Глава 1
Август ознаменовался несколькими событиями: я наконец-то перестала расти, перестав поставлять Сириусу поводы для шуточек, а Волдеморт, несомненно, в честь наступающего первого сентября, зачем-то обрушил Брокдейлский мост. Погибли двадцать три маггла, девять выжили, но получили тяжелые травмы. Дементоры оставили Азкабан, где, в общем-то, и охранять стало нечего, и теперь по всей Британии клубился густой туман -- неизменный свидетель их размножения. Магический мир был в состоянии тихой паники, министерские сбились с ног, устраняя и маскируя последствия деятельности Пожирателей. Стали пропадать люди, волдемортовские приспешники убили Эммелину Вэнс и Амелию Боунс, тем самым обезглавив отделы обеспечения магического правопорядка и (?). Наша преподавательница маггловедения Чарити Бэрбидж тоже исчезла, и почему-то никто не торопился занять ее место в Хогвартсе.
Люциус довольно неаккуратно поставлял мне сведения о деятельности Риддла -- он все еще был под подозрением, как запятнавший себя дружбой с предателем. Обычно он присылал патронуса, красивого пушистого лиса, и тот в двух словах рассказывал о текущем положении дел. Новости были неутешительными: на стороне Риддла собиралсь выступить великаны, и оборотни обдумывали его предложение. Люциус не уточнял, с какой стаей имел дело Риддл, но Маркус наверняка получил его предложение и теперь мне только оставалось надеяться, что он решит вопрос в мою пользу. Наверняка Риддл предложил ему нечто вроде легализации оборотничества и свободной охоты на магглов...
Также, по сведениям, полученным от патронуса, несколько выпускников Хогвартса приняли Метки, а ближе к Рождеству планировалось еще одно посвящение, на этот раз для старшекурсников Слизерина. Думаю, Паркинсон будет в первых рядах -- сейчас ее отец занимал видное положение при Риддле, в частности, принимал его у себя в гостях. Узнав, что резиденция Волдеморта не в Малфой-мэноре, я испытала какое-то иррациональное чувство облегчения, и даже не оттого, что так Драко и Нарцисса были в большей безопасности. Я просто не могла представить, как Риддл живет в одной из красивых гостевых комнат мэнора, гуляет (чем Салазар не шутит!) в оранжерее и нюхает нарциссины розы. Это казалось кощунством...
После скромных, тихих похорон Фрэнка Алиса почти до конца августа уехала на Ривьеру. Августа и Невилл, конечно, присоединились к ней, звали и меня, но я решила отказаться. Я все еще остро чувствовала свою вину за смерть Лонгботтома-старшего, к тому же считала, что семье нужно побыть вместе. Я, конечно, тоже была почти частью их семьи, но все же, все же...
К тому же мне было чем заняться: одни папины исследования чего стоят! Ему никак не давалось противоядие от яда василиска, и Северус подключил меня к своей работе, рассудив, что одна голова -- хорошо, а две еще лучше, особенно если вторая смотрит свежим взглядом. Тонкс, как оказалось, тоже порой предлагала довольно любопытные идеи, но она сейчас была загружена работой выше головы и не могла принимать участия в работе. Авроры работали на износ, приходя домой только для того, чтобы отоспаться -- и в связи с этим Нимфадора как-то незаметно переселилась к нам в Спиннерс-энд. Она сперва заходила после работы, чтобы увидеть папу, оставалась на чай и в большинстве случаев попросту засыпала в мягком кресле с недоеденным бутербродом в руке. Тогда папа брал ее на руки и, шепотом ругаясь, нес в спальню, а наутро Тонкс смешно суетилась и оправдывалась перед матерью, пылающей праведным гневом. Гнев миссис Тонкс отсвечивал зеленым, изливаясь на дочь из камина, а главной претензией было то, что скоро она забудет, как выглядят родители, и вообще, с какой стати она ночует не дома? Пресекая утренние скандалы, папа предложил Доре переехать, и самолично трансфигурировал для нее шкаф из табуретки. В своей, между прочим, комнате.
В общем, невзирая на повисшее в воздухе ощущение надвигающейся опасности, в нашем доме были свои маленькие радости; я даже успела успокоиться и морально подготовиться к шестому курсу.
А вечером тридцать первого августа к нам в дверь постучали.
-- Нарцисса? -- я поднялась из подвала, чтобы встретить гостя, поскольку папа был слишком увлечен работой. Дора же сегодня заступила в ночное дежурство.
-- Добрый вечер, Гарриэт.
Женщина была непривычно бледна и сжимала руки до хруста в суставах. Я взяла у нее мокрый плащ и поспешно проводила в гостиную, попросив Добби сделать чаю.
-- Может, вина? -- предложила я, глядя на нервничавшую леди Малфой. Та молча покачала головой и невидящим взглядом уставилась на пламя в камине.
-- Что случилось? Вам нужна я или Северус? -- спросила я. Женщина закусила губу, посмотрелана меня взглядом затравленного зверя и хрипло проговорила:
-- Неважно. Думаю, вы введете его в курс дела, если сочтете за необходимое.
-- Безусловно. А вот и чай, -- Добби сервировал маленький столик между нашими крестами и Нарцисса вздохнула, вдыхая ромашково-пряный запах чая. Сбор номер четыре, успокаивающе-расслабляющий, собранный мною лично из трав Запретного леса.
Взяв маленькую чашечку в ладони, женщина сперва погрела о нее руки, а потом отпила маленький глоточек и заговорила:
-- Лорд недоволен Люциусом. Он не доверяет ему, и, соответственно, Драко. Думаю, кто-то из хогвартских студентов доложил ему, что вы с моим сыном были довольно дружны эти пять лет. Теперь он желает проверить Драко.
-- Он дал ему неприятное задание? -- догадалась я. Нарцисса медленно кивнула и уцепилась за чашку так, словно та была спасательным кругом.
-- Он... сказал, что дает задание для всех хогвартских студентов, в будущем желающих получить Метку. А быть сыном пожирателя и не желать войти в их круг...
-- Смертный приговор, -- закончила я за нее. Нарцисса невидяще уставилась в чашку, словно узрев там Грима из чаинок. Собравшись с силами, она продолжила:
-- Если Драко выполнит задание, его приговорят к Поцелую дементора. Если не выполнит -- его убьет Лорд.
-- Что же ему поручили?
-- Убить Дамблдора и провести Пожирателей в Хогвартс, -- уронила Нарцисса. Я потрясенно замолчала. Вот это заданьице для неофитов! Если сам Риддл боится открытой дуэли со стариком (чего скрывать, маг он по-прежнему сильный), то каковы шансы у шести-семикурсников?
-- Сколько еще человек будут пытаться выполнить это задание?
-- Двое. Теодор Нотт и Персефона Паркинсон.
Мои мысли заработали в бешеном темпе. Драко не станет и пытаться, это очевидно -- он не сможет себя заставить убить человека. Нужно сделать вид, будто он занят решением проблемы, потянуть время. Кстати, о времени:
-- Риддл назвал конечный срок?
-- Да. Май.
Нарцисса внезапно глянула прямо мне в глаза:
-- Что было в пророчестве, Гарриэт? Лорд так отчаянно старался его заполучить, что после провала в Министерстве жестоко наказал всех, кто там был. Особенно не поздоровилось тем, кого вы обезоружили -- Беллатрикс до сих пор лечится от заклятий.
Я порадовалась про себя, что палочка Люциуса не пополнила собой мою коллекцию.
-- Все то же. Честно говоря, не понимаю, зечем оно понадобилось Риддлу -- Северус рассказал ему все услышанное. Разве что вторая часть: тогда отец не дослушал и сообщил только, что ребенок, рожденный в семье тех, кто трижды бросал вызов Волдеморту, будет обладать силой, достаточной для победы. Вторая же часть гласит, что один из нас обязательно должен убить другого -- но это, думаю, и так было понятно.
Нарцисса кивнула:
-- Действительно, глупо вышло. Если бы он еще и знал, что пророчество фальшивое... Гарриэт, вы ведь найдете способ помочь моему сыну? Прошу вас!
-- Найду, -- твердо пообещала я. -- Дать вам Нерушимый обет?
Нарцисса качнула головой:
-- Я вам верю. Вам -- верю.
Она резко встала и попрощалась:
-- Мне пора. Спасибо за все, Гарриэт. И... берегите себя.
После ее ухода я спустилась в лабораторию и поведала папе об убийственном поручении Реддла.
-- Он всегда славился умением подбирать наказания, -- буркнул Северус, потирая свою Метку. Сразу после возрождения Лорда он начал пить на редкость гадостное, но действенное зелье, купирующее воздействие Метки. Это не лучшим образом сказалось на его характере, зато мешало Лорду свести его с ума с помощью предусмотренных на этот случай чар.
-- Но в мои планы не входит подставлять Драко под его палочку.
-- Безусловно. Какие будут предложения?
-- Тянуть время. Инсценировать пару неудачных покушений, свалить на меня их срыв.
-- Ты удивительно спокойна, как для человека, выслушавшего подобные известия. Разве ты не понимаешь, что случится, если Дамблдор умрет?
Я бесцеремонно уселась на разделочный стол и стала болтать ногами.
-- Понимаю. Охранные чары завязаны на директора, если он умрет, рухнет все: антиаппарационный щит, магглоотталкивающие чары, Фиделиус -- в общем, весь комплекс заклинаний. Слава Мерлину, к ним не относятся цементирующие чары, иначе Хогвартс превратился бы в общую могилу.
-- И ты еще шутишь! -- рассерженно запустил поварешкой в стену Северус. Я успокаивающе погладила его по плечу:
-- Я серьезна, как никогда. Все будет хорошо, папа, вот увидишь. Мы обязательно что-то придумаем.
-- Мне было бы легче, услышь я мало-мальски подходящий план.
Я подумала и согласилась:
-- Хорошо. По поводу покушений: подложим яду в лимонные дольки, подсунем заклятое барахло для коллекции, натянем веревку посреди коридора, тобы шею свернул... А насчет чар -- я перенастрою их на себя, Лэнни поможет мне, я уверена. Хотя бы те из них, что сейчас не используются -- в свое время Слизерин предусмотрел, чтобы только владеющий парселтангом смог активировать защиту. Остальные можно будет завязать на тебя или МакГоннагал после смерти Дамблдора, если усилия Паркинсон или Нотта увенчаются успехом. А провести в Хогвартс Пожирателей можно будет, скажем, после отбоя -- ученики будут в своих гостиных, а авроры начеку. Можно показать им один из мародерских тайных ходов.
Папа как-то резко обмяк, словно шарик, из которого выпустили воздух. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
-- Сделаем, как ты предлагаешь.
Глава 2
Левитируя сундук на багажную полку, я зацепила гермионину сумку и нечаянно вывалила все ее содержимое.
-- Ой, прости, пожалуйста, -- мы с ней наперебой кинулись собирать разбросанные по купе вещи.
-- Вот, это тоже твое, -- Невилл протянул рейвенкловке брошюрку "КАК ЗАЩИТИТЬ СВОЙ ДОМ И СЕМЬЮ ОТ ТЕМНЫХ ИСКУССТВ", изданную по заказу министерства магии. Они разослали такие всем семьям, где были колдуны.
-- Редкостное убожество, -- отозвалась Гермиона. Невилл кивнул:
-- Как вам пункт четвертый: "Договоритесь об условных знаках с друзьями и родственниками, чтобы исключить возможность использования их облика Пожирателями смерти при помощи Оборотного зелья"? Мама говорит, что, будь она Пожирателем, то не стала бы дожидаться, пока ей зададут контрольный вопрос, а быстренько накладывала Империо.
-- Министерство делает, что может, -- не согласилась я. -- Другое дело, что может оно немногое. Остальные советы вполне годятся для среднестатистического колдуна.
-- Можно к вам? -- заглянул в наше купе Рон Уизли. Я приглашающим жестом указала на сидение возле Гермионы, которое сейчас занимал мой Косолапсус. Рон с величайшей осторожностью поднял своенравного кота и, сев, водрузил его себе на колени.
-- Читали "Пророк"? -- спросил он.
-- Какой именно выпуск? -- поинтересовалась Гермиона.
-- Тот, где сказано, что Министерство учреждает несколько новых отделов. Паника нешуточная, но больше всего возмущает то, что всякие дельцы из Ноктюрн-аллеи стараются нажиться на страхах рядовых магов. Папа назначен главой отдела выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов.
-- А чем они там занимаются? -- поинтересовался Невилл.
-- Понимаешь, сейчас все так напуганы Сам-Знаешь-Кем, и вот то тут, то там предлагают на продажу всякую всячину, которая якобы может защитить от Сам-Знаешь-Кого и от Пожирателей смерти. Ну, ты и сам можешь представить: так называемые охранные зелья, которые на самом деле состоят из старой подливки с добавлением гноя бубонтюбера, инструкции к защитным заклятиям, от которых у творящего заклятие отваливаются уши... Иногда попадаются и очень нехорошие вещи. На днях папа конфисковал коробку проклятых вредноскопов, их почти наверняка подсунул кто-то из Пожирателей смерти.
-- Стервятники, -- отозвалась Гермиона, поглаживая кота.
-- К примеру, какой-то идиот буквально два дня назад пустил в продажу метаморф-медали. Стоит повесить такую медаль на шею, и сможешь менять свою внешность по желанию. Сто тысяч обличий всего за десять галеонов!
— А на самом деле что происходит, если ее наденешь?
— Чаще всего человек просто приобретает неприятный оранжевый оттенок, но некоторые вдобавок еще и обрастают щупальцами. Как будто в больнице Святого Мунго без того мало забот!
— Как раз такую штуку Фред и Джордж могли бы посчитать веселым розыгрышем, — нерешительно сказала Гермиона. — Ты уверен...
— Конечно, я уверен! — сказал Уизли. — Ребята не стали бы ничего подобного устраивать в такое время, когда отчаявшиеся люди ищут защиты!
-- Как у них дела? -- спросила я, будто Фрэд не присылал мне письмо только вчера.
-- О, просто замечательно! Купили магазин на Диагон-аллее, продают всякие приколы и волшебные шутки, как и хотели. Переехали из "Норы", теперь живут на втором этаже над магазином. А, еще новость: наш Билл женится.
-- На ком? -- любопытно глянула я на Рона. Кажется, Билл -- это старший, с хвостиком и серьгой в ухе. Ребята не писали мне о семейных делах, все о бизнесе -- то ли не посчитали нужным, то ли попросту забыли.
-- На Флер Делакур, они познакомились в Египте в прошлом году. Мама против, она считает, что они слишком мало знакомы.
-- Типичный случай, -- заявила Гермиона. -- Смутное время, люди не знают, что ждет их в будущем и стараются жить настоящим. Влюбляются, женятся, заводят детей...
Рон кивнул:
-- Мама с папой поженились, когда Тот-кого-нельзя-называть пришел к власти в прошлый раз. Говорят, ее родители были не в восторге, и долго не давали согласия, так они взяли и сбежали.
-- Поймали рыбку в мутной водичке, -- хмыкнула я. Лично мне это казалось идиотизмом: жениться, а потом враз овдоветь? Какая тогда уж разница, были вы женаты или нет?
-- Лавка Олливандера закрыта, -- вспомнил вдруг Рон. -- Я заходил к Фреду и Джорджу, так на Диагон-аллее половина магазинов не работает.
-- Думаешь, он уехал? -- с сомнением произнесла Гермиона.
-- Хорошо, если так. Его могли забрать Пожиратели, -- нахмурилась я. -- Им палочки нужны, и еще как...
-- Ага, -- хохотнул Невилл. -- Ты ведь обожаешь разоружать своих противников.
Ребята засмеялись, напряжение немного схлынуло. Невилл достал сверток с бабушкиными пирожками и мы дружно потянулись к свежей выпечке.
-- У меня к вам будет серьезный разговор, -- сказала я, прожевав первый кусок. -- Сегодня вечером приходите в Выручай-комнату, скажем, часам к девяти.
-- Это касается... -- взглянул на меня выжидательно Рон.
-- Именно. Знаете, кто будет нашим новым преподавателем ЗОТИ? -- сменила я тему. -- Мой крестный Сириус.
-- Блэк? Он, наверное, будет не хуже Грюма, -- решила Гермиона.
-- Думаю, так и будет.
-- А что с "Мозгошмыгами"? -- поинтересовался Рон. -- Занятия прекращаются?
-- Отчего же? -- недоуменно спросил Невилл. -- Мы можем продолжать изучать ЗОТИ, только уже легально.
-- А я бы не стала афишировать наши занятия, -- заявила Гермиона. -- Думаю, сейчас в Хогвартсе полно шпионов, будущих Пожирателей. И Паркинсон -- первая.
-- Гермиона права, -- подтвердила я. -- Что делать с "Мозгошмыгами", решим вечером.
Дверь купе отъехала в сторону и в проеме возникла Луна. Ее взъерошенные волосы украшал венок из чертополоха, в ушах качались сережки-редиски.
-- Вот вы где, -- обрадовалась она и подмигнула Косолапсусу. Сев возле Рона, она почесала кота за ушком и сообщила:
-- Знаете, многие ученики решили перевестись за границу. Интересно, принимают ли там результаты СОВ? Было бы неприятно заново сдавать экзамены.
-- Ага, -- согласился Рон. -- У тебя сколько СОВ?
-- Девять, -- отозвалась Луна. -- Я не сдала прорицания.
-- И у меня девять, -- кивнул Невилл. -- А у Гарри с Гермионой по одиннадцать, все "превосходно".
-- Ого! -- поразился рыжий. -- Я еле шесть наскреб, и то две "удовлетворительно". Вы что, на все факультативы записались?
-- Ну да. Лично мне было бы обидно что-то упустить, -- мы с Гермионой понимающе переглянулись. Рон изобразил удушение, а Луна только усмехнулась мечтательно.
-- А кто перевелся? -- спросила я. Луна пожала плечами:
-- В основном младшекурсники. Из наших ровесников -- только Нотт, он слизеринец, и Кормак Маклаген.
Значит, Нотт решил не выполнять поручение Риддла. Это упрощает задачу...
-- Драко такой бледный, -- ввернула Луна. -- Похоже, его здорово беспокоят мозгошмыги.
Рон что-то неразборчиво пробурчал. Да уж, что-что, а мозгошмыги в этом году будут беспокоить не только Драко. Интересно, каким образом станет выполнять поручение Паркинсон?
После того случая с гиппогрифом Персефона присмирела. Не задирала больше ни меня, ни любого из моего окружения, даже в прошлом году, когда состояла в Инспекционной дружине Амбридж. Да, старалась шпионить, да, придиралась к любой мелочи -- но специально подлянок не делала и не оскорбляла на словах. Думаю, она наконец повзрослела и поняла, что мне ее подковырки -- что слону дробина.
Поезд прибыл на станцию, мы дружно выгрузились и сели в карету. Фестралы косили на нас лиловыми глазами, и на секунду мне показалось, что крылатые лошади рады нас видеть. Наверное, встреться мне сейчас голодная мантикора, то и она показалась бы воплощением радушия -- до того не терпелось оказаться в Хогвартсе. Не знаю, почему я так успела привязаться к этому старинному замку, к его бесконечным коридорам и лестницам, запутанным лабиринтам классных комнат и острым шпилям башен. Мне всегда казалось, что Хогвартс обладает сознанием, если угодно, разумом -- только мыслит совсем не человеческими категориями. Для него студенты -- вроде мошкары, копошащейся в его бездонном чреве, но мошкары любимой. Нет, не так: Хогвартс -- добродушный дедушка, благосклонно взирающий на шалости внучат, дергающих его за бороду.
Как всегда, прибывших встречал Пивз, плевался через трубочку жёваной бумагой и распевал обидные песенки. Филч провожал каждого ученика злым взглядом -- казалось, он нюхом чует всевозможные приспособления для шалостей, купленные в магазине близнецов Уизли, но устав школы не предусматривал обыска ее учащихся. А в том, что Филчу очень этого хотелось бы, я не сомневалась.
Сидя за столом, я беззастенчиво рассматривала сокурсников: мальчики здорово выросли, некоторые даже заусатели, девушки, кажется, стали больше краситься и многозначительно поглядывать на противоположный пол. Сириус за преподавательским столом оказался буквально под обстрелом любопытных глаз. Лаванда Браун еще больше осветлила волосы, Ромильда Вейн отчего-то решила завить обычно прямые локоны... Кажется, тех, кого не коснулись эти изменения, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Даже угрюмая обычно Буллстроуд как-то особенно удачно постриглась и преобразилась, превратившись в почти хорошенькую. Я даже поймала себя на мысли, что сейчас Миллисент выглядит даже лучше Паркинсон, несмотря на дорогую мантию и бриллиантовые серьги той. Невольно дотронувшись до собственной мочки, я нащупала скромные сережки, купленные еще в первом классе. Надо же, никогда не обращала внимания. Может, и себе подарить что-нибудь эдакое, скажем, на рождество? Только камни поменьше, чтобы в глаза не бросались.
После распределения, проходившего как-то по-особенному тихо (даже жизнерадостный Гриффиндор рукоплескал своему пополнению довольно жиденько), Дамблдор обьявил пир. Обстановка была непривычно тревожной -- любая новость, любая тема для обсуждения рано или поздно затрагивала ситуацию в стране. Наконец угнетающе-торжественная часть закончилась, и директор встал, чтобы сказать речь.
-- Нашим новым ученикам — добро пожаловать, наших старых учеников — с возвращением! Вас ожидает еще один год обучения волшебству. Школьный смотритель, мистер Филч, просил меня объявить о категорическом запрете на любые шуточные товары, приобретенные в магазине под названием «Всевозможные волшебные вредилки».
Желающие играть в команде своего факультета по квиддичу, записывайтесь у капитанов команд, как обычно. Кроме того, нам требуются новые комментаторы, желающие пусть записываются у деканов.
В этом году мы рады представить вам нового преподавателя. Профессор Блэк будет вести у вас ЗОТИ в этом году. Далее... Как известно всем присутствующим в этом зале, лорд Волдеморт и его сторонники снова действуют в открытую и собирают силы.
При этих словах Дамблдора молчание сделалось натянутым, как струна. Я оглянулась на Паркинсон. Та, не глядя на Дамблдора, удерживала в воздухе вилку при помощи волшебной палочки, как будто речь директора школы не заслуживала её внимания.
— Мне хотелось бы всячески подчеркнуть, насколько опасна сложившаяся ситуация и насколько важно, чтобы каждый из нас заботился о безопасности Хогвартса. Магическая охрана замка за лето была усилена, у нас появились новые, более мощные средства защиты, но тем не менее все мы, и ученики, и преподаватели, должны быть крайне осторожны и не допускать ни малейшей беспечности. Поэтому я прошу вас, в целях безопасности соблюдайте все ограничения, о которых будут говорить вам учителя, пусть даже это покажется вам обременительным, и в особенности строго выполняйте правило о запрете ученикам выходить после отбоя из своих спален. Заклинаю вас — если заметите что-нибудь необычное или подозрительное в замке или за его пределами, немедленно сообщайте об этом кому-либо из преподавателей. Я верю и надеюсь, что вы будете постоянно помнить о своей безопасности и о безопасности других учеников.
Голубые глаза Дамблдора обвели взглядом зал, и он снова улыбнулся.
— Но сейчас вас ждут уютные, теплые постели, какие только можно пожелать, и главная ваша задача на данный момент — хорошенько выспаться перед завтрашними уроками. А потому давайте скажем друг другу: «Спокойной ночи! Пока!»
Как всегда, с грохотом начали отодвигаться скамьи, сотни учеников потянулись из Большого зала по своим спальням.
Я, как староста, должна была проследить за первокурсниками и озаботиться тем, чтобы завтра все получили расписания. Отправив Невилла к профессору Спраут за паролем, я повела малышей в гостиную, не преминув напомнить о встрече в Выручай-комнате.
Глава 3
В этом году раздача расписаний несколько усложнилась, поскольку шестикурсники должны были сперва показать профессору Спраут свои результаты СОВ, дабы та убедилась, что они имеют право брать для углубленного изучения выбранные предметы.
Невилл твердо решил в будущем связать свою жизнь с гербалогией, записался, помимо того, на ЗОТИ и чисто для количества взял еще зелья. Я же не была столь уверена и потому записалась на все, что было можно, добавив к своему списку древние руны, трансфигурацию, чары, арифмантику и прорицания -- я собиралась попасть в группу к Фиренце, у него можно было всласть поваляться на травке, слушая странные толкования о передвижениях планет. Здорово расслабляет, кстати.
С самого утра ко мне стали подходить желающие попробоваться в квиддичную команду, даже некоторые первоклашки интересовались, так что я просто оставила в гостиной чистый лист, на котором просила записывать свои фамилии всех желающих.
Первым уроком сегодня у нас было ЗОТИ, и я подмигнула Сириусу за завтраком, собираясь как следует раскритиковать его преподавательские способности: кто бы мог подумать, что самый дерзкий из Мародеров вернется в Хогвартс в качестве профессора?
Должна признать, свой выход Сириус обставил довольно эффектно. Классная комната была оформлена в темных тонах, на всех вертикальных повехностях висели плакаты, иллюстрирующие действие всевозможных проклятий, под потолком плавали свечи. Сириус возник на пороге класса бесшумно, как призрак, молча прошел к своему столу и уселся на него, беспечно болтая ногой. Со своими черными волосами и аристократически-бледной кожей он был похож на вампира -- но вампира дружелюбного. Даже, я бы сказала, веселого.
-- Итак, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей, что не могло не сказаться на качестве вашего обучения, -- начал он. -- Удивлен, что вы сумели мало-мальски наскрести знаний для сдачи СОВ -- впрочем, это свидетельствует в вашу пользу. Первым делом мы займемся систематизацией и повторением изученного ранее материала. Темные искусства, — говорил Сириус, — многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — все равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно. Следовательно, ваша защита, — чуть громче продолжал он, — должна быть такой же изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть.
Я и не думала, что Сириус может быть таким серьезным и говорить так увлекающе. Он казался полностью поглощенным своим предметом, и ничем не напоминал моего разгильдяя-крестного.
-- Думаю, подавляющее большинство из вас незнакомы с невербальными чарами. Кто скажет мне, в чем их преимущество? Невилл?
-- Противник не знает заранее, чем вы атакуете, разве что догадается по характерному для данного заклинания движению палочкой, -- ответил Невилл. -- Но можно выбрать такое заклинание, которое легко спутать с другим, и противник выставит не то щит.
-- Отлично. Пять баллов Хаффлпаффу, -- кивнул Сириус. -- Сейчас вы разделитесь на пары и попробуете атаковать друг друго невербально, проговаривая словесную часть сглаза мысленно. На первый раз разрешаю шептать.
Он попросил нас встать и при помощи палочки сдвинул все парты и скамейки к стенам, освобождая место. В прошлом году я лично обучила практически половину здесь присутствующих автоматически ставить щитовые чары, и многие сумели научиться накладывать их невербально, так что сейчас Сириус щедро награждал "мозгошмыгов" баллами. Наконец он скомандовал:
-- Достаточно! Вижу, что из вас выйдет толк. Итак, сейчас я попрошу вас припомнить то, чему вы обучались ранее -- мы устроим небольшую контрольную в виде схватки. Разделитесь на две команды и по моему сигналу атакуйте.
Наверное, было немного нечестно использовать невербальные подножки, но мне так хотелось выиграть, что я не удержалась. К концу занятия на ногах остались только я и Терри Бут, за что были награждены десятью баллами каждый и отпущены восвояси.
За дверью меня поджидала Ханна Аббот -- она вручила мне перевязанное ленточкой письмо и умчалась, бросив на ходу, что это от Дамблдора.
"Дорогая Гарри," -- гласило оно. "Я бы хотел встретиться с тобой сегодня после уроков. Скажем, часов в восемь. У меня есть вкусные лакричные тянучки."
-- Причем тут лакричные тянучки? -- нахмурилась Гермиона.
-- Это пароль для гаргульи, -- догадалась я. -- Ну и дурацкий же! Что ему от меня надо?
На зельях оказалось, что растяпа Эрни, сидевший за соседней с моей партой, ухитрился забыть купить учебник. Я вообще была очень удивлена, когда оказалось, что он решил их изучать -- мне казалось, он не слишком ладит с пестиком и ступкой.
-- Что, Макмиллан? -- бросил папа, увидев его поднятую руку.
-- Я забыл учебник, сэр, -- обреченно простонал тот.
-- Лучше бы вы голову свою забыли, -- беззлобно махнул рукой папа. -- От нее гораздо меньше проку, нежели от учебника. Возьмите в том шкафу, -- указал он в сторону стеллажей с ингредиентами.
Эрни пошарил на нижней полке и выбрал среди кипы учебников тот, в котором хотя бы не отсутствовала половина страниц. Радостный, он вернулся к своему котлу и только раскрыл его, как тут же скривился: все страницы книги оказались исчерканы и исписаны чернилами. Я тронула его за плечо:
-- На, возьми мой. Потом купишь новый и отдашь.
-- А ты?
-- Разберусь.
Макмиллан торопливо, пока я не передумала, сунул мне книгу и взял мой учебник. Мне-то что -- я хоть сейчас могу по памяти приготовить любое зелье из описанных у Либациуса Бораго, а вот Эрни придется попотеть.
Кроме меня, Невилла и Эрни, в классе сидели еще десять человек, почти все из "Мозгошмыгов": Драко, Блейз, Терри Бут, Гермиона, Энтони Голдстейн, Захария Смит. Еще трое рейвенкловцев и Паркинсон завершали картину. Папа тем временем указал на четыре котла, в каждом из которых булькало зелье.
-- Ну, кто из вас сможет сказать мне, что это за зелья?
Я со скучающим видом оглядела класс -- Невилл, Драко и Гермиона подняли руки, остальные сдели молча, как мыши.
-- Мистер Малфой? -- поднял бровь Северус. -- Скажите нам, что в первом котелке?
-- Это Веритасерум, зелье без вкуса, цвета и запаха. Принявший его человек не сможет солгать.
-- Отично. Пять баллов Слизерину. Далее, мисс Грейнджер?
-- В третьем котле оборотное зелье, -- сказала подруга. -- Если добавить в него чей-то волос и выпить, то можно на час полностью превратиться в этого человека. Насчет второго я не уверена, но мне кажется, что это....
-- Стоп-стоп, достаточно. Пять баллов Рейвенкло. Мистер Лонгботтом, что во втором котле?
-- Амортенция, сэр. Я сужу по характерному металлическому отливу и спиралеобразному пару. Сильнейшее приворотное зелье, оно пахнет для каждого по-разному. От него не существует противоядия, и только истинно влюбленный сможет пересилить его действие.
-- Великолепно, десять баллов Хаффлпаффу. Кто скажет, что в четвертом котле? Никто? -- он пытливо глянул на меня. -- Мисс Снейп?
Я повнимательнее пригляделась к зелью цвета расплавленного золота. Что-то такое я встречала в "Сложносоставных зельях" Лукреции Борджа...
-- Феликс Фелицис? -- предположила я. -- Из всех известных зелий у него одного такой характерный цвет... Хотя нет, есть еще молодильное зелье, но некоторые ингредиенты для него входят в список запрещенных к продаже.
-- Замечательно. Да, это Феликс Фелицис, более известный как жидкая удача. А сейчас откройте свои учебники на пятой странице и попытайтесь приготовить Напиток живой смерти. Тот, кто приготовит сносное зелье, получит в награду флакончик жидкой удачи -- доза рассчитана на двенадцать часов.
Интересно... Раньше папа не награждал студентов, хотя, разумеется, приготовившие удачное зелье были вольны унести его с собой. Но чтобы вот так вот, ни за что... Он явно задумал какую-то штуку.
Открыв учебник, я сперва застыла, немо таращась на страницу, а потом рассмеялась вполголоса.
-- Что вас так рассмешило, мисс? -- немедленно подошел ко мне папа. Я перевернула пару страничек -- на обложке изнутри мелким убористым почерком значилось: "Собственность Принца-полукровки".
-- О, -- усмехнулся Северус краешком рта. -- Вижу, вам достался небольшой привет из прошлого. Ну-ну.
Я снова хихикнула:
-- Оказывается, использовать учебник вместо блокнота и исправлять авторов -- это в некотором роде семейная традиция.
-- Пожалуй, -- согласился папа и напомнил:
-- Напиток живой смерти. У вас осталось пятьдесят минут до окончания урока.
Оглядевшись по сторонам, я обнаружила, что все уже поглощены делом. Драко с лихорадочной скоростью резал корень валерианы, Паркинсон с не меньшим энтузиазмом пыталась нарезать дремоносный боб -- тот отскакивал от лезвия ножа и норовил укатиться под стол. Закрыв книгу, я начала по памяти набирать ингредиенты -- Напиток живой смерти приготовить совсем несложно.
К тому моменту, как Северус приказал перестать помешивать, нормальное зелье вышло только у меня с Невиллом и у Драко -- тот явно не зря был крестником Мастера Зелий. Мне стало интересно, каким образом папа будет определять достойнейшего, и тот провозгласил:
-- Поскольку у мисс Снейп и мистера Лонгботтома было преимущество в виде близкого родственника-зельевара, то Феликс Фелицис достается мистеру Малфою.
Ишь ты, как выкрутился. Подчеркнул свою обособленность от Драко и заодно подкинул ему флакончик удачи в качестве утешения. Вон, бедняжка даже приободрился, зато Паркинсон скривилась, будто лайм сожрала. Поделом тебе!
Вечером я направилась к Дамблдору. Назвав гаргулье пароль, я вознеслась на движущейся винтовой лестниице прямо в его кабинет и не успела оглядеться, как уже сидела в креслице с чашкой чаю в одной руке и пирожным в другой.
-- Гарри! Как я рад тебя видеть! -- провозгласил Дамблдор так, будто не присутствовал сегодня за обедом. -- Нас ждет серьезный разговор. Скажи мне, в книгах из библиотеки твоего крестного ты не встречала упоминаний о хоркруксах?
Я собой горжусь. Я даже не подавилась и не показала, насколько меня удивил его вопрос. Изобразив вежливую заинтересованность, я отпила глоточек чаю и спросила:
-- А что это такое?
Дамблдор сложил пальцы домиком.
-- Это наитемнейшие предметы, порождения злобного, извращенного сознания черных магов, позволяющие заключить кусочек души в некое материальное вместилище. Я уверен, что в свое время Волдеморт сделал несколько таких вещиц, что позволило ему впоследствии возродиться. Дневник, попавший некогда в руки Джинни Уизли, был именно хоркруксом. Если Волдеморт умрет до того, как будут уничтожены остальные хоркруксы, то сможет рано или поздно вернуться к жизни.
-- Как же их уничтожить? -- я с некоторым усилием сумела побледнеть и изобразила дрожь -- даже немного чай пролила.
-- Так, как сделали вы с мистером Лонгботтомом: яд василиска способен разрушить частицу заключенной в предмет души. Адский огонь -- он тоже подходит для этой цели. Когда хоркруксов не останется, Волдеморт превратится в простого человека с искалеченной психикой, победить которого не составит большого труда.
Ну да, ну да... Будто без хоркруксов Риддл разучится вести дуэль или распустит своих Пожирателей! Вы пытаетесь ввести меня в заблждение, о светлейший!
-- Сколько же хоркруксов может быть у Волдеморта? -- потрясенно спросила я. Дамблдор задумчиво сказал:
-- Том всегда отличался большой любовью к символам. Число семь обладает большим магическим значением, так что, полагаю, именно семь хоркруксов были его изначальной целью. Один ты уничтожила. Осталось шесть.
-- Так много... -- протянула я. -- А что это может быть?
-- С самого детства Том отличался также любовью к собирательству трофеев... -- начал Дамблдор, и в течении последующих двух часов мне с помощью Омута памяти были продемонстрированы множество воспоминаний, щедро приправленных догадками и рассуждениями. Ничего принципиально нового я не узнала, зато подтвердила свои собственные мысли: Реддл использовал в качестве материала для хоркруксов реликвии, оставшиеся от Основателей. Я предполагала, чт это будут весьма ценные предметы, Дамблдор же только указал, какие именно. Итак, медальон Слизерина, ранее принадлежавший матери Риддла, кольцо Певереллов, бывшее у его дяди Морфина, чаша Хельги Хаффлпафф, что-то от Гриффиндора и Рейвенкло. Также старик был уверен, что седьмой осколок души Риддл поместил в свою змею Нагини. Он отпустил меня перед самым отбоем, оставив наедине с множеством вопросов.
Забравшись в свое любимое кресло у камина, я поджидала Невилла, собираясь отправиться на совместное патрулирование коридоров. Он знал о хоркруксах -- я сочла правильным рассказать все еще перед помолвкой, и мне настоятельно требовалось поделиться новостями хоть с кем-то.
-- Значит, он полагает, что неизвестные хоркруксы сделаны из реликвий Гриффиндора и Рейвенкло? Мне кажется, он слишком презирал Гриффиндор и не стал бы делать хоркрукс из, скажем, меча его основателя.
-- Я тоже так считаю. Тем более что седьмой хоркрукс -- это я, и Дамблдор должен по крайней мере догадыватьсяоб этом.
Невилл помрачнел:
-- Он просто не хотел тебя пугать. Значит, остается что-то от Рейвенкло... Стоит поискать в библиотеке жизнеописание Ровены.
Глава 4
В первые же выходные старшекурсникам разрешили пойти в Хогсмид. Вряд ли это было оправдано с точки зрения безопасности, но вот для поддержания морального духа годилось весьма и весьма. Настроения в школе царили прямо-таки упаднические, все бродили, как сомнамбулы, немного оживляясь разве что на ЗОТИ -- Сириус обожал устраивать практические занятия. Даже на квиддичной тренировке ребята летали сонными мухами, а про отбор в команду я вообще молчу: казалось, все претенденты сроду метлы в руках не держали. К пятнице мы лишились близняшек Патил -- их родители спешно эмигрировали на родину, в Бомбей. У многих студентов тоже было чемоданное настроение, и если так пойдет дальше, то скоро в спальнях станет совсем просторно...
Лепил мелкий дождик, и я надвинула капюшон так низко, как могла. Засунув левую руку в свой, а правую -- в невиллов карман, я с мстительным удовольствием глядела на тех, кому такой привилегии не полагалось. Студенты передвигались короткими перебежками от магазина к магазину, норовили шмыгнуть в тепло и погреться. Все кафешечки буквально кишели ими, и когда нам захотелось выпить по чашке чего-то горячего, то -- о, ужас! -- оказалось, что место есть лишь в ужасном слащавом заведении мадам Паддифут. Огромная полупрозрачная витрина позволяла разглядеть пустые и занятые столики, неясной тенью двигалась сама мадам -- слоновьих форм женщина с высветленными кудерьками и длинными болтающимися серьгами в ушах. С сомнением глядя на украшенную купидонами вывеску, Невилл сказал:
-- Мы ведь не станем долго засиживаться, правда?
Я согласно промычала и решительно дернула на себя позолоченную ручку.
Внутри было... пастельно. Много, очень много оттенков розового и кремового, позолота, лепнина, запахи благовоний (вот интересно, кому первому пришо в голову обозвать всяческие ароматизаторы благовониями? Вонь она и есть вонь!). Хихикающие парочки, как по команде, уставились на нас и замолчали. Я царственным жестом повела рукой: мол, продолжайте, продолжайте, и позорно сбежала за столик в самом углу кофейни, наполовину спрятанный под багроволистой монстерой. Сняв мокрый плащ, я посушила его заклинанием и аккуратно повесила на резную спинку стула.
-- Ужас какой, -- огляделась я по сторонам. Девушки получали удовольствие, любезничая со своими несчастными половинами, а парни все как один краснели и явно мечтали оказаться где-нибудь в заведении вроде "Башки борова", выпить сливочного пива и закусить нормальным сандвичем.
-- Ага, -- в отличие от меня Невилл глядел на несчастную перекрашенную монстеру. -- Наверное, добавили в почву киноварь или охру...
-- Брось, -- сказала я. -- Обычное красящее заклинание.
-- Они так вредны для листьев, -- покачал головой он и оживился:
-- А вот и меню!
Надушенные розовые свитки подлетели к нам и развернулись, осыпав дождиком из радужных блесток. Стряхнув большую их часть со своей новенькой темно-фиолетовой мантии, я наконец поинтересовалась, чем нас предполагают угостить.
-- Каппучино, горячий шоколад, кофе с молоком... А несладкое здесь что-нибудь подают? -- проворчала я. -- Например, шоколад с перцем чили -- как раз для такой погоды, как нынешняя.
-- Шоколад с добавкой орехов, корицы, ликера, коньяка и даже рома, -- уведомил Невилл, прочитав маленькое примечание под этой строчкой в меню. -- А вот перца нету, увы. Трансфигурируешь.
-- Стоило становиться Избранной, если я не могу получить нормального шоколада, -- проворчала я и ткнула пальцем в добавку "мускатный орех". -- И ромовую бабу, пожалуй.
-- Мама рассказывала, что папа сделал ей предложение именно здесь.
-- Можно было догадаться, -- кивнула я. -- Мадам Паддифут гордится тем, что половина предложений руки и сердца была сделана именно в ее заведении. Потому-то тут и амуры повсюду.
Летающий поднос доставил наш заказ, и горячий шоколад немного примирил меня с действительностью. Пусть без чили, но он был в меру сладким, а ромовая баба -- пышной и мягкой, так что, перекусив, я откинулась на спинку стула и благодушно оглядела зал. Заметив знакомую морковную шевелюру, я хотела было окликнуть его, но тут дверь открылась и в кафе вошли новые посетители. Я легонько постучала носком сапожка по ботинку Невилла:
-- Смотри, сейчас будет представление!
Наш славный гриффиндорский вратарь нещадно гонял всех кавалеров Джинни, то ли считая их слишком неудачными вариантами, то ли саму Джинни -- слишком маленькой. И вот сейчас несчастный Захария Смит попадется под горячую руку мирно сидевшему с Лавандой Рону...
-- Ты что здесь делаешь? -- возопил Рон в лучших традициях испанской драмы. Джинни независимо тряхнула рыжими кудрями:
-- Я имею такое же право приходить сюда, как и ты!
-- Нет, не имеешь! Тебе всего пятнадцать!
-- Ты только на год старше!
-- Вот именно, на целый год!
Они орали так самозабвенно, что даже не заметили саму мадам Паддифут, выросшую прямо за спиной Джинни. Она вежливо, но твердо выпроводила скандалистов вон, попросив больше не нарушать "приятную романтическую атмосферу" ее заведения.
-- Теперь Рону достанется, -- фыркнул Невилл. -- Лаванда ему никогда не простит.
Он доел свой тирамису и мы покинули сие вместилище розовых соплей, слюней и восторженных вздохов, предпочтя пойти погреться в книжный магазин. Собственно, именно здесь у нас была назначена встреча с Ритой -- она обещала узнать все, что только можно, касательно артефактов и просто ценностей, оставшихся после Ровены Рейвенкло.
Миссис Блэк-Скитер вид имела поразительно цветущий и свежий -- замужество определенно пошло ей на пользу. Рита даже стала выглядеть гораздо моложе своих лет, о чем я честно ей сказала. Кокетливо поправив модную короткую стрижечку, Рита улыбнулась:
-- Спасибо, Гарри. Ты тоже здорово поменялась со времени нашей последней встречи, м-м-м, округлилась, что ли?
Я молча усмехнулась: еще бы, аппетит-то у меня остался прежний, хоть я и перестала расти ввысь. Так что у меня были все шансы перестать напоминать жердь ходячую...
-- К делу, Рита. Что ты там нашла?
-- Все драгоценности Ровены Рейвенкло хранятся в ее личном сейфе в Гринготтсе. Единственная исчезнувшая вещь -- диадема, согласно преданиям, придававшая ума тому, кто ее надевал. Диадема исчезла в одно время с дочерью Ровены Еленой, и ее женихом бароном Майгелем. Молва утверждает, что влюбленная девушка выкрала диадему по наущению жениха, и впоследствии была им убита, а Майгель скрылся в неизвестном направлении. Мне лично не совсем понятно, почему за столько столетий диадема не всплыла ни на аукционах, ни в частных коллекциях -- уж наверняка заполучивший подобную жемчужину стал бы хвастаться ею направо-налево.
-- А если не направо-налево, то уж одному-двум доверенным лицам точно показал бы, -- уточнил Невилл, а я только кивнула молча.
Выслушав последние сплетни и новости, мы распрощались с Ритой и пошли обратно в замок, собирать семейный совет. К нему была допущена и Гермиона, как девушка начитанная и башковитая, так что я сперва посвятила ее в тайну нашей с Дамблдором беседы, а уж потом изложила ритины новости.
-- Значит, Риддл каким-то образом сумел разыскать диадему, -- решила Гермиона. -- Гринготтские сейфы слишком надежны. Итого: один уничтоженный крестраж и шесть целых, из них один всегда под рукой, а остальные еще отыскать надо.
-- Не шесть, а пять, -- поправила я. -- Крестраж используется волшебником для того, чтобы после смерти вновь вернуть себе тело, так что он истратил один в конце моего четвертого курса. Знать бы еще, который.
-- Ну, явно не чашу -- он оставил ее на хранение Беллатрикс, а та в то время сидела в Азкабане, -- начал загибать пальцы Невилл. -- И не остальные ценности -- думаю, он спрятал их не менее надежно. Мне кажется, он воспользовался тем, что было у него под рукой -- своей змеей.
-- Она сослужила ему плохую службу, -- хмыкнула я.
-- Почему? -- не поняла Гермиона.
-- Ну как же: он поселил кусочек своей души в живое существо, тем самым нарушив технологию изготовления крестражей. Не зря ведь в книгах описывается только способ поместить осколок души в предмет -- последствия могут оказаться непредсказуемыми. В воспоминаниях, показанных светлячком, его облик постепенно приобретал все больше сходства со змеиным. Думаю, после первого крестража -- дневника, он создал второй -- Нагини, а впоследствии при манипуляциях с чашей, диадемой, кольцом и медальоном все больше терял человеческий облик. Не используй он змею -- остался бы просто полусумасшедшим, а так стал еще и уродом.
-- Сейчас нас не слишком интересует порядок создания крестражей. Гораздо интереснее, где он мог их спрятать, -- веско уронил папа.
-- Один крестраж он точно спрятал здесь, в Хогвартсе, -- решил Невилл. -- Ты рассказывала, что он пришел просить место преподавателя -- но мне что-то не верится, что он действительно рассчитывал его получить.
-- Точно! Ему нужен был предлог, чтобы наведаться в Хогвартс! -- воскликнула Гермиона. -- Он ведь явно считал школу самым защищенным местом на земле, помимо Гринготтса, конечно.
-- Если бы я хотела спрятать что-то в школе, куда бы я пошла? -- спросила я сама себя, медленно дрейфуя к окну. Мне так лучше думалось -- в движении. Тоже, между прочим, папина черта, как и книгоописывание. Только Северус движется по комнате порывисто, а я медленно, словно крадучись.
-- Я бы пошла туда, куда гарантированно не заходит никто из преподавателей, в место, известное мне одной... Если бы мы не обыскали Тайную комнату от и до, я решила бы, что он спрятал кестраж именно там. Хотя вряд ли у него было достаточно времени для того, чтобы открыть Тайную комнату. Это должен быть совершенно простой тайник, причем на пути от директорского кабинета до входа, поскольку было бы подозрительным, пойди Риддл гулять по школе...
-- Выручай-комната! -- выпалила Гермиона. Северус заинтересованно глянул на нее:
-- Что это за комната такая?
-- А разве Гарри не рассказывала?
-- Нет, -- покачала я головой. -- Я забыла. Выручай-комната -- это помещение, становящееся тем, в чем ты нуждаешься: лабораторией, классом, кладовкой, гостиной... Предположение гермионы не лишено смысла: Выручай-комната находится на полпути к выходу из школы, возле гобелена с Варнавой Вздрюченным, и сунуть в нее крестраж было бы делом пары минут.
-- Так чего же мы стоим? -- папины глаза алчно заблестели. -- Кыш, кыш!
Он выгнал нас в коридор и резво потопал прямиком на третий этаж, к гобелену. Мы едва поспевали за ним, до того шустро перебирал Северус длинными ногами. Наверное, студенты думали, что нас постигла какая-то страшная кара -- по крайней мере, с пути они убирались со скоростью звука.
Добежав до гобелена, папа резко развернулся и уставился на меня:
-- Ну?
Я мысленно почесала в затылке и произнесла:
-- Мне нужна комната, где спрятан крестраж.
В гладкой стене появилась дверь с круглой медной ручкой. Папа осторожненько потянул ее на себя и сунул в щель длинный нос.
-- Сколько же тут хлама, -- присвистнул он. -- Риддл наверняка был не единственным, кому срочно требовалось что-то спрятать.
Следом за ним мы просочились в комнату, рядом с которой и дамблдоров кабинет не валялся. Здесь и правда было МНОГО вещей. Шкафы, полки, полочки и тумбочки были битком набиты книгами, свитками, перьями, ботинками, часами, игрушками, сломанными и целыми, метлами, старой одеждой, всевозможными лабораторными приборами и котлами -- в общем, всем, что только можно найти в сундуке у школьника.
-- И как мы найдем крестраж? -- уныло пробормотала Гермиона. -- Ладно, мои полки слева.
-- Герми, ты мыслишь неконструктивно, -- фыркнула я. -- Акцио, крестраж!
Разворошив кучу хлама, ко мне устремилось нечто, напоминавшее украшенный камнями обруч. Машинально поймав его, я удовлетворенно вздохнула: осталось только уничтожить.
-- Какая красивая, -- заметила Гермиона.
Не знаю, что красивого может быть в позеленевшем от времени слегка гнутом обруче с мутными камешками -- видимо, я не ценитель. Может, раньше диадема и вправду была красивой, но это было тысячу лет назад.
-- Выходим, -- скомандовала я. Оказавшись в коридоре, я закрыла дверь и сконцентрировалась, представляя, во что должна трансформироваться Выручай-комната. Дверь исчезла, а затем появилась снова -- цельнометаллическая, с крепким засовом.
-- Что это? -- непонимающе уставился на меня Невилл. Гермиона и папа молча ждали моих действий.
Я открыла дверь и знаком приказала всем оставаться на месте. Заказанная мною комната была маленькой и пустой, с каменными стенами и полом. Положив диадему в центр комнаты, я вышла и оставила только маленькую щелочку. Глядя в нее одним глазом, я выкрикнула:
-- Адеско Файр! -- и мигом захлопнула дверь: контролировать адское пламя я еще не умела.
Глава 5
Погода была ужасная. Проливные дожди шли уже без малого месяц, и квиддичное поле превратилось в непролазную трясину. Игроки ходили мрачнее тучи, капитаны злились. Все, кроме меня: я и раньше-то не особо любила квиддич, а теперь и подавно не хотела тратить на него время. Только объективность удерживала меня от того, чтобы передать свой пост кому-то другому -- я знала, что лучше меня на эту роль никто не подойдет. Тренировки мы проводили, наложив тройное изолирующее заклинание на одежду и голову, но плотная пелена дождя все равно здорово мешала, к тому же прутья метел отсыревали и ухудшались их полетные качества. Первый в этом сезоне матч Хаффлпафф -- Гриффиндор был, пожалуй, самым долгожданным за последние несколько лет: ало-золотые вновь выходили на поле после долгого перерыва(ни на четвертом, ни на пятом курсе мы не играли) и я даже попросила своих охотников не слишком налегать на их вратаря -- ведь в прошлом году у ребят не было возможности тренироваться. Семикурсница Анджелина Джонсон, капитан гриффиндорцев, ходила мрачнее тучи -- заранее готовилась к провалу. Я однажды понаблюдала за ее игроками и пришла в ужас: команда не сыграна, каждый тянет одеяло на себя, а в итоге выходит пикси знает что. Большая часть игроков вообще только в этом году прошли отбор, и Энджи не зря переживала -- такие могут и в свое кольцо забить. Хотя, к чести Рона Уизли, вратарем он был хорошим, и брал примерно девять мячей из десяти. Если он так сыграет на матче, то счет не окажется разгромным -- а в том, что наша команда победит, я не сомневалась. Интересно, кто будет комментатором? Ли Джордан выпустился...
Но квиддич волновал меня постольку поскольку. Нужно было что-то решать с Драко -- он становился бледнее день ото дня и сторонился нас, даже Астория жаловалась, что жених старается не видеться с нею. В принципе, это было несложно -- Драко то отсиживался в спальне, то занимал Выручай-комнату.
Я уже было собралась поймать его в коридоре, обездвижить и наконец поговорить, когда он попался мне сам, и в таком виде...
Я шла от папы, и, проходя мимо туалета Плаксы Миртл, услыхала неясные звуки, похожие на всхлипы. Вне всякого сомнения, будь я обычным человеком, то прошла бы мимо и ничего не заподозрила. Но... в воздухе пахло страхом, отчаянием и болью, и кто-то рыдал там за дверью, зажимая себе рот руками и не желая, чтобы его нашли.
Сперва я подумала, что это какая-нибудь глупая девчонка, которую бросил парень или нечто в этом роде. Но потом принюхалась и в следующую секунду, открывая дверь, уже знала, кого я там увижу.
Драко сидел на подоконнике, кутаясь в великоватую для него мантию(он и так не отличался богатырским телосложением, но с начала учебного года умудрился потерять еще пяток фунтов), и давился собственными слезами, а Миртл молча парила рядом и пыталась погладить его по голове, утешая.
-- Ну, расскажи мне, что тебя мучает? -- говорило маленькое привидение, и я испытала порыв благодарности к давно умершей девочке. Привидения вообще редко проявляли интерес к делам живых, и тем более редко могли посочувствовать им.
-- Ты мне не поможешь... -- выдавил Драко. -- И я не могу сделать то, что мне приказали, Миртл, так что я труп, я чертов гребаный труп, который дышит и ходит на уроки! Он убьет меня, точно убьет, я просто не смогу выполнить то, что должен!
Миртл вздохнула и предприняла еще одну обреченную на провал попытку погладить Драко по голове.
-- Драко, -- позвала я тихонько. Он повернул ко мне голову и пустым голосом сказал:
-- Ты не должна была входить.
Я в два шага оказалась рядом с ним и сделала то, что не удавалось Миртл -- прижала его идиотскую альбиносовскую башку к себе. Он попытался оттолкнуть меня, но я плач совершенно его вымотал и парень был сейчас не сильнее котенка.
-- Ну что ты за придурок такой, Драко Малфой! За каким хреном тебе нужны друзья, если ты не рассказываешь им, что тебя гложет? Я пытаюсь перехватить тебя и поговорить, а ты прячешься, как последний трус! Я уже собиралась послать тебе сову с письмом, дурья башка! Нарцисса мне все рассказала, идиотина ты белобрысая, я обещала помочь тебе и помогу, даже если мне придется сделать это силой!
Плечи Драко обмякли.
-- Ты все знаешь, -- прошептал он.
-- Знаю, -- подтвердила я. -- И про тебя, и про Паркинсон, и про сбежавшего Нотта -- про всех. Я... стоп! Нарцисса что, ничего тебе не сказала?
Он молча помотал головой.
-- Ну и семейка, -- ошарашенно произнесла я. -- Значит, она решила, что я сама тебе расскажу о нашем с ней разговоре, а ты все это время от меня прятался, потому что не хотел посвящать меня в подробности задания Риддла... Замкнутый круг.
Драко отстранился и, плебейски шмыгнув носом, вытер глаза рукавом мантии. Я одним движением пальцев привела в порядок его растрепанную прическу и убрала припухлости под глазами. Стало намного лучше.
-- Итак, -- я уселась на подоконник напротив Малфоя. -- Раз уж мы здесь одни, то тут и поговорим. Что до второй части твоего задания: скажешь, что нашел тайный ход, но он завален и ты разбираешь завал без помощи магии -- кладка слишком нестабильна, чтобы колдовать. Что же касается первой... Скажем, ты просто выжидаешь, покуда не будет разобран завал, а потом просто собираешься пустить в спину директора Аваду. Когда будешь докладывать, прими Феликс Фелицис -- не зря же папа давал его тебе.
-- Но в конце-концов все раскроется, -- обреченно прошептал Драко.
-- Не раньше, чем в конце учебного года, а до той поры еще куча времени. Мало ли что может случиться с Риддлом, с директором и со всем миром. А вдруг завтра нашу планету метеорит протаранит?
Бескровные губы Драко тронула улыбка.
-- Спасибо. Ты как-то так ловко все по местам расставила...
-- Да, я такая. А теперь ноги в руки, Орхидеус из палочки и шагом марш просить прощения у Асти. Бедная девочка извелась вся, одни глаза остались. И на будущее: никогда не скрывай от нее свои проблемы, иначе ничего хорошего из этого не выйдет. Астория -- девочка умная, она тебе живо мозги на место вправит.
-- Понял, -- усмехнулся Драко и спрыгнул с подоконника. -- Спасибо, что ты есть, Гарри.
Матч отменили. Вместо этого вся школа погрузилась в траур -- гриффиндорка Кэти Белл умерла в Больничном крыле, пролежав в магической коме три дня. Ее родителям даже не хотели показывать тело дочери, но мать, служившая в невыразимцах, вскрыла гроб каким-то хитрым заклятьем, чтобы в следующую секунду завыть раненым животным -- вместо красивой шестнадцатилетней девочки на нее смотрела выпученными глазами сморщенная седая мумия. Из Кэти словно высосали жизнь, и вряд ли это оказалось безболезненным процессом -- на ее кровати в Больничнм крыле были Заглушающие чары.
Кэти возвращалась из Хогсмида, веселая, хохочущая. На школьном дворе она вдруг споткнулась и выронила бывший у нее в руках сверток -- а в следующую секунду взлетела в воздух, крестообразно раскинув руки и жутко вопя. Длинные черные волосы ее разметал неощутимый для других ветер, глаза смотрели невидяще и страшно. Подбежавшая профессор Синистра не нашла ничего лучше, нежели обездвижить девочку и переправить в Больничное крыло. Злосчастный сверток остался лежать на земле, и хорошо, что подруга Кэти додумалась отлевитировать его МакГоннагал -- коснись она его, и Хогвартс прощался бы с двумя ученицами.
Я была уверена, что заклятое ожерелье предназначалось Дамблдору, и что отнести его Кэти заставила Паркинсон. Угрозой ли, просьбой ли, или наложив Империо -- неважно, но именно она была ответственна за смерть Белл. Я не могла сдать ее Дамблдору -- до Риддла непременно дошло бы известие о том, что я знаю о его приказе. Подставлять под удар Драко я не собиралась.
Пока гриффы искали и натаскивали другого ловца, наша команда обыграла с разгромным счетом Рейвенкло и стала готовиться к матчу со Слизерином. Ребята ходили кислые, и я уже не знала, что предпринять, но тут Флитвику в голову пришла блестящая идея -- возродить Дуэльный клуб. Со времен Локхарта о нем никто и не вспоминал, а тут вдруг маленький профессор решил, что научить студентов дуэльному мастерству -- именно то, что нужно. Сириус поддержал его, и оказался прав: отчаянно переживающие за свою безопасность ученики ухватились за его идею руками и ногами. Больше половины хогвартцев записались в первый же день, к концу же третьего на длинных свитках, пришпиленных к доске обьяв в гостиной каждого факультета, красовались имена всех без исключения хогвартских студентов. Сириус и Флитвик не ожидали такого энтузиазма, и попросили помощи у старост и старшекурсников -- самим им никогда бы не управиться с такой оравой, а остальные преподаватели либо были слишком мало знакомы с боевыми искусствами, либо заняты. В частности, папа все свободное время проводил в лаборатории, доводя до ума противоядие от яда василиска. Я по праву им гордилась: за неполных четыре года изобрести такое сложное противоядие -- это самый настоящий подвиг. Шутка ли: зелье состояло из без малого двух сотен компонентов, каждый из которых нужно было собирать в определенной местности и в определенное время. Для зелий вроде перечного ингредиенты годились любые, но вот с более сложными приходилось повозиться. Начисто лишенная творческого таланта в области зельеварения, я буквально преклонялась перед людьми, сумевшими догадаться, что для Напитка живой смерти, например, папоротник следует рвать только под сосной и на пятый лунный день. Нет, сварить зелье по рецепту я могла, и могла сообразить, как его модифицировать -- но создать что-то с нуля я была не в состоянии. Наверное, это такой же талант, как музыкальный слух или голос.
Так что я занималась тем, что помогала профессорам в Дуэльном клубе: студенты, лучшие в ЗОТИ на своих курсах, стали инструкторами, одинаково радуясь возможности заработать баллы для факультета и научиться чему-то новому. Что примечательно, от занятий не отлынивал никто, и я тешила себя надеждой, что доведенные до автоматизма заклинания в свое время помогут студентам не растеряться в случае опасности и хотя бы отступить без потерь -- а если еще и с ущербом для противника, то я буду просто счастлива.
Глава 6
Дамблдор в этом году частенько отлучался из школы, и его место за столом в Большом Зале обычно пустовало. Старик не звал меня к себе для разговора, да и вообще, насколько мне было известно, почти ни с кем не беседовал. По сути, директором сейчас стала МакГоннагал, и я уже прикидывала, каким бы способом завязать защиту на нее -- если со светлячком что-то случится. В Тайной комнате я в свое время нашла библиотеку Слизерина и описанный в одной из книг защитный ритуал, проведенный основателями. Вступая на свою должность, свеженазначенный директор должен был повторить его, тем самым замкнув защиту на себя -- но хитромудрый Салазар учинил штуку в своем стиле: та часть ритуала, за которую был ответственен он, произносилась на парселтанге. Уж не знаю, с каковой целью это было сделано(не мог же он, в самом деле, надеяться на то, что впоследствии пост директора будут занимать лишь змееусты?), но факт оставался фактом: защита Хогвартса была неполной. Я всегда недоумевала, почему антиаппарационный щит представляет собой купол, а не сферу -- можно ведь спокойно забраться в одну из многочисленных пещер под Хогвартсом и сделать подкоп. Мне также было любопытно, почему нет плана школы -- даже директор не знает всех ее потайных ходов и комнат. Разобравшись в тонкостях ритуала, я поняла, в чем суть. Завершенный, он давал непроницаемую антиаппарационную сферу и позволял при должной концентрации вызывать перед внутренним взором четкую карту каждого этажа. Более того, директор мог попросту волевым усилием превратить школу в неприступную крепость, только ПОЖЕЛАВ не впускать и не выпускать никого из нее. Домовые эльфы стали бы его глазами и ушами, докладывая обо всех подозрительных происшествиях, Выручай-комната по первому требованию предоставляла бы продукты -- в случае осады. Да что я, можно было даже превратить замок в гигантский портключ и попросту переместиться вместе с ним хоть к черту на рога, оставив врагам на растерзание сторожку и Гигантского кальмара. Да, сэр Салазар, подгадил ты потомкам...
Жаль, что я не могла перекинуть дамблдорову часть защиты на папу или МакГоннагал прямо сейчас -- обязательным условием была смерть или добровольное отречение прежнего хранителя. Я сделала, что могла -- прочла салазарову часть заклинания, тем самым беря на себя часть хранительского бремени. Защита стала самую капельку мощнее, и в случае чего у нас появился шанс продержаться до прихода авроров: я могла теперь активировать спящие со времен основателей ловушки и поддерживать антиаппарационный щит в течении получаса. Немного, но... на большее рассчитывать не приходится.
После неудачного покушения Паркинсон ходила задумчивая, Драко прилежно имитировал разбирание завала на пятом этаже(медленно, ручками, по камушку... и неважно, что его Рон еще на третьем курсе разгреб), а я, грызя ногти от нетерпения, ждала развития событий. И дождалась на свою голову...
Рождественские каникулы я решила провести в школе. У папы его лаборатория, Тонкс(ха-ха!) дежурит в Хогвартсе, Сириус с женой укатил в теплые края... Невилл предлагал погостить у него, но я отказалась, сославшись на гору дел -- на самом деле я просто все еще боялась смотреть в глаза Августе и Алисе. Хотя дел действительно хватало: футы ненаписанных эссе, горы непрочитанных книг...
В школе осталось совсем мало учеников: я, Рон, Паркинсон и трое первокурсников. Интересно, почему это Персефона не уехала домой? Боится предстать пред светлы риддловы очи? Рон же остался из-за безобразной ссоры с родителями -- те, кажется, считали, что карьера квиддичного игрока не для него.
Поскольку людей было мало, мы теперь столовались вместе с преподавателями. Было несколько непривычно садиться напротив МакГоннагал, но я постаралась не обращать на это внимания.
Это случилось именно двадцать пятого декабря, во время праздничного ужина. Находившийся в прекрасном расположении духа Дамблдор закрыл глаза на то, что эльфы поставили на стол бутылки с вином, и немало обрадованный этим обстоятельством Рон немедленно наполнил свой кубок.
-- Только не переусердствуй, -- предостерегла я его. Рон, по своему обыкновению нахомячив полный рот еды, только что-то промычал невнятно и отхлебнул из кубка.
Сперва я решила, что он просто подавился, еще и мысль досадная мелькнула: вот к чему приводит отсутствие манер. Направив на схватившегося за горло парня палочку, я буркнула:
-- Анапнео! -- но тот продолжал судорожно хватать ртом воздух и медленно синеть.
-- Папа! -- завопила я, лихорадочно шаря по карманам. Утром у меня в кармане лежал безоар, это точно... Драный Мерлин! Я же переодевалась к ужину!
-- Вино отравлено! -- Северус уже был рядом, пытался влить в рот Рону какое-то зелье, но я вдруг отчетливо поняла: поздно. Мимолетный взгляд, брошенный на Паркинсон, показал: слизеринка вовсе не удивлена, скорее, недовольна. Как же, снова промашка...
-- Он мертв, -- сказала я, кладя руку на плечо папы. Тот резко отбросил пустой пузырек и осторожно опустил тело Рона на пол.
Все стояли соляными столбами, покуда я не опустилась на одно колено и не закрыла удивленно распахнутые голубые глаза.
-- Надо послать сову Молли, -- первым заговорил Дамблдор.
-- И в аврорат, -- устало опустилась на стул МакГоннагал. Дамблдор молча щелкнул пальцами, и с легким хлопком у стола появился хогвартский эльф.
-- Откуда вы взяли вино, которое сейчас стоит на столе? -- ровным тоном спросил он. Эльф захлопал глазами:
-- У мадам Розмерты, сэр, отличное медовое вино...
-- Где оно хранилось?
-- Как всегда, в подвальчике под кухней, там еще с десяток бутылок...
-- Доставьте их все в лабораторию профессора Снейпа, и все бутылки со стола тоже. Северус...
-- Я займусь ими.
Сообщение Уизли Дамблдор доставил лично, и спустя час возвратился с Артуром, Молли, близнецами и Джинни. Я ждала их прибытия в холле, и первой встретила растерянный взгляд Артура, буквально прибитого страшной новостью. Шальные глаза Молли искали сына, она еще не верила до конца, ожидая, что это окажется только дурацкая шутка. Фред с Джорджем вопросительно посмотрели на меня, и я коротко кивнула. Увидев мой кивок, Молли коротко охнула и стала оседать на мраморные плиты.
-- Мама! -- кинулись поднимать ее близнецы, а я поспешно нашарила в кармане пузырек с успокоительным -- теперь я по примеру папы буду носить в карманах целую аптечку.
С грехом пополам напоив Молли зельем, я поручила Джорджу отлевитировать ее в больничное крыло -- завтра истерика будет не такой острой.
-- Где он? -- мистер Уизли сжимал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Джинни судорожно цеплялась за Фреда, ошалело мотая головой. Я нашарила еще один пузырек и протянула ей:
-- Отпей половину, тогда не уснешь. Мистер Уизли, нам сюда.
Тело Рона перенесли в комнатку, где когда-то собирались чемпионы Тремудрого турнира. Ярко горели свечи, бросая блики на странно-умиротворенное лицо рыжего, и только не свойственная ему бледность свидетельствовала о том, что Рон не спит. Коричневые веснушки стали еще заметнее на белой коже.
Сдвинув брови, Фред смотрел на младшего брата, а Артур как сел рядом с ним на стул, так и не встал до тех пор, пока не настало время переодевать тело и помещать в гроб.
Старшее поколение Уизли оказалось неспособным позаботиться о похоронах, и заниматься всем пришлось МакГоннагал, мне и Джинни с братьями. Узнав о случившемся, свою помощь предложили и дамы Лонгботтом, но единогласным решением было постановлено не допускать их до приготовлений -- этой семье хватило и своей трагедии. Обе женщины до сих пор носили глубокий траур по Фрэнку, и взваливать на их плечи еще и это было бы нечестным.
"Любимый сын, брат, друг" -- скромная надпись на могильной плите. Вот и все, что осталось от жизнерадостного шестнадцатилетнего парня, полного планов на будущее.
-- Я так разозлилась на него, -- шептала белыми губами Молли, глядя на свежий холмик. -- Сказала, глаза б мои его не видели. Мой мальчик так и ушел, думая, что я ненавижу его...
-- Молли, -- заставила я ее отвернуться. -- Он очень любил вас и понимал, что на самом деле вы вовсе не имели ввиду того, что сказали. Он остался в школе не потому, что злился на вас, а потому, что знал: скоро вы пересердитесь и помиритесь с ним.
-- Вы дружили, -- всхлипнула Молли. -- Он сказал, что я назвала квиддич игрой для идиотов? Он был сильно обижен?
-- Сперва -- да, -- не стала скрывать я. -- Но это же Рон, он быстро вспыхивает и так же быстро успокаивается... Успокаивался. За ужином он уже предвкушал, как станет разворачивать подарки, и гадал, какого цвета свитер вы ему связали на этот раз.
-- Значит, он не злился? -- как-то детски спросила Молли.
-- Нет, -- уверенно заявила я. -- Рон любил вас и знал, что и вы его любите. Не сомневайтесь.
Во всех бутылках, купленных у мадам Розмерты, оказался быстродействующий яд. Установить, когда именно и с чьей помощью он попал туда, не представлялось возможным. Если бы Дамблдор не разрешил студентам пить алкогольные напитки на рождественском пиру, Рон был бы жив. А сам он и, более чем вероятно, кто-то из преподавателей -- мертвы. Глупая случайность, зигзаг удачи.
Я снова промолчала о роли Паркинсон во всей этой истории, поклявшись себе рано или поздно разобраться с ней лично. А что грозило ей в случае моего признания? Ровным счетом ничего, как и после истории с проклятым ожерельем. Мне не с чем пойти в суд.
Глава 7
Сразу после рождественских каникул на доске обьявлений в холле появился листок, гласивший, что скоро начнутся занятия по трансгрессии, которые настоятельно рекомендуют посетить тем, кто вэтом году станет совершеннолетним, и собирается получать лицензию.
Почти все наши сокурсники записались, и уже в первую пятницу министерский инструктор ждал нас в Большом зале. Дамблдор снял с него антиаппарационные чары на час, и должен был снимать каждый раз, когда проводилось занятие.
Министерский инструктор оказался маленьким бесцветным человечком по имени Уилки Твикросс, сильно смахивающим на одуванчик. Он довольно доходчиво обьяснил основные правила аппарации и уже на первом занятии перешел от теории к практике. Немногим "счастливчикам" удалось аппарировать частично: Сьюзен Боунс оставила позади ногу, а Драко -- полшевелюры и брови. У меня ничего не получилось, но я не особо расстроилась -- до экзамена еще целых пять месяцев.
-- Такое неприятное ощущение, -- передернула плечиками Сьюзен, усаживаясь за парту перед нами. -- Словно в животе все в узелок завязывается.
-- Ты никогда раньше не аппарировала? -- спросила я.
-- Нет, -- покачала головой Сьюзен. -- А ты?
-- Мне частенько приходилось аппарировать в паре. Но, честно говоря, я не заметила никаких особенных ощущений.
-- А у меня голова кружится, -- подал голос Невилл, выкладывая на парту свитки и учебник по трансфигурации.
-- Наверное, это индивидуально, -- решила я. -- Вообще большинство волшебников предпочитают пользоваться каминной сетью, и, думаю, не в последнюю очередь из-за неприятных ощущений при аппарации. Было бы интересно заняться этой проблемой.
-- Вот и займись, -- бросила Сьюзен. -- Какое-нибудь зелье, или заклятье -- это сразу стало бы популярным.
-- А что, -- усмехнулась я. -- Может, и займусь. Стану великой изобретательницей...
Меня прервала вошедшая в класс МакГоннагал. При всей моей нелюбви к чересчур строгой и предвзято относящейся к папе гриффиндорской деканессе, я уважала ее как замечательного педагога. Почему-то все заклинания я схватывала на лету, а у трансфигурированных мною предметов никогда он оставалось черт предметов трансфигурируемых.
Одарив меня неодобрительным взглядом -- вчера наконец прошел матч Хаффлпафф-Гриффиндор, и моя команда выиграла с разгромным счетом -- женщина поднялась на кафедру и сказала:
-- Сегодня мы повторим пройденный материал. Мисс Снейп, напомните нам, по какому принципу осуществляется превращение неживого в живое?
Вот кошка драная, знает же, что отвечу, но все не оставляет попыток посадить меня в лужу. Думаю, будь я дочерью Джеймса Поттера, то мне сходило бы с рук даже откровенное незнание предмета. Но мне посчастливилось родиться дочерью Снейпа, а на эту фамилию у нее аллергия. Интересно: она преподавала в школе, когда здесь учился папа -- может, он ей консервную банку на хвост привязал? Надо будет спросить.
Встав, я без запинки оттарабанила формулу, правило и все исключения -- с первого курса я заучиваю материал назубок, иначе у МакГоннагал нельзя. Продемонстрировала превращение чернильницы в сову и села.
-- Два балла Слизерину, -- кисло молвила замдиректора. Ну да, ну да, а гриффам, небось, все десять дала бы. Впрочем, когда это со мной по справедливости поступали?
-- Вот зараза, -- буркнул Невилл, но я только философски пожала плечами:
-- Она просто хочет Кубок домов.
-- Пусть он ей приснится, -- его чернильница обросла перьями, но не более того. Раздраженно взмахнув палочкой, он заставил посудину подпрыгнуть и вылить свое содержимое на спину Сьюзен Боунс.
-- Невилл! -- подпрыгнула та, и я поспешно произнесла очищающее заклятье.
-- Как тебе удалось? -- поинтересовалась я. -- Это же чернильница-непроливайка.
-- Что поделаешь -- талантливый человек талантлив во всем, -- развел руками Невилл.
После урока МакГоннагал попросила меня задержаться.
-- Вас хотел видеть директор Дамблдор, -- она неодобрительно поджала губы, словно мы там невесть чем собирались заниматься. -- Сахарные перья.
-- У меня еще чары, -- уведомила я. МакГоннагал поджала губы:
-- Значит, пойдете сразу после чар.
И что же это понадобилось светлейшему прямо сейчас?
-- Меня к директору, -- бросила я Невиллу, дожидавшемуся меня под дверью.
-- Сейчас?
-- После чар. Увидимся за ужином, -- Невилл решил не брать чары на изучение для уровня ТРИТОН и сейчас у него было свободное время. Впрочем, вряд ли он станет проводить его праздно -- скорее, пойдет в теплицы или к своим питомцам в Тайную комнату.
-- Хорошо, -- кивнул он. -- Смотри, не ешь много мармелада -- аппетит пропадет.
-- Аппетит у меня пропадает не от сладкого, а от самого вида дражайшего директора, -- буркнула я, сворачивая в нужный коридор.
У двери уже толпились ученики, в основном обсуждая сегодняшнее занятие по аппарации. Почти никому из них не приходилось аппарировать в паре, и они гадали, сильно ли это отличается от того, чему учил нас сегодня Твикросс. На возможность исчезать и появляться по собственному желанию возлагилсь большие надежды, особенно радовались те, кому семнадцать исполнялось до конца мая -- в начале июня в Хогсмиде должен был состояться экзамен по аппарации, не сдавшим же или не успевшим отметить совершеннолетие нужно было явиться для получения лицензии в министерство.
Зашла речь и о Хогвартсе. Некоторые мечтательно глядели в потолок и говорили, как замечательно было бы, если бы можно было трансгрессировать до Хогсмида и обратно, прикупив по пути бутылочку сливочного пива.
Особенно размечтался Симус Финниган, и я решила его немного просветить, пока парень не успел натворить ерунды.
-- Ты разве не знаешь, что Хогвартс накрыт антиаппарационным щитом? -- спросила я. Симус пожал плечами:
-- Ну и что? Я думал, нельзя трансгрессировать в самом Хогвартсе.
Покрутив пальцем у виска, я осведомилась:
-- А почему тогда преподаватели, если им нужно куда-то, пользуются каминной сетью?
-- Потому, что не любят трансгрессию, нет?
Вокруг с интересом прислушивались к нашей дискуссии. Я обвела взглядом студентов и поняла, что никто из них не представляет себе четко, что такое антиаппарационные чары. Ну, ладно...
-- Антиаппарационный щит представляет собой непроницаемую для мелких частиц органики субстанцию. Вы никогда не задумывались, почему в Хогвартсе даже возле Черного озера нет мошек, только комары?
Все дружно покачали головами. Я вздохнула и продолжила:
-- При аппарации тело волшебника распадается на мельчайшие частицы, размером не более двух миллиметров, и за доли секунды собирается воедино в другом месте. Если ты недостаточно четко представляешь себе координаты места назначения -- это полбеды, ты просто окажешься в максимально к нему приближенном, разброс обычно составляет от пары футов до десяти миль. А вот если ты недостаточно четко представляешь себе свое собственное тело, то бишь мало смотришься в зеркало -- возникают расщепы. Именно потому Сьюзен и оставила позади собственную ногу, а Драко -- брови. Так вот, об антиаппарационном щите. Он -- своеобразная сеть, задерживающая частицы тела волшебника при аппарации. Если попытаться аппарировать сквозь него, тебя попросту размажет тонким слоем, как брошенный о стену помидор.
-- Тогда почему мы спокойно проходим сквозь него?
-- Да потому, дубина, что ты большой, -- влепила подзатыльник Симусу Сьюзен Боунс. -- Гарри же обьяснила: все создания больше комара свободно проходят сквозь щит.
-- Ух, -- потер затылок Финниган. -- Так выходит, что внутри самого Хогвартса аппарировать можно?
-- Да, но я не советовала бы.
-- Почему?
-- Хотя бы потому, что ты не можешь знать, не стоит ли на том месте, куда ты собираешься, кто-то из студентов или преподавателей. Вот возьмешь, и аппарируешь ногой в миссис Норрис!
-- И что будет?
-- Срастешься с ней в месте соприкосновения -- это раз, и попадешь на вечную отработку к Филчу -- это два.
-- Замечательная лекция, -- пропищал сзади Флитвик. Ой, а я и не заметила его появления!
-- Десять баллов Хаффлпаффу. А теперь все в класс, сегодня мы проверим ваши успехи в одновременном использовании двух и более заклятий.
Нам нужно было наколдовать струйку воды из палочки, и одновременно сделать так, чтобы она исчезала, едва касаясь твердой поверхности. Симус от избытка впечатлений так взмахнул палочкой, что окатил Флитвика, как из брандспойта.
-- Нет нужды так размахивать, -- сердито пропищал профессор, высушивая себя. -- Сядьте и напишите пятьдесят раз: "Я колдун, а не бабуин с волшебной палочкой".
Симус виновато покраснел, а с интересом наблюдавшие за происшествием студенты покатились с хохоту.
После занятия я торопливо побежала к Дамблдору, попросив Симуса отнести мою сумку в гостиную Хаффлпаффа -- как назло, никого из моего факультета на глаза не попадалось. Впрочем, "мозгошмыги" традиционно знали пароли от всех гостиных, кроме рейвенкловской -- там статуя сфинкса на входе каждый раз задавала новую загадку.
Гаргульи снова безропотно пропустили меня, винтовая лестница вознесла в круглый кабинет. Сегодня Дамблдор был какой-то странный, слишком уж блестели его глаза, да и походка стала чересчур бодренькой для стошестнадцатилетнего, или сколько ему там. Может, в "Сладкое королевство" новый вид всевкусных драже завезли? Со вкусом ваксы?
-- Девочка моя, мне удалось напасть на след одного из крестражей!
Улет. Иди и уничтожь, что ли... Или я сама должна его доставать?
-- Я уже рассказывал тебе, дитя мое, что Том был склонен к символизму. Он превращал в крестражи предметы, обладающие собственной историей, и прятал их в места, которые считал недоступными для других волшебников. Он создавал вокруг себя ореол исключительности, избранности... И это очень помогло мне в поисках.
Ну да, ну да. Вот если бы мне понадобилось создать крестраж, я бы сделала его из ржавой консервной банки, и зарыла где-нибудь в саду. Реликвии -- это так банально! Если хотите стать Чорным властелином, бойтесь банальщины больше, чем толпы светоносных героев. Кстати, насчет крестражей...
-- Директор, а почему вы решили, что крестражей именно семь? Ведь в нумерологии число три обладает...
-- Мне удалось заполучить воспоминание человека, от которого Том узнал о крестражах, -- по-моему, Дамблдору не терпелось поговорить о каком-то конкретном, найденном им крестраже, но он не отказался просветить меня на интересующую меня тему. -- Если кратко: Том спрашивал, что случится, если отделить от своей души семь кусков.
-- Это ужасно, -- сказала я искренне. -- Делить душу на куски... Интересно, а те части души, что остаются в крестражах, они чувствуют что-нибудь?
-- Не знаю, Гарри. Зато знаю, где искать второй крестраж, -- улыбнулся Дамблдор. Не второй, вовсе не второй, а очень даже и четвертый. Но я вам этого не скажу.
-- Когда Том был еще совсем ребенком, приютских детей отправляли пожить в деревне месяц-другой. Там-то он и нашел место, где полюбил прятаться вдали ото всех. Мне посчастливилось найти детей, восптывавшихся вместе с Томом, и заполучить их воспоминания. Теперь я знаю, где спрятан крестраж. Пойдешь со мной?
А я-то вам зачем? Вот уж не было печали...
-- Да, конечно! -- подпрыгнула я от нетерпения, мысленно проклиная нездоровый энтузиазм директора. Помнится, незабвенный Локхарт с подобным энтузиазмом представлял нам пикси...
Дамблдор живенько вскочил и сунул мне в руки баночку с летучим порохом:
-- Сейчас мы отправимся в "Три метлы", а оттуда аппарируем. Ну, готова?
-- А профессора Снейпа предупредить? -- заикнулась я. -- У меня занятие...
-- Мы ненадолго, -- отмахнулся старикашка и шагнул в зеленое пламя, не оставляя мне выбора. Глянув на свою обувь, я выругалась, благо директор услышать уже не мог. Новенькие лодочки из мерцающего атласа(двадцать галлеонов за пару!), не предназначенные для ходьбы по улице! Я их сегодня и надела-то потому, что все занятия были в замке -- если мне нужно в теплицы, я обуваюсь попрактичней. И мантия на мне школьная, а за теплой бежать некогда... Чтоб ты провалился со своими затеями, маразматик старый!
Рассерженно плюнув, я бросила в камин щепотку порошка и назвала адрес.
Вынесло меня прямиком в спину дражайшему директору -- что, не догадался отойти? Зато от неожиданности хоть лимонной долькой подавился, и то радость. С чувством стукнув старика по спине кулаком, я осведомилась:
-- И куда теперь?
-- Ап-парируем, -- сдавленно прокашлял Дамблдор, цапнул меня за руку и вывел через черный ход на задний двор, попутно подмигнув Розмерте. И что сие значит? Есть еще порох в пороховницах, не все песок сыпется?
На улице было прохладненько. Хотя для марта в Шотландии -- даже тепло, я бы сказала. Но простыть в мои планы не входило, и я наскоро наложила согревающие чары. Дамблдор поежился и аппарировал, цепко держа мою руку, а я только взмолилась молча, чтобы это приключение закончилось как можно скорее.
Глава 8
Мы оказались на пустынном унылом берегу то ли моря, то ли океана. Вдали возвышались скалы, увенчанные одинокой сосенкой, порывистый ветер катил грязно-белые барашки волн к покрытому крупной галькой берегу.
-- Сюда привозили приютских детей, -- сказал Дамблдор. -- Там, за скалами, находится маленькая рыбацкая деревушка, в ней и жили сироты, дыша морским воздухом и любуясь волнами.
Было бы чем любоваться... да у меня от подобного пейзажа уже к вечеру депрессия бы началась. Бедные детки.
-- Нам туда, -- указал Дамблдор в сторону скал. Он бодро зашагал к скалам и спустя пару минут уже карабкался вверх, вынуждая меня следовать за ним. Мысленно ругая его во все заставки, я полезла вверх, цепляясь пальцами за мокрые камни и вбивая носки туфель в расщелины. О том, во что превратится моя обувь, я старалась не думать.
Наверху было еще гаже, чем внизу. Ветер норовил схватить за мантию и низвергнуть прямо в бурлящую пучину волн, скала оказалась усеянной трещинами, которые то и дело приходилось перепрыгивать.
Дамблдор подошел к самому краю и ткнул пальцем вниз:
-- Видишь?
-- Нет, -- честно ответила я. Если у старика дальнозоркость, я не виновата. Светлячок хмыкнул и просветил:
-- Там находится тоннель. Во время отлива он хорошо виден.
"Так какого лысого Мерлина мы делаем тут в прилив?!" -- мысленно завопила я. Но это же Дамблдор! У него совершенно непостижимый ход мыслей!
-- Нам нужно проплыть по тоннелю до пещеры, -- старикашка взял палочку в зубы, вдохнул поглубже и ласточкой сиганул с обрыва. Подивившись про себя оригинальности хода, я наложила на себя чары непромокаемости и воздушного пузыря, сунула палочку в кобуру и тоже прыгнула. Нет, если он все же захлебнется, став жертвой собственного склероза, я буду хохотать очень громко...
Под водой я едва различала серебристую мантию и развевающиеся волосы директора. Он плыл с приличной для его возраста скоростью, и я поспешила нагнать старикашку -- вдруг еще спасать придется?
Вплыв в тоннель, я стала хвататься за скользкие стены, помогая себе продвигаться вперед, и довольно скоро вынырнула в огромной пещере, освещаемой одиноким даблдорским Люмосом. Старик выглядел неважно -- сухой, правда, но дышал Дамблдор тяжело и то и дело кашлял. Увидев мой воздушный пузырь, он на секундочку выпучил глаза, но в следующий момент справился с собой и сказал:
-- Да, это то самое место.
-- Какое?
-- Место, где Волдеморт спрятал один из крестражей. Видишь ли, это место имело для него особое значение. Маленький Том любил водить сюда неугодных ему сверстников и пугать, показывая небольшие магические фокусы -- он в то время искренне полагал себя исключительным. Гораздо позже, оказавшись в Хогвартсе, он испытал жуткое разочарование, и приложил все усилия к тому, чтобы действительно стать исключительным.
-- Обрести власть над смертью, -- кивнула я. Ну да, типичное поведение и психология недолюбленного ребенка: нужно показать, что он лучше, и тогда кто-нибудь обязательно полюбит и заберет из ненавистного приюта.
-- Здесь совершалось волшебство, -- крючковатый нос старика словно принюхивался, хотя лично я никакого особенного запаха не ощущала. Йодистый запах водорослей, соли и немного тины -- ничего больше.
Он подошел к стене, на вид совершенно неотличимой от остальных, и стал ощупывать ее, бормоча под нос слова заклятья. Я узнала заклинание, позволяющее обнаружить скрытый проход или дверь. Направив палочку на чем-то полюбившийся ему кусок стены, Дамблдор послал в нее луч белого цвета, и тот на мгновение обрисовал тонкой светящейся чертой контур арочного проема. Ну, давай, открывай теперь, или ты не догадываешься, чем запечатал ее Риддл?
Дамблдор молча резанул себя палочкой по ладони и прижал окровавленную руку к камню. Вот умница, все правильно: чем еще мог запереть дверь помешанный на бессмертии темный маг? Только кровью. И сделано это было для того, чтобы ослабить нечаянно забредшего сюда волшебника, претендующего на чужое добро.
Арка снова замерцала и камни внутри контура растворились в воздухе, открывая проход. Джентльменски жестом Дамблдор предложил мне войти первой. Да три "ха-ха" два раза! Это что, машинальный жест: пропустить даму вперед в клетку ко льву? Я изобразила замешательство, и директор, словно опомнившись, шагнул в проем сам.
Мы стояли в огромной пещере со слабо фосфоресцирующими стенами, покрытыми, как стены пещер под Хогвартсом, светящимися лишайниками. Посреди пещеры раскинулось озеро с такой непроглядно-черной водой, что я ни за какие коврижки не рискнула бы нырнуть в него. В центре озера был крохотный островок с чем-то напоминающим грибоподобный каменный столик, на котором стояла похожая на Омут памяти широкая чаша.
-- Не касайся воды, -- предупредил меня Дамблдор.
Вообще-то и не собиралась. Увязая в песчаном полу каблуками, я двинулась вслед за директором вдоль берега озера. Он напряженно вглядывался в воду, пока не издал торжествующий возглас:
-- Вот и она!
Наклонившись, Дамблдор потянул за невидимую веревку, и на поверхность всплыла утлая лодчонка, бока которой густо облепили ракушки. Дамблдор шагнул прямо в нее, и я последовала за ним, опасливо подобрав полы мантии. Лодчонка немедленно отчалила, без нашей помощи плывя к островку, и спустя две минуты уже ткнулась носом в берег.
-- Там крестраж? -- зачарованно спросила я, пытаясь разглядеть хоть что-то на дне чаши, наполненной смутно знакомым зеленоватым зельем.
-- Именно, -- торжествующе провозгласил Дамблдор и произнес осушающее заклятье. Ничего не произошло. Тогда он попытался наклонить чашу, но она словно приросла к столику, а, может, и вообще изначально являла собой одно целое с ним. Старик уже немного раздраженно поднес к поверхности воды руку, но, казалось, в дюйме от поверхности его пальцы наткнулись на невидимую преграду. Тогда он наколдовал стакан и попробовал зачерпнуть немного зелья -- и это ему удалось. Правда, выливаться из стакана жидкость не хотела ни в какую.
-- Очевидно, зелье предназначено для питья, решил Дамблдор. -- Твое здоровье! -- и решительно выхлебал первый стаканчик.
Понаблюдав за тем, как его плющит и таращит, я громко вздохнула, трансфигурировала из пуговицы шумовку и попросту пошарила ею на донышке чаши. Дамблдор с выпученными от удивления глазами наблюдал за моими манипуляциями. Подцепив что-то твердое, я потянула ручку шумовки на себя и в следующую секунду торжествующе опустила на подставленный платок обгорелое нечто, ранее бывшее медальоном Слизерина.
-- По-моему, кто-то постарался до нас, -- констатировала я.
-- Открой его, -- попросил Дамблдор. Попытавшись подцепить пальцами крышку и ощупав медальон на предмет скрытых пружин, я наконец прибегла к последнему средству -- прошипела на парселтанге "Откройся". Клочок пергамента выпал из медальона, и я машинально его поймала в футе от земли.
-- "Темному Лорду," -- начала читать я. -- " Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я нашел крестраж и уничтожил его Адским пламенем. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.
Р.А.Б."
-- Ну вот, -- пожала я плечами. -- Кто-то сумел добраться до крестража и уничтожить его, облегчив нам жизнь. Это же здорово, правда? -- невинно похлопав глазками, я уставилась на старика. Тот молча указал мне в сторону лодчонки.
Оказавшись на берегу, я с наслаждением вдохнула свежий воздух и в следующую секунду шепотом ругнулась -- правой туфли как не бывало, подошву ноги больно кололи камешки. Видно, утонула где-то по пути. Да, неблагодарное это дело - крестражи искать, затратное... Сбросив заодно и левую туфельку, я уцепилась за локоть Дамблдора и секунду спустя уже стояла на заднем дворе "Трех метел". Старик выглядел совсем плохо, и я невольно подумала, что, выпей Дамблдор все зелье, в школу я доставила бы хладный труп. Если, конечно, он вообще не расщепился бы к мерлиновой бабушке на мельчайшие кусочки.
-- Нам нужно срочно найти профессора Снейпа, -- бросила я на ходу. -- Вы можете идти?
Вместо ответа директор беспомощно опустился на скамейку и вытянул дрожащие ноги.
-- Ладно, допустим, -- пробормотала я и скомандовала:
-- Акцио, метла Розмерты!
Древний одр, именуемый метлой, был из породы первых "Чистометов". Его давно следовало продать музею, но Розмерта хранила метлу за стойкой, не иначе, из сентиментальных побуждений. Память о прабабушке, или нечто в этом роде...
Усадив впереди себя старика, я с трудом заставила метлу оторваться от земли. Вне всяких сомнений, лететь самостоятельно Дамблдор сейчас не мог.
Взлетев выше деревьев, я с трудом подавила недоуменный возглас: над Астрономической башней зеленела Черная Метка. Вот, кстати, интересно: почему метка черная, если на самом деле она зеленая? Что за глупые мысли лезут мне в голову, когда мои друзья-любимые в опасности?
Пронесшись над зубчатой оградой верхней площадки, я легко спрыгнула на холодный камень. Дамблдор кулем свалился следом. Накинув на него мантию-невидимку(еще убьет кто-то по чистой случайности, вот пичалька-то будет!), я поспешила спуститься вниз, откуда доносились невнятные выкрики и грохот.
Триста сорок восемь ступенек ведут на смотровую площадку Астрономической башни. Когда лезешь туда под покровом ночи, чтобы вволю нацеловаться под звездным небом, их и есть триста сорок восемь. А когда бежишь вниз, надеясь успеть пустить парочку заклятий в напавших на школу Пожирателей, их вдруг становится вдвое больше.
Едва не сломав себе ноги, я слетела в полутемный коридор и сразу же наткнулась на кого-то высокого, в черном плаще, но явно не папу и не Сириуса.
-- Сектумсемпра! -- заорала я, выбросив в его сторону правую руку. Кстати, когда колдуешь с помощью руки, направляя в сторону противника раскрытую ладонь, порезов от Сектумсемпры впятеро больше. Но это так, к сведению.
Пожиратель забулькал перерезанным горлом и упал на пол лицом вверх. Маска слетела, и я узнала человека, виденного однажды в Омуте памяти -- это он наряду с Беллатрикс и Краучем обвинялся в применении заклятья "Крициатус" к Лонгботтомам.
Мимолетно порадовавшись, я понеслась дальше, легко вписываясь в крутые повороты. Навстречу мне попались два перепуганных рейвенкловца, и я на бегу втолкнула их в стенную нишу за доспехами, приказав:
-- Сидеть тихо!
Дальше я с разбегу промчалась рямо по луже крови, чудом не поскользнувшись, и, резко затормозив, вернулась обратно -- мне показалось, что я увидела рыжие волосы. Джинни? Нет, не Джинни, какая-то маленькая хаффлпаффка, кажется, второй курс. Пощупав пульс, я уверилась, что девочка жива и наспех произнесла заживляющее заклятье.
-- Эннервейт!
Малышка застонала и попыталась сесть, протягивая ко мне ручонки.
-- Гарри, -- узнала она меня. Пошарив по карманам(после случая с Роном я никогда не ходила без пары десятков пузырьков с зельями, а уж универсальное противоядие вообще носила в уменьшенном виде на цепочке), я вытащила кроветворное и укрепляющее, порадовавшись, что не потратила последнее на Дамблдора. Элли нужнее... Ее ведь Элли зовут?
-- Пей, малышка, уже все хорошо.
Девочка покорно выпила все и я на руках перенесла ее в пустой класс.
-- Когда все закончится, я за тобой приду.
Так, кого бы мне еще спасти? Бежим дальше, видим МакГоннагал, резво скачущую напротив Пожирателя, и успевающую бросаться в него заклятьями. Не знала, что она так умеет...
-- Петрификус Тоталус!
-- Спасибо, мисс Снейп.
-- Обращайтесь, -- пропыхтела я, заворачивая за угол. А там, в галерее, целое побоище. Северус и Сириус отбиваются от трех противников, Луна и Блейз вдвоем силятся одолеть Беллатрикс, бравые авроры, охранявшие Хогвартс, загоняют своих оппонентов в уголок. Ба, и Флитвик тут -- и как мастерски орудует палочкой, значит, слухи не врут, и в молодости он действительно был большим забиякой и превосходным дуэлянтом. Хотя, если подумать, он -- полугоблин, а гоблины вообще существа кровожадные, недаром мы об их восстаниях целых пять лет у Биннса слушали.
Не успела я и оглядеться, как все было кончено. Беллатрикс с утробным хохотом сиганула в окошко, кинув напоследок в Блейза что-то мерзкого бурого цвета, остальные Пожиратели были оглушены или убиты.
-- Гарри! -- кинулись ко мне Сириус и папа. -- Ты в порядке?
-- В полном, -- отмахнулась я. -- Какого черта тут случилось? Луна!
Лавгуд склонилась над упавшим Блейзом и тормошила его, все больше бледнея.
Северус мигом подскочил к нему и провел палочкой.
-- Он мертв, мисс Лавгуд.
Я молча подняла плачущую Луну на ноги, пошарила в кармане и напоила зельем сна-без-снов. Ничего лучше мне в голову не пришло.
Сириус так же молча подхватил девочку на руки и понес по направлению к башне Рейвенкло.
-- Они напали внезапно, просто появились из какой-то комнаты в школе, и стали прорываться к кабинету Дамблдора... Кстати, где он? -- поинтересовался папа.
-- Валяется на Астрономической башне. Выпил какое-то вызывающее галлюцинации зелье и мне пришлось транспортировать его в Хогвартс. Услышала шум драки и решила пока оставить там, чтобы никто не убил мимоходом.
-- Нужно забрать его оттуда.
Папа направился к башне, попутно продолжа рассказ:
-- Авроры сумели оглушить двух, когда вдруг навстречу им с ужина стали идти ученики. Пожиратели ранили некоторых из них, но нам удалось заманить их в эту галерею. Остальные преподаватели и старосты повели детей прятаться.
-- Я убила Лестранжа, -- сказала я, когда мы оказались перед его трупом. Папа только кивнул молча и перешагнул тело.
-- Где Невилл и остальные?
-- С Невиллом и Драко все в порядке, их не оказалось в первых рядах. Это же было у башни Рейвенкло.
Я заметила оговорку.
-- А с кем не все в порядке? С кем? -- я резко остановилась посреди лестницы, загородив проход. Северус отвел глаза:
-- Мисс Грейнджер в суматохе столкнули с лестницы.
-- Но она ведь поправится, -- нахмурилась я.
-- Она разбилась насмерть, -- глухо промолвил папа и я с коротким вздохом вбила кулак в стену.
-- Ну почему?! Почему дороге мне люди умирают?! И так нелепо, так по-дурацки...
Он молча притянул меня к себе и погладил по спине:
-- Это жизнь, ребенок. Во время войны многие умирают, и ты не можешь спасти их всех. Ты можешь попытаться -- но ты ведь не всесильна.
-- А что тогда я могу?
-- Зато ты можешь отомстить.
-- Говорят, месть ничего не дает, -- всхлипнула я. -- Не возвращает мертвых.
-- Как это -- ничего? А чувство удовлетворения? -- возмутился папа. -- Только мстить надо быстро, не культивируя в себе злобу и ненависть -- вот это действительно разрушает душу.
-- Спасибо.
Я наконец оторвалась от отцовской мантии и была готова идти дальше. Я подумаю об этом после, а пока еще есть дела, которые нужно сделать немедленно.
Например, подлатать старикашку и забрать Элли из пустого класса.
-- Между прочим, почему ты босиком? -- обратил внимание папа. Я глянула на свои ноги в подранных грязных колготках и трансфигурировала из разодранного надвое платка пару тапок. Сойдет...
Глава 9
Казалось, у меня дежавю -- воющая от горя мать, постаревший разом на десяток лет отец... Грейнджеры прибыли в Хогвартс на следующий день после нападения, через камин Дамблдора, и нам с Асторией, как ближайшим подругам, выпала сомнительная честь и удовольствие собрать вещи Гермионы и упаковать их. Пара капель успокоительного и полстакана огневиски творят чудеса -- вскоре Грейнджеры были в состоянии адекватно воспринимать действительность.
-- Как это случилось? -- спросила ее мать. Ответила я, одновременно укладывая в сундук аккуратно сложенную мантию.
-- Вы ведь видели наши лестницы. Они двигаются, и порой сложно удержаться, особенно если спешишь и передвигаешься бегом.
-- Это был несчастный случай, так сказал нам директор, -- прижал к глазам платок мистер Грейнджер.
-- Да, -- я не стала говорить о нападении на школу и панике. -- В случившемся нет ничьей вины -- только глупая случайность.
-- Я всегда говорила ей, что не нужно так носиться по лестницам, -- всхлипнула миссис Грейнджер. -- Помнишь, как летом она сломала ногу?
Ее муж только молча кивнул. Я оставила сундук и подошла к сидящей на кровати женщине. Присела рядом, взяла ее руки в свои:
-- Миссис Грейнджер, все очень любили Гермиону. Она успевала не только отлично учиться, но и помогать другим, и нам очень ее не хватает. Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что ее нет -- Герми была моей ближайшей подругой, я знала ее шесть лет. Я не представляю, что вы чувствуете сейчас, но пожалуйста, перестаньте себя казнить. Вы ни в чем не виноваты. И постарайтесь поменьше плакать -- ребенок будет плохо спать.
-- Какой ребенок? -- непонимающе глянула на меня Джин. Я удивилась:
-- А вы не знали? Вы беременны, скоро месяц.
Мистер Грейнджер ошеломленно уставился на жену:
-- Джинни?
Та покачала головой:
-- Гарриэт, откуда вы знаете?
-- Я же ведьма, -- пожала я плечами. -- Я вижу.
На самом деле я уловила особый запах, так начинают пахнуть все беременные. Рита, одна семикурсница из Гриффиндора -- наверное, какой-то гормон или как там его, я не сильна в маггловской науке.*
Джин недоверчиво спросила:
-- Правда?
-- Правда. Можете заглянуть к нашей медиведьме, или проверитесь в своей клинике, но я уверена на сто процентов.
Лицо Джин стало медленно разглаживаться, даже, я бы сказала, повеселело.
-- Вы верите в реинкарнацию? -- спросила я. -- Кто знает, вдруг душа Гермионы вернется в этом ребенке.
-- Да, вы правы. Надеюсь, это девочка, -- прошептала Джин, и с нежностью положила руку на еще плоский живот.
Мы дособирали вещи и проводили Грейнджеров в холл, где уже ждал Флитвик и МакГоннагал. Многие ученики пришли проститься с Гермионой, и миссис Грейнджер снова заплакала, видя, что ее дочь действительно будут помнить.
-- Пора, -- Флитвик левитировал гроб, направляясь к выходу, но я остановила его:
-- Миссис Грейнджер нельзя аппарировать, она ждет ребенка. Каминная сеть.
-- Да, разумеется, -- МакГоннагал отвела женщину к себе в кабинет, а мистер Грейнджер, подхватив сундук, направился за Флитвиком.
Я немедленно стала спускаться в слизеринские подвали -- в этот момент там собирали вещи Блейза, а папа беседовал с его матерью. Удивительная жещина, кстати: семь раз выходила замуж, но единственным мужчиной, которого она на самом деле любила, был ее сын. Яркая, экзотическая красотка с чуть раскосыми синими глазами и черными волосами, она отдаленно напоминала мне Сириуса, и я ничуть не удивилась, узнав, что она его четвепоюродная сестра или что-то в этом духе. Семейное древо Блэков большое и раскидистое, кого только не найдешь в густой листве... Даже Крэббы и Гойлы каким-то боком родня Блэкам, так что можно говорить, что все полу- или чистокровные маги в какой-то степени родственники по Блэкам. Одни мы с папой, как белые вороны -- Принцы с Блэками не породнились ни разу.
Белвина Гамп(отец Блейза был то ли третьим, то ли чевертым мужем неунывающей вдовы) в сотый раз переспрашивала, как именно погиб ее сын. Папа в сотый раз отвечал, а я, увидев такую картину, предложила:
-- Я видела, как это случилось. Могу отдать вам воспоминание, миссис Гамп.
Наколдовав хрустальный флакончик, я поместила в него серебристую нить, и отдала блейзовой матери. Та сухо поблагодарила и наконец ушла, а Северус обессиленно откинулся на спинку кресла.
-- Вы хоть нашли то, что искали? -- вчера мы не успели побеседовать, до утра выхаживая Дамблдора и успокаивая перепуганных студентов. Я лично переходила от спальни к спальне, и твердила, как заведенная: "На нас напали, но авроры схватили всех Пожирателей, и теперь нам ничего не грозит, точно-точно, честно-честно".
-- Нашли. Только его успел уничтожить кто-то до нас. Еще и послание для Риддла оставил, мол, так и так, не обессудь, разгадал я твою тайну, уничтожил крестраж и надеюсь, что ты однажды останешься без этих своих хитрожопых штукенций наедине с большим и страшным колдуном. Короче, голым на морозе.
-- Гарри, -- поморщился от моего тона и выражений папа. Я молча пдошла к шкафу и нашла флакончик с успокоительным, глотнула полпузырька:
-- Прости, я сейчас не в себе. Столько всего свалилось, и эти смерти... За полгода уже пять. Боюсь подумать, что будет завтра.
-- То же, что и вчера, ребенок. Жизнь, во всех ее проявлениях.
Я сдавленно застонала. Жизнь, чтоб ее...
А мне еще Краму письмо писать. Да будь оно все проклято!
-- Паркинсон починила Исчезательный шкаф.
-- Это еще что за зверь? -- спросила я Асторию, накалывая на вилку кусок бифштекса. Мой СЧЕТ к этой вертлявой сучонке рос, и я собиралась в скором времени заставить Персефону по нему платить.
-- Парный артефакт. Два шкафа, соединенных магией, входишь в один -- появляешься в другом. Хогвартский стоял сломанным в Выручай-комнате. Она может становиться местом для хранения ненужных или испорченных предметов.
Астория здорово изменилась после того, как Драко все ей рассказал. Стала намного увереннее и взрослее, даже ландышевая ее хрупкость куда-то пропала. Не совсем, конечно, но все же...
Почему-то эти изменения меня вовсе не радовали, даже наоборот. Асти всегда была бля меня воздушной феей, которую следует оберегать и защищать, и казалось несправедливым, что ей пришлось столкнуться с грубой реальностью. Примерно так же я чувствовала себя, глядя на Нарциссу с красными от слез глазами, приходившую умолять меня помочь ее сыну.
-- Драко, как только узнал об этом, так сразу разломал хогвартский шкаф в щепочки и сжег. Я ни разу не видела его таким, -- покачала головой Асти. -- Я не знаю, чем ему помочь.
-- Просто будь рядом, -- пожала я плечами. -- Когда Невилл рядом, мне это очень помогает.
Мы с Асторией сидели на кухне -- ни ей, ни мне отчего-то не спалось. Встретив рейвенкловку в Большом зале, я предложила пойти в гости к домовикам, заодно и позавтракать. Ушастые были рады нашему появлению, живенько налили по чашке чернющего кофе, которого за столом не подавали, и поставили перед Асти тосты и джем, а передо мной большой бифштекс с картошкой.
-- Он не любит меня так, как ты любишь Невилла, -- покачала головой Астория. Я вопросительно глянула в ее светлые глаза.
-- Невилл для тебя -- один из трех китов, на котором держится твой мир. Он, профессор Снейп и профессор Блэк -- вот самые дорогие и родные для тебя люди, -- пояснила рейвенкловка. -- Три столпа. Убери один из них -- и ты закачаешься, как камень над пропастью.
Я задумалась и медлено кивнула: да, это так, именно эти три человека стали для меня тем, что я звала семьей. Были и другие: Ремус, погибшие Гермиона и Рон, Августа, близнецы Уизли, и так далее, но эти уже входили в список друзей.
-- У Драко тоже есть три столпа, -- вздохнула Астория. -- Его родители и профессор Снейп. Я же для него всегда была другом, навязанной невестой, которую он никогда не выбрал бы по своей воле.
-- Чушь, -- заявила я. -- Драко любит тебя.
-- Как друга, -- упрямо мотнула головой Астория. -- Да, он собирается на мне жениться, и станет честно исполнять супружеские обязанности, но в нем нет и тени того чувства, с которым лорд Малфой смотрит на свою жену.
-- Их брак тоже был договорным, -- припомнила я. -- Видимо, чувства пришли со временем.
-- Не думаю, что он меня полюбит. Драко может испытывать ко мне дружеское расположение, благодарность, страсть -- но не любовь, -- гнула свое Астория. -- Его сердце уже кем-то занято, но он слишком хорошо скрывается, чтобы я поняла, кем. А в легиллеменции я не сильна, -- вымученно усмехнулась девушка. Я раздраженно бросила вилку.
-- Не пори чепухи, Асти! Драко тебя любит, и точка. И скажи мне на милость, зачем тебе понадобилось имя его предполагаемой возлюбленной?
-- Я знала бы, чего мне не хватает, и попыталась бы измениться.
Я даже плюнула со зла. Нет, я, конечно, могла бы сказать, чего ей не хватает -- шрама на лбу, так его разэтак...
-- Еще скажи, волосы перекрасила бы, лицо подправила... Глупости это, Асти. Вот мой папа: он до сих пор любит маму, но в то же время ни для кого не секрет, что он встречается с Тонкс. И Тонкс не меняет цвет волос на рыжий, не переквалифицируется на колдомедика -- а моя мама училась именно на колдомедика, чтобы ты знала! -- и не готовит папе завтраки. Она носит фиолетовую шевелюру, ловит преступников и бьет тарелки, но папа любит ее -- хоть она совершенно непохожа на маму.
Любовь бывает разная. И в одном сердце, особенно в сердце мужчины, может умещаться несколько разнообразных любовей. Другое дело, если ты эгоистично желаешь быть одной-единственной -- но тут уже я тебе ничего не смогу посоветовать. Могу только утешить: магический брак не предоставляет возможностей для измены.
Асти глядела на меня, как на святую. И сделала неожиданные выводы:
-- Ты так говоришь, будто на по собственному опыту знаешь.
-- Ну, знаю, -- буркнула я.
-- Значит, ты любишь двоих? Или даже троих? -- загорелись весельем ее глаза. -- А кого еще, кроме Невилла?
Я не могла сказать ей правду. Оставалось только солгать, и я произнесла, честно глядя в голубые глаза Асти:
-- Седрика Диггори. Он очень красив, но я скорее восхищаюсь им как произведением искусства. Вот и Драко наверняка просто восхищается кем-то издали, не рассматривая всерьез возможности связать с ней свою судьбу.
Она просияла и, чмокнув меня в щеку, убежала, а я осталась сидеть, ковыряясь в тарелке.
Сама того не подозревая, Асти подняла из глубины моего сознания то, что я силилась затолкать как можно глубже.
Я все еще любила Драко.
Как несбыточную мечту.
Как память об ушедшем детстве.
Как, черт возьми, мужчину, от которого у меня мурашки по коже.
Я выскочила из кухни, как ошпаренная, и влетела в гостиную.
-- Гарри! -- окликнул меня Невилл, уже сидящий в нашем кресле. -- Ты уже проснулась? Я думал...
-- Да, -- пересекла я комнату и порывисто обняла своего нареченного. Честно ли -- думать об одном, а переносить чувства на другого? Начхать.
-- Что ты... -- я бесцеремонно уселась к Невиллу на коленки и вовлекла его в длинный страстный поцелуй.
-- Гарри, стоп, -- с некоторым трудом отстранился он, глядя на меня расфокусировавшимся взглядом.
-- У-у-у, это было горячо, -- присвистнул Макмиллан, спускаясь от мальчишечьих спален. Невилл жарко покраснел, я же, наклонившись, прошептала ему на ухо:
-- Сегодня после отбоя в Выручай-комнате.
Таинственный Р. А. Б. оказался братом Сириуса.
Регулус Арктурус Блэк.
Будучи Пожирателем, одним из ближнего круга, Регулус пронюхал о крестражах, и сумел уничтожить один из них, разочаровавшись в своем лидере. Да и кто бы не разочаровался в таком безумце? Сириус допросил Кикимера с пристрастием, и тот сознался, что когда-то Риддл одалживал его у Регулуса, привел в страшную пещеру с плавающими в озере мертвецами(вот что там скрывалось -- инфери! Хорошо, что мы с ними не столкнулись.), и заставил пить ужасное зелье, от которого у домовика начались жуткие видения. А потом "хозяин Регулус" заставил Кикимера провести его в ту самую пещеру, и, выпив зелье, приказал домовику возвращаться домой. Затем он, очевидно, поджег медальон на дне чаши Адским огнем, вложил внутрь записку и был убит инфери. Не самая легкая смерть. Хотя, возможно, он еще сумел пустить себе в висок Аваду. Странный способ закончить жизнь -- я бы на его месте нашла с дюжину других вариантов освободиться от власти змеемордого. Но, видимо, Блэк -- птица гордая, сбежать ему семейный кодекс чести запрещает... Да, у Блэков есть такой кодекс, толстая книга в кожаной обложке, написанная выцветшими чернилами. Без малого две тысячи страниц, регламент на все случаи жизни: на ком жениться, как называть детей, в какой позе спать... Сириус обожает делать из ее страниц самолетики -- все равно они отрастают заново. Надо бы мадам Пинс подсказать такие чары, а то она вечно стонет, что студенты растерзали на шпаргалки очередную книгу.
Папа доработал противоядие. Испытания на мышах и домовиках(шучу, шучу!) прошли удачно, так что в ближайшее время будет уничтожен еще один крестраж, а я, вполне вероятно, избавлюсь от своего шрама, коий постоянно прикрываю густой челкой, ибо нефиг пялиться.
Невилл после Выручай-комнаты то и дело мечтательно уплывает за пределы разума, даже на любимой гербалогии слушает вполуха и норовит погладить то меня, то ядовитую тентакулу. Смешной.
А Паркинсон пока выплачивает мне проценты -- загремела в Больничное крыло с чесучим фурункулезом. Месть не ахти какая, лично я бы предпочла переломать ей все кости по одной, да так и оставить(Сириус на Рождество подарил мне занимательную книжицу -- "Как выжать сок из мандарина, или триста ртидцать три китайских пыточных проклятия"** Хотя, я полагаю, мне хватило бы собственной фантазии и режущего заклинания.). Тешу себя тем, что мопсячье лицоПаркинсон пострадает еще больше -- фурункулы расчесывать нельзя во избежание образования невыводимых шрамов, а зуд невыносимый. Вообще, я собиралась обезвредить ее еще в начале семестра, уложив в Больничное крыло эдак на полгода, но хитрая девка нигде без пары телохранителей не появлялась, а позволить себе удовольствие расправиться заодно и с ее псами я не могла. Начнутся разбирательства, поднимется вонь, и я лишусь свободы действий.
Крэбб и Гойл, с начала лета мучимые выбором: семья или друзья, отдали наконец предпочтение последним. Папаши-Пожиратели пока не были осведомлены, но я видела мрачную решимость в глазах парней, и знала, что они в решающий момент будут на нашей стороне.
Я чувствовала повисшую в воздухе опасность, становясь все более уверенной в том, что все решится еще до конца третьего семестра. Остался всего один крестраж; Риддл, чем бы он ни был занят, явно назначил на конец мая нечто грандиозное -- и желает к тому времени обезвредить Дамблдора. Нынешнее проникновение в школу -- это так, разведка боем. Теперь он наверняка осведомлен обо всех защитных заклинаниях -- сириусова кузина Беллатрикс постаралась. Знает, что защита не полная, знает, что держится она на одном-единственном человеке, и может сделать соответствующие выводы. С помощью ли Паркинсон, или без нее, но Дамблдор -- не жилец. И его труп даже не успеет остыть, как Риддл нападет на школу.
И всем нам мало не покажется.
* Предполагается, что оборотневый нос Гарриэт учуял ХГЧ -- хорионический гонадотропин человека, гормон, выделяемый эмбрионом. Аптечные тесты на беременность реагируют именно на него. Кажись, со второй недели:)
** Изобретение не мое, нагло своровано у Svengaly, за что прошу прощения и взамен рекламириую фики "Стакан воды" и "Вода в стакане" - супер, просто супер!
Глава 10
Зелье было похоже на газированную воду: прозрачное, шипучее и лишенное запаха. Опыт проводили в папиной лаборатории, из наблюдателей присутствовали Сириус, Северус и Невилл, а Тонкс караулила дверь, чтобы никто не забрел ненароком. Можно было и заклинанием запереть, но мне что-то не хотелось пугать ее видом своего корчащегося от боли тела -- а такое тоже могло случиться. Кто знает, что чувствует живой крестраж, когда убивают заключенную в него часть души?
Итак, перед нами стояла задача: найти в моих мозгах частицу Риддла, изолировать ее и направить под удар василискового яда. Как это сделать, мы слабо представляли, но другого варианта не было: извлечь иным способом кусочек души мог лишь создатель крестража, а Риддл вряд ли оказал бы нам такую любезность. Был еще один способ -- подставиться под его Аваду второй раз в жизни, чтобы большая часть души убила меньшую, но предсказать последствия не мог никто. Может, я встала бы, отряхнулась и пошла дальше, а Риддл остался бы лежать трупом. Может, наоборот -- он выжил, а я -- нет, и осколок риддловой души остался единоличным хозяином моего тела. Тогда, с моими-то силой и способностями, мы получим двух Темных лордов -- и миру придет каюк, ибо ни один из них не будет полноценным и вменяемым. А могли вообще погибнуть мы оба, но это будет пиррова победа, согласитьесь...
Яд же был предпочтительней -- даже в случае неудачи часть души Риддла попросту останется во мне, а сама я буду немедленно напоена противоядием.
План был таков: папа с помощью легиллеменции найдет во мне Риддла, а я в это время буду сидеть тихо-тихо, сжавшись в крошечный комочек, на дальних задворках разума, и безропотно позволю Тому одолжить мое тело. Тогда Северус наложит на него Империус и заставит выпить яду -- а после вольет в бездыханное тело противоядие. Невилл и Сириус должны были проследить за тем, чтобы я-Риддл не успел сделать ничего с папой, а сам папа по неосторожности не капнул себе на пальцы яду -- и, в случае казуса, немедленно дать противоядие и ему тоже.
-- Ну, не будем тянуть, -- я уселась в кресло и постаралась расслабиться, пока меня связывали с помощью Инкарцеро. Петрификус тоталус тут не подходил -- он сковывал все мыщцы, а мне еще предстояло глотать.
-- Легиллеменс! -- произнес папа, направляя на меня палочку, и я постаралась облегчить ему задачу, раскрыв свой разум нараспашку, но не обрушивая на него каскада из мыслей, воспоминаний и знаний. Если можно так выразиться, папа скомкал все, что было нажито непосильным умственным трудом за последние пятнадцать лет, и оставил только события и память до первого ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Мне немедленно захотелось на ручки и яблочного соку. Тогда папа так же аккуратно отделил мое сознание до тридцать первого октября того же года, и я провалилась в пустоту. Сока уже не хотелось, но на ручках посидеть я бы не отказалась -- в пустоте было темно и неуютно. Чтобы не запаниковать, я повторяла про себя рецепт Феликс Фелициса -- надо было нам перед экспериментом напоить им всех участников. Интересно, куда папа определил потом котелок с зельем? А с любовным зельем? Хо-хо, Паркинсон в объятиях Филча будет смотреться феерично! А Дамблдор с Трелони? А МакГоннагал с моим Косолапсусом? А...
Додумать я не успела. Свет резко ударил по глазам, и я поспешно зажмурилась. Открыв левый глаз едва наполовину, я поинтересовалась:
-- Уже все? Так быстро?
-- Быстро? Ты почти два часа в себя не приходила, -- сдавленным голосом просипел Невилл. Я поняла, что уже не сижу, а лежу, на трансфигурированном из кресла диванчике, а на полу возле меня сидит Невилл и держит мою руку, как утопающий -- брошенную ему веревку.
-- Где остальные?
-- Ругаются, -- неопределенно махнул рукой в сторону двери Невилл. -- Профессор Блэк вопил, что профессор Снейп убил собственную дочь, а профессор Снейп назвал его идиотом, не могущим отличить спящего человека от мертвого.
-- Значит, все получилось? -- спросила я. Вместо ответа Невилл наколдовал мне зеркало, и я послушно в него посмотрелась: шрам исчез, как не бывало.
-- Ух, здорово! Только придется накладывать иллюзию, иначе узнавать перестанут, -- улыбнулась я. Отдав зеркало Невиллу, я начала вставать:
-- Ладно, идем, обрадуем профессоров, пока они там до дуэли не доругались.
Едва я переступила порог папиного кабинета, Сириус заломил руки и патетично воскликнул:
-- Гарри!
Нет, у него, конечно, и в мыслях не было смешить меня, но эффект вышел именно таким. Северус тоже усмехнулся, и крестный немедленно вызверился:
-- Чего ржешь, Нюнчик? Рад, что в Азкабан не загремишь?
Папа не удостоил его ответом.
Глава 11
Нужно было что-то делать с крестражем, спрятанным в сейфе Лестранжей. Я очень надеялась на Нарциссу, но как крайний вариант уже обдумывала даже проникновение в банк под личиной Беллатрикс, благо у меня где-то ее палочка валялась. Впрочем, на дворе был март, и у меня оставалось еще два с половиной месяца до того, как назначенный Риддлом для Драко срок истечет и нужно будет предпринимать явные и решительные действия. На ближайшие выходные у меня была назначена встреча с леди Малфой в Хогсмиде, и заодно я собиралась повидать Ремуса -- он занимался обучением оборотней Маркуса. Альфа стаи Запретного леса прислал мне письмо еще в начале сентября, и согласился на сделку: мой представитель учит их контролировать звериную сущность, а они по первому требованию предоставляют нам боеспособный отряд для защиты или сражения. Ремус был не в восторге от необходимости жить в стае, но он слишком хорошо понимал, что я сама не могу обучать волков. Если бы я не была столь заметной личностью, и была в состоянии отсутствовать в Хогвартсе хотя бы по два-три часа ежедневно... Но я все постоянно была на виду, да и свободного времени у меня было ровно столько, чтобы сделать домашние задания и перебрситься парой слов с друзьями-родными.
Вспоминая безвозвратно ушедшие туфли, я зашнуровала полусапжки из драконьей кожи(вот не стану больше носить непрактичную обувь, этому Дамблдору не знаешь, что взбредет в голову в следующую секунду!) и, подхватив сумку, вышла из спальни. Хорошо быть старостой: у меня уже второй год своя комната, пусть маленькая, но совершенно отдельная ото всех. Я могу хоть на голове ходить, и никто не скажет, что пора спать.
Внизу у самых ступенек уже маячил Невилл -- видимо, ему не терпелось поздороваться, а чары не позволяли подняться. Лестница, ведущая в спальни девочек, была заколдована, и мгновенно превращалась в лед, стоило лишь особи мужеского полу ступить на нее. Что интересно, коты ходили свободно... Надо будет уточнить, что за чары. Да, хоть старостам и доверяли, но не настолько, чтобы позволить жить совсем уж отдельно -- если за обычными студентками присматривали соседки, то за старостами -- заколдованная лестница.
-- Я знаю, как нам его достать! -- выпалил Невилл.
-- Кого? -- полюбопытствовала я, легкомысленно съезжая по перилу прямо в объятия нареченного. Он подхватил меня на руки и легонько покружил:
-- Крестраж, который лежит в сейфе Лестранжей. Мы будем шантажировать гоблинов!
От неожиданности я потеряла дар речи.
-- Чем? -- наконец смогла выговорить я. Карие глаза Невилла горели от предвкушения какой-то проделки.
-- Мечом Годрика Гриффиндора.
-- Э? -- я оказалась способна только на вот эту вот маловразумительную реплику.
Невилл немедленно утащил меня в наше кресло, усадил себе на колени и зашептал прямо в ухо, щекоча дыханием:
-- Меч Годрика Гриффиндора в свое время был создан гоблинами. А у них очень интересное понятие о сделках подобного рода. Гоблины искренне полагают, что после смерти волшебника вещь, купленная им у них, должна быть возвращена им же, а не передана по наследству. С их точки зрения, маги совершили кражу, оставив меч Гриффиндора у себя, а не возвратив гоблинам.
-- То есть, ты предлагаешь мне утащить меч Гриффиндора из директорского кабинета и предложить гоблинам обчистить сейф их клиентки в обмен на возвращение реликвии? Ты хоть понимаешь, что это по меньшей мере нечестно?
-- Конечно, -- в глазах Невилла плясали смешинки. -- Конечно, это нечестно -- особенно если учесть то, что меч связан особыми чарами с Распределяющей шляпой, и истинный гриффиндорец всегда сможет вытащить его из нее.
Я вздохнула:
-- Что ж, кажется, пришла пора проверить, действительно ли наш светлейший -- воплощение всех гриффских качеств.
В наш авантюрный план мы решили никого не посвящать. Чем меньше народу знает -- тем выше вероятность быть непойманными. Мы же собирались довести уверенность процентов до девяноста девяти. С половиной, пожалуй.
Самый простой путь зачастую и самый очевидный. Невилл предлагал наложить Империо на гаргулью, чтобы та пропустила нас в кабинет без пароля, и взломать защитные чары. Я забраковала этот план: мне совершенно неизвестно, как подействует первое непростительное на живую статую, напичканную волшебством по самую завязку, и я отнюдь не горела желанием ставить эксперименты. Тем более, что я не могла предварительно проверить это на ком-то другом.
Тогда Невилл предложил влететь в кабинет Дамблдора на метле и просто разбить стеклянную витрину, но я сочла это решение неконструктивным. Нет, в самом деле: так разве что безрассудный лев поступит, но уж никак не осторожный барсук.
-- Мы пойдем по пути наименьшего сопротивления, -- усмехнулась я. -- В моем плане не задействованы ни мантия-невидимка, ни моя новенькая метла(Сириус продолжал баловать меня новейшими моделями метел на Рождество и день рождеия, и я не то, чтобы очень возражала...), ни какое-либо колдовство. Я просто попрошу одного старого друга помочь мне. Идем!
Я спрыгнула на пол и ринулась в сторону кухни. Никогда не перестану удивляться странному привратнику в это царство обжорства: нужно пощекотать бочок нарисованной груши на огромном и на редкость уродливом натюрморте, вторую справа.
-- Лэнни!
-- Мисс Снейп? Подать вам завтрак? -- Лэнни уже обернулся к столику, чтобы налить мне кофе, но я остановила его:
-- Мы не за этим. Лэнни, у нас к тебе дело.
Утащив домовика в уголок, я наложила звукоизолирующие чары и спросила:
-- Ты ведь можешь трансгрессировать в любое место?
-- Да, если только там не стоят специальные чары, -- уши домовика встали торчком, как у почуявшей дичь собаки. Глаза уже азартно горели, предвкушая необычное задание.
-- А на кабинете директора они есть?
Эльф презрительно фыркнул:
-- Он вряд ли знает о существовании таких чар. Непроницаемый для домовиков щит ставят с помощью чар на крови, а директор Дамблдор никогда не применял чар из тех, что запрещает министерство! Лэнни считает, что директор Дамблдор поступает глупо! -- домовик с вызовом глянул на меня, и я улыбнулась. Я хорошо знала Лэнни, и остальных домовиков -- благодаря ему, и вполне представляа себе их психологию. С их точки зрения, хороший хозяин -- сильный хозяин, имеющий твердые убеждения и принципы. Волдеморт -- плохой хозяин, потому, что безумен и неоправданно жесток. Дамблдор -- плохой хозяин, потому, что отрицает одну из сторон магии, тем самым заведомо ослабляя себя. А вот меня они слушались с удовольствием, уж не знаю, почему...
-- Ты сможешь трансгрессировать в его кабинет и забрать оттуда меч Гриффиндора?
Эльф только усмехнулся:
-- Скажите, когда -- и Лэнни это сделает.
-- Ты должен знать, что здесь могут появиться министерские работники и приняться вас допрашивать, и директор прикажет вам отвечать правдиво, -- предупредила я. Лэнни досадливо поморщился:
-- Лэнни уже говорить вам, мисс Гарриэт, директор не может приказывать эльфам Хогвартса. И, кроме того, чтобы услышать правильные ответы, нужно уметь задавать правильные вопросы, -- он назидательно поднял длинный тонкий указательный палец. -- Так мисс Снейп и мистер Лонгботтом хотят кофе?
Мы не стали отказываться.
Дело было за малым: переговорить с гоблинами.
Я обратилась к единственному знакомому гоблину, Грипхуку, тому самому поверенному, усомнившемуся когда-то в законности моего наследования Поттерам. Попросту написала ему письмо и отправила школьной совой, предполагая совершенно резонно, что гоблины как никто будут заинтересованы в секретности данной операции.
Невилл не ошибся: гоблины среагировали быстро, ответ я получила в тот же день, и уже вечером выбралась по тайному ходу на опушку Запретного леса. Грипхук с горящими, как угли, глазами, уже ждал меня в условленном месте.
-- Если это какая-то идиотская шутка, мисс Снейп, то свои деньги вы будете хранить дома в бабушкином чулке, -- обличающе ткнул он в мою сторону длинным пальцем. -- Ни одно отделение "Гринготтс" с мире не предоставит вам сейф даже за двойную плату.
-- Я поняла ход ваших мыслей, Грипхук, -- невежливо прервала его я. -- И смею вас заверить, что я действительно могу отдать вам меч, сделанный когда-то для Гриффиндора вашими мастерами.
Гоблин довольно осклабился: думаю, ему понравилось выражение "сделанный для Гриффиндора". Это указывало на то, что я и впрямь считаю меч принадлежащим гоблинам, а не людям.
-- И что же вы хотите взамен? -- скосил он на меня черный хитрый глаз. Несомненно, он сейчас просчитывал всю выгоду от ситуации и пытался придумать, как бы меня облапошить. Ну-ну...
-- Одна из ваших давних клиенток незаконно завладела несколькими старинными артефактами, и мне бы очень хотелось вернуть их настоящему владельцу, -- прищурилась я. Грипхук насторожился:
-- И чем же могу помочь вам я?
-- Мне нужно, чтобы вы осмотрели ее сейф. Если указанные артефакты там -- принесите их мне, и получите меч. Честный обмен.
-- Вы пытаетесь толкнуть меня на преступление? Заставить опорочить честь клана Гринготтсов? -- невзирая на слова, гоблин отнюдь не казался оскорбленным или рассерженным, так что я ухмыльнулась и доверительно произнесла:
-- Но ведь и я не могу вернуть вам меч законным путем. Думаю, вы в курсе, что он хранится в кабинете директора Хогвартса, и тот отнюдь не жаждет с ним расстаться. Так что меч будет добыт тем же путем, что и интересующие меня артефакты. Смею также заверить вас, что все будт совершенно конфиденциально.
Грипхук прищурился:
-- И откуда мне знать, что вы меня не обманываете, мисс Снейп?
-- Я дам Непреложный обет.
Такого еще не бывало -- чтобы колдун согласился дать гоблину Непреложны обет, и я отлично знала это. И решила на этом сыграть, да.
-- Насколько мне известно, Непреложный обет должен быть засвидетельствован третьим лицом, -- заявил гоблин. -- Кто будет нашим связующим?
-- Лэнни! -- домовик появился с характерным хлопком. Гоблин от неожиданности потерял дар речи.
-- Домовой эльф? -- прохрипел он наконец.
-- А почему нет? Они тоже обладают магией, -- пожала я плечами. -- Не вижу причин, по которым мой друг не смог бы стать связующим.
-- Замечательно, -- схватил мою руку Грипхук, и Лэнни направил указательный палец в нашу сторону.
-- Клянешься ли ты, Гарриэт Джин Снейп, передать в руки Грипхуку из клана Гринготтс реликвию, известную под названием меча Годрика Гриффиндора, в обмен на кольцо рода Слизерин и чашу Хельги Хаффлпафф, или же одну из названных вещей?-- начал он. Эльф был преисполнен важности и осознания собственной значимости -- как же, впервые связующим в Непреложном обете выступает представитель его племени! Даже легкое косноязычие куда-то подевалось, хотя Лэнни всегда говорил лучше, чем любой другой домовик.
-- Клянусь, -- ответила я. У гоблина глаза на лоб полезли, когда Лэнни сказал, что за вещи меня интересуют. Впрочем, руки он не отнял.
-- Клянешься ли ты, Грипхук из клана Гринготтс, передать Гарриэт Джин Снейп кольцо Слизерина и чашу Хельги Хафлпафф взамен на меч Годрика Гриффиндора?
-- Клянусь.
-- Клянешься ли ты, Грипхук из клана Гринготтс, в том, что, в случае нахождения в сейфе Беллатрикс Лестранж обоих названных предметов, а именно кольца и чаши, передашь оба их Гарриэт Джин Снейп, не пытаясь утаить один из них?
-- Клянусь, -- эта поправка не особо понравилась гоблину, но он глянул на меня с уважением -- видимо, он тоже подумал о том, о чем и я. Если в сейфе один предмет -- я отдам меч, если два -- тоже, так зачем платить больше? К счастью, подозрительность и осторожность меня еще не покинули, и я подстраховалась.
Нитка цвета лунного серебра опутала наши руки, чтобы в следующий момент исчезнуть.
Лэнни довольно улыбался, Грипхук досадливо морщился и лихорадочно соображал, не прогадал ли. Вдруг с меня можно было стребовать больше, чем один несчастный мечик? А может, у меня под кроватью еще пара десятков гоблинских изделий валяется? Прощаясь, он только буркнул:
-- Я пришлю вам сову.
Он трансгрессировал с хлопком, чем-то похожим на звук трансгрессии эльфов, но гораздо звучнее. В который раз поражаюсь странной, за уши притянутой причине гоблино-магических войн: ну нафига им палочки? Они же и так чуть ли не с колыбели осознанно колдуют, а магам еще учиться надо...
Глава 12
Несколько дней спустя, в воскресенье, я со смешанным чувством удовлетворения и огорчения смотрела на чашу Хельги Хаффлпафф. С одной стороны, хорошо, что у нас в руках еще один крестраж, а с другой -- жаль, что в сейфе Беллатрикс не оказалось еще и кольца.
Мы с Грипхуком встретились в Хогсмиде, я отдала ему меч, а он мне -- чашу, и разошлись, весьма довольные друг другом. Невилла с чашей я отправила к папе, а сама поспешила в "Башку борова", на встречу с Нарциссой. Купив себе порцию глинтвейна(погода здорово испортилась, лепил мокрый снег и завывал ветер), я уселась за столик в самом темном углу паба. Долго ждать не пришлось -- на скамейку напротив меня скользнул неприметный парень лет двадцати и глянул на меня знакомыми голубыми глазами.
-- Это не оборотное, -- констатировала я. Нарцисса покачала головой:
-- Это просто слепок чужого образа. Мое тело не изменилось, просто вы видите не то, что должны бы.
Она продемонстрировала мне медальон на витой цепочке:
-- Старинный артефакт. Хорош тем, что на носящего не действуют чары выявления истинного облика.
-- Действительно, хорош, -- согласилась я. -- А теперь к делу. Что хотел сообщить мне ваш муж?
-- ОН ищет какую-то палочку. Олливандер сидит в наших подземельях, его недавно перевезли из подземелий Паркинсонов, и состояние здоровья старика вызывает опасения. Я, конечно, подлечила его в меру моих способностей, но я никогда не была сильна в лечебной магии. Месяц назад ОН добрался до Грегоровича, но и от него не добился желаемого -- Люциус получил приказ разыскать всех мастеров волшебных палочек, кому больше ста лет, или же тех, кто продолжает семейную традицию. ОН считает, что с искомой палочкой станет непобедим, -- Нарцисса казалась очень испуганной. Я поспешила ее успокоить:
-- Леди Малфой, я не думаю, что волшебное умение зависит от палочки. Вспомните, ведь даже обладатели легендарной Бузинной палочки были не всесильны.
Нарцисса встрепенулась:
-- А если ОН ищет именно ее? Бузинную палочку? Вы, может, не знаете, но эта сказка основывается на реальных событиях...
-- Как раз я -- знаю хорошо. Видите ли, Сириус -- мой крестный, а один из трех братьев, Игнациус Певерелл -- дальний предок Блэков, чью родословную я выучила не хуже вас. Я знаю, о чем говорит семейное предание: не было никакой встречи на мосту, были лишь три брата-колдуна, величайших гениев своего времени, может, не обладающих большой магической силой, зато имеющих отличную фантазию. Они создали предметы, о которых мечтали: палочку, усиливающую пущенное ею заклятье в сотни раз, камень, создающий высококачественных инфери, и мантию-невидимку. И мне прекрасно известно, что единственный из трех предметов, не передающийся по наследству -- это палочка, поскольку еще ни один из ее владельцев не умер своей смертью. Кадм Певерелл был зарезан ночью, во сне, лучшим другом. Тот, в свою очередь, вызвал на дуэль более искусного мага и пропустил заклятье -- палочка еще не все, нужно и умение.
-- У НЕГО умения хватает, -- Нарцисса была настроена скептически. -- Если ОН действительно ищет Бузинную палочку...
-- То искать будет еще долго. Нарцисса, я догадываюсь, у кого она. И, поверьте, Риддлу придется постараться, чтобы достать ее, -- когда-то давным-давно, еще на первом курсе, получив в подарок мантию Джеймса Поттера, я заинтересовалась степенью правдивости сказки о трех братьях. Драко и Гермиона помогли мне разобраться в хитросплетениях древних родословных, и выясниллось, что Игнациус Певерелл -- дальний родич Блэков, мантия передавалась по мужской линии и последним ее владельцем действительно стал Джеймс Поттер -- получив от отца, чьей матерью была некая Дори Блэк. Что до кольца, то Антиох Певерелл, так живо интересующийся инфери, передал его своей дочери для внучка Салазара, чей дальний потомок, полусквиб Меропа, спуталась с магглом Томом Риддлом, родив от него сыночка.
-- А палочка? -- поинтересовалась Нарцисса. Я задумалась: стоит ли делиться с нею выводами, сделанными еще на первом курсе? Все-таки она находится слишком близко к Риддлу, и кто знает... Впрочем, стоит. Душевное спокойствие Нарциссы стоит известной доли риска, а в случае чего...
-- Я расскажу вам, -- решила я. -- И, полагаю, вы сами решите, стоит ли доверять подобную информацию Люциусу. Если он, не приведи Мерлин, впадет в немилость к Риддлу, то сможет выкупить за нее свою жизнь и жизнь своих близких -- но в то же время не стоит давать Риддлу понять, что вы знаете истинную цель ваших поисков.
Леди Малфой кивнула:
-- Он нестабилен и непоследователен. Я очень рада, что Люциус больше не является его правой рукой -- иначе, скорее всего, Лорд жил бы в нашем доме.
Я понимающе покачала головой: не пожелаю никому жить под одной крышей с Риддлом. Ну, а Паркинсон, все лето проведшая с пожирательской компанией -- заслужила. О, она еще не то заслужила...
Сложив пальцы рук домиком, я стала делиться с Нарциссой своими соображениями.
-- Итак, Бузинная палочка. Нам удалось проследить ее историю примерно до тысяча девятьсот первого года -- некто Джесси Фишер, вор по призванию и по профессии, принес ее к скупщику краденого. Скупщик приобрел палочку по обычной для такой вещи цене и отнес своему другу, мастеру волшебных палочек, чтобы тот изучил ее свойства и выставил на продажу. Мастер впервые столкнулся с подобной палочкой. В книгах не было упоминания о том, в чем именно заключалась странность -- но лично я полагаю, что у палочки не было сердцевины, ведь сказка говорит нам лишь о том, что Смерть отломила веточку бузины, а о том, что она вложила внутрь -- ни слова. Суть в том, что никто из известных мастеру коллег по цеху не делал ничего подобного. Мастер не продал палочку, посчитал занятной диковинкой. Он возместил другу ее стоимость, а через несколько лет подросла его дочь. Маленькая Эва была настоящим разочарованием для своего отца: никаких проявлений стихийной магии, в перспективе -- клеймо сквиба и, если не повезет вырасти красавицей, то и не слишком удачное замужество, если не судьба старой девы. Ведь наш мастер был человеком небогатым и не мог дать за дочерью приличного приданого. В общем, однажды, когда дочь оказалась среди стеллажей в лавке отца, та самая странная палочка каким-то чудом попала в ее маленькие ручки. Сноп искр, ребенок в восторге, отец -- в еще большем восторге, как же: его дочка вовсе не сквибка! В общем, маленькая Эва вполне успешно выучилась на цветочницу и держала собственный магазинчик, а впоследствии вышла-таки замуж, и удачно -- за папиного коллегу, преуспевающего мастера волшебных палочек. То ли и вправду злой рок преследовал владельцев Бузинной палочки, то ли это было стечением обстоятельств, но вскоре поле свадьбы Эва умерла от ножа уличного грабителя, а палочка перекочевала в ящик стола безутешного вдовца. Году эдак в тысяча девятьсот тридцатом безвестный воришка залез через окно в дом Грегоровича(а безутешного вдовца звали именно Грегоровичем), и похитил палочку. А через год все услышали о Геллерте Гриндевальде, великом темном маге, собравшем большую армию сторонников и установившего свой режим в нескольких странах.
Нарцисса сделала большие глаза:
-- Гарриэт, вы намекаете на то, что нынешний владелец палочки...
Она не договорила, жестом предложив мне продолжать. Я кивнула:
-- Намекаю. Итак, Альбус Дамблдор, величайший волшебник современности, которого боится сам Темный Лорд. Что известно обывателю о Дамблдоре? Только то, что написано на карточке от шоколадной лягушки: "открыл двенадцать способой применения драконьей крови, известен своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем". В школе Дамблдор был лучшим учеником -- Рита Блэк-Скитер по нашей просьбе раскопала много интересных подробностей о его житье-бытье. Но после выпуска Дамблдор головой ушел в науку, и занимался той же алхимией, а в алхимии, как вам хорошо известно, сила волшебника не играет никакой роли. В ту пору никто не говорил о Дамблдоре, как о сильном волшебнике -- его знали как УМНОГО, а это отнюдь не то же самое. А вот карточка от шоколадной лягушки утверждает обратное -- и действительно, после тысяча девятьсот сорок пятого года Дамблдор стал сильнейшим, величайшим и далее по тексту. Он убил Гриндевальда -- и, заметьте, тянул с этим до последнего, явно не будучи уверенным в совбственной силе -- и удовольствовался скромным постом преподавателя трансфигурации в Хогвартсе. А трансфигурация -- наука, в которой имеет значение опять-таки умение и знание, а не сила. Думаю, он просто не желал повторения судьбы предыдущих владельцев палочки и поступал мудро, не хвастаясь ею направо-налево. Полагаю, даже сейчас он -- не слишком умелый дуэлянт. Но, тем не менее, Риддлу не светит победить старика: тот увертлив, как ящерица. Так что Бузинная палочка недостижима для Риддла, и лишь считанные люди знают -- или догадываются -- о том, кто ее нынешний владелец. Для остальных эта палочка -- сказка, вымысел.
Леди Малфой потрясенно кивнула:
-- Ваша история выглядит убедительной. Гарриэт, я даже не знаю, что сказать...
-- Тогда не говорите ничего, -- пожала я плечами. -- И еще одно, Нарцисса: если вам станет известно что-либо о третьей реликвии, кольце Антиоха Певерелла, то, пожалуйста, скажите мне об этом. Но ни в коем случае не расспрашивайте сами -- это слишком опасно и может дорого вам обойтись.
Женщина кивнула и поднялась:
-- Пожалуй, мне пора.
Рассеянно проводив взглядом Нарциссу, я поболтала в кружке недопитый глинтвейн. Да, в свое время эта история потрясла и меня. Собственно, я не рассказала Нарциссе всех добытых Ритой подробностей: ни об убийстве Гриндевальда, ни об отношениях, связывавших его и Дамблдора. Они ведь были соседями, Геллерт и Альбус, и дружили долгое время, вместе отыскивая секрет бессмертия -- считалось, что человек, владеющий всеми тремя Дарами Смерти, станет не только непобедим, но и будет жить вечно. Вполне вероятно, что Бузинная паллочка действительно продлила жизнь своему владельцу -- ведь продолжительность жизни действительно зависит от силы мага. В сорок пятом, когда Дамблдор убил Гриндевальда, ему было шестьдесят четыре -- и уже тогда он выглядел седовласым белобородым стариком. Разве что волосы и борода были не в пример короче. С тех пор Альбус не изменился, так что можно смело говорить о благотворном влиянии палочки -- поскольку философский камень тогда еще был у Фламеля, и возможности получить чудодейственный эликсир у Дамблдора было мало. Впрочем, это не столь важно. С палочкой ли, без нее ли -- Дамблдор не всесилен, и рано или поздно моя месть его настигнет.
Римус уселся за мой столик легко и непринуждено, как человек, которому нечего опасаться. Чокнулся с моей кружкой бутылочкой сливочного пива и улыбнулся во все тридцать два острых зуба:
-- Как жизнь молодая?
-- Бывало лучше, бывало и хуже -- смотря с чем сравнивать, -- пожала я плечами. -- Осталось уничтожить последний крестраж -- и это хорошо. Риддл привез в Англию великанов -- и это плохо.
-- Это точно известно? -- слегка нахмурился Римус. Я кивнула:
-- Да. Дамблдор попытался отрядить Хагрида на переговоры, но тот быстро вернулся -- он застал момент, когда целое племя горных великанов переместили портключами в лес за поместьем Гойлов. Пожиратели, осуществлявшие переброску, обсуждали место назначения, говорили, что Запретный лес был бы предпочтительнее, но с тамошними оборотнями сложно договориться. Из чего я заключила, что стая Маркуса как минимум решила придерживаться нейтралитета.
Люпин отпил пару глотков, задумчиво заглянул в горлышко бутылки.
-- Не знаю, как стая, -- сказал он наконец, -- а Маркус намерен выступить на нашей стороне. А что, Дамблдор уже делится с тобой такими подробностями? Ордену о великанах ничего неизвестно.
-- Просто орденцы не ходят на субботние чаепития к Хагриду, -- усмехнулась я. -- А что, стая Маркуса не поддерживает?
-- Есть там пара оборотней, которые мутят воду и призывают оставить колдовские разборки колдунам, -- хмыкнул Римус. -- Хотя по мне -- это еще пустяки, было бы гораздо хуже, если бы в стае оказался предатель.
-- Да уж... Как дела с обучаемыми?
-- О, весьма и весьма! -- обрадовался вопросу Римус. -- Особенно хорошо получается у тех женщин, которые имеют детей -- им приходилось в свое время смириться с волчьей половиной настолько, чтобы превращение не спровоцировало выкидыш. И молодые: те еще не успели увериться, что быть оборотнем -- зло. А вот остльных приходится убеждать, ломать стереотипы и учить находить общий язык с волком. Зверь ведь не доверяет тому, кто много лет держал его взаперти и не давал свободы. Кто ненавидел его...
Лицо Ремуса на мгновение помрачнело, и я знала, о чем он подумал -- о собственном отношении к волку, о собственной ненависти и страхе. Мужчина как-то по-звериному встряхнулся и глянул на меня:
-- Знаешь, оборотни теперь в неоплатном долгу перед тобой. Другой бы на твоем месте взыскал должок как можно быстрее.
-- Мне нужно, чтобы оборотни пришли ко мне по своей воле, -- упрямо покачала я головой. -- Из должников плохие союзники. Кто поручится, что они не обернутся против волшебников? Найдутся среди них те, кто посчитает плату за помощь вымогательством, и оборотни охотно пойдут за подстрекателями, поскольку действительно не привыкли видеть добро и бескорыстие от нас, колдунов.
-- Может, и так, -- склонил голову набок Римус. Он явно считал, что мне стоило назначить плату, но не стал спорить. В конце-концов, это решать только мне.
-- Маркус просил передать, что приведет к тебе своих волков -- если останется вожаком. А если нет -- то придет сам.
-- Думаешь, дойдет до бунта? -- поинтересовалась я. Римус неопределенно повел бутылкой:
-- Вполне вероятно. Я считаю, Маркусу бросят вызов -- и наилучшим моментом будет тот, когда нам понадобится их помощь. Не мытьем, так катаньем, но они добьются своего -- стая не успеет вовремя, оборотни останутся в стороне.
Я отрицательно покачала головой:
-- Не думаю, что Маркус допустит это. Если подобный вариант развития событий очевиден для тебя, то для него и подавно. Сколько лет он вожак? Лет двадцать пять? Вряд ли за такое время он впервые сталкиваетя с угрозой собственной власти. Думаю, его слова о том, что он приведет волков, если останется вожаком -- всего лишь перестраховка.
-- Хочется в это верить, -- пробормотал Ремус. -- Мне бы не хотелось, чтобы оборотни перегрызлись. Могут пострадать невинные...
-- Ха, Ремус, да ты, никак, нашел себе кого-то! -- ухмыльнулась я, не преминув поддеть бывшего учителя. В отличие от многих своих сверстников, я не испытывала ровным счетом никакого пиетета к старшим.
Оборотень не обиделся и не смутился, а только мечтательно прищурился:
-- Она само совершенство... Снежно-белая от носа до кончика хвоста, с глазами цвета липового меда... Хелен. Ее имя Хелен, и она не зря носит имя той, по чьей вине пала Троя.*
-- О, Ремус, как все запущено... -- протянула я, посмеиваясь. -- В любом случае -- поздравляю. Что ж, беги к своей красавице, она небось заждалась. Привет Маркусу.
Люпин ушел. Он здорово поднял мне настроение, и вовсе не тем, что передал обещание Маркуса поддержать нас. Нет, я радовалась, что он Ремус наконец счастлив, а значит, в эти смутные времена есть место и для любви, и для надежды. В одном прав Дамблдор: любовь -- огромная сила, и человек, неспособный любить, обречен на провал. Вот только старик полагает, что любить нужно всех и сразу, а в этом-то и состоит ошибка. Нельзя объять необьятное, нельзя любить весь мир, если ты всего лишь человек -- можно только пытаться, и истратить всю жизнь на бесплодные попытки. Бесплодные -- потому, что нельзя любить абстракцию. Тогда это и не любовь уж вовсе. Я, к примеру, люблю Ремуса как дядюшку, и потому постараюсь в меру своих скомных сил облагодетельствовать оборотней -- но это вовсе не значит, что я люблю их всех. Среди них попадаются весьма неприятные личности, как Грейбек, пусть сгноят дементоры его душу. Вот интересно, кстати, куда девается душа, выпитая дементором?
Так вот, о любви. Ни один из живущих на свете, смею утверждать, не подошел и близко к тому, чтобы возлюбить все человечество скопом. Просто потому, что не смог узнать все человечество. Я не говорю сейчас о христианских и мусульманских пророках, и прочих религиозных людях -- я слишком мало знакома с этим явлением. Я говорю о простых смертных, к коим принадлежу. Любой человек, оказывая помощь некому сообществу, некой группе, оказывает помощь прежде всего конкретному члену этой группы. К примеру, у человека, перечисляющего деньги в фонд помощи бродячим животным, стоит перед глазами трогательный цуцик из ближайшей помойки. У мецената, помогающего детдому, всплывает в памяти собственное сиротское детство.
Дамблдор хочет, чтобы я сражалась с Риддлом за все магическое сообщество. Уверена, он убедил себя в том, что сам когда-то вышел против Гриндевальда, руководствуясь именно этой благой целью, а вовсе не постыдным желанием заполучить один из Даров Смерти.
И я буду бороться с Риддлом -- но только потому, что хочу нормальной жизни для своих близких. На остальных мне, по большому счету, плевать с Астрономической башни. Но, коль так сложились обстоятельства, спасем и остальных.
*Все знакомы с историей Елены и Париса? Ежели нет -- позор вам и срочно читать "Илиаду". Хотя бы в кратком пересказе.
Глава 13
Оставался последний крестраж -- и пять дней до конца мая. Двадцать шестого числа в полдень я сидела на подконнике и занималась совершенно бессмысленным делом -- расстреливала Пивза жеваной бумагой из коктейльной трубочки. Трубочка была припасена еще с завтрака, а что до бумаги, то мне подвернулся уродливый маггловский блокнот, в незапамятные времена подаренный мне кем-то из плохо меня знающих. Может, соседки по комнате, может, кто-то из сокурсников -- друзья никогда бы не подарили мне розовое чудо с надушенными страницами и блестящей обложкой. Неважно. Словом, я нашла уродцу достойное применение и теперь Пивз, надежно спеленатый чарами, вычитанными в какой-то старой книженции, злобно верещал, суля мне страшные кары. Я припомнила дождик из чернил трех- или четырехгодичной давности, испортивший гермионину блузку, и запулила комочком бумаги прямо в нос полтергейсту.
Будь я красноглазым маньяком с манией величия, куда бы я запрятала кольцо?
Риддл помешан на символизме. Риддл -- коллекционер в душе, но он собирает преступления, оставляя себе на память сувениры как свидетельства о них. Какое преступление может быть связано с кольцом? Какое место?
Мимо меня прошли двое студентов, не обратив ровным счетом никакого внимания ни на Пивза, ни на мою скромную персону. Обрывок их разговора заставил меня насторожиться:
-- ... там, откуда все началось! Это же так просто!
И тут меня осенило. Это же так просто: спрятать кольцо там, откуда все началось, спрятать его в доме своего отца или своей матери!
Вскочив с подоконника, я расстреляла Пивза целой очередью из комочков и чуть ли не вприпрыжку кинулась к Дамблдору. Он что-то в последнее время загрустил, наверное, крестражи больше не находятся... И с чего бы это?
Не знаете, нет?
Сперва я заглянула к папе за паролем -- старый наверняка уже сменился. При виде моей озаренной мордашки папа даже соизволил улыбнуться, отчего несчастные студенты(а сейчас как раз был урок, Северус стращал второй курс Рейвенкло и Гриффиндора) впали в ступор.
Пароль, как обычно, был сладким -- "Берти Боттс". Гаргулья беспрекословно пропустила меня, и я увидела дикую картину: Дамблдор, откинувшись на спинку кресла, задумчиво созерцал потолок. Его ноги в полосатых ало-зеленых носках были задраны на стол, а рука то и дело ныряла в огромное ведерко с вышеупомянутыми конфетками. Длинная борода была заброшена за спину(очевидно, чтобы не мешала еть варенье -- вазочка с ним стояла тут же, на столе, рядом с чайным сервизом), очки сьехали набок... "Оставь меня, старушка, я в печали..."
-- Кхе-кхем! -- вполне достоверно изобразила я кашель памятной всем нам Амбридж, не к ночи будь помянута. Дамблдор немедленно подпрыгнул, рассыпал "Берти Боттс" и, поскользнувшись на конфетке, чувствительно приложился пятой точкой о пол. Сделав вид, будто я ничего не заметила, и деликатно отведя глаза в сторону, я заявила:
-- Я знаю, где искать один из крестражей! Риддл совршенно точно должен был спрятать кольцо там, где все началось -- в доме матери, или же в доме своего отца.
Дамблдор от неожиданности снова навернулся, и в бесплодной опытке схватиться за что-то утащил за собой в свободное падение кресло, вазочку с вареньем и заварничек. Чашка с недопитым чаем угрожающе звякнула о блюдце, но устояла.
-- Интересная мысль, -- пробормотал старик, отплевываясь от заварки и одновременно счищая рукавом варенье с очков. Абрикосовое, м-м-м... Я бы не отказалась.
Вспомнив наконец, что он -- колдун, а не хухры-мухры, его светлейшество взмахнули палочкой и убрали погром. Потом, покряхтывая, встали и сунули ноги в туфли.
Пользуясь случаем, я глянула на его палочку -- ничего особенного, совершенно прямая, без узоров, из светлой древесины. Интересно было бы в руках подержать...
-- Скажите, директор, ведь Риддл разыскал своих родичей? Он не мог не разыскать их, раз так был увлечен идеями об избранности чистокровных! Он должен был интересоваться собственным происхождением!
Дамблдор не испугался моего энтузиазма и, приняв величественную позу, начал вещать:
-- Разумеется, Том отыскал их. И Риддлов, и Гонтов. Риддл ведь был одержим своей родословной. Да оно и понятно — Риддл вырос в сиротском приюте и, естественно, стремился узнать, как он туда попал. Он тщетно пытался найти какие-либо следы Тома Реддла Старшего — на щитах Зала Славы, в списках прежних старост школы, даже в книгах по истории волшебства. В конце концов ему пришлось смириться с мыслью, что его отец никогда в Хогвартсе не учился. Думаю, тогда-то он и отказался от прежнего имени, выдумал лорда Волдеморта и занялся исследованием материнской линии. Риддл мог опереться на одно-единственное имя — Марволо. От приютского начальства он знал, что так звали отца его матери. После долгого изучения старых, посвященных родословным волшебников книг он выяснил, что у рода Слизерина существуют потомки. В шестнадцатилетнем возрасте, летом, он оставил сиротский приют, в который всегда возвращался на каникулы, и отправился на поиски своих родственников Гонтов. От дяди он узнал свою историю, и воспылал ненавистью ко всем ее участникам. Старик Марволо, его дед по матери, был уже мертв к тому времени, но вот семейство Риддлов по-прежнему жило в своем красивом доме на холе, и пьяница-дядя еще здравствовал. Он расправился с ними, убив Риддлов и заставив своего дядю поверить в то, что это совершил он. Несчастный Морфин Гонт был осужден на пожизненное заключение в Азкабане. У меня есть его воспоминание, вот, взгляни сама.
Опять воспоминание... Ну ладно, давай свой Омут.
Я оказалась внутри жалкой лачуги, такой грязной, будно ее обитатели сроду не слыхали о венике и мокрой тряпке. На столе вперемешку с грязной посудой лежали гниющие обьедки, пол был земляной, с выбитыми тут и там ямами. Пустые бутылки стояли и лежали на всех горизонтальных поверхностях, закопченная печка явно не топилась несколько лет. Живущие в лачуге пауки в меру своих скромных сил пытались прикрыть убожество плотной паутиной, но это не слишком-то им удалось. Единственным источником света были лунные лучи, с трудом проникающие в лачугу сквозь мутное оконное стекло.
Хозяин хижины, до того заросший спутанной бородой и волосами, что лица было не разобрать, храпел в кресле у печки. В одной руке у него была палочка, в другой -- нож. Скрипнула дверь, и на пороге появился красивый юноша, в которо я сразу узнала молодого Риддла.
-- Ты! -- вскинулся спавший секунду назад хозяин лачуги и ринулся выпроваживать гостя.
-- Стой.
Он замер, как вкопанный, не добежав всего два-три шага.
-- Где Марволо?
-- Умер. А ты -- ее сын, сын Меропы, -- хрипло прокашлял Морфин, а это был именно он. -- Ты говоришь на парселтанге.
-- Говорю, -- Том с нескрываемым отвращением обвел взглядом жалкое дядино обиталище и осведомился:
-- За кого ты меня принял?
-- За маггла. Того маггла, что на холме живет. Моя дура-сеструха с ним спуталась, думала, женится на ней. Как же! И сама сгинула, и медальон унесла. Потаскуха! Грязная потаскуха!
Вглядевшись в лицо Тома, Морфин заявил:
-- А ты -- выродок, сын потаскухи и маггла! Где медальон?
-- Империо, -- ответил Риддл, как-то лениво поднимая палочку.
Меня окутало мраком и выбросило из воспоминания.
-- Вот, -- удовлетворенно резюмировал Дамблдор. -- Видишь? Он тогда впервые применил непростительные. Сперва Империус, а потом и Аваду. Так что твое предположение кажется мне не лишенным смысла. Хотя вряд ли кольцо спрятано в доме Риддлов -- он слишком презирал магглов и все, что с ними связано.
-- Наверное, -- согласилась я. -- Значит, нам стоит проверить дом Гонтов. Вы ведь возьмете меня с собой, правда?
Дамблдор испытующе глянул на меня, я изобразила собачью преданность и покорность. Едва ли хвостиком не повиляла. То-то старикан бы удивился, отрасти я хвост... Чего доброго, еще помер бы от избытка чувств.
-- Правда, -- наконец сказал он.
Я изобразила восторг.
Глава 14
Деревушка называлась Литтл-Хэнглтон, и была она маленькой, бедной и полностью маггловской. Как сообщил мне Дамблдор, Гонты были единственные колдуны, жившие тут когда-либо.
Дом Риддлов возвышался над всеми остальными домами, как Хагрид -- над простыми людьми. Холм, на котором он был построен, торчал сбоку от деревушки, словно прыщ на носу подростка. И, полагаю, точно так же не доставлял радости: слухи о доме на холме ходили самые ужасные. Тот факт, что обитателей его нашли однажды мертвыми с гримасой ужаса на лице, дал пищу многочисленным слухам, вплоть до утверждений, что Риддлы занимались оккультизмом. Как бы там ни было, желющих влезть в дом и хорошенько там все перетряхнуть не находилось. Единственное, что сделали жители Литтл-Хэнглтона -- заколотили крест-накрест окна и двери, полагая, что таким образом зло, обитающее в доме, до них не доберется.
Сразу за домом был запущенный донельзя сад, в котором давным-давно не осталось никаких культурных растений -- бедняжки не выдержали неравного боя с сорняками. Крапива в мой рост, репейник с репьями размером с яйцо -- одного этого было бы достаточно, чтобы отбить у желющих охоту лезть в проклятый дом. А за садом было то самое кладбище, на котором мы с ребятами оказались в ходе последнего испытания Тремудрого Турнира. Да, вот отсюда спустился Крауч со свертком в руках, а вон за теми надгробиями мы прятались от летящих в нас заклинаний...
-- Видишь? -- спросил Дамблдор, указывая чуть в сторону от кладбища. Там начиналось болото, поросшее низким кустарничком, а рядом с дорогой виднелось нечто, напоминающее человеческое жилище.
-- Дом Гонтов, -- сказал светлячок. -- В неприглядном местечке они жили, правда? Старый Риддл все хотел купить у них землю, чтобы не портили вид из окна.
-- Это они-то? -- переспросила я. -- А то, что у него из окон болото и кладбище видать, не считается? Халупа Гонтов оскорбляла его чувство прекрасного?
Дамблдор не ответил, только глянул на меня испытующе и жестом предложил спускаться к болоту. Я сразу же наложила водоотталкивающие чары на свои сапожки, а вот у светлейшего в туфлях вскорости захлюпало. Интересно, он просто забывчивый такой или же просто непредусмотрительный? Вероятно, мелочи жизни вроде пиявок в носках его не волнуют.
Хижина оказалась нетронутой, очевидно, старые антимаггловские чары еще работали. Покосившаяся, похожая на подгулявшего пьяницу, добирающегося домой держась за забор, она выглядела так, будто ждет незадачливого прохожего, планируя рухнуть ему на голову, как только тот окажется в достаточной близости.
Впрочем, впечатление было обманчивым -- кроме антимаггловских, на лачугу были наложены еще и мощные связующие чары, так что в таком неприглядном виде она могла простоять еще сотню-полторы лет. Наверняка Риддл постарался...
На разбухшей от сырости двери висел скелет змеи, щетинившийся множеством выбеленных солнцем ребер.
-- Вот тебе и парселтанг, -- пробормотала я. Дамблдор поднес руку к ручке двери, но тут скелет изогнулся и чувствительно тяпнул его за палец. С коротким вздохом старик подался назад, а я машинально прошипела:
-- Выплюнь!
Скелет послушался.
-- Вероятно, это было нечто стража порога, -- директор рассеянно сунул укушенный палец в рот. -- Мне повезло, что за столько лет в нем уже не осталось яда.
А уж мне-то как повезло! Вот спутничек-то, так и норовит найти приключение на свою голову! Грифф, он и в старости грифф: то зелье неведомое в рот тянет, то суется в хижину, хозяева которой практиковали черную магию -- и при этом не проверяет строение на возможные ловушки.
-- Пропусти нас, -- прошипела я змее и решительно взялась за ручку. Мой волчий нюх говорил, что внутри только пыль и плесень, а чутье утверждало, что там таится нечто опасное. В крайнем правом углу... ну да. Согласно воспоминанию Морфина Гонта, там находится печка. Бросил перстень в засаленный горшок? Сейчас посмотрим.
-- Фу-у... -- брезгливо подобрав полы мантии, я перешагнула порог. Грязь и запустение царили здесь. Паукам наконец удалось поработать вволю, так что толстый слой пыльной паутины не хуже белых простыней покрывал мебель и полки. Дамблдор достал палочку и стал водить ею в воздухе, вычерчивая какие-то знаки: я узнала начало ритуала по выявлению сокрытого и дальше не смотрела. Тихонько, чтобы не мешать, я подошла к бурой от грязи печке. Там и вправду стояли чугунки и горшки, но у моей волчицы просто вставала дыбом шерсть на загривке, когда я смотрела на один из кирпичей. С изображением не то спирали, не то змеи, выцарапанной на нем.
-- Э-э, директор? -- позвала я. -- Я нашла его.
-- Что? -- ритуал был прерван немедленно, светлячок резво подскочил ко мне и вперил взгляд в кирпич. -- Так просто?
-- Все гениальное -- просто, -- не удержалась я.
-- Да-да, -- если он меня и слышал, то смысла слов явно не уловил. Полностью поглощенный находкой, он выстукал кирпичи вокруг помеченного и убедился, что тайник именно за ним. С помощью палочки он аккуратно вытащил кирпич и бесстрашно(гриффиндорец -- это диагноз!) сунул руку в открывшуюся дыру. На его счастье, ловушек там не было, и рука вернулась целой и невредимой. И с колечком в кулаке.
Как у него горели глаза! Словно два фонаря, право слово!
-- Ты... ты знаешь, что это за кольцо? -- дрожащим голосом вопросил Дамблдор.
-- Кольцо Салазара Слизерина, -- послушно ответила я.
-- Это кольцо Антиоха Певерелла, кольцо с Воскрешающим камнем! -- провозгласил его светлость и... сунул указательный палец прямо в колечко. Я испуганно отскочила назад, наткнувшись на стол, и хорошо сделала -- вся фигура Дамблдра осветилась на миг призрачным светом, и старик вскричал:
-- Ариадна! Призываю тебя!
Навеное, Риддл наложил какие-то чары на кольцо -- иначе с чего бы вместо мертвой дамблдорской подружки в комнате материализовался самый что ни на есть разинферистый инфери мужеска полу? Впрочем, Дамблдор отчего-то решил, будто это и впрямь Ариадна, и упал перед ней на колени:
-- Сестра!
А, так это ему сестрицу приспичило увидеть?
-- Ариадна! Простишь ли ты меня когда-то?
-- Идем со мной, -- пробасил инфери, протягивая Дамблдору гниющую руку. Директор уже был потянулся к загребущей ручонке, как я решила вмешаться. Нет, в самом деле, мне еще домой возвращаться, а лицензии на аппарирование у меня пока нету -- хоть я и научилась это делать более чем хорошо.
Вскинув палочку, я выкрикнула:
-- Адеско файр!
С тех пор как я уничтожила адским пламенем крестраж, у меня было достаточно времени для тренировок, так что теперь я могла не только вызывать его, но и контролировать, ограничивая определенным участком. Сейчас горел инфери, и... О, мерлиновы кальсоны!
-- Арадна! Нет! -- Дамблдор ринулся обнимать горящего покойника.
-- Ступефай! -- отреагировала я и впечатала старика в противоположную стенку. На голову ему упал ком паутины, с ветхого потолка посыпался всякий сор.
-- Ты-ы! -- провыл он. -- Ты убила Ариадну!
Он уже поднимал свою палочку, но я была быстрее.
-- Экспеллиармус!
Первый из Даров оказался в моей руке. Ничего особенного, палочка как палочка...
Дамблдор явно собирался броситься на меня с голыми руками, но я бросила в него Петрификусом и он живо успокоился. Протянутые руки так и остались торчать вверх, когда он упал на спину, и я без труда могла разглядеть кольцо на указательном пальце правой. И зловещего вида черноту, шустро расползавшуюся из-под кольца по пальцу и дальше по руке.
Непечатно выругавшись, я скороговоркой забормотала все диагностические чары, которые только знала. забравшись одной рукой в карман, я нашарила пузырек общеукрепляющего, и остановилась, не донеся его до сжатых стариковых губ. На месте Риддла я бы предусмотрела подобное развитие событий и наложила на кольцо такие чары, чтобы незадачливому вору ничего не помогало, а только усугубляло ситуацию.
Что-то я такое читала, в книге о старинных родовых проклятьях, что-то о черном высохшем трупе, оставшемся от грабителя... Тьма египетская! Ну да! Им еще фараонские гробницы защищали! Гораздо позже, веке эдак в восемнадцатом, придумали заклятье, позволяющее снять проклятие, и тогда-то фараонские гробницы сильно пострадали от нашествий грабителей, археологов и просто любопытных. Как же там...
Усилием воли вызвав в памяти нужную страницу, я забормотала:
-- Ab nigra ad alba, ab principium ad finem. Hominem abyssum invocat: aqua currit et debere currere ut currere solebat. Jus primatum: suum cuique tribuere. Esse innoxis miseram hominem, hoc loco do vitae. Sic volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas!*
Ничего. А, там еще было движение палочкой, как же... Вот, зигзаг, петля и "Уруз".
Вырисовывая в воздухе знаки, снова зашептала:
-- Ab nigra ad alba, ab principium ad finem. Hominem abyssum invocat: aqua currit et debere currere ut currere solebat. Jus primatum: suum cuique tribuere. Esse innoxis miseram hominem, hoc loco do vitae. Sic volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas!
Чернота остановилась. Но полностью не убралась. Что-то такое было в примечании, что-то о половой принадлежности снимающего и накладывающего чары. Кажется, они должны быть одного пола, в противном случае проклятье только останавливается, но со временем снова расползается по всему телу.
Скорее, скорее к папе! Но прежде...
-- Вингардиум Левиоса!
Перстень задергался, слетел с черного пальца и, описав дугу, шлепнулся на пол.
-- Адеско файр!
Вспышка, вой -- и нет крестража. Оправа распалась надвое, Воскрешающий камень лежит невредим. Полагаю, именно оправа и была крестражем, на ней же лежало проклятье тьмы египетской -- сам камень несет в себе слишком сложную магию, чтобы к ней могло быть добавлено еще что-то. Подняв щербатый кусок черного минерала, я задумчиво глянула на рисунок, вырезанный на нем: треугольник и вписанный в него круг, разделенный пополам вертикальной чертой. Символ трех даров.
Пора возвращаться, нужно отвести Дамблдора к папе, чтобы тот снял проклятье. Старик нам еще нужен, хотя бы для того, чтобы держалась школьная защита.
-- Фините Инкантатем! -- он застонал и заворочался, пытаясь подняться. Голубые глаза смотрели невидяще, руки искали опору. Как мне ни было противно, но пришлось позволить ему опереться на меня -- иначе Дамблдор попросту упал бы.
-- Гар-ри... Я... Ап-парируй к школе... -- прохрипел он.
-- Ну уж нет, -- заявила я и стала припоминать правила аппарирования тяжело больных. Вывела старика на улицу, приобняла поперек талии:
-- Шагаем, и-раз, и-два, и-три... Аппарейт!
Мы даже не расщепились. Как удачно! Я аппарировала нас на кромку леса, у самого начала антиаппарационного купола. Еще фут -- и нас можно было бы соскребать в спичечный коробок, но нам повезло. Чертова удача! Почему это не работает по желанию? Я бы пожелала, чтобы Дамблдор не надевал кольца, или чтобы неизвестная мне его мать не роняла сына головкой о пол... Поскольку только умом скорбный мог так тупо попасться в ловушку.
Или пожелала бы, чтобы вот прям сейчас Риддлу на голову упал кусок потолка в доме Паркинсонов, избавив нас тем самым от множества проблем. Или... а, что загадывать.
* От черного к белому, от начала до конца. Человек взывает к бездне: нельзя изменить природный ход вещей, каждый должен получать свое. Вот обиженный невинно человек: возвращаю ему жизнь. Мое слово, мое право, мой приказ!
Глава 15
Кляня свою удачу на чем свет стоит, я довела Дамблдора до замка. Хоть бы нам навстречу никто не попался...
Мерлиновы подштанники! Помогая директору спуститься в папину лабораторию -- это было куда как проще, нежели подниматься в директорский кабинет, я уловила краем глаза мелькнувшую в коридоре тень. Опять кто-то бродит после отбоя...
-- Северус! -- гаркнула я, стукнув ногой по двери, и папа немедленно выскочил посмотреть, кто это такой наглый мешает ему работать.
-- Гарри? Альбус? -- он в два счета переместил Дамблдора в кресло и отрывисто спросил:
-- Что это?
-- Он надел на палец кольцо Гонтов. Мне удалось стянуть его, не прикасаясь, но рука, как видишь... Это не яд, а проклятье, и я не могу снять его -- нужен маг одного пола с оставившим проклятье. Я смогла только остановить его, но через час-полтора процесс возобновится. Сейчас нужно накачать его укрепляющими, чтобы из ушей полилось, а то еще окочурится в процессе.
Директор находился в полубредовом состоянии, ему становилось все хуже и хуже прямо на глазах -- губы обметало белым, глаза норовили закатиться под лоб, из горла вырывались неясные хрипы.
-- МакГоннагал позови, -- бросил папа. -- Не хватало еще, чтобы меня в убийстве обвинили.
Я молча наколдовала патронуса и отправила к замдиректора. Спустя минуту в камине полыхнуло пламя и одетая в клетчатый халат МакГоннагал ступила на ковер. Она явно только что переоделась после рабочего дня, но еще не ложилась -- идеальный узел черных с проседью волос находился в полном порядке.
-- Что случилось? -- встревоженно спросила она, обращаясь к Северусу. Тот молча переадресовал вопрос ко мне. Я начала обьяснять:
-- Больше двух лет директор занимался поисками темных артефактов, оставленных Волдемортом. Ему удалось найти и с моей помощью обезвредить один из них, а при попытке уничтожения второго произошел несчастный случай. Очевидно, поддавшись притяжению артефакта-кольца, Дамблдор надел его, за что и поплатился. Сейчас мы попытаемся снять проклятье, но в случае смерти Дамблдора вам придется срочно взять на себя его обязанности.
-- Как же так... Альбус... Но я и так делаю все, что должна, -- не поняла МакГоннагал. Она покосилась на папу, с лихорадочной быстротой изготовляющего какое-то зелье и обновременно вливая другое в рот директора.
-- Я имела ввиду, что вам придется завязать на себя охранные чары Хогвартса. Оставлять школу без защиты сейчас смерти подобно. Вы должны знать, как это делается.
-- Но я не знаю, -- прошептала женщина, бледнея.
-- Как не знаете? -- потрясенно переспросила я.
-- Альбус знает, он... -- не договорила МакГоннагал.
-- Он вряд ли будет сейчас в состоянии обьяснять тонкости проведения ритуала. Мне известны только общие принципы, но я не буду наобум связывать вас с замком.
-- Почему? Я готова рискнуть, -- шагнула ко мне профессор. Северус хмыкнул:
-- Минерва, не порите чушь. Вы осознаете, что сейчас происходит? Школа, а с нею и полторы сотни студентов вот-вот останутся без защиты, и как вы считаете, сколько времени пройдет, прежде чем Волдеморту станет об этом известно? Он спит и видит, как бы провести сюда своих людей и взять в заложники детей, тем самым связав по рукам и ногам их родителей.
-- Я немедленно оповещу министра, -- решила МакГоннагал, доставая палочку. Я кивнула и обратилась к папе:
-- Готов?
-- Готов. Минерва, пошлите весть Ордену Феникса -- я уверен, они откликнутся быстрее министерских. Гарри, показывай, что делать.
Я плавно взмахнула палочкой, показывая движение: зигзаг, петля и руна "уруз".
-- Не переставая, черти вот это и повторяй за мной, не отрывая глаз от директора. Ab nigra ad alba, ab principium ad finem. Hominem abyssum invocat: aqua currit et debere currere ut currere solebat. Jus primatum: suum cuique tribuere. Esse innoxis miseram hominem, hoc loco do vitae. Sic volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas!
Отославшая патронусов МакГонналаг ревностно следила за нашими действиями. Нашептывая латинскую формулу, я видела ее боковым зрением -- женщина старалась даже не дышать.
Наконец директор перестал хрипеть, и я опустила палочку.
-- Все, папа, мы сделали, что могли.
Северус пощупал пульс Дамблдора и поднял рукав мантии, обнажая руку: зловещая чернота пока застыла на месте, но не пропала.
-- Что? -- не выдержала гриффиндорская деканесса.
-- Нам не удалось. Организм слишком ослаблен. Ему ведь уже давно перевалило за сотню...
Она вдруг вперила в меня пронзительный взгляд:
-- Мисс Снейп, откуда вам известно это проклятье? И вообще... -- нервным жестом взмахнув рукой, МакГоннагал замолчала и приняла из рук Северуса стакан воды.
-- Моя дочь все эти годы старательно изучала как светлые, так и темные искусства, -- сухо уведомил он. -- Вы знали, что согласно пророчеству Гарриэт -- единственная, кто может убить Волдеморта? Не могла же она сидеть, сложа руки, и надеяться на удачу!
-- Гар-ри-эт, -- прохрипел Дамблдор, открывая глаза. Я метнулась к нему:
-- Директор! Вы должны помочь профессору МакГоннагал провести защитный ритуал! Хогвартс в опасности!
-- Н-не помню... -- слабо махнул он рукой, и я зло стукнула кулаком по подлокотнику его кресла. -- Ты притворялась... Все это время...
-- Разумеется, я притворялась! -- не помня себя от злости, заорала я. -- Как только узнала, что вы подчистили память маме и папе, сфабриковали пророчество и играли моей судьбой, как заправский шахматист!
-- Высшее благо... -- начал было Дамблдор, но я перебила его:
-- Вот только не надо о высшем благе! Вы видели, что один из ваших учеников ступил на кривую дорожку и ничего не сделали, чтобы перевоспитать его -- или хотя бы обезвредить, когда он вырос достаточно, чтобы начать убивать! И не говорите, что ничего не замечали -- не поверю!
-- Боги всегда грешат... определенной оригинальностью мышления, -- криво усмехнулся Дамблдор. Я мельком оглянулась -- папа крепко держал замдиректора, не давая ей помешать мне.
-- Вы не бог, -- жестко сказала я. -- Вы заигрались. Да вы хоть осознаете, что умираете, оставляя школу без защиты? Как только пропадут укрепляющие стены чары, Хогвартс превратится в обыкновенный старый замок с толстыми, но отнюдь не неуязвимыми для тарана стенами!
-- Ученики... Вы все хорошо показали себя... в Дуэльном клубе... И Орден Феникса... -- глаза директора снова закатились.
МакГоннагал издала невнятный возглас. Мне же захотелось вбить очки в переносицу этому непроходимому идиоту -- какой, к черту, Дуэльный клуб? Отправлять детей воевать?! По моему плану, мы должны были дождаться авроров и организованно отступить! Фа-ак...
-- Проснитесь! -- тряхнула я за плечо старика. -- Пошлите патронуса Скримджеру -- вам он поверит!
-- Я н-не...
Силой вложив в руку Дамблдора палочку, я сама взмахнула его рукой и попыталась вызвать патронуса. Легкое серебристое облачко возникло, чтобы лопнуть мыльны пузырем.
-- Крестный! -- распахнув дверь, в лабораторию влетел Драко. -- Я видел, как Паркинсон бежала к Запретному лесу!
Длинно и непечатно выругавшись, я бегом направилась к двери:
-- Нам следует немедленно начать эвакуацию. Соберите всех преподавателей в Большом зале, а я позабочусь о студентах.
Разослав вперед себя патронусов, я помчалась будить хаффлпаффцев, приказав Драко и папе заняться слизеринцами. Все "мозгошмыги" сейчас получат приказ немедленно разбудить и привести в Большой зал своих софакультетчиков, а уж там мы первым делом отделим агнцев от козлищ и спровадим подальше всех малышей и старшекурсников из пугливых.
Спали далеко не все -- в гостиной еще сидели человек пятнадцать, готовили уроки.
-- Гарри! Что стряслось? -- вскочил при моем появлении Невилл.
-- Началось, -- бросила я. -- Буди мальчиков, гони в Большой зал.
Сама я метнулась в женские спальни, бесцеремонно распахивая все двери. Сонные студенты нехотя поднимались, напяливали на себя одежду и топали, куда приказано -- видимо, мой бешеный вид казался им достаточно убедительным. Пару раз в коридорах мне попадались преподаватели, тоже подгоняющие отстающих. Дежурившие сегодня авроры, уже предупрежденные о более чем вероятном нападении, заняли позиции у окон и оглядывали кромку Запретного леса. Когда студенты и преподаватели в полном составе собрались в Большом зале, и с недоумением стали коситься на МакГоннагал, ожидая обьяснений, вместо нее заговорила я.
-- Над нами нависла угроза нападения. Директор очень болен, и защита замка ослабела. Тот-кого-нельзя-называть уже знает об этом и вскорости прибудет сюда, чтобы захватить замок. Эвакуация начинается немедленно! Разбейтесь на группы согласно спискам Дуэльного клуба и следуйте за своими инструкторами.
-- Мы не пойдем, -- помотал головой какой-то грифф. -- Если на Хогвартс готовится нападение, мы станем защищать его.
-- Глупцы! -- крикнула я. -- Вы не выстоите против Пожирателей! Скоро тут будут авроры, и...
Открылась дверь, Северус подобно летучей мыши пересек зал и шепнул мне на ухо:
-- Альбус мертв. Скримджер прислал сообщение, что авроры нужны на западе -- там буквально только что совершено нападение на маггловский городок.
-- О, Мерлин, -- простонала я. Неужели непонятно, что это лишь отвлекающий маневр? Сейчас авроры разбросаны по всей стране, и можно без труда захватить министерство и школу -- вместе или по очереди. Студенты шушукались и гудели, обсуждая ошеломляющие новости, то один, то другой заявлял о своем желании остаться.
-- Тишина! -- прикрикнула МакГоннагал. -- Мисс Снейп права: немедленно начинается эвакуация! Делайте, что вам велено!
-- Мы совершеннолетние! Вы не имеете права приказывать нам!
-- Совершеннолетние могут остаться, -- махнула я рукой и внутренне воя от предчувствия беды. -- Но все остальные должны уйти!
Это было похоже на день открытых дверей в сумасшедшем доме: мельтешащие тут и там студенты под чутким руководством "мозгошмыгов" направлялись к тайным ходам и переправлялись в различные укромные места, о которых только мы смогли подумать: свои дома и дома преподавателей, защищенные Фиделиусом, даже мой собственный дом и Малфой-мэнор, гду удивленная Нарцисса в срочном порядке приказала домовикам варить какао, и побольше.
В какой-то момент один за одним стали прибывать члены ОФ, с которыми я была шапочно знакома по свадьбе Сириуса. Августа и Алиса коротко обняли меня и отправились вместе со всеми проверять, не остался ли кто-то из несовершеннолетних в спальне. Тонкс, невыспавшаяся и встревоженная, пыталась через камин убедить Скримджера в исключительности положения, Люпин аппарировал к оборотням, а Хагрид ушел в лес в попытке поговорить с кентаврами.
-- Они идут! -- истошно завопила Сьюзан Боунс, облюбовавшая подоконник. Все выглянули в окна -- под неверным светом спадающей луны виднелись неясные черные силуэты, возникающие на кромке леса и медленно приближающиеся к замку. Я сперва не могла понять, что не так с некоторыми из них -- но Луна рядышком прошептала:
-- Они привели великанов, -- и я почувствовала, как встают дыбом тонкие волоски у меня на загривке. Великаны... Стены Хогвартса им не преграда.
-- Нет! -- почти выкрикнула я и резанула себе левую ладонь. Оставляя кровавый отпечаток на хогвартской стене, я зашептала слова активации той части защиты, что была завязана на меня. Я буквально чувствовала, как натягиваются невидимые нити заклинания, опутывая всю школу -- но, Салазар, какими же тоненькими они были!
На ослабевших ногах я добралась до ближайшего стула и опустилась на него.
-- У нас час, -- сказала я МакГоннагал. -- Через час, может, меньше, Хогвартс останется без защиты. Хорошо бы до этого времени убедить Скримджера прислать авроров.
Глава 16Томительные минуты ожидания тянулись густой патокой. Казалось, мы, как мухи, застряли в ней и не можем выбраться. Мы бесконечно слали патронусов всем, кому только можно -- камины в целях безопасности я закрыла. Скримджер не отвечал.
В какой-то момент я обратила внимание, что на открытом пространстве перед Хогвартсом прибавилось народу, в частности, около полусотни дементоров, похожих на пугала в своих тряпках.
Громадный клуб черного дыма упал с небес и превратился в высокого тощего человека без маски. Впрочем, его лицо и так мертвенно белело при свете луны.
-- Министерство пало, Скримджер убит! -- раздался громовой голос, и мне послышался стук сухих комьев земли о крышку гроба.
-- Выдайте мне девчонку, и никто не пострадает!
Кто-то за моей спиной нервно хихикнул и пробормотал:
-- Свежо предание...
-- Неужели они смогут причинить вред детям? -- выстонала МакГонагал, закрывая лицо худыми руками. Я только сейчас заметила, какие старчески-тонкие у нее руки, каждую жилочку видно. В обычное время гриффиндорская деканесса ни за что не показала бы своей слабости, но сейчас она была буквально разбита -- сперва словами Дамблдора о том, что дети вполне могут сражаться со взрослыми, а теперь и словами Риддла -- что эти самые взрослые всерьез собрались драться с детьми. С ее студентами, которым она не далее как несколько часов назад ставила "троллей" и задавала сочинение в фут длиной.
Я пыталась сосчитать Пожирателей. Выходило много, непростительно много -- не меньше, чем по трое-четверо на каждого. А у нас аж сотня защитников, из которых половина -- школьники. Будь ты проклят, Альбус Дамблдор, гори в аду вечно!
Обернувшись, я посмотрела на нашу "армию": остались почти все семикурсники, большая часть шестикурсников и несколько сумевших затеряться в толпе младшекурсников, среди которых я с бессильной злостью узнала обоих братьев Криви. Молли и Джинни, полные мрачной решимости, вглядывались в темноту за окном, Сириус расхаживал взад-вперед, как лев в клетке.
-- Если мы не собираемся сдаваться, то нужно нападать немедленно, пока я еще могу попросить помощи у замка, -- тихо сказала я. Стоявшая рядом со мной Августа согласно кивнула:
-- Да, Гарри. Веди нас.
Легко сказать -- веди! Окинув взглядом стоящих передо мной людей, я приказала:
-- Разделитесь на пары и тройки так, чтобы взрослые оказались со студентами. Прикрывайте друг другу спины. Их вчетверо больше -- так что не рассусоливайте, бейте на поражение. Кто может -- используйте даже непростительные, сейчас наша задача -- выжить.
Защитники разделились, как им было приказано, и я скомандовала десяти группам идти на башни и в крытые наружные галереи, прикрывать остальных сверху, а оставшихся повела к двери. Конечно, на галереи отправились самые слабые, в основном девушки и те из юношей, у когореакция была помедленней.
Глянув на сверкающие доспехи, стоявшие вдоль стен, я хлопнула в ладоши и приказала:
-- Хогвартс в опасности! Выполняйте свой долг!
Металлическое бряцание десятков кованых сапог свидетельствовало о том, что все пустотелые рыцари сошли со своих постаментов и приготовились отражать нападение. Кто-то за моей спиной тихо ахнул, но я не обратила внимания. Вновь раздался голос Риддла, усиленный Сонорусом:
-- Сдавайтесь!
Я мановением руки распахнула двери и не нашла ничего лучше, чем во всю усиленную заклинанием глотку заорать:
-- Хер тебе!
Плохой лозунг, но верный по своей сути.
Все смешалось в кучу: кони, люди... Правда, к коням можно было условно причислить только Фиренце, но он повсюду успевал, метаясь туда-сюда с Флитвиком на спине. Ход обоснованный -- малютку профессора неминуемо затоптали бы, а так он эдаким наполеоном разбрасывал направо-налево заклинания, оправдывая свою славу непревзойденного дуэлянта.
Я видела как из разбитого окна спикировали одна за другой каменные гаргульи, охранявшие кабинет Дамблдора, и кинулись в самую гущу схватки, прикрывая студентов от вспышек заклятий своими огромными крыльями.
Из башни, в которой обитала Сибил Трелони, с удивительной меткостью вылетали приправленные магией хрустальные шары, попадая точнехонько в пожирательские головы.
Серебристые патронусы метались над полем битвы, отгоняя от своих владельцев дементоров.
Я рассылала заклятья из принадлежавших Блэкам книг направо и налево, лихорадочно выискивая взглядом своих, и мой взгляд то и дело выхватывал различные картины сражения.
Тонкс дергает на себя Джинни, заставляя ее увернуться от заклятья, и тут же располосовывает Сектумсемпрой грудь Пожирателю.
Крэбб и Гойл, забыв пропалочки, дружно бьют в челюсть своих противников, и те оседают на землю пыльными мешками.
Дэннис Криви, младший из братьев, нелепо взмахивает руками и с донельзя удивленным видом падает на землю, в груди, напротив сердца, у него дыра размером с мой кулак.
Драко, выхватив в толпе знакомое лицо, с боем прорывается к матери и втягивает ее в защитный круг, образованный им самим, Сириусом и Гойлом.
Длинные волосы Астории, попав под режущее заклятье, медленно падают наземь, а сама она, побледнев, зажимает рукой длинный порез на ключице.
МакГоннагал создает из земли устрашающего вида големов и отправляет их в толпу Пожирателей, те наконец догадываются наколдовать воды и големы оседают кучами грязи.
Люциус посылает Аваду в спину какому-то бывшему соратнику и, отшвырнув пожирательскую маску и плащ, встает спина к спине с Кингсли...
С башен и галерей неслись вспышки заклятий, сражающиеся на земле тоже не подкачали, и первая волна Пожирателей была отброшена.
Но их все еще оставалось больше трех сотен, черных фигур на краю леса, накрытых мощным щитом, выжидающих и не вступающих в битву. Верные псы ждали команды хозяина, подвывая от предвкушения.
-- Сдавайтесь сейчас и я пощажу вас! -- снова посулил Волдеморт, и какой-то аврор, закричав в исступлении:
-- Умри! -- бросил в него Аваду.
-- Я рсцениваю это как отказ, -- холодно уведомил Волдеморт, закрываясь от заклятья каким-то сторонником, и дал отмашку. К нам устремились все оставшиеся Пожиратели и я отчетливо поняла: это конец. Если сейчас не произойдет чуда, через полчаса-час мы все будем лежать вот на этой сырой земле.
Тем не менее я хрипло заорала и взмахнула палочкой, призывая отступить ближе к школе, под защиту ее стен.
Пожиратели тоже явно не стремились оставлять нас в живых -- зеленый луч Авады был, наверное, доминирующим среди пестрой радуги их заклятий. Старинные семейные заклятья, общеизвестные и широко распространенные пользовались равным успехом, самые неизобретательные защитники швырялись в нападающих тяжелыми предметами с помощью левитирующего заклятья. Великаны, добравшись до Хогвартса, начали ломать стены и пытаться обрушить галереи: их общими усилиями была немедленно уничтожена Астрономическая башня и галерея, ведущая к совятне. Их почти не брали заклинания, только глыбы камня, левитируемые на большой скорости.
Нас было непростительно мало, и становилось все меньше -- я видела, как то один, то другой защитник падал, сраженный пожирательским заклятьем. В тот миг, когда я уже решила, что все потеряно, мое чуткое ухо уловило топот множества копыт, и табун кентавров с луками в руках вылетел из леса. Они врезались в самую гущу схватки, топча копытами Пожирателей и выхватывая из толпы защитников. То один, то другой взлетал на широкую спину и, приноровившись, слал заклятья одновременно со стрелами своей "лошадки".
Хагрид ринулся сражаться с великаном, и я вдруг поняла, какой же он на самом деле маленький -- Рубеус приходился самому низкорослому из них по пояс.
Но даже с кентаврами нас оставалось вдвое меньше. Отчаянно мечась под вспышками, я почти молилась, чтобы Маркус откликнулся на мой зов. Неужели все было впустую? Где же тогда хотя бы Ремус?
Волки все же пришли. Серой в лучах луны волной они выкатились из леса, молча напав на Пожирателей со спины. Их было много, наверное, все боеспособные мужчины и женщины стаи, и я мысленно возликовала: теперь перевес на нашей стороне!
Дезориентированные и напуганные Пожиратели сдавали позиции, начали понемногу убегать, аппарируя, и я поспешно накрыла поле битвы антиаппарационным щитом, почти истощив свой магический резерв. Плевать, надо будет -- перекинусь, но ни одна сволочь не должна уйти! Когда несколько попытавшихся аппарировать Пожирателей упали наземь в виде кровавых ошметков, другие поняли, что нужно искать границу, и попытались бежать в сторону леса, но оборотни преследовали их по пятам, как овчарка -- овец, и загоняли в общую кучу. С их появлением битва стала гораздо кровавей -- волки, не мудрствуя лукаво, перекусывали шеи, отгрызали конечности(в первую очередь палочкосодержащие), вспарывали острыми когтями животы и ломали ударом мощной лапы хребет.
Единственный вопрос не давал мне покоя: где же Реддл? Но мне было некогда над ним размышлять, и, уверенная в том, что он прячется где-то поблизости, я продолжала методично истреблять попадающихся на глаза Пожирателей. Я не была знакома ни с кем из них лично, так что совесть меня не мучала -- даже если это чей-то отец, брат или сын, то он пришел сюда затем, чтобы убивать. Убивать таких же отцов, сыновей и братьев.
Бой подходил к своему логическому концу. Считанные Пожиратели оставались на ногах, в основном это были приближенные из внутреннего круга. Беллатрикс сражалась с семейством Лонгботтомов, отец Паркинсон отбивался от Люпина, папе тоже явно достался кто-то из старых знакомцев, поскольку они еще и переругиваться успевали...
Подбежав к Беллатрикс, я запустила ей в спину Авадой и упала на землю, уворачиваясь от брошенного Августой заклятья.
-- Ты ее убила! -- ахнула Алиса и поспешно помогла мне подняться.
-- И очень хорошо, -- удовлетворенно произнесла я, пиная тело Лестранж носком сапожка. Это я что, всю битву на каблуках пробегала? Надо же, даже не заметила. Только сейчас я обратила внимание на то, что многие защитники красовались в пижамах или халатах. Ну точно, день открытых дверей в дурдоме...
-- Как мало нас осталось, -- пораженно огляделась Августа, опираясь на плечо Невилла. Действительно, потери были огромные. Почти все авроры погибли -- они все старались защитить порученных им студентов, из самих же студентов остались в живых хорошо если каждый третий -- они отчаянно бросались в бой, особенно пылкие гриффы. Оставшиеся в живых хлопали друг дружку по плечам, обнимались, рыдали, узнавая в лежащих на земле телах вчерашних соседов по парте. Августа поманила к себе Алису:
-- Помоги мне дойти до Большого зала. Не хочу садиться на землю.
Мы с Невиллом остались одни, и он неуверенно спросил:
-- А где Волдеморт?
-- Не знаю, -- пожала я плечами. Может, я ошибаюсь и он сбежал под шумок, решив, что своя шкура дороже мести? Усилив голос Сонорусом, я приказала:
-- Осмотрите все тела! Сносите раненых в Большой зал, что можно, залечивайте на месте. Пожирателей не добивать, глушить Петрификусом и складывать отдельно!
Нервно хохотнув, Невилл оглянулся на Беллатрикс, глядящую в небо безумными даже в смерти глазами.
-- Ну, эта-то гарантированно мертва.
-- Ну, она же не Девочка-которая-выжила, -- усмехнулась я, и тут Невилл вдруг стал заваливаться на меня, даже не пытаясь устоять на ногах. Не понимая, какого черта происходит, я выставила вперед руки и едва успела поймать его и опустить на землю. Удивленные темные глаза смотрели как-то невидяще...
-- Невербальная Авада Кедавра, -- похвастался Риддл, подходя поближе. Он походя наколдовал вокруг нас непроницаемый купол и, улыбаясь, сказал:
-- Ты и я, Гарриэт. Здесь и сейчас. Я знаю, твои силы на исходе -- ты слишком много вложила в антиаппарационный купол. Колдовство такой мощи поражает.
Голоса доносились до меня как сквозь мутную толщу воды.
"Гарри!" -- кричал кто-то в отчаянии, пытаясь пробить наколдованную сферу.
"Гарриэт!" -- вторил ему другой голос.
"Невилл!" -- слитный вопль двух женщин заставил меня ошалело потрясти головой.
Невилл умер. Невилл -- умер?!! Как такое вообще возможно? Это же Невилл, он был со мной всегда, как же я без него? Я же не умею без него!
-- Экспеллиармус! -- палочка вылетела из моего заднего кармана, и Риддл с видимым удовольствием переломил ее пополам.
-- Что за? -- он неверяще поднес палочку к глазам, чтобы удостовериться -- она цельная, без сердцевины. -- Что это за палочка? -- потрясенно спросил он. Наверное, решил, что сломал знаменитую Бузинную палочку -- в той ведь, судя по всему, сердцевины тоже не было. Но ты ошибаешься, Риддл, Бузинная палочка у Дамблдора, в его старой мертвой руке, и ты никогда ее не увидишь -- трупы незрячи. А ты сейчас будешь труп.
Безумно захохотав, я обернулась и метнулась к Риддлу смазанной черной тенью, опрокидывая, рвя, кусая...
А потом облизала окровавленную морду и завыла дико и страшно, не глядя в карие глаза, из которых ушла жизнь.
С треском лопнула сфера, вокруг меня забегали, засуетились люди, но я не видела их. Молча я ушла в лес, и никто из них не сделал попытки меня остановить.
ЭпилогЯ аппарировала прямо к крыльцу, и чуть не опрокинула дурацкого садового гнома, подаренного Луной на прошлое Рождество. Нет, вообще-то гном был очень милым, в красном костюмчике, ботинках с пряжками и колпаке, и в руках у него был настоящий старинный фонарь, внутрь которого можно было помещать огонь, но сегодня меня раздражало буквально все, потому-то и ни в чем не повинный гном казался дурацким.
А все дело в дате. Двадцать шестого мая, в наиболее празднуемый день в магической Британии, мне приходилось выдерживать четыре часа банкета плюс раздача автографов и пресс-конференция. Кингсли предлагал перенести конференцию на двадцать седьмое, но я возопила: "И изговнякать себе еще один день? Благодарю покорно!" Так что раз в год я отбывала обязаловку и была свободна остальные триста шестьдесят три дня.
Нынешний праздника победы не стал исключением. Умопомрачительно дорогая мантия, высокие каблуки(и плевать с Астрономической башни, что так половина присутствующих мужчин ниже меня!), сложная прическа и два часа на макияж. Героиня должна выглядеть соответственно, тем более если это единственный день в году, когда прессе дозволено ее фотографировать. Нет, для Риты и Колина я делаю исключения, но других папарацци в обычное время ждет штраф и запрет на занятие любимым делом. И разбитая колдокамера. Должны же быть какие-то плюсы в моем звании Народной-и-любимой-спасительницы-всея-Британии!
Произнесла душещипательную речь, заклеймив всех мечтающих о мировом господстве, призвала к толерантности и терпимости(может, начать на маггловских гей-парадах подрабатывать?), напомнила, какая нехорошая штука -- война и объявила минуту молчания в честь безвременно ушедших. Когда пятнадцать лет назад подвели итог разрушениям, трупам и тэ дэ, оказалось, что жертвами Риддла стали в общем и целом триста двадцать восемь человек. Из них -- сорок девять студентов Хогвартса, сто двадцать три аврора и восемнадцать министерских работников. Остальные -- мирные жители. Эта война оказалась кровавее прежней (даже если не учитывать того, что жертв-магглов в список не включили), когда большинство жертв удалось вылечить, а бои носили в основном характер стычек ПСов с аврорами и фениксовцами.
Кто-то умный предлагал даже сделать на территории Хогвартса кладбище, но Северус с МакГоннагал уперлись руками и ногами, придя в ужас от одной только мысли, что дети будут учиться рядом с могилами. Подозреваю, что гриффиндорская деканесса упиралась из благих и высокоморальных побуждений, но вот папа -- из чисто меркантильных. Ну, посудите сами: примерно пятьсот ребят, каждый со своими тараканами в голове, свежекупленной палочкой в кармане и решимостью тут же опробовать ее в деле. И целое кладбище, ну и что, что геройское, а в библиотеке -- масса интересных книг... надо продолжать? В общем, Северус решил, что инфери из бывшего ученика не обрадует его, и предложил раздать трупы безутешным родственникам, ограничившись на территории школы только мемориальной доской.
Честно говоря, лично я ему за это очень благодарна. Потому что похороны Невилла я еще пережила, а вот коллективные похороны сорока девяти соучеников явно не пошли бы на пользу моей и так расшатанной детской психике. Это для кого-то все сорок девять погибших могут оставаться цифрами статистики, а для меня они -- вчерашние соученики, чьи имена я никогда не смогу забыть.
Хватит с меня и того, что я ежегодно прохожу по "местам боевой славы", вызывая в памяти события тех дней, когда все были еще живы и здоровы, а величайшей неприятностью считалось попасться Филчу, возвращаясь с полуночного свидания.
...Здесь нашли окаменевшего Джастина Финч-Флетчли, прозванного "Тридцать три несчастья" -- с ним постоянно что-то случалось, и в последний раз парню не повезло, когда подраненный Пожиратель уже в Большом зале ухитрился свернуть ему шею.
Вот класс ЗОТИ. Когда-то Ремус, которого сразило заклятье неизвестного, учил меня здесь вызывать патронуса.
К этому подоконнику меня когда-то оттеснили Гойл и Крэбб, чтобы нескладно пробурчать: "Ну, это... Ты теперь наша. Обращайся, если чё." Ребята тоже лежат на кладбище, расположенном на одной из полян Запретного леса, а Драко назвал своих сыновей-двойняшек Винсентом и Грегори.
Здесь Колин знакомил меня со своим братом Деннисом. Денни погиб, а Колин выгорел дотла, колдуя, и теперь способен лишь на простейший Люмос...
Первый месяц после Битвы я провела в лесу. Меня тогда здорово выручила Тонкс -- приняв мой облик, метаморфиня терпеливо отвечала на вопросы, благо, в Битве она участвовала и была введена папой в курс всех наших дел. И на церемонии прощания с погибшими тоже была она -- я в это время скулила брошенным волчонком в пещере Хелен, волчицы из стаи Маркуса, ставшей последней в череде пассий Ремуса Люпина. Думаю, если бы их отношения не прервались, едва начавшись, то Хелен стала бы его женой -- до того она подходила Луни.
Если бы не Хелен, я не знаю, чем бы все для меня закончилось. Именно она нашла меня в лесу, когда я забилась под выворотень сразу после убийства Риддла, привела к себе и заставила отправить весточку папе. Именно она терпеливо выслушивала сперва мои сбивчивые рассказы о том, какой хороший был Невилл и как я его любила, а потом выла со мной дуэтом, помогая выплакать горе.
Хелен же и сказала банальную, но так необходимую мне фразу: "Теперь ты должна жить, чтобы его смерть не оказалась напрасной." Она и сама продолжала жить, отгоревала положенное и через две недели уже спуталась с каким-то голубоглазым волчком. Хотя сына впоследствии все же назвала Ремусом.
Вот и я не замкнулась в себе, не принесла обет молчания/безбрачия/всех оставшихся Пожирателей убиения. По последнему пункту -- пусть этим занимаются те, кому по долгу службы положено, а несчастного шестнадцатилетнего ребенка оставьте в покое, будьте так любезны. По первым двум -- вряд ли Невиллу стало бы легче от того, что я похоронила себя заживо. Единственное, что я год после того носила лишь черное и не снимала кольца. Зато ровно через год я одела мантию в цвет глаз и положила колечко в шкатулку, перевернув эту страницу навсегда.
Экзамены в тот год все сдавали в июле, после того, как была отремонтирована школа, а результаты СОВ и ТРИТОН получили, как обычно, в августе -- комиссии пришлось ударно поработать, но никто не жаловался. Все старались как можно скорее пустить жизнь по накатанной колее, и на фоне общей суматохи и неразберихи мне удалось наловить с пуд рыбки в мутной водичке. Самая главная моя рыбка, я бы сказала даже, Гигантский кальмар -- Люциус Малфой в роли министра магии. Кингсли жутко обиделся, что я его не поддержала, и что он стал всего только вторым заместителем, но я чихать хотела на его обиду. Шеклболт мне никто, а Малфой -- проверенный и умеющий держать слово союзник. Вторая рыбка, размером с сома -- первый заместитель министра, Алиса Лонгботтом. Финт ушами, согласна -- просто вспомнилось, что в свое время Алиса работала в аналитическом центре ОФ, а сейчас ее надо бы занять чем-то, и желательно часов на шестнадцать в сутки, чтобы некогда было горевать о сыне. Ну, и так, всякая мелкая рыбешка: протащила Закон о Волшебных Расах(гоблины, оборотни, кентавры и вейлы), основательно подправила список запрещенных чар и зелий, внеся все показавшиеся необходимыми поправки и заставила пересмотреть образовательную программу, за основу взяв дурмштранговский список изучаемых предметов. С ума сойти, у них невербальные чары на втором курсе учить начинают, и есть спецкурс по магии разума!
Еще раз земной поклон Хелли -- благодаря ей я собрала себя из осколков всего за месяц, и смогла на гребне волны собственной славы провернуть все эти аферы, пока еще не стала кем-то вроде свадебного генерала. Потом, год спустя, меня вряд ли стали бы слушать, даже будь я хоть трижды героиня и не заимей я большую мохнатую лапу в министерстве. Тот же Кингсли мягко указал бы мне на то, что я всего лишь вчерашняя выпускница, и отправил восвояси, и, захоти я сделать карьеру в министерстве, то начинала бы младшим помощником старшего заместителя начальника какого-нибудь отдела.
Правда, о политике я и не помышляла, твердо решив посвятить себя медицине, и после окончания школы пошла в ученики к целительнице Мелиссе Уртике, славящейся тем, что женщина умела буквально все. Вот не хотел человек специализироваться только на последствиях неправильно наложенных заклятий или спасать только жертв косоруких зельеваров. Я, собственно, тоже, так что Уртика добросовестно обучала меня в течении восьми лет, я не менее добросовестно училась, и сейчас, в свои двадцать семь, была весьма востребованной специалисткой. И высокооплачиваемой -- хотя в моем сейфе денег и так было предостаточно, особенно после того, как близнецы стали импортировать свои изделия на континент (я все еще была их деловым партнером). Они обьявили себя моими пожизненными должниками за то, что я уболтала папу сотрудничать с "УУУ", и регулярно консультировала их на предмет побочных эффектов при испытаниях очередного сврхпродаваемого шедевра.
Итак, праздник закончился, и можно наконец спокойно усесться в любимое кресло перед камином, вдоволь поностальгировать, напиться маггловского кофейного ликера, чтобы из ушей закапало, и уснуть, а утром проснуться и не вспоминать о двадцать шестом мая целых триста шестьдесят три дня.
Гнома аккуратно поправить, наколдовать свежий огонек в его фонарик(старый что-то тускловат), разбросать по прихожей туфли, закинуть на трюмо мантию. Завтра уберу, а может, попрошу Добби, хотя ему сейчас работы хватает -- Северус, как обычно, с головой ушел в работу, Дора одна управляется с мелким, а руки у нее всегда жили отдельной от разума жизнью. Надо бы заглянуть к ним завтра, Тедди что-то покашливал... Или показалось? Вот правду говорят, целитель в малейшем чихе сенную лихорадку подозревает.
Хотя Тедди недавно опять вечером в саду до росы гулял, вполне мог простудиться. Не брат, а капелька ртути -- недаром родился в июне. Близнецы, они и есть Близнецы -- то шустрый сверх меры, то вдруг у папы с полки книгу стащит, засядет в уголочке и читает. Нет, не зелья для начинающих, а "Некрономикон". Что из него вырастет -- страшно подумать, но Хогвартс мне уже жалко. То, что может взбрести в черноволосую головенку братишки, даже чешуйчатому не снилось.
Он родился восемь лет назад, когда Северус стал работать в Хоге на треть ставки (хоть как он ни говорил, что ненавидит преподавать, а подготовку студентов к ТРИТОН вести не отказался) и всерьез занялся изобретательством, а Тонкс внезапно решила, что хватит с нее аврората и заявила, что собирается посвятить остаток жизни воспитанию маленького Снейпика, а лучше двух. Хватило и первого -- Дора порой с ног сбивалась, гоняясь за малолетним пакостником. Хотя, надо отдать мальчишке должное: он никогда не пакостил чисто из любви к искусству, всегда оказывалось, что его действия носят исследовательский характер. Вот бы его бурную энургию, да в нужное русло...
Завернувшись в плед, я откупорила бутылку и лениво щелкнула пальцами, разжигая камин. Этот дом я построила сразу после совершеннолетия, в Запретном лесу, на полпути от Хогвартса к волчьему поселку. Хотя после принятия Закона о Волшебных Расах оборотни уравнивались в правах с волшебниками и их детям, наделенным колдовской силой, разрешили поступать в Хогвартс, большинство из стаи Маркуса предпочли остаться жить на старом месте. Конечно, теперь пещеры было не узнать. Великая наука -- трансфигурация!
Оборотни-магглы занимались выращиванием и поставкой в аптеки лекарственных трав, разводили крупов и другую мелкую живность. Оборотни-маги смогли устроиться на работу. Община Маркуса была в Британии самой большой и процветающей, что неудивительно -- каждый второй в ней носил звание участника боевых действий, но и другие общины потихоньку благоустраивались, перенимая их опыт. Главное было сломать стереотип, показать, что опасными делают оборотней сами волшебники -- когда загоняют их в своеобразные резервации и лишают возможности работать, чтобы банально прокормить семью. Рита с огромным удовольствием взялась за создание нужного имиджа: серии статей на тему "бедные, обиженные волчки" с колдографиями домашней утвари и оборотневских ребятишек в рванье хватило для того, чтобы магическому сообществу стало стыдно. А потом Рита написала о кентаврах, как о величайших толкователях движения звезд и планет, предсказавших едва ли не каждое событие времен Противостояния(так окрестили весь период от возрождения Риддла до его смерти), и толпы экзальтированных дамочек забросали министерство письмами, в которых просили открыть нечто вроде академии прорицателей и ведуний, с преподавателями-коняшками. Читала я те, якобы, пророчества -- ересь полнейшая: "Марс особенно ярок в Венере, Сатурн в двенадцатой позиции к Юпитеру"... По-моему, кентавры просто довольно остроумно пошутили, выдав свою "Камасутру" за сборник предсказаний, но... "Меня обманывать не нужно, я сам обманываться рад".
В общем, открыли эту самую академию, заодно и кентавров в правах с магами уравняли, чтобы можно было их официально на работу нанимать. Вместе с кентаврами проскочили и оборотни, а гоблины и вейлы -- это так, впридачу, чтобы им не обидно было. Зато я теперь почетный гоблин, а вейлы каждый год приглашают меня на свой жутко секретный праздник Ста Королев. Здорово, да? Подобной чести еще не удостаивался никто из смертных. Да что я, гоблины даже не берут с меня денег за пользование сейфом! А это для них куда более весомое изъявление расположения, чем какое-то звание. Что до меча Годрика Гриффиндора, то Грипхук обнаружил-таки чары, связующие меч и Шляпу, но с меня взятки были гладки: я свою часть сделки выполнила, а что умолчала о некоторых нюансах -- так это по гоблинским меркам даже почетно. Обмануть гоблина -- не каждому колдуну удастся... В общем, чары сняли, а меч так и находится в розыске.
Да, что интересно, палочки они себе так и не покупают. Вот уж впрямь, было бы желание подраться, а повод всегда найдется.
Так вот о доме: пока я доучивалась в Хогвартсе, дом в Спиннерс-энд устраивал меня весьма и весьма. Но после выпускного я заявила Северусу, что хочу свой собственный, и отправилась присматривать местечко в Запретном лесу. Запретный лес -- это уже не территория школы, так что покупка земли и стройка там не запрещена, хотя преподаватели все же предпочитают Хогсмид или другие города/села -- оригиналов вроде меня, желающих поселиться в потенциально опасном месте, до сих пор не находилось.
Милая чиновница из отдела землеустроения оформила все бумажки и поклялась молчать -- вот еще толпы репортеров перед домом мне не хватало! Все та же библиотека крестного подсказала подходящие чары, и я возвела свой дом, как основатели -- Хогвартс, из магии и подручных средств. Трансфигурировала себе строительный камень, доски, черепицу и тэ дэ, соединила с помощью магии, и получила замечательный крохотный домик, с одной спальней, гостиной, кухней и ванной -- никого в гости я не собиралась звать, а на семейство не рассчитывала. Если я когда-нибудь и выйду замуж, то тогда уж точно в лесу жить не буду. Папа сперва поворчал немножко, что я всегда была и буду его дочерью, и вовсе необязательно переезжать куда-то, но потом понимающе посмотрел мне в глаза и просто попросил наведываться почаще. Собственно, я и наведывалась -- каждый день к завтраку, поскольку готовить с утра мне было лень, а у папы был Добби. Получалось, будто мой дом -- это попросту продолжение дома в Спиннерс-энд.
Вообще после войны все ринулись жениться, рожать детей, и теперь в Хогвартсе намечался небывалый аншлаг. Первой станет Береника Грейнджер, за ней Гидеон Уизли, последний сын Молли и Артура (вот героическая женщина!)и Ровена Диггори получат пригласительное письмо, а там подтянутся дети других студентов, что тоже почти все обзавелись семьями сразу после школы -- вдвоем легче забыть ужасы прошлого. Или втроем -- близнецы Уизли, едва выписавшись из Мунго(Джордж лишился уха, а Фред обзавелся безобразным шрамом во всю щеку), сделали предложение рук и сердец своей обожаемой Анджелине. Та предложение приняла и немедленно переехала на Диагон-аллею, в маленькую квартирку над магазинчиком "УУУ". Даже Колин наконец уговорил Луну выйти за него замуж. Он почти стал сквибом после Битвы, но не унывал -- все равно собирался заниматься колдографией, а в этом деле много магии не нужно. Шесть лет он проработал бок-о-бок с Лавгуд в редакции "Придиры", а потом наконец добился своего: сперва стал папой, а потом и мужем. Луна у нас всегда отличалась оригинальностью.
Женился и Драко, двое его синеглазых сыновей-двойняшек с пеленок мечтают попасть на Слизерин. Лет до пяти они были частыми моими пациентами -- Асти не смогла доносить их до срока, слабенькие и хилые мальчики так и притягивали к себе разнообразные болячки, так что, можно сказать, я стала для них ангелом-хранителем. Мчалась по первому зову, хоть посреди ночи, сбивала температуру, сидела у кроваток до утра. Ирония судьбы: погибшие в Битве Гойл и Крэбб, в честь которых были названы мальчики, всегда отличались просто-таки богатырским здоровьем. Во время ночных бдений мы с Асторией сдружились, как когда-то с Герми. Конечно, ей я не рассказывала многих своих секретов, но все же ближе подруги у меня, пожалуй, и не было.
Отчего-то складывалось так, что всех своих мужчин я меряла по Драко и Невиллу, потому-то до сих пор и не обзавелась мужем, а только шлейфом из брошенных кавалеров. Дольше всех продержался один из маркусовых оборотней -- два года, ровно до того момента, как решил, что уже достаточно приручил меня и может диктовать свои правила. Нет, не для того я восемь лет училась, чтобы вот так вот запросто бросить свою работу и воспитывать выводок ребятишек. К тому же материнский инстинкт своей волчицы я довольно успешно переносила на пациентов, и никаких неудобств по этому поводу не испытывала. Хотя иногда вспоминала "незлым тихим словом" того, по чьей вине моя жизнь сложилась так, как сложилась.
Каждый год двадцать шестого мая я прохожу по почти незаметной тропинке в глубь леса, туда, где белеет простой мраморный саркофаг. На нем нет ни надписей, ни дат -- все и так знают, кто лежит под тяжелой плитой.
Альбус Брайан Вульфрик Персваль Дамблдор.
Он был человеком, но искренне считал себя богом.
Безумец.
После окончания войны я много раздумывала над причинами странного поведения старика, и пришла к выводу, что всему виной послевоенный синдром. Он вовсе не играл, он просто боялся стать старым, ненужным. Понять его можно, а вот простить...
Пусть прощает Бог, а если говорить так грешно, то я с радостью буду гореть в аду за свои слова.
Простить Дамблдору -- выше моих человеческих сил.
