой, я бы отправил этого человека в Мунго на комплексное обследование.
— Понимаю. Кто-нибудь расспрашивал тебя о случившемся?
— Несколько человек зашли поинтересоваться, что происходит, но я предоставил им минимум информации и заверил, что все отлично.
— Когда мне в следующий раз идти к Малфою?
— Как насчет завтра? — поинтересовался Гарри и приготовился увернуться, если Гермиона решит чем-нибудь в него запустить.
— Завтра?! Гарри, но у меня еще много других заданий. Как я все успею?
— С этого момента твое самое главное задание — это Малфой. Как только понадобится твоя помощь в других вопросах, я дам тебе знать. Но пока — дело Малфоя для нас первоочередное.
Гермиона кивнула.
— Надо так надо.
— Спасибо тебе, большое спасибо. А теперь иди домой. Желаю хорошо провести вечер.
— И тебе того же. До завтра.
Гарри помахал ей, подождал, пока она выйдет из кабинета, и только после этого опустился в кресло и достал оригинал соглашения, заключенного с Малфоем. Еще раз просмотрел его, чтобы до конца убедиться, что все это произошло на самом деле, и наложил заклинание, позволяющее читать его только ему. Потом вложил документ в белый конверт и запечатал. Теперь конверт мог открыть только он и еще Гермиона — в случае крайней необходимости. Гарри знал, что у нее получится снять заклинание, которое ограничивало доступ к документу. Он спрятал конверт в карман и отправился домой.
Примечание:
Название главы ("В пролете!"/"Do Not Pass Go") — это парафраз на тему карточки "Go to Jail"/"Отправляйтесь в тюрьму" из настольной игры "Монополия". Полный текст: "Do not pass Go! Do not collect 200 dollars!"
В ЗазеркальеНа следующий день Гермиона сразу направилась в Азкабан, желая поскорее покончить с этим и спасти хотя бы вторую половину дня. Гарри не сказал, о чем ей нужно спрашивать Малфоя, заметив лишь, что тот сам знает, что делать.
Прибыв в Азкабан и получив разрешение на свидание с Драко, она попала в маленькую комнатку. Помещение было поделено на две части толстой стеклянной стеной. Одна половина предназначалась для заключенного, другая — для посетителя. На половине посетителя стояло несколько относительно удобных стульев, заключенному же полагался один, металлический.
Малфой уже был в комнате. Скрестив руки на груди, он слегка хмурился. Драко поднял голову при появлении Гермионы и сузил глаза, заметив на ней свою мантию.
Гермиона поймала его взгляд и язвительно улыбнулась. Нарочито медленно она сняла мантию, будто рассеянно накинула ее на спинку стула, удостоверившись при этом, что край коснулся пола. Она опустилась на другой стул и взглянула на Драко.
— Видишь? — поинтересовалась она. — Стекло. Вот где ты, — указала на него. — И вот где я. Твоя дверь ведет обратно в камеру, моя – на свободу. — Она чуть склонила голову набок и внимательно посмотрела на Драко. — Как тебе спалось? Я, например, отлично выспалась в своей уютной, теплой, удобной постели, на чистых простынях и мягкой подушке.
Драко лишь взглянул на нее с легким интересом.
— А как здесь с едой? Знаешь, вчера на ужин я съела жареного цыпленка в сливочном соусе, с кускусом и спаржей на гарнир. А на завтрак у меня была овсяная каша, тосты и апельсиновый сок.
Малфой по-прежнему молчал, но Гермиона видела, что стена безразличия – медленно – начинает рушиться.
— И еще этим утром я приняла душ, отличный, горячий душ. И стояла там минут десять, не меньше, просто стояла, позволив теплой воде расслабить мои мышцы.
Драко поджал губы, но, кроме этого, ничто больше не указывало на то, что он ее слышит. Хотя, разумеется, у него не было иного выбора, кроме как слушать все, что она скажет.
— Чем я еще занималась прошлым вечером? Если хочешь знать, сначала я съела на десерт свое любимое мороженое. Потом уютно устроилась на диване перед телевизором — это маггловская коробка, которая показывает движущиеся картинки со звуком — и весь остаток вечера смотрела свой любимый фильм.
Драко наконец взглянул на нее и прищурился. Казалось, что-то в его лице чуть смягчилось, но когда он заговорил, слова обжигали, словно лед:
— А теперь закрой рот, поняла? Если ты не заметила, то мне все равно, как ты проводишь свое время, и меня не интересует, чем твой вчерашний вечер был лучше моего. Я вообще-то и не планировал здесь развлекаться, так что прекрати выпендриваться, сделай милость. Ты пришла сюда, чтобы работать, вот и займись делом. И не пытайся заставить меня состязаться с тобой в остроумии — все равно проиграешь.
Грейнджер пораженно уставилась на него.
— Состязаться в остроумии? С тобой? — она издевательски усмехнулась. — Для этого как минимум необходимо наличие интеллекта у обеих сторон, чтобы дискуссия получилась заслуживающей внимания. И раз уж у тебя явно не хватает мозгов, то в этой затее нет смысла, верно?
Драко мог позволить ей многое — это была его идея, его план, и так уж получилось, что конечный успех зависел именно от Грейнджер. Он знал: ему придется быть очень терпеливым и не давать ни ей, ни Гарри чересчур раздражать себя. Он довольно легко переносил все их шуточки насчет чистоты крови, поскольку и без этого прекрасно знал свою родословную. Обычные же их остроты были слишком скучны и не вызывали у него желания съязвить что-нибудь в ответ. Драко не обращал внимания и на прозвища, которые ему давали. Точно так же его не трогали их прочие шутки, насмешки и подкалывания — Драко твердо был намерен довести свой план до конца. Сейчас ничто не могло быть важнее.
Но назвать его глупым — другое, не простая насмешка. Драко был умен, и он прекрасно знал об этом. Медленно поднявшись (он всегда превосходно себя контролировал, за исключением тех случаев, когда кто-нибудь упоминал об отце), Драко приблизился к стеклу.
— Думаешь, ты такая умная, да? Только из-за того, что была лучшей в классе и любимицей всех преподавателей? Тогда скажи мне, Грейнджер, кого-нибудь это вообще волнует? Ответь честно, многие ли на работе бегают за тобой и с восторгом смотрят на тебя из-за того, потому что в школе ты была старостой? — Драко выплюнул последние два слова, будто они оставляли во рту горький привкус. — Да в реальном мире это не имеет никакого значения. Что из этого тебе пригодилось? Ты - аврор. Всего лишь гребаный аврор! — Он взглянул на Гермиону с отвращением. — И хотя меня меньше всего на свете волнует, что с тобой стало, ты все так же меня разочаровываешь. — Он смотрел на нее еще секунду, потом вернулся на свое место и занял прежнюю позу.
Слова Малфоя оказались куда обидней, чем Гермиона могла ожидать. Она никогда не мечтала стать аврором и даже не задумывалась ни о чем подобном до тех пор, пока не стало совершенно очевидно, что никому не под силу уничтожить Волдеморта. Тогда она, вслед за Гарри и Роном, пошла на ускоренные курсы, организованные Министерством, потому что не хотела разлучаться с друзьями. Гермиона поклялась себе и Гарри, что они пройдут через все это вместе.
Она боролась со слезами досады, которые грозили вот-вот показаться в уголках глаз. Конечно, ее нисколько не заботило, что Драко в ней разочаровался, но его слова задели какую-то струнку в ее душе, слишком чувствительную, чтобы не причинять ей боли. Она не смотрела на Малфоя, опасаясь, что слезы все же одержат верх.
— Пиши, — спокойно сказал Драко. — Эбердин, Скотт; Эддерли, Марк.
— Постой, что ты делаешь?
— Даю тебе информацию, за которой ты пришла. Эгг, Уилтон…
— Подожди, — остановила его Гермиона. Она порылась в сумке в поисках пергамента, пера и чернильницы. Достав их, она наколдовала стол и начала записывать имена, которые назвал Малфой.
Все это время Драко наблюдал за ней, чуть забавляясь, потом, когда Гермиона была готова писать дальше, продолжил:
— Эндрюс, Дэррик;…
Два бесконечных часа она непрерывно записывала, а Драко - одно за другим - диктовал имена Пожирателей. Но Гермиона, несмотря на усталость, не прекращала конспектировать и не собиралась прерываться.
— Забини, Блейз; Забини, Стефано; Малфой, Драко.
Гермиона ждала, когда Малфой продолжит, но, поняв, что его имя было последним, подняла голову. Тот просто наблюдал за ней.
— Разумеется, мое имя стоит не по порядку.
Гермиона взглянула на список. В нем были сотни имен, и она была удивлена, когда осознала, что Драко называл имена всех Пожирателей в алфавитном порядке. Она поняла это на «Кребб, Грегори». Но как такое возможно? Гермиона взглянула на Малфоя, пытаясь понять, где он мог хранить столько информации — и никакого результата. На нем была серая тюремная роба, он спокойно сидел на стуле. В руках ничего не было — ничего, что она могла бы увидеть. Но казалось невероятным, что он помнил наизусть все эти имена, да еще и в алфавитном порядке. Ведь это неосуществимо, правда?
— Я передам список Гарри, — сказала она, складывая все в сумку. Она потянулась и поднялась со стула, собираясь уйти.
— Грейнджер, — позвал Драко, в его тоне явно слышалось отвращение оттого, что приходится с ней разговаривать.
Гермиона молча посмотрела на него.
— Сегодня… солнечный день? Или дождливый?
Такого вопроса она не ожидала. С какой стати Малфою интересоваться погодой? Да что его сейчас может волновать? Гермиона, оглядев комнату, припомнила все, что видела в тюрьме с тех пор, как привела его сюда. И поняла, что здесь не было окон.
— Дождливый, — солгала она. Затем она подхватила со стула мантию Драко, нарочито небрежно накинула ее на себя и вышла из комнаты. Сказала охраннику, что свидание окончено, и не спеша вернулась в Министерство. На пути к кабинету Гарри ее остановил Симус Финниган и сделал комплимент её мантии. Гермиона выдавила улыбку и вежливое «спасибо» и мысленно застонала. Разумеется, ни у кого в Управлении невозможно было найти мантию лучше, чем у Малфоя, раз уж ее стоимость никак не меньше месячной зарплаты всех авроров вместе взятых.
Она вошла в кабинет Гарри, улыбнулась — устало, но тепло — и поприветствовала его.
— Привет, Гермиона. Как все прошло? Были какие-нибудь проблемы?
— Нет, не было. Вот, — она протянула список с именами.
Глаза Гарри удивленно расширились. Он бегло проглядел все страницы, явно пораженный количеством фамилий.
— Что он сказал?
— Ничего важного. Он продиктовал имена, мы обменялись любезностями. Да, и еще он спросил, какой сегодня день: солнечный или дождливый.
Гарри вопросительно посмотрел на нее, она только пожала плечами в ответ.
— Гермиона, спасибо тебе. Мне ужасно жаль тебя огорчать, но нужно, чтобы завтра ты снова вернулась в Азкабан. Одних имен недостаточно, нужно больше информации.
Гермиона медленно села на стул. Для того чтобы провести всего лишь два часа в обществе Малфоя, потребовалось все ее мужество, и мысль о том, что вскоре придется снова туда вернуться, привела ее в ужас.
— Почему я? Почему именно он? — негромко простонала она и опустила голову на руки. Она вновь ощутила досаду и, второй раз за день, постаралась не расплакаться. Прошлая ночь оказалась для нее очень тяжелой. Убийца ее родителей запросто пришел в офис, где она работает, и потребовал предоставить ему свободу. Конечно, он пообещал выдать им их злейшего врага, но сделал это так… по-малфоевски. Ей снова приснился жуткий сон о той ночи, когда она нашла своих родителей убитыми в их собственном доме. Этот кошмар не покидал её еще долгие месяцы после их смерти. Вот только на этот раз во сне убийца поджидал и её. Такого еще не было. Она проснулась рано утром и в оставшееся время так и не сомкнула глаз. Вообще-то, она солгала Малфою дважды: про погоду и о том, что она хорошо спала.
— Подожди, — неожиданно попросил Гарри. Он наложил на свой кабинет Заглушающие чары, потом еще одни и наконец Отводящее заклятье. Последнее заставляло каждого, кто приближался к кабинету, вспомнить, что на столе у него лежит важная служебная записка, на которую нужно срочно ответить. Потом Гарри зашептал очень тихо, несмотря на все меры предосторожности:
— Все это потому, что никто не знает, что он сюда приходил.
Гермиона зашептала в ответ, чувствуя себя глупо из-за того, что приходится говорить еле слышно.
— Многие же видели, как он вошел.
— Им всем стерли память. Гермиона, это дело чрезвычайной важности. О нем знаем только ты, я и Моуди. Мне удалось убедить его, что в этом деле не обойтись без твоей помощи.
Она была потрясена. Министерство стерло память своим же аврорам?! Конечно, Малфой важная фигура, почти как Волдеморт, но не настолько же, что никто не должен даже знать о нем?
— Ты серьезно? — слабо переспросила она. — Гарри, что все это значит? В смысле, он просто появился здесь — и всем аврорам уже стерли память? Зачем?
— Потому что это чрезвычайно серьезно. Информация, которую он пообещал нам дать, может оказаться ключевой в этой войне. Она поможет нам уничтожить целую группу Пожирателей. Мы хотим, чтобы никто ничего не знал ни об этой информации, ни о нем. Если Пожиратели узнают, что он здесь, то либо нападут, либо придумают что-нибудь похуже, чтобы попытаться его вернуть.
— Я все-таки не понимаю, зачем нужна вся эта конспирация.
Гарри вздохнул.
— Если честно, я не могу сказать тебе это прямо сейчас. Просто доверься мне, хорошо? Достаточно скоро ты все поймешь.
Гермиона слабо улыбнулась.
— Ты же знаешь, что я тебе верю. Просто сегодня было невероятно сложно сидеть там, смотреть на него, писать под его диктовку, помня обо всем, что он сделал. Все это время он был так уверен в себе! Казалось, что это я сижу в тюрьме, а он разгуливает на свободе.
— Да, это на него похоже. И я знаю, что всё это очень тяжело для тебя, поверь мне Гермиона, я знаю. И я не просил бы тебя об этом, если бы не был уверен, что ты справишься. Ты должна помнить, что в тюрьме находится именно он. С его стороны стекла дверь в камеру, с твоей – свобода.
Гермиона кивнула и тяжело вздохнула.
— Хорошо, я все сделаю.
Она встала и обняла Гарри.
— Если что, я здесь и всегда готов помочь тебе, и ты это знаешь, — напомнил Гарри, привлекая ее к себе.
— Да, знаю, спасибо. Увидимся, — отозвалась Гермиона, прерывая объятие. Она вернулась к своему столу и постаралась завершить рабочий день так, будто он был самым обыкновенным.
* * *
На следующее утро Гермиона неохотно отправилась в Азкабан. Она опять надела мантию Малфоя, чтобы позлить его. Войдя в комнату для свиданий, она небрежно кинула ее на спинку стула, так что край протащился по полу. Гермиона заметила, как поморщился Малфой, когда она «случайно» поставила стул на свисающий край. Она села и в упор посмотрела на него. Он выглядел точно так же, как и вчера. Казалось, будто в тюрьме ему не так уж плохо, как она надеялась. Хотя, возможно, он просто притворялся.
— Что ж, тебе снова предстоит донести на своих товарищей, — заявила Гермиона, стараясь выглядеть раздражающе бодро. Она уже поняла, что по натуре Малфой явно не «жаворонок». Она тоже была «совой», хотя он, разумеется, об этом не знал. И определенно, «жаворонки» — самые раздражающие люди на планете.
Как выяснилось, на этот раз Драко вовсе не планировал тратить время на обмен любезностями, и сразу начал диктовать:
— Эбердин, Скотт. Возраст: 34. Род деятельности: частный предприниматель. Место проживания: Дакинг-сквер, 33, Суррей. Торговые операции в Гринготсе, Флемингсе и Бретонсе. Доход: 50 000 галлеонов. Члены семьи: жена, двое детей, пяти и семи лет, оба волшебники, обучать их планируют в Дурмстранге. Эддерли, Марк… — Драко продолжал диктовать в течение трех часов, останавливаясь, лишь когда Гермиона недовольным ворчанием давала понять, что он говорит слишком быстро. Малфой никак не проявлял своего нетерпения, но она ощущала его даже через стекло, видела в его глазах. Он молча наблюдал, как она торопливо дописывает, и потом, когда считал, что дал ей достаточно времени, продолжал диктовать. Имя за именем, все Пожиратели Смерти, все важнейшие сведения, так нужные Министерству. О некоторых он знал больше, о других – меньше.
Наконец Гермиона поняла, что проголодалась.
— Доусон, Фрэнк…
— Подожди, — прервала она. — Ты собираешься подробно рассказывать про всех, кого мы записали вчера?
Малфой прищурился.
— Да.
— Что ж, тогда на это понадобится… — Гермиона посмотрела на часы и с волнением обнаружила, что время обеда уже давно прошло, — … куда больше времени, чем я могу здесь пробыть. У меня много работы.
Малфой ухмыльнулся.
— Ты действительно думаешь, что твоя работа важней того, что я тебе здесь излагаю?
Гермиона мысленно застонала, понимая, что он прав.
— Мне нужно перо получше.
— Ты могла бы просто заколдовать это, чтобы оно писало за тебя. — Малфою явно начали надоедать ее жалобы. — И это самая умная волшебница нашего курса, — пробормотал он, качая головой.
Гермиона раздраженно уставилась на него.
— Оставайся здесь, — рявкнула она и вышла, чтобы написать Гарри, что пробудет в Азкабане весь день.
Драко раздраженно заворчал. «Оставайся здесь» — как будто у него был выбор.
Ответ от Гарри пришел немедленно. В записке говорилось, что она может оставаться столько, сколько необходимо. Прекрасно, подумала Гермиона, как раз это она и хотела услышать.
К вечеру Гермиона была окончательно вымотана, а они дошли еще только до Джорджа Джексона. За весь день Драко так и не сказал ей ни слова, кроме требующейся от него информации.
Гермиона уже сложила вещи и собралась уходить, когда он неожиданно заговорил:
— Ты соврала.
Она повернулась к нему.
— Вчера не было дождя, я спрашивал у тюремщика.
— И что с того?
— Зачем ты это сделала?
— А с какой стати тебя вообще интересует погода?
— Не твое дело. Так почему ты соврала?
— Не знаю, — честно ответила она.
На то, чтобы все записать, ушло почти три дня. В пятницу, в пять часов, Малфой закончил рассказывать про Стефано Забини. Гермиона облегченно выдохнула, потянулась и зевнула. Все эти три дня Малфой ограничивался лишь тем, что диктовал сведения о своих соратниках. Гермиона уже успела к этому привыкнуть и, даже не зная причины, предполагала, что так будет продолжаться и дальше.
—Грейнджер, ты вообще когда-нибудь спишь? — поинтересовался Малфой, когда она уже собирала вещи.
— Разумеется, — рявкнула она. — К чему этот вопрос?
— Я просто пытаюсь завязать разговор. Ты выглядишь жутко уставшей. Ну, а сегодня какая погода?
Малфой непринужденно откинулся на стуле, будто сидел перед камином в уютной гостиной.
— Буран.
Он почти насмешливо посмотрел на нее.
— Я начинаю думать, что твои замечания о погоде как-то связаны с настроением. Что, выдалась бурная ночка? Повздорила со своим ненаглядным? Кто же это — Поттер или Вислый?
Гермиона ничего не ответила. Как, ну как он может находиться здесь и оставаться настолько самоуверенным? Он ведь в тюрьме! И, несмотря на это, ведет себя, словно все происходит именно так, как он и хотел. Вообще-то, ночь действительно была ужасной. Сновидения стали еще более яркими, более отчетливыми, и она почти не сомкнула глаз. Теперь её сны были сосредоточены на
нем («нем» - курсивом).
Он прячется в другой комнате, держит что-то в руках, наблюдает за ней.
— Давай уже, спрашивай, — неожиданно сказал Малфой.
Драко заметил, что Грейнджер хочет что-то ему сказать, но был слишком… Напуган? Или взволнован? — чтобы узнать у нее, в чем дело.
Гермиона бросила на него осторожный взгляд.
— Почему именно они?
Ах да, о чем еще она могла спросить. Он пожал плечами.
— Это был приказ.
— И только поэтому… ты их убил?
— Я делал то, что мне велели. Только и всего.
— И чего ты добился, убив моих родителей?
— Мой хозяин решил объявить миру, что он начал вести войну
в новом направлении.
— И ты просто… убил их?
— Да.
Ответ Малфоя резанул по сердцу. Как беззаботно и небрежно он сказал, что забрал жизни людей, которые любили ее больше всего на свете. Гермиона не могла допустить, чтобы он видел ее слезы, но боль и смятение ей скрыть не удалось.
— Ты… пытал их?
Она не была уверена, что хочет знать ответ.
Драко видел, что она испытывает сложные чувства, и на миг засомневался.
— Нет, — ответил он честно.
Гермиона немного успокоилась, но тут же нахмурилась еще сильнее.
— Когда я вернулась домой, ты все еще был там?
Он сразу же почувствовал панику, но быстро овладел собой.
— Нет, почему ты спрашиваешь?
— Я просто… мне все еще снится тот сон…
Драко хотелось, чтобы Грейнджер продолжила, но было ясно, что рассказывать дальше она не собирается.
— Они боялись? — тихо спросила она.
— Нет.
— И ты знал, что они — мои родители?
— Да.
Гермиона больше не могла этого вынести — по ее щеке скатилась слеза. Драко заметил это, и его снова охватило сомнение, на этот раз еще более сильное.
— Малфой, я тебя ненавижу, — прошептала Грейнджер. Ненависть горела в ее глазах и жгла сердце. Как же она надеялась, что Малфой будет всю жизнь сидеть в этой тюрьме и гнить, пока клопы не растащат его на части, кусочек за кусочком.
— Гермиона, ты не должна ненавидеть, — неожиданно произнес Драко. Он встретил ее взгляд и выдержал его. — Ненависть творит с людьми страшные вещи. Она вынуждает делать то, что раньше они ни за что бы не сделали. Заставляет идти против того, во что прежде верили. Она съедает тебя изнутри, медленно уничтожая, лишая радости. Опустошает, оставляет неутоленным и после того, как ты одолеешь своего врага. Потому что это не приносит удовлетворения, и ты мечтаешь лишь вернуть вернуть его обратно, чтобы иметь возможность убить снова.
Гермиона взглянула на Малфоя, пораженная его словами. Он только что обнажил перед ней частичку своей черной души, и то, что она увидела, повергло ее в ужас. Она не смогла заставить себя посмотреть на него еще раз и, не говоря ни слова, вышла.
Ночью она снова кричала во сне: ей снился
он . Только на этот раз она будто наблюдала за собой со стороны: видела себя, нашедшую тела родителей. Раньше, в своих кошмарах, она видела родителей своими собственными глазами, после того как, вернувшись домой, обнаружила в небе над ним пылающую Темную метку. Теперь же, когда она могла обвести взглядом комнату и управлять сном, она заметила Малфоя, притаившегося в соседней комнате с кинжалом в руке и наблюдавшего за ней — за Гермионой, которая нашла своих родителей, не за той, которая видела все это.
Она проснулась в холодном поту, скомкав все простыни. Взглянув на часы — только два часа ночи - Гермиона пошла в ванную и достала из шкафчика сонное зелье, выпила его и забылась сном без сновидений.
* * *
Впоследствии Гермиона приходила к Драко не реже одного раза в неделю. С каждым разом настроение у него становилось все хуже и хуже, что, вероятно, было результатом его заточения в Азкабане. Он часто пытался вывести ее из себя, но Гермиона разговаривала с ним не больше, чем требовалось, чтобы получить информацию, которая была нужна Гарри.
На двадцать восьмой день пребывания Малфоя в тюрьме Гарри передал для него письмо.
Драко ухмыльнулся, увидев хмурую Гермиону.
— А сегодня что, гроза? — поинтересовался он обычным высокомерно-снисходительным тоном.
— Да, чуть не забыла. — Гермиона просунула письмо от Гарри под разделявшее их стекло. Драко взял его, прочитал и помрачнел.
— Мне нужно перо.
— Это запрещено правилами.
— И как тогда прикажешь отвечать?
— Я могу написать за тебя.
Малфой вернул письмо, Гермиона достала перо и приготовилась записывать.
— Гарри, — начал он.
Гермиона послушно написала имя, отчего Драко слегка улыбнулся.
— Я согласен, — и он замолчал.
Она посмотрела на Малфоя, ожидая продолжения, перо зависло над бумагой.
- Это все? — Он кивнул.
Гермиона закатила глаза.
— Думаю, я могла бы это запомнить.
Она взяла письмо Гарри и положила его в сумку. Пергамент был чист и зачарован так, чтобы его мог прочесть лишь тот, кому предназначалось послание. Гермиона задержала на нем взгляд на секунду дольше, чем это было необходимо.
— Ох, уж это любопытство, — заговорил Малфой. — Ты просто умираешь от желания узнать, о чем говорится в письме. Я прав?
— Нет, мне это абсолютно не интересно.
— Напротив, очень даже интересно. Нет-нет, не стоит меня умолять. Я и так скажу. Там написано, что на днях я выхожу отсюда.
Это еще что за новости?
— Что? Ты?! Тебя действительно могут выпустить? Но ты же сознался в убийстве!
— Вот поэтому-то я здесь, Грейнджер, — беззаботно отозвался он. После того, как Малфой прочел письмо, его настроение заметно улучшилось. — Исключительно потому, что сознался в убийстве. И этот месяц в тюрьме был наказанием за все мои преступления.
Гермиона нахмурилась, разозлившись, что Гарри согласился на такой короткий срок.
— И потом ты отправишься на свой остров? — ожесточенно спросила она.
— Что-то вроде того. Скажи, а почему ты стала аврором?
Вопрос удивил ее.
— Это то, что… это было разумно. Я не могла найти лучшего способа, чтобы помочь Гарри.
— А ты сама хотела этим заниматься?
— Нет, но… в жизни мы не всегда получаем то, что хотим.
Она подумала о родителях и о том, что их мечты уже никогда не сбудутся.
— Неверный ответ, Грейнджер. Ты должна добиваться того, чего хочешь именно ты. Ну, а что с Вислым? Я ничего не слышал о нем с тех пор, как заново познакомился с вами.
— Он пострадал в стычке с Пожирателями несколько месяцев назад и пока что не работает.
— Вот оно что, — протянул Драко. Он действительно не знал, что случилось с Уизли.
Гермиона покачала головой, желая прекратить обсуждение личных вопросов и сосредоточиться на задании.
— Я пришла сюда, чтобы получить как можно больше информации об убежищах Пожирателей.
Она достала записную книжку и перо и приготовилась писать.
— Я хочу поговорить о тебе, — неожиданно заявил Драко. Он встал и развернул стул так, чтобы можно было положить локти на спинку. — Я подумал, что мы должны постараться узнать друг друга получше, потому что после того, как я выйду отсюда, мы, скорее всего, больше никогда не увидимся.
— Не увидимся? Поскорее бы!
Малфой прижал руку к сердцу.
— Ох, Грейнджер, мне ужасно больно это слышать, — сокрушенно заявил он, изображая оскорбленную добродетель. — Не будь такой жестокой! Я буду тосковать по нашим недолгим встречам. Знаешь, что я тебе скажу: отдыхая на своем пляже и слушая шум прибоя, я буду думать о тебе.
— Не стоит.
— Ты могла бы как-нибудь навестить меня вместе с Гарри. Если захотите, я дам вам отдельные гамаки.
— Я скорее утоплюсь, чем добровольно соглашусь с тобой встретиться.
Во взгляде Драко промелькнула боль – и тут же исчезла.
— А дальше я собирался предложить тебе в качестве подарка остров с маленькой хижиной и горами книг, которых ты никогда не читала.
— Мне ничего от тебя не нужно.
— Да-да, ты меня ненавидишь и всегда будешь ненавидеть, понимаю. — Малфой поднялся и почти вплотную приблизился к разделявшему их стеклу. — Но, Гермиона, боюсь, я сказал тебе неправду, — неожиданно глухо и зловеще произнес он. — Когда ты вернулась домой той ночью, я был там. Я ждал тебя.
Гермиона побледнела, силы вдруг оставили ее; Малфой только сейчас ответил на вопрос, который она задала ему еще несколько недель назад. Значит, все, что она видела во сне — правда?
— Что?..
— Ты передо мной в долгу за сохраненную жизнь. И что ты теперь чувствуешь? — Малфой постучал в дверь, давая тюремщику знать, что свидание окончено. — Да, Грейнджер, желаю приятно провести время в попытках это осознать. — Он рассмеялся и вышел.
Все еще дрожа от страха, Гермиона вернулась в Министерство, прошла в кабинет Гарри и стала ждать его с совещания. Прошло двадцать минут, и она почувствовала себя немного лучше.
— Гермиона? — удивился Гарри, увидев ее. — Ты уже закончила?
Она вздрогнула и посмотрела на него. Секунда ушла на то, чтобы сообразить, что именно он спросил, и еще одна, чтобы понять: слова Малфоя настолько ее испугали, что она ушла, не получив ни крохи информации.
— Ох, нет, — всхлипнула она, закрывая лицо руками. — Я ничего не узнала.
Гарри нахмурился.
— Но почему? Малфой отказался с тобой разговаривать?
— Нет… хотя как сказать. Он сменил тему и заговорил о том, что меня очень тревожит, и я так расстроилась, что просто ушла.
Гарри не мог не посочувствовать Гермионе. Он знал: ей будет очень нелегко выполнить его просьбу, учитывая, какое отношение Малфой имел к ужасным событиям недавнего прошлого. Поэтому Гарри с большим трудом произнес слова, которые он все же должен был сказать:
— Гермиона, мне очень жаль. Но я вынужден просить тебя снова туда вернуться. И прошу потому, что это — в последний раз. Ты справишься?
Она кивнула и разрыдалась. Сама мысль о том, чтобы еще раз увидеть Малфоя, была невыносимой.
Наспех пообедав, Гермиона побрела в Азкабан. Однако спросив у тюремщика разрешения увидеть Драко, услышала в ответ, что тот оставил для нее несколько листов пергамента и передал, что, если этого окажется недостаточно, она может его вызвать. Гермиона посмотрела на бумаги, страница за страницей исписанные сведениями о Пожирателях, их укрытиях, внутренней работе. Этого было более чем достаточно; ее терзало совсем другое.
— Я хочу его видеть, — сказала она, пытаясь убедить себя, что это действительно так. То, как они расстались некоторое время назад… конечно, Малфой будет разозлен оттого, что она снова его вызывает. Она и на этот раз оказалась в комнате, разделенной стеклом.
Малфой вошел. Он выглядел смертельно уставшим — совсем не таким, каким Гермиона оставила его лишь час назад. Тяжело опустился — так, будто это движение забрало у него все силы, до последней капли, сложил руки на коленях и уставился на них. За все это время он ни разу не взглянул на Гермиону.
— Почему? — спросила она, понимая, что Малфой не может знать, что конкретно она имеет в виду.
— Что «почему», Грейнджер? — задал он встречный вопрос и поднял голову.
Перемены, произошедшие с ним, были очевидными: ни ухмылки, ни уверенного блеска в глазах. Малфой так же пристально смотрел на нее, и сейчас она видела его сломленный дух.
— Почему ты не убил меня? Ты ведь собирался, я тебя видела.
Он отпрянул.
— Что?!
— Во сне. Я видела тебя в комнате, соседней с той, где я нашла родителей.
Взгляд Малфоя и его молчание доказывали, что она права.
— У тебя в руке был кинжал. Так почему ты этого не сделал?
Драко молча смотрел на нее, не в силах что-либо ответить. Наконец он обхватил голову руками и пробормотал:
— Не знаю.
Гермиона села напротив и скрестила руки на груди.
— Этого недостаточно.
Она начала ритмично постукивать ногой, давая понять, что не собирается никуда уходить.
Драко медленно выпрямился и посмотрел на нее.
— Я должен был, но, когда я увидел тебя… что-то меня остановило. Что именно — не знаю, клянусь. Но я просто не смог этого сделать. – Он вздохнул. – Твоих родителей я должен был убить магическим способом, а затем тебя – маггловским. Но я не смог.
Гермиона испытующе посмотрела на него.
— У тебя были из-за этого неприятности?
Он рассмеялся, но в смехе не было ни капли веселья.
— Разумеется. Он был очень зол, и мне потребовалось некоторое время, чтобы убедить его в своей преданности.
— Но почему же ты не знаешь?
Какое разочарование — не получить на вопрос, который тебя так терзает, не то что ответа, но даже его подобия.
— Я уже сказал тебе, — отозвался Драко. Он откинулся назад и взъерошил волосы. — Я не знаю. Я должен был выполнить задание, и я его выполнил, но когда я увидел, что ты нашла родителей… в этом было что-то такое… Я покинул квартиру после того, как тебя увели оттуда члены Ордена.
Гермионе не верилось, что он рассказал действительно обо всем, что произошло в ту ночь. Но он настаивал, и она решила прекратить расспросы, тем более что Малфой все равно не собирался ничего больше говорить. Она взглянула на него через стекло. Сейчас он выглядел таким, каким был месяц назад — лишь бледной тенью самого себя. Нет, не в точности таким же, но определенное сходство все же просматривалось.
— Что произошло с человеком, которого я увидела в кабинете Гарри? — негромко поинтересовалась Гермиона.
Малфой покачал головой.
— Я снова не успеваю за ходом твоих мыслей. Будь добра, поясни.
— Гарри вызывал меня к себе в кабинет для того, чтобы я была свидетелем при закреплении Непреложного Обета между вами. В тот день за столом, напротив Гарри, сидел совершенно другой человек.
Драко посмотрел ей в глаза и сказал лишь:
— Под маской.
— Для меня это что-то должно означать?
Малфой посмотрел куда-то вдаль. Когда он заговорил, его взгляд был устремлен за пределы комнаты.
— Меня ничто не тревожит, все пройдет.
Ты взываешь ко мне: я возвращаюсь к жизни и жажду смерти;
Жизнь едва теплится во мне; я уже ничего не знаю.
О, жизнь так тщетна и так быстротечна!
Твой голос, утешающий и благословляющий, дарит надежду на ответ или искупление.
Под маской, под маской. [1]
Ошеломленная его словами, Гермиона не знала, что сказать. Это таинственное произведение все еще звучало у нее в голове. Она поняла, что Малфой снова открылся - совсем немного - все же позволив ей на миг увидеть частичку его мятежной души. Сейчас, сидя на металлическом стуле, он был похож на маленького мальчика — такой маленький, такой уязвимый. Совсем не такой, как тот Драко Малфой, которого она знала.
— Теннисон, — пояснил он.
— О чем оно? — спросила Гермиона, страстно желая узнать смысл стихотворения.
— Ну, для меня оно означает — меня самого. Ты видела меня. — Драко посмотрел ей в глаза, впервые в своей жизни посмотрел по-настоящему. И позволил ей разглядеть чувства, которые таились в нем и которые она ожидала увидеть: отчаяние, злость, ненависть, гнев и боль. Но сумел скрыть другие: одиночество, сожаление, раскаяние, ненависть к самому себе.
Гермиона умолкла. Она лихорадочно размышляла, что бы ответить, и наконец сказала первое, что пришло на ум. К несчастью, эта мысль не была ни глубокой, ни утешительной, ни здравой:
— Ты знаешь маггловского поэта? — Она тут же мысленно обругала себя.
Малфой лишь улыбнулся уголками губ.
— Разве тебе уже не пора возвращаться?
— Да, ты прав. Спасибо за информацию, это самое важное из всего, что я узнала.
— Значит, ты вызвала меня во второй раз ты меня вызвала вовсе не затем, чтобы поговорить о сведениях, которые я тебе передал, верно? — Вопрос прозвучал как утверждение.
— Да, — призналась Гермиона.
— Хорошо. Удачи, Грейнджер. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.
Она нахмурилась.
— Я ничего не ищу.
Малфой пожал плечами:
— Ну так будешь. — Он постучал в дверь. — Всего хорошего, — добавил Драко, когда тюремщик открыл дверь, чтобы он вышел.
Гермиона постаралась избавиться от ощущения, возникшего, когда Драко вошел в камеру во второй раз. Он выглядел почти как тот Малфой, который сидел в кабинете Гарри, тот, к которому она почувствовала что-то еще кроме ненависти. Когда она подошла к посту охраны, то вспомнила, что ей больше не придется возвращаться сюда за сведениями. Гермиона остановилась на полпути, подумав о мантии, лежавшей в сумке. Она могла вернуть ее - ведь, в конце концов, это мантия Драко - или же оставить себе.
Она знала, что не оставит. Если все, что Малфой сказал ей — правда, и он действительно должен вскоре выйти из тюрьмы, то ему может понадобиться эта мантия. А возможно, она решила так оттого, что под маской бледного светловолосого Пожирателя Смерти на мгновение разглядела совсем другого человека, и подумала, что ему может быть холодно. К тому же мантия была собственностью Малфоя, а Гермиона не хотела давать ему повода разыскивать ее в будущем. Она оставила мантию охранникам, чтобы те положили ее к остальным вещам Драко. Вздохнула — и, покинув Азкабан, направилась к месту аппарации, чтобы попасть оттуда обратно в Министерство.
________________
[1] Вольный перевод отрывка из поэмы А. Теннисона «In Memoriam».
Дом на холме Вернувшись в Министерство, Гермиона передала Гарри информацию от Драко и молча прошла к своему столу. До конца рабочего дня оставалось около часа, и она провела все это время, рассеянно разглядывая настольный календарь, рассматривая пресс-папье на своем столе в виде огромной черепахи и рассеянно накручивая прядь волос на маггловский карандаш.
Такой ее и застал Гарри – нахмуренная Гермиона, сидя за столом, не отрывала взгляда от служебной записки, которую снова и снова перечитывала, пытаясь на ней сосредоточиться. Наконец она сдалась и при приближении друга отложила ее.
-Привет, - сказал Гарри, улыбнувшись.
- Привет, - отозвалась она, выдавив ответную улыбку.
- Ты в порядке?
- Да. Просто выдался нелегкий денек с Малфоем.
- Мне очень жаль, правда. Гермиона, спасибо тебе. Тебе больше не придется ходить в Азкабан. – Гарри бросил на нее внимательный взгляд. – Скажи, может, ты хочешь перекусить перед тем, как пойти домой? Мне кажется, чья-нибудь компания была бы сейчас для тебя нелишней.
Гермиона хотела отказаться, пойти домой с пачкой мороженого и сесть смотреть какой-нибудь очень сентиментальный фильм, но крошечный голосок в глубине души уговаривал ее не идти в пустую квартиру.
- Хорошо, но только быстро, - настояла она.
Она сложила вещи в сумку, взяла книги и последовала за Гарри к лифту. Когда они спустились в вестибюль, Гарри взял ее за руку.
- Позволь мне; я знаю отличное тихое местечко.
Будь она внимательней, то разглядела бы, что за улыбкой Гарри что-то кроется и что-нибудь бы заподозрила. Но она ничего не заметила - она наблюдала за девочкой, которая тянула своего отца через вестибюль к выходу, тот смеялся. Что было дальше, Гермиона не видела, потому что она и Гарри аппарировали. Когда мир вокруг перестал вертеться и под ногами начала ощущаться твердая земля, Гермиона открыла глаза, ожидая оказаться в людной части города. Однако обнаружила, что стоит посреди пустого поля. Ничего не возвышалось над ровной поверхностью, лишь впереди виднелась полоска леса. Сильный ветер развевал ее волосы вокруг лица.
- Гарри, где мы?
- Гермиона, прости, - отозвался он, и теперь, когда ее внимание было сосредоточено на друге, Гермиона заметила виноватое выражение, застывшее на его лице. – Пожалуйста, иди со мной.
Гарри постарался потянуть ее за собой, но она не двигалась с места.
- Гермиона, пожалуйста, доверься мне. Я все объясню, как только мы окажемся внутри.
Она огляделась по сторонам.
- Внутри чего? Я ничего не вижу.
- Пойдем, - настойчиво повторил Гарри. – Это совсем рядом.
Любопытство пересилило – Гермиона сдалась и последовала за ним. Они шли минут пять, и наконец, она увидела что-то кроме ровной поверхности. То, что нарушало ровную линию, показалось ей похожим на очертания человека, который стоял вдалеке. Гарри подтолкнул ее по направлению к нему. Приблизившись, Гермиона смогла различить одну примечательную особенность – светлые волосы. Она резко остановилась, ужас сковал ее изнутри.
- Гарри, что происходит? – выдавила она, стиснув его руку так, что та побелела.
Он сделался еще настойчивей.
- Гермиона, пожалуйста, успокойся. Мы поговорим внутри. Пожалуйста. Верь мне.
- Это же Малфой, - прошептала она в ужасе. Но какой именно? И почему Гарри ведет ее к нему? И настоящий ли это Гарри? По мере того, как ее мысли беспорядочно метались, она дрожала все сильней.
- Что он здесь делает? Он же в Азкабане. Гарри – ты действительно Гарри? Скажи мне, что происходит или, клянусь, я наложу на тебя заклятье.
- Гермиона, успокойся. Я знаю, что это Малфой. Он уже не в тюрьме. И, уж конечно, я – это действительно я.
- Пятый курс, что тебе досталось на практическом задании по Чарам?
Гарри закатил глаза. Непонятно, почему она рассуждает так нелогично. Конечно, он обладал информацией, от которой ему было не по себе, и если бы он достаточно об этом подумал, то смог бы смотреть на происходящее с ее точки зрения. Ведь Гермиона ничего не знала, и была крайне встревожена, что было вполне логично. Но Гарри не думал об этом, и потому не мог понять ее.
- Заставить подставку для яиц делать «колесо».
Гермиона крепко обняла его, едва не задушив.
- Гер-ми-о-на, - прохрипел он, не в силах произнести вместе даже два слога из-за нехватки кислорода.
Гермиона шагнула назад, по-прежнему выглядя испуганной, но уже чуть успокоившейся.
- Гарри, ты не представляешь, как я испугалась. Я думала, ты – это не ты, и что ты ведешь меня к Люциусу и…Гарри, что происходит?
- Что? Люциус?
- Ну, издалека мне показалось, что это Люциус, - упрямо повторила она.
- Хорошо, хорошо. Правильно. Только это не он. А теперь пойдем, хорошо?
- Но это же
он! Я не приближусь к нему ни на шаг!
Гарри потащил ее за собой, и, будучи значительно слабее, Гермиона не смогла достойно сопротивляться, однако устроила такую потасовку, что впоследствии Гарри пришлось целую неделю лечить синяки. Наконец она сдалась и позвонила подтащить себя к краю обрыва. По мере того, как она приближалась к месту, где стоял Малфой, ее тревога усиливалась.
Они остановились в сотне шагов от края.
Драко забавлялся, наблюдая за их приближением. Он знал: заставить Грейнджер им помогать будет сложно, но и понятия не имел, насколько. Драко видел, как Гарри боролся с ней на протяжении всего пути, за исключением того, что Грейнджер неожиданно обняла его, после чего снова начала молотить его кулачком в плечо.
Драко улыбнулся им, когда они остановились в 20 шагах от него.
- Добро пожаловать, - сказал он приветливо.
Обратно к самодовольному Драко, подумала Гермиона. И тут же обругала себя. Не хватало еще выделять различные качества Малфоя! Гермиона отчетливо поняла, что во время их последнего разговора Малфой наверное уже знал, что се произойдет именно так, и это разозлило ее. Ей не нравилось, когда ее дурачили.
- Что происходит? – потребовала она, отметив, что теперь к списку жалоб добавилось еще и головокружение.
Гарри заговорил:
- Гермиона, сегодня в основном будет говорить Малфой, потому что я не могу рассказать тебе сам. Но я должен предупредить тебя, что если ты решишь не присоединяться к нам, я сотру тебе память, и ты сможешь вернуться на работу, словно ничего не произошло.
- Присоединиться к вам? – недоверчиво повторила она. – О чем ты говоришь? И с какой это стати
ты сотрешь мне память? С каких пор у тебя есть право стирать мне память?
- Гермиона, мне жаль, что я не мог сказать тебе раньше, действительно жаль. Но было необходимо держать это в секрете.
- Присоединиться к вам в чем? – спросила она.
- Мы объединяем наши усилия и возможности, - ответил Малфой. – Чтобы решить нашу общую проблему.
- И это...?
- Волдеморт – прямо сказал он.
У Гермионы отвисла челюсть.
- И Лестрейндж, - добавил Гарри.
Драко кивнул и снова посмотрел на нее.
Она была не в силах думать. Не в силах дышать. Тогда, в кабинете Гарри, Малфой предложил сдать им Волдеморта, она это слышала. Значит, Гарри принял его предложение?
- Гарри, зачем тебе это?
Она повернулась к Драко.
- И, и Малфой, ты…ты…, - она не могла точно выразить свои мысли, отчасти потому что каких-либо конкретных соображений у нее не было. Ее мозги по-видимому превратились в кашу.
Гермиона обхватила голову руками и закрыла лаза, заставляя себя глубоко дышать. Снова заговорила:
- Зачем? Все это бессмысленно.
Она потерла голову, стараясь ослабить стремительно растущее напряжение.
- У меня на то свои причины, - отозвался Малфой.
Гермиона пораженно уставилась на него.
- Твои причины? Это все, что ты собираешься предоставить?
Малфой лишь взглянул на нее, будто она была каким-нибудь забавным растением.
- Что ж, этого для меня недостаточно.
- Очень жаль, - заявил он, разглядывая свою руку. – Потому что это все, что я хотел сказать.
- Не можешь же ты на самом деле полагать, будто я сдамся только потому, что у тебя есть какие-то «причины». Вы на самом деле полагали, что такое объяснение меня удовлетворит?
- Нет, мы вовсе так не думаем, - поспешно заговорил Гарри. – Я лишь прошу тебя довериться
мне, поверить, что доводы, которые привел мне Малфой, вполне убедительны. Просто поверь, потому что он не может тебе о них рассказать
.
Гермиона перевела взгляд на Гарри, ее руки были плотно скрещены на груди.
- Как мне выяснить, что ты прямо сейчас не находишься под действием заклятья?
Драко закатил глаза.
- Гермиона, потому что Малфой даже еще не получил обратно свою палочку. Она у меня, вот, - Гарри вытянул из мантии гладкий черный деревянный предмет и показал его Гермионе. Она взяла палочку и спрятала ее в складках мантии.
- Эй! – возмутился Драко.
- Ты получишь ее, если…если…я так решу.
Драко сердито посмотрел на Гарри.
- Поттер, я хочу свою палочку обратно.
- Ты ее получишь, не беспокойся.
- Гарри, пожалуйста, помоги мне понять, что ты делаешь.
- Гермиона, в Министерстве ничего не происходит. Каждое преимущество, которое мы получаем, уничтожается, каждый проблеск надежды рушится, и ничего не продвигается. Мы начинаем действовать в одном направлении, но нас ведут по другому, отставая на два шага от первоначального плана. Мы движемся назад, попутно создавая из этого целое шоу, будто мы все ближе подбираемся к Волдеморту и его слугам.
- Но ты не можешь так все исправить, - запротестовала Гермиона. Она повернувшись к Гарри, полностью игнорируя Малфоя. – Это неправильно. Ты не можешь просто взять дела в свои руки и думать, что ты сможешь изменить все к лучшему.
- Дела были в моих руках с той самой ночи, когда Волдеморт убил моих родителей. Помнишь Пророчество? Я позволил Министерству взять все в свои руки, думая, что оно мне поможет. Вместо этого все кончилось тем, что я стал еще одной мелкой сошкой, убивающей время и умирающей со скуки за рабочим столом. Ты знаешь, что я имею в виду, уж ты-то знаешь. Ты, должно быть, чувствовала себя так же в какие-то моменты на протяжении последних двух лет. Я по глазам вижу, что ты со мной согласна.
- Да, - отозвалась Гермиона. – Но еще я думаю, что правила и законы существуют не просто так.
- Я не нарушаю никаких законов!
Она моргнула, затем развернулась и указала на Драко.
- Хм,
он а он тебе не кажется знакомым? Возможно, потому, что он должен сидеть в тюрьме. Но, посмотри-ка, его там нет. Он здесь, он
свободен и поджидает тебя. Уверена, парочку законов ты уже нарушил.
- Гермиона, это не обсуждается. Это часть соглашения, которое мы заключили.
Она пристально вглядывалась в глаза Гарри около минуты, потом зажмурилась.
- Я просто должна смириться с этим.
- Все в порядке, даже если ты не сможешь. Я просто знаю, что ты тоже считаешь Министерство бесполезным и мы подумали, что ты бы не упустила возможность как-то это изменить.
- Хорошо, и что именно МЫ планируем сделать?
- Я собираюсь убить его, - весело отозвался Малфой. – И мою дорогую тетушку.
- Беллатрикс?
Драко пожал плечами.
- По большому счету, одним больше, одним меньше? Поттеру не придется делать это самому, но все же он отомстит тетушке Белле за Сириуса. Я вернусь на мой остров – думаю, я уже упоминал об этом – счастливый, как братец кролик в весеннюю пору. Никто не пострадает.
- Но вы собираетесь убить Волдеморта, - напомнила Гермиона, посмотрев на Гарри и плотно скрестив руки на груди.
- Ну да, - отозвался Драко. – По крайней мере, освободить его от телесной оболочки. Потом мы вместе поищем оставшиеся хоркруксы. Несколько лет назад вы уже пытались это сделать, но пошли по неверному пути. Вы должны были уничтожить тело, в котором он находился в тот момент, а потом постараться уничтожить его душу. Это более эффективно, и к тому же, уменьшает риск того, что вас убьют.
Гермиона помотала головой.
- И ты не хочешь ни популярности, ни славы, ничего –только остров?
Драко кивнул.
- Нет, я на это не куплюсь. Это не в твоем стиле. Ты участвуешь в этом для своей выгоды, Малфой. И не пытайся отрицать это. Я ни за что не поверю, что ты сможешь прожить на острове всю оставшуюся жизнь. Тебе нужны люди, над которыми ты мог бы ощущать свое превосходство, которых мог бы оскорблять и унижать.
Драко, как ни странно, похлопал ей и жизнерадостно поинтересовался:
- Отлично, так ты с нами?
Она сузила глаза.
- А что получаешь взамен ты?
- Полную амнистию.
- Это смешно, - сказала Гермиона, качая головой. Она подождала, пока Малфой скажет, чего хочет на самом деле. Он ничего не говорил, и только когда улыбнулся этой сумасшедшей, беглой, безумной улыбкой, которые расточал весь день, Гермиона решила, что он, возможно, говорит серьезно.
- Ты шутишь. Полную амнистию? За все, что ты сделал?
- В обмен на Волдеморта. Да, и еще за всех Пожирателей Смерти и всю известная мне о них информация, которую я вам уже предоставил.
Гермиона повернулась к Гарри.
- Ты действительно думаешь, что Волдеморт стоит полной амнистии?
Его взгляд говорил да, Гарри был более чем уверен в этом.
- Уже неважно, кто что думает, и, тем более, что думаешь ты; что сделано то сделано, - сказал Малфой.
- Позволь мне с тобой не согласиться. Это важно для многих.
- Да? Например?
- Ладно, раз уж у тебя такая хорошая память на имена, давай составим список всех людей, которых ты ранил или убил и которые не получат правосудия за то, что ты сделал.
Малфой отшатнулся.
- Весь список?
- Да.
- Давай попробуем в числах? У меня с ними тоже неплохо. Так, посмотрим…семьсот двадцать два; нет, на двадцати трех Империус, на четырехстах пятидесяти восьми – Круциатус и сорок семь смертей.
- Убийств, - поправила Гермиона и нахмурилась.
- Только сорок семь? За четыре года? Странно, что так мало. И кто же та счастливица-ведьма, которая может похвастаться, что стала твоей последней жертвой?
- Не ведьма, - отозвался Малфой. Гермиона хотела заговорить, и он продолжил:
- И не волшебник. Маггл.
Она была потрясена.
- А сорок восьмой должна была стать ведьма, - добавил Малфой, внимательно наблюдая за ней в ожидании взрыва и заодно разрабатывая путь к отступлению, когда кусочки сложатся воедино в ее голове. Драко совсем не знал ее, но догадывался, что она, по меньшей мере, будет огорчена.
Ее осенило.
- Подожди, то есть, ты утверждаешь, что последними людьми, которых ты убил, были мои родители?
- И она все-таки получает приз за звание самой умной ученицы класса! – Сказав это, Драко инстинктивно прикрыл голову руками.
- Но с тех пор прошло больше, чем полтора года! Не могу поверить! Мне не верится, что с тех пор ты больше никого не убил!
- Это так.
- Но как такое возможно?
Драко пожал плечами.
- Я проложил себе путь наверх и мог поручать выполнение этой обязанности другим. Мой глубокоуважаемый хозяин никогда не видел в этом проблему.
Гермиона помотала головой. Драко Малфой не только добровольно пришел в Министерство месяц назад и заключил с Гарри соглашение. Он и сейчас был здесь, заявляя, что намерен переметнуться от Пожирателей Смерти в лагерь противника, чтобы уничтожить Волдеморта и остальных его подчиненных, вместе с которыми он работал как раб на протяжении четырех лет.
- И все-таки полная амнистия – это уже чересчур.
- Гермиона, как Малфой сказал, это уже решено, - твердо заявил Гарри.
Она крепко задумалась.
- Хорошо, предположим на секунду, что я тебе верю. И в чем же заключается план? Для чего я здесь?
- Если ты согласишься, - начал Гарри, - то будешь помогать нам изнутри. Ты вернешься на работу и будешь снабжать нас информацией – про Пожирателей Смерти, про их действия, все, что может оказаться полезным. Но я умолчу о деталях твоего задания, пока ты не примешь окончательного решения.
Гермиона положила руки на бедра, подняла голову и сказала устрашающим тоном миссис Уизли:
- Гарри Поттер, ты действительно думаешь, что я могла бы согласиться на такую черную работу?
Драко прищурился; неужели он был удивлен?
- Черт – об этом я и не подумал, - простонал он. – Ну конечно, это не для тебя.
- Ты абсолютно прав насчет этого. Я никогда не соглашусь на шпионаж. Если я присоединюсь к этому – неважно, как вы его называете – делу – то буду участвовать в нем с вами наравне. Я не вернусь на работу, чтобы сидеть за столом как примерный жалкий аврор, поджидая от вас заданий.
Драко улыбнулся ей и взглянул на нее так, словно никогда прежде не смотрел на нее по-настоящему. Впрочем, это было действительно так. Все его суждения о Грейнджер ограничивались лишь тем, что она была примерной трудоголичкой, помешанной на учебе которая вечерами по пятницам предпочитала книжки общению с живыми людьми.
- Ты и не ожидал такого, а, Поттер?
- Но должен был.
- Да уж, Гарри, - упрекнула Гермиона. – Ты знаешь меня лучше.
- Так ты с нами? – с надеждой поинтересовался Драко.
- Еще нет. Раз уж я отказалась играть роль стукача, что я тогда буду делать? Буду ли я тогда полезной?
- Гермиона, ну конечно. Ты могла бы подыскать другую работу, какая тебе по душе, - добавил Гарри, стараясь звучать оптимистично. – Но дело в том, что время от времени нам будет нужен кто-нибудь в Лондоне, тот, кто помогал бы нам собирать информацию. А у тебя это так хорошо получается. Мы с Роном никогда бы не справились без тебя, и ты это знаешь.
Гарри пытался польстить ей, чтобы заполучить ее согласие. Но то, что это всегда срабатывало, вовсе не значило, что она сломается и на этот раз. Однако ее заинтриговал этот новый вызов.
Гермиона сузила глаза.
- Гарри, лестью ты ничего не добьешься.
- Но у меня получается? Ты же заинтересована? – робко, с надеждой поинтересовался он.
- Хорошо, признаюсь, я заинтригована и по горло сыта тем, как Министерство ведет дела. А также официально заявляю, что, по моему мнению, все это может кончиться очень плохо. – Она выразительно посмотрела на Малфоя, давая понять, что вероятность предательства очень высока.
- Нет, так не будет, Гермиона. Я правда в это верю.
Она вздохнула.
- Значит, я должна буду разыскивать и передавать вам информацию. А мне не достанется что-нибудь веселое?
- Забавно, а я-то думал, ты любишь библиотеку и поиски чего-нибудь в книжках – это идеальное определение «веселья» для тебя, - заявил Малфой, изображая замешательство.
- Ха-ха, очень смешно.
- Мы подумаем, - вмешался Гарри. Он не хотел, чтобы они разговаривали друг с другом слишком долго, опасаясь, что Малфой разозлит Гермиону тем, что скажет что-нибудь не то. Или наоборот. – Мы пока еще не знаем точно, как все пойдет.
- А если я откажусь, если прислушаюсь к крошечному голоску в моей голове, который так и вопит «все это плохая затея», что тогда случится?
- Я сотру все твои воспоминания, связанные с Малфоем.
Да уж. Целый месячный запас воспоминаний. Почти все, что она делала на работе, касалось его, и многие мысли, не связанные с работой, тоже были о нем. Она проводила время, думая о способах, которыми можно медленно и мучительно убить Малфоя (только для развлечения), о способах, унизить и смутить его во время своего следующего посещения, и даже понять, что у него на уме. Что, впрочем, явно было пустой тратой времени. Она и представить не могла, что Малфой будет просить ее о помощи. Потом кое-что пришло ей в голову, кое-что, о чем она не хотела думать, но это было неизбежно.Она не могла не думать об этом.
- Если бы я ушла, ты бы стер мои воспоминания о сегодняшнем дне.
- Да, - медленно произнес Гарри. – Как я уже говорил, все до того момента, когда Малфой пришел в Министерство.
- Понятно.
- Мне жаль, пожалуйста, поверь мне. У меня такое ощущение, что весь месяц я только и делал, что извинялся перед тобой. Но мы не можем рисковать, чтобы кто-нибудь узнал о том, что Малфой был там. И если я не сотру тебе память, скажи честно, сможешь ли ты жить спокойно, зная все это? И если бы я не вернулся так далеко назад, ты бы заметила, что я отсутствую, а Малфоя нет в тюрьме, и подняла бы переполох.
- Я…я не бы помнила наши встречи, - сказала Гермиона, обращаясь к Малфою.
Драко нахмурился, не совсем понимая, что она имеет в виду и почему эта мысль так ее огорчила.
- Нет, - медленно ответил он, задумчиво глядя на Грейнджер. – И не думаю, что это было бы проблемой.
Но Малфой ошибался. Гермиона успела узнать о нем вещи, которые ей почему-то хотелось удержать в памяти. Малфой в образе призрака, его поэтичное описание себя, - Гермионе не хотелось отпускать эти воспоминания. Она и понятия не имела, что это произошло, но когда Драко процитировал те строчки из Теннисона, глубоко в душе, в самом дальнем уголке сознания, ей вдруг страстно захотелось найти в нем что-нибудь стоящее. В конце концов, как кто-то говорящий с такой опустошенностью, мог быть в то же время таким глубоким? И как мог кто-то, чьи слова были такими глубокими, быть в то же время таким опустошенным? А теперь появилась еще одна причина, о которой ей хотелось помнить: последними, кого убил Малфой, были ее родители. Это определенно что-то значило.
Гермиона быстро просчитала в уме оба варианта. Первый: она возвращается к работе, которую на самом деле не любит, где больше не будет Гарри, не имея ни малейшего представления о том, где он и что делает, и продолжает корпеть над бесполезными заданиями, раздражаясь от осознания собственной никчемности. Или второй вариант:
Помогать Гарри и Драко Малфою – заклятому врагу, Пожирателю Смерти, убийце, и полному мерзавцу – сделать невероятное и попытаться уничтожить Волдеморта. Что ж, при таком раскладе выбор был очевиден.
- Хорошо, я с вами, - уверенно сказала Гермиона.
Она взглянула на Гарри, который ей улыбнулся, потом на Малфоя, на лице которого появилось странное выражение. Она не смогла прочитать его, несмотря на все усилия. Потом выражение исчезло, сменившись привычной усмешкой.
- Прекрасно! - отозвался Малфой. – В таком случае, проходите в гостиную. После его слов из ниоткуда появился небольшой двухэтажный дом.
- Сказал паук мухе, - пробормотала Гермиона и проследовала за Гарри в дом.
ЗнакомствоВнутри дом оказался красивым. Он не производил впечатления заброшенного, даже пыли нигде не было видно. Гермиона посмотрела на Драко, собираясь высказать свое мнение, но увидела, что тот чем-то опечален.
— Это мое убежище, — ровным голосом пояснил он. — Сейчас мы в холле. Там гостиная, — он указал на первую дверь слева.
В комнате стоял диван, несколько столов и стульев.
— Столовая, — он махнул рукой направо. Огромный обеденный стол был завален свитками пергамента. Драко повел их дальше; они прошли по небольшому коридору к задней части дома.
— Здесь кухня и небольшой стол, за которым можно поесть, — отметил Малфой. — Там уборная, ванная, комната отдыха для гостей, — добавил он, указывая на каждую из комнат по очереди.
Затем они поднялись по лестнице и увидели еще один коридор.
— Поттер, твоя комната справа. Грейнджер, твоя — слева. Моя — в конце. Ваша ванная тоже справа. Вопросы есть? — спросил Драко, поворачиваясь к ним.
У Гермионы было много вопросов. Она успела заметить, что каждая комната была обставлена достаточно просто, без излишества, и это никак не вязалось с ее образом Малфоя. Несмотря на простоту, обстановка явно была безумно дорогой. Но почему у него такой маленький дом? Да еще в такой глуши? Где слуги, земли, сады и прочие атрибуты роскоши?
Она не успела задать вопрос, потому что Гарри отрицательно покачал головой и пошел в свою комнату. Гермиона направилась к себе. В её комнате была кровать, комод с зеркалом, письменный стол, маленькая книжная полка и лампа. Драко вошел следом.
— Я знаю, что у тебя не было времени собрать вещи: ты ничего не знала, в отличие от Гарри. Я постарался найти то, что тебе может понадобиться; в шкафу несколько мантий. Надеюсь, они тебе подойдут.
Гермиона скептически посмотрела на него, поставила сумку на кровать и обошла комнату, внимательно разглядывая все вокруг. Она с благодарностью отметила, что обстановка выдержана не в зеленых и серебристых тонах. Вместо этого — темно-голубое постельное белье и занавески, светло-серые стены. В комнате было окно; Гермиона раздвинула шторы и увидела край обрыва и бурные волны Ирландского моря.
— Где мы? — спросила она, зачарованная непрерывным движением волн.
— Уэльс, — отозвался Малфой.
Она кивнула и перевела взгляд на полку. Там была, в основном, художественная литература для волшебников и приключения. Еще там были учебники, и Гермиона улыбнулась, когда ее взгляд зацепился за название «История Хогвартса». На второй полке она с удивлением обнаружила несколько маггловских книг — в основном, классику — большинство из которых уже читала.
Она выпрямилась и взглянула на Драко, который стоял в дверях и наблюдал за ней.
— Ужин будет готов через час, — сообщил он и повернулся, собираясь уйти.
— Будет готов через час? — переспросила она, едва не рассмеявшись.
— Да, — просто ответил он.
— Подожди, то есть ты хочешь сказать, что приготовишь его сам? — не удержалась Гермиона.
— В жизни случаются и более странные вещи, — отозвался Драко.
— И правда. Например, то, что я сейчас нахожусь в твоем доме и до сих пор не прокляла тебя.
Драко слегка улыбнулся:
— И я тебе за это благодарен. Я позову тебя, когда ужин будет готов.
Он развернулся и скрылся из виду.
Гермиона вздохнула и — ей уже давно не терпелось это сделать — подбежала к шкафу и распахнула его. Внутри висело восемь мантий различных цветов. Она задохнулась от изумления и осторожно дотронулась до изумрудной. Та оказалась очень приятной на ощупь — гладкой, струящейся, почти такой же, как мантия Драко, которую Гермиона целый месяц держала у себя, пока он был в тюрьме. Лучшие мантии, которые только можно купить. В том, что у Малфоя были на это деньги, Гермиона не сомневалась.
Поспешно, — будто опасаясь, что кто-нибудь застанет ее за этим занятием, — она подошла к двери, закрыла ее, наложила Запирающее заклятье и только потом вернулась к шкафу и сняла с вешалки мантию изумрудного цвета. В конце концов, она ведь девушка, а красивые вещи требуют, чтобы ими восхищались; и самый лучший способ это сделать — надеть их и полюбоваться собой в зеркале.
Гермиона рассмеялась и надела мантию. Нахмурилась, когда поняла, что в комнате нет зеркала, и наколдовала его.
Любуясь своим отражением, она не могла не подумать о том, как хорошо, наверное, когда роскошь в твоей жизни — это обыденность. Мантия была очень легкой, будто сотканной из воздуха. Она идеально подходила ей, и, казалось, была сшита именно для нее.
Гермиона все еще крутилась перед зеркалом, когда раздался стук в дверь.
— Войдите, — сказала она и вдруг заволновалась, опасаясь, что это может быть Малфой.
— Гермиона? Дверь заперта.
Это был Гарри.
— Ой, точно. — Она сняла заклятье. — Проходи.
Гарри повернул ручку, вошел и закрыл за собой дверь.
— Ух ты, Гермиона, отлично выглядишь!
— Спасибо! Ну разве эта мантия не прекрасна? И там еще висят другие; они все потрясающие. Я никогда таких не видела.
Внизу Драко готовил ужин. Он приучился готовить самостоятельно с тех пор, как начал жить один. Он не стал заводить домового эльфа — Драко не хотел, чтобы в доме был кто-то еще — и поэтому пришлось научиться заботиться о себе самому. На это не ушло много времени; он быстро всё схватывал. Его удивило, насколько легкой оказалась работа по дому, и Драко недоумевал, зачем его родителям требовалось столько эльфов. Правда, потом, оглядев свой небольшой дом, он понял, что в огромном особняке Малфоев домовики были действительно необходимы.
Драко услышал, как открылась и закрылась дверь, и пришел к выводу, что кто-то из его гостей — либо Гарри, либо Гермиона — решил навестить другого. Конечно, сейчас они разговаривают, и ему стало интересно, что они скажут о нем. Он хотел это знать. В конце концов, почему бы и нет? Ведь это его дом. Драко взмахнул палочкой, четко произнес «Цикрумдуцио» и услышал голоса.
— Я тоже. — Это был Гарри. — Он попросил меня выбрать для тебя мантии.
— Неужели? Зачем?
— Я не знаю. Он сказал, на всякий случай.
— Просто они… Я еще никогда таких не видела.
— Еще бы. Если бы я не держал их в руках, я бы сам в это не поверил. Я даже ни разу не слышал о магазине, в который он меня отправил, несмотря на то, что он находится в Косом переулке. А я еще думал, что все там знаю! Но он расположен на верхнем этаже, высоко над землей... Очень… — Драко не мог видеть, что сделал Гарри, но услышал, как Гермиона усмехнулась. — Я постучал, и меня впустил управляющий.
— Похоже на место, куда приходят только самые богатые. Я не удивлюсь, если там еще нужно дополнительно платить за воздух, которым дышишь.
Гарри засмеялся.
— Ну да, судя по тому, как там все обставлено.
— Так ты знаешь… сколько они стоят?
Драко улыбнулся, помешивая медленно закипающую воду в кастрюле.
— Нет. На них не было ценников, поверь мне, я их искал. Женщина, которая помогала мне, сказала, что обо всем уже позаботились, и я не стал уточнять. У меня было такое ощущение, что если я поинтересуюсь ценой, меня попросят покинуть магазин.
— Не понимаю, как можно покупать что-то, где все такие высокомерные. Я бы лучше пошла куда-нибудь, где продавцы доброжелательны и готовы помочь. Наверное, те, кто обычно приходит в этот магазин, никогда не спрашивают о цене. Они просто вываливают нужное количество галлеонов, когда им называют общую стоимость покупки.
— И это далеко не маленькая сумма.
— Когда ты их купил? — поинтересовалась Гермиона.
— Две недели назад.
— Но Малфой тогда еще был в тюрьме.
— Я знаю. Думаю, он обо всем договорился заранее.
В комнате ненадолго воцарилось молчание.
— Значит, он рассчитывал, что я окажусь здесь.
— Наверное. Я вообще ничего не понимаю. У нас не было возможности обсудить это. Он, должно быть, сделал все до того, как пришел в Министерство.
— Значит, он все это запланировал. Он рассчитал, что ты придешь сюда, и даже… я.
— Похоже на то. Хотя я не смог окончательно разобраться, зачем ему здесь нужна ты.
— Это меня очень напрягает. Посмотри, на полке стоят мои любимые книги, и еще эти мантии. Он же знает, как я его презираю; зачем вдруг прикладывать столько усилий?
— Не знаю. Это странно.
Они замолчали. Потом Гермиона снова заговорила.
— Гарри, ведь вы с Джинни поженились?
— Да.
— Почему вы не сказали нам об этом?
— Чтобы не подвергать ее опасности. Она хотела тебе рассказать, но я настоял на том, чтобы она этого не делала. Мы любили друг друга много лет, и расставание на это не повлияло. Ничего не изменилось и никогда не изменится. Мы поняли, что можем либо быть порознь, либо жить вместе. И мы выбрали второе.
— Но ты живешь один. Я же была у тебя дома, и там никого не было.
Драко засмеялся.
— Разумеется. Джинни живет с родителями. Ты же понимаешь, что если бы она уехала из дома, люди начали бы задавать вопросы.
— Ты приложил много усилий, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Мне пришлось. Я не могу ею рисковать. — Гарри вздохнул. — Я ее безумно люблю. Я скучаю по ней каждый день, когда мы не вместе. А теперь мы вообще не увидимся еще несколько месяцев.
— Вы справитесь с этим. Гарри, я так за вас рада!
Драко услышал, как Гермиона вздохнула.
— Спасибо. Гермиона, не переживай: где-то на свете есть мужчина, которому так же не терпится встретиться с тобой.
— Думаешь?
— Конечно. И он будет ценить тебя такой, какая ты есть, и уважать тебя. И, знаешь, ему придется быть умнее тебя. Вспомни Крама или Томаса — точно не лучшие экземпляры. С ними тебе было скучно: никаких трудностей.
— Наверное, ты прав. У тебя есть кто-нибудь на примете?
По ее голосу было понятно, что она улыбается.
— Возможно… но все пока еще неясно.
— Да неужели? Гарри Поттер, лучше тебе прямо сейчас мне все рассказать!
— Ни за что. А что, если я ошибаюсь? В таких случаях приходится быть осторожным.
— Так все еще и зависит от тебя? Мне даже страшно подумать об этом.
— Я всего лишь действую в твоих интересах.
В комнате ненадолго воцарилось молчание.
— Гарри, если Малфой знает про вас с Джинни, значит, Волдеморту, скорее всего, тоже все известно.
— Нет, насчет этого я спокоен.
Когда Малфой давал Непреложный обет, он поклялся, что Волдеморт ничего узнает о Джинни. Драко разведал о ней совершенно случайно, и он не собирался сообщать об этом своему Лорду.
— Кстати, Джинни известно о вашем плане?
— Не совсем. Она знает, что я должен уехать, но не знает, куда и зачем.
— Бедняжка. И Рона мне тоже жаль. Почему он не здесь, с нами?
— Мне пришлось выбирать; я не мог позвать вас обоих.
— Так велел Малфой?
— Да, и это разумное решение. Чем меньше людей мы привлечем, тем лучше.
— И ты выбрал меня.
— В конце концов, я знаю, что, если бы до этого дошло, ты бы меня отпустила, в отличие от Рона. И я очень рад, что ты решила к нам присоединиться. Ты только представь: мы с Малфоем вдвоем в этом доме.
— Между прочим, вы, кажется, неплохо ладите друг с другом.
— Только потому, что мы заключили соглашение. Посмотрим, как долго это продлится.
«Ну, спасибо, Поттер», — подумал Драко, бросая в кипящую воду пасту.
— Я рад, что мне есть, с кем поговорить.
— Я тоже. А что насчет него?
Драко чуть не выронил нож.
— С кем он может поговорить?
Гарри ответил через несколько секунд:
— Ну, у него есть сова.
Драко нахмурился и еще быстрее заработал ножом.
— Гарри, с совами не разговаривают!
— Почему же? Просто они не отвечают, вот и все.
Гермиона что-то сказала, но Драко не расслышал, что именно — возможно, ему просто показалось. Потом Гарри продолжил:
— В принципе, он может поговорить с нами.
— Что-то подсказывает мне, что в этом случае он предпочтет сову. Иначе бы он уже это сделал. Он ведь всегда ужасно относился к нам, а особенно к тебе. И все это так странно. Ты можешь поверить, что мы обсуждаем Драко Малфоя? Мы наверняка где-то в параллельной вселенной.
— Точно. Я чувствую себя героем книг Трелони. Этот месяц выдался, мягко говоря, интересным.
— Подожди-ка, — встревоженно начала Гермиона. — Как вы с ним обо всем договорились? Ты ведь ни разу не приходил к нему в тюрьму.
— С помощью шифра. Во всех его посланиях были зашифрованные сообщения.
Повисло молчание. Драко представил, как Гермиона смотрит на Гарри, вытаращив глаза и раскрыв рот от удивления, и он был недалек от истины.
— Он зашифровывал то, что я писала под его диктовку?
— Да.
— Но как? У него ведь ничего с собой не было, ему было не на чем писать. И потом, он диктовал все в алфавитном порядке. Какой там может быть шифр?
— Поверь мне, он там есть. Малфой дал мне ключ к нему в первый же день.
Повисла пауза.
— А он умен! — заключила Гермиона, и Драко рассмеялся вслух.
— Дьявольски умен, — согласился Гарри.
Потом они заговорили о вещах, которые показались Драко неинтересными, и он снял Подслушивающие чары. Полчаса спустя ему вновь стало любопытно.
Говорила Гермиона:
— …а его остров? У него на самом деле есть остров?
Хм. Они опять его обсуждают?
— Не знаю. Он утверждает, что есть.
— Но кто может позволить себе купить целый остров?
— Он может.
— Верно. И все равно… — Гермиона на миг замолчала. — Я тоже хочу свой собственный остров.
Драко улыбнулся.
— Тогда ты должна им обзавестись, — заявил Гарри.
— Возможно, тебя это удивит, но мои родители — хоть и были обеспеченными людьми — оставили мне не столько денег, чтобы я могла купить себе остров.
— Я не имею в виду, что его нужно покупать. Просто найди подходящий, заяви на него свои права, сделай его ненаносимым и наложи обычные Магглоотводящие чары.
— Гарри, а ведь это замечательная идея! Ты должен сделать то же самое!
Гарри рассмеялся.
— Как вкусно пахнет! Иди, мне нужно переодеться к ужину.
Драко снова снял Подслушивающие чары и убрал соус с плиты. Гарри и Гермиона спустились в столовую, когда он вынимал из духовки хлеб. Гермиона остановилась в дверях; скрестив руки на груди, она изумленно посмотрела на Драко.
— Я должна была увидеть это своими глазами: Драко Малфой делает что-то самостоятельно, не считая запугивания первокурсников.
— Очень забавно, — отозвался Драко.
— Тебе помочь? — поинтересовалась Гермиона с видом собственного превосходства.
— Нет, у меня все под контролем. Я умею это делать.
— Как скажешь.
Гарри и Гермиона сели за стол и тихо заговорили о чем-то. Гермиона не могла сдержать улыбки, глядя на Малфоя, который перемещался по кухне с прихваткой в руке. Накрыв на стол, он налил всем тыквенного сока и тоже сел.
Гермиона бросила на Драко настороженный взгляд и подцепила вилкой немного еды, но помедлила, не решаясь отправить ее в рот.
Драко посмотрел на нее.
— Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это прежде, чем готовить ужин на троих — и мне не пришлось бы прилагать столько усилий.
Он попробовал немного, показывая ей, что еда не отравлена. Гермиона закатила глаза, но начала есть.
Ужин прошел в неловком молчании. Гермиона пыталась задавать вопросы, но Малфой отказался на них отвечать, добавив, что скоро она все узнает.
— Почему не сейчас? — потребовала она.
— Потому что сейчас я не хочу тебе ничего рассказывать, — просто ответил он, продолжая есть.
После ужина Гарри пошел в свою комнату, а Гермиона предложила помочь с посудой. Драко кивнул и куда-то исчез. Гермиона всегда любила мыть посуду. Она испытывала настоящее блаженство, превращая грязные тарелки в сияющие чистотой, а наибольшее удовлетворение ей приносило использование старого доброго маггловского способа на очень грязных кастрюлях. Джинни называла ее ненормальной за такое увлечение, но Гермионе было все равно.
Наконец, когда все тарелки были чистыми и сухими, Гермиона довольно улыбнулась. Ей пока не хотелось идти к себе, и она отправилась исследовать нижний этаж. Там обнаружилась дверь, ведущая наружу. Она открыла ее, вышла и поняла, что оказалась на достаточно просторной террасе; одна сторона её была крытой, и там стоял столик для пикника. На другой стороне, под открытым небом, висели большие качели, на которых вероятно было бы удобно спать.
Они висели на большой деревянной балке, которая была соединена под прямым углом с другой балкой, упирающейся в пол террасы. Рядом с качелями стояла пара стульев и небольшой столик. Вся терраса была огорожена. Гермиона увидела маленькую калитку, ведущую на задний двор, который просматривался примерно на пятьдесят футов, а потом пропадал из поля зрения.
Гермиона шагнула на террасу и закрыла за собой дверь. Она вдохнула соленый морской воздух, закрыла глаза, позволяя океанскому ветру развевать ее волосы, и расслабилась, гоня от себя все мысли. Внезапно Гермиона почувствовала, что не одна, и обернулась. Из другого — крытого — конца террасы за ней наблюдал Малфой; она вздрогнула и снова отвернулась. Когда он поднялся и подошел к ней, ее сердце забилось быстрее. Малфой снял мантию — ту самую, что она забрала у него в Азкабане — и накинул ей на плечи. Гермиона кивнула в знак благодарности — она была слишком взволнована, чтобы говорить. Он усмехнулся и вернулся на свое место.
Гермиона подошла к перилам. И хотя всё вокруг освещалось лишь луной и сияющими в небе звездами, было видно, как вдалеке волны разбиваются об утес. Вода казалась черной, почти живой; волны с грохотом врезались в скалы, и их непрерывный мерный гул успокаивающе действовал на Гермиону. Она заметила, что Драко встал и тоже подошел к перилам, но с другого конца террасы.
— Малфой, зачем ты все это делаешь? — спросила она.
Гермиона всегда была любопытной и задавала много вопросов. Все, что произошло сегодня, казалось ей нереальным. Утром она пришла на работу и, как обычно, занялась делами. Потом отправилась в Азкабан к Малфою, где узнала, что его скоро выпустят. У них состоялся тяжелый разговор, в котором он признался, что ждал ее в доме ее родителей, чтобы убить, но так этого и не сделал. Позже, когда она вернулась в Азкабан, чтобы снова поговорить с ним, он открылся ей совсем с другой стороны. Образ сломленного Малфоя в тесной камере преследовал ее, как и вид его, сидящего на стуле в кабинете у Гарри.
Потом Гарри аппарировал с ней в Уэльс, где они опять встретились с Малфоем и присоединились к нему в тайном крестовом походе против Волдеморта. Поэтому весь вечер Гермионе не давал покоя вопрос, почему Малфой предал все, во что верил, чтобы уничтожить своего хозяина. Гарри должен был разглядеть в этом ловушку, но он, похоже, безоговорочно доверял Драко. Это заставило Гермиону задуматься о том, что же такого случилось в кабинете Гарри. Удивительно, что Малфою удалось так успешно заморочить тому голову. Впрочем, Гермиона не была посвящена в доводы, которые привел Малфой, и поэтому не доверяла этому мужчине — Пожирателю Смерти.
— Есть причины, — спокойно ответил Драко, но в его голосе послышалась твердость.
— Ты вообще собираешься кому-нибудь о них рассказать?
— Все может быть. — Он повернулся к ней. — Вот что я тебе скажу, Грейнджер. Через тридцать лет приезжай ко мне на остров и привези с собой шоколадный торт, украшенный вишенкой. Тогда ты все и узнаешь.
— Что? — недоверчиво переспросила она.
— Ты меня слышала.
Гермиона помотала головой и рассмеялась.
— Странный ты.
— Странный? — озадаченно спросил он.
— Да, странный. Шоколадный торт с вишенкой, через тридцать лет. Обычным это точно не назовешь.
Она снова посмотрела на пенящиеся волны.
— Мне больно это слышать, Грейнджер!
Драко приложил руку к груди и изобразил возмущенный взгляд. Потом он снова повернулся к морю.
Гермиона не обращала на него внимания. Она продолжала смотреть на воду. Если бы не Малфой, то все было бы идеально. А может, все так и было, даже несмотря на его присутствие.
Драко не мог оторвать от нее взгляд. Грейнджер стояла неподвижно, повернувшись к океану, ветер трепал ее волосы. Её мантия развевалась, как и платье под ней. Она как будто сошла с картины: одинокая девушка посреди огромного поля цветов, несколько из них она держит в руке и задумчиво смотрит вдаль, не замечая ничего перед собой, потому что ее мысли где-то далеко.
Драко зачарованно смотрел на нее. Выражение ее лица было спокойным и открытым, от нее исходила умиротворенность, которую Драко никогда не испытывал. Казалось, ей чужды беспокойство, тревоги и страх, несмотря на все, что она видела и знала об этом мире. Даже его присутствие на террасе ее не беспокоило. Драко ощутил укол зависти, и ему стало интересно: можно ли научиться этой внутренней безмятежности, можно ли её осознать? Вряд ли. Но откуда это в ней? Ее родители погибли от его руки, ее друзья каждый день, каждый миг подвергаются смертельной опасности, она терпеть не может свою работу — и все же она стоит вот так, несмотря ни на что, будто глубоко внутри нее есть что-то, что не смогли омрачить ни скорбь, ни боль.
— О чем ты думаешь? — спросил он, не в силах сдержать любопытство, и тут же пожалел о своем порыве, когда умиротворенность исчезла с её лица, снова сменившись беспокойством.
Она вздохнула и отошла от перил.
— О тебе, — ответила она, опускаясь на один из стульев.
— Обо мне? — удивился Драко. Как она могла оставаться такой спокойной, думая о нём?
— Да. Ты загадка, Малфой, а я люблю интересные загадки.
— Надеюсь, ты не вбила себе в голову, что нужно попытаться разгадать меня?
Гермиона на миг задумалась, перед тем как ответить.
— Но можно столько всего разглядеть. В один момент ты властелин мира — высокомерный, надменный, уверенный, ведешь себя так, будто тебе море по колено. А потом ты вдруг сломленный, отчаявшийся, опустошенный, штопором падаешь на землю. И наконец, к моему удивлению, ты неожиданно начинаешь вести себя бесшабашно, почти дурачишься, как сейчас, только что. Ты поверхностный и все-таки иногда ты можешь быть таким глубоким, как то море. Тебе не нужна дружба, но ты невероятно одинок.
Драко почувствовал себя неуютно, слушая столь подробное и запутанное описание самого себя. Слова Грейнджер давили на него, угрожая столкнуть в пучину беспокойного моря.
Пытаясь поднять настроение и перевести разговор на другую тему, он произнес:
— Что такое «штопор»?
Гермиона улыбнулась — забавно, что из всего, что она сказала, его заинтересовало именно это.
— Что ж, ты знаешь, что такое самолет?
— Да.
Она была удивлена.
— Существуют небольшие самолеты, для двух или более человек, но не предназначенные для перевозки больших грузов. Такие самолеты использовали в маггловских войнах, чтобы воевать в небе и сбрасывать бомбы на землю. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да, Грейнджер, мне известно про маггловские войны и бомбы.
— Если хвост самолета задевает взрывной волной, самолет начинает падать на землю, вращаясь при этом. Это и называют штопором.
Драко кивнул, пытаясь это осмыслить.
— Понятно.
— Значит, я тебя все-таки раскусила, — сказала Гермиона, ехидно улыбаясь.
Драко ненавидел чувствовать себя уязвимым. Он вспомнил, как Грейнджер заявила в кабинете Гарри, что прекрасно знает, что собой представляет Драко. Да уж, она наверняка написала о нем конспект. Но он — гораздо более сложный человек, чем тот, кого описала Грейнджер. Вся жизнь Драко, каждое его решение повлияли на то, каким он стал. И он продолжит меняться; он уже сильно изменился, и она не имеет об этом ни малейшего представления. И может быть никогда этого и не поймет.
— Да, — тихо сказал он. —Тебе хватило нескольких мгновений, чтобы нарисовать мой портрет. Мои поздравления, Грейнджер. Но ты не знаешь обо мне ничего.
Он повысил голос, все больше злясь.
Улыбка Гермионы померкла.
— Я никогда и не утверждала, что знаю тебя.
— И я уже сказал, выбрось из головы эту бессмысленную затею.
Драко заметил, как она пытается придумать, что ответить. Он грустно улыбнулся.
— Что ж, я тоже раскусил тебя, Грейнджер. Спокойной ночи, — сказал он и ушел, оставив ее наедине с ветром, волнами и тревожными мыслями.
Между Сциллой и ХарибдойНа следующее утро Гермиона проснулась от шума волн, которые с грохотом бились внизу. Накануне она заснула на веранде и теперь обнаружила, что лежит на деревянных подвесных качелях. Она смутно помнила, как сидела на одном из стульев. Значит, кто-то перенес ее, подложил подушку и накрыл ее теплым пледом. Гермиона пощупала ткань; что-то знакомое, она точно где-то ее видела. Это была мантия Малфоя. Наверное, Гарри одолжил ее на время, подумала Гермиона, раз своей у нее не было. Она поуютнее свернулась под мантией и стала наблюдать, как мир окрашивается в краски нового дня.
Гермиона уже собиралась вставать, когда вдруг услышала голоса. По привычке она схватила палочку, но сложно было сказать, откуда именно доносились звуки. Она встала как раз в тот момент, когда два человека пролетали на метлах у края скалы. Кружа и петляя, они пытались сбросить друг друга с метел. Присмотревшись, девушка заметила светлые волосы, сияющие на солнце, и с облегчением выдохнула: это были Гарри и Малфой. Гермиона послала сноп искр в воздух, чтобы привлечь их внимание, и это сработало. Решающее заклинание Малфоя, которое попало в руку Гарри, заставило того потерять равновесие, и, пытаясь его восстановить, Гарри соскользнул с метлы и полетел вниз.
- Involito! – Малфой взмахнул палочкой, и гриффиндорец замер в воздухе. Малфой повел палочкой в сторону веранды, куда Гарри и приземлился несколько мгновений спустя. Он призвал свою метлу и сконфуженно посмотрел на Гермиону, смущенный тем, что Малфою удалось его превзойти.
- Что ты здесь делаешь? – спросил он, усаживаясь рядом.
- Я…заснула здесь ночью, - ответила она, пытаясь скрыть удивление и глядя на Драко, который упорно отводил взгляд. Вот как, подумала она, оказывается, это дело рук Малфоя. Это было для него совсем несложно – переместить ее на другое место, чтобы она могла поспать в более комфортных условиях. Но он проявил доброту, подложив ей подушку и укрыв ее. Гермиону и Малфоя всегда разделяла прочная стена, построенная из многолетней неприязни и препираний. Прежде ничто не угрожало ей, но вот этот простой жест заботы…от края стены отделился небольшой камень и будто в замедленной съемке развалился, упав на землю.
- А что вы тут делаете? Да еще так рано, - поинтересовалась девушка.
- Тренируемся, - ответил Драко. – Мы встали на рассвете, и мы хотим есть.
- Я сделаю завтрак, - предложила Гермиона. Драко только пожал плечами, и они зашли в дом. Когда Гермиона готовила яйца, сосиски и лепешки, Драко заговорил.
- Гарри учит меня всему, чему научился сам во время обучения на аврора, а я учу его кое-чему из того, что…знаю сам.
Гермиона сузила глаза.
- Например?
- Гермиона, расслабься, - подал голос Гарри. – Ничего слишком темного, только легиллименция, окклюменция, Incursus и всякие полезные заклятья.
- Гарри Поттер, для чего тебе вдруг понадобилась Темная магия?
- Во-первых, для того, чтобы сражаться против Темного Лорда, - ответил за него Драко с едва заметной высокомерной усмешкой. – Гарри должен ведь хотя бы иметь представление о том, с чем сражается, согласись? Ведь Темный Лорд знает все козыри Поттера. Не считая того, которое ты применил ко мне, - добавил Драко, как будто только что вспомнил. – Что это вообще?
- Sectumsempra.
- Режущее заклятье. К твоему сведению, у меня после него остался шрам.
- Отлично. Ты его заслужил! После того, как пытался запустить в меня Круциатусом!
- Признаю, в этот раз ты меня победил, но поверь мне, больше этого не случится.
Драко посмотрел на Гарри, и, перед тем, как сделать большой глоток сока, спросил:
- Кстати, где ты ему научился?
- У Снейпа.
От неожиданности Драко поперхнулся соком.
- Что?
Гермиона поставила тарелки с сосисками на стол и села рядом.
- Не лично от него, но это заклятье было в его книге по Зельям, которой я пользовалась на шестом курсе. Там рядом с ним было примечание «для врагов».
Драко, казалось, над чем-то задумался.
- Так вот почему ты такой ловкий? Жульничаешь с помощью заклинаний из старого учебника?
- Да, - возмущенно отозвалась Гермиона. – Я говорила ему, что от этой книжки будут одни проблемы, но разве его отговоришь?
- В любом случае, - сказал Гарри, откусывая яйцо, - теперь это неважно, не так ли Мисс-Я-Никогда-Не-Делаю-Ошибок?
Гермиона стиснула зубы и сердито посмотрела на него.
- Помнишь, что Артур Уизли сказал нам, после того, как Джинни стала одержимой тем дневником? Никогда не доверяйте предметам, которые могут самостоятельно мыслить…
- Если только вы не видите, где хранится их мозг, - закончил Гарри. – Я знаю. И я уже миллион раз говорил тебе, что ты была права насчет той книги.
- Может быть, вернемся к делу? – поинтересовался Драко. Его слегка развеселила их перепалка, но слушать и дальше про тот учебник ему было совершенно неинтересно.
- Ладно, - проворчал Гарри, отпивая сок.
- Как я уже говорил, мы тренируемся, - продолжил Драко. – И нам нужно обсудить, каким будет твое участие во всем этом. Мы будем тренироваться до тех пор, пока Гарри не научится нескольким важным заклятьям и не будет с легкостью проникать в чужие мысли. Постараемся улучшить его навыки Окклюменции. Это чрезвычайно важно. И нам нужно, чтобы ты поработала с информацией.
Гермиона посмотрела на кусочек на кончике вилки, и перед тем, как съесть его, взглянула на Гарри.
- А что, если я тоже хочу тренироваться?
От неожиданности Драко снова подавился соком.
- Что!? – переспросил он, глядя на Гермиону так, будто она поинтересовалась, можно ли ей слетать на Луну.
- Repurgo, – рассеянно произнесла Гермиона, направляя палочку на брызги сока на столе. – Ты меня слышал.
Драко покачал головой. Он планировал все совсем не так. Он рассчитывал, что Гермиона согласится с той ролью, которую он ей отведет. Конечно, с ее стороны возможны некоторые возражения, но в конце концов она должна послушаться. Драко не учел лишь того, что он не видел Грейнджер уже много лет и успел подзабыть, насколько упрямой и непреклонной она может быть, и решительной – то качество, которое так помогало ей ввязываться в проблемы с Поттером и Уизли.
-Поттер, поговори с ней, - заявил Драко, рассудив, что лучше не ввязываться, когда приходится убедить в чем-то Грейнджер. У Гарри за плечами годы опыта общения с ней, и у него получится куда быстрее договориться с ней. Он же только еще больше настроит Гермиону против себя, уж точно не обойдется без колкостей, чтобы вызвать какую-то ответную реакцию с ее стороны.
- Гермиона, - начал Гарри.
Девушка повернулась к нему и вопросительно подняла бровь, всем своим видом как бы говоря “надеюсь, ты скажешь что-то разумное”
- Гермиона, нам нужно, чтобы ты работала над другой задачей.
- И что же я должна делать?
- Искать информацию. Разрабатывать план.
- Искать информацию, - повторила она с легким отвращением. – Иными словами, маяться от скуки.
Драко удивленно уставился на нее.
- Я думал, тебе нравится находить новую информацию, Грейнджер. Ты настолько любила библиотеку, что была готова там жить.
Она холодно посмотрела на него.
- Да, мне нравятся исследования, да, я люблю библиотеки и книги и я с удовольствием вам помогу, но это скучно по сравнению с тем, чтоб собираетесь делать вы. Гарри может подтвердить, что я применяла заклинания с таким же удовольствием, с каким изучала их по книгам. Я не хочу остаться в стороне, когда вы будете изучать полезные заклинания и стратегии, я тоже хочу сражаться. На работе я только и делаю целыми днями, что ищу информацию. Я пришла сюда не для того, чтобы сидеть на скамейке запасных.
- Где сидеть? – не понял Драко.
- Не обращай внимания, это маггловское выражение. Футбол, - пояснил Гарри. – Гермиона, это может быть ненадолго, - сказал он успокаивающим тоном. Он не хотел навлекать на себя ее гнев. – Две-три недели, пока ты не найдешь, все что сможешь, а потом ты можешь уволиться. Нам нужен кто-то, кто сможет свободно передвигаться по Лондону и Министерству. В понедельник меня официально объявят пропавшим без вести, а Малфой уж точно не может зайти в библиотеку и попросить читательский билет. Нам нужно, чтобы находилась в Лондоне. После того, как уволишься из Министерства, можешь найти работу, которая будет тебя устраивать. Можешь устроиться во Flourish and Blotts, например, или в магазин Фреда и Джорджа.
Гарри надеялся отвлечь Гермиону и перевести ее раздражение на что-то, что она любит – книги и близнецы Уизли.
Гермиона раздраженно вздохнула.
- Я не буду на них работать.
- Почему?
- Ты вообще себе это представляешь? Они же будут постоянно надо мной издеваться. И потом, если ты не заметил, они берут на работу только очень красивых девушек.
Драко снова подавился и решил, что на сегодня выпил уже достаточно сока. Он резко отставил в сторону бокал, и Гарри с Гермионой одновременно посмотрели на него; во взгляде Гарри явно читалась усмешка.
- Ты в порядке? – поинтересовался он.
- Да, все отлично, - огрызнулся Драко.
Гарри снова повернулся к Гермионе.
- Да, я заметил. Рону всегда нравится заходить к ним каждый раз, когда мы оказываемся на Диагон-аллее. – Гарри усмехнулся, вспомнив их последний визит в магазин. – Хорошо, тебе не обязательно работать на них. Просто найди себе легкую работу с гибким графиком. Тогда ты могла бы проводить время здесь, и, возможно, тоже поучиться чему-нибудь…, - Гарри умолк и посмотрел на Драко, ожидая, что тот подтвердит его слова.
Драко внимательно изучал Гермиону с того момента, как она упомянула девушек, которых нанимают Уизли. Неужели она не догадывается? Вероятно, друзья никогда не говорили ей, что у нее...достаточно приятная внешность. Он резко вернулся к реальности, когда услышал, как Гарри разрешает Гермионе тренироваться с ними.
- Это не входит в соглашение, - предупреждающе сказал он.
- Почему мне нельзя тоже тренироваться? – почти надулась Гермиона.
- У нас мало времени, - резко отозвался Драко.
- Гарри может учить меня тому, чему научится у тебя; это не доставит себе совершенно никакого неудобства.
- Нет! – раздраженный донельзя, Драко хлопнул кулаком по столу. В его серых глазах сверкала злость.
Но Гермиона не отступала.
- И почему же? – вызывающе спросила она.
Драко заговорил, четко чеканя слова, чтобы она могла понять каждую интонацию в его голосе.
- Гарри выбрал этот путь действий, чтобы пойти до конца. – Драко старался контролировать свой голос, чтобы скрыть гнев, который так и грозил проявиться в тоне. – Мы с ним будем работать вместе, чтобы добиться этого конца.
- Ну что же, звучит так, будто вам не нужна моя помощь, - сказала Гермиона. Она вскочила на ноги, вылетела из кухни и побежала наверх в свою комнату. Гарри подпрыгнул, когда услышал, как она с грохотом хлопнула дверью.
Драко медленно выдохнул и провел рукой по волосам.
- Она всегда такая упрямая?
Гарри только улыбнулся.
- Да, и поэтому она неповторима.
- Ты, наверное, хотел сказать « и поэтому она легко может вывести из себя кого угодно»
- Иногда, - легко ответил Гарри. – Но именно это делает ее Гермионой, самым лучшим и верным другом, о котором любой может только мечтать. И потом, всем время от времени нужны небольшие встряски, даже тебе. Могу представить, какой унылой была твоя жизнь, до того, как ты познакомился с Гермионой. Теперь-то уж она будет куда оживленнее. И шумнее.
Драко усмехнулся.
- Не горю желанием жить оживленной жизнью, а шумной и подавно. Мне и до этого неплохо жилось.
Гарри закатил глаза.
- Ну, конечно, от такой хорошей жизни тебе даже пришлось обратиться ко мне с предложением.
Мгновением позже он понял, что сказал лишнего. Малфой сверкнул глазами, и его лицо приняло нечитаемое выражение.
- Пойду поговорю с ней, постараюсь, чтобы она нас поняла.
Гарри начал подниматься, но Драко остановил его.
- Нет, ты не можешь бегать и улаживать все каждый раз, когда мы с ней начинаем препираться. Тем более, теперь это будет происходить очень часто. Я сам все улажу.
Драко пошел наверх, собираясь с силами перед новым спором. Когда он поднялся на второй этаж, Гермиона вышла из комнаты, чуть не налетев на него.
- Осторожнее, Грейнджер, - сказал он, отступая, чтобы избежать столкновения. – Куда идешь?
Девушка пристально посмотрела на него.
- Я не уезжаю, если ты об этом.
Драко с любопытством оглядел ее. К его удивлению, она вовсе не плакала. Он думал, что девушки всегда плачут, когда расстроены. Странным было и то, что Грейнджер не угрожала уехать, чтобы добиться своего. Его опыт общения с девушками доказал, что все они рождаются с даром манипулирования, к которому прибегают при любом удобном случае.
- Почему нет? – поинтересовался он с равнодушным видом, несмотря на то, что его разбирало любопытство.
Она отвела взгляд и посмотрела на лестницу внизу.
- Потому что. Ты был прав, - ответила она едва слышно.
Драко моргнул, борясь с искушением наложить Очищающее заклинание на свои уши. Он чуть изогнул бровь в едва заметном жесте недоверия.
Гермиона сердито посмотрела на него.
- Закрой рот, вот-вот муха залетит. И не надо смотреть на меня как на пришельца из космоса. Я умею признавать, когда я не права, как видишь.
Она скрестила руки на груди, всем своим видом как бы бросая ему вызов.
Драко решил не выяснять, что такое «космос», ведь только что произошло невозможное. Или маловероятное?
- Серьезно? – переспросил он.
Гермиона закатила глаза.
- Да, хорек. То, что я редко ошибаюсь, вовсе не значит, что не умею признавать свои ошибки.
Значит, все-таки маловероятное.
- Как я уже сказала, ты был прав. Тебе и Гарри нужно сосредоточиться на работе. Я сделаю то, о чем вы меня просите. Но, Малфой, я могу сражаться и, если до этого дойдет, то ты будешь рад, что я с вами.
- Я не сомневаюсь в этом, Грейнджер, - сказал Драко, испытывая признательность за то, что разговор обошелся без крика и перепалок, как он поначалу ожидал. – Я очень высокого мнения о твоих способностях, я знаю, что ты очень хороший Аврор. И я очень надеюсь, что дело не дойдет до того, что они нам понадобятся. А теперь мы можем вернуться к Гарри и обсудить, каким будет твое участие?
Гермиона кивнула и ступила на лестницу, но вдруг остановилась и повернулась к нему.
- Вот, - сказала она, отдавая ему мантию, которой Драко укрыл ее прошлой ночью. Старательно избегая ее взгляда, он протянул руку за мантией. Когда их пальцы соприкоснулись, Гермионе показалось, будто по ее руке пробежал электрический разряд. Она отдернула руку, потрясенная, и удивленно посмотрела на Драко. Но он, очевидно, ничего не почувствовал, потому что коротко кивнул ей и, развернувшись, пошел к себе в комнату. Еще несколько секунд Гермиона смотрела, как он идет по коридору, потом рассеянно покачала головой и начала спускаться по лестнице.
Драко тоже почувствовал, как что-то пронеслось между ними, но он не хотел, чтобы Грейнджер видела, как его это поразило. Он даже не понял, что произошло; с ним никогда еще такого не случалось, и ему было интересно, что это значит. Драко положил мантию на кровать и снова его мысли вернулись к тому моменту. Их пальцы едва соприкоснулись, но разряд энергии был поразительно сильным. Драко нахмурился, перебирая в уме все возможные объяснения тому, что случилось, но так и не смог подобрать хотя бы одну логичную причину. Он потряс головой, словно пытаясь очистить голову от ненужных мыслей, и вышел из комнаты.
Гарри и Гермионы спокойно беседовали о чем-то, когда Драко снова вошел на кухню. Он собрал тарелки со стола и положил их в раковину.
Гарри посчитал это удобным моментом, чтобы возобновить разговор.
- Так на чем мы остановились? Ах, да. Мы будем тренироваться здесь. Недалеко отсюда, ниже в скале есть выступ, на котором достаточно места для полноценной дуэли. Если мы вдруг будем срочно нужны тебе, но нас не будет здесь, в доме, значит, мы тренируемся там.
- Я уверен, ты уже знаешь, - сказал Драко, - что этот дом защищен Невидимым Заклинанием. Если кому-то вдруг вздумается забрести так далеко от цивилизации, они не увидят ничего, кроме чистого поля. Не нужно, чтобы кто-то видел, как мы с тобой тренируемся.
- Невидимое Заклинание? Но как?
- Я Тайный Хранитель.
- Для своего собственного дома?
- Да.
- Но как такое возможно?
Драко вздохнул, как будто перед ним был двухлетний ребенок, спрашивающий, почему небо голубое.
- В данный момент это не имеет никакого значения, Грейнджер.
Гермиона взглянула на него, повернулась к Гарри и спросила:
- Окей, что насчет меня?
Гарри сделал глубокий вдох, перед тем как ответить.
- У тебя будет очень важное задание.
Взволнованная, Гермиона ждала услышать, какую роль ей предстоит играть.
- Ну? – поторопила она, видя, что Гарри медлит с ответом.
- Твоя задача – разработать план по облаве.
Она нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.
- Как только Волдеморт умрет, Министерству придется проделать огромную работу – облава на всех товарищей Малфоя.
Драко поднял взгляд от тарелок. Его слегка позабавило, как Гарри подбирал слова.
- Пожиратели Смерти, - сказала Гермиона.
- Да. Мы хотим, чтобы ты разработала план для Министерства, чтобы они могли справиться с этим заданием.
Будто читая ее мысли, Драко добавил:
- Список, который я тебе продиктовал, не исчерпывается лишь теми людьми. Это лишь те, о ком мне известно.
Закончив с мытьем посуды, Драко снова сел рядом с ними.
- Гермиона, что делать с работой решай сама, - Гарри сделал попытку снова напомнить ей, что были и хорошие моменты, связанные с их планом.
- Кстати, Грейнджер. Я думаю, что тебе понравится кое-что из этого задания, тоже важная его часть – нужно будет постараться предугадать, что будут делать Пожиратели, когда узнают, что Темный Лорд мертв. Некоторые попытаются бежать, другие будут сражаться, а кто-то придет с повинной, утверждая, что на них было заклятие Империус. Как мой отец, например.
- Можно подумать, кто-нибудь в это поверит, - не подумав, отозвалась Гермиона. Когда она поняла, что только что сказала, ее глаза расширились, и она напряглась, ожидая, что Драко взорвется от ярости, но ничего не произошло. Он только бросил на нее непонятный взгляд и продолжил:
- Или как моя мама, у которой, кстати, никогда не было Метки. Она могла бы утверждать, что отец контролировал ее, что, впрочем, не такая уж и неправда.
- Твоя мама не Пожирательница Смерти? – переспросила Гермиона.
- Фактически, да – из-за связи с Пожирателем Смерти. Она никогда не принимала Метку последователя Лорда, потому что вышла замуж за Люциуса, и ее принял он. Жена Пожирателя Смерти не имеет права голоса ни в чем; она должна следовать за мужем, как он следует за Темным Лордом. Тетя Белла была исключением, но она проявляла склонность к Темным Искусствам, боли, пытками и всему подобному еще с детства. Темный Лорд нечасто принимает в свои ряды женщин. В любом случае, моя мама несомненно заслуживает Азкабан, хотя я не думаю, что она вообще лишила кого-нибудь жизни.
Гермиону передернуло от того, как равнодушно Драко упомянул об убийствах. Неожиданно это заставило ее четко осознать, что этот человек убил ее родителей. Ее так захватило все произошедшее недавно, что она позволила себе забыть об этом. Забыть про родителей, про ночь, когда она нашла их, про то, каким монстром на самом деле является человек, сидящий напротив. Как она могла быть настолько беспечной, настолько глупой и слепой? Она посмотрела на Гарри, и ей вдруг стало страшно – не из-за Малфоя, из-за себя.
Гарри нахмурился.
- Что такое? Все нормально?
Она кивнула, но Драко заметил, что у нее трясутся руки.
- Эй, - Гарри погладил ее по руке, словно стараясь прогнать все ее страхи. – Все порядке, слышишь? Я здесь, никто тебя не тронет. Я защищу тебя.
Гермиона снова кивнула, пытаясь успокоиться. Возьми себя в руки, велела она себе. Нельзя, чтобы
он видел ее слабой; нельзя, чтобы он знал, как легко причинить ей боль – тогда он станет сыпать соль на рану, вдавливая ее палочкой как можно глубже до тех пор, пока боль не станет невыносимой.
- Все нормально, - солгала она.
Во время этого разговора Драко думал о том, что же произошло. Отчего Гермиона побледнела как призрак и вела себя так, как будто на самом деле увидела привидение? До этого он только что закончил говорить о своей матери, о том, что Нарцисса никого не убивала. Но он не сказал «убила», он выразился мягче. Так в чем же дело? За день до этого, когда они стояли перед домом, он упомянул о сорока семи смертях; Гермиона поправила его – о сорока семи убийствах. Может, дело в этом? Нет, это не то, этого недостаточно, не из-за этого она вдруг так резко изменилась в лице. Драко зажмурился – он вдруг понял. Ее родители. Гермиона неожиданно вспомнила о них, вспомнила, какую роль именно он сыграл в этом – и Драко вдруг пожалел, что не может повернуть время вспять и стереть все, что он тогда сказал. Он не хотел причинять ей боль, и ему было жаль, что его слова только что так ранили ее.
- Все нормально, - повторила Гермиона. Теперь ее голос звучал более уверенно. – Похоже, что мне лучше сохранить за собой место в Министерстве. Там я смогу более эффективно заполнять таблицы по Пожирателям Смерти, раз уж охотиться за ними – моя работа. К тому же, это поможет мне получше узнать других Авроров, решить, кто за кем будет охотиться, когда дело дойдет до этого.
Драко улыбнулся ей.
- Я знал, что не зря тебя выбрал, Грейнджер. У тебя исключительный ум.
Гермиона пришлось собрать всю силу воли, чтобы не броситься на него через стол и не задушить. Работать с Малфоем будет куда сложнее, чем она представляла. Теперь она снова жалела, что он не умер. Или умирает. Или гниет изнутри. Эта мысль заставила ее немного улыбнуться.
Она вздохнула и сказала:
- Мне действительно нравилась идея о том, чтобы работать во Flourish and Blotts. Ладно, что еще?
Заговорил Гарри.
- Где ты будешь жить? Это решать тебе; ты можешь остаться здесь, можешь в Лондоне, вообще, где угодно.
Об этом она еще не задумывалась; она предполагала, что будет жить в этом доме на краю скалы. Она даже нахмурилась оттого, что у нее, оказывается, есть выбор.
- Решать тебе, - повторил Гарри. Он не хотел давить на нее в этом вопросе.
- Я могу подумать об этом? – спросила она.
- Конечно, - отозвался Гарри.
- Я скажу о своем решении сегодня вечером, - сказала Гермиона, глядя на Гарри. Она не хотела смотреть на Малфоя больше, чем это было необходимо. Гарри с Малфоем встали.
- Тогда сегодня мы будем тренироваться. Спасибо за завтрак, - поблагодарил Гарри, и они ушли.
Гермиона провела большую часть дня, думая о двух вещах: о Драко Малфое и о том, где ей жить.
Все утро она просидела на кровати, размышляя о Малфое. Он убил ее родителей, а она сидит здесь, в его доме, есть его еду, дышит его драгоценным чистокровным воздухом. Как она может жить в одном доме с ним? Гермиона была уверена, что всякий раз, когда она будет видеть его, ей захочется применить к нему заклятье. Не только из-за родителей, но и за каждый раз, когда он называл ее грязнокровкой. Она нахмурилась. С того момента, как Малфой снова появился в их жизни, он еще ни разу этого не делал. Почему же? У него было множество подходящих моментов; возможно, это было частью его соглашения с Гарри. То, что он не применял по отношению к ней свое любимое слово, должно было иметь очень серьезные причины. В этом все дело, решила Гермиона.
Но не оскорбит ли она память родителей, если будет жить у Малфоя? Она пыталась представить, что бы хотели они, но когда бы она это ни делала, каждый раз начинала рыдать. Она не имела ни малейшего представления о том, что бы они сделали, потому что их здесь не было, Малфой убил их. И как вообще можно ясно думать об этом? Нет, так дело не пойдет. Гермиона мысленно отругала себя: «Думай. Что бы родители захотели, чтобы ты сделала?»
Оно подозвала к себе лист пергамента, перо и чернильницу, чтобы записать доводы, которые могли бы помочь ей принять правильное решение. Самое главное, решила Гермиона, это то, что она будет помогать Гарри и
ему бороться против Волдеморта, а значит, будет помогать всему миру, не только магическому. И раз уж Гарри думает, что у Малфоя есть что-то, что поможет ему победить Волдеморта, а она готова доверить Гарри свою жизнь, значит, и она должна верить, что у Малфоя есть какой-то козырь. Гермиона хотела быть здесь ради Гарри; быть с Гарри сколько он разрешит; в конце концов, они друзья. Если уж Малфой является ключевой фигурой или у него есть ключ к чему-то, значит, нужно смириться с этим.
Ее вдруг поразила неожиданная мысль. Что будет означать смерть Волдеморта для всего мира? Освобождение для всех волшебников и магглов. Освобождение от Темного Лорда, от ужасов, которые воцарились в мире шесть лет назад. Родители поддержали бы ее в решении сделать мир лучше, даже если это означает сотрудничество с их убийцей. Гермиона была в этом уверена. Родители были невероятно добрыми людьми; они научили ее быть хорошим человеком и мыслить глобально. В этой войне на кону было множество жизней, и многие из них можно спасти, работая с Гарри и Малфоем. Эти жизни намного важнее ее собственной. Гермиона уже примирилась с тем, что может погибнуть. А ситуация, в которой она оказалась, была попросту неприятной и неопределенной по времени. И все-таки, в этом есть что-то хорошее: ей придется на какое-то время пожертвовать своим счастьем и душевным покоем, зато это поможет спасти многих людей.
Гермиона улыбнулась, осознав, что приняла правильное решение. Теперь, когда она решила эту дилемму, она поняла, что проголодалась и пошла на кухню сделать себе сэндвич на обед. Она не хотела видеть мужчин, поэтому решила пообедать в своей комнате. Позже она услышала, как они зашли в кухню и ищут, что бы поесть.
Девушка почитала какое-то время и затем задумалась над вторым вопросом – где жить. Она взяла еще два листа пергамента и написала на одном «Лондон: за и против», а на другом «Малфой: за и против». Следующие два часа она записывала все плюсы и минусы.
Наконец она откинулась назад и оглядела списки. Итак, в Лондоне у нее собственная квартира с ее вещами, поблизости друзья, работа и весь Магический мир. Там она сможет приходить и уходить, когда ей вздумается и делать все, что хочет. Но там она будет оторвана от Гарри и ей будет сложнее узнавать о том, что происходит здесь.
Жизнь в доме Малфоя станет болезненным испытанием. Там, где он был вовлечен, были затронуты ее чувства. После убийства родителей она столько месяцев люто ненавидела его и была уверена, что Малфой тоже ее ненавидит. Сложно представить, каково это – жить с тем, к кому не испытываешь ничего, кроме ненависти. На ум пришли бесчисленные споры, неприятные усмешки, взгляды отвращения и высказывания про ее происхождение (то, что он пока этого не делал, вовсе не означало, что не начнет снова). И раз они находятся в его доме, то она обязана будет подчиняться его правилам в случае какого-то конфликта. Что если Малфой начнет обращаться с ней как со служанкой или, еще хуже, как с домовым эльфом, раз она «ниже по положению»? Что если ему как раз нужна домработница? Гермиона с негодованием отвергла бы такое. Итак, минусы проживания с Малфоей значительно превышали плюсы. Из хорошего: она сможет быть рядом с Гарри и значит, знать обо всем, что с ним происходит. Но это также означает быть рядом с Малфоем. Еще один минус.
К ужину она все еще не определилась. Порывшись в кухонных шкафчиках, она соорудила себе ужин и вернулась в комнату, чтобы поесть в одиночестве. Гермиона снова слышала, как мужчины искали себе еду, но на этот раз, поев, они не ушли из кухни. Приглушенные звуки разговора отвлекали ее. Девушка наложила заклинание Тишины на комнату и удовлетворенно улыбнулась.
Еще час Гермиона сосредоточенно изучала списки, что-то добавляла и меняла. Она вздохнула; внутри нее шла напряженная борьба разума и эмоций. Обычно разум легко одерживал верх, но на этот раз ее тянуло в совершенно другом направлении. Логика никогда не подводила ее, в отличие от сердца и чувств. Как на пятом курсе, когда Гарри убедил ее, что им нужно пойти в Министерство, чтобы спасти Сириуса.
Но сейчас ее сердце разрывалось как никогда. Оно подсказывало ей, что это по-настоящему важно, то, что они делают – важно и им нужна помощь. Тяжело вздохнув, Гермиона отложила списки и пошла искать Гарри. Он и Малфой сидели в гостиной и о чем-то тихо и серьезно разговаривали. Увидев ее, они замолчали.
- Гарри, я могу с тобой поговорить? – спросила девушка.
- Конечно, - отозвался он, поднимаясь. Они прошли на террасу, и Гермиона села на стул, на котором заснула прошлой ночью. Гарри сел рядом. На море начиналась буря. Ветер был холоднее, чем прошлым вечером, вдали сверкали отблески молний.
- Все, о чем я думала, все логические доводы указывают на Лондон, - начала Гермиона, не отводя взгляда от бури. Казалось, та взывает к ней, умоляет ее о чем-то. С каждым отсветом молнии, в темноте обнажались волны, рвущиеся к облакам и вода, которая бурлила словно кипящее зелье.
- Конечно, я понимаю, - отозвался Гарри. Гермиона видела, что он пытается скрыть разочарование.
Она повернулась к другу и посмотрела на него.
- Но, Гарри, правда заключается в том, что я не хочу там жить. Я хочу остаться здесь, с тобой, где происходит самое важное. – Она снова повернулась к морю. – Мне здесь нравится.
- Я хочу, чтобы ты делала так, как лучше тебе.
- Я знаю. – Какое-то время она молчала. – Я могла бы сидеть здесь днем и ночью, и мне никогда бы не надоело смотреть туда. На воду. Прошлой ночью она будто завоевала частичку моего сердца. Я не чувствовала себя так спокойно с тех пор как…, - Гермиона запнулась и проглотила комок в горле, - уже долгое время. И даже несмотря на то, что это здесь, рядом с ним, я думаю, что все в порядке. Море такое живое. Оно как целый мир, дышащий с каждый приливом и отливом воды. Оно бесконечно глубокое и неослабевающее. Ты можешь утонуть в его глубинах или спастись в них. И оно может убить тебя без малейшего промедления.
Гарри долгое время ничего не отвечал.
- Так тебе здесь нравится? Уже?
- О, да. Я никогда не проводила столько времени рядом с водой, но это море меня завораживает.
- Это невероятно.
Гарри вдруг застонал.
- Уезжая, я обещал Джинни, что отправлю ей сову, дам знать, что я в порядке. Ты не против, если я пойду и напишу ей сейчас?
- Конечно, нет. Иди.
- Значит, ты приняла решение? Ты остаешься?
Гермиона кивнула, подняла на него глаза и улыбнулась.
- А теперь иди и пиши жене.
Гарри не нужно было долго уговаривать -он ушел. Гермиона улыбнулась буре – она была рада, что Гарри и Джинни были женаты. Подул холодный ветер, и ее пробила дрожь.
Через несколько минут дверь снова открылась. Гермиона собиралась расспросить Гарри о Джини, но почувствовала, как что-то теплое накрывает ее плечи. Она выпрямилась, позволяя Драко укрыть себя мантией. Теплая ткань скользнула между ее спиной и спинкой стула; Гермиона потянула за края, укутавшись в ней полностью.
Драко сел на место Гарри.
- Как погода сегодня? – спросил он, глядя на бурю.
Гермиона усмехнулась.
- Пытаешься завязать разговор?
Он не ответил.
- Ясное голубое небо и небольшая вероятность осадков, - наконец ответила она, слегка улыбаясь.
- У тебя хорошее настроение?
Гермиона кивнула.
- Мне безумно нравится это место.
Драко снова ничего не ответил. Гермиона, казалось, почти не обращала на него внимания, в то время как он дрожал внутри от напряжения. Он пришел сюда, чтобы кое-что сказать ей, то, что давно хотел сказать. Драко знал, что она не поймет, возможно, разозлится или даже проклянет его. Но, что бы она потом ни сделала, Драко должен был сказать это. Когда он, наконец, был достаточно спокоен и заговорил, его голос был едва слышен в шуме надвигающейся бури.
- Для тебя будет иметь какое-то значение, если я скажу, что мне жаль?
Гермиона застыла. Он говорит серьезно? Непрошенные слезы навернулись на глаза, и она даже не стала их утирать. Она не могла ответить – ей нечего было сказать. Родители были мертвы, и он не мог их вернуть, ни извинением, ни всей магией в мире. Какое имело значение то, что он извинился? Что хорошего в этом? Гермиона сидела не двигаясь.
Несколько часов назад она решила отложить в сторону злость и ненависть к этому человеку, чтобы помочь Гарри выполнить важную задачу, но ему нужно было прийти и сказать ЭТО. Заговорить с ней о родителях.
Драко смотрел, как по ее лицу текут слезы. Он хотел бы, чтобы это его не трогало, но это было неправдой, совершеннейшей неправдой. Он наблюдал, как она подтянула колени к груди, обхватила их руками и положила подбородок, не отрывая при этом взгляда от моря и бушующей там бури. Прошла целая вечность, когда он понял, что она не собирается отвечать.
Он вздохнул и встал.
- Постарайся не заснуть здесь снова. Скоро пойдет дождь.
Он пошел в дом. Гермиона ничем не показала, что слышала его, и только через двадцать минут пробормотала:
- А тебе какое дело?
***
Перед тем, как пойти спать, Драко посмотрел на террасу. Гермиона все еще была там, она сидела в том же положении, в каком он ее оставил. Он подошел к комнате Гарри и постучал в дверь.
- Поттер. Гермиона сидит на террасе, там скоро пойдет дождь.
- Хорошо, спасибо. Я сейчас схожу за ней.
Драко вернулся в комнату и ждал, пока не услышал, как Гарри выходит из комнаты, спускается по лестнице открывает и закрывает дверь на террасу, потом дверь снова открывается и закрывается и уже двое людей поднимаются по лестнице и закрывают двери своих комнат. Драко выключил свет и лег спать.
***
Однажды на берегу океана
Роберт Фрост
Обрушивая воды, выл прибой,
За валом вал он приносил с собой,
Вода ревела, бедствия суля,
Каких еще не видела земля.
И тучи застилали небеса,
Свисая, будто космы на глаза.
Вселял надежду берег оттого,
Что подпирал крутой утес его,
А континент поддерживал утес,
Но мрак сгущался и угрозу нес.
Казалось, ночь грядет на сотни лет.
Готовым надо быть к напору бед,
Чтоб верх над нами не взяла вода,
Пред тем как свет погаснет навсегда
Мир не развалится на части.На следующее утро Гермиона проснулась рассерженная. Прошлой ночью ее мозг как будто отключили, и в тот момент она не думала ни о чем – ни о Малфое, ни о родителях и уж точно не о том, что он сказал. Однако сон пошел ей на пользу, и как только она открыла глаза, мысли вихрем завертелись в голове. Да как он посмел! Заговорил о родителях без ее разрешения и попытался извиниться! ИЗВИНИТЬСЯ! Да он вообще понимал, о чем говорил?
Гермиона отбросила одеяло и села в кровати. Ни минуты она больше не проведет в этом доме с
ним. Девушка быстро приняла душ и оделась. Ей хотелось как можно быстрее уехать из этого дома, не хотелось даже завтракать здесь.
Гермиона собрала вещи в небольшую сумку – сегодня она сюда уже не вернется; возможно, вообще никогда. Несмотря на то, что она согласилась пожить у Малфоя, она ведь может передумать. В конце концов, самым логичным решением было вернуться в Лондон, а Гарри отлично справится и без нее.
В комнату просочились запахи из кухни, и ее желудок заурчал. Гермиона шумно спустилась по лестнице. Гарри и Драко сидели за столом, обсуждая утреннюю тренировку. Ни один не поднял глаза, когда она вошла. Увидев
его, Гермиона нахмурилась, и будто какая-то пружина лопнула у нее внутри.
- Да как ты посмел! – чуть ли не выкрикнула она Малфою в лицо. – У тебя нет на это права. Не смей никогда больше заговаривать со мной о них, слышишь? Я здесь из-за Гарри, и мне плевать даже если ты свалишься с той скалы. Если ты ждешь, что я приму твои извинения или даже просто признаю тот факт, что ты извинился, то ты совершенно ничего обо мне не знаешь. Да ты никогда к этому и не стремился, высокомерная свинья. Я всегда находилась слишком низко на социальной лестнице, чтобы быть достойной твоего внимания. Но я никогда в нем не нуждалась. Ты можешь продолжать в том же духе, мне все равно, но не смей когда-либо упоминать о них или я сделаю так, что после этого ты уже никогда не заговоришь. И не пытайся проверить это, я не шучу.
Во время этой вспышки гнева Драко сидел неподвижно. Он хотел прервать Гермиону и сказать ей, что происхождение других уже давно не имеет для него никакого значения, но счел за лучшее промолчать.
Гермиона повернулась к Гарри.
- Я уезжаю. Приеду завтра после работы.
Бросив взгляд на Малфоя, она добавила:
- Возможно.
Повернувшись на каблуках, Гермиона направилась к выходу.
- Грейнджер.
Девушка резко повернулась. Она ждала, что Малфой начнет оправдываться и приготовилась к спору. Но он лишь коротко взмахнул рукой и к ней подлетел клочок пергамента.
Гермиона поймала его, на нем были только два слова: “Хеков Хребет”. Ну, разумеется – не зная точного местонахождения дома, как бы она смогла вернуться?
Гермиона ничего не сказала и вышла на переднее крыльцо дома.
- Гермиона, - позвал Гарри, следуя за ней. – Ты не могла бы привезти с собой кое-что?
Он протянул список вещей.
- Конечно, - отозвалась Гермиона, чувствуя, как сердце снова бьется спокойно.
Гарри выдавил улыбку, но казалось, будто ему больно.
- Эффектный выход.
Гермиона так же осторожно улыбнулась другу.
- Спасибо. Сегодня я поеду в Нору. Мне передать что-нибудь твоей жене от тебя?
- Не нужно. Она не знает, что ты со мной. Не забывай, со стороны должно казаться, будто в твоей жизни ничего не менялось.
- В самом деле? Даже для Джинни?
Ей стало грустно при мысли о том, что ей не с кем будет поговорить о том, что происходит, кроме двух людей – точнее, одного человека и одной змеи – которые участвовали в этом деле.
Гарри понимал, что ее мучает – сложно хранить такую операцию в секрете. Нет, Гермиона умела хранить секреты, но Гарри знал, что ей нужно обсудить с кем-нибудь то, что происходит в ее жизни, но в списке ее возможных слушателей были всего двое.
- Мне жаль говорить тебе это, но Джинни тоже ничего не знает.
Гермиона вздохнула.
- Хорошо. До завтра.
Она крепко обняла друга.
- Гарри, пока. Будь осторожен. Если ты случайно скинешь Малфоя со скалы, обещаю не расстраиваться по этому поводу.
Гарри усмехнулся.
- Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.
Гермиона пожала плечами.
- Но надеяться-то мне никто не запретит?
- Хорошего дня. Да, и когда я не появлюсь завтра на работе, не забудь разыграть удивление.
Она кивнула и аппарировала.
Гарри вернулся на кухню и сел.
- Не хочешь рассказать мне, из-за чего это все?
Драко нахмурился.
- Из-за ее родителей.
- Ох.
Они доедали завтрак в тишине.
- А она девушка решительная, - заметил Драко, поднимаясь, чтобы убрать тарелку.
- Ты даже не представляешь насколько.
***
Гарри и Драко провели весь день, тренируясь. Это был первый день, им предстояли сотни подобных дней, а Гарри уже был измотан. Драко весь день «тестировал» его, чтобы понять, на что он способен и определить, над чем – как в магическом, так и в физическом плане – придется поработать. На закате Драко закончил тренировку и сказал, что они продолжат на следующий день.
Затем Драко приготовил ужин. Когда они приступили к еде, он сказал Гарри, что сможет окончательно оценить его навыки позже, после нескольких тренировок. Все оставшееся время они ели молча.
Гарри думал о непонятной ситуации, которая сложилась с Малфоем. Гарри доверял ему. То, что Малфой рассказал ему в офисе – в особенности, одна вещь – потрясло его до глубины души. До этого Гарри думал, что после всего, что он повидал в жизни, ничто не может его шокировать.
Гарри не знал, что получится из этой затеи, но Малфой, казалось, был уверен, что все получится, что у него все получится. Казалось, у него есть ответы на все вопросы Гарри, на все его сомнения. На все, кроме Гермионы. К ней Драко относился со странным молчаливым уважением с того самого дня в его офисе. Либо он не хотел говорить о ней, либо не знал, что сказать.
Гарри склонялся к последнему. Гермиона могла быть непредсказуемой, как например, вчера, когда изъявила желание тренироваться с ними. Гарри хотел бы, чтобы так и было. Она бы запоминала все движения и заклинания намного быстрее его. Конечно, это не мешало бы Гарри, но замедляло бы его обучение, а Малфой настаивал на том, чтобы они четко соблюдали план тренировок. Гермиона не смогла бы совмещать тренировки со своим основным заданием.
Гарри вздохнул. Он уже скучал по Джинни. Они не жили вместе, и никто не знал о том, что они вместе, не говоря уже об их браке. Им приходилось скрываться ото всех, встречаться в сомнительных местах, иногда всего на десять минут. Но это того стоило: они никогда не воспринимали время, проведенное вместе, как нечто само собой разумеющееся. Гарри планировал увидеться с Джинни на Рождество, и он надеялся, что Малфой разрешит ему видеться с ней чаще, но даже в этом случае это было бы непросто. Им приходилось держать все в секрете от семьи Уизли, проблем добавляло и то, что теперь Гермиона была в курсе, она уже побывала в этом доме на Скале и теперь будет чаще видеться с Джинни…от всего этого у Гарри голова шла кругом.
Он был рад, что Гермиона будет в Лондоне на этих выходных, когда говорил Джинни, что уехал на секретное задание. Во-первых, рядом с женой будет надежный друг, а во-вторых, это отметет все возможные подозрения, что Гермионе известно, чем он занимается.
- Малфой, спасибо за ужин.
Драко посмотрел на него и едва заметно кивнул.
- Я пойду наверх.
- Хорошо.
Гарри оставил Драко сидеть за столом и пошел в свою комнату. Он пытался почитать что-нибудь, но перед глазами стояло лицо Джинни в тот момент, когда он сказал ей, что скоро отправится на секретное задание без разрешения Министерства и не сможет видеться или часто писать ей. Она была опечалена и в то же время полна решимости. Джинни тогда сказала ему, что если Гарри считает, что совершает правильный поступок, то она поддерживает его в этом, хотя и будет переживать за него. Джинни несомненно была истинной дочерью Молли Уизли.
Гарри отказался от идеи почитать и просто лежал в своей небольшой, но удобной кровати, глядя в потолок и думая о своей красавице-жене, пока не погрузился в глубокий размеренный сон.
***
Гермиона очутилась в Норе как раз к завтраку. Уизли тепло приветствовали ее, завалили вопросами и наложили кучу еды ей на тарелку. Во время еды Гермиона оглядела всех членов семьи. Молли и Артур были такими же, как всегда – любящими, заботливыми и приветливыми. Билла и Флер не было – они жили в магической части Лондона. Чарли переехал из Норы несколько лет назад после смерти Дамблдора чтобы сражаться против Волдеморта на передовой. Вот он рассмеялся над чем-то, что сказал ему Рон, и съел яйцо.
Перси вернулся в отчий дом пару лет назад, и миссис Уизли без вопросов приняла его обратно, что поначалу вызвало возмущение у его братьев. В конце концов, Перси извинился перед всей семьей, сделал попытку объясниться - Фред и Джордж не замедлили сопроводить это язвительными комментариями – потом разрыдался и поведал всем, что, с тех пор, как вернулся Сами-Знаете-Кто, ему каждую ночь снятся кошмары, в которых один из близнецов погибает. На этом месте Молли Уизли зарыдала – а за ней и Флер – и крепко обняла сына. Артур и Билл первыми приняли Перси обратно в семью. Наверное, потому что были старше и понимали, что в действительности означает его возвращение – каждый из них мог умереть в любой момент, и был велика вероятность не успеть сказать своим близким, как сильно любишь их. Уизли не хотели допустить, чтобы так получилось с Перси. Чарли следующим принял его, за ним последовали Фред, Джордж, Рон и Джинни, но они были не настолько великодушны, как их старшие братья. Фред и Джордж до сих пор таили обиду.
Сейчас они запихивали в рот лепешки и весело обсуждали с Джинни свою новую линию товаров. Их дело настолько разрослось, что они открыли еще один магазин в Хогсмиде, где работали Джинни и Джордж; Фред остался в лондонском магазине. Дела шли неплохо, и они поддерживали деньгами членов Ордена Феникса и их семьи.
Рона тяжело ранило в битве четырнадцать месяцев назад. Так же, как Гермиона и Гарри, он стал аврором, и однажды их вызвали осмотреть склад, в котором предположительно находились Пожиратели и множество объектов Темной магии. На задание отправились двенадцать авроров, но Пожирателей было значительно больше. Наверное, на ту ночь была запланирована какая-то встреча, поскольку на складе оказалось около пятидесяти Пожирателей. Авроры оказались в меньшинстве и на территории противника. Сразу стало понятно, что нужно уходить, но Пожиратели успели ранить нескольких и убить одного из них, перед тем, как аврорам удалось покинуть склад. Гермиона чуть не подавилась соком при мысли о том, что Малфой вполне вероятно тоже был там, раз уж он занимал важное положение в кругу Пожирателей. Расстроенная, она подавила порыв закричать во весь голос. Что она делает? Она действительно приняла правильное решение? Гермиона потрясла головой, стараясь выкинуть Малфоя из своих мыслей.
Рону пришлось заново учиться ходить, и он полностью восстановился только через год. Сейчас он снова был похож на старого Рона, но пока еще не выходил на задания – он решил дать себе время отдохнуть и побыть с семьей. Рон планировал вернуться к работе в октябре, но Гермиона не была уверена, что он вообще захочет вернуться, когда узнает, что Гарри исчез. Рон конечно же захочет чем-то помочь, и Гермиона подумала, что вместо того, чтобы возвращаться в Министерство, он мог бы полностью посвятить себя Ордену. Джинни смеялась над шутками Фреда и Джорджа, но Гермиона видела, что подруга лишь старается казаться веселой. В уголках глаз затаилась печаль, что было так несвойственно Джинни. Гермиона пожалела, что не может обнять ее и прогнать ее грусть.
После завтрака Гермиона провела все утро, гуляя в саду и разговаривая с Джинни и Роном.
- Ты не видела Гарри? – спросил Рон.
Гермиона почувствовала, как идущая рядом с ней Джинни напряглась.
- Нет, а что?
Рон пожал плечами.
- Он обычно приезжает к нам на завтрак каждое воскресенье. В воскресенье собирается вся семья, и он обычно тоже здесь. Я просто спросил, вдруг, ты что-нибудь знаешь.
- Нет.
Гермиона ненавидела, когда приходилось врать лучшим друзьям.
- Ну ладно. Может, позже что-нибудь станет известно, - сказал Рон и поворошил листья под ногами.
Джинни кивнула и поменяла тему:
- А как у тебя дела на работе? Мы не виделись уже несколько недель.
- Помните задание, которое дал мне Гарри?
Рон и Джинни кивнули.
- Так вот, я наконец, я покончила с этим в пятницу и я очень рада, что мне больше не придется этим заниматься.
Гермиона внутренне застонала, подумав о том, что теперь ей придется работать с этим заданием, Малфоем, как никогда много.
- Это хорошо, - отозвался Рон. – А Гарри был на работе в пятницу?
- Да, - ответила она, нервничая из-за того, что разговор снова так быстро вернулся к Гарри.
- Он на выходных ни разу не зашел к нам. Я волнуюсь.
- Рон, не говори глупостей. – Гермиона старалась, чтобы голос звучал беззаботно. – Я уверена, с ним все в порядке. Как ты и сказал, наверное, у него возникли какие-то неотложные дела по работе.
- Все равно он всегда приходит на ужин или просто так, - настаивал Рон.
- Давай просто закроем тему, хорошо? Мы не знаем, почему Гарри не приехал, но я уверена, что с ним все в порядке и он не хочет, чтобы мы о нем беспокоились, - сказала Джинни, явно не желая продолжать этот разговор.
- Хорошо, - ворчливо отозвался Рон.
Все оставшееся утро они беседовали на менее напряженные темы. За обедом снова была вся семья, а после обеда Рон, Фред и Джордж поехали в свой магазин, а Гермиона, Джинни и Молли Уизли остались печь печенья и торты для приема в Министерстве, который Молли и Артуру предстояло посетить на следующей неделе.
Гермиона иногда поражалась тому, что жизнь продолжала идти своим чередом, несмотря на войну. С одной стороны, ей казалось, что в военное время не нужно устраивать балы и званые вечера, что люди не должны веселиться до тех пор, пока над ними висит такая угроза. Но даже после того, как Волдеморт будет побежден, они не будут полностью в безопасности; такова жизнь. С другой стороны, Гермиона понимала, что люди должны смеяться – это то, что помогает им воевать, то, ради чего они сражаются.
Ужин был, как всегда, замечательным, и, поужинав, все собрались в главной комнате. Кто-то разговаривал, кто-то читал – все занимались, чем хотели. Члены семейства Уизли дорожили временем, которое им удавалось провести вместе, даже Перси. Джинни получила письмо от Гарри и пошла спать пораньше. Гермиона извинилась и пошла за подругой, чтобы поговорить. Она постучалась в дверь комнаты Джинни, в которой они должны были ночевать вместе.
- Войдите, - послышался голос Джинни.
Гермиона открыла дверь и, зайдя в комнату, закрыла ее за собой и села на кровать рядом с Джинни.
- Это от Гарри? – спросила она.
Джинни кивнула.
- Да. Он…уехал.
- В каком смысле?
- Он…уехал на какое-то задание. Я не знаю никаких подробностей.
Гермиона понимала, что Джинни хочется рассказать ей все: про их с Гарри венчание, про задание Гарри – все. Но она не стала этого делать, лишь вытерла слезы и легла в кровать.
Гермионе было тяжело это видеть; она хотела успокоить подругу, но не могла сделать этого, не рассказав ей о том, что знала сама. Но это было исключено – она дала обещание Гарри ни за что не делать этого. Гермиона вздохнула и тоже улеглась в постель, думая обо всем, что поменялось в ее жизни после тех выходных. Она заснула с мыслями о Гарри.
***
На следующее утро Гермиона как обычно поехала на работу. Отсутствие Гарри в Министерстве вызвало некоторый переполох, но многие решили, что он появится на следующий день. Гермиона предположила, что паника начнется к концу недели. Больше ничего интересного за день не произошло. После работы Гермиона отправилась купить вещи из списка, который ей дал Гарри. Она заглянула во многие магазины на Диагон-Аллее, прежде чем отправилась домой.
Там она собрала кое-какие вещи – одежду, несколько любимых книг и прочие необходимые предметы, несмотря на то, что Малфой предоставил ей более чем достаточно вещей. Малфой. Гермиона плюхнулась на кровать, нахмурившись при одной лишь мысли о нем. Она решила, что вернется ради Гарри; она не могла оставить друга одного и ни на секунду не доверяла Малфою. По крайней мере, находясь там, она сможет присматривать за Гарри.
Но ее страшило то, что снова придется столкнуться лицом к лицу с Малфоем. Почему он извинился? Непонятно; и это совсем не совпадало с образом слизеринца, который она мысленно себе нарисовала - бессердечного и жестокого. Он убил ее родителей, этого она никогда ему не простит. Никогда. Зачем вообще было это ему говорить, это и так понятно. Но ведь она задумалась об этом, и это ее беспокоило.
Гермиона помотала головой, пытаясь избавиться от мыслей о блондине, и, удостоверившись, что все вещи собраны, аппарировала на Хеков Хребет. В доме никого не было, и на миг Гермиона почувствовала облегчение, хотя это всего лишь означало, что она увидит Малфоя позже. Она поставила пакеты с вещами, купленными по просьбе Гарри, на стол и, выйдя из дома, направилась к краю скалы. Внизу она увидела выступ, о котором упоминали Гарри и Малфой. Они оба тренировались там, заклятья летели во все стороны.
Гермиона вернулась в дом и занялась ужином. Прошел час, но мужчин все не было. Она накрыла на стол, подогрела еду и обосновалась в гостиной с новой книгой. Час спустя они зашли в дом.
- Ммм…наверное, Гермиона вернулась, - донесся до нее голос Гарри. – Малфой, веди себя хорошо.
Гермиона слышала, как Малфой застонал:
- Гарри, я знаю.
Девушка улыбнулась, мысленно благодаря друга.
- Интересно, где она? – спросил Гарри.
Она поднялась и вышла в столовую.
- Привет, Гарри, - радостно поздоровалась она и обняла друга.
Малфоя она проигнорировала, даже не посмотрев на него.
Сев за стол, Гермиона продолжила разговор с Гарри, пока мужчины ели.
- Как Нора? – спросил Гарри.
- Замечательно. Там были все, даже Перси, этот невыносимый негодяй. Он действительно старается, но Фред с Джорджем отказываются принять его, несмотря на то, что прошло уже столько времени. Они никогда не были настолько близки с Перси, как Молли и Артур или даже Билл и Чарли, поэтому они не горят желанием простить его. Это ужасно ранит Молли. Джинни пытается вести себя с ним дружелюбно, но братья постоянно ругают ее, за то, что она с ним разговаривает. Все это очень печально.
- Да, жаль. Я имею в виду Перси. Он всегда был тем еще мерзавцем, но уже прошел год. Им нужно просто смириться и попытаться снова стать семьей.
- Что случилось? – поинтересовался Драко.
Гермиона сделала вид, что не слышала вопроса. Она посмотрела на Гарри, который вздохнул и принялся рассказывать Малфою про Перси, который после возвращения Волдеморта, сбежал от семьи, а затем год назад вернулся.
- Ого.
- Рон и Джинни спрашивали про тебя. Очевидно, ты постоянный посетитель Норы, и твое отсутствие было замечено и не одобрено.
- Джинни получила мое письмо?
- Да, прошлым вечером. Но она никому о нем не сказала, а я не могла о нем спросить.
- Как Молли и Артур? Есть какие-нибудь новости от Ремуса и Тонкс? От Муди? От кого-нибудь?
Гермиона заметила, как Драко закатил глаза. Не глядя на него, она бросила:
- Да, Малфой, так ведут себя те, у кого есть друзья и люди, которые о них заботятся.
- Гермиона! – воскликнул Гарри.
Драко ничего не сказал; он встал и взял тарелку, чтобы доесть ужин на веранде. Гарри сочувствующе посмотрел на подругу.
- Я знаю, это кажется невозможным, но мы все должны постараться быть вежливыми.
- Почему? Он же этого не делает.
- Вообще-то он не сказал тебе ни единого грубого слова, а ты только что ужасно с ним обошлась.
- Однако я обошлась без грубых слов.
- Гермиона, он заговорил о твоих родителях вовсе не для того, чтобы причинить тебе боль.
- Неужели? Ты хотя бы знаешь, что он сказал?
- Нет, но…
- Значит, ты не знаешь, ты не можешь знать, почему он их упомянул. Даже я не знаю! Я не могу поверить, что у него хватило наглости заговорить о них со мной.
- Гермиона, я заставил себя изменить свое отношение к Малфою. Я думал, это будет очень непросто, но, как ни странно, он облегчил мне задачу. Он не сказал и не сделал ничего такого, что могло бы разозлить меня и вывести из себя. С чего бы он стал провоцировать тебя?
- Потому что он ненавидит меня! – Гермиона уже кричала. – Я грязнокровка, я для него хуже грязи под ногами. И он убил моих родителей!
Стоя снаружи, Драко прекрасно ее слышал. После ее последней вспышки гнева он потерял аппетит. Драко сошел с веранды и подошел к обрыву. Он изо всех сил швырнул тарелку с едой и смотрел, как она стремительно летит в бездну. Грохочущие волны поглотили ее, и на какой-то миг Драко тоже захотелось исчезнуть в пучине. Неужели это действительно того стоит? Правильно ли он поступает?
Конечно, правильно. Он так долго все планировал, и у него было более чем достаточно времени, чтобы все обдумать. Из-за Гермионы все было гораздо сложнее, но Драко должен был это предвидеть. В какой-то степени он ожидал подобного, но с ней было куда труднее, чем он представлял. Оказывается, он раздражал ее намного больше, чем мог предположить. Однако, Драко не удивляло то, что он недооценил пыл Гермионы. У него не было ничего, по чему он скучал бы, если бы это у него забрали. Определенно, это относилось и к родителям. С самого рождения они не сделали для него ничего, только отравляли его, никогда не показывая своей любви или хотя бы привязанности к нему. Возложили на него необъяснимые ожидания, за которыми последовало неизбежное разочарования, когда он не справился. У него никогда не получалось жить по стандартам отца.
Никто никогда не заботился о Драко, пока он не встретил
их . Он пытался представить, что чувствовал бы, если бы
их забрали у него, и мог лишь отчасти ощутить, какую боль испытывала Гермиона, потеряв родителей. Драко немного смягчился по отношению к ней, несмотря на то, что был по-прежнему холоден с ней. Потому что так надо. Нельзя вести себя с ней слишком мягко и уж тем более нельзя с ней сближаться.
Казалось, он стоит у обрыва уже целую вечность. Неожиданно Драко понял, что кто-то стоит рядом.
- Эй, мы можем поговорить?
Он обернулся и увидел, что Гермиона стоит в нескольких ярдах от него. Она закусила губу.
- Что? – безучастно спросил он.
Девушка села на траву и посмотрела на него, ожидая чего-то. Драко пожал плечами и сел на траву на том же месте, где стоял.
- Извини, - сказала Гермиона.
От неожиданности Драко чуть не рассмеялся.
- За что? Ты ничего не сделала.
- Если мы собираемся работать вместе, то нам…мне…нужно быть вежливее. Я больше не буду пытаться задеть тебя.
- Все нормально. Ты меня не задела. – Это было не так, и Гермиона, вероятно, знала это.
- Тем не менее, я хотела причинить тебе боль, но этого больше не повторится. Скорее всего, мы еще будем спорить и ругаться, но я обещаю, что не буду пытаться намеренно обидеть тебя.
Драко промолчал. Он все еще не мог поверить, что
она извиняется перед
ним.
Драко не любил извиняться; это означало, что он ошибался, а ему не нравилось признавать свою неправоту. Если уж на то пошло, такое случалось редко.
- Так что ты скажешь на это?
- Ты права; тебе нужно быть со мной повежливее.
Гермиона пораженно уставилась на его затылок. Потом Драко чуть повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и она увидела едва заметную неуверенную улыбку. Напряжение спало, и она медленно улыбнулась в ответ, потом вырвала пучок травы и бросила в него.
- Дурак, - беззлобно сказала она.
Драко снова перевел взгляд на море.
- Спокойной ночи, Малфой, - сказала Гермиона, поднимаясь.
Драко остался у обрыва, думая, что, возможно, это все-таки закончится хорошо. Возможно, они смогут поладить и пройти через все, не убив друг друга. Когда Драко поднялся, чтобы пойти спать, он увидел, что Гермиона спит на кресле на веранде. Он снова накрыл ее своей мантией и вошел в дом.
Новая ЗеландияРазыскивается внимательная, строгая бета с хорошим знанием пунктуации. Владением английским желательно, но не обязательно.
Мой e-mail: fiorra@yandex.ru
***
На протяжении следующих двух недель Гермиона почти не видела Гарри и Малфоя. Когда она просыпалась, они уже были на тренировке. Она ела в одиночестве и отправлялась на работу. Проработав весь день, она проводила еще четыре-пять часов в библиотеке Министерства, работая над своим заданием. Потом она возвращалась в дом на скале, где находила ужин, который всегда оставляли для нее Гарри и Малфой. Сами они к этому времени уже либо спали, либо их не было в доме, но где они были, Гермиона не знала. За две недели она только один раз столкнулась с Драко, который уходил куда-то поздно ночью.
Во вторую пятницу в ее офисе появился неожиданный посетитель.
- Добрый день, мисс Грейнджер, - поприветствовал кто-то со знакомым ирландским акцентом.
Гермиона подняла взгляд от бумаг, все еще слегка хмурясь.
- Симус! Привет, как дела? - отсутствующе спросила она.
- Все хорошо, спасибо. Что случилось с Гарри? Уже прошло две недели, но никто ничего не знает.
Гермиона изобразила озабоченный взгляд.
- Я очень беспокоюсь за него. Я лишь надеюсь, что с ним все нормально, где бы он ни был.
- Говорят, что его схватили Пожиратели Смерти.
- Нет! Это невозможно! Они бы не упустили случая позлорадствовать и уже рассказали бы всему магическому миру, что Гарри у них. Или еще чего похуже.
- Так или иначе, это самая популярная версия. Как ты, держишься?
И снова Гермиона постаралась казаться огорченной и растерянной.
- Я не знаю, мы просто не знаем, что делать. Он не писал ни мне, ни Рону, ни даже Ордену. Все, что нам остается делать – ждать новостей. У нас сейчас нет причин паниковать, тем более, что этим никому не поможешь.
Симус покачал головой.
- Почему именно Поттер? Это несправедливо.
- Да.
Гермиона начала собирать вещи, готовясь идти домой.
- Гермиона, я тут подумал…если у тебя нет планов на завтра, как ты смотришь на то, чтобы…поужинать вместе?
Вопрос Симуса ее огорошил, и Гермиона пару секунд озадаченно смотрела на него, прежде чем смогла собраться с мыслями. Он приглашает ее на свидание? Что делать? Это ведь никому не повредит, правда? Он ведь просто друг. Ну конечно, это просто приглашение на ужин от друга, с которым они давно не виделись. Ничего страшного.
- Симус, звучит здорово. Дин тоже будет? – осторожно поинтересовалась Гермиона, пытаясь понять, о чем все-таки говорит Симус – о свидании или обычном ужине с друзьями.
Разговаривая, они шли к лифту.
Симус смутился и криво улыбнулся.
- Эм..нет, вообще, я у него не спрашивал, но, если хочешь, могу узнать.
- Нет-нет, я с удовольствием поужинаю с тобой. Во сколько?
- Эм…давай в шесть?
- Отлично.
- Мне за тобой заехать?
Похоже, все-таки свидание, подумала она.
- Нет, завтра я буду на работе. С тех пор, как Гарри пропал, у нас полно работы, и я ничего не успеваю. Давай встретимся где-нибудь в другом месте?
- Окей. В нескольких кварталах отсюда есть маггловское кафе, куда я давно собираюсь сходить. Что думаешь?
- Отлично. Я и не знала, что ты ешь в маггловских кафе.
- Ну, если еда вкусная, то мне неважно, как она была приготовлена.
Симус тепло улыбнулся ей.
Гермиона рассмеялась.
- Прямо в точку!
- Давай встретимся здесь и прогуляемся до кафе? Я не уверен, что смогу объяснить тебе, как его найти.
- Хорошо. Значит, встречаемся здесь, в холле, в шесть?
Симус кивнул.
- Да. И еще…Гермиона.
Они остановились.
- Ты не против, чтобы это было свиданием?
Симус ждал ее реакции, но Гермиона молчала, и тогда он продолжил, быстро заговорил, слова посыпались одно за другим.
- Потому что я имел в виду именно это, но если ты не хочешь, мы можем пойти просто как друзья, но если ты все-таки захочешь, ну, хочешь посмотреть, то я с удовольствием, если ты хочешь.
Гермиона улыбнулась.
- Симус, свидание звучит замечательно, но я не могу ничего обещать. Столько всего навалилось: Гарри куда-то пропал, от него ни словечка, и нужно еще как-то общаться со всеми Уизли…Боюсь, я буду неинтересным собеседником.
- Глупости, это исключено, - отозвался Симус; его голос вновь звучал непринужденно.
Гермиона дошла до места аппарации и остановилась. Симус тоже остановился, улыбнулся, попрощался и аппарировал.
Гермиона вздохнула и тоже исчезла с негромким хлопком.
***
В ту ночь Гермиона снова не видела Гарри или Драко, и, отправляясь спать, чувствовала себя одиноко. Она совершенно не ожидала, что Симус пригласит ее на свидание. Когда они виделись на работе, то редко разговаривали, разве что обменивались улыбками и приветственными жестами. Симус был одним из соседей Гарри по комнате в Хогвартсе, прилежным студентом и просто хорошим гриффиндорцем. Почему-то после приглашения Симуса Гермиона почувствовала себя одинокой. Единственный, с кем она может иметь хоть какое-то подобие отношений – коллега по работе.
Но если подумать, она упустила множество шансов в прошлом году, потому что была полна решимости помочь Гарри завершить свою борьбу. Потом она бы смогла двигаться дальше, забыть про отчаяние и грусть, вызванные войной, и жить по-настоящему. Для себя. Гермиона подумала вдруг, что даже Гарри отказался ждать. Он женился на Джинни, никому не сказав (однако Малфой откуда-то знал об этом), зная, что запросто может умереть еще до окончания войны.
Или в самом ее конце, что более вероятно. Потому что, когда Гарри и Волдеморт сойдутся в схватке, исход этой битвы изменит мир. Единственный вопрос заключался в том, что победит - добро или зло? Как она могла думать об отношениях или – даже подумать страшно – о любви, когда в мире столько боли и страданий? Пожиратели Смерти постоянно нападали и убивали всех подряд - и магглов и волшебников. Любовь вообще существует? Или это просто ее тень, попытка вырваться из тьмы хотя бы на миг? Гермиона не была в этом уверена, она лишь знала, что для нее на первом месте должно быть другое. Она была обречена на это, как друг Гарри Поттера. Другие могли поддерживать видимость нормальной жизни, любви, смеха, но ей нужно было оставаться сильной и стойкой ко всему ради Гарри. Она не может позволить себе дать волю эмоциям, уподобившись Лаванде Браун.
Гермиона смирилась и нашла в этом утешение, зная, что ее место рядом с Гарри. Она будет сражаться рядом с ним и за него до самого конца. Потом, если они оба выживут, она начнет все заново, соберет себя по кусочкам и пойдет вперед, претворяя в жизнь свои мечты.
И все же, даже помня о друге и обо всем, через что они прошли с тех пор, как Рон спас ее от гигантского тролля в туалете, Гермиона по-прежнему чувствовала себя одинокой. В душе была пустота, и ее нельзя было заполнить друзьями, книгами или всеми знаниями на свете. И эта пустота со временем лишь увеличивается, подумала Гермиона, проваливаясь в сон.
***
На следующее утро Гермиона позволила себе полежать в постели дольше обычного. То, о чем она думала прошлой ночью, по-прежнему лежало тяжелым грузом на сердце. Она оделась и выглянула в окно. От увиденного на душе стало легче, и на глаза навернулись слезы при виде прекрасного пейзажа за окном.
Яркие солнечные лучи освещали воду, по которой скользили десятки парусников – разноцветные точки, рассыпавшиеся по морской глади. Казалось, будто это мир без Волдеморта, войны, Пожирателей Смерти и смертельных заклятий, небольшое напоминание о том, что мир может быть прекрасным, несмотря на темноту. Ночь всегда сменяется утром. Мир переживет эту войну и все снова смогут вздохнуть спокойно. Гермиона улыбнулась и подошла к шкафу, где хранились мантии, которые предоставил ей Малфой. Переступив с ноги на ногу, она решила одеть одну из них на свидание с Симусом. В конце концов, светит солнце и мир прекрасен.
Гермиона собрала вещи, которые нужно было взять на работу, и, негромко напевая себе под нос, пошла вниз, чтобы позавтракать перед работой. Гарри сидел за столом на кухне. Когда Гермиона вошла, он оторвал взгляд от бумаг.
- Ух ты, Гермиона, отлично выглядишь, - заметил он, улыбаясь.
Улыбаясь в ответ, Гермиона сказала:
- Сегодня вечером у меня свидание.
Гарри округлил глаза в радостном изумлении.
- Серьезно? Свидание? С кем?
- С сотрудником из нашего отдела.
Гарри явно ждал, пока она назовет имя.
- С Симусом, - наконец сообщила Гермиона с легкой улыбкой.
- Ого, я и не догадывался, что ты ему нравишься.
- Ну а что, получше узнать своих коллег – это часть моего задания, - откликнулась Гермиона с озорным блеском в глазах. – Я просто выполняю свою работу.
- Во сколько ты с ним встречаешься?
- Сегодня после работы.
Гермиона села за стол и положила себе несколько яиц и еду, приготовленную Гарри.
- Ты сегодня идешь на работу? – спросил он.
- Да.
- На самом деле, это необязательно.
Гермиона нахмурилась.
- Почему?
- Малфой решил, что мы должны устроить себе выходной.
- Ясно, - рассеянно отозвалась Гермиона. – А где он сам?
Гарри пожал плечами.
- Он еще не спускался. Так что ты планируешь делать сегодня?
- Понятия не имею. У меня не было времени подумать об этом.
- Ты не хочешь куда-нибудь поехать? Скажем, в какое-нибудь экзотическое место?
- Не знаю, звучит здорово, но…
- Замечательно! – воскликнул Гарри. – Тогда пусть это будет Новая Зеландия!
Гермиона нахмурилась.
- Но тебе же нельзя покидать это место.
- Ну да, я останусь здесь, – согласился Гарри, поспешно отправляя еду в рот.
- Но…тогда…что?
- А ты отправишься туда с Малфоем.
Гарри инстинктивно втянул голову в плечи, словно опасаясь, что Гермиона что-нибудь в него запустит – вилку, салатницу или проклятье.
Когда он снова поднял глаза на подругу, то обнаружил, что она смотрит на него с таким выражением, будто у него вдруг выросла еще одна голова.
- Гермиона?
- Я ни за что на свете не поеду куда-то с ним!
- Всем доброе утро, - раздался вдруг
его голос.
- Малфой, - поприветствовал Гарри и занялся своим завтраком.
Гермиона раздраженно застонала.
Малфой недоуменно поднял бровь и начал накладывать еду на тарелку.
- Трудно подавлять агрессию, Грейнджер? Тогда тебе нужно обратиться за помощью к специалистам.
Драко заметил, что на ней одна из его мантий. Это было приятно.
- Гарри говорит правду? Ты на самом деле рассчитываешь, что я отправлюсь сегодня через половину земного шара с тобой?
Драко сел и ответил будничным тоном, каким обычно говорят о погоде:
- Да. У меня встреча и тебе нужно там быть.
- У меня есть выбор? – поинтересовалась Гермиона.
Драко пожал плечами.
- Есть, конечно. Но очень важно, чтобы ты сопровождала меня. И поверь мне, это будет намного интереснее, чем сидеть здесь весь день.
- Я могла бы пойти на работу.
- Или отправиться со мной в Новую Зеландию.
- Да я лучше умру, - заявила Гермиона, с грохотом уронив вилку и нож на тарелку.
- Как хочешь.
Драко пожал плечами. Он доедал овсяную кашу, не говоря ни слова. Гермиона вылетела из комнаты, хлопнув дверью.
Несколько минут мужчины сидели в молчании, после чего Гарри подал голос:
- Все прошло хорошо.
Он встал, чтобы помыть тарелку.
- Думаешь, она поедет? – спросил Драко.
- Да. Дай ей время, чтобы она поняла, что она сама хочет поехать, а не потому что ты заставляешь или просишь ее об этом. Это займет минут десять.
- Примерно столько уже и прошло.
- Значит, будь готов.
Наверху хлопнула дверь, и послышались тяжелые шаги по лестнице.
- Хорошо, - заявила Гермиона, - но мы отправляемся сейчас же.
Она вышла из дома и остановилась на парадном крыльце.
Драко улыбнулся Гарри.
- А ты хорош.
Драко вышел к Гермионе.
- К сожалению, Грейнджер, мне понадобится твоя рука, ты же не знаешь, куда нам нужно попасть.
Гермиона закатила глаза и протянула руку. Драко, стараясь не дотронуться до ее кожи, аппарировал.
***
Они очутились на берегу моря незадолго до заката солнца. На миг Гермионе показалось, что Драко так пошутил. Он привел ее полюбоваться закатом? О чем он вообще думал?
- Грейджер, пожалуйста, пойдем со мной.
Она последовала за Малфоем, мысленно ругая себя за свои мысли. Как она вообще могла предположить, что ему известно, что такое романтика.
Они шли по улице небольшого курортного городка. Гермионе понравились магазины и улыбающиеся люди, которые никуда не спешили. Некоторые даже махали им. Она посмотрела на Малфоя; его волосы были черными.
- Ты выглядишь…прилично, - сказал он наконец, тщательно подбирая слова.
- Мило, Малфой, обычно говорят мило.
Гермиона ожидала, что Малфой скажет что-то резкое в ответ, но он промолчал.
- Мне нужно вернуться к шести.
- Зачем?
- У меня свидание.
Гермиона почувствовала, как Малфой напрягся.
- Как
мило. И кто же этот счастливчик?
- Симус. Финниган. Помнишь его?
- Гриффиндорец из Ирландии? С темными волосами, которому не очень давалась учеба, особенно зельеварение?
- Да, он.
- Нет, не помню.
Гермиона фыркнула. Они подошли к ресторану с видом на море.
- Ты договорился встретиться здесь?
- Да.
Они сели за столик и взяли меню. Гермиона быстро просмотрела его и остановилась на блюде из рыбы. Малфой все еще изучал свое меню…или нет? Он притворялся, что смотрит на него. В этот момент семейная пара средних лет села за один из столиков на улице. Малфой пристально посмотрел на них. Гермиона повернулась и тоже посмотрела на них, но не заметила ничего, что заслуживало бы столь пристального внимания со стороны Малфоя. Пришел официант и принял заказ.
- Малфой, это маггловское кафе.
Драко закатил глаза.
- Грейнджер, я в курсе, но все равно спасибо, что сообщила. Ты можешь заметить, что никто не обращает внимания на нашу одежду, потому что она зачарована так, чтобы окружающие думали, что мы одеты как магглы. Я всегда стараюсь предугадывать возможные проблемы и делать все, чтобы избежать их.
Драко сделал глоток воды и посмотрел в окно.
- С каких это пор ты что-то знаешь о магглах?
Драко закатил глаза.
- Я знаю о них очень много.
Гермиона начала сердиться. Он притащил ее сюда, настаивая на том, что она обязана прийти, а теперь не разговаривает с ней. Она скрестила руки на груди и погрузилась в невеселые мысли. Казалось, Малфоя совершенно не напрягает молчание, и это ее раздражало. Это напомнило ей об их поездке в Азкабан. Было ощущение, как будто с тех пор прошла целая вечность. Уже принесли еду, а они все еще не проронили ни слова.
Гермиона посмотрела в свою тарелку – поджаренный австралийский лосось с кусочками аспарагуса в чесночном соусе с травами и картофель на гарнир. Еда пахла потрясающе, и ее желудок предательски заворчал; она взяла вилку. Первый кусочек был потрясающим: рыба была сочной и ароматной. Это было, несомненно, лучшее из всего, что она ела за долгое время. Гермиона подняла глаза на Малфоя; он наблюдал за ней с довольной улыбкой. Сам он еще не начал есть.
Гермиона нахмурилась и посмотрела на его тарелку – филе с брокколи и сладким картофелем, которое выглядело очень аппетитно.
- Малфой, ты собираешься есть?
Он усмехнулся.
- Конечно. Просто мне нравится смотреть, как ты ешь, вот и все.
Гермиона нахмурилась еще сильнее.
- Ну, хватит. Ешь.
Драко усмехнулся и отправил в рот кусок стейка.
- Ну, Грейнджер, как дела на работе?
- Тебе-то какое дело? – огрызнулась она.
Драко холодно посмотрел на нее.
- Мне все равно. Мне показалось, что тебе не нравится сидеть в молчании, вот я и пытаюсь завязать разговор.
- Теперь, слушая тебя, я понимаю, что сидеть в тишине не так уж и плохо.
Малфой снова усмехнулся. Гермиону раздражало, когда он так себя вел. Он был таким самоуверенным и наглым, что ей хотелось взвыть от возмущения. Ее бесило то, что Драко знал что-то, что не знает она, а именно, почему они находятся здесь. Гермиона предполагала, что ей отводится какая-то роль, иначе, зачем бы еще Малфою понадобилось тащить ее через весь земной шар на ужин? Уж точно не для того, чтобы насладиться ее обществом. Даже сквозь маску его самоуверенности было видно, что он не получает ни малейшего удовольствия, находясь рядом с ней.
Несколько минут прошли в напряженной тишине. Потом Малфой снова заговорил:
- Моя работа продвигается очень хорошо, спасибо, что спросила.
Гермиона удивленно уставилась на него. С легкой улыбкой он тщательно прожевал и проглотил мясо. Как будто ничто на свете его не волнует. Столько лиц и столько масок. Какой из них настоящий Малфой? Было ли в нем хоть что-нибудь настоящее? Знал ли он сам, какой он на самом деле? Сейчас черные волосы придавали его лицу непривычную нездоровую бледность.
- Почему у тебя черные волосы? – требовательно спросила Гермиона.
- Здесь меня тоже разыскивают. Меня, знаешь ли, разыскивают практически повсюду, но самая важная отличительная особенность – светлые волосы. В Англии глаза и волосы другого цвета не обманули бы тех, кто на самом деле меня ищет, но здесь этого вполне достаточно.
Гермиона внимательно посмотрела в его глаза и нахмурилась.
- Они голубые, - констатировала она.
- Очень хорошо, - язвительно отозвался Драко. - Потрясающее наблюдение.
- Разве они не всегда такого цвета?
Малфой состроил обиженное лицо.
- Грейнджер, неужели ты не знаешь, какого цвета мои глаза? Ты ранила меня до глубины души!
Как ни в чем ни бывало он отправил в рот еще один кусок стейка, всем своим видом показывая, что ему более чем безразлична ее ненаблюдательность.
Гермиона сердито посмотрела на него и продолжила есть, но она не могла перестать думать о том, какого же цвета глаза Малфоя на самом деле. Она перебрала в уме моменты, когда смотрела ему в глаза. За время, проведенное с ним в Азкабане, ей не раз представлялась такая возможность, но Гермиона никак не могла в точности определить их цвет. Она помнила лишь вихрь эмоций, отражавшийся в них – страх, злость, ярость, ожидание чего-то. Даже тогда, в повозке по дороге в Азкабан, когда их лица разделяло лишь несколько сантиметров, она смотрела в его глаза, но не видела их цвета, и сейчас вспомнить его не получалось.
- Как рыба?
Гермиона вынырнула из своих мыслей, когда Драко протянул руку, чтобы попробовать еду с ее тарелки. Гермиона ткнула вилкой его руку, совершенно не задумываясь о правилах приличия.
- Эй! - возмутился Драко, отдергивая руку.
- Ешь из своей тарелки.
- Потише, Грейджер. В конце концов, я плачу за еду и если я захочу попробовать, что ты ешь, то я это сделаю.
Драко снова протянул руку к ее тарелке и на этот раз Гермиона позволила ему отломить вилкой кусочек рыбы, однако ее взгляд не оставлял сомнений в том, что она не в восторге от этого. Драко не торопясь прожевал рыбу.
- Вкусно, лучше, чем у меня. Ты выиграла в выборе еды, Грейнджер.
Гермиона закатила глаза.
- Выбор еды?
- Да, твой выбор оказался удачнее моего. Не хочешь попробовать, что ем я и высказать свое авторитетное мнение? Ты всегда так охотно им делишься.
Гермионе действительно хотелось попробовать стейк Малфоя. Это было самое дорогое блюдо в меню, оно совершенно точно оправдывало свою цену, и Гермиона сомневалась, что ее рыба вкуснее. Однако ей не хотелось есть с тарелки Малфоя. Это казалось слишком…интимным.
- Да, пожалуйста. Ты не мог бы отрезать и передать мне кусочек?
Драко недоумевающе посмотрел на нее, но уступил. Он дал ей свою вилку, Гермиона отрезала кусочек стейка, положила на свою тарелку и вернула вилку. Она взяла мясо своей вилкой и попробовала его. Оно было идеальным: идеально приправленное, идеально приготовленное, идеального вкуса. Стейк был куда лучшим выбором и Малфой был ненормальным, утверждая обратное.
- Ну и…? – поинтересовался он.
- Твоя еда лучше.
Улыбка Драко была почти настоящей.
- И снова мы разошлись во мнениях.
- Наверное, так и должно быть? – резко отозвалась Гермиона.
Драко вздохнул. Он хотел, чтобы этот ужин побыстрее закончился.
- Итак, Грейнджер, расскажи мне что-нибудь о себе.
- Что, например?
- Ну не знаю. Что-то, что я про тебя не знаю.
- Ты ничего обо мне не знаешь.
Драко чуть не поправил ее, но он пока не хотел настолько раскрываться перед Грейнджер. Ему, возможно, никогда не захочется этого делать, но когда-нибудь все-таки придется.
- В таком случае просвети меня, - вежливо сказал он.
- Что бы ты хотел узнать?
- Я не знаю, что-нибудь. Что угодно. Решай сама.
- Моя любимая книга – «Гордость и предубеждение» Джейн Остин.
Драко закатил глаза.
- Здорово. Очень информативно.
- А у тебя какая любимая?
- Почему ты думаешь, что я люблю книги?
- Потому что в свободное время ты всегда читаешь.
- Но любимой книги у меня нет.
- Как же так?
Драко пожал плечами.
- Не знаю, нет и все. Мне нравятся книги о Темных Искусствах и Темных волшебниках и о том, как хороших парней смешивают с грязью.
Гермиона пристально посмотрела на него и твердо решила до конца дня не разговаривать с ним.
Драко, не ведавший о ее мыслях, снова заговорил:
- Значит, сегодня у тебя первое свидание с Финниганом?
Ей не удалось продержаться и тридцати секунд – Гермиона вспыхнула.
- Это не твое дело, - огрызнулась она. – Когда уже начнется твоя встреча? Я хочу уйти.
- Надо же, как ты очаровательна, когда ноешь, - в голосе Драко, к его удивлению, не было ни нотки веселья, как он рассчитывал, только непонятно откуда появившийся гнев.
Гермиона продолжала смотреть на него, кусок не лез ей в горло.
- Гермиона, я просто пытаюсь вести приятную беседу, а ты делаешь все, чтобы этому помешать.
У нее чуть не отвисла челюсть, когда Малфой назвал ее по имени, однако она умудрилось сохранить спокойное выражение лица.
- Приятную?
Гермиона выдавила смешок.
- Ты? Да ты не поймешь, что такое приятная беседа, даже если она пролетит через этот зал с гигантским значком «Я - приятная беседа»! Ты хотя бы понимаешь, что это значит? После этой попытки мне остается только гадать.
Глаза Малфоя сердито загорелись. Гермиона злорадно усмехнулась, довольная тем, что наконец вывела его из себя и смогла стереть высокомерное выражение с его лица.
- Да, я знаю, что такое приятный разговор, хотя, по правде говоря, мне ближе неприятные.
Как сейчас, например.
- Ты просто невыносим.
- А я уж было подумал, будто мы начали находить общий язык, - парировал Драко, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться и не наорать на нее.
- Находить общий язык? С тобой? Да я скорее съем соплохвоста. Ты жестокий, бесхребетный лицемер, Малфой, - прошипела Гермиона.
Драко больше не контролировал себя, когда заговорил:
- А ты заносчивая, плаксивая, избалованная девчонка, которая считает, что она лучше всех, потому что постоянно сидит, уткнувшись носом в книгу. А Поттер и Рыжий во всем тебе потакают, так ведь? Так вот запомни раз и навсегда: я этого делать не буду. Никогда. Поэтому закрой рот и прекрати ныть о том, какой я злой и как несправедлив к тебе. Я могу быть намного хуже.
Гермиона метнула в него уничтожающий взгляд, от которого Гарри и Рон бросились бы молить ее о прощении. У Малфоя же был скучающий вид.
- Я ухожу, - выплюнула Гермиона. Она швырнула салфетку на стол и встала, чтобы пройти мимо него, но Драко схватил ее за руку.
- Еще нет, - прошипел он и толкнул ее обратно на стул, аккуратно, стараясь не причинить ей боли.
Гермиона кипела от ярости. Она хотела наказать Малфоя, сильно и неоднократно. Но как? Она оглядела комнату в поисках вдохновения. Ее взгляд упал на винную карту, потом на официанта. На ее лице расплылась зловещая улыбка, и Драко насторожил ее взгляд.
- Я скоро вернусь, - бросил он, поднимаясь. Гермиона не смотрела на него, пока он отходил от столика, но когда повернулась, то увидела, что он вышел из ресторана и подошел к семейной паре, которая пришла ранее. Гермиона пыталась подслушать их разговор, но Драко с легкостью блокировал ее попытки. Она могла только наблюдать, и увиденное чуть не заставило ее упасть со стула.
***
Драко медленно вышел на улицу, пытаясь вернуть самообладание, перед тем как начать говорить . Немного успокоившись, он подошел к мужчине с женщиной, которые пришли чуть позже них.
- Здравствуйте, - сказал он с искренней улыбкой.
Женщина поднялась и тепло обняла его; с мужчиной они обменялись рукопожатиями.
- Драко, как ты? – спросила женщина.
- Я…отлично. Вы как?
- Теперь, когда мы увидели Гермиону, намного лучше.
Драко провел рукой по волосам.
- Насчет этого…извините, что я так резко с ней разговаривал. Мы с ней…по-моему, очевидно, что мы не совсем ладим.
- Это еще мягко говоря, - заметил мужчина, тепло улыбаясь ему.
- Как она? – задала вопрос женщина.
- Хорошо, если не считать того, что она жутко рассержена из-за того, что ей приходится быть здесь со мной. К сожалению, я не смог заставить ее рассказать больше о своей жизни. У меня не очень хорошо получается беседовать на светские темы.
- Сынок, все хорошо, - заверила женщина. – Мы все понимаем.
- Как продвигается твой план? – спросил мужчина.
- По расписанию. Но еще очень рано говорить об этом. Многое может пойти не так, но я уверен, что мы сможем справиться со всеми осложнениями и выполнить цель.
- Пожалуйста, расскажи нам что-нибудь еще о Гермионе.
Драко сел за столик.
- Ну что ж, она все еще работает в Министерстве и отлично выполняет свою работу. У нее здорово получается яичница, она все еще читает все без разбору и по-прежнему полностью посвящает себя тому, чем занимается. Она счастлива, помогая Гарри, но ей трудно смириться с тем, что она также помогает и мне. Она скучает по Рону и Джинни и хочет, чтобы они тоже узнали о нашем плане.
- И сегодня у нее свидание? – спросила женщина.
- Очевидно, да.
- А что ты об этом думаешь? – поинтересовалась она?
Его лицо ожесточилось, челюсти сжались, и губы превратились в тонкую линию.
- Мне все равно.
- Ну да, - согласился мужчина, ухмыляясь.
- Ты любишь ее? – спросила женщина.
Драко помотал головой, решив, что ослышался.
- Простите, что вы сказали?
- Ты любишь ее, – повторила женщина уже утвердительно.
Дважды услышав это, Драко понял, что у него вовсе нет проблем со слухом; это женщина, сидящая напротив, сошла с ума.
- Простите, но
любить ее? Вы сошли с ума? Как вы вообще можете такое спрашивать? Вы же только что нас слышали!
Женщина улыбнулась той раздражающей улыбкой, которой может улыбнуться только мать и сказала:
- Да, слышала.
Драко вздохнул и опустил голову на руки.
- Как я могу любить ее? Я даже не знаю, что такое любовь. Я даже не знаю, кто она.
- Правда приходит со временем, Драко.
- Правда. - Он усмехнулся. – Когда она узнает правду, то возненавидит меня еще больше.
- Но в конце концов она простит тебя, - заверила женщина и мягко дотронулась до его руки, оскверненной меткой.
Драко снова рассеянно провел рукой по волосам.
- Я в этом не уверен. Она такая упрямая. И она так сердится, я не думаю, что она когда-нибудь сможет меня простить. Возможно, лет через тридцать…
Драко вдруг представил, как она стучится в дверь его небольшого домика на острове с тортом в руке, широко улыбаясь…кольцо на ее пальце, окруженная детьми….
- Но в ней есть огонь. Она совершенно…
Какая? Разве существует слово, которое смогло бы точно описать ее? Драко потряс головой. Нет, для этого понадобится множество слов.
- …в ней море всего.
Мужчина рассмеялся.
- Да, Гермиона такая.
- Пожалуйста, будь с ней помягче, - попросила женщина.
- Хорошо. А вы бы не могли попросить ее о том же?
Мужчина с женщиной рассмеялись.
- Ну что же, мне пора возвращаться, - сказал Драко.
Ему не хотелось уходить от этих людей и возвращаться в суровую реальность.
- Вы хотите еще нас послушать? Может быть, она станет немного откровеннее.
- Да, пожалуйста, - ответила женщина.
Она встала, чтобы еще раз обнять его.
- И еще, Драко, помни, что мы тебя любим.
Он снова улыбнулся, той настоящей улыбкой, которая предназначалась только им. Кивнув, он пошел обратно в ресторан. Неторопливо возвращаясь к столику, Драко чувствовал себя невероятно счастливым. На сердце, существование которого он признал совсем недавно, было как никогда легко.
Грейнджер сидела за столом; подозрительно довольная и чуть взволнованная. Драко мгновенно напрягся. Он сел, настороженно наблюдая за ней.
Гермиона улыбнулась ему - однако улыбка была слишком широкой, чтобы быть настоящей – и сказала:
- Привет. Добро пожаловать обратно.
В ее голосе послышались ледяные нотки и Драко внутренне содрогнулся.
- Это и была твоя встреча? – спросила Грейнджер слишком неестественным тоном.
Драко кивнул, чувствуя, что все больше напрягается в ожидании чего-то ужасного.
- Я заказала десерт.
Драко выдохнул и чуть не рассмеялся от облегчения.
- О, отлично.
- Для всех в этом ресторане.
Смех застрял у него в горле и Драко пораженно уставился на девушку.
- И бутылку вина для каждого столика.
У него отвисла челюсть.
- И две бутылки нам. Не хочу делить одну бутылку на двоих.
Гермиона улыбнулась ему с неприкрытой ненавистью и принялась за десерт, жирный сливочный шоколадный торт со сливочной помадкой и малиной. Для Малфоя она заказала одно шоколадное печенье, на котором красовалась одна-единственная капля сливок.
Драко потерял дар речи.
- За…за что? Как?
Гермиона взмахнула рукой как ни в чем ни бывало.
- Малфой, не стоит благодарности. Я знаю, что ты можешь себе это позволить.
Она со счастливым видом продолжила есть торт, дав ему возможность полюбоваться, как она наслаждается каждым кусочком.
Драко посмотрел на свое печенье. С одной стороны, ему страшно хотелось придушить ее, тем самым послав к чертям весь свой план. С другой стороны, он понял, что вот-вот расхохочется. Драко улыбнулся, глядя на печенье и жалкую каплю сливок.
- Неплохо, Грейджер, - произнес он.
Взяв вилку, он соскреб сливки с печенья и отправил его в рот целиком.
Гермиона следила за ним, чувствуя как ощущение триумфа стремительно испаряется. Малфой всего лишь улыбнулся – и…был ли это комплимент? Она так надеялась, что он начнет орать и устроит сцену, а он сидит как ни в чем ни бывало и ест свое печенье. Она потрясла головой.
- Малфой, ты такой …странный и непонятный.
- Спасибо, - сказал он, дожевывая.
Гермиона смотрела, как он кладет вилку на десертную тарелку и тянется за вином. Малфой налил себе вина, потом наполнил и ее бокал.
- Твое здоровье, - сказал он и неторопливо пригубил вино.
- Малфой. Те люди…ты выглядел счастливым, довольным. Это не вписывается в твой образ, который я так тщательно создавала.
- Ну извини.
Гермиона усмехнулась.
- Кто они?
- С какой стати мне тебе об этом говорить?
- Это точно не твои родители, - сказала она, надеясь вытянуть из него хоть немного информации о себе. Это задание она пока никак не могла выполнить.
Малфой вдруг снова стал холодным и отстраненным, каким был до встречи с той парой.
- Позволь мне прояснить кое-что. Никогда больше не говори о моих родителях, ты меня поняла?
Он не кричал, но его тон был ледяным и настолько пугающим, будто он только что вспорол ей живот и теперь кромсал на кусочки ее внутренности. Именно это она ощущала сейчас и испугалась не на шутку. Прежде она настолько боялась Малфоя лишь раз, в повозке, на пути в Азкабан, и в обоих случаях она упоминала его семью.
- Ты поняла? – произнес он сквозь плотно сжатые зубы.
Гермиона кивнула, чувствуя, что вот-вот разрыдается.
Гнев Малфоя улетучился так же быстро, как и появился.
- Я не люблю говорить о них, и мне не нравится кричать на тебя.
Гермиона настороженно смотрела, как он отпил еще немного вина. Вдруг она поняла, что так он извиняется, пусть даже в такой странной, характерной только для него манере. Мужчина, сидящий напротив, был для нее загадкой.
- Ты закончила? – спокойно спросил Малфой, глядя на ее наполовину съеденный кусок торта.
- Да, - мягко ответила Гермиона.
Он махнул рукой официанту, чтобы тот принес чек. Когда Драко увидел его, то чуть не свалился со стула.
***
- Тысяча двести фунтов? – заорал он, как только они вышли из ресторана. – Что за вино ты там заказала?
Ох, как он был зол! Ярость застилала его разум, перед глазами будто появилась пелена.
- Только самое лучшее, - Гермиона попыталась изобразить растерянность. – Попробуй, на вкус неплохо.
- Готов поспорить, что это чертово вино самое лучшее на свете, - пробормотал Драко.
В ледяном молчании они прошли через деревню к тому месту, куда аппарировали днем.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как солнце исчезает на горизонте.
- Какая красота, - выдохнула Гермиона.
Небо окрасилось яркими всполохами – розовыми, пурпурными, голубыми, оранжевыми – и сквозь облака струились лучи солнца.
Гермиона села на песок и стала смотреть, как небо и облака меняют цвет. Драко поморщился, видя, как смялась и запылилась дорогая мантия, которую он купил для нее. Конечно, это ее мантия и, если она хочет ее испортить, то имеет на это полное право, напомнил он себе. Но на его шее слегка пульсировала вена, выдавая его раздражение.
- Серьезно, кто они? – раздался ее тихий голос, едва слышный за мерным шумом волн.
Драко открыл бутылку вина, которую прихватил с собой из ресторана и сел недалеко от нее на безопасном расстоянии, однако ближе, чем когда-либо до этого. Гермиона с подозрением посмотрела на него, но он просто сделал несколько глотков прямо из бутылки. Потом еще несколько, и еще. Возможно, он сможет смыть все плохое, что натворил в жизни.
- Люди, которые мне небезразличны.
- Ты способен о ком-то заботиться? – спросила Гермиона и тут же пожалела об этом.
Драко вздохнул, глядя на море.
- Грейнджер, тебе еще не надоело? Я такой же человек, как и ты, несмотря на то, что часто даю повод сомневаться в этом.
Он сделал большой глоток; бутылка была уже наполовину пуста…или наполовину полна?
- Да, я могу заботиться о ком-то. Возможно, я даже могу любить…
Драко замолчал, устремив невидящий взгляд на океан, простиравшийся перед ним. Вода и воздух. То, без чего не прожить. А что такое жизнь? Живу ли я? Или просто тону? Драко мысленно составил в уме список людей, которых он когда-либо любил. В нем было всего два имени, и они принадлежали людям, с которыми они виделся сегодня вечером.
- Однако, у меня это не очень хорошо получается, и у меня нет в этом никакого опыта. Да я и не хочу этого. Но ведь любовь может быть разной, и я могу, по крайней мере, любить в определенном смысле. Но что касается другой любви… уверен, что на нее я не способен.
Драко сделал еще глоток и посмотрел на горлышко.
- Я собираюсь напиться, - сообщил он, вновь поднося бутылку ко рту, но не ощутил вкуса вина во рту. Открыв глаза, он увидел, что в руках ничего нет.
Вино было у Гермионы.
- Ну уж нет, - сказала она, как будто была уверена, что этого достаточно, чтобы переубедить его.
Драко, уже захмелевший, с ужасом наблюдал, как она выливает оставшееся вино в океан.
- Эй, - громко возмутился он, - я заплатил за него тысячу двести фунтов!
- Да брось, - заявила Гермиона. – Когда пьешь слишком много, твой мозг начинает разрушаться. Рефлексы замедляются. И еще ты начинаешь толстеть.
- Неправда, - запротестовал Драко.
Гермиона вручила ему пустую бутылку, и Драко еще раз заглянул в нее: там действительно ничего не осталось. Он почувствовал, как его окутало вязкое оцепенение, которое наступает, если выпить слишком много. Возможно, Грейнджер права насчет того, что алкоголь разрушает мозг.
- Грейнджер, с тобой не повеселишься.
- Если это ты называешь весельем, тогда мне не о чем жалеть. А теперь, может, нам пора идти?
- Хорошо, - сказал Драко, пытаясь встать. Однако после того, как он успешно опустошил полбутылки за пять минут, подняться на ноги было не такой уж простой задачей. Драко сделал несколько нетвердых шагов по направлению к Гермионе, споткнулся, упал на колени и волна чего-то накрыла его с головой.
- Мама, - пробормотал он.
Закатив глаза, Гермиона помогла ему подняться, взяла его за руку и аппарировала их обоих обратно в Англию.
Когда знакомое вращение прекратилось, они оказались на веранде перед домом Малфоя. Драко, однако, не замечал, что аппарация уже закончилась.
- Ого, - пробормотал он и схватился за дверной косяк, пытаясь удержать равновесие. Мысленно он отметил себе на будущее, что если ты пьешь, пьян или пытаешься напиться, то лучше не совмещать это с аппарацией.
Гермиона затолкала Драко в дом. Гарри сидел в гостиной.
- Малфой пьян, - сообщила она.
- Вот и нет! – завопил Драко.
Он выдернул руку из хватки Гермионы и привалился к стене.
- Упс, вот это точность. Больше не повторится.
- Драко, сейчас только два часа дня. Кажется, у тебя проблема, - поддел его Гарри.
- Да нет, - жалобно отозвался Драко. – Я выпил всего лишь…
- …полбутылки! - заявила Гермиона.
- Это было очень хорошее вино!
Драко, шатаясь, побрел на кухню и начал рыться в шкафчиках. До Гарри с Гермионой доносились его восклицания.
- Так как тебе Новая Зеландия? – поинтересовался Гарри.
- Новая Зеландия отлично, поездка – ужасно.
- Почему?
- Из-за него.
Драко вернулся в гостиную почти протрезвевший.
- Гермиона заставила меня потратить тысячу двести фунтов, потому что она злой и коварный человек. Все присутствующие в ресторане получили вино и десерт как знак внимания с моей стороны.
- Ничего себе, - отозвался Гарри, расплываясь в улыбке.
- Как прошла встреча? – спросил он, бросая быстрый взгляд на Драко.
- Отлично. Все прошло отлично. И вообще, все хорошо.
- Здорово, - нетерпеливо вмешалась Гермиона. – Тогда я пойду.
Драко повернулся к ней.
- Твое
свидание только в шесть! – сказал он, делая упор на слове «свидание».
- Сначала я хочу зайти на работу, - сказала Гермиона, ослепительно улыбнувшись ему.
- Я же дал тебе выходной! – заявил Драко с нарастающим гневом.
- Чтобы я провела его по своему усмотрению. Раз уж первая половина дня не задалась, то хотя бы оставшееся время я проведу в свое удовольствие.
Гермиона посмотрела на него с самодовольной усмешкой и удалилась через переднюю дверь. Через несколько секунд мужчины услышали знакомый звук аппарации.
Драко рухнул на диван и тяжело вздохнул. У него было такое чувство, что он провел целый день, сражаясь с Пожирателями или опытными легиллиментами.
- Как они? – спросил Гарри.
- Замечательно. И мы с Гермионой, как обычно, все время препирались.
- Они слышали?
- Разумеется. Я извинился, но все равно неудобно из-за того, что мы спорили прямо при них.
- Я уверен, что они все понимают, - отозвался Гарри.
- Вроде, да.
Молчание.
- Ты все еще хочешь подождать?
- Конечно. Ты же знаешь.
Гарри вздохнул и встал.
- Да, я в курсе твоего плана. Не хочешь потренироваться?
Драко посмотрел на него.
- И почему никому не нужен выходной?
Гарри ничего не ответил, только усмехнулся.
- Ладно, пойдем.
Драко встал и пошел за Гарри к выходу.
Загадки в темнотеИз дома Малфоя Гермиона аппарировала в Министерство. По субботам здесь было мало народу, но не настолько, чтобы ее присутствие бросалось в глаза. Она зашла в свой кабинет, но не спешила приступить к работе. Она не могла выкинуть из головы ужин с Малфоем. Она была сбита с толку и встревожена.
Драко сказал, что она должна была присутствовать там, но все, что она делала - это сидела за столиком и ела. Когда Малфой пошел поговорить с теми людьми, он не позвал ее с собой, и это было странно. Его поведение тоже было непонятным. Он неожиданно начинал орать на нее, а уже через минуту снова разговаривал спокойно. Гермиона ожидала, что он будет в бешенстве из-за ее выходки с вином и десертом, а его это рассмешило.
Гермиона вздохнула. Какой же он непростой человек, намного сложнее, чем ей казалось поначалу. Все, что она знала о нем, основывалось на истории их отношений в Хогвартсе и на том, что она слышала о нем из газет и на работе. Ничего из этого нельзя было даже с натяжкой назвать хорошим. В школе он издевался над ней и ее друзьями, называл ее грязнокровкой и вообще был мелким испорченным трусливым негодяем. После школы он стал последователем Волдеморта и беспощадным убийцей. В течение первых двух лет его имя упоминалось в Министерстве лишь в связи с раскрытием самых громких преступлений. За последние два года его имя не так часто мелькало в прессе и за несколько месяцев до того, как он явился с повинной, о нем вообще ничего не было слышно.
Сейчас, размышляя об этом, Гермиона осознала, что не видела упоминаний о нем в «Пророке» в течение двух месяцев перед тем, как он сам пришел в Министерство.
Она нахмурилась. Так ли это важно? Значит ли это что-нибудь? Гермиона помотала головой. Не стоит вообще думать о Малфое и о его мотивах. Он всегда хорошо умел скрывать свое истинное лицо, даже от себя самого; вряд ли когда-нибудь получится разгадать его. И потом, есть более важные вещи, о которых есть стоит подумать. А именно найти всю возможную информацию о Пожирателях Смерти, чьи имена выдал Малфой.
Когда на часах было шесть, Гермиона все еще просматривала документы. В шесть пятнадцать она посмотрела на часы и поняла, что опаздывает. Она поспешно отодвинула папки, побросала вещи в сумку и поторопилась к холлу. Симус был уже на месте; он улыбнулся, глядя, как она бежит ему навстречу.
- Извини! – произнесла Гермиона, запыхавшись. – Я заработалась и потеряла счет времени.
- Ничего страшного. Ну что, пойдем?
Она кивнула, все еще пытаясь отдышаться. Они пошли по улицам маггловского Лондона, непринужденно беседуя. Через пятнадцать минут Симус остановился у кафе, в котором предлагали традиционную английскую еду. Он открыл дверь, пропуская Гермиону вперед.
Сев за столик, они раскрыли меню. Гермиона уже съела достаточно рыбы на сегодня; собственно она уже поужинала, учитывая, что в Новой Зеландии они оказались в вечернее время. Она заказала салат и суп; Симус выбрал стейк.
Она продолжили легкую, ничего не значащую беседу, но от Гермионы не укрылось, что ее спутник чем-то обеспокоен.
- Симус? – позвала она, когда принесли еду. – Ты в порядке?
Его лицо омрачилось.
- Ты видела сегодняшний «Пророк»?
Гермиона покачала головой.
- Нет, а что там?
- Прошлой ночью в Беркшире было совершено нападение.
- Пожиратели?
Он кивнул.
- Они убили всю семью.
Гермиона посмотрела на Симуса. Он что-то недоговаривал. К сожалению, такие новости были обычным делом, когда речь шла о Пожирателях Смерти. Значит, было что-то еще, иначе Симус не заговорил бы об этом происшествии.
- Их целью были авроры.
Гермиона в ужасе ахнула. Волдеморт редко осмеливался подбираться настолько близко к Министерству, предпочитая мучить магглов и магглорожденых. На авроров он нападал только когда был крайне разозлен.
- Почему? – спросила она.
- Никто не знает. Нас шестерых вызвали по тревоге прошлой ночью около одиннадцати часов, когда обнаружили присутствие Темной магии. Мы…нашли их всех мертвыми.
- Симус, кого? – спросила Гермиона, не будучи уверенной, что хочет услышать ответ.
- Прюитты. Вся семья, шесть человек.
Гермиона закрыла глаза и с горечью вздохнула.
- Но там было кое-что еще, - продолжил Симус. – Короткая записка от Пожирателя, с которым мы слишком хорошо знакомы. От Люциуса Малфоя.
Теперь внимание Гермионы было полностью приковано к собеседнику.
- Люциус? Что он написал?
- Это очень странно; в записке говорилось «Верните его». И все.
- Кого вернуть?
- Никто не знает! Вот что странно! В Министерстве уверяют, что в Азкабане сейчас нет ни одного Пожирателя и у нас нет никаких версий. Эта записка стала для нас полнейшей неожиданностью.
Гермиона была почти уверена, кто был этот «он», но, разумеется, ничего не сказала Симусу. Единственное, о чем она могла теперь думать, было то, что случится, когда Люциус разъярится еще больше. Будут ли еще раненые? Или, вероятнее всего, убитые? Она содрогнулась от ужаса.
- Гермиона, как у тебя дела на работе? Такое впечатление, будто теперь ты там постоянно находишься, даже на выходных.
- О, все хорошо. Мое нынешнее задание продвигается успешно. Я чувствую, что вплотную подобралась к чему-то важному, поэтому я стараюсь работать как можно больше и иногда даже не замечаю, что кто-то ушел домой.
- Ты не должна столько работать. Ты уже месяц работаешь без перерыва, я же вижу. У тебя такой вид, как будто ты не высыпаешься и совсем не отдыхаешь.
Гермиона смущенно улыбнулась.
- Симус, говорить девушке, что она не очень хорошо выглядит не самая хорошая идея.
Он улыбнулся.
- Я не это имел в виду.
Симус слегка покраснел и Гермиона снова улыбнулась.
- Сегодня ты…потрясающе выглядишь. Давай больше не будем говорить о работе, если ты не против?
- Отличная идея, - согласилась Гермиона. Ей хотелось направить мысли в другое русло.
Они провели остаток ужина, разговаривая о друзьях из Хогвартса. Гермиона давно уже не чувствовала себя так легко. Она снова искренне смеялась и на несколько часов отрешилась от мыслей о войне и о мужчине, с которым ужинала несколько часов назад. И это казалось правильным – ощущение, забытое с тех пор, как Малфой снова появился в ее жизни – настолько, что она, немного поколебавшись, согласилась пойти с Симусом на второе свидание.
После ужина они прогулялись по маггловскому Лондону. Магглы шли по городу, совершенно не замечая, что прямо рядом с ними находятся два волшебника. Прохладный сентябрьский ветер ворошил листья по опустевшим улицам. Фонари и огни в витринах магазинов ярко освещали путь, пока они шли к дому Гермионы. Симус пожелал ей спокойной ночи и аппарировал. Гермиона несколько минут постояла на ступеньках перед своей дверью и аппарировала на Скалу.
Открывая дверь дома Драко, она была погружена в мысли не только о Симусе, но и о том, что он ей рассказал. Она настолько задумалась, что не заметила, что в гостиной горит свет и кто-то сидит там с книгой.
- Ты вернулась, - раздался голос, который заставил ее подпрыгнуть от неожиданности и вынырнуть из своих размышлений.
Гермиона резко повернулась и увидела, как Малфой захлопывает книгу и встает со стула. Он выключил лампу и направился к ней.
Что-то в его движениях заставило ее насторожиться. Сердце бешено заколотилось, по коже пробежал озноб. Комнату освещала только луна, и силуэт Драко был залит бледным серебристым светом. Резкие черты его лица странно контрастировали с темнотой, которая окружала его, и, казалось, исходила от него самого.
Приблизившись, Драко остановился в шаге от нее. Гермиона сглотнула и инстинктивно сделала небольшой шаг назад. Драко усмехнулся, ощущая ее страх.
- Расслабься, Грейнджер, - бросил он, направляясь мимо нее из гостиной и вверх по лестнице. Только услышав, как закрылась дверь в его комнату, Гермиона выдохнула.
Оказывается, все это время она сдерживала дыхание.
Сделай глубокий вздох, сказала она себе. Если бы он хотел сделать мне больно, он бы уже давным-давно это сделал. Верно?
Гермиона медленно дошла до своей комнаты и забылась неспокойным сном.
***
На следующий день Драко проснулся в ужасном настроении. Он пытался убедить себя, что это никак не связано со вчерашним свиданием Гермионы, но не преуспел в этом. Он не ревновал, нет-нет, ничего подобного. Его просто раздражало, что он не может контролировать то, что имеет отношение к нему и его плану.
Конечно, это всего-навсего одно свидание. Но что, если за ним последуют и другие? А за ними что-то большее? И тогда Гермионе придется хранить все в секрете от этого парня (а с этим ничего не получится, появится кто-то другой и это может быть кто угодно). Что если она не сможет, как Гарри, разделять работу и личную жизнь? В надежности Гарри Драко был абсолютно уверен, но как быть с Гермионой? Со временем этот человек будет становиться для нее все ближе. Сможет ли она скрывать все от него? Не захочет ли она вернуться в свою квартиру в Лондоне? И потом,может получиться так, что из-за этого парня она уже не будет так активно работать над своим заданием.
Драко нахмурился и заставил себя встать с кровати. Сердитое выражение не сходило с его лица во время завтрака, тренировки, обеда и второй тренировки. Когда Гарри оказывался рядом с Гермионой, Драко выходил из комнаты, чтобы подслушать их разговор – возможно, она скажет что-нибудь о том, как прошло свидание, и самое главное, понравился ли ей тот парень. Как его там – Сим? Синглз? Что-то типа того.
Его желание исполнилось перед ужином. Они с Гарри вернулись с тренировки и Драко пошел к себе в комнату, чтобы, как и на протяжении всего дня, послушать о чем будут говорить Гарри с Гермионой. Впрочем, он уже потерял надежду услышать что-то важное.
Он услышал, как Гермиона окликнула Гарри.
- Эй, у тебя уставший вид. Как прошла тренировка?
- Малфой сегодня был не в настроении. Он нападал сильнее, чем обычно.
- И какое же у него настроение?
- Плохое, это все что мне известно.
Гарри помассировал плечо и поморщился, когда нажал на больную точку.
- Но я не хочу об этом говорить. Лучше расскажи, как прошло свидание с Симусом.
- Все было отлично. Кстати, я хотела обсудить это за ужином.
- Ладно, как скажешь.
На этом месте Драко перестал слушать. Хорошо, подумал он, наконец-то я хоть что-то выясню. Единственное, что его интересовало, это насколько Гермиона предана их делу. И только. Драко не терпелось дождаться ужина и услышать, что скажет Гермиона. Он пошел вниз, чтобы приготовить еду.
Когда они все уселись за стол, Гарри с Гермионой завязали разговор о семье Уизли, который затянулся почти на двадцать минут и чуть не свел Драко с ума. Драко всегда напрягался, когда кто-то упоминал это семейство, а сегодня он к тому же ждал услышать подробности о том, как прошло свидание. Ему нужно было знать, что для Гермионы стоит на первом месте.
Помолчав несколько минут, Гермиона заговорила.
- Я думаю, нам нужно оформить подписку на «Ежедневный Пророк».
Драко смерил ее тяжелым взглядом. Это было вовсе не то, что он хотел услышать. Гермиона смотрела на стол, но больше не ела, а только размешивала еду по тарелке.
- Зачем? – поинтересовался Гарри.
- Просто мне кажется, что нам нужно знать, что происходит в мире.
- Мы не будем ни на что подписываться, - веско сказал Драко.
- Почему нет? – спросила Гермиона, бесстрастно глядя на него.
- Если совы начнут летать сюда каждый день, это будет выглядеть подозрительно.
- Для кого? Здесь нет никого в радиусе нескольких миль, - запротестовала Гермиона.
- Никогда не знаешь наверняка. Я не хочу, чтобы что-то привлекало внимание к этому месту.
Гермиона закатила глаза.
- Малфой, ничего не случится. У тебя уже паранойя.
- Никаких газет. Ты можешь узнать все новости на работе.
- Да, в рабочие дни, а в выходные?
- Гермиона, что-то случилось? – насторожился Гарри.
- Да. Я узнала об этом от Симуса.
Драко нахмурился еще сильнее, но он был рад, что они все-таки подобрались к теме свидания.
- Прошлой ночью Пожиратели совершили нападение.
В ее голосе слышалось беспокойство, но Драко списал это на ее чувствительную натуру.
- Это все? Грейнджер, Пожиратели все время на кого-то нападают. Нам не обязательно узнавать о каждой их вылазке.
По тону Драко было понятно, что он хочет закончить этот разговор.
- На этот раз все было по-другому, - раздраженно отозвалась Гермиона.
Она посмотрела на Гарри.
- Они напали на авроров.
Его глаза расширились, он не донес вилку до рта.
- На авроров?
- Да. И на их детей.
Гарри положил вилку, ему уже не хотелось есть.
- Это отвратительно.
Драко знал, что Пожиратели не брезгуют такими методами, но промолчал. Вряд ли они сейчас оценят это замечание. Даже его разозлила эта новость, несмотря на то, что он бесчисленное количество раз наблюдал как его сверстники зверски убивают людей, а потом с гордостью описывают, как это было. Драко злился и стыдился того, что, как ни крути, связан с людьми, которые убивают детей. Он тоже опустил вилку.
- Кто…кто они? – едва слышным шепотом спросил Гарри.
- Скотт и Джулия.
У Гарри оборвалось дыхание.
- У них же только что родился ребенок! – закричал он. К горлу подступила тошнота.
Гермиона видела, что Драко закрыл глаза и сжал кулак так сильно, что костяшки пальцев побелели. Она нахмурилась, не отрывая взгляд от его руки. Ему-то что? Наверняка он совершал преступления и похуже. Гермиона качнула головой; теперь он помогает Гарри, ни к чему вспоминать сейчас о его злодеяниях.
- Там было кое-что еще, - сказала она.
Гарри и Драко выжидающе посмотрели на нее.
- Они оставили записку, в которой говорилось «Верните его».
- Что? И все? – недоверчиво переспросил Гарри.
- Она была подписана, - произнесла Гермиона, поворачиваясь к Драко. Когда их взгляды встретились, ему показалось, будто она пытается увидеть его насквозь; казалось, она прожигает его взглядом.
- Там были инициалы - Л.М.
- Кто…, - начал Гарри. Вдруг все поняв, он побледнел и посмотрел на Драко.
- В записке говорилось про Малфоя, - продолжила Гермиона, все еще пристально смотря на него.
Оцепенев, Драко был не в силах отвести взгляд. В его голове медленно, по кусочкам, вырисовывалась картина произошедшего: его отец был там, смотрел, как убивают тех детей; возможно, сам убил их. Драко почувствовал, как его желудок скручивает от отвращения. Наконец сумев оторвать взгляд от Гермионы, он вскочил и рванулся к выходу, боясь, что его вырвет прямо на кухне.
- Это был лишь вопрос времени – когда они начнут искать его, - сказал Гарри, обращаясь скорее к себе, чем к Гермионе. – Мы…мы знали, что будут последствия…
- Гарри! Как ты можешь так говорить? Как будто это для тебя в порядке вещей!
- Нет! Я не знал, что так будет, я и понятия не имел, что их так разозлит его исчезновение. Он говорил, что на это почти никто не обратит внимание.
- Пожиратели Смерти возможно, но его отец наверняка заметил, что он перестал появляться на собраниях!
Гермиона уставилась на свою тарелку и взъерошила волосы.
- Что мы теперь будем делать? Такого больше нельзя допустить. Я не могу быть причиной смерти и страданий других людей. Все это время я сражалась, чтобы предотвратить это!
- Гермиона, твоей вины в этом нет, и это прекрасно знаешь. Вся кровь на руках тех одержимых дьяволом чудовищ, которые еще и гордятся проделанной работой.
- Но если бы нас не было здесь, если бы ты не уехал...
- Если бы Малфой не пришел ко мне в Министерство, то Скотт и его семья были бы живы, ты права. Но сколько людей погибло бы вместо них? Что-то заставило Малфоя перейти на нашу сторону. Если бы этого не случилось, он не пришел бы к нам, и мы бы сейчас не сидели здесь. Мы бы не вышли на след Волдеморта и кто знает, сколько убитых было бы в этом случае. Даже ты была в его списке, неужели ты забыла?
Напоминание об этом заставило Гермиону содрогнуться.
Малфою приказали убить ее. Если бы он не поменял свои…взгляды, ее бы уже не было в живых. Ее начала бить мелкая дрожь.
- Но, Гарри, так не может продолжаться! Я не могу позволить, что бы из-за наших действий страдал кто-то еще.
- Гермиона, ты можешь уехать хоть сейчас, но ничего не изменится. Ты же знаешь, что все это происходит из-за нас с Малфоем.
- Нет, Поттер, это все из-за меня, - сказал Драко, появляясь в дверях.
Он был намного бледнее обычного, его кожа приобрела зеленоватый оттенок.
- И я собираюсь это исправить.
Малфой пересек кухню и быстро поднялся по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Гарри с Гермионой слышали, как за ним закрылась дверь, и обменялись встревоженными взглядами.
- Как ты думаешь, что он собирается делать? – тихо спросила Гермиона через несколько минут.
- Без понятия. Надеюсь, он не наделает глупостей.
- Что, например?
- Например, не сделает что-нибудь такое, из-за чего его убьют.
***
После обеда Гарри ушел, и Гермиона перешла на веранду. Она взяла с собой книгу, но мысли хаотично крутились в голове, не давая сосредоточиться на написанном. Наконец, она оставила попытки почитать. На ум тут же пришел Малфой и Гермиона позволила себе попытаться и разобраться в противоречивых эмоциях, которые он у нее вызывал.
Временами она не могла смотреть на него, не думая о том, как он поступал с ней и многими другими. Но иногда она настолько была захвачена работой, мыслями, разговорами, что могла забыть обо всем. По крайней мере, какое-то время не думать об этом. Уйдя с головой в работу и задание Гарри, которое касалось и Малфоя, она смогла забыть о том, что еще каких-то три месяца назад они были врагами.
Невероятно, что ей свойственна такая забывчивость. Разумеется, она не хотела постоянно с ним ругаться, но и находить с ним общий язык ей тоже не хотелось. Должно же быть что-то промежуточное? Суметь как-то сохранять отчужденность и в то же время общаться без колкостей и применения заклятий. Интересно, можно ли быть ни друзьями, ни врагами, а просто знакомыми?
Гермиона думала об этом каждый раз, когда просыпалась на веранде, укрытая его мантией. Она была тронута этим тихим знаком внимания. Возможно, в нем есть что-то, что она могла бы понять. Малфоя проявлял доброту, а Гермиона знала, что это такое. Когда люди делали что-то доброе, это вызывало ее уважение и восхищение, потому что это случалось так редко в нынешнее темное время.
Каждое утро она думала о его доброте, и каждый день невольно начинался с того, что она понемногу примирялась с ним, а к вечеру она была настроена уже далеко не так мирно. И все же, подумалось ей, ее расположение к Малфою с каждым днем понемногу, невероятно медленно, возрастало.
***
Закрывшись в комнате, Драко принялся мерить шагами комнату. Он был взбешен. Нужно было придумать что-то, чтобы отец перестал искать его, а главное, прекратил убивать при этом людей. Драко знал, что Люциус будет в ярости, когда узнает, что о предал Темного Лорда и воспримет это как личное предательство, предательство всего рода Малфоев и их устоев. Драко еще долго в задумчивости ходил по комнате и, наконец, решил, что нужно обратиться напрямую к Хозяину.
Он сел за стол и начал торопливо писать письмо.
Хозяин,
Мне стало известно о нападении моего отца на авроров. Он ведет себя крайне безрассудно. Я работаю над проектом для Вас, и я не хотел бы, чтобы мой отец вмешивался в это. Если Министерство что-то заподозрит, то все пойдет насмарку. Все, что я делаю, я делаю только ради Вас, мой Лорд. Я не доложил Вам о своих действиях лишь потому, что даже Вы, с Вашей невероятной дальновидностью, сочли бы, что я сошел с ума или, того хуже, перешел на другую сторону. Однако мой план работает, и я подобрался очень близко. Прошу, мой Лорд, дайте мне еще немного времени и велите Люциусу, чтобы он держал себя в руках. Гнев приводит к неудачам, а я не могу допустить ни единого промаха, иначе мой план провалится.
Ваш преданный слуга,
Д.М.
Драко пять раз перечитал письмо, чтобы убедиться, что оно достаточно льстивое и высокомерное и убедит Темного Лорда, что он все еще ему предан. Возможно, именно Волдеморт приказал напасть на авроров, но Драко в этом сомневался – это было совершенно нехарактерно для него. И уж конечно он не стал бы искать таким образом пропавшего Пожирателя Смерти. Драко должен был убедить его, что все еще предан ему, служит ему и по-прежнему пытает и ненавидит магглов.
Он привязал письмо к ноге Бубо и выпустил сову. Драко следил, как она растворяется в ночном небе и еще долго смотрел в пустоту потускневшим взглядом. Его вернул обратно к реальности смех Гарри и Гермионы, которые вышли на веранду.
Драко нахмурился, закрыл окно и бросился на кровать. Что за отвратительный день! Настроение было хуже некуда, его все раздражало, и он почти постоянно огрызался на Гарри с Гермионой. Потом за ужином - новости об отце.
Естественно, Драко не забыл про отца, когда разрабатывал свой план, но он и не мог предположить, что Люциус захочет его отыскать. Чтобы пытать, вероятно, горько подумал Драко. Никто не имеет права предавать Малфоев.
И до сих пор ничего не известно про ее свидание!
Драко издал раздраженный стон. Он повернулся на другую сторону и вперил взгляд в стену, которая посмела возвышаться перед ним. Почему его вообще заботило это дурацкое свидание? Он и Грейнджер-то с трудом выносит. Ладно, это не совсем так, но сейчас она его действительно раздражала.
Издав рассерженный возглас, Драко встал с постели и схватил с полки книгу. Снова сев на кровать, он заставил себя сосредоточиться на словах и отбросить в сторону ненужные мысли.
Через час он отложил книгу и закрыл глаза. Ему нужно поспать, завтра будет еще один долгий и тяжелый день. Но перед этим осталось сделать кое-что важное. Драко вышел из комнаты, прошел мимо закрытой двери Гарри и двери в комнату Гермионы, которая была открыта, и спустился на первый этаж. Гермиона сидела на веранде и читала книгу.
- Иди спать, - проворчал он.
Девушка посмотрела на него поверх книги и нахмурилась.
- С какой стати?
- С такой. Уже поздно.
- Ты уже, наверное, успел заметить, что я еще читаю.
Драко смерил ее долгим взглядом.
- Мне все равно.
Гермиона на миг задумалась.
- Думаю, я еще немного посижу.
Она снова уткнулась в книгу, но добавила, не отрывая взгляда от страницы:
- Сейчас ты уже не такой позеленевший.
Драко фыркнул.
- С каких пор тебя беспокоит мой внешний вид?
- Мне все равно, - легко ответила Гермиона.
- У меня все хорошо.
- Но чуть раньше тебе было плохо. Я вот о чем.
- Хватит. Иди спать.
- Я не устала, - безапелляционно заявила Гермиона.
Драко сердито посмотрел на нее.
- Отлично. – Он развернулся и пошел обратно в дом.
Через два часа – два! – когда Гермиона уже провалилась в сон, Драко, наконец, тоже мог пойти спать. Все еще в отвратительном настроении, он снова спустился на веранду, негромко проклиная все, что случилось с ним за день. Когда он увидел крепко спящую Гермиону с открытой книгой на коленях, его лицо разгладилось и тут же снова приобрело угрюмое выражение. Он перенес Гермиону на подвесные качели и накрыл ее своей мантией, хмурясь, но не делая резких движений, чтобы не разбудить девушку.
Когда Драко, наконец, лег в постель, он позволил себе расслабиться. Возможно, завтрашний день будет лучше, подумал он, проваливаясь в сон.
***
Драко разбудило негромкое постукивание. С трудом открыв глаза, он повернулся на звук. За окном нетерпеливо кружила Бубо. Драко неторопливо встал и, открыв окно, впустил сову. К ее ноге было привязано письмо и сердце Драко ухнуло вниз, когда он прочитал имя отправителя.
Окончательно проснувшись, он торопливо отвязал послание.
Юный Малфой,
Я позаботился насчет твоего отца, но тебе не стоит держать свои планы втайне от меня. Ты мой слуга. Никогда не забывай об этом. Однако, я заинтригован. Держи меня в курсе, как продвигаются твои дела. Да, и пока я не послал за тобой своих верных последователей, будь так любезен и поведай мне, чем ты так занят. Все до мельчайших подробностей. От меня не стоит ничего скрывать, ты знаешь об этом. Помни, что твоя мать теперь часто бывает одна – ты уехал, а твой отец очень занят, выполняя мои приказания.
При упоминании о матери Драко побледнел. Темный Лорд не гнушался использовать самые разные средства, чтобы заставить Пожирателей следовать за собой. Вместо подписи на письме был оттиск Черной метки. Драко смял письмо, швырнул его через комнату и сжег его быстрым Incendio прежде чем оно коснулось пола. Он нахмурился: придется раскрыть Волдеморту некоторые детали своего плана.
Впрочем, Драко уже предусмотрел и такое.
Он схватил чистый пергамент и застрочил пером.
Хозяин,
Благодарю за Ваше проявление доверия. Я Вас не разочарую. Я продолжаю следовать своему плану в твердой уверенности, что его успешное завершение поможет нашему делу и нанесет сокрушительным удар по всем любителям магглов.
Гарри Поттера нет в Лондоне уже несколько недель. Мне стало известно благодаря моим надежным источникам и эффективным техникам допроса, что он собирается напасть в одиночку. Я слежу за ним, снабжаю его неверной информацией и подбрасываю ему ложные зацепки . Сейчас он в Москве и ждет, пока с ним свяжется кое-кто, кого на самом деле не существует. Я выступлю в роли этого человека и направлю его по ложному следу. Я слежу за каждым его движением и за всеми, с кем он поддерживает связь. Я уверен, что кто-то наиболее приближенных к Вам – предатель, и я намерен отыскать его и убить, а затем доставить Вам Поттера. Но нужно дождаться, пока предатель не выдаст себя.
Еще раз благодарю Вас за Ваше доверие. Я заслужил его за все годы непоколебимой верности и служения Вам, и я высоко ценю это. Недостаточно выразить мою благодарность Вам словами. Я непременно буду держать Вас в курсе и скоро отправлю Вам неопровержимое доказательство моей бесконечной преданности.
Преданный Вам до самой смерти,
Д.М.
Драко перечитал это письмо, так же как и предыдущее, несколько раз. Чрезвычайно важно подобрать правильные слова и выражения, чтобы отвести от себя любые подозрения. Закончив, он оделся и спустился в кухню с письмом в руке. Гарри и Гермиона завтракали и тихо разговаривали о чем-то.
- Доброе утро, Малфой, - сказал Гарри.
Драко кивнул и протянул ему письмо.
- Что это? – поинтересовался Гарри, глядя на пергамент.
- Просто прочитай.
Драко начал накладывать еду на тарелку.
- Малфой…я не понимаю…что это? – пораженно спросил Гарри, дочитав.
- Я же сказал тебе, что все исправлю.
- Да, но…как это поможет? – задала вопрос Гермиона. Взяв письмо у Гарри, она тоже его прочитала.
- Когда я все это задумывал, я предусмотрел все возможные варианты развития событий.
Драко сел напротив них, но обращался преимущественно к Гарри.
- Прежде всего я подумал о том, что Темный Лорд обязательно заметит мое отсутствие. Это слишком явно. И я разработал план для непредвиденных обстоятельств, который пригодился, когда Темный Лорд захотел знать, что со мной случилось.
- Непредвиденное обстоятельство? – переспросила Гермиона.
- Да.
- Так ты этим занимался вчера вечером? Писал это письмо?– спросил Гарри.
- Нет. Я уже написал ему и получил ответ утром. Это мое второе письмо для него.
Глаза Гермионы расширились.
- Ты уже писал ему?
- Да, - небрежно ответил Драко. – Но я знал, что в конце концов придется это сделать.
- Как это поможет? Я же не в Москве.
- Я уже все продумал, еще очень давно. Я буду еще несколько месяцев следить за тобой, после чего, наконец, выясню имя предателя. Все это время я буду писать Темному Лорду о тебе и о предателе, даже не уезжая из Англии.
- А какое неопровержимое доказательство ты собираешься ему послать?
- Фотографии. Как ты, встречаешься ночью в лесу с кем-то в черной одежде, чье лицо прикрыто капюшоном. Я буду изображать предателя, ты будешь собой, а Грейнджер будет вместо меня, она и сфотографирует нас. На западной окраине моей территории есть леса.
- И ты уже все это распланировал.
- Конечно. У меня много запасных планов на случай различных непредвиденных обстоятельств.
- Я думаю, нам нужно их обсудить, - заявила Гермиона.
- Их очень много, это будет пустая трата времени.
- Ну конечно, - отозвалась она. – А вдруг они касаются меня? Или Гарри?
- Конечно, они касаются тебя Я продумал все на случай если тебя захватят, ранят, на случай твоего предательства или смерти. Это лишь несколько возможных вариантов.
- Я никогда не предам Гарри, - с яростью сказала Гермиона.
- Гарри – нет, - ответил Драко, буравя ее тяжелым взглядом. – Но если понадобится выдать меня, ты сделаешь это не задумываясь. Поэтому мне нужно быть готовым ко всему.
- А кто этот предатель, о котором ты говоришь? – спросил Гарри, все еще сосредоточенный на письме.
Драко ухмыльнулся.
- Я, разумеется.
Гарри нахмурился, а во взгляде Гермионы мелькнуло понимание.
- Ты отведешь его подозрения, заставив его думать, что в его окружении есть предатель и будешь уверять, что намерен его найти, а на самом деле это ты, и ты ничего на самом деле не делаешь.
- Грейнджер, от твоего бессвязного лепета голова идет кругом. Впрочем, в целом ты правильно уловила суть.
- Ты на самом деле предаешь Волдеморта.
Вопрос Гермионы получился с утверждающей интонацией, как будто она только сейчас осознала, что на самом деле происходит.
Драко внимательно посмотрел на нее; в ее глазах все еще было недоумение.
- Ну разве кто-нибудь может усомниться в том, что ты самая умная волшебница нашего выпуска?
- Малфой, - предупреждающе сказал Гарри.
Драко поднял руки, как бы отступая. Гермиона все еще смотрела на него тем странным взглядом.
- Что такое? – спросил Драко. Ему показалось, что она и не думает отводить взгляд.
Его вопрос будто бы вывел Гермиону из транса и она моргнула.
- Я просто…Я не знаю. Наверное, я не совсем осознавала возможные последствия того, что ты делаешь. Малфой, зачем тебе это?
Он качнул головой.
- Мы уже обсуждали это, и ты знаешь ответ.
- Твой остров.
- Да.
- А что теперь? – вмешался Гарри, не давая им снова затеять спор.
- Ничего не изменится, - ответил Драко. – Мы с тобой продолжим тренироваться, Грейнджер будет и дальше заниматься своей работой, а я буду время от времени отправлять Темному Лорду отчеты о моих успехах. Через пару недель мы сделаем фотографии.
Драко встал помыть за собой тарелку.
- И, тщательно все обдумав, я по-прежнему считаю, что нельзя подписываться на ту газету. Слишком рискованно.
Гарри кивнул.
- Может, тогда займемся уже нашим ежедневным избиением друг друга до полусмерти?
- Да, сейчас. Я отправлю это письмо через несколько дней. Поскольку мы вроде как находимся в России, перед тем, как отправить письмо, нужно выждать какое-то время, за которое сова долетела бы из России в Англию. Гарри, я хотел предупредить тебя об этом, чтобы ты имел в виду на будущее, если вдруг возникнет такая необходимость. Я не думаю, что это случится, но ты должен знать на всякий случай.
Драко развернулся и размашистым шагом направился к себе в комнату.
- Я все еще ему не доверяю, - заметила Гермиона.
Гарри вздохнул.
- Знаю. Тебя никто и не принуждает к этому. Но, Гермиона, я ему верю.
- А я верю тебе. Получается, и ему я косвенно доверяю.
- Мы доверяемся ему каждый прожитый здесь день, потому что он в любой момент может убить нас или, что хуже, сдать Волдеморту. Но все это время он был с нам предельно откровенен.
- Разве что он не объяснил, почему он все это делает.
- Ну да. Ты права. Не считая этого.
Гермиона помолчала, задумавшись. Она не знала, сможет ли когда-нибудь доверять Малфою, несмотря на все, что он сделал для нее и Гарри и все, что продолжает делать. Их разделяло слишком многое, та стена, которой Гермиона мысленно отгородилась от него. Она была уверена, что и Малфой воздвиг такую же стену. Доверие, если оно вообще появится, будет расти крайне медленно, с каждым кирпичиком, падающим со стены.
ЗельяСледующие две недели прошли точно так же: Гермиона непрерывно работала, Гарри и Драко все время тренировались, и они почти не виделись.
На второй неделе в пятницу вечером Гермиона сидела на работе, перечитывая то, что несколько месяцев назад рассказывал Малфой о Пожирателях из своего списка. Краем глаза она заметила какое-то движение и, подняв глаза, увидела, как к ней идет Симус. Со дня их первого свидания они практически не виделись, только, сталкиваясь в холле, улыбались друг другу чуть теплее, особенно Симус.
- Гермиона, привет.
Он подошел к ее столу.
- Привет, Симус, - радостно поприветствовала его Гермиона.
- Я решил воспользоваться возможностью и пригласить тебя завтра на свидание. Как ты смотришь на ланч в парке?
Гермиона улыбнулась.
- Отличная идея, с удовольствием.
Симус тоже, наконец, тепло улыбнулся ей. Было заметно, как он волновался, снова приглашая ее на свидание.
- Замечательно. Ты придешь завтра на работу?
- Да, утром мне нужно кое-что доделать.
- Тогда давай встретимся у памятника королеве Виктории в парке около полудня?
- Хорошо. Мне нужно что-нибудь взять с собой?
- Нет. Мы пообедаем в кафе.
Гермиона улыбнулась.
- Тогда до завтра.
Симус уже шел к выходу, поэтому они решили вместе дойти до холла. Гермиона хотела, чтобы Симус думал, будто она тоже отправляется домой, но у нее все еще было много работы. Они попрощались у аппарационной точки и Гермиона, вздохнув, вернулась на свое рабочее место.
Она снова осталась на работе допоздна, просматривая личные дела Пожирателей из списка Малфоя. В Министерстве даже не знали, что большинство из ее списка – Пожиратели, но все же информация в их личных делах могла оказаться полезной. Без десяти одиннадцать лампы, работающие с помощью магии, замигали; это был сигнал для всех, кто еще оставался в здании, что через десять минут свет в здании выключится на ночь. Гермиона потерла покрасневшие глаза и положила папки на место. Она прошла в холл и аппарировала на Скалу, как она теперь стала ее называть.
Ни Гарри ни Малфоя дома не было. Гермиона медленно поднялась по лестнице, упала в кровать и через пару минут уже крепко спала.
На следующее утро она проснулась поздно. Она позволила себе никуда не торопиться: медленно поднялась с кровати, медленно приняла душ и не спеша спустилась вниз. Когда она вошла в кухню, в нос ударил странный запах, и она увидела Малфоя рядом с плитой, на которой стоял большой котел. Гарри сидел за столом и что-то читал.
- Доброе утро, Гарри! – радостно поприветствовала она друга.
Она прошла к плите и с интересом заглянула в котел. В нем кипела темно-голубая жидкость, пузыри были размером со снитч. Гермиона сунула палец в теплую субстанцию и облизнула его.
- Ммм…Нужно добавить еще немного сорной травы, - небрежно констатировала она. Взяв тарелку, она наложила еды и села рядом с Гарри, не подозревая, что Малфой пораженно смотрит на нее. Съев несколько кусочков, Гермиона, наконец, почувствовала на себе его взгляд, обернулась и увидела, что он застыл с открытым ртом.
- Малфой, я могу тебе чем-то помочь? – бодрым голосом поинтересовалась она.
- Ты попробовала неизвестное зелье и, кажется, ни капли не переживаешь о возможных последствиях.
Гермиона расплылась в широкой улыбке.
- Это Бодроперцовое зелье. Своеобразное сочетание цитрусового, табачного запахов и запаха краски. Жидкость окрашивается в темно-голубой цвет перед добавлением хвостов тритонов. Малфой, это третий курс.
Драко сузил глаза.
- Кишкозаворотное зелье. Пахнет так же, как и Бодроперцовое зелье, что обусловлено схожим составом ингредиентов. Однако в нем присутствует еще один компонент – воск свечи – запах которого начинает проявляться только при определенной температуре. Это зелье также окрашивается в темно-голубой цвет в процессе приготовления. И я уверен, ты знаешь, как
оно действует, не так ли?
Гермиона кивнула, чуть улыбнувшись. То мерзкое зелье применяли его далеко не в самых добрых целях – оно выворачивало кишки наизнанку. Это было невероятно больно и обычно использовалось Темными волшебниками.
- Мне известно про Кишкозаворотное зелье и его более чем неприятное воздействие даже при малых дозах. Однако при вдыхании паров Бодроперцового зелья из-за перца в его составе появляется легкое покалывание в носу и гайморовых пазухах, которое вызывает желание чихнуть. Это не характерно для Кишкозаворотного зелья. Как видишь, я знала, что это именно Бодроперцовое.
Гермиона удовлетворенно улыбнулась и вернулась к завтраку.
Драко невозмутимо положил нож и повернулся к ней.
- При усовершенствовании Кишкозаворотного зелья для того, чтобы скрыть характерный запах воска, появляющийся при определенной температуре, а также чтобы усилить его воздействие при наружном применении, на третьем этапе приготовления добавляют черный перец и помешивают четыре с половиной раза против часовой стрелки.
- Модифицированное Кишкозаворотное зелье становится лилового цвета, а твое все еще голубое.
- Он становится лиловым
после добавления хвостов тритонов в самом конце третьей фазы. Видишь, я пока еще их нарезаю, - Драко указал на разделочную доску, на которой лежали недорезанные хвосты.
- Кишковыворачивающее зелье считается полностью готовым только после того, как в него добавят сок пиявок и прокипятят на медленном огне шесть часов. На данном этапе все, что оно может – это перекрасить мои волосы в розовый цвет.
Две пары глаз метнулись к волосам Гермионы идеально ровного каштанового оттенка. Драко нахмурился.
- Измененное Кишкозаворотное на данном этапе не изменяет цвет волос. На твоем правом запястье появилась бы небольшая сыпь, по очертаниям напоминающая звезду.
Гермиона посмотрела на свое запястье и вытянула руку, чтобы Драко тоже мог взглянуть.
- Никакой сыпи, - торжествующе объявила она.
Драко возмущенно посмотрел на нее.
- Грейнджер, я пытаюсь объяснить тебе, что совершенно недопустимо так беспечно пробовать зелья, которые делала не ты сама.
Гермиона хотела возразить, но Драко оборвал ее:
- И, тем более, нельзя пробовать зелья, которые варю я, без моего на то разрешения. Я сам придумываю и переделываю их и, если бы ты попробовала что-то из моих изобретений, то ни за что не догадалась бы, из чего оно состоит и уж, тем более, как оно действует.
Гермиона округлила глаза.
- Малфой, я не дура! Я знала, что это безопасно и я бы не стала вслепую пробовать неизвестные жидкости!
Она замолчала и посмотрела на него, не в силах скрыть заинтересованность.
- Так ты…сам создаешь зелья?
- Да.
- Как? – выпалила Гермиона, ее глаза загорелись в предвкушении чего-то интересного. Куда девался дух соперничества и враждебности, только что витавший в воздухе. Сейчас перед ними была Гермиона, какой они всегда привыкли ее видеть – любознательная, жаждущая узнать что-то новое.
Гарри, наблюдавший за их перепалкой, громко рассмеялся, чем привлек взгляды Гермионы и Драко.
- Гермиона, извини, просто…твое лицо!
На миг она подумала, что ошиблась насчет зелья и с лицом что-то произошло. Потом, сообразив, что Гарри смеется над разительной переменой в ее настроении, Гермиона сузила глаза.
- И что же с моим лицом, Гарри? – спросила она тоном, явно показывающим, что если он скажет еще слово, то пожалеет.
Гарри перестал смеяться и уткнулся в тарелку.
Драко молча помешивал зелье. Через несколько минут он заговорил:
- На самом деле, это просто. Я изучал ингредиенты зелий – взаимодействие друг с другом, основные свойства. Используя эти знания, можно смешивать их таким образом, чтобы добиться желаемого результата. Я планирую изменить Бодроперцовое зелье, чтобы оно действовало на протяжении всей тренировки, и Гарри мог сохранять бдительность как можно дольше.
Гарри заметил, что отсутствующий взгляд Гермионы замер на затылке Драко. Он знал, что девушка умирает от желания забросать Драко вопросами. В ее голове, вероятно, роились сотни вопросов, разве что из ушей не валил дым. Она смотрела перед собой, ничего не замечая, а Драко спокойно помешивал зелье. Наконец, взгляд Гермионы сфокусировался на Малфое, она сузила глаза и в них промелькнула грусть. Она тяжело вздохнула.
- Понятно, - равнодушно сказала она.
Гарри нахмурился – этого он не ожидал.
Драко уловил перемену в ее тоне и повернулся к ней. Он хотел что-то сказать, но Гермиона уже встала.
- Я пойду на работу, - она обращалась к Гарри.
- Зачем? – спросил он. – У нас же выходной.
- Мне нужно закончить кое-что на следующую неделю.
- Ты вернешься к обеду? – с надеждой поинтересовался Гарри.
- Нет, - ответила она, теребя в руках сумку. – Я пообедаю с Симусом.
- Ясно, - отозвался Гарри, явно разочарованный. – Тогда, может, завтра у нас получится побыть вместе, только ты и я?
Гермиона улыбнулась.
- Конечно!
Она обняла друга на прощание и быстро ушла.
После ее ухода настроение на кухне упало на несколько градусов. Гарри отметил, что когда Гермиона упомянула встречу с Симусом, Драко сжал челюсти, а теперь он тщательно и методично нарезал корень имбиря на ровные кусочки. Он аккуратно держал серебряный нож, каждое движение было точным. Гарри посмотрел на его лицо; его взгляд был сосредоточен на задании. Над потемневшими серыми глазами пролегла глубокая складка, что указывало на высшую степень сосредоточенности.
Если бы Гарри до этого не видел, как Драко нарезает ингредиенты, он бы и не задумался над тем, как он это делает. Однако он знал, что Малфой может идеально резать и с закрытыми глазами, и с одной рукой привязанной к спине. Не заметил он и привычной усмешки Малфоя, которая появлялась на его лице, когда он наблюдал за их с Гермионой дружеским общением. Казалось, Драко слишком погружен в свои мысли.
Не задумался ли он о чем-то, связанном с Гермионой. Узнав от Драко все его секреты, Гарри пришел к выводу, что между ними может что-то возникнуть. По крайней мере, со стороны Драко, хотя тот не допускал такой возможности. Но даже когда Драко это говорил, в его глазах мелькнула неуверенность и страх. Казалось, он не доверяет самому себе, когда дело касается Гермионы. Возможно, в этом кроется причина его отстраненности и резкости. Но иногда его забота о ней была
очевидной . Гарри не понимал, как два таких разных чувства могут уживаться у него в голове.
Закончив резать, Драко чуть расслабился. Добавив ингредиенты в зелье, он повернулся к Гарри.
- Поттер, когда дело касается настроения людей, я не отличаюсь проницательностью, но я заметил, что в нашем разговоре что-то пошло не так. Ты можешь мне объяснить, что ее расстроило?
- Зная Гермиону…, - начал Гарри, тщательно подбирая слова. – Я думаю, она хотела попросить тебя, чтобы ты научил ее делать зелья и все такое. А перед этим задать тебе кучу вопросов, разумеется.
Драко посмотрел на бурлящее зелье.
- Вот оно что.
- Но она поняла, что не может тебя об этом попросить.
Драко пожал плечами.
- Могла бы спросить.
- Ты бы согласился на это?
- На это нет времени, - жестко сказал Драко. Он снова помешал зелье.
- А если бы было время?
Драко посмотрел на него с нечитаемым выражением лица.
Казалось, он серьезно задумался над ответом. Если бы было время, многое было бы по-другому. Они не были бы там, где они сейчас, и занимались бы чем-нибудь другим. Если бы он не предложил свой план Гарри, то Гермиона не узнала бы о его склонности к зельям, и ей не о чем было бы спрашивать. Впрочем, что случилось, то случилось, и она не стала его ни о чем просить. Если бы она все-таки его попросила, и у него было бы время, его первым побуждением было бы сказать нет, несмотря на то, что надоедливый голос внутри кричал ему – соглашайся!
- Возможно, - было все, что он сказал.
Гарри был удивлен. Он ожидал, что Драко скажет нет, но теперь был почти уверен, что он неравнодушен к Гермионе.
***
Гермиона встретилась с Симусом в Сент-Джеймс парке у памятника королеве Виктории. Он тепло улыбнулся ей и по-дружески обнял. Взяв ее под руку, он повел ее через парк, вежливо беседуя с ней. Сначала Гермионе пришлось заставлять себя поддерживать разговор – она не могла перестать думать об ингредиентах для зелий и о том, какие потрясающие возможности открывает чистый лист пергамента.
Позже эти мысли отошли на второй план, и она смогла полностью сосредоточиться на ланче с Симусом.
Они прошли к уличному кафе в паре, где заказали сэндвичи, жареный картофель и мороженое. Они с удовольствием ели, наслаждаясь бодрящим осенним воздухом, предвестником наступающей зимы.
После обеда молодые люди снова пошли по парку и, наконец, присели отдохнуть на лавочке в тени под раскидистым деревом. Симус почти сразу же нарушил приятное молчание, осторожно подбираясь к волнующей его теме, которую он боялся затрагивать.
- О Гарри ничего не известно? – тихо спросил он.
Гермиона тяжело вздохнула.
- Нет. Прошел уже целый месяц. – Она покачала головой. – Симус, прости, но я не хочу говорить о нем. Как у тебя дела на работе? Я слышала, что тебе дали новое задание, но знаю, в чем оно заключается.
Симус нахмурился.
- Да, так и есть. С тех пор как…, - он чуть не сказал “Гарри”, но вовремя остановился. – Брустверу кажется, что семейство Малфоев настолько важно, что кто-то, то есть я, должен заниматься только ими. До этого разным аврорам приходилось заниматься каждым членом семьи по отдельности, если они были вовлечены в какие-то преступления. Но их личные дела передали мне и теперь я занимаюсь всеми Малфоями.
Гермиона нахмурилась.
- Сразу тремя? Почему?
- После того нападения в Министерстве хотят знать, кого требует вернуть Люциус и почему за этим больше не последовало других нападений или каких-либо упоминаний о “нем”. Возможно, та записка предназначалась кому-то в Министерстве, кто понял бы, о чем идет речь? Если так, то был ли “он” возвращен? Уже одних этих вопросов достаточно, чтобы поразить. Еще этот Драко – скользкий ублюдок. Он………, но в последнее время он что-то затаился. В Министерстве полагают, что он занят чем-то серьезным. – Симус криво усмехнулся. – И я должен выяснить, что он делает. Как же! Безо всяких зацепок, да от него ни звука не было за последние месяцы. – Симус покачал головой.
Было очевидно, что он раздражен: это задание было невыполнимым, потому что Драко пропал из вида.
- А что с Нарциссой? – поинтересовалась Гермиона.
- С ней…ничего. За ней следят, но она сидит дома, никуда не выходит. Я думаю, домовые эльфы делают покупки. Иногда ее навещает сестра.
Гермиона передернулась при мысли о Беллатрикс. Нарцисса напоминала ей ледяную королеву – красивая и холодная, словно морозное зимнее утро. Беллатрикс была ее противоположностью – темная и безжалостная ночь. Единственным их сходством была бледная кожа. Когда Гермионе довелось с ними столкнуться, Нарцисса, задрав нос, смотрела на нее как на недочеловека; Беллатрикс насмехалась над ней, злобно смотрела и пыталась убить. Гермиона не хотела бы ни с одной из них столкнуться на темной аллее.
Симус потряс головой.
- Нет, другая.
Гермиона моргнула, удивленная.
- Андромеда Тонкс? Серьезно?
- Да, мне это тоже кажется странным. Семейство Блеков отреклось от нее, когда она вышла замуж за маггла
.
- Да, действительно странно. О ней нет никаких новостей?
- Нет. Совершенно ничего интересного. Конечно, может, дома у нее происходит что-нибудь заслуживающее внимания, но туда нам не попасть. Я бы не стал уделять ей столько внимания, но Кингсли считает, что нужно не спускать с нее глаз. Представляешь, она выходит из дома только в сопровождении Люциуса и они не говорят друг другу ни слова, пока идут к экипажу. Однако самая загадочная из них троих– Нарцисса Малфой. Мы знаем о жестокости ее мужа и сына, ну, они же Пожиратели. Но она…совершенно непредсказуема.
- Звучит…захватывающе.
- Следить за Люциусом и пытаться узнать, чем занят Драко – утомительное дело. За две недели, пока я работаю над этим заданием, совершенно ничего не произошло. Только Нарцисса оказалась мало-мальски интересной.
- Мне жаль, что тебе досталось такое трудное задание. Если понадобится помощь – обращайся.
Симус кивнул и улыбнулся ей.
- Гермиона, спасибо. Но хватит о работе. Давай возьмем напрокат лодку, велосипеды или еще что-нибудь.
Через три часа Гермиона вернулась на Скалу. В голове путались мысли о Нарциссе, Люциусе и о самом Симусе. Разговор о семье Малфоев оказался самым интересным за всю встречу, учитывая, что, в основном, они болтали о всяких пустяках. Оказалось, очень приятно думать и говорить о чем-то незначительном. Идя по пустому дому и поднимаясь к себе в комнату, Гермиона чувствовала себя отдохнувшей. Однако это ощущение быстро исчезло. Оставшись в одиночестве, она прокрутила в голове события дня, и в голову снова полезли тяжелые мысли. Перед тем как попрощаться, Симус задал вопрос, который она боялась услышать и на который не хотела отвечать. И теперь она переживала, думая не столько о вопросе, сколько о своем ответе на него. За ужином она, в основном, молчала, потом перешла с Гарри и Малфоем в гостиную, продолжая о чем-то думать. Нахмурившись, она закусила губу и притворилась, что читает, но голос Гарри вернул ее к реальности:
- Гермиона! Земля вызывает Гермиону!
Она резко подняла голову и увидела, что Гарри и Драко выжидательно смотрят на нее.
- Что?
Гарри усмехнулся, а Драко закатил глаза.
- Пустяки, - легко сказал Гарри. – Это неважно. – И добавил:
- Как прошел твой ланч с Симусом? Тебя не было почти весь день.
- О, отлично, - рассеянно отозвалась Гермиона.
- И это все, что ты собираешься мне рассказать? Я же вижу, что ты не перестаешь думать о чем-то весь вечер. У тебя все нормально?
Драко замер, даже начал медленнее дышать, чтобы ненароком не привлечь их внимание. Он надеялся, что Гарри и Гермиона забудут о его присутствии.
Гермиона вздохнула.
- Я просто…Я не…Я не должна.
- Что не должна? – спросил Гарри.
Она потрясла головой.
- Я не знаю. Я просто разрываюсь.
Гарри сел на диван рядом с ней и накрыл ее руку своей, стараясь успокоить.
- Гермиона, поговори со мной. Что происходит?
Она заглянула в обеспокоенные зеленые глаза друга, и желание Драко исполнилось – она совершенно забыла, что он тоже находится в этой комнате.
- Мы хорошо провели время. Ланч был отличный, потом мы арендовали лодку и поплавали по озеру. Потом, когда мы уже прощались, Симус спросил меня, чувствую ли я что-нибудь к нему. Если честно, нет. Гарри, я ни к кому ничего не чувствую. Даже к тебе, несмотря на то, что ты мой лучший друг. Я столько лет живу с мыслями о войне и помощи тебе, что забыла, каково это – думать о чем-то еще.
- Гермиона, я знаю, скольким ты пожертвовала ради меня. Мне не нравится, что ты не разрешаешь себе жить полной жизнью из-за меня, но разве ты слушала меня, когда я говорил, что не нужно выбирать для себя такой путь? Нет, ты слишком упрямая. Посмотри на Рона – он пострадал, и очень сильно. Сейчас он, наконец, начал поправляться, возвращаться к нормальной жизни – год спустя. Он ни разу, по крайней мере, до моего отъезда, не завел разговор о том, чтобы вернуться на работу, и я не думаю, что он вообще собирается обратно. Работа в Министерстве бесполезна в борьбе против Волдеморта. Если бы Рон решил вернуться, чтобы помочь мне, даже не знаю, что бы я ему сказал. Я не хочу, чтобы с ним случилось что-то плохое. Я позволил тебе приехать сюда, потому что знаю, что ты не станешь подвергать себя прямой опасности. Но Рон, как и я, всегда рвется в бой, и он не стал бы слушать мои возражения. Но ты положила всю свою жизнь на то, чтобы работать со мной, работать ради нашей цели. Мы думали, что если будем работать в Министерстве, это поможет Ордену, но оказалось, что не все так просто. Думаешь, я не замечал, как ты несчастна? Когда ко мне пришел Малфой, я увидел в этом возможность изменить твою жизнь к лучшему. Надеюсь, я принял правильное решение.
- Гарри, если бы мне пришлось вернуться в прошлое и поменять что-то в своей жизни, то я поступила бы точно так же. Я не жалею ни об одном дне. Просто иногда тяжело понимать, что многие стараются жить нормальной жизнью, несмотря ни на что, а я так не могу. Я не позволяла себе даже думать о любви, отношениях, обо всем этом…с тех пор, как рассталась с Роном, а с тех пор прошло столько лет. Все, о чем я думаю – это война, Волдеморт и ты…а на что-то другое, особенно отношения, не остается ни времени, ни сил. Симус замечательный парень, любая девушка была бы рада с ним встречаться. Но я не могу. Не сейчас.
- Не говори так! – взмолился Гарри. – Даже я позволил себе любить.
- Но Джинни всегда была с тобой. Так же, как у меня – Рон…до определенного момента. А потом я вдруг осталась одна, в оглушительном одиночестве, потому что я думала, что мы с Роном всегда будем вместе, что у нас все будет хорошо. Но когда все пошло не так, я стала аврором и с головой ушла в работу, обучение, тренировки, и мне казалось, что так боль уйдет. Я начала понемногу исцеляться, когда… - Гермиона вдруг резко умолкла и бросила взгляд на Драко, вспомнив, наконец, о его присутствии.
Драко поднял глаза от книги, которую ни разу не перелистнул с тех пор, как Гарри с Гермионой начали разговаривать, и вопросительно посмотрел на нее:
- Да?
Гермиона ответила ему сердитым взглядом и снова повернулась к Гарри.
- Ты и так знаешь, про что я.
Гарри кивнул.
- С тех пор я будто поставила жизнь на паузу. Когда все закончится,
если это когда-нибудь закончится, я планирую жить полной жизнью.
- Гермиона, - чуть нетерпеливо начал Гарри. – Зачем ждать? Ты не должна так делать! Кто знает, как долго продлится война, а ты так страдаешь и стараешься скрыть все от меня, Рона, Джинни. Если ты сейчас позволишь себе начать жить, это поможет тебе продержаться в наше темное время. Поверь, я знаю, что говорю.
Гермиона чуть склонила голову и с легкой улыбкой поинтересовалась:
- Ты сейчас намекаешь на то, что я должна и дальше встречаться с Симусом?
- Я хочу, чтобы ты была открыта всему новому, - загадочно отозвался Гарри.
- Чему именно?
- Я не говорю про что-то конкретное; просто, если тебе вдруг встретится кто-нибудь стоящий, не отталкивай его из-за меня или войны.
Гермиона горько усмехнулась.
- Какова вероятность такой встречи? Никого я не встречу. Я работаю по шестнадцать часов в день и после работы возвращаюсь к тебе – моему лучшему другу – и…к нему. – Она с отвращением фыркнула при одной мысли о Малфое. Она сидела к нему спиной и не видела, что Драко при этом сузил глаза. – И откуда у меня время, чтобы встретить кого-нибудь, и тем более, узнать его поближе, встречаться и влюбляться?
- Я не знаю и я ни в коем случае на тебя не давлю. Просто говорю: будь открытой.
Гермиона покачала головой.
- Гарри, я не могу вот так взять и открыться. Я не собираюсь ждать чего-то с замиранием сердца или пытаться ускорить что-то. Такие вещи не стоит контролировать, тем более, что сейчас я не в лучшем состоянии. Но я прислушаюсь к твоему совету, несмотря на то, что я сейчас не ищу никаких отношений.
- Так-то лучше, - похвалил Гарри. – И я надеюсь, что в твоей жизни что-нибудь появится.
Их разговор прервал громкий стук в окно, и все трое увидели коричневую сову, которая ждала, чтобы ее впустили. Открыв окно, Гарри отвязал с ее лапы письмо и снова выпустил.
- Это от Джинни, прошу меня извинить, - и сразу же вышел из комнаты.
Гермиона сидела, нахмурившись и не отводя взгляд от места, где сидел Гарри. Драко внимательно наблюдал за ней.
- Грейнджер, - наконец, позвал он, когда решил, что она вот-вот откусит себе губу.
- Да? – отозвалась девушка, в ее взгляде была растерянность.
- У меня кое-какие книги по ингредиентам зелий, которые ты можешь взять на время. Если хочешь.
Ее глаза загорелись, и Драко вдруг понял, что не хочет видеть грусть в ее глазах.
- Правда?
- Конечно, - сказал он, пожав плечами. – Они мне уже не нужны.
Гермиона снова закусила губу.
- Эм…спасибо? – неуверенно поблагодарила она.
- Не стоит. Только не потеряй их. И не испорть. Не мни переплеты. Не загибай страницы. И не пиши в них – только я могу в них писать.
- Малфой, ты забыл, с кем разговариваешь. Я верну тебе книги даже в лучшем состоянии, чем они были до этого. – Она замолчала и сверкнула глазами. –
Если верну.
-
Когда, - строго сказал Малфой, но в глазах промелькнуло что-то похожее на веселье.
Гермиона улыбнулась и, не говоря ни слова, пошла на веранду.
Пощады нет!Сентябрь плавно сменился октябрем, и деревья окрасились в золотые цвета осени. В доме на Скале все шло тем же чередом: Гермиона без устали работала, Гарри и Драко тренировались. Они редко видели Гермиону, и им обоим ее не хватало, однако по разным причинам.
Гарри скучал по своей лучшей подруге. Он много времени проводил с Драко, и их дружба крепла с каждым днем, однако они сблизились, потому что это было необходимо и так было проще. С Роном и Гермионой он мог быть собой – вести себя тихо, громко, глупо, делать все, что взбредет в голову – и не бояться, что его не поймут. В отношениях между ними все было предсказуемо, и Гарри это ценил. Ему очень не хватало этого с тех пор, как он ушел из Министерства, и теперь, в сложившихся обстоятельствах, так непринужденно он мог вести себя только с Гермионой. Ему не хватало заразительного смеха Рона и его незамысловатого чувства юмора. А в последнее время Гарри начал скучать еще и по глубокомысленным беседам с Гермионой, по ее острому уму. Несмотря на то, что Гермиона жила в комнате напротив, они уже давно так не разговаривали, и это угнетало Гарри.
Драко же нравилось с ней спорить. Грейнджер была умной, начитанной и вдумчивой. До этого они уже два раза обсуждали морально-этические подтексты некоторых известных литературных произведений. Увлекшись, они повышали друг на друга голос, но никогда не злились. Они оба могли спорить о чем-то, не переходя при этом на личности. Гермиона придерживалась одной точки зрения, Драко же высказывал противоположную, и их разговор тек легко и естественно. Обычно Драко был согласен с Гермионой, но никогда бы не признался ей в этом. Гордость и менее чем дружелюбное завершение их споров удерживали его от такого признания.
С момента их последних дебатов на тему «Преступления и наказания» прошло уже несколько недель, и Драко не терпелось снова поговорить с Гермионой – он только что закончил читать «По ком звонит колокол». Их следующий спор на морально-этическую тему состоялся раньше, чем он думал. Не по книге, ожесточенный и очень скоро вылившийся в обсуждение их самих.
Это случилось в среду; до начала октября оставалось две недели. День был совершенно обычным. Драко и Гарри вернулись после тренировки, чтобы привести себя в порядок и поужинать. Гарри сразу отправился наверх, а Драко неторопливо прошел по дому и, дойдя до гостиной, обнаружил там сидящую на стуле Гермиону. У нее на коленях лежал выпуск «Ежедневного пророка», она отсутствующе смотрела прямо перед собой. Приглядевшись внимательнее, Драко заметил на её щеках слезы.
Его не трогали слезы, разве что, когда плакала мама. Поэтому вовсе не залитое слезами лицо Гермионы заставило его сердце сжаться. Ее глаза. Пустые и в то же время полные печали. Отсутствующий взгляд встревожил Драко.
- Грейнджер? Ты никогда не приходила домой так рано. – Это была не самая содержательная или нужная фраза.
Впрочем, Драко никогда не относился к людям, которые умеют говорить правильные вещи в таких ситуациях. Тем не менее, то, что он сказал, было правдой. Гермиона ничего ответила, только моргнула, давая понять, что услышала. А может, моргнула просто так. И тогда Драко произнес слова, которых он сам от себя не ожидал:
- Ты в порядке?
Он никому прежде не задавал этот вопрос. Это означало бы, что он о ком-то беспокоится, что Драко делал крайне редко.
Гермиона повернулась к нему, по-прежнему отстраненная, встретилась с ним взглядом, помотала головой и посмотрела в окно.
Драко подождал, пока она что-нибудь скажет, но она молчала.
- Что случилось? – выдал он еще один вопрос, который никогда прежде не задавал с таким искренним беспокойством.
Все так же молча Гермиона протянула ему газету. У Драко не ушло много времени на то, чтобы догадаться, что ее так расстроило. На развороте был помещен вызывающий тревогу снимок: авроры и представители Министерства растерянно бродили среди обломков машин. Заголовок статьи, написанной Ритой Скитер, гласил: «Пожиратели Смерти совершили серию массовых убийств». Перед тем, как прочитать статью, Драко посмотрел на Гермиону, но ее лицо ничего не выражало. Он начал читать.
Почти двести магглов были убиты прошлой ночью в результате подлого нападения Пожирателей Смерти. Многочисленные убийства, совершенные в Лондоне и его окрестностях, не имеют выраженного мотива. Министр магии, Руфус Скримджер, заверил представителей прессы, что его основная задача на сегодняшний день – выяснить, что кроется за этими преступлениями. Некоторые полагают, что это может быть как-то связано с покушением на семью авроров, которое произошло около месяца назад. Надежный источник в Министерстве рассказал нам, что Люциус Малфой, известный Пожиратель Смерти, предъявил требования, которые не были выполнены. Возможно, это и есть возмездие, на которое он намекал в своем послании?
Люциус Малфой несколько раз был замечен на местах убийств, однако писем от него больше не было обнаружено. Из всех Пожирателей Смерти, именно на поиски Люциуса Малфоя сейчас направлены все усилия, в то время как его сын, печально известный Драко Малфой, куда-то исчез. И… (продолжение на стр. 6-7)
Драко не стал дочитывать статью. Он и так знал, что в ней будет подробно рассказываться о преступлениях, которые совершили он и отец; со снимками и диаграммами для пущего эффекта. В газетах периодически печатали подобные статьи, которые должны были вызвать как можно большую ненависть к Пожирателям и всем, кто перешел на Темную сторону. Потом в статье его сравнят с Люциусом, отметив, что сын превзошел отца как по своему положению, так и по жестокости, и снабдят это едким комментарием о том, что Люциус сдает свои позиции. Драко нахмурился: об отце можно сказать многое, но его точно нельзя назвать слабым.
Он перевел взгляд на Гермиону - она неотрывно смотрела в окно.
- Грейнджер. - Он не знал, что сказать дальше. Все, о чем он мог думать, это то, что в новости нет ничего необычного. Горькая правда заключалась в том, что Пожиратели были беспощадны, одержимы и их не волновал никто, кроме их самих и, в некоторых случаях, их Хозяина. Было бы жестоко махнуть рукой на эту статью и оскорбить чувства Гермионы, ведь было очевидно, что она расстроена. Но Драко никогда прежде не заботился о чувствах окружающих. Это проявление слабости – отец внушил это ему еще в юном возрасте. А Драко слабаком не был.
Он молчал, и Гермиона взглянула на него с нечитаемым выражением лица.
- Ты меня звал, - бесцветным голосом заметила она.
Драко вдруг понял, что волнуется. Что?
- Эм… я не хочу показаться… бесчувственным, но это нельзя назвать… чем-то необычным.
К его удивлению, Гермиона не начала на него кричать. Это было бы предсказуемо и терпимо. Но, казалось, статья в газете стала последней каплей в необъятном океане боли и потерь, который уже давно грозил выйти из берегов. Когда Гермиона заговорила, в ее голосе был только лед.
- Я знаю, Малфой, - выплюнула она и помотала головой. – Ваши люди омерзительны.
- Какие люди? – недоуменно спросил Драко. Он искренне не понимал, что так вывело ее из себя. С тех пор, как между ними воцарилось хрупкое перемирие, Гермиона вела себя невозмутимо, ровно, точно якорь. Драко иногда даже ловил себя на том, что полагается на ее стойкость. Задав вопрос, он всего лишь хотел получить ответ. Он и не подозревал, что по нему нанесли удар, и эту битву он уже проиграл.
- Безмозглые овцы. Трусы, - прошипела Гермиона, и ее нахмуренное выражение лица вполне могло посоперничать с его собственным.
- Не понимаю, о чем ты.
- Меня прекрасно можно понять, если включить мозги и послушать, - рявкнула она.
- Давай уже, - нетерпеливо бросил Драко. – Не тяни, говори, что там у тебя на уме. Я сейчас не в настроении разгадывать загадки.
Драко увидел, как сверкнули ее глаза, и через несколько минут он понял, почему так говорить не стоило. Теперь в них разгорался яростный огонь.
- Пожиратели Смерти. Безмозглые бараны. Вам пообещали власть над всем миром, и вы слепо следуете за своим Темным Лордом, выполняя все его приказания, убивая всех подряд. Вы убиваете магглов… магглов, Малфой! – Она вскочила на ноги и в негодовании заходила по комнате. – Они же совершенно беспомощны! И именно поэтому вы их и убиваете. Это так мерзко. Люди, которым доставляет удовольствие пытать и убивать беззащитных – трусы! Вы нападаете на слабых, потому что только так можете почувствовать себя сильными. Или на авроров, пока они спят. И никогда при свете дня, ведь тогда вы можете оказаться на равных. Мерлин, да вы даже детей не щадите! Как вообще можно объяснить то, что вы делаете?
Драко злился, слушая ее тираду. Его задело то, что Грейнджер смешала его с остальными Пожирателями. Но что
ей известно о
нем ? Ничего. Да, он
был Пожирателем, но он всегда держался особняком от остальных. Поначалу - потому что знал: он умнее, а значит, лучше остальных. Он возвышался над ними. Потом, после того что случилось с родителями Гермионы, когда все изменилось, он стал презирать Пожирателей. По мере того, как постепенно менялось его мировоззрение, он начинал ненавидеть все, что они делали - убийства, пытки, разрушения.
- Я знала некоторых магглов, которых вчера убили! Доктор из Хартфордшира… он дружил с моими родителями, помогал больным и раненым. Учитель, рабочие с фабрики, операторы с бензоколонки; люди, которые отличаются от вас только тем, что не владеют магией. Во всем остальном они такие же, но вы не можете свыкнуться с этим и выбросить из головы бред о чистоте крови. Ваши головы забиты предрассудками, и вы даже не можете осознать тот факт, что ваш бесценный Хозяин сам полукровка! Да он должен быть первым в вашем «Официальном перечне ненавистных лиц»! Но он говорит все то, что вам нравится слышать – про грязнокровок, магглов – а все потому, что он потомок другого фанатика, в то время как его собственный отец был магглом!
Гермиона прервалась, чтобы перевести дыхание, но Драко не дал ей продолжить.
- Достаточно, - прорычал он. – Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать, как ты навязываешь мне
свои собственные предубеждения.
- Мои предубеждения? – ее голос взлетел до визга.
Драко с вызовом посмотрел на нее.
- Мои предубеждения, - спокойно повторила Гермиона, слишком спокойно. Она рухнула на стул и ее глаза впились в Драко, словно два ледяных кинжала.
- Малфой, сделай одолжение и просвети меня насчет моих предубеждений. В конце концов, никто не разбирается в этом лучше тебя. Я уверена, твой любимый отец начал вбивать их в тебя еще до того, как ты родился.
В голове будто оборвался крошечный нерв, и Драко ощутил, как в нем вскипает ярость. Каждый раз, когда Грейнджер упоминала отца, он на какое-то время терял способность разумно мыслить. Непонятно, по какой причине так происходило и почему это касалось только ее.
Драко вскочил на ноги и приблизил к ней свое лицо.
Гермиона вздрогнула, и он впервые ощутил ее страх. Возможно, ее напугал его безумный взгляд – так он когда-то смотрел на своих жертв перед тем, как убить их. Иногда его снова охватывало то самое чувство, и Драко приходилось постоянно сопротивляться, чтобы оно не одержало над ним верх.
- Слушай внимательно, чтобы мне не пришлось повторять. В который раз. Никогда, слышишь, никогда не смей заговаривать со мной о моем отце. – Его тон был холоден – в нем слышалась еле сдерживаемая ярость. – Не упоминай его имя, ни единого намека на него или я заставлю тебя пожалеть об этом. Это твое последнее предупреждение.
Гермиона медленно кивнула, не в силах отвести взгляд.
Драко затруднялся сказать, была она все еще напугана или же, спрятавшись под маской чрезвычайной сосредоточенности, готовилась к очередному натиску.
- И не нужно рассказывать мне, что я знаю и чего не знаю. Тебе ничего не известно о моей жизни, о том, как я рос и о чем я думаю. Ты никогда меня не поймешь, потому что не хочешь этого. Тебе бы жить в своем черно-белом мире, где есть только Пожиратели Смерти и герои. Грейнджер, очнись. В реальной жизни все совсем не так. Не все Пожиратели такие ужасные, какими ты их пытаешься представить, и не все «герои» так уж чисты, как ты думаешь. Каждому приходится выбирать, к кому примкнуть, и в этой войне есть только два варианта. А тем, кто на “серой” территории, приходится выбирать сторону, которая не является
их в полной мере.
Что касается предубеждений, да, в меня их вдалбливали. Каждый день. И я их разделяю. Но я не настолько наивен, чтобы думать, что знаю ответы на все вопросы. Грейнджер, я повидал столько смертей. Чистокровные. Магглорожденные. Полукровки. Магглы. Все умирают одинаково. Все истекают алой кровью. Да, у меня есть предубеждения, но я знаю и то, что когда придет конец, кровь тебе не поможет. Если ты действительно думаешь, что для Темного Лорда важно твое происхождение, то ты жестоко ошибаешься. Он, не моргнув и глазом, прикончил бы меня и тут же приветствовал бы тебя с распростертыми объятьями, реши ты служить ему. Он вовсе не стремится к тому, чтобы избавить мир от нечистокровных. Он хочет править миром. В одиночку. И он сделает все, что будет для этого нужно, в том числе примет в свои ряды любого, готового воевать за «правое» дело: чистоту магической крови.
- Ты ненавидишь меня из-за моего происхождения.
- Я ненавижу людей по разным причинам, - отрывисто бросил Драко. – Да, до того, как мы познакомились, я ненавидел тебя за твое происхождение. Однако узнав о тебе чуть больше, я нашел новые причины для ненависти. И последнее: ты считаешь, что знаешь, почему Пожиратели, и в том числе и я, решили примкнуть к Темному Лорду. Я не могу сказать, что мне известны все их мотивы, однако я точно знаю, что я никогда не руководствовался ни одним из них, и ты даже понятия не имеешь, что именно заставило меня служить ему. Мне не обещали ни власти, ни даже маленького кусочка мира. Мне и выбора-то не дали. У меня и в помине не было этих простых вариантов - правильного и неправильного, черного и белого.
Гермиона хотела что-то сказать, но Драко снова оборвал ее:
- Даже не смей говорить мне, что выбор есть всегда, - он усмехнулся. – Ты и представить не можешь, из чего иногда приходится выбирать. Ты не имеешь права осуждать меня до тех пор, пока сама не столкнешься с тем, что пришлось пережить мне: когда тебе предлагают невозможное и немыслимое и заставляют выбирать между ними.
Драко поднялся, выплеснув весь свой гнев на бледную, сидящую перед ним девушку. Он сделал несколько шагов назад, к дивану. Щеки Гермионы вновь порозовели.
- И, несмотря на это, ты ужасно вел себя со мной, Гарри, Роном и множеством других людей.
- Да, и снова сделал бы так же. Это часть меня, и так будет всегда. Несмотря ни на что, каждое принятое мной решение помогло мне стать тем, кто я есть.
- Да неужели? – голос Гермионы был полон льда и сарказма. – Малфой, ты действительно себе нравишься? Гордишься кем… чем ты стал?
Поток самых разных мыслей и эмоций обрушился на него, и Драко чуть не пошатнулся под его тяжестью. Три слова замелькали перед глазами: ненависть – страх – стыд. Снова и снова, сверкая и переливаясь, словно надпись на рекламном щите.
Драко нахмурился и вдруг понял, что ужасно устал от их ссоры и криков. Где Поттер? Почему он не здесь, не бросился ей на помощь? Разве это не его миссия?
Прибегать, спасать положение, ну или девицу, попавшую в беду. Драко провел рукой по волосам и вздохнул.
- И что же я за человек? – глухо поинтересовался он.
- Такой же, как все они, как твой отец. Ты нападал на беззащитных магглов и убивал их; не пощадил и моих родителей. Тебе всегда нравилось наблюдать за болью и страданиями других. Ты мне омерзителен, и ничто этого не изменит. Никогда.
Он почувствовал, как снова поднялась волна ярости – чистой, незамутненной, на грани убийства – и глаза застлала красная пелена.
- Слушай меня очень внимательно, - сказал он сквозь стиснутые зубы. – Я хочу знать, что ты меня слушаешь. Грейнджер? Ты меня слышишь? – заорал он. Она кивнула, опасаясь закатить глаза. – У нас с Люциусом нет ничего общего. Ничего. Тебе ясно?
Гермиона моргнула, но ничего не сказала.
- Грейнджер. Тебе. Ясно? – почти прокричал он.
- Да, Малфой, я тебя слышала.
- Ты действительно услышала меня? Ты меня поняла? – Его голос снова был убийственно спокоен.
Гермиона холодно посмотрела на него.
- Насчет того, что ты ничем не похож на отца? – Она сузила глаза. – Не вижу никакой разницы.
- Убирайся.
Она моргнула.
- Что, прости?
- Я сказал, убирайся. Чтобы я тебя не видел. Сейчас же.
Гермиона была потрясена. Неужели она зашла слишком далеко? Для Малфоя это уже слишком? Кто он такой на самом деле? Гермиона взяла себя в руки и сделала, как он велел. Она рассерженно прошла в свою комнату и с силой захлопнула за собой дверь. Через минуту она услышала, как Малфой тоже хлопнул дверью с такой силой, что окно в ее комнате задребезжало.
Гермиона села на кровать, все еще пораженная тем, что произошло. Она была в шоке не от того, что они орали друг на друга, а от того, что Малфой ее выгнал. В голове настойчиво вертелись три мысли. Первая: он разозлился до такой степени, что велел ей уйти, однако ни разу не обозвал ее, не запустил в нее проклятьем и не убил (чего она в какой-то момент всерьез опасалась). Вторая: она послушалась его. Ушла прочь с его глаз, как он и велел. Почему она просто сдалась, не затеяв ссору? Драко разжег в ней огонь, а, как правило, она не отступала до тех пор, пока противник не превращался в кучку пепла. Может, она согласилась молча уйти потому, что была потрясена тем, что Малфой ни разу её не обозвал? Третья мысль была самой тревожащей: кажется, ей не все равно. Это объясняло, почему она вот-вот расплачется. На протяжении всей ссоры она ожидала услышать то самое слово, начинающееся на «г». Она была готова ответить и ждала, что оно вот-вот вырвется у Малфоя. Но этого не произошло. Она рассчитывала, что он будет вести себя как Драко Малфой, которого она знала - пятнадцатилетний избалованный негодяй, который выискивал различные способы, чтобы больнее её уколоть.
Драко Малфой, живущий в соседней комнате, ничем не напоминал того мальчишку. Он был прав - Гермиона ничего о нем не знала. Она создала в воображении образ, который ничто не могло пошатнуть. Малфой ни разу не назвал ее грязнокровкой, даже когда она пыталась спровоцировать его упоминанием об отце. Мальчик, которого она знала, назвал бы её так сразу же, не колеблясь ни секунды.
Ей даже
хотелось услышать от него это слово – у неё появилась бы возможность снова отгородиться стеной и продолжить жить в хорошо знакомом мире, где Малфой был именно таким, каким она его себе представляла. Этот мир был безопасным. Но Малфой не обозвал ее. Поэтому, осознала Гермиона, она и начала эту гневную обличающую речь – чтобы напомнить самой себе: Малфой, убийца ее родителей – жестокий, бессердечный подонок. Потому что в глубине души, хотя Гермиона отказывалась это признавать, она начинала понимать, что все не так. То, как Малфой вел себя на протяжении последних двух месяцев, совершенно не вязалось с тем образом, который она создала. Он по-прежнему был собой – надменным и резким, - но в его словах уже не было, как раньше, ненависти и злобы. До сегодняшнего дня, пока она не вывела его из себя.
Да, ее волнует, что Малфой изменился. Изменился настолько, что даже она вынуждена это признать, и это тяжело. Две горячие слезы обожгли ее колени. Гермиону волновало, что он не назвал ее грязнокровкой, потому что это означает, что она совсем его не знает, что он – незнакомец. Не то чтобы ей действительно хотелось узнать его, но было больно признавать свои ошибки. И Гермиона была не прочь выяснить, почему она ошиблась, а это означало, что, возможно, придется узнать об этом незнакомце то, о чем она потом пожалеет.
Вдруг, у него действительно есть сердце, и он осознает, что правильно, а что - нет. Вдруг, он на самом деле изменился? Гермиона признавала, что Малфой теперь совсем другой, но в глубине души она не верила в эти перемены. Мысленно она все еще видела в нем того самого Драко Малфоя, все еще ожидала от него худшего и все еще ждала, что он покажет свое истинное лицо.
По ее щеке скатилась еще одна слеза, и Гермиона приняла решение. Она не может, ни за что не останется в этом доме. Это слишком тяжело. Придется очень долго готовиться, прежде чем она снова сможет встретиться лицом к лицу с Малфоем. Гермиона собрала сумку на неделю. Она поживет в Норе. Малфой получит, что хотел: она уедет и ему не придется её видеть. Стараясь не шуметь, Гермиона открыла дверь, вышла из комнаты и осторожно закрыла дверь за собой. На цыпочках спустилась по лестнице, прошла через холл и вышла из дома.
Только когда она была надежно укрыта в комнате Джинни, и двое друзей в недоумении смотрели на нее и обменивались озадаченными взглядами, Гермиона позволила себе разрыдаться.
***
Через пять минут, после того как Гермиона ушла, Гарри вышел из своей комнаты. Двери в комнаты Гермионы и Драко были плотно закрыты. Ничего не заподозрив, Гарри решил поискать чего-нибудь поесть. Час спустя, когда ни один из его соседей так и не высунул нос из комнаты, он решил позвать Гермиону.
Гарри постучал в дверь, ответа не было.
- Гермиона?
Тишина.
Гарри взялся за дверную ручку и с удивлением обнаружил, что дверь не заперта.
- Гермиона? – снова позвал он, заглядывая в комнату.
Ее там не было, кровать была идеально застелена и все вещи были на своих местах. Гарри нахмурился и направился к комнате Драко. Постучал.
- Что? – послышался недовольный голос.
- Это Гарри. Открой. – Гарри услышал раздраженный стон, и через секунду дверь открылась.
- Что? – снова спросил Драко. У него был слегка помятый вид и хмурое выражение лица.
- Ты не знаешь, где Гермиона?
Драко сердито посмотрел на него.
- Нет. Почему, во имя Мерлина, я вообще должен об этом знать? Посмотри у нее в комнате.
- Ее там нет.
- Внизу?
Гарри покачал головой.
- На улице?
- И там нет.
- Что ж, Гарри, тогда я понятия не имею, где она, - негодующе заявил Драко. Он вдруг сузил глаза. – А что ты делал все это время?
Не может быть, чтобы Поттер не слышал тот грандиозный скандал. Драко был уверен, что их крики были слышны даже в Лондоне.
- А, Джинни написала мне письмо, и мне нужно было ей ответить. Ваш разговор мешал мне сосредоточиться, и я наложил Заглушающие чары на свою комнату.
- Понятно. Ладно, где бы она ни была, я уверен, Грейнджер может о себе позаботиться.
- Ага. Я думаю, что она скоро вернется.
- Как скажешь. Увидимся, Поттер.
Гарри рассеянно кивнул. Это было совсем непохоже на Гермиону – пойти куда-то и не сказать ему. И Малфой вел себя странно – его совершенно не волновало, где она. Он же сам всегда настаивал на том, чтобы Гермиона сообщала ему, куда точно она направляется и когда вернется. Поэтому тот факт, что он равнодушно отнесся к её отсутствию, вызывал подозрение.
Это не давало Гарри покоя. Он снова постучал в дверь Драко.
- Что? – уже сердито спросил Малфой.
- Хотел спросить, почему тебя, кажется, не волнует то, что Гермиона куда-то ушла.
- Я уже говорил. Она может сама о себе позаботиться.
- Но ты обычно так беспокоишься.
Драко нахмурился.
- Ну а сегодня я решил не беспокоиться, ясно?
- Что случилось?
- Ничего. Пока, Поттер. - И Драко захлопнул перед ним дверь.
***
Примечание: Название главы взято из произведения У. Шекспира “Юлий Цезарь”: “На всю страну монаршим криком грянет:
“Пощады нет!” — и спустит псов войны” Эта цитата была также использована в Star Trek VI: The Undiscovered Country.
Птичье гнездо- Гермиона, что случилось? - спросила Джинни. Вот уже две ночи та ложилась спать в слезах, и Джинни была настроена решительно. Она беспокоилась: Гермиона все еще жила в Норе и, судя по всему, в ближайшее время не собиралась никуда уезжать.
- Джинни, ничего особенного. Честно.
Джинни закатила глаза и улыбнулась.
- Ты же знаешь, что я тебе не верю, да? Ну, давай же, выкладывай! Почему ты не у себя дома, а здесь, и бродишь с таким потерянным видом, будто у тебя умер кот? Это совсем на тебя не похоже. И, кстати, где Живоглот?
Гермионе хотелось разобраться во всем самой, но желание чуть-чуть выговориться пересилило. Она вздохнула.
- Ладно. Я очень сильно кое с кем поссорилась. А Живоглот сейчас у Ханны. Ты помнишь ее? Она из Пуффендуя.
- Да, помню, - отмахнулась Джинни. – Так с кем ты поссорилась?
- Я… не могу тебе сказать об этом. Ты его не знаешь.
И я тоже, подумала она вдруг.
- Его? – заинтересованно воскликнула Джинни. – Гермиона, ты с кем-то встречаешься?
- Нет, - быстро отозвалась Гермиона. – Нет, он просто… знакомый. Неважно, просто дело в том, что он невыносимый и высокомерный, и между нами разгорелся просто феерический скандал, с криками и угрозами. Но… он повел себя совсем не так, как я ожидала, и теперь я запуталась, рассержена, мне больно и… грустно.
- Гермиона, кто он? – озабоченно спросила Джинни, и Гермиона была благодарна ей за сочувствие. Все-таки у нее самые лучшие друзья.
- Не он был предметом ссоры. Я вообще не хочу про него говорить.
- Разве стала бы ты так расстраиваться, будь он тебе безразличен? И я запуталась: ты расстроилась, потому что он сделал что-то, чего ты от него не ожидала?
Гермиона усмехнулась.
- В том-то и дело. Он не сделал то, на что я рассчитывала. Я настолько была уверена в его реакции, что мне и в голову не пришло, что он может повести себя по-другому. Я к тому, что, а вдруг я ошибаюсь на его счет? Что если он действительно изменился, по-настоящему?
Джинни улыбнулась.
- Если ты мне не расскажешь еще хоть что-нибудь про того парня и ссору с ним, я вряд ли смогу тебе помочь.
Гермиона уже открыла рот, чтобы сказать что-то, но их отвлекло постукивание. В окно Джинни стучала клювом красивая черно-серая сова.
- Какая симпатичная! Но я никогда ее раньше не видела, - заметила Джинни, открывая окно и впуская сову. Она отвязала письмо и нахмурилась. – Это тебе.
Сова показалась Гермионе знакомой, но она никак не могла вспомнить, откуда. Только увидев поспешно нацарапанные строчки письма - не от кого иного, как от мужчины, о котором только что шла речь - она вспомнила, что несколько раз видела эту сову вылетающей из дома на Скале. Вздохнув, она распечатала письмо.
Мне нужна эссенция мирта в пятницу к семи. Думаю, я не должен напоминать тебе о том, как важно время при приготовлении зелий.
Вот и все письмо. Ни приветствия, ни подписи. Хотя они были и не нужны. Гермиона спохватилась слишком поздно: Джинни глядела на бумагу через ее плечо.
- О чем это вообще?
- Джинни! Это письмо для меня!
- Я подумала, что оно может быть от того самого парня. Может, он, знаешь, хочет помириться, все такое.
Гермиона усмехнулась.
- Тот парень вряд ли будет слать совой письма, моля о прощении. Это просто по работе.
- Так ты знаешь, кто его отправил?
- Да.
- А почему они не подписались?
- Джинни, я не знаю. Пожалуйста, не придавай этому большого значения, это мелочь.
Гермиона встала с кровати, подошла к Бубо, рассеянно провела рукой по перьям, дала ему угощение и отпустила.
- И никакого ответа?
- Я уверена, что от меня его и не ожидают.
- Ладно, вернемся к тому парню. Почему ты такая грустная?
- Сама не знаю. Мне он даже не нравится. Скорее даже, я его терпеть не могу. Наверное, мне грустно потому, что я должна изменить кое-что в себе, но не хочу этого делать.
- Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Гермиона улыбнулась.
- Я знаю. Давай чем-нибудь займемся – сходим в Косой переулок к Фреду и Джорджу!
- Гермиона, ты уходишь от темы!
- Знаю, но я должна разобраться в этом сама. Я очень ценю твою поддержку, и я бы очень хотела, чтобы ты мне помогла, но ты права: невозможно помочь, не зная никаких подробностей. А рассказать что-то еще я сейчас не смогу. Возможно, чуть позже.
- Прогулка в Косой переулок отлично поможет тебе отвлечься, все это время ты была такая хмурая. Могу сказать только одно: доверяй своему сердцу. Ты превосходная волшебница, и твой внутренний голос тебя обычно не подводит. Не позволяй здравому смыслу и твоей привычке по сто раз все анализировать оттолкнуть тебя от чего-то лишь потому, что тебе это не нравится. Перемены обычно к лучшему, ты же знаешь. Возможно, это приведет к чему-нибудь чудесному.
Гермиона хмыкнула, думая о Малфое. Чудесному, как же.
- Джинни, я постараюсь, спасибо. А теперь пойдем!
Смеясь, она стащила Джинни с кровати, они позвали Рона и отправились в Косой переулок.
***
- Гарри, прошло уже три дня.
- Драко, я знаю. Успокойся.
- Она не ответила на мою записку.
- Но сова вернулась, значит, она ее получила.
Драко перестал мерить шагами комнату и плюхнулся на диван. Гарри весело наблюдал за ним, сидя на стуле.
- Лучше бы ей появиться вовремя.
- Это же Гермиона; конечно, так и будет.
Драко нахмурился и взъерошил волосы. Гарри показалось, что он успокоится, только если раздерет что-нибудь в клочья. Интересно. С тех пор, как Гарри начал наблюдать за Малфоем, он заметил несколько любопытных особенностей. Совсем незаметных. Например, когда Гермиона была в доме, Драко казался более расслабленным. Однако когда она находилась в одной с Малфоем комнате, тот становился чуть беспокойнее. Гарри не мог понять, почему. Можно было предположить, что Драко нравится Гермиона, но это не укладывалось в картину того, что Гарри было известно. А Гарри хорошо было известно, какие мотивы движут Драко.
С тех пор, как, под Непреложным обетом, Малфой рассказал ему свою историю, он, казалось, общался с ним на равных. Наверное, Гарри был единственным, кому довелось видеть Драко таким, каким он был на самом деле, и Гарри ревностно хранил эту тайну. С каждым днем Драко все больше открывался ему. Конечно, они не делились историями за чашечкой чая, но понемногу Малфой начинал все больше ему доверять. Однажды, победив Малфоя в поединке, Гарри даже заметил на его лице улыбку. Да, это была счастливая случайность: Драко отвлек водяной смерч, непонятно откуда появившийся в океане, но все-таки Гарри его победил. А вообще, отвлечь внимание Драко было практически невозможно; все предыдущие попытки Гарри заканчивались неудачей.
- Драко, да не переживай ты так.
- Я не переживаю, - отрезал Драко. – Ей не поздоровится, если она не принесет мне мирт.
Гарри кивнул, слегка улыбаясь. Драко вскочил на ноги и продолжил ходить из угла в угол.
- Драко, метаться по комнате будешь завтра, если уж Гермиона не появится. А сейчас в этом точно нет смысла. У меня предчувствие, что сегодня она не придет, да и тебе этот ингредиент пока не так уж и нужен. Почему бы тебе не съесть немного мороженого и не подумать о чем-нибудь более приятном, чем то дурацкое зелье?
Драко остановился и повернулся к Гарри, хмурясь.
- Мороженое?
- Да, Гермионы. В холодильнике. Шоколадное, я думаю. Хотя ее любимое мороженое – с орехами пекан.
- Какая мне разница? – рявкнул Драко слишком поспешно. Гарри не стал обращать на это внимание.
- Съешь его. Оно всегда повышает ей настроение. Гермиона называет это целительной силой еды, или как-то вроде этого.
Драко проворчал что-то себе под нос и пошел на кухню. Гарри слышал, как он открыл холодильник, порылся в нем и с силой захлопнул. Следом за этим он открыл кухонный шкафчик, и с шумом извлек оттуда ложку.
Вернувшись с картонной коробкой, Драко снова начал ходить по комнате. Теперь он хмурился еще сильнее и время от времени отправлял в рот ложку с десертом.
- Драко, сядь, - велел Гарри. – Ты действуешь мне на нервы.
Драко сердито посмотрел на него, но, к удивлению Гарри, послушался. Гарри вернулся к книге, которую читал до его появления. Закончив главу, он поднял глаза. Малфой уставился на невидимую точку на стене, коробка в одной руке, ложка в другой. Коробка была пустой; в ложке оставалось немного мороженого, которое таяло на пол.
- Малфой, следи за ложкой! – сказал Гарри. Он знал, что Драко еще больше разъярится, если испортит ковер.
Тот выругался, убрал ложку и удалил пятно с ковра.
- По возвращении она надеется найти в холодильнике свое мороженое.
Драко пристально посмотрел на него.
- Какая жалость, правда?
***
Была пятница, конец рабочей недели. Гермиона собирала вещи. Сегодня она не собиралась задерживаться на работе – ей еще нужно было успеть в Косой переулок и купить для Малфоя эссенцию мирта. Она оттягивала это задание, стараясь не думать об этом – а следовательно, и о
нем - как можно дольше. Но теперь у нее оставалось только два часа, чтобы достать необходимый ингредиент и отдать его. Гермиона вздохнула и встала.
- Гермиона, здравствуй, - раздался доброжелательный голос.
- Привет, Симус. Ты домой?
- Вообще, я надеялся уговорить тебя поужинать со мной. Просто по-дружески, - быстро добавил Симус, заметив ее взгляд. – Извини, но мне кажется, в последнее время ты слишком много грустишь, и тебе не помешает немного посмеяться. Пусть даже и надо мной.
Гермиона улыбнулась.
- Симус, звучит здорово, но, к сожалению, сегодня не получится – у меня дела. Но сейчас мне нужно в Косой переулок, чтобы купить кое-что. Ты не хочешь присоединиться?
- С удовольствием. Что ты хочешь купить? – поинтересовался он, галантно предлагая ей руку, которую Гермиона приняла с коротким смешком.
- Моя основная миссия – эссенция мирта. Но мне еще нужна новая чернильница, и есть еще книжный магазин.
- Веди.
Купив мирт и чернильницу, Симус и Гермиона на полчаса заглянули во «Флориш и Блоттс», после чего Симус уговорил ее выпить чашечку кофе в маленьком кафе. Время, подчиняясь своим неведомым законам, стремительно текло, и когда Гермиона наконец посмотрела на часы, на них было без четверти шесть.
Улыбка исчезла с ее лица, и она побледнела.
- Гермиона, с тобой все в порядке?
Она поспешно встала, собирая вещи.
- Да, я просто… я опоздала… он убьет меня. Прости, мне нужно бежать! – Она практически выбежала из кафе. Симус смотрел ей вслед – озабоченно и весело одновременно.
***
Добравшись до дома, Гермиона кинулась к главному входу, но, взявшись за дверную ручку, остановилась. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь подготовиться к тому, что вот-вот случится. Когда она открыла глаза, то почувствовала себя только хуже. Малфой будет в бешенстве, это точно. Решив, что лучше пережить это как можно быстрее, Гермиона толкнула дверь и вошла.
Гарри, сидевший в гостиной, подпрыгнул от неожиданности.
- Гермиона! Все в порядке?
- Э-э-э... да, а что?
- Ты впервые опоздала.
- Ну, я…
В комнату вошел Драко. Гермиона ощутила, как от него волнами исходит ярость. Казалось, будто свет в комнате померк, температура понизилась на несколько градусов и начал завывать ветер. Возможно, это было всего лишь ее воображение, однако Гермиона так и не осмелилась взглянуть на него.
- Ну? - вибрирующим от ярости голосом поинтересовался он. – И где ты была?
Глубоко вдохнув, Гермиона наконец посмотрела на Драко и резко выдохнула. Его глаза сверкали, на лице смешались злость и странное выражение облегчения. Это ее озадачило.
- Я… прости, что я опоздала. Я потеряла счет времени…
- Ну конечно, - процедил Драко. Выражение облегчения, если это вообще было оно, исчезло. – И почему же? – Он шагнул к ней, и Гермиона отпрянула.
- Неважно. Вот твоя трава. – Она протянула небольшой пузырек. Драко грубо выхватил его и швырнул через всю комнату. Бутылочка разбилась вдребезги, голубая дымка закружила в воздухе над осколками и исчезла. К счастью, Гермиона купила две. Вторую она, на всякий случай, решила отдать Гарри. Позже.
- Скажи, где ты была, - проревел Драко, снова наступая на нее.
Гермиона стряхнула с себя страх и выпрямилась в полный рост. Несмотря на то, что она сама была виновата, Гермиона не могла позволить Малфою себя запугать.
- Мне жаль, что я опоздала. Надеюсь, что с твоим зельем все в порядке.
- Разумеется, нет, - огрызнулся Драко. – И я только что уничтожил последний ингредиент.
Гермиона усмехнулась.
- К счастью, я купила еще один, на всякий случай.
Драко уставился на нее.
- Если ты не скажешь мне, почему опоздала…
- Что? И что же ты сделаешь, Малфой? Убьешь меня? Наложишь заклятье? Я тебя не боюсь. – Она протестующе сложила руки на груди.
- Не собираюсь я
убивать тебя, глупая. Я всего лишь хочу знать, почему я три дня варил зелье, для завершения которого требовалась твоя помощь, которой я так и не дождался?
- Я ничего тебе не скажу. Неважно. Да, я задержалась, все испортила, я виновата. Из-за меня ты потратил время впустую, и поэтому мне жаль, что я опоздала. Это все, что тебе нужно знать.
Драко вдруг захотелось что-нибудь пнуть. Стена выглядела вполне подходяще. Почему нельзя просто ответить на вопрос? Неужели она не подумала о том, что Гарри, возможно, переживал за неё? Ведь она
никогда прежде не опаздывала; даже
он знал об этом. Тихий голос в голове напомнил ему, что он тоже беспокоился, но Драко отмел эту мысль. Сейчас не время обращать внимание на такие вещи.
- Грейнджер, я требую, чтобы ты мне сказала, - произнес он спокойно, но с нажимом.
- Нет, Малфой. Это неважно. Почему ты всегда стремишься все контролировать? Почему тебе всегда нужно знать о каждой мелочи, которую я делаю? Я тебе ничего не должна. И если тебе это еще не приходило в голову, то без меня ты бы вообще не достал этот проклятый ингредиент. Так что сделай одолжение и иди к черту! – С этими словами Гермиона развернулась и вышла через переднюю дверь, захлопнув ее за собой.
- Все прошло просто отлично, - весело подытожил Гарри. – Драко, давай рассказывай. Сейчас просто кристально очевидно, что я что-то пропустил. Вы двое соревновались в метании друг в друга убийственных взглядов и колкостей. Еще недавно, помнится, вы более-менее придерживались правил приличия. Я уже начал о чем-то подозревать, когда ты старался показать, что тебя не волнует, где Гермиона и что с ней, и сейчас мои подозрения подтвердились.
Драко устало опустился на стул рядом с Гарри.
- У нас была ужасная ссора. Я не переставал беспокоиться о ее безопасности, просто в тот вечер мне не хотелось об этом думать.
- А, это многое объясняет. Из-за чего вы поссорились?
- Из-за предрассудков, я думаю – моих и ее. И из-за моего отца. – Драко провел рукой по волосам. – Она просто не может оставить эту тему в покое. Сколько раз я ее просил – ну или орал – чтобы она не упоминала его. Такая простая просьба, но она каждый раз умудряется вставить его в разговор. Такое ощущение, будто она пытается втереть мне соль в раны.
- По правде говоря, она и понятия не имеет о твоих ранах. Думаю, она просто знала, что может еще больше разозлить тебя, упомянув его. И, мне кажется, это сработало.
- Даже очень. Ты выбрал крайне удачное время, чтобы наложить на свою комнату Заглушающие чары.
Гарри улыбнулся.
- Должно быть, это было впечатляюще.
Драко криво усмехнулся.
- Самая выдающаяся из всех наших ссор, - горько сказал он.
***
Вечером, возвратившись в Нору, Гермиона пыталась вести себя как обычно, но злые слезы грозили вот-вот брызнуть из глаз. Извинившись, она ушла с ужина и побежала в комнату Джинни. Наложив Заглушающие чары, она наконец позволила себе разрыдаться. Джинни появилась несколько минут спустя и обняла Гермиону, дав ей выплакаться.
Минут через десять Гермиона понемногу начала успокаиваться. Джинни протянула ей бумажные платочки и убрала с её лица кудрявые локоны.
- Что случилось? – мягко спросила она. – Это из-за… него?
Гермиона лишь кивнула, опасаясь, что если сейчас заговорит, то снова начнет плакать или скажет что-нибудь лишнее, и Джинни догадается, кто
он.
- Ты отдала ему тот ингредиент из мирта?
Гермиона кивнула, но слезы снова полились из глаз.
- Он был доволен?
- Я опоздала, - сказала она.
Джинни сочувствующе улыбнулась.
- Ох, Гермиона. Он накричал на тебя?
Она кивнула.
- Это было ужасно?
Снова кивок.
- Мне так жаль, - сказала Джинни, обнимая Гермиону, и слезы вновь проиграли в битве с силой тяжести.
- Он... был… таким… холодным, - проговорила Гермиона в промежутках между всхлипами. Она не боялась Малфоя, но при этом в какие-то моменты он пугал ее до ужаса. То, что она почувствовала, когда поняла, что не сможет отдать ингредиент вовремя, пробило брешь в ее защите, и теперь она плакала просто для того, чтобы выплакаться. Гермиона не могла остановиться, как ни пыталась. Она все еще с содроганием вспоминала об их предыдущей ссоре и боялась увидеть Малфоя, даже чтобы просто передать ему пузырек с эссенцией… и опоздала. Она знала, что он будет в бешенстве, пыталась к этому себя подготовить, но он был еще злее, чем она представляла.
Драко Малфой снова испугал ее. Гермиону ошеломила настойчивость, с которой он требовал ответа.
Через час Рон пришел посмотреть, все ли в порядке. Гермиона забылась беспокойным сном у Джинни на коленях; та гладила ее по голове.
- Как она? – прошептал Рон, просунув голову в дверь.
- Мне кажется, все будет хорошо.
- Это… из-за того парня?
Джинни кивнула.
- Вот урод. Хотел бы я знать, кто он такой. Я бы отправил в него несколько моих недавно усовершенствованных проклятий.
Джинни улыбнулась.
- Понимаю, я бы сделала то же самое. – Она перевела взгляд на Гермиону. – Что с ней творится? Такое ощущение, как будто она стала совсем другой с тех пор, как…
Улыбка исчезла с лица Джинни, и Рон закончил за нее:
- С тех пор, как пропал Гарри.
Никто из них больше не сказал ни слова. Перед тем, как уйти, Рон успокаивающе погладил сестру по плечу.
Сквозь дрему Гермиона услышала, как дверь тихо закрылась, но не открыла глаза. Через миг ей на щеку упала слезинка, и, посмотрев наверх, она увидела, что Джинни тихо плачет. Она села.
- Джинни, что такое? С тобой все нормально?
Та слабо кивнула.
- Просто… Гарри.
Гермиона так же тепло обняла подругу, и в эту ночь они еще не раз воспользовались коробкой с бумажными платочками.
***
- Гарри.
- Драко.
- Прошло уже десять дней.
- Я знаю.
Драко испустил раздраженный стон, который чем-то смахивал на клич дикаря. Они были на выступе, где всегда занимались, решив немного передохнуть после целого дня тренировок. Гарри очень сильно устал – казалось, чем дольше отсутствовала Гермиона, тем бесчеловечнее становился Драко. Он не давал Гарри спуску, не принимая ни поражений, ни оправданий.
- Гарри?
- Да, Драко?
- Я никогда… ни у кого не просил прощения. Ни разу в жизни.
На лице Гарри появилось изумленное выражение.
- Серьезно? Вообще никогда?
Драко на миг задумался.
- Скажем так, я никогда не делал этого искренне. Вообще-то я пытался извиниться перед ней, когда вы сюда приехали, но не напрямую. Я так и не сказал этого вслух.
Гарри покачал головой.
- Это… впечатляет - не в лучшем смысле. Сколько тебе? – недоверчиво поинтересовался он.
- Двадцать.
Несколько минут они стояли молча. Прохладный ветер обдувал их и холодил кожу.
- Почему ты мне это рассказываешь?
- Я не уверен, что знаю, как это делается.
Гарри кивнул, начиная понимать. Драко по-прежнему оставался собой – он не станет
просить о помощи.
- Просто говоришь, что тебе жаль. И будет нелишним сказать, почему.
- Она будет кричать, да?
- Возможно. Просто не принимай близко к сердцу то, что она тебе скажет, это самое главное. Если начнешь с ней спорить, то скажешь что-нибудь, о чем потом будешь жалеть, и за что снова придется извиняться. Просто стой молча до тех пор, пока она не выговорится, а потом еще раз извинись.
- Прости, - отчетливо проговорил Драко, как будто тренировал новое заклинание, стремясь произнести его с верной интонацией. – Прости.
- Видишь, у тебя получается. – Гарри отхлебнул воды и вытер пот со лба.
- Прости, что вышел из себя и накричал на тебя.
- Браво.
- Она ведь все равно будет на меня кричать, - заметил Драко. Он задумчиво смотрел на волны, наблюдая за легким дыханием земли.
- Что ты ей скажешь?
Драко пожал плечами и Гарри понял, что тот не хочет больше об этом говорить. Пять минут они сидели молча, потом Драко поднялся.
- Пойдем. Перерыв закончен.
Подтолкни птенцов, и они взлетят— Джинни?
— Да, Гермиона?
Гермиона посмотрела на неё.
— Для чего используется эссенция мирта?
Джинни сморщила нос и нахмурилась.
— Мирт? Это ты про ингредиент, который около недели назад отвезла тому грубияну?
— Да.
— Понятия не имею.
— У тебя есть книги о зельях?
— Конечно, — отозвалась Джинни. — На той полке, позади тебя.
Они сидели в комнате Джинни и вязали шарфы для членов Ордена. Прошло уже девять дней с тех пор, как Гермиона не смогла вовремя доставить пузырек; двенадцать — как она уехала из дома на Скале, и только сейчас она поняла, что не знает, какое зелье варил Малфой и для чего оно предназначалось. Кроме того, Гермиона ничего не знала о мирте — в школе его не использовали. Она пролистала все, что нашла у Джинни, но о мирте там не было ни слова, не говоря уже о том, для какого зелья он нужен. Закрыв последнюю книгу, она нахмурилась.
— Ничего, — раздраженно пробормотала Гермиона. Ее мысли метнулись к одолженной Малфоем книге «Состав зелий», которую она спрятала в комнате на Скале, под своей кроватью. Она взглянула на часы — половина третьего. Сейчас в доме никого нет: Гарри и Драко в это время тренируются. Гермиона встала.
— Я это выясню, — решила она.
— Насчет мирта? Зачем?
— Мне любопытно, — ответила Гермиона. Она даже не стала брать с собой сумку — все равно она там не задержится.
— И как ты планируешь это выяснить? Ты ведь не собираешься спрашивать у
него?
— Конечно, нет. Куда я обычно иду, когда у меня появляются вопросы? — с улыбкой спросила Гермиона, хватая шарф и пальто.
Джинни усмехнулась и закатила глаза.
— В библиотеку.
— Да, к книгам. Я скоро вернусь.
* * *
Как Гермиона и подозревала, дом был пуст. Но, несмотря на это, она на цыпочках прокралась в гостиную и поднялась по лестнице. В доме было холоднее, чем раньше, хотя, возможно, это была лишь игра воображения. Может, она ощущала этот холод из-за того, что здесь недавно произошло. Гермиона тихо закрыла за собой дверь в комнату, вытащила книгу, которая лежала там, где она её оставила, и открыла оглавление.
Эссенция мирта: стр. 423
Она на миг засомневалась. Если начать читать здесь, то велик риск столкнуться с Малфоем. Но это его книга; вдруг он узнает, что она ее забрала? Гермиона перебрала в уме возможные варианты — уйти с книгой или остаться — и в конце концов решила рискнуть и взять её с собой в Нору. Она прокралась вниз, пересекла холл, чувствуя, как бурлит в крови адреналин, и уже собралась открыть дверь, когда услышала свое имя.
— Грейнджер.
Ее рука застыла на дверной ручке, которую она уже успела повернуть наполовину, глаза расширились, сердце заколотилось как бешеное, и она выронила книгу. Гермиона нагнулась, чтобы поднять её, но Драко произнес:
— Оставь.
Даже не взглянув на Гермиону, Он прошел мимо и открыл дверь.
— Иди за мной, — велел он, и по его тону было ясно, что она пожалеет, если ослушается.
Гермиона смотрела, как Малфой сошел с террасы и пошел на запад, к лесу на границе своих владений. Мантия развевалась у него за спиной. Его фигура становилась все меньше, а Гермиона смотрела вслед, не зная, что делать. Пытаясь успокоиться, она обдумала то, что сейчас произошло. Его голос не был сердитым или язвительным — просто строгим. Что ему вообще от нее нужно?
Малфой ни разу не оглянулся, чтобы проверить, идет ли она за ним.
Любопытство пересилило страх и убедило Гермиону побежать вдогонку. Когда она поравнялась с Драко, он ничего не сказал и ничем не выдал, что замечает ее присутствие — он по-прежнему шел с каменным лицом.
У него явно была какая-то цель. Он напоминал ей человека, который собирается сделать что-то против воли, потому что у него нет выбора. Человека, чей путь и мысли уже заранее определены — ни колебаний, ни сомнений. Гермиона вспомнила о том, что Малфой во время их ссоры сказал о выборе. Если бы она была внимательнее — как Гарри на шестом курсе, — она бы сразу узнала выражение его лица в тот момент.
Спустя десять минут на смену раздумьям пришли тревожные мысли. «Я иду по лесу с Драко Малфоем, Пожирателем Смерти и безжалостным убийцей, — подумала она, слегка запаниковав. — Не очень-то умно с твоей стороны, Гермиона». Она помрачнела. Перед глазами пронеслись сцены из фильмов о том, что в богом забытых местах может произойти с неудачливыми героями, и она взглянула на невозмутимо шагающего рядом Драко.
— Что? — протянул тот, даже не повернув головы.
— Куда мы идем? — спросила она, изо всех сил пытаясь скрыть страх.
— В лес.
— Я догадалась. Зачем? — продолжила Гермиона. — Ты собираешься меня убить?
Драко остановился как вкопанный и резко обернулся.
— Убить тебя? — с изумлением переспросил он. — Зачем мне… если бы я хотел тебя убить, то давно бы это сделал. — Драко отвернулся от нее, выражение его лица снова стало невозмутимым, и он пошел дальше. — Вовсе необязательно было тащить тебя сюда.
— Я знаю, — ответила Гермиона, чувствуя, что страх постепенно отступает. Конечно, Малфой не собирается ее убивать, за два месяца у него было более чем достаточно возможностей сделать это. Она чувствовала себя почти глупо из-за того, что вообще могла так подумать, но снова забеспокоилась, когда заметила, что полоска деревьев стремительно приближается. Они уже вошли в лес, но Драко продолжал идти все дальше, в глубь чащи.
— Эм-м… Малфой? Мы уже пришли, мы в лесу, если ты вдруг не заметил, — сказала она. Гермиона настолько разрывалась между страхом и раздражением, что в итоге они слились воедино.
— Я знаю.
— Тогда почему мы все еще идем?
Она остановилась и скрестила руки на груди.
Драко тоже остановился, его плечи поникли, и он повернулся к ней.
— Потому что я еще не решил, что сказать.
Гермиона уставилась на него.
Малфой глубоко вздохнул, стиснул зубы, выпрямился и начал:
— Хорошо. Отлично. Значит, так. Ничего не выходит.
Гермиона моргнула.
— Чего не выходит?
— Ничего, — повторил Драко и показал сначала на себя, потом на нее. — У нас с тобой.
Склонив голову набок, Гермиона пристально на него посмотрела.
— О, нет, Малфой, ты решил со мной порвать? — ее слова были полны сарказма. — Ты сейчас скажешь, что дело не во мне, а в тебе? Что мы слишком разные, чтобы быть вместе?
— Грейнджер, заткнись, — процедил Драко сквозь стиснутые зубы и сердито взглянул на нее. — Мы должны работать сообща, а мы только и делаем, что ругаемся. Это всем мешает и сводит на нет наши усилия.
Ужас накрыл ее с головой.
— Даже не смей! — закричала она.
Драко нахмурился.
— Что — не смей?
— Я не позволю стереть мне память!
Секунду Драко напряженно смотрел на нее, потом на его лице отразилось понимание того, что она сказала, и он отмел это взмахом руки.
— Я не собираюсь накладывать на тебя Обливиэйт, расслабься. Я о том, что… мы пытались вести себя вежливо, и посмотри, к чему это привело. Сначала мы общаемся относительно прилично, а потом орем друг на друга. То, что произошло две недели назад, было… нехорошо. Это привело к тому, что ты уехала, а нам с Гарри нужна связь с внешним миром. Мы не можем покупать ингредиенты для зелий, поэтому я попросил тебя привезти эссенцию мирта.
— Но я опоздала, — заметила Гермиона, только сейчас начиная понимать, как, должно быть, ее отсутствие вредит ему и Гарри.
— Да. Но сейчас это уже не имеет значения.
Гермиона вздохнула.
— Хорошо, я поняла. Мы с тобой, как масло и вода. Ну что же. Я могу прекрасно работать у себя дома. Я вообще не знаю, зачем я понадобилась тебе здесь.
— Что? Нет, погоди, я не говорю, что ты должна уехать. — Драко раздраженно вздохнул. — Я пытаюсь сказать тебе, что ты… — он сделал глубокий вдох перед тем, как продолжить, — … нам нужна… тут. Без тебя все идет не так.
— Тогда чего ты хочешь? — спросила Гермиона, стараясь не думать о том, что Малфой имел в виду.
— Не могла бы ты… мы… снова постараться быть вежливыми друг с другом?
Гермиона с любопытством посмотрела на него. Неужели Мафлой притащил ее сюда, за милю от дома, только для того, чтобы сказать это?
— Я не знаю.
— В чем дело? Или ты забыла, что изначально это было твоей идеей?
— Просто…, — начала Гермиона, но закусила губу, не зная, как продолжить. Она до сих пор так и не поняла, какой Малфой на самом деле.
— Что бы это ни было, просто скажи.
— Вообще-то, дело в тебе.
Она имела в виду, что не могла понять, не могла принять его. У Гермионы все еще не получалось примириться с таким противоречивым поведением. Она внимательно наблюдала за Драко, после этих слов в его глазах промелькнуло что-то, очень похожее на боль. Внезапно его взгляд метнулся ей за плечо. Драко пристально вглядывался туда, и Гермиона подумала, что он заметил что-то позади нее. Она обернулась, но ничего не увидела. Когда она снова посмотрела на Драко, тот уже шагал мимо нее. Пройдя примерно десять футов, он наклонился, и Гермиона, уже чувствуя нетерпение, закатила глаза и неохотно последовала за ним.
Приблизившись к Малфою, Гермиона увидела, что он нахмурен и не сводит с чего-то глаз. На земле, прямо перед ним, лежала птица. Зеленая, с желтыми крапинами на крыльях. Ее голова была неестественно свернута набок, а одно крыло — вывернуто наружу. Другим она хлопала по земле, безуспешно пытаясь взлететь.
— У нее сломана шея, — мрачно пояснил Драко, стараясь утихомирить птицу.
Гермиона ахнула и прикрыла рот рукой.
— И крыло, кажется, тоже.
На ее глаза навернулись слезы.
— Это ужасно. Просто… убей ее. Чтобы она не мучилась.
Драко резко развернулся, и, когда их взгляды встретились, Гермиона почувствовала, как ее желудок рухнул вниз. В его глазах она увидела что-то, чего так и не смогла распознать. Драко промолчал и снова отвернулся к птице. Он осторожно взял ее одной рукой, удерживая в неподвижном положении и стараясь не причинять боли. Другой рукой он вытащил палочку и несколько раз взмахнул ей над птицей, бормоча что-то неразборчивое. Гермиона смотрела, как та сначала захлопала крыльями в попытке улететь, а потом успокоилась под мерный голос Драко.
Он продолжал что-то тихо говорить, и Гермиона увидела, как у птицы зашевелилась голова. Она чирикнула, и Драко медленно разжал руку. Он встал — и совершенно здоровая птица, взлетев, села ему на ладонь. Гермиона заметила, как он улыбнулся, и на этот раз рухнуло уже ее сердце. Это была
настоящая улыбка, одна из тех, которую никому не доводилось видеть. Она не была уверена, что Драко помнит о ее присутствии, и чувствовала, что увиденное не предназначалось для чужих глаз. Драко прошептал что-то, птица снова чирикнула и упорхнула. Он наблюдал за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду.
Драко тяжело вздохнул и медленно повернулся к Гермионе — так, словно ему понадобились для этого все силы. И так же медленно он поднял на нее взгляд; его глаза блестели.
— Грейнджер, — начал он.
— Хорошо, Драко. Я постараюсь.
Он пристально на неё посмотрел, затем просто кивнул и пошел обратно к дому. Гермиона последовала за ним.
Пока они молча шли рядом, её мысли лихорадочно вертелись.
Когда Драко вылечил и отпустил птицу, произошло сразу несколько вещей. Высокая стена, возведенная Гермионой, ранее от которой откололся лишь кирпичик, обрушилась. От нее не осталось и камня на камне. Малфой выглядел таким… человечным.
Гермиону с головой накрыли эмоции. Словно волны во время прилива, они нарастали, подбираясь все ближе к берегу и унося с собой песок. Самой большой волной было осознание того, что она совершенно не знает, что собой представляет Драко Малфой. После ссоры Гермиона поняла: он уже не тот мальчик, которого она помнила со школы, но ей все равно казалось, что она знает, каков он на самом деле. Однако глядя на Малфоя в тот момент неподдельной искренности, Гермиона поняла: она ошибалась, как же она ошибалась.
Разве мог человек с его репутацией — чистокровный волшебник, Пожиратель Смерти, жестокий, злой, надменный, избалованный (можно долго продолжать этот список) — так поступить? Ответ пришел мгновенно — конечно, нет. Значит, одна из составляющих этого уравнения неверна. Она только что, своими глазами, видела, как Малфой исцелил птицу, а это означает, что в его досье прокралась какая-то ошибка. Он всегда будет чистокровным и Пожирателем Смерти, это не подлежит сомнению. Гермиона могла бы с пеной у рта доказывать, что он жестокий, но жестокие люди не помогают раненым животным. Они поворачивают нож в ране и наблюдают, как те испускают дух. Злой? Об этом она не могла судить. Высокомерный? Да, немного, но теперь это не задевало. Избалованный? Само собой разумеется. Однако его дом и его скромная обстановка вынуждали усомниться и в этом. Гермиона мысленно перебрала определения, которыми она всегда описывала Драко. Все перечисленные качества были либо верны, но относительно безвредны, либо были неправдой (учитывая виденное ею, начиная с конца июля); по поводу некоторых она не могла ничего сказать, потому что знала о Драко очень мало.
Следом на Гермиону нахлынуло осознание того, что преследовало ее все эти двенадцать дней: ей ведь тоже не чужды предубеждения. Она нарисовала образ Малфоя и отказывалась отступать от него, хотя признай она это раньше, заметила бы в нем кое-что, заставившее ее усомниться. Но до той ссоры она поспешно отметала подобные мысли, потому что они совершенно не вязались с ее представлениями о Малфое.
Она решила начать все с чистого листа, насколько это вообще возможно. В конце концов, этот человек убил ее родителей. Но Гермиона больше не испытывала к нему ненависти, еще с прошлого Рождества. Потому что Малфой был прав, когда сказал, что ненависть съедает людей изнутри; Гермиона знала об этом не понаслышке. Тот холодный зимний день все изменил: она пообещала себе, что больше не позволит Драко Малфою контролировать ее жизнь, как раньше, пусть он даже и не догадывался об этом.
Чистый лист. Tabula Rasa. Что бы он ни делал, это оставляло свежее впечатление. Гермиона не была настолько наивна, чтобы думать, что они больше не будут ссориться, спорить, метать друг в друга сердитые взгляды или что прежняя неприязнь не вспыхнет с новой силой. Но теперь её мнение изменилось. Она постарается найти с Малфоем общий язык. Без груза, который таскала с собой так давно.
Гермионе
хотелось начать все с чистого листа; это казалось справедливым. Несмотря на то, что Драко так и не попросил прощения, его действия говорили за него — это была лучшая попытка извиниться. И Гермиона оценила это усилие. Сама она, в отличие от Драко, без труда могла сказать это простое слово, казавшееся ему невозможным, и имела огромный опыт по его использованию.
— Мафлой? — нарушила она молчание на полпути к дому.
— М-м?
— Прости.
— За что?
— Я упомянула то, чего не должна была затрагивать. Это больше не повторится.
Все то время, что они шли, Драко тоже размышлял, не переставая. Хоть он и не совсем понял, что произошло там, в лесу, ему было ясно: между ними что-то изменилось. Теперь идти рядом и молчать было почти уютно, что даже еще по пути
в лес казалось невероятным. Раньше он не мог отвязаться от ощущения, будто кроме него и Гермионы в комнате находится еще кто-то, следит за ними, переводя взгляд с одного на другого. Теперь это ощущение исчезло.
Драко подумал о птице. Это было чистой случайностью — то, что он заметил, как она неловко дергается, напуганная невозможностью делать то, что всегда умела — летать. Когда он опустился перед ней на колени, что-то шевельнулось в его сердце, и на какое-то время он даже забыл, что Гермиона стоит за спиной. Драко сам был когда-то такой птицей; он был надломлен почти до предела, когда те, от кого он этого совсем не ожидал, протянули ему руку помощи и излечили. Именно о тех людях он думал, когда Гермиона вмешалась и предложила прекратить мучения. Переместив взгляд на птицу, он снова подумал о себе. Он испытывал благодарность за то, что рядом с ним был кто-то, кому он оказался небезразличен и кто не считал его безнадежным. Драко не хотелось думать о том, где бы он был сейчас, не случись той ночи.
Гермиона произнесла его имя. Драко не знал,
что об этом думать. Услышать это от нее было так странно, что он невольно задался вопросом, а называла ли она его вообще когда-нибудь по имени. Вероятно… Ведь это именно он виновен в смерти ее родителей, и ей приходилось его выслеживать. Она не запнулась; она произнесла его имя твердо и уверенно. “Драко”, не “Малфой”. “Я постараюсь”. За две недели, прошедшие с момента их ссоры, Драко осознал, что именно она чаще всего нарушала их хрупкое перемирие. Означает ли эта фраза, что она отчасти признает и свою вину?
С Гермионой было вовсе не легко; у Драко вообще не получалось непринужденно общаться с людьми, разве что с Гарри с недавних пор, и это тоже было странно. Но вдруг напряженность между ним и Гермионой исчезла. Возможно, потому что осознание того, что он сделал, не позволяло ему расслабиться. Он постоянно ожидал какого-нибудь болезненного выпада с её стороны. Но его все не было, и теперь он начинал верить, что она так больше не поступит.
Конечно, оставались тайны, которые он все еще тщательно оберегал, хоть и поклялся когда-нибудь ей раскрыть. Это, конечно, выбьет ее из равновесия, и она снова что-нибудь сотворит. Но этот день наступит нескоро, и Драко не позволил мыслям о нем уничтожить переполнявшую его легкость.
— Значит, — начал он, не очень понимая, как с ней разговаривать. — Ты пыталась украсть мою книгу?
Гермиона искренне рассмеялась, отчего его настроение улучшилось, и губы изогнулись в едва заметной, настороженной улыбке.
— Нет, я только хотела взять ее на время. Я бы обязательно ее вернула.
Они приближались к дому и, не сговариваясь, оба замедлили шаг, словно опасаясь, что как только они войдут внутрь, мир, зародившийся в лесу и необъятных полях, развалится. Но, как бы медленно они ни шли, они все-таки оказались у дома.
Драко остановился на террасе.
— Куда ты хотела ее забрать? — спросил он.
— В Нору. Я собиралась кое-что поискать. — Гермиона так и не спросила о мирте и зелье, которое он варил. Все еще казалось, что хрупкая нить, которая связывала их теперь, может порваться.
— Значит, ты собираешься туда?
Гермиона кивнула.
— Джинни ждет меня. Я уже задержалась намного дольше, чем обещала.
Драко кивнул, глядя на дощатый пол под ногами.
— И я обещала, что завтра отправлюсь с ней в Косой переулок.
Драко резко поднял голову, его лицо приняло озабоченное выражение.
— Одни? Только вы вдвоем?
— Нет, с нами будут еще Рон и Чарли. Молли никогда не отпускает нас одних.
Драко с облегчением выдохнул.
— Хорошо.
— Что же, тогда я и верну тебе книгу.
— Ладно, — медленно произнес Драко.
— Думаю, что скоро я сюда вернусь.
— Ладно, — снова повторил он и не удержался от еще одной полуулыбки. Прежде чем она могла заметить, как его улыбка становится шире, Драко поспешно открыл дверь и шагнул внутрь, чтобы подобрать книгу там, где Гермиона её выронила.
— Вот.
— Спасибо.
Несмотря на неловкое молчание, сами они неловкости не чувствовали.
— Ну, пока, — сказала Гермиона, не желая говорить «до скорого», «увидимся» или чего-нибудь слишком дружелюбного. Для этого было очень рано, но они двигались в верном направлении.
— Ага.
Драко повернулся, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Гермиона вздохнула и несколько секунд не отрывала от неё взгляда. Теперь, оставшись одна, она выдохнула — оказывается, все это время она сдерживала дыхание — и ухватилась за перила, чтобы удержать равновесие.
Если бы она решила представить, чем обернется ее поход за книгой, то никогда бы не предугадала того, случилось на самом деле. На душе было хорошо; она чувствовала небывалую легкость. Будто вот-вот взлетит.
