Эксперимент

Глава 1

Необходимое предисловие

Этот фик в некотором смысле — пародия на распространенные сюжетные ходы — «Гарри в Азкабане», «Грязный… тьфу, темный Гарри», «Гарри — анимаг», «злой Дамблдор» и тому подобное, однако при этом — не совсем стеб — а временами даже совсем не стеб. В порядке эксперимента я хотел собрать разнообразные штампы, чтобы слепить из них нечто неожиданное. Удалось это, или нет — решать читателям.
И еще одно предупреждение. Большинство персонажей настолько ООС, что это пугает меня самого. Но я действительно ничего не могу с этим сделать.


Глава первая. Escape

Жила-была одна семья — мама, папа, и двое детей — мальчик постарше и совсем маленькая девочка, которая только-только научилась ходить. Когда отец получил повышение, они взяли ипотечный кредит и переехали в большой дом в пригороде. Там было пять спален, две ванных и гараж на две машины, а еще там была темная комната, на двери в которую висели три больших замка. И пока они оформляли документы, бывший владелец дома сказал, чтобы они ни за что не открывали эту комнату, потому что иначе случится что-то страшное.
И вот, стали они жить в новом доме, и все было отлично, но мальчику было ужасно интересно — что же такое спрятано в этой темной комнате? Он даже пытался открыть замки маминой шпилькой, но ничего не получилось — а где ключи, он не знал. Но вот однажды он шел из школы, и встретил странного старика. Я знаю, как открыть эту комнату, сказал старик. Нужна всего лишь капля крови твоей сестры.
Мальчик обрадовался, побежал скорей домой, и пока родители были на работе, порезал сестре мизинец кухонным ножом. Он думал, что возьмет капельку крови, и никто ничего не заметит, но кровь все текла и текла. Мальчик испугался и побежал звать соседей. Они вызвали врача, но когда тот приехал, девочка была уже мертва, а один большой ржавый замок лежал на полу.
После похорон дочери родители очень сильно горевали. Папа начал пить и потерял работу, а мама обвиняла его в том, что случилось. Однажды он выпил совсем много, и пришел домой в таком виде. Ты ничтожество, сказала мама. И зачем я только вышла за тебя замуж? Свинья! Тогда папа обиделся, взял лопату и ударил ее по голове. Девять раз. Мальчик в это время сидел на площадке лестницы, что вела на второй этаж, и все видел. Он дождался, когда папа свернулся клубочком в луже маминых мозгов и захрапел, пошел к темной комнате и увидел, что второй замок раскрылся и лежит теперь на полу.
Когда папу посадили в тюрьму, в дом приехала старая глухая бабушка, чтобы присмотреть за мальчиком. Она была очень строгая и злая — не разрешала ему играть в приставку и смотреть телевизор, плохо его кормила и даже иногда поколачивала. Однажды мальчик не выдержал и толкнул ее. Она упала, ударилась головой и умерла. Мальчик обрадовался, побежал скорее к заветной двери, и увидел, что третий замок тоже упал на пол. Дверь заскрипела, и начала медленно-медленно открываться, и вот, она открылась совсем, и из темноты вышел…

— Продолжение следует, — сказал Гарри Поттер, поймал заблудившуюся в бороде вошь и съел ее.
Дементоры, кружком сидящие на полу, недовольно загудели.
— Там был монстр, правда? Правда-правда-правда? — самый маленький дементор заскакал по камере, дергая Гарри за край тюремной робы.
— Там был банковский клерк и три судебных пристава. Они отобрали у мальчика дом, потому что он не мог платить за ипотеку, — вздохнул тот, с тоской глядя, как малыш увлеченно отрывает лоскутки от его и без того дырявого одеяния.
— В следующий раз расскажи что-нибудь про любовь, — томно вздохнула мамаша, оттаскивая шалуна за воротник.
— Конечно, — заверил ее Поттер. — Заготавливайте носовые платки.
С его стороны это было бестактно. Всем известно, что у дементоров нет носа.
— Так, все выметайтесь отсюда, — поспешно сказал начальник смены, стараясь загладить неловкость. — Пора лодку разгружать.
— Лодку? — как бы невзначай спросил Гарри. — Кто-то решил присоединиться к нашей счастливой семье?
— Привезли человеческую пищу, — ответил старый дементор. — Очень вовремя. Припасы на исходе.
— Я заметил, — кисло пробормотал Поттер. — В похлебке стало больше тараканов, чем морковки. Удачного дня, шеф.
Когда дементоры гуськом покинули камеру — последним был тот самый неугомонный малыш, требовавший, чтобы Гарри покачал его на ноге — заключенный лег на продавленную койку и уставился на пятна плесени, в изобилии украшавшие потолок. Через пять минут этого интересного занятия в глазах у него зарябило, и он увидел магию.

В магическом мире, в котором Поттер провел лучшие пять лет своей жизни, считалось, что увидеть изнанку волшебства можно лишь с помощью особых приспособлений — вроде тех, что держал в своем кабинете Дамблдор. Впрочем, в нем также считалось, что с дементорами нельзя разговаривать, и что единственные звуки, которые они способны издавать — это замогильные хрипы и еще странный свистящий шум, вроде того, который получается, если попытаться засосать кошку в пылесос. Правда же была в том, что просто никто никогда не пытался. Но когда тебе пятнадцать, и тебя заточили в самую страшную тюрьму на свете люди, которым ты доверял, выбора не остается.

За минувшие годы Гарри прошел через все стадии умирания. Было отрицание, когда он сутками неподвижно лежал на кровати, глядя в темноту покрасневшими от бессонницы глазами и ждал, что вот-вот в коридоре раздадутся шаги, и войдет кто-то, кто скажет наконец, что случилась чудовищная ошибка. Чаще всего в эти фантазии приходил Альбус Дамблдор, в пурпурной мантии, расшитой серебряными полумесяцами, с длинной седой бородой и лукавым блеском в глазах, похожий на доброго волшебника из сказки. Иногда Рон Уизли врывался в камеру рыжим вихрем, а вслед за ним вваливались неугомонные близнецы — эй, Гарри, а мама всегда говорила, что это нас ждет Азкабан, если мы не возьмемся за ум. Даже одноногий и одноглазый аврор Хмури порой появлялся в его видениях — он хлопал его по спине и ворчал что-то вроде — прости, парень, мы погорячились. Иногда эти фантазии становились настолько яркими, что Гарри уже слышал, как поворачивается в замке ключ, и вскакивал на ноги, слепо таращась в темноту.
«Эй! Я здесь!» — крикнул он однажды, но услышал в ответ лишь то, как в камере неподалеку безумно захохотал сумасшедший узник. Тогда Гарри перестал ждать.

Вслед за отрицанием пришла ярость. Поттер метался по камере, лихорадочно ощупывая стены, как будто ожидая, что они могут рухнуть, подчинившись силе его желания. Он давал себе клятвы мести, одна страшней другой, и однажды, в припадке бессильного гнева, ударил по стене кулаком с такой силой, что едва не сломал руку. Шум привлек стражей, и когда дементор коснулся его ушибленной руки своими длинными, тонкими, осклизлыми пальцами, и стал ощупывать кости с бесстрастной ловкостью профессионального хирурга, Гарри впервые попытался с ним заговорить.

Дементоров было бесполезно умолять. Они не знали, что такое сострадание. Они жрали людей живьем, черт подери — пусть не буквально, но ощущения были соответствующими. Но они были разумны, что означало, что с ними можно заключить сделку. Гарри понадобилось немало времени, чтобы понять это, но даже в тюрьме оно продолжает свой ход — и со временем он повзрослел.
— Каково это — быть дементором? — спросил он однажды.
— Скучно, — ответил страж.
— Когда мне скучно, я придумываю всякие истории.
— Мы так не умеем.
Гарри не смог удержать торжествующей улыбки. Теперь он знал, что предложить в обмен на то, чтобы дементоры перестали им… питаться.
— Я могу придумывать истории для вас.
Следующий серый азкабанский рассвет Гарри встретил, как обычно, сидя на койке и кутаясь в дырявое одеяло, не спасавшее от промозглого утреннего холода — но на этот раз он не чувствовал ставшего уже привычным отчаяния. Гарри Поттер умер на тюремных нарах, в грязи и одиночестве — что ж, да здравствует Гарри Поттер.
— Я выберусь отсюда, — сказал он в пустоту. — Сукины дети, вы мне ответите за все.

Через три дня после этого его разбудил среди ночи безумный хохот в соседней камере, и, пребывая в странном состоянии между сном и явью, Гарри впервые увидел магию. То, что сообщил ему Волдеморт при последней их встрече, все же оказалось правдой. Магия, оплетавшая дверь его камеры по периметру и принадлежавшая, видимо, к системе охранных чар, имела вид тонких, полупрозрачных нитей, пульсирующих в такт некоему неровному ритму. Картина была отвратительной и продержалась не больше двух минут, но это было неважно.
— Действует, — прошептал Гарри — за время заключения он приучился говорить сам с собой. — Да твою же мать, действует!
Через месяц он впервые решился потянуть за одну из пульсирующих нитей, заработав при этом приличный ожог. Через два года, проводя послеобеденное время в созерцании пупка — в Азкабане все же было не слишком много развлечений — он увидел, как его собственное тощее брюхо становится полупрозрачным и в его глубине, за розовыми петлями кишок, сияют бледным светом все те же магические паутинки, расходящиеся от солнечного сплетения. Почти одновременно с этим Темная Метка на его руке, которая раньше давала о себе знать периодически возникающими ощущениями то тепла, то холода, вспыхнула в последний раз обжигающей болью и затем замолчала навсегда. В тот день Гарри поднял за упокой грешной души Тома Риддла чашку тюремной воды — довольно чистой, но все равно отдающей затхлостью, слушая, как в соседней камере плачет безумец — горько и отчаянно, как потерявшийся ребенок.

Гарри вынырнул из воспоминаний. Теперь не только потолок, но и вся камера уже пульсировала неярким светом, а очертания немногочисленных предметов растворились, превратившись в схематичные линии чертежей. Он поднял ладонь к лицу — нелепый овал, от которого расходились пять отростков условно цилиндрической формы, и указательным пальцем нарисовал в воздухе две стрелки вверх, две стрелки вниз, стрелку влево и стрелку вправо. Последнюю пару повторить. А. В.*
Ввод.
Окружавшая его магия несколько раз вспыхнула и погасла, и с последней вспышкой лежащий на нарах парень исчез. Появившийся вместо него маленький серый комар неуверенно поднялся, путаясь в шести ногах, затем неуклюже взлетел, сделал несколько пробных кругов по камере и покинул ее навсегда через маленькое зарешеченное окошко под самым потолком.

__________

* код Konami.

Глава вторая. Home

Дадли Дурсль вышел из компьютерного клуба и глубоко вдохнул прохладный ночной воздух. Мир был невероятно прекрасен. Окружавшая тишина нарушалась лишь тоненьким жужжанием чахлого сентябрьского комара где-то над ухом. Высоко в небе мерцали звезды. Вокруг звезд вращались планеты. На планетах жили зерги.
«R-r-rah! Welcome to hell! » — зарычал в его кармане мобильный телефон. Дадли вздохнул еще глубже, раздумывая над тем, ответить, или же лучше не отвечать. Рассудив, что не отвечать будет себе дороже, он поднес трубку к уху и побрел к припаркованной неподалеку машине.
— Да, мамочка, — уныло бормотал он на ходу. — У меня все хорошо. Нет, я не дружу с плохими ребятами. Да, я хорошо кушаю. Я тебя тоже люблю.
Дадли подошел к машине и потянулся в карман за ключами, как вдруг что-то привлекло его внимание.
— Блядь! — отчетливо сказал он, нагибаясь к заднему колесу.
Миссис Дурсль изумленно замолчала.
— Прости, мам, это я не тебе.
Петуния разразилась визгливой тирадой, суть которой сводилась к тому, что сын совсем отбился от рук и должен немедленно вернуться в Суррей. Дадли, держа телефон подальше от уха, печально рассматривал спущенную шину и раздумывал о том, что недурно было бы поймать того, кто ее проткнул, и пустить его на корм гидралискам.
В одно ухо жужжал комар. В другое — Петуния. Созерцательное настроение было испорчено, и Дадли перешел к активным действиям: он отмахнулся от комара, отключил телефон и полез в багажник за запасным колесом.
— Мистер Дурсль? — спросили сзади.
Дадли не сразу понял, что обращаются к нему. Мистером Дурслем был его отец. Самого его чаще звали Большим Ди, Адским Разрушителем или Мегазверем. Немногочисленным избранным — исключительно женского пола, разумеется — дозволялось называть его пупсиком.
— Ну? — не слишком любезно прорычал он, оборачиваясь. — Что надо?
Перед ним стояли два парня примерно его возраста. Один повыше, другой пониже. Один с темными волосами, второй чуть посветлее. Морды наглые. И практически одинаковые притом.
— Мы, — сказал тот, что стоял слева, — представляем собой олицетворенное правосудие.
— Полиция? — напрягся Мегазверь, пытаясь вспомнить, является ли скачивание порнографии нарушением закона, или все же нет.
— Нет, — ответил тот, что справа. — Не полиция. Мы — эмиссары света. Агенты справедливости. Защитники детей и домашних животных.
Дадли фыркнул.
— По четвергам не подаю.
— Сегодня пятница, мудила, — сказал Левый, — а по пятницам ты оказываешь содействие правосудию. Исключительно на добровольных началах, разумеется.
Он поднес к носу Дадли внушительный веснушчатый кулак.
— Вы больные, — ответил тот, незаметно перенося вес тела на левую ногу и вспоминая все, чему его учили в боксерской секции. Вечер определенно переставал быть томным.
— Содействие, — повторил Правый. — Где он?
— Что — где?
Левый коротким ударом ткнул Дадли в живот. Тот поперхнулся воздухом, сгибаясь пополам. Нападавший отступил на шаг и вновь размахнулся, но кулак Дадли уже стремительно приближался к его челюсти.
— Сам мудила, — запоздало ответил Большой Ди.
Что-то неярко сверкнуло. Дадли мешком рухнул на землю, с ужасом понимая, что не может пошевелиться. Второй парень, которого он упустил из виду во время драки, наставил на него какую-то небольшую палочку, на кончике которой мерцал голубоватый огонек. Когда-то, очень давно, Дадли уже видел такие огоньки и такие палочки, и ничего хорошего от них не ждал.
— На чем мы остановились? — спросил Правый, скалясь. — Ах, да. Ты нам хотел что-то рассказать. Мы внемлем.
— Бумажник в заднем кармане штанов, — сознался Дадли.
Левый, потирая ушибленную скулу, молча пнул его по ребрам. Дадли взвыл.
— Мой коллега, — пояснил второй, — очень нетерпелив. Не заговаривай нам зубы.
— Да что вам надо-то?!
— Они, — раздался из темноты нежный девичий голос, — пытаются выбить из тебя мозгошмыгов. Вероятно. Но они делают все неправильно. Они бьют тебя в живот, а мозгошмыги живут в голове.

Перед ними стояла изящная девушка с длинными светлыми волосами, завязанными в два совершенно идиотских по виду хвостика, перехваченных розовыми лентами. Эти ленты дивно сочетались с рваными джинсами и тяжелыми армейскими ботинками. Прекрасная незнакомка рассматривала разыгравшуюся на парковке сцену с любопытством естествоиспытателя.
— Опаньки, — обрадовался Левый. — Смотрите, кто тут. Сегодня у нас счастливый день.
— Сегодня День Независимости — то ли Мали, то ли Мальты, — невпопад сообщила девица и ударила его ногой с разворота. Это было очень красиво и, наверное, очень болезненно.
— Ого! — не удержался Дадли.
Левый кулем повалился на асфальт. Его приятель рванулся к девушке, но та ловко увернулась от атаки.
— Этот прием называется «Мангуст хватает кобру за хвост», — пропела она, щедро раздавая тычки и оплеухи. — А этот — «Ревнивая жена встречает мужа, вернувшегося пьяным». А этот…
Второй парень рухнул на землю рядом с машиной, попутно треснувшись башкой о капот.
— «Пролетающий дикий гусь гадит на голову мудреца, предающегося размышлениям у реки Янцзы».
Дадли почувствовал, что паралич спал, но подниматься не спешил, трезво рассудив, что если неизвестная вдруг решит набить морду и ему, то хотя бы не придется падать. Девушка присела на корточки и склонилась над ним, щекоча ему лицо обсеченными кончиками своих длинных светлых волос.
— Предлагаю валить отсюда, — сказала она.
— У меня шину спустило, — пожаловался ей Большой Ди и, наконец, принял вертикальное положение. — А до дома ехать и ехать.
Девица хмыкнула, достала из кармана такую же палочку, как и у неизвестных агрессоров, и небрежно ею взмахнула. Пострадавшая шина мгновенно округлилась, принимая первоначальный вид.
— Как новая. Поехали, толстячок.
Дадли попятился, с опаской глядя на ее колдунское оружие.
— О нет. Ты тоже из этих?
— Нет, — блондинка улыбнулась, и мечтательно посмотрела в небо, туда, где на далеких планетах жили зерги и мозгошмыги. Один из поверженных противников застонал и пошевелился; она не глядя пнула его в пах так, что бедняга скорчился на асфальте в позе эмбриона. — Я совершенно точно не из этих. Я из тех.

Какое-то время Дадли вел машину молча, собираясь с мыслями. Девушка сидела рядом, задумчиво поигрывая ожерельем, сделанным из небольших косточек, по виду куриных.
— Ты знаешь, кто были эти парни?
Она кивнула.
— И знаешь, что им было нужно?
Она кивнула еще раз.
— Это каким-то образом связано с моим двоюродным братом?
— Ты умнее, чем кажешься, — сказала блондинка. — А теперь отвези меня к Гарри.
Дадли затормозил так резко, что она стукнулась лбом о приборную доску.
— Я ничего о нем не знаю.
— Вот поэтому, — отстраненно произнесла девушка, потирая лоб, — тебя и били. Нельзя быть таким упрямым.
— Им нужен был Поттер? — догадался Дадли. — Решили, что раз я его родственник, значит… Ну и хрень! Я его не видел уже лет семь — с тех пор, как он натравил на меня этих холодных тварей… как бишь там…
— Дементоры, — подсказала блондинка.
— Ну да, ну да… А потом он свалил, и все. Я даже не знаю, что с ним сталось.
— Он попал в тюрьму.
— Тетя Мардж была бы счастлива это услышать, — хмыкнул Дадли и тут же с ругательством хлопнул себя по шее — назойливый комар, прицепившийся к нему на стоянке, решил испробовать его кровушки. — Так причем тут я?
— Два дня назад Гарри сбежал. Мы так и будем тут стоять?
Дадли медленно поехал по пустынной улице, переваривая полученную информацию.
— Те ребята были из вашей полиции, раз они его искали?
— Это были авроры, — девушка поморщилась. — На наше счастье, неопытные.
— Авроры… это должно мне о чем-то говорить?
— Это должно тебе говорить о том, чтобы ты держался от них подальше.
— Понял. Ну а ты кто такая?
— Я Луна Лавгуд... Ты здесь живешь? Ну и клоповник.
— Ты всегда говоришь то, что думаешь?
— Думать вредно, — изрекла Луна, критически оглядывая скромную однокомнатную квартирку, в которой и обитал Мегазверь. Большую ее часть занимали компьютеры — два работающих, три выключенных и некоторое количество сломанных. Пол устилали листки бумаги, разноцветные дискеты, грязные носки и пустые пивные банки, на стенах висели постеры с Ларой Крофт и Сарой Керриган.
— Пиво будешь? В благодарность за спасение моей задницы и все такое... Черт! Сейчас я тебя убью, насекомое!
Проклятый комар, последовавший за ними в дом, уселся на пухлое предплечье Дадли и нахально вонзил хоботок в кожу. Большой Ди широко размахнулся и звонко шлепнул себя по руке. Комар стремительно взлетел, уворачиваясь от карающей длани, перекувырнулся в воздухе и грянулся оземь.
На его месте появился невероятно тощий и грязный парень, одетый в тряпье неопределенного цвета. Черты лица были скрыты сбившимися в колтуны длинными темными волосами и всклокоченной бородой, выглядевшей так, как будто она не знала бритвы, но, тем не менее, в том, кто это, не было никаких сомнений.
— Ты совсем охренел, пузан? — рявкнул Поттер хриплым простуженным голосом. — А если бы ты меня прихлопнул?
— Мамочки, — прошептал Дадли, бессильно оседая в кресло. Поттер прошлепал к холодильнику, порылся там и, достав палку колбасы, принялся шумно ее пожирать — кажется, вместе со шкуркой.
— Гарри, — сказала Луна, не выказывавшая признаков удивления, — я очень рада тебя видеть.
— Взаимно, — Поттер рыгнул.
Луна обошла его кругом и спросила:
— У тебя есть вши?
— Есть. Хочешь?
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась она. — Полагаю, нам надо с тобой кое-что обсудить, однако прежде, чем мы приступим к делу, тебе бы не помешало помыться.
— Нечего тут обсуждать, — огрызнулся Гарри. — Я моюсь, ем и ухожу. Тебе совершенно незачем во все это вляпываться.
— Ты ошибаешься, — сказала Луна, достала из холодильника банку пива и перелила его в чашку. — Я уже вляпалась.
— Эй, Поттер, — несмело пискнул Дадли.
— Уже двадцать лет Поттер. Если хочешь сказать, чтобы я выметался, не трудись, я и сам скоро покину твою халупу, — заявил тот, бесцеремонно протопал в ванную и заперся изнутри. Через минуту до ошалевшего Дадли и невозмутимой Луны донесся плеск воды и хриплый поттеровский баритон, которым тот распевал «All you need is love». Лавгуд отправилась на кухню, и, откопав на полке пакет с сахаром — сахарниц у Мегазверя отродясь не водилось — всыпала в свое пиво несколько ложек. Пиво негодующе зашипело и вспенилось. Луна подождала, пока пена осядет, и принялась неторопливо его перемешивать.
Дадли, следя за этим извращением со страданием во взгляде, тяжко вздохнул и попытался сообразить, что же ему делать дальше. Все было совсем как тогда, когда он подцепил на порносайте вирус, форматнувший ему жесткий диск и вывесивший на весь монитор надпись: «Гы-гы, ты лузер». Теперь его спокойная жизнь вновь становилась с ног на голову, и виной тому были два чокнутых волшебника.

Дадли не любил магию и не доверял ей, да и нежных чувств по отношению к непутевому родственнику не испытывал. Но за все годы, прошедшие после исчезновения Гарри, наполненные множеством одинаковых дел, распланированных на десятилетия вперед, Дадли понял, что мечта родителей о «нормальной жизни» не является и его мечтой. Попросту говоря, ему было скучно.
Возможно, именно поэтому стены его квартиры украшали плакаты с Ларой Крофт и Сарой Керриган.
Возможно, именно поэтому, когда прошел первый шок, он одолжил Поттеру свою бритву, свой шампунь и свои штаны и сказал:
— Ты можешь остаться.
— Тебе проблем захотелось? — хмуро спросил Поттер, пытаясь подвязать джинсы куском веревки — все ремни Большого Ди он мог бы обернуть вокруг талии дважды. Гарри действительно не планировал задерживаться у двоюродного брата дольше, чем потребовалось бы, чтобы помыться и пожрать. Сцена, которую он имел возможность наблюдать на автостоянке через свои новые фасеточные глаза, не оставляла сомнений — оставаться было бы неразумно и опасно — как для Дадли, так и для него самого.
— Нет. Я, в общем-то, просто рад тебя видеть.
— Что-то не верится.
— Да я и сам понимаю… Столько лет, столько зим… А помнишь, как мы в детстве играли в «охоту на Гарри»? Золотое было времечко… — сентиментально протянул Большой Ди и вслед за Луной отправился к холодильнику за банкой пива, дабы излечиться от последствий стресса, вызванного демонстрацией поттеровских анимагических способностей.
Поттер фыркнул, видимо, не разделяя его ностальгических чувств.
— Как ты наверняка заметил, сейчас идет расширенная версия «охоты на Гарри».
— Эти уроды убедились в том, что я ничего не знаю.
— К чему ты клонишь?
— Если меня прижмут, я скажу, что ты меня запугал, — пожал плечами Дадли. — И это даже не будет неправдой. Я чуть в штаны не наложил, когда ты превратился... А за что тебя посадили, кстати?
— За то, что он узнал про мозгошмыгов, конечно, — заявила Луна. — Как и мой отец.
Поттер секунду помедлил с ответом.
— Мне ужасно жаль тебя разочаровывать, но про мозгошмыгов я сейчас впервые услышал. От тебя. А что случилось с твоим отцом?
Луна помрачнела и залпом допила свое подслащенное пиво.
— Это произошло три года назад, — начала она. — Лето выдалось сухим и жарким. Волдеморт уже стал достоянием истории. Соседи завели кота. Я научилась стоять на голове. А папа целиком посвятил себя исследованиям…

…В тот день Ксенофилиус Лавгуд был настолько счастлив, что даже пританцовывал. Пожалуй, таким счастливым Луна не видела отца с тех пор, как ему удалось сфотографировать винтокрылых синезадов — эти существа отличаются крайней застенчивостью, и подобраться к ним поближе очень трудно.
— Доченька, — сказал ей Ксено. — Дитя мое. Всю мою жизнь у меня были Ответы, но я не знал, каковы правильные Вопросы к ним. Сегодня я знаю эти Вопросы, и более того — задам их одному человеку.
— Что это за Вопросы, папа?
Ксенофилиус усмехнулся и встал со стула, опираясь на кухонный стол обеими руками, как на профессорскую кафедру.
— Недавно мне стало известно, — начал он, — что мозгошмыги по способу своего существования являются паразитами. Предполагаю, что они родственны отряду Cyclophyllidea, о чем нам говорит редуцированная пищеварительная система при гипертрофированной половой, а так же классическая схема развития, включающая в себя появление onkosphaires… При этом, в своей взрослой форме они минуют кишечник промежуточного хозяина, в отличие от прочих Cyclophyllidea, и более того, имеют крылья, что роднит их с такими далеко отстоящими в таксономической системе существами, как Pterygota*… Впрочем, оставим причуды классификации для ученых мужей, куда интересней вопрос — каково влияние этих дивных созданий на пораженного ими мага?
— Ты говорил, что они залетают через уши и затуманивают разум, — сказала Луна озадаченно.
— Да. Но спроси — сui prodest? Кому выгодны сотни людей, чей разум затуманен, чьи уши слышат лишь то, что положено слышать, чьи глаза видят то, что положено видеть?
— Я не понимаю, папа.
— У многих видов Insecta есть… королева. Некто, кто управляет ими.

— Ты хочешь сказать, — встрял Дадли, — что эти ваши мозгоеды — вроде как марсианские паразиты? Которые вселяются в тело человека и заставляют его делать то, что скажут?
— Именно.
— Как в кино, — восхищенно протянул Большой Ди. — Да что там кино — это почти «Старкрафт»! Круто! А кто королева?

…Спроси — сui prodest? Министерство Магии всегда жаждало власти, доченька. Но и в их рядах нашелся человек, которые желает рассказать людям правду. В следующем номере «Придиры»…
Следующий номер «Придиры» так и не вышел. Со встречи с осведомителем Ксенофилиус Лавгуд не вернулся.

— Папа был уверен, что Министерство упекло тебя в тюрьму именно после того, как ты узнал Правду. Мы всегда верили тебе, Гарри. Ты ведь помнишь?
— Да, но я действительно ничего не знаю… Я даже не помню, как меня посадили, черт побери! Ударили по голове. Упал. Очнулся — Азкабан.
— Так за что тогда?..
— Именно это, — серьезно сказал Поттер, приглаживая непривычно короткие волосы, — именно это я и собираюсь выяснить. Кстати, Луна, ты уверена, что стричься под ноль было так уж необходимо?
— Так мозгам легче дышится, — пояснила она. — И со вшами опять же надо было что-то решать.

__________

* Cyclophyllidea - отряд ленточных червей, включающий в себя таких милых созданий, как, скажем, бычий цепень. Pterygota - летающие насекомые. Вся речь Ксено, само собой, полная ахинея, хотя почему бы в мире, где существуют василиски, не существовать и такому гибриду?..

Глава третья. Control

Как ни странно, самую здравую идею предложил Дадли.
Впрочем, это было не так уж странно, если вспомнить, что Гарри Поттер только-только выбрался из тюрьмы, и, что уж говорить, слегка одурел от сладкого воздуха свободы. Да и пиво с непривычки ударило ему в голову, а не только лишь в мочевой пузырь, как это бывает у более тренированных субъектов.
А если учесть, что третьим участником разговора была Луна Лавгуд, удивление от того, что самую здравую идею предложил именно Дадли, пропадает само собой.

В то время как Гарри Поттер размахивал кухонным ножом и собирался немедленно штурмовать Министерство Магии, а Луна, отыскав в буфете пучок засохшего сельдерея, пыталась соорудить из него самокрутку, Дадли поднялся с кресла, гордо выпятил живот и сказал:
— Миром правит информация.
— Миром правит Горный Старец.*
— Информация, — упрямо повторил Дадли. — Мы должны собрать факты и сделать из них соответствующие выводы. Итак, что мы знаем?
— Ничего, — сказал Поттер, любуясь бликами света на лезвии ножа.
— Вспомни, что говорилось на суде, — предложил Дадли.
— Ничего, — повторил Гарри. — Не было никакого суда.
— Как — не было? — Большой Ди опешил. — А как же эта… как ее… конституция? Права человека?
— Вот тебе права человека, — Гарри показал ему средний палец. — Я же уже говорил — ударили по голове, упал, потерял сознание. Очнулся…
— Я думал, ты преувеличиваешь. Но, так или иначе, а миром все равно правит информация. Какие-то документы должны были остаться… о! А что если я хакну сервера этого вашего Министерства?
— У Министерства нет серверов. Оно волшебное, гений.
— Да? Что ж, может это и к лучшему, — Дадли смущенно улыбнулся. — По правде говоря, я пока только почту бывшей девушки сумел взломать. Брутфорсом.** Хотя... ну не знаю… может, у них есть какой-нибудь архив.
— Есть. В Отделе Тайн. Мы можем его навестить, — неожиданно сказала Луна. — Если где и найдется информация по делу Гарри, так это там.
— Именно это я и имел в виду, — объявил Мегазверь. — Информация! Главное — собрать ее побольше.
— Отдел Тайн, ну конечно, — Поттер пьяно хихикнул и положил ноги на компьютерный стол. — Между прочим, именно после предыдущего вояжа в Отдел Тайн меня и посадили.
— Тогда тем более ты должен туда вернуться, — объявила Луна. — Ты должен пройти по своим следам, вернувшись в прошлое, чтобы постичь настоящее и заглянуть в будущее.
— Насчет прошлого, — голос Гарри вдруг стал серьезным. — Что случилось… с остальными? Я знаю только, что Волдеморт мертв, но мои друзья?.. Рон? Гермиона? Дамблдор? Где они все? Почему ты меня нашла, а они — нет?
— Дамблдор по-прежнему возглавляет Хогвартс. Грейнджер работает в Министерстве, но я бы не стала к ней обращаться. Мы не знаем, на чьей она сейчас стороне.
— А Рон?
— Уизли, — сказала Луна, отрешенно глядя в пустоту прозрачно-голубыми глазами, — мертвы. Одна из последних акций Пожирателей Смерти. Наш с отцом дом стоял неподалеку, и однажды ночью мы увидели знак Волдеморта, сияющий над их крышей. Кажется, только двое старших братьев выжили — их на тот момент не было в стране.
— Мертвы… — Гарри ссутулился, спрятав лицо в ладонях. — Не может быть… он же обещал мне…
— Кто?
— Волдеморт.
Луна слегка вздрогнула, и ее сушеный сельдерей рассыпался по полу.
— Ты что-то недоговариваешь, Гарри.
— А ты утверждала, что веришь мне.
— Да, — произнесла она медленно, тщательно взвешивая каждое слово. — Верю, и потому не буду на тебя давить, но теперь мне почему-то кажется, что Министерство посадило тебя в Азкабан не просто так.
Поттер неприятно улыбнулся.

В грязном переулке, где находился вход в Министерство Магии, было пустынно. Луна зашла в телефонную будку и сняла трубку, одновременно напяливая оранжевый, как апельсин, парик, который она купила в магазине, продававшем театральную бутафорию, ради конспирации и собственного удовольствия.
— Назовите свое имя и цель визита, — сказал механический голос, лишенный всякого выражения.
— Озма из страны Оз. Направляюсь в Отдел регулирования магических популяций, чтобы обсудить вопросы охраны морщерогих кизляков.
— Добро пожаловать в Министерство.
Телефонная будка, дребезжа, начала медленно погружаться под землю. Через несколько минут лифт остановился, двери открылись, и перед ними предстал огромный вестибюль Министерства Магии. Как заговорщики и рассчитывали, там было пустынно — как-никак, ранее субботнее утро, выходной день. Лишь какой-то растрепанный парень левитировал к одному из огромных каминов три большие картонные коробки, поминутно их роняя, да за стойкой дремал дежурный. Луна направилась прямо к нему.
— Скучаете? — спросила она, кокетливо хлопая ресницами.
— А? Что? — дежурный подскочил на стуле, дико озираясь по сторонам. — Вы меня напугали, мисс.
— Ну, что вы. Я уверена, ничто не может напугать вас, мистер…
— Джефферс.
— Так вот, мистер Джи, человека, который выполняет такую опасную работу, вряд ли что-то сможет напугать.
— Опасную? — дежурный смешно вытаращил глаза.
— Ну конечно, — продолжала вдохновенно бредить Луна. — А вдруг Министерство будет атаковано гоблинами? Вспомните, сколько восстаний они подняли… Или, например, кентавры…
— Ну, насчет кентавров — это вы хватили, мисс. Они живут в лесу.
— Не скажите мистер Джи, — Луна лукаво погрозила ему пальцем. — Порой они совершают самые неожиданные миграции. А вы знаете, что они делают со своими врагами?
— Э-э-э…
— Я вам расскажу.
Пока Луна Лавгуд, очаровательно улыбаясь и поминутно поправляя сползающий парик, живописала перед ошалевшим от такого натиска дежурным разнообразные ужасы, Гарри Поттер слетел с ее плеча и, интенсивно работая крылышками, направился к лифту. Убедившись, что внимание мистера Джефферса полностью направлено на его огнекудрую подругу, он превратился в человека и нажал кнопку вызова.

Отдел Тайн встретил его мертвой тишиной. Стоя посреди большой круглой комнаты с черными стенами, освещаемой лишь тусклыми огоньками волшебных светильников, Гарри как будто вновь вернулся на шесть лет назад. Ему вновь было пятнадцать, и он рвался прямо в подстроенную Волдемортом ловушку, чтобы спасти крестного — а Отдел Тайн, молчаливый, мрачный и загадочный, выжидал, готовый поглотить и уничтожить любого, кто осмелится проникнуть в его темные секреты. Гарри прислушался к себе, надеясь найти в своей душе хотя бы тень снедавшего его тогда нетерпения, злости и отчаянного желания действовать, но понял, что ничего не чувствует. Он был совершенно спокоен — тишина вокруг больше не пугала его — вероятно, потому, что отныне она жила у него внутри. Возможно, годы в Азкабане все же изменили его сильнее, чем ему казалось. Теперь окружавшая Поттера недобрая магия оставляла его равнодушным — ведь волшебство не имеет власти над тем, кто не верит в него.
— Архив, пожалуйста, — негромко сказал он. Стены зала начали вращаться, затем одна из одинаковых черных дверей оказалась прямо перед ним и вспыхнула голубоватым светом. Он осторожно шагнул к ней и, перед тем как открыть, медленно провел ладонью по прохладной полированной поверхности, воскрешая в памяти забытые ощущения, как будто надеясь, что они помогут вернуть того, прежнего Гарри.

Тогда, помнится, они тоже сразу попали в эту комнату. Здесь все оставалось прежним — те же лампы на длинных цепях, свисающие с потолка, тот же огромный резервуар, наполненный зеленоватой желеобразной субстанцией, в котором задумчиво плавали противные бледно-серые мозги.
Гарри вяло усмехнулся, когда понял, что они и представляют собой архив Отдела Тайн. Он подошел к краю аквариума и, перегнувшись через бортик, заглянул внутрь.
— Эй, — сказал он, чувствуя себя до невозможности глупо. — Вы меня понимаете?
Ближайший к нему мозг тихо булькнул и ушел на глубину.
Гарри проклял себя за идиотизм. Разумеется, мозг его не понимает. Он его даже не слышит — у него же нет ничего похожего на уши. Правда, тогда возникает вопрос — как с ними общаются Невыразимые? Не мысли же они читают? Хотя…
«Очистите ваш разум, Поттер», — раздался у него в голове до боли знакомый ехидный голос. Гарри улыбнулся почти с нежностью — старая скотина Снейп, сам того не зная, научил его очень полезному фокусу. Беда в том, что у Гарри больше не было волшебной палочки — впрочем, он был почти уверен, что в его руках она бы и не подействовала. Но, так или иначе, стоять и сомневаться было некогда. Поттер сел на пол рядом с аквариумом, уткнулся лбом в холодное стекло, сосредоточился и прошептал:
— Легилименс!

Перед его внутренним взором замельтешили беспорядочные картинки. «Мне нужна информация про Гарри Поттера», — подумал он. — «Поттер, Гарри. Ну же, скользкая тварь!». Картинки задвигались еще быстрее — какие-то исписанные страницы, бланки документов, цветастые миниатюры, как будто сошедшие со страниц средневековых манускриптов. Отчаявшись что-либо разобрать в этом хаосе, Гарри заморгал и прервал мысленный контакт, от которого у него начинала болеть голова. Проклятые мозги активизировались и принялись негодующе метаться взад-вперед в своей слизистой жиже. Поттер уныло следил за их перемещениями, пока у него не начало рябить в глазах. Через несколько минут окружающие предметы расплылись, превратившись в бесформенные пятна, а затем и вовсе исчезли, уступив место строгим геометрическим линям и скоплениям символов. Гарри задумался на секунду и пальцем написал на стекле:
FF *.txt “Potter” /С
Enter***
Ничего.
Гарри стукнул кулаком по стенке аквариума и грязно выругался, помянув в одном предложении мозги, метлы, Мерлиновы гениталии и толстую задницу Дадли в крайне неблагоприятном для оной задницы сочетании. Мозги обиженно захлюпали. Поттер хмыкнул, стер предыдущую надпись и вместо нее написал:
C:\dir/p/w

Развернувшийся перед ним список каталогов был огромен. Просматривая их названия, Поттер увидел и директорию «Хроновороты», и «Пророчества», и «Сферические кони» и даже «Волшебное порно ХХХ». Последний каталог вызвал у него особенный интерес, но время поджимало: даже Луна не сможет убалтывать охранника вечно. Гарри еще раз просмотрел список, к своему огорчению не найдя ничего, хотя бы отдаленно напоминающее его фамилию, или, например, папку, озаглавленную «Заключенные Азкабана». Уже готовый признать поражение и вернуться ни с чем, он все же сделал еще несколько попыток.
D:\dir/p/w
E:\dir/p/w
Мозг D почти целиком занимали «порно ХХХ» и картинки с котятами. Мозг E оказался забит файлами с латинскими названиями, которые ни о чем ему не говорили. На мозге F был записан магический аналог Duke Nukem’ а.
…! — написал на стекле Поттер, игнорируя возмущение мозгов. Времени совсем не оставалось.
«Последний раз», — решил он, и вновь вернулся к тому, с чего начал.
C:\dir/p/w
Enter.
На этот раз он принялся просматривать список тщательней, останавливаясь на каталогах с пометками «Секретно!», «Сов. Секретно!», «Ламерам не лезть!», но ничего полезного так и не обнаружил. Внезапно его внимание привлекла притулившаяся в самом низу списка директория, скромно озаглавленная…
«Эксперимент».
С:\>type experiment.txt
Enter.

Даже еще не найдя в тексте свое имя, Гарри понял, что это именно то, что ему нужно. Ему сразу показалось странным, что эксперимент, о котором здесь говорилось, не имел названия. Просто… Эксперимент.
«1999.12.07
Системная ошибка.
Объект «Ксенофилиус Лавгуд».
Объект помещен в карантин.
1999.15.07
Объект успешно удален».

«Объект Эксперимента №815
Поттер, Г. Дж.
1981.31.10
Системная ошибка. Предположительная причина: воздействие Noname-вируса. Объект подключен вторично системным администратором А. Дамблдором.
1991.31.07
С почтового сервера «Хогвартс» отправлен запрос на подтверждение регистрации.
1991.01.08
Отправлен повторный запрос на подтверждение регистрации.
1991.02.08
Отправлен повторный запрос на подтверждение регистрации.
1991.07.08
Получено подтверждение регистрации.
1992.21.06
Прямой контакт объекта с Noname-вирусом.
Риск отключения.
1992.22.06
Угроза уничтожена.
1996.03.06.
Прямой контакт объекта с Noname-вирусом.
Объект инфицирован и отключен от системы.
Объект помещен в карантин».

«1951.31.01
Прямая атака на Эксперимент. Возможно, ошибка в системных файлах. Червь прописывает себя в реестре как «Неназываемого»; его эксплойт также известен как «Лорд Волдеморт». Зараженные и потенциально зараженные объекты: «Долохов», «Нотт», и др. (полный список приводится ниже).
1981.31.10
Объект удален?
Возможно, произошла ошибка при попытке самокопирования. (NB — проверить объект «Гарри Поттер»!)»

Гарри не успел дочитать до конца, как раздался оглушительный грохот и вой. Грубо выброшенный в реальность, он не сразу пришел в себя, сидя на полу и глубоко дыша, как после продолжительного забега. «Нарушитель! Нарушитель!» — надрывались сирены. Он сплюнул и превратился в комара — как нельзя вовремя, потому что в следующую секунду в помещение ворвались два парня с волшебными палочками наизготовку.
— Здесь чисто! — крикнул один из них, немного порыскав по углам.
— Проверьте зал Арки, — глухо сказал появившийся перед ними серебристый Патронус в виде какой-то здоровенной птицы — то ли индюшки, то ли попугая. — Девка скрылась. Потом объявите розыск.
— Тьфу, пропасть, — выругался парень, — все выходные насмарку.
Гарри, притаившийся на потолке в самом темном углу, вздохнул с облегчением — значит, Луна в безопасности. Можно с чистой совестью возвращаться в штаб — так она обозвала Дадлину халупу. Но прежде надо было закончить одно небольшое дело.
Дождавшись, пока охранники покинут комнату, он вновь перекинулся в человека, подошел к резервуару с взбудораженными мозгами и, окунувшись на миг в мерцающий мир чертежей и символов, написал:
Format C:/
Format D:/
Format E:/
Когда мозги взорвались один за другим, забрызгав стенки аквариума серым студнем, Гарри мерзко ухмыльнулся и направился к выходу.

____________

* Горный Старец — Хасан ибн Саббах, предводитель хашишинов. Понятия не имею, почему Луна о нем упоминает, впрочем, чего еще ждать от девушки, которая курит сельдерей?..
** Брутфорс (Bruteforce) — метод взлома паролей путем перебора всех возможных комбинаций. Дадли не такой кулхацкер, каким хочет казаться.
*** Здесь и далее — команды MS DOS.

Глава четвертая. Tabulation

Несмотря на то, что сегодня был выходной день, Гермиона Грейнджер встала по будильнику в восемь утра. Отчаянно зевая и натыкаясь на стены, она доползла до ванной и сунула голову под кран. Прошло несколько минут, прежде чем она осознала, что забыла включить воду.
Когда Гермиона, с вымытой головой и прояснившимся взглядом, вернулась в комнату, там ее уже ожидала сова со свежим номером «Ежедневного пророка» в клюве. Рассеянно сунув в привязанный к ее лапке мешочек несколько монет, Гермиона жадно впилась глазами в передовицу.
«Опасный преступник, сбежавший из Азкабана, до сих пор не пойман».
Она вздохнула с облегчением. Последние несколько дней она была как на иголках — ей необходимо было разыскать Гарри раньше министерских ищеек, и более того — она уже составила подробный план поисков. Но Гермиона прекрасно понимала, что на нее, как бывшую лучшую подругу беглого заключенного, будет направлено слишком много нежелательного внимания, и брать на работе отгул было слишком рискованно. Поэтому этих выходных она ждала, как разве что в детстве ждут Рождества, и в пятницу вечером, когда рабочий день закончился, собралась быстрее всех.
— Что, крошка, на свидание? — ухмыльнулся Уилсон Фиск по прозвищу «Амбал», которое дали ему за непомерную массу и склонность к хамству. Обычно Гермиона снисходительно относилась к выходкам мистера Фиска, считая, что подобным образом, так же, как и наращиванием мышц, он пытается скрыть свое чувство неполноценности. Дело в том, что Амбал, хотя и работал в Министерстве Магии, был сквибом. Если бы не выдающиеся способности к арифмантике, его участь в магическом мире была бы печальной. Волшебники не любят своих «особых» детей… Но сегодня Гермионе было не до него.
— Отвали, — огрызнулась она.
— А возьми меня с собой, — предложил Фиск. — Может, твой парень не будет против секса втроем.
— Еще одно слово, и твоим следующим местом работы будет хор кастратов.
— Злая ты, — глядя, как Гермиона, гордо подняв голову, шагает по направлению к лифту, Амбал вздохнул, почесал лысину и подумал, что непросто закадрить телку, когда тебе семьдесят лет.
Гермиона улыбнулась, отхлебывая кофе из большой кружки, и подошла к окну. Маггловская улица, на которую выходили окна ее квартиры, потихоньку просыпалась. Проехали несколько автомобилей. Прошла женщина с коляской, направляясь в аптеку. Парень в деловом костюме протирал большой шваброй витрины книжного магазина.
Улыбка Гермионы пропала. Она готова была поставить месячную зарплату на то, что красавчик со шваброй — волшебник. Идиотская одежда выдавала его с головой. Интересно, о чем они думали, когда отправляли следить за магглорожденной кого-то настолько неопытного? Тем лучше для нее, конечно, но сам факт слежки был крайне неприятен. Впрочем, Гермиона не собиралась отказываться от своих планов. Просто придется аппарировать несколько раз, чтобы запутать следы и не привести к Поттеру ненароком министерских ищеек.

Она вернулась к столу, и ее взгляд упал на размещенную на первой странице «Пророка» колдографию. Запечатленному на ней Гарри было, наверное, лет семнадцать — по крайней мере, у него начинали расти усы. Он злобно зыркал с колдографии подслеповатыми глазами и украдкой показывал зрителю средний палец. Интересно, каким ты теперь стал, подумала Гермиона, глядя на чумазую физиономию старого друга. Кого я найду — озлобленного психопата? Слюнявого безумца? Двадцатилетнего старика с потухшим взглядом?
«Гарри Поттер», — надрывалась газета, — «самый молодой сторонник Того-Кого-Нельзя-Называть, сбежал из магической тюрьмы Азкабан два дня назад. До сих пор неизвестно, как ему это удалось, и помогал ли ему кто-то из Пожирателей Смерти, которым удалось избежать правосудия. Гарри Поттера долгое время считали героем и надеждой магического мира…»
Гермиона со стуком отставила чашку и машинально пригладила волосы. Пора.
«Гарри Поттер — злодей с самого детства? Нашему корреспонденту стало известно, что в одиннадцатилетнем возрасте он жестоко убил Квиринуса Квиррела, занимавшего пост профессора в Хогвартсе…»
Какая чушь, подумала Гермиона, брезгливо морщась и швыряя газету в мусорное ведро. Никто, кто хоть немного знал Гарри, никогда бы не поверил в то, что он способен на преступление. А уж присоединиться к Волдеморту… фрр. Они с Роном никогда не верили в это. Они с Роном…
Лучше не думать об этом.
Гермиона аппарировала.
Гарри Поттер с колдографии мрачно посмотрел на то место, где она только что стояла, и показал пустоте средний палец.
Почувствовав изменение в структуре наложенных на квартиру Грейнджер следящих чар, парень в костюме отложил швабру, зашел за угол и тоже исчез.
Женщина с коляской вышла из аптеки и подняла голову, безошибочно определив на однообразном фасаде многоквартирного дома четыре окна, принадлежавших Гермионе. Волшебная кукла в ее коляске пошевелилась и заплакала.


Литтл Уингинг был местом скучным и некрасивым. Одинаковые дома, окруженные одинаково аккуратно подстриженными газонами, одинаковые чахлые яблони на задних дворах. Ранняя осень, разметавшая по темному от росы асфальту желто-оранжевые листья, казалась здесь неуместной. Рядом с домом номер шесть по Тисовой улице мужчина в синей куртке сгребал их в кучу, чтобы потом поджечь — отец Гермионы тоже выполнял этот ритуал каждую осень. Мистер Грейнджер умер два года назад, и с его смертью оборвалась еще одна ниточка, связывавшая Гермиону с миром магглов, который незаметно стал ей чужим. И сейчас, стоя на Тисовой улице и вдыхая горько-сладкий дым осеннего костра, она поняла, как страшно скучала все это время по миру обычных людей, их одинаковых домов и нехитрого уюта.
Das Heimweh, так называл это Виктор. Тоска по родине. По утраченной мечте. Возможно, подумала Гермиона, Гарри тоже чувствует это. Тогда он придет сюда.

Дверь дома номер четыре открылась, и вышли миссис и мистер Дурсль. Гермиона впервые видела родственников Гарри, и очень мало знала о них — лишь то, что они не любят волшебство — и сейчас с любопытством их разглядывала. Вернон, похожий на старого седого моржа, обладавший, как это называли в старину, апоплексическим телосложением, галантно открыл перед тощей Петунией дверцу машины, прежде чем самому сесть за руль. Петуния что-то сказала ему, и Вернон захохотал густым басом. Обычная немолодая пара. Судя по всему, Гарри здесь нет.
Das Heimweh. Это твоя беда, Грейнджер. Нечего проецировать на Гарри Поттера свои чертовы переживания.
Гермиона зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Подождав, пока Дурсли отъедут на достаточное расстояние, а мужчина в синей куртке отвернется, она быстро пересекла улицу, подошла к двери дома номер четыре и легонько стукнула по ней волшебной палочкой. Дверь открылась с тихим щелчком. Гермиона еще раз огляделась вокруг, чтобы удостовериться в том, что ее никто не заметил — что ж, так оно и было, если не считать упитанного кота, усатого, как гусар, чья любопытная мордочка выглядывала из куста астр.
В доме было идеально чисто и все лежало строго на своих местах, что облегчало Гермионе поиски. Это вам не Нора, где ничего не стоило обнаружить перья в ящике с носками, а туалетную бумагу в хрустальной вазе. У таких хозяек, как Петуния Дурсль, записные книжки лежат рядом с телефонами.
Гермиона быстро пролистала ее, не надеясь найти что-либо полезное. И с чего она решила, что самым логичным для Гарри было бы обратиться к маггловским родственникам? Фамилии, имена… Феррис, Конни. Ф. Роджер. Фигг, Арабелла.
Гарри не дурак. Он не сунется туда, где его ждет старая дамблдорова шпионка. А вот ты, Грейнджер, дура.
Дурсль, Дадли.
Лондонский адрес. Ты дура, Грейнджер.
А может быть, и нет.


Дадли Дурсль жил на третьем этаже высотного дома в отнюдь не престижном районе. «Фу, мерзость», подумала Грейнджер, поднимаясь по загаженной лестнице — в лифт она побоялась заходить, потому что в нем отчетливо пахло мочой.
— Здравствуйте. Вы Дадли?
Она могла бы и не спрашивать. Перед ней стоял Вернон Дурсль в молодости, только усов не хватало.
— Чего тебе, цыпа?
— Я ищу Гарри Поттера.
Круглая физиономия Дадли скривилась так выразительно, что у Гермионы не осталось сомнений — он что-то знает.
— У меня тут что, дом свиданий? — возопил он жалобно. — Нет здесь никакого Гарри. Проваливай, киса.
Гермиона глубоко вздохнула, досчитала про себя до десяти, затем достала волшебную палочку и продемонстрировала ее толстяку.
— Я его старый друг, — сказала она терпеливо. — Просто передай Гарри, что пришла Гермиона.
— Пришла Гермиона, — мурлыкнул у нее над ухом девичий голосок, и в ребра ей ткнулось что-то острое. — Бросай палочку.
Волшебная палочка Грейнджер с глухим стуком упала на бетон. Дадли с опаской поднял ее, держа двумя пальцами, как дохлую мышь.
— Внутрь, — скомандовали сзади.
Гермиона вошла в полутемную комнату, споткнувшись о стоявший на дороге раскуроченный системный блок.
— Садись, — ее подтолкнули по направлению к единственному креслу. Гермиона обернулась.
Луна Лавгуд, неласково щурясь, направляла на нее волшебную палочку. В другой руке у Луны был большой оранжевый пакет, а на голове красовался не менее оранжевый парик, в котором она казалась еще безумней, чем обычно.
— Толстячок, возьми сумку, — безмятежно сказала она. — За мной гнались авроры, но, несмотря ни на что, я купила нормальной еды. На обед у нас будет трупный отвар, трупная каша и пирожки с трупами.
— Что-что? — Дадли едва не выронил пакет.
— Мясной суп, мясное рагу и пирожки с мясом, — перевела Грейнджер. — Луна, если ты отдашь мне волшебную палочку и прекратишь этот спектакль, я даже помогу тебе приготовить обед.
— Ха! — громко произнесла Луна, грозя ей пальцем, как непослушному ребенку. — Ха. Ха.
Гермиона устало потерла пальцами переносицу и решила начать заново.
— Я ищу Гарри. То, что ты здесь, означает, что он тоже — либо же был здесь.
— Ты думаешь, я выдам Гарри министерской крысе вроде тебя?
— Я не работаю на Министерство… о, то есть, конечно, работаю, но сейчас я здесь как частное лицо… Черт возьми, Луна! Мы с ним дружили с первого курса! Не надо его от меня защищать!
— Гарри — государственный преступник. Ты думаешь, что он нуждается в моей защите?
— О, ради всего святого. Я ни на секунду не верю, что он преступник. Это наверняка просто чудовищная ошибка.
— Ошибка, ну конечно, — Лавгуд фыркнула и достала из холодильника банку пива. — Ты не можешь быть настолько глупа, тем более, что и сама работаешь в Министерстве. Можно подумать, что ты не знаешь про заговор.
— Нет никакого заговора!
— Ты ошибаешься, — сказал грубый, но неуловимо знакомый голос. Гермиона вскочила с кресла, не обращая внимания на направленную на нее волшебную палочку. В дверях, широко, по-мальчишески улыбаясь, стоял собственной персоной самый опасный преступник магической Британии — коротко остриженный и наряженный в безразмерные джинсы своего кузена и его же безразмерную футболку.
— Гарри, — прошептала Гермиона, подавляя желание броситься ему на шею. — Это ты!
— Это я, — Поттер улыбнулся еще шире. — Знал, что ты догадаешься, где меня искать, Гермиона. Это хорошо. Нам очень понадобятся твои мозги. Заговор…
Гарри сделал небольшую паузу и пытливо посмотрел ей в лицо.
— Заговор существует.

— Как я понимаю, ты нашел свое дело в архиве, — сказал Дадли, подпрыгивая на месте от любопытства, как большой надувной мячик. — Рассказывай скорее! Ты узнал, кто королева мозгошмыгов?
Гарри посмотрел на него снисходительно, как на маленького ребенка, в глубине души немного позавидовав кузену — для него все это было лишь забавной игрой. Он даже ничем не рискует — в худшем случае, ему просто сотрут память и отправят восвояси. И никаких зловещих «объект помещен в карантин» или, того хуже, «объект удален». То, что он прочел во время своей экскурсии в Министерство, не шло у него из головы все то время, пока он ехал в подземке, возвращаясь из центра Лондона на окраину, где жил Дадли. Снова и снова он прокручивал в голове бесстрастные, по-канцелярски кастрированные фразы отчетов. Он не мог не признать, но в сухом лаконизме найденных им записей даже была своя прелесть. Гарри представил себе человека, писавшего эти отчеты: мужчину уже за сорок, полноватого и лысеющего, обремененного семьей, детьми и тремя кошками, любителя жареных сосисок и транслируемых по колдорадио квиддичных матчей. Для него это была работа. Он писал о том, что «объект Ксенофилиус Лавгуд» удален, и в это время думал о пиве и квиддиче. Поэтому его слова так холодны, строги и безличны — люди, организовавшие Эксперимент, вовсе не испытывают ненависти к… подопытным. Им просто все равно. «Объект Г. Дж. Поттер». Объект…
Это-то и есть самое ужасное.
— Королева... Я не уверен, что этот термин подходит, — промямлил он, лихорадочно придумывая, как бы поделикатнее изложить неприятные новости. — Я… Луна, извини, но я не нашел ничего про мозгошмыгов.
— Быть того не может, — искренне удивилась та. — Ты, наверное, плохо искал.
— Я…эээ… нашел папку под названием «Эксперимент». Там… отчеты. Я не успел прочитать все, но там было имя твоего отца…
Гермиона тихо ахнула. Луна не пошевелилась, только ее огромные светлые глаза потемнели.
— Он… кажется, его убили. Я не уверен, но там было написано «объект Ксенофилиус Лавгуд удален». Мне очень жаль, Луна.
— О чем вообще идет речь? — воскликнула Гермиона. — Откуда у тебя такие данные?
Гарри смущенно хмыкнул.
— Ну… помнишь, в Отделе Тайн есть такой бассейн с мозгами…
— И ты говоришь, что нашел там свидетельства того, что Отдел Тайн убил мистера Лавгуда? Нет, нет и нет! Господи, это сумасшедший дом какой-то! Ладно Луна, я все понимаю, но ты! Гарри!
Гермиона вскочила и заметалась по комнате.
— А еще там было мое имя, — продолжил Поттер. — Что я… как они там выразились… помещен в карантин. Милое название для Азкабана.
— А причина? Там была причина? — нетерпеливо спросил Дадли.
Гарри нахмурился, вспоминая.
— Системная ошибка, — задумчиво протянул он. — И… как там… какое-то отключение. Я не понял, что это значит, если честно, но, кажется, все складывается.
— Ну да, — произнесла Гермиона саркастически, — конечно. Твоя бредовая теория наконец-то кристаллизовалась?
— Ага, — Гарри фыркнул, ничуть не обиженный ее недоверием. — Кристаллизовалась. Я узнаю кое-что, и меня сажают в тюрьму. Лавгуд узнает кое-что, и его убирают, а Луна остается вне закона. А это «кое-что» заключается в Эксперименте.
— А в чем смысл этого эксперимента, Холмс?
Гарри нахмурился и сказал уже менее уверенно:
— Скорее всего, это касается самой сути магии.
— Поясни.
— Магия… не то, чем кажется. Поэтому, когда Волдеморт сделал так, что я смог увидеть ее такой, какова она есть, меня решили… обезвредить.
— Не то, чем кажется? Гарри, это шизофрения. Где доказательства?
— А ты никогда не думала о том, что магия противоречит основным физическим законам? — тихо сказал Гарри. — О том, что мы создаем вещи из ничего? О том, что мы меняем молекулярную структуру вещества с помощью пары слов? О том, что по мановению волшебной палочки мы можем вызвать огонь или воду? Ты хоть понимаешь, какая энергия высвобождается при этом? Откуда она?
— Я не знаю, — Гермиона скорчилась в кресле, упираясь локтями в колени и стискивая ладонями виски. Это безумие, просто безумие. Спокойно, главное сейчас — сосредоточиться. — На то это и магия.
— На редкость беспомощный ответ, — усмехнулся Гарри. — Поверь, у меня было время все обдумать, взвесить все «за» и «против». Очень много времени. К тому же, то, что случилось со мной и с отцом Луны, лишь подтверждает нашу правоту. Мы явно узнали то, что нам не полагалось знать. А если тебе нужны еще доказательства…. Что ж, просто возьми волшебную палочку и заколдуй меня.
— Как?
— Как угодно. Хоть Авадой.
— Глупости какие.
— Давай, цыпа, — подал голос Дадли, протягивая ей волшебную палочку. Он явно чувствовал себя так, как будто оказался на съемочной площадке нового блокбастера, и теперь вовсю наслаждался происходящим. — Покажи нам настоящую уличную магию.
Гермиона вздохнула и, пытаясь унять дрожь в руках, направила палочку на Гарри.
— Петрификус Тоталус!
Ничего.
— Силенцио!
— Попробуй Аваду, — снова предложил Гарри, которому вообще-то сейчас полагалось валяться на полу, немым и парализованным.
— Не действует, — Гермиона потерянно уставилась на волшебную палочку, отказавшую впервые с того момента, когда она, еще девчонкой, прикоснулась к ней в магазине Олливандера. В отчаянии она снова взмахнула ею.
— Люмос!
На кончике палочки замерцал неяркий огонек. Со стоном облегчения Гермиона рухнула в кресло. Гарри смотрел на нее с сочувствием.
— На меня не действует магия, потому что я вижу, какова она на самом деле, — объяснил Поттер. — Система линий. Чертежи. Цифры. Знаки. Знаками можно оперировать, но они не могут мне навредить.
— Но ты-то откуда знаешь?..
Поттер помолчал минуту, как будто колеблясь.
— Волдеморт. Он… сказал мне. Тогда, в конце пятого курса, в Министерстве, когда я остался в Атриуме один на один с ним…
— И ты поверил ему? — негодующе воскликнула Гермиона. — Он же всегда хотел убить тебя! Он убил твоих родителей!
— Я помню, — огрызнулся Поттер. — Он убил их, и хотел убить меня, потому что его убедили в том, что я для него опасен. Вся эта чепуха с Пророчеством… нас подставили обоих — и меня, и Риддла. Я ему не поверил, конечно. Но потом… уже в Азкабане, я увидел все своими глазами. Мне понадобилось на это много времени, но время у меня было. В изобилии. Кажется, я уже упоминал об этом.
Вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием кулеров в двух компьютерах Дадли.
— Волдеморт предложил мне выбор, — продолжил Гарри. — Два зелья — синее и красное. Выпьешь синее, сказал он — и вернешься к своему обычному существованию, а про этот разговор даже не вспомнишь. Выпьешь красное — и твоя жизнь изменится навсегда.
— Ты выбрал красное, — сказала Гермиона с утвердительной, а не вопросительной интонацией.
— Разумеется. Ты бы тоже так поступила.

Луна Лавгуд неожиданно подошла к Гермионе и погладила ее по голове.
— Не огорчайся, — посоветовала она. — Я понимаю, что твой мир только что рухнул, но поверь — это пойдет тебе на пользу. Но, Гарри… остается невыясненным главный вопрос. Qui prodest, помнишь? Почему истинную суть магии скрыли от нас? Ради чего?
— Есть один человек, у которого можно это спросить.
— И это…
— Дамблдор, — коротко ответил Гарри. — Если быть точным, системный администратор Дамблдор. Слыхали о таком?
Дадли вдруг рассмеялся.
— Он называет себя сисадмином? А он вообще знает, что это значит?
— Без понятия, — огрызнулся Поттер. — Как раз вопрос, почему волшебники позаимствовали маггловские термины, меня мало занимает. Но в отчете было упомянуто его имя.
— Кажется, я знаю, к чему ты клонишь, — мрачно сказала Грейнджер. — И мне это очень, очень не нравится.
— Ну, Гермионочка, — Гарри лукаво усмехнулся. — Неужели тебе совсем не хочется навестить старый добрый Хогвартс?


Тем же вечером, в Хогвартсе.

— Что ты думаешь о проблеме гносеологического пессимизма? — спросил Альбус Дамблдор, копаясь в вазочке с печеньем.
— Чви-ви, — ответил феникс Фоукс, распушил роскошные огненные перья и принялся искать в них блох.
— Я с тобой полностью согласен, дружище, — Альбус остановился, наконец, на шоколадном, и незамедлительно отправил его в рот. — М-м-м, какая прелесть. Если бы Том догадался вербовать своих сторонников с помощью печенья, он бы выиграл эту войну. Как ты думаешь?
— Фью-ю, — просвистел феникс и казнил пойманную блоху острым клювом.
— То-то же. Возвращаясь к нашей теме… знаешь, Фоукс, окажись вдруг вселенная принципиально познаваемой, и бац — наши с тобой действия предстанут в крайне невыгодном свете. Если предположить, что существует некая истина… если существует единственная, самая что ни на есть реальная реальность, то мы с тобой — два старых обманщика.
— Че-че-че! Кррр!
— Именно. Я бы и сам вознегодовал, Фоукс. Но если остановиться на мнении, что нам ничего по-настоящему не известно… если исходить из аксиомы, что реальность или нереальность чего-либо недоказуема… тогда материальный и идеальный миры сходятся воедино, а я совершаю доброе дело, украшая волшебством жизнь этих бедных детишек. В конце концов, не все ли равно, реальна магия, или нет? Она существует, хотя бы уже потому, что они в нее верят — и хотя это доставляет немало хлопот, радость волшебства, радость чистого могущества и чистого созидания столь велика… По крайней мере, так мне казалось раньше. Теперь я в этом не уверен.
— Фью-ить, — нежно пропел феникс, встряхиваясь и расправляя крылья. Альбус подошел к нему и почесал ему шейку. Позабыв о чувстве собственного достоинства, Фоукс в блаженстве закатил глаза и заворковал, как огромный голубь.
— Я завидую твоим птичьим мозгам, мой пернатый друг, — грустно признался Альбус. — Перед тобой не стоят этические дилеммы. Единственный твой выбор — между едой, сном и ловлей блох.
Дверь кабинета открылась без предупреждения. Дамблдор даже не повернулся к визитеру лицом — он и так знал, кто это. Только один человек во всем Хогвартсе мог ворваться в его кабинет без стука и без пароля, минуя каменных горгулий на входе.
— Поттер проник в архив Министерства, — сказал гость с порога.
Дамблдор кивнул.
— Он всегда был одаренным мальчиком.
— Вы меня плохо расслышали, директор? — в голосе говорившего зазвучал металл. — Он взломал наш архив!
— Том научил его большему, чем нам казалось раньше.
— Он его не научил, — холодно сказал гость. — Он его отсоединил от Эксперимента. Потенциально он теперь равен нам.
— Нам?
— Не вам, директор. Нам — Контролерам.
— Наверное, это не очень хорошая новость? — спокойно спросил Альбус, продолжая поглаживать спинку своего фамилиара.
— Это ставит под угрозу весь Эксперимент, — с каждой новой репликой гость говорил все холоднее и суше, хотя, учитывая обстоятельства, должен был бы орать и топать ногами.
— Ошибка Эксперимента — это тоже Эксперимент, — сказал Альбус иронически. — Не вы ли это утверждали?
— И вы помните, чем это кончилось. Предыдущая… ошибка вышла нам боком. Вирус, которого нельзя называть, едва не уничтожил всех нас.
— Его звали Томом Риддлом. В разговоре со мной нет нужды в эвфемизмах.
— Это не эвфемизм, — голосом гостя можно было сушить полотенца. — Это термин. Вы, Дамблдор, совершенно напрасно пытаетесь очеловечить Безымянного. Он — всего лишь червь.
— Всего лишь червь, — повторил Альбус, поворачиваясь, наконец, к Контролеру лицом. — Но он-то не знал об этом.
— В конце концов узнал, — цинично заявил тот. — И все стало еще хуже. Он инфицировал Поттера, и теперь тот представляет собой страшную угрозу.
— В этом есть и наша вина.
— Я не оперирую подобными этическими категориями, и вам не советую. Я пришел, чтобы сообщить вам — в файлах Эксперимента, которые взломал Поттер, упоминалось ваше имя. Высока вероятность того, что в ближайшее время к нам придут… гости.
— Гарри действует не один?
— Ему помогает юная мисс Лавгуд. Но в этом — как это вы говорите — есть и наша вина. Вся серия объектов «Лавгуд» была дефектной. Слишком ненадежное реле свободной воли, слишком слабое сцепление с реальностью. Надо было уничтожить их сразу после первой системной ошибки.
— Уничтожить? Теперь вы, наконец, начали называть вещи своими именами, — резко сказал Дамблдор, гневно сверкая глазами. — Вы путаете Эксперимент с механизмом часов. Люди — не пони на карусели, которых вы можете обречь вечно кататься по кругу. Самое большое достижение Эксперимента — это как раз то, что некоторым удается выйти за его рамки. Ваши попытки контролировать абсолютно все…
— Не абсолютно все, — прервал его Контролер. — Не передергивайте. Мы вмешиваемся напрямую, лишь когда Эксперимент оказывается под угрозой. А сейчас этой угрозой являются мистер Поттер и, хотя и в значительно меньшей степени — мисс Лавгуд. Это все, что я хотел сказать. Распорядитесь об охране Хогвартса.

Дамблдор тяжело оперся руками на стол, ссутулившись и как будто постарев — теперь он выглядел на все свои сто лет. Фоукс, почувствовав его настроение, слетел со своей жердочки, опустился старику на плечо и принялся осторожно клевать его ухо.
— Я не хотел, чтобы так вышло, — проговорил наконец Альбус.
Контролер тихо усмехнулся и, окинув сгорбленную фигуру директора бесстрастным взглядом, покинул его кабинет. Подождав несколько минут, Альбус подошел к скрытому в стене сейфу и достал оттуда старый, пожелтевший от времени лист пергамента.
— Клянусь, что замышляю шалость и только шалость.
Фоукс вдруг встревожено вскрикнул и захлопал крыльями. Старик посмотрел на него вопросительно.
— Думаешь, на этот раз шалость плохо для меня кончится?
Мебель в кабинете мелко задрожала, как будто мимо проехал товарный поезд. Жалобно задребезжали хрупкие волшебные приборы. Чайные чашки из тонкого фарфора принялись звенеть и подпрыгивать, рискуя в любой момент упасть на пол и разбиться. Казалось, что началось землетрясение — но, разумеется, к стихийным катастрофам происходящее не имело отношения.
— А, он догадался, что я решил сыграть по-своему. Контролеры не любят сомневающихся, — сказал Дамблдор, невесело улыбнувшись. — Как будто они не понимают, что в сомнении и заключается вся соль Эксперимента. Как это все сложно, Фоукс... Ты еще что-нибудь понимаешь? Я — нет.
Он схватил со стола открытую Карту Мародеров, и торопливо вышел.
Когда Дамблдор захлопнул за собой дверь кабинета, позабытая на столе хрустальная вазочка с печеньем задребезжала и раскололась на девятнадцать одинаковых кусочков.

Глава пятая. Alternate

Час Быка наступает между часом и тремя ночи.
Это темное, мрачное, холодное время. Если начать пить с вечера, то при должном усердии к часу Быка уже допиваешься до положения риз. Если не почистить зубы перед его началом, то к моменту, когда воображаемые терракотовые китайцы Цинь Ши Хуана пробьют следующую стражу, во рту будет гадко, как будто ты, как бык, всю ночь жевал соломенную жвачку. А если вы возвышенная девушка пубертатного возраста, то, как бы вам не хотелось провести этот час на подоконнике, размышляя о розах, соловьях и одиночестве, ступайте-ка лучше в кроватку, моя дорогая. Вам завтра в школу.
Между часом и тремя ночи приличные люди спят или занимаются любовью. И только огромные хрупкие комары не знают покоя. Они залетают в приоткрытые форточки, а потом бьются о стены домов в долгой агонии, тревожа людей своим прерывистым жужжанием и сухим треском прозрачных крыльев.

— Поттер! — свистящим шепотом приказала Гермиона. — Прекрати дергаться!
Гарри не без усилия подавил зародившийся в его нервных ганглиях приступ паники, которую вызывали у него пушистые гермионины локоны. Во время не слишком удачной аппарации они опутали его тщедушное тельце подобно Дьявольским Силкам. Он послушно затих, аккуратно подобрав длинные ломкие ноги, ожидая, пока Гермиона расплетет узелки на волосах и вызволит его из этой шерстяной ловушки. Аппарировать с ней было не лучшей идеей. У Луны волосы хотя бы не вьются.
— Все, — с облегчением вздохнула Грейнджер. — Лети, чудовище. И почему ты не превращаешься во что-нибудь милое и пушистое? Например, в канарейку…
— Скажи спасибо, что не в трупную муху, — огрызнулся Поттер, разглядывая сваленные друг на друга коробки с наклейками вроде "Шок. ляг., 100 шт. и " "Жев. Друблз, 50 упак. по 10 шт." и борясь с искушением вскрыть парочку упаковок — и если что и останавливало его, то это была не гриффиндорская честность, а обозначенные на наклейках даты изготовления: те же шоколадные лягушки, в частности, были свидетелями Англо-Бурской войны. Впрочем, не стоило забывать: истинной целью их вылазки был не налет на склад знаменитой хогсмидской кондитерской «Сладкое Королевство», а Хогвартс — и подземный ход, ведущий в школу магии, начинался именно здесь. Гарри не без труда нашел деревянный люк, скрытый под слоем пыли и практически сливавшийся с остальным полом. К тому же, Гермиона опасалась, что свет, пробивающийся в щель под дверью, может привлечь кого-нибудь из владельцев, если они вдруг решат среди ночи спуститься в магазин. Поэтому огонек на конце ее волшебной палочки был совсем тусклым и неярким, и действовать пришлось почти вслепую.
— Уф, наконец-то, — произнес Гарри, откидывая тяжелую крышку люка. Девушки подошли к нему, и свет двух Люмосов проник в туннель. Были видны начинающиеся от входа ступени, круто спускавшиеся вниз и быстро терявшиеся в темноте. Гарри с удивлением обнаружил, про проход гораздо уже, чем ему помнилось.
— Хорошо, что мы не взяли с собой Дадли, — пробормотал он себе под нос. — Он бы не пролез.
— В «Истории Хогвартса» ясно написано, что маггл не может проникнуть сюда. Магглоотталкивающие чары не позволят ему даже увидеть замок.
Луна тихонько захихикала. Грейнджер нахмурилась.
— Я сказала что-то смешное? — спросила она сухо, как никогда напоминая в этот момент профессора МакГонагалл. С возрастом сходство между этими двумя ведьмами обещало стать устрашающим.
— Ты сама по себе очень смешная, — с детской непосредственностью призналась Луна.
— Хоть кому-то я доставляю радость.
— Леди, — вмешался Поттер, которому надоело стоять возле входа в туннель, из которого тянуло сыростью и холодом. — Нам пора идти.
Гермиона еще раз смерила Луну возмущенным взглядом, и первая спустилась в люк. Полоумная Лавгуд последовала за ней, по-прежнему улыбаясь и с любопытством оглядываясь по сторонам. Гарри замыкал шествие.

— Поверить не могу, что я это делаю, — вздохнула Гермиона, в очередной раз стукнувшись макушкой о низкий земляной потолок. — Меня не оставляет ощущение, что это какая-то игра.
— Ты всегда была довольно ограниченной, Грейнджер, — беззлобно заметила Луна.
— Я всегда опиралась на факты. Если тебе угодно называть меня ограниченной — пожалуйста. Я предпочитаю именовать это логикой и здравым смыслом.
— Мир не подчиняется логике и здравому смыслу. Ой, смотрите, это крыса?
— Была, — мрачно сказал Поттер, пиная носком ботинка скелетик, еще сохранивший на себе несколько неопрятных клочьев шерсти.
— Какая прелесть. Так вот. Мир сложнее, чем твои представления о нем, Гермиона. Твой разум упорядочивает реальность, одновременно неизбежно упрощая ее.
— Какая прелесть, — в тон Луне ответила та. — Я ползу на карачках по этой земляной кишке, а безумная блондинка читает мне лекции по философии. Воистину, мир сложен.
Лавгуд снова хихикнула.
— Нет, даже не так, — продолжила Гермиона. — Я ползу в свою бывшую школу по тайному ходу в компании безумной блондинки и беглого заключенного, чтобы раскрыть заговор, в который я не верю. Да, правильно. Так это выглядит достаточно сложно и неупорядоченно.
— Ты ползи, ползи, — подал голос Гарри. — Я уважаю твои душевные метания, но хотел бы управиться до рассвета.

Несколько минут они передвигались молча, нарушая тишину лишь пыхтением. Туннель сворачивал то влево, то вправо, с каждым футом становясь все уже и неудобнее.
— Почему ты не веришь в Эксперимент? — вдруг спросила Луна. — Даже твои любимые доказательства есть. Одно из них ползет прямо за мной, кстати.
— Потому что всему можно найти более рациональное и экономичное объяснение. Я допускаю, что Гарри осудили несправедливо — в конце концов, любая судебная система совершает ошибки. Мне представляется наиболее вероятным вариант, что Волдеморт каким-то образом подставил Гарри, заставив всех поверить, что тот перешел на его сторону. Всех — кроме нескольких людей, которые слишком хорошо его знали.
— Дамблдор тоже хорошо меня знал.
— Как и Сириуса, — коротко сказала Грейнджер. — Он ошибся с Сириусом. Мог ошибиться и с тобой. К тому же, мы не знаем... может, он был против твоего заключения? Может, он просто был вынужден подчиниться. Если помнишь, его собственное положение в то время было весьма непрочным.
— Мы не знаем, — согласился Гарри. — Единственный способ узнать — это спросить у самого Дамблдора. Заодно выясним и почему в тех отчетах он назван "системным администратором".
— Что плавно возвращает нас к Эксперименту, — добавила Луна.
— Именно.
— Надеюсь, вы понимаете, что это может очень плохо для нас кончиться. Если Дамблдор действительно замешан в этом Эксперименте, что, к счастью, само по себе невероятно, то нам придется очень несладко.
— Иногда, — сказала Луна спокойно, — иногда надо чем-то жертвовать, чтобы узнать правду. Так меня научил отец.
— Гермиона, если ты хочешь вернуться — возвращайся, — предложил Поттер. — Тебе есть что терять, в отличие от нас.
Грейнджер возмущенно выпрямилась, в очередной раз ударившись головой о потолок, и повернулась к нему лицом.
— Я не струсила! И я тоже хочу узнать правду... и помочь тебе оправдаться, Гарри.
Он молча кивнул. Туннель наконец-то закончился. Один за другим они выбрались наружу, аккуратно прикрыв за собой проход. В коридоре, как и следовало ожидать, было пустынно — слышалось лишь потрескивание факелов, шелестели гобелены, колеблемые гуляющим по замку сквозняком, да за углом тихо похрапывал чей-то портрет. Гермиона быстро наложила на себя и Луну дезиллюминационное заклятие, превратившее девушек в два расплывчатых полупрозрачных пятна. Гарри колебался, решая, превратиться ли ему вновь в насекомое, либо же рискнуть и прогуляться по Хогвартсу в своем настоящем обличье.
— Жаль, у нас нет Карты Мародеров, — тихо сказала Гермиона.
Гарри встретился с ней взглядом. Ему тоже было тревожно. Оба сейчас думали об одном — Карту конфисковали у Поттера вместе с волшебной палочкой и прочими вещами. И если их безумная параноидальная теория верна хотя бы отчасти, и если Альбус Дамблдор — не тот, кем кажется, Хогвартс может оказаться очень опасным для них. Кто знает, может, после утреннего взлома министерских архивов, школа кишит охраной. Кто знает, может, перед одним из этих охранников сейчас лежит открытая Карта Мародеров, от которой не укроют ни дезиллюминационное заклятие, ни анимагия. Кто знает.

Стараясь ступать как можно тише, они двинулись по коридору по направлению к лестницам. Замок спал — по пути им не попались ни Филч, совершающий поздний обход, ни какой-нибудь мучимый бессонницей профессор, ни парочка вечно голодных учеников, крадущихся на кухню. Охраны тоже не было, но Гарри не оставляло странное ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он позавидовал безмятежности Луны, которая по пути успевала пощекотать рыцарские латы, нежно погладить холодный камень хогвартских стен и ухватить за сиськи попадавшиеся на пути статуи известных ведьм. Лавгуд казалась такой беззаботной, как будто прибыла на встречу выпускников. Впрочем, может, она как раз вела себя совершенно правильно, а беспокойство Поттера было неоправданным. В конце концов, замок спал, и если кто и наблюдал за ними, то разве что какой-нибудь на секунду очнувшийся от дремы портрет.

Они остановились перед двумя горгульями, охраняющими проход в директорский кабинет. Пароля, разумеется, никто не знал, но этого и не требовалось — Гарри рассудил, что взломать кабинет директора вряд ли окажется намного сложнее, чем архив Отдела Тайн. Он сосредоточился, ожидая, когда магия явит ему свою изнанку.
Поток цифр застал его врасплох. Гарри ждал этого, но если в Азкабане и Министерстве волшебство принимало облик переплетенных линий, изредка перемежающихся непонятными символами, то сейчас перед ним мельтешили бесконечные последовательности нулей и единиц. Не было никакой возможности управлять этим потоком; Гарри попробовал написать несколько известных ему команд, но буквы распадались на отдельные черточки, превращаясь все в ту же цифровую абракадабру. Поттер зажмурился и затряс головой. Когда он открыл глаза, Хогвартс приобрел свой привычный вид, но он уже не мог ввести его в заблуждение.
— Мы в эпицентре, — прошептал он севшим голосом. Внезапно, в паре ярдов от них, в тени, отбрасываемой выступающим из стены камнем, что-то шевельнулось. Когда Гарри метнулся туда, из-за каменного выступа выскочила облезлая старая кошка и галопом помчалась прочь по коридору. Миссис Норрис, надо же, ты еще жива, подумал он. Надеюсь, ты не поднимешь тревогу.
— В эпицентре чего? — резонно спросила Гермиона. — Эй, Гарри, ты меня слышишь? Я тебя третий раз спрашиваю!
Поттер не успел ответить ей. Одна из охранявших директорский кабинет горгулий пошевелилась, стряхивая с себя вековую дрему. Медленно она расправила одно крыло, потом другое, затем зевнула, широко раскрыв зубастую пасть. Ее уродливая товарка тоже ожила и потянулась, оставляя своими острыми когтями царапины на полу.
— Бежим! — первая крикнула Луна, и помчалась назад к лестницам, Гарри и Гермиона бросились за ней. Сзади слышался гулкий топот, издаваемый потревоженными каменными стражами. На бегу Гермиона обернулась, и, стремительно взмахнув волшебной палочкой, воскликнула:
— Диффиндо!
Заклинание врезалось в плечо одного из чудовищ, отколов от него несколько маленьких камешков. Горгулья даже не остановилась.
— Петрификус Тоталус!
— Прекрати упражняться! — рявкнул Поттер, хватая подругу за руку. — Бегом! На третий этаж!
Они вскочили на одну из движущихся лестниц, которая уже начала медленно поворачиваться. Горгульи остановились у разверзшейся перед ними пропасти и расправили тяжелые каменные крылья.
— Как думаете, они могут летать? — светским тоном спросила Луна.
— Скорее планировать, чем летать, — ответила Гермиона. — Им надо забраться повыше, а потом оттуда спрыгнуть. Они смогут маневрировать в воздушных потоках.
Как будто иллюстрируя ее маленькую лекцию, одна из горгулий закончила разминку и прыгнула в лестничный проем. Долю секунды она находилась в свободном падении, затем распростерла огромные крылья и, тяжело и неуклюже взмахивая ими, принялась кругами подниматься наверх. Стоя на верхней площадке лестницы, беглецы следили за ее неспешным полетом. Лестница медленно поворачивалась по часовой стрелке. Слишком медленно.
— Еще немного, и мы окажемся напротив коридора, что ведет к кабинету Флитвика, — торопливо сказал Гарри. — Надо прыгать. Давайте руки.
Взявшись за руки, как дети, они замерли на краю площадки. Горгулья кружила над их головами, мерно взмахивая крыльями и с каждым движением чувствуя себя в воздухе все увереннее.
— На счет «три». Раз… два…
Чудовище сузило круги, явно прицеливаясь. Взгляд Гермионы случайно зацепился за его лапы, украшенные длинными изогнутыми когтями. Они выглядели очень внушительно.
— Три!
Они прыгнули.
Горгулья атаковала, как хищная птица, сложив крылья и упав вниз, на то место, где секунду назад стоял Гарри. Раздался глухой грохот от удара камня о камень. Одно огромное крыло раскололось на мелкие кусочки, и монстр отчаянно размахивал вторым, пытаясь вернуть равновесие.
— Это было слишком, — выдохнула Гермиона, отпустив, наконец, руку Поттера.
— Да уж, — пробормотал тот, машинально растирая предплечье, пострадавшее от ее острых ноготков.
— Там есть еще одна, — напомнила Луна. — Нам надо спешить, ребята.
— Ты кажешься удивительно радостной, — заметил Гарри, когда они вновь пустились в путь по коридорам Хогвартса. — Как будто тебе все это нравится.
— Конечно, мне нравится, глупый, — улыбнулась она. — У меня снова есть друзья.
— Там дальше будет еще одна лестница, — вмешалась Гермиона, как будто стремясь сгладить неловкость, вызванную странным признанием Луны. — Правда, так мы попадем в восточное крыло замка. Нам придется сделать приличный крюк, чтобы вернуться.
— Главное — это вернуться вообще, — мрачно заметил Поттер. — Простите, что втянул вас в это.
— Мы все здесь по своей воле, — оборвала его Гермиона.
— Ведь мы же друзья, — снова повторила Луна. — Разве мы могли бросить тебя в беде?
Гарри смущенно хмыкнул. Они дошли до конца коридора и свернули налево — по этому проходу можно было выйти к классу Флитвика и лестнице, которая ведет наверх, к самой башне факультета Рейвенкло. Прошло немало времени с тех пор, как все они были здесь в последний раз.
— Я и не думал, что когда-нибудь еще пройду по коридорам Хогвартса, — сказал вдруг Гарри.
— Я и не думала, что пробегу по этим коридорам, спасаясь от ожившей горгульи, — подхватила Гермиона, к которой ее специфическое чувство юмора вернулось, как только восстановилось сбитое во время безумной гонки дыхание. — Мир действительно гораздо сложнее моих представлений о нем.
— А я вообще не думала, — призналась Луна. — Думать вредно.
С этим никто не осмелился спорить.

Когда они миновали класс Чар, Луна внезапно остановилась.
— Тсс… Вы слышите?
Гарри и Гермиона замерли, прислушиваясь. Где-то в отдалении раздался глухой рокот, который постепенно нарастал, как будто океанская волна накатывала на берег. Не сразу они поняли, что это всего лишь топот множества ног.
— Мы подняли тревогу. Должно быть, учеников эвакуируют, — предположила Грейнджер.
— Если их эвакуируют, почему они идут в сторону, противоположную лестницам? — пробормотал Гарри.
Звук быстро приближался.
— Нам лучше убраться отсюда.
— Это всего лишь дети.
Из-за угла им навстречу вышли первые школьники.
— Всего лишь дети, говоришь?
Школьников было человек двадцать, не меньше. Первый или второй курс — совсем еще малыши. Некоторые девочки прижимали к себе плюшевых зверюшек, а на одном мальчике была пижама с оленями. Дети смотрели на нарушителей спокойствия большими наивными глазами и не двигались с места. Троица тоже стояла, как вкопанная, потому что глаза у детей были красными, как карбункулы, и ярко сверкали в ночной полутьме собственным, не отраженным светом.
— Ребятишки, — сказал Гарри умильным голоском. — Привет, ребятишки.
Стоявшая впереди хорошенькая белокурая девочка открыла рот, обнажив длинные острые клыки, глухо зарычала и прыгнула вперед. Ошалевшему Гарри показалось, что разделявшие их несколько ярдов она покрыла одним невероятным скачком.
— Протего! — не растерялась Гермиона, отталкивая Поттера в сторону. Наткнувшись на магический щит, белокурая малышка упала на четвереньки. Она по-собачьи встряхнулась и вновь оскалилась. Остальные дети вдруг тоже зашевелились — в мгновение ока они оказались возле невидимой стены и принялись биться в нее, как одержимые.
— К лестнице, скорее! — крикнул Гарри.
Они помчались вперед. За их спинами слышался неутихающий вой, в котором не было ничего человеческого.
— Быстрее! Грей… Грейнджер, не отставай!
— Что за чертовщина тут творится! — на бегу выдохнула Гермиона. — Старый! Добрый! Хогвартс, ебать кентавром! Ох! Я не могу так быстро!
Они добежали до лестницы, но не успели сделать и нескольких шагов, как услышали снизу все тот же устрашающий вой, вырывающийся из десятков детских глоток. Дети стремительно приближались к ним — те, кому не хватало ширины ступенек, с обезьяньей ловкостью карабкались через лестничные пролеты, цепляясь за перила.
— Наверх! Скорее!
— Это бес… бесполезно, — безнадежно сказала Гермиона, пытаясь кое-как отдышаться. — Там тупик.
— Там Выручай-комната, — возразила Луна. — Кстати, я не знала, что ты умеешь материться.
— Я и сама не знала.
— Не время болтать, — прервал их Гарри. — Шевелитесь!
Как будто поддерживая его слова, хищные дети внизу злобно зарычали.
Как они добрались до Выручай-комнаты, никто из троих не помнил. Они мчались без оглядки, уже не тратя времени на разговоры. От безумного бега кровь стучала в ушах, но этот звук нисколько не заглушал воя — высокий и пронзительный, он звучал, казалось, со всех сторон, неумолимо приближаясь.
У гобелена, изображавшего Варнаву Вздрюченного, они резко затормозили. Гарри зажмурился и заткнул уши, чтобы сосредоточиться, и трижды прошелся взад-вперед, бормоча вполголоса:
— Нам нужно убежище… убежище.
— Дети идут! — коротко вскрикнула Луна, вскидывая волшебную палочку.
— Убежище!
В стене образовалась высокая резная дверь. Гарри распахнул ее, пропуская девушек вперед, и следом за ними сам вбежал внутрь, краем глаза успев увидеть почти настигший их авангард адской армии — несколько милых детишек передвигались по коридору длинными прыжками, скаля зубы и плотоядно урча. Поттер быстро захлопнул дверь и навалился на нее изнутри. Дверь несколько раз содрогнулась, как если бы кто-то пытался выбить ее плечом, затем послышались тихие звуки, как будто кошка скребется. Следом за этим раздался высокий, леденящий душу вой, полный тоски и разочарования, и затем все стихло.
— Мать твою, — прошептал Гарри, бессильно сползая по стенке.
— Все целы? — немного дрожащим голосом спросила Луна.
— Кажется, я мышцу на ноге потянула, — ответила Грейнджер, — но могло быть и хуже. Кстати, Гарри, у тебя чересчур прямолинейные представления о том, каким должно быть убежище.
— А? — Поттер наконец-то поднялся на ноги, оглядываясь вокруг. Выручай-комната действительно выглядела странно: серые бетонные стены, свисающая с потолка пыльная электрическая лампочка, какие-то ящики вдоль стен. В самом центре помещения стоял огромный компьютер, подобный тем, какие показывают в фантастических фильмах. В памяти Гарри вдруг всплыл позабытый эпизод из раннего детства — как он, вертлявый любопытный пацан, в очередной раз сбежавший от неласковых родственников, познакомился со старым отставным военным, жившим в нескольких кварталах от дома Дурслей. Полковник Мюррей в Литтл Уингинге слыл сумасшедшим, хотя никто не осмеливался сказать ему об этом в глаза. Полковник рассказывал маленькому Гарри про спецоперации в экзотических странах и громил коммунистов, размахивая тростью так, что сбивал ею головки цветов. На заднем дворе у полковника был выкопан небольшой бункер на случай ядерной бомбежки. Поттер побывал там всего один раз, очень давно, но сейчас он в точности вспомнил серые стены, ящики с консервами, систему очистки воздуха и портативный электрогенератор. Что ж, хотя бы было ясно, откуда Выручай-комната позаимствовала свой новый облик — прямиком из глубин его памяти.
Самый дальний угол резко выделялся на фоне прочей обстановки. Там серый бетонный пол был покрыт мягким бордовым ковром, а перед камином, в котором весело плясали языки пламени, стояли четыре старинных кресла с высокими спинками. Казалось, что эту часть помещения придумал другой человек.
— А мне нравится, — сказала вдруг Луна, прерывая его размышления. — Минимализм всегда в моде.
— Я бы предпочла что-нибудь более комфортное, — ответила Гермиона и, чуть прихрамывая, направилась к камину. — Я люблю, когда тепло и мягко.
— Я тоже, моя дорогая. Я тоже.
С одного из стоявших у камина кресел поднялся человек, которого они не заметили раньше, потому что его голова и плечи были скрыты высокой спинкой.
— Добрый вечер, директор, — невозмутимо поздоровалась Луна. — Звезды сегодня так ярки, не правда ли?
Альбус Дамблдор ласково улыбнулся ей.

— Добрый вечер, дитя мое. А, Гарри, Гермиона, какой приятный сюрприз! Вы тоже решили навестить старика? Проходите, присаживайтесь. Чаю?
— Благодарю. Мне с молоком, — с достоинством ответила Луна, чинно усаживаясь в одно из старинных кресел.
Гарри молча подошел к директору. Казалось, за прошедшее время тот совсем не изменился — длинная белая борода, заплетенная в легкомысленные косички, остроконечная темно-синяя шляпа, украшенная звездами и полумесяцами, яркие голубые глаза за стеклами очков. Альбус Дамблдор прямо-таки лучился доброжелательством — раньше это очень располагало к нему: когда-то Поттер верил директору до последнего. Сейчас эта приветливость казалась нарочитой и не вызывала ничего, кроме раздражения.
— Что вы сотворили с детьми? — спросил он прямо.
Радушная улыбка Дамблдора немного увяла.
— Я не понимаю, о чем ты, Гарри.
— Неужто? Тогда выйдите в коридор и посмотрите.
— Я понимаю, что ты сердит, но я попросил бы не говорить со мной в таком тоне, молодой человек.
— Довольно! — рявкнул Поттер, стукнув кулаком по спинке кресла. — Хватит с меня вашей лжи!
— Я никогда не лгал тебе, — холодно ответил директор. Он взмахнул волшебной палочкой, и перед ним материализовался низкий круглый столик. Еще один взмах — и на столе появились четыре чашки с душистым чаем.
— Сядь и успокойся.
Гарри повиновался, несмотря на острое желание схватить одну из чашек и вылить ее содержимое старику за шиворот.
— Возвращаясь к твоему вопросу, — продолжил Дамблдор уже дружелюбнее, — с детьми я ничего не сотворил. Что, по-вашему, я делаю в Выручай-комнате?
— Ждете нас, — логично предположил Поттер, но Гермиона покачала головой.
— Выручай-комната принимает тот вид, который заказал ей первый человек, который вошел сюда — а это вы, директор. Если бы мы пожелали не убежища, а чего-то иного, она просто не открылась для нас.
— Блестяще, как всегда, мисс Грейнджер.
— Вы тут прячетесь? — понял Гарри. — Вы? Прячетесь? Ха-ха-ха! Дети-зомби захватили школу, сожрали профессоров и заставили директора уйти в подполье? Да вы шутник!
— Я все же надеюсь, что профессоров они не сожрали, — ухмыльнулся Дамблдор. — В наше время и так трудно с квалифицированными кадрами.
Луна хихикнула, с наслаждением отпивая большой глоток из своей чашки и поуютнее устраиваясь в кресле.
— Что же привело вас в… кхм… альма-матер, мои юные друзья?
— Эксперимент, — коротко сказал Поттер, глядя на старика в упор. — Слышали о таком, а, господин системный администратор?
Дамблдор спокойно выдержал его взгляд. Он аккуратно поставил чашку на круглый столик и, сложив руки на животе, откинулся в кресле.
— А, — сказал он негромко. — Я ждал этого вопроса.
— Еще бы, — оскалился Поттер.
— Ты жаждешь объяснений, я полагаю?
— Вы полагаете абсолютно верно.
— Что ж, — директор задумчиво погладил бороду. — Если бы ты явился сюда сутки назад, и поднял эту чрезвычайно щекотливую тему, я наложил бы на вас троих заклятие Забвения. Но теперь…
Он помолчал, глядя на пламя камина, в котором ежесекундно созидались и тут же разрушались огненные города.
— Я больше не контролирую Эксперимент. Более того, теперь он жаждет добраться до меня не меньше, чем до тебя, Гарри. Поэтому я расскажу вам все, что знаю.


Может быть так. Летний полдень. Кругом — лишь выжженные солнцем травы. Стрекочут кузнечики. Мальчик и девочка идут по полю, им лет по шестнадцать. Они гоняются друг за другом, резвясь, как щенки. Мальчик догоняет девочку и опрокидывает ее в траву. Он целует ее веснушчатое личико и смуглые плечи. Девочка смеется. Она запрокидывает голову и смотрит в блеклое выгоревшее небо. Внезапно в небе появляется белый куб со стороной примерно равной двадцати метрам, который летит по странной ломаной траектории, стремительно снижаясь. Девочка взвизгивает, отталкивает своего возлюбленного и вскакивает на ноги. Они стоят и смотрят, как куб опускается на землю совсем близко от них. Девочка убегает. Мальчик остается. Больше о нем никто не услышит.

Или вот еще тоже — однажды работник забегаловки в Альбукерке, штат Нью-Мексико, идет выбрасывать мусор, и находит на задворках мертвого ребенка с крыльями. Он пугается, потому что у него и без того проблемы с законом. Он рассматривает труп, и видит, что крылья не приклеены, а действительно растут у ребенка на спине. Он долго думает, что же ему делать, потом берет труп, возвращается на кухню, и готовит из него такос.

А один раз смотришь в окно, а по улице идет полосатая кошка. Отвлекаешься на минуту, опять смотришь в окно, а по улице идет полосатая кошка. Протираешь глаза, идешь на кухню попить водички, потом смотришь в окно — а по улице идет полосатая кошка.

И единственное, что может эти вещи объединять — это Эксперимент.
Эксперимент — это то, что противоречит законам физики и здравого смысла. Эксперимент — это то, за что вас упрячут в сумасшедший дом, если вы вздумаете о нем заговорить. Аненербе, жидомасоны, марсиане и розенкрейцеры — это его личины, меняющиеся в зависимости от эпохи. Неизвестно, когда Эксперимент начался, неизвестно, кто его возглавляет, неизвестны технические средства, его обеспечивающие, как и то, ставит ли он перед собой какую-либо конкретную цель. Возможно, это просто боги играют в шахматы.

— Это чудовищно, — сказала Гермиона. — Кем бы они не были, они крадут у людей их жизнь, заставляя участвовать в своей… игре.
— Они дают людям чудо, которого те так жаждут, — возразил директор. — Поймите, я сам — всего лишь, если можно так выразиться, обслуживающий персонал и, что вполне возможно — в свою очередь тоже являюсь объектом наблюдений. Но я много думал перед тем, как согласиться на предложение, которое мне сделали Контролеры. Да, с одной стороны — весь магический мир — это обман. С другой… кто скажет мне, что такое «реальность»?
— Обслуживающий персонал? Вы?
— А вы думали, что я — главный? — Дамблдор тихо засмеялся. — Вы думали, что придете ко мне, и сможете одним махом разрубить гордиев узел, в который превратились ваши жизни? Увы. Я всего лишь администратор. Я искал детей, чья душа томится в надежде на чудо. Я давал им то, чего они желали.
— Не спрашивая их согласия, — сквозь зубы процедил Гарри.
— Ну почему же, — старик вновь усмехнулся. — Каждый вправе отказаться от учебы в Хогвартсе. Недаром я каждое лето рассылаю письма — запросы на подтверждение регистрации.
— У вас на все есть ответ, так? — с горечью проговорила Гермиона. — Можно подумать, кто-то в силах ответить отказом на такое письмо…
— Прецеденты были.
— Зачем вам все это? Что вы получили за свою работу? — спросила вдруг Луна.
Директор вдруг побледнел и провел рукой по лицу, будто стараясь справиться с внезапно подкатившей дурнотой.
— Возможность встретить единорога, прогуливаясь по Запертному лесу.
— Всего лишь?
— Это гораздо больше, чем обычно может получить человек.

Он замолчал, все так же глядя на пламя камина. В его отблесках директор выглядел не просто старым, уставшим, разочарованным человеком. В какой-то момент Гарри подумал, что тот кажется мертвым, и от этой мысли ему стало страшно.
— Что тогда такое магия на самом деле? — нарушила тишину Гермиона.
— Для магглов — миф и выдумка. Для волшебников — таких, как нас с вами, мисс Грейнджер — необъяснимая, чудесная сила, сама жизнь, пожалуй. Для Контролеров — набор цифр и знаков.
— Для меня — тоже, — мрачно пробормотал Поттер.
— У тебя теперь глаза Контролера, мой мальчик… И кто знает, что такое — «на самом деле»? Хотя, конечно, вы можете просто считать, что магии не существует. Пожалуй, это будет достаточно близко к истине.
— Отлично, — сказала Гермиона. — Прямо-таки даже мило. В вашей интерпретации, господин директор, Эксперимент предстает благостным, как Рождество. Но вы предпочитаете обходить молчанием тот факт, что на территории волшебного мира, который, как выяснилось, чуть ли наполовину ненастоящий, всего несколько лет назад разыгралась война, и я не знаю, были ли ее жертвы настоящими, но умирали они очень натурально. А также тот факт, что отец Луны, каким-то образом начавший подозревать наличие заговора, исчез бесследно, и Гарри утверждает, что нашел записи, согласно которым в его исчезновении замешан Отдел Тайн, а через него — все тот же Эксперимент.
— Гермиона, ты меня пугаешь, — вдруг перебила ее Луна. — Живой человек не в состоянии говорить настолько сложноподчиненными предложениями!
Грейнджер фыркнула и тряхнула головой.
— А также тот факт, — продолжала она, — что Гарри оказался в Азкабане за то лишь, что по глупости выпил предложенное ему Волдемортом зелье!
— Нет, — директор поднял руку, останавливая ее словоизвержение. — Зелье. С ним все как раз очень непросто. Оно отсоединило Гарри от Эксперимента, сделав его внешним наблюдателем, как Контролеров. Ты ведь уже обнаружил в себе странные способности, мальчик мой?
— Странные — не то слово.
— Что же касается войны… Думаю, вам стоит знать правду о Томе Риддле.
— Он червь.
— Что? Ах, вы уже в курсе. Но, кажется, вы не поняли, что это значит, молодые люди, иначе мисс Грейнджер не задала бы свой вопрос. Том Риддл — вирус, порождение программной ошибки. И цель его, как цель типичного вируса, была в уничтожении Эксперимента.
— Я могу его понять, — хмыкнул Поттер.
— Конечно, можешь, — кивнул директор. — Но Том выбрал достаточно оригинальный путь. Он решил, что самым простым способом уничтожения Эксперимента будет уничтожение его объектов. В буквальном, вульгарном, физическом смысле. Я не знаю, почему он начал именно с магглорожденных, то есть тех, кто попал в Эксперимент только в первом поколении. Возможно, лишь потому, что надо было с чего-то начать. И да, мисс Грейнджер. Умирали они очень натурально.
— Если магия — всего лишь цифры и знаки, — спросила вдруг Луна, — почему она может убивать?
— Та же Авада Кедавра всего лишь дает команду в продолговатый мозг, в центры, регулирующие сердечную деятельность, и сердце человека останавливается. Круциатус посылает импульс к гипоталамическим структурам, где находятся болевые центры, — ответила вместо директора Гермиона с таким видом, как будто она была на экзамене.
— Вернемся к Тому Риддлу, — продолжил Дамблдор. Кажется, ему было трудно говорить; голос начал хрипеть и дребезжать, чего раньше за ним не замечалось, — и к Гарри. Помимо того, что Том провел отсоединение… он еще и заразил Гарри частью себя. Дважды. Первый раз — когда он пришел в твой дом, чтобы убить тебя — он случайно создал свою резервную копию в твоем теле, Гарри…
Он вдруг закашлялся страшным, надсадным, захлебывающимся кашлем. Луна вскочила с кресла и бросилась к старику, но тот отстранил ее дрожащей рукой.
— Второй раз, — прошептал он сипло, — когда поставил Темную Метку на твою руку, тем самым активизировав ту копию и…
— Вы хотите сказать, — вскричал Гарри, — что теперь я — это он?!
Дамблдор захрипел, и попытался приподняться. Все трое поняли, что он умирает, но сделать ничего не могли — несколько заклинаний, испробованных Гермионой, не возымели эффекта.
— Нет, — с усилием проговорил наконец директор. — Ты — не он. Ты — бомба замедленного действия. Равный Контролерам в могуществе… ты угроза… Эксперимент… хочет убить тебя… как он убил меня… но у тебя… есть выбор.
Он неловким судорожным движением все-таки сумел приподняться в кресле и вытащил из кармана какой-то пузырек, заодно зацепив по пути носовой платок, какие-то конфеты и медную мелочь, со звоном рассыпавшуюся по бетону.
— Возьми, — прошептал Альбус, и сунул пузырек в руку Гарри. Его глаза остекленели и затуманились, дыхание стало каким-то булькающим, как будто в горле у него скапливалась вода, не дающая дышать. — Прими… правильное решение.
Гарри тупо посмотрел на склянку. Обычный флакон, в который разливают зелья. Жидкость в нем была насыщенного, прекрасного ярко-красного цвета.
— Спасибо, — сказал он, неловко погладив старика по плечу. Тот не шелохнулся.
Альбус Дамблдор был мертв.

Глава шестая. Delete

Они вернулись на исходную позицию.
Пройдя долгий, нелегкий путь, они вернулись туда, откуда начали. В буквальном смысле — ведь стоило им пожелать, и в стене Выручай-комнаты образовалась новая дверь, а за нею — проход, который привел их в подвал кондитерской «Сладкое королевство». Они молча прошли по нему, оставив за спиной Хогвартс с его взбесившимися детьми и мертвым директором, имея перед собой больше вопросов, чем ответов. Гарри подумал, что Дамблдор даже в агонии оставался самим собой. Он так и не сказал, что нужно делать. Так же, как и не сказал, кто такие Контролеры.
Сейчас, пробираясь по низкому туннелю, с потолка которого ему за шиворот то и дело сыпались мелкие камушки, Гарри почувствовал, как страшно устал за последние дни. Он не хотел больше убегать, спасаясь от агентов Эксперимента, количество которых оказалось воистину несчислимо. Если Эксперимент способен создать такую яркую иллюзию магии… да что там магии — целого магического мира, то ему ничего не стоит поработить разум любого отдельно взятого человека. Впервые Поттер подумал о том, что не может больше доверять ни Гермионе, ни Луне. Подруги детства, обе такие разные, но искренне желавшие помочь ему понять правду, в любой момент могли превратиться в кровожадных зомби. Для этого Эксперименту будет достаточно лишь захотеть. Даже странно, что до сих пор этого не произошло. Возможно, они знают обо всем, и наблюдали за ними с самого начала, предоставив им иллюзию свободы. Бегите, дети, играйте в сыщиков. А мы будем смотреть на вас и веселиться, потому что мы знаем — в любой момент вы снова станете нашими послушными марионетками.
Эта мысль вызывала у Поттера глухую, мрачную ярость. Сукины дети, твердил он про себя, пробираясь по подземному ходу. Сукины дети. Я доберусь до вас, так или иначе, и запихну ваши гребаные эксперименты вам в глотку. И катитесь вы в жопу со своими чудесами и единорогами. Возможно, единороги стоят того, чтобы всю жизнь обманывать себя и других, господин директор. Но я так не считаю. Пусть рухнет к ебеням ваше волшебство — оно заслуживает того уже потому, что насквозь фальшиво. Лучше бы я провел всю жизнь, работая слесарем на заводе, женился бы на официантке из рабочей столовки, но я знал бы, что сова никогда не принесет моим детям письмо с ловушкой внутри.

— Предлагаю аппарировать в Лондон, — сказала Гермиона, нарушив ход его мыслей. — Отдохнем и решим, что делать дальше.
— Думаю, нам лучше разделиться, — предложил Поттер. Он не хотел делиться с девушками своими сомнениями, но иного выхода не было.
— Поодиночке мы слишком уязвимы, — возразила Гермиона. Луна кивнула, чуть ли не в первый раз за все время согласившись со своей извечной оппоненткой. — Так что большинством голосов твое предложение отклоняется.
— Сейчас мы опасны друг для друга. Я… заражен этим самым риддловирусом, а значит, в любой момент могу начать вести себя… неадекватно. Что, если Риддл сидит во мне и возьмет верх?
— Не бойся, Гарри. Мы ударим тебя по голове и свяжем, пока все не пройдет.
— Спасибо, Луна. Ты настоящий друг. Есть и еще одно — пока вы со мной, Эксперимент может попытаться взять вас под контроль, как тех детей. Вы не отключены от его воздействий, как я.
— Ну, ты тоже можешь ударить нас по голове и связать, — великодушно предложила Луна. — И если говорить об отключении, то все в наших руках,— Дамблдор дал тебе зелье, и что-то подсказывает мне, что это не бодроперцовое.
Гарри достал из кармана пузырек и задумчиво посмотрел на плещущуюся в нем красную жидкость.
— Да… кажется, это оно. Вы… уверены, что хотите этого?
— Мы окажемся неуязвимы для магии, — напомнила Луна. — И получим некие странные способности, о которых говорил директор. Сплошные плюсы.
— А что, если это яд? — с сомнением проговорила Гермиона. — Извини, Гарри, но ты не настолько хорош в зельях, чтобы на глаз определить…
— О, поверь, это зелье я узнаю из тысячи.
Внезапно наверху раздался шум, как будто в кондитерскую вломилась целая стая голодных школьников. Впрочем, вполне возможно, что так оно и было, но жаждали эти детишки явно не сладостей, но мяса.

— Аппарируем, быстрее! — вскрикнула Грейнджер, хватая своих спутников за руки. Они зажмурились, сосредотачиваясь, и в следующую секунду оказались прямо в квартире Дадли. При их появлении юный мистер Дурсль, дремавший на диване в окружении пустых пивных банок, испуганно пискнул и сверзился на пол.
— Привет, толстячок, — радостно приветствовала его Луна.
— А я-то уж думал, что от вас отделался, — буркнул тот, потирая ушибленную спину. — Ходят, ходят тут всякие. Как у себя дома.
Гарри улыбнулся, слушая его ворчание. После напряжения последних часов наступала реакция. Говорить ему не хотелось. Он рассеянно побродил по комнате, казавшейся такой маггловской, такой обыденно-уютной, несмотря на чудовищный беспорядок. В маггловском мире стол — это просто стол, а не набор цифр и символов. Это не так интересно, как единороги, не так ли, господин директор? Но простота, определенность и безопасность тоже чего-то стоят — хотя чтобы понять это, приходится вначале их лишиться.
Гарри выглянул в окно. Светало. На улице не было ни души, только облезлая серая кошка сидела на крышке мусорного бака. Она встретилась взглядом с Гарри, мявкнула и спрыгнула на землю, забившись в самый темный угол, так что оттуда только сверкали ее шальные желтые глаза.
— Аппарировать прямо сюда — это было глупо, — сказал Гарри, оторвавшись, наконец, от созерцания помойки. — Авроры смогут отследить наши перемещения. Нужно подумать о новой хате.
Гермиона согласно кивнула.
— К себе я не приглашаю. Уверена — за моей квартирой следят.
— Площадь Гриммо?
— Наверняка за тем домом следят тоже, — Гермиона покачала головой. — Хотя он и защищен, но я не сомневаюсь что любые чары — не помеха для этих таинственных Контролеров.
— Давайте, что ли, в какой-нибудь хостел завалимся, — сказал Дадли. — Поспим, пожрем и решим, что дальше делать.
— А тебе-то зачем за нами увязываться? — удивился Гарри. — Тебе они вряд ли что-то сделают. Сотрут память в худшем случае.
— Сотрут память — это, по-твоему, пустяк? Между прочим, это моя память! Вы не можете вот так меня бросить! Я твой брат, Поттер!
— Я пошлю тебе поздравительную открытку на Рождество, — огрызнулся Гарри. Луна посмотрела на него с негодованием и возмущенно воскликнула:
— Это несправедливо! Он нам помогал.
— Луна права, — вновь согласилась с ней Грейнджер. — Дадли — компьютерщик, он может нам пригодиться. Хотя по сравнению с Экспериментом, маггловская вычислительная техника — все равно, что каменный топор против танка, основные принципы, скорее всего, схожи. Возможно, Дадли сумеет заметить уязвимость там, где ее не заметим мы.
Гарри вздохнул, сдаваясь, и снова тоскливо посмотрел на помойку. На крышке мусорного бака сидела облезлая серая кошка. Внезапно она дернулась, мяукнула, стремительно спрыгнула вниз и забилась в темную щель между двумя баками и стеной дома. Поттер несколько раз моргнул.
— Гарри? В чем дело?
— Н-ничего. Просто… дежа вю. Кошка…
— А помнишь, Дамблдор сказал — что бывает так: смотришь в окно и видишь, как по улице идет кошка, — вдруг заявила Луна.
Гарри прошиб холодный пот. Гермиона уже открыла рот, чтобы еще что-то спросить, но внезапно побелела — она подумала о том же, о чем и он.
— Дежа вю — знак Эксперимента, — хрипло сказала она. — Нам нельзя здесь оставаться.
Но было поздно.

Одна за другой на улице начали появляться фигуры людей в длинных мантиях. Гарри зажмурился, стремясь вызвать перед собой истинный облик магии. «У тебя глаза Контролера, мой мальчик», вспомнились ему слова Дамблдора. Жаль, директор не сказал, как ими пользоваться. Конечно, Гарри уже умел кое-что, но ни одна известная ему команда или комбинация символов не подходила для того, чтобы отразить прямую атаку. Он мог бы, например, превратиться комара и улететь в форточку — и пусть авроры попробовали бы попасть в него заведомо бессмысленными заклинаниями — но тогда пришлось бы бросить девушек и бестолкового кузена на произвол судьбы. Поттер не мог так поступить.
— Попробуем аппарировать, — предложил он быстро.
— Не получается, — ответила Гермиона. В ее голосе звучал страх. — Кажется, они накрыли нас антиаппарационными чарами.
Один из авроров, высокий, плечистый дядька с черной окладистой бородой, делавшей его похожей на пирата, сделал своим людям знак, и они остановились, образовав вокруг дома полукруг.
— Сдавайтесь! — проревел он. — Вы окружены!
— Эй, а я тебя знаю! — крикнула в ответ Луна. — Ты — капитан Хосе Эвиденциа, замначальника Аврората!
— Сдавайтесь! — повторил бородач. — Если вы не выйдете через десять минут, мы начнем штурм здания!
— Что делать? Что делать? — залопотал Дадли, бегая из угла в угол. — Надо хоть вещи собрать…
Он выволок из шкафа дорожную сумку и принялся пихать туда вперемешку какие-то шмотки, дискеты и прочую дребедень.
— Мы допрыгались, — грустно сказала Гермиона, глядя, как Большой Ди старается засунуть в сумку клавиатуру.
— Может, здесь есть пожарный выход? — предположил Гарри.
— Думаешь, они его не перекрыли? — мрачно ответил Дадли. — Ох, что делать, что делать?
— Зелье, — вдруг сказала Луна. — Оно дает иммунитет к магии.
Гарри снова достал из кармана заветный пузырек, и, после секундного колебания, отдал его Луне.
— Какое зелье? — заинтересовался Мегазверь, оставив свои безуспешные попытки упаковать компьютер в сумку. — Я бы не отказался от иммунитета к магии.
— Тебе оно не нужно, толстячок, — ответила Луна, улыбаясь. — Чтобы на тебя не действовала магия, тебе достаточно убедить себя в том, что она не существует. Ты, в отличие от нас с Гермионой, не подключен к Эксперименту.
— А Поттер?
— А Поттер уже отключен — как раз с помощью такого же зелья. Ну что, Грейнджер, ты готова вырваться из плена майи?
— Майя? — Гермиона вздрогнула. — Лавгуд, ты мало того, что сумасшедшая, так еще и буддистка?
— Я все равно хочу зелье, — заупрямился Мегазверь. — Вам жалко, что ли?
— Ладно, — смилостивилась Луна. — Только много не пей, должно хватить на троих.
— Сдавайтесь! — снова крикнули с улицы. — До окончания ультиматума осталось пять минут!
— Подождите! — вскрикнула Гермиона. — Мы не знаем, может, у этого зелья есть еще какие-нибудь побочные эффекты!
— Гарри его пил, и ничего, — возразила Луна, откупоривая склянку. — Так ты будешь, или все достанется мне одной? Гарри, оно вкусное?
— Не помню. Решайте уже что-нибудь!
— У вас осталось три минуты! Выходите!
— Давай, — решилась Грейнджер, выхватывая пузырек из руки Луны. Она глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, зажмурилась, и одним глотком опустошила его наполовину.
— Ну как? — с любопытством спросил Дадли.
Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но вдруг закашлялась, как будто ее тошнило. Гарри и Луна кинулись к ней. Она согнулась пополам, потом у нее в горле что-то захрипело, булькнуло, и она выплюнула на пол странного червяка, длиной примерно с сигарету. Червяк был ярко-синего цвета. Оказавшись на полу, он несколько раз дернулся, и затих.
— Что это было? — спросил Гарри ошеломленно. Луна вдруг заулыбалась, так радостно, как будто она только что выиграла в лотерею.
— Знакомься, Грейнджер, — торжественно провозгласила она. — Это мозгошмыг! Он жил у тебя в голове и заставлял тебя видеть иллюзии!

— Тьфу, мерзость, — прохрипела Гермиона, протягивая бутылочку Луне. Та, продолжая улыбаться, отхлебнула зелья с таким видом, как если бы это был молочный коктейль. Затем передала остатки Дадли, который допил их залпом, как будто боясь передумать.
— Я думала, оно на вкус будет клубничным, — сказала Луна разочарованно. — Ой. Я как-то странно себя чувствую.
— Сейчас тебя тоже стошнит, — фыркнул Гарри, внимательно оглядывая ее с головы до ног. В какую-то секунду ему показалось… да нет, не может быть.
— Это, наверное, глюки, но я сквозь тебя вижу, — громко сказал Дадли, как будто прочитав его мысли.
— Черт, — пробормотал Поттер. Теперь он тоже ясно видел, что через тело Луны просвечивает компьютерный стол, как если бы она была привидением. Более того, она на глазах становилась все менее и менее материальной, истончаясь и тая, как мираж. Не зная зачем, Гарри скосил глаза, и фигура стоящей перед ним Луны рассыпалась на миллионы символов, движущихся, мерцающих, как будто живущих своей жизнью.
— Кажется, я сейчас умру, — тихо сказала Луна.
Первый луч восходящего солнца пробился сквозь щель между шторами и упал на ее лицо. Она закрыла глаза и медленно улыбнулась за секунду до того, как бесследно растаять в солнечном свете.
— Эй, — Дадли растерянно поводил рукой в воздухе, там, где только что стояла Луна. — Эй, ты где?
— Нам надо уходить, — деревянным голосом сказал Гарри. — Немедленно.
— А как же она?..
— Ее больше нет.

Как сомнамбулы они вышли из квартиры — Дадли даже не забыл прихватить свою сумку с вещами. Внизу на лестнице были слышны голоса — кто-то громко отдавал приказы. Штурм уже начался.
— Значит, так, — сказал Поттер. — Магия на нас не действует, но грубую силу никто не отменял. Поэтому я их отвлекаю, а вы бегите как можно быстрее к машине.
— А как же ты?
— Я анимаг, забыли? Потом я удеру от них и либо присоединюсь к вам в машине, либо встретимся потом. Надо условиться о месте.
— Я знаю одно местечко. Гнездышко для влюбленных, называется «Розовый котенок», — сказал Дадли. — Встретимся там.
— Удачи нам.
— Удачи.

Раздался громких топот множества ног, и на лестничную площадку вбежали несколько авроров. Поттер заорал и ринулся наверх, перескакивая через три ступеньки.
— Это он! — крикнул кто-то — Ступефай!
Заклинание ударило Гарри между лопаток, но тот даже не замедлил бег. Грохоча сапогами, авроры помчались за ним, не обращая внимания на прижавшихся к стеночке Гермиону и Дадли. Они уже подумали было, что в горячке погони их никто не заметил, как один из преследователей вдруг остановился прямо перед ними.
— Сообщники? — противно ухмыльнулся он, тыча Дадли в лицо волшебной палочкой.
— Простите нас, дяденька, — пискнул тот.
— Некогда мне тут с вами возиться, — буркнул аврор. — Петрификус Тоталус! Инкарцерус!
И он побежал наверх вслед за остальными.
Как только он скрылся из виду, Гермиона быстро зашевелилась, распутывая магические веревки, которые обмотали их с Дадли. Волшебные путы, известные своей прочностью, рассыпались в прах, когда она прикасалась к ним. Было ли это первым признаком того, что красное зелье действовало? Но размышлять было некогда. Они быстро спустились вниз. На первом этаже пред лифтом дежурили еще два аврора, но, кажется, больше никого здесь не было.
— Беги очень быстро, — сказала Гермиона. — Они не сразу сообразят, что магия на нас не действует.
— А ты уверена, что зелье помогло?
— Магии не существует, — строго ответила Грейнджер. — Запомни это. Не существует, и точка, помогло нам зелье или нет. А теперь — вперед.
Они побежали.
Дадли мог поклясться, что они побили мировой рекорд в беге на короткие дистанции. Несмотря на свою массу, он летел вниз по ступенькам, как крылатая фея. Гермиона опережала его на несколько шагов. Он не смотрел по сторонам и не оглядывался, ориентируясь только на слух. Дежурившие у лифта авроры кричали что-то, мешая латинские слова с английскими ругательствами, кругом свистели и грохотали заклинания, но ни одно из них не достигло цели. Они выбежали на улицу и помчались к припаркованной неподалеку машине. Авроры значительно отставали от них — как правильно предугадала Гермиона, они не пытались применить физическую силу, целиком полагаясь на магию и продолжая обстреливать беглецов разноцветными лучами, вредившими им не больше, чем лучи фонариков. Тем не менее, Дадли едва не сломал ключ зажигания, когда заводил двигатель — так у него дрожали руки.
— Соберись! — рявкнула на него Гермиона.
Дадли аж подскочил от неожиданности. Пальцы сами совершили привычное движение, и мотор глухо взревел.
— Да, детка! — закричал Дадли, вжимая в пол педаль газа. Машина рванулась вперед, испугав сидевшую на мусорном баке серую кошку. Фигуры авроров, которые пытались бежать за ними, уменьшались на глазах. Мимо пролетело еще несколько заклинаний, но Дадли был теперь уверен совершенно точно — они не смогут им навредить.
Выехав на проспект, он сбавил скорость до допустимой и покатил навстречу неяркому осеннему солнцу.
— Круто мы их, да, подруга? — сказал он. — Подруга?
Гермиона, съежившись на переднем сиденье, горько плакала.


Гарри Поттер выбил ногой дверь, ведущую на чердак, быстро пересек его, не обращая внимания на валяющийся под ногами мусор и налипающую на лицо паутину, и выбежал на крышу. Остановившись у самого края, он перегнулся через ограждение и посмотрел вниз. С такой высоты фигурки людей внизу казались крошечными. Напрягая свое и без того небезупречное зрение, Гарри сумел разглядеть, как из подъезда выбежали два маленьких человечка, похожих на муравьишек — один муравей был вдвое толще другого. Следом за ними мчались еще две букашки, обстреливавшие беглецов лучами разноцветного света. Добежав до машины, сверху казавшейся не больше спичечного коробка, человечки залезли внутрь. Томительно долгие несколько секунд — и автомобиль резко дернулся и укатил в сторону восхода, оставив авроров ни с чем.
Гарри невесело усмехнулся и повернулся лицом к своим преследователям. Те не спешили нападать, как будто ожидая приказа. Внезапно они расступились, и вперед вышел тот самый бородатый мужик, которого Луна назвала «капитаном Эвиденциа». Луна…
У Гарри перехватило горло. Ему вдруг захотелось расплакаться — глупо, по-детски, громким своим ревом и всхлипываниями заявляя свой протест против несовершенства этого мира. И хотя он сдержался, глаза горели от непролитых злых слез.
— Вы окружены, Поттер, — сказал капитан. — Бежать больше некуда.
— Передайте Контролерам, — с трудом проговорил Гарри, — передайте им…
Он запнулся, не зная, что сказать. Что он уничтожит Контролеров и их Эксперимент во что бы то ни стало? Что он вырвет им глаза голыми руками? Что задушит их собственными кишками и навтыкает им под ногти булавок?
Не договорив, Гарри откинулся назад, переваливаясь через ограждение. Секунду он падал спиной вперед, потом перекувырнулся в воздухе и превратился. Бородач подошел к краю крыши и посмотрел вниз, ожидая увидеть на асфальте изуродованный труп, но Гарри Поттера, живого или мертвого, там не было. Только крупный комар, с трудом лавируя в воздушных потоках, потихоньку продвигался на восток.


Как и следовало ожидать, из всех отвратительных дешевых гостиниц, какие только существовали в Лондоне, Дадли выбрал самую мерзкую. В холле воняло подгоревшей едой, обои местами отставали от стен, а розовый котенок на вывеске казался каким-то тусклым, потому что большинство светодиодных лампочек, из которых он был выложен, были заляпаны грязью или же попросту отдали богу душу. Обстановка в номере тоже была самой что ни на есть спартанской, если не считать огромной кровати, явно предназначенной для любовных утех. Сейчас на ней прямо в одежде спала Гермиона, свернувшись клубочком и обнимая подушку, как дети обычно обнимают плюшевых зверят. Дадли сидел верхом на единственном не сломанном стуле и, подперев пухлую щеку рукой, смотрел на спящую девушку с несвойственным ему лирическим выражением лица.
— Ты что-то долго, — сказал он шепотом, когда Гарри превратился в человека.
— Я запутывал следы, — так же тихо ответил Поттер, поднимаясь с ковра. Он соврал — на самом деле он просто заблудился. Адрес гостиницы он нашел в телефонной книге, но он совсем не знал города, поэтому ему пришлось порядком поблуждать по улицам прежде, чем он увидел вожделенную вывеску с розовым котенком на ней.
— Я отогнал тачку, — сообщил Большой Ди. — Она в двух кварталах отсюда. Я подумал, что если эти ваши… как их там… авроры… привлекут нашу полицию? Нас будет легко выследить по номерам машины.
Гарри кивнул. Он вспомнил, как много лет назад из Азкабана сбежал его крестный, и его фотографию показывали даже в маггловских новостях. Если такое произойдет и сейчас, то за ними будет охотиться вся Англия — и волшебная, и маггловская. Да, история повторялась. Гарри было легче, чем Сириусу — у него был пример и образец человека, сумевшего выжить в тюрьме и сбежать из нее — к сожалению, для того лишь, чтобы быть запертым в родительском доме. Сейчас, по прошествии стольких лет, скорбь по Сириусу не была уже такой острой, но не было дня, чтобы Гарри не вспоминал о нем. Вывод, сделанный им из истории Блэка, был таков — если остановишься — погибнешь. Сириус остановился — пусть не по собственной воле, а по приказу Дамблдора — и погиб. Гарри не собирался повторять его ошибок. Он пойдет до конца — он распутает этот клубок из иллюзий и интриг, найдет тех, кто стоит за всем этим, и уничтожит Эксперимент. Только так, и никак иначе.
— Как Гермиона? — спросил он, чтобы заполнить тяготившую его тишину.
— Она ревела всю дорогу, — ответил Дадли. — Мне тоже жалко блондинку. Она была прикольная.
— Да, — ответил Поттер, неловко присаживаясь на краешек кровати. — Очень.
Дадли перегнулся через спинку стула и ободряюще похлопал его по плечу.
— Я так и не понял, что случилось, — сказал он через минуту. — Если в склянке был яд, почему она умерла, а мы с Герми — нет? И почему она растаяла в воздухе?
Гарри покачал головой.
— Я не знаю.
— Зато я знаю, — хриплым со сна голосом вдруг сказала Гермиона. — И не смей звать меня «Герми», это вульгарно.
— И?
Грейнджер села на кровати, протирая опухшие от слез глаза.
— Учитесь рассуждать логически. Это зелье отключает человека от Эксперимента, так?
— Так.
— Мы с Гарри отключились — поэтому на нас перестала действовать магия. На Дадли оно, собственно, подействовало как плацебо — пустышка, которая помогла ему увериться в том, что волшебства не существует, но в общем-то эффект такой же, как если бы он выпил стакан воды. А Луна после отключения просто исчезла. Нет никакого яда, который имел бы подобное действие. Вы понимаете? В каком случае после отключения человек исчезает?
— Этот ваш Эксперимент — как игра, я правильно понимаю? — сказал Дадли, смешно морща лоб. — А вы все — игроки. Вы можете уйти в реал. В реал не может выйти только неигровой персонаж.
— Луна — часть Эксперимента, — прошептал Поттер. — Проклятье! Она же помогала нам! Неужели она работала на них?
— Я так не думаю, — медленно произнесла Гермиона. Ее голос вдруг задрожал и сорвался, но она взяла себя в руки и продолжила:
— Я не думаю, что она знала об этом. Тогда она не стала бы пить зелье. Она не знала, что она ненастоящая. И, Гарри… кто скажет нам, сколько еще волшебников являются лишь…виртуалами?
— Боже…
— И… еще одно. Гарри, когда ты последний раз колдовал?
— Я только что превращался в насекомое и обратно, — недоуменно ответил Поттер.
— Когда ты последний раз колдовал волшебной палочкой?
— Ну… до Азкабана. Потом у меня не было палочки. Почему ты спрашиваешь?
— Когда мы убегали от авроров, я попыталась ударить в одного из них Ступефаем. Заклинание не подействовало. И потом, в машине… я проверила несколько раз. Моя волшебная палочка мертва. Я теперь сквиб.
Гермиона подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом.
— Возьми, — сказала он глухо, протягивая Гарри свою волшебную палочку. — Рискни.
— Люмос, — послушно пробормотал Поттер. Ничего. Как будто в его руке была не волшебная палочка, а зубная щетка.
— Это логично, — пожал плечами Дадли. — Если вы выходите из игры, пулемета же у вас не остается. Магия не действует на вас, но и вы не можете колдовать.
— Очень хорошо. А теперь, когда мы все выяснили, остается вопрос — что нам делать?
— Мы можем прятаться до конца жизни. Можем эмигрировать в Зимбабве и заняться разведением бегемотов, — сказал Поттер неприятным саркастическим тоном. — А можем найти истоки Эксперимента и положить ему конец.
— И как, позволь узнать, ты их найдешь? — фыркнула Гермиона.
— Вам нужны программеры, — снова встрял Дадли.
— Именно. Нам нужны Контролеры, о которых упоминал Дамблдор.
— Эй, а почему я ничего не знаю? — обиделся Большой Ди. — А мне рассказать? Вы таки раскрутили сисадмина на информацию?
Гарри вздохнул, завалился на кровать рядом с Гермионой, заложил руки за голову и начал рассказ.

Глава седьмая. Backspace

Существуют вещи, которые нельзя забыть.
Большая часть воспоминаний со временем истирается, как будто изнашиваясь. Человек еще помнит, что в позапрошлый уикенд гулял с детьми в парке, но если спросить его, было тогда солнечно или пасмурно, во что были одеты дети, каково на вкус было мороженое, и чем пах воздух в тот день, он вряд ли сможет вам рассказать. События жизни, отдаляясь во времени, превращаются в сухие абстрактные факты. Да, в этом году я закончил школу. В этом — сломал ногу. В этом — поменял работу. И человеку уже требуется какое-то время, чтобы узнать себя на фотографиях в семейном альбоме. А в конце жизни, глядя в зеркало на свое морщинистое лицо, он удивляется этим морщинам и восклицает — да полно! А жил ли я? Тогда он пытается воскресить в памяти тот день, когда он гулял с детьми в парке и ел мороженое, но вспомнить уже не может.
Но существуют вещи, которые не забываются.

Все так же сидя верхом на стуле, Дадли смирно смотрел по телевизору футбольный матч — без звука, чтобы не мешать Гермионе и Гарри, которые пытались хоть немного поспать. Слышно было лишь тихое гудение и потрескивание, исходящее от экрана. Гарри смотрел на внушительную спину своего кузена почти с нежностью. Вероятно, монотонное зрелище успокаивало Дадли, помогая привести мысли в порядок. О да. Порядок в мыслях — это было как раз то, чего им не хватало. Слишком много поспешных решений они приняли. Слишком страшными были последствия этих решений. Теперь, когда рядом не было Луны, способной легко относиться к самым страшным и безумным вещам, Гарри в полной мере ощутил всю тяжесть свалившегося на него знания. В какой-то момент он от души пожелал, чтобы все это оказалось лишь затянувшимся кошмарным сном вроде тех, какие он видел когда-то из-за существовавшей между ним и Волдемортом связи. Поттер закрыл глаза, потом снова открыл их, как будто пытаясь проснуться в своей кровати в гриффиндорской башне, но унылый гостиничный номер никуда не девался. Что ж, это было бы слишком просто. Но ничего. Головоломка почти сложилась. Ему нужно совсем немного времени, чтобы мысленно пересмотреть все имеющиеся зацепки — произошедшие с ним странные события, нечаянные и намеренные оговорки Дамблдора, все, все…
Гарри вздохнул, неохотно отводя взгляд от бестолковой беготни футболистов, затем растянулся на своей половине кровати, и попытался вспомнить.

«…Жила-была одна семья: мама, папа и их сын. Однажды мальчик пошел гулять и нашел черную книгу. Когда он открыл ее, оттуда вылез демон с рогами.
— Прошу прощения, что прерываю, — деликатно сказал дементор, — но в вашем творчестве, мистер Поттер, ясно видны определенные тенденции.
— Что-что? Попроще, пожалуйста. Не забывайте, я даже школу не закончил.
— В ваших рассказах повторяются одни и те же мотивы, — пояснил страж. Гарри не знал его имени — он не был даже уверен, что у дементоров вообще есть имена — но конкретно этого товарища можно было мгновенно узнать по манере речи. Он был интеллектуал среди дементоров. Временами это даже раздражало.
— И что за мотивы? — скучным голосом спросил Поттер, лениво выдергивая ниточки из обтрепавшегося края своей мантии.
— Смерть семьи, например, — ответил дементор. — Я бы предположил, что вы таким образом пытаетесь преодолеть какую-то детскую травму.
— Очень смешно, — огрызнулся Гарри. — Ты прочитал мое досье.
— Мы не читаем досье. Это не наша работа. Так значит, я угадал?
— Отчасти, — односложно сказал Поттер.
— И второй мотив, который я также могу вычленить, — нисколько не смущаясь, продолжал интеллигентствующий монстр, — это тайна. Запретная тайна, которая становится явной — это может быть запертая дверь, которую нельзя открывать, или, вот как сейчас, странная книга. Я могу сделать вывод, что это тоже каким-то образом связано с эпизодами вашей жизни, мистер Поттер.
— Угу. Эпизоды, — передразнил его Гарри. — Самый главный эпизод, из-за которого я очутился здесь. Кстати, а почему никто из вас никогда не спрашивал, за что меня посадили?
— Как я уже говорил, это не наша работа, — дементор пожал костлявыми плечами и гулко вздохнул. — Но если хотите, можете рассказать.
— Я бы рассказал, если б мог, — ответил Поттер хмуро. — Я, кажется, действительно узнал что-то, чего мне знать не полагалось, но разобраться в этом не могу. В голове сплошная каша.
— Есть такой метод — надо закрыть глаза и вспомнить в подробностях все то, что произошло с вами. Начните с мелочей — вспомните, какая вокруг была обстановка, было жарко или холодно, был день или вечер. И так, постепенно, вы сможете воскресить в памяти даже, казалось бы, безнадежно забытое.
— Но это так долго…
— Мистер Поттер, — Гарри мог бы поклясться, что под капюшоном дементор улыбается своим отвратительным гнилым ртом, — времени у вас в избытке».


«— Ты не получишь Пророчество, — мстительно прошипел Гарри. — Оно разбилось.
— Что? — бледное лицо Волдеморта исказилось в уродливой злобной гримасе. — Ты лжешь, мальчишка!
— Посмотри в моей голове, если не веришь! — крикнул Поттер. Неожиданно Волдеморт ухмыльнулся — надо сказать, улыбка его вовсе не красила.
— Если ты приглашаешь… — сладко мурлыкнул он. В следующую секунду шрам Гарри взорвался болью, а в глазах потемнело.
Когда он пришел себя, то понял, что больше не валяется на холодном грязном полу Атриума, а полулежит в большом мягком кресле, которое на ощупь казалось кожаным. Гарри осторожно пошевелил рукой — он не был связан. Тогда он рискнул приоткрыть глаза.
Он находился в обычной маггловской гостиной. Два больших кресла, диван, журнальный столик да книжный шкаф в углу — вот и вся обстановка. Пол прикрывал видавший виды ковер, на окне висели перекошенные жалюзи. Раздвинув плашки длинными белыми пальцами, Лорд Волдеморт смотрел на улицу в получившуюся щелочку. Гарри подскочил в кресле, машинально потянувшись в карман за волшебной палочкой, но, разумеется, ничего там не обнаружил.
— Сядь! — прикрикнул на него Темный Лорд.
— Я тебя голыми руками задушу! — прорычал Гарри, сжимая кулаки.
— Кому сказано — сядь! — рявкнул Волдеморт. — Неужели ты думаешь, что можешь со мной справиться?
— Я попробую.
— Очень храбро, — Волдеморт вздохнул, оставил жалюзи в покое и уселся в свободное кресло напротив Гарри, вытянув вперед ноги. — И очень глупо. Ты похож на своего отца.
— Не смей даже упоминать о моем отце!
— Не смей указывать мне, щенок! — зашипел Темный Лорд, сверкая красными глазами. Впрочем, он тут же взял себя в руки и вновь откинулся в кресле в нарочито расслабленной позе.
— Нам надо поговорить, — сказал он уже спокойно.
— Не о чем нам с тобой разговаривать.
— И тебе даже не интересно узнать, где ты находишься? — деланно удивился Риддл. Гарри злобно зыркнул на него, но ничего не сказал.
— Юный герой стоически молчал в ответ на все вопросы мерзкого злодея, — провозгласил Волдеморт голосом, преисполненным пафоса. Кажется, он развлекался. — Тем не менее, я скажу тебе сам. Сейчас мы находимся в нейтральной зоне между моим разумом и твоим… разумозаменителем. Поэтому все твои попытки свернуть мне шею заранее обречены на провал. Я неизмеримо более опытный легилимент, чем ты, мой бедный друг. И манипулировать этой нейтральной территорией я могу на порядок лучше.
— Что тебе нужно? — устало спросил Гарри.
— Я смотрю сейчас на тебя, — разглагольствовал Волдеморт, — и вижу маленького мальчика, потерявшегося в лабиринтах интриг и иллюзий. Вся твоя жизнь — ложь, но ты не знаешь об этом, и готов сражаться за эту ложь до последней капли крови. Бедный сирота…
— Сирота я по твоей вине, ублюдок! — крикнул Гарри и, вскочив с кресла, попытался пнуть Волдеморта по коленной чашечке. Но, как и предупреждал тот, у него ничего не вышло, как будто между ним и Томом возник незримый магический щит.
— Увы, — признался Волдеморт сокрушенно. — Увы. А знаешь ли ты, мое экспрессивное дитя, что заставило меня убить твоих родителей?
— Они сражались против тебя.
— Да. Но я не стал бы убивать их лично, если бы не Пророчество. Тот, в чьей власти победить Темного Лорда родится на исходе седьмого месяца у тех, кто трижды бросал ему вызов… К сожалению, это все, что мне известно. Долгое время я работал над тем, чтобы заполучить полный текст пророчества. Чтобы узнать, чем же должна закончиться наша история.
— Ну и? — невежливо спросил Гарри.
— И то, о мой нетерпеливый малыш, что только сейчас я начинаю понимать — пророчество не имеет никакого значения. С самого начала оно было лишь ловушкой, в которуя я попался — а ты — молоденькой, сочной приманкой в ней. И я пришел в твой дом, убил твоих родителей и едва не погиб сам. Оба мы многое потеряли, и никто из нас ничего не приобрел. Из этого я заключаю, что нас подставили.
Гарри издевательски расхохотался. Волдеморт тоже криво ухмыльнулся.
— Моя мать пожертвовала собой ради меня, ты, безносый урод. Магия ее любви защитила меня и едва не убила тебя.
Волдеморт насупился, как будто обидевшись.
— Как меня затрахала эта сказка про магию любви, — признался он вдруг. Ругающийся Темный Лорд — это было скорее забавно, чем страшно; Гарри подумал, что, наверное, при своих слугах он не может себе этого позволить — боится потерять авторитет, начав изъясняться как приютский мальчишка. — Защита у тебя, конечно, была, но не какая-то метафизическая чушь, а нормальный мощный антивирус, который едва не развеял меня на килобайты!
— Что-что?
— Я и забыл, что ты сер, как снейповы трусы, — поморщился Волдеморт. — Попробую объяснить популярно. Защита у тебя была, но установленная не матерью, а кем-то очень могущественным. Кем-то, кто знал про Пророчество, понял, какие дети подходят под его описание, и принял меры.
— Я тебе не верю, — сухо сказал Гарри. — Ты лживая тварь.
— О, недоверчивый юноша, — Волдеморт покачал головой, довольно щуря красные глаза. — Как больно разочаровываться в идеалах. Скажем, Дамблдор — он кажется таким милым, правда? А на самом деле он все время обманывал тебя.
— Чушь, — твердо ответил Поттер. — Моих родителей предал Питтегрю, а убил ты. А Дамблдор если и знал о пророчестве, то это еще ничего не значит. Ты можешь сколько угодно нести тарабарщину, но я тебе ни за что не поверю.
Волдеморт вдруг засмеялся.
— Ты очень упрям, ты знаешь? Что ж, я предполагал, что наша беседа кончится ничем. Но есть еще кое-что, что ты должен знать.
Он помолчал, потом посмотрел на Гарри пронзительным взглядом и сообщил:
— Магия — не то, чем кажется.
Гарри изумленно захлопал глазами.
— Сейчас тебе трудно это понять, но я дам тебе возможность убедиться во всем самому.
Волдеморт достал из кармана мантии два флакончика и поставил их на стол. В одном пузырьке плескалась ярко-синяя жидкость, в другом — насыщенно-красная.
— Если ты выпьешь синее зелье, — продолжил он, — то вернешься в свой обычный мир, а про этот разговор даже не вспомнишь. Выпьешь красное — и увидишь истинную суть вещей, а твоя жизнь изменится навсегда.
— Не буду я ничего пить, — буркнул Поттер. Волдеморт поцокал языком.
— Гарри, Гарри… если я даю тебе возможность выбора, это не значит, что я не могу влить зелье тебе в глотку насильно.
— Как я тебя ненавижу, — бессильно прошипел Поттер. — Ты убил всех, кто мне был дорог.
— Ну, еще не всех, — цинично сказал Риддл. — Я же сказал — я не собирался убивать твоих родителей. Так уж вышло.
— А Сириуса? Тоже не собирался?
— Я не отвечаю за поступки Беллатрикс.
— А ты прямо весь в белом, да? — зло сказал Гарри. — Скольких еще моих друзей ты убьешь?
— Я не собираюсь их убивать. Они мне не нужны.
— Обещаешь?
— Обещаю, — легко согласился Риддл.
— Я тебе не верю, — опять повторил Гарри. В ответ Темный Лорд только пожал плечами.
— Ну что, Гарри, — произнес он. — Ты сделал выбор?
Гарри поколебался немного, потом все-таки взял со стола склянку с красной жидкостью.
— Я выпью, а там яд, — пробормотал он себе под нос, но Риддл его услышал.
— Если бы я хотел тебя убить, давно бы это сделал, а не читал тебе тут лекции. Великий Мерлин, а ведь я когда-то хотел стать учителем!
— Ты? Учителем? — Гарри в изумлении покачал головой, зажмурился и затем выпил зелье одним глотком.
Когда он открыл глаза, то увидел прямо перед собой грязные каменные плиты. Он лежал на животе посреди Атриума в луже — тьфу, мерзость! — собственной блевотины, но зато, кажется, был почти цел.
— Уф, — охнул он, поднимаясь на ноги. — Это была просто иллюзия.
Да, так все становится на свои места. Риддл влез к нему в голову и попытался склонить к предательству. Непонятно только, к чему был весь этот балаган с зельями.
Гарри почувствовал вдруг резкую боль в левой руке. Он поднес ее к глазам. В ладонь впились несколько стеклянных осколков от чего-то, здорово напоминавшего обычный флакон, в который разливают зелья. Но внимание Гарри привлекло не это.
На его предплечье уродливо скалился череп со змеей, выползающей изо рта.

— Вы арестованы, Поттер, — сказал вдруг чей-то противный скрипучий голос. Гарри обернулся. Атриум наводнили мрачные авроры, все как один нацелившие на него волшебные палочки, а возглавлял их, как ни странно, Аргус Филч. На его плечах расположилась Миссис Норрис, похожая на старый, пыльный, побитый молью воротник.
— Но я ничего не сделал! — возмутился Гарри, пытаясь прикрыть проклятую татуировку рукавом мантии. Филч насмешливо наблюдал за ним и скалил кривые желтые зубы.
— В карантин его, — распорядился завхоз. Авроры синхронно шагнули вперед, их глаза сверкали красным. Гарри глухо вскрикнул и отшатнулся. Его левая нога вдруг заскользила назад, и он, неловко взмахнув руками, упал на спину, больно ударившись затылком. Прямо над собой он увидел теряющееся в вышине звездное небо и вяло удивился этому.
— В «Истории Хогвартса» написано, что потолок зачарован так, чтобы принимать тот же вид, что и небо над крышей, — раздался спокойный голос Гермионы.
— Потолка нет, — возразил Гарри. — И Хогвартса нет.
— И тебя тоже нет, — насмешливо подхватила Гермиона. Она восседала на высоком троне посреди абсолютно пустого Большого Зала. Ее руки и ноги были обрублены в коленных и локтевых суставах, и из мест среза пучками тянулись длинные тонкие провода, опутывавшие весь зал наподобие чудовищной паутины. Крышка черепа также отсутствовала; вживленные в бледно-розовый мозг электроды чуть слышно потрескивали в тишине, и видно было, как по ним бело-голубыми змейками пробегают электрические разряды.
Гермиона запрокинула изуродованную голову и расхохоталась. Гарри сорвался с места и побежал к ней, обрывая попадавшиеся ему провода, на месте которых тут же вырастали новые.
— Это все ложь, Гарри! — смеялась Гермиона. — Это все ложь! Проснись!
— Нет! — закричал он».

— Это все ложь, Гарри! Это ложь! Гарри, проснись! Проснись! Да мать твою за ногу да за Темзу!
Поттер открыл глаза и увидел прямо перед собой круглое лицо Дадли.
— Отвали, — невнятно сказал он.
— Герми пропала.
— Что?
Гарри сел на кровати, стряхивая с себя остатки сна. Приснится же глупость такая. Волдеморт, изъясняющийся как гарлемский негр… На самом деле — Гарри помнил это совершенно твердо — Темный Лорд был серьезен и пафосен до не могу. К самоиронии он не был способен. И Гермиона, превратившаяся в висящее в проводах чудовище… Стоп. Гермиона.
— Пропала она, я тебе уже битый час толкую.
— Как это могло произойти?
— Она ушла за чипсами. Час нет, два нет. Уже вечер, а ее все нет.
Гарри грязно выругался и сел на кровати.
— Может, на нее напал кто, а мы и не знаем, — жалобно сказал Дадли.
— Что-то мне не верится, что на нее просто могли напасть хулиганы, — мрачно сказал Поттер. — И как раз в тот момент, когда мы приблизились к пониманию сути Эксперимента. Не верю я в такие совпадения.
— Ты хочешь сказать… ее поймали они?
— Не исключено. Нам лучше сматывать удочки.
— Стой, — Дадли смешно вытаращил глаза, глядя на Гарри с ужасом и недоумением. — А как же Гермиона? Разве мы не собираемся ее искать?
Поттер угрюмо молчал.
— Мы не можем так поступить!
— Дадли…
— Нет-нет-нет! Ее, может, спасать надо! Может, с ней случилось что! Я, пока ты спал, уже обзвонил ближайшие больницы, но…
— Да заткнись ты! — рявкнул Гарри. Потом он встал, прошлепал в ванную, пустил воду и напился прямо из-под крана.
— Я тебя не узнаю, кузен, — грустно сказал Большой Ди. — Раньше тебя было хлебом не корми, только дай спасти кого-нибудь.
— Сейчас нельзя распылять усилия, — невнятно ответил Поттер, пялясь в раковину. — Девять к одному, что Гермиона попалась аврорам. То, что нас не накрыли, значит лишь, что она нас не сдала. Пока.
— Тогда надо идти в этот ваш аврорат и…
— И как ты себе это представляешь? Мы вдвоем, вооружившись бейсбольными битами, против всего сраного Министерства? Я ведь почти ничего не умею, Дадли! Превратиться в комара, раздобыть информацию, взломать замок да разжечь огонь с помощью символов — все, что я могу. У меня способности Контролера, но я даже не научился толком ими пользоваться! А в остальном — я бесполезный сквиб.
— И что теперь? — сказал Дадли нехарактерно холодным тоном. — Будем сидеть и плакать?
— Еще чего, — Поттер кисло усмехнулся. — Будем действовать по первоначальному плану. Найдем Контролеров и уничтожим Эксперимент. Тогда Гермиона тоже будет в безопасности.
— Ладно, — Дадли поднял руки в примирительном жесте. — Ладно. И как мы их найдем?
Гарри помолчал. В голове упорно крутилась какая-то мысль. Он чувствовал, что разгадка совсем рядом.
— Ты сам подобен им, — сказал Дадли. — Может, ты можешь их как-нибудь… ну… почуять.
— Подобен им… — медленно протянул Поттер. В памяти вдруг всплыл его дурацкий сон — авроры с глазами такими же красными, как и у детей-зомби, и скалящийся Филч…
— Ну конечно!
— Что?
Гарри быстро заговорил, нервно расхаживая взад-вперед по комнате.
— Я стал подобен Контролером после того, как стал сквибом. Мы должны искать сквибов!
— Окей, — озадаченно сказал Мегазверь. — Что это за звери, и где мы их найдем?
— В Хогвартсе завхозом был сквиб. Гадкий на редкость, но… черт, неужели все так просто? Завхоз — идеальная должность для Контролера. Ты знаешь обо всем, а тебя никто даже не замечает.
— Ты что, хочешь опять вернуться в Хогвартс? — Дадли с сомнением покачал головой. — Не самая блестящая идея.
— Я знаю еще одного сквиба, — Поттер глухо рассмеялся. — Помнишь миссис Фигг?
— Кто? Да, но… Поттер, ты бредишь!
— Ничуть. Миссис Фигг, полоумная кошатница — сквиб. Я еду в Литтл-Уингинг.
— Мы едем, — поправил его Большой Ди, — заодно можно будет мамиными пирогами подхарчиться, а то эти чипсы уже осточертели. Кстати, что ты собираешься сделать с бедной старушкой?
— Не знаю, — Поттер зловеще усмехнулся. — Все, что потребуется. Я уничтожу Эксперимент любой ценой.
— Тем самым ты уничтожишь магию, — напомнил Дадли. — С единорогами.
— Насрать, — коротко ответил Гарри. — Ненавижу магию. Это обман для доверчивых дураков. Что ты на меня так смотришь?
Большой Ди отвел глаза и сказал тихо:
— Ты говоришь совсем, как мой отец.



Гермиона лежала на животе, обняв подушку обеими руками, и слушала, как Дадли шуршит пакетиком чипсов, пялясь в мерцающий экран телевизора. Рядом с ней, расположившись на другой стороне огромной кровати, сопел Поттер.
Гермиона чувствовала себя совершенно растерянной и разбитой. Болела нога, которую она потянула еще во время безумной беготни по Хогвартсу, болела голова после бессонной ночи. Но хуже всего было то, что она потеряла магию.
Ее удивило то, как спокойно Гарри воспринял эту новость. Как будто ему было все равно.
С ума можно сойти — всего сутки назад она стояла на Тисовой улице и, глядя, как маггл в синей куртке сгребает в кучу опавшие листья, думала о том, как прекрасен мир обычных людей. Да, она тосковала. Но это была тоска по умершему отцу, по безоблачному детству, когда над тобой не висит постоянная необходимость принимать решения и нести за них ответственность. Гермиона не хотела лишиться магии. Она совсем этого не хотела.
Господи, да как она вообще могла купиться на это? Какого дьявола она пила это чертово зелье, ведь знала же, чувствовала, дура проклятая, что нечисто тут, что не так это все просто! Нельзя было верить директору, ведь даже умирая по вине Эксперимента, он оставался верным ему. Да и не рассказал он им всего, то ли не успел, то ли не захотел. Только теперь, став сквибом, Гермиона поняла, что значили слова Дамблдора. Возможность встретить единорога, прогуливаясь по Запретному лесу. Это действительно очень много. За это не страшно умереть.

Допустим, им даже удастся уничтожить Эксперимент, как того желает Гарри. Какая жизнь их ждет? Без образования. Без минимальных навыков. Работать уборщиками в каком-нибудь засранном баре, а вернувшись домой под утро, зубрить учебники, чтобы получить маггловский аттестат о хотя бы среднем образовании? Хотя даже страшно не это. Страшно то, что так будет всегда. Всегда — одно и то же, все исчислено, выверено, взвешено. Мир, предсказуемый до слез, где каждый день похож на предыдущий. Где фотографии не двигаются, и портреты не разговаривают. Где ты не можешь летать иначе как с помощью громоздких и опасных приспособлений. Где нет места чудесам. Даже самым маленьким. Крошечным.
Гермиона вновь почувствовала, как на глаза наворачиваются горячие слезы и стиснула зубы, чтобы не зареветь в голос.
Встретить единорога, прогуливаясь по Запретному лесу.

Гарри плевать на это. Он одержим жаждой мести. У него даже взгляд изменился — стал мрачным и тяжелым. Гермиона вспомнила, что директор говорил о заражении Безымянным вирусом. Раньше ей казалось, что это должно проявиться внезапно, ярко и чудовищно — Поттер вдруг отрастит клыки, зарычит и начнет кусаться, как те дети-зомби, что встретили их в Хогвартсе. Но теперь Гермиона поняла, что вирус может действовать гораздо тоньше — как и вирус биологический, который, встраиваясь в клетку, подменяет ее ДНК своим и заставляет ее воспроизводить себе подобных. Вовсе не обязательно личность Гарри должна быть стерта и заменена личностью Волдеморта. Достаточно внести небольшие коррективы.
В конце концов, и у Темного Лорда, который всего лишь оказался куском кода, и у Гарри Поттера была одна общая цель. Уничтожение Эксперимента.
Может, все было так — Риддл чувствовал, что проиграет, и потому провернул тогда с Гарри эту… операцию. Сам-то он не мог выпить красное зелье — он рассыпался бы на отдельные цифры, как бедняжка Лавгуд. Ему нужен был кто-то… реальный, чтобы осуществить его замысел. Гарри выходит из Эксперимента, одновременно обретая некоторую власть над ним. Возможно, достаточную, чтобы все уничтожить.
Ей не стоило в это лезть. И тем более пить зелье. Господи, Грейнджер, какая же ты дура… а теперь еще и сквиб. Тебе-то власть над Экспериментом и даром не нужна.
Стоп.
Гермиона резко села на кровати. Мозаика сложилась.
— Ты куда, цыпа? — лениво спросил ее Дадли.
— Хочу пройтись.
Она боялась, что голос изменит ей. Что он покажется Дадли слишком странным, слишком нарочито-беззаботным.
— Осторожней там, киса. И… это… чипсов еще купи.
— Конечно, — сказала Гермиона хрипло. — Конечно.

Она знала, где живет Уилсон Фиск, хотя никогда не бывала у него дома. Он наверняка ждет ее — после их разговора в пятницу. Тогда он остановил ее возле лифта и спросил:
— Эй, ты ведь у нас подружка Гарри Поттера?
— Отстань.
— А что? Может, аврорам стоит проверить твою хату. Вдруг он прячется в твоем шкафу.
— Оставь меня в покое, Фиск! Мне пора идти.
— Как скажешь, красавица, — маленькие глазки Амбала вдруг утратили привычный похотливый блеск, и его взгляд стал холодным и проницательным. — Я верю, — продолжал он, чуть понизив голос и убрав из него ернические нотки, — я верю, что ты поступишь по совести. Если Поттер действительно опасен… для магического мира… ты поступишь правильно.
Гермиона промолчала. Амбал снова расплылся в противной улыбке и мерзко подмигнул.
— И если твой парень действительно не против секса втроем, то вот мой адрес. Я буду дома все выходные.

Он был дома.
Гермиона стояла на пороге, не поднимая глаз. Когда дверь открылась, ее взгляд уткнулся прямо в брюхо Фиска. На Амбале был свитер с вывязанными на нем лосями. Его пузо было столь велико, что на нем в ряд помещались десять лосей целиком, и еще одна лосиная задница.
— Не стесняйся, красавица. Проходи.
Уилсон Фиск, семьдесят с лишним лет, шесть с половиной футов в длину, полтора центнера живого веса. Ведущий арифмантик Отдела Тайн. Пошляк. Сквиб.
Контролер.

Фиск привел Гермиону на кухню, усадил на стул, налил ей чаю и устроился напротив, разглядывая ее холодно и внимательно. Гермиона молчала, механически размешивая чай по часовой стрелке так, что в чашке бушевал маленький Мальстрем, в котором терпели бедствие крупные чаинки.
— Он все-таки опасен, да? — спросил вдруг Амбал сочувственно.
Гермиона кивнула, еще больше съежившись на стуле.
— Тебе сейчас кажется, что ты совершаешь предательство, — продолжил он мягко. — Но иногда приходится выбирать между одним человеком, который дорог тебе, и целым миром.
— Как же я вас ненавижу, — прошептала Гермиона, резко оттолкнув от себя чашку. Чай разлился по столу. Фиск вздохнул.
— Я понимаю.
— Господи, зачем, зачем вы все это устроили? Захотели поиграть в волшебство?
Фиск не ответил. Он тяжело поднялся, взял тряпку и вытер теплую чайную лужу. Гермиона только сейчас заметила, что у него старые руки — морщинистые, с вздувшимися жилами, покрытые пигментными пятнами. Амбал всегда казался ей человеком без возраста. Но он был стар.
— Я теперь сквиб, — сказала Гермиона. — Я выпила красное зелье.
— Ты теперь одна из нас.
— Но я не хочу быть одной из вас! — закричала она в отчаянии. — Я не хочу всю жизнь искать детишек, мечтающих о волшебстве, чтобы подарить им ваш цифровой суррогат! Я не хочу моделировать людей, которые настолько похожи на настоящих, что сами не догадываются о своей природе!
— Но и уничтожать Эксперимент ты тоже не хочешь. Тогда бы не пришла сюда.
— Я…
Гермиона закрыла лицо руками.
— Я хочу вернуть магию. Но… это даже не главное. Я смирилась бы с тем, что чудес не бывает, правда. Но… Луна… она выпила зелье и исчезла. И я поняла, что это случилось потому, что ее никогда не существовало. Вы понимаете, Фиск? Ее не существовало, но она не знала об этом. Она жила, дышала, радовалась. Она танцевала и плакала, и готовила пирожки с мясом, и искала морщерогих козляков. Она горевала по отцу — а ведь вполне возможно, он тоже был лишь набором символов. Она жила, понимаете? А теперь ее нет, и оказывается, что никогда и не было. Кажется, Гарри плевать на это. Он готов уничтожить Эксперимент вместе… вместе с такими, как она. Я так не могу.
— Бедная девочка, — сказал Фиск, подошел к Гермионе и положил тяжелую теплую ладонь ей на плечо. Она задрала голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Он казался серьезным и грустным, но Гермиона не сомневалась — это лишь маска — такая же, как маска веселого любителя непристойностей.
— Я не хочу, чтобы вы убили Гарри, — продолжила она, тщетно пытаясь разглядеть на лице Контролера что-то, что выдаст его истинные намерения. — Он не виноват в том, что так случилось.
— Мы не желаем зла ему лично, — неуклюже ответил Фиск. — Когда мы обсуждали… эту проблему, наши мнения разделились. Наш… резидент в Хогвартсе… считает, что Поттера нужно уничтожить, как огромную угрозу. Я и другая моя коллега против. Не надо подозревать нас в излишнем гуманизме, — Фиск криво ухмыльнулся, — просто если Эксперимент выходит из-под контроля — это тоже Эксперимент. Я постараюсь сделать для твоего друга все, что смогу, но, красавица, ты должна понимать — выбор за ним. Если он хочет уничтожить нас, мы вынуждены защищаться.
— Вы первые нанесли удар. Вы посадили его в тюрьму.
— Я был против и тогда. Это было… недальновидно, и лишь привело нас к тому, что мы имеем сейчас. Надо было либо склонить Поттера к сотрудничеству, либо убить его сразу.
— Вы жестоки.
Фиск издал короткий смешок, заставивший его брюхо всколыхнуться.
— Мы беспристрастны.
— Ваш Эксперимент — жесток.
— О, девочка, — толстяк снова засмеялся. — Ты еще так молода, так наивна. Эксперимент таков, каким его делают участвующие в нем люди. Мы организуем среду с иными законами физики и следим за ее поддержанием, практически никогда не вмешиваясь напрямую. Твои обвинения смешны. Это все равно, что обвинять маляра в том, что люди в комнате, стены которой он красил, поубивали друг друга.
— А где проходят границы этой комнаты? — спросила вдруг Гермиона, поднимаясь со стула. — Возможности Эксперимента небезграничны и где-то он заканчивается?
— Границы этого Эксперимента обозначены Статутом о Секретности, — ответил Фиск. — Мы можем влиять на разум магглов, но ограниченно. Разум же магов практически полностью подчинен нам.
Гермиона окаменела.
— Этого? ты сказал — этого Эксперимента? Это значит, что есть и другие?
— Бедное дитя, — грустно улыбнулся Контролер. — Бедное дитя. Эксперимент — это и есть жизнь.

Глава восьмая. End

Всю дорогу до Литтл Уингинга они проделали молча. По пути Гарри попросил остановиться у строительного магазина и вышел оттуда с мотком веревки, молотком и гвоздодером. Дадли косо посмотрел на этот примитивный арсенал, но ничего не сказал. Машину он вел так старательно и сосредоточенно, как будто делал это в первый раз. Он аккуратно соблюдал все правила дорожного движения, явно остерегаясь привлечь внимание полиции. Но никто не остановил их.
— Вот мы и дома.
Тисовая улица дремала, погрузившись во тьму. Слышно было, как в одном из домов громко работает телевизор. Где-то плакал маленький ребенок.
— Зайдешь?
Гарри отрицательно покачал головой.
— Вряд ли твои родители будут мне рады.
Дадли хмыкнул.
— Я могу сказать им, что ты… исправился.
— Не стоит. Им совершенно незачем обо всем этом знать.
Большой Ди вздохнул, как будто колеблясь, потом с сомнением взглянул на кузена и внезапно потребовал:
— Обещай, что не наделаешь глупостей.
Гарри жутковато ухмыльнулся.
— Смотря что ты подразумеваешь под этим.
— Не прикидывайся дурачком, Поттер.
— Я сделаю лишь то, что должен.
— Отлично. Тогда подожди меня в машине. Я быстро.
— Нет. Я пойду к миссис Фигг. Если я не вернусь…
— Молоток — не слишком эффективное оружие против чуваков, которые программируют реальность, — прервал его Дадли. — Ты хоть осознаешь, что лезешь прямо в пасть голодного льва?
— И это говорит мне человек, который только что готов был штурмовать Министерство Магии, — пробормотал Гарри, разглядывая улицу в окно. Такая тихая. Такая… безобидная.
— У отца есть охотничье ружье.
Гарри медленно повернулся к кузену. Его глаза нехорошо сверкнули.
— Побудь здесь, — повторил Дадли. Он вышел из машины и торопливо зашагал к крыльцу. Ему пришлось ждать несколько минут прежде, чем в окнах дома номер четыре зажегся свет, и дверь открылась.
— Привет, мама!
До Гарри донесся высокий голос Петунии, которая выговаривала сыну за что-то, держа его на пороге. Дадли послушно терпел ее нотации, а потом вдруг обнял. Петуния замолчала, обнимая в ответ могучую спину сыночка, который был выше ее на голову и втрое толще. Затем дверь захлопнулась. Гарри отвернулся, почувствовав укол зависти. Он достал из пакета новенький молоток и взвесил его в руке. Тяжесть оружия вселяла в него уверенность. Он так близко к развязке. К утру все будет решено.
— Значит, вот как, — задумчиво произнес совсем рядом женский голос. Гарри вздрогнул от неожиданности, инстинктивно выставив перед собой молоток. По правую руку от него, на водительском сидении, вольготно развалилась молодая девушка. Ее длинные волосы были такими светлыми, что мерцали в полутьме.
— Луна.
— Угу.
— Что? Как ты?..
— Что — я? Кстати, убери молоток от моего лица. И где остальные?
— Как ты выжила? — мрачно спросил Поттер. Его рука уже начинала дрожать от тяжести инструмента, и он медленно опустил свое импровизированное оружие, продолжая, тем не менее, держать его наготове.
— А я умирала? — удивилась она.
— Не валяй дурака, — хмуро бросил Гарри. — Мы видели, как ты исчезла.
— И после всего, что произошло, ты еще веришь тому, что видишь?
— Не уходи от ответа! — прошипел Поттер. — Тебя послали они?
— Было утро. Я закрыла глаза. А когда открыла их, оказалось, что я сижу здесь, рядом с тобой, и уже настала ночь. Так ты говоришь, что я исчезла?
— Именно.
— Я не знаю, — Луна принялась нервно барабанить пальцами по рулевому колесу. — Я ничего не знаю. Не то, чтобы я знала раньше, но теперь… Гарри, кто я? Как я здесь оказалась?
— Ты исчезла после того, как была прервана твоя связь с Экспериментом. Ты рассыпалась на чертовы цифры, и это не было иллюзией. Из этого мы заключили, что ты…
— Что я не существую, — спокойно закончила за него Луна. — Гарри, у меня к тебе большая просьба. Ударь меня молотком по голове.
Поттер отшатнулся от нее, больно стукнувшись локтем о дверцу машины.
— Ты рехнулась.
— Так мы совершенно точно узнаем, существую я, или нет.
— Не буду я этого делать.

Луна укоризненно вздохнула и вдруг спросила:
— Ты знаешь, почему мадам Бовари отравилась?
— Кто?!
— Жалко, что сейчас с нами нет Гермионы. Она бы в подробностях рассказала тебе сюжет, и еще выговорила бы за невежество.
— Сюжет? Так это…
— Это книга. Ее написал один француз полторы сотни лет тому назад. Она про женщину, которая покончила с собой.
— Я не понимаю, к чему ты ведешь, — осторожно сказал Гарри. Он привык к тому, что Луна — довольно странная девушка, но сейчас он впервые испугался ее по-настоящему. Это была Луна — но другая Луна, не та, которая растаяла у него на глазах этим утром. И эта… копия… она была безумна.
— В книжке написано, что у мадам Бовари были долги, и еще она поссорилась с любовником. Но на самом деле она покончила с собой не поэтому. Однажды вечером, когда было уже совсем темно, она поднялась в спальню, а свечу забыла внизу. Она шла по второму этажу своего дома, медленно, ступая очень осторожно, вытянув руки вперед, чтобы ни на что не наткнуться. И вот — ее пальцы коснулись чего-то слегка шероховатого. Как будто в дверном проеме выросла стена. Эмма ощупала ее — это была или ткань, или плотная бумага. Вокруг темно, хоть глаз выколи. А потом она почувствовала, что на бумаге выдавлены какие-то буквы… как тиснение. Она медленно обводила пальцами их контуры, пока не смогла прочитать то, что там было написано.
— И? — прошептал Гарри.
— Там было написано «Гюстав Флобер. Мадам Бовари. Роман в трех частях». Она наткнулась на обложку своей книги. И поняла, что сама находится… внутри.

Гарри сидел, не шевелясь, не зная, что и ответить.
Луна искоса посмотрела на него, потом вдруг протянула руки и вцепилась скрюченными пальцами ему в горло. Поттер выронил молоток, обеими руками пытаясь оторвать ее от себя, но хрупкая на вид Лавгуд оказалась значительно сильнее, чем можно было предположить.
— Пусти, с-сука, — прохрипел он. Луна приблизила к нему лицо, и Гарри увидел, что она улыбается. Она все сильнее сдавливала в пальцах его шею. Он попытался пнуть ее ногой, но в тесной машине было негде развернуться. У Поттера зазвенело в ушах. Он опустил левую руку, лихорадочно шаря ею по сиденьям… он был где-то здесь… где-то здесь.
Пальцы нашарили округлую деревянную рукоятку молотка.
Гарри ударил.
Первый удар пришелся ей по плечу. Луна выпустила его шею и чуть отодвинулась, продолжая все так же улыбаться. Тогда Гарри зажмурился и ударил еще раз. И еще.
— А, ты меня дождался.
Гарри приоткрыл глаза. У машины стоял Дадли, держа в руке что-то длинное и продолговатое. Охотничье ружье, вспомнил Поттер.
— Дадли, — пробормотал он, тыча молотком в сторону водительского сидения и растирая нещадно болевшую шею. — Там… там…
— Что? — Большой Ди нагнулся и заглянул в салон. — Там ничего нет.
Гарри повернулся и обомлел. Соседнее сидение было идеально пусто. Он торопливо ощупал его, ожидая, что вот-вот вляпается в еще теплую лужицу из крови и мозгов, в которой будут плавать острые осколки костей, но не нашел ничего подобного. Просто прохладная шершавая ткань.
— Эксперимент показал зубки, — с трудом сказал он. — Тебе лучше вернуться домой, Дадли. Дадли?
От дурного предчувствия сжалось сердце. Гарри выскочил из машины и едва не споткнулся обо что-то, лежавшее на асфальте. Оно было большим, мягким и одетым в клетчатую рубашку — такую же, как та, что была сегодня на кузене.
— Не беспокойся, он жив.
Гарри круто развернулся, одновременно занося молоток. Его запястье перехватили чьи-то холодные жесткие пальцы. Человек возвышался над ним, как гора — очень высокий и чертовски толстый. Гарри трепыхнулся, но бесполезно — нападавший ловко выкрутил ему руку за спину, так, что каждое неосторожное движение причиняло резкую боль. Молоток с глухим стуком упал на асфальт.
— Господи Иисусе и все его ангелы, — с легким смешком сказал громила. — Да ты подготовился. Молоток? Ружье? Может, у тебя еще и страпон есть?
— Пошел к черту, извращенец, — прорычал Поттер, снова попытавшись вывернуться — как и прежде, безрезультатно. Он пытался вспомнить, видел ли уже раньше этого мужика — хотя нет, вряд ли. Такую гору мяса он бы запомнил.
— Не рыпайся, — фыркнул тот. — Нас ждут. Давай, топай.
— Куда?
— Туда, куда ты и собирался. С ружьем и молотком. Арабелла обещала испечь яблочный пирог.
От неожиданности Гарри перестал дергаться.
— Ты один из них? Ты Контролер?
Громила снова тихонько рассмеялся.
— Уилсон Фиск, к вашим услугам.

Их было трое.
Гарри никогда не задумывался о том, сколько всего сквибов в Британии. Ему казалось, что их должно быть больше. Но в маленькой гостиной миссис Фигг, где чудовищно пахло кошками, их было только трое.
— А, Уилсон, мы вас заждались. Проходите, проходите. Садись сюда, Гарри. Нет, это кресло Мистера Лапки, не занимай его. Твое — соседнее. Будешь пирог?
Поттер ничего не ответил. Он угрюмо плюхнулся в кресло, обшаривая взглядом убогую обстановку гостиной. Обшарпанные кресла и диван, о которые точило когти не одно поколение котов, вязаные салфеточки на всех горизонтальных поверхностях, фотографии и рисунки, изображающие все тех же кошек. И совершенно ничего, что могло бы послужить в качестве оружия.
— Ох, Гарри, как же ты вырос, — умилялась хозяйка. Миссис Фигг не изменилась за время, прошедшее с их последней встречи. У нее были седые волосы, выбивавшиеся из неопрятного пучка и выцветшие старческие глаза. Она суетливо накрывала на стол, не забыв налить в миску молока для своих бесчисленных кошек. Затем отрезала приличный кусок пирога, положила его на блюдце и поставила перед Гарри.
— Извини, придется есть руками. Вилки я тебе не дам, молодой человек. Уилсон сказал, ты очень нервный.
Поттер подавил желание расхохотаться ей в лицо. Взгляд миссис Фигг был добрым и укоризненным — ни дать ни взять, добрая бабушка, которая журит любимого внучка за невинную шалость.

— Хватит болтать, — сухо сказал Аргус Филч. Он сидел на диване и развлекался тем, что гладил развалившуюся у него на коленях толстую белую кошку, урчавшую, как трактор. Для человека, который так любит кошек, у Филча было чересчур злое и неприятное лицо. В отличие от покойного ныне Дамблдора, старость изуродовала его — Гарри внезапно вспомнил народную мудрость, согласно которой к старости человек получает ту внешность, которую заслуживает. Из всех Контролеров мистер Филч казался ему самым злобным — он еще помнил, с какой ненавистью тот ловил малолетних нарушителей в коридорах Хогвартса.
— Не злись, Аргус.
— Мы здесь не для того, чтобы играть в доброго и злого копа, Арабелла. Мое предложение — застрелить нахального юнца из ружья его собственного дядюшки. Выдвигаю на голосование. Кто «за»?
Арабелла возмущенно фыркнула. Уилсон Фиск не без труда втиснулся в слишком маленькое для него кресло и незаметно подмигнул Гарри.
— Я против, — сказал он односложно.
— Я тоже.
— Глупо, — Аргус раздраженно спихнул с себя разнежившуюся кошку. — Можно было бы решить все быстро. А так мы проговорим всю ночь, и в конце концов вы убедитесь, что я был прав.
— Что вы сделали с Гермионой? — неожиданно спросил Гарри. Все взгляды обратились к толстяку.
— Она сейчас, должно быть, спокойно спит в своей постели, — ответил тот. — А когда проснется, решит, что все это было лишь странным сном. И продолжит жить своей жизнью.
— Мы теперь знаем, как можно вернуть магию, — добавила миссис Фигг. — После того, что Безымянный сделал с тобой, мы посвятили все время тому, чтобы найти способ вернуть человека в рамки Эксперимента. Аргус рвался стирать подопытным память, но мы нашли более изящное решение — вторично подключенный просто не воспримет произошедшее с ним, как реальность.
— Вы сделаете со мной то же самое? — хрипло спросил Поттер. — Раз уж решили пока не убивать?
— Только если ты сам этого захочешь, — ласково улыбнулась старушка. — Человека нельзя подключить к Эксперименту помимо его воли. Поэтому, когда ребенку приходит письмо из Хогвартса, он обязательно должен ответить на него согласием. Вроде бы формальность — но без твоего согласия ничего не получится… Ты кушай пирожок, кушай.
Гарри послушно вонзил зубы в теплый ароматный пирог.
— Нам было очень интересно наблюдать за тобой, — вновь заговорил Фиск. — Ты быстро и эффективно провел расследование. Нашел мои файлы в министерском архиве. Да-да, мои. Положим, я их и не прятал. Но все равно я был впечатлен тем, что ты смог самостоятельно научиться некоторым нашим приемам. Как тебе это удалось?
— Я написал «Help».
Арабелла рассмеялась дребезжащим старушечьим смехом.
— Эксперимент не предполагает наличия в нем справки.
— Думаю, это Безымянный постарался, — Фиск подался вперед и пытливо взглянул Поттеру в лицо. — Ты ведь уже знаешь о Безымянном?
Гарри кивнул.
— И что же он внушил тебе такого, что ты пошел в гости к этой милой леди, имея при себе молоток и ружье? Ты кушай пирожок, кушай.
Голос Амбала был обманчиво спокоен.
— Ничего он мне не внушал, — огрызнулся Поттер. — Он был мудак. А я и сам догадался.
— Догадался — о чем?
— Чтобы уничтожить Эксперимент, придется уничтожить вас.

Повисло шокированное молчание. Гарри с вызовом смотрел на стариков. Никто из них не младше семидесяти, вдруг понял он. Является ли это указанием на истинный возраст Эксперимента?
Внезапно Филч разразился резким визгливым смехом.
— Я же вам говорил! Аха-ха-ха! Надо было вышибить ему мозги еще шесть лет назад!
— Заткнись, — оборвал его Фиск. — Тебе бы только мозги вышибить. Довольно и того, что ты наворотил в Хогвартсе. Зачем, скажи на милость, было убивать Дамблдора?
— Он ставил под угрозу…
— Угроза Эксперименту — это тоже Эксперимент! — рявкнул Амбал. — Тебе пора перечитать инструкцию!
— Я ее не только перечитал, — прошипел Филч, злобно скалясь, — я ее переосмыслил.
— Кретин.
— Мальчики, не ссорьтесь, — засуетилась Арабелла. — Еще пирожка?
— Нет! — хором крикнули оба.
Гарри с ухмылкой следил за перепалкой. Внезапно Фиск посмотрел на него, его маленькие глазки сузились, как будто он совершал в уме какие-то сложные расчеты.
— А с чего ты взял, что наша смерть станет концом для Эксперимента? — спросил он прямо. — Если убить маляра, разве рухнут стены дома, которые он красил?
Гарри растерялся, не зная, что и ответить. Ему это казалось столь очевидным…
— Давайте проверим, — нагло предложил он. Арабелла погрозила ему пальцем.
— Ты такой непримиримый молодой человек. Мы, конечно, уже стары, но это не значит, что мы хотим умереть.
— Возможно, мы переоценили твои интеллектуальные способности, — добавил Филч. — Флобберчервю же ясно, что Эксперимент не могли создать люди. Не на данном этапе развития техники, по крайней мере. Даже те, кто работает на него, понятия не имеют о его внутреннем устройстве.
— Брешешь, — неуверенно сказал Поттер.
— Разве микроб, живущий в плоской стеклянной чашке, знает что-нибудь о Петри? Разве препарат на предметном стекле микроскопа знает, как устроены линзы?
— Довольно, Уилсон, мы тебя поняли.
Гарри посмотрел на Контролеров, ожидая увидеть на их лицах хоть что-то, что указало бы на их неискренность. Криво ухмылялся Филч. Миссис Фигг кормила кота с рук колбасой, и, встретив взгляд Поттера, слегка улыбнулась ему. Амбал не шевелился, втянув голову в плечи так, что многочисленные подбородки лежали у него на груди. Гарри страшно захотелось вскочить, опрокинуть стол так, чтобы чашки и блюдца с грохотом бы разбились, спугнув самоуверенных кошек. Ему вдруг вспомнилась Эмма Бовари, о которой рассказала Луна перед тем, как вцепиться ему в глотку. Он чувствовал то же, что почувствовала она, наткнувшись в темноте на шероховатую обложку своей книги. Книги, в которой она была лишь персонажем.
Опять тупик. Он нашел тех, кого искал — как выяснилось, совершенно напрасно. Да и искал ли? Или Контролеры сами привели его сюда, в гостиную с облезлой мебелью, к чаю и яблочному пирогу?
— Что теперь? — спросил он тихо.
— Скажи, Гарри, — задумчиво произнесла Арабелла, — если бы ты мог сейчас уничтожить Эксперимент… неужели бы ты это сделал?
— Да.
Миссис Фигг грустно вздохнула.
— А как же мисс Лавгуд? Или я зря послала ее навстречу тебе?
— Чтобы она меня задушила?
— Нет, — Арабелла досадливо поморщилась. — Я отвлеклась на пирог… надо было вынимать его из духовки… и пока я ходила, управление перехватил Аргус. Это было очень подло, да, да! И нечего ухмыляться, Филч! Мисс Лавгуд… точнее, ее восстановленная версия… должна была попросить тебя убить ее. Ты это сделал?
— Она напала на меня.
— Ты убил бы ее, если бы она на тебя не напала?
Гарри в замешательстве снова вгрызся в пирог, стараясь потянуть время. Старики терпеливо ждали.
— Я не знаю, — пробормотал он.
— Это не ответ. И не говори с набитым ртом.
Гарри с усилием сглотнул.
— Нет! Довольны? Я не убил бы ее! Потому что я не могу убить человека просто так!
— Но ее же не существовало по-настоящему, — хитро прищурилась старушка. — Так как, молодой человек?
— Я не знаю. Она была достаточно настоящая, как на мой вкус.
— Браво! — Фиск несколько раз хлопнул в ладоши. — Блестяще, Арабелла. Таким образом, мы пришли к выводу, что не так уж ты и хочешь уничтожать Эксперимент, а, мистер Поттер?
— Хочу, — упрямо сказал Гарри. — Я бы хотел, чтобы его вовсе не существовало. Но если при этом кто-то погибнет — такие, как Луна…
— Три четверти магического мира — «такие, как Луна», — передразнил его Филч. — Называй вещи своими именами. Неигровые персонажи. Они обладают некоторой свободой воли, самосознанием и полностью уверены в своем существовании. Превосходные модели.
— Это называется — быть в глубокой жопе, — пояснил Амбал. — Когда и так плохо, а эдак еще хуже. Уничтожишь Эксперимент — станешь убийцей. Не уничтожишь — станешь соучастником обмана. Бедный Гарри.
— А вам весело, да? — обозлился Поттер. — Вам нравится играть с людьми?
Филч снова заржал. Остальные старались оставаться серьезными, но было видно, что они тоже прячут улыбки.
— Вырастешь — поймешь, — сказала, наконец, Арабелла. — Кому последний кусок пирога?

— У нас есть к тебе предложение, — Амбал вновь посерьезнел. — Ты сам загнал себя в тупик, но мы готовы подарить тебе выбор.
Он положил руку на стол. В большой ладони Фиска лежал пузырек с синей жидкостью.
— Если ты выпьешь это зелье, — произнес он заученную фразу, — то вернешься к обычному существованию, а про наш разговор даже не вспомнишь.
— Это и есть ваш модифицированный вариант?..
— Он самый. Если ты действительно пожелаешь вернуться в лоно Эксперимента…
— Я не желаю, — быстро сказал Поттер.
— Отлично.
Фиск убрал зелье в карман.
— Я так и думал. Тогда у меня есть еще одно предложение. Место в наших рядах.
— Вы же не думаете, — прошептал Гарри, глядя прямо ему в глаза, — вы же не думаете, что я соглашусь?
— Хогвартсу нужен новый администратор. Мы научим тебя управляться со своими способностями… и управлять Экспериментом. Мы уже стары, Гарри… нам нужен преемник, а ты уже доказал, что способен справляться с самыми невероятными ситуациями…
— Вы же не думаете, что я соглашусь?!
Белая кошка вспрыгнула на колени Поттеру в поисках ласки. Он машинально почесал ее за ухом.
Миссис Фигг улыбнулась.
— А почему бы и нет?

Эпилог. Reset

Первокурсники входят в Большой зал Хогвартса, изумленно озираясь по сторонам. Гарри наблюдает за ними с возвышения, на котором стоит преподавательский стол. Профессор Флитвик о чем-то шепчется с профессором Синистрой. Рядом с Гарри сидит Снейп и смотрит на детей с откровенной скукой. Он видел распределение уже много, много раз.
— Перестаньте так пялиться на учеников, коллега, — говорит он недовольно. — У вас ужасно глупый вид.
Гарри пожимает плечами. Когда-то Снейп страшно его бесил. Но невозможно злиться на человека, который с семидесятипятипроцентной долей вероятности не существует.

Первокурсники входят в Большой Зал.
— Я слышал, будет какое-то испытание.
— Ой, смотрите, какой потолок!
— Он заколдован. Он принимает такой же вид, как небо над замком. Я прочитала об этом в «Истории Хогвартса».
Профессор Гарри Джеймс («нет, я не родственник писателя Генри Джеймса. Разве что очень дальний») сидит за преподавательским столом и наблюдает за церемонией Распределения. Филч не присутствует на ней, и Гарри рад этому — они по-прежнему не ладят. Возможно, старый Контролер чувствует, что новоиспеченный коллега держит камень за пазухой. Что ж, он прав. Гарри уничтожит Эксперимент — рано или поздно, так или иначе. Он найдет способ сделать так, чтобы дать волшебникам-виртуалам настоящую жизнь, или же попросту перекроет Эксперименту доступ к магглорожденным. Риддл неспроста убивал именно их — отнять у Эксперимента его объекты и оставить его вариться в собственном соку — вот чего он хотел. Гарри не собирается никого убивать. Просто однажды, когда его власть будет достаточна, он запретит учить магии детей из обычных семей. Он обыщет Хогвартс и найдет спрятанную в нем технику, которая делает Эксперимент возможной. В том, что его центром является именно школа чародейства и волшебства, он не сомневается. Он уничтожит Эксперимент.
Рано или поздно.

Недавно он нашел в библиотеке роман «Мадам Бовари» и даже прочел его. Разумеется, там не было ни полстрочки про то, что, пробираясь ночью по темному коридору, можно наткнуться на обложку книги, на которой будет вытиснено твое имя. Он иногда думал о том, каким бы могло быть название его книги. Например, «Гарри Поттер» и еще что-нибудь. «Гарри Поттер и его друзья». «Гарри Поттер и философский камень».
Хотя эту главу точно стоило бы назвать просто — «Эксперимент».

Разумеется, он не верит во все эти построения. Если рассуждать так, то мир становится похожим на луковицу. Слои реальности можно снимать один за другим. Магический мир — первый слой. Мир Эксперимента — второй. Мир, в котором живет человек, написавший книгу про него, про Гарри Поттера, — третий. Кто знает, сколько может быть этих слоев? Может, человек, который выдумал его, тоже всего лишь чья-то фантазия?
Гарри предпочитает не думать об этом. Но он избегает ходить по темным коридорам без свечи. Вряд ли он наткнется на обложку своей книги.
Но такую вероятность нельзя исключать.

Директор МакГонагалл встает с кресла.
— Профессор Биннс решил покинуть нас, — говорит она торжественно. — Поприветствуем его преемника. Новый преподаватель истории магии — профессор Гарри Джеймс.
Молодой человек с вихрастой рыжей шевелюрой немного неуклюже поднимается с места и смущенно раскланивается. Менять свою внешность — это совсем несложно. Всего несколько команд, и…
Преподавать историю магии тоже несложно. Ненамного сложнее, чем придумывать для дементоров страшные рассказы. Несуществующую историю можно сколько угодно переписывать заново. Профессор Биннс был всего лишь довольно примитивной программой-ботом, твердившей одно и то же. В Хогвартсе немало таких осколков Эксперимента — недействующих ярлыков, ведущих в никуда, которых все считают привидениями, устаревших записей в реестре…

Гарри знает, с чего он завтра начнет свой первый урок. Он встанет к кафедре и проведет перекличку. Он запомнит детей без труда. Девочка на первой парте будет похожа на Гермиону. Шумный мальчик рядом с ней — на Рона. А вон та, немного странная блондинка с отсутствующим взглядом — вылитая Луна. Он не будет гадать, кто из них настоящий, а кто — нет. Вместо этого он улыбнется им и скажет:

— Здравствуйте, дети. Сегодня я расскажу вам о том, что такое магия.