Долохов, панталоны и бадьян.

Глава первая. Поттеры, осеняя мерзость и fratellame.

Название: Долохов, панталоны и бадьян*.

Автор: stu

Бета: Таи Кельтх

Рейтинг: PG-13, все чинно-невинно

Герои: Китти Паркинсон, от лица которой и ведется повествование, Панси Паркинсон, Джеймс Сириус Поттер-младший, Альбус Северус Поттер, Маркус Флинт, Скорпиус Малфой и много-много, зашкаливающее много других персонажей, которые на самом деле «НЖП и НМП»

Саммари: школьный романс про поколение next

Варнинг: те, кто любит хороших и обходительных Поттеров, найдет это повествование крайне неприятным и тут же поспешит закрыть его, я заранее об этом предупреждаю, дабы сэкономить ваше время)))


за вычитку спасибо Бланш Бурбон, Кошк@ и бете, Таи Кельтх =)


Глава первая. Поттеры, осеняя мерзость и fratellame**

Мы — хиппи‚ не путайте с «хэппи»‚
Не путайте с нищими‚ денег не суйте.
Не спят полицейские кепи
В заботах о нашем рассудке.

Роберт Рождественский (c)

Первая мысль, которая посетила мою голову, когда я вместе со всеми учениками рассаживалась за факультетские столы, была примерно такой: «Вот я и дожила до третьего курса». На дворе стояла осень 2017-го года, воздух был ментольно свеж после типичного английского проливного дождя, а моя новая школьная мантия приобрела не очень одобренный мною орнамент –– следы от слякоти, по которой мы дружно шли до замка после того, как повозки, запряженные фестралами, благополучно довезли нас к воротам Хогвартса.

Я была рассержена, точнее, взволнованна, но лучше было, чтобы мои однокурсники думали, что я была рассерженной. Тем более, поводов из-за которых можно пребывать в этом состоянии, было более чем предостаточно. По пути Джеймс Поттер-младший успел попрактиковаться в своем тупоумии с Гевином Бинкли, моим однокурсником. Услышав достойный ответ Бинкли на недружелюбную реплику старшего отпрыска героя магического мира, я испытала чувство гордости за Гевина и за свой факультет в целом.

К сожалению, это патриотическое чувство нам, слизеринцам, доводилось испытывать нечасто.

Со времен Великой Битвы много чего изменилось и прежде всего эти перемены ощущались в том, как магическое общество стало относиться к чистокровным семьям, потому что подавляющее число чистокровных волшебников в войне поддерживали Темного Лорда. Многие отпрыски славных фамилий гниют в Азкабане, кто-то не дожил и до Визенгамота. Ну а те, кто сумел откупиться или иным способом доказать собственную невиновность, вынуждены жить по принципу «ниже травы, тише воды».

Мировоззрение магического мира перевернули, как песочные часы, и время для «сосудов с родовитой кровью», как нас обычно обзывали заголовки газет, будто пошло в обратном направлении, возвращая нас в Средневековье к его кострам инквизиции. Только теперь –– а это было страшнее всего –– в роли судий выступали не магглы, а такие же, как мы, маги, только со слегка разбавленным генофондом. Поттеры и Уизли заполнили кабинеты Министерства, голос полукровки Дина Томаса властвовал динамиками радио, а из уст Министра все чаще звучал чужой и какой-то неанглийский термин «политкорректность». Маглорождённые (за слово «грязнокровка» могли спокойно отправить в Азкабан), полукровки и полулюди –– вот кто были новыми кумирами, и Хогвартс, как макет магического общества, тоже выдерживал определенную социальную иерархию. Теперь считалось за честь учиться на таком факультете, как Гриффиндор, который за прошедшие девятнадцать лет, по словам моей мамы, превращался в «какой-то Уизттер***», а Слизерин стал приютом для «дна магического общества». Не знаю, почему МакГонагалл, нынешний директор Хогвартса, не закрыла наш факультет. Возможно, из-за своего консерватизма и излишней любви к традициям, но за последнее время поток на факультете состоял стабильно, прямо как курс галеона, из трех-четырех человек. Мой курс, 2015-го года, был самым большим –– аж семь человек. Это притом, что во времена, когда училась моя мама, слизеринцы выдерживали «конкурс» –– 10-11 человек на курсе. Не надо быть великим нумерологом, чтобы понять угнетающее положение наших дел. Недостающие однокурсники обитали в основном в Когтевране. Было так противно наблюдать за тем, как на распределении чистокровный малыш вел тихую, но вполне понятную остальным беседу со Шляпой, слезно умоляя её определить его куда угодно, но не в Слизерин.

Только вот наша уникальность сыграла с нами злую шутку –– чем больше Слизерин унижали и топтали, тем больше в наших зелено-серебряных сердцах росло высокомерие к окружающим и любовь к собственному положенному на обе лопатки факультету.

–– Мы –– отверженные, –– высокопарно заявляла наша утончённая сокурсница Хэзелнат Фибрс.

–– Мы в полной жопе, –– прямо, без обиняков и театрального пафоса сообщил нам, первокурсникам 2015 года, такой же, как и мы, первокурсник, Мальком Фергинсон. Уж он-то, потерявший на войне половину родни, а на суде собственную мать, прекрасно знал, что такое быть в дерьме по уши.

–– Моя полная задница, в которой я находился дома, сменилась ягодичным полушарием здесь, –– по прошествии первого года учебы, сказал он мне и Ванге Вакар, когда мы, нагруженные свертками и чемоданами тащились к Хогвартс-экспрессу. Поезд должен был отвезти нас в Лондон, где на платформе 9 и 3/4 родители забирали ребят домой.

–– Я буду скучать по тебе, гребанный Слизерин, –– уже несколько тише, но достаточно громко, чтобы мы с Вангой услышали, признался Мальком и послал что-то типа воздушного поцелуя в сторону замка. Этот его душевный порыв заметил проходящий мимо Джеймс Поттер-младший, и тут же отреагировал, ибо он всегда, как Филч на ночные шорохи, реагировал на любые телодвижения нас, слизеринцев. Вообще именно Джеймс Поттер доставлял нам наибольшую головную боль и именно он не уставая напоминал нам, что и здесь, в Хогвартсе, быть воспитанным чистокровкой –– моветон. Даже домовые эльфы, благодаря стараниям миссис Гермионы Уизли, на новой магическо-социальной лестнице были выше чистокровных магов.

–– Фергинсон, твой поцелуй будет всегда со мной на протяжении целого лета, –– Поттер, сделав вид, что поймал дань уважения Малькома Слизерину, приложил кулак к сердцу и томно выдохнул. Мальком не растерялся и, ухмыляясь, парировал:

–– Этот поцелуй предназначался не тебе, замухрышка, а твоему другу, –– Мальком кивнул в сторону пухленького блондина, ирландца Дугласа Финнигана, который был лучшим товарищем Джеймса.

Дуглас замер и покраснел, почти слившись с цветом своего алого жакета.

–– Что? –– Джеймс тоже покраснел, но не от смущения, а от возмущения. Он кинул на землю чемодан и с яростной гримасой на лице направился к не переставшему ухмыляться Малькому.

–– А вот сейчас он заплачет и скажет, что расскажет все папе, –– хихикнув, прошептала мне на ухо подошедшая к нам Генриетта Селвин.

Вместе с ней к образовавшейся в результате перебранки Малькома и Поттера пробке подошли еще пару учеников из Слизерина и Пуффендуя.

–– Кого ты назвал замухрышкой? –– истерично вопрошал Поттер, нависая над Малькомом. В свои двенадцать лет Джеймс был уже довольно высоким, в отличие от Фергинсона, который был одного роста с нашей малюткой Генриеттой.

–– Видимо корона давит ему на уши, –– шепотом прокомментировал ситуацию наш зубрилка Фаргуар Уоррингтон. Ванга прыснула в кулак, а Фаргуар важно надул щеки от того, что ему удалось рассмешить первую красавицу курса.

–– Тебя, –– между тем ответил Мальком на вопрос гриффиндорца. И хотя голос мальчика был спокойным и ровным, все равно было видно, что он не без волнения реагирует на ситуацию. Миндалевидные глаза Малькома то превращались в крохотные щелки, то широко распахивались, а его зубы лихорадочно пожевывали нижнюю губу.

–– Да мы отличная пара, а, Фергинсон? Замухрышка Поттер и голоштанник Фергинсон, мм? –– с пеной у рта бушевал Поттер, –– Мальком-Ни-Кола-Ни-Двора-Ни-Куриного-Пера. Как тебе твой новый титул, а?

По мере того как гриффиндорец нависал над Малькомом, последний инстинктивно прогибался назад, рискуя вскоре показать нам фигуру «Лондонский мост падает».

–– Поттер, отвали, –– пискнул Мальком, уже видимо пожалевший, что затеял эту ссору.

–– Что, правда глаза режет? –– противно усмехнулся гриффиндорец.

Я, Ванга, Генриетта, Фаргуар и Гевин с ужасом наблюдали за разворашивающейся на наших глазах драмой. Стоящие напротив нас гриффиндорцы безмолвствовали, не решаясь вмешаться в нарастающую ссору. Если бы я могла, то с удовольствием вызвала Полицию Кармы****, ибо Поттер несказанно пачкал нам нашу ауру. Вообще жизнь Джеймса в Хогвартсе можно было назвать неудавшейся ролевой игрой по мотивам «Подвиги моего папаши». Джеймса страшно угнетало, что времена былой бравады прошли, магическое сообщество стало походить на мир хиппи, где все вокруг воспевали мир, любовь и небритые подмышки, а любые приключения на малолетние задницы тут же пресекались. Дети Войны, жили, огородившись каменной стеной от прошлого. Хотя нет, мы, родственники тех, кто пострадал от проигрыша Темного Лорда, жили как раз прошлым и надеялись на то, что однажды Фортуна снова повернется к нам чистокровным лицом. А пока мы могли лишь любоваться её копчиком и тем, что ниже, в то время как Поттеры, Уизли, Люпины и иже с ними, кого так сильно раньше презирали, теперь были дирижерами нашей жизни.

Джеймс верил в то, что униженные и бесславные слизеринцы строят заговоры, плетут интриги и в перерывах от учебы мастерят крестражи. А поэтому за нами надо следить и постоянно провоцировать на ссоры, во время которых, мы, брюзжа слюной, неожиданно выложили бы все свои карты. По-моему, мистеру и миссис Поттер нужно было перед сном читать детям сказки Барда Бидля, а не рассказывать истории о своей героической юности. Джеймс гордился своим папашей и дедом, в честь которого был назван, и ни за что не хотел уступать им в мастерстве влипания в различные истории.

Когда Поттер-старший наведывался к нам в Хогвартс в качестве попечителя Совета школы, Джеймс вел себя так, словно все вокруг были ему чем-то обязаны. Мама, читая в моих письмах описания этих приездов, отвечала мне, что у неё возникает чувство дежавю. «Только вот раньше, Китти, противными папенькиными сыночками были слизеринцы».

–– Поттер, иди куда шел, –– неожиданно пришел другу на помощь Гевин Бинкли, пытаясь оттянуть Поттера от Фергинсона. Резко развернувшись, Поттер занес кулак для удара, но Гевин увернулся и, схватив гриффиндорца за грудки, приложил его о дерево. Поттер рычал и размахивал ногами, пытаясь угодить Гевину прямо промеж ног, и почти достиг цели, но тут Бинкли, и вообще всех нас, от драки спасла староста –– пятикурсница Блэр МакКалистер.

Оттащив Гевина от Поттера, Блэр грозно свела брови и рявкнула:

–– А ну-ка все успокоились и продолжили идти!

Блэр держала нас, слизеринцев, в ежовых рукавицах, а ученики других факультетов её откровенно побаивались. Не смотря на то, что родилась она девочкой, Блэр больше походила на парня: у неё был грубый низкий голос, тонкая мальчишеская фигура, стриглась она всегда коротко, носила рубашки, брюки и ужасные, по словам Генриетты, тупоносые ботинки. А еще она была ловцом в нашей команде по квиддичу. С середины пятого курса у Блэр ухудшилось зрение, потому ей пришлось носить очки.

–– Знаешь, кого мне стала напоминать МакКалистер? –– как-то раз спросил меня мой однокурсник, афроангличанин Кайл Аларм. Я помотала головой, а Кайл, улыбнувшись, продолжил:

–– Гарри Поттера!

И мы оба согнулись пополам от смеха.

И вот наш слизеринский Гарри Поттер стоял посреди дороги и прожигал строгим взглядом фигуру Джеймса. Тот шумно сглотнул и, поправив ворот своей рубашки, взял за ручку брошенный чемодан. Гордо подняв голову, он продолжил путь к поезду в окружении своих друзей. Видимо, не одним нам казалось, что Блэр стала походить на главного героя магического мира.

Мы молча продолжали стоять и смотреть в спины удаляющимся гриффиндорцам.

–– Зараза! –– негодующе цокнула Блэр. –– Где носит эту французскую давалку? Почему я должна следить за её гриффиндорцами?

Любовь Блэр к Виктории Уизли –– это вообще отдельная история. Как говорят старожилы, представленные в лице Найджелуса Нотта, все началось в начале пятого курса, когда девочки стали старостами своих факультетов. На первом же собрании Виктория в виде дружеского совета сказала Блэр, что ей, чтобы подчеркнуть её стройность, стоит носить платья, а не «эти чудовищно бесформенные рубашки».

–– Я, конечно, понимаю, Блэр, что ты очень любишь своего отца, но все же не до такой степени, чтобы донашивать его вещи.

Самое смешное, что это был не сарказм. Но Блэр взбесилась и сказала Уизли, чтобы та сию же минуту шла прямиком в жопу. С тех пор они обе попеременно посылают друг друга в этом направлении.

–– Что вы вытаращились на их задницы? –– грубо спросила нас Блэр и бесцеремонно толкнула меня и Вангу в спину, призывая продолжить путь. Я покрепче обхватила скользкого Долохова, свою жабу и, обогнув Вакар, пошла вперед за Блэр.

Неожиданно МакКалистер замялась, остановившись у дерева, рядом с которым сидел Мальком, прижавшись к стволу спиной. Он не плакал, но отчего-то закрывал своё лицо руками и тяжело дышал.

Мы, смущенные неожиданным вмешательством старосты и тем, как Поттер молча покинул поле боя, совсем забыли о Малькоме. Когда Гевин переключил внимание Поттера на себя, Фергинсон рухнул на землю и, прижавшись спиной к дереву, уставился в одну точку. Блэр замерла около него и мальчик закрыл лицо ладонями. Видимо, почувствовал, как на него с сожалением в глазах посмотрели его однокурсники.

–– Если ты сейчас заплачешь, то я напишу МакГонагалл прошение о том, чтобы тебя перевели на другой факультет, –– смотря прямо перед собой, холодно сказала Блэр, обращаясь к Малькому.

–– А что, правда, можно перевестись? –– шепотом спросила у меня Ванга. Мы с Генриеттой сердито покосились на неё.

–– Я пошутила, –– свистящим шепотом сказала румынка с бельгийским паспортом.

Таких, как Ванга, называли детьми Турнира Трех Волшебников, ибо её родители познакомились в далеком 1994 году, когда Турнир проходил в Хогвартсе. Отец Ванги был румыном и учился в Дурмстранге, а мама-бельгийка являлась ученицей Шармбатона. Когда началась война против Темного Лорда, отец Ванги перевёз её мать и все её многочисленное франкоговорящее семейство в Бухарест. Через некоторое время после окончания войны мама Ванги неожиданно получила приглашение работать в Министерстве Магии в Англии, в отделе Международного магического сотрудничества. Так что Вакар спокойно изъяснялась на трех языках: на английском, румынском и французском. Поначалу, когда мы только поступили, мне и моим однокурсникам было трудно выучить имя черноволосой румынки. Точнее, нам было сложно правильно произносить его, не коверкая при этом. Словообразования Блэр типа Фэнки, Фэхны или Вики, сильно бесили Вакар. В связи с этим многие слизеринцы предпочитали обращаться к Ванге по фамилии, но спустя пару месяцев упорных тренировок мы научились выговаривать имя Ванги так, как она этого хотела. Хотя Блэр продолжала обращаться к Ванге не иначе как «Вакар»…

Тем временем Мальком шумно выдохнул и, встав с земли, принялся отряхивать свои брюки от грязи. МакКалистер все так же хладнокровно посмотрела на него, а затем пошла вперед.

–– Не отставайте! –– не оборачиваясь крикнула она. Долохов уныло квакнул, а я, поправив съехавшую лямку рюкзака, побрела за старостой.

На первый взгляд может показаться, что мы –– кучка озлобленных на весь мир магов, которым посчастливилось родиться в уже довольно нищих, но именитых чистокровных семьях. Это то, что на поверхности. В бездне же наших пропитанных темной магией душ жили нерушимые принципы семейности. Благо крошечный коллектив позволял воспитать в нас любовь к собственному факультету и веру в то, что все твои однокурсники –– это твоя семья. Для кого-то, например для Малькома и Кайла Аларма, школа была единственным местом, где мальчики могли в полной мере ощутить тепло домашнего уюта. Хотя с теплом были некоторые проблемы.

Когда в наш первый день в Хогвартсе Блэр водила меня, Генриетту и Вангу по негустозаселенным подземельям, мы мысленно выбирали себе комнаты, потому что не очень-то хотели жить вместе. Наше заявление о желании жить в отдельных спальнях повеселило строгую Блэр.

–– Я советую вам не разделяться. Лучше вот в эту комнату, –– Блэр махнула рукой в сторону спальни, находившейся рядом с обиталищем девочек с третьего курса, –– затащить ещё одну кровать и поселиться там втроём.

После двух жутко холодных ночей мы последовали совету старосты. Комнаты были рассчитаны на двух учеников, но по площади там могли поместиться и четверо. Наши мальчики –– Гевин, Мальком, Кайл и Фаргуар как раз и жили вчетвером. Их мужская спальня была самой шумной. Впрочем, как и наша.

На первых порах нам с Генриеттой и Вангой было очень сложно ужиться вместе. На наши сложные отношения влияли не только разный менталитет, уровень воспитания и национальные особенности, но и даже тип темперамента. Меня раздражала излишняя эмоциональность Ванги, её бесила медлительность Генриетты, а Генриетту нервировала моя «траурность». До сих пор не понимаю, что именно она имела в виду.

Мы с девочками долго присматривались друг к другу, потому что все трое являлись единственными детьми в семьях, и для нас было в новинку делить с кем-то свою территорию. Сначала каждая пыталась ввести свои правила, которые, естественно, не нравились двум другим соседкам.

Я любила порядок, чтобы перед уходом на завтрак, я знала, что все кровати заправлены, а вещи не валяются на полу. Генриетта всегда очень долго собиралась, а когда заканчивала этот процесс, то оставляла после себя горы разбросанных в хаотичном порядке вещей. Времени у неё на то, чтобы все это быстренько убрать, известное дело, не хватало, и я весь день сидя на уроках мучилась от мысли, что в нашей комнате сейчас творится полная шмоточная анархия. Ванга говорила, что я повернутая на порядке, я парировала, что ей следует перестать пить «Болтушку для молчунов», потому что мне иногда хочется посидеть в тишине, а Генриетта, чувствуя приближения скандала, в спешке начинала запихивать свои вещи огромным комком в шкаф. Когда я приехала домой на рождественские каникулы, то поплакалась бабушке о своей нелёгкой жизни в Хогвартсе:

–– Я не понимаю, как можно быть такой спокойной, когда ингредиенты для зелий лежат вперемешку с ванными принадлежностями, а учебники в шкафу стоят не по алфавиту?!

–– О, милая, ты должна принять какие-нибудь меры, –– неожиданно строго сказала моя мама, которая зашла в столовую как раз на середине моего гневного монолога, –– наложи на этих гадких девчонок Империо, к примеру.

Закончив эту фразу, мама засмеялась гомерическим хохотом. И после этого она смеет обижаться на то, что я не присылаю ей открытки ко Дню Матери?..

Но вскоре все стало не так уж и плохо. Вернувшись домой после каникул, мы с однокурсниками вдруг начали обрастать семейным единством. И первым проявлением этого факта стали домашние тапочки.

Надо заметить, что наш директор, Минерва МакГонагалл, как любая старая дева, была экономной особой. Из-за недостаточного количества слизеринцев больше половины ванных комнат, как и спален, в подземельях были закрыты, а в тех холодных склепах, где мы жили, напрочь отсутствовали ковры на полах. Видимо, в понимании профессора МакГонагалл наша епитимья за грехи отцов представлялась в виде намертво замёрзших ног. Подошвы толстых шерстенных носков быстро стирались, тапочки скользили по гладким каменным полам, ходить в ботинках и «растаскивать грязь с улицы» нам запрещала Блэр. А потом как-то раз я примерила коричневые уги Ванги и, проходив в них по нашей комнате пять минут, я поняла, что такое «сандалии ангелов». Уги были мягкие, теплые, совсем не скользили, короче говоря, они словно были созданы для слизеринцев. Уже через час я писала письмо матери, чтобы она купила мне пару этой замечательной обуви, и к концу недели я, как и Ванга, щеголяла в них по подземельям. Генриетта, чтобы не выделяться, заказала уги себе и своему троюродному брату –– Фаргуару Уоррингтону. Вскоре к нашей уги-истерии один за другим стали приобщаться все слизеринцы. Эта обувь окончательно покорила ноги учеников нашего факультета в начале марта, когда Блэр, «последняя из могикан», неожиданно вошла в общую гостиную, обутая в темно-вишневые уги.

–– Если гриффиндорцы заглянут к вам и увидят это тапочное единство, то они решат, что вы собираете армию, –– прокомментировал ситуацию в «обувном инкубаторе» преподаватель по полетам и по совместительству лучший друг моей семьи –– Маркус Флинт. Я пожала плечами и вежливо спросила дядю Маркуса, не хочет ли он получить на день рождение пару этих замечательных тапок?

–– Да, зеленые и чтобы на них были змеи. Я же тоже ведь слизеринец, –– претенциозно заявил профессор Флинт.

Он отвечал за воспитание гордости в наших сердцах за собственный факультет и, кстати сказать, лучше справлялся с этой ролью, чем наш декан, профессор Зельеваренья, меланхоличная мисс Блоксам. Она вообще относилась к своему профессиональному статусу, как к работе миссионера в глухих лесах Амазонии. То есть ей было жутко противно быть деканом слизеринцев (так как она когда-то, предположительно сорок лет назад, заканчивала Гриффиндор), но нести это бремя нужно, ибо этим она сыскивала сочувствие в рядах сослуживцев. Поэтому ежемесячные факультетские собрания мисс Блоксам проводила с выражением лица Жанны Д’Арк, идущей на костер.

–– Может, она ждет, что Министерство за её воспитательную работу на слизеринской территории даст Орден за заслуги перед Отечеством? –– ехидничал Гевин.

–– Или канонизирует, –– добавлял Мальком.

Блэр, сдерживая улыбку, показывала мальчишкам кулак, и они тут же замолкали.

Нелюбовь к собственному декану, осознание того, как плохи наши дела, одинаковые тапочки и симпатия к зелено-серебряной квиддичной форме –– все это давало нам надежду, что мы живем под девизом: «Один за всех и все за одного». Мир хиппи коснулся и нас. На факультете мы все были fratellame**. Одна большая чистокровная семья. И когда после той истории с Поттером в конце первого курса Гевин Бинкли, протягивая потрепанный рюкзак Малькому Фергинсону, неожиданно сказал ему: «Знаешь, если Поттер хочет войны, он её получит», мы, как дружная семья, должны были поддержать это предложение, хотели мы этого или нет.



____________________________________________________________

* бадьян — в мире маглов применяется в качестве пряностей (у нас его называют «анис»). В волшебном мире — великолепное средство от любых кровотечений. Раны, обработанные бадьяном, затягиваются на глазах, шрамов, даже после глубоких порезов практически не остаётся (с http://harrypotter.wikia.com/wiki/Main_Page )
* *- термин fratellame означает словосочетание «брат и сестра», а точнее «союз брата и сестры». Ничего пошлого, только одна духовность. За маленький урок итальянского спасибо La gatta
*** - Панси соединила две фамилии, которые стали преобладать среди учащихся в Гриффиндоре – Уизли и Поттеры.
**** - я не виновата, что в этот самый момент, когда я писала эту сцену в колонках играл Radiohead)))))


Глава вторая. Паркинсоны, старые девы и Шляпа-проказница.

Ахтунг: мнение автора не совпадает с мнением персонажей.


Я вздохнула и с грустью посмотрела на преподавательский стол. С грустью потому, что только с этой эмоцией можно было лицезреть преподавательский состав, ибо в последнее время он стал похож на какой-то анонимный клуб старых дев. Профессор МакГонагалл, директор Хогвартса, стояла за кафедрой и вкрадчивым голосом рассказывала взволнованным первокурсникам 2017-го года о том, как им повезло, что они будут учиться в такой магической школе, как Хогвартс. Любой из старшекурсников мог с ней поспорить, у каждого были свои претензии. И я говорю сейчас не только о слизеринцах.

Когда я была маленькой, мама и дядя Маркус много рассказывали мне о своей бурной молодости, и в результате во мне укрепилось мнение, что при Дамблдоре жилось намного веселее, чем нам сейчас. Петиция Минерве МакГонагалл могла бы выглядеть следующим образом:

–– воспитайте из слизеринца очередного злого-презлого темного волшебника, чтобы я потом героически прикончил его и, наконец, занял бы место на пьедестале героев между своим близоруким папочкой и не менее близоруким дедом (Аноним);

–– почему вы не предлагаете ученикам лимонные конфеты? Я их очень люблю, и вообще, сладкое полезно детям (Генриетта Селвин, тринадцать лет. Вес –– 123 фунта*);

–– да летейский же элексир, наймите нормального зельевара на должность преподавателя Зельеваренья! (наследница сети лавочек «Ингредиенты для зелий»);

Кстати о героине последнего пункта петиций, профессоре Блоксам: она, за исключением первокурсников, единственная, кто слушал уже получасовые дифирамбы МакГонагалл во славу Хогвартса. Наш декан сидела с полублаженной улыбкой на лице и каждый раз хлопала, когда директор начинала перечислять достоинства Хогвартса перед другими магическими школами.

То, как мисс Блоксам постоянно пыталась выслужиться перед МакГонагалл, было еще одним поводом для шуток над ней. Но лично мне кажется, что тут все намного сложнее. Мисс Блоксам, внучка известной сказочницы Беатрис Блоксам**, не была похожа на карьеристку, скорее всего, она искреннее симпатизировала профессору МакГонагалл и во всем стремилась походить на неё.

Профессор Блоксам носила тонкие круглые очки, хотя, как показывает практика, зрение у неё было хорошим; уже тронутые сединой волосы профессор стягивала в толстый пучок на затылке; она всегда одевала строгие и скромные мантии, в основном черных и темно-коричневых тонов, а на ногах носила остроносые туфли-лодочки без каблука. Мисс Блоксам была настолько анорексично худой, что мне иногда казалось, что её впалые щеки внутри уже срослись друг с другом. Но при всем при этом у профессора были красивые, на мой взгляд, светло-карие глаза и длинные, пушистые ресницы –– предмет зависти многих учениц. А еще мисс Блоксам отличалась от своего кумира тем, что в отличие от МакГонагалл позволяла себе носить украшения. Это в основном были сережки с подвескам в виде жемчужен-капелек и маленький перстенек с сапфиром, постоянно соскальзывающий с костлявого пальца мисс Блоксам. Позже профессор в душевном порыве призналась Хэзелнат Фибрс (которую, кажется, она находила близкой себе по духу), что этот перстень в знак любви подарил мисс Блоксам её нареченный жених. К несчастью, он не дожил до свадьбы и умер, оставив нашего преподавателя по Зельеварению в вечных невестах.

–– Наверное, ему было лет под сто, –– хохотал Кайл, услышав, как Хэзелнат пересказывает Найджелу Нотту историю трагической любви мисс Блоксам.

–– Как можно быть таким жестоким?! –– со слезам на глазах воскликнула Хэзелнат, –– Бедная, бедная мисс Блоксам… –– уже вовсю заливаясь слезами, шептала впечатлительная Хэзелнат и тянулась за носовым платком, любезно предоставленным Блэр.

Рядом с мисс Блоксам сидела немного эксцентричная Сивилла Трелони. И хотя мама запрещает мне называть Сивиллу старой девой (а что я, я истину глаголю…), все равно моя уверенность в том, что она такая же блаженная, как и наш декан, была непоколебима.

–– Вот перейдешь на третий курс, и мисс Трелони станет твоим любимым преподавателем, –– каркала мама мне эти летом.

–– Мерлин упаси, –– боязно выдыхала бабушка.

Рядом с преподавателем по Прорицаниям сидела преемница профессора Флитвика –– мисс Эстелль Грамон. И хотя у неё были французское имя и фамилия, мисс Грамон являлась коренной англичанкой. Ну, по крайне мере, она себя таковой считала, несмотря на то, что она картавила, когда волновалась, любила бельгийский шоколад (я так понимаю, это было одной из причин, почему Ванга после первого курса получила 92 балла по Заклинаниям), и душилась маггловскими духами, которые были сделаны во Франции (если верить обонянию Хэзелнат). В последние годы профессор Флитвик, по словам дяди Маркуса, начал сильно сдавать –– часто болел и пропускал занятия, но уволить его директору, видимо, не позволяла совесть. Поэтому мисс Грамон была назначена замещающим преподавателем, хотя все, в том числе и профессор Флитвик, ласково звали её Преемницей. Несмотря на то, что мисс Грамон буквально лет десять назад закончила Хогвартс и была довольно молодой, я просто уверена, что под чутким руководством профессора МакГонагалл и мисс Блоксам Преемницу ждет судьба старой девы. А пока миниатюрная (исходя из роста профессора Флитвика, мисс Грамон и Малькома Фергинсона, я сделала вывод, что Заклинания даются низкорослым людям. Эта теория меня несказанно утешала, ибо при таком раскладе мои провалы в этом предмете заключались не в незнании, а в высоком росте) мисс Грамон носила модную короткую стрижку, непозволительно ярко, по словам мисс Блоксам, красила свои тонкие губы и строила глазки дяде Маркусу, очень этим его смущая. Именно поэтому дядя Маркус, неудавшийся квиддичный игрок, а теперь преподаватель по Полетам, сидел в самом конце стола, подальше от еще амбициозной мисс Грамон. По соседству с ним клевал носом нынешний декан факультета Гриффиндор, в прошлом член Ордена Феникса, Артикус Медоуз.

Видимо, профессор МакГонагалл решила, что ей будет слишком жирно быть одновременно директором Хогвартса, преподавателем Трансфигурации и деканом Гриффиндора. Поэтому честь возглавлять этот славный факультет выпала на долю профессора Медоуза, преподавателя Защиты от темных искусств. Он был уже довольно старым, но безобидным мракоборцем. На уроках любил предаваться воспоминаниям о Великой Битве и, как рассказывал дядя Маркус, профессор Медоуз уже несколько лет подряд уговаривал директора превратить некоторые прилагающие здания Хогвартса в музей международного значения, для того, чтобы такие потомки, как мы, по магическим экспонатам изучали хронологию событий Битвы за Хогвартс.

Я ухмыльнулась и перевела взгляд на главного потомка –– Джеймса Сириуса Поттера. Он, впрочем, как и я, был взволнован и постоянно ёрзал на лавке, рискуя протереть ткань мантии на своей заднице до дырки.

Как не противно было это осознавать, но и причины, по которым мы находились в таком напряжении, были одинаковыми. В этом году наши братья являлись частью толпы взволнованных первокурсников. Точнее, родной и официальный брат Джеймса, Альбус, и мой –– сводный, но документально не подтвержденный, Скорпиус Малфой. И хотя мама упорно внушала мне, что моим отцом является дядя Маркус, бабушка беззастенчиво перечеркивала все мамины усилия фразами типа: «Ну вот, Китти, твой отец снова отмазал кого-то от Азкабана» (Драко Малфой стал успешным юристом), или: «Угораздило же нас породниться с трусливым представителем такого паршивого генофонда…». Маме и бабушке следовало бы договориться перед моим рождением об этом нюансе с отцовством, потому что мамины театральные оговорки типа: «Китти, напиши па…то есть Маркусу письмо. Он очень скучает по тебе», выглядели очень комично.

Впрочем, если бы мама чаще бывала дома, а не на обложках маггловских журналов, таких курьезов не возникало бы.

Иногда мне кажется, что мамина личная Голгофа заключается в том, что мир магглов –– мир, который она так презирала и стремилась уничтожить –– провозгласил её своей королевой и воздвиг на трон светских мероприятий.

Это здесь она была школьной подругой Драко Малфоя, который предпочел другую, более миловидную Асторию Гринграсс, а там мама была Панси Паркс, объект неразделенной любви неискушенных смазливых юнцов/актеров/писателей/певцов/спортсменов (нужное подчеркнуть и вставить в заголовок).

Это здесь она была заурядной ведьмой, а там она поражала всех своей искрящейся молодостью (а для достижения такого эффекта всего-то нужна пара капель бабушкиной настойки перед сном).

Это здесь её за глаза называли мопсом на тонких ножках, а там мама была женщиной с нестандартной красотой.

Хотя поначалу мамина показательная любовь к магглам была хитрой уловкой, которую придумали мой дедушка и наш семейный адвокат, чтобы отмазать маму от Азкабана. Дескать, с чего это Панси Паркинсон быть Пожирательницей Смерти, когда она все время проводит среди магглов и её имя пестрит на заголовках их газет? В Азкабан маму не посадили, но из роли она не вышла и до сих пор продолжает бывать в немагической среде. Мы с бабушкой этого не одобряем, а Министерству так, похоже, спокойней. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы Морсморде*** не использовало.

Вообще, мамина бурная молодость дорого обошлась бабушке и дедушке. Моему дедушке, Генри Паркинсону, пришлось продать больше половины своих земельных угодий, чтобы оплатить услуги адвоката. И жить бы нам сейчас, как бедняжка Фергинсон и его папа, если бы не бабушкино хобби, которое такой талантливый коммерсант, как мой дедушка, смог превратить в цветущее дело. Его супруга, Элоиза Паркинсон, великолепный зельевар и я очень горжусь тем, что я её внучка. Кладовая нашего поместья богата зельями и настойками, приготовленными моей бабушкой, а в палисаднике, что позади дома, растут травы, посаженные её рукой. Зная талант своей жены, дедушка решил немного пополнить им заметно поскудневший кошелек Паркинсонов. Начиналось все с одной лавочки в Косом переулке, а уже теперь магазинчики «Ингредиенты для зелий» можно увидеть в нескольких магических деревнях. Летом я люблю подрабатывать в главной лавочке в Косом переулке, параллельно тренируясь с бабушкой готовить целебные настойки. Оставшиеся пастбища мы теперь не сдаем в аренду, а используем для выращивания редких трав и растений. Доход от продажи, конечно, не сравним с платой арендаторов, но он стабилен и фиксирован. Хотя мама продолжает жаловаться, что ей вечно не хватает галеонов и именно по этой причине она иногда жульничает, подсовывая магглам леприконское золото.

–– Это ты на Визенгамоте рассказывать будешь, –– смеется в бороду дядя Маркус, а мы с бабушкой, как выражается мама, начинаем «нудить и брюзжать».

–– Ты не ценишь того, что мы сделали для тебя, Панси, –– выдыхает бабушка, и я поддакиваю ей, потому что считаю, что мама чересчур избалована.

–– Ох, Китти, –– улыбается мама и начинает снисходительно гладить меня по голове, –– ты очень серьезная для девочки тринадцати лет.

Ну, а как по-другому, когда тебя зовут точно так же, как и старую мамину кошку?

Кстати, именно по этой причине, я выбрала в качестве домашнего питомца жабу. Чтобы потом мои будущие дети не чувствовали себя неловко, когда их бабушка бегает по дому и кричит: «Китти! Китти!», а ты сидишь и думаешь, тебя ли это зовут или облезлую сиамскую кошку?

Жабу мне торжественно подарил дядя Маркус перед тем, как я села в Хогвартс-экспресс. Я очень обрадовалась и тут же распереживалась, потому что не придумала имени.

–– Назови его Тревором, –– подсказала мне мама и они с дядей Маркусом неприлично громко засмеялись. Мне это имя понравилось, но меня смутила их бурная реакция.

–– Если не хочешь проблем с профессором Долгопупсом, - отсмеявшись, сказал дядя Маркус, –– то назови жабу каким-нибудь другим именем.

–– А мне эта тварь напоминает Долохова, –– вдруг вмешалась в разговор бабушка.

–– Мама, –– улыбнулась моя мама, –– Вы сейчас про кого?

Ответ бабушки я не услышала, ибо дядя Маркус начал запихивать меня в вагон поезда. Сидя в купе и рассматривая своего скользкого друга, я подумала, что бабушкин вариант не так уж и плох, и жаба была наречена Долоховым. Именно благодаря Долохову я в первый раз увидела Скорпиуса.

Мысль о том, что я росту без официального папы, меня нисколько не угнетала. Опеки со стороны бабушки, мамы и дядя Маркуса мне вполне хватало. А вот факт, что у меня есть младший брат, будоражил мое сознание. С младшим братом можно было вместе взвешивать ингредиенты для Бодроперцового зелья, летать над поместьем и тренироваться отбивать удары бладжеров. Можно было по ночам учить заклинания. Или практиковаться в вызове Патронусов. Или вместе пытаться вырастить миниатюрного бумсланга. Ну, или много чего такого, что можно делать вместе с мальчиком, не боясь при этом, что вас потащат под свадебную арку.

Такие фантазии стали еще желанней, когда я увидела Скорпиуса воочию. До этого я как-то сомневалась, что Скорпиус может быть достойным моего общения. Но после того, как я увидела, насколько мы внешне похожи, я поняла, что Скорпиус может, к примеру, стать подходящим хранителем тайны приготовления Увеличивающего зелья без нужного ингредиента –– пижмы.

Мне требовалось купить аквариум для Долохова, потому что мама сказала, что «пупырчатая рептилия, спящая на девичьей кровати –– верх омерзительности». Я ныла: «Ну, ма-а-а-ам», но неожиданно маму поддержала и бабушка, а когда две Паркинсон чего-то хотят, то они этого добиваются. В качестве сопровождающего мне навязали дядю Маркуса. И вот мы, злые из-за лондонской духоты, блуждали по Косому переулку в поисках «Волшебного Зверинца».

–– Слушай, давай съедим по одной «Клубнично-мятной Сладости», –– предложил дядя Маркус, остановившись около кафе-мороженого Флориана Фортескью, –– а потом пойдем покупать Долохову стеклянный домик?

Я, естественно, согласилась, еще раз подумав про себя, что мама была полной идиоткой, когда заводила меня от Драко Малфоя, а не от этого милого мужчины с неправильным прикусом.

Взяв свои стаканчики с мороженым, мы уселись за столик около двери и принялись радостно поглощать «Клубнично-мятную Сладость», иногда отвлекаясь, когда кто-нибудь входил в кафе. Поэтому когда дверной колокольчик радостно дзынькнул, давая знак владельцу, что пришли новые посетители, я не особо отреагировала, зато дядя Маркус вдруг отложил ложечку в сторону и выпрямил спину, вмиг став похожим на кого-то степного суриката. Я, изогнув бровь, скосила глаза в сторону вошедших людей и от удивления чуть не выронила стаканчик с мороженым. Около прилавка стояли Драко Малфой и светловолосый сухопарый мальчик-подросток. Сделав заказ (я с радостью отметила, что в руках Скорпиуса была та же «Клубнично-мятная Сладость»), Малфои двинулись в сторону столиков. Я как завороженная глядела на Скорпиуса, отмечая про себя, что у нас отцовские серые глаза, мы оба высокие и худощавые и любим клубнично-мятное мороженое. Скорпиус в свою очередь смотрел на меня так, словно перед ним был какой-то кровожадный василиск. Я, смущенная этим взглядом, поспешила отвернуться в сторону.

–– Маркус, –– Драко на секунду остановился около нашего столика и кивнул дяде.

–– Драко, –– Маркус кивнул Драко в ответ, и я заметила, как побелели костяшки на пальцах дяди, когда он схватил ложечку.

–– Ты закончила? –– непривычно строго спросил у меня дядя Маркус, когда Малфои отошли от нашего столика. Я растерянно кивнула, буравя жадным взглядом спины своего отца и брата.

–– Тогда пошли, –– процедил сквозь зубы дядя и встал из-за стола. Я облизнула губы и с надеждой в голосе спросила:

–– Может, еще по одной порции?

Дядя Маркус хмуро свел брови и жестко отчеканил:

–– Нет, хватит. Детям нельзя есть много сладкого.

И он буквально вытащил меня из кафе, крепко схватив за руку.

С той первой и пока единственной встречи прошло чуть больше года, и сейчас мне грозил вывих шеи, потому что я усиленно крутила ею, ища взглядом среди первокурсников своего брата. Его обильно смазанная гелем светловолосая голова торчала за головой рыжей девочки, которая внимательно слушала профессора МакГонагалл, открыв рот.

Час икс приближался, директор закончила речь и велела детям выстроиться в ряды.

–– Ну, как думаешь, –– неприятно горячо зашептал мне на ухо мой сосед, Кайл Аларм, –– сколько в этом году будет аутсайдеров?

Говоря «аутсайдеры», он подразумевал слизеринцев.

–– Не знаю. Отвали, –– раздраженно прошипела я в ответ. Кайл пожал плечами и, развернувшись, зашептал на ухо этот же вопрос Гевину Бинкли.

–– Этой осенью поступают сыновья Малфоя и Поттера, –– громко зашептал четверокурсник Найджел Нотт. Формально Найджел только со следующего года должен был стать старостой, но фактически Нотт исполнял эти обязанности уже с третьего курса. Нет, коридоры он не патрулировал и баллы пока не снимал, но вот программу по нервированию своим бешеным энтузиазмом Найджел выполнял на все сто процентов. Мисс Блоксам им гордилась, а Блэр грустно вздыхала и как-то по-старчески говорила: «Ну и на кого я вас оставлю?».

–– А причем тут Поттер? Вон я вижу и малявку Уизли, –– Генриетта указала своим пухлым пальчиком в сторону той рыжей девочки, позади которой стоял Скорпиус.

–– Если бы малявку Уизли звали в честь нашего бывшего декана, то возможно я бы и выделил её, –– заносчиво пояснил Нотт.

–– А что Поттера зовут Северус? –– хохотнул Мальком. Это сочетание имя и фамилии отчего-то сильно его развеселило.

–– Мальком, –– сделала круглые глаза Генриетта, –– ты что, газет не читаешь? Среднего Поттера зовут Альбус.

–– Альбус Северус Поттер? А-ха-ха! –– Забился в истерическом припадке Фергинсон. Мы вообще многое ему прощаем. Кто знает, как бы мы реагировали на такие вещи, как странное сочетание величавых имен и деревенской фамилии, если бы наш родной человек умер прямо на заседании Визенгамота.

–– Я ставлю на Поттера, –– тем временем заявил Нотт.

–– Галеон, что он отправится к брату в Гриффиндор, –– сказал Гевин.

–– Вы что совсем обнаглели, ставить на детей? –– возмутилась Блэр. Наша половина стола тут же перестала гудеть, а спорщики пристыжено опустили головы.

–– Ставлю два галеона, что Поттер будет протирать портки в Когтевране, –– уже тише добавила Блэр.

–– Фи, какая пустая трата денег, –– прокомментировала спор Ванга и, сморщив нос, отвернулась. Тем временем факультет профессора Невилла Долгопупса обогатился на одного ученика.

–– Блэр, может ты сядешь с краю? Так тебе будет удобнее встречать первокурсников, и…. –– отодвигаясь, сказала Хэзелнат. Блэр выразительно посмотрела на девушку и та тут же замолчала и перестала ерзать.

–– Может, ты все-таки прислушаешься к Хэз? –– рявкнула я, неожиданно взбесившись из-за безразличия Блэр.

–– Может, ты не будешь указывать, что мне делать? –– огрызнулась в ответ МакКалистер.

–– Малфой, Скорпиус!

Я, как подорванная миной, резко отвернулась от старосты и впилась взглядом в фигурку брата, который садился на стул. Дряхлая Шляпа опустилась на голову Скорпиуса, и мое сердце начало пропускать удары. Я бы на восемьдесят процентов уверена, что он попадет в Слизерин. А как же иначе, когда оба его родителя заканчивали именно этот факультет? Но с каждой минутой моя уверенность таяла –– Шляпа медлила, а Скорпиус что-то бормотал.

–– Когтевран! –– наконец выкрикнула Шляпа. Малфой радостно улыбнулся и побежал, поганец, к когтевранцам!

Я шумно сглотнула и схватилась ладонями за пылающие щеки.

–– Говнюк, –– безапелляционно сказал Мальком, –– такой же говнюк, как и его отец.

–– Заткнись, –– со слезами в голосе сквозь стиснутые зубы прошептала я.

–– Сама заткнись, –– отмахнулся от меня Мальком.

Я унизительно громко шмыгнула носом и опустила голову вниз, давая волю слезам. Моя мечта о брате была безжалостно разрушена трусостью Малфоя-младшего. Теперь он не казался мне симпатичным: наоборот, его заостренные черты лица я находила крайне отвратительными, а малфоевская худоба явно говорила о немощности. Я ненавидела себя за то, что думала, будто он достоин быть в нашей слизеринской семье, и ненавидела его за то, что в его жилах текла, такая же, как и у меня, чистая родовитая кровь.

–– Ох, Шляпа –– проказница, –– толкнул меня в бок Кайл и захлопал.

–– Чего? –– я вытерла слезы и подняла голову. Блэр почему-то не сидела напротив меня, и я завертела головой в поисках старосты.

–– Теперь все будет по-другому, –– счастливо сказал Найджел и засвистел. Я совсем растерялась. Полностью развернувшись, я, наконец, увидела Блэр, шедшую к нашему столу. Позади неё плелся новый «отверженный», ученик непопулярного факультета Слизерин –– Альбус Северус Поттер.

–– Растопырник**** мне в овсянку! – непроизвольно вырвалось у меня.





______________________________________________________________

спасибо Бланш Бурбон и бете, Таи Кельтх, за вычитку =)))))

* - это примерно 56 кг.

** - Беатрис Блоксам, по данным книжки «Сказки Барда Бидля», была автором (далее цитата) «печально знаменитых «Сказок дедушки Мухомора»», которые, насколько я поняла, отличались редкостно фллафным стилем изложения.

*** - заклинание, вызывающее Черную метку.

**** - магическое животное, похожее на осьминога. (с http://ru.wikipedia.org/wiki/ )


Глава третья. Нотт, прыщи и Г.Н.И.Ль

если мы на дне, значит, мы теперь морские звёзды (с)


После церемонии распределения в нашей гостиной царила атмосфера радости: все веселились, наблюдая за тем, как Нотт пытался сдержать Бинкли и Фергинсона, горевших желанием устроить темную Альбусу Северусу Поттеру.

–– Вы в своем уме? –– вопил Найджел, растопырив руки. Обычно бледные щеки Нотта теперь были цвета квиддичной формы гриффиндорцев, а всегда аккуратно причесанные белесые волосы торчали в разные стороны –– Нотт во время своего яростного монолога постоянно хватался за голову.

–– Отойди, Найджел, –– смело выступив вперед, важно сказал Гевин, –– ты пока не староста…

–– Но зато в отличие от вас, тупиц, я вижу последствия ваших действий! Китти!

Я вздрогнула и высунулась из-за спинки кресла, где предавалась скорби. Найджел от чего-то считал меня сторонником собственных взглядов и когда его не понимали, он всегда звал меня на помощь.

–– Китти, скажи этим двум идиотам, что своим бессмысленным поступком они только усугубят вражду и докажут гриффиндорцам и ребятам с других факультетов, что они правы, считая нас кучкой обозленных магов!

Что меня всегда поражало в Найджеле, так это то, как он умудряется так долго кричать, не переводя при этом дыхание.

–– Успокойтесь, –– я посмотрела на Малькома и Гевина, –– Поттер того не стоит.

–– Как не стоит? –– взбесился Мальком, –– это же Поттер!

–– Поттер Поттеру рознь, –– вмешалась в разговор миролюбивая Хэзелнат.

–– Поттер от Поттера не далеко падает, –– возразил Гевин.

–– В семье не без Поттера, –– вторил Мальком другу.

–– Если я еще раз услышу эту фамилию, то наложу на вас Круцио. И видит Мерлин, меня простят, –– в гостиную зашла Блэр МакКалистер, потирая линзы очков о рукав мантии. Она плюхнулась в кресло, стоящее рядом со мной и, водрузив ноги на маленький, проеденный молью пуфик, громко простонала:

–– Нотт?

–– Да? –– Найджел тут же подлетел к начальнице.

–– Принеси мне воды. Первачки меня умотали, –– Блэр поерзала в кресле, а потом, открыв один глаз, улыбнулась, –– восемь сорванцов. Ну надо же…

Мы с Хэзелнат переглянулись и тоже заулыбались. Блэр редко когда была довольна положением дел на факультете, а сейчас её усталая улыбка была словно луч солнца после долгого дождя.

–– Даже больше, чем в 2015-м, –– пропел Кайл, который в это время сидел у камина и дразнил самодельным бантиком кошку Хэзелнат.

–– Ну, всего на одного человека, –– отозвалась МакКалистер.

–– И я даже знаю, кто этот человек, –– буркнул Гевин.

Проходящий мимо него Нотт злобно покосился на Бинкли и протянул Блэр кубок с водой. Девушка жадно осушила его и совершенно не по-женски вытерла губы рукавом мантии.

–– Зря ты, Гевин, –– начала МакКалистер, откидываясь назад, –– Поттер адекватный малый. И под нашим чутким руководством он таким и останется.

Блэр поставила кубок на пол и внимательно посмотрела на каждого, кто находился в гостиной.

–– Так что, ребятки, чтобы я не слышала разговоры о том, как, где и когда начистить личико Поттеру. В своем бастионе мы вырастим достойного слизеринца. Пускай даже с фамилией Поттер.

–– Мерлин, –– закатил глаза Мальком, –– какой пафос.

–– Замолкни, Фергинсон, –– нараспев проговорила Блэр, –– если хочешь знать, пафос –– это мое второе имя.

И вся гостиная разразилась оглушительным хохотом.

Утро второго сентября встретило меня жуткой болью в животе, которая означала одно: три-четыре дня я не смогу толочь копыто единорога для своего экспериментального зелья.

–– Месячные –– это так по-взрослому, –– с завистью в голосе сказала мне Ванга, наблюдая за моими попытками отыскать в дорожном сундуке салфетки. Да уж, знала бы она, как эта взрослость встает в пику с моей карьерой зельевара!

Когда я направлялась в душевую, то идущий мне на встречу Кайл пошутил, что для таких людей с проблемной кожей, как у меня, магглы создали косметику. Взглянув на себя в зеркало, я тихо выругалась. На носу и подбородке алели две здоровые красные точки –– прыщи, вечные спутники «взрослости».

–– Ангидрит твою перекись марганца! –– позже орала я, ища под кроватью ботинки. Я опаздывала на завтрак, а Генриетта и Ванга вместо того, чтобы помочь мне отыскать обувь, тихо ржали в кулаки.

–– Акцио ботинки! –– наконец не выдержала Селвин, и в ту же секунду об мой лоб затормозили носы обуви.

–– Вы что? –– вконец озверела я, –– Совсем охренели?

Короче говоря, на Зельеварение я пришла с двумя красными пятнами на лбу и с одним на правом крыле носа. Третий курс решительно начал входить в главу «Мои худшие воспоминания о школе».

Мисс Блоксам сдержанно кивнула нам, и мы стали рассаживаться по местам. Гриффиндорцев (с которыми у нас вместе проходили Зелья) не наблюдалось. Они дружно опоздали на пять минут и, ввалившись шумной гурьбой, только и бросили нашему декану:

–– Извините.

Мисс Боксам поправила очки и сказала:

–– Минус два балла с Гриффиндора за опоздание.

Мы с однокурсниками обменялись выразительными взглядами и склонили головы над учебниками.

–– Два балла! Какая щедрость, –– зашептал за моей спиной Кайл Малькому.

–– Сельдь сушеная, –– сделал Фергинсон комплимент профессору.

Я мысленно согласилась с ним.

–– Итак, –– между тем начала урок мисс Блоксам, –– кто мне скажет, что входит в состав Запутывающего зелья?

Моя рука разом устремилась вверх. Бабушка всегда говорила мне, что не любит это зелье и считает нужным отнести его к запретным, ибо при неправильной концентрации цинготравы и майорана зелье может обрести сильнейший побочный эффект –– безумие. Но мисс Блоксам не обязательно это знать. Она требует лишь четкое перечисление ингредиентов. Что может быть легче?

–– Давай, не подведи нас, Китти, –– шепнул мне Кайл.

Я надменно хмыкнула в ответ.

–– Мисс Паркинсон, я знаю, что вы знаете, –– скосив глаза в мою сторону, сказала профессор. –– Я хочу, чтобы кто-нибудь другой меня удивил. Мисс Вуд?

Ребекка Вуд, средняя дочь Оливера Вуда, перестала что-то рисовать на полях учебника и, испуганно оглядываясь по сторонам, начала медленно подниматься. Может, конечно, Бекки (как называют её гриффиндорцы) и неплохая девчонка, но меня воспитывал Маркус Флинт. А Маркус Флинт ненавидит Вудов. В частности Оливера Вуда. Поэтому я считаю, что вместо мозгов у Ребекки прутья олешника, из которого изготавливают Вильду* –– главную метлу, изобретённую её отцом.

–– Хм, даже по названию от Кометы далеко не ушла,–– саркастично отозвался о Вильде дядя Маркус, когда Вуд выпустил свое главное изобретение в продажу. А сейчас его третье, не менее гениальное изобретение пыталось вспомнить ингредиенты Запутывающего зелья.

Ребекка тянула гласные, накручивала на палец прядь каштановых волос и с мольбой в глазах косилась на меня, готовую уже выпрыгнуть из штанов.

–– Ммм! Ммм! –– мычала я, все выше и выше задирая руку.

–– Мисс Блоксам, –– невнятно начала Ребекка, –– вон, Китти хочет ответить.

–– Я вижу, мисс Вуд, –– сухо сказала профессор, –– мисс Паркинсон, прекратите стонать.

Дальше она сделала вынужденную паузу, потому что Поттер, Финниган и Сайрус Вейн громко заржали в свои три глубокие глотки. Я покраснела и опустила руку. Ребекка тяжело вздохнула.

–– Я жду вашего ответа, мисс Вуд, –– не унималась декан, –– сконцентрируйтесь. Я уверена, что вы знаете.

–– Майоран, –– неожиданно выдала Ребекка. Мисс Блоксам улыбнулась:

–– Верно, продолжайте.

–– Крысин…нет…Толченый панцирь скарабея?..

Я закатила глаза и громко цокнула.

–– Нет, мисс Вуд. Думайте.

–– Было б чем, –– не выдержала я и мою реплику, как назло, услышал Сайрус Вейн. Он сузил глаза, делаясь еще страшнее, и погрозил мне кулаком. Кайл, вступившись за меня, в ответ показал ему средний палец и отвернулся.

–– Ромашка?..

–– Нет, мисс Вуд, прекратите гадать.

–– Тысячелетник?

–– Вы уже на половину приблизились к тому, чтобы я начислила вам баллы, –– сказала профессор. Я обернулась и, округлив глаза, посмотрела на Кайла и Малькома. Они молча пожали плечами.

–– Ну а что ты хочешь, после того, как она сняла с них два балла за опоздание? –– нагнувшись поближе ко мне, шепнул Кайл.

–– Мистер Аларм, мисс Паркинсон, не мешайте мисс Вуд думать, –– пресекла нашу болтовню профессор.

–– Цинготрава, –– наконец выдохнула Ребекка и я еле сдержала себя, чтобы не выкрикнуть: «Аллилуйя!»

–– Ну, вот видите, мисс Вуд, –– поправляя очки, начала мисс Блоксам, –– главное –– это сосредоточиться и вспомнить. Пять баллов Гриффиндору.

На этом несправедливость закончилась. Мисс Блоксам написала на доске порядок приготовления зелья и мы, склонившись над котлами, принялись его готовить. На зельях я всегда сидела одна. Изредка ко мне подсаживался Кайл. Генриетта мучилась вместе со своим троюродным братом Фаргуаром, а Ванга сидела с Гевином. Обычно я быстрее всех справлялась с заданиями, и этот урок не стал исключением.

–– Как всегда блестяще, мисс Паркинсон. –– склонившись над моим котлом, произнесла мисс Блоксам. –– Пять баллов Слизерину.

Я, вытирая руки о тряпку, счастливо улыбнулась. Но стоило мне взглянуть в сторону гриффиндорцев, улыбка сползла с моего лица: Поттер кривлялся перед Финниганом, пытаясь пародировать меня, тянущую руку и издающую при этом страстные звуки.

–– Китти… пшш, Китти…

Я обернулась. Кайл и Мальком жестами спрашивали у меня, что положить в зелье первым: мелко нарезанный тысячелетник или веточку цинготравы. Я замотала руками и показала в сторону настойки майорана. Финниган, заметив наши переговоры, показательно кхемкнул, и мисс Блоксам обернулась.

–– Мисс Паркинсон, не подсказывайте. Дайте ребятам самим разобраться, –– строго вычитала мне профессор. Дуглас гадко улыбнулась, а Кайл и Мальком злобно зашипели. Одним словом, к концу урока я была на взводе. То ли дело было в месячных, то ли в том, что мисс Блоксам сегодня проявляла невероятную благосклонность к гриффиндорцам –– не знаю, что именно, но настроение у меня было как у бойцовского бульдога, требующего свежего мяса.

Когда наступил конец урока, и мы стали неспешно собираться, неожиданно к столу за которым сидели Кайл и Мальком, подошел Поттер. Растерянно почесав затылок, он обратился к Малькому:

–– Фергинсон, у меня тут такое дело…

–– У нас с тобой не может быть никаких дел, –– резко оборвал его Мальком и с силой запихнул в свой потрепанный рюкзак учебник по зельям.

–– Что тебе нужно, Поттер? –– с вызовом спросил Гевин, подойдя к столу однокурсников. Я, сложив руки на груди, встала позади Малькома.

–– Ну, уж куда нам без Бинкли? –– хмыкнул Джеймс, а Гевин мило улыбнулся ему в ответ.

–– Короче, я обращаюсь ко всем вам, –– Поттер вытащил руку из кармана и пальцем в воздухе очертил по нам линию, –– если я узнаю, что вы трогаете моего брата: обижаете, задеваете, поите какими-нибудь ядами…

Гриффиндорец на секунду задержал свой взгляд на мне и продолжил:

–– Или настраиваете его против меня или моей семьи… Если я узнаю об этом, то…

–– То ты со сломанной палочкой пойдешь на хрен! –– непроизвольно вырвалось у меня. Мальком и Гевин изумленно обернулись, а Поттер тихо фыркнул. Я тоже изумилась непроизвольно вырвавшимся словам и мысленно дала учебником по Трансфигурации себе по башке…Нет, мама определенно права: мне пора садиться за зелье, которое будет блокировать мой «непроизвольный словесный понос».

–– Па-а-аркинсон, –– Поттер внимательно посмотрел на меня и, хмыкнув, продолжил, –– ты становишься похожа на ту ведьму с шестьдесят седьмой страницы.

Даю перевод: на втором курсе на уроках Магловедения мы изучали сказки, и когда мы проходили «Белоснежку и семь гномов», мисс Саммерби с отвращением показывала нам иллюстрацию злой мачехи –– седовласой волшебницы с двумя огромными бородавками на носу и лбу.

–– Вот так магглы представляют себе чародеев, –– холодно сказала тогда профессор.

Я, вспомнив эту иллюстрацию, почувствовала, как задрожала моя нижняя губа, а в носу предательски защипало –– близилась истерика.

Поттер, потеряв ко мне всякий интерес, снова обратился к Малькому и Гевину:

–– Ну, в общем, вы меня поняли.

И, взяв свою сумку, он вышел из класса. Я тут же опустилась на скамейку и слезно выдохнула, спрятав лицо в ладонях:

–– Су-у-ука!

–– Да успокойся ты, –– скривился Гевин, –– прыщи пройдут. Ты же хороший зельевар –– свари себе какую-нибудь настойку против аллергии.

–– А заодно и тебе по увеличению объёма мозгов! –– буркнула я и выбежала из класса, схватив сумку. За мной побежала Ванга. Она догнала меня в коридоре, обняла за плечи и улыбнулась:

–– Ты самая симпатичная зельеварша на всем белом свете.

Я с красным от слез носом и опухшими губами тихо спросила:

–– Ты правда так думаешь?

Ванга на секунду растерялась, а потом быстро закивала. Я шмыгнула носом и счастливо улыбнулась.

Ванга Вакар принадлежала к тому редкому типу девчонок, которые даже сморкались с особым изяществом. Когда Ванга спала, свернувшись калачиком на самом краю кровати, пряди её черных волос красиво свисали на пол, закрывая наполовину лицо девочки. Мы с Генриеттой пытались точно так же спать, скидывая волосы на бок, но если у Генриетты они были короткими и до пола не доставали, то мне мои противно налипали на глаза и нос, затрудняя дыхание. И выглядела я далеко не соблазнительно.

Когда Ванга шлепалась на лавку, опаздывая к завтраку, и случайно задевала кого-нибудь, то она выдыхала, хлопая ресницами:

–– Pardon.

(Как мне рассказывал Кайл, у Гевина от этого «Pardon» перехватывало дыхание и подгибались колени)

Когда Ванга приземлялась на квиддичном поле после матча, то она аккуратно слезала с метлы (а не сваливались с неё как я) и, мягко откидывая с лица мокрые волосы, грациозно шла к раздевалке. Короче говоря, ни для кого не стало удивительным, что к середине второго курса за Вангой стали волочиться Гевин Бинкли и Мальком Фергинсон. Пока их ухаживания выражались лишь в сальных шутках и в том, что они втроем делали домашнюю работу. Как потом мальчики собирались делить любовь Ванги Вакар, мы не знали. Самые предприимчивые, такие как Кайл, делали ставки, пытаясь угадать, к какому курсу два близких друга подерутся из-за девушки. Мы с Генриеттой делали вид, что нам все равно, но втайне завидовали популярности соседки.

Особенно расстраивалась я потому, что на первом курсе нас с Вангой вообще считали за сестер. И действительно мы с ней были похожи: обе худенькие, высокие, черноволосые. Только вот на втором курсе у Ванги начала расти грудь, а бедра стали соблазнительно округляться, а я так и осталась худым нескладным воробушком, да к тому же с прыщами на лице.

–– Не волнуйся, Китти, у меня у самой грудь появилась только после того, как я родила тебя, –– успокаивала меня мама.

Так что перспектива иметь привлекательное тело у меня была, а пока я, торопливо вытирая слезы, шла с Вангой на обед.

Восемь первокурсников уже сидели за столом и живо болтали между собой. Я отметила то, что наш Поттер, улыбаясь, слушал рассказ Гиллиана Чедвика, кого-то дальнего родственника Генриетты. Рядом с Чедвиком сидела рыжеволосая конопатая девчушка. Её волосы были стянуты в тугой пучок на затылке; на вороте школьной мантии блестела брошь с лентой, а на коленках девочка расстелила салфетку. Рядом с мальчиками сидела не первокурсница Слизерина, а какая-то Минерва МакГонагалл в детстве.

–– Не знаешь, кто это? –– украдкой шепнула я Ванге, когда мы садились. Ванга ухмыльнулась и ответила:

–– Хэзер Уилкинс. Полукровка.

Я скривилась.

–– А ведет себя так, как будто сидит на Весеннем приеме Нарциссы Малфой.

Ванга прыснула в кулак и шутливо хлопнула меня по коленке.

–– Видишь, –– развернувшись, снова шепнула Ванга, –– она ест другую еду?

И правда: на тарелке у девчушки вместо пюре и бифштекса была какая-то странная каша бледно-розового цвета.

–– С ней прибыл личный эльф, и он готовит для неё еду. Мне так сказала Блэр.

Я изогнула бровь и внимательно посмотрела на девочку.

Заметив мой взгляд, она отложила ложку и, кивнув головой, четким голосом сказала:

–– Приятного аппетита.

На её голос повернулись Поттер и Чедвик и, увидев, что мы с Вангой сидим напротив, растерянно замолчали.

–– Приятного аппетита, –– почти хором отозвались мы с Вангой.

Хэзер опустила голову и зачерпнула новую порцию своей каши, а мы с Вангой принялись за пюре с бифштексом.

–– Ну, детишки, как проходит первый день? –– решила начать разговор с первокурсниками Ванга. Они начали что-то тараторить, перебивая друг друга. Я совсем их не слушала и поглощала обед. Отвлеклась я лишь тогда, когда к нам присоединился мой курс: Фергинсон, Бинкли, Селвин, Аларм и Уоррингтон.

–– Эй, подвинься, –– грубо сказал Гевин Чедвику и мальчик, робея, начал медленно двигаться влево, давая Бинкли сесть между ним и Поттером.

–– Бинкли, будь повежливей с сыном моей двоюродной тетки, –– сердито сказала Генриетта, ставя свою сумку рядом с моей. Я чуть придвинулась к Ванге, а Генриетта села рядом со мной, оказавшись прямо напротив Гевина.

–– Селвин, да тут половина Хогвартса твои родственники, –– раздраженно цокнул Гевин, –– у меня на всех манер не хватит.

–– Ура, еще один рыжик! –– Тем временем Мальком пристроился рядом с чванной рыжеволосой девочкой. –– Ну, привет-привет, дитя Солнца!

Девочка смотрела на Фергинсона так, будто он является частым посетителем больницы Св.Мунго.

–– Меня зовут Хэзер Уилкинс, –– надменно отчеканила она. Мальком улыбнулся и протянул руку:

–– Мальком Фергинсон.

Девочка растерянно посмотрела на его протянутую ладонь и ошарашено покосилась на остальной стол, который замер в ожидании. Лично я кусала пальцы, стараясь не рассмеяться.

–– Кмх, очень приятно, мистер Фергинсон, –– откашлявшись, пробормотала Хэзер и чуть сжала ладонь Малькома.

–– Мистер? –– фыркнул Мальком и засмеялся, –– Морковка, ну ты даешь!

Это ёще одна из причуд Малькома –– он всем дает прозвища. Иногда они приживаются, иногда нет. Лично мое «Стебелек» в народе не закрепилось, зато Нотта мы за глаза зовем «Министр», потому что когда Найджел важно надувает щеки, то вмиг становится похожим на нашего придурковатого предводителя Министерства –– Кингсли Бруствера.

Судя по покрасневшему лицу Хэзер, ей её новое прозвище не понравилось.

–– Н-не надо меня так называть! –– взвизгнула она, –– Я вам не питомец, чтобы давать мне клички!

Мальком миролюбиво поднял руки.

–– Хорошо, ладно. Как скажешь.

–– Я –– Хэзер! –– продолжала истерику девочка.

–– Я понял.

–– Я Хэзер Уилкинс. Зовите меня так!

Мы с Вангой многозначительно переглянулись и ухмыльнулись. Ну ладно, не на МакГонагалл, но на мисс Блоксам в миниатюре новоявленная слизеринка походила уж точно.

–– А у тебя, Альбус Северус Поттер, есть пожелания насчёт прозвища? –– обернувшись к соседу, спросил Гевин. Поттер удивленно уставился на него, не уловив сарказма в голосе парня.

–– А как тебя зовут дома? –– ласково спросила Генриетта. Поттер и рта не успел открыть, как Кайл, Мальком и Гевин принялись перебирать вариации:

–– Маленький принц?

–– Зеленоглазик?

–– Промежуточный?

–– Эльбрус?

–– А ну-ка заткнулись.

Парни, перестав смеяться, закрыли рты и виновато посмотрели на только что подошедшего Найджела Нотта.

–– Обед отменятся, –– продолжил Нотт, –– нам срочно нужно собраться и обсудить кое-какие планы на ближайший учебный год.

Нотт помахал своим вечным спутником –– папкой из драконьей кожи. По выглядывающим из неё исписанным листам пергамента можно было сделать вывод о том, что Нотт пришел в Большой зал прямо из кабинета мисс Блоксам.

–– Но мы не поели, –– возмутился Гевин.

Нотт молча полез в карман мантии и извлек из неё круглые механические часы на тонкой цепочке. Открыв их, он сунул циферблат прямо под нос Бинкли.

–– Обед начался в час дня. Сейчас двадцать минут второго. По-моему, этого времени вполне достаточно, чтобы утолить первичный голод. Если ты, конечно, не занят дрессировкой первокурсников.

Гевин поджал губы и отодвинул от себя полную тарелку с едой.

–– Так, вставайте и поживее собирайтесь в гостиной. У меня урок в два часа, –– сказал Нотт и почему-то мне подмигнул. Я поежилась.

–– Тили-тили тесто, Кит –– Ноттова невеста, –– хохоча, тихо запела Ванга за моей спиной, когда мы шли в нашу гостиную.

–– Да-а, жених и невеста! По полу катались, сек… –– подхватила Генриетта, вызывая на моих щеках гневный румянец.

–– Замолчите! –– зашипела я, а девочки, забавляясь моей реакцией, продолжали тихо нашептывать: «Жених и невеста».

Когда мы уселись вокруг камина, в ожидании речи Нотта на какую-то очень важную тему, Генриетта неожиданно схватила мою ладонь и, проведя пальцем по одной из линий, вдруг пророческим голосом изрекла:

–– Вижу я: девушка ты добрая, а у твоего мужа в фамилии будет двойное Т.

Я устрашающе скрипнула зубами, а Ванга и Генриетта громко засмеялись, привлекая к себе внимание остальных сокурсников.

–– Селвин, Прорицания у нас только на следующей неделе, –– не поняв шутки, сказал Гевин. Схватив подушку с дивана, он бросил её на пол и сел рядом с Вангой, тесно прижавшись к ней бедром. Ванга скривилась и отодвинулась, прижимаясь ко мне.

–– А у меня дар, –– высунув язык, сказала Генриетта, –– я прорицательница в десятом поколении. Так что, Китти, задумайся.

И они с Вангой снова принялись глумиться, шепча мне с двух сторон: «Жених и невеста». Я, громко зарычав, встала и пересела к первокурсниками. К моей радости, подошел Нотт и, встав в центре круга, что мы образовали, открыл свою папку.

–– Итак, в план Г.Н.И.Ль наша любимая староста факультета Блэр внесла свои личные пожелания.

–– Г.Н.И.Ль?

Я чуть повернула голову, увидев, что голос переспрашивавшего принадлежал Поттеру.

–– Да, Г.Н.И.Ль, –– кивнул Нотт.

–– План под названием «Г.Н.И.Ль»? –– сдерживая улыбку, снова спросил Поттер.

–– Гриффиндорцы Недостойны Именоваться Лучшими, –– лениво расшифровал аббревиатуру Нотт, которую он придумал на втором курсе, когда Гриффиндор во главе с Луи Уизли обыграли наш факультет в финале шахматного турнира.

–– Г.Н.И.Ль? –– потешался Поттер. –– Ладно. Г.Н.И.Ль так Г.Н.И.Ль.

Я с симпатией покосилась на среднего ребёнка звёздного семейства, отмечая про себя, что он действительно адекватный малый, как и говорила Блэр.

–– Итак, к сожалению, этот учебный год последний для нашей Блэр и поэтому она хочет в квиддиче дойти хотя бы до полуфинала.

–– Как-то скромно, –– заметил Мальком, один из наших загонщиков. –– А как же мечта в финале обыграть Пуффендуй?

Дело в том, что уже на протяжении нескольких лет главная борьба в квиддиче разворачивалась между гриффиндорцами и пуффендуйцами. Как только во главе факультета встал профессор Долгопупс, Пуффендуй неожиданно начал блистать в спорте.

–– Все дело в белладонне, –– со знанием дела говорил Мальком, когда пуффендуйцы обыгрывали гриффиндорцев в очередном матче.

–– Нет, тут явно не обошлось без настойки наперстянки**, –– замечала я, наблюдая за тем, как ловец Пуффендуя ловил снитч.

В общем, величественное высказывание Тедди Люпина: «О, спорт, ты –– Гриффиндор!» начало терять свою актуальность.

–– Если ты, Фергинсон, продолжишь все так же коряво отбивать бладжеры, мы и до четвертьфинала не дойдем, –– едко заметил Фаргуар, обращаясь к Малькому. Рыжий лишь улыбнулся в ответ.

–– Тактику игры вы будете обсуждать с профессором Флинтом, –– строго сказал Нотт. –– Сейчас мы лишь выделяем главные цели на этот год.

Я закатила глаза и жестами показала Ванге, что меня сейчас стошнит. Ванга кивнула и, скосив глаза на прижавшегося к ней Гевина, задвигала бровями. Я хихикнула и одними губами прошептала: «Жених и невеста». В ответ мне показали средний палец.

–– …в этом году мы с мисс Блоксам решили, что на Хеллоуин наш факультет подготовит спектакль «Легенда о рыцаре Ланселоте». Отбор актеров начнется уже в пятницу, поэтому все вы должны на нем присутствовать. Учитывая, что наши главные звезды, Руфус и Альтеда, выпустились в прошлом году, слизеринская актерская труппа резко поредела. Поэтому будем искать таланты среди вас, третьего и второго курса.

Постановка школьных спектаклей на праздники –– традиция из разряда уже порядком подзабытых, но усиленно обегераемых старожилами. Директор бережно вытирала пыль веков с древних порядков и пыталась привить к ним любовь учащихся. Разыгрывать рождественские спектакли было принято ещё когда моя бабушка училась на четвёртом курсе, а Минерва МакГонагалл заканчивала школу. Постановками занимался тогдашний профессор Травологии Герберт Бири, и в основном на сцене разыгрывались сказки барда Бидля***. Но после неудачной постановки по сказке «Фонтан феи Фортуны», во время которой пострадало пару учеников, идею со спектаклями решили забыть. А Герберт Бири уволился из Хогвартса и стал преподавателем в ВАДИ (Волшебной Академии Драматического Искусства)****.

Но, видимо, Минерве МакГонагалл очень нравилось смотреть на то, как дети читали со сцены стихи, забывая слова и заикаясь, потому как только она стала директором школы, был издан указ «об обязательном открытии хогвартского театрального кружка». Идея провалилась, так как в этот кружок входили только когтевранцы и слизеринцы, самые способные к лицедейству. Гриффиндорцы и пуффендуйцы, как оказалось, могли лишь бегать, махать палочками и ловить снитчи. Именно тогда второкурсник Тедди Люпин сказал свою знаменитую фразу: «О, спорт, ты –– Гриффиндор!».

Но директор считала, что человек должен быть развит всестороннее и поэтому на каждом факультете была образована своя маленькая актерская труппа. На Хеллоуин, который открывал театральный сезон, Рождество, Пасху и на праздник, который странно именовался «День памяти Основателям», каждый факультет представлял на суд учеников, преподавателей и попечителей Совета Школы свою постановку. Обычно порядок определялся жребием, который тянули старосты факультета. В этом году с легкой руки Блэр МакКалистер честь открывать театральный сезон выпала нам.

–– Весной нас ждет еще одно соревнование по Геокэтчингу*****, так что готовиться начнем сразу после рождественских каникул, –– занудно продолжал Нотт, рассматривая листы из своей папки.

Геокэтчинг был альтернативой Турниру Трех Волшебников, только менее опасный и более легкий. Ученики делились на шесть команд из восьми человек, в которые входили по два участника с каждого факультета и с любого курса, кроме седьмого, пятого и первого. У каждой команды был свой цвет, под которым должны были располагаться тайники, которые команды в процессе беготни по окраине Запретного леса должны были отыскать. Палочкой мог пользоваться только капитан команды, у остальных же участников палочки отбирали перед началом соревнований. Команда, которая находила наибольшее число тайников, выигрывала и получала призы. В основном вкусности из «Сладкого королевства».

Лично у меня с этим очередным новшеством, введенным директором, были связаны не самые лучшие воспоминания, потому что прошлый Гэокетчинг закончился для меня двухдневными каникулами в Лазарете. А все потому, что Дуглас Финниган случайно (это он так говорил) толкнул меня во время бега и я, споткнувшись об выступающий из-под земли корень дерева, улетела в небольшой овраг. Результаты был неутешительны: перелом правой ноги, сильные ушибы и проигрыш нашей команды. Во всем винили меня и мою неуклюжесть. А я даже с травмами находила в себе силы парировать Дугласу, что ему нужно поменьше налегать на карамельные бомбы, и тогда он не будет своим тучным телом задевать других. И все бы закончилось Непростительными заклинаниями с обеих сторон, если бы нас с Дугласом вовремя не разнял дядя Маркус. Короче, главная идея Геокетчинга –– ослабить вражду между факультетами –– не оправдывала себя.

–– А что ты больше всего хочешь? –– уже ночью, после этого дня, шепотом спросила у меня Ванга. –– Выиграть в квиддич, получить высший бал за постановку или победить в
Геокэтчинге?

–– Я хочу научиться варить Напиток живой смерти, –– поворачиваясь лицом к кровати подруги, ответила я.

–– Фу, Паркинсон, ты не исправима, –– фыркнула Вакар и зашуршала простынями. –– Спокойной ночи, миссис Нотт.

–– Добрых снов, миссис Бинкли.

В меня полетела подушка, которая ударилась о мои ноги. Привстав, я взяла подушку Ванги и прижала к себе, как плюшевого зайца, с которым я обычно спала в детстве. Под яростное сопение Вакар и ровное дыхание Генриетты я погрузилась в сон.


______________________________________________________

* - это название одной из комет.

** - наперстянка лечебная трава, из неё получают хорошие сердечные средства.

*** - комментарии Альбуса Дамблдора в книжке «Сказки Барда Бидля».

**** - все те же комментарии Дамблдора.

***** Geocaching (от греч. γεο- — Земля и англ. cache — тайник) — туристическая игра с применением спутниковых навигационных систем, состоящая в нахождении тайников, спрятанных другими участниками игры (c http://ru.wikipedia.org/wiki/Геокешинг)


Глава четвертая. Уилкинс, гормоны и настойка алоэ на меду


Как же все-таки наши внутренние ощущения зависят от того, в какой обстановке мы их переживаем. Витиеватость моей мысли заключается в следующем: дома я очень люблю утро. Я просыпаюсь не от топота ног и шумной болтовни, а от того, что в мой нос воровато закрадывается аромат свежих булочек, которые печет моя бабушка к завтраку. Дома можно ходить в своей пижаме, на которой изображены золотые снитчи (пижаму мне подарил дядя Маркус), не боясь, что меня засмеют. По утрам дома меня никто не подгоняет и не заставляет наспех –– а это значит небрежно –– одеваться и «живо подниматься в Большой зал на завтрак».

Проснувшись этим утром в Хогвартсе, я неожиданно поняла, почему моя здешняя жизнь не сладка –– все дело было в незадавшемся утре. Как известно, успех дня во многом определяется тем, с каким настроением ты просыпаешься, а в Хогвартсе я всегда просыпалась в отвратительном расположении духа.

Сегодня меня разбудила Генриетта. Селвин бегала по комнате и ловила свою крысу, которую мы называли Гевин. В честь Бинкли. Гевин сегодня с утра был от чего-то сильно оживлен и поэтому как угорелый носился по нашей спальне, вынуждая свою хозяйку выражаться такими крепкими словесными конструкциями, которыми обычно изъясняются между собой посетили «Дырявого Котла».

–– Что с ним? –– просипела я, наблюдая за тем, как Гевин пытается забраться на мою прикроватную тумбочку.

–– Не знаю! –– чересчур громко воскликнула Генриетта и грубо схватила Гевина за шкирку. Крыс возмущенно запищал и задергал лапками в знак протеста.

–– А можно потише? –– грозно раздалось с соседней кровати, –– люди тут пытаются спать.

–– Люди? –– тут же отреагировала Генриетта, –– а вас там несколько?

Ванга приподнялась с постели и принялась водить ладонью по матрасу, ища свою вторую подушку, которую она вчера ночью кинула в меня. Между тем Гевин снова вырвался из рук хозяйки и, оцарапав Генриетту, опять рванул к моей тумбочке.

–– Китти, у тебя там сыр что ли? –– наблюдая за крысой, сонно спросила Ванга. Я пожала плечами и открыла верхний ящик тумбочки –– на поверхности лежала колбочка с Бодрящей настойкой*, которую я вчера пила, для того чтобы уменьшить менструальную боль.

Гевин запищал сильнее и стал проворно карабкаться к верхнему ящику моей тумбочки. Я тут же поспешила его закрыть, а Генриетта еще раз схватила питомца за шкирку и, тихо ругаясь, потащила его к клетке.

–– Ну и что ты там намешала? –– зевая, спросила у меня Ванга. Я растерянно пожала плечами и принялась перечислять:

–– Там бадьян, корпотка, папоротник, крапивница, ложная болотная мята. Видимо, запах какой-то из этих трав нравится животным.

Я обернулась и посмотрела на аквариум Долохова. Земноводное спокойно спало в своем стеклянном домике, и я искренне позавидовала ему.

–– Или только крысам, –– поправила меня Ванга и откинулась на кровать, заставляя пружины продавливаться со страшным скрипом.

Генриетта наконец запихнула Гевина в клетку и принялась причитать, что этот волосатый гаденыш исцарапал ей все руки. Ванга уже тихо посапывала –– видимо, досматривала прерванный сон –– а я молча собиралась в душ под яростный монолог Селвин. Натянув банный халат поверх своей ночной рубашки, я схватила полотенце и сонно побрела в сторону душа.

Превозмогая зевоту, я желала доброго утра всем сокурсникам, проходящим мимо.

–– Доброе утро, мисс Паркинсон, –– мимо меня прошла Хэзер Уилкинс. Я кивнула ей в ответ и уже собралась пойти дальше, как заметила то, что Хэзер скрылась за дверью недействующей душевой. Я мигом проснулась и удивленно уставилась на закрывшуюся передо мной дверь. Посмотрев по сторонам, я приложила ухо к двери и услышала за ней шум воды. Я изумленно уставилась на блестящую поверхность двери и постучала костяшками пальцев по ней. В ответ мне раздалось: «Здесь занято!».

–– Представляете, первую душевую открыли, –– сказала я, когда уже умытая и в некоторой степени взбодрившаяся вернулась в комнату. Ванга сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги, и расчесывала свои спутавшиеся во время сна волосы. Генриетта возилась в шкафу.

–– Это та, в которой якобы стоит фарфоровая ванна? –– оживилась Ванга, услышав мою реплику. Я кивнула. Генриетта перестала перебирать свои вещи и замерла.

–– Наверное, для первокурсников открыли, –– предположила я, снимая халат.

Вакар, отбросив расческу в сторону, быстро влезла в свои уги и, схватив полотенце, рванула к выходу. За ней ринулась Генриетта.

–– Так нечестно, Вакар! Я первая проснулась, –– донеслось из коридора.

Я выдохнула и, переступив через грязную мантию Селвин, полезла в шкаф за одеждой. Сегодня у нас были пара по Уходу за магическими существами, следовательно, нужно было одеться потеплее. Я достала черный свитер под горло, теплые черные брюки и сняла с вешалки свой любимый слизеринский шарф. Сунув шарф в сумку с учебниками, я принялась неспешно одеваться к завтраку. Стянула волосы в узел на затылке, проверила свою школьную мантию на наличие прицепившихся ниток и пылинок и, не обнаружив их, направилась в Большой зал. В этот ранний час за нашим столом сидела лишь Уилкинс и второкурсник Торгул Мунго. Торгул был крайне молчаливым ребенком и походил на слабоумного.

–– Ну не зря его имя переводится, как «чайник», –– обычно потешался над ним Фаргуар.

–– На себя посмотри, –– вступалась за мальчика Генриетта.

Но, как бы то ни было, лично я Торгула старалась избегать. Поэтому я села за самый край стола, заодно подальше и от Уилкинс. Подняв кубок с тыквенным соком, я чуть отпила, и когда ставила его обратно, мой взгляд невольно обратился на стол Когтеврана. За столом этого факультета тоже сидело не так много человек: один семикурсник, парочка четверокурсников и троица первокурсников, из которой я знала только двоих – Скорпиуса Малфоя и Розу Уизли. Мальчик, сидевший между ними что-то оживленно рассказывал, а Скорпиус, явно не слушая его, лениво водил ложкой по тарелке. Неожиданно Малфой поднял голову, видимо почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него и, перехватив мой взгляд, блондин отчего-то покраснел и тут же опустил голову. Я тоже отвела глаза и принялась поглощать еду, стараясь больше ни на кого не отвлекаться.

Уже почти к самому концу завтрака, к нам внезапно присоединились Ванга и Генриетта. Зашли они в Большой зал не одни, а в сопровождении Блэр, которая что-то им вычитывала.

–– Пора ставить на наш герб черепаху, –– донесся до меня разраженный голос старосты, –– ибо некоторые студенты стали крайне нерасторопными и медлительными.

Я удивленно посмотрела на соседок, а те в свою очередь смерили меня презрительными взглядами.

–– Ну, спасибо, Паркинсон, –– прошипела Ванга, присаживаясь напротив меня, –– не думала, что ты являешься любительницей таких жестоких подстав.

–– Ванга, ну перестань, –– вдруг вступилась за меня Генриетта, –– может, ей спросонья показалось.

–– А в чем, собственно, дело? –– растерянно спросила я, не понимая, о чем идет речь.

–– Вакар, у тебя зубная паста на щеке, –– вдруг крикнул Мальком Ванге, –– или это не паста?

Гевин громко заржал, одобрительно хлопая друга по плечу.

–– Паста! Идиоты! –– рявкнула Ванга и, схватив салфетку, принялась яростно тереть щеку.

Я продолжала недоуменно смотреть на соседок.

–– Мы опоздали, потому что полчаса пытались открыть ту ванну, –– наконец прояснила ситуацию Ванга.

–– Мы её не открыли. Даже заклинаниями! –– воскликнула Генриетта.

–– А потом приперлась Блэр и наорала на нас, –– продолжила рассказ Ванга.

–– …сказала, что дает нам десять минут на сборы.

–– …и если мы опоздаем на завтрак, то она заставит нас неделю убираться в гостиной.

Я в пол-уха слушала девочек, бросая косые взгляды в сторону Уилкинс. Нет, она определенно заходила в ту ванну. Мне не показалось.

«Личный эльф, отдельная еда и ванна», –– раздраженно думала я, –– «Да что она за принцесса такая?!»

Но мысли об Уилкинс быстро сменились другими из-за того, что девочки припозднились к завтраку, а уйти, не съев горячие тосты, Генриетта просто не могла. Значит, мы рисковали опоздать на урок профессора Бинса. Я, конечно, могла их оставить и идти на пару вместе со всеми остальными, но чувство совести едко говорило мне, что именно из-за меня девочки и опоздали на завтрак. Поэтому я, нервничая, подгоняла Селвин.

–– Китти, это же Бинс! –– махнула рукой Ванга, –– ничего страшного, если мы немного опоздаем.

–– Он, возможно, и не заметит, –– улыбнулась Селвин и потянулась к еще одному тосту. Я шлепнула её по руке и строго сказала:

–– Нет!

Генриетта недовольно покосилась на меня, а я продолжила:

–– Кто-то вчера вечером заявил, что садится на диету, не так ли?

Генриетта печально выдохнула и кивнула:

–– Да. Спасибо, Китти, что напомнила.

Я довольно улыбнулась и мысленно сделала пометку в своем трактате: «Как стать примерным слизеринцем», пункт 251: ради собственной выгоды, не стесняясь, используйте слабости людей против них самих.

Упиваясь собственным коварством, я бодро шагала на лекцию по Истории Магии. Как Генриетта и предположила, профессор даже не заметил то, как мы тихо вошли и прошмыгнули за крайнюю парту. Он оторвал свой взгляд от конспекта только тогда, когда Ванга громко зашуршала пергаментом, разворачивая его. Строго кхемккув, профессор продолжил читать. Мы с девочками выдохнули.

–– Слава Моргане, что урок у нас с когтевранцами, а не с гриффиндорцами. А то подняли бы здесь шум: «Слизеринцы опоздали! На костер их, на костер!», –– тихо шепнула Генриетта. Мы с Вангой закивали и, обмакнув перья в чернила, принялись записывать монотонный монолог Бинса. Генриетта же начала рисовать на своем свитке какие-то цветочки и единорогов.

Подперев щеку рукой, я старательно записывала все, что говорил профессор Бинс. Не то, чтобы я очень любила Историю, нет, наоборот, я находила этот предмет крайне нудным, просто профессор Бинс внушал мне ужас, и я очень боялась, что завалю его предмет на экзамене. Пары Бинс проводил флегматично, зато на экзамене он превращался в свирепого вепря, выжимая из студента максимум знаний по предмету.

Кто действительно с интересом слушал лекцию, так это Фаргуар Уоррингтон, но с его какой-то фанатичной любовью к знаниям, он мог, наверное, точно также упоительно слушать и расписание поездов на вокзале Кинг-Кросс.

–– Китти, –– Вакар толкнула меня рукой в бок и кончиком пера указала на когтевранца Регулуса Монтогомери, который на втором курсе в День Святого Валентина завалил Вангу открытками. Мальком и Гевин, увидев тогда это безобразие, на следующий день подрались с Регулусом. Правда, под предлогом того, что Монтогомери якобы косо посмотрел на Бинкли и ухмыльнулся, но мы-то поняли истинную причину конфликта. Ванга потом неделю ходила, как ехидно говорила Генриетта, с короной на голове. А сейчас нерадивый поклонник хватал за коленки свою сокурсницу, ужасную Айрис Булстроуд.

Булстроуд была из тех отступников, которые предпочли Слизерину Когтевран. Вся родня Айрис испокон веков училась в Слизерине, а её тетка вообще жила с моей мамой в одной комнате, когда та училась в школе. Близкими подругами они не были, но отношения у них сохранились хорошими. Я знала Айрис по мимолетным визитам к Булстроудам, и я была уверена, что в Хогвартсе мы с этой тучной шатенкой будем дружить. Но Айрис поступила на Когтевран. И не одну меня тогда это расстроило. Как потом оказалось, Айрис была какой-то родственницей Генриетте и Селвин тоже надеялась на то, что Айрис поступит на Слизерин. А теперь Булстроуд была у Генриетты любимой темой для шуток. Селвин высмеивала в ней все: полноту, кучерявые волосы, немного оттопыренные уши, манеру разговаривать, растягивая слова.

–– Это Булстроуды виноваты в моей широкостности, –– иногда вздыхала Селвин, –– моя прапрабабка была замужем на Руберусом Булстроудом.

Генриетте и в голову не приходило, что причина её излишнего веса заключалась не в смежных генах с Булстроудами, а в том, что Селвин была известной любительницей поесть.

–– Фу, –– выдохнула Генриетта, тоже заметив руку Регулуса на коленке Булстроуд, –– он что, ослеп?

Айрис между тем, густо покраснев, скинула руку сокурсница со своей ноги. Парень тут же положил её обратно. Айрис, ерзая на лавке, посмотрела по сторонам и, убедившись, что на них никто не смотрит, позволила ладони Монтогомери двинуться дальше, к крутому бедру девушки. Мы все трое, наблюдая за этой картиной, скривились.

–– Меня сейчас вырвет, –– прошептала Ванга.

Это же она повторила, когда мы, стоя на улице, наблюдали за тем, как Поттер пытался задрать юбку Ребекке Вуд. Профессор Граббли-Дерг опаздывала, и мы с гриффиндорцами рассеяно топтались около домика лесничего –– Рубеуса Хагрида. Они с профессором Граббли-Дерг вместе делили пост преподавателя по Уходу за магическими существами –– мисс Вильгельмина Граббли-Дерг вела этот предмет у младших курсов, а уже начиная с четвёртого по седьмой учеников запугивал своей жуткой живностью профессор Хагрид. Я с ужасом ждала будущего учебного года и встречи с этим полу великаном, ну а пока мне и моим сокурсникам можно было наслаждаться спокойными уроками в обществе мисс Граббли-Дерг, которая сейчас почему-то опаздывала.

–– Гормоны, –– фыркнула Генриетта, наблюдая за тем, как Ребекка, оглушительно визжа, отбивалась от Поттера.

–– Тоже мне банши, –– хмыкнула я, когда Вуд в очередной раз вскрикнула, потому что Поттер потянулся к её коротенькой юбочке. Гриффиндорцы хлопали и смеялись, подбадривая Поттера и, вгоняя этим в краску Вуд. Наш курс спокойно разместился под деревьями и молча наблюдал за подростковыми игрищами гриффиндорцев.

–– Я замерзла, –– капризно сказала Ванга и принялась тереть свои ладони друг о друга.

–– Попроси Бинкли согреть тебя, –– издевательски предложила Генриетта, и Ванга обиженно надула губы. Я скосила взгляд в сторону мальчиков и заметила то, что Мальком, Гевин и Кайл встали с земли, на которую они уселись в ожидании профессора. Я повернула голову: к нам шла мисс Граббли-Дерг, спускаясь по ступенькам ведущей в Хогвартс лестницы. Она на ходу застегивала манжеты на своей рубашке и поправляла ворот мантии.

–– Извините, –– сказала она, спустившись, –– директор меня задержала. За мной!

Хоть Блэр это и яростно отрицает, мы все равно считаем, что профессор Граббли-Дерг состоит в родстве с нашей старостой. Седые и коротко подстриженные волосы профессора всегда торчат в разные стороны, напоминая колючки ехидны; походка у неё уверенная и стремительная, и при каждом шаге её курительная трубка, привязанная к поясу, бьется об бедро. Любовь профессора к брюкам породила между учениками шутки о том, что всякого рода балы она пропускает только из-за того, что женщинам там положено быть в платьях.

Говорит мисс Граббли-Дерг всегда быстро и короткими фразами, не осложняя свою речь метафорами или оборотами. И поэтому как только она бросила нам: «За мной», мы послушно поплелись за бодро шагающей по осенней грязи мисс Граббли-Дерг. С попеременным успехом огибая лужи, мы шли к горному озеру.

Неожиданно остановившись, профессор принялась заправлять свои брюки в длинные сапоги из драконьей кожи. Мы топтались на месте и недоуменно смотрели на преподавателя.

–– Профессор, а нам тоже…э-э…нужно заправить брюки? –– неуверенно начала Ванга, смотря на преподавателя.

–– Что, Вакар, боишься промочить ножки? –– хмыкнул Поттер.

Ванга окинула его презрительным взглядом и скрестила руки на груди, ожидая ответа профессора. Выдохнув, мисс Граббли-Дерг выпрямилась и качнула головой:

–– Нет. Стойте. Я сейчас.

Забрав полы своей мантии, профессор двинулась к берегу озера. Мы все вытянули шеи, наблюдая за ней. Мисс Граббли-Дерг усела на корточки и принялась водить рукой по влажному песку. Что-то нащупав, она дернула рукой, и из воды стала медленно подниматься небольшая клетка.

–– Что, что там? –– Дуглас Финниган, схватив меня за плечи, стал подпрыгивать, пытаясь разглядеть существо в клетке. Я сильно толкнула локтем в бок нахального гриффиндорца и, ойкнув, Финниган отпрянул от меня.

–– Ты что, сдурела? –– покрутив пальцем у виска, спросил он. –– Больно ведь!

Я самодовольно хмыкнула:

–– Это хорошо, что больно.

–– Дура!

–– Придурок.

–– Тшш, –– на нас с Финниганом шикнули с обеих сторон, потому что профессор, неся клетку в руках, поднималась к нам.

–– Водный акнекрыс**! –– сказала профессор и помахала перед нами клеткой, –– так, за мной.

Развернувшись, мы пошли в обратную сторону, к хижине лесничего. Чуть поодаль от неё располагалась самодельная аудитория на свежем воздухе, сделанная профессором Хагридом из деревьев. Мы сидели на поваленных стволах, а пни служили нам столами, за которыми мы писали конспекты. Поставив клетку на срезанный ствол, профессор уселась на поваленное дерево, уперев ноги в пень.

–– Записывайте или, –– мисс Граббли-Дерг строго посмотрела на болтающих Малькома и Гевина, –– хотя бы постарайтесь запомнить.

Я развернула пергамент и, лизнув кончик пера, принялась выводить заголовок: «3 сентября. Водный аквакрыс»

–– Водный акнекрыс, –– повторила профессор и я, нахмурившись, зачеркнула и переписала заголовок.

–– …Акнекрысы питаются раками и съедят любого, кто на них наступит.

–– Может, подарим его Генриетте? –– шепнула мне Ванга.

Я придирчиво посмотрела на съежившееся существо в клетке и замотала головой.

–– Нет, Гевин симпатичней, –– в полголоса ответила я. Сзади раздалось приглушенное хихиканье. Я, холодея от ужаса, неуклюже развернулась на пне и увидела, что сзади нас с Вангой сидят Гевин и Мальком.

–– Спасибо, Китти, –– глупо улыбаясь, сказал Бинкли. Я жутко покраснела, наверное, до самых корней волос и, заикаясь, принялась бормотать:

–– Я-я…это не про тебя!

–– Ну и самомнение у тебя, Бинкли –– пришла Ванга мне на помощь, –– высказывание Китти к тебе никак не относилось.

–– Правда? А у нас в Хогвартсе есть еще один ученик по имени Гевин?

Ванга открыла рот, а потом закрыла его, раздраженно фыркнув.

–– Он теперь думает, что нравится мне! –– позже вечером бушевала я, когда мы уже сидели в своей спальне и собирались ложиться спать.

–– Почему ты не сказала, что так зовут крысу? –– накинулась я на Вангу. –– кто вообще придумал назвать крысу Гевином?

–– Ты же и предложила, –– испуганно сказала Генриетта, –– на первом курсе ты сказала, что моя крыса такая же неприятная, как и тот ирландец, что…

Под моим гневным взглядом Селвин замолчала.

–– Ну, на самом деле они похожи: оба брюнеты, глазки лукавые, –– Ванга склонилась над клеткой Гевина и, сюсюкая, принялась дразнить крысу своим пальцем.

–– Моя жизнь кончена, –– мрачно изрекла я, –– репутация затоптана лапками этой чертовой крысы!

–– Паркинсон, не истери, –– закатив глаза, сказала Ванга, –– он, небось, уже и забыл, что ты…

–– Нет! –– воскликнула я, –– помнишь, как он что-то шептал Кайлу за обедом и косился в нашу сторону?

–– Ну, может он обсуждал кого-то другого? –– загадочно улыбаясь, сказала Ванга и направилась к своей постели, –– кого-то вроде меня?

Я заметила, как Генриетта закатила глаза.

–– И вообще, почему ты сама не объяснила Бинкли про кого ты говорила? –– продолжила Вакар, залезая по одеяло.

–– Я была в шоке! –– всплеснув руками, ответила я, –– я была на грани обморока! Мне было ужасно стыдно!

–– Вот своей реакцией ты себя и выдала, –– сказала Селвин, шурша простынями.

–– Спасибо за поддержку, –– сердито процедила я. –– И какая еще реакция? Не было никакой реакции!

–– Ох, Паркинсон, ночь на дворе, а ты все о своих зельях.
Вздрогнув, я обернулась и увидела, что в дверном проеме, потирая переносицу, стоит Блэр МакКалистер.

–– Девочки, тушите свет и ложитесь спать, –– устало сказала Блэр и я, единственная, кто не лежал в постели, обреченно побрела к кровати. Когда я легла, укрывшись одеялом, Блэр подошла к факелам, что освещали нашу комнату, и поочередно дунула на них. Спальня погрузилась во тьму.

–– Спокойной ночи, –– сказала Блэр, –– надеюсь, вам сказок на ночь читать не надо?

–– А кто тебя просил об этом? –– оживленно спросила Ванга.

–– Да один первокурсник, –– лениво пояснила староста и, прошептав заклинание, зажгла на кончике своей палочки маленький огонек.

–– Поттер? –– снова спросила Ванга.

–– Нет, тот уже видел десятый сон, когда я пришла к ним в спальню. Рассказывать историю о Прыгливом Горшке*** мне пришлось Чедвику.

Я попыталась представить то, как Блэр своим заунывным голосом пытается рассказать сказку, и от этой картины меня пробило на нервный смех.

–– Да, Гиллиан очень чувствительный ребенок, –– вздыхая, сказала Генриетта.

–– А раньше это по-другому называли, –– хмыкнула Блэр. –– Спокойной ночи.

–– Что называли? –– спросила Генриетта, когда Блэр уже вышла из нашей комнаты. –– На что она намекала?

Мы с Вангой, не сговариваясь, разразились гомерическим хохотом.

–– Да ну вас, –– обиженно буркнула Генриетта, и пружины её кровати пронзительно заскрипели, говоря о том, что хозяйка отворачивается от нас к стене. Я, перестав смеяться, поудобней устроилась, и уже через пару минут мирно посапывала. Мне снилась бабушка, прошедшее лето, моя оранжерея с цветами, дядя Маркус…

–– Китти! Китти!

Я лениво распахнула глаза и увидела, что надо мной нависает Хэзелнат Фибрс.

–– Хэзелнат? –– я приподнялась на локтях, удивленно смотря на девушку.

–– Вставай! Бери свои зелья и бегом в гостиную! –– голос Хэзелнат дрожал, как и её руки, которые она положила мне на плечи. Я испуганно сглотнула:

–– Что случилось?

Фибрс молча юркнула под мою кровать, ища мои тапочки.

–– На нас напали? Пожиратели устроили восстание? Гоблины захватили Министерство?

Я слезла с кровати и побежала к шкафу, где хранила большую часть своих зелий.

–– Нет-нет, –– Хэзелнат вылезла из-под моей кровати, держа перед собой уги. –– Той рыжеволосой первокурснице плохо.

–– Уилкинс? –– переспросила я, доставая чемоданчик с колбочками, –– а почему вы не отведете её в Лазарет?

–– Китти, перестань заваливать меня вопросами, –– истерично взвизгнула Хэзелнат, –– меня саму разбудил Нотт и велел будить тебя, а сам он побежал за Блэр. Она сегодня, как назло, патрулирует коридоры.

Дождавшись пока я обуюсь, Фибрс схватила меня за руку и потащила в гостиную. Явившись туда, как Кентервильское привидение: со спутанными волосами, в длинной ночной рубашке и гремя коблами, я замерла на месте. Впереди, полу боком ко мне, стояли Поттер и второкурсница Черинити Скиннер. Увидев нас с Хэзелнат, они отошли в разные стороны, представив моему взору ужасную картину: на полу, прижавшись спиной к дивану, сидела Уилкинс. Её худенькое тело трясло в лихорадке, а рот судорожно хватал воздух. Девочка задыхалась.

Поттер и Черинити испуганно таращились то на девочку, то на нас с Хэзелнат, ожидая от меня каких-либо действий.

–– О, Мерлин! –– выдохнула я и растеряно посмотрела на Фибрс, не зная, что мне делать.

Хэзер, издав пронзительный стон, изогнулась в спине и, упершись руками в пол, захрипела, исходя в болезненном приступе кашля. Поттер многозначительно посмотрел сначала на меня, а потом на мой чемоданчик с зельями и ингредиентами к ним.

–– Н-н-но я не врач! –– сказала я, пятясь назад. –– Я не знаю, какое дать ей зелье. Вдруг ей станет хуже? Надо вести её к мадам Помфри.

Услышав это имя, Хэзер усиленно замотала головой и оглушительно вздохнув, упала на бок. Мы с Хэзелнат вскрикнули, а Черинити в ужасе прикрыла рот ладонью.

–– О, Мерлин! –– неожиданно в гостиную влетела Генриетта.

Подбежав к Уилкинс, Селвин плюхнулась на коленки и, приподняв тело девочки, крепко обняла Хэзер. По веснушечным щекам ребенка катились слезы, а её пальцы цепко вцепились в подол рубашки Селвин.

–– Что вы стоите? –– крикнула на нас Генриетта. –– Делайте что-нибудь!

–– Надо вести её в Лазарет, –– продолжала я настаивать на своем.

Поттер и Скиннер с сомнением покосились на меня, но, слава Моргане, Фибрс поддержала мое предложение:

–– Тогда я побежала за Гевином, –– сказала Хэзелнат, –– он поможет нам её дотащить.

Хлопнув меня по плечу, Фибрс рванула в сторону мужских спален, а я продолжала стоять, с ужасом смотря на то, как Уилкинс задыхается и мотает головой.

–– Она не хочет идти в Лазарет, –– вдруг подал голос Поттер.

–– Мало ли что она хочет? –– огрызнулась я. –– Она ребенок. Все дети боятся врачей.

В этот момент тело Хэзер пробила дрожь, и она начала задыхаться ещё сильнее. Генриетта крепче обняла её и принялась гладить девочку по волосам, приговаривая: «Ну, ничего-ничего, все будет хорошо. Мадам Помфри хороший врач», но слова Генриетты не произвели на Уилкинс успокаивающего эффекта. Она зашевелила губами, пытаясь что-то сказать.

–– Может, у неё есть лекарство и нам просто нужно дать ей его? –– предположил Поттер. Он сощурил глаза и присел рядом с Уилкинс, пытаясь что-нибудь прочесть по её губам.

–– Не думаю, что она говорит что-то осмысленное. У неё шок, –– одернула я мальчика, но Поттер продолжал сидеть на полу.

–– Смотрите, –– Генриетта, гладя девочку, случайно приподняла пижамную куртку Хэзер, обнажая её кожу. В полутьме мне сначала показалось, что это веснушки, но, подойдя поближе, я увидела, что тело девочки покрывает мелкие ярко-красные пятна, похожие на аллергическую сыпь.

–– Это последствия неудачного заклятья, –– сказал Поттер, –– я такое уже видел.

–– Да ты что? –– хмыкнула я и одернула пижаму Уилкинс. В это время в гостиную влетели запыхавшаяся Фибрс и Гевин.

–– Что тут происходит? –– он с ужасом уставился на Генриетту, которая, раскачиваясь, гладила Уилкинс по волосам и по щекам, стирая с них слезы.

–– Китти предлагает вести её в Лазарет, –– сказала Черинити. Бинкли скривился и замотал головой:

–– Нельзя её трогать, вдруг при транспортировке ей станет хуже?

–– А что ты тогда предлагаешь? –– повышая голос, спросила я.

Гевин зло посмотрел в мою сторону:

–– Не кричи на меня. Я предлагаю привести Помфри сюда. А где Блэр?

Я хотела ответить Бинкли, но вдруг заметила, что Поттер копается в моем чемоданчике, «Наборе для юного зельевара». Чемоданчик мне подарила мама перед вторым курсом, и я могу с гордостью сказать, что своими усилиями я превратила этот набор не для юного, а для вполне сформировавшегося зельевара.

–– Эй, Поттер, ты что делаешь? –– возмущенно обратилась я к мальчику. Он, проигнорировав мою сердитую реплику, продолжил рыскать в чемоданчике, попеременно открывая его отделения.

–– А где у тебя толченый сабельник**** и эвкалипт?

Я удивленно моргнула, не понимая, к чему он клонит. Поттер тут же поспешил разъяснить:

–– Она что-то хочет сказать, но не может из-за того, что её дыхательные пути забиты. Нам надо их прочистить. Это как при простуде, когда из-за сильной боли в горле ты не можешь разговаривать. Так где у тебя толченый сабельник и эвкалипт? Дядя Невилл говорит, что эфирное масло, сделанное из эвкалипта, входит в состав многих лечебных настоек.

Я шмыгнула носом и села рядом с Поттером:

–– Сабельника точно нет, но есть сушеные ягоды можжевельника. Магглы используют их против приступов астмы. Думаю, их можно смешать с толчеными цветками эвкалипта и с настойкой из мяты.

Говоря все это, я доставала называемые мною ингредиенты и складывала их на полу.

–– Мята усилит кровообращение, это нам совсем не нужно. О, –– Поттер положил назад настойку из мяты и потянулся к настойке алоэ на меду, –– лучше использовать вот это.

Я с сомнением посмотрела на Поттера и поспешила не согласиться с его выбором:

–– Резкий запах мяты лучше, чем микстура, которая используется при простуде.

–– Алоэ куда действенней мяты, –– возразил Поттер и, не дождавшись моего ответа, принялся толочь в моей ступке ягоды можжевельника.

–– Знаешь, что, выскочка, у меня сто баллов по Зельям, и мы будем использовать настойку мяты! –– угрожающе начала я.

–– А меня зовут в честь великого зельевара, –– парировал Поттер, вытаскивая назад колбу, которую я положила обратно в чемодан.

–– О да, шикарный довод, –– скрестив руки на груди, сказала я. Поттер устало посмотрел на меня:

–– Сейчас не время для споров. Это как на войне –– обстоятельства требуют от нас принятия быстрых решений.

–– И правильных, –– не унималась я, открывая колбу с настойкой мяты. Мне в ноздри ударил едкий, неприятный запах концентрированного ментола, и я поспешила закрыть колбу обратно.

–– Её от этого вывернет, –– сказал Поттер, и здесь мне пришлось с ним согласиться. Чуть повернув голову, я заметила, что все молчат, наблюдая за нами. Генриетта тоже уже начала плакать и около них с Уилкинс сидела Хэзелнат.

–– Все хорошо, девочки. Все будет хорошо, –– глотая слезы, она гладила Селвин по плечу.

Я отвернулась и сосредоточилась на расщепление цветов эвкалипта. Стебли плохо лопались, выпрыскивая на мою кожу жгучий сок. Я раздраженно шипела и пыталась вытереть эту жидкость о подол своей рубашки. Заметив мои мучения, Поттер молча протянул мне ступку, а сам принялся измельчать эвкалипт. В это время в гостиную, наконец, пришли Нотт и Блэр. Громко крича, Найджел что-то вычитывал МакКалистер. Не поднимая головы, я слушала перебранку:

–– Ты проявила непрофессионализм! Если бы я не вмешался ты бы запульнула в неё Авис*****! Или что-нибудь похуже! В старосту школы! Блэр!

–– Нотт, да заткнись ты уже! Есть дела и похуже моих разбирательств с Уизли. Что тут у нас?

–– Я встретила её, когда шла в туалет. Сначала она пожаловалась на то, что у неё кружится голова, потом она закашляла, и я предложила ей воды. А потом…потом она начала задыхаться, –– тараторила Черинити.

–– Ребята там пытаюсь сварганить какое-то зелье, –– дрожащим голосом сказал Гевин, указывая в нашу сторону. Блэр тут же подошла к нам и, согнувшись, подозрительно принюхалась.

–– Мы готовим настойку, которая поможет ей нормально дышать, –– прокомментировала я наши с Поттером действия.

–– Это я придумал, –– важно сказал Поттер, а я поспешила одернуть его:

–– Гордиться будешь тогда, когда наша настойка ей поможет!

Обернувшись, я заметила, что Блэр тоже подсела к Хэзер и, погладив её по щеке, что-то зашептала на ухо Фибрс.

–– Ребята, быстрее, она уже синяя, как мантия когтевранца! –– пытаясь справиться с всхлипами, крикнула нам Генриетта.

Сдунув волосы со лба, я со скоростью Молнии-3000 принялась толочь ягоды.

–– Нотт, пошли за Помфри, –– встав с колен, сказала Блэр и, повернувшись к нам, добавила, –– А вы как закончите, потрудитесь оказать первую медицинскую помощь.

У самого входа они столкнулись с Вангой. Та, увидев всю эту картину, спрятала лицо в ладонях и принялась причитать на неизвестном мне языке.

–– Эльф! –– в потоке бессвязной речи Ванги проскользнуло знакомое мне слово. Я щелкнула пальцами и обернулась к ребятам:

–– Точно! У Уилкинс же есть эльф. Нужно послать за ним!

–– А ты знаешь, как его зовут? –– хмыкнув, спросил меня Гевин и, увидев, что я качаю головой, он продолжил. –– Как среди тысячи домовиков мы отыщем эльфа Уилкинс?

–– Забудьте про эльфа, –– вмешался в наш разговор Поттер, –– нам нужно закончить с настойкой.

Сложив изломленные цветы эвкалипта в небольшой стеклянный стаканчик, Поттер взял из моих рук ступку.

–– Я закончил с эвкалиптом. Ягоды тоже вроде готовы. Что дальше?

Я отвернулась от Бинкли и переключила свое внимание на Поттера. Щелкнув ногтями по колбочке, я чуть встряхнула её и, подняв сосуд на свет, я убедилась, что на дне нет осадка. Зубами открыв колбу, я выплюнула крышку себе в ладонь и скептически посмотрела на количество цветов эвкалипта в стаканчике. Вытряхнув из него пару грамм измельченного растения, я внимательно посмотрела на жидкость в колбе.

–– Поттер, самое важное в зельях –– это правильно подобрать количество ингредиентов на определенную емкость сосуда. Как думаешь, сколько нужно порошка на пятьдесят миллилитров настойки?

–– А если на глазок? –– робко предложил Поттер. Я фыркнула и строго сказала:

–– На глазок ты будешь цедить крапивное вино!

–– Но у нас мало времени, чтобы посчитать… –– неуверенно возразил мальчик.

–– Сейчас не время для экспериментов, Поттер! На кону жизнь человека.

–– Это вполне безобидная настойка. Самое ужасное последствие, которое от неё может быть, это расстройство желудка.

Мальчик уже начинал бесить меня своей некомпетентностью.

–– Поттер, зелья –– это точная наука, которая не терпит такого небрежного отношения. Правильно сваренное зелье должно быть без каких-либо последствий.

–– Но ведь когда ты экспериментируешь, ты же не знаешь, какое зелье в конце у тебя получится! –– продолжал прекословить Поттер.

–– А для чего тебе нос и глаза? Ты должен контролировать процесс варки по специфическому запаху и цвету!

–– А если я просто в эту хрень высыплю немного вот этой растолченной хрени и залью вот этим?

Мы с Поттером, перестав спорить, резко обернулись. Гевин молча, не услышав нашего разрешения, вылил всё содержимое колбы с настойкой в стакан с эвкалиптом и присыпал туда три щепотки порошка из ягод. Мы с Поттером замерли, когда Бинкли, чуть встряхнув эту смесь, поднес её Хэзер. Генриетта держала голову девочки, пока Гевин аккуратно капал настойку ей в рот.

Уилкинс захрипела, а потом, выдохнув, громко крикнула:

–– Стинки!

Мы все облегченно выдохнули, а Поттер счастливо заулыбался, радуясь нашей победе.

В это время в гостиной с негромким хлопком появился домовик, одетый в грязный плюшевый комбинезон, что обычно носят маленькие дети. Увидев свою хозяйку, он широко распахнул и без того большие глаза и прошептал:

–– Хозяйке снова плохо…

Сказав это, он опять с негромким хлопком исчез, оставив нас гадать, что же будет дальше. Хэзер пролепетала: «Спасибо» и, закашляв, отвернулась от Генриетты, приложив ладонь ко рту.

–– Может тебе воды принести?

–– Или еще что-нибудь?

Перебивая друг друга, запричитали Селвин и Фибрс. Хэзер мотнула головой, и в ту же секунду её вырвало.

–– Вот видишь, Поттер, что бывает, когда готовишь на глазок, –– поучительно сказала я, наблюдая за тем, как бедняжку Уилкинс накрывает второй приступ рвоты.

–– Я бы всыпал не три щепотки, а две, –– в свою защиту пробурчал мальчик. Снова раздался хлопок, и я отвернулась от Поттера, наблюдая за эльфом. Он достал из кармана своего комбинезона небольшую фляжку и протянул её своей хозяйке. Уилкинс схватила её и, открутив клапан, принялась жадно пить жидкость. Её руки перестали трястись, а лицо начало обретать здоровый цвет. В тот момент, когда Хэзер закончила пить свою лекарство, а эльф исчез, в гостиную, громко разговаривая, вбежали перепуганная мадам Помфри и не менее перепуганные Блэр и Найджел.

–– Мне лучше, –– сбивчиво, но довольно четко сказала Хэзер, когда мадам Помфри велела немедленно вести её в Лазарет.

–– Мне правда лучше! –– уже кричала девочка, когда Найджел попытался взять её на руки.

–– Потише, –– шикнула на неё Блэр, –– ты пол Хогвартса разбудишь.

–– По-моему, –– прошептала я Поттеру, наблюдая за тем, как Гевин и Найджел тащат упирающуюся девочку через всю гостиную, –– мед придал ей сил.

Поттер кивнул.

–– Кстати, я –– Китти, –– по-идиотски протягивая руку мальчику, сказала я, –– Китти Паркинсон.

–– Альбус. Альбус Северус Поттер, –– пожимая мою ладонь, сказал Поттер и неожиданно притянув меня к себе, застенчиво прошептал мне на ухо: –– Прости, все не знал, как тебе сказать, но у тебя там сзади…э-э…пятно.

Покраснев, я неуклюже извернулась, пытаясь разглядеть то, о чем мне сказал мальчик. И, правда, сзади на моей рубашке алело здоровое пятно.

–– У тебя палочка с собой? –– шепотом спросила я. Поттер кивнул и достал палочку из кармана своих пижамных штанов.

–– Знаешь очищающее заклинание? –– спросила я, сжимая в кулак ту часть ткани, которая была испачкана. Поттер смущенно мотнул головой.

–– Экскуро, –– подсказала я и направила пятно под кончик палочки мальчика.

–– Э-эскуро! –– замявшись, прошептал Поттер и проделал заклинанием дырку в моей ночной рубашке.

–– Спасибо, –– саркастично сказала я и рывком поднялась на ноги. Подойдя к заплаканной Ванге, я схватила её за руку и утащила назад в нашу комнату, пока никто не заметил прорехи в моей ночной рубашке.

–– Можно, я сегодня буду спать с тобой? –– шмыгая носом, спросила меня Ванга, пока я рыскала по полкам шкафа в поисках своей пижамы в золотые снитчи.

–– Не думаю, что мы уснем, –– проворчала я, переодеваясь. Ванга легла на правую сторону моей кровати, натягивая одеяло до груди. Я аккуратно легла рядом с ней, просовывая свою руку под подушку.

–– Генриетта вызвалась посидеть в больничном крыле вместе с Уилкинс, –– прошептала Вакар, неприятно обжигая мое лицо своим дыханием. Я промолчала.

–– Как думаешь, что с ней было? –– спустя пару минут спросила Ванга.

–– Приступ материнского инстинкта? –– предположила я и Ванга улыбнулась.

–– Да нет, я про Уилкинс.

–– Поттер сказал, что это последствия неудачного заклятья, –– пробормотала я, пересказывая слова Поттера.

–– Она же полукровка! Кому вздумалось накладывать на полукровку заклятье? –– Ванга перевернулась на спину и замолчала.

–– Если только не Пожи…

–– Молчи, –– попросила я и Ванга стихла. Неожиданно она повернулась ко мне и слезно попросила:

–– Китти, обними меня. Мне страшно.

Я придвинулась к ней и послушно сомкнула в своих объятиях. Уткнувшись мне в ключицу, Ванга приглушенно захныкала, заливая слезами мою пижаму.

–– Тшш-тшш, –– шептала я, тоже начиная реветь.

Так, рыдая в унисон, мы встретили утро четвертого сентября.



______________________________________________________________________
* - средство от первых признаков легких заболеваний и легкой слабости (с http://keyles.narod.ru/zelia.htm)
** - взято с http://libvip.ru/fantasticheskie-zhivotnye/607-fantasticheskie-zhivotnye-mesta-obitaniya.html
*** - самая первая сказка в сборнике барда Бидля
**** - это такая лечебная трава.
***** - заклинание, выпускающее стайку желтых канареек (Гарри Поттер и Принц-Полукровка)


Глава пятая. Селвин, прекрасная дама благородного рыцаря, и взятка.

В ту ночь мы проспали, наверное, около двух часов, а может даже и меньше. Разбудил нас с Вангой Нотт, который громко барабанил по нашей двери, извещая о том, что уже пора вставать. В тот момент, когда мы все же удосужились открыть опухшие от слез глаза, Найджел ворвался в нашу комнату с криком:

–– Быстрее, вы опаздываете…

Увидев нас, лежащих в объятиях друг друга на одной постели, Нотт отчего-то сильно покраснел и уже тише закончил свое предложение:

–– …на завтрак. Девочки, вставайте.

Пролепетав это, Найджел так же быстро исчез из нашей спальни, как и появился.

Мы, озираясь по сторонам, щурились от слабого солнечного света, проникающего из маленьких окошек под потолком.

–– Что, уже утро? –– хрипло спросила меня Ванга. Я, раздраженно скинув ногу соседки со своего бедра, неуклюже встала с кровати и, покачиваясь, как тролль, побрела к тумбочке Генриетты, на которой стоял магический будильник.

–– Ого, уже без двадцати восемь, –– оборачиваясь к Ванге, сказала я. Вакар уже стояла около шкафа. Я поставила будильник на место, отметив про себя, что постель Генриетты была не заправлена. А это означало, что она все еще не вернулась из Лазарета.

–– Вот дерьмо! –– воскликнула Ванга, смотря на себя в зеркало, которое было прибито к двери шкафа. –– Я похожа на панду!

И она была права. Из-за вчерашней истерики под глазами девушки залегли темные круги, а верхние веки были неестественно черны. Как будто Ванга измазала их углем или…тушью! Я с подозрением покосилась на соседку, потому что никогда не замечала, что она красилась.

–– Ты выглядишь не лучше, –– сказала мне Ванга, заметив мой изучающий взгляд. Я вмиг забыла о раскрытой тайне длинных ресниц соседки и посмотрела на свое отражение. Если следовать ассоциативной цепочки Вакар, то я напоминала кролика, объевшегося мака. Мои глаза были припухшими, а белки глаз красной паутинкой окутывали кровеносные капилляры.

–– Бабушкин отвар из чайных листов и этого безобразия никто не заметит, –– сказала я, захлопывая дверь с зеркалом. Вооружившись банными принадлежностями и напустив пряди волос на лицо, мы с Вангой двинулись в сторону душевых. Успешно обогнув пару учеников, мы оказались у двери ванной комнаты. И тут меня окликнул голос:

–– Китти, Китти!

–– Паркинсон, –– шепотом сказала мне Ванга, открывая дверь, –– там Поттер.

–– Я слышу, –– так же шепотом ответила я.

–– Удачи, –– почему-то сказала Вакар и скрылась за дверью душевой. Рассеяно поправив пижамную куртку, я медленно побрела в начало коридора, где стоял Поттер.

–– Чего тебе? –– складывая руки на груди, сердито спросила я. Мальчик протянул мне мой «Набор для юного зельевара».

–– Вот. Ты вчера забыла.

Я закусила губу и смущенно взяла из рук Поттера свой чемоданчик. Бережно погладив его кожаную ручку, я строго спросила:

–– Надеюсь, ты здесь ничего не трогал?

По покрасневшим щекам мальчика я поняла, что ответ на мой вопрос отрицателен.

–– Я все потом сложил, как было, –– пристыжено сказал Поттер, увидев, как я открываю рот, собираясь разразиться гневной тирадой, –– к тому же я сегодня написал письмо в «Аптеку мистера Бута*». Его владелец очень хороший знакомый моего папы. Они пришлют тебе через пару дней связку сабельника и стебли шафрана.

–– В «Аптеку мистера Бута»? –– сквозь стиснутые зубы, уточнила я.

–– Да. А еще у тебя нет эфирного масла и слез единорога. Если хочешь, я и их могу заказать.

–– А чем тебя не устраивает лавочка «Ингредиенты для зелий»? –– справившись с эмоциями, спокойно спросила я.

Мимо прошел Фаргуар, удивлённо на нас таращащийся. Я кивнула сокурснику в знак приветствия и перевела взгляд обратно на Поттера.

–– У них не такой широкий выбор, –– между тем ответил мальчик, –– и к тому же, там мне не делают восьмидесяти процентную скидку.

–– Как странно, Поттер, –– театрально вздохнув, сказала я, –– а мне оттуда все присылают бесплатно. Так что я не нуждаюсь в связке сабельника или в слезах единорога от «Аптеки мистера Бута». Надеюсь, ты еще не отправил письмо?

–– Нет, –– растеряно пролепетал мальчик.

Я улыбнулась:

–– Вот и славно, Поттер. Не гоняй сову почем зря. И кстати, доброго утра!

Махнув рукой, я покрепче прижала к себе чемоданчик и быстро пошла к душевой. Когда я зашла, Ванга уже отмыла свое лицо от косметики и, стоя у зеркала, собирала волосы в хвост. Заметив её вопросительный взгляд, я неохотно начала рассказывать:

–– Он отдал мне мой «Набор для юного зельевара». А еще, представляешь, сделал мне одолжение, заказав в «Аптеке Бута» травы для зелий!

–– Это та лавочка, которая является вашим главным конкурентом? –– улыбаясь, спросила Ванга. Я кивнула, а Вакар громко хмыкнула, выронив изо рта шпильку для волос.

Кинув вещи в раковину, я быстро забежала в душ и в ускоренном темпе начала мыть голову.

–– Ты же знаешь Высушивающее заклинание? –– с надеждой спросила я соседку, когда мы бежали обратно в комнату.

–– Конечно, –– заверила меня Ванга.

На завтрак я явилась с пепельным прядями на голове.

–– Не знал, что седина сейчас в моде, –– хохотнул Кайл, провожая меня взглядом. Я угрюмо взглянула на сокурсника и с шумом поставила на лавку свою сумку с учебниками. За моей спиной маячила пристыженная Ванга.

–– Китти, к началу Травологии все пройдет, –– в сотый раз повторила Ванга, –– смотри, прядей уже меньше.

–– Это она так распереживались из-за Уилкинс? –– спросил Вакар Гевин, рассматривая мои волосы.

–– Это она, –– злобно сказала я, указывая на соседку, –– так неправильно использовала Высушивающее заклинанье.

–– Но волосы ведь высохли, –– в свою защиту сказала Ванга.

–– Не ссорьтесь, –– шмыгая носом, попросила нас Хэзелнат. Я посмотрела на неё, отмечая про себя, что и для Фибрс эта ночь не прошла бесследно: лицо девушки было припухшим, а глаза красными от слез.

–– Что слышно про Хэзер? –– осторожно спросила я. Фибрс оглушительно высморкалась в платок.

–– Она до сих пор в Лазарете, –– ответил на мой вопрос Мальком, –– с ней вроде как Селвин. Её, кстати, на сегодня освободили от занятий. Почему вы вчера не разбудили меня?

–– Вот только тебя там, Фергинсон, и не хватало, –– раздался голос за моей спиной. Мальком поджал губы и сухо сказал:

–– Доброе утро, Её Величество Староста.

Блэр, проигнорировав слова Малькома, села около меня и, взяв кубок с тыквенным соком, почти залпом осушила его.

–– А что все-таки было с Уилкинс? Почему ты так вчера кричала на мисс Блоксам? –– накинулся с расспросами Гевин.

МакКалистер скривилась: видимо вспомнила вчерашнюю прогулку до Лазарета в сопровождении нашего декана.

–– Я сама толком не знаю, что с Уилкинс. Первого сентября, после распределения, Блоксам сказала мне, что у девочки аллергическая сыпь по всему телу и чтобы она не смущалась, ей нужно выделить отдельную ванну и спальню.

–– Так у неё еще и комната отдельная? –– вырвалось у Ванги.

Мы раздраженно шикнули на неё и продолжили слушать старосту.

–– …но меня не предупреждали о том, что по ночам она выкидывает такие номера! –– возмущенно закончила Блэр.

–– Надеюсь, тебя не лишат значка, –– сказал Бинкли, –– ты вчера не на шутку разошлась.

–– Нервы, –– лениво пояснила МакКалистер. –– С кем не бывает?

–– Давайте, –– вдруг произнес Нотт (впервые на моей памяти он не участвовал в разговоре и вообще весь завтрак молчал), –– сделаем вид, что вчерашней ночи не было? Когда Хэзер вернется из Лазарета, не расспрашивайте её ни о чем, не напоминайте о её приступе. Ей наверняка неприятно, что столько людей вчера видело то, как ей было плохо. Она и без того замкнутый ребенок и вчерашний случай может еще сильней отдалить её от коллектива.

–– Да, и еще, –– добавила Блэр, –– держите язык за зубами. Что бы ни один ученик с другого факультета не знал о вчерашнем.

И мы держали: не обсуждали Уилкинс, пока к вечеру в нашу спальню не пришла Генриетта. Я как раз закончила объяснять Ванге, как правильно удобрять почву для раффлезии** и уже собралась идти в душ, чтобы почисть зубы, как вдруг услышала звук открывающийся двери. Селвин, еле передвигая ногами, тихо зашла и молча направилась к своей кровати.

–– Генри! –– радостно воскликнула Ванга и, перепрыгнув через мою кровать, ринулась к соседке. Крепко обняв девушку, Ванга по-дружески взъерошили светлые волосы Генриетты, устроив на её голове творческий беспорядок. Генриетта даже ничего не сказала ей на это, хотя она всегда бурно реагировала, если её начинали тискать.

–– Ты в порядке? –– обеспокоено спросила я, смотря на непривычно спокойную Селвин.

–– Такое впечатление, что ты побывала в Азкабане, –– пробормотала Ванга, тоже заметив странное поведение Генриетты. Та устало посмотрела на нас и поудобнее уселась на кровати, прижимаясь спиной к стене. Мы с Вангой уселись по бокам.

–– Это все пустырник, –– бесцветным тоном отозвалась Генриетта, –– я вчера ужасно распереживалась. Никак не могла успокоиться…

–– Но настойка успокаивает нервы, а не делает из тебя безжизненную куклу.

Я схватила руку Генриетты и пару раз подняла её вверх-вниз. Селвин никак не прореагировала.

–– Она была такая сладкая, –– блаженно произнесла Генриетта, продолжая смотреть в одну точку.

Ванга не сдержалась и захихикала в кулак, а я, громко цокнув, протянула:

–– Генриетта…Сколько ты выпила?

–– Баночку.

–– Баночку? –– ахнула я.

–– Баночка была на двоих –– на меня и на Хэзер, –– лениво пояснила Генриетта, но я поняла, что Уилкинс сладкая настойка пустырника не досталась.

–– Кстати, –– подвигаясь поближе к Селвин, начала Ванга, –– что с ней все-таки случилось?

Я тоже придвинулась поближе и мы с Вангой вдвоем нависли над соседкой.

–– Это тайна. Обещаете её никому не рассказывать?

После того, как мы с Вакар подняли свои ладони вверх, в знак того, что тайну Уилкинс мы унесем с собой в могилу, Генриетта продолжила:

–– Вы помните тот ужасный случай с отставкой Корнера***? Тогда еще расследование по этому делу в своих статьях бурно освещал «Ежедневный пророк».

Я мотнула головой. С «Ежедневным пророком» у нашей семьи были непростые отношения, ибо часто, особенно в первое время после войны, там печатали ужасные статьи о чистокровных семьях, половина информации в которых была откровенной ложью. О нашей семье писали, что мой дед в полнолуние пьет кровь грудных детей. И что он убил своих двоих старших сыновей, чтобы из их сердец сварить Зелье вечной молодости. После той статьи у бабушки случился сердечный приступ, ибо тема о двух старших братьях моей мамы, которые родились мертвыми, была в семье запретной. С тех пор «Ежедневный пророк» мы не выписываем.

–– А я помню, –– сказала Ванга, –– вроде этот Корнер использовал какое-то незапатентованное заклятье против невиновных людей.

–– Да, –– кивнула Селвин, –– после войны отца Уилкинс подозревали в связи с Пожирателями Смерти, и за ним была установлена слежка. Хотя, я не понимаю, как он мог быть причастен к делам Пожирателей, если мама Хэзер была магглорожденой? Но суть от этого не меняется –– Корнер отчего-то решил выделиться и ночью в одиночку напал на дом Хэзер. Её родителей он оглушил Ступефаем, а к девочке применил еще не опробованное заклинание. Оно должно было лишить её голоса, а вместо этого на её теле высыпала сыпь и она начала задыхаться. Бедняжке тогда было всего пять лет. Как потом сказали врачи, из-за того, что она полукровка, у нее развилась какая-то маггловская болезнь крови. И если приступы можно контролировать, вовремя принимая лекарства, то сыпь ей не вывели. Теперь она вынуждена всю жизнь есть специальную диетическую пищу, чтобы не вызвать большее распространение сыпи. А вчера она, по-видимому, съела какой-то запретный продукт, и ей стало совсем худо.

–– Ох, –– в унисон выдохнули я и Вакар, жалея бедняжку Хэзер.

–– Ну, ничего. Она справляется, –– успокоила нас Генриетта и неожиданно провела рукой по моей пижаме. –– Снитчи? Это и вправду золотые снитчи?

Я смущенно кивнула.

–– О, Мерлин. Какая безвкусица, –– нахмурилась Селвин.

–– Генриетта приходит в себя, –– хихикнула Ванга, смотря на то, как я обиженно раздуваю ноздри.

«Здравствуй, моя дорогая и горячо любимая мама!»

Закусив кончик пера, я подумала и переписала слово «мама» на «мамочка». Когда я выводила последнюю букву «а», Ванга, что-то оживленно рассказывая Селвин, нечаянно толкнула меня рукой и я кончиком пера прочертила по пергаменту длинную прямую линию.

–– Ой, –– смущенно прикрывая рот ладонью, пробормотала Вакар, –– я сейчас очищу!

Она полезла в карман за палочкой, но я махнула рукой и яростно сжала пергамент, превращая его в бумажный шар.

–– Все равно я там уже начеркала, –– сказала я и кинула пергамент под кресла переднего ряда.

–– Китти, не мусори, –– строго сказал мне Кайл, увидев под своими ногами мое недописанное письмо маме.

–– Эфы уперут, –– зажав перо между зубами, я потянулась к своей школьной сумке за новым пергаментом.

–– Дай-ка мне тоже листок, –– ко мне повернулся Мальком и вытянул руку. Вытащив перо изо рта, я удивленно покосилась на однокурсника.

–– Зачем?

–– Буду писать на тебя донос. А как правильно: «миссис Уизли» или «миссис Грейнджер-Уизли»?

Я фыркнула и снова принялась копаться в сумке, ища чистый пергамент.

Мы сидели в бывших классах по Древним рунам и Маггловеденью. Эта часть Хогвартса во время Битвы пострадала больше всего –– многие комнаты были разрушены или из нескольких маленьких превратились в одну большую. Некоторые классы отремонтировали, а некоторые так и оставили большими просторными помещениями для внеклассных занятий. Например, вот эта аудитория, в которой мы сейчас находились, служила репетиционным залом для театральных кружков. На том месте, где когда-то располагалась кафедра, теперь была невысокая сцена, а вместо столов и парт стояли ряды кресел: их было немного, всего семь. Стены и потолок зрительского зала были украшены рисунками, изображающими сцены из скандинавской мифологии, а по темным камням на стенах, где был помост, можно было угадать бывший класс по Маггловеденью.

–– Давайте в следующий раз поставим спектакль по мотивам мифов викингов? –– Блэр сидела на краю сцены и, задрав голову, рассматривала фрески на потолке. Неожиданно она встала, вынула из ножен бутафорский меч и принялась гарцевать вокруг Нотта, стоявшего на сцене и угрюмо читавшего сценарий.

–– Я буду отважной валькирией по имени Беллактрис, которая будет сражаться против армии бога Тора, –– Блэр сновала вокруг Нотта и шутливо колола его мечом в бока или ноги.

Нотт морщился и пытался отбиться от девушки.

–– На наш спектакль наложат цензуру уже из-за имени валькирии, –– не отрываясь от чтения, сказал Найджел, и Блэр перестала носиться по сцене.

–– И к тому же скандинавскую валькирию не могли звать Беллактрис. Это азиатское имя, –– занудно протянул Фаргуар.

Блэр хмыкнула и вложила меч обратно в ножны.

–– Спасибо Фаргуар. Будешь умничать –– не возьмем играть рыцаря Круглого стола, –– пытаясь сдержать улыбку, сказала староста. Уоррингтон тут же закрыл рот.

–– Лучше назначьте его инспектором по исторической достоверности постановки, –– засмеялся Мальком.

«…надеюсь, моя маленькая просьба не будет тебе в тягость», –– не слушая перипетии сокурсников, я писала письмо маме. - «Дело в том, что мне срочно нужна новая пижама. Только, пожалуйста, не покупай мне те ужасные маггловские тряпочки с пошлыми надписями. Лучше закажи мне её в магазине мисс Патил. Пижама должна быть мягкой и теплой, с длинными штанинами. И еще – желательно однотонная, без каких-либо рисунков». Почесав пером за ухом, я подумала и приписала: «И не рассказывай дяде Маркусу о мой просьбе».

–– Нам нужна прекрасная леди Гвинивера! –– голос Нотта раздался около меня, и я лениво подняла глаза, увидев, что Найджел стоит около ряда, на котором сидели мы с девчонками.

–– Может, Вакар? –– сказала Блэр, разглядывая съежившуюся в кресле Вангу. Ванга замотала головой и, уперевшись руками в подлокотники кресла, принялась тараторить:

–– Нет-нет, у меня боязнь сцены!

Найджел, не слушая Вангу, пытался вытащить её с места.

–– Я… Я рта не могу открыть! –– уверяла Ванга Блэр и Найджела. –– Я тут же теряюсь и все забываю. Я завалю роль!
Смотря на то, как Ванга усиленно упирается, Блэр устало махнула рукой:

–– Ладно, Вакар. Тогда будешь помогать шить костюмы.
Ванга облегченно выдохнула и села обратно в кресло. Заметив оценивающий взгляд МакКалистер и Нотта на себе, я тоже принялась тараторить:

–– А у меня тоже боязнь сцены! Я вообще как под Ступефаем, когда нахожусь на сцене. Да к тому же у меня дикция плохая. Да-да!

Наше с Вангой нежелание играть прекрасную леди Гвиниверу было вполне понятно –– возлюбленного королевы, рыцаря Ланселота, должен был играть Нотт. Он сразу заявил об этом, когда мы пришли на репетицию. Блэр досталась роль Девы Озера, воспитательницы Ланселота, а престарелого короля Артура должен был играть широкоплечий и двухметровый Ральф Монтегю, сокурсник Блэр. Он сейчас стоял у дальнего края сцены и громко зевал в кулак, наблюдая за тем, как Найджел, игнорируя мои возмущенные реплики, тянул меня к сцене.

–– Я очень тихо разговариваю! Да меня и первые ряды то не услышат! –– продолжала отпираться я.

–– Паркинсон, ну хватит уже, –– раздраженно цокнула Блэр, –– я прекрасно помню, как ты на первом курсе на нашу пасхальную постановку читала стих про Зайчиху Шутиху****. Кричала так, что уши закладывало.

–– А я тоже помню, –– хмыкнул Бинкли. –– Мисс Блоксам потом еще испуганно спрашивала у Альтеды, а не наложила ли она на тебя Сонорус*****, так громко и четко ты читала текст.

Вот черт!

На меня напялили пыльный парик, состоящий из множества золотых кудряшек, и сунули в руки текст с ролью.

–– Вы, господин мой, не чета всем тем, кто в наше злое время еще вдевает ногу в стремя. Вы, сударь, веку вопреки душою были широки******, –– тихо и без выражения протараторила я первое предложение. Нотт нахмурился, а Блэр махнула мне рукой, веля продолжать. Я перевернула пару страниц и снова затараторила:

–– Я согрешила, без сомненья. Я как безумная была, простительна моя хула.

–– Ты не стараешься, –– строго заметила Блэр и, подойдя ко мне, выхватила у меня текст.

–– Нет, что ты! Я стараюсь, –– соврала я, –– просто не всем удается так хорошо играть, как вам с Найджелом.

–– Надеюсь, это был не сарказм, –– сухо сказала Блэр и ткнула пальцем в текст. –– Давай, попробуй прочесть вот это.

Она отошла, а я, пробежавшись по тексту глазами, зачастила:

–– Как верить мне такому чуду, когда без боя, сударь, мне Вы покоряетесь вполне?

Закончив, я смущенно посмотрела на старосту:

–– А я, между прочим, хорошо играю на пиаклавесине*******.

Блэр простонала и жестом велела мне сойти со сцены:

–– Я помню, Паркинсон, помню. Но лучше бы ты умела читать с выражением.

Я облегченно выдохнула и, сняв парик, протянула его МакКалистер. Пригладив всклокоченные волосы, я со счастливой улыбкой вернулась на место.

–– Ну и кто будет играть Гвиниверу? –– приложив пальцы к губам, спросил Нотт. –– Может ты, Блэр, возьмешь эту роль, а Деву Озера будет играть Хэзелнат?

Сидевшая около меня Генриетта, неестественно громко прочистила горло.

–– Нет. Нотт, ты представляешь меня в роли дамы, которая охает и ахает и при каждом удобном случае грозится грохнуться в обморок? –– возразила МакКалистер. –– Может, возьмем Черинити?

–– Она же совсем ребенок, –– замотал головой Нотт, не соглашаясь с предложением старосты, –– мы с Ральфом будем выглядеть как растлители малолетних.

Селвин закашляла еще громче.

–– Может, тогда Вакар одна, без Хэзелнат, будет шить костюмы? –– предложила Блэр. –– А Фибрс будет играть Гвиниверу?

Нотт задумался, а Генриетта уже начала задыхаться от долгого и громкого кашля.

–– Блэр! –– хором крикнули мы с Вангой, наконец, поняв намеки соседки.

–– Вы забыли про Генри! –– сказала Ванга, когда Блэр повернула голову. –– Вы забыли прослушать Генриетту.

Нотт недоверчиво покосился на Селвин:

–– Не думаю, что…

Он осекся, заметив, как губы Генриетты задрожали от обиды, а глаза наполнились слезами.

–– Ох, Селвин, не плачь, ты что? –– испуганно воскликнула Блэр, подлетая к Генриетте. –– Мы не забыли про тебя. Просто… просто мы…э-э…

–– Забыли про меня, –– шмыгая носом, подсказала Селвин. Блэр смутилась и протянула Генриетте текст:

–– Вот, иди попробуй почитать.

–– Да она идеально подходит, –– вскочила с места Ванга, –– смотрите, ей даже никакой парик не нужен.

И, правда, светлые волосы Селвин были одного оттенка с пыльным париком, что пару минут назад одевала я, чтобы войти в образ возлюбленной рыцаря Ланселота.

Генриетта, вытерев слезы, поднялась на сцену и, смерив Нотта уничижительным взглядом, принялась читать реплики, которые до этого читала я:

–– Вы, господин мой, не чета всем тем, кто в наше злое время еще вдевает ногу в стремя! Вы, сударь, веку вопреки душою были широки!

–– Она звезда, –– подперев подбородок руками, выдохнула Ванга, и я кивнула головой, удивляясь про себя неожиданному таланту Селвин.

–– Попробуйте-ка вдвоем, –– сказала Блэр немного шокированному Нотту.

–– А? –– переспросил он и, словно очнувшись, принялся листать свой экземпляр сценария. –– Ах да. Сейчас.

Откашлявшись, Нотт начал громко читать, смотря влюбленным взглядом в зал:

–– Хотите, буду жить, хотите, умру, как жил, умру, любя, –– он повернулся и, взяв руки Генриетты, прижал их к своей груди, –– люблю вас больше, чем себя!

–– Я верю, сударь, но, простите, меня вы защитите? –– широко распахивая глаза, вопрошала Нотта Селвин.

–– От всех воителей земли! –– заверил её Найджел.

–– К согласью, значит, мы пришли, –– с придыханием произнесла Селвин.

Мы захлопали, а Генриетта, смущенно улыбнувшись, высвободила свои руки из ладоней Нотта и сделала пару
шутливых реверансов.

«Жду ответного письма и посылку с пижамой. Твоя дочь, Китти», –– уже сидя в Большом зале за уроками, дописывала я письмо маме. Ванга и Генриетта, тихо перешептываясь, обсуждали будущий костюм Селвин.

–– Привет.

Я подняла взгляд и увидела, что напротив меня уселся Поттер.

–– Привет, –– я сухо поздоровалась с ним и, спрятав письмо среди листов пергамента, принялась перечитывать свое эссе о пикси.

–– Эм, Китти?

–– Да? ––лениво спросила я, не отрывая взгляда от пергамента. Углядев ошибку, я потянулась к перу, как вдруг заметила, что на моё эссе сверху ложится какой-то сверток. Я удивленно посмотрела сначала на сверток, а потом на Поттера.

–– Это ночная рубашка. Извини, что сжег твою старую, –– краснея и смотря куда-то в сторону, пролепетал Поттер.

Я в ужасе оттолкнула сверток от себя.

–– Ты что? Зачем? Не надо было! –– затараторила я, пытаясь всунуть подарок обратно в руки мальчика. Тот упирался.

–– Мне неудобно.

–– Поттер, забирай её немедленно! Не ставь в меня в неловкое положение, –– шипела я. Нашу возню заметил весь стол.

–– Что такое, Китти? –– обеспокоено спросила меня Генриетта, смотря на то, как я, перегнувшись через стол, пыталась отдать назад Поттеру его подарок.

–– Ничего, –– я вернулась на место и, собрав свои листы в кучу, встала с места. –– Я, пожалуй, доделаю уроки в гостиной.

Чувствуя, как несколько десятков глаз буравят мою спину недоуменным взглядом, я тут же покраснела и прибавила шагу.

На следующий день в коридоре меня схватил за локоть Джеймс Поттер и под мое возмущенное бурчание потащил за угол.

–– Так, бери это немедленно, –– сказал он, всовывая мне в руки злополучный сверток.

–– Да пошел ты! –– истерично воскликнула я, оттолкнув гриффиндорца и пытаясь пройти. Поттер грубо схватил меня и вернул на место.

–– Ты ведь типа продвинутая в зельях, да? –– грозно навис надо мной Джеймс. Я инстинктивно пригнулась и тихо пролепетала:

–– Ну, типа того…

–– И Блоксам с этого года выделяет тебе лабораторию для экспериментов?

–– Ну, не одной мне. Нас будет целая группа учеников, которые в будущем хотят заниматься зельеварением, –– начала я рассказывать, но Поттер перебил меня:

–– Короче: мой брат хочет к вам.

В мою руку снова уткнулся сверток с ночной рубашкой.

–– Так это взятка? –– возмутилась я.

–– Он просто не знает, как к тебе подмазаться, –– пояснил Поттер.

–– Подмазаться? –– гневно переспросила я, сжимая ладони в кулаки. Я была настолько зла, что мне казалось, что еще чуть-чуть, и из ушей повалит пар.

–– Я посоветовал ему купить тебе каких-нибудь трав. Но ты его послала. Поэтому пришлось подключать маму, чтобы она купила тебе вот это…

Джеймс осекся и окинул меня странным взглядом –– видимо он, наконец, заметил мое состояние. Или пар от злости действительно повалил из моих ушей…

–– Альбус способный к Зельям. Когда ему было восемь, он за лето выучил все зелья и настойки из моего учебника за первый курс. Блоксам его хвалит и она сказала, что будет не против, если Альбус будет ходить на её факультативы.

–– А при чем здесь я? –– прошипела я.

–– Она сказала, что поставит вас в пару. Но только с твоего согласия. А я сказал Альбусу, что ты та еще вредина и что так просто свое согласие не дашь.

–– И правильно сказал.

Снова оттолкнув Поттера, я вышла из-за угла и направилась в гостиную факультета, сбивая проходящих мимо людей.

_________________________________________________________

* - если кто помнит, то в книгах было упоминание о когтевранце Терри Буте. В шестой книге Терри появляется на первом уроке профессора Слизнорта, являясь одним из четырех когтевранцев, собравшихся изучать Зельеварение к ЖАБА. (с http://ru.wikipedia.org/wiki/Студенты_факультета_Когтевран)

** - род паразитических растений (с http://ru.wikipedia.org/wiki/Раффлезия)

*** - речь идет о Майкле Корнере, когтевранце, который на пятом курсе встречался с Джинни Уизли.

**** - очередная сказка из сборника барда Бидля.

***** - заклинание, увеличивающее громкость голоса.

****** - эм, к сожалению поэмы Кретьена де Труа «Рыцарь в тележке» нет в русском варианте, зато есть перевод еще одной его поэмы о рыцарях Круглого стола «Ивэйн, или Рыцарь со львом». Я позволила себе некоторые диалоги между рыцарем и его возлюбленной взять оттуда.

******* - выдуманный мною волшебный музыкальный инструмент - пианино+клавесин)


Глава шестая. Фергинсон, музыка и козни

Спасибо большое моей бете Таи Кельтх за пиночки) Без неё бы глава не написалась ^___^

______________________________

–– Подмазаться, говоришь? –– гневно воскликнула я, кидая в Альбуса Поттера его вчерашний подарок. Сидевшие в гостиной слизеринцы смолкли и заинтересованно покосились в нашу сторону.

–– Ты говорила с Джеймсом? –– понимающе выдохнул Поттер, подбирая сверток с пола. Я, уперев кулаки в бока, пошире расставила ноги, готовясь к долгой перебранке. Меня даже не смущали наблюдавшие за нашей ссорой однокурсники, настолько я была оскорблена, зла и обижена.

–– Я сразу сказал ему, что это плохая идея, –– сказал Поттер, смотря на то, как я гневно раздуваю ноздри и тяжело дышу после долгого бега по коридорам Хогвартса. –– Но он уверял меня, что ты будешь рада травам или…вот, –– Альбус брезгливо покосился на сверток и откинул его в сторону, на край дивана, на котором он сидел и что-то читал, пока я, громко крича, не ворвалась в гостиную. –– И я вовсе не подмазывался!

–– Но твой братец…

–– Ты просто неправильно его поняла!

–– Я все правильно поняла. Это ты, выскочка, не понял, с кем имеешь дело! –– тыкая Поттера пальцем в грудь, кричала я. –– Не видать тебе факультативов с Блоксам!
Поттер настолько широко распахнул глаза, что я на секунду испугалась за его зрение.

–– Но…

–– Ты первокурсник! Какие могут быть факультативы? –– продолжала бушевать я, –– если на мисс Блоксам действует влияние вашей семьи, то на меня оно не распространяется!

–– Какое влияние? Ты о чем?

–– Мерлин, какие вы все лицемеры –– что ты, что твой брат! –– хватаясь за голову, выдохнула я, –– Поттер, я не вчера родилась –– твой отец попечитель Совета школы. Вот только не говори, что этот факт не повлиял на решение мисс Блоксам включить тебя в группу.

Судя по тому, как мальчик скрестил руки на груди, а его нижняя губа обиженно надулась, я поняла, что мои слова очень его задели.

–– Мое согласие нужно заслужить, а не пытаться выкупить! –– сбавив громкость голоса, сказала я. Сокурсники, заметив то, что я недовольно кошусь на них, тут же опустили головы и занялись тем, чем занимались до того, как прибежала я и устроила скандал.

Поттер молчал и пристально смотрел на меня, заставляя чувствовать не в своей тарелке. Я стыдливо закусила нижнюю губу, подумав о том, что, возможно, я перегнула палку, но тут в нашу перебранку влезла Уилкинс.

–– Мисс Паркинсон, Вы не справедливы к мистеру Поттеру, –– строгим тоном сказала она мне, неожиданно выглянув из-за спины мальчика. Темно-зеленая водолазка выглядела на Уилкинс, как вторая кожа –– она полностью закрывала туловище и шею девочки. Немного прищурившись, я увидела, что на подбородке Хэзер алеют небольшие красные пятна. Видимо, сыпь сильнее распространилась по телу девочки, заставляя её носить вещи, закрывающие шею. Мне стало её жалко, но это чувство тут же улетучилось, когда эта малолетняя нахалка принялась защищать Поттера:

–– Вы не можете судить о знаниях мистера Поттера в Зельях, потому что Вы ни разу не были на наших уроках и не видели, как он прекрасно справляется с заданиями преподавателя.
Поттер развернулся и приоткрыл рот, видимо поражаясь тому, что Хэзер заняла его сторону.

–– На уроке, –– поправила я младшекурсницу, так как прошла всего одна школьная неделя, и больше одного занятия по Зельеварению у первокурсников не могло быть.

–– На уроках, –– наставила на своем Уилкинс. –– Мистер Поттер еще отличился на Травологии, принеся нашему факультету определенное количества баллов. А как Вы знаете, Травология неразрывно связана с Зельеварением.
Я фыркнула:

–– А он получил баллы за правильный ответ или за то, что называет профессор Долгопупса дядей Невиллом?

–– А тебя взяли в квиддичную команду за то, что ты хорошо играешь или из-за того, что ты называешь профессора Флинта дядей Маркусом?

Скрестив руки на груди, слева от Поттера встал Гиллиан Чедвик. Я ошарашено ахнула, поражаясь дерзости родственника Генриетты.

–– Да как ты смеешь?! Профессор Флинт он…он…беспристрастный! Он…

Трехголовое чудовище в виде первокурсников, ухмыляясь, смотрело на мои попытки найти подходящие слова.

–– Пфф! –– раздраженно фыркнула я. У Поттеров это что, врожденное –– сколачивать вокруг себя армию преданных поклонников?..

–– Мистер Поттер помог мне в одном деликатном деле, –– продолжала Хэзер и я тут же поняла, о каком деликатном деле говорит эта неблагодарная рыжеволосая девица.

–– Помог? Да он бы ничего не сделал без меня!

–– Ты лишь предоставила ингредиенты, –– холодно заметил Поттер, еще сильнее разозлив меня.

–– Правда? Что же тогда ты, такой гениальный зельевар, не носишь их с собой? Надеешься на других? Думаешь, тебе все тут же принесут по одному твоему слову?!

Я с ужасом начала осознавать, что мои глаза увлажнились, а голос стал предательски дрожать. Я и предвидеть не могла, что мое выяснение отношений с Поттером перевернется таким образом, что в виноватых окажусь я.

–– Я не буду работать с тобой, пока не удостоверюсь в твоих навыках, –– стараясь взять себя в руки, сказала я. Поттер лишь снисходительно кивнул мне. Я с шумом сглотнула и, развернувшись, пошла к выходу. Через двадцать минут у меня должна была быть репетиция с Малькомом. Нас обязали сыграть музыкальное сопровождение к спектаклю, и мы должны были несколько раз прорепетировать, прежде чем представить композиции придирчивой мисс Блоксам. Но вместо класса музыки я направилась в восточную часть школы, в башню, где располагались апартаменты преподавателей. Слава Моргане, дядя Маркус оказался на месте.

–– Жизнь несправедлива! Все любят Поттеров!

Дядя Маркус обеспокоено посмотрел на меня и пропустил в комнату. Я, хныкая, запульнула сумку с учебниками под письменный стол, а сама плюхнулась в теплое кресло, в котором до этого, по-видимому, сидел дядя. Скривившись, я немного приподнялась и достала из-под себя толстенькую книжечку. «Дро-покер* для начинающих» было выведено на заголовке. После нескольких вылазок с мамой в маггловский мир дядя Маркус пристрастился к покеру, заявляя о том, что это неплохой способ подзаработать. Но пока на игры уходила вся его зарплата. Зная о том, как мы с бабушкой не одобряем его увлечения картами, дядя Маркус выхватил из моих рук книгу и смущенно кинул её под кресло.

–– Милая, в чем дело? –– заботливо поглаживая меня по плечу, спросил он меня, когда я неожиданно разревелась.

Заикаясь от всхлипов, я вкратце пересказала ему о том, что произошло в гостиной пару минут назад.

–– Ох, ну теперь Поттеру не видать место в квиддичной команде, –– дядя Маркус нахмурился и, закусив губу, уставился непроницаемым взглядом на пол. Я, шмыгнув носом, смахнула слезы и тихо поинтересовалась:

–– А он просился?

–– О да, –– кивнул дядя, –– долго рассказывал мне о своем деде и отце, который уже на первом курсе умудрился попасть в команду. Да-а, я помню тот год. Кубок был почти у нас…

Дядя недовольно цокнул, по-видимому, вспомнив школьный сезон 1991 года. Я на мгновение затихла, позволяя дяде полностью окунуться в свои юношеские переживания, но мельком посмотрев на часы, я ойкнула.

–– Мерлиновы штаны, я же опаздываю!

Дядя Маркус часто заморгал и с удивлением покосился на меня. Я, спрыгнув с кресла, полезла под письменный стол за своей сумкой.

–– Уроки же вроде закончились.

–– У меня репетиция в музыкальном классе. Освежаю в памяти игру на пиаклавесине, –– я водила рукой по пыльному полу, пытаясь нащупать сумку.

–– Твой дед отлично играл на пиаклавесине. Мне всегда нравилось его слушать, когда я гостил у вас.

Я вылезла из-под стола, победно держа сумку перед собой. Дядя, увидев меня, почему-то широко улыбнулся и подошел поближе.

–– Да, музыцирование было дедушкиной стихией, –– кивнула я, позволяя дяде Маркусу отряхнуть мою юбку от пыли, –– только жаль, что я мне нечасто доводилось его послушать.

Дядя грустно улыбнулся и щелкнул меня по носу. Я поморщилась и состроила недовольную мину, от которой дядя Маркус неожиданно засмеялся.

–– Эй, не переживай насчет Поттеров.

Я криво ухмыльнулась и повесила сумку на плечо.

–– Да я уже забыла о них.

–– Помнишь, что говорит твоя бабушка о таких, как они?

–– Что они всего лишь грязь под твоими ногтями, –– хором и, подражая скрипучему голосу бабушки, сказали мы с дядей. Я впервые за этот день широко улыбнулась, заражая своей улыбкой и дядю Маркуса.

–– Я люблю тебя, –– поднявшись на цыпочки, я чмокнула дядю в колючую щеку, получив обратный поцелуй в макушку.

–– И я тебя, Кити. Ну все, давай, беги, –– дядя Маркус шутливо шлепнул меня чуть пониже спины и я, помахав ему на прощание рукой, вышла из его спальни.

«Фергинсон будет орать», –– пронеслось у меня в голове, и я бегом устремилась в крыло, где находился музыкальный класс.

Коридоры были полупустынными –– основные занятие закончились и старшие курсы разбрелись по факультативам и тренировкам, в то время как младшие, словно воробьи, расселись по широким подоконникам и лавкам, чтобы похвастаться друг перед другом новинками из магазина «Ужастики Умников Уизли». Я неслась со скоростью снитча, и потому совсем не обратила внимания, как наступила на чью-то прыгающую шоколадную лягушку. Я бы даже этого и не заметила, если бы не злостное шипение:

–– Чистокровная зазнайка.

И вместо приготовленного «прости, я не заметила», я ошарашено выдохнула и, развернувшись, уже бегом устремилась к классу. Мне ужасно хотелось свернуть за какой-нибудь ближайший угол и, спрятав голову в коленях, предаться вою банши. Я вообще-то не такая сопливая размазня, как, к примеру, Хезелнат, но свалившиеся одна за другой неудачи сегодняшнего дня явственно говорили о том, что мне пора избавиться от негативных эмоций. К собственным истерикам, которые, к счастью, бывают редки, я отношусь со свойственной мне практичностью –– слезы девственницы очень ценный ингредиент и он используется во многих лекарственных зельях, поэтому если мне приспичило поплакать, то под рукой я всегда стараюсь иметь колбочку. Но сейчас подходящей емкости у меня с собой не было, да и еще я ужасно опаздывала, и поэтому нервную разрядку было решено отложить на вечер, когда пойду я принимать душ перед сном. К тому же там будет удобней собирать слезы…

Замерев перед классом, я сделала пару глубоких вдохов через нос и, шумно выдохнув, чуть приоткрыла дверь.

Мальком невозмутимо сидел за инструментом и наигрывал до боли знакомую мелодию. Стараясь не отвлечь его своим приходом, я на цыпочках проскользнула в класс и бесшумно закрыла за собой дверь. Музыка, которую воспроизводил пиаклавесин, была очень красивой, и мне не хотелось прерывать Малькома. Съехав по стеночки, я уселась на пол и, вытянув ноги, принялась слушать.

Фергинсон очень не дурно играл, до чего уж там –– у него был дар. Его пальцы, словно бабочки, порхали по клавишам, вытягивая из пиаклавесина божественную мелодию. Я поняла, что он только начал произведение, потому что с каждой секундой ритм нарастал и становился громче, и казалось, что музыка заполнила не только этот класс, но и весь замок. Мальком смешно морщился и дергал головой –– со стороны выглядело так, словно он пребывает в трансе. Я сначала с улыбкой наблюдала за его гримасами, а потом его напряжение передалось и мне. Я полностью расслабилась и вся обратилась в слух –– в моем сознании была лишь музыка. Мне даже показалось, что мое сердце стучит в такт с ритмом мелодии.

Мотив безжалостно колол больные места, серым ветром выл над макушками елей, и при всем своем напоре одновременно казался таким глубоко несчастным.

А перед моими глазами чёткая картинка: я в хорошо освещённой комнате, за окном –– дождь, и сквозь раскрытые ставни падают на клавиши капли, выплакивая всю свою грусть в этом ветреном миноре.

…а тем временем слезы лились по моим щекам. Я так прониклась игрой Малькома и своей воображаемой комнатой, что даже не сразу сообразила, что Фергинсон уже перестал играть. Он, сгорбившись, сидел на стуле и удивленно смотрел на меня.

–– Что, –– я шмыгнула носом и поспешно вытерла влажные дорожки тыльной стороной ладони, –– что это за произведение?

–– Отрывок из старинной шотландской баллады о горце Эдварде**, –– сказал Мальком и беспокойно спросил: –– Паркинсон, с тобой все в порядке?

Я покивала головой и очень неудачно –– при движении застывшие слезы наглым образом покатились по моим щекам. Я вымученно прикусила губы и закрыла ладонями заплаканное лицо.

Раздался стук подошв ботинок по полу и легкий шелест. Я чуть раздвинула пальцы и сквозь щелочку увидела, что Мальком сел рядом со мной.

–– Не переживай ты так, я совсем не обижаюсь на то, что ты опоздала, –– сказал он и повернул голову ко мне.

Я приглушенно фыркнула –– ну и самомнение у этого рыжего!

–– Дать платок?

–– Угу, –– я придирчиво осмотрела клетчатый платок Фергинсона и, убедившись, что он чистый, совсем не изящно, оглушающе громко высморкалась.

–– А у тебя нет случайно с собой колбочки?

Фергинсон строил ужасно смешную гримасу, которая, видимо, означала у него удивление. Я не выдержала и засмеялась.

–– Проехали.

Я засунула платок в карман мантии, пообещав наложить на него как минимум три очищающих заклинания. Фергинсон отмахнулся, сказав, что я могу оставить платок себе в качестве платы за подсказки на зельях. После этого небольшого диалога между нами повисло молчание.

Я встала и прошла к инструменту. Сев на раскручивающийся стульчик, я нерешительно замерла, положив ладони на клавиши. Сейчас мне хотелось сыграть всего лишь одну мелодию, но я не была уверена, что смогу правильно воспроизвести её. После великолепной игры Малькома мне не хотелось опозориться. Закусив от напряжения нижнюю губу, я осторожно опустила пальцы на клавиши, и стала несмело перебирать, слыша, как комнату наполнила любимая мелодия моего детства. К сожалению, у меня получалось намного хуже, чем у моего дедушки и я, наверное бы, снова разревелась, если бы Мальком не подсел ко мне и не помог.

–– Бетховен? –– удивленно сказал Фергинсон после. –– Он же был магглом. Как твой дед мог любить его произведения?

Я строго покачала головой:

–– Мальком, после такого мисс Саммерби назначила бы тебе кучу отработок.

Фергинсон хоть и закатил глаза, но я отметила для себя, что кончики его ушей покраснели.

–– Мою бабушку зовут Элоиза, –– продолжила я.

–– И?

–– Ты что, даже не знаешь названия того, что только что играл? –– я искренне удивилась.

–– Не-а. Я играл по памяти. Просто где-то слышал эту мелодию…

–– Мальком, да у тебя феноменальный слух!

Фергинсон опустил голову, и я заметила, что теперь покраснели не только его уши, но и щеки.

–– Да, не только ты можешь в чем-то блистать, –– невпопад буркнул он, –– у меня тоже есть талант.

–– А я думала, что он заключается в умении тупо острить.

–– Теперь я понимаю, за что на тебя обиделся малыш Потти.
Я изумленно замерла на месте, в то время как Мальком невозмутимо продолжал идти вперед.

–– Эй! –– крикнула я. –– Откуда ты знаешь?

Мальком остановился и, окинув меня смешливым взглядом, криво ухмыльнулся:

–– Поздравляю, Гевин готов тебя канонизировать. Храбрая Китти поставила жалкого Поттера на место. Она влетела как фурия и сокрушила его громкостью своего голоса!

Фергинсон веселился, зля меня с каждой секундой все больше и больше. Малькомовский поток сознания нес его, словно Темзу весной –– он расписал меня как хищного дракона, напавшего на бедного ребенка. Наконец я не выдержала и прошипела:

–– Заткнись.

–– Дай мне пожать твою мужественную руку! –– проигнорировав мои возражения, Мальком схватил мою ладонь и принялся отчаянно трясти её, кажется, намереваясь сломать мне запястье. Я с большим трудом выдернула свою руку.

–– Я думала, что Поттер вам понравился. Как и всем, –– пробормотала я, потирая запястье.

–– Гевин вбил в себе голову, что он избранный и его миссия заключается в том, чтобы избавить мир от господства Поттеров. Первым в списке на выкорчевывание стоит Альбус. Да ладно, –– Мальком улыбнулся. –– Жить веселее, когда есть на ком выплеснуть отрицательную энергию.

–– Я бы на вашем месте всю свою агрессию выплескивала на поле, –– поучительно протянула я. –– Ты помнишь о том, что по плану Нотта мы должны в этом году дойди до полуфинала?

–– И чтобы Г.Н.И.Ль переименовалась в какое-нибудь скучное С.лизеринцы О.тважней В.сех? Не-ет, я такого не допущу.

Я не выдержала и засмеялась. Просто поразительно, с какой скоростью у меня менялось отношения к Малькому. То мне хотелось оглушить его Ступефаем, то просто смотреть на него, восхищаясь неугасающим оптимизмом.

–– Я бы на твоем месте не выпендривался и работал бы с Поттером, –– Фергинсон подтянул лямку сумки и продолжил: –– Как думаешь, почему Блоксам решает создать факультатив именно в тот год, когда поступает Поттер? С тобой или без тебя Альбус будет заниматься в кружке.

Фергинсон говорил так убедительно, что у меня непроизвольно вырвалось:

–– А на какой факультатив ты записался? Прорицания?

–– Нет…нумерология, –– Мальком учащенно заморгал, видимо, вопрос его удивил. Я тем временем размышляла над тем, что сказал Фергинсон.

–– Блоксам, конечно, лебезит перед директрисой, но чтобы настолько…

–– Китти, ты прямо как первокурсница-хаффлпаффка, такая наивная…Блоксам от души радуется, что на её факультете появился хоть один достойный ученик. Теперь вся её забота и опека выльется на Поттера.

–– О, бедный Альбус.

–– Издержки популярности.

Я хмыкнула.

–– Все равно я не допущу, чтобы он занимался с нами. Я пойду к Блоксам и попрошу устроить ему экзамен.

–– Китти, –– Мальком вымученно закатил глаза, –– Ну ты прямо не слизеринка! Зачем тебе портить отношения с Блоксам? Своими жалобами ты добьешься лишь того, что вместо факультативов по зельям ты отправишься на изучение Астрономии. В лучшем случае.

Неожиданно Фергинсон снизил свой голос до шепота:

–– Стань для него личным кошмаром, третируй его, делай так, чтобы он постоянно лажал при Блоксам. Вот увидишь, что через пару месяцев такого факультатива он будет мечтать избавиться от него.

Если бы у меня были усы дедушкиного брата, то сейчас бы они приняли вид кокетливых завитушек –– так усердно я мотала на ус слова сокурсника. Действительно –– не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней, и когда мы дошли до общежития, в моей истинно слизеринской головке созрел коварный план.

–– Эй, –– я нагло сжала страницу журнала, за которым скрывался Поттер. Он обиженно взглянул меня, затем выдернул журнал из-под моих пальцев и насупился еще больше, приняв вид глухонемого.

–– Я вообще-то хотела предложить тебе мир, –– сказала я, стараясь выглядеть как можно убедительней.

–– А как же дружба и жевательные конфеты? –– нахально поинтересовался, сидевший рядом Чедвик.

–– Не лезь к старшим, –– я злобно сощурилась, и, видимо, мой вид произвел нужное –– вселяющее страх –– впечатление:

Чедвик перестал глупо улыбаться и отодвинулся от друга подальше.

–– Так что там про мир? –– Поттер отложил в сторону свой журнал и уже заинтересованно смотрел на меня.

–– Докажи мне, что я была не права, когда говорила, что ты никудышный зельевар. Это, –– я достала из кармана мантии заранее приготовленную колбочку, –– бадьян. Ты знаешь, что его используют в целительных смесях, но бадьян также входит в состав одного опасного зелья. Выясни, какого именно и свари мне его.

Глаза Альбуса радостно засветились, и было видно, как он из-за всех сил пытается сдержать улыбку.

–– Держи, –– я кинула мальчику колбу, и он на лету поймал её, крепко сжав в ладони.

–– У тебя почти неделя, к концу следующей я жду зелье, –– напоследок сказала я, перед тем как, взмахнув полами мантии, удалиться к себе в комнату. Когда я уже была у дверей нашей спальни, то краем глаза заметила, как Поттер засеменил к выходу.

И без гадания на кофейной гуще я знала, куда он направлялся –– в библиотеку. Но я бы не была Китти Паркинсон, слизеринкой в третьем поколении, если бы дала такое простое задание. Альбус проведет немало бессонных ночей, прежде чем поймет, что такого зелья нет, а когда с возмущениями придет ко мне, вот тут я ему и покажу все мастерство, прекрасное знание Травологии и умение незаметно подменить ингредиенты.

________________________________________________

* - одна из разновидностей покера.
** - композитор Иоганнес Брамс