Только вперёд

Глава 1

Глава 1
Последний день июля выдался тёплым и солнечным. Не то чтобы в этом было что-то странное или необычное, но для Гарри Поттера, одиннадцатилетнего мальчика, только что вышедшего из высокого белоснежного здания, сегодня всё было особенным. В этот день он узнал о существовании волшебства и даже отправился за школьными принадлежностями в Косой переулок, где на каждом углу творилась настоящая магия. Естественно, всё, что окружало мальчика, было для него новым, так что он не упустил бы возможности как следует осмотреться.

Но, увы, такой возможности у Гарри не было. Всё-таки он приехал сюда не один: его сопровождал великан Хагрид, который следил, чтобы мальчик не забыл о цели поездки. В итоге Гарри так и не успел ничего как следует рассмотреть, поскольку Хагрид сразу же отвёл его в волшебный банк Гринготтс. Хотя нельзя сказать, что мальчик не получил никакого удовольствия от посещения банка: ему понравилось кататься на тележках, и один раз он даже увидел в конце коридора вспышку огня. Увы, они тогда сразу же свернули, и Гарри так и не узнал, что это было. В общем, настроение у мальчика было превосходное, чего нельзя было сказать о его сопровождающем: Хагрид явно не привык к быстрой езде.

— Ну, ты, это, купи себе форму, — пробормотал великан, доведя Гарри до магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». — А я пока пойду пропущу стаканчик в «Дырявом котле», ладно? Мутит меня что-то после этих тележек. Ты, это… сам справишься?

Гарри кивнул, хоть и не был уверен, что справится сам. Раньше он никогда не ходил по магазинам: в основном ему доставались старые вещи его кузена Дадли, а за покупками обычно ездила тётя. Вообще, опекуны никогда не относились к мальчику как к родному. Правда, теперь Гарри знал, что виноваты в этом его магические способности: дядя ненавидел всё необычное, а мальчик был не просто волшебником, но ещё и знаменитостью, уничтожившей какого-то тёмного мага. Конечно, Гарри этого не помнил, ведь ему тогда было около года, но почему-то это никого не волновало: услышав от Хагрида имя мальчика, каждый волшебник считал своим долгом представиться или хотя бы пожать ему руку. Сначала Гарри это нравилось, всё-таки раньше он никому не был нужен, а теперь внезапно оказался в центре внимания. Но уже через несколько минут такой интерес начал его раздражать. Так что юный волшебник даже обрадовался возможности остаться в одиночестве. К тому без сопровождающего всегда можно посмотреть на что-то, не имеющее отношения к учёбе, например, на продававшиеся на противоположной стороне улицы разноцветные хлопушки, явно заинтересовавшие малышню, или на витрину с гоночными мётлами, у которой толпились мальчики лет тринадцати-четырнадцати.

Но Гарри всё равно немного волновался, входя в магазин в одиночестве. Он боялся, что не сможет объяснить, что именно ему нужно, и купит неправильную мантию.

Однако хозяйка магазина, мадам Малкин, сразу поняла, чего от неё хочет мальчик. Видимо, все первокурсники покупали школьную форму в её магазине, так что, когда Гарри сказал, что едет в Хогвартс, она не стала ничего уточнять.

Как выяснилось, в магазине был ещё один школьник, светловолосый мальчик с тонкими чертами лица, тоже покупавший мантию. Вокруг него крутилась пожилая волшебница, подгонявшая одежду по его росту.

— Привет, — первым прервал молчание незнакомый мальчик. — Ты ведь едешь в Хогвартс? Тоже первокурсник?

— Да, — ответил Гарри. Он не знал, о чём говорить с будущим одноклассником, так что решил пока просто отвечать на вопросы. В конце концов, Гарри ничего не знал о магическом мире, и был уверен, что не сможет найти с кем-либо тему для разговора.

— Мои родители сейчас покупают учебники. Потом потащу их смотреть гоночные мётлы, — собеседник явно хотел о чём-нибудь побеседовать. — Да, наверно, здорово было бы пронести такую тайком в Хогвартс. Не понимаю, почему первокурсником запрещено иметь свою метлу. Они, что, считают нас совсем маленькими и безответственными? Да, а у тебя есть метла?

Гарри слышал, как у витрины с мётлами мальчишки обсуждали полёты и какую-то игру, видимо, спортивную, так что он догадывался, что на метле можно летать, но, увы, на этом его знания заканчивались. Так что он честно ответил:

— Нет, я до сегодняшнего дня даже не знал, что я волшебник.

— То есть твои родители маглы? Ну, то есть не волшебники? — разочарованно протянул школьник.

— Нет, они были волшебниками. Просто они погибли, и я жил у родственников, — Гарри не испытывал никаких чувств, говоря о смерти родителей. Он их никогда не знал, а самыми близкими людьми для него были, как ни странно, тётя и дядя. Хоть опекуны и не любили мальчика, кроме них и Дадли он никого почти ни с кем не общался, ведь у него никогда не было друзей или приятелей. Да и кто захочет дружить с таким, как он? Вообще, мальчик боялся, что и в Хогвартсе человек, не знакомый с магическим миром, то есть отличающийся от остальных, окажется изгоем. — А разве так бывает, чтобы у волшебника родители были обычными людьми?

— Конечно. Отец говорил, примерно четверть студентов грязнокровки. Ну, дети маглов.

— К ним нормально относятся? — поинтересовался Гарри. — То есть можно ли начинать учиться, ничего о магии не зная?

— Нет, учатся они так же, как и все. К началу первого курса ни у кого нет преимуществ: до десяти лет наша магия слишком нестабильна, и родители опасаются учить нас чему-то серьёзному. По крайней мере, так говорит отец. А с теоретическими предметами можно и самостоятельно разобраться. Грязнокровок не любят, потому что они ничего не знают о нас и наших традициях. Они всегда приносят что-то своё и отказываются принимать наш мир. Это раздражает. Но с теми, кто пытается приспособиться и жить нашей жизнью, вполне можно общаться. Не понимаю, почему грязнокровки учатся вместе со всеми. Лучше бы для них сделали отдельный факультет, и там объясняли устройство нашего мира. А то ходят по школе и пытаются заставить работать всякие магловские приборы. Правда, я ещё в Хогвартсе ни разу не был, но не думаю, что отец преувеличивает.

— А чем это плохо? — не понял Гарри. — Всё-таки у маглов есть довольно полезные вещи.

— Ты совсем глупый или как? Хотя, если честно, я и сам не знаю. Просто так нельзя. К тому же их приборы всё равно не заработают. Но вряд ли у подобного отношения нет причин. И вообще, взрослым лучше знать. На то они и взрослые. Ладно, а ты на какой факультет попадёшь?

— Если честно, я не знаю, какие есть.

— Прости, не подумал. Я, наверно, пойду в Слизерин. У меня вся семья оттуда. Кстати, говорят, когда распределяют по факультетам, мнение учащихся учитывается. Там какой-то артефакт этим занимается, так что при желании можно куда угодно попасть.

— Серьёзно? А куда лучше?

— Не знаю. Большинство известных магов учились в Слизерине или Гриффиндоре, но, раз ты жил у маглов, на Слизерин лучше не иди. Там слишком уважают традиции, новичку может быть сложно. В Когтевране учатся ботаники, для которых знания – это главное. Я бы, наверно, туда не пошёл, скучно там. А если определят в Пуффендуй, можно сразу уходить из школы. У них самым уважаемым качеством является трудолюбие. А становятся они в результате всякими секретарями и бегают с бумагами по Министерству. Ужас, в общем.

— Спасибо. Тогда, наверно, либо в Слизерин, либо в Гриффиндор. Слушай, а что это за игра, в которую на мётлах играют? Интересно?

— Квиддич? Да ты что, любой волшебник знает, что это, — воодушевился новый знакомый.

Следующие пятнадцать минут светловолосый мальчик объяснял Гарри правила квиддича. Он явно был фанатом этой игры, причём, по его словам, не раз играл с друзьями. И только когда мадам Малкин заявила, что заказ готов, мальчик, наконец, прервал свой рассказ.

Гарри увидел за окном магазина Хагрида и сказал, что ему, наверно, пора. Его новый знакомый, видимо, тоже вспомнил о неотложных делах, а именно, о новой метле, которую необходимо было тайком пронести в школу, так что мальчикам пришлось прощаться.

— Ну ладно, увидимся в поезде, — протянул блондин. — Да, я так и не спросил, как тебя зовут. Я Драко Малфой, а ты?

— Гарри Поттер. Только, пожалуйста, не спрашивай, как выглядит Сам-Знаешь-Кто. Это, по-моему, глупо.

— Знаешь, а я тебя как-то по-другому представлял. Более заносчивым, что ли. А с тобой даже общаться можно.

— Спасибо, ты первый мне это сказал. Остальные сразу же начинали какую-то чушь нести. Ладно, мне пора, — и Гарри, не дожидаясь ответа, выскочил из магазина. Ему казалось, что, если бы он не представился, они с Драко могли бы стать друзьями. Гарри надеялся, что в волшебном мире он будет таким, как все. Ведь кто захочет дружить со странным человеком? По крайней мере, за годы жизни с Дурслями он привык, что необычные люди никому не нужны. И реакция Драко подтвердила мнение мальчика.



Даже покупка учебников не улучшила настроения Гарри. Нет, раньше он бы с огромным удовольствием наблюдал за книгами, перепархивающими с полки на полку, но мысль, что и в этом мире он не найдёт своего места, никак не покидала мальчика. Хотя мальчик надеялся, что через пару лет сможет найти себе друзей, но всё-таки хотелось верить, что хоть в волшебном мире он сможет стать своим.

Когда Гарри с Хагридом выходили из магазина Олливандера, где мальчик приобрёл довольно длинную палочку с сердцем дракона, с ними чуть не столкнулся Драко Малфой. Он опять был один, видимо, его родители всё ещё выбирали учебники, и первокурсник решил проявить самостоятельность, купив всё остальное.

— Эй, Поттер, привет! — обрадовался Драко. — Слушай, а ты где живёшь? Я могу послать тебе сову с письмом, а то летом настолько скучно сидеть одному дома. Все к школе готовятся и даже поговорить не с кем.

Гарри назвал адрес, и Драко убежал выбирать себе палочку. Возможно, ему разрешили взять в Хогвартс метлу, только если он сам купит все школьные принадлежности. По крайней мере, Гарри пришёл именно к такому выводу.

Гарри не был уверен, что ему действительно напишут письмо, но теперь у мальчика появилась надежда, что не всё так плохо и что, возможно, в школе к нему будут относиться так же, как и к другим ученикам. И вообще, в одиннадцать лет сложно всё время из-за чего-то переживать, а вот радоваться окружающему намного проще. Так что Гарри, уже почти забыв о своих опасениях, потащил Хагрида выбирать сову. Сначала великан упирался и говорил, что это не так уж и необходимо, а в школе есть свои совы, которые готовы разносить письма в любое время суток, на что Гарри возражал, что летом-то их не найдёшь, к тому же своя всё равно лучше. В итоге мальчик согласился, что с совой может быть немало проблем, да и в магловских районах днём обычно летают другие птицы. Но великан, видимо, питал слабость к животным, так что он разрешил Гарри завести кого-нибудь более привычного для маглов.

После полутора часов поиска Гарри приобрёл довольно крупного чёрного ворона, который, по словам продавца, разносил письма не хуже любой совы, а Хагрид обзавёлся парой довольно глубоких царапин, причём великан так и не сказал, с каким животным пытался найти общий язык.

В результате, когда Гарри сел на поезд, направлявшийся в Литтл-Уингинг, было уже темно. Мальчик даже опасался, что задремлет и проспит свою остановку, но, к счастью, этого не произошло. Ещё перед отправлением поезда Хагрид передал Гарри билет на Хогвартс-экспресс, а затем испарился в неизвестном направлении. Так что теперь мальчик был уверен, что сможет попасть в школу магии и волшебства Хогвартс и, возможно, даже завести там друзей. К тому же и в оставшемся месяце скучать не придётся. Нужно будет прочитать учебники, по крайней мере, то, что может понадобиться в начале учёбы, и пообщаться с Малфоем, если тот, конечно, сдержит своё слово. В общем, по мнению Гарри, всё было просто прекрасно. И даже месяц жизни с Дурслями мальчика не пугал, ведь впереди был почти год свободной жизни в мире, наполненном самым настоящим волшебством, тем волшебством, которое бывает только в сказках.


Глава 2

Глава 2
Август пролетел неожиданно быстро. Конечно, в нём было столько же дней, сколько и в любом другом году, просто Гарри решил прочитать все учебники до отъезда в школу, и у него почти не было свободного времени. А, как известно, для занятого чем-либо человека и несколько часов могут показаться парой минут. Гарри даже предполагал, что в течении времени есть какая-то магия и, возможно, даже существуют заклинания, замедляющие или ускоряющие его. Правда, в учебниках мальчик не встретил ни единого упоминания о таких чарах.

Как выяснилось, прочитать за один месяц все учебники не так сложно, вот только большая часть знаний сразу же забывается, а заклинания без практики изучать не имеет смысла. Конечно, Гарри пытался отрабатывать движения палочки, но по описаниям, приведённым в книге, было невозможно понять, что именно надо делать. Мальчик пришёл к выводу, что до приезда в Хогвартс о магии можно забыть. Ему не хотелось взорвать дом Дурслей, пытаясь использовать, скажем, безобидное заклинание левитации. К тому же не факт, что школьникам разрешается творить чудеса дома.

Как ни странно, Дурсли не возражали против занятий магией. Хотя, возможно, они просто боялись, что Гарри превратит их во что-нибудь. Так что его больше не запирали в чулане, не заставляли делать всю работу по дому и, если честно, просто старались не замечать. Мальчика такое отношение полностью устраивало: наконец-то у него появилось свободное время, и он мог спокойно готовиться к школе. Вообще, больше всего Гарри пугала мысль, что он окажется единственным студентом, ничего не знающим о магическом мире. Увы, ни в одном учебнике не описывались традиции и культура волшебников. Наверно, Драко был прав, и для детей, выросших у маглов, действительно стоило ввести такой предмет. Но всё-таки Гарри надеялся, что со временем разберётся, как себя вести.

В середине августа Драко прислал письмо, в котором жаловался на скуку, друзей-ботаников, слишком активно готовящихся к школе и на родителей, советовавших заняться чем-нибудь полезным. Видимо, читать нудные учебники Малфою не очень хотелось, так что он решил поискать хоть кого-нибудь, с кем можно пообщаться. Гарри, который к тому моменту уже понял, что самостоятельно всё равно мало в чём сможет разобраться, не возражал. В оставшееся до конца месяца время мальчики обменивались письмами, в которых Драко в основном жаловался на жизнь, а Гарри пытался убедить его, что не всё так плохо. Естественно, почти никакой информационной нагрузки такие письма не несли, но Гарри всё равно было приятно, что хоть кто-то о нём помнит. К тому же совсем без общения прожить не так-то легко, а Дурсли за весь месяц произнесли при Гарри от силы десяток фраз.



Первого сентября дядя Вернон отвез племянника на вокзал «Кингс Кросс». Конечно, Дурсли не горели желанием что-либо делать для Гарри, но сам он добраться не мог, а отсутствие в школе одного из первокурсников могло вызвать ненужные вопросы. Да и против возможности не видеть Поттера почти год опекуны ничего не имели. Так что дядя всё-таки проводил мальчика до вокзала, после чего с чистой совестью уехал домой.

В итоге Гарри остался один. В принципе, он знал, где находится платформа девять и три четверти: Драко говорил, что надо пройти сквозь разделительный барьер между платформами девять и десять. Правда, сам Драко в Хогвартс тоже ехал в первый раз и вполне мог ошибаться. Конечно, можно было понаблюдать за барьером. Хоть большинство волшебников и использовали порталы, дети маглов скорее всего добирались обычным путём. Но до отправления поезда оставалось всего полчаса, и Гарри не был уверен, что встретит на вокзале других студентов. Мальчик уже направлялся к барьеру, собираясь проверить, действительно ли сможет пройти сквозь него, когда заметил группу странно одетых людей.

— Я так и знала, что тут будет целая толпа маглов… — жаловалась невысокая пухлая женщина, беседовавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками, видимо, её сыновьями. Рядом с ними стояла девочка лет десяти. Все, кроме девочки и её матери, везли на тележках чемоданы примерно такого же размера, как и у Гарри.

Маленький волшебник направился за ними и увидел, как трое старших мальчиков прошли сквозь разделительный барьер. Но, к сожалению, он так и не разглядел, что именно они сделали. Возможно, чтобы попасть на платформу, надо было постучать палочкой по какому-то выступу, как в Косом переулке, или совершить что-то ещё более странное. В общем, Поттер опасался, что не сможет сам понять, как преодолеть барьер, так что он подошёл к всё ещё стоявшей на платформе пухлой женщине.

— Извините, — пробормотал Гарри. Он довольно редко разговаривал с незнакомыми людьми, так что не знал, как именно обратиться к волшебнице.

— Привет, дорогуша, — улыбнулась ему женщина. — В первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже. Не знаешь, как пройти на платформу?

— Да, — Гарри с облегчением вздохнул. Теперь он точно не опоздает на поезд и сможет поехать в школу.

— Не беспокойся, ничего сложного тут нет, — женщина весело подмигнула ему. — Тебе надо всего лишь пройти через разделительный барьер между платформами девять и десять. Главное — нельзя останавливаться или нервничать. Если страшно, можешь бежать. Лучше иди прямо сейчас, перед Роном.

— Ладно, — согласился Гарри. Ему не верилось, что для перехода в магическую часть вокзала не надо совершать никаких специальных действий. Почему в таком случае туда не забредают маглы? Хотя, возможно, на платформу можно попасть только в течение, скажем, часа до отъезда поезда. Или барьер пропускает только волшебников. Но это маловероятно: у многих студентов родители — маглы, было бы странно, если бы они не могли провожать своих детей.

Пройти сквозь барьер оказалось несложно. Гарри даже не почувствовал никакого сопротивления, просто внезапно увидел перед собой заполненную людьми платформу, у которой стоял паровоз алого цвета. Здесь было невероятно шумно: школьники о чём-то разговаривали друг с другом, затаскивая чемоданы в поезд, ухали совы, которые были почти у всех школьников, что-то кричали своим детям провожающие их родители, постоянно что-то взрывалось – и всё это сливалось в поистине ужасающую какофонию.

Всё-таки Гарри приехал довольно поздно, и почти все места были уже заняты, так что он двинулся дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках свободного купе.

— Бабушка, я снова потерял жабу, — расстроено говорил круглолицый мальчик, мимо которого проходил Гарри. Стоящая рядом пожилая женщина, видимо, его бабушка, только вздохнула. Наверно, она уже привыкла к рассеянности своего внука.

Когда Гарри отыскал незанятое купе, до отправления поезда оставалось ещё минут десять, так что маленький волшебник устроился у окна и стал наблюдать за людьми на платформе. Большинство школьников уже сидели в поезде, а на платформе оставались только их родители. Но свободного места там всё равно почти не было. Драко говорил, что в Хогвартсе учится почти триста студентов, так что и провожающих должно было приехать не меньше.

Рыжее семейство всё ещё стояло на платформе. Правда, старшего мальчика не было: видимо, он уже сел в Хогвартс-экспресс. А с остальными мать прощалась до самого отправления поезда. Гарри заметил, что девочка осталась на платформе. Наверно, она была ещё слишком маленькой и в школу в этом году не ехала.

Наконец, поезд тронулся. Гарри провожал взглядом платформу, пока она не скрылась из виду, а потом отвернулся от окна. Мальчику никогда не нравился город: один вид одинаковых серых домов повергал в уныние, так что маленький волшебник собирался почитать какой-нибудь учебник, например, «Теорию магии», вместо того, чтобы рассматривать происходящее за окном. В данной книге он пока что всё понимал, так как в ней практически не описывались ни движения руки при произнесении какого-нибудь заклинания, ни громоздкие формулы, как в учебнике по трансфигурации.

Дверь купе приоткрылась.

— Здесь свободно? — поинтересовался младший из рыжих мальчиков, заглядывая внутрь.

Гарри кивнул, и мальчик уселся напротив.

— Я Рон Уизли, — представился рыжий. — А ты?

— Гарри Поттер.

— Правда? — выдохнул Рон. — А у тебя действительно есть этот… ну, ты понял, — он указал пальцем на лоб Гарри.

— Есть. Давай не будем говорить о Волан-де-морте, — отрезал первокурсник. Ему не хотелось ближайшие полчаса обсуждать подробности своей победы над тёмным магом. К тому же он всё равно ничего не помнил, кроме вспышки зелёного света.

Рон шарахнулся в сторону.

— Ты что? Ты называешь Ты-Знаешь-Кого по имени?

— Прости, я не знал, что нельзя. Но постараюсь по имени не называть. Понимаешь, я же почти ничего о волшебном мире не знаю. Боюсь, буду худшим учеником в школе.

— Не переживай, — попытался успокоить его Рон. — В Хогвартсе много учеников, выросших у маглов, и они довольно быстро приспосабливаются. А многие даже лучше всех учатся.

— А у тебя в семье были маглы? — поинтересовался Гарри. Ему хотелось побольше узнать о будущем однокурснике.

— Не уверен, — пожал плечами Рон. — Вроде кто-то из маминых родственников не был волшебником, но я с ним никогда не встречался, точно не скажу.

Дверь снова открылась. На этот раз в купе вошёл Драко Малфой.

— Привет, тут свободно? — спросил он.

— Нет, — злобно прошипел Рон, отодвигаясь к окну.

— Да, свободно, — прервал его Гарри. — А как же друзья? Учатся опять? Да, Рон, ты чего? Вдвоём же скучно.

— Я с ним не поеду, — отрезал рыжий.

— Вы что, знакомы? — удивился Гарри.

— Нет, конечно, — протянул Драко. — Стану я знакомиться с кем-то из этих любителей грязнокровок. Да они позор всего магического общества!

— Не смей оскорблять мою семью, ты, самовлюблённый урод, — вскочил с места Рон, побагровевший от плохо сдерживаемой ярости.

Гарри опасался, что мальчики прямо в купе устроят драку, и, возможно, даже заставят его выбирать сторону. Он не был готов определять, кто в их споре прав, но предполагал, что оба слегка преувеличивают действительность. Так что Гарри решил вмешаться, пока ещё можно было что-то сделать.

— Ребят, как вы можете что-то утверждать, если вы даже не знаете друг друга? — он попытался воззвать к благоразумию мальчиков. Но, увы, данная попытка была обречена на провал.

— Гарри, как ты можешь разговаривать с этим Малфоем? — возмущённо заорал Рон, так сильно сжав кулаки, что костяшки его пальцев побледнели. — Они же все тёмные маги! Такие, как они, убили твоих родителей. От них не стоит ждать ничего хорошего. Вот увидишь, ты ещё пожалеешь, что связался с этим гадом, — и на этой оптимистичной ноте рыжий выскочил из купе, забыв даже прихватить с собой чемодан.

— Ну вот, а вроде нормальный парень был, — пожал плечами Гарри. — Хотя, пожалуй, слишком много трепался. И что на него нашло?

— Поттер, ты совсем тупой или как? — поразился Драко, занимая место напротив Гарри. — Он просто хочет, чтобы все его любили и уважали. А любая другая реакция его бесит.

— Ну и дурак. Нельзя нравиться всем, — Гарри захлопнул дверь купе, оставленную рыжим открытой. — С ним же никто общаться не будет. Ну, так как друзья? Скучно с ними стало?

— Они уже на второй курс перешли, — поморщился Малфой. — Всё равно не пойму, что они обсуждают. Предатели…

— Разве от них зависит, на каком курсе учиться?

— Всё равно предатели. Ну что, Поттер, решил, на какой факультет пойдёшь?

— Не знаю, может, в Слизерин? Ты же там будешь, а я не хочу оказаться среди толпы незнакомых студентов.

— Поттер, ты точно тупой. Тебе голова нужна только чтобы есть? — Малфою явно нравилось обзывать собеседников. Хотя, возможно, у него это уже давно вошло в привычку, и он даже не воспринимал свои слова как оскорбление. — У каждого второго слизеринца родители были сторонниками Тёмного Лорда, так что некоторые старшекурсники с удовольствием подстроят тебе несчастный случай, скажем, столкнут с метлы. Хотя, может, у знаменитого Гарри Поттера Авада Лорда вместе с мозгами отшибла ещё и инстинкт самосохранения?

— А Авада – это что? — поинтересовался Гарри, привычно пропустивший мимо ушей комментарий об отсутствии мозгов. Благодаря общению с Дадли и его компанией мальчик практически перестал принимать близко к сердцу любые оскорбления в свой адрес. К тому же на этот раз критика была, судя по всему, вполне заслуженной.

— Смертельное проклятие, которое использовали сторонники Лорда. Ах, да, всякие ничтожества типа Уизли начинают дрожать при одном только упоминании об этом заклинании. Неудивительно: сами они магию такого уровня не смогут использовать и через сто лет. Говорят, Уизли на изучение любого простейшего заклинания тратят несколько месяцев. И они ещё смеют называться волшебниками. Позор.

— А твой отец тоже был сторонником Лорда? — Гарри разбирало любопытство. Мальчик успел немало услышать об ужасном тёмном маге, ужасе всего волшебного общества, именем которого вот уже десять лет пугали детей, и теперь он хотел узнать противоположную точку зрения.

— Ага, так я тебе и сказал, — усмехнулся Малфой. — Поттер, твоя наивность меня поражает. Знаешь, скольких сторонников Лорда отправили в Азкабан только за то, что у них была Чёрная Метка? Ах, как я мог забыть, конечно же ты не знаешь, — издевательски пропел белобрысый. — Да что вообще ты можешь знать? Жил себе у маглов и никогда не выглядывал из своего уютного маленького мирка.

— Прости, я не хотел обидеть, — смутился Гарри, не ожидавший такой бурной реакции собеседника. — Мне просто интересно.

— Ах, ему интересно? Да, со стороны на чужие проблемы всегда смотреть интересно, — Драко ненадолго замолчал, а затем продолжил. — Если честно, не знаю. Отец никогда не говорил со мной на эту тему. Возможно, не хочет, чтобы я повторял его ошибки. Хотя не думаю, что он жалеет о чём-то.

— То есть ты тоже не можешь понятно объяснить, что же такого страшного сотворил Сам-Знаешь-Кто? — уточнил Гарри, забираясь с ногами на сидение. — Просто по словам почти любого волшебника этот ваш Лорд – самое страшное, что случалось с волшебным миром за последние пятьдесят лет, но никто не может привести пример какого-то особо ужасного злодеяния, совершённого им. Ну, убил пару десятков людей, но по сравнению с происходящим в мире маглов это просто ерунда. Во время войн гибли миллионы, а тут всего какая-то сотня волшебников.

— Поттер, ты забыл, что волшебников не так много. Способности к магии есть хорошо, если у одного человека из двадцати тысяч. И если ты напряжёшь свои отсутствующие мозги и немного посчитаешь, то поймёшь, что среди шестидесяти миллионов жителей Великобритании не найдётся и трёх тысяч волшебников. Так что потеря сотни – уже катастрофа, — Малфой со скучающим видом посмотрел в окно. Ему явно было неинтересно объяснять собеседнику столь очевидные вещи.

— То есть во всём мире всего триста тысяч магов? — изумился Гарри. — А как вы вообще живёте? Ну, у вас же должны быть своё учёные, правительство, магазины, больницы, наконец. Кто всем этим занимается, если, к примеру, в Англии всего две тысячи взрослых волшебников, а в некоторых странах и того меньше? Это же невозможно!

— Да вроде с этим проблем не возникает, — в голосе Драко слышалось лёгкое сомнение. — Поттер, мы так уже не одну тысячу лет живём, неужели ты думаешь, что Министерство не предусмотрело все варианты развития событий? В конце концов, там работают взрослые умные маги, которые знают о ситуации в стране намного больше нас.

— Да, наверно, ты прав, — Гарри слегка пожал плечами и уставился в окно.

Следующие несколько часов мальчики провели в молчании. Драко читал «Историю Хогвартса», а Гарри разглядывал сменяющие друг друга пейзажи за окном. Возможно, они бы так и провели оставшееся до прибытия в Хогвартс время, но около часа дня в дверь купе постучали.

— Никто не видел жабу? — спросила вошедшая девочка с густыми каштановыми волосами. — Мальчик по имени Невилл потерял её, а я помогаю в поисках.

— Ты всерьёз думаешь, что мы будем искать его лягушку? — процедил Малфой, неохотно отрываясь от книги. — Да, конечно, это главная мечта всей моей жизни – помочь какому-то идиоту найти его земноводное. Пусть в Хогвартсе в ближайшем пруду поищет, там их сотни квакают, наверно.

— В общем, мы не никого видели, — подвёл итог Гарри, поворачиваясь к девочке. — Но на платформе я встретил мальчика, потерявшего жабу. Скорее всего, это был Невилл, так что есть вероятность, что в поезде искать бесполезно. К тому же через пару минут он её опять потеряет, так что особого смысла в поисках я не вижу.

— Кстати, а вы уже пробовали использовать заклинания? — ничуть не расстроилась девочка. — Я уже попрактиковалась с парочкой, и они сработали. У меня в семье не было волшебников, так что я не ожидала, что всё сразу получится. Конечно, хотелось бы учиться в школе лучше всех, так что я уже прочла все учебники, а часть даже выучила наизусть. Надеюсь, этого будет достаточно. Да, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

— Драко Малфой. И не думай, что я буду общаться с грязнокровкой вроде тебя, — и блондин снова уставился в книгу.

— Гарри Поттер. Не обращай внимания, он со всеми так разговаривает, — Гарри не хотелось, чтобы девочка обиделась и отказалась продолжать беседу, так что он поспешил перевести разговор на другую тему. — А тут разрешено использовать магию? Мы же можем случайно повредить поезд.

— Согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов, любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества является нарушением закона, — процитировала Гермиона, опускаясь на сидение рядом с Гарри. — Про использование заклинаний в Хогвартс-экспрессе нигде не упомянуто, значит, мы имеем право делать здесь всё, что хотим. А вот школьные правила запрещают применять магию в коридорах, хотя никто не будет особо серьёзно за это наказывать. Максимум, снимут десяток баллов или заставят пару часов мыть полы. Но это в особо редких случаях. Так вы уже читали учебники?

— Я пытался, — честно ответил Гарри, немного смутившись. — Но в учебнике по чарам не очень понятно описываются движения руки, а в «Пособии по трансфигурации для начинающих» без преподавателя вообще невозможно что-либо понять. Там приведены какие-то схемы и почти ни слова не сказано, как именно их использовать.

— И вообще, Грейнджер, будешь много читать учебники – станешь заучкой, и никто не будет с тобой общаться, — лениво протянул Малфой, копаясь в своём чемодане. — И вообще, зубря учебники, великим магом не станешь. Так что перевоспитывайся, пока есть возможность. О, нашёл, — с этими словами блондин вытащил из чемодана волшебную палочку. — Сейчас я докажу, что для колдовства не обязательно знать назубок массу теории. Люмос!

На конце палочки вспыхнул небольшой огонёк. По мнению Гарри, он был слишком тусклый и вряд ли мог хоть что-то осветить, но всё-таки это была настоящая магия, так что мальчик не мог сдержать восторга.

— Здорово! — воскликнул он. — Давай я тоже попробую.
Покопавшись в своих вещах, Гарри довольно быстро нашёл палочку и произнёс заклинание, слегка опасаясь, что не сумеет сотворить волшебство. Но, к его облегчению, у него тоже всё получилось. Мальчик дотронулся до крошечного шарика света и удивился.

— А он совсем холодный. Странно, я думал, он должен обжигать.

— Люмос – одно из простейших заклинаний, изучаемых в школе, — принялась за объяснения Гермиона, вставая с места. — По сути, оно создаёт только источник света и никаких дополнительных эффектов, включая тепловое излучение, не имеет. Его главное удобство заключается в том, что оно доступно сколь угодно слабому магу, даже некоторые сквибы могут использовать его. Так же существенным плюсом этого заклинания является низкая энергоёмкость. Любая другая магия, используемая для освещения, потребляет в разы больше энергии, так что для учеников младших курсов Люмос является самым эффективным заклинанием с данным эффектом.

— Грейнджер, тебе бы преподавателем работать, — поморщился Драко, откладывая «Историю Хогвартса» в сторону. — Когда ты что-то объясняешь, твой голос становится особо занудным. Скажи, это врождённое, или ты просто переучилась?

— Ничего смешного. Чтобы использовать заклинание, надо знать все его свойства и особенности и достаточно чётко представлять результат своих действий, — Гермиона явно собиралась вступить в длительную дискуссию. — Если какой-нибудь первокурсник без должной подготовки попытается использовать заклинание достаточно высокого уровня, он может даже умереть. В истории было немало примеров неправильного использования слишком сложной магии. И в большинстве случаем это оканчивалось летальным исходом.

— Грейнджер, ты слишком умная. Странно, что с таким отношением ты вообще решилась что-то наколдовать, — Малфоя, видимо, не слишком беспокоила описанная девочкой перспектива. — Просто не надо творить особо энергоёмкую магию курса до пятого, и ничего страшного не случится. Можно спокойно использовать заклинания до своего круга включительно, и ничего не будет. Том говорил, что и на круг выше тоже можно использовать, но злоупотреблять этим не стоит.

— Да, но такая классификация заклинаний достаточно ненадёжна, — продолжила спорить Гермиона, слегка повышая голос. — Те же чары левитации за последние десять лет семь раз переносили то из первого круга во второй, то обратно в первый. Как можно доверять такой классификации?

— Ну, вообще-то, внутри одного круга существует деление на классы, — в голосе Драко отчётливо слышалось удовольствие: он всё-таки знал что-то, Гермионе неизвестное. — И если какое-то заклинание становится труднее использовать, его переносят в соседний класс. Конечно, с реально серьёзными чарами всё сложнее: их используют довольно редко, так что Министерство не сразу узнаёт о произошедших изменениях. Но Том говорил, что круга до пятого особых проблем не возникает, и различие между реальным классом заклинания и указанным Министерством не очень велико. Не больше трёх классов. А в круге их всего пять, так что беспокоиться почти не о чем. Но если ты так боишься, не используй магию выше своего круга, и тебе ничего не грозит.

— Но это же безответственно! — Возмутилась Гермиона, сжимая кулаки. — А вдруг тебе не повезёт, и выбранное тобой заклинание окажется слишком сложным? Тебя это совсем не беспокоит?

— А вдруг у тебя случайно дёрнется рука, и заклинание попадёт в тебя? — издевательски усмехнулся Драко. — Знаешь, вероятность этого намного выше вероятности описанной тобой ситуации. Так что не бесись зря, Грейнджер. Всё равно в Хогвартсе заклинания сложнее четвёртого круга не изучают. Да и в обязательной программе, максимум, третий встретится.

— Всё равно не понимаю, как можно настолько безответственно к этому относиться, — буркнула уже почти успокоившаяся Гермиона, снова опускаясь на место рядом с Гарри. — Но если всё-таки нарвёшься, вспомнишь мои слова.

— Что, Грейнджер, считаешь себя самой умной? — Драко откинулся на спинку сидения и продолжил. — Лучше чистокровных знаешь, как правильно использовать магию? Для грязнокровки у тебя слишком высокое самомнение.

— Ты не доверяешь фактам, изложенным в книгах? — угрожающим тоном уточнила девочка. Она явно считала учебники самым надёжным источником информации, и ничто на свете не смогло бы её переубедить.

— Доверяю, но ты преувеличиваешь. Нигде не сказано, что перед произнесением каждого заклинания надо двадцать раз проверять, не слишком ли оно для тебя сложное, — спор явно зашёл в тупик, и теперь каждый собирался стоять на своей точке зрения до конца.

— Да ладно вам, все же как-то учатся, и ничего с ними не происходит, — примирительно произнёс Гарри, убирая палочку в чемодан. — Давайте поговорим о чём-нибудь другом. Например, у вас братья или сёстры есть? У меня только кузен, но по-настоящему родственных чувств мы никогда не испытывали. Так что хотелось бы пообщаться с кем-нибудь, у кого всё сложилось по-другому.

— Нет, у меня никого, — покачала головой Гермиона. — Хотя я всегда хотела иметь младшую сестрёнку. Её можно было бы учить читать и писать, а потом помогать ей делать домашние задания…

— Грейнджер, ты вообще о чём-нибудь кроме учёбы умеешь думать? — разозлился Драко. — У тебя всё сводиться к зубрёжке. Интересно, это лечится? Да, у меня тоже нет братьев или сестёр. Но оно и к лучшему. Никто не бегает и не надоедает целыми днями.

— А Том, он кто? Родственник? — поинтересовался Гарри.

— Нет. Вроде бы он друг отца, хотя точно не скажу, не спрашивал. Кажется, они с отцом вместе занимаются какими-то исследованиями, однако подробностей не знаю. Но он живёт у нас и знает много всего о магии. Так что большую часть информации, известной мне о заклинаниях и принципах их работы я узнал от Тома.

— То есть он тебя чему-то учил? — уточнила Гермиона.

— Нет. Просто когда я о чём-то спрашивал отца, он говорил, что занят и не собирается отвлекаться по пустякам, а Том, наоборот, всегда соглашался что-нибудь объяснить. А ещё он учил меня летать на метле, за что ему отдельное спасибо.

— Ну почему вам всем так нравятся мётлы? На них же опасно летать: можно упасть и свернуть себе шею, — ужаснулась Гермиона.

— Грейнджер, тебя послушать, так и жить опасно, — расхохотался Малфой. — Вдруг тебе на голову упадёт кирпич, и ты умрёшь?

— Вообще-то, я серьёзно, — рассердившись, Гермиона довольно сильно ударила кулаком по столу, после чего вскрикнула от боли, прижимая к себе пострадавшую руку. — Почти на каждом квиддичном матче кто-нибудь падает с метлы. Так что это действительно опасно.

— В принципе, кирпичи тоже почти каждый день падают. Ладно, шучу.

— Да, ребят, как вы думаете, на какой факультет вы попадёте? — спросила девочка. — Было бы здорово учиться вместе.

— И опять об учёбе, Грейнджер, — протянул Драко, старательно растягивая каждое слово. — Вообще не знаю. В Гриффиндор не хочу, там эти Уизли учатся, про Пуффендуй и упоминать не буду. Наверно, в Когтевран пойду, а то в Слизерине в этом году не лучшая компания подобралась.

— А как же друзья? — поинтересовался Гарри. — Они же все слизеринцы, разве нет?

— Так никто из них не поступает в этом году. Все либо второкурсники, либо слишком мелкие. Поттер, я вроде уже говорил это. Склероз замучил? А в этом году в Слизерин поступят Крэбб, Гойл, Паркинсон и Булстроуд. Этого уже достаточно, чтобы идти в Когтевран, где их точно не будет.

— А разве ты можешь выбрать, куда идти? — в глазах Гермионы вспыхнул неподдельный интерес. — В «Истории Хогвартса» ведь написано…

— Грейнджер, а по какому принципу, как ты думаешь, отбирают? — прервал её Драко. — Храбрые в Гриффиндор, трудолюбивые в Пуффендуй и так далее? Это слишком растяжимые понятия. Конечно, с распределяющим артефактом можно договориться. Сказать что-нибудь типа: «Ах, я так люблю учиться, мне так хорошо будет в Когтевране, а Слизерин собьёт меня с этого пути, не хочу туда». И всё. Да, Грейнджер, видимо, придётся терпеть тебя ближайшие семь лет, уж ты-то точно будешь в Когтевране.

— То есть все поступаем в Когтевран? — сделал логичный вывод Гарри.

— Видимо да, — девочка слегка нахмурилась. — Надеюсь, удастся договориться с этим артефактом.

Так, за разговором, и пролетело оставшееся до прибытия поезда время. Хогвартс-экспресс начал сбавлять скорость и, в конце концов, остановился. Но прежде чем выходить, ребята просидели в купе ещё минут пять, дожидаясь, пока основная часть студентов покинет поезд: им не хотелось толкаться в коридоре вместе со всеми. Но в итоге они всё-таки выбрались на крохотную платформу.

— Первокурсники! — раздался знакомый зычный голос великана. — Первокурсники, за мной. И… это… под ноги смотрите.

Драко пожал плечами и направился к Хагриду; Гарри и Гермиона последовали его примеру. Они с нетерпением ждали момента, когда наконец-то увидят Хогвартс, школу, которой предстояло стать их домом на долгие семь лет. Наверно, в тот момент ребята были по-настоящему счастливы: они двигались вперёд, по направлению к чему-то новому, неведомому, невероятно притягательному для одиннадцатилетних школьников, собравшихся вокруг великана.


//(аффтор ждёт критику)

Глава 3

Глава 3

Когда первокурсники наконец оказались в Большом зале, они были шокированы. Нет, они, конечно, догадывались, что все триста студентов могут поместиться только в очень большом помещении, но открывшееся их глазам зрелище превзошло все ожидания. Над четырьмя гигантскими столами прямо в воздухе висели тысячи свечи, в трепещущем свете которых зал казался живым, нет, скорее, волшебным. Но больше всего завораживал потолок, похожий на ночное небо, усеянное десятками тысяч звёзд. Гарри мог поклясться, что видел, как одна из них соскользнула и куда-то скрылась. Он мог бы и дальше разглядывать чудеса этого волшебного зала, если бы не появилась профессор МакГонагалл, поставившая перед первокурсниками табурет и положившая на сидение шляпу.

Судя по её виду, шляпа была старая, хотя тут бы больше подошёл термин «древняя». В этом наполненном настоящим сказочным волшебством месте Гарри не хотелось употреблять обычные, повседневные слова. Здесь всё было особенным, даже ничем не примечательный табурет был частью всей той магии, что окружила первокурсников. А шляпа была, несомненно, Волшебной Шляпой, просуществовавшей не меньше, чем сам Хогвартс, и помнившей каждого ученика, когда-либо входившего в двери замка. Конечно, Гарри знал, что завтра этот зал станет для него чем-то родным и привычным, и это ощущение чуда пропадёт, но сегодня он никому не позволил бы разрушить хрупкую картину, стоявшую перед его глазами. Возможно, то же чувствовали и остальные первокурсники, завороженно разглядывавшие это странное место.

А потом Шляпа запела. В её песне описывались принципы распределения по факультетам и качества, необходимые первокурснику, чтобы Шляпа выбрала тот или иной вариант, но это никак не влияло на странную, возможно, даже магическую атмосферу, царившую в огромном зале. И когда песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал: почему-то абсолютно обыкновенные слова, произнесённые Шляпой, тоже казались колдовскими, частью этого странного, но оттого не менее притягательного места.

— Я убью Фреда, — прошипел откуда-то сзади Рон. — Он говорил, что нам придётся сражаться с троллем. А, оказывается, надо всего лишь примерить старую шляпу.

Странно, но произнесённые мальчиком слова разрушили всё очарование Большого зала, и теперь это было просто огромное помещение с заколдованным потолком и висящими в воздухе свечами.

— Заткнись, Уизли, — прошептал Драко. — Не демонстрируй свою невоспитанность перед всем Хогвартсом.

Судя по всему, рыжий хотел сказать что-то ещё, но не стал выставлять себя посмешищем перед всеми собравшимися. Или он просто не успел ничего добавить: через несколько секунд профессор МакГонагалл обратилась к первокурсникам.

— Итак, тот, чьё имя я назову, садится на табурет и надевает на себя шляпу. Она определит, на какой факультет вас отправить. Аббот, Ханна.

Из строя вышла светловолосая девочка со слегка растерянным лицом: видимо, идти первой ей было страшновато. Добравшись до табурета, она надела шляпу, под которой сразу же скрылось почти всё лицо девочки. Ханна явно была маловата для шляпы и выглядела в ней забавно, но ни один первокурсник не рассмеялся: все нервничали перед моментом, когда и им придётся идти к табурету под взглядами всего зала, а потом ожидать решения артефакта.

Спустя несколько секунд шляпа всё-таки определилась.

— ПУФФЕНДУЙ! — громко выкрикнула она.

Студенты, сидевшие за крайним правым столом, зааплодировали, и девочка, слегка пошатываясь, направилась к ним. Гарри увидел, как неуверенно улыбающаяся Ханна села на свободное место, кто-то пожал ей руку, кто-то ободрительно хлопнул по плечу, а паривший рядом со столом призрак доброжелательно кивнул девочке.

— Боунс, Сьюзен.

На этот раз шляпа думала около минуты, прежде чем вынести свой вердикт.

— ПУФФЕНДУЙ!

— Бут, Терри.

— КОГТАВРАН!

Второй слева стол разразился аплодисментами, и невысокий светловолосый мальчик поспешил занять своё место. Гарри с любопытством рассматривал будущего однокурсника: им предстояло вместе учиться не один год, возможно, даже спать в одной комнате, так что мальчик собирался запомнить и его, и всех остальных студентов, поступающих в Когтевран в первый же день. В магловской школе Гарри мог назвать по имени от силы человек десять, и, вероятно, из-за этого с ним и не общались: никто не мог завязать беседу со слегка замкнутым мальчиком, сидевшим за последней партой и весь урок глядевшим в одну точку. Хотя, конечно, немалую роль в отдалении Гарри от сверстников сыграло и поведение Дадли: кузен не позволял своим приятелем и близко подойти к маленькому волшебнику. Как бы то ни было, старые ошибки Поттер повторять не собирался, ведь он уже твёрдо решил не быть в Хогвартсе изгоем, а для этого ему следовало полностью изменить свою схему поведения.

— Броклхерст, Мэнди, — прервала профессор МакГонагалл рассуждения Гарри.

— КОГТЕВРАН! — на этот раз шляпа не сомневалась ни секунды.

После того, как Джастин Финч-Флетчи присоединился к ликующим пуффендуйцам, настала очередь Гермионы. Судя по всему, девочка ни капли не сомневалась в успехе, так что, услышав своё имя, она уверенным шагом направилась к табурету и решительно надела на голову шляпу.

— Хм… Куда бы тебя отправить? — прошелестел тихий голос, звучавший, как показалось Гермионе, прямо у неё в голове. — Я вижу немалый ум… в Когтевране ты могла бы добиться немалых успехов… Но и храбрость тоже в наличии, что есть признак гриффиндорца, и верность друзьям, что в Пуффендуе ценится…

«Учёба для меня превыше всего, Вы не могли бы отправить меня в Когтевран?» — подумала Гермиона, не уверенная, что такой способ общения подействует.

— Превыше всего, значит? — задумалась шляпа, а это, очевидно, именно она разговаривала с девочкой. — Ну хорошо, раз ты так этого желаешь, пусть будет… КОГТЕВРАН! — последнее слово артефакт выкрикнул на весь зал, и Гермиона присоединилась к студентам, сидевшим за своим столом.

Гарри почувствовал, что нервничает. Мальчик был уверен, что шляпа отправит его куда угодно, но не в Когтевран: он никогда не отличался ни особым умом, ни любовью к учёбе. С Гермионой всё было понятно: её просто не могли отправить на какой-то другой факультет, с такой жаждой знаний ей было самое место в Когтевране. Драко, вроде, тоже был достаточно умным, хоть и не переносил однообразную зубрёжку учебников. По крайней мере, в поезде блондин рассказал о магии немало довольно интересных фактов, о которых Гарри никогда раньше не слышал. А вот насчёт себя маленький волшебник не был так уверен. В магловской школе он получал в основном четвёрки, но особого интереса к процессу изучения чего-либо не испытывал. Возможно, виной тому было не слишком увлекательное изложение информации в школьных учебниках или почти полное отсутствие какой-либо мотивации у мальчика, точно сказать трудно. Но в результате Гарри не чувствовал в себе качеств, описанных шляпой в песне: ни тяги к знаниям, ни особо острого ума у него не было.

Впрочем, нервничал не только Гарри. Пока мальчик, потерявший жабу, Невилл Долгопупс, шёл к шляпе, он успел дважды споткнуться и один раз даже упасть. На его голове шляпа серьёзно задумалась, можно было предположить, что они никак не могли найти компромисс: Невилла явно стоило отправить в Пуффендуй, но, кажется, он туда не слишком рвался. После нескольких минут ожесточённого спора мальчик всё-таки одержал вверх, и шляпа недовольным голосом выкрикнула:

— ГРИФФИНДОР!

Гарри не смог сдержать удивления: он и представить себе не мог, что волшебный артефакт найдёт в Невилле хоть какие-то качества, присущие истинному гриффиндорцу. В излишках храбрости круглолицего рассеянного первокурсника заподозрить было сложно, да и отвагу в его сердце можно было искать долго и, увы, безрезультатно.

С другой стороны, если Невилл сумел переубедить шляпу и попасть в Гриффиндор, то, пожалуй, и Гарри найдёт необходимые аргументы. Так что мальчик вздохнул с облегчением и задумался о том, какие доводы могут показаться артефакту разумными. В принципе, всегда можно было поделиться с головным убором впечатлениями, оставленными одним только видом волшебного замка и рассказать о своём колоссальном желании узнать как можно больше о магии. Даже если шляпа умеет распознавать ложь, данный способ всё равно сработает, ведь каждое произнесённое мальчиком слово будет чистой правдой. И Гарри решил пока что остановиться на этом варианте, а дальше действовать по ситуации.

— Малфой, Драко, — продолжила профессор МакГонагалл.

Драко вышел из шеренги с ужасно важным видом, словно желая показать всем собравшимся, что его, чистокровного волшебника, чей род насчитывает сотни лет, не может напугать какая-то старая рваная шляпа, да и вообще вся это процедура распределения его не слишком интересует. Конечно, он тоже нервничал, так как одно дело – знать о принципах работы артефакта только в теории, а совсем другое – самому оказаться перед Волшебной Шляпой. Но наследник рода Малфоев не собирался демонстрировать всему Хогвартсу своё волнение, так что он старался казаться уверенным в себе несмотря ни на что. К тому же шляпе и в голову не могло прийти отправить Драко в Гриффиндор или Пуффендуй, так что причин для беспокойства у мальчика не было.

В принципе, Драко догадывался, что со шляпой можно вести беседу. Тем не менее, когда артефакт начал разговор, мальчик не подпрыгнул от неожиданности только потому, что не собирался проявлять какие-либо эмоции перед несколькими сотнями студентов.

— Ну что, посмотрим… — задумчиво произнёс тихий голос шляпы. — В Слизерин вас определить, да?

«А может, лучше в Когтевран?» — Драко понимал, что с распределяющим артефактом лучше общаться вежливо, ведь излишняя грубость в разговоре не была качеством, свойственным когтевранцам.

— В Слизерине ты мог бы добиться куда большего успеха… Впрочем, как знаешь… — недовольно буркнула шляпа. — Ты уверен, что хочешь именно в Когтевран?

«Да», — Драко не мог поверить, что убедить шляпу оказалось так легко. Он думал, что придётся довольно долго спорить, настаивая на своём, но магический артефакт, видимо, на первое место ставил выбор самих студентов. Иначе Невилл уже сидел бы за пуффендуйским столом.

— Надеюсь, ты понимаешь, что факультет менять нельзя. Ну ладно, если таков твой выбор, я отправляю тебя в… КОГТЕВРАН!

На этот раз аплодисменты были намного тише, надо полагать, зал пребывал в недоумении: все были уверены, что Малфой попадёт в Слизерин, и решение шляпы оказалось полной неожиданностью. А поскольку с лица Драко не сходило высокомерно-пренебрежительное выражение, для большинства студентов оставалось загадкой, действительно ли наследник чистокровного рода хотел попасть в Когтевран, или же это была злая шутка шляпы, уставшей от ежегодного распределения первокурсников по факультетам и пожелавшей немного развлечься.

Гарри с нетерпением ожидал своей очереди. Из четырёх десятков первокурсников осталось уже меньше половины, а, поскольку быть одним из последних даже страшнее, чем первым, мальчику хотелось как можно скорее оказаться за столом хоть какого-нибудь факультета. Наконец пришла и его очередь.

Когда назвали фамилию Гарри, весь зал уставился на мальчика. Конечно, студенты знали, что в этом году в Хогвартс поступает Гарри Поттер, но всё-таки никто не смог сдержать удивления, увидев живую легенду волшебного мира рядом с собой. Гарри направился к шляпе, стараясь не обращать внимания на громкий шёпот, доносившийся со всех сторон. Когда мальчик надел головной убор, все окружающие звуки тут же исчезли, оставив только абсолютную тишину, которую вскоре прервал шелест шляпы.

— Хм… Кто тут у нас? Вижу в тебе немало храбрости… и трудолюбие, для Пуффендуя свойственное… Куда бы тебя определить?

«А можно в Когтевран?» — от удивления Гарри даже забыл все заранее заготовленные фразы: маленький волшебник никогда не считал себя трудолюбивым, так что слова шляпы поразили его.

— Любовь к учёбе тоже есть… Но Гриффиндор подойдёт тебе больше … Там найдёшь ты верных друзей, что выручить тебя готовы…

«Но в Когтевране я тоже найду друзей!» — мальчик не мог согласиться со словами шляпы: он был уверен, что именно в Гриффиндоре ему будут не рады. По крайней мере, Рон вполне доступно объяснил, что общаться с Гарри не будет. А уж Рон наверняка попадёт в Гриффиндор.

— Для когтевранца наука всегда важнее дружбы... В Гриффиндоре тебе будет намного лучше… Итак, ты не передумал?

«Нет», — хоть Гарри и не мог придумать достаточно веский аргумент, но всё-таки он надеялся, что если настоять на своём, то упрямый артефакт может и сдаться.

— Гм-м-м… Ну что ж, это твоя жизнь и твой выбор… Не пожалей о нём… КОГТЕВРАН!

Всё ещё не до конца веря в свой успех, мальчик устремился к когтевранскому столу, где опустился на свободный стул справа от Драко. Сидевшая напротив Гермиона радостно улыбнулась и поздравила мальчика, несколько незнакомых старшекурсников пожали ему руку, а Падма Патил, распределённая незадолго до Гарри, пожелала ему удачи в учёбе, после чего жутко смутилась и пересела на другой край стола.

— Не обращай внимания, все девчонки такие, — пожал плечами Драко в ответ на недоумённый взгляд Гарри. — Ну, кроме заучек, возможно.

Гермиона, никак не отреагировавшая на намёк, продолжила наблюдать за распределением новичков, которых, кстати, оставалось двое: Рон и какой-то незнакомый ребятам темноволосый мальчик. Первым вызвали Рона, который от страха даже слегка позеленел, хотя, возможно, первокурсникам только так показалось: в полумраке, который не могли развеять висящие над столами свечи, разглядеть что-либо было не так просто.

Рон был первым, кто действительно подскочил на стуле, когда шляпа заговорила с ним. По крайней мере, раньше Гарри такой реакции не замечал. Оставалось только догадываться, о чём именно беседовал с артефактом Рон, но свой вердикт шляпа вынесла только минут через пять, отправив мальчика в Гриффиндор.

— Видимо, Уизли настолько туп, что шляпа вообще хотела распределить его домой, — ехидно прокомментировал Драко.

— Скорее, в Пуффендуй, — рассудила Гермиона, которой явно была безразлична судьба незнакомого рыжего мальчишки.

Когда распределение закончилось, сидевший во главе преподавательского стола пожилой человек с длинной седой бородой поднялся с места, лучезарно улыбнулся всем собравшимся и заговорил:

— Добро пожаловать в Хогвартс! О серьёзном мы, пожалуй, поговорим после банкета, а пока я скажу всего лишь четыре слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, спасибо за внимание.

— А кто это был? — шёпотом спросил Гарри, поражённый странным выступлением седоволосого мага.

— Альбус Дамблдор, директор, — просветил его сидящий справа старшекурсник.

— А он немного… чокнутый? — неуверенно поинтересовался мальчик.

— Он гений, а гений и безумие неразрывны, — на этом собеседник счёл тему исчерпанной и принялся накладывать в тарелку жареную картошку. Только тут Гарри заметил, что в стоявших на столе тарелках появилась еда: судя по всему, это произошло во время речи Дамблдора, когда внимание всех студентов было приковано к преподавательскому столу.
Ребята принялись за еду, и следующие пятнадцать минут никто ни о чём не разговаривал, но затем всё-таки завязалась беседа.

— Я так надеюсь, что уже завтра мы начнём изучать что-нибудь серьёзное, — мечтательным тоном произнесла Гермиона, откладывая тарелку в сторону. — Больше всего меня интересует трансфигурация. Понимаете, она точная наука, почти как математика, и, правильно составив заклинание, можно получить практически любой результат. А нас скоро научат принципам, по которым строятся формулы?

— На первом курсе ничего действительно интересного не проходят, — пустился в объяснения старшекурсник, ранее назвавший Дамблдора безумным. — Принципы построения формул изучают только на пятом курсе, даже в СОВ этот материал практически не входит. А пока вас будут учить только элементарным вещам. Вроде на первых занятиях превращают спички в иголки, а дальше уже не помню, но ничего сложного вас точно не ожидает.

— Неужели мы четыре года будем превращать что-то, используя уже готовые чары? — ужаснулась Гермиона. — Но ведь в учебнике написано, что трансфигурация – абсолютно свободный раздел магии, в котором любой волшебник сам создаёт заклинания. Какой смысл использовать уже придуманные кем-то, если это даже не является частью данной науки?

Дальше Гарри не стал вслушиваться в их диалог. Мальчик уже понял, что о вещах, связанных с учёбой, Гермиона готова спорить часами, и у него не было желания в очередной раз осознавать свою необразованность. А слушая девочку, Гарри в итоге приходил к выводу, что ничего не знает о магии. И это при том, что он уже прочитал половину учебников за первый курс!

Так что Гарри перевёл взгляд на преподавательский стол, где профессор МакГонагалл обсуждала с Дамблдором нечто, несомненно, относящееся к учебному процессу, а Хагрид накладывал что-то в свою тарелку. Увы, других преподавателей мальчик не знал, но его внимание привлёк молодой человек в странном фиолетовом тюрбане, беседовавший с довольно мрачным преподавателем с крючковатым носом и сальными чёрными волосами.

— А почему тот преподаватель носит тюрбан? — полюбопытствовал Гарри, обращаясь к сидящему рядом старшекурснику, всё ещё занятому спором с Гермионой.

— А, профессор Квиррел? — тут же перешёл на менее научную тему тот. — Точно не знаю, но могу изложить известные мне факты. Во-первых, в прошлом году он преподавал магловедение, тюрбана не носил и вёл себя абсолютно по-другому. Во-вторых, этим летом он отправился в поездку по Европе и, говорят, там произошёл какой-то инцидент, связанный с вампирами. После этого профессор Квиррел стал носить тюрбан, от которого за милю несёт чесноком, и сменил профессию. По словам профессора Флитвика, теперь он будет вести Защиту от Тёмных Искусств. И, наконец, самое интересное: вся школа знает, что на должность преподавателя Защиты наложено проклятие и все, кто её занимал, либо погибли, либо попали в больницу Святого Мунго. Из чего можно сделать логичный вывод: в этом году на Хогвартс нападут вампиры, одержимые желанием убить профессора Квиррела. По крайней мере, так считает большинство студентов и почти все преподаватели. Так что в этом году по коридорам желательно ходить небольшими группами.

— Не вижу здесь никакой логики, — возмутилась Гермиона, отхлёбывая из кубка тыквенный сок и морщась: вкус данного напитка девочке явно не нравился. — Вы просто решили немного попугать глупых маленьких первокурсников, верно?

— Ну, не совсем. Такие слухи действительно ходят среди особо одарённой части студенток. Вы ещё не слышали, что говорят о профессоре Снейпе, который с профессором Квиррелом в данный момент разговаривает.

— И что же о нём говорят? — угрожающим тоном осведомился Малфой.

— Ну, например, что по ночам он подстерегает нарушающих правила студентов и зверски убивает, а куски их тел и особо ценные органы затем использует в качестве ингредиентов для запрещённых Министерством зелий. Ну, наверно, это самое интересное, хотя когда-то ходили слухи о трепетной любви профессора Снейпа и профессора Трелони, преподавательницы предсказаний, но сейчас почему-то никто в такую чушь не верит. Впрочем, всё это только слухи, имеющие мало общего с реальностью. Хотя… кто его знает…

Так, за беседой, и пролетел остаток банкета. И когда почти все разговоры в зале стихли, а студенты клевали носом и желали уже не съесть ещё что-нибудь вкусненькое, а поскорее оказаться в тёплой кровати, Альбус Дамблдор снова заговорил.

— Прошу минуту внимания, — произнёс он, и усиленный магией голос проник даже в самые отдалённые уголки зала. — Теперь, когда вы все насытились, пора переходить к более серьёзной части мероприятия. Есть несколько школьных правил, которые вам всем стоит усвоить. Во-первых, студентам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. И, во-вторых, летать на мётлах позволяется только в специально отведённые для этого часы под руководством отвечающего за вас преподавателя. Любое нарушение этих правил карается крайне строго. С полным сводом школьных правил любой желающий может ознакомиться у мистера Филча, школьного смотрителя.

Услышав эти слова, невысокий мужчина, сидевший слева от профессора Снейпа, поднялся со своего места. Гарри обратил внимание, что в руках смотритель держал тощую пепельно-серую кошку, чем-то неуловимо напоминавшую своего хозяина. Гарри не был уверен, в чём именно заключалось сходство мистера Филча и его питомицы, возможно, общими у них были горящие каким-то фанатичным огнём глаза, но мальчик твёрдо решил, что со сводом правилом ознакомиться не хочет: школьный смотритель почему-то пугал его. Судя по лицу Драко, он полностью поддерживал Гарри в этом вопросе.

— На этом серьёзная часть мероприятия заканчивается, — продолжил профессор Дамблдор, когда Филч опустился на свой стул. — Остальное вам расскажут преподаватели. А теперь вам всем пора идти спать. Вперёд!

Староста Когтеврана, тот самый старшекурсник, с которым на банкете беседовала Гермиона, вывел первокурсников из Большого зала.

— А мы сможем потом сами найти дорогу? — поинтересовался Энтони Голдстейн, когда староста подвёл их к очередной движущейся лестнице.

—Через пару недель привыкнете, будете ориентироваться, как у себя дома, — с готовностью отозвался парень. — А до этого будете опаздывать на все уроки и получать кучу штрафных баллов от разгневанных преподавателей. А если опоздаете на урок зелий – вас пустят на ингредиенты. Привлекательная перспектива, не находите?

— А это нормально, что нас на факультете всего девять? — негромко спросил Гарри у Драко. — Ты же вроде сказал, по десять везде будет.

— Поттер, ну я же не говорил, что поступающих ровно сорок, — устало протянул тот, с трудом удерживаясь от зевка. — Подумаешь, чуть меньше, чуть больше. Без грязнокровок совсем мало было бы. Да, не представляю, как тут можно ориентироваться. Всё время что-то меняется.

— Я знаю только, что башня Когтеврана находится где-то в западной части замка, — раздался из-за спины Гарри расстроенный голос Гермионы. Видимо, ни в одном прочитанном ей учебнике не упоминались способы ориентироваться в Хогвартсе, и крайне маловероятно, что хоть где-нибудь приводилась карта замка. Хотя, возможно, такая карта и существовала, но тогда она должна была содержать в себе волшебство, ведь у постоянно изменяющегося строения не может быть обыкновенной магловской карты, не способной отобразить все метаморфозы замка. Так что сложно поверить, будто в каком-то учебнике может содержаться нечто подобное: почти ни одна современная книга не содержала в себе магию, отличную от чар, защищающих страницы от сырости или заставляющие фолиант, скажем, становиться невидимым на пару секунд, а редкие исключения оказывались запрещены Министерством как потенциально опасные для здоровья читателей. По крайней мере, так говорил Драко, и у Гарри не было оснований ему не верить.

— Ну ладно, как-нибудь запомним, — спокойным голосом произнёс Гарри, которого не сильно пугали многочисленные повороты и развилки: он понимал, что всегда может спросить у кого-нибудь дорогу. — Драко, а твой отец нормально отнесётся к тому, что ты не в Слизерине? У вас же это семейная традиция, разве нет?

— Ага, вот только первого сентября родители сказали, что раз я поступил в Хогвартс, то я уже взрослый и должен быть более самостоятельным, — злорадно усмехнулся тот, явно рисуя в воображении раздосадованное лицо отца. — Если попробует что-нибудь сказать, напомню ему об этих словах и объясню, что это был мой первый шаг навстречу взрослой самостоятельной жизни.

— Ну что, пожалуй, мы пришли, — остановился наконец староста.

Первокурсники оказались перед винтовой лестницей, поднимавшейся, как почудилось Гарри, до самого неба. Мальчик нервно сглотнул, осознав, что ему придётся каждый день взбираться по этой бесконечной спирали, причём, возможно, даже не по одному разу.

— Выше башни Когтеврана только Астрономическая, — староста, кажется, гордился данным фактом так, как будто это была его собственная заслуга. Услышав дружный страдальческий вздох, он поспешил обрадовать приунывших студентов. — Да, а коротких путей нет, подняться можно только здесь.

Как ни удивительно, настроение несчастных от этого не сильно улучшилось, но даже Драко никак не прокомментировал услышанное, и все покорно поплелись за парнем, бодро преодолевающим гигантскую лестницу, состоящую, как казалось Гарри, из нескольких сотен ступенек.

Но, как известно, все плохое, так же как и всё хорошее, когда-либо кончается, так что подъём по винтовой лестнице тоже вскоре завершился, и первокурсники увидели вход в гостиную, деревянную дверь, у которой не было ни ручки, ни замочной скважины. Староста, не обращая внимания на удивление новичков, постучал. Конечно, дверь не открылась, но в ответ прозвучал мелодичный женский голос:

— Каждый житель одного государства либо всегда говорит правду, либо всегда лжёт. Предположим, двое из них вели беседу, и один сказал: «Среди нас точно есть лжец». Правда ли это? На ответ даётся одна попытка, не угадаете – выберу другую загадку.

— Правда, — не задумываясь, ответил староста, и дверь открылась.

— А она всегда что-то спрашивает? — в голосе Майкла Корнера звучала лёгкая паника.

— Да, причём каждый раз загадывает что-то новое, — кажется, на этот раз парень не шутил, и Гарри решил, что без Гермионы сюда не придёт. — Так что не существует книг, способных вам помочь, каждый раз придётся думать своей головой. На худой конец можете подождать кого-нибудь из старшекурсников, мы уже привыкли и можем ответить почти на любую вопрос. Да, можете идти спать, — и староста указал мальчикам на вход в их спальню.

Сонные первокурсники даже не стали разглядывать огромную гостиную факультета, хотя посмотреть там было на что: стены и потолок были расписаны звёздами, слабо фосфоресцирующими при довольно тусклом освещении, источником которого был почти погасший камин, в изящные арочные окна лился призрачный лунный свет, а напротив входа стояла женская статуя из белого мрамора, лукаво подмигнувшая проходящим мимо школьникам. Но ребята настолько устали за день, что у них уже не хватало сил рассматривать чудеса, окружавшие их, так что они поплелись в спальню, не обращая внимания ни на что вокруг.

Десятью минутами позже Гарри уже лежал в тёплой кровати, обдумывая события прошедшего дня. Он поступил, поступил в настоящую волшебную школу! Но это было мелочью по сравнению с тем, что он больше не чувствовал себя одиноким: рядом с ним теперь находились Драко и Гермиона. У мальчика наконец появился кто-то, с кем можно было что-то обсудить, вместе посмеяться над какой-нибудь шуткой, в конце концов, просто почувствовать чужую поддержку. Эти ощущения для первокурсника были незнакомы, но он чувствовал себя счастливым, просто находясь рядом с новыми знакомыми. Хотя нет, скорее, друзьями – Гарри впервые применил это слово по отношению к кому-то. Для него это звучало непривычно: он никогда и никого так не называл, но всё-таки мальчику казалось, что это правильно: Гермиона и Драко для него были не одноклассниками, не знакомыми, а именно друзьями.


Глава 4

Глава 4

Как и следовало ожидать, на следующее утро ребята так и не смогли самостоятельно добраться до Большого зала. Виной тому было множество причин. Во-первых, как выяснилось, вчерашним вечером никто и не пытался запоминать дорогу, все просто следовали за старостой, почти не обращая внимания на окружающее. Во-вторых, даже если бы кто-нибудь и вспомнил, как именно вёл их старшекурсник, это, скорее всего, не смогло бы никому помочь: за ночь замок изменился, и теперь вчерашнего пути уже не было. По крайней мере, Гарри был уверен, что ещё вчера перед винтовой лестницей, ведущей в башню Когтеврана, не было развилки: он точно помнил, что там, где сейчас уходил вдаль широкий коридор, освещённый множеством факелов, прошлым вечером находилась сплошная стена. Но главной проблемой было то, что, казалось, сам замок пытается помешать первокурсникам попасть на завтрак.

Началось всё с того, что узкая каменная лестница, по которой спускались школьники, со страшным скрежетом сдвинулась с места. Само собой, для ребят это оказалось полной неожиданностью: хоть они и видели в Хогвартсе лестницы, меняющие своё направление, никто и подумать не мог, что предмет, казалось бы, совершенно не способный ни к каким перемещениям, начнёт двигаться прямо у них под ногами. И, согласно всемирно известному закону подлости, обратно лестница перемещаться не стала, наоборот, она замерла, явно не собираясь в ближайшие несколько дней выкидывать какие-то трюки. По крайней мере, так подумали первокурсники Когтеврана, продолжая спуск.

Как выяснилось, сделали они это совершенно напрасно. Как только группа студентов оказалась на достаточном расстоянии от лестницы, та, словно издеваясь над ребятами, вернулась на своё место, после чего больше никаких перемещений не совершала. Подождав минут пять, студенты окончательно расстались с надеждой вернуться в гостиную и попросить о помощи кого-нибудь из старших. Порадовавшись, что проснулись на час раньше остальных когтевранцев и решили искать Большой зал вместе, не разделяясь на группы по два-три человека, первокурсники решительно зашагали в единственном возможном направлении.

Гарри уже тогда казалось, что замок издевается над ними. Но полчаса спустя это подозрение переросло в твёрдую уверенность: стоило ребятам свернуть на лестницу, ведущую в нужном направлении, как она тут же начинала движение, издавая при этом злорадный скрежет, в коридорах, по которым они проходили, внезапно проваливался пол, рыцарские доспехи угрожающе лязгали железом при приближении школьников. Гарри пришло в голову, что, возможно, Хогвартс разумен и получает какое-то извращённое удовольствие, заставляя несчастных первогодков кругами бродить по пустынным коридорам негостеприимного замка. Хотя, скорее всего, это было не так, просто младшекурсники, в первый раз вынужденные самостоятельно искать что-то в Хогвартсе, не знали, какой путь приведёт их к цели и только поэтому никак не могли добраться до Большого зала, а всё остальное являлось лишь плодом их воображения.

Когда ребята почувствовали, что окончательно заблудились, и не могли указать не только своё приблизительное местонахождение, но и этаж, на который привела их очередная лестница, к ним на выручку неожиданно пришла профессор МакГонагалл. Видимо, она шла на завтрак и случайно наткнулась на горстку студентов, не способных самостоятельно отыскать дорогу. Доведя ребят до Большого зала, профессор пожелала им поскорее научиться ориентироваться в Хогвартсе и направилась к преподавательскому столу.

За завтраком вторая староста Когтеврана, Пенелопа Кристал, высокая девушка с вьющимися светлыми волосами, доходящими ей почти до пояса, раздала первокурсником расписания на ближайший семестр.

— Ух ты, у нас сегодня первая трансфигурация. Я уже решила, что она станет моим любимым предметом, — Гермиона с восхищением рассматривала только что полученный листок бумаги, не обращая внимание на то, что соскользнувший с её вилки кусок сосиски упал прямо на колени сидящей рядом Лайзе. Та, не отрываясь от какой-то книги, отодвинула свой стул на фут в сторону и продолжила завтракать.

— И зачем я только пошёл в Когтевран, — простонал Драко, сидевший слева от Гарри. — Тут даже за едой все разговоры об учёбе. Грейнджер, ты тут никого не покусала? Ещё вчера вроде нормальные люди были, а сегодня кроме учебника перед носом ничего заметить не могут.

— Малфой, вообще-то ты знал, куда шёл, — парировала Гермиона, продолжая изучать расписание. — Если ты настолько не переносишь учёбу, шёл бы в Гриффиндор, — и девочка с брезгливой гримасой указала на стол вышеупомянутого факультета, где Рон Уизли с поистине невероятной скоростью уминал всё, до чего только мог дотянуться. — Полагаю, там тебе понравилось бы намного больше. Представь себе, никто ничего не зубрит, зато каждый полностью посвящает себя тому, чем в данный момент занят. Да, и чары тоже сегодня. Здорово. А почему у нас три травологии в неделю? А Защита всего одна, хотя это намного более важный предмет.

— С чего ты это взяла? — удивился Драко, отрываясь от созерцания гриффиндорского стола. Кажется, он уже не жалел о том, что стал когтевранцем: завтракать в компании Рональда белобрысому явно не хотелось.

— Конечно, важный. Мы же должны уметь себя защищать, — Гермионе этот факт казался абсолютно очевидным, так что она смотрела на Драко с искренним недоумением.

— Нет, с этим я согласен, но ты действительно считаешь, что этот Квиррел сможет нас чему-то научить? Грейнджер, ты, хоть и заучка, но порой становишься даже тупее Поттера, — довольным голосом протянул Драко, которому, видимо, было приятно чувствовать себя умнее Гермионы. — Ты же слышала, в прошлом году этот Квиррел преподавал магловедение. Ну скажи, неужели ты и вправду полагаешь, что какой-то маглолюб может разбираться в Защите от Тёмных Искусств? Да он скорее всего даже не знает, что такое Тёмные Искусства! И как профессор Дамблдор мог позволить такому как он преподавать Защиту?

— Необязательно сталкиваться с проклятиями в реальной жизни, чтобы рассказывать о них, — принялась спорить Гермиона. — В учебниках всё описано довольно подробно, и преподавателю достаточно просто хорошо знать материал. К тому же профессор Квиррел всё лето приобретал практический опыт в Европе.

— Ага, практический опыт, как же, — расхохотался Малфой, не испытывающий к профессору никакого уважения. — Он всего лишь встретил одного-единственного вампира, и теперь из Хогвартса выходить боится. И ты считаешь, что такой трус может нас чему-то научить? Хотя да, убегать от вампиров он точно умеет, иначе Дамблдору пришлось бы искать другого преподавателя. Правда, говорят, в школе уже десять лет не было толкового учителя Защиты. Все, кто хоть как-то разбирается в тёмной магии, либо сидят в Азкабане, либо не хотят преподавать, либо боятся проклятия.

— А это проклятие действительно существует? — поинтересовался Гарри, намазывая бутерброд маслом.

— Да. Том говорил, что Тёмный Лорд когда-то наложил на должность преподавателя Зашиты проклятие, и теперь никто не может продержаться там дольше года. Оно и к лучшему: Квиррела нам придётся терпеть всего год, а потом, надеюсь, тот, кто его заменит, будет хоть немного разбираться в предмете. Хотя с таким директором в Хогвартсе никогда не будет нормальной Защиты.

— Малфой, как ты можешь не уважать профессора Дамблдора? — возмутилась Гермиона, не приемлющая такого отношения к признанным гениям. — Он же величайший волшебник нашего времени, победивший самого Грин-де-Вальда.

— Да, но что ещё он совершил? Открыл что-то? Ах, да, конечно же Альбус Дамблдор великий волшебник, подравшийся на дуэли с одноклассником, открывший десяток способов применения драконьей крови, не хочу даже думать, каких, и что-то пытавшийся сварить вместе со старым маразматиком Фламелем, — выдал очередную убийственную тираду Драко. — Странно, что они при этом не взорвали Хогвартс.

— Они не могли работать в Хогвартсе, — не согласилась девочка. — Тут же сотни школьников, опасно проводить эксперименты в таком месте. Скорее всего, тогда профессор Дамблдор ещё не был директором, и эксперименты проводились не в замке.

— Куда делось твоё вечное всезнание, Грейнджер? — ужаснулся Драко, поражённый неосведомлённостью Гермионы. — До того, как Дамблдор получил эту должность, он преподавал трансфигурацию. Кстати, тоже в Хогвартсе. Так что они с Фламелем гнали самогон именно в Хогвартсе.

— С чего ты взял, что они гнали самогон? — задохнулась от возмущения первокурсница. — В «Истории Хогвартса» было написано, что профессор Дамблдор знаменит своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Так что они занимались чем-то серьёзным и, несомненно, опасным для здоровья студентов.

— Да, вот только нигде не написано, какие именно исследования они проводили, — Драко зевнул и уставился в потолок, где ярко светило солнце, изредка скрывающееся за пушистыми белыми облаками. — Если бы они открыли хоть что-то стоящее, об этом бы упоминалось в половине книг по алхимии, а у нас есть только пара не самых однозначных фраз. К тому же человек, набирающий в школу этих Уизли, просто не может быть великим волшебником: любой по-настоящему сильный маг знает, что любители грязнокровок только разрушают наш мир. И проще вообще не учить их колдовству, чтобы не приходилось потом жалеть.

— Ребят, через полчаса начинается трансфигурация, — прервал их Гарри, поднимаясь из-за стола. — Если мы не поспешим, опоздаем на урок, и профессор МакГонагалл рассердится на нас.

— Поттер, а иногда ты говоришь что-то умное. Не знал, что такое возможно, — последовал его примеру Драко, всё ещё не забывший недавние поиски Большого зала. — Ну что, идём?

И стайка когтевранских первокурсников во главе с Энтони, утверждавшим, что знает дорогу, направилась на свой первый в этом учебном году урок трансфигурации. Как ни странно, добрались до цели они довольно быстро, хотя, возможно, ребятам просто повезло.

* * *

Как потом вспоминал Гарри, первая неделя в школе Чародейства и Волшебства для него, как и для остальных когтевранцев, оказалась невероятно интересной. Мальчику всё было в новинку, и даже на скучной и занудной истории магии, которую вёл профессор Биннс, одно из привидений замка, Гарри и Драко внимательно слушали слова преподавателя, а сидевшая с ними за одной партой Гермиона даже конспектировала речь профессора, причём, насколько мог заметить Гарри, в её тетради появлялось каждое слово, произнесённое призраком. Сам мальчик особой усидчивостью не отличался, и странным был уже тот факт, что за полтора часа, которые длилась лекция, он ни разу не отвлёкся на что-либо постороннее.

Но всё-таки остальные уроки понравились Гарри намного больше. На трансфигурации профессор МакГонагалл продемонстрировала студентам свои способности анимага, после чего первокурсники сразу же загорелись желанием поскорее приступить к практике и самим что-нибудь превратить. Но, увы, это оказалось не так-то просто: профессор МакГонагалл продиктовала юным волшебникам несколько длинных запутанных предложений, которые необходимо было использовать для трансфигурации спички и прочитала получасовую лекцию о том, что именно надо представлять себе, произнося вышеупомянутые фразы. Как и следовало ожидать, с первого раза ни у кого не вышло никакого результата: ни одна спичка не изменила ни свою форму, ни цвет. Но к концу урока большинство школьников добились значительного прогресса: спичка Гарри с одного конца заострилась, у Гермионы покрылась серебром, а у Майкла стала раза в два тоньше. К досаде Гермионы, Драко почти удалось получить иголку. Правда, у его творения не было ушка, к тому же оно было довольно короткое, но всё-таки оно было больше похоже на иголку, чем на блестящую спичку. Как потом объяснил Драко, он уже знал принципы работы таких чар, хоть и не пытался их применять, так что, возможно, ему было проще, чем остальным первокурсникам.

В отличие от профессора МакГонагалл, профессор Флитвик, преподаватель чар, не позволил студентам практиковаться на первом же уроке. По его словам, первые два месяца учёбы первокурсники должны были отрабатывать движения палочки и правильное произнесение заклинаний, поскольку любая ошибка могла привести к самым непредсказуемым результатам. Но несмотря на это, уроки чар показались Гарри жутко интересными: профессор Флитвик знал немало занимательных историй о великих волшебниках, которые и рассказывал, пока класс пытался повторить движение руки, необходимое для использования заклинания левитации.

А вот уроки травологии мальчику не очень понравились. Нет, конечно, было здорово слушать про разнообразные растения, встречающиеся только в волшебном мире, но вот обстригать листья дьявольским силкам, которые при любой возможности пытались придушить ребят, было не столь приятно. Почему-то профессор Спраут решила, что прививать интерес к своим занятиям надо именно таким, пожалуй, слегка экстремальным, способом. В результате несчастные первокурсники в теплицах, можно сказать, боролись за выживание. Хотя не всё было так страшно: Пенелопа Кристал довольно быстро успокоила студентов, сказав, что спустя пару месяцев уроки травологии станут намного приятнее и, что намного важнее, безопаснее. Так что ребятам оставалось потерпеть всего около двадцати занятий. Но даже зная об этом, Гарри сложно было заставить себя три раза в неделю отправляться в теплицы, ставшие ночным кошмаром для большинства первокурсников.

Но, как ни странно, находились и исключения. Вместе с когтевранцами занятия посещали гриффиндорцы, среди которых был и Невилл Долгопупс. К удивлению всего курса, именно неуклюжий, вечно что-то забывающий мальчик смог найти общий язык с многочисленной растительностью, населяющей теплицы Хогвартса. И злобная зелень, так пугающая первокурсников, никогда не пыталась причинить вред маленькому гриффиндорцу, предпочитая вцепляться в волосы кому-нибудь другому. Не то, чтобы Гарри завидовал странному дару Невилла, но всё-таки, когда какой-нибудь очередной кактус выстреливал в когтевранца иглами, мальчик жалел, что не может обращаться с растениями так же, как Невилл.
Зато у гриффиндорца было полно проблем с другими предметами. По словам Драко, первокурсники Слизерина долго всем рассказывали о прошедшем у них уроке зельеварения. Они утверждали, что собственными глазами видели, как рассеянный Невилл, вроде бы варивший зелье абсолютно правильно, ухитрился расплавить котёл и облить получившимся в ходе реакции продуктом половину класса. После этого пострадавшие провели в больничном крыле несколько часов и пообещали никогда больше не садиться рядом с Невиллом.

Вообще, уроки зельеварения – это отдельная история. К счастью, Драко заранее предупредил Гарри, что профессор Снейп ненавидит всех, кто носит фамилию Поттер. Друг не знал подробностей, и сказал только, что отец Гарри и профессор Снейп в своё время учились на одном курсе и, судя по всему, отношения у них складывались не слишком приятельские. В общем, Гарри заранее знал, что преподаватель зельеварения может отнестись к нему предвзято, и весь вечер повторял информацию, найденную в «Магических отварах и зельях», учебнике по зельеварению за первый курс. Понятно, что всё мальчик выучить не мог, но была надежда, что даже часть знаний может выручить его на предстоящих уроках. И вот, наконец настал четверг, день, в который когтевранцам и пуффундуйцам предстояло впервые столкнуться с преподавателем, нагонявшим ужас на добрую половину Хогвартса. Гарри с друзьями пришлось спускаться в мрачное холодное подземелье, где и проходили уроки зелий. Ребята хотели, как обычно, занять одну из первых парт, но выяснилось, что на занятиях профессора Снейпа ученики сидели по двое, так что Гермиона, пробормотав что-то о безответственных мальчишках, способных взорвать даже зелье, на такую реакцию не способное в принципе, ушла искать себе другое место.

Как обычно, Драко оказался прав. Профессор Снейп явно невзлюбил Гарри с первого взгляда: ещё во время переклички он отпускал ехидные комментарии в адрес «знаменитого» Гарри Поттера. Но затем грозный преподаватель переключил своё внимание на остальную часть класса, и мальчик понадеялся, что о нём забудут.

Вообще, Драко советовал продемонстрировать профессору Снейпу любовь к его предмету и готовность вызубрить все рецепты зелий, которые предстояло варить первому курсу. Так что Гарри слово в слово законспектировал вступительную речь преподавателя и собирался весь урок внимательно слушать его объяснения. Мальчик надеялся, что такое поведение может изменить отношение профессора к нему, и, возможно, тот не будет ненавидеть Гарри только за то, что юному когтевранцу не повезло носить фамилию Поттер.

— Поттер! — неожиданно рявкнул профессор Снейп. — В каком зелье используются измельченный корень асфоделя и настойка полыни?

В принципе, прошлым вечером Гарри довольно долго читал учебник, пытаясь хоть как-то подготовиться к одному из самых пугающих предметов, преподаваемых в Хогвартсе. Так что мальчик почти сразу вспомнил об упоминании о подходящем вареве.

— Усыпляющее зелье, сэр, — вежливо ответил маленький когтевранец.

— Ни на одном экзамене ваш ответ бы не сочли верным, Поттер. Да будет вам известно, из корня асфоделя и полыни готовят напиток живой смерти, одно из сильнейших усыпляющих зелий, когда-либо открытых магами, — профессор явно удивился: кажется, он не ожидал от Гарри вообще никакого ответа. Впрочем, с этим чувством преподаватель довольно быстро справился и, оглядев класс, вкрадчиво поинтересовался. — А почему никто не записывает?

Первокурсники поспешно схватились за перья: никто не хотел навлекать на себя гнев профессора Снейпа.

Гарри не понимал, почему первокурсники использовали перья: магловские ручки были намного удобнее, а привыкнуть к новому способу письма было не так-то просто. По крайней мере, у черноволосого когтевранца буквы до сих пор выходили какими-то корявыми, а перо регулярно ставило в тетради кляксы. Правда, недавно Драко объяснил, что домашние задания надо выполнять на свитках пергамента, чтобы упростить процесс проверки, а ни одной магловской ручкой не получится писать на пергаменте, поверхность которого слишком неровная для таких целей. Но Гарри всё равно не хотел соглашаться с такой логикой.

— А теперь посмотрим, отличаетесь ли вы от тех идиотов, которые поступают в Хогвартс каждый год, — произнёс профессор Снейп, обводя взглядом студентов. — Сегодня вы должны попытаться приготовить хоть сколько-то пристойный вариант зелья, описанного на седьмой странице учебника. За десять минут до конца урока сдадите свои работы, уберёте рабочее место и покинете класс. Домашнее задание – развёрнутый анализ ошибок, совершённых вами при приготовлении данного зелья. Размер – не менее двухсот слов. Можете приступать.

К концу урока выяснилось, что разница между когтевранцами и пуффендуйцами всё-таки есть. Почти у всех когтевранцев зелье в итоге не только приняло нужный оттенок, но и испускало описанный в учебнике сладковатый запах. А вот из пуффендуйцев с заданием справился только мальчик по имени Джастин. Гарри так и не понял, как можно было испортить зелье: в учебнике последовательность добавления ингредиентов была описана настолько доступно, что для совершения ошибки следовало приложить немало усилий.

Профессор Снейп был приятно удивлён: в этом году студенты достойно справились с заданием, чего не случалось уже несколько лет. Так что он даже изменил домашнее задание, и теперь первокурсником надо было не разбирать свои ошибки, а искать в библиотеке подробную информацию о приготовленном зелье. Правда, размер эссе не уменьшился: школьникам предстояло написать не меньше трёхсот слов, что, понятное дело, ни одного первокурсника не обрадовало. Конечно, никто не стал выражать своё возмущение вслух, но, покинув класс, студенты ещё долго ругали профессора Снейпа и жаловались на огромные размеры домашних заданий.

Кстати, в этом они были не совсем правы. За всю первую неделю обучения им задали только две достаточно длинные работы: по зельеварению и, как ни странно, по Защите от Тёмных Искусств. Пожалуй, стоит упомянуть, что, вопреки предсказаниям Драко, Защита оказалась одним из самых увлекательных предметов, преподаваемых в школе.

Первый урок Защиты должен был пройти в пятницу сразу после завтрака в одном из многочисленных классов, расположенных на втором этаже. Это было первое занятие, на которое никто не опоздал: за неделю студенты научились довольно неплохо ориентироваться в огромном замке, а поскольку расстояние между Большим залом и кабинетом Защиты было достаточно невелико, дорогу смог найти даже Невилл, обычно не способный самостоятельно куда-либо добраться.

В общем, когда прозвенел звонок, юные когтевранцы и гриффиндорцы уже сидели за своими партами. Все были заняты своими делами: кто-то в спешке дописывал эссе по зельеварению, кто-то рисовал в тетрадке забавные мордочки, кто-то просто смотрел в окно. Пожалуй, Гермиона была одной из немногих, кто всерьёз относился к предмету: она внимательно изучала учебник, который, по мнению Гарри, и так знала наизусть. Девочка явно собиралась продемонстрировать преподавателю огромные знания в области Защиты.

Профессор Квиррел вошёл в класс спустя пару минут после начала урока. На преподавателя никто даже не обратил внимания. Дело было в том, что старшекурсники, в прошлом году изучавшие магловедение, довольно нелестно отзывались о странноватом преподавателе, так что одноклассники Гарри решили, что бояться им нечего, ведь, скорее, это они будут пугать нервного профессора.

— Урок уже начался, — громко объявил профессор Квиррел, занимая преподавательское место.

Ученики, что-то оживлённо обсуждавшие друг с другом, практически никак не отреагировали на высказывание профессора.

— Гриффиндор, минус десять баллов, Когтевран, минус десять баллов, — подвёл итог учитель.

В классе моментально установилась непроницаемая тишина. Потеря десяти баллов, конечно, не была особо серьёзным событием, но всё-таки за неделю учёбы первый курс не набрал и двадцати баллов. Так что школьники решили не искушать судьбу, узнавая, может ли у факультета быть отрицательный результат. В принципе, это было маловероятно, ведь очки факультета отображались на огромных песочных часах, стоявших у входа в большой зал. Количество драгоценных камней, в случае Когтеврана, сапфиров, в нижней части часов совпадало с количеством очков факультета. Гарри однажды даже увидел, как пара рубинов в гриффиндорских часах неожиданно поднялась в воздух: видимо, в тот момент Гриффиндор за что-то оштрафовали на несколько баллов. Так что мальчик не думал, что возможно набрать меньше нуля очков, но проверять свою теорию он не собирался.

— Учебники можете убрать, — продолжил профессор, не обращая внимания на разочарованный вздох когтевранцев, явно собиравшихся готовиться к урокам с помощью книги, написанной довольно понятным языком, чем мог похвастаться далеко не любой учебник. — Защита от Тёмных Искусств всегда была прежде всего практическим предметом, а в этой макулатуре, — преподаватель брезгливо поднял учебник, явно не соответствовавший его запросам, — не описывается ни одного заклинания. В общем, заниматься вы будете по моей программе, а этот мусор можете хоть сегодня выкинуть из окна.

Драко заинтересованно уставился на профессора: светловолосый мальчик явно не ожидал такого отношения к школьной литературе. Но если его мнение о профессоре Квирреле изменилось в лучшую сторону, то Гермиона пришла в ужас, услышав такие святотатственные слова. Девочка подняла руку, видимо, желая выразить своё негодование вслух.

— Профессор, но это же учебник, рекомендованный Министерством, — возмутилась она, убирая книгу с парты. — Он же не может быть плохим.

— Это не учебник по Защите от Тёмных Искусств, — отрезал преподаватель. — Моя задача – научить вас сражаться, а не заставлять читать бред, который кто-то когда-то порекомендовал студентам первого курса. Теоретический материал будет только на первом занятии, а затем вам предстоит только практиковаться в применении заклятий. Ну что, начнём.

— Профессор! — снова подняла руку Гермиона. — А вы не будете проводить перекличку?

— Зачем? — удивился тот, подходя к доске. — Всё равно все семь курсов за одну неделю я не запомню. Так что отложим это до практических занятий. Итак, есть несколько довольно важных фактов, в учебники по непонятным причинам не занесённые. Попробую изложить всё достаточно простым языком. Во-первых, как вы все знаете, все заклинания делятся на круги. Всего кругов девять, хотя некоторые исследователи также выделяют нулевой и десятый круг. По сути, это попытка отделить простые заклинания, изучаемые в школе, от более сложных, использование которых может серьёзно навредить здоровью студента, пытающегося его применить. Так что не советую экспериментировать с незнакомыми чарами: это грозит неприятностями не только вам, но и всему преподавательскому составу Хогвартса. Во-вторых, как вы, наверно, догадываетесь, у каждого заклинания есть несколько вариантов. Например, помимо всем известного заклинания Люмос, существует ещё Люмос Максимум и ещё пара десятков разнообразных модификаций. Конечно, они имеют незначительные отличия: яркость полученного источника света и количество потребляемой заклинанием энергии может довольно заметно варьироваться, но эффект достигается схожий. Следует заметить, что наиболее энергоёмкие версии данного заклинания относятся к третьему кругу, то есть первокурсникам лучше их не применять. Понятно, что сама по себе такая классификация никому не нужна, ведь по ней нельзя определить, какое заклинание вам подходит, а какое – нет. Поэтому волшебников также разделяют на девять кругов. Вообще, этот факт широкой публике неизвестен, но в Хогвартс принимают только тех, кто со временем способен достичь хотя бы третьего круга. Не буду рассказывать подробности, но у таких детей изначально магические способности выше, и именно с ними ещё до школы происходят странные вещи. Вообще, если я стану рассказывать всё это целиком, придётся потратить целый семестр на пустую болтовню, так что пока я всего лишь продиктую, какие из наиболее распространённых заклинаний относятся к каким кругам. Почему-то авторы большинства учебников сочли эти данные не слишком важными. А к следующему уроку вы найдёте информацию о первых четырёх кругах заклинаний и напишете эссе. Размер – не меньше трёхсот слов. И не советую просто перечислять заклинания, выше отвратительно вы за такое сочинение не получите.

— Профессор, но нам по зельям целых двести слов задали, — простонал Дин Томас, отрываясь от конспекта.

— Значит, четыреста слов, — учитель явно не собирался потакать студентам.

Оставшуюся часть урока профессор Квиррел перечислял многочисленные заклятия, попутно описывая принцип их действия и называя круг, к которому они относились, а студенты старательно скрипели перьями, стараясь перенести в свои конспекты как можно больше информации. Удавалось это не всем: профессор говорил довольно быстро, а повторять что-либо наотрез отказался, посоветовав школьникам впредь быть внимательней. В итоге, к концу занятия у многих первокурсников в тетради осталось лишь несколько чистых страниц, хотя у тех, чей почерк был мельче, подобных проблем не возникло.

Гарри заметил, что Драко, в отличие от остальных студентов, не вёл конспект: за весь урок он ни разу не открыл тетрадь. Причина такого поведения оставалась для маленького волшебника загадкой: то ли друг не услышал ничего нового в течение всей лекции, то ли просто из принципа не стал записывать слова преподавателя. Впрочем, вскоре ситуация прояснилась.

Когда занятие закончилось, Драко задержался в аудитории. Удивлённые Гарри и Гермиона тоже остались, решив не уходить без друга.

— Вы хотите что-то узнать? — поинтересовался профессор Квиррел, стерев с доски остатки текста и повернувшись к ребятам.

— Вообще-то, да, — Драко с вызовом уставился на преподавателя, явно ожидая его реакции.

— Драко, если я правильно понимаю, что ты хочешь спросить, то да, ты прав, — неожиданно перешёл на «ты» профессор Квиррел. — Впрочем, я и не пытался что-либо скрывать.

— И что же привело вас в Хогвартс, глубокоуважаемый профессор Квиррел? — с сарказмом спросил Драко, присаживаясь на одну из парт.

— Ну, не мог же я отправить сына своего лучшего друга в школу одного, — в голосе профессора нельзя было разобрать практически никаких эмоций, хотя, возможно, Гарри только так показалось. — А тут под руку подвернулся этот идиот Квиррел, ухитрившийся перепутать заклинание и открыть всем незваным гостям доступ в свою голову. Вот я и воспользовался представившимся случаем.

— Чушь, — в голосе Малфоя звучало раздражение. — Я уже не маленький, и не надо за мной присматривать. Что тебе здесь надо?

— Ну, думаю, если я скажу, что всегда хотел преподавать в Хогвартсе, и это, можно сказать, для меня мечта детства, ты не поверишь. Хотя это правда. Кстати, у вас через пять минут трансфигурация, если будете выяснять здесь отношения, опоздаете. Так что до свидания, Драко.

Когда ребята вышли из класса, Драко возмущённо прошипел:

— Ага, мечта детства, конечно. Наверно, его отец послал присматривать за маленьким сыночком.

— А кто это был? — полюбопытствовал Гарри, пытаясь вспомнить, на каком этаже находился кабинет Трансфигурации.

— Том. По крайней мере, только он может так вести уроки. У нормальных преподавателей в лекции каждое четвёртое-пятое слово непонятно. Да, нам направо, — указал Драко в сторону довольно узкой лестницы, на которой, насколько помнил Гарри, некоторые ступеньки имели дурную привычку в самый неподходящий момент растворяться в воздухе.

— Заклинание, позволяющее вселиться в другого человека, должно быть довольно сложным, — задумчиво произнесла Гермиона, начиная подниматься по опасной лестнице.

— Грейнджер, не заставляй меня разочаровываться в твоих умственных способностях, — как обычно, начал с оскорблений Драко. — Если бы любой маг мог в кого угодно вселиться, конец света наступил бы ещё тысячу лет назад. Конечно, такое заклинание сложное. Во-первых, маг, чьё тело занимают, должен использовать какие-то специальные чары, ныне утерянные, а, во-вторых, вселяющийся должен провести ритуал то ли четвёртого, то ли пятого круга. Как именно это действует, не знаю, я ту книгу читал года два назад и подробностей уже не помню.

— То есть Том сильный волшебник? — уточнил Гарри, перепрыгивая подозрительную ступеньку, отличавшуюся от соседних чуть более тёмным оттенком.

— Поттер, это же очевидно, — отозвался друг. — Как бы иначе они с отцом занимались исследованиями?

— Но тогда он должен быть известен в магическом мире, да? — сделал вывод мальчик.

— Не знаю, — Драко пожал плечами: его явно не интересовали такие мелочи. — Но с подтверждениями этого не сталкивался.

— Малфой, как так можно? — возмущённая Гермиона повысила голос, и приходивший мимо старшекурсник в недоумении проводил взглядом странную когтевранку. — Если бы я была знакома с кем-нибудь из сильных волшебников, я бы всё про него узнала. Предлагаю после обеда зайти в библиотеку и поискать какую-нибудь информацию о Томе. Там должны быть подшивки газет за последние годы, возможно, встретиться что-нибудь полезное. Какая у него фамилия?

— Не знаю, — Драко выглядел подавленным. — Никогда не спрашивал.

— Малфой, ты безнадёжен, — вздохнула Гермиона. — Ладно, попробуем найти где-нибудь список выпускников Хогвартса. Надеюсь, по фотографии сможешь узнать?

— Ну, ему вроде лет двадцать, так что смогу, — обнадёжил девочку друг, останавливаясь перед входом в класс. — Мерлин, всего на две минуты опоздали.

— Ну что, удачи нам, — и с этими словами Гарри постучал в дверь кабинета трансфигурации.


Глава 5

Глава 5

— От неприятных побочных эффектов, таких как длительная головная боль или временное ослабление иммунитета зелье избавят сушёные листья ромашки, добавленные сразу после порошка из змеиных зубов. Также данное изменение в рецепте влечёт за собой необходимость помешивать зелье четыре минуты вместо положенных пяти, — продиктовал Гарри и отложил книгу в сторону.

Ребята сидели в библиотеке и выполняли домашнее задание по зельеварению. Точнее, Гарри и Драко писали эссе, а Гермиона пыталась отыскать хоть какой-нибудь список выпускников школы. Увы, занималась она этим уже полтора часа, а никаких результатов мальчики не видели, так что они решили переключить своё внимание на что-нибудь более полезное.

— Поттер, ты же об этом в своём эссе упоминал, — мрачно пробормотал Драко, усердно записывая услышанное.

Так сложилось, что наследник древнего чистокровного рода даром слова был практически полностью обделён. То есть даже выписав все необходимые утверждения, блондин не мог придумать ни строчки связного текста. Так что Гарри, закончив своё сочинение, решил помочь другу превратить набор фактов в полноценную работу. Конечно, дело продвигалось не слишком успешно: Драко через слово начинал спорить, утверждая, что данные фразы могли бы звучать и лучше.

— Не нравится - пиши сам, — раздражённо отозвался Поттер, пытаясь разобрать очередной совет по улучшению зелья. — Вообще-то, у нас на всех одна библиотека, и неудивительно, что многие факты встретятся сразу в нескольких работах. Ну что, мне продолжать?

— Не помню, чтобы я говорил, что мне что-то не нравится, — тотчас передумал друг. — Так что продолжай.

— Однако никакие из вышеупомянутых изменений не сочетаются друг с другом: они м-м-м… — Гарри на пару секунд замолчал, подыскивая необходимую фразу. — Вместе они вызывают бурную алхимическую реакцию, способную привести к резкому выделению тепла, то есть, к взрыву. Устраивает?

— Полностью. Ещё двадцать восемь слов, — Малфой, рассматривая исписанный свиток, задумался, что-то исправил и с досадой добавил. — Нет, пожалуй, двадцать девять, я слово «из» два раза подряд написал.

— Значит, можно переходить к заключению, — сделал вывод Гарри, взяв в руки одну из наиболее толстых книг, лежавших на столе. — Итак, мы видим, что данное зелье… данное зелье… идеально подходит для удаления фурункулов, в связи с чем широко распространено на территории магической части страны и применяется большинством колдомедиков Великобритании. Хм… ещё два слова, так?

— Поттер, что, сам четыреста слов придумал, и вдохновение иссякло? — ехидно прокомментировал Драко, подписывая работу. — А тебе не приходило в голову, что имя и фамилия тоже считаются? По крайней мере, ко мне профессор Снейп придираться не станет, так что посчитает и их.

— Значит, всё? — уточнил когтевранец, захлопывая книгу и доставая собственное эссе. — Тогда я проверю свою работу.

— Зачем? — не понял Малфой. — У тебя и так на сто слов больше, чем надо. Какой смысл ещё и проверять всё это?

— Когда я что-то делаю, всегда подхожу к этому ответственно, — пояснил Гарри, вчитываясь в свои каракули. — Профессор Снейп и так разозлится, что моё эссе написано ужасным почерком. Пусть хоть ошибок не будет.

— Поттер, если ты каждую свою работу будешь перечитывать, то загнёшься курсу к третьему, — предупредил Малфой, убирая готовое эссе в сумку. — Не забывай, нам ещё домашнее задание по Защите выполнять. А Том точно фамилию и имя считать не будет, как и всякие фразы типа «По моему мнению» или «как кажется многим британским магам».

— Что, и с Защитой помочь? — ужаснулся Гарри, представив себе примерный объём работы. — Так же можно всю ночь просидеть.

— Нет, с Защитой мне никто не поможет, — вздохнул друг. — Том хорошо знает, как я оформляю работы. Он каждый месяц заставлял меня что-то писать, так что если мне кто-нибудь поможет, он сразу обо всём догадается.

— Вот, нашла! — к ребятам присоединилась Гермиона, нагруженная десятком толстенных книг.

— Что это, Грейнджер? — поинтересовался Драко, когда девочка опустила свою ношу на стол. — Список всех студентов Хогвартса, начиная со времён Основателей? Надеюсь, не в алфавитном порядке?

— Малфой, ты невыносим! — обиделась Гермиона. — Для тебя же стараюсь. Так вот, всё намного лучше. Вот это, — девочка протянула Драко наиболее увесистый фолиант с длинным названием «Гордость Хогвартса: лучшие ученики и ученицы нашего времени», — список всех старост факультетов за последние сто лет. Здесь даже фотографии есть. Увы, порядок действительно алфавитный, но другие издания были слишком старыми. А это вышло лишь три года назад, так что, возможно, Том здесь есть. Если он не был старостой, дело обстоит сложнее. Придётся искать среди всех учеников, а там фотографий нет. Надеюсь, такого не случится, но на всякий случай я уже нашла необходимые книги.

— Грейнджер, я же их неделю листать буду, — простонал Драко, переворачивая первую страницу «Гордости Хогвартса». — И это называется наше время? Спасибо, хоть не с основания школы начали.

— Малфой, хватит ныть. На седьмом курсе придётся гораздо больше материала собирать, — обрадовала когтевранца Гермиона. — А тут достаточно всего лишь фотографии рассматривать. Так что приступай, готовься к суровым будням старшекурсников.

Драко, тяжело вздохнув, принялся изучать фотографии старост. Мальчик прекрасно знал, что отвертеться не удастся: пока он не изучит все принесённые Гермионой книги, девочка от него не отстанет. Вообще, он сам не понимал, как его угораздило связаться с грязнокровкой: для члена семейства Малфоев дружба с кем-либо из магловской семьи считалась позором. Но так сложилось, что Драко было интересно спорить с девочкой, готовой критиковать любое его высказывание. Дело в том, что большинство приятелей маленького когтевранца практически всегда поддерживало его точку зрения, так что полноценной дискуссии обычно не получалось. А с Гермионой можно было обсудить какой-нибудь спорный вопрос: девочка всегда была готова привести веские аргументы, подтверждающие её точку зрения. Так что общаться с маленькой грязнокровкой Драко нравилось намного больше, чем, скажем, с Блейзом или Теодором.

Конечно, в обычной ситуации ребята бы переругались уже через пять минут диалога, но, как только беседа заходила в опасное русло и кто-то начинал выходить из себя, неожиданно вмешивался Гарри, либо напоминавший, что скоро начнётся урок, либо просто переводивший разговор на другую тему. Правда, в последнее время такая необходимость почти не возникала: за неделю ребята привыкли друг к другу, и Гермиона уже не начинала злиться, услышав от Малфоя критику в адрес какого-нибудь учебника, а Драко почти перестал реагировать на неуважение девочки. В принципе, блондин уже почти смирился с тем, что общество Поттера и грязнокровки для него предпочтительнее, чем, скажем, дружная компания слизеринцев, как правило, обсуждающая последние новости волшебного мира.

— Гермиона, а ты уже начала работать над эссе для профессора Снейпа? — поинтересовался Гарри, открывая одну из найденных в библиотеке книг по Защите. — Просто мы уже закончили, пока ты искала список старост. Это не страшно?

— Нет, — рассеянно отозвалась девочка, наблюдая за Драко. — Я ещё вчера всё написала.

— Когда ты успела? — удивился мальчик. — Ты же весь день была с нами.

— В отличие от некоторых я не ушла спать в девять вечера, — пояснила подруга. — Малфой, не нашёл ещё?

— Грейнджер, я только страниц десять пролистать успел, — оторвался от книги Драко. — А их тут около четырёхсот.

— Пожалуй, я успею сделать Защиту, — задумчиво произнёс Гарри, доставая перо. — Гермиона, ты ведь её ещё не начинала, да?

— Не начинала, — согласилась девочка. — Пойду искать необходимые книги.

— А чем тебя не устраивают уже найденные? — не понял Гарри.

— Хочу продемонстрировать как можно более глубокое понимание материала. К тому же прочитать сразу несколько книг по одной теме жутко интересно. Можно сравнить различные точки зрения и попытаться определить, какая из них верна, — воодушевилась Гермиона.

— Грейнджер, ты маньячка, — пробормотал Драко, рассматривая фотографию очередного старосты.

Девочка пожала плечами и направилась к книжным полкам. Поскольку Гермиона почти всё свободное время проводила в библиотеке, она уже более-менее представляла себе, где находится нужная информация. Так что проблем с поиском необходимых полок у неё не возникало.

Вообще, Гермиона с детства любила книги. В них девочка могла найти ответы почти на все вопросы: почему днём светло, а ночью – нет, почему вода в реках течёт, а не стоит на месте, почему каждый год выпадает снег. В принципе, многие дети когда-то задаются такими вопросами, но со временем это проходит, и уже в первых классах начальной школы возможность, скажем, побегать по коридорам во время перемены привлекает намного больше. Но почему-то для Гермионы книги оказались важнее общения. Скорее всего, виноваты в этом были её одноклассники, не предпринимавшие никаких попыток сблизиться с всегда всё знавшей отличницей, обычно сидевшей с книгой где-нибудь в тихом уголке.

Только в Хогвартсе девочка нашла людей, с которыми смогла общаться: хоть ребята и не разделяли её страсть к учёбе, разговаривать с всезнайкой они были готовы. И теперь у Гермионы, ранее беседовавшей только с преподавателями, наконец появились друзья. Конечно, для девочки это было немного непривычно, но всё-таки она чувствовала, что боится потерять недавно обретённую дружбу. К счастью, Гарри и Драко тоже нравилось общаться с Гермионой, и отказываться от возможности обсудить что-нибудь серьёзное они не собирались. Так что когтевранка надеялась, что теперь сможет вести нормальную школьную жизнь, в которой помимо изучения книг находится место ещё и общению с одноклассниками.

Когда Гарри написал уже больше половины эссе, Драко наконец оторвался от изучения фолианта.

— Нашёл, — устало произнёс блондин. — По крайней мере, на фотографии точно он.

Гермиона тут же отложила в сторону изучаемые ей книги и склонилась над указанной Драко страницей.

— Том Нарволо Реддл, поступил в Хогвартс в тысяча девятьсот пятьдесят первом году, закончил – в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом, — поделилась обнаруженной информацией девочка. — Был старостой Слизерина и лучшим учеником школы. На пятом курсе получил какую-то награду за заслуги перед Хогвартсом. Получил лучший результат по ЖАБА за всё десятилетие. Информации о дальнейшей жизни нет. В общем, зря искали. Раз здесь ничего не написано, то вряд ли мы вообще сможем хоть что-то найти.

— Разве так бывает, чтобы о каком-то маге не было известно, чем он занимался после школы? — поинтересовался Гарри, откладывая эссе в сторону. — Да, и сколько ему, вообще лет?

— Конечно бывает, — подтвердил Драко. — Если волшебник не работает в министерстве и не попадает в газеты, то никто не сможет узнать, где он и чем занимается. Это абсолютно нормально. А возраст – лет пятьдесят, видимо. Кстати, мои родители поступили в Хогвартс в том же году. Так что ничего особо странного тут нет. А возраст сильных магов на взгляд обычно не определяется: Дамблдору уже больше восьмидесяти лет, хотя по виду и не скажешь, а Мерлин, говорят, больше четырёхсот прожил.

— Интересно, а профессор Дамблдор знает о Томе? — заинтересовался Гарри. — По идее, было бы странно, если бы он не знал.

— Гарри, конечно, профессор Дамблдор в курсе происходящего, — тут же высказала своё мнение Гермиона. — Он же директор и знает обо всём, что происходит в Хогвартсе.

— Грейнджер, хватит переоценивать Дамблдора, — Драко явно не был согласен с девочкой. — Он в принципе не может знать о школе всё. А насчёт Тома, скорее всего, догадывается. Ну, согласитесь, это подозрительно, когда внезапно преподаватель за лето настолько меняется, что даже решает вести другой предмет. А не вмешивается Дамблдор, наверно, потому, что Том просто преподаёт, а не проводит, скажем, эксперименты над студентами. И пока Том не совершает ничего предосудительного, директор и палец о палец не ударит.

— Но это же ненормально! — возмутилась Гермиона, вскакивая с места. — В школу проник какой-то тёмный маг, совершивший нападение на преподавателя, возможно, даже убивший его. Конечно, профессор Дамблдор просто обязан что-то предпринять.

— Успокойся, Грейнджер, никто никого не убивал, — лениво протянул Малфой, не видевший причин для беспокойства. — Это заклинание не причиняет вреда магу, только позволяет временно подчинить его себе. Так что не удивлюсь, если по вечерам по школе бродит настоящий профессор Квиррел, шарахающийся от каждого встречного, а Том дома проводит какие-то эксперименты.

— А чем он занимается? — спросил Гарри, снова принимаясь за эссе.

— Понятия не имею, — Драко явно не собирался продолжать беседу. — В отличие от некоторых я не лезу в то, что меня не касается. И тебе, Поттер, советую. Целее будешь.

— Ладно, уже почти семь, наверно, стоит пойти в гостиную, — сообщил Гарри, взглянув на настенные часы, висевшие у входа в библиотеку. — Если задержимся и после девяти встретим какого-нибудь преподавателя в коридоре, парой снятых баллов не отделаемся.

— Гарри прав, — начиная собирать книги, произнесла Гермиона. — Но ничего, сегодня пятница, так что следующие два дня можно будет полностью провести в библиотеке. Разве это не здорово? Лучше бы у нас вообще не было уроков, по крайней мере, теоретических, а преподаватели только давали задания. Тогда все студенты смогли бы изучать необходимые темы самостоятельно.

— Грейнджер, ты точно сумасшедшая, — сделал вывод Драко, запихивая свиток с эссе в сумку. — Ты всерьёз полагаешь, будто хоть кто-то станет самостоятельно изучать школьные предметы? Знаешь, не все студенты такие ненормальные как ты.
Гермиона только пожала плечами, никак не прокомментировав слова Малфоя. Девочка знала, что друг всё равно не поймёт её отношения к учёбе, поэтому не имела ни малейшего желания его переубеждать.

Спустя несколько минут ребята покинули библиотеку. Они не хотели нарушать школьные правила в первую же неделю учёбы, так что собирались вернуться в гостиную до восьми. В принципе, первокурсников не стали бы серьёзно наказывать за прогулку по вечернему Хогвартсу, но всё-таки ребятам не хотелось испытывать терпение преподавателей. Так что Гарри, Драко и Гермиона поспешно направились в сторону гостиной Когтеврана.

На полпути к цели они столкнулись с Роном Уизли, которого явно не беспокоила перспектива получить пару десятков штрафных баллов: там, куда брёл рыжий мальчик, гостиной Гриффиндора не было и в помине. Увидев Поттера, рыжий обрадовался и поспешил преградить когтевранцам дорогу.

— О, Гарри, а я как раз тебя искал! — начал разговор рыжий. — Можно тебя на пару слов?

— Что тебе нужно, Уизли? — издевательским тоном протянул Драко. — В Гриффиндоре никто не захотел общаться с таким ничтожеством, и теперь ты пытаешься найти хоть кого-то, кто сможет тебя выносить?

— Я просто хочу поговорить с Гарри! — вспыхнул Рон, сжимая кулаки. — Наедине.

— Что, Уизли, больше обратиться не к кому? — ухмыльнулся Драко. — Даже Долгопупс тебя терпеть не может?

— Ребята, не надо, — примирительно произнёс Гарри, подходя к Рону. — Мне же не сложно. Подождёте меня?

— Только недолго, — недовольно буркнул Малфой, отворачиваясь от рыжего. — Правда, ничего умного ты от него не дождёшься.
Мальчики свернули за угол и остановились.

— Итак, Рон, что ты хотел сказать? — спросил Гарри, облокотившись о стену.

— М-м-м… я хотел извиниться за тот случай… ну, в поезде, — промямлил рыжий, стараясь не смотреть Гарри в глаза.

— За что? Ты же ничего такого не сделал? — удивился тот.

— Ну… В общем, я хотел сказать, что буду рад помочь тебе, если понадоблюсь, — Рон, видимо, и сам не знал, что именно хочет сказать Гарри Поттеру. — Ты ведь на одном факультете с этим Малфоем. Трудно, наверно.

— Почему ты считаешь, что мне должно быть трудно? — заинтересовался Гарри, не до конца понимавший логику Рона. — Вроде у меня всё в порядке.

— Но Малфой – тёмный маг! Они все такие! — попытался объяснить Рон. — Ты же победил Сам-Знаешь-Кого, значит, ты не можешь дружить с тёмными магами.

— Почему? — Гарри всё равно не мог понять рассуждения гриффиндорца.

— Потому что все тёмные маги злые, — для Рона это, очевидно, было неоспоримой истиной, как для Гермионы любой факт из учебника или для Драко слова отца. — А ты не злой. Я с тобой разговаривал в поезде, и мы вроде нормально общались.

— То есть все Малфои с рождения злые тёмные маги? — уточнил Гарри, не приемлевший разделения людей на «хороших» и «плохих». Мальчик прожил достаточно времени у Дурслей, ненавидевших всё ненормальное, так что слова Рональда вызывали у него только раздражение.

— Ну… Я не задумывался об этом, — пробормотал гриффиндорец, не ожидавший такого вывода. — Скорее, их так воспитывают. Хотя не знаю.

— Рон, прости, но я уже почти неделю в школе, и за всё это время Драко ни разу не подтверждал твою теорию, — отрезал Гарри, уже собиравшийся вернуться к друзьям. — Думаю, тебе стоит пересмотреть свои взгляды на жизнь. Нельзя считать всех слизеринцев злодеями.

— Но они правда злодеи! — возмутился Рон. — Ладно, я только хотел сказать, что если ты передумаешь, я всегда готов быть твоим другом. Так что подумай над этим.

— А ты подумай над своим отношением к слизеринцам! — разозлился мальчик. — Пока, Рон. Меня ждут друзья, — и с этими словами Гарри повернулся к рыжему гриффиндорцу спиной и направился к приятелям.

За его спиной Рон, озадаченный странным поведением знаменитого Гарри Поттера, победителя Того-Кого-Нельзя-Называть, неспешно побрёл в сторону гостиной Гриффиндора. Он с детства был уверен, что все слизеринцы – злые колдуны, а гриффиндорцы – борцы за правое дело. И именно поэтому он так просил шляпу отправить его именно в Гриффиндор, хоть та и сомневалась в выборе мальчика. И вот теперь весь привычный Рональду мир рушился у него на глазах.

Во-первых, Гарри Поттер, который, несомненно, был светлым магом, то есть истинным гриффиндорцем, ухитрился попасть на другой факультет. Но это ещё можно было объяснить: может, он просто был гением, которому в Когтевране самое место, или же просто любил учиться. Но самым страшным было другое: Гарри общался с Малфоем, одним из тех самых тёмных магов, которыми в детстве пугали Рона. Такой поворот событий казался гриффиндорцу невозможным.

Рональд всегда знал, что светлые и тёмные маги враждуют. Тёмные маги всё время пытаются сделать какую-нибудь пакость, а светлые – помешать им. И именно поэтому Гарри Поттер должен ненавидеть Малфоев, а Малфои – учиться в Слизерине и не разговаривать с Гарри. Но Рон собственными глазами видел, как Гарри, Малфой и какая-то грязнокровка мирно общаются, не высказывая ни малейшей агрессии по отношению друг к другу. Гриффиндорец никак не мог понять, как такое вообще возможно.

Несколько часов спустя, когда Рональд уже собирался ложиться спать, в его голову внезапно забрела странная мысль: «А что, если Гарри не так уж и неправ?». Конечно, вскоре эта мысль сменилась чем-то более привычным для рыжего мальчика, то есть рассуждениями о том, как здорово можно провести выходные, но всё же свои плоды она принесла. Правда, пока что об этом не знал даже сам Рональд Уизли, чью голову теперь наполнили намного более интересные мысли. Например, его жутко волновали домашние задания. Надо было срочно найти кого-нибудь, готового помочь мальчику с эссе по Защите. Так что странная мысль пока затаилась на самом дне сознания Рона, ожидая своего часа.

Глава 6

Глава 6

Наверно, из всех школьных предметов больше всего Гарри пугали полёты. Мальчик опасался, что не сможет удержаться на скользкой деревяшке и над ним будет смеяться весь первый курс. Точнее, не весь, а только первокурсники Когтеврана и Пуффендуя. А это именно они собрались в среду на небольшой поляне, расположенной на окраине Запретного леса.

Впрочем, нервничали почти все, так что вряд ли кто-нибудь стал бы издеваться над Гарри Поттером, свалившимся с метлы. Все понимали, что и сами могут оказаться в такой ситуации, и не собирались высмеивать чужие ошибки. Конечно, и здесь находились исключения.

Терри Бут, светловолосый когтевранец, с которым на зельеварении сидела Гермиона, всю неделю хвастался своим талантом к полётам. По его словам, он играл в квиддич с детства, как и почти все остальные чистокровные маги. Так что Терри, возможно, летал не хуже многих старшекурсников и, как он утверждал, даже собирался в следующем году пробоваться в команду.

Вообще, практически все чистокровные волшебники говорили нечто подобное, однако Гарри сомневался, что хоть кого-то из них возьмут в сборную факультета. Всё-таки в команде должно быть семь человек, в то время как в одном только Когтевране училось не меньше шестидесяти. И вероятность, что туда примут какого-то второкурсника, была крайне мала: всегда проще найти кого-нибудь из старших ребят, обладающих гораздо большим опытом игры в квиддич.

Но сейчас Гарри гораздо больше волновало его собственное неумение летать, нежели рассказы одноклассников. С самого утра мальчик переживал, что окажется единственным первокурсником, оставшимся на земле, в то время как остальные уже будут в воздухе. Он боялся, что полётам на метле надо учиться с самого детства, а в одиннадцать лет уже поздно ходить на такие уроки. Наверно, примерно так же рассуждали и остальные студенты, выросшие у маглов. По крайней мере, все они с утра ходили как в воду опущенные, и даже Гермиона, прочитавшая не одну книгу об использовании мётел в качестве средства передвижения, никак не могла успокоиться. Правда, Гарри подозревал, что девочка не смогла найти никакой полезной информации помимо списка чар, накладываемых на прутья для улучшения аэродинамических свойств метлы. А от таких фактов, очевидно, толку было мало.
Конечно, Драко говорил, что летать на метле совсем не сложно. Но всё-таки блондин этому научился довольно давно, и вполне мог забыть о трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться. Так что все попытки Драко успокоить ребят не приводили ни к какому результату: Гарри и Гермиона всё равно жутко боялись предстоящего урока.

Как бы то ни было, когда появилась мадам Трюк, преподавательница полётов, пожилая женщина с короткими седыми волосами, первокурсники уже стояли у мётел, ожидая начала урока.

— Чего стоите? — поинтересовалась мадам Трюк. — Вытяните над метлой руку и скажите: «Вверх».

Студенты подчинились, и, как ни странно, мётлы тут же прыгнули им в руки.

— Их всегда заговаривают, чтобы они реагировали на голосовые команды, — прошептал Драко, садясь на метлу. — Обычно работают слова «вверх» и «ко мне», хотя иногда разработчики добавляют что-нибудь специфическое. Вроде бы во избежание путаницы приказ выполняет ближайшая метла. Конечно, обычно их настраивают на голос хозяина, но со школьными мётлами такого, очевидно, не делают.

— Хватит болтать! — рявкнула преподавательница. — А теперь, когда вы все уже сидите на своих мётлах, по моему свистку можете подниматься в воздух. Для этого надо всего лишь как следует оттолкнуться. На первом занятии максимальная допустимая высота полёта – три метра. Итак, три, два, один…

Мадам Трюк с силой дунула в свисток, и первокурсники неуверенно оторвались от земли. Как выяснилось, волновались они зря: чары, наложенные на мётлы, не позволяли детям случайно соскользнуть на землю, так что, возможно, летать было даже приятно. По крайней мере, так показалось Гарри, практически сразу разобравшемуся с управлением. И даже Гермиона, боявшаяся высоты, довольно быстро справилась со своим страхом и присоединилась к остальным.

В конце урока преподавательница сделала объявление.
— Как вы все знаете, полёты у вас будут каждую неделю в одно и то же время, — начала она. — В конце ноября вас ожидает экзамен, который, надеюсь, не вызовет у вас проблем. Все провалившиеся продолжат заниматься весной. Можете идти.

Первокурсники направились к замку, оживлённо обсуждая прошедший урок. Для большинства маглорождённых тот факт, что летать на метле довольно просто, являлся неожиданностью, так что им не терпелось поделиться с кем-нибудь приобретённым опытом.

В отличие от остальных Гарри, Драко и Гермиона по пути в замок вели дискуссию на тему, никак не связанную с мётлами. Дело в том, что утром Поттер получил записку от Хагрида, в которой лесничий приглашал мальчика на чашечку чая в пятницу после занятий. Но одному Гарри идти не хотелось, а Драко знакомиться с «этим тупым великаном» не соглашался. В принципе, Гарри тоже не горел желанием пару часов провести в обществе Хагрида, но, во-первых, отказываться было невежливо, а во-вторых, в записке великан намекал, что собирается показать мальчику что-то интересное. В итоге любопытство пересилило здравый смысл, советовавший провести это время с гораздо большей пользой, например, в библиотеке. И Гарри твёрдо решил заглянуть к Хагриду на часок-другой. Оставалось только убедить друзей.

— Поттер, третий раз говорю: я не пойду к этому великану, — не поддавался на уговоры Драко. — Что ты там забыл? Этот Хагрид даже разговаривать нормально не умеет.

— Но вдруг он действительно покажет что-то интересное? — всё ещё надеялся найти подходящие аргументы Гарри. — Драко, неужели ты совсем не хочешь узнать, о чём он писал?

— Ни капли, — пожал плечами тот. — Ты сам подумай: что нам может показать тупой великан? Какую-нибудь зверушку из запретного леса, скорее всего. Тебе это надо?

— Но если не пойдёшь, будешь потом жалеть, — произнёс Гарри, доставая из сумки расписание и заглядывая в него. — К тому же в пятницу после обеда уроков нет, а до хижины Хагрида от замка идти минут пятнадцать.

— Поттер, так не терпится влипнуть в какие-нибудь неприятности? — ехидно поинтересовался Драко. — Проучился меньше месяца и уже ищешь способ поскорее вылететь из Хогвартса?

— Малфой, почему сразу вылететь? — не поняла Гермиона. — Школьные правила не запрещают пить чай с лесничим. Хотя, конечно, лучше бы вы провели всё свободное время в библиотеке и сделали домашние задания.

— Грейнджер, объясни, как ты можешь целыми днями сидеть в библиотеке? — ужаснулся блондин, пристально разглядывая девочку. — Нет, я понимаю, что задания выполнять надо, но зачем при этом читать столько книг? Тебе же большая часть полученных знаний никогда не понадобится.

Девочка никак не отреагировала на слова Драко, и тот с огорчением вздохнул: ему нравилось дразнить Гермиону, но в последнее время девочка практически не реагировала на подначки с его стороны.

— Драко, давай всего один раз зайдём к Хагриду, — предложил Гарри. — Если ты окажешься прав, больше я не буду тебя уговаривать.

— Только один раз, Поттер, — с неохотой согласился друг. — Но не думай, что сможешь заставить меня общаться с этим полусквибом.

— Договорились, — тут же отозвался когтевранец.

* * *

Наконец наступила пятница, день, в который ребята собирались зайти в гости к Хагриду. Правда, великан был не единственной проблемой, с которой им предстояло столкнуться в течение этого дня.

Во-первых, именно в пятницу профессор МакГонагалл решила устроить проверочную работу, на которой, как утверждали гриффиндорцы, уже написавшие её, требовалось знание первых шести глав учебника. Конечно, материала нужно было выучить не так много, но ребят пугал сам факт того, что вскоре они попадут на свою первую контрольную работу в этом учебном году.

Также по школе гуляли странные слухи о том, что профессор Квиррел накладывает проклятия на студентов, недобросовестно выполняющих задания. По словам старшекурсников, избавиться от неприятных последствий им так и не удалось, хотя они уже третий день безвылазно сидели в Особой секции школьной библиотеки, где, по словам Драко, можно было встретить немало запрещённых министерством книг. И если даже там не нашлось ни единого способа снять проклятие, то первокурсникам и вовсе не на что было рассчитывать.

Конечно, сначала никто в такие слухи не верил. Почти все пострадавшие показывались только на уроках и в библиотеке, не заглядывая даже в Большой зал, так что ни подтвердить, ни опровергнуть рассказы их однокурсников никто не мог. Но на всякий случай студенты не только самостоятельно выполнили домашнее задание, но и выучили несколько заклинаний, которые им, возможно, предстояло проходить на уроке.

Вообще, школьные правила запрещали учителям заколдовывать студентов, но, видимо, к странностям преподавателей Защиты от Тёмных Искусств все уже привыкли. По словам всё тех же старшекурсников, за последние несколько лет проклятую должность занимали два идиота, о своём предмете ничего не знавшие, а так же оборотень и какая-то чиновница из министерства. В общем, профессор Дамблдор был счастлив, что в этом году студенты хоть что-то узнают о Защите, и странные зеленокожие школьники его не слишком беспокоили. Так что на помощь со стороны директора рассчитывать не приходилось.
Как выяснилось, в Хогвартсе всё-таки нашлись первокурсники, рискнувшие списать домашнее задание. По крайней мере, на уроке Гарри собственными глазами видел гриффиндорку, у которой на лице крупными разноцветными буквами было написано: «Неуч». Профессор Квиррел пообещал, что к следующему занятию слово исчезнет, если, конечно, девочка выполнит новое задание самостоятельно. В общем, Гарри твёрдо решил никогда не списывать эссе по Защите.

Как известно, дурной пример заразителен. Узнав, что директор никак не реагирует на происходящее, профессор МакГонагалл пришла к выводу, что использование проклятий на учениках – лучший способ повышения успеваемости. В результате все студенты, получившие оценку «отвратительно» за проверочную работу, также не остались безнаказанными. К счастью, Драко, Гермиона и Гарри в их число не вошли: Гермиона получила «превосходно», а мальчики – «выше ожидаемого». Увы, даже выучив наизусть первые шесть глав учебника, Гарри не смог выполнить все задания. Возможно, дело было в том, что «превосходно» получали только студенты, всерьёз заинтересованные изучением предмета. Хотя, быть может, Гарри просто не повезло. Но и «отвратительно» получить было не так-то просто: любой, кто хоть краем уха слушал профессора МакГонагалл на уроках, мог ответить на достаточное количество вопросов. И всё-таки среди студентов нашлись особо одарённые личности, не справившиеся с заданием. При этом было сразу видно, кто плохо написал работу: как правило, за такими студентами летал учебник по трансфигурации, не отстававший от них даже в Большом зале. Как книга была способна найти свою цель среди нескольких сотен студентов, оставалось загадкой.

В общем, после уроков большинство студентов отправилось в библиотеку. Конечно, они не собирались искать способ избавиться от проклятий: вряд ли первокурсники преуспели бы в этом. Но весь год демонстрировать окружающим свою необразованность никто не хотел, так что ребята собирались провести большую часть свободного времени, готовясь к предстоящим занятиям. Все понимали, что студенты, хорошо знающие предмет, не вызовут недовольства со стороны преподавателей.

Из всех первокурсников, пожалуй, только Гарри, Гермиона и Драко находились вне библиотеки. Правда, единственной причиной этого было то, что они обещали зайти в гости к Хагриду. И в данный момент ребята как раз подходили к хижине лесничего, попутно обсуждая ошибки, допущенные ими в проверочной работе. Точнее, Гарри и Драко вспоминали, на какие вопросы ответили неправильно, а Гермиона объясняла, в чём именно мальчики ошиблись. Только добравшись наконец до домика Хагрида, ребята замолчали: они были уверены, что трансфигурация – последнее, что волнует великана.

Когда ребята постучались в дверь хижины, та открылась почти сразу: видимо, Хагрид уже довольно долго ждал гостей.

— А, это вы, — радостно улыбнулся он, впуская в хижину когтевранцев.

Оказавшись внутри, ребята сразу обратили внимание, что в доме слишком тепло, скорее, даже жарко. Было только начало сентября, и погода стояла довольно тёплая, так что нужды в отоплении не было, но несмотря на это, в камине почему-то горел огонь. Удивившись этому, ребята даже не заметили, что Хагрид сразу же закрыл за ними дверь, задёрнул занавески на окнах и только после всех этих странных действий пригласил ребят присесть.

— Привет, Хагрид, — жизнерадостно произнёс Гарри.

— Да, и вам привет. Вот, я вам кое-что показать хотел. Смотрите, — указал великан на камин, — яйцо дракона. Хочу это… зверушку вырастить.

— Но они же огромными вырастают! — ужаснулась Гермиона. — Этот дракон может сжечь половину Хогвартса!

— Ну, я, это… кое-что читаю об этом. В библиотеке нашёл пару полезных вещей. Там всё рассказывается, — Хагрид продемонстрировал ребятам довольно толстую потрёпанную книгу. — Вот и яйцо в огне держу, чтобы дракончик вылупился.

— Яйцо дракона должно дорого стоить, — от удивления Драко даже перестал брезгливо морщиться. — Как можно жить в сарае и при этом позволять себе такую ценную вещь?

— Ну… Я его не покупал, — смутился великан. — Я, это… в карты его выиграл. В Лютном переулке. Летом ещё, когда Гарри провожал.

— Хагрид, ты и вправду собираешься выращивать дракона? — никак не могла успокоиться Гермиона. — Ты же живёшь в деревянном доме! Это безумие!

— Да. Я уже, это… растил зверушек. Ну, акромантулов там… Один раз даже цербера вырастил! Правда, сбежал он от меня… Вот я и решил, это… дракончика вырастить. В книге написано, как яйца различать. У меня – норвежский горбатый будет. Да, я вас позвал, э-э… показать, как он вылупится. Сегодня вроде должен. Смотрите: на скорлупе уже трещины.

— Грейнджер, Поттер, вы всерьёз собрались смотреть на мелкого дракона? — пришёл в ужас Драко. — Они и новорожденные кусаются, а некоторые даже огнём дышат. Давайте лучше пойдём в замок, — последнюю фразу мальчик произнёс почти жалобно.

— Боишься, Малфой? — поинтересовалась Гермиона, пододвигаясь поближе к камину. — Неужели ты не хочешь увидеть как вылупляется дракон? Вряд ли нам ещё раз представится такой шанс, так что не ной. А завтра я тебе помогу с трансфигурацией.

— Грейнджер, кто сказал, что я ною? — разозлился Драко. — В отличие от всяких грязнокровок я не боюсь драконов! И трансфигурацию способен сделать без помощи такой заучки как ты.

— Так остаёмся? — уточнил Гарри, которому тоже хотелось увидеть маленького дракончика. — Всё-таки мы не нарушаем никаких правил, так что наказывать нас не за что. А если дракон попробует на нас напасть, с ним справится Хагрид, правда? — и мальчик вопросительно посмотрел на великана.

— Вы что? — не понял тот. — Он же маленький, что он вам сделает?

Тут по скорлупе пробежала ещё одна трещина, и Хагрид переложил яйцо на стол.

— Сейчас вылезет, — сообщил великан, и ребята придвинулись поближе.

Гарри с любопытством наблюдал, как скорлупа постепенно покрывалась трещинами. Спустя несколько часов мальчику начало казаться, что она вот-вот развалится на несколько частей: сеть глубоких трещин полностью покрывала яйцо, и просто невозможно было поверить, что оно всё ещё остаётся целым.

Вскоре скорлупа с громким хрустом разломилась пополам и глазам первокурсников предстал небольшой, около фута в длину, дракончик. Увидев ребят, животное громко зашипело, выплюнув при этом несколько искр. Студенты тут же отодвинули стулья на несколько футов от стола, а Драко даже отскочил к двери. Видимо, наследник древнего чистокровного рода жутко боялся маленького дракона. Правда, когда монстр чуть не откусил палец Хагриду, попытавшемуся погладить «зверушку», Гарри и Гермиона пришли к выводу, что, пожалуй, Драко прав. Однако сам великан своего отношения к дракону не изменил, даже, наоборот, пробормотал что-то вроде:

— Ах, умничка… Это он так играет… Хотите потрогать?

— Нет! — дружно ответили первокурсники, стараясь держаться подальше от дракона.

— Жаль. Вы, это… нравитесь ему, вот, — пробормотал Хагрид, продолжая гладить своего питомца.

— Хагрид, мы, пожалуй, пойдём, — осторожно произнесла Гермиона, вставая со стула.

— Да, нам ещё эссе по трансфигурации писать, — тут же согласился Гарри, следуя примеру девочки.

— А, так вам учиться надо? — расстроился великан.

— Да, знаешь, нам столько задают, — пожаловался Гарри, подходя к двери.

— Ну, учиться – это правильно. Учёба, она вам, того… пригодится, — не стал спорить великан. — Вы ещё заглядывайте. Чаем угощу, вот.

— Непременно заглянем, — заверила лесничего Гермиона. — Но сейчас нам точно пора. Хотелось бы ещё в библиотеку успеть зайти. В общем, до свидания.

— Ну, удачи вам, — рассеянно произнёс Хагрид, выпуская ребят из хижины и закрывая за ними дверь.

— Что будем со всем этим делать? — поинтересовался Гарри, как только первокурсники оказались на достаточном расстоянии от хижины.

— Надо рассказать профессору Дамблдору! — воскликнула Гермиона, останавливаясь и поворачиваясь к друзьям.

— Но тогда Хагрид наверняка узнает, что во всём виноваты именно мы, — задумчиво произнёс мальчик. — Не знаю, как потом ему в глаза смотреть. А нам ещё семь лет здесь учиться.

— Если школьное начальство узнает, этого великана несомненно выгонят отсюда, — не согласился Драко. — Так что в глаза ему смотреть не придётся.

— Но виноваты во всём будем мы! — возмутился Гарри.

— Поттер, ну ты подумай, что лучше: если это ничтожество продолжит здесь работать, каждый год притаскивая в Хогвартс очередного монстра, или если его отсюда выгонят? — протянул блондин, которого явно угрызения совести никогда не мучили. — И вообще, не стоит жалеть всех, кого видишь. Это глупо.

— Он же нам доверяет! — не собирался сдаваться маленький когтевранец.

— Но мы не можем оставить всё как есть, — поддержала Гермиона Малфоя. — Драконы – опасные существа, нельзя оставлять одного из них рядом с Хогвартсом.

— Да, Поттер, если монстр нападёт на кого-нибудь, виноваты в этом будем именно мы, — добавил Драко. — Так что пожаловаться надо. Только вот Дамблдор может решить ничего не предпринимать.

— Малфой, директор обязательно что-нибудь сделает, — разозлилась девочка. — Он же отвечает за нас!

— Грейнджер, директор ничего не делает с проклятиями, наложенными на старшекурсников, — усмехнулся друг, обходя стоявшую на его пути Гермиону. — С чего ты взяла, что дракон заставит его действовать?

— Получается, рассказывать преподавателям не имеет смысла, да? — уточнил Гарри. — И что нам тогда делать?

— Может, стоит связаться с кем-нибудь из магического заповедника? — предложила Гермиона, встряхнув головой и оглянувшись на хижину Хагрида, где, судя по донёсшемуся до ребят звуку, на пол упало что-то тяжёлое. — Наверно, им не помешает лишний дракон.

— Грейнджер, как ты себе это представляешь? — изумился Драко, тоже с опаской глядевший в сторону хижины. — Ну кто поверит, что в Хогвартсе завёлся дракон? Полагаю, вы догадываетесь, что никто. Так что это тоже не сработает.

— Но тогда мы ничего не сможем сделать, — пришла к выводу Гермиона, поудобнее перехватывая сумку. — Первокурсникам никто не поверит, а сами от дракона мы не избавимся.

Ребята неторопливо зашли в замок и продолжили свой путь к гостиной Когтеврана. В библиотеку они заходить не собирались, ведь было уже поздно. К тому же впереди было ещё целых два выходных, во время которых можно было сделать и в несколько раз больше заданий. Так что поход в библиотеку ребята решили отложить на субботу.

— Грейнджер, кто сказал, что ничего нельзя сделать? — поинтересовался Драко. — Я собираюсь написать о происходящем отцу. Он состоит в попечительском совете и сможет надавить на остальных. Если очень повезёт, они даже сместят этого старого маразматика Дамблдора с должности.

— Дамблдор – лучший директор за всё время существования Хогвартса! — злобно прошипела Гермиона, доставая палочку и, видимо, собираясь наложить на Малфоя какое-то проклятие. — Не смей о нём так отзываться!

— Гермиона, успокойся, — примирительно произнёс Гарри. — Вряд ли кто-нибудь станет выгонять профессора Дамблдора. А с драконом что-то делать надо.

Гермиона со вздохом убрала палочку обратно в сумку. Наверно, она решила заколдовать Малфоя как-нибудь в другой раз.

— Я, конечно, сообщу отцу, но вряд ли в ближайшие несколько месяцев попечительский совет что-нибудь решит, — задумчиво протянул Драко, поднимаясь по очередной лестнице. — Так что от этого великана пока стоит держаться подальше.

На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая только звуком шагов. Большинство школьников уже сидели в гостиных своих факультетов, так что Гарри, Драко и Гермиона никого на своём пути не встречали. Внезапно Гарри заметил мелькнувшую вдалеке тень.

— Гермиона, а что находится за той дверью? — указал мальчик на подозрительное место.

— Туалет Плаксы Миртл, — тут же ответила девочка. — Правда, он вроде не работает. Наверно, из-за живущего в нём привидения.

— Странно, — удивился Гарри, подходя к двери. — Я только что видел, как туда кто-то зашёл.

— Поттер, у тебя галлюцинации, — усмехнулся Драко, прислоняясь к стене. — Тебе же только что сказали: тот туалет не работает. Зачем кому-то заходить туда?

— Может, и правда показалось, — пожал плечами Гарри. — Хотя я точно что-то видел. Давайте проверим?

— Возможно, кто-то варит там запрещённые зелья. Или ты просто увидел местное привидение, — предположил Драко, открывая дверь.

В помещении, конечно, никого не оказалось. Даже таинственная Плакса Миртл куда-то исчезла. Хотя в этом ничего удивительного не было: школьные привидения никогда не проводили много времени в одном месте. Так что шанс встретить Миртл в туалете был не так уж велик.

— Всё-таки глюки, — сделал вывод Драко, выходя из туалета. — Хотя вариант с привидением был достаточно правдоподобным. Ну что, идём дальше или будем ждать, пока Поттер не найдёт свою Миртл?

— Пойдём, — сказал Гарри, отходя от двери. — Но всё равно это странно. Я уверен, что там кто-то был.

И ребята продолжили свой путь, обсуждая новое домашнее задание по Защите.


Глава 7

Глава 7

Почему-то самое счастливое время пролетает быстро. Возможно, даже слишком: далеко не всегда человек успевает насладиться наиболее приятной порой своей жизни и потом, спустя долгие годы, с сожалением вспоминает о том времени, что уже прошло, что навсегда осталось позади. Конечно, такие мысли приходят не сразу, ведь люди не имеют привычки ценить то, что имеют, и только потеряв что-либо, осознают его значимость.

Наверно, для любого человека, не важно, является он волшебником или маглом, самым счастливым воспоминанием является школа. Именно там он встретил своих лучших друзей, именно там произошло большинство ярких событий, навсегда оставшихся в его памяти. В конце концов, только в детстве человек обращает внимание на всё, что его окружает, даже в самом обычном происшествии видит настоящее приключение. Хотя, конечно, и без чего-либо необыкновенного школьные дни никогда не сливаются в череду серых безжизненных будней.

Так что не было ничего удивительного в том, что первокурсники даже не заметили, как прошли первые два месяца учёбы. Просто, спустившись одним прекрасным утром в Большой зал, вместо ставших уже привычными свечей они увидели множество висящих в воздухе тыкв, над которыми кружили сотни летучих мышей. Только тогда студенты поняли, что наступил Хэллоуин, то есть было уже тридцать первое октября.

Вообще, в этот день произошло ещё одно знаменательное событие: на уроке чар профессор Флитвик наконец разрешил первокурсникам перейти к практике. Так получилось, что и на трансфигурации, и на Защите от Тёмных Искусств ребята уже применяли заклинания, так что с чарами проблем ни у кого не возникло проблем. Даже Мэнди, однокурсница Гарри, не способная применить даже самые простые чары без нескольких часов тренировок, к концу урока смогла поднять перо заклинанием Вингардиум Левиоса и несколько минут удерживать его на одном месте.

Год назад профессор Флитвик удивился бы, ведь обычно студенты несколько занятий практиковались в использовании заклинания левитации. Но однокурсникам Гарри повезло: именно в этом году преподаватели неожиданно удвоили нагрузку. Конечно, и раньше профессору МакГонагалл приходило в голову, что если студентов как следует мотивировать, то они выучат в несколько раз больше материала. А профессор Снейп всегда считал, что большинство составов, входивших в программу первого курса, настолько просты, что справиться с ними в состоянии даже самый отстающий студент. К тому же все эти зелья ещё и бесполезны, в связи с чем изучать их просто не имело смысла. И почти все профессора знали, что первокурсники проходят слишком мало и большую часть времени тратят на всякую ерунду, например, на игру в Плюй-камни.

Разумеется, менять что-либо никто не решался. Главной причиной этого была предполагаемая реакция профессора Дамблдора, считавшего, что детей нельзя лишать маленьких радостей и заваливать непосильной работой. Почему-то директор был уверен, что одиннадцатилетние волшебники не справятся с чуть большим объёмом домашних заданий и не позволял слишком их нагружать. Так что вот уже долгие годы преподаватели не могли ничего сделать.

Но, как это часто бывает, ситуация изменилась благодаря нескольким, казалось бы, совершенно незначительным событиям. Началось всё ещё в сентябре, когда преподаватели пришли к выводу, что студентов необходимо наказывать за недобросовестное выполнение домашних заданий. Понятно, что и такое решение было принять не так-то просто, ведь профессор Дамблдор мог не одобрить столь жестоких методов. Но получилось так, что ввёл данную традицию новый преподаватель, не знавший о негативном отношении директора к слишком решительным мерам. Нет, конечно, профессор Квиррел и раньше преподавал в Хогвартсе, но почему-то именно в этом году он неожиданно изменил своё отношение к ученикам. Правда, причины этого были известны только приятелям Гарри: остальные предполагали, что профессор просто сильно изменился за лето.

Увидев, что один из учителей смог заставить школьников не списывать домашние задания, остальные преподаватели последовали его примеру. В итоге единственным предметом, к которому можно было не готовиться, осталась история магии. Всё-таки профессор Биннс был призраком, вследствие чего он не мог изменить свою манеру преподавания. А вот на других уроках студентам пришлось тяжело.

Хотя на самом деле было не так уж и сложно. На дом задавали не слишком много, да и в классе ничего невозможного не требовали. Так что с серьёзными трудностями столкнулись в основном старшекурсники, за долгие годы привыкшие к халяве и не желавшие всерьёз приниматься за домашние работы. А проще всего было маглорождённым, ещё до Хогвартса тратившим большую часть свободного времени на выполнение различных заданий. Всё-таки в магловских учебных заведениях школьников никогда не жалели.

Впрочем, и старшекурсники вскоре привыкли. Как выяснилось, если не лениться и делать всё вовремя, то и проблем особых не возникает. По крайней мере, когтевранцы, никогда не откладывавшие всё на последний вечер, ни разу не были вынуждены учиться после восьми вечера. Драко даже как-то удивился:

— Не понимаю, почему весь факультет целыми днями что-то зубрит. Шляпа же всех куда попало отправляла.

В принципе, Гарри тоже задумывался над данным вопросом. Ему уже начинало казаться, что, быть может, артефакт действительно определял скрытые качества каждого ребёнка. Хотя тогда было странно, что три абсолютно разных школьника оказались именно на том факультете, на который хотели попасть.

— Наверно, тут играет роль психология, — ответила тогда Гермиона, откладывая в сторону очередной учебник. — Мы сказали, что хотим в Когтевран, зная, что именно там больше всего ценят знания. И теперь мы все пытаемся соответствовать нашим представлениям об этом факультете. Не знаю, как это объяснить, но мы подсознательно отнесли себя к любителям учёбы и просто не можем отлынивать, когда весь факультет чем-то занят.

— То есть Шляпа всего лишь дала нам возможность самим выбрать свою жизнь? — с некоторым разочарованием уточнил Гарри, уже дописавший своё эссе и теперь лениво наблюдавший за друзьями.

— Поттер, не веди себя, как идиот, — недовольно протянул Драко, старательно выписывавший что-то из книги. — Никакую жизнь мы не выбирали, только факультет. Грейнджер хочет сказать, что, скажем, в Гриффиндоре заниматься чем-то серьёзным просто невозможно. Все бегают, суетятся и занимаются какой-то ерундой. А тут более-менее нормально. По крайней мере, все в курсе, что такое ответственность. А вот всякие Уизли, думаю, в жизни такого слова не слышали.

Впрочем, гриффиндорцы тоже неплохо справлялись с учёбой. Даже Рональд Уизли, которого Драко считал полным идиотом, в итоге взялся за ум. Вообще, насчёт Рона друг был не прав: рыжий мальчишка вовсе не был глупым, и за пару недель приспособился к школьной жизни.

Конечно, Гарри с Рональдом практически не общался. Этому было множество причин. Например, ребята были на разных факультетах и встречались только на уроках или в Большом зале. К тому же гриффиндорец недолюбливал Драко, так что почти любая их встреча заканчивалась потоком оскорблений с обеих сторон, а иногда даже дракой. К счастью, опасных заклинаний первокурсники ещё не знали, так что серьёзных последствий конфликты пока что не вызывали. Также стоит заметить, что в последнее время споры уже не заходили так далеко. Как известно, человек ко всему привыкает, так что и Рональд перестал так остро реагировать на слова когтевранца. И Гарри надеялся, что к старшим курсам мальчишки найдут общий язык и не будут испытывать друг на друге только что изученные проклятия.

Как бы то ни было, когда после урока чар ребята столкнулись в коридоре с Роном, тот не стал лишний раз доводить Малфоя.

— Привет, ребята, — жизнерадостно произнёс Рональд. — Говорят, сегодня для праздника учителя припасли что-то необычное. Не слышали?

Конечно, такие слухи по школе ходили, но Гарри не слишком в них верил. По крайней мере, Лаванда Браун, рассказывавшая об этом, попутно обсуждала романтические отношения между профессором МакГонагалл и профессором Дамблдором. Так что когтевранец сомневался в этих словах, тем самым в очередной раз подтверждая репутацию своего факультета. Не мог же истинный когтевранец верить всяким сплетням.

— Слышали, но подробностей не знаем, — задумчиво пробормотал Гарри, чьи мысли были заняты исключительно прошедшим занятием. — Но мы придём на ужин и там всё узнаем.

— Гарри, а это нормально, что ты пойдёшь на праздник? — неуверенно промямлил Рон.

— А в чём проблема? — не понял мальчик.

— Ну, Тот-Кого-Нельзя-Называть ведь напал на вас именно в Хэллоуин, да? — уточнил рыжий, явно о таком понятии, как чувство такта, никогда не слышавший. — Я думал, ты знаешь.

— Я не знал, — виновато произнёс Гарри, за целых два месяца так и не собравшийся прочитать хоть что-то про тёмного волшебника, чьего имени боялись все первокурсники.

— Гарри, так же нельзя! — воскликнула Гермиона. — Конечно, ты должен всё об этом узнать. Тебя же считают победителем этого Тёмного Лорда, и будет странно, если ты не будешь в курсе произошедшего. К тому же про своих родителей что-то знать ты просто обязан. Надо проявить хоть какое-то уважение к их памяти.

— Да, я понимаю, — согласился когтевранец. — Действительно, как-то в голову не пришло. Ты думаешь, в библиотеке можно что-то найти?

— Конечно! — отозвалась девочка, довольная представившейся возможностью в очередной раз засадить друзей за книги. — Там хранятся подшивки старых газет, так что ничего сложного не будет. А сейчас у нас как раз нет занятий, так что можно провести в библиотеке пару часов.

— Что, Грейнджер, и пяти минут без книжек прожить не можешь? — ехидно поинтересовался Малфой. — Только урок кончился, сразу бежишь в библиотеку. Ты, главное, на меня не дыши, не хочу заразиться.

— Не смей оскорблять Гермиону! — прорычал Рональд. — Ты вообще можешь с кем-нибудь нормально говорить? Не понимаю, как Гарри с тобой общается.

— А тебя, Уизли, слушать никто не заставляет, — огрызнулся Драко, считавший ниже своего достоинства спорить с представителем семейства Уизли. — Ну что, Грейнджер, ты идёшь или как?

— Конечно, иду. Заодно нужно будет прочитать что-нибудь про чары левитации для профессора Флитвика. Конечно, он говорил, что это необязательно, но если мы не хотим отстать от остального курса, выполнять задания просто необходимо.

— А, ну я тогда, наверно, пойду, — пробормотал Рон, отворачиваясь от когтевранцев. — У меня сейчас зельеварение, и если я опоздаю, Снейп меня убьёт.

— Удачи, — искренне пожелал Гарри, наблюдая, как спина Рональда скрывается где-то вдалеке.

Вообще, в последнее время когтевранцам стало намного проще общаться с Роном. Возможно, дело было в том, что в начале семестра и Драко, и рыжий гриффиндорец прикладывали немало усилий, чтобы любой разговор перевести на неприятную для собеседника тему. А за прошедшие два месяца ребята осознали, что постоянные ссоры – не лучшее времяпровождение. По крайней мере, им предстояло ещё семь лет учиться вместе, и не стоило заводить врагов на первом же курсе.

Кстати, к такому выводу пришли не только когтевранцы. Конечно, конфликтные ситуации возникали довольно часто, однако серьёзной ненависти между студентами не наблюдалось. Даже слизеринцы и гриффиндорцы, по словам Драко, с трудом выносившие друг друга, почти никогда не заходили дальше обычных споров. Вроде бы старшекурсники рассказывали, что раньше отношения между факультетами были намного сложнее, но, видимо, причиной этого была недавно закончившаяся война. А теперь, когда вот уже десять лет в волшебном мире не происходило ничего хоть сколь-либо значимого, межфакультетская вражда изжила себя, оставив только несколько предвзятое отношение к слизеринцам. Хотя, как предполагал Гарри, у студентов просто было не так много свободного времени, чтобы тратить его на всякую ерунду.

* * *

Несмотря на невероятные объёмы домашних заданий, в библиотеке было почти пусто. У большинства студентов ещё не кончились занятия, а остальные не собирались весь праздник провести за книгами. Так что помимо Гарри, Драко и Гермионы в огромном помещении находилась только парочка семикурсников, готовившихся к сдаче ЖАБА.

— Вы подождите, я сейчас найду что-нибудь подходящее, — деловито произнесла Гермиона, направляясь вглубь библиотеки.

— Поттер, тебе и правда в голову не пришло прочитать что-нибудь про свою семью? — тихо поинтересовался Драко.

Гарри всегда удивлялся тому факту, что приятель в любую фразу ухитрялся вложить издёвку. И даже когда Малфой говорил шёпотом, собеседнику чистокровного волшебника было ясно, что тот изо всех сил старается продемонстрировать своё превосходство. Правда, в последнее время Гарри пришёл к выводу, что, скорее всего, это просто привычка, с которой мальчик ничего не мог поделать, и никакого злого умысла в его словах не было.

— Драко, ты же знаешь, мы и так полдня проводим в библиотеке, — миролюбиво сказал Гарри, садясь за стол и доставая из сумки учебник по чарам. — Совсем свободного времени не было. К тому же нельзя за пару месяцев узнать всё. Я ведь вообще о волшебном мире узнал только этим летом. А родственники мне ничего не рассказывали.

— Да, наверно, жить с маглами ужасно, — в голосе Драко звучало сочувствие. — Полагаю, они все нецивилизованные дикари, не способные вообще ни на что.

— Знаешь, я думаю, ты не совсем прав, — не согласился Гарри, которого слегка раздражало предвзятое отношение чистокровных волшебников к маглам. — Большинство изучаемых нами заклинаний маглам не нужно. Их техника позволяет делать многое без всякого волшебства. Да ты послушай того же Рона: его родители довольно часто предпочитают магловские изобретения колдовству. Согласись, что нажать на кнопочку намного проще и удобнее, чем полчаса вспоминать нужное заклинание, в котором, кстати, не так сложно ошибиться.

— Но все эти приборы в Хогвартсе не работают! — с жаром воскликнул Драко, нашедший слабое место в рассуждениях друга.

— Молодой человек, не забывайте, вы находитесь в хранилище знаний, — рассерженно прошипела подошедшая к ребятам мадам Пинс, школьный библиотекарь, ненавидевшая шумных первокурсников. — Если не можете учиться молча, можете уйти в гостиную своего факультета.

— Извините, мы больше не будем, — попросил прощения Гарри.
Дождавшись, пока библиотекарь отойдёт, Драко продолжил:

— А заклинания действуют всегда и везде. Так что магия намного лучше всяких магловских вещей. Просто ты, Поттер, ещё не осознал всего удобства её использования.

— Да, но если ты потеряешь волшебную палочку, то окажешься не способен вообще ничего сделать, — не прекращал спор черноволосый когтевранец. — Придётся ехать в Лондон за новой палочкой. А приборы есть на все случаи жизни. Не потеряешь же ты сразу весь дом…

— Поттер, с тобой бесполезно спорить, — разозлился Малфой. — Ничего, курсу к пятому ты поймёшь, что эти маглы ничего не могут по сравнению с волшебниками. Старшекурсники проходят такие чары, аналогов которым нет у всяких ничтожеств, не имеющих магического дара.

— Драко, обрати внимание, что за последние пятьдесят лет в мире маглов произошло не так мало открытий, — зевнул Гарри, тоже осознававший бессмысленность данной дискуссии. — Возможно, через пару тысяч лет маглы обгонят волшебников во всём.

— Поттер, ты сам слышишь чушь, которую несёшь? — возмутился друг, изо всех сил старавшийся не перейти на крик. — Эти маглы никогда, ты слышишь, никогда не смогут сравниться с нами. Это же бред! Маги – высшие существа, управляющие всякими ничтожествами, не способными сопротивляться. Вот скажи, что магл может противопоставить кому-нибудь из нас? Конечно, я имею в виду не первокурсников, а взрослых волшебников, скажем, преподавателей.

— Ты просто ничего не знаешь о маглах, — пожал плечами Гарри, не понимавший причин злости приятеля: по мнению мальчика, смысла так переживать из-за какой-то ерунды не было. — Вообще-то, против обыкновенного пистолета волшебник ничего не сможет сделать. Это же физическое воздействие, а защита от него слишком энергоёмкая. Профессор Квиррел говорил, что средний маг, скажем, четвёртого или пятого круга может удерживать такой щит не больше двадцати минут. И это только если он не будет параллельно использовать другие чары.

— Но всегда можно использовать древние артефакты, — уже спокойно сказал Драко. — Некоторые даже Аваду могут отразить, не то что какие-то магловские железки.

— Да, а у тебя много этих артефактов? — усмехнулся когтевранец, желавший поставить наконец точку в этом разговоре.

Вскоре к ребятам присоединилась Гермиона, опустившая на стол целую стопку старых газет.

— Наиболее правдоподобная информация содержится в «Ежедневном пророке», — сообщила девочка, пододвигая к Гарри указанные бумаги. — А насчёт вашего спора, через пару тысяч лет магия просто исчезнет. Да, Малфой, Гарри, вы так орали, что я каждое слово слышала. Удивляюсь, что мадам Пинс вас не выгнала.

— Как это магия исчезнет? — ошарашено переспросил Драко, даже не посмотрев на принесённые газеты. — Грейнджер, ты несёшь полный бред. Волшебники всегда были, и никуда они не денутся. Скорее, маглы все вымрут.

— Малфой, ты не можешь не знать, что благодаря частым бракам с маглами волшебники постепенно теряют силу. Тысячу лет назад жили Основатели, по сравнению с которыми профессор Дамблдор – просто обыкновенный волшебник, которых вокруг сотни. Можно найти упоминания о намного более могущественных чародеях, исчезнувших задолго до них. Например, тот же Мерлин. Вроде бы большинство божеств, которым поклонялись тысячи лет назад – могущественные колдуны, способные силой одного только желания вызывать стихийные бедствия или, скажем, воздвигать города. Вот скажи, Малфой, твой отец может создать хоть маленький дождик? В общем, надеюсь, даже ты в состоянии сложить два и два.

— Гермиона, я чего-то не понимаю? — удивился Гарри, узнавший из монолога девочки немало нового. — Ведь всего существует девять кругов силы. Профессор Дамблдор вроде бы на седьмом. Откуда тогда такие различия? Ну ладно, пусть у Основателей восьмой круг, а у Мерлина – девятый. Но откуда берутся ещё более сильные маги? Это же невозможно!

— Не знаю, — огорчённо вздохнула девочка. — В основной части библиотеки я так и не смогла найти подробностей, а доступ к Особой секции есть только у старшекурсников. Впрочем, кажется, данная тема никого не интересует. Волшебники, наверно, совсем глупые, раз их волнуют прежде всего полезные заклинания, и только потом тенденции развития магии. Хотя, с другой стороны, колдовство – это в первую очередь полезная способность, и мало кто задумывается, как она работает.

— В общем, бред это всё, — подытожил Драко. — Просто Грейнджер начиталась умных книжек и решила, что всё про всех знает. Глу-пос-ти, — последнее слово мальчик старательно выговорил по слогам, словно желая показать собеседникам, что уж его-то мнение всяких грязнокровок совершенно не волнует.

— Знаешь, Драко, а звучит это довольно правдоподобно, — не согласился Гарри. — Так что не стоит сразу всё отрицать.

— Поттер, да ты вообще понимаешь, что говоришь? — взорвался Драко, после чего с опаской оглянулся в сторону мадам Пинс и понизил голос до шёпота. — Грейнджер утверждает, что маги исчезнут. Как ты себе это представляешь? Без волшебства мир просто рухнет. Вот скажи, как можно жить без магии?

— Ну, маглы же как-то живут, — ответил Гарри, переводя взгляд на лежавшую перед ним стопку газет. — Они ведь даже не знают о нашем существовании.

— Но маги всегда управляли всем происходящим в мире, — почти прошипел друг, судорожно вцепившись пальцами в край стола. — Мы не можем взять и исчезнуть. Просто не можем.

— Драко, почему тебя это так беспокоит? — удивился Гарри, слегка пожимая плечами. — Ну подумаешь, через пару тысяч лет волшебства не будет. Знаешь, столько не живут, так что ты даже не узнаешь, была ли права Гермиона. И какой смысл ругаться из-за такой ерунды? Нас-то она никак не касается. И вообще, мы собирались что-то читать.

— Да, я уже знала почти всё, что написано в этих газетах, — улыбнулась Гермиона, продолжая гипнотизировать взглядом Драко. — В «Развитии и упадке Тёмных Искусств» всё это было изложено довольно кратко, но, видимо, подробностей мы всё равно не узнаем.

— Ну конечно, — усмехнулся друг. — Никто ничего о произошедшем не знает. Что они, по-твоему, могли написать? Наверно, что-нибудь вроде: «Тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года Тому-Кого-Нельзя-Называть внезапно взбрело в голову убить годовалого ребёнка. Но, увы, один из величайших волшебников столетия с данной задачей не справился. Вы же знаете, годовалые дети, они такие…непобедимые». Не понимаю, на что вы вообще надеялись, приходя сюда.

— Малфой, вообще-то, ты ничего не имел против, — огрызнулась Гермиона, — так что ты, видимо, и сам себя не слишком уважаешь.

— Грейнджер, я не собираюсь мешать тебе проводить большую часть суток в библиотеке. Так что, если хочешь, можешь вообще не выходить отсюда. Хоть насовсем здесь поселись.

— Да, Малфой, очень смешно, — отрезала девочка, нисколько не обидевшаяся на приятеля. — И вообще, кроме какой-нибудь книжки, где бы описывались чары левитации, было бы неплохо найти что-нибудь про усыпляющие зелья для профессора Снейпа. Конечно, он этого не задавал, но вроде данная тема входит в один из экзаменационных билетов.

— Ещё только октябрь! — простонал Драко. — До экзаменов полгода! Как можно быть такой заучкой?

— Легко, Малфой, — отозвалась девочка. — Я собираюсь стать лучшей студенткой на первом курсе, а к этому надо готовиться заранее.

— Да, Драко, даже я уже учу что-то к экзаменам, — подтвердил Гарри, потирая лоб. — И вообще, мы же всё-таки когтевранцы.

На это Малфою было нечего сказать, и он обиженно промолчал. Кажется, блондин жалел, что не поступил в Слизерин: уж там-то никто не заставлял бы его целыми днями корпеть над учебниками. Впрочем, в Слизерине не с кем было бы обсудить прошедшие занятия: на змеином факультете обсуждение уроков в свободное время считалось дурным тоном. А Драко всё-таки понимал, что, пожалуй, учиться ему нравилось, хоть он и не был готов признаться в этом даже отцу.

В общем, светловолосый когтевранец не стал препираться с товарищами, вместо этого направившись вглубь библиотеки.

* * *

На праздничный ужин Гермиона не пришла. Девочка сказала, что ей бы хотелось остаться в библиотеке ещё на пару часов, а Хэллоуин её не слишком интересует. Впрочем, Гарри убедил подругу, что пропускать праздник всё же не стоит, и когтевранка пообещала присоединиться к ребятам спустя некоторое время.

Оказавшись в Большом зале, Гарри и Драко пожалели, что так и не смогли переубедить Гермиону: по мнению мальчиков, пропускать такое мероприятие нельзя было ни в коем случае. Преподаватели наложили на помещение какие-то довольно сложные чары, вследствие чего студенты могли наблюдать странные, возможно, даже пугающие тени, скользившие вдоль стен, а многочисленные тыквы, парившие над столами, изредка начинали зловеще хохотать. Прямо в центре когтевранского стола устроилась гигантская летучая мышь, шипевшая на проходивших мимо студентов. Гарри удивился: по его мнению, эти животные были не в состоянии издавать такие звуки. Хотя, видимо, существо трансфигурировали когтевранские семикурсники, в данный момент с гордостью рассматривавшие своё творение. Хотя, как ехидно прокомментировал происходящее Драко, гордиться тут было явно нечем: на летучую мышь существо было похоже лишь отдалённо.

В общем, праздник вот-вот должен был начаться, и ребята с нетерпением ждали речи профессора Дамблдора, посвящённой одной из древнейших традиций волшебного мира: празднованию Самайна. Директор уже поднялся со своего кресла, когда в зал ворвалась профессор Спраут и, подбежав к пожилому магу, что-то негромко сказала.

— Студенты, прошу минуту внимания, — объявил нахмурившийся Дамблдор. — Сейчас старосты отведут вас в гостиные факультетов. Вы все должны сохранять спокойствие: ничего опасного не произошло. Преподаватели разберутся с возникшей проблемой.


Глава 8

Глава 8

— Преподаватели разберутся с возникшей проблемой, — закончил свою речь профессор Дамблдор.

Конечно, сразу же после его слов в зале поднялась паника. Каждый студент считал своим долгом первым выскочить из помещения, так что у дверей тут же столпилось несколько сотен школьников. Понятно, что наличие старост никого особо не волновало: найти дорогу в гостиную студенты смогли бы и без них. К тому же предаваться панике было, возможно, даже весело, и старосты, способные навести порядок, здесь явно были лишними.

— Драко, нам надо предупредить Гермиону, — довольно громко сказал Гарри, опасаясь, что в такой суматохе друг его не услышит.

— Зачем? — не понял тот. — Поттер, она уже давно в гостиной.

— А вдруг нет? — и Гарри с решительным видом затащил приятеля за угол.

Шумная толпа осталась в стороне, и теперь мальчик мог спокойно поговорить с Драко, не пытаясь перекричать сотню юных волшебников.

— Грейнджер же не тупая, — рявкнул друг, безуспешно пытавшийся вырваться: ему хотелось поскорее присоединиться к остальным студентам. — Сама дорогу найдёт.

— Мы должны её предупредить, — продолжил настаивать Гарри.

— О чём? Что у Дамблдора прогрессирует паранойя? Грейнджер догадывается.

— А вдруг в замке действительно что-то случилось?

— Тогда нам тем более стоит пойти в гостиную, Поттер, — отрезал Драко, освободившись-таки от хватки друга. — Преподаватели за нарушение приказа по головке не погладят.

— А как же Гермиона? — не собирался сдаваться Гарри.

— А что с ней случится? Вряд ли в замке что-то настолько опасное, — не слишком уверено произнёс приятель.

Драко повернулся, явно собираясь вернуться в Большой зал и найти кого-нибудь из старост. Правда, без Поттера он, кажется, не хотел уходить и именно поэтому пытался переубедить друга.

— Драко, ты что, боишься? — усмехнулся Гарри, оставаясь на месте. — Сам подумай: если в замке ничего нет, то нам совсем несложно предупредить Гермиону о приказе профессора Дамблдора. А если всё-таки что-то случилось, то мы просто обязаны найти её. Гермиона наш друг, и мы не можем не помочь ей.

— Поттер, кто тебе сказал, что я боюсь? — разозлился Драко, чьё лицо покрылось красными пятнами: видимо, Гарри угадал, и блондину действительно было страшно идти куда-то одному.

— А почему ты не хочешь сообщить Гермионе о словах директора? — поинтересовался Гарри, у которого в душе всё пело: он нашёл слабое место друга и теперь был уверен, что сможет убедить того в чём угодно.

— Просто не вижу смысла, — попытался оправдаться приятель, кажется, уже окончательно передумавший возвращаться к остальным. — Вот скажи, Поттер, что ты будешь делать, если она не в библиотеке?

— Ну, наверно, искать её в замке не имеет смысла, так что просто вернусь в гостиную, — пожал плечами Гарри.

— Ладно, Поттер, но ты учти: только дойдём до библиотеки и сразу назад, — неохотно согласился Драко, не желавший показаться трусом. — Но очень быстро.

— Договорились, — улыбнулся тот, сворачивая в коридор, по его мнению, ведущий к библиотеке.

— Поттер, куда? — возведя глаза к потолку, простонал приятель. — Нам налево. Нет, тебе точно надо было в Гриффиндор поступать. Только они могут по пути в библиотеку заблудиться. Хотя, это, скорее, не топографический кретинизм, а банальное нежелание учиться…

— Драко, не ной, — спокойно произнёс Гарри, на сей раз выбирая правильный путь. — Если бы ты был прав, то не смог бы сейчас указать дорогу.

— Не сравнивай меня со всякими гриффиндорцами, — беззлобно огрызнулся друг, не собираясь отставать: всё-таки оказаться в коридоре одному было страшнее, чем следовать за Гарри. — Я не настолько не переношу учёбу. Только давай быстрее, а то нас хватятся, — обеспокоенно добавил он спустя несколько секунд.

— Значит, всё-таки боишься, — удовлетворённо протянул темноволосый когтевранец, а затем, не выдержав, расхохотался.

— Тише, Поттер, нас же могут услышать, — запаниковал Драко. — Нас непременно накажут и заставят неделю мыть полы в туалетах. Может, вернёмся?

— Поздно возвращаться, — философски заметил Гарри. — До библиотеки сейчас ближе, чем до гостиной.

— Да, Поттер, что смешного? — с раздражением поинтересовался друг, глядя на не до конца успокоившегося Гарри. — Вдруг здесь и правда опасно?

— Не, это вряд ли, — на редкость рассудительным тоном произнёс Поттер. — Иначе Дамблдор проследил бы, чтобы мы все вернулись в гостиные факультетов. А насчёт смешного: ты просто себя со стороны не видел. Иначе понял бы меня.

— Но всё-таки давай потише, хорошо? — попросил Драко, на манеры которого благотворно повлияла близкая опасность.

— Ну ладно, ты только не злись, — усмехнулся Гарри.

Оставшуюся часть пути ребята провели в молчании. Им казалось, что из-за угла в любой момент может выскочить Филч, подстерегающий неосторожных первокурсников, так что громко обсуждать что-то мальчики не решались. Однако уже перед самым входом в библиотеку Гарри внезапно остановился и повернулся к Драко.

— Мне тут пришло в голову, — начал он слегка дрожащим голосом, — что, наверно, я знаю, что произошло.

— И что же? — с нетерпением спросил приятель.

— В замке дракон! — воскликнул Гарри, в глубине души начавший жалеть, что втянул Драко в эту авантюру.

В конце концов, Гермиона уже наверняка сидела в гостиной Когтеврана и выполняла домашнюю работу. А ребята оказались одни в пустынном замке, где никто не смог бы прийти к ним на помощь. Хотя, нет, не одни. Также где-то в этим слабо освещённых мрачных коридорах, возможно, скрывался дракон, с удовольствием перекусивший бы парой первокурсников.

— Поттер, ты головой об стену не бился? — ехидно поинтересовался друг, естественно, не поверивший словам Гарри. — Откуда здесь дракон? Они тут вообще-то не водятся.

— Драко, ты заметил, что сегодня Хагрид пришёл на ужин?

— Да, и что? — не понял Малфой.

— Он уже неделю безвылазно сидит в хижине со своим драконом, — пояснил Гарри, опасливо оглядываясь по сторонам. — Возможно, он не хотел пропускать праздник и притащил дракона в замок, не желая оставлять без присмотра.

— Он что, настолько идиот? — ужаснулся Драко. — Этот его Роберт, или как его там зовут, может покусать половину школы. Да этого полусквиба выпрут отсюда в два счёта! А может, ещё и в Азкабан отправят… — произнеся это, мальчик мечтательно улыбнулся.

— Но тогда нам лучше поспешить, — с беспокойством сказал Гарри, открывая дверь и собираясь зайти в библиотеку.
Внезапно откуда-то сзади послышался громкий визг. Ребята, не сговариваясь, бросились на звук и спустя несколько секунд оказались у входа в женский туалет, расположенный неподалёку от библиотеки. Переглянувшись, мальчики толкнули дверь.

Гермиона стояла, вжавшись в дальнюю стену туалета, а к ней, заинтересованно принюхиваясь, приближался дракон. За те полтора месяца, что ребята не заглядывали к Хагриду, тварь в несколько раз выросла и теперь была девочке где-то по пояс. Кстати, именно об этом и была единственная мысль, посетившая голову Гарри, замершего у входа в туалет. А вот рассуждения Драко были намного более разнообразны. Мальчик за невероятно короткое время успел перебрать все возможные пути отступления и прийти к выводу, что, даже в самом крайнем случае, Гарри всё равно съедят первым.

— Ступефай! — выкрикнул Драко первое попавшееся заклинание.

Разумеется, никакого вреда дракону оно не причинило. Ярко-красный луч отразился от покрытой чешуёй спины монстра и безобидно разбился о потолок, не оставив там ни малейшей царапины. Правда, можно было предположить, что заклинание у Драко просто не получилось: Ступефай студенты проходили всего неделю назад на уроке Защиты, и у ребят оно пока что выходило не всегда.

— Петрификус Тоталус! — вспомнил Гарри другое не менее бесполезное проклятие.

На этот раз у действий когтевранцев был хоть какой-то результат: дракон отвернулся от Гермионы и, облизываясь, направился к Гарри. Тот попятился, лихорадочно вспоминая какой-нибудь более действенный способ борьбы с магическими существами.

— Поттер, мне страшно, — пробормотал откуда-то сзади Драко, не решавшийся просто сбежать и оставить друзей одних.

— Не трусь. Вингардиум Левиоса! — выкрикнул Гарри, направляя палочку на стоявшее в углу ведро: к счастью, совсем недавно кто-то побывал на отработке у Филча и забыл отнести инвентарь обратно.

Конечно, изученное пару часов назад заклинание отказалось работать как надо. Ведро, поднявшись в воздух, несколько секунд не двигалось, а затем с жутким грохотом покатилось по полу.

Дракон, не привыкший к столь резким звукам, дёрнулся и неуклюже отскочил в сторону, провожая взглядом предмет, послуживший источником такого шума. Гермиона осознала, что, пожалуй, это её шанс, и, проскочив мимо зверюги, вылетела из помещения. Правда, как выяснилось, это было не лучшей идеей: дракон тут же вспомнил об убегающем ужине и устремился за девочкой, забавно переваливаясь с лапы на лапу. В другой момент ребята здорово бы повеселились, увидев такое зрелище, но сейчас им было не до этого.

Тут Гарри в голову пришла неожиданная мысль. Кажется, он знал, что можно сделать.

— Стой, — прошипел мальчик, изо всех сил представляя на месте дракона змею.

Монстр тут же остановился, неуверенно глядя на Гарри. Видимо, идея Поттера всё-таки сработала.

— Оставайся здесь, — продолжил когтевранец, закрывая дверь.
Драко ошарашено уставился на друга.

— Что это было? — почти с ужасом спросил он. — Ты что, разговаривал с ним?

— Ну, я не был уверен, — честно признался Гарри. — Но ведь дракон – это как змея или ящерица…

— Поттер, это называется рептилия, — в голосе приятеля прозвучало ехидство, но затем он снова стал серьёзным. — Ты что, хочешь сказать, что умеешь говорить со змеями?

— Ну да, а я не рассказывал? — удивился когтевранец, взлохмачивая волосы. — Мы с родственниками жили в небольшом городке, и туда иногда приползали змеи. Они говорили, что присутствие таких, как я, привлекает их. Правда, это случалось редко – только несколько раз в год… Но с ними было довольно весело.

— Змеи, наверно, могут рассказать кучу полезных вещей, — с лёгкой завистью проговорила Гермиона, всё ещё тяжело дыша.

Гарри показалось, что девочка абсолютно не испугалась во время встречи с драконом. Хотя, с другой стороны, можно было предположить, что она ещё не до конца осознала, в какой опасности побывала. К тому же довольно часто человек не испытывает страха, попав в переделку, и только потом, спустя пару часов, наконец пугается. По мнению Гарри, это было довольно странно: мальчик не до конца понимал, как можно бояться того, что уже давно прошло. Хотя когтевранец от кого-то слышал, что в стрессовой ситуации в крови человека повышается уровень адреналина и это как-то влияет на поведение, но, увы, верилось в это с трудом. Конечно, то, что Гермиона не устроила истерику, оказавшись в относительной безопасности, подтверждало эту теорию. Правда, возможно, девочка просто верила, что её спасут.

— Нет, не очень, — покачал головой Гарри. — Они же не мыслят как люди, и в их языке практически нет описаний. В основном одни лишь глаголы. Да, думаю, нам стоит пойти в гостиную.

— Гарри, пожалуй, ты прав, — согласилась Гермиона. — Не хотелось бы попасться кому-нибудь из преподавателей. Кстати, может, всё-таки стоит сообщить кому-нибудь о драконе?

— Грейнджер, зачем? — изумился Драко, уже отходивший от приятелей. — Они же не тупые, сами найдут. Да, Поттер, а разве драконы говорят на парселтанге?

— Ну, я не был уверен, — произнёс тот, следуя за Драко. — Не думаю, что они могут говорить на змеином языке. Но вроде бы этот меня понял, хотя точно сказать не могу.

— А я читала, что говорящий на парселтанге проецирует свою мысль в головы собеседников, — с умным видом начала объяснять Гермиона. — То есть это не просто речь, а, скорее, разновидность легилименции. Именно поэтому большинство змееустов также являются специалистами в области ментальной магии.

— Что, опять умные книжки цитируем, правда, Грейнджер? — ехидно поинтересовался блондин, уже почти отошедший от пережитого шока. — Но, в общем, это правда. Вот только создаваемый змееустом канал связи доступен всем присутствующим, что не слишком удобно. Кстати, Том говорил, что парселтанг можно выучить. Правда, для этого надо хоть немного освоить окклюменцию, что не так-то просто.

— Но я же не изучал защиту разума, — заспорил Гарри, — а со змеями разговариваю с детства. Это нелогично.

— Поттер, чем ты вообще последние два месяца занимался? — ужаснулся Драко. — Даже Грейнджер знает, что способность говорить на парселтанге, как правило, является врождённой. Изучить этот язык практически нереально, так что змееустов в обществе не слишком любят.

— Почему? — поинтересовалась девочка, встряхивая головой. — Это же такая редкая способность.

— Завидуют, — презрительно фыркнул друг.

— Кстати, тогда понятно, почему я смог поговорить с драконом, — задумчиво произнёс Гарри, останавливаясь перед гигантской лестницей, ведущей в гостиную. — Он, конечно, не шипит, как змея, но понять переданную мысль может.

— Странно другое, — покачал головой Драко, тоже не торопившийся присоединиться к остальным студентам. — Почему дракон тебя послушался? Они вроде не подчиняются никаким командам, и именно поэтому мы нигде не читали о змееустах, приручивших кого-нибудь из этих тварей.

— Ну, наверно, он просто ещё маленький, — неуверенно произнёс когтевранец. — Хотя, может, змееусты просто никому не рассказывали о своей власти над драконами. Как бы маленькая месть за не слишком хорошее отношение. Не знаю.

— Ладно, это всё неважно, — отмахнулся Драко. — Главное, теперь этот великан точно вылетит из Хогвартса. А у нас будет возможность позлорадствовать на эту тему.

— Может, пусть лучше ему просто сделают выговор, а дракона отберут? — спросил Гарри, которого не слишком радовала перспектива оказаться виноватым перед лесничим. — Ведь получается, что его выгонят только за то, что мы пошли в Хэллоуин гулять по школе.

— Поттер, ты точно идиот, — протянул Малфой, закатывая глаза. — Думаю, шляпе всё-таки стоило отправить тебя на Гриффиндор. Они там все слишком храбрые и добрые. Совсем как ты.

— Но, согласись, это неправильно лишать человека работы только из-за какого-то дракона! — возмутился Гарри. — Хагрид же великан, магическое существо, и его больше никуда не примут. К тому же кто-то говорил, что он даже Хогвартс не закончил.

— Поттер, это ненормально, когда преподаватель притаскивает в школу ручную зверушку, способную кого-нибудь убить, — пожал плечами приятель, поглядывая на лестницу: он явно не хотел попасться кому-нибудь из учителей. — Это называется безответственность, и за это с работы выгоняют. Так что поделом ему.

— А как дракон вообще оказался в школе? — поинтересовалась Гермиона, заинтересованно глядя на мальчиков. — Он же жил у Хагрида.

— Как я понял, этот идиот просто не захотел пропускать праздник. Я не про дракона. Хотя… кто знает, — усмехнулся Малфой. — В общем, великан решил не оставлять «зверушку» одну дома. Ах да, ну конечно, как может маленький Роберт прожить пару минут без мамочки? Он же от скуки издохнет.

— Малфой, дракона зовут Норберт, — поправила Гермиона. — Хагрид же писал об этом. А в школу он притащил эту зверюгу, чтобы она не разнесла весь дом в отсутствие хозяина. По крайней мере, мне так кажется.

— Грейнджер, не переоценивай этого великана, — разозлившийся Драко ударил кулаком по стене: мальчика раздражало уважительное отношение Гермионы к старшим. — Он просто не подумал. Хотя не уверен, что этот Хагрид вообще умеет думать.

— Конечно умеет, — повысила голос Гермиона: кажется, друзья снова вернулись к обсуждению своей любимой темы. — Он же взрослый, значит, он должен осознавать последствия своих поступков.

— Это Хагрид-то взрослый? — расхохотался блондин, медленно сползая по стене. — Знаешь, Грейнджер, взрослые люди не притаскивают в школу драконов. Так что этот великан ведёт себя как маленький ребёнок. Хотя кто знает, когда у великанов наступает совершеннолетие…

— Но он занимает ответственную должность, — попыталась поспорить Гермиона. — Профессор Дамблдор не стал бы назначать на неё кого попало.

— Ага, тогда профессор Биннс – гениальнейший из всех лекторов, — усмехнулся Драко. — По-моему, эту тему мы уже раз сто обсуждали.

Где-то вдалеке послышались шаги. Только теперь студенты поняли, что, пожалуй, не стоило так громко спорить в коридоре: их голоса разносились чуть ли не по всему этажу. Впрочем, когтевранцы не собирались ждать, пока придёт Филч или кто-нибудь из преподавателей и назначит десяток отработок. Ребята буквально за пару минут взлетели по крутой лестнице, ведущей в гостиную, и прислонились к стене, пытаясь отдышаться.

Гарри постучал в дверь, и уже ставший привычным женский голос загадал очередную загадку:

— Предположим, вы находитесь в древних подземельях и перед вами два пути. Один на поверхность приведёт вас, другой же – в бездну, из которой вам не выбраться вовек. И два стража перед вами, что способны дать ответ лишь на один вопрос. Но один из них всегда солжёт вам, а другой лишь правду молвить может. Как найти вам верный путь, что от гибели спасёт вас?

Гарри и Драко повернулись к подруге. За два месяца учёбы они успели найти оптимальный способ решения подобных загадок: надо было всего лишь попросить Гермиону ответить на заданный вопрос. Девочка ещё в магловской школе увлекалась логическими задачами и могла, не задумываясь, найти решение практически для любой предложенной дверью головоломки.

— Ну, я бы спросила: «Что бы ответил ваш сосед на вопрос, находится ли выход за левой дверью?» — спустя пару минут произнесла Гермиона, а затем добавила, поворачиваясь к мальчикам. — Нет, ну почему вы не можете хоть раз сами попасть в гостиную?

Гарри и Драко пожали плечами. Конечно, они не были совсем уж глупыми, и когда девочка решала посидеть в библиотеке ещё немного, они вполне могли разгадать какую-нибудь загадку. Правда, и тогда они предпочитали дождаться кого-нибудь из старших. Возможно, ребятам просто не хотелось думать над вопросами двери. Да и кто захочет после длинного учебного дня напрягать голову по таким пустякам?

— Всё правильно, можете заходить, — отозвалась дверь и со скрипом отворилась.

В гостиной ребят встретил недовольный Алекс, тот самый староста, с которым они познакомились ещё первого сентября. Он явно заметил отсутствие трёх первокурсников и теперь собирался устроить им строгий выговор за невыполнение приказов директора.

— Где вы были? — с раздражением спросил он. — Почему вы не вернулись со мной в гостиную?

— Это я виновата, — быстро проговорила Гермиона, знавшая, что её наказывать всё равно не станут, в отличие от мальчиков, действительно нарушивших правила. — Я была в библиотеке и не знала о словах профессора Дамблдора. А мальчики просто решили передать мне, что все студенты должны вернуться в гостиные.

— Да, а как мы, по-вашему, должны были поступить? — нагло уставившись на старосту, уточнил Драко.

— Вы могли сообщить взрослым, а не идти в библиотеку, — всё ещё недовольным голосом пояснил Алекс. — Впрочем, я вижу, что вы просто не подумали, так что можете быть свободны. Наказывать вас я не буду. Но вам стоит понять, что если бы вы встретили кого-нибудь из преподавателей, то не отделались бы так легко.

— Да, мы понимаем, — виновато пробормотал Гарри, вспомнивший, кто именно предложил найти Гермиону самостоятельно. — Но ничего же не случилось.

— Вам очень повезло. Ладно, идите уже. Да, кстати, а вы наших третьекурсников не видели? — поинтересовался староста. — Тоже до сих пор не вернулись.

— Нет, — покачала головой Гермиона, и ребята направились к спальням, оставив Алекса, вполголоса бормотавшего что-то о безответственных младшекурсниках, позади.

Перед тем, как уйти, девочка повернулась к друзьям.

— Знаете, Гарри, Драко, спасибо, что пришли, — поблагодарила она. — Вы меня спасли.

— Грейнджер, не надо красивых слов, — поморщился блондин. — Нам вроде только что прямым текстом сообщили, что мы сделали глупость, с чем я полностью согласен.

Закончив фразу, когтевранец резко развернулся и исчез где-то в спальне. Гермиона фыркнула и тоже собиралась уходить, когда Гарри произнёс:

— На самом деле он беспокоился за тебя. Просто не хочет в этом признаваться.

— Я знаю, — улыбнулась Гермиона. — Он совсем не умеет притворяться. Впрочем, я лучше пойду. Хочу перед сном почитать какую-нибудь книжку.

— Ну тогда спокойной ночи, Гермиона, — пожелал Гарри, глядя вслед подруге.

Мальчик никак не мог понять, почему однокурсники пытаются выглядеть не такими, какие они есть на самом деле. Та же Гермиона, хоть и искренне любила учёбу, на самом деле интересовалась не только книгами. Так зачем она демонстрировала всем свою тягу к знаниям и старалась на каждом уроке ответить на какой-нибудь вопрос? По мнению Гарри, это было странно. Он никогда не пытался казаться кем-то другим: мальчика полностью устраивало собственное поведение. Возможно, именно поэтому опекуны не слишком любили маленького волшебника.

В общем, Гарри иногда не одобрял поведение своих друзей, хоть и старался этого не показывать. Мальчик не видел смысла затевать бесполезный спор, не способный привести ни к какому результату. В принципе, Поттер вообще не слишком любил спорить и по возможности поддерживал друзей молча. Хотя когда мальчик был категорически с кем-то не согласен, он почти всегда высказывал своё мнение.

Тем вечером Гарри спросил у Малфоя:

— А зачем ты ведёшь себя именно так?

— В каком смысле, Поттер? — неохотно отозвался тот.

— Ну, зачем ты плохо обо всех отзываешься? — попытался сформулировать свою мысль Гарри.

— Я же Малфой, и я должен показывать окружающим, что я из древнего чистокровного рода, — для Драко это, кажется, было абсолютно очевидным.

— А зачем? — не понял Гарри.

— Поттер, ты всё равно не поймёшь, — с раздражением ответил друг, не ожидавший подобного вопроса. — Спи давай, завтра на занятия идти.

— Наверно, ты прав, — грустно произнёс мальчик. — Я не понимаю волшебный мир.

— Хватит переживать из-за ерунды, — отрезал блондин, задёргивая полог на своей кровати. — Это на тебя так сегодняшний день так подействовал. Завтра о своих переживаниях и не вспомнишь.

— Не знаю… Мне давно кажется, что здесь не моё место…

— Поттер, Малфой, вы заткнётесь когда-нибудь, или как? — прошипел с соседней кровати Майкл. — Знаете, мне плевать, кто из вас чего не понял. Я хочу спать.

— Да, уже молчим, — тут же ответил Гарри.

На этом разговор закончился, и мальчик так и не смог осознать причин поступков своих друзей. Правда, он надеялся, что когда-нибудь всё-таки сумеет разобраться с данной проблемой. Хотя с другой стороны, как может понять кого-то человек, не способный разобраться даже в самом себе?


Глава 9

Глава 9

Уже на следующий день о досадном инциденте никто и не вспомнил. И единственным последствием произошедшего оказался выговор, который, по слухам, директор сделал Хагриду. Хотя, зная своих однокурсниц, Гарри предполагал, что профессор Дамблдор всего лишь укоряющее посмотрел на лесничего, ведь иначе вся школа обсуждала бы скорое заключение Хагрида в Азкабан.

Вообще, мальчика поражала скорость распространения сплетен в стенах замка. Ему казалось, что просто невозможно за один день превратить какой-нибудь незначительный факт в целую историю, интересующую уже всех студентов. Вот например, за несколько дней до Хэллоуина Рональд Уизли со своим приятелем Невиллом Долгопупсом попытались стащить у профессора Снейпа какие-то ингредиенты для зелий. Конечно, подробностей Гарри не знал, ведь зельеварением Гриффиндор почти всегда занимался со Слизерином, а свежие новости остальные факультеты узнавали, как правило, от первокурсниц, присутствовавших на уроках. Но если поверить в то, что Рональд решил использовать сильную сторону Невилла, то есть его способность из любого варева сделать нечто взрывоопасное, ещё можно было, то рассказ о том, как зелье рассеянного гриффиндорца взорвалось, убив половину курса, а остальных отправив на неделю в больничное крыло, явно был преувеличением. Хотя то, что взрыв был, являлось неоспоримым фактом. По крайней мере, на следующем уроке зельеварения Гарри собственными глазами видел его последствия: за несколько дней никто не додумался отскрести от потолка остатки творения Невилла. Хотя, с другой стороны, зачем это делать? Никаких химических реакций уже не происходило, так что присохшее к потолку нечто никому не мешало.

В принципе, то, что из запасов профессора Снейпа что-то пропало, тоже было фактом. Преподаватель ещё неделю грозился найти виновного и устроить ему сладкую жизнь до конца следующего семестра, но, увы, дальше угроз дело не пошло. Конечно, профессор Снейп догадывался, что взрыв гриффиндорские первокурсники устроили не просто так, но доказать ничего не мог. Ну нельзя же назвать достаточно убедительным доводом то, что порошок из когтя дракона, обнаруженный на стенках котла Невилла, в рецепте отсутствовал. А вдруг рассеянный мальчик просто неправильно прочитал список ингредиентов? В общем, после данного происшествия Снейп целую неделю снимал с Гриффиндора баллы за малейшую провинность, например, за слишком громкое дыхание или слишком наглое выражение лица. Хоть это и не помогло вернуть похищенные ингредиенты, справедливость была восстановлена и, доведя пару гриффиндорских первокурсниц до слёз, а Невилла – до больничного крыла, профессор Снейп успокоился. Правда, Гарри предполагал, что учитель просто пришёл к выводу, что виновные накажут себя сами, не сумев правильно сварить нужное им зелье.

Но всё равно некоторые студентки ещё довольно долго пересказывали друг другу очередные гениальные идеи по поводу того, как именно профессор зельеварения будет мстить разозлившим его гриффиндорцам. По мнению Гарри, если бы учитель претворил в жизнь хоть десятую часть этих планов, то не выбрался бы из Азкабана до конца жизни. По крайней мере, мальчик не думал, что школьные правила позволяют варить из студента зелье. Хотя Поттер никак не мог представить себе данный процесс: у него явно было недостаточно жизненного опыта. Где нечто подобное могли увидеть не в меру впечатлительные первокурсницы, оставалось загадкой.

Так что тот факт, что про Хагрида не ходили различные неправдоподобные слухи, указывал на то, что, во-первых, о связи лесничего с произошедшим в Хэллоуин никто не знал, а во-вторых, на протяжении следующих нескольких дней профессор Дамблдор даже не пытался поговорить с великаном. Юных когтевранцев такое отношение удивило: Хагрид притащил в школу потенциально опасное магическое существо, благодаря чему жизни студентов оказались под угрозой, а директор не предпринял никаких действий. Хотя насколько ребятам было известно, дракон оказался конфискован Комиссией по обезвреживанию опасных существ и перевезён в какой-то заповедник. По крайней мере, так было сказано в письме, присланным Драко его отцом.

Как хвастался блондин, его отец имел свои связи в Министерстве магии и мог при желании договориться почти о чём угодно. Вроде бы именно благодаря ему многие чистокровные волшебники, подозреваемые в пособничестве Тёмному Лорду, были оправданы или отделались только штрафом. Правда оставалось загадкой, были ли они невиновны на самом деле: по негласному правилу, вот уже десять лет соблюдаемому в семействе Малфоев, ни один разговор не затрагивал тему войны с Тёмным Лордом и стороны, которую приняли тогда родители Драко.

Вообще, друг предполагал, что его отец всё-таки поддерживал Волан-де-Морта, а с сыном не обсуждал данную тему только потому, что не хотел влиять на его жизнь. В принципе, это звучало довольно правдоподобно. К тому же Гарри помнил, что Люциус Малфой абсолютно безразлично отнёсся к тому факту, что Драко поступил не в Слизерин, так что, вполне возможно, он и правда не хотел решать что-либо за сына.

Но главным во всей этой истории, конечно же, было то, что отец Драко сумел-таки договориться с Комиссией по обезвреживанию и ребятам больше не надо было каждый день переживать по поводу того, что разъярённый дракон в любой момент может напасть на школу. Правда, они и раньше не слишком беспокоились. Если честно, ребята в течение целого месяца почти не думали о зверюге и только в Хэллоуин наконец вспомнили о её существовании. Но всё-таки знать, что дракона в школе больше нет, было намного приятней, чем опасаться в глубине души предстоящих неприятностей.

Так сложилось, что, пожалуй, встреча с питомцем Хагрида помогла ребятам лучше понять своих друзей. После Хэллоуина юные волшебники начали доверять друг другу и теперь были уже именно такими приятелями, которые всегда готовы прийти на помощь товарищу, вместе разобраться с очередными неприятностями или просто поболтать о жизни.

Конечно, и раньше студенты поддерживали друг друга, но именно после Хэллоуина наконец стало ясно, что, скорее всего, они останутся друзьями до конца школы, да и потом, возможно, сохранят приятельские отношения.

* * *

Время летело незаметно. Вот уже выпал первый снег, покрывший окрестности замка белым покрывалом, не продержавшимся, к сожалению, и двух дней. Именно в это время – в один из первых дней декабря - прошёл первый квиддичный матч сезона – Гриффиндор против Слизерина. Драко чуть ли не силой оторвал друзей от учебников и заставил присоединиться к зрителям. К разочарованию и обиде Рональда, трое юных когтевранцев предпочли болеть за Слизерин, в команде которого было несколько друзей детства блондина. Рыжий мальчишка расстроился ещё больше, когда Слизерин победил с отрывом почти в сотню очков.

Гарри мог уверенно сказать, что квиддич ему не нравится. Нет, летать на метле было замечательно, но сама по себе идея провести на холодной скользкой деревяшке несколько часов мальчика не вдохновляла. Он с лёгкостью мог представить себе свои руки, примёрзшие к древку, и тонкий слой льда, покрывающий одежду. Конечно, пока что было не слишком холодно, почти ноль, но всё-таки перспектива как следует простудиться Гарри не слишком привлекала.

К тому же мальчик не мог понять смысла игры. По его мнению, единственным важным игроком являлся ловец, в то время как остальные просто занимались на поле какой-то ненужной ерундой. За пойманный снитч присуждали сразу сто пятьдесят баллов, так что пытаться забить гол, способный принести лишь десять очков, не имело смысла. Хотя, по словам Драко, иногда команда, поймавшая снитч, ухитрялась проиграть, пусть и с небольшой разницей в количестве заработанных очков, но для этого надо было забить на целых пятнадцать голов больше команды соперников, что не представлялось возможным. По крайней мере, в школьной команде такой поворот событий был нереален: чары, наложенные на снитч, не позволяли ему скрываться слишком долго, так что больше пары часов игра длиться не могла. А за несколько часов такой разницы в счёте достичь было не так-то просто, ведь вратарь противоположной команды тоже не сидел на месте.

Впрочем, Гарри предполагал, что и загонщики некоторую пользу приносили. Они вполне могли помешать вражескому ловцу схватить шустрый золотой мячик, так что когтевранец был согласен, что победа отчасти являлась и их заслугой. А вот остальные игроки нужны были исключительно для развлечения зрителей, не желавших в течение нескольких часов скучать, ожидая, пока ловец поймает наконец этот несчастный снитч. Конечно, на поле постоянно должны происходить какие-то действия, кто-то должен зарабатывать очки, а команды – соревноваться. Ну а то, что все эти очки в итоге оказываются никому не нужны – это уже дело десятое. Главное, должен быть азарт, а когда снитч скрывается и в течение, скажем, часа, вообще не попадается никому на глаза, зрители начинают скучать. А вот в этом случае и помогают охотники, создающие видимость борьбы.

Вот только Гарри не хотел бы быть одним из них. Мальчик предпочитал добиваться какого-то результата, а не участвовать в бессмысленной суматохе. И он не хотел быть одним из тех, чья деятельность никак не влияет на исход сражения, но зато очень красиво и впечатляюще смотрится со стороны.

В принципе, друзья были с Гарри согласны и именно поэтому не собирались в следующем году пробоваться в команду. Правда, юный волшебник подозревал, что перспектива довольно сильно замёрзнуть пугала их намного больше возможности стать ненужным команде игроком. Впрочем, это было не так важно.

Возвращаясь в замок, ребята заметили Рональда и Невилла, оживлённо что-то обсуждавших. Но когда Гарри приблизился к ним, они тут же замолчали и, многозначительно переглянувшись, исчезли где-то в направлении здания школы.

Это было странно. Конечно, Рон и Гарри не были лучшими друзьями, но общались они довольно неплохо, и рыжий мальчик обычно был не против обсудить что-нибудь с тремя когтевранскими первокурсниками. Так что необычное поведение Уизли озадачило ребят, и они решили выяснить, что же такое произошло.

— Как вы думаете, куда они могли пойти? — уточнил Гарри, не желавший искать однокурсников, не зная их предположительного местонахождения.

— Точно не в гостиную, — усмехнулся Драко. — Даже Уизли не стал бы нарушать школьные правила прямо под носом МакГонагалл.

— С чего ты взял, что они делают что-то противозаконное? — не поняла Гермиона.

— Ты совсем слепая, Грейнджер? Они уже не первый день что-то обсуждают, шарахаясь от каждого встречного, — пояснил друг. — Не думаю, что они собираются всего лишь подложить куда-нибудь навозную бомбу, к этому не пришлось бы столько готовиться.

— Ну, тогда есть немало пустых классов, — задумчиво произнёс Гарри, внимательно разглядывая замок. — Да, а братья Рона – специалисты по части проделок, так что если они решат помочь, мы Рональда можем хоть целый год искать по всей школе.

— Кстати, где-то месяц назад я дала Невиллу книгу под названием «Основные зелья, входящие в программу СОВ», — внезапно улыбнулась Гермиона. — По идее, я могу определить её местонахождение в любой момент.

— Зачем тебе эта книга? — с лёгким ужасом в голосе спросил Драко. — Грейнджер, ты же не собираешься заставлять нас готовиться к СОВ уже на первом курсе?

— Малфой, не думаю, что хоть кто-либо способен заставить тебя засесть за учебники, — парировала Гермиона, обхватывая себя руками, чтобы согреться. — Я просто решила прочитать что-нибудь о возможности изменения составов зелий. Ты же знаешь, на СОВ за идеально сваренное зелье, при приготовлении которого студент ни разу не отходил от инструкции, выше «удовлетворительно» практически никогда не ставят. Так что все студенты обязаны знать, какие ингредиенты имеет смысл заменить на нечто с аналогичными свойствами, чтобы результат получился слегка иным.

— Стоп-стоп-стоп, — поспешил прервать девочку Драко. — Хватит, Грейнджер, я всё понял. А с чего ты взяла, что Уизли таскает эту книгу с собой?

— Они с Невиллом начали где-то пропадать сразу же после того, как у профессора Снейпа похитили ингредиенты, так что, скорее всего, Рон решил сварить какое-то зелье, — с раздражением ответила Гермиона, зябко кутаясь в плащ. — А книгу Невилл попросил на следующий день, так что, думаю, в ней содержится нужный рецепт. Да, давайте уже пойдём в замок. Холодно.

Ребята поспешили в здание, где всё-таки было теплее, чем на улице. Обойдя толпу студентов, вернувшихся с матча и желающих поскорее попасть в Большой зал, Гарри снова повернулся к Гермионе.

— Да, так что нам надо сделать, чтобы найти Рональда? — уточнил он.

— У меня где-то лежала карточка от книги, — пояснила девочка, самодовольно улыбаясь. — При покупке любой серьёзной литературы такую выдают, чтобы можно было найти книгу в случае чего. Ну, вы же понимаете, на любом учебнике есть какие-то чары, скажем, защищающие от сырости. Так что лучше, чтобы такие тексты не лежали у маглов: это иногда приводит к неожиданным последствиям.

— Да, Грейнджер, мы уже поняли, что тебе жалко этих маглов, — фыркнул Драко. — Не стоит хвастаться этим. Переходи уже к делу.

— Если мы сейчас вернёмся в гостиную и используем на карточке чары поиска, то сумеем определить местонахождение книги, — начала объяснения девочка. — Я ещё никогда не применяла такую магию, но продавщица говорила, что здесь любой первокурсник справится. Вроде бы на карточке появится стрелка, способная указать верное направление. Конечно, это не слишком удобно, но более сложные поисковые чары мы всё равно не смогли бы наложить.

— Отлично, — буркнул друг, недовольно взирая на когтевранку. — То есть мы будем кружить по школе в поисках указанного места, а эта стрелка будет издеваться над нами? Она же, скорее всего, направление указывает с некоторой погрешностью, так что найти что-то будет просто невозможно.

— Но мы же хотим узнать, чем занимается Рон, — примирительно произнёс Гарри, вставая между друзьями и тем самым прерывая начинавший разгораться спор. — Если не получится найти его так, придумаем какой-нибудь другой способ. В конце концов, можно просто спросить, хоть это и неинтересно.

— Гарри, как ты не понимаешь?! — возмущённо воскликнула Гермиона, явно готовая выплеснуть накопившееся раздражение на любом, кто просто окажется рядом. — Они же собираются совершить что-то опасное! Конечно, мы должны остановить их любым способом. При чём тут интерес?

— Ну, они же не совсем глупые, — спокойно произнёс Гарри, глядя куда-то в пространство. — Вряд ли они собираются причинить кому-то вред.

— Разве что самим себе, — ехидно усмехнулся Драко. — Слизеринцы рассказывали немало интересного о талантах Долгопупса в области зельеварения. Хотелось бы посмотреть, как он испортит своё зелье, взорвав при этом половину школы.

— Но нам тогда будет негде учиться, — не согласился черноволосый когтевранец. — Может, лучше помочь им?

— Поттер, ты идиот. Я ни за что не стану варить зелье вместе с Долгопупсом, — категорически отказался Драко, явно представив себе последствия столь неразумного решения. — Мне ещё жить не надоело!

— Да, к тому же это только их проблема, — кивнула Гермиона, убирая с глаз особо непослушную прядь. — Они сами решили готовить это зелье, значит, они сами должны закончить это дело. Мы тут не при чём.

— Но всё-таки хотелось бы узнать, чего именно они хотят добиться, — подытожил Гарри, не желавший в очередной раз выслушивать мнение друзей о гриффиндорцах в целом и Рональде в частности.

На самом деле Гермиона относилась к рыжему мальчишке не так уж и плохо. Всё-таки она была маглорождённой и не могла знать о причинах столь явного неуважения Драко к семейству Уизли. Но Рон никогда не горел желанием выучить что-нибудь новое и в библиотеке появлялся не слишком часто, так что девочка всегда готова была высказать своё мнение по поводу безответственных мальчишек, никогда не задумывавшихся о чём-либо серьёзном. Так что когда Драко начинал обсуждать семейства предателей чистокровных, Гермиона с удовольствием поддерживала данную тему, неизменно сводя её к чему-то связанному со школьными занятиями.

Впрочем, тема эта довольно быстро надоедала ребятам, ведь спорить о чём-нибудь им нравилось намного больше, чем просто соглашаться друг с другом, и Драко довольно быстро находил более удобный предмет для обсуждения. Правда, о Роне всё равно регулярно вспоминали, пусть и ненадолго.

Конечно, Гарри считал, что ребята всё-таки не были правы в отношении Рона, хоть и не пытался переубедить друзей. Возможно, он просто знал, что все такие попытки обречены на провал и проще оставить всё как есть. К тому же вряд ли Драко действительно считал гриффиндорца таким уж ничтожным существом. По крайней мере, общались они нормально и даже почти не переходили на личности.

Гарри вообще не верил, будто в школе когда-либо могла существовать вражда между представителями разных факультетов. Хоть старшекурсники и были готовы часами обсуждать все те пакости, которые они делали студентам, скажем, Слизерина, трудно было представить себе реальный конфликт, длившийся на протяжении десятков лет. Всё-таки Хогвартс был школой, а серьёзная вражда между одиннадцатилетними студентами, у которых и так свободного времени почти нет, - это что-то абсолютно неправдоподобное. Особенно если учитывать тот факт, что Гарри при всём желании не мог сказать, будто представители разных факультетов сильно отличаются друг от друга.

Нет, какая-то неприязнь вполне могла иметь место, ведь у большинства слизеринцев родители были сторонниками Тёмного Лорда, хоть никто и не признавался в этом. Разумеется, последнее было вполне понятно: никто не хотел отсидеть десяток лет в Азкабане лишь за неправильные убеждения. Проще было перейти на светлую сторону и притвориться, будто бы Лорд использовал на своих подчинённых непростительное заклинание, кажется, Империус. Хотя, конечно, Волан-де-Морт не мог держать под чарами сразу всех Пожирателей Смерти, что было ясно любому аврору, присутствовавшему на следствие. Но всё равно каждый достаточно богатый Пожиратель без проблем мог избежать заключения, пусть и потратив при этом немало денег.

Гарри не понимал, как можно сначала поддерживать идеи одного волшебника, а затем, как только ситуация станет достаточно опасной, внезапно отречься от всех своих убеждений и принять сторону Министерства. Но мальчик всегда знал, что порой взрослые совершают странные, возможно, даже необъяснимые с точки зрения логики поступки. Однако для себя Гарри твёрдо решил, что никогда не откажется от своих взглядов на жизнь, даже если ему будут грозить из-за этого неприятности.

* * *

Спустя полчаса ребята были во всеоружии. Гермиона нашла-таки карточку от книги, небольшой деревянный квадратик сантиметров пять стороной, на поверхность которого были нанесены какие-то незнакомые Гарри руны. Хотя, пожалуй, помнить их значение было необязательно, ведь для активации заклинания достаточно было лишь направить в карточку небольшой магический заряд, с чем мог справиться даже человек, ещё не начавший обучение в Хогвартсе.

А вот Гермиона вполне могла расшифровать странные знаки, что она тут же и сделала.

— Хм… Вот малая руна поиска, а это знак связи, — пробормотала девочка. — Прочитать не смогу, но принцип действия более-менее понятен.

— А почему не можешь прочитать? — поинтересовался Гарри, удобно устроившийся в одном из кресел, расположенных в гостиной Когтеврана.

— Потому что я ещё не учила их звучания, — пожала плечами Гермиона, рассерженно взирая на когтевранца, посмевшего задавать такие неудобные вопросы. — Нам это пока что не требуется. Читать руны вслух имеет смысл только при выполнении древних ритуалов, для которых так и не смогли придумать соответствующие заклинания. Но пока что это не наш уровень, так что придётся довольствоваться тем, что есть.

— Давай, Грейнджер, переходи уже к делу, — недовольно прервал её Малфой, которого пугала перспектива выслушать очередную лекцию. — Что от нас требуется?

— От вас – ничего, — покачала головой когтевранка. — Эта карточка заговорена на меня и может просто никак не отреагировать на чужие чары. Ну, вы же знаете, у каждого волшебника своя магия, так что по использованным чарам почти всегда можно определить сотворившего их. Разумеется, можно как-то маскировать свой магический почерк, но это довольно трудно, и к тому же может слегка поменяться эффект заклинания. В общем, сейчас я активирую магию карточки, и она укажет нам нужное направление.

Мальчики придвинулись поближе, не желая упустить шанс увидеть данный вид волшебства. Конечно, библиотечные книги тоже были должным образом зачарованы, однако карточки от них студентом не выдавались. Всё-таки юные волшебники вполне могли потерять их вместе с библиотечными учебниками, так что мадам Пинс предпочитала не рисковать, расставаясь с единственной возможностью вернуть утраченные книги. И поэтому другого шанса собственными глазами увидеть подобные чары в действии могло не представиться ещё много лет. Правда, у Драко наверняка тоже хранились какие-то заколдованные аналогичным образом книги, но его отец мог и не позволить первокурсникам экспериментировать с потенциально опасной магией. Так что ребята не собирались лишаться такой превосходной возможности.

Гермиона прикоснулась волшебной палочкой к каждой из рун, и те слабо засветились. Вскоре от поверхности деревяшки оторвался тоненький дрожащий лучик, указывающий куда-то вниз. Лучик пару раз мигнул, слегка изменил направление и застыл неподвижно, явно обнаружив искомую вещь. Гермиона быстрым шагом пересекла гостиную и, увидев, что указатель тоже слегка изменил своё положение, произнесла:

— Кажется, сработало. Идём сейчас или подождём до завтра? Ужин уже закончился, и скоро отбой. Если попадёмся кому-нибудь, нас накажут.

— Почему вас так это волнует? — возмутился Гарри, уже подготовившийся к поиску приключений и не желавший оставлять такое волнующее дело на потом. — Ну, предположим, назначат нам отработку, помоем мы пару часов полы. Так не умрём же. Вон, братья Рона уже третий год поддерживают замок в чистоте и порядке, и ничего. А мы ещё ни разу не были наказаны.

— Флитвик может написать письмо родителям, — пояснил Малфой и прикоснулся к одной из рун.

Действия блондина не повлекли за собой никакого результата: ровный голубоватый луч продолжал указывать почти вертикально вниз, проходя сквозь пальцы мальчика так же легко, как сквозь воздух.

Видимо, заклинание вызывало не точечный источник света, а нечто другое. По крайней мере, так подумал Гарри, знавший, что если, скажем, фонарь, заслонить чем-нибудь, тот ничего не сможет осветить. Быть может, чары помещали в воздух какое-то вещество, способное фосфоресцировать в темноте и почему-то не разлетающееся во все стороны. Хотя мальчик не мог ничего сказать о природе волшебства, призванного рунами. Такую магию начинали изучать только со второго курса на одном из занятий, выбираемых студентами лишь после экзаменов.

Вообще, после первого курса школьники могли взять один или несколько курсов для дополнительного изучения. Так сложилось, что у второкурсников не было полётов, так что им необходимо было добавить ещё несколько предметов. И именно поэтому в конце первого года обучения детям давалась возможность выбрать наиболее интересующие его темы. Конечно, Гарри было рано думать об этом, ведь не прошло ещё и семестра, однако он уже твёрдо решил, что начнёт изучать нумерологию и Древние руны. Именно эти предметы помогали освоить принципы построения заклинаний и определить оптимальные условия использования некоторых чар, например, отказывающихся работать в полнолуние или меняющие свои свойства в момент солнечного затмения. А Гарри хотел понимать, что он делает и почему произносит именно такой набор слов, а не чуть другой.

— Драко, с каких пор ты боишься, что кто-то нажалуется твоему отцу? — удивился мальчик. — Он же не ругался, даже когда ты поступил в Когтевран.

— Ну, пожалуй, ты в кои-то веки оказался прав, Поттер. Можешь поздравить себя с этим, — усмехнулся друг. — То есть, пойдём сейчас?

— Да, завтра Рональд может весь день не подходить к зелью, — рассудительно произнесла Гермиона. — В достаточно длинных рецептах приготовление состоит из нескольких этапов, во время некоторых из которых зелье может вообще не нуждаться в каких-либо воздействиях. Конечно, подразумевается, что всё-таки стоит следить, чтобы пламя под котлом не погасло, но это не требует каких-либо серьёзных усилий.

— Грейнджер, замолчи, твои знания действуют на мои нервы, — простонал Малфой, направляясь к выходу из гостиной. — Надеюсь, вы оба понимаете, что мы должны торопиться: сегодняшним вечером у Филча наблюдается острая нехватка добровольцев. Не знаю, как вы, но я не хочу всю ночь драить туалеты под его бдительным присмотром.

— У нас ещё около часа, — отмахнулся Поттер, — успеем.

* * *

Гарри оказался прав. Конечно, ребята немало времени провели, пытаясь понять, куда именно ведёт их карточка. Почему-то по мере приближения к цели она всё чаще и чаще переставала указывать верное направление, а луч начинал мерцать и метаться из стороны в сторону. Гермиона предположила, что чары были довольно старыми, так что погрешность при определении места назначения оказалась слишком велика. Один раз ребята даже вконец отчаялись: они оказались в тупике, а стрелка указывала прямо на стену. Причём Гарри был уверен, что когда они подходили к данному месту с другой стороны, карточка вела их в ту же точку, предположительно расположенную как раз за этой стеной. Но, увы, мальчик не знал, как можно попасть в находившуюся там комнату. Возможно, самый короткий путь заставил бы ребят обойти почти весь замок, не раз переходя с этажа на этаж.
И только счастливая случайность помогла первокурсникам найти дорогу. Драко Малфой собирался опереться о злополучную стену, но как только он это сделал, та мигнула и мальчик оказался внутри.

В первый момент ребята не на шутку перепугались. Им показалось, что друг застрял в стене и теперь окажется навеки заточён в таком прочном на вид камне. Но уже через пару секунд Драко со слегка ошарашенным видом вынырнул обратно и пробормотал что-то о странных магических замках и безумцах, построивших их. Как выяснилось, перед первокурсниками была всего лишь качественная иллюзия, которую нельзя было распознать даже на расстоянии в несколько сантиметров. А за миражом находилась та самая комната, в которую так хотели попасть ребята.

Сказать, для каких именно нужд было создано это помещение, было не так уж и просто. Вроде бы оно не было классом, то есть, как и большинство других странных комнат, обнаруженных первокурсниками за последние два месяца, являлось просто никому не нужным местом. Хотя, возможно, Основателям-то как раз все эти секретные проходы и скрытые от посторонних глаз комнаты были нужны. По крайней мере, Гарри не думал, что широкий деревянный стол, который, казалось, мог рассыпаться даже от простого прикосновения, был поставлен здесь просто так. И можно было предположить, что именно здесь располагался кабинет, скажем, Годрика Гриффиндора или Салазара Слизерина. Хотя последнее было маловероятно: Слизерин, скорее всего, жил где-то в подземельях, в мифической Тайной Комнате, которую пыталось обнаружить уже не первое поколение студентов. Безуспешно, кстати. То есть Гарри никогда не слышал о ком-либо, справившемся с такой непростой задачей. Хотя найти потайной кабинет Кандиды Когтевран тоже было бы неплохо.

Рядом с древним столом стоял небольшой котёл, под которым горело не слишком яркое магическое пламя. Содержимое котла, странного вида зеленоватая жижа, кипело, изредка выбрасывая в воздух облачка фиолетового пара, от которого на всякий случай стоило держаться подальше.

А вот Рона и Невилла там не было. Видимо, они уже добавили все необходимые ингредиенты и просто забыли забрать книгу с собой. Так что у юных когтевранцев появилась отличная возможность как следует рассмотреть готовившееся зелье.

— Ух ты, Долгопупс ухитрился не взорвать своё очередное творение, — протянул Драко, с любопытством заглядывая в котёл. — Кстати, а что это? Грейнджер, ответь, это ведь ты у нас ходячая библиотека.

— Малфой, я в принципе не могу знать всё на свете, — рявкнула Гермиона, поднимая книгу, лежавшую на столе. — О, а тут есть закладка! Хм… Оборотное зелье, четвёртая стадия изготовления. Нет, судя по всему, уже пятая.

— А может, они где-нибудь ошиблись? — с надеждой спросил Драко, отходя подальше от зловонного варева, один вид которого мог полностью лишить аппетита. — И тогда это зелье всё-таки взорвётся, а Уизли получит десять отработок у Филча.

— Насколько я помню, недавно кто-то говорил, что отработки грозят нам, — усмехнулся Гарри, пытаясь заглянуть в книгу и прочитать описание зелья. — Да, и это не взорвётся. Судя по инструкции, всё сделано верно, и если Невилл не допустит какую-нибудь интересную ошибку, их ожидает успех.

— В принципе, мы тоже можем допустить ошибку, — предвкушающее улыбнулся блондин, кажется, уже размышлявший на тему того, от добавления какого ингредиента взрыв будет зрелищнее.

В этом Драко не было равных. На всём курсе он был лучшим в зельеварении, хоть и не знал о данном предмете столько же, сколько Гермиона. Мальчик говорил, что просто заученные факты здесь не могут помочь и даже если вызубрить наизусть все таблицы совместимости и взаимодействия ингредиентов, то всё равно без таланта ничего не получится. А талант у когтевранца был: мальчик, не знавший многого из теории, всегда чувствовал, какой именно ингредиент надо добавить в данный момент, чтобы уравновесить смесь. Кстати, Гарри тоже обладал данной способностью, однако у него подобное чутьё было развито намного слабее. Возможно, это было наследственное: мать Драко довольно неплохо разбиралась в зельеварении, и, быть может, кто-то из родителей Гарри также имел такой талант.

— Драко, не надо, — попросил Гарри. — Всё-таки это только их дело. Хотя интересно, зачем им Оборотное зелье?

— Может, хотят превратиться в профессора Снейпа и добавить десять баллов Гриффиндору, — пожал плечами Малфой. — Впрочем, это неинтересно. Давайте уйдём отсюда.

— Надо будет потом спросить у Рона, что именно они сделали, — добавил Гарри. — Но сейчас нам действительно пора.

* * *
Как ни странно, ребята ухитрились не попасться никому из преподавателей. Правда, они и так шарахались от каждой подозрительной тени, коих на их пути оказалось предостаточно: солнце уже давно село, и сквозь широкие окна внутрь не проникало ни лучика, а одних только факелов было явно недостаточно, чтобы осветить каждый угол. Так что даже рыцарские доспехи, лязгавшие железом при приближении первокурсников, казались тем кем-то ужасным, несомненно, желающим причинить вред маленьким волшебникам.

Но, как уже было сказано, ночная прогулка закончилась благополучно, и вскоре ребята удобно расположились в креслах в когтевранской гостиной и, слегка успокоившись, пришли к выводу, что ничего страшного в нарушении школьных правил нет. Особенно если не попадаться. А поскольку в первый же раз первокурсники, всё ещё не слишком хорошо знавшие замок, ухитрились вернуться безнаказанными, то, пожалуй, подобное приключение можно было и повторить.

Одним словом, школьники решили, что правила существуют, чтобы их нарушать, и даже всерьёз задумались о способах сделать это. Просто гулять по ночам по замку было неинтересно: хотелось чего-нибудь необычного, такого, чтобы весь Хогвартс запомнил. Увы, пока что подходящие идеи головы ребят не посещали, и те решили отложить решение данного вопроса на потом. Всё-таки имело смысл сначала закончить хотя бы один курс, а отправляться на поиски приключений только потом, узнав немало новых полезных заклинаний, способных помочь в нарушении правил, и конечно же, выучив замок наизусть, а ещё лучше, составив подробную карту.


Глава 10

Глава 10

А время не замедляло своего хода. Вот уже окрестности Хогвартса покрылись толстым слоем пушистого снега, не собиравшегося таять до самой весны, преподаватели вынуждены были накладывать на коридоры школы обогревающие заклинания, в чём им активно помогали старшекурсники, а наши герои усиленно готовились к итоговым контрольным работам за первый семестр. До вышеупомянутых неприятностей оставалось меньше недели, а из трёх друзей полностью ко всему готова была только Гермиона. Но зная девочку, Гарри предполагал, что именно она будет переживать больше всех, уверенная, что ничего не знает и оценки выше «отвратительно» не получит.

Было у Гермионы такое свойство. Она могла вызубрить все учебники, от корки до корки прочитать дополнительную литературу, рекомендованную преподавателями, и всё равно сомневаться в своих знаниях. Гарри это было непонятно. Если бы он знал хоть половину фактов, известных Гермионе, он бы вообще не стал готовиться к экзаменам, полагая, что и без того получит «превосходно». Но девочка, видимо, считала, что знаний достаточно не бывает, так что она не поленилась составить для себя расписание, по которому и готовилась к контрольным. К неудовольствию мальчиков, им Гермиона тоже придумала план повторения пройденного материала, при одном только взгляде на который хотелось взвыть в голос и никогда больше не садиться за учёбу.

В общем, так получилось, что у студентов совсем не было свободного времени, и даже те первокурсники, которые ещё осенью жаловались на чрезмерное количество домашних заданий, теперь были согласны, что, пожалуй, раньше объём работы совсем не был пугающим. А вот теперь им всем приходилось целыми днями заучивать длинные однообразные формулы.

Также проблем добавлял тот факт, что в этом году в программу проверочных работ входило намного больше материала, чем обычно. Всё-таки преподаватели не собирались упускать возможность немного усложнить свой курс, в результате чего студенты опасались, что курсу к пятому-шестому они закончат изучение школьной программы и перейдут к чему-то совсем сложному.

Впрочем, пока что всё было не так уж и страшно. В конце осеннего семестра проверялись в основном знания студентов, а практика оставлялась на летние экзамены. Так что единственной работой, отличной от теста, должно было стать зельеварение, на котором профессор Снейп собирался, как обычно, поставить гриффиндорцам колонку «отвратительно». А вот студентам остальных факультетов имело смысл лишний раз повторить пройденное.

Как несложно было догадаться, со столь напряжённым графиком у Гарри, Драко и Гермионы совсем не оставалось времени на то, чтобы погулять ночью по школе или последить за Роном и Невиллом. Так что об Оборотном зелье, всё ещё кипевшем где-то в стенах школы, ребята не вспоминали уже несколько дней. Всё-таки предстоящие экзамены волновали когтевранцев намного больше всякой ерунды наподобие страшных планов Рональда Уизли. Ребята собирались не посрамить честь своего факультета, то есть не уступить ни единому гриффиндорцу, слизеринцу и уж тем более пуффендуйцу.

Конечно, первокурсники ничего не пропустили. Да и какие интригующие события могли произойти в Хогвартсе накануне семестровых контрольных работ? Все потенциальные источники неприятностей нашли себе более полезное занятие, нежели слоняться ночью по коридорам или пытаться проникнуть в Особую секцию библиотеки. И вот уже почти месяц, как за завтраком никто не выпивал чьё-нибудь экспериментальное зелье и не покрывался шерстью или, скажем, перьями. Хотя раньше особо везучим доставалось и сильнее. Насколько помнил Гарри, как-то раз один гриффиндорский пятикурсник целый день не мог вымолвить ни единой фразы за исключением: «Я люблю зельеварение». Поговаривали, что это постарался Флинт, капитан слизеринской квиддичной команды, но доказать что-либо было невозможно. Слизеринцы всегда просчитывали последствия своих поступков и практически никогда не попадались с поличным. А вот гриффиндорцы, наоборот, чаще всех помогали Филчу в нелёгком деле приведения Хогвартса в надлежащий вид.

Хотя, пожалуй, одно необычное событие всё же произошло. Возвращаясь в пятницу из Большого зала, Гарри и Гермиона обратили внимание, что дверь чулана, в котором Филч хранил инвентарь, была приоткрыта. Это было странно, ведь завхоз не переносил любые проявления неаккуратности и просто не мог оставить дверь незапертой. А кроме Филча в чулан, как правило, никто не заходил. Так что заинтересованные ребята решили выяснить, в чём тут дело, и заглянули в крохотную комнатку.

В каморке спали двое слизеринцев, вроде бы Крэбб и Гойл. Хотя Гарри не был уверен, как их зовут: с этими двумя верзилами он практически не общался. По мнению мальчика, ничего умного они сказать не могли, а значит, и смысла говорить с ними не было.

— Что с ними случилось? — ужаснулась Гермиона, не решаясь зайти внутрь.

— По-моему, они просто спят, — пожал плечами Гарри. — Может, переучились?

— Гарри, от этого не ложатся в тёмный пыльный чулан! — возмутилась девочка. — Как ты можешь быть таким равнодушным? А что, если они заболели?

— Да, и пришли опять же в тёмный пыльный чулан, — усмехнулся Поттер. — Это звучит ещё неправдоподобнее. Думаю, кто-то их зачем-то усыпил. Может, хотел пошутить.

— И в чём, по-твоему, заключается шутка? — не поняла когтевранка. — Гарри, скажи, какой смысл запихивать двух слизеринцев в чулан для инвентаря? Их же тут никто не увидит кроме, разве что, Филча. А когда кто-то шутит, он старается, чтобы свидетелями произошедшего оказалось как можно больше людей.

— Да, ты права. Так действительно неинтересно. Ну, тогда не знаю. Наверно, кто-то решил отомстить за что-нибудь.

— Крэббу и Гойлу? — удивилась девочка. — Они же никогда никого не трогали! Не вижу в этом смысла.

— Значит, мы вернулись к тому, с чего начинали, — улыбнулся Поттер. — Крэбб и Гойл просто решили прилечь где-нибудь, где никто не станет их будить. Но всё-таки странно, что они не проснулись от наших голосов. Хотя, может, они специально выпили усыпляющее зелье, чтобы никто не смог заставить их встать и пойти учиться.

— И что мы будем делать? — поинтересовалась Гермиона, вопросительно глядя на друга. — Может, позвать мадам Помфри или профессора Снейпа?

— Зачем? — уточнил Гарри, закрывая дверь и оставляя слизеринцев в темноте. — Если они хотят отдохнуть от учёбы, не стоит им мешать. А профессор Снейп такого отношения не поймёт, и получится, будто бы мы сдали несчастных Крэбба и Гойла их декану.

— Ну ладно, как знаешь, — последовала за другом девочка, доставая из сумки учебник и начиная его читать: маленькая когтевранка даже во время ходьбы ухитрялась впихивать в свою голову всё новые и новые знания. — Хотя я бы всё-таки сообщила кому-нибудь.

На этом тема была исчерпана, но всё же первокурсники не забыли о странном происшествии и ближе к вечеру решили расспросить Драко. Именно тот больше остальных когтевранцев проводил времени в слизеринской гостиной, где обсуждал со своими приятелями уроки, преподавателей и последние новости магического мира. И если кто-то и знал что-нибудь о таинственном исчезновении двух не самых умных первокурсников, то это был именно Драко.

В общем, за ужином ребята подсели к другу и твёрдо решили выяснить, знает ли он хоть что-нибудь об этом.

— Слушай, а у слизеринцев сегодня не происходило ничего нового? — начал разговор Гарри, в то время как Гермиона старательно заучивала классификацию наиболее опасных подводных растений, встречавшихся на территории Великобритании.

— Я с ними со вчерашнего дня не общался, — пожал плечами тот. — А что случилось? Близнецы Уизли задумали очередную феерическую гадость, и вы не хотите пропустить последствия?

— Насчёт близнецов не знаю, — отозвался Гарри, наливая себе чай. — Они не сообщают мне о своих задумках. А жаль. Хотелось бы поучаствовать.

— Гарри, ты становишься абсолютно антисоциальной личностью, — пробормотала Гермиона, не отрываясь от книги. — Как можно даже перед контрольной думать обо всяких проделках? Не удивлюсь, если ты получишь одни «отвратительно».

— Гермиона, ты не права, — улыбнулся мальчик, пытаясь отобрать у Терри Бута сахарницу: тот явно собирался высыпать в свою чашку всё содержимое сосуда. — Мы же все вместе учимся и что-то уже, несомненно, знаем.

— Поттер, только не об учёбе, пожалуйста, — прошипел Драко, также злобно глядевший на Терри. — Эта заучка уже весь факультет заразила, и ты пока что остаёшься единственным вменяемым когтевранцем. Ну, не считая меня, но я здесь исключительно за компанию. Так говори уже, что случилось?

— Ну, после обеда мы обнаружили в чулане Крэбба и Гойла, — пояснил мальчик.

— И что они там делали? — поперхнулся Малфой, косясь в сторону слизеринского стола. — Неужели учились?

— Нет, конечно, — фыркнула Гермиона, переворачивая страницу. — Они там спали. Я думаю, кто-то подлил им сонное зелье.

— Вообще-то, это я так думаю, — лениво протянул Гарри, накладывая на вожделенную сахарницу заклинание левитации, отчего та вырвалась из рук ошеломлённого Терри и улетела куда-то вверх. — Хм… Кажется, перестарался.

— Поттер, ты идиот, я тебе это уже говорил? — усмехнулся Драко, провожая взглядом сосуд, приземлившийся в аккурат на преподавательский стол и разбившийся там вдребезги.

— Говорил, — обрадовался мальчик. — Сегодня – раза два, вчера – около десяти. Мне продолжить?

Тут к когтевранскому столу подошёл профессор Снейп, и воцарилась тишина.

— Кто это сделал? — грозно спросил учитель.

Естественно, никакой реакции его слова не повлекли: никто не собирался признаваться, как, впрочем, и сдавать товарища. Хотя кто-то захихикал, глядя на профессора Снейпа с покрытой сахаром головой, несмотря ни на что ухитрявшегося сохранять серьёзный вид.

— Минус десять баллов Когтеврану, — добавил преподаватель, разворачиваясь и уходя к своему столу.

Хихиканье тут же стихло. Студенты прекрасно знали, что поплатятся за такое поведение на ближайшем зельеварении, и не собирались лишний раз навлекать на себя гнев одного из наиболее пугающих преподавателей Хогвартса. Хотя было уже поздно, так что все понимали, что на следующем уроке пожалеют о своём веселье.

— Насчёт Крэбба и Гойла я могу спросить кого-нибудь, — задумался Малфой, которому несмотря ни на что было интересно, что именно произошло днём.

— Когда? — встрепенулся Гарри, желавший поскорее разгадать данную загадку.

— Поттер, а в чём проблема? Хоть сейчас могу спросить.

И с этими словами Драко поднялся из-за стола и направился в сторону слизеринцев. Друзья поспешили за ним, не собираясь пропускать предстоящий разговор.

— Теодор, можно тебя на пару слов? — обратился когтевранец к темноволосому худощавому первокурснику, которого Гарри помнил ещё с уроков чар, где Когтевран и Слизерин занимались вместе.

— А, привет, Драко, — обернулся тот. — Тебе чего?

— Ты не знаешь, что делали после обеда Крэбб и Гойл?

— Прости, Драко, но у меня нет привычки следить за своими однокурсниками, — отрезал Нотт. — Так что можешь идти куда шёл.

— Тео, что же ты такой недружелюбный? — ехидно поинтересовался Блейз, откладывая в сторону бутерброд. — Они же вроде ничего такого не делали, так что скрывать нам нечего.

— А разве они были в вашей гостиной? — удивился Гарри.

— Поттер, солнце ты моё, ты что, видел их ещё где-нибудь? — почти пропел Блейз. — Были, конечно. Решили заполнить пробелы в своём образовании и полчаса задавали какие-то глупые вопросы.

— Да, они даже не были в курсе последних событий, хотя мы всё ещё вчера обсуждали, — добавила Панси, присоединяясь к беседовавшим. — И они даже не помнили темы этого разговора.

— В общем, идиоты они, — согласился Теодор.

— Да, а потом Крэбб заныл, что у него болит живот, и они поспешили покинуть нас, — сокрушённо покачал головой Блейз. — Видимо, избыток знаний влияет на них не слишком благотворно.

Поболтав со слизеринцами ещё минут пять, Гарри с друзьями вернулись к своему столу.

— Итак, что вы думаете об этом? — повернулась к мальчикам Гермиона. — Мы абсолютно точно видели Крэбба и Гойла в чулане, а в это же время они разговаривали с Забини.

— Может, кто-то превратился в Крэбба и Гойла и лёг спать в той комнате? — усмехнулся Гарри, разглядывая светло-серые облака, медленно плывущие где-то в вышине. — Хотел скомпрометировать их.

— Поттер, ты точно тупой, — возвёл глаза к потолку Драко. — Их там только вы двое видели.

— О, уже третий раз! — воскликнул Гарри, отрываясь от своего занятия и торжествующе глядя на друга.

— Что третий раз? — не понял тот.

— Третий раз за сегодня ты называешь меня глупым, — пояснил мальчик. — Да, а может, кто-то превратился в Крэбба и Гойла и пошёл к слизеринцам?

— Гарри, ты, вообще, можешь рассуждать логически? — возмутилась Гермиона. — Если ты прав, то эти злоумышленники проникли в чужую гостиную, не зная пароля, рисковали быть обнаруженными – и всё это только чтобы послушать свежие школьные сплетни. Это странно.

— Но то, что кто-то превратился в Крэбба и Гойла, — это факт, — заметил Поттер. — Они же не могли быть в разных местах в одно и то же время.

— Да, и, возможно, слушали они вовсе не сплетни, — вдруг высказал своё предположение Драко. — Они вполне могли пытаться узнать что-нибудь нежелательное о слизеринцах и их семьях. Может, им это даже удалось.

— Но тогда остаётся два вопроса, — подытожил Гарри. — Вот я не могу понять кто и как сумел такое провернуть. Вот скажи, Драко, ты можешь при желании принять вид Крэбба?

— Поттер, ты что? — ужаснулся тот. — Зачем мне превращаться в этого болвана. А со слизеринцами я и так могу поговорить.

— Значит, это был кто-то, кто не может вот так запросто пообщаться с ними, — согласился Гарри. — Может, это был не студент?

— Нет, это вряд ли, — протянул Малфой, продолжая прерванный ужин. — Магия замка не пропускает внутрь незваных гостей.

— Ребята, это же очевидно, — внезапно воскликнула Гермиона, а затем, обратив внимание на остальных когтевранцев, с любопытством прислушивавшихся к беседе, понизила голос до шёпота. — Сейчас в Хогвартсе как раз есть два студента с только что сваренным Оборотным зельем, так что им было бы несложно занять место Крэбба и Гойла.

— Грейнджер, ты что, хочешь сказать, что это Уизли и Долгопупс усыпили их? — удивился Малфой, разглядывая девочку так, будто бы видел её в первый раз. — Ну скажи, зачем им это? Неужели хотели узнать, чьи родители были Пожирателями Смерти?

— Вряд ли, — задумался Гарри. — Хотя нет, тут-то как раз всё просто. Я же постоянно советую Рону не ненавидеть слизеринцев и утверждаю, что они не такие плохие. Вот он и решил проверить.

— О… Я представляю, что Блейз мог сказать Крэббу, задавшему особо тупой вопрос, — с предвкушением произнёс Драко. — Вот только Уизли, полагаю, своего мнения не изменил.

— Ну, они же не устроили драку прямо в слизеринской гостиной, — покачал головой Гарри. — Значит, Рональд сумел вполне мирно что-то обсудить с Блейзом и Панси. Так что я с тобой не согласен.

— Но всё-таки полтора месяца варить жутко сложное зелье только для того, чтобы поговорить со слизеринцами – это просто верх безответственности, — завершила разговор Гермиона.

Больше об этом происшествии ребята почти не вспоминали. Конечно, им было интересно, изменится ли отношение Рональда к студентам Слизерина, но надвигавшиеся контрольные не давали тратить лишнее время на такую ерунду. И всю следующую неделю первокурсники провели за учебниками, отрываясь от них только на время еды или сна.

* * *

Как выяснилось, волновались ребята зря. Контрольные работы оказались далеко не такими страшными, как думали первокурсники. Нет, конечно, лёгкими они не были, и когтевранцам пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с заданиями. Но и таких вопросов, которые вызвали бы серьёзные затруднения у ребят, не было ни в одной из работ. Хотя, возможно, дело было в том, что Гарри и Драко просто неплохо знали материал. А Гермиона, как и предполагали её однокурсники, с лёгкостью справилась со всеми заданиями, которые к тому же выполнила быстрее всех. И тем не менее девочка продолжала волноваться вплоть до объявления оценок, когда ей сообщили, что она достигла наилучшего результата.

И только тогда Гарри понял, что вот-вот наступят рождественские каникулы и большинство юных волшебников разъедется по домам. Правда, профессор Флитвик уже довольно давно вывесил на стенде в гостиной объявление с прилагающимся к нему листом бумаги, где должны были записаться все те, кто собирался оставаться в замке на Рождество. Но Гарри всё никак не решался занести свою фамилию в пока ещё пустой список. Наверно, он просто не хотел быть первым, хоть здравый смысл и подсказывал, что, скорее всего, кроме него в школе не останется ни единого когтевранца.

Конечно, Гарри знал, что если он попросит, то Гермиона тоже не уедет домой. Девочка не оставила бы друга одного в огромном пустом замке в компании одних только привидений и, пожалуй, преподавателей. Но совесть не позволяла мальчику лишить подругу возможности встретить праздники с семьёй, и он пытался отложить разговор на столь болезненную тему на потом, то есть только в последний момент сообщить, что остаётся в Хогвартсе.

В данный момент Гарри сидел на уроке Защиты и, позёвывая, слушал профессора Квиррела, вдохновлено расписывавшего список заклинаний, подобранный им для изучения в следующем семестре. В такие моменты преподаватель абсолютно не обращал внимания на поведение студентов и те могли заниматься чем угодно, при желании даже выполнять домашние задания по другим предметам. Единственным условием была тишина в аудитории, и любой, кто рискнул бы нарушить её, пожалел бы о своём неблагоразумном поступке. На практических занятиях на несчастных отрабатывали только что изученные проклятия, а вот во время лекций профессор Квиррел сам выбирал, от чего будет мучиться студент в течение ближайшей пары дней. К счастью, ничего действительно опасного учитель не применял, но зато последствия проклятий убрать было практически невозможно, и школьникам приходилось ждать, пока всё лишнее не исчезнет само собой. Так что в течение последних месяцев на уроках стояла практически гробовая тишина, прерываемая только скрипом перьев и шелестом тетрадных страниц.

Поттер не понимал, как можно с таким фанатизмом рассказывать о разнообразных проклятиях. К тому же ему было интересно, задумывался ли преподаватель над жутко любопытным вопросом, а именно, сколько лет надо потратить, чтобы всё это выучить. Видимо, нет. По крайней мере, уже перечисленных профессором полезных заклятий, которые якобы обязан знать каждый первокурсник, должно было хватить курса до третьего-четвёртого. Но Гарри это не пугало: он догадывался, что большая часть данных чар так и останется в голове учителя. Хотя тот вполне мог включить всё это в экзаменационную программу, и тогда студентам пришлось бы надолго засесть за учебники. Впрочем, мальчик не унывал, ведь он прекрасно знал, что справится точно не хуже большинства остальных первокурсников.

Сидевший с Гарри и Гермионой за одной партой Драко старательно рисовал в тетрадке нечто, по мнению Гарри, претендующее на звание лучшей карикатуры на профессора Защиты от Тёмных Искусств, а Гермиона сердито толкала блондина локтем в бок. Девочка не переносила такого отношение к преподавателям, однако в данный момент причиной её злости отнюдь не был тот факт, что Малфой не уважает профессора. Скорее всего, она просто боялась, что учитель заметит результат деятельности Драко и сильно на него обидится, что скажется на успеваемости когтевранцев в целом и Гермионы в частности.

Сам Гарри в начале урока внимательно слушал преподавателя, но затем огромный список новых заклинаний заставил мальчика усомниться в правильности такого решения. В итоге когтевранец просто глазел по сторонам, изредка пытаясь вникнуть в слова профессора и неизменно терпя в этом неудачу. Нет, конечно, тот рассказывал что-то очень умное и полезное, вот только скорость изложения материала была слишком высока, к тому же профессор Квиррел явно уже полчаса назад забыл, что ведёт урок у первого курса, и теперь просто вспоминал всё то, что, по его мнению, могло пригодиться любому уважающему себя волшебнику.

Гарри даже посочувствовал Драко, которому с детства приходилось это терпеть. Хотя, с другой стороны, блондин научился достаточно правдоподобно притворяться, что слова учителя его жутко интересуют, и мог весь урок проводить время за чем-нибудь посторонним. Вот как сейчас, например. А профессору было абсолютно безразлично, чем именно занимаются на его уроке студенты. Конечно, только если занятия были теоретическими. И Гарри вполне мог его понять. В конце концов, это же не профессор Квиррел будет в конце года сдавать экзамены.

Конечно, мысль об этом крайне важном мероприятии посещала светлые головы студентов, однако те никак не могли заставить себя законспектировать всю речь профессора, ни разу не отвлёкшись на что-нибудь. Единственным преподавателем, способным на весь урок привлечь внимание аудитории, оставался профессор Снейп, не позволявший школьникам заниматься чем-нибудь, с зельеварением не связанным. Но до него всем остальным было далеко.

Гарри в очередной раз обвёл скучающим взглядом класс, пытаясь найти хоть что-нибудь интересное. Нет, конечно, обычно он всё-таки старался слушать на уроках, но когда профессор Квиррел начинал объяснять что-то совсем непонятное, мальчик предпочитал заняться чем-нибудь, не имеющим отношения к учёбе. Да даже Гермиона уже перестала вникать в слова преподавателя и старательно пририсовывала что-то к творению Драко. Получившееся нечто, кстати, уже перестало напоминать Квиррела даже отдалённо, и ребятам пришлось подписывать рисунок, чтобы было ясно, кто на нём изображён.

Когда Гарри случайно встретился взглядом с профессором Квиррелом, шрам внезапно пронзила резкая боль и мальчик с силой прижал руку ко лбу. Гермиона, отрываясь от своего занятия, озабоченно прошептала:

— Гарри, с тобой всё в порядке?

— Да, всё нормально, — так же шёпотом ответил Поттер, отрывая руку от уже почти переставшего ныть шрама.

Вообще, подобное случилось уже не в первый раз. Иногда мальчику снились странные сны, содержание которых позже он не мог вспомнить, а наутро у него просто раскалывалась голова. Также шрам довольно часто болел в присутствии Квиррела, но, по словам Драко, ничего странного здесь не было. Всё-таки данный след был оставлен одним из непростительных заклинаний, и близость довольно сильного тёмного мага вполне могла влиять на него. Правда, при, скажем, профессоре Снейпе такого не происходило, но, возможно, тот был больше теоретиком, и его магия не вызывала столь сильного резонанса со шрамом. Гарри было всё равно. Он только знал, что Квиррелу не стоит смотреть в глаза, а перед сном лучше не попадать в неприятности или хотя бы пить какое-нибудь успокаивающее зелье. Вот только изредка мальчик забывал об этом и тогда получал массу запоминающихся впечатлений.

— Поттер, что-то случилось? — поинтересовался профессор Квиррел, отрываясь от лекции.

— Нет, сэр, — тут же ответил первокурсник, внимательно разглядывая парту.

— После урока задержитесь, — произнёс преподаватель, переставая сверлить взглядом студента.

— Чего ему надо? — удивлённо прошептал Драко, задумчиво глядя на Квиррела.

— Минус десять баллов Когтеврану, — заключил тот. — Постарайтесь хотя бы создавать видимость внимания на моих уроках, Малфой. Или для вас это слишком сложно?

Драко что-то виновато пробубнил, глядя куда-то в пол. И всю оставшуюся часть урока блондин молчал, изредка даже что-то конспектируя. Правда, Гарри не думал, что в его записях появилось хоть что-либо разумное.

Когда занятие завершилось, студенты вывалились из класса, радостно обсуждая нечто, несомненно, жутко интересное. Всё-таки прошёл последний урок перед каникулами, и теперь ребята могли предаваться лени всё оставшееся до отъезда время. Как предполагал Гарри, однокурсники собирались также составить планы на предстоящие две недели отдыха: многим хотелось погостить у кого-нибудь из друзей или совместно встретить праздники.

Драко и Гермиона покинули помещение вместе с остальными, оставив Гарри самостоятельно разбираться с потенциальными неприятностями. Сам же Поттер в это время сосредоточенно вспоминал, что именно он мог натворить на уроках Защиты. Вроде бы никаких серьёзных проступков он не совершал, хотя, возможно, все они просто стёрлись из памяти мальчика.

— Вы что-то хотели, профессор? — поинтересовался Гарри, когда дверь кабинета закрылась за последним гриффиндорцем.

— Поттер, а вы не догадываетесь? — ответил вопросом на вопрос Квиррел, пристально разглядывая мальчика.

— Нет, сэр, — довольно нагло заявил Поттер.

Мальчик прекрасно знал, что в подобных ситуациях стоит вести себя как можно более вызывающе и ни в коем случае не признавать свою вину. Ведь если сейчас признаться, как здорово на лекциях по Защите выполняются домашние задания, то потом всегда можно узнать, что для учителя данный факт является новостью и он просто собирался поговорить о последнем эссе, подозрительно напоминающем, скажем, работу Драко. Нет-нет, конечно, ничего такого не было, поскольку блондин никогда не списывал домашние работы по Защите, но всё-таки подобная ситуация была вполне возможна.

— То есть вы не знаете, что, по всей видимости, имеете некоторый талант в области легилименции и, полагаю, неосознанно применяете данные способности к окружающим? — с долей любопытства уточнил Квиррел.

— Нет, сэр, — повторил мальчик, радуясь, что ругать его вроде бы не планировали.

— Надеюсь, вы в состоянии осознать, что эту способность необходимо развивать, чтобы не причинять вред себе и окружающим? — продолжил преподаватель. — Пока что ваша беспечность не привела к плачевному результату, но благодарить за это стоит только вашу феноменальную везучесть. И если вы не хотите столкнуться с серьёзными неприятностями, вам стоит начать изучение легилименции.

— Но, сэр, в Хогвартсе не преподают такой предмет, — заспорил Гарри, заранее зная, что подобные отговорки ни к чему не приведут.

— Поттер, вам объяснить, где расположена библиотека? — усмехнулся Квиррел. — Вы ведь в курсе, что большую часть знаний студенты получают именно там. Да, и вашим друзьям тоже стоило бы заняться данной дисциплиной. Странно, что её вообще убрали из обязательной программы.

Гарри, окончательно смирившийся с тем фактом, что отвертеться не удастся, всё-таки решил уточнить:

— Сэр, а у старшекурсников совсем нет легилименции?

— Поттер, я же вам только что сказал, что нет, — отвернулся профессор, явно считавший разговор оконченным. — Но если что, можете спросить у Драко, основы он уже изучал.

— Спасибо, сэр, — обрадовался Гарри и спустя минуту, в течение которой преподаватель не обращал ни малейшего внимания на первокурсника, добавил. — Мне можно идти?

— Что? — переспросил Квиррел, явно забывший о присутствии в кабинете кого-то ещё. — Ах, да, Поттер, вы свободны. Кстати, ваши друзья стоят за дверью, так что не стоит заставлять их ждать.

Мальчик, довольный, что его ни за что не стали наказывать, вылетел из класса. Квиррел оказался прав, и к Гарри тут же подскочили друзья.

— Так чего ему надо было? — не слишком вежливо спросил Драко, видимо, обидевшийся на учителя.

— Ну, он посоветовал нам заняться легилименцией, — объяснил когтевранец. — Наверно, считает, что у меня болит шрам от неосознанных попыток проникнуть в чужие головы.

— Знаешь, Поттер, а это звучит правдоподобно, — задумался блондин. — Том же тёмный маг, так что пытаться прочесть его мысли не стоит. Это может быть довольно болезненно. А вот, скажем, профессор Снейп, хоть и тёмный, всё-таки не стал бы использовать такие методы защиты. К тому же на зельях у тебя просто не было времени разглядывать кого-либо, а вот на лекциях по Защите…

— Замолчи, Малфой, — оборвала его Гермиона. — Тебе не кажется, что не стоит обсуждать преподавателей? По крайней мере, рядом с их кабинетом.

— Грейнджер, ну неужели ты умеешь высказывать умные мысли? — наигранно удивился Драко. — Ладно, всё равно нам пора на обед.

Гарри кивнул, соглашаясь с той мыслью, что перекусить было бы неплохо. Конечно, каких-либо чётких временных рамок у обеда не было, однако сегодня ребятам ещё предстояло собираться, и они не хотели откладывать это на последний момент. Правда, к Гарри данная причина не относилась.

В общем, ребята, переглянувшись, направились куда-то в направлении Большого зала, попутно продолжая непринуждённую беседу. И, как и следовало ожидать, вскоре разговор зашёл на нежелательную для Гарри тему.

— Ну что, Поттер, поедешь к своим маглам? — голос Драко прозвучал почти сочувственно: видимо, блондин искренне жалел друга, прожившего десять лет среди людей, не способных использовать даже простейший Люмос.

— Нет, скорее всего, останусь в школе, — поморщился Гарри, надеявшийся избежать данной темы до завтрашнего дня. — Опекуны согласны, чтобы я жил с ними летом, но на большее они не готовы.

— Поттер, ты что?! — ужаснулся друг. — Ты же единственный на факультете не уедешь! Через две недели каникул на стенку полезешь.

— А у меня есть выбор? — горько усмехнулся мальчик. — Дурсли меня к себе на рождественские каникулы не возьмут.

— Слушай, ты можешь поехать ко мне! — внезапно загорелся очередной идеей Драко. — И Грейнджер тоже. Заодно окклюменцию начнём учить. Я, конечно, что-то знаю, но не слишком хорошо. Только самые основы.

— Малфой, твой отец будет просто в восторге, — с сарказмом произнесла Гермиона, не ожидавшая от надменного аристократа такой выходки. — Ты собираешься позвать в гости грязнокровку и знаменитого Гарри Поттера, победившего Тёмного Лорда, которого, предположительно, поддерживал твой отец. Ты хоть сам понимаешь, что предлагаешь? Ах да, и к тому же магию на каникулах использовать запрещено, — последнюю фразу девочка произнесла с удовольствием, даже слегка растягивая слова, явно подражая привычке Драко.

— Ну, отец как-нибудь переживёт, — усмехнулся друг, когда ребята уже оказались в Большом зале и направились к когтевранскому столу. — Особенно если его поставить перед уже совершившимся фактом. Правда, Дамблдор может возражать. Ну конечно, кто в здравом уме отправит героя магического мира к злобным тёмным магам? Ну, или к слизеринским змеям, как абсолютно гениально выразился Уизли.

— Вообще-то я собиралась провести Рождество с семьёй, Малфой, — прервала его когтевранка, присаживаясь на краешек стула. — Иначе я домой до лета не попаду.

— Грейнджер, неужели ты скучаешь по каким-то маглам? — ехидно протянул Драко и некоторое время молчал, ожидая реакции Гермионы, но затем не выдержал и добавил: — Как можно ждать возвращения к кому-нибудь из них? Вон, даже Поттер таким не страдает.

— Но они же мои родители, — возмутилась Гермиона. — Они меня любят.

— Грейнджер, они маглы. Ты понимаешь, маглы. Ничтожества, способные называться лишь пылью под ногами волшебников.

— Ну и что? Способность колдовать не главное в жизни, — разозлилась девочка и поднялась с места, явно собираясь ударить приятеля. — И не смей так выражаться о моих родителях, ты, мерзкий урод.

— Стоп, Гермиона, Драко, не надо, — поспешил вмешаться Гарри. — Он не хотел оскорбить твоих родителей, Гермиона. Драко, я не понимаю, как ты можешь говорить о том, в чём не разбираешься. Ты совсем ничего о них не знаешь, так что ты не имеешь права делать какие-то выводы. Вот если поживёшь у маглов пару месяцев, можешь утверждать что угодно.

Гермиона всё равно продолжала сверлить взглядом Малфоя, хоть уже и не пыталась наброситься на него. Сам блондин явно обиделся на Гарри, отказавшегося поддержать его, но довольно быстро отошёл и продолжил беседу:

— Грейнджер, ладно, если хочешь, я не буду при тебе высказываться о твоих родителях.

Гарри осуждающе посмотрел на друга, и тот поспешил добавить:

— Ну хорошо, признаю, возможно я был неправ. Но всё-таки вам стоит приехать ко мне на каникулы. Может, тогда наша заучка осознает, что отличие между маглами и волшебниками заключается не только в умении махать волшебной палочкой.

— Да неужели, Малфой? — ехидно поинтересовалась девочка. — Что-то больше никакой разницы я не видела.

— Грейнджер, грязнокровкам свойственно не замечать очевидного, — самодовольно пропел Драко. — Давай сделаем так: ты погостишь у нас две недели, а потом мы продолжим этот спор.

— Договорились, Малфой, — не раздумывая согласилась та, не заметив, что друг довольно успешно манипулировал ею. — Но потом тебе нечего будет мне противопоставить.

— Скорее, наоборот. После этого ты согласишься, что маглы – отсталые существа, без которых в нашем мире было бы намного лучше. А грязнокровки, плюющие на наши традиции, только разрушают магический мир, принося в него лишь что-то ненужное.

— Посмотрим, — Гермиона явно не собиралась сдаваться.

— Ну, тогда я тоже поеду, — вздохнул Гарри.
Конечно, мальчик хотел провести Рождество с друзьями, но он не знал, как вести себя с родителями Драко. К тому же чистокровные волшебники, скорее всего, жили совсем не так, как опекуны мальчика, так что Поттер вообще не был уверен, что сможет пережить эти две недели, не лишившись дружбы и уважения юного Малфоя. Но раз и Гермиона собиралась подвергнуться данному испытанию, мальчику оставалось только согласиться. В конце концов, не мог же он оставить подругу на растерзание старшим Малфоям, которые, судя по словам некоторых гриффиндорцев, когда-то обожали пытать маглов просто за то, что те родились без способностей к волшебству.

— Я так и знал, что ты достаточно благоразумен, Поттер, — тут же отозвался Драко, в голосе которого звучала плохо замаскированная радость: блондин явно не ожидал, что друзья сдадутся так легко. — Думаю, до отъезда не стоит никому ничего сообщать.

— А твой отец нас точно не убьёт за такой сюрприз? — с сомнением поинтересовался Гарри.

— Вас – нет. Только меня, — усмехнулся друг. — А раз я наследник рода, убивать меня никто не станет. А если серьёзно, отец только порадуется, что у меня есть друзья.

— Главное, ни о чём не говорить профессору Дамблдору, — озабоченно произнесла Гермиона. — Он ведь постарается не пустить к вам Гарри.

— Грейнджер, у тебя начинает развиваться паранойя, — пожал плечами Драко. — Дамблдор ничего не будет делать, пока Поттеру ничего не грозит. Ну, понимаешь, даже страшные и ужасные Малфои не станут убивать героя магического мира в собственном доме. Не думаю, что отец настолько хочет в Азкабан.

— Да, к тому же профессор Дамблдор наверняка уже в курсе наших планов, — лениво добавил Поттер, смахивая со стола крошки, которые испарились, не долетев до пола. — Просто, думаю, он не собирается нам мешать, пока не произойдёт что-нибудь действительно серьёзное.

* * *

Тем вечером Гарри впервые взглянул на список студентов, остающихся на каникулы, без некоторого ужаса. Он знал, что уж его-то эта бумажка никак не касается, так что волноваться из-за такой ерунды не имело смысла. Гораздо важнее был вопрос, что именно взять с собой. Раньше мальчик никогда не ездил к кому-нибудь в гости на несколько недель и не знал, что именно может пригодиться в таких случаях. Вообще, Гарри был уверен, что не справится с предстоящим испытанием и выставит себя на посмешище.

Выслушав опасения приятеля, Драко посоветовал не беспокоиться обо всяких пустяках. По его словам, старшие Малфои должны были понять, что Поттер вырос у маглов, не слишком хорошо относившихся к племяннику, так что требовать от Гарри безупречного знания этикета никто не будет. То есть нет, конечно, Нарцисса Малфой будет следить, чтобы дети соблюдали элементарные правила приличия, например, нормально вели себя за столом, но на многие нарушения просто не будут обращать внимания.

Так что лёг спать Гарри, уже не переживая из-за собственной неполноценности. Скорее, он с нетерпением ожидал начала каникул, когда наконец сможет познакомиться с семьёй Драко. Также он предвкушал две недели безделья, наполненные разнообразными играми и развлечениями, маглам не доступными. Нет, домашнюю работу маленький волшебник тоже собирался сделать, но на неё можно было потратить долгие зимние вечера, когда так и тянет посидеть у камина, глядя на переплетающиеся языки пламени и изредка отвлекаясь от данного занятия, чтобы переписать из очередного древнего фолианта какую-нибудь цитату.

Правда, мальчику упорно казалось, что он забывает о чём-то важном. Но на ночь думать об этом не хотелось, и мальчик заснул, оставив все свои проблемы на потом.

// Аффтар достаёт волшебную палочку и произносит: "Акцио, бета". Сработают ли данные чары, зависит только от вас. Да-да, именно от Вас.

Глава 11

Глава 11

Гарри ожидал, что студенты вновь погрузятся в Хогвартс-Экспресс и целый день будут скучать в одном из вагонов, провожая взглядом однообразные пейзажи за окном. Занятие это и в сентябре оказалось не слишком увлекательным, а зимой, когда перед глазами стояло лишь бескрайнее белое поле, изредка сменяющееся заснеженным лесом, там и подавно не было ничего, способного привлечь внимание. Так что мальчик уже представлял себе длинный, можно даже сказать, бесконечный день, в течение которого можно будет прочитать что-нибудь или, на худой конец, начать писать какое-нибудь эссе, для которого не нужно было много дополнительного материала. Но, как выяснилось, мальчик ошибался.

Сообщил ему об этом Драко, обратив внимание на несчастный вид мальчика, упорно пытавшегося вытащить из общежития чемодан.

— Поттер, куда? — ужаснулся друг, явно не планировавший куда-либо сам нести вещи. — Чемоданы потом Добби заберёт. А нам отец должен прислать портал. Скорее всего, за завтраком Артур прилетит.

Артуром звали филина Драко. В своё время ребят это здорово повеселило: так же звали отца Рональда, и рыжий мальчишка, едва заслышав знакомое имя, тотчас мчался выяснять отношения. В первый раз гриффиндорец даже посчитал столь подозрительное совпадение издевательством и продолжал перепалку до самого звонка. Естественно, Малфой в подобных случаях принимал самый холодный вид, на какой только был способен, и высказывался по поводу прогрессирующей паранойи, заставляющей юного Уизли всё услышанное принимать на свой счёт. А, как известно, наследник рода Малфоев умел понижать чужую самооценку, так что при каждом подобном происшествии все окружающие с огромным интересом прислушивались к разговору. Впрочем, со временем Рональд привык и перестал реагировать на питомца Драко.

Правда, Драко всё равно очень любил обращаться к птице по имени, когда Рон находился в пределах слышимости, даже несмотря на то, что в последнее время достигнуть этим хоть какого-нибудь результата не получалось. Всё-таки приятно было смотреть на меняющееся лицо рыжего, на котором последовательно появлялись недоумение, странное подозрение и, наконец, бешенство. Жаль только, что последняя стадия в последний раз наблюдалась где-то в октябре.

— То есть мы не поедем на Хогвартс-экспрессе? — почти огорчился Гарри, уже определивший, какие именно домашние работы успеет выполнить за этот длинный скучный день.

— Поттер, ты издеваешься? — уточнил Драко и потом, придя к выводу, что Гарри всерьёз собирался ехать на поезде, продолжил: — Знаешь, на Рождество на Хогвартс-Экспрессе уезжают только грязнокровки, да и то не всегда. Хотя, по идее, преподаватели отвечают за наши жизни и так далее. Вот только никаких серьёзных происшествий в Великобритании уже десять лет не было.

— Гермиона сказала бы, что это безответственно, — пожал плечами Гарри, возвращая чемодан на место. — А кто такой Добби?

— Наш домовой эльф. У каждого уважающего себя чистокровного семейства есть такой. А вот у Уизли – вряд ли.

— Драко, почему ты постоянно сравниваешь себя с Рональдом? — заинтересовался Гарри.

— Ну, они же предатели крови… — задумался Драко, но потом его осенило: — Да, к тому же он так забавно реагирует на это.

— Но сейчас его рядом нет.

— Хм… Действительно, — поник друг. — Ну… наверно, стоит почаще всем напоминать, что он не достоин находиться в обществе чистокровных. А то некоторым, кажется, абсолютно безразлично, с кем разговаривать. Правда, Поттер?

— А как же Гермиона? — в голосе Гарри отчётливо слышалось ехидство, хоть мальчик и пытался это скрыть. — Ты не забывай, что пригласил к себе в гости грязнокровку, так что не тебе говорить о чести рода и прочей ерунде.

— Это не ерунда! — взвился Драко, которому явно надоело объяснять Поттеру, казалось бы, элементарные вещи. — Есть правила, которые нельзя нарушать. Если преступить законы чести, тебя накажет сама магия. Об этом даже в книгах не пишут: это очевидно любому чистокровному волшебнику. А Гермиона – она нормальная. Она не пытается уничтожить незнакомый ей мир или сломать наши традиции.

— А чем Рон хуже? — удивился Гарри, попутно пытаясь осознать только что услышанное. — Он же чистокровный, как и ты.

— Сам по себе Рон ничего не сделал, — легко согласился блондин, поудобнее устраиваясь на кровати: до мальчика дошло, что на завтрак они всё равно вовремя не придут, так что можно было не спешить. — Отец говорил, что когда-то давно кто-то из Уизли нарушил один из главнейших законов чистокровных. Вроде бы, они с какой-то девчонкой из рода Блэк сбежали из дома, чтобы пожениться без разрешения родителей. И из-за этого и они, и все их потомки были прокляты вплоть до конца времён. И если ты общаешься с членом семейства Уизли, часть их проклятия может повлиять и на тебя. Хотя, возможно, последнее – уже вымысел. Говорят, неудачей поделиться нельзя. Но рисковать не стоит.

— И что, они никак не могут избавиться от проклятия? — в ужасе спросил Гарри. — Это ведь неправильно – страдать из-за того, что кто-то когда-то ошибся.

— Таковы законы магии, — пояснил Драко. — Думаю, отец сможет просветить тебя. Но да, Уизли всегда будут пожинать плоды того решения, принятого несколько сотен лет назад одним из них.

— Несколько сотен лет? — воскликнул мальчик, вскакивая с кровати. — Но надо же что-то делать, раз проклятие само не исчезнет.

— Поттер, не суетись ты так, — усмехнулся друг, явно не собираясь подниматься с места. — Это Грейнджер у нас обо всех сирых и убогих заботится. Да, кстати, ты тоже чистокровный, так что должен знать о законах нашего мира. Они только маглам кажутся нелогичными. С другим устройством мира волшебники бы давно вымерли.

— Стоп. Я чистокровный?

— Ну да, а ты не знал? — от удивления Драко даже не смог скрыть эмоции за обычным саркастическим тоном. — Твой отец – чистокровный волшебник отнюдь не в первом поколении. А мать, хоть и грязнокровка, но тоже не магл. Так что не верь всяким идиотам, считающим тебя полукровкой. По нашим законам любой брак двух волшебников считается чистокровным.

— Да, Драко, но ты мне так и не ответил, — внезапно спохватился Гарри. — Это всё, конечно, интересно, но я задал тебе вопрос. Как можно помочь Рональду избавиться от проклятия? Согласись, он не заслужил такого наказания.

— Я же уже сказал, — лениво протянул приятель, — мы ничего не можем сделать. Волшебники, отрёкшиеся от семьи ради любви или ещё какой-нибудь ерунды, оказываются прокляты навек. В «Легендах и сказаниях древности» написано, что хм… сейчас вспомню… «И падёт вечное проклятие на их и детей их, и детей их детей. И будет передаваться оно из поколения в поколение. И будет так, пока жив хоть один из наследников рода. И ничто не сможет облегчить участь предателей, ибо сама магия подвергнет их наказанию. И до конца магии не будет покоя ни одному из потомков проклятого рода.» Как-то так, в общем.

— В каком смысле, до конца магии? — заинтересовался когтевранец. — Может, нужно как-то временно лишить Рональда магических способностей? Уверен, такая возможность существует.

— Поттер, магия – это не предмет, который можно легко взять и отобрать, — с лёгким недоумением заметил Малфой, не ожидавший от друга такого глупого высказывания. — Это часть нас самих, от которой нельзя так просто избавиться. А в книге, скорее всего, так образно обозвали конец света.

— Жаль. Ну, может, мы когда-нибудь что-нибудь придумаем, — задумчиво произнёс Гарри. — А в чём проклятие заключается?

— А кто его знает… — неохотно признал свою неосведомлённость Драко. — Но стоит заметить: семья Уизли – единственные потомки той пары, к тому же они отнюдь не являются богатым или влиятельным родом. Так что какие-то последствия, очевидно, присутствуют. Да, Поттер, если мы сейчас же не спустимся в Большой зал, Артур нас просто не дождётся, так что поездка отложится на неопределённый срок.

— Мы что, так долго разговаривали? — удивился Гарри, тут же вскакивая на ноги.

— Ну, конечно, я преувеличиваю. Но уже пора.

Вскоре ребята присоединились к завтракающим студентам и за столом своего факультета обнаружили явно чем-то недовольную Гермиону.

— Я уже думала, что вы решили уехать без меня, — сердито прошипела та, едва мальчики приблизились.

— Грейнджер, ты считаешь, что можешь не доверять словам чистокровного мага? — в тон ей отозвался друг. — Мы просто разговаривали.

— Безответственные, как обычно, — уже спокойнее произнесла девочка, однако по выражению её лица легко было догадаться, что двое не самых пунктуальных когтевранцев всё ещё не прощены.

Драко бесцеремонно плюхнулся на стул рядом с Гермионой, а Гарри занял место с другой стороны от друга. Вообще, обычно Малфой старался вести себя так, как и подобает аристократу, например, никогда не демонстрировать окружающим свои эмоции и вообще не отходить от правил этикета. Однако за столом Когтеврана такое поведение было не принято, так что довольно часто мальчик забывал о необходимых манерах и ничем не отличался от тех же грязнокровок, которых на данном факультете было предостаточно.

А раз сегодня был последний день перед каникулами, волноваться о правилах приличия не стоило. По крайней мере, вышеупомянутые правила всё равно никто не соблюдал, так что и первокурсники собирались вести себя как все.

— Что, Грейнджер, нам уже и пять минут поговорить нельзя? — уточнил Малфой, заглядывая в ближайший кубок: из всей когтевранской компании тыквенный сок был согласен пить только Гарри, а остальные предпочитали выбирать что-нибудь более привычное. — Нет, я понимаю, ты у нас мисс пунктуальность, но мы, в отличие от тебя, нормальные люди, не проводящие за книгами по полдня.

— Правда? — удивилась девочка. — А перед контрольными у тебя было совсем другое мнение, Малфой. Да, тут прилетал твой филин. Принёс какую-то посылку.

Конечно, отправлять письма с совами было не очень удобно. Птицы довольно много времени проводили в пути, так что иногда столь желанного послания можно было ждать неделю. К тому же погода далеко не всегда была подходящей для полётов, и, по словам старшекурсников, в феврале школа довольно часто оказывалась изолирована от остального мира. Иногда, вернувшись после праздников, студенты целый месяц не могли связаться с родными, поскольку совы отказывались покидать замок.

Ещё одной проблемой было то, что птицы явно отличались повышенной самооценкой. Если сова не находила своего хозяина в Большом зале, она обижалась и иногда в течение нескольких дней не подпускала к себе безответственного студента. Само собой, письмо оставалось у птицы до того момента, пока она не прощала несчастного школьника.

К счастью, с последней неприятностью ребятам удалось справиться. Драко каким-то непостижимым образом добился того, чтобы его Артур был готов отдать послание также Гарри или Гермионе. Блондин прекрасно знал, что друзья никогда не прочитают его письмо без разрешения, к тому же, они не потеряют вещь, принадлежащую другу. Так что довольно часто письма Драко забирала Гермиона, как правило, не опаздывающая на завтрак.

В этом отношении Гарри повезло намного больше. Его ворон по имени Хронос излишне завышенной самооценкой не отличался и в случае чего всегда мог найти мальчика в огромном замке. Правда, преподаватели жутко раздражались, когда довольно крупная чёрная птица влетала в класс и роняла в руки Гарри какую-нибудь записку. Но, к счастью, каждый учитель понимал, что первокурсник не виноват в подобном поведении его питомца, так что отработок Поттеру за это не назначали.

— Хм… Надеюсь, портал не рассчитан только на одного человека, — пробормотал Драко. — Было бы обидно.

— Портал? — в восхищении девочка вскочила со стула. — То есть мы используем настоящий портал?

— Разумеется, — пожал плечами Драко. — Вон, Поттер считал, будто мы должны возвращаться на Хогвартс-экспрессе. Скажи, Грейнджер, ты можешь представить себе чистокровного волшебника, едущего домой на поезде? Мы никогда не уподобимся этим маглам. Ну, разве что перед летними каникулами, но это традиция…

— Малфой, я тебя обожаю, — горячо воскликнула Гермиона, повиснув у друга на шее.

— С чего такая реакция, Грейнджер? — ошеломлённо поинтересовался тот, старательно делая вид, будто пытается вырваться из объятий девочки. — Ты что-то не то съела?

— Я всегда хотела переместиться с помощью портала, — слегка смущённо пояснила когтевранка, отпуская приятеля.

— Но ты о магии узнала полгода назад, — усмехнулся Малфой. — Так что всегда мечтать ты не могла. Максимум пару месяцев. Да, так где посылка?

— Вот, бери, — и с этими словами девочка протянула Драко свёрток, ранее лежавший на одном из свободных стульев, и тут же нетерпеливо уточнила. — Ну так что, есть портал?

— Грейнджер, куда ты так спешишь? — ехидно поинтересовался друг, доставая из посылки старинный медальон. — Он всё равно не в определённое время сработает. Все многоразовые порталы ориентированы на ключевое слово, так что опоздать мы всё равно не сможем.

Гарри с интересом приглядывался к диковинному предмету. Он предполагал, что медальон использовало в качестве портала уже не первое поколение Малфоев, и зачарованная безделушка в любой момент была готова переместить активировавшего чары прямо в родовое поместье. Конечно, если предварительно её как следует зарядить волшебством.

— То есть отправляемся сразу после завтрака? — уточнил Гарри, поспешно прикидывая, что бы ещё сложить в чемодан.

— Да, наверно, — зевнул Драко. — Нам повезло, что отец прислал именно этот артефакт. Он вполне мог зачаровать для меня новый портал, и тогда пришлось бы думать, что нам делать. А этот без проблем перенесёт нас всех.

— Малфой, кажется, я уже говорила, что ты абсолютно безответственный, — заявила Гермиона, уже закончившая завтракать и ожидавшая не столь торопливых приятелей. — А если бы ты получил портал, рассчитанный только на тебя?

— Ну, этого же не произошло, — криво ухмыльнулся Драко, в голову которого, видимо, эта светлая мысль пришла лишь сегодня. — Так что всё в порядке.

— Нет, ты точно безнадёжен, — тяжело вздохнула Гермиона.

* * *

Как выяснилось, путешествовать с помощью портала совсем неинтересно. Да и что тут может быть увлекательного, если достаточно только произнести какую-то странную фразу на латыни, чтобы оказаться в месте назначения. Правда, Гарри не смог бы даже запомнить данную фразу: увы, единственным языком, известным мальчику, оставался английский. Кстати, данное упущение ребята собирались исправить, ведь большинство заклинаний были составлены именно на латыни, а любой волшебник просто обязан был понимать, что именно произносит.

Впрочем, Драко ещё за завтраком пообещал друзьям, что обратная дорога будет намного длиннее и интереснее. Хотя Гарри и сам догадывался, что портал был односторонним и никуда, помимо поместья Малфоев, перенести никого не мог. Так что возвращение в Хогвартс ребятам предстояло достаточно увлекательное, если, конечно, мистер Малфой не зачарует ещё один портал специально для перемещения в школу. Но, насколько было известно Гарри, на замок были наложены какие-то странные чары, не позволяющие использовать координаты школы и её окрестностей в качестве маячка для каких-либо пространственных манипуляций. Так что Поттер был уверен, что обратно добираться придётся как раз на поезде.

Оставалось только надеяться, что Люциус Малфой согласится проводить первокурсников до вокзала «Кингс Кросс». Без сопровождения кого-нибудь из взрослых школьники рисковали заблудиться в Лондоне или, что было бы намного более вероятным, просто не добраться до столицы.

Но пока что Гарри не особо беспокоился из-за этого. До возвращения в школу оставалось ещё две недели, так что думать на столь печальную тему было ещё рано.

В общем, после завтрака ребята покинули территорию замка и, добравшись до деревеньки под названием Хогсмид, решили активировать портал, предварительно не отказав себе в удовольствии немного прогуляться по волшебному поселению. Так что школьники вспомнили о своей цели только ближе к вечеру. В принципе, можно было воспользоваться каминной сетью, но Драко заранее предупредил друзей, что это не самый комфортный способ перемещения. К тому же, Гермиона была категорически не согласна променять на что-либо путешествие с помощью портала.

Конечно, активировать артефакт можно было и в Хогвартсе, но Драко опасался, что защитные чары замка могут повлиять на настройки заклинания. И именно поэтому трое первоклашек отправились в столь дальнее путешествие: до Хогсмида было около получаса пешим ходом. Хотя, может быть, ещё одной причиной такого решения было самое обыкновенное желание прогуляться по школьным окрестностям, что в учебное время позволялось лишь с третьего курса. К тому же, когтевранцы просто обожали приключения: аромат опасности всегда воодушевлял их.

Впрочем, всё это не важно. Главным же было то, что в итоге ребята стояли возле бара со странным названием «Три метлы» и никак не могли решиться активировать артефакт. Наконец Драко приказал друзьям прикоснуться к медальону, а затем пробормотал себе что-то под нос.

Естественно, портал тотчас сработал, переместив ребят в какое-то помещение. Оглядевшись по сторонам, Гарри и Гермиона обнаружили, что находятся в довольно просторной гостиной. По краям комнаты были расставлены уютные кресла, на невысоком изящном столике лежали старинные на вид книги, которые, кажется, совсем недавно кто-то читал. В камине, расположенном у дальней стены, плясали языки пламени, придававшие помещению ещё более уютный вид. Одним словом, опасения Гарри не подтвердились: родовое гнездо Малфоев выглядело как обычный дом, а не замок аристократов, содержавшийся в идеальном порядке. Здесь, скорее всего, должны были оказаться рады гостям, пусть даже незваным.

Впрочем, часть сомнений никуда не делась. Так что, когда послышались шаги и в комнату вошёл отец Драко, высокий мужчина с длинными светлыми волосами, достающими ему почти до лопаток, школьники всё-таки почувствовали некую неуверенность. И даже по лицу Драко было видно, что первокурсник только что напакостил и теперь ожидает заслуженной головомойки.

— Доброе утро, Драко, — произнёс мистер Малфой, догадывавшийся, что сын не решится сам начать разговор. — Ты не сообщал, что у нас будут гости.

Пожалуй, Гарри и Гермионе стоило вмешаться и, к примеру, сказать, будто всё это было целиком и полностью их инициативой, однако это было бы неправдой. Так что ребята промолчали, без всяких зазрений совести оставив товарища в беде.

— М-м-м… Доброе утро, отец, — нашёлся наконец Драко. — Я просто не успел отправить письмо, но подумал, что ты не будешь возражать. Ты же сам говорил, что хотел бы, чтобы я завёл в школе друзей. Разве я сделал что-то не так?

— Люциус, признай, ты проиграл, — послышалось откуда-то со стороны камина.

Только тут Гарри обратил внимание, что в гостиной они не одни. В одном из кресел у самого камина уютно устроился темноволосый парень лет двадцати, перелистывавший какой-то древний фолиант. Правда, Поттер был готов побиться о заклад, что ещё минуту назад там никого не было.

— А ты всё так же любишь эффектные появления, правда, Том? — мистер Малфой посмотрел на парня с некоторым, как показалось Гарри, исследовательским интересом. — Не пугай гостей.

— Но они не испугались, — пожал плечами Реддл, снова уткнувшись в книгу. — А ты сегодня же возьмёшь метлу и выполнишь финт Вронского. Всегда хотел увидеть его в твоём исполнении.

— Мы спорили, что Драко привезёт своих друзей на поезде, — попытался выкрутиться мистер Малфой. — Так что это, скорее, ничья.

— Люциус, научись проигрывать с достоинством, — усмехнулся Том. — Да, и о поезде никто не говорил. Так что смирись.

— Но я плохо летаю, — продолжил искать отговорки отец Драко. — К тому же, сейчас зима, а я уже не так молод. Может, как-нибудь потом?

— Если я соглашусь, мы оба забудем об этом обещании, — парень даже не глядел в сторону собеседника: он явно не видел в этом смысла. — Так что нет, именно сегодня.

— То есть вы знали, что я приглашу Гарри и Гермиону, — сообразил Драко.

— Нет, — не меняя интонации, ответил Том. — Мы об этом спорили. Кстати, Гарри Поттер, ты уже начал изучать окклюменцию?

— Нет, — неохотно признался мальчик. — Я хотел дождаться конца каникул.

На самом деле мальчик планировал все праздники активно отдыхать от учёбы и по возможности отлынивать от выполнения домашнего задания, так что подобный вопрос поставил его в тупик. Каким-то непостижимым образом маленький волшебник ухитрился забыть, что ему придётся все каникулы провести в компании преподавателя Защиты.

— Значит, теперь начал, — безразлично произнёс Реддл, за всё время разговора так ни разу и не пошевелившийся. — Библиотека здесь есть.

— Впрочем, это разумная идея, — поддержал его Люциус. — Вам было бы полезно научиться защите разума. Такая способность никогда не будет лишней. Если хотите, я могу помочь вам в изучении данной дисциплины.

— А вам не будет сложно? — уточнила Гермиона, не желавшая отнимать у незнакомого человека его драгоценное время. — Ведь окклюменция – довольно непростая наука, не думаю, что мы легко с ней справимся.

— Не стоит недооценивать мои возможности, — поморщился мистер Малфой. — Во-первых, Драко уже начал изучать окклюменцию, так что он всегда сможет вам подсказать. Во-вторых, мне говорили, что Гарри обладает врождёнными способностями в данной области, что также скажется на процессе обучения. И, наконец, каникулы не только у вас. В Министерстве никто не работает до середины месяца.

— Отец, ты же и так не проводишь много времени на работе, так что тебе и потом несложно будет нам помочь, правда? — поинтересовался Драко, явно знавший все слабые места родителей.

— Драко, запомни, каждый уважающий себя маг должен брать работу на дом, а не проводить время в «приятной» компании нечистокровных коллег, — поучительно произнёс Люциус, после чего серьёзное выражение вновь вернулось на его лицо. — Понимаешь, я и правда занят. Попроси Тома.

— Ты всегда так говоришь, — обиделся мальчик. — А Том может куда-нибудь исчезнуть, вообще ни о чём не предупредив. Вот как сейчас.

С удивлением Гарри обнаружил, что друг был прав, и странный маг и впрямь куда-то пропал. Причём мальчик даже не заметил, как это произошло: ещё пару секунд назад Реддл сидел в кресле, а стоило Поттеру отвернуться, как волшебник буквально испарился.

— А это… нормально? — неуверенно поинтересовался когтевранец.

— Гарри, ну ты же позволишь нам всем небольшие странности в поведении, правда? — улыбнулся глава рода Малфоев, для которого, кажется, исчезновение приятеля не стало неожиданностью. — Ты ведь понимаешь, некоторые волшебники ценят личную свободу превыше всего. И никакие правила не заставят их находиться там, где они не хотят быть. Хотя вряд ли понимаешь. Но поймёшь, когда вырастешь.

— Но взрослые, наоборот, ведут себя намного более ответственно и никогда не позволяют себе поддаваться каждому сиюминутному желанию, — начала спорить Гермиона, но затем девочка вспомнила, что находится в гостях и должна вести себя более уважительно по отношению к хозяину дома, и добавила: — Извините. Я не подумала, прежде чем говорить.

— Ничего страшного, — успокоил ее маг. — Наверно, не мне судить об этом. Я не уверен, что до конца понимаю Тома. Но поверьте, он знает, что делает. Да, что вы здесь стоите? Драко покажет вам ваши комнаты.

Ребята поблагодарили хозяина дома за гостеприимство и последовали за другом, явно знавшим, куда именно стоит поселить одноклассников. По пути юные волшебники с любопытством разглядывали окружающее: они никогда раньше не были в поместьях аристократов, так что многое было для них в диковинку.

Больше всего, конечно, когтевранцев заинтересовало гигантское генеалогическое древо, висевшее в гостиной, но при мистере Малфое расспрашивать о чём-либо ребята не рискнули. А вот насчёт странной мрачной лестницы, уходившей куда-то вниз, Гермиона всё-таки уточнила:

— А куда она ведёт?

— А, там находятся подземелья, — совершенно спокойно отозвался Драко. — Нам туда нельзя. Там отец и Том проводят свои исследования.

— И тебе совсем неинтересно, чем они там занимаются? — удивилась Гермиона, пытливо всматриваясь в непроглядную тьму, не озаряемую ни единым факелом.

— Грейнджер, ты когда-нибудь поймёшь, что своё любопытство не всегда стоит утолять? — Малфой искривил губы в усмешке, а затем пояснил: — Если бы там не было ничего опасного, мне бы не запретили туда заходить. Логично, тебе не кажется?

— Ты прав, — легко согласилась девочка. — Но всё равно интересно.

— Да ладно вам, — пожал плечами Гарри, — Может, через пару лет Драко разрешат посмотреть, что там. А пока что нас считают маленькими ходячими источниками проблем. И, согласитесь, это действительно так.

Гермиона явно собиралась начать спор, но она довольно быстро вспомнила пару подтверждений словам Гарри. Ребята действительно нередко совершали ошибки, способные привести к не самым приятным последствиям. Особенно часто такое случалось во время уроков, когда, скажем, Драко решал, что данное заклинание лучше читать по-другому. И в итоге либо половина курса попадала в больничное крыло, либо профессору Флитвику, чаще остальных сталкивавшемуся с подобной проблемой, приходилось полдня приводить в порядок свой кабинет, пострадавший в ходе прошедшего занятия. Хотя, стоит заметить, что после некоторых семикурсников уроки приходилось на целую неделю переносить в другую часть замка. Но, как легко догадаться, хоть старшекурсники и были способны на более разрушительные ошибки, совершали они их довольно редко. А вот Драко регулярно пытался изменить какие-нибудь чары.

Кстати, стоит сказать, что Гарри довольно часто пресекал очередную попытку Малфоя взорвать кабинет. Но мальчику не всегда удавалось определить, что именно сейчас друг делает что-то не то.

— Поттер, ты излишне самокритичен, — недовольно взглянул на приятеля блондин. — Да, мы пришли. Грейнджер, тебе в эту дверь. Поттер, в следующую. Мы тут встаём в девять, так что постарайтесь пересилить себя и не проспать до полудня. Хотя… я всё равно вас разбужу.

— Малфой, по-моему, это ты в выходные не встаёшь до обеда, — тут же ответила девочка, открывая дверь в свою комнату и скрываясь там, так и не дождавшись ответа.

— Спокойной ночи, Гермиона, — пожелал Гарри, глядя на захлопнувшуюся перед его носом дверь. — Спокойной ночи, Драко.

Этим вечером мальчик довольно долго лежал без сна. Почему-то на новом месте ему всегда было довольно сложно обустроиться, и первые несколько дней он никак не мог почувствовать себя своим. Но, по крайней мере, здесь с Гарри были друзья, так что особых проблем возникнуть не должно было. К тому же на следующий день должно было наступить Рождество, так что настроение маленького волшебника было просто превосходным. Вот только предвкушение предстоящего праздника тоже не давало мальчику успокоиться и наконец заснуть. Правда, в итоге он всё-таки справился с собой и задремал, оставив все свои неприятные мысли где-то позади.


// Да, у аффтара появилась бета. Так что все новые главы (11-**) являются отбеченными.

Глава 12

Глава 12

Конечно же, праздник оказался для Гарри чем-то невероятным, подобного чему не случалось никогда ранее. Видимо, дело было в том, что раньше мальчик никогда не отмечал Рождество. Дурсли в этот день предпочитали не замечать племянника, чтобы не позволить ему испортить превосходное настроение родственников одним лишь своим присутствием. Так что только у Малфоев Гарри впервые в жизни праздновал с остальными, и именно поэтому это воспоминание ещё долго казалось ему одним из самых счастливых в его жизни.

Началось всё довольно прозаически: подъём Гарри всё-таки проспал, поскольку накануне довольно долго не мог заснуть. Впрочем, Драко не позволил другу пропустить праздник и уже через пятнадцать минут пришёл будить приятеля.

— Поттер, ты что, весь день дрыхнуть собираешься? — возмущался блондин, пока Гарри пытался спрятать голову под подушку и притвориться спящим. — Уже утро давно! Даже Грейнджер давно встала и теперь что-то учит. Неужели ты не хочешь к ней присоединиться?

— Драко, нам ещё окклюменцию изучать, — недовольно пробормотал Поттер, уже понявший, что спать дальше не удастся, и севший на широкой кровати. — А я надеялся, что мы все каникулы будем развлекаться.

— Поттер, ты сам спровоцировал Тома, так ведь? — уточнил друг. — Так что нечего теперь жаловаться.

— Ну, я же не знал, что так получится, — виновато произнёс Гарри. — А теперь мы все должны заниматься на каникулах. Может, Том забудет?

— И не надейся, — усмехнулся Малфой. — Раз уж нарвался, так легко не отделаешься. Том только выглядит совсем безответственным. А на деле он никогда не забывает обо всех моих обещаниях. Впрочем, и о своих тоже. Да, ты давай, одевайся, тебя уже ждут. Ну не можем же мы праздновать без знаменитого Гарри Поттера?

— Не преувеличивай. Я же знаю, что это Гермиона попросила меня разбудить. Сам бы ты и не вспомнил.

Малфой философски пожал плечами, понимая, что злиться на Гарри абсолютно бессмысленно. Странный лохматый мальчишка никогда не обращал внимания на оскорбления, попросту пропуская их мимо ушей, так что сердиться на него было не только бесполезно, но и практически невозможно. Так что наследник рода Малфоев покинул комнату, оставив Гарри в одиночестве.

Конечно, Поттеру не пришлось провести много времени в какой бы то ни было подготовке, так что совсем скоро он уже спускался в гостиную, изо всех сил стараясь не свернуть куда-нибудь не туда. Всё-таки поместье Малфоев было намного больше дома Дурслей, и при желании в нём можно было даже заблудиться. Да, стоило также учитывать, что здание создавалось с помощью волшебников, которые вполне могли обладать довольно нестандартным чувством юмора. А такое обычно отражалось и на самой постройке, что можно было заметить хоть по тому же Хогвартсу, по слухам, некогда принадлежавшему самому Салазару Слизерину. Правда, было это ещё до того, как гигантский замок превратился в школу магии.

И всё-таки Гарри повезло, и он сумел добраться до гостиной без каких-либо проблем. Хотя, быть может, особняк как раз наоборот не давал проживающим в нём волшебникам где-либо заблудиться. По крайней мере, мальчику вспоминалось, как ещё вчера старинные светильники ярко вспыхивали при приближении гостей, освещая даже самые тёмные уголки коридора. Так что, возможно, даже из тёмных и страшных подземелий ребятам удалось бы без проблем выбраться. Хотя было не исключено, что дом мог просто не пропустить детей в столь опасную часть. Всё-таки хозяином был Люциус Малфой, не разрешавший школьникам заходить в подземелья.

Все были уже в сборе, и не хватало, видимо, только Гарри. Правда, Тома тоже не было, но это, скорее всего, было обычным явлением, и тёмного мага явно никто не собирался ждать. Как показалось Поттеру, Реддла вообще никто и никогда не пытался к чему-нибудь принудить и его присутствие или отсутствие, как правило, никого не волновало.

— Гарри, ты что так долго? — обратилась к другу Гермиона. — Тебя все ждут.

— Извините, — пробормотал Гарри. — Я не хотел причинить вам неудобства своим поведением.

— Поттер, всё нормально, — Драко явно не терпелось перейти поскорее к основной части праздника, то есть вручению подарков. — Правда, пап?

— Да, конечно, — согласился тот. — Ничего страшного. Драко тоже никогда не приходил вовремя.

Когтевранец тут же надулся и прекратил разговор. Он явно не ожидал, что отец так неудачно переведёт разговор на столь неправильную тему. Драко всего лишь хотел, возможно, лишний раз продемонстрировать Гарри своё хорошее отношение к нему и преданную дружбу. Но, увы, попытка окончилась провалом.

— Люциус, не надо, — спокойно произнесла довольно высокая блондинка, видимо, мать Драко.

— Цисси, разве я сказал что-то не то? — удивился Люциус, кажется, не подумавший, что не стоит ругать сына при его одноклассниках.

— Ты всегда оставался глупым и безответственным, так что я не вижу смысла обсуждать с тобой эту тему, — пожала плечами женщина, слегка улыбаясь. — Но всё-таки постарайся думать, прежде чем говорить нечто подобное.

— Так что не так? — всё ещё недоумевал отец Драко.

— Ничего. Всё в порядке. Дети, не обращайте на него внимания.

Гарри и Гермиона с удивлением переглянулись. Взаимоотношения внутри этой семьи казались им довольно необычными. Хотя, с другой стороны, ребята были ещё маленькими и, возможно, просто не могли понять логику взрослых. В принципе, была вероятность, что во всех семьях волшебного мира подобное поведение было в порядке вещей. Так что студенты решили притвориться, будто так всё и должно быть.

На то, чтобы вскрыть все подарки, ушло около получаса. Конечно, так получилось, что Гарри и Гермиона не были знакомы со старшими Малфоями и не знали, что именно стоит им подарить. К тому же ещё пару дней назад дети и не подозревали, что согласятся провести каникулы в такой компании. Так для родителей друга ребята так ничего и не приготовили. Впрочем, для тех, видимо, такой поворот событий не был неожиданностью: они всё-таки были взрослыми людьми и понимали причины подобного.

А вот насчёт самих подарков, пожалуй, стоило бы поговорить подробнее. Как и следовало ожидать, дети не умели правильно подбирать что-нибудь для друзей. Гермиона осталась верна себе и презентовала ребятам книги, явно недавно заказанные в магазине «Флориш и Блоттс». Драко получил «Справочник редких растений и грибов», а Гарри «Основные защитные чары и ритуалы». Конечно, данная книга для мальчика была слишком сложной, однако он всё равно обрадовался такому подарку, попутно пообещав себе когда-нибудь приняться за изучение фолианта. Кстати, сам Поттер же предпочёл пойти более очевидным путём, подарив Драко набор юного зельевара, а Гермионе – справочник по рунам. Естественно, пользы от этого было намного больше, чем от книги, изучение которой до третьего-четвёртого курса было абсолютно бессмысленным. Всё-таки большая часть защитных ритуалов была доступна лишь волшебникам, достигшим второго или даже третьего круга.

Но самые полезные подарки нашёл всё-таки Драко. Он приобрёл три одинаковых тетради, зачарованных так, что любое изменение в одной из них отражалось и в других. Так что теперь первокурсники в любой момент могли связаться друг с другом, даже находясь на достаточно большом расстоянии друг от друга. Правда, в инструкции было сказано, что в больших магловских городах заклинания могут дать сбой. Однако это было вполне предсказуемо: там и так многие чары работали не совсем верно. По словам Драко, слишком высокий магический фон сбивал настройки заклинаний. Правда, непонятно было, откуда мог взяться этот фон в магловских поселениях.

А вот взрослые выбрали самый простой путь. Они, видимо, пришли к выводу, что дети всё равно будут вертеться около площадки для игры в квиддич, и просто подарили Гарри и Гермионе по метле. Позже Драко предполагал, будто изначально родители планировали купить «Чистомёты», но передумали, поняв, что тогда метла их сына окажется быстрее и играть в квиддич ребятам будет неинтересно. К тому же семейство Малфоев вполне могло позволить себе дарить малознакомым школьникам «Нимбусы». Непонятным оставался лишь вопрос, откуда Малфои вообще знали, что в их доме кто-то будет гостить. Ведь в последний вечер перед Рождеством невозможно было хоть где-нибудь что-то купить. Правда, вскоре ребята вспомнили, что Том заранее догадывался об их прибытии, так что загадка оказалась решена.

Конечно, и школьные друзья не забыли о когтевранцах. От кого-то просто прилетели совы с поздравлениями, а Рональд и Невилл даже прислали ребятам упаковку шоколадных лягушек. Кстати, судя по их письму, подарок был выбран не только мальчиками, но и младшей сестрой Рона, той самой маленькой рыжей девочкой, которую Гарри видел на платформе девять и три четверти ещё в начале года. И непонятно, почему, но Гарри был невероятно рад тому факту, что для абсолютно незнакомой девчонки он хоть что-то значит. Хотя, быть может, интересовал её не сам когтевранец, а тот самый знаменитый мальчик-который-выжил, несомненно, жутко героическая личность, ничего общего с Поттером не имеющая. Ну, разве что имя.

Однако Гарри всё равно почувствовал облегчение, ведь накануне он отправил гриффиндорцам в подарок взрывающееся печенье, так что мальчику не пришлось переживать из-за того, что приятели о нём вспомнили, а сам он о них – нет. Но шоколад был действительно вкусным.

Одним словом, весь день ребята провели в приятных хлопотах, успели отправить письма с поздравлениями почти всем однокурсникам, а Теодору Нотту, одному из первокурсников Слизерина, конфеты-драже «Берти Боттс» с особо интересными вкусами. По крайней мере, на упаковке было написано что-то об этом, и когтевранцы понадеялись, что какой-нибудь наиболее экзотический вариант сотрёт с лица Теодора это его вечно безразличное выражение.

Видимо, близнецы Уизли рассуждали аналогично. По крайней мере, во второй половине дня через камин в гостиную влетело несколько петард, тотчас с грохотом взорвавшихся, к счастью, никого при этом не задев. Драко хотел попросить отца заблокировать камин, но Гарри посоветовал не делать этого. По словам мальчика, вряд ли Уизли решили бы повторить шутку, так что бояться было нечего.

А ближе к вечеру откуда-то нарисовался Том, вручивший ребятам учебник по окклюменции, чем заметно испортил их праздничное настроение. Да, за долгий радостный день дети ухитрились забыть о предстоящем мучении, и такое напоминание показалось им слишком жестоким. Но, с другой стороны, заняться окклюменцией действительно имело смысл. И вообще, Гарри планировал обучить своих друзей парселтангу, для чего подобные способности были необходимы. А ведь знание языка, неведомого больше никому в Хогвартсе, было бы полезным. Например, можно было бы попытаться с помощью этого списать на экзамене или обсуждать какие-нибудь планы, для ушей посторонних не предназначенные, прямо в Большом зале. Так что настроение ребят довольно быстро пришло в норму.

А на следующий день наконец начались занятия, с таким нетерпением ожидаемые первокурсниками.

* * *

— Ну же, очистите ваши сознания, — устало повторял Люциус Малфой уже, наверно, сотый раз за сегодняшний день.

Как выяснилось, никаких особых способностей ни у Гарри, ни у Гермионы не было, а Драко за полгода в Хогвартсе ухитрился забыть всё, чему его учили. Так что мистер Малфой, на которого Том спихнул свои обязанности, уже не знал, что делать. Нет, он, конечно, догадывался, что педагог из него весьма посредственный, но всё-таки не ожидал, что вообще ничему не сможет обучить детей. А пока что именно к этому всё и шло.

И вот уже который раз ребята попытались выполнить указания мага. При этом им казалось, будто они делают всё абсолютно правильно, хоть им и говорили, что это не так. По крайней мере, Гарри был уверен, что смог избавиться от всех лишних эмоций кроме, быть может, лёгкого раздражения. Но, в принципе, никто не может не беситься, если вот уже неделю у него ничего не выходит и даже никакого прогресса не наблюдается.

— Ну что, вы готовы? — нарочито весело поинтересовался отец Драко.

Ребята кивнули, и он вновь направил палочку в их сторону.

— Легилименс, — произнёс заклинание мистер Малфой, и школьники в очередной раз не смогли ничего поделать. — Вы хоть сами можете объяснить, почему у вас не получается?

— Нет, мистер Малфой, — виновато покачал головой Гарри, уже понявший, что и сегодня у них ничего не выйдет.

В подтверждение его слов Гермиона тоже пробормотала что-то отрицательное.

— И что мне с вами делать? — обречённо уточнил Люциус.

— Ну, как успехи? — заинтересованно спросил Том, только что материализовавшийся где-то у камина.

— Слушай, Том, это ты предложил их обучать, — тут же нашёл виноватого мистер Малфой. — Сам разбирайся с ними.

— Не получается? — уточнил волшебник. — Драко же умел.

— Видимо, кое-кто не слишком старательно его учил, — пожал плечами Люциус, явно собравшийся свалить неприятную обязанность обратно на плечи друга. — Они сейчас все на одном уровне.

— Гарри, а у тебя в чём проблема? Ты полгода вполне преуспевал в своих попытках проникнуть в мою голову, а теперь не можешь вообще ничего сделать? Ну, покажите, что умеете, — благосклонно кивнул тёмный маг, наблюдая за действиями школьников.

Те честно в очередной раз попытались выкинуть из головы всё постороннее. Как обычно, получилось не слишком хорошо: уже через пару секунд ребят начали посещать мысли, связанные с тем, сколько им ещё так сидеть и когда же наконец они хоть чему-нибудь научатся. Пару минут Том внимательно вглядывался в лица первокурсников, а затем произнёс:

— Нет. Абсолютно не так. Вы не должны пытаться ни о чём не думать. Лучше сконцентрируйтесь на каком-то конкретном событии, тогда прочитать что-нибудь другое будет просто невозможно, — и с этими словами волшебник медленно растворился в воздухе.

— Он же собирался помочь, — недоумённо пробормотала Гермиона.

— А он и помог, Грейнджер, — пояснил Драко.

— Да, видимо, я совсем забыл об этом, — согласился его отец. — Ну, вы ведь понимаете, что это только Том у нас специалист в области окклюменции. Так что, посмотрим, поможет ли вам этот совет?

Ребята энергично закивали, надеясь, что теперь смогут достигнуть хоть какого-то прогресса. Каждый попытался сконцентрироваться на чём-нибудь одном, и когда мистер Малфой произнёс заклинание, с первого раза ему не удалось пробиться в чьи-нибудь мысли и только спустя некоторое время магия сработала. Однако чтобы дети не зазнавались, он тут же пояснил:

— Но вы учтите, что гордиться вам пока что нечем. Я не слишком сильный легилимент и всё равно сумел проникнуть в ваши мысли, причём я атаковал сразу вас троих. Так что вам стоит понять, что кто-нибудь уровня Дамблдора прочитает вас за пару секунд, а вы этого даже не заметите.

— А зачем профессору Дамблдору читать наши мысли? — спросила Гермиона, так и не сумевшая за полгода обучения в Хогвартсе привыкнуть к такому неуважительному отношению к директору школы.

Драко тут же гневно зашипел на девочку, но та продолжала глядеть на мага, ожидая его ответа.

— Вы должны понимать, что не всё в этом мире устроено так просто, — отец Драко, к удивлению ребят, совсем не рассердился на заданный вопрос. — То, что Дамблдора называют величайшим светлым волшебником столетия, отнюдь не означает, будто он всегда учитывает интересы окружающих и никогда никому не причиняет вред. И если он заметит какую-то опасность для магического мира, он сделает всё для её устранения. Конечно, чтение мыслей учеников может помочь в этом, так что на вашем месте я бы был осторожней. Драко обучали окклюменции как раз из-за всего этого.

— Но светлый маг не станет лезть к нам в головы! — воскликнула Гермиона.

— Девочка, ты сама не знаешь, что говоришь, — качнул головой мистер Малфой. — Мы учились в Хогвартсе семь лет. Тебе не кажется, что мне лучше знать?

— То есть директор читал ваши мысли? — пришёл к выводу Гарри, выжидающе глядя на мужчину.

— Только пару раз и исключительно ради всеобщего блага, — презрительно фыркнул Малфой. — К счастью, к тому моменту мы уже изучили основы окклюменции, иначе у нас были бы серьёзные проблемы. Даже не знаю, чем бы всё обернулось, не умей мы тогда защищать разум.

Ребята промолчали. У них хватило такта не спрашивать, что именно скрывали от директора родители Драко и почему раскрытие этой тайны грозило им неприятностями. Но не нужно было долго рассуждать, чтобы понять, что данная тайна была чем-то посерьёзнее списывания на экзаменах или взорванного кабинета. Быть может, дело касалось взаимоотношений с Тёмным Лордом. Хотя сорок лет назад об этом маге никто ещё и не слышал, так что ребята, скорее всего, ошибались. Но других вариантов у них не было.

— Ах, да, Гарри, Том хотел спросить, не хочешь ли ты исправить зрение, — задумчиво произнёс Люциус.

— А разве это возможно? — удивился мальчик, вставая с пола.

— Насколько мне известно, да, хоть это и достаточно сложно. Например, есть зелья, способные за пару лет полностью скорректировать зрение или заклинания, действующие намного быстрее. Правда, заклинание должен произносить ты сам, а они все слишком сложны для первокурсника. Но насчёт зелий я могу договориться с Северусом. Не думаю, что его это затруднит.

— Извините, мистер Малфой, — произнёс мальчик, в глазах которого уже погасли огоньки интереса. — Наверно, мне и так нравится. Если я начну с помощью магии менять что-то, то перестану быть собой. Не сразу, конечно, но мне всё равно страшно. Да, я знаю, что это звучит глупо.

— Гарри, ты рассуждаешь так же, как Том, — удивился Люциус, разглядывая мальчика так, будто видел его в первый раз. — Он тоже говорил, что любое воздействие меняет нас и мы становимся другими. Если вам интересно, можете спросить у него сами. Но я думаю, что именно поэтому Том предпочитает оставаться всё таким же внешне. Надеется, что тогда и внутренние изменения его не коснутся.

— А разве так думать – ненормально? — не понял Гарри. — Разве это неправда? Это же вы говорили Драко, что каждый наш выбор определяет наше будущее. Так мы перестаём быть теми, кем когда-то были.

— Не знаю. Я так не считаю, — улыбнулся Малфой, но в глазах его всё ещё была видна странная задумчивость. — Но Том тоже был помешан на этой идее ещё с первого курса. Впрочем, тебя никто не заставляет. Если тебя всё устраивает, можешь ничего не менять.

— Спасибо, мистер Малфой, — с облегчением пробормотал мальчик, возвращаясь на насиженное место.

— А теперь давайте закрепим успех, — усмехнулся Люциус, поднимая палочку. — Легилименс.

* * *

Каникулы пролетели незаметно. Да и что значат две недели по сравнению с полугодом занятий? Особенно если учесть, что целыми днями ребята были заняты. Они либо изучали окклюменцию с мистером Малфоем, либо играли в квиддич, если к ним присоединялись родители Драко. Иногда в игру вступал даже Том, явно не слишком любивший данное развлечение. А когда желающих не находилось, Драко приглашал кого-нибудь из своих приятелей, в основном слизеринских второкурсников. И если Гарри опасался, что они будут задаваться и демонстрировать свои знания, когтевранцам ещё неведомые, то мальчик глубоко заблуждался. Ни один слизеринец не собирался говорить об учёбе ещё и на каникулах, так что, пожалуй, с ними было даже интересно общаться. Конечно, помимо уже описанных занятий ребята всегда находили ещё что-нибудь. Во главе с Драко они исследовали самые дальние и непосещаемые уголки поместья Малфоев, гуляли по окружающему его лесу, выполняли домашние задания. В общем, свободного времени у ребят не оставалось, и они даже не заметили, как пролетели эти две короткие, но невероятно насыщенные недели. И вот, наконец, настал последний день каникул, и когтевранцам пришлось собирать вещи.

Так сложилось, что особой аккуратностью могла похвастаться только Гермиона. Драко привык к тому, что порядок наводят домовые эльфы, и ему и в голову не приходила мысль самому провести уборку. А Гарри, хоть ему и приходилось выполнять немало работы по дому ещё у Дурслей, всё-таки терпеть не мог идеальную чистоту и собственные вещи никогда не содержал в порядке. Хотя, возможно, именно жизнь у опекунов привила мальчику полное безразличие к собственному виду: никому никогда не было дела до «этого ненормального мальчишки». Так что Гарри всегда меньше всего на свете беспокоило состояние его вещей.

Так что не было ничего удивительного в том, что в последний день ребятам пришлось собирать свои пожитки по всему дому. Нет, конечно, никто не разбрасывал вещи специально, но две недели, проведённые в огромном поместье, помогли многочисленным книгам, ингредиентам для зелий и другим необходимым мелочам найти себе пристанище где-нибудь не в самом ожидаемом месте. При этом отнюдь не каждый предмет можно было отыскать с помощью магии. И вот уже третий час несчастные первокурсники пытались найти потерянное, попутно забираясь во всё более и более отдалённые уголки дома.

Естественно, оказавшись перед очередной дверью, ребята не смогли удержаться от соблазна заглянуть внутрь. По словам юного Малфоя, ранее он никогда не забредал в этот уголок дома, что уже само по себе было довольно странно. Всё-таки маленький любопытный Драко в своё время успел побывать почти везде кроме, быть может, подземелья. Так что тот факт, что в поместье были и другие неисследованные помещения, уязвлял самолюбие блондина, и он без раздумий согласился зайти внутрь, где с удивлением обнаружил целую свалку старых вещей, явно некогда использовавшихся для какого-то волшебства.

— Ух ты! — в восхищении прошептала Гермиона. — Как вы думаете, здесь кто-то жил?

— Вряд ли, — мотнул головой Гарри. — Ты же видишь, тут в основном старые школьные принадлежности хранятся.

Гермиона продолжала в изумлении рассматривать горы разнообразнейших магических приспособлений, в беспорядке сваленных в достаточно просторной комнате. Большую часть приборов она никогда раньше не видела и с удовольствием поэкспериментировала бы с ними.

— Грейнджер, ничего не трогай, — в последний момент остановил девочку Малфой. — Мало ли что тут хранится. Надеюсь, у тебя достаточно мозгов, чтобы понять, что тут действительно опасно, — и с этими словами Драко неуверенно поднял со стола старую фотографию.

— Малфой, а если бы она была проклята? — ехидно уточнила Гермиона. — Ты и сам думай, прежде чем что-нибудь хватать.

— Да ладно тебе, Грейнджер, — отмахнулся Драко. — Не стоит хвастаться своей паранойей. Смотри, здесь мои родители. Никогда не видел колдографий, где они ещё студенты.

— Здорово, — искренне произнесла Гермиона, также заглядывая через плечо Драко. — Да, а ты похож на отца. Как думаешь, какой это курс?

Гарри с сожалением отодвинулся от многочисленных предметов, казавшихся ему достойными более пристального изучения, и присоединился к друзьям.

— Наверно, второй или третий, — предположил он, с интересом рассматривая чёрно-белую фотографию. — А Гермиона права, ты просто копия своего отца.

На небольшом листке картона были запечатлены трое младшекурсников, сидевших в гостиной поместья Малфоев. В одном из них безошибочно угадывался Люциус Малфой: он действительно практически ничем не отличался от Драко, даже глядел перед собой с тем же презрительным выражением. Рядом с ним расположились, видимо, маленькие Нарцисса Блэк и Том Реддл. Мать Драко читала какую-то книгу, практически не обращая внимания на происходящее вокруг, а Том что-то рисовал в небольшой чёрной тетрадке.

— Знаешь, Поттер, а между тобой и Томом точно есть что-то общее, — заметил Драко. — Ну, ты обычно тоже сидишь где-нибудь в углу и занимаешься какой-нибудь ерундой. Может, тоже тёмным магом вырастешь?

— Малфой, это не смешно! — рассерженно выкрикнула Гермиона. — Тёмные маги почти все злые. Ладно, я соглашусь, что вы нормальные, но не зря же тёмная магия называется тёмной.

— А ты знаешь, почему она так называется, Грейнджер? — парировал друг.

— Нет, а ты?

— И я не знаю.

— Ребята, смотрите, что я нашёл! — радостно воскликнул Гарри, вытаскивая из-под стопки старых учебников небольшую чёрную тетрадь. — Это она на фотографии, да?

— Гарри, лучше положи её на место, — озабоченно произнесла Гермиона, с испугом разглядывая предмет. — Это может быть опасно.

— Ты что, боишься тетради второкурсника? — удивился Драко. — Грейнджер, я явно был слишком высокого мнения о тебе. На самом деле все грязнокровки тупые и трусливые.

— Малфой, когда Том узнает, что мы трогали его вещи, тогда мы ещё поговорим о том, кто тут трусливый, — усмехнулась Гермиона, выжидающе глядя на друга.

Гарри пожал плечами и непонятно зачем спрятал тетрадь в карман мантии, явно собравшись изучить её как-нибудь позже. Гермиона открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь по этому поводу, но внезапно дверь открылась, и в комнату вошёл Люциус Малфой.

— Дети, кто вам разрешал здесь находиться? — с раздражением спросил он.

Гарри пришло в голову, что, видимо, взрослые их потеряли и уже довольно долго не могли найти. И именно поэтому мистер Малфой в данный момент был зол на трёх непонятно куда девшихся первокурсников.

— Мистер Малфой, мы просто собирали вещи, — пробормотала Гермиона, не отрывая взгляда от пола. — Извините, это больше не повторится.

— Вы ничего не сделали, — с сожалением признал Люциус. — Это просто какая-то ошибка в защитных чарах дома. Они не должны были вас сюда пропустить. Здесь может быть опасно для вас. Я и сам не знаю, какие именно артефакты при желании можно найти в этой комнате. Так что постарайтесь больше не заходить сюда, а я попробую сделать что-нибудь с защитными чарами. Почему-то они вас неправильно воспринимают.

— То есть мы можем идти? — уточнил Гарри, и до слов мистера Малфоя особой вины не чувствовавший.

— Да, — кивнул тот. — Хотя нет, постойте. Я хотел с вами поговорить.

Ребята тут же с интересом уставились на мужчину, ожидая от него каких-нибудь интереснейших фактов. Тот пару минут помолчал, а затем начал:

— Ты же знаешь, Драко, я собирался тебе всё объяснить ещё до школы, но Цисси сказала, что ты ещё слишком маленький. А сейчас вам просто необходимо узнать хоть что-то о происходящем. Несмотря на кажущееся спокойствие, сейчас в мире происходит нечто достаточно серьёзное. Насколько я знаю, министерство планирует резко изменить свою политику, хоть мне и неизвестно, в каком именно направлении. И Том говорит, что всё уже почти что решено.

— Что решено? — тут же поинтересовался Драко.

— Нет, это довольно длинная история, и рассказывать её целиком я не собираюсь, — к разочарованию ребят ответил мистер Малфой. — Просто вам лучше не вмешиваться во всё это. Просто постарайтесь не впутываться в неприятности, пока не закончите школу.

— То есть мы должны ничего не предпринимать, даже если происходящее будет совсем… ну, неправильным? — уточнила Гермиона, такой способностью не обладавшая.

— Да, — кивнул мужчина. — Скорее всего, либо в этом, либо в следующем году что-то начнётся, и вам лучше не лезть туда. Это не ваше дело и не ваши проблемы.

— Отец, а чьи это проблемы? — спросил Драко с интересом в глазах.

— Неважно, — отрезал мистер Малфой. — Просто вы должны понимать, что школьники ничего изменить всё равно не смогут. А если вы попытаетесь вмешаться, плохо будет только вам. Так что вам стоит быть предельно осторожными. Драко, я тебя прошу: пожалуйста, не предпринимай попыток разобраться в чём-нибудь. Тебе всего лишь надо отучиться семь лет в Хогвартсе. Ты же знаешь, мы не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Пообещай, что постараешься остаться в стороне.

— Конечно, пап, — фыркнул мальчик. — Я же знаю, что Малфои не должны копаться во всяких грязных делишках.

На этом данная тема была закрыта. Однако Гарри догадывался, что первым, чем они займутся в школе, скорее всего, будет именно размышление о словах мистера Малфоя. Хоть Драко и не горел желанием что-нибудь исследовать, Гермиона всегда ухитрялась переубедить его. Ну конечно же, Драко не мог не попытаться доказать девочке свою правоту. Заканчивалось это с переменным успехом, вот только блондина неизменно убеждали в необходимости проведения тщательного расследования.

— Ах, да, Драко, я совсем забыл, — внезапно спохватился отец мальчика. — Я же собирался отдать тебе нашу мантию-невидимку. Надеюсь она вам не понадобится. Хм… и ещё одно. Конечно, это пока что секрет, но Том собирается организовать в школе Дуэльный клуб. Если захотите, можете присоединиться.

* * *

И только много позже, сидя уже в Хогвартс-экспрессе, направляющимся в древний замок, ребята осознали, что по сути им как раз посоветовали задуматься о происходящем. Если бы мистер Малфой планировал не допустить излишней инициативы со стороны школьников, он бы никогда не отдал Драко мантию. Особенно после подобного разговора.

— Получается, он сам себе противоречит, — произнесла Гермиона, безуспешно пытавшаяся осознать причины такого поступка. — Сначала предостерегает, а потом почти что открытым текстом советует влезть в неприятности.

— Нет, он просто хочет, чтобы мы сами решали, — внезапно вступил в разговор Гарри, до сих пор молчавший и отказывавшийся произносить хоть слово. — Думаю, родители Драко ещё в школе пытались что-то изменить, но им это не удалось. Так что теперь мистер Малфой считает своим долгом предупредить нас о возможной опасности, но всё-таки не думает, что у него есть право запрещать нам что-то.

— Знаешь, Гарри, может, ты и прав, — задумчиво пробормотала Гермиона, доедая последнюю шоколадную лягушку из подарка гриффиндорцев. — Но мы не можем быть уверены, что они действительно во что-то ввязались. Малфой, ты точно ничего не знаешь?

— Грейнджер, сколько раз тебе говорить? — прошипел тот, убирая в сумку книгу, которую только что пытался читать. — Со мной этого не обсуждали. Да, и через пять минут прибытие, — добавил он, глядя на часы.

В общем, ребята решили, что версия Гарри звучит наиболее убедительно, и даже собрались разобраться с предстоящими проблемами самостоятельно. Но в конце концов, почему то, что не удалось старшим Малфоям, обязательно должно быть невозможно для трёх когтевранских первокурсников? По крайней мере, не попытавшись что-нибудь сделать, школьники сдаваться не собирались. И именно на этой оптимистической ноте закончились каникулы для Гарри, Драко и Гермионы.


Глава 13

Глава 13

И вот вновь начались занятия, и студентам, за две недели отвыкшим от столь напряжённого графика, пришлось вновь приспосабливаться к непростой школьной жизни. Хотя некоторые, в том числе и Гарри, Драко и Гермиона, и на каникулах не отдыхали от учёбы, и им было намного проще. Также вышеупомянутые когтевранцы оказались в выигрыше ещё и потому, что за это короткое время успели узнать десятки новых заклятий. Нет, конечно, специально их не обучали, но иногда Тому приходило в голову, что стоило бы рассказать ребятам о чём-нибудь полезном. А по какой-то странной причине Тому было абсолютно всё равно, с кем и о чём говорить. Ну, то есть в начале беседы он ещё хоть как-то учитывал, что его собеседниками являются первокурсники, далеко не всё способные понять, но уже минут через десять едва ли помнил об этом. Но всё-таки ребята подчерпнули немало новых знаний, которые теперь вполне могли помочь им в учёбе.

Хотя вновь втянуться в бешеный ритм школьной жизни и им оказалось нелегко. Так что первые несколько недель даже когтевранцы казались слегка дезориентированными, однако затем они преодолели эту проблему и снова занялись своими исследованиями.

Конечно, раскопать что-нибудь серьёзное ребята не могли и находили в основном общеизвестные факты, которые вовсе не обязательно были верными. Как известно, историю пишут победители, так что ничего, отличного от точки зрения Министерства, в библиотеке, надо полагать, не содержалось. Так что ребята не раз пожалели, что так и не заглянули в многочисленные книги, хранившиеся у Малфоев. Хотя было не исключено, что Люциус просто не позволил бы детям найти какую-нибудь действительно опасную литературу. Так что переживать об упущенной возможности не имело смысла, к тому же думать надо было раньше.

Но всё-таки школьники не сдавались. Они перечитали уже десятки книг, пролистали сотни старых газет и собирались продолжать до победного конца. Конечно, ни в одной книге не описывалось то, то интересовало студентов, но множество разрозненных фактов, казалось бы, никак не связанных друг с другом, вполне могло сложиться когда-нибудь в цельную картину. Так что отчаиваться не стоило, ведь надежда что-то отыскать всё ещё оставалась.

Этим вечером трое когтевранских первокурсников устроились у камина с целой стопкой учебников, тетрадей и пергаментных свитков. Они собирались выполнить всю домашнюю работу на ближайшую неделю и несколько дней провести в библиотеке, не думая об учёбе. Также было бы неплохо сыграть пару раз с Рональдом в шахматы. Рыжий гриффиндорец, можно сказать, был гением в этой области, так что обычно когтевранцы пытались победить его совместными усилиями. Правда, удавалось это редко: ребята больше мешали друг другу, нежели помогали, и младший Уизли без особых проблем одерживал верх в столь неравной схватке.

— Гарри, ты собираешься работать или как? — с раздражением спросила Гермиона, тем самым оторвав мальчика от не самых научных мыслей. — Не забывай, тебе ещё эссе по зельям писать.

— Да, конечно, — отозвался когтевранец. — Вообще-то я всегда всё делаю вовремя, можешь не сомневаться.
Немного подумав, Гарри достал из стопки сваленных в кучу книг ту, которая, по его мнению, могла пригодиться в данный момент. Неожиданно из толстого пожелтевшего от времени фолианта вывалилась небольшая чёрная тетрадь.

— Что это, Поттер? — удивился Драко, с удовольствием отрываясь от учёбы. — Я у тебя такой не помню. Неужели наш великий Гарри Поттер всё-таки списывает домашние занятия у кого-то?

— Нет, — задумчиво произнёс Гарри, разглядывая странный предмет. — Я тоже не помню, откуда она. Может, кто-то потерял.

Однако мальчик не отправился тут же искать хозяина тетради. Он поступил намного проще, всего-навсего открыв первую страницу и внимательно изучив её.

— Хм… Том Нарволо Реддл, тысяча девятьсот пятьдесят первый год, — поделился обнаруженной информацией Гарри. — Да, я совсем забыл. Помните, мы нашли эту тетрадь у Драко?

— Гарри, неужели ты всё-таки забрал её с собой? — ужаснулась Гермиона, тем не менее с интересом глядевшая на тетрадь. — Так же нельзя! Она не принадлежит тебе.

— Да ладно тебе, Грейнджер, мы всего лишь краем глаза посмотрим, а потом вернём, — не согласился Драко. — К тому же я всё равно домой попаду только летом. Неужели мы за всё это время так и не прочитаем, что там внутри?

— Да, Гермиона, ничего страшного ведь не случится, — меланхолично кивнул Гарри, к этому моменту уже успевший перелистнуть пару не самых интересных станиц.

— Гарри, это же дневник! — воскликнула Гермиона, также заглянувшая в тетрадь. — Это слишком личное. Нам не стоит читать.

— Грейнджер, если там и было что-то личное, сейчас всё это уже не имеет никакого значения, — усмехнулся Драко, никогда не жаловавшийся на отсутствие любопытства и не собиравшийся упускать представившуюся возможность. — Прошло уже сорок лет, в конце концов. Да и Том уже не помнит, что писал в своём дневнике на первом курсе.

— Ага, к тому же личного тут, по-моему, нет, — согласился Гарри со словами друга. — В основном описания пройденных заклятий. Да, смотрите, здесь всего пять страниц заполнено. Дальше только чистая бумага.

— Странно, — удивилась Гермиона и пододвинулась поближе. — Какой смысл заводить дневник и потом таскать его с собой пару лет, а заполнить всего пару страниц?

— Ты совсем тупая, Грейнджер? — снисходительно посмотрел на приятельницу Малфой. — Конечно, ни один уважающий себя волшебник не оставит свой дневник без защиты. Здесь наверняка есть какие-нибудь чары, скрывающие содержимое от всяких не в меру любопытных грязнокровок.

— Ты ведь и сам не можешь снять защиту, правда, Малфой? — ехидно поинтересовалась Гермиона. — Кстати, у Гарри ведь была книга о защитных ритуалах, правда?

— Да, вроде бы была. Ты ведь об «Основных защитных чарах и ритуалах»? — уточнил Гарри, уже понявший, что через пару минут ему придётся отправиться на поиски злополучной книги. — Разве ты её не прочитала перед тем, как подарить?

— Разумеется, нет, — девочке, кажется, подобный вопрос показался странным. — Это же подарок. Конечно, я не читала её.

— Хм… ну, тогда подождите пару минут, хорошо? Я скоро вернусь.

И Гарри неторопливо направился в сторону спальни, где в чемодане лежала книга, о существовании которой мальчик уже почти забыл. Нетрудно было догадаться, что искомый предмет обнаружился отнюдь не так скоро, как предполагал когтевранец. Хотя, на самом деле, ему ещё повезло. В принципе, он вполне мог случайно оставить книгу у Малфоев, ведь особо полезной для первокурсника она не была и в список самых необходимых вещей не входила. Но, к счастью, каким-то чудом Гарри ухитрился не забыть ненужный фолиант в гостях у друга, так что, в конце концов, книга оказалась в руках трёх первокурсников, собравшихся найти в ней необходимые чары.

Но всё-таки на этом сложности не закончились. Книга явно не была предназначена для первокурсников, и большую часть текста они просто не могли понять. Так что многие заклинания оказались на данный момент абсолютно бесполезными и поиски чего-либо полезного могли затянуться надолго. Однако ребятам вновь повезло, и на нечто, способное помочь, они наткнулись всего через полчаса.

— Вот, смотрите, — воскликнула Гермиона. — Тут написано, что эти чары позволяют выявлять следы магии на предмете. Может, это поможет.

— Ну скажи, Грейнджер, что нового ты узнаешь? — устало протянул Драко, уже отчаявшийся расколдовать дневник. — То, что какая-то магия тут есть, и так понятно. А само заклинание ты таким образом не узнаешь.

— Но попробовать ведь можно, да? — задумался Гарри. — Хуже не будет.

— Ага, конечно, Поттер, — усмехнулся друг. — Только давай заранее определимся, что я буду врать мадам Помфри, когда поведу вас в больничное крыло.

— Почему сразу в больничное крыло, Малфой? — возмутилась Гермиона. — Тут же написано, что чары безопасны для использующего.

— Да, но я не верю, что вы нигде не ошибётесь.

— Драко, они и правда простые, — не согласился Гарри. — К тому же в больничном крыле ты оказывался чаще нас.

— Поттер, у тебя вообще есть чувство такта? — обиженно спросил друг, на всякий случай пересаживаясь в соседнее кресло, находившееся на более безопасном расстоянии от юных экспериментаторов. — Мог бы и не напоминать об этом…

— Да ладно тебе, — миролюбиво произнёс Гарри, в очередной раз перечитывая описания заклинания. — Ну что, Гермиона, кто будет колдовать?

— Давай, всё-таки я, — тут же загорелась энтузиазмом девочка. — Я реже ошибаюсь, к тому же у тебя чары такого типа не очень хорошо выходят.

— Ну, я же не виноват в этом, — пожал плечами Гарри. — Просто боевые заклинания намного проще. Там не надо ничего рассчитывать и не требуется такой точности.

— Просто у тебя, наверно, ещё в обычной школе были проблемы с математикой, — улыбнулась когтевранка, выводя палочкой какой-то замысловатый узор.

— И это вы называете простыми чарами? — с ужасом в голосе уточнил Драко. — Вы точно в этом уверены?

— Для Гермионы – простые, — спокойно ответил Гарри, наблюдая за действиями подруги.

Видимо, мальчик был прав. По крайней мере, никаких проблем у Гермионы не возникло. Ну, то есть ничего не взорвалось, гостиная не перекрасилась во все цвета радуги, и даже ни в одном окне не разбились стёкла. Так что можно было предположить, что заклинание сработало верно, ведь у всех хоть сколько-либо сложных заклинаний в случае ошибки эффект был более… заметный.

— И что это значит? — с интересом спросил Драко, глядя на облачко чёрного дыма, сгустившееся около дневника. — По-моему, это не совсем обычная реакция на защитные чары.

— В описании было сказано, что чёрный дым означает сильную тёмную магию, — пояснила девочка, на всякий случай сверяясь с информацией в книге. — Такую реакцию может вызвать лишь заклинание выше пятого круга. И это отнюдь не защитные чары. Скорее, недоступность содержимого дневника – побочный эффект той магии. По крайней мере, я где-то читала, что такие последствия возможны.

— Но первокурсник не может использовать заклинания пятого круга! — с возмущением прошипел Драко. — Грейнджер, ты где-то ошиблась. Да, кстати, у тебя там написано, что дым должен быть густым и непроницаемым, а этот почти прозрачный. Так что ты что-то путаешь.

— Нет, это просто значит, что чары были довольно давно сняты и я обнаружила всего лишь след тёмной магии, — тут же начала спорить Гермиона, в качестве аргумента демонстрируя Малфою книгу, где, видимо, всё это было подобно объяснено.

— То есть ты утверждаешь, что Том перед первым курсом купил где-то заколдованный дневник, а потом использовал его и даже остался жив? — по голосу Драко можно было предположить, что блондин считал девочку, как минимум, немного глупой. — Это бред. Такие вещи даже в Лютном переулки не так-то просто найти. К тому же не думаю, что первокурсник мог туда как-нибудь попасть.

— Нет, судя по плотности дыма заклинание исчезло лет десять-пятнадцать назад, — покачала головой юная заучка. — Скорее всего, Том заколдовал тетрадь уже после школы. Правда, не понимаю, зачем. Что можно найти в дневнике студента такого, что имеет смысл прятать такими чарами? Не понимаю. К тому же, основной задачей использованного заклинания явно не было сокрытие содержимого дневника. В общем, ты прав, это бред.

— А какой была основная задача? — тихо поинтересовался Гарри.

Гермиона надолго задумалась. Видимо, ни в одной из прочитанных ей книг не рассказывалось о таких разделах магии, так что девочка не могла даже предположить, что именно могли делать таинственные чары.

— Поттер, тебе жить надоело? — внезапно вмешался Драко. — Поверь, ты не хочешь этого знать. Не надо лезть в дела старших. Они не поймут этого.

— Да, особенно если учесть, что эти старшие обычно сами выдумывают себе проблемы, — усмехнулся Гарри, забираясь с ногами на мягкое тёплое кресло. — По-моему, это всё просто глупо. Стоп. Смотрите!

На глазах у изумлённых ребят в дневнике начали проступать странные записи, ранее скрытые чарами. Видимо, заклинание Гермионы окончательно развеяло остатки старой магии, всё ещё сохранявшиеся на тетради. Ничего странного в этом не было: при взаимодействии различных чар довольно часто происходило нечто непредвиденное. Конечно, обычно можно было рассчитать результат такого события, но это было довольно сложно, к тому же необходимо было знать характеристики всех заклинаний, вступающих в реакцию. В общем, в данном случае заранее что-то узнать не представлялось возможным.

— Ну вот, а ты говорил, не поможет, — Гермиона осуждающе поглядела на друга, явно решив, что дневник может подождать ещё пару минут, а вот с Малфоем стоило разобраться уже сейчас.

— Грейнджер, ну подумаешь, один раз ошибся, — поморщился тот. — Ты мне теперь всю жизнь будешь об этом напоминать? Да, уже представляю себе, как ты будешь рассказывать внукам: «А вы знаете, однажды на первом курсе Драко Малфой сказал глупость. Ах, это был самый счастливый момент в своей жизни».

— Не преувеличивай, Малфой. Да, Гарри, так что там?

— Какие-то схемы заклинаний. Не очень понимаю, — честно признался Гарри. — К тому же почерк не слишком разборчивый.

— Поттер, ты хоть когда-нибудь в свои тетради заглядываешь? — уточнил Драко.

— Да, конечно, а что? — Гарри чувствовал какой-то подвох, но никак не мог понять, в чём именно.

— У тебя там почерк абсолютно нечитаемый. Даже списывать не могу.

— А по-моему, нормальный почерк, — пожал плечами Гарри. — Я же как-то читаю.

— Ну да, конечно, так бывает, — улыбнулась Гермиона, отбирая у Гарри тетрадь. — А вы не знали? Это нормально, когда один и тот же почерк кто-то называет хорошим, а кто-то не может разобрать в нём ни буквы.

— Правда? — удивился Поттер. — Я не думал, что такое возможно. Ну так что, можешь прочитать?

— Могу, — кивнула девочка и начала перелистывать дневник. — Хотя да, почерк не идеальный. Но это же дневник, его и не положено читать посторонним.

— Ну же, Грейнджер, не томи, нам ведь тоже интересно, — попытался воззвать к совести подруги Малфой. — Так что постарайся переступить через свои моральные принципы. Они у тебя типично гриффиндорские. А все гриффиндорцы – безмозглые идиоты. А ты сейчас уподобляешься им.

— Сколько умных слов, Малфой! — восхитилась Гермиона, продолжая листать тетрадь. — Только вот логики в них нет. Знаешь, правила приличия и идиотизм никак не связаны. Хотя… не знаю, как для тебя.

— Хватит спорить, — почти попросил Гарри. — Так мы сегодня ничего не прочитаем.

— Ну ладно, сейчас найду что-нибудь интересное, — пожала плечами Гермиона, чьи моральные принципы, видимо, сразу же куда-то испарились.

Девочка поудобнее устроилась в кресле, села, поджав под себя ноги, и начала поиски наиболее необычной записи. Но, видимо, попадались ей в основном описания разнообразных заклинаний, так что она никак не могла выбрать что-нибудь подходящее. Быть может, Том не решился вносить в дневник что-нибудь действительно личное, и ничего любопытнее последнего домашнего задания по Защите там не было.

— Тут всё об учёбе, — пробормотала наконец когтевранка, с разочарованием откладывая тетрадь в сторону. — Хотя в паре мест написано что-то вроде краткого описания прошедшего дня. Кстати, тут точно есть ещё какие-то чары. Я пролистала больше ста страниц, а дальше первого курса так и не продвинулась. К тому же обратите внимание, что это меньше десятой части тетради.

Тут Гермиона продемонстрировала друзьям дневник, открытый, казалось бы, где-то в самом начале. Затем девочка быстро начала перелистывать его, и ребята заметили, что его объем явно не соответствовал кажущемуся. Вроде бы в такой тонкой тетради могло быть только страниц пятьдесят, но конца всё ещё не было видно.

— Чары Незримого Расширения? — уточнил Драко. — Так довольно часто заколдовывают сумки. Это удобно.

— А почему в школу мы все приехали с чемоданами? — удивился Гарри. — Может, стоило приобрести волшебную сумку.

— Защита замка может помешать, — пояснил блондин. — Ну, даже ты ведь знаешь, что раньше Хогвартс был крепостью. Так что при строительстве в первую очередь думали о неприступности замка, а отнюдь не об удобстве его жителей. Хотя с того времени можно было сотню раз исправить это недоразумение. Наверно, директорам просто лень. А кроме них никто не имеет доступа к защитным чарам Хогвартса. Жаль.

— Действительно, — кивнула Гермиона. — Здесь же почти ничего не работает. Аппарировать нельзя, порталы работают только в одну сторону, многие пространственные чары отказываются действовать. Даже странно, что мы вообще можем учиться здесь магии.

— Грейнджер, мы ведь не проходим ничего сложного, — начал объяснения Драко. — Так что все необходимые заклинания работают, а вот в случае ошибки последствия могут быть менее разрушительными, чем где-либо ещё. Так что так даже удобней. Да, к тому же тут не работают все эти магловские штучки.

— А какое это имеет значение? — не понял Гарри. — Использование техники можно было просто запретить.

— Вот скажи, Поттер, кому в нашей школе когда-либо мешали запреты? — возвёл глаза к потолку друг. — Да ты посмотри на тех же Уизли! Они явно поставили себе цель разрушить замок к, скажем, выпускному. А если честно, проблема даже не в том, что мы можем отвлекаться на что-то неправильное. Просто благодаря этой особенности Хогвартс не могут обнаружить маглы. Кажется, это называется ненаносимой местностью. Любой, кто не обладает достаточными способностями к магии, просто никогда не сможет сюда попасть. Не знаю, правда, как это работает.

— Но ты же говорил, что волшебники не боятся маглов, — заинтересовался данным противоречием мальчик. — Зачем тогда выбирать такое особенное место для строительства крепости?

— Думаю, просто чтобы сюда не забредали посторонние. Отец говорил, раньше, ещё до создания школы, на территорию замка могли попасть только члены рода Слизеринов или их гости. Это обычный способ защиты родовых поместий. Никто кроме хозяев не знает даже, где именно находится строение.

Вновь воцарилась тишина. Гарри, уже благополучно забывший о дневнике Тома, писал эссе по зельеварению, Драко также занимался чем-то, похоже, связанным с учёбой. И только Гермиона продолжала с присущим ей упорством листать, казалось бы, абсолютно бесполезную тетрадь.

— Смотрите, что я нашла! — где-то через полчаса воскликнула девочка, обнаружившая нечто неожиданное.

Гарри тут же забыл о своём занятии и уставился на подругу. Мальчик никогда не отказывался от участия в каком-либо приключении. А вот Драко, кажется, не слишком горел желанием влезть в очередные неприятности и изо всех сил попытался притвориться не имеющим никакого отношения к происходящему. Правда, ему тоже было интересно, на что именно наткнулась не в меру любознательная первокурсница, и он не мог не прислушаться к начавшейся беседе.

— Это какой-то ритуал, — убеждённо втолковывала Гермиона, указывая на страницу, целиком разрисованную какими-то непонятными узорами. — Видишь, здесь рассчитаны направления потоков магии. Наверно, это сложно. Всё-таки пятый курс.

— Грейнджер, ты с ума сошла? — в ужасе выдохнул Драко, не сумевший справиться с любопытством и заглянувший-таки в дневник. — Это же явно какой-то тёмный ритуал, хоть и довольно простой. Наверно. Но в школе такое точно не проходят.

— А что он делает? — тут же спросил темноволосый когтевранец, с надеждой глядя на друга, который, видимо, что-то знал.

— Понятия не имею, — тут же отвернулся тот. — Поттер, ты же не думаешь, что мне хоть что-то известно о тёмной магии. Это Уизли считает, что мы все с детства рождаемся с такими знаниями.

Гарри же решил не продолжать бесполезный разговор. Он просто взял дневник в руки и перелистнул назад пару страниц. Конечно, там тут же нашёлся ответ.

— Смотрите, здесь всё написано. И почерк, кстати, лучше, — с лёгким удивлением заметил мальчик и показал текст Гермионе.
Та сразу же сделала предположение:

— Ну, он же вроде тоже рос у маглов. И до первого курса не пользовался перьями. Помнишь, как ты сам в сентябре писал?

— Да Поттер и сейчас так пишет, — фыркнул Драко. — Ну что, для чего этот ритуал нужен?

— Секундочку, — пробормотал Гарри, внимательно вчитываясь в не слишком разборчивый почерк Тома. — «Люц сегодня нашёл в библиотеке какую-то ерунду. Говорит, там есть ответ. Не знаю».

— На что ответ? — тут же заинтересовались друзья.

— Тут не сказано, — разочарованно покачал головой Гарри. — Хотя нет, вот ещё: «Жаль, заклинание бесполезно. Позволяет получить доступ сразу к четвёртому кругу магии. Обидно, раньше не нашли. Но довольно забавно. Не знал, что такая магия есть. Наверно, стоит переписать».

— Сразу к четвёртому кругу? — в восхищении прошептала Гермиона. — Не все семикурсники достигают такого уровня к экзаменам. Почему же оно бесполезное?

— Ну, они были на пятом курсе, так что для них это могло уже не иметь значения, — рассудительно произнёс Поттер, начиная изучать описание ритуала. — К тому же здесь требуется что-то вроде жертвоприношения. Но я могу ошибаться. Как я понял, кто-то должен отдать свою магию, вот только непонятно, всю или нет. Правда, не думаю, что бесполезность заклинания связана именно с этим. Всё-таки, наверно, Драко прав, и тёмная магия действительно не зря так называется. Так что вряд ли такие подробности могли оттолкнуть Тома от использования этого ритуала. Он же знал, что ищет отнюдь не светлое заклинание.

— То есть он может вот так запросто взять и убить кого-то? — ужаснулась девочка. — Но это же… даже не знаю. Так нельзя! Нельзя убивать ради собственной выгоды. Да что я говорю?! Вообще убивать нельзя!

— Успокойся, Грейнджер, Поттер рассуждает исключительно теоретически, — поморщился Малфой. — Хотя он вполне может быть прав. Тот же Тёмный Лорд убил десятки, может, даже сотни волшебников, и многие аристократы всё равно поддерживали его. Это в порядке вещей.

— В порядке вещей? — сорвалась на визг Гермиона. — То есть это нормально, когда волшебник убивает людей, только чтобы усилить свою магию? Такие не должны существовать в нашем мире! Это… это неправильно!

— Но мир устроен именно так! — также перешёл на крик Драко. — И такие грязнокровки, как ты, должны учитывать, что вас в любой момент могут поубивать просто потому, что вы являетесь источниками магии. И никто вас не хватится и уж тем более не станет защищать. А тебе стоит смириться с этим ! Ты всё равно не сможешь ничего изменить. Мнение грязнокровки никого не волнует!

— Значит, не волнует? — внезапно почти зашипела когтевранка, судя по всему, готовая расцарапать бывшему другу физиономию. — Малфой, ты идиот. Ты ничего не понимаешь. Но если тебе так хочется, поступай как знаешь!

— Именно так я и сделаю, Грейнджер! — в тон ей ответил Драко, чьё обычно бледное аристократическое лицо пошло красными пятнами. — Специально для тебя стану тёмным магом и буду приносить в жертву грязнокровок. Наверно, непередаваемые впечатления.

— Ненавижу тебя, Малфой, — выкрикнула Гермиона и метнулась к входу в женскую спальню.

Гарри обратил внимание, что девочка тщетно пыталась скрыть слёзы. По крайней мере, ещё пару секунд назад он отчётливо видел покрасневшие глаза подруги. Вообще, мальчик не мог сказать, что ему жалко Гермиону. В конце концов, она была сама виновата. Всё-таки имело смысл принимать обычаи окружающего мира и не пытаться отрицать их. Гермионе ведь предстояло всю жизнь провести именно здесь, среди волшебников, так что попытки уйти от реальности могли плохо закончиться. И именно в результате таких рассуждений Гарри не бросился успокаивать подругу, решив, что она должна сама разобраться с возникшей проблемой. Но Гарри не мог не признать, что Драко действительно вёл себя не лучшим образом.

— Драко, зачем ты так? — негромко спросил когтевранец, прожигая друга укоризненным взглядом. — Она же тебе ничего не сделала.

— Она такая же, как и все эти грязнокровки, — раздражённо проорал ещё не успокоившийся Малфой. — Не хочет видеть ничего вокруг, живёт в своём идеальном мирке, замечает только учебники и отказывается различать что-нибудь ещё. Я не виноват, что она такая дура. Скажи, Поттер, ты со мной не согласен?

— Вы полгода абсолютно нормально общались, и ты ничего такого не говорил, — почти шёпотом произнёс Гарри. — Я не понимаю, почему именно сейчас тебе взбрело в голову высказать своё мнение.

Почему-то когда Поттер понижал голос, было практически невозможно не слушать его. И Драко не мог просто усмехнуться и сказать, что это всё ерунда, а Гермиона сама виновата. Причём блондин сам не мог объяснить, с чем именно это было связано. Но именно спокойный и рассудительный Гарри, когда злился, мог с помощью одной лишь фразы, казалось бы, настолько тихой, что разобрать её было почти невозможно, заставить всю гостиную замолчать и почувствовать искреннее раскаяние. Правда, пользовался Поттер этой способностью редко, быть может, потому, что и сам не знал о таких своих талантах, или, что было не менее вероятным, мальчик просто опасался, что эффект от его вмешательства может ослабнуть от частого применения данного дара. А назвать это чем-то кроме дара было сложно, ведь природа вышеупомянутой способности с почти стопроцентной вероятностью была магической.

По крайней мере, Драко довольно часто замечал такие же таланты за многими могущественными волшебниками. Одно только их слово могло заставить помириться спорщиков или поссорить лучших друзей. И почему-то не хотелось сопротивляться странным чарам, явно присутствовавшим в столь необычном голосе.

Нет, конечно, Гарри вряд ли делал это осознанно, но эффект от его слов был похожим. Так что подобная способность вполне могла быть врождённой, например, проявляющейся только в моменты искренней ярости.

—Ну, она ведь сказала глупость, — начал оправдываться Драко, даже не замечая, что его голос звучал жалко.

— Не вижу смысла говорить об этом, — отрезал Гарри. — Я пойду.

И, собрав все свои учебники, первокурсник поспешил в спальню, где скинул школьные принадлежности в чемодан и сразу же лёг спать, хоть на часах не было и девяти. Мальчику не хотелось сегодня разговаривать с друзьями: он не думал, что сможет дождаться от них хоть какой-нибудь разумной мысли. Так что до завтрашнего дня общаться с ними, увы, не имело смысла, ведь Гарри не хотелось в очередной раз выслушивать жалобы заносчивого аристократа и эгоистичной заучки друг на друга. Мальчик вообще не любил поддерживать беседы на подобные темы и изо всех сил старался их избежать.

К счастью, сегодня Гарри оставили в покое. И даже Драко, вошедший в спальню около одиннадцати, не попытался хоть как-нибудь объяснить своё поведение. Возможно, он просто понимал, что это бесполезно, или ему просто нечего было сказать в своё оправдание. Для Гарри это не имело значения. По возможности он предпочёл бы вообще не видеть сегодня своих глупых друзей, вечно ссорящихся из-за какой-то ерунды, не имеющей к ним никакого отношения. Ну скажите, какая разница, приносят ли тёмные маги в жертву грязнокровок? По крайней мере, для первокурсников.

Так что Гарри твёрдо решил не общаться с Драко и Гермионой до тех пор, пока они не поумнеют или, что представлялось гораздо более вероятным, хотя бы не извинятся друг перед другом за столь безобразную выходку. Вот только мальчик боялся, что ждать ему придётся долго. Друзья были достаточно упрямыми и без постороннего вмешательства могли никогда не помириться. Но Гарри не хотел каждый раз разрешать за них все конфликты и надеялся, что в этот раз ребята справятся с возникшим непониманием сами. Иначе они могли до седьмого курса оставаться в хороших отношениях только благодаря действиям окружающих. Поттера это категорически не устраивало.


Глава 14

Глава 14

Естественно, в течение следующих нескольких дней ребятам было не до дневника Реддла. А дело было в том, что Драко и Гермиона так и не помирились. Кажется, упёртые первокурсники твёрдо решили, что не пойдут извиняться первыми. Хотя на самом деле, они даже не собирались просить за что-либо прощения. Ну да, конечно же, Драко не был ни в чём виноват, это всего лишь глупая и ограниченная грязнокровка Грейнджер ничего не понимала. А в то же время у Гермионы крайним оказался Малфой, не желавший слушать никого кроме себя любимого.

Впрочем, Гарри и не ожидал, что друзья согласятся признать свою вину. На его памяти такого не случалось ещё ни разу, и мальчик не верил, что в этот раз произойдёт что-нибудь из ряда вон выходящее. Правда, Поттер всё-таки надеялся, что друзья со временем забудут о произошедшем и продолжат общаться как ни в чём не бывало. Однако мальчик ошибся.

Прошла уже почти неделя, а Гермиона и Драко не только не делали попыток помириться, но и вообще не разговаривали друг с другом. И у Гарри не было ни одной идеи, как исправить ситуацию. Единственной дельной мыслью, пришедшей в его голову, была гениальная идея как можно меньше разговаривать с обоими друзьями, чтобы у них вновь появилась необходимость в общении. Всё-таки и Драко, и Гермиона не могли провести много времени, ни разу не поспорив с кем-нибудь, а других потенциальных собеседников у них не находилось. Нет, конечно, в Когтевране учились не они одни, но по какой-то причине дружеские отношения между нашими героями и их однокурсниками так и не сложились. Главной причиной, пожалуй, было то, что этот факультет был предназначен скорее для одиночек, готовых пойти на многое ради науки. Так что большинство однокурсников Поттера не испытывали острой потребности в собеседнике, готовом выслушать что-нибудь или привести пару весомых аргументов в пользу какой-либо теории. Быть может, они чувствовали, что научные споры отнюдь не сопутствуют установлению дружественных отношений. Разумеется, друг с другом когтевранцы всегда готовы были пообщаться, но каких-либо дискуссий они старались избегать, обсуждая лишь разнообразные развлечения.

Почему-то стратегия Гарри не действовала. Друзья явно предпочитали разгуливать по школе в гордом одиночестве, а не признавать своё поражение. Конечно, качество домашних заданий Драко от этого резко упало, но, как выяснилось, он вполне мог справиться и без помощи однокурсников. Гермиона же окончательно ушла в учёбу, всё реже и реже показываясь за пределами библиотеки. И Гарри уже собирался заново обдумать сложившуюся ситуацию, чтобы найти другой путь решения проблемы. Однако всё разрешилось само собой.

В четверг на очередном уроке зельеварения профессор Снейп посадил Драко и Гермиону рядом. Зачем ему это понадобилось, оставалось загадкой, но уже через пятнадцать минут соседства ребята начали соревноваться: и Драко, и Гермиона хотели сварить зелье быстрее соперника и не слишком следили за происходящим в своих котлах. Конечно, Гарри не обращал на них внимания, но где-то в середине урока Майкл, сидевший за одной партой с мальчиком, внезапно выкрикнул:

— Ложись!

По выработавшемуся за полгода рефлексу первокурсники тут же нырнули под парты, ожидая чего-то ужасного, возможно, даже сравнимого с творениями Невилла. Правда, довольно часто тревога оказывалась ложной, и весь класс из-за такой ерунды ухитрялся безнадёжно испортить свои зелья, в которые именно в этот момент пора было что-то добавлять. Хотя нет, не ложной, ведь как раз после такого и случалось настоящее стихийное бедствие: взрывались все котлы в кабинете, что порой приводило к довольно впечатляющим последствиям. Вот только подобное могло произойти в любом случае, разница же заключалась в том, снимет ли профессор Снейп баллы со всего курса или же ограничится парой обработок для студента, неправильно сварившего зелье.

На этот раз ложной тревога не была. Как только первокурсники оказались в безопасности, одновременно взорвалось сразу два котла. Но удивление всего курса вызвало не только это. Испортить зелья ухитрились Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, никогда ранее не допускавшие каких-либо ошибок на занятиях. Это было… неожиданно. Скажем так, сначала никто не поверил своим глазам, и лишь потом раздались удивлённые перешёптывания. Однако уже через несколько секунд школьники вспомнили о своих зельях и поспешили исправить всё то, с чем ещё можно было хоть что-то сделать.

— Грейнджер, Малфой, после урока останетесь и уберёте за собой рабочее место, — поморщился профессор Снейп, разглядывая странную дымящуюся лужу, оставшуюся на месте, казалось бы, таких прочных котлов. — И минус двадцать баллов Когтеврану.

— Да, сэр, — отозвалась Гермиона, выбираясь из-под одной из парт.

К счастью, друзья прятались не за своей партой, а за соседней, так что если у них что-то и пострадало, то лишь нервы. Так что единственным неприятным последствием столь неудачного урока оказалась необходимость устранить последствия взрыва.

— Отработка сегодня в семь, — тут же разочаровал девочку преподаватель. — И даже не думайте опаздывать.

— Да, сэр, — повторила та, осознав, что, видимо, у ошибки на уроке будут гораздо более неприятные последствия.

Преподаватель зельеварения просто обожал заставлять школьников чистить котлы или препарировать каких-нибудь особо мерзких тварей. Конечно, всё это можно было сделать и с помощью магии, но тогда эффект зелий мог довольно сильно измениться. При этом в зависимости от так называемого магического почерка, который просто не мог быть одинаковым у разных людей, и результат воздействия на зелье каждый раз оказывался новым. Так что проще было нарезать ингредиенты вручную, нежели пытаться высчитать влияние какого-то заклинания на волшебное варево. И единственной магией, применение которой допускалось при изготовлении зелий, оставалось волшебное пламя. Но и это было довольно рискованно, просто температуру обычного огня было практически невозможно регулировать. По крайней мере, в условиях обычного школьного урока. Так что данная жертва была скорее вынужденной.

В общем, Гермиона догадывалась, что ей предстоит не самое приятное времяпровождение. И, что самое ужасное, компанию ей составит этот самовлюблённый Малфой, полностью лишённый чувства такта! Конечно, это было ужасно, но девочка решила с честью преодолеть все выпавшие на её долю трудности, то есть суметь игнорировать этого мальчишку на протяжении всей отработки. Хотя, как она прекрасно понимала, это было не так-то просто.

Оставшуюся часть урока Гермиона и Драко приводили помещение в порядок, в то время как их однокурсники продолжали готовить зелья. Как ни странно, Гарри всё-таки сумел исправить ущерб, причинённый своему вареву парой минут бездействия, и хоть его результат и не стал идеальным, сдавать такую работу всё-таки не было стыдно. Так что в конце занятия мальчик, возможно, даже с некоторой гордостью отнёс образец своего зелья к преподавательскому столу. А гордиться было чем: рецепт данного варианта зелья, защищающего от ожогов, не позволял отвлекаться на столь длительное время, и большинство первокурсников потерпело неудачу в попытке что-нибудь исправить. Например, у того же Майкла в котле, кажется, образовалась абсолютно обычная вода. Гарри думал, будто подобный результат невозможен в принципе, однако как-то однокурсник сумел достичь столь невероятных высот. Впрочем, удивляться было нечему: если у Майкла и был какой-то талант в области зельеварения, то проявлялся он исключительно в своевременном оповещении однокурсников о надвигающемся взрыве. А вот сами зелья у мальчика получались, можно сказать, неожиданные. При этом даже профессор Снейп не мог сказать, где именно ошибся первокурсник, в точности следовавший инструкции. Хотя сейчас у многих результат получился неудовлетворительным: сказывались минуты бездействия.

— Поттер, это что? — брезгливо поморщился учитель, глядя на зелье Гарри.

— Зелье, сэр, — ответил мальчик, уже засомневавшийся в своей работе.

Нет, варево было нужного цвета. Ну, почти. По идее, его даже можно было использовать по назначению. Хотя проще было купить в аптеке такое же, только более качественное, и не рисковать жизнью и здоровьем. Ведь вполне могло получиться так, что зелье выглядело так же, как и на иллюстрации в учебнике, а на самом деле работало как-нибудь совсем не так. Так что Гарри не рискнул бы использовать собственное творение. Он, конечно, любил приключения и некоторое ощущение опасности, но жить ему всё-таки хотелось.

— По-вашему, это может рассчитывать на оценку выше «удовлетворительно»? — уточнил Снейп. — Или же вы считаете, что знаменитый Гарри Поттер может ничего не делать на занятиях? Не хотите снисходить до нас, простых смертных?

— Нет, сэр, — опустив голову, прошептал Гарри. — Извините.

— Ладно, идите уже отсюда, — устало вздохнул преподаватель. — Видеть вас всех не хочу. Малфой, Грейнджер, сегодня в семь.

Первокурсники поспешно покинули класс, не желая спровоцировать профессора и лишиться десятка баллов. Хотя, по правде говоря, бояться было нечего: преподаватель относился к своим студентам довольно лояльно и только на совместных парах у Гриффиндора и Слизерина по-настоящему зверствовал. Видимо, была причина.

Как только ребята оказались за пределами класса, Гермиона тут же скрылась где-то за углом. Видимо, девочке нужно было время, чтобы осознать, что она не справилась с заданием. Всё-таки раньше такого не происходило, и для когтевранки назначение отработки было шоком, так что ей требовалось время, чтобы обдумать произошедшее. А пока что, быть может, единственным, о чём она думала, была некая несправедливость в отношении профессора Снейпа к школьникам.

Вообще, профессор не относился к когтевранцам хуже, чем, скажем, к слизеринцам. Просто студентов своего факультета он не отчитывал при всём классе, возможно, чтобы ни у кого не возникало мыслей о том, как слизеринцам не повезло. К ним и так многие относились предвзято, и если бы и собственный декан постоянно критиковал их, бедных студентов оставалось бы лишь пожалеть. Но Гарри предполагал, что и слизеринцам от декана неслабо доставалось. Разумеется, не при всех, а, скажем, вечером в гостиной факультета. Ну не мог же профессор Снейп спустить на тормозах то, что его студенты не могут сварить ни одного нормального зелья? Конечно, тех же Крэбба и Гойла декан просто не мог не ругать за их «таланты», причём не только в зельеварении, но и в области многих других предметов.

Нет, насчёт остальных предметов Гарри уверен не был, но вот любой недочёт в сваренном зелье заставлял профессора набрасываться на несчастного ученика и доводить его почти что до истерики. Первый месяц учёбы мальчик никак не мог понять, почему преподаватель издевается над доброй половиной класса, хоть те и стараются изо всех сил. Но затем стало ясно, что Снейп просто очень любит свой предмет и именно поэтому не переносит многочисленных студентов, приходящих на уроки лишь потому, что избежать данной неприятной обязанности невозможно. Почему-то сначала учитель причислял Гарри к вышеописанным бездельникам, однако уже пару недель спустя изменил своё мнение. Всё-таки мальчик никогда не отлынивал, всегда заранее изучал темы предстоящих уроков и даже читал дополнительную литературу. Кажется, профессор Снейп не ожидал такого от отпрыска Поттеров.

Впрочем, всё это было неважно. Волновал мальчика лишь результат, то есть то, что учитель относился к нему довольно неплохо и даже позволял приходить после уроков на дополнительные занятия, где обычно не было никого кроме слизеринцев. Такое отношение Гарри полностью устраивало, даже несмотря на тот факт, что профессор не позволял ему допускать ошибки и любое неправильно сваренное зелье тут же начинал критиковать, попутно выражая своё мнение о Поттерах, к столь тонким наукам не предрасположенных. Вот только у Гарри особых проблем с предметом не было, так что недовольство грозного профессора он вызывал далеко не так часто, как некоторые другие первокурсники.

* * *

С отработки когтевранцы вернулись довольно рано. Не было ещё и десяти вечера, когда бывшие друзья ворвались в гостиную. Правда, бывшими друзьями их было назвать не так просто: они яростно спорили о чём-то, благополучно забыв обо всех своих разногласиях.

Гарри, сидевший с учебником в одном из кресел, удивлённо уставился на ребят. Он не ожидал, что совместная отработка сумеет исправить весь ущерб, причинённый парой необдуманных фраз. Хотя, пожалуй, стоило порадоваться, что друзья вновь разговаривают друг с другом, а не пытаются не обращать внимания друг на друга. Вот только мальчику было интересно, что именно вызвало столь неожиданный результат.

— Что случилось? — негромко поинтересовался Гарри, поднимая глаза на приятелей, которые тяжело дышали, как после долгого бега.

— Чуть Филчу не попались, — выдохнул Драко, падая на соседнее кресло. — Он бы ни за что не поверил, что у нас была отработка.

— Что, весь вечер котлы драили? — сочувственно уточнил мальчик, слегка опасавшийся сразу переходить к более животрепещущим вопросам.

— Да, но это не имеет значения, — жизнерадостно ответила Гермиона, опускаясь прямо на пол. — Ты ни за что не поверишь, что мы узнали!

— Что? — тут же заинтересовался Гарри. — Директор женится на профессоре МакГонагалл?

— Нет. А с чего ты это взял? — не поняла девочка.

— Лайза с Парвати это обсуждали, — пояснил Поттер и, бросив взгляд на удивлённую Гермиону, тут же добавил: — Нет, не думаю, что это правда. Просто вы явно узнали что-то неожиданное, вот я и предположил. Да, знаю, это глупость.

— Ты всё равно не угадаешь, — усмехнулась девочка, просто горевшая желанием поделиться свежей новостью. — Рассказывать?

— Ну, рассказывай, — вздохнул мальчик, никогда не отказывавшийся от возможности познакомиться с парой не особо правдоподобных слухов.

Гермиона задумчиво поглядела на друга, явно не уверенная, что с ним стоит делиться столь необычными новостями, но затем, видимо, решила, что вреда от этого всё равно не будет и начала рассказ:

— Ты же знаешь, профессор Снейп на отработках заставляет чистить котлы. Но сегодня он должен был о чём-то поговорить профессором Дамблдором, так что в кабинете остались только мы. В общем, с заданием мы справились быстро, но уходить без разрешения нельзя, так что нам пришлось ждать. И вообще, это была идея Малфоя.

— Грейнджер, при чём тут я? — притворно возмутился тот. — По-моему, это именно ты заинтересовалась бумагами на столе профессора. И я тебя не заставлял туда заглядывать.

— Да, а кто сказал, что нам за это ничего не будет? — язвительно уточнила девочка, пристально глядя на друга.

— Но тебя никто не заставлял меня слушать, — пожал плечами Драко. — Могла бы спокойно дожидаться возвращения профессора Снейпа, не копаясь в его письмах.

— Я же не знала, что это личное, — Гермиона слегка покраснела и отвела взгляд. — К тому же читал ты.

— Грейнджер, это не оправдание, — усмехнулся блондин, явно чувствовавший себя победителем. — Да, к тому же кое-кто при этом меня внимательно слушал. Так что можешь промолчать.
Девочка надулась и уставилась куда-то в стену. Ей, кажется, хотелось сказать что-то ещё, но она никак не могла найти аргументов, чтобы поставить этого заносчивого мальчишку на место. Хотя, может, в данный момент он был не так уж и неправ. Так что, пожалуй, спорить действительно не имело смысла.

— Так что вы там нашли? — не выдержал Гарри, уже всерьёз опасавшийся, что друзья уже забыли о столь интересной теме и перешли на обсуждение чего-то более привычного, то есть своего отношения друг к другу. — Вы вроде хотели о чём-то рассказать.

— Да, — спохватился Малфой. — Поттер, ты знал, что профессор Снейп был однокурсником твоих родителей?

— Вроде бы, — задумчиво пробормотал мальчик, взлохмачивая волосы. — Кажется, они поступили в Хогвартс в одном году, но учились на разных факультетах. Но уверен я только в том, что именно в школе профессор поссорился с моим отцом. Не знаю, в чём заключалась причина. Хотя Хагрид говорил мне, что отец был истинным гриффиндорцем во всех смыслах этого слова. А это не всегда хорошо. Ну, вы ведь помните Рональда в первую пару недель учёбы? А ведь когда здесь учились родители, межфакультетская вражда считалась обычным делом. Знаете, я даже сочувствую профессору Снейпу. Не хотел бы учиться в такое время.

— Поттер, не умничай, — поморщился Драко, после чего скучающе зевнул и добавил: — Обрати внимание, что мои родители поступили в Хогвартс всего через десяток лет после войны с Гриндевальдом. А она была намного более серьёзным событием, нежели террор Лорда. Кстати, именно тогда и появилась вся эта вражда, а чистокровные роды вспомнили о древнейших своих традициях. Ну, если вкратце, то многих начали беспокоить проблемы смешения крови и исчезновения магических способностей.

— А отчего эти способности исчезают? — не понял Гарри. — Я где-то читал, что со временем слабеют заклинания, к тому же уровень среднестатистического мага постепенно падает. Но я ничего не слышал об исчезновении таких способностей. Разве такое возможно? Ты же сам говорил, что магию нельзя отобрать, что это часть личности.

— Поттер, ты меня не понял, — возвёл глаза к потолку блондин, притворяясь, будто неосведомлённость друга его ужасает. — Я не говорил, что чьи-то способности исчезают. Просто в результате постоянного разбавления волшебной крови всё чаще и чаще на свет появляются сквибы. Кстати, именно поэтому мы, чистокровные, так гордимся своей родословной. У нас, например, уже лет двести не было родственников среди маглов.

— Но у сквибов ведь тоже есть магические способности, — удивился Поттер. — Так что дар не исчезает.

— Поттер, сквибы – неполноценные существа, — прервал Драко рассуждения друга. — Их нельзя ставить в один ряд с нами. Их способностей не хватает даже для того, чтобы учиться в Хогвартсе. Здесь бы они не смогли перейти, скажем, на шестой курс. Да, и у их детей обычно ещё меньший дар.

— А откуда, по-твоему, берёмся мы? — внезапно вступила в беседу Гермиона, до этого молча что-то обдумывавшая. — Ко мне не могла перейти волшебная кровь по наследству. Я специально проверяла, у нас в семье не было магов, так что данный вариант исключается. Значит, все эти рассуждения о чистоте крови – чушь, не имеющая ничего общего с действительностью.

— Я не утверждаю, что магические способности проявляются лишь благодаря наследственности, — тут же взял свои слова обратно Малфой. — Грейнджер, ты слышишь только то, что хочешь услышать. Это неправильный подход. Знаешь, когда ты вырастешь, то поймёшь, что тех, чья должность выше твоей, всё-таки стоит выслушивать до конца.

— Что, типичный взгляд на жизнь для Малфоев, да? — ехидно уточнила девочка. — Вон, Рон тоже говорил, что вы успеваете подлизываться сразу ко всем вышестоящим…

— Хватит, — негромко попросил Гарри, прерывая начавшую разгораться ссору. — Да, Драко, я думал, что способности к магии – это как в магловских мультиках… сейчас вспомню… Ах, да, мутация. Ну, то есть она может появиться неожиданно у кого-нибудь, чья семья подобным не отличалась, но и по наследству тоже передаётся. Это ведь как-то так?

— Поттер, твои вопросы ставят меня в тупик. Знаешь, мутант – это всё-таки что-то не совсем то. Обычно под этим подразумевается что-то… ну, не знаю… не слишком похожее на человека, в общем.

— Драко, ты что, смотришь магловские мультики? — поперхнулся Гарри, не ожидавший таких откровений.

— Нет, просто у нас было зеркало, способное настраиваться на наше радио. Иногда оно случайно ловило что-то не то, а я был маленький и не понимал, что это смотреть не стоит.

— Малфой, мне почему-то кажется, что мы забыли о первоначальной цели, — с улыбкой произнесла Гермиона. — Тебе так не кажется? Или ты и собирался обсудить все сходства и различия между волшебниками и мутантами? А начали мы, кажется, с романтических отношений между профессором Снейпом и некой Лили Эванс, если не ошибаюсь, матери Гарри.

— Что? — поперхнулся Поттер, которому подобное и в страшном сне не могло присниться.

Нет, Гарри уважал преподавателя. Возможно даже, зельеварение было одним из его любимых предметов. Однако мысль о том, что между учителем и Лили Поттер могло что-то быть, казалась… дикой. Мальчику сложно было поверить, что профессор Снейп мог кого-то любить. Объяснить причины возникновения подобных мыслей было довольно сложно. Хотя нет, наверно, дело было просто в том, что учителей довольно тяжело воспринимать как обычных людей, таких же, как, скажем, родители. И предположить, будто бы и они могут, например, влюбляться, было почему-то непросто. И именно поэтому Гарри жутко удивился услышанной новости.

— Ну, когда мы пришли, профессор разбирал какие-то бумаги, — пояснила Гермиона. — Он дал нам задание, а буквально через десять минут ему передали какую-то записку, и он ушёл, приказав к его возвращению привести кабинет в идеальный вид.

— Ты же говорила, его вызвал профессор Дамблдор? — уточнил Гарри.

— Да, я уверена, что на записке была именно его фамилия, — подтвердила девочка, поморщившись: её, кажется, раздражали подобные вопросы, не имеющие никакого отношения к рассказу.

— Ладно, неважно, — согласился Гарри, откидываясь на спинку кресла. — Так с чего вы взяли, что между профессором Снейпом и мамой были какие-то романтические отношения? Аргументы наподобие: «Ну, они же были однокурсниками», — не считаются. Это не является достаточным условием.

— Поттер, не будь таким занудным, — довольно весело отозвался Драко. — Ты же знаешь, я никогда не говорю чего-либо, в чём не уверен.

К сожалению, слова юного Малфоя не показались когтевранцу достаточно убедительными. Гарри никогда не жаловался на память, так что он не мог не вспомнить всё то, что когда-либо слышал от друга, и прийти к выводу, что, пожалуй, тот слегка приукрашивает действительность. Точнее, порой блондин нёс такую чушь, что невозможно было предположить, будто он всерьёз верил в свои слова.

— Ну ладно, — нехотя согласился Гарри. — Рассказывай дальше.

— Не сбивай меня с мысли, Поттер. Так вот, профессор ушёл, и когда мы закончили работу, ещё не вернулся. И я случайно заглянул в бумаги, лежавшие на столе.

— Ага, совершенно случайно, правда, Малфой? — ехидно уточнила Гермиона, откидывая волосы за спину. — Абсолютно случайно залез в письма профессора Снейпа и, конечно же, лишь благодаря невероятным совпадениям прочитал их до конца.

— Не преувеличивай, Грейнджер, — пробормотал Драко, неспособный на ходу выдумать достаточно правдоподобное оправдание. — И вообще, не до конца.

— Ага, профессор вернулся слишком быстро, да? — усмехнулась подруга, видимо, посчитавшая спор законченным. — Не успел дочитать?

Гарри, которому уже порядком надоело слушать препирательства однокурсников, счёл своим долгом вмешаться в разговор, пока приятели не успели вновь поцапаться из-за какого-нибудь очередного пустяка.

— Так что вы узнали? — поинтересовался Гарри, вопросительно глядя на ребят.

— Ну, там среди прочего были письма твоей мамы, — начала объяснять Гермиона. — Кажется, она дружила с профессором Снейпом ещё до Хогвартса, и они переписывались даже после окончания школы. И нет, я не уверена, что между ними когда-нибудь были романтические отношения. Скорее всего, это была обычная дружба, хоть Малфою ты этого не докажешь.

— Здорово, — задумался Поттер. — Интересно, с ней профессор общался так же, как и с нами?

— Не думаю, — ответила девочка. — Гарри, ты ведь не думаешь, что, скажем, профессор МакГонагалл с детства ненавидела все нарушения правил. Хотя, может, и ненавидела. Не лучший пример. Но ты ведь понял, о чём я?

— Да. Но всё-таки сложно себе представить, чтобы профессор Снейп с кем-то дружил. Это даже звучит странно.

— Гарри, в школе все с кем-то дружат, — не согласилась подруга, явно разочарованная слишком спокойной реакцией когтевранца. — Так что, в принципе, это вполне возможно.

— Хм… Думаю, тогда мне стоит лучше готовиться к урокам, — сделал вывод Поттер.

— Почему? — не понял Малфой. — Ты и так на все вопросы отвечаешь.

Гарри задумался, пытаясь сформулировать свою мысль. Дело было в том, что сам мальчик обычно полностью понимал причины своих поступков, но объяснить их друзьям мог далеко не всегда.

— Ну, может быть, профессор видит во мне мою мать, а она вроде неплохо разбиралась в зельях, — наконец прервал молчание мальчик. — Вот он и злится, когда я не справляюсь с заданием. Хотя я не уверен…

— Да, Малфой, к тому же зелья стоит учить в любом случае, — рявкнула Гермиона, прерывая рассуждения друга. — Так что не надо строить всякие теории. Все школьные предметы надо знать. И постарайтесь отнестись к этому чуть более ответственно.

— Успокойся уже, Грейнджер, — лениво протянул Драко. — Никто и не говорит, что на уроках надо халтурить. Кстати, Поттер, когда ты собираешься вернуть Тому дневник? Уверен, он уже в курсе, что его вещь пропала, и очень разозлится, если ты не извинишься.

— Хм… Это трудный вопрос, — пробормотал себе под нос Гарри, старательно отводя взгляд куда-то в сторону.

— А в чём дело? — не поняла Гермиона.

— Ну, я его потерял, — честно признался мальчик.

— То есть как потерял, Поттер? — с ужасом выдохнул блондин, забыв даже скорчить презрительную физиономию. — Ты же его целыми днями с собой таскал. Как ты ухитрился?

— И заметь, Гарри, — усмехнулась Гермиона, — в первую очередь Малфоя интересует, как ты смог потерять тетрадь, а не то, что ты скажешь Тому. По-моему, это ненормально. Да, а ты не помнишь, где оставил её? Может, сумеем найти.

— Ну, понимаешь, — грустно произнёс Гарри, всё ещё не отрывая взгляда от пола, где явно обнаружил нечто невероятно привлекательное, — проблема как раз в том, что я знаю, где именно потерял дневник. Я положил его в библиотеке в стопку остальных учебников, когда делал домашнюю работу, а час спустя его там уже не было. При этом я даже примерно не могу сказать, кто мог взять его. Там за это время десятки старшекурсников проходили и любой могли перепутать дневник Тома с одной из своих тетрадей.

— То есть это безнадёжно? — уточнила девочка, кажется, уже смирившаяся с данным выводом. — Жаль. Нехорошо получилось. Но всё-таки я не понимаю, как можно быть настолько безответственным. Кстати, а у Тома не будет проблем? Если кто-нибудь обнаружит в его дневнике описание тёмных заклятий, Министерство может начать расследование…

— Грейнджер, начни наконец думать головой, — с раздражением отрезал Драко. — Ничего с Томом не случится. Во-первых, мы не смогли найти никаких упоминаний о нём за исключением пары строк из списка старост. Так что Министерство просто не сможет обнаружить его, и никаких проблем не будет. Не стоит беспокоиться по таким пустякам.

— А что во-вторых? — тут же поинтересовался Поттер, а затем, увидев недоумение на лице друга, пояснил: — Ну, ты же сказал, что это только во-первых. Значит, есть что-то ещё.

— Думаю, это может тронуть невинную душу Грейнджер, — с усмешкой начал Малфой, — но не думаю, что старшекурсник, наткнувшийся на столь полезную вещь, тут же бросится докладывать о своей находке преподавателям. Это глупо. Никто не станет упускать такой шанс. Хотя нет, Поттер, ты как раз ухитрился потерять тетрадь вместе с возможностью узнать парочку необычных проклятий. Ну что, осознал свою ничтожность, Поттер?

Гарри никак не отреагировал на слова приятеля: мальчик уже давно привык к подначкам с его стороны и не считал нужным отвечать что-либо. Так что очередная попытка Драко спровоцировать конфликт не удалась.

— Но тогда нам тем более надо вернуть дневник, — уверенно заявила Гермиона. — Мы ведь не знаем, что именно можно там найти, так что не стоит оставлять такую опасную вещь в руках кого-то из студентов. Мало ли, какое именно заклинание они решат проверить в действии.

— А смысл, Грейнджер? — Драко, кажется, не хотел понимать столь очевидных для подруги вещей. — Ну скажи, разве младшекурсник мог внести в свой дневник что-нибудь действительно опасное?

— А как же тот тёмный ритуал, описание которого мы нашли? — уточнил Гарри. — По-моему, он достаточно опасен.

— Ладно, Поттер, признаю, может, ты и прав, — неохотно согласился Малфой, явно не способный найти другой убедительный аргумент. — Но ни один старшекурсник не признается, что взял дневник. К тому же как вы собираетесь спрашивать у них? «Извините, а вы не брали тетрадь с тёмными заклинаниями?» Это глупо. Вы ведь не хотите, чтобы весь преподавательский состав был в курсе происходящего?

Ребятам пришлось смириться с тем, что в данный момент Драко сказал достаточно разумную вещь и поиски тетради действительно были обречены на неудачу. Так что первокурсникам оставалось лишь надеяться, что никаких последствий ошибка Гарри за собой не повлечёт.

— Да, так вы помирились? — перевёл разговор на другую тему мальчик.

— Нет, конечно! — горячо воскликнула Гермиона. — Я всё равно не согласна с Малфоем.

— Хочешь обсудить это, Грейнджер? — поднял голову тот. — Я могу рассказать о многих великих магах, не гнушавшихся проведением тёмных ритуалов. Не хочешь послушать?

— Нет, Малфой, я не хочу говорить с тобой на эту тему. И ты всё равно идиот.

— Ладно, не надо, — примирительно произнёс Гарри. — Да, уже одиннадцать, так что есть смысл пойти спать. Завтра рано вставать.

Друзья согласились и, прервав разгоравшийся спор, двинулись по направлению к спальням. Они понимали, что сегодня вряд ли додумаются до чего-либо гениального и все разговоры стоит оставить на завтра. Так что все вопросы, возникшие в течение последнего дня, так и остались без ответов. Хотя, в принципе, нельзя за один вечер разобраться сразу со всем.

В общем, ребята собрались отложить решение всех проблем на потом, а пока что постараться не думать о столь неприятных вещах. Да и какой смысл был на ночь глядя переживать из-за чего-то, с чем им всё равно не удалось бы разобраться? Хотя, с другой стороны, нельзя было утверждать, будто ребята собирались всерьёз всем этим заняться спустя неделю-другую. Всё-таки они были студентами Хогвартса, что автоматически означало практически полное отсутствие у них свободного времени. Также стоило учитывать тот факт, что Гермиона же начала составлять план подготовки к экзаменам, так что вскоре у первокурсников должна была исчезнуть возможность заниматься чем-нибудь посторонним. Ну, разве что в выходные. Вот только в выходные ребята практиковались в окклюменции, так что и тогда выкроить немного времени для нарушения школьных правил не получалось.

Нет, по идее, свободного времени должно было оставаться достаточно. Вот только есть у него такое странное свойство: оно испаряется абсолютно незаметно и позже невозможно сказать, как так получилось, что уже наступила ночь, когда ещё только что было, скажем, часов шесть вечера. Казалось бы, всего пару минут школьники проводят за разговором, затем немного сидят у камина, играют в карты или в Плюй-камни, а за это время день уже заканчивается и все дела, запланированные на сегодня, приходится куда-нибудь переносить. Так что было неудивительно, что у Гарри, Гермионы и Драко обычно не хватало времени на то, чтобы расследовать какие-то любопытные происшествия. Хотя на самом деле, им просто не попадалось ничего достаточно необычного, ради чего стоило пожертвовать бы парой дней подготовки к экзаменам. В противном случае ребята тут же пришли бы к выводу, что, скажем, историю магии учить необязательно. В конце концов, за «отвратительно» по истории ещё никого не выгоняли. Правда, Гарри вообще не был уверен, что из Хогвартса можно вылететь, не окончив седьмой курс. За последние лет двадцать такого точно не происходило, так что, пожалуй, беспокоиться не стоило.

В принципе, Гарри, придя к такому выводу, всерьёз задумался о том, что, собственно, можно сделать вместо того, чтобы заучивать длиннющий список ни о чём не говорящих дат. Вот, например, неплохо было бы попытаться найти общий язык с профессором Снейпом. Правда, сначала стоило выучить наизусть весь учебник по зельям за первый курс. Хотя ради подобной цели мальчику было не сложно заняться этим, к тому же содержимое большей части книги он и так уже знал, так что особых проблем возникнуть не должно было. А вот добиться некоторого расположения профессора действительно стоило. Ну, хотя бы потому, что Гарри уважал преподавателя зелий и считал, что может многому у того научиться. Да, а ещё профессор мог рассказать мальчику что-нибудь о родителях. Правда, это не слишком интересовало Гарри, не уверенного, что стоит узнавать что-то о характере старших Поттеров. Нет, конечно, Хагрид говорил, что они были прекрасными людьми и всё такое, вот только вряд ли Тёмный Лорд напал на них просто так. Мало ли, чем на самом деле могли заниматься родители Гарри, и мальчик не хотел разрушать уже сложившийся в голове образ заботливой семьи.