In the skin of a monster

Пролог

Оче­ред­ной год в Шко­ле Ча­родей­ства и Вол­шебс­тва "Хог­вартс" не пред­ве­щал бо­лее ничего не­обыч­но­го. На про­тяже­нии пре­дыду­щих лет ог­ромное вни­мание уде­лялось исклю­читель­но Гар­ри Пот­те­ру и его по­беде над Тем­ным Лор­дом. Все жда­ли это­го и готови­лись. А сей­час, ка­жет­ся, обу­чение в этой шко­ле по­теря­ло вся­кий смысл. Так, слов­но цель дос­тигну­та. А что бу­дет те­перь? Не­уже­ли Гар­ри Пот­тер и его ком­па­ния в сос­то­янии про­жить хоть один год без пот­ря­сений? Не­уже­ли мо­жет слу­чить­ся что-то еще бо­лее зна­чимое, чем по­беда «доб­ра»? Не­уже­ли всё за­кон­чи­лось? От­нюдь. Ник­то из вновь вер­нувших­ся уче­ников на пос­ледний год обу­чения в шко­лу не знал, что бу­дет. Аб­со­лют­ная по­терян­ность ви­тала в воз­ду­хе и бы­ла ед­ва ли не важ­нее, чем сам кис­лород. Прос­то въ­еда­лась в лег­кие.
За­яв­ле­ние про­фес­со­ра Ми­нер­вы Мак­Го­нагалл, ны­не за­нима­ющей еще и пост ди­рек­то­ра, о том, что этот год яв­ля­ет­ся до­пол­ни­тель­ным из-за во­ен­ных дей­ствий, аб­со­лют­но унич­то­жило нас­тро­ение уче­ников. Это оз­на­чало, что все воз­вра­ща­ют­ся в до­во­ен­ный эпи­зод. Об­ста­нов­ка уг­не­тала. Все пом­ни­ли, что про­ис­хо­дило здесь в прош­лом го­ду. Слож­но бы­ло пред­ста­вить, как за та­кое ма­лое ко­личес­тво вре­мени уда­лось вер­нуть Хог­вар­тсу бо­лее-ме­нее пре­зен­та­бель­ный вид. По край­ней ме­ре, боль­шая часть зам­ка уже не нес­ла на се­бе от­пе­чат­ков борь­бы.
Как ни стран­но, в шко­лу вер­ну­лись поч­ти все. Ра­зуме­ет­ся, кто вы­жил и не по­бо­ял­ся. Те, ко­го от­пусти­ли. Что уж го­ворить, шко­ла пу­гала не толь­ко прош­лым, но и тем, что боль­шинс­тву де­тей По­жира­телей бы­ло раз­ре­шено вер­нуть­ся. Это бы­ло чем-то, вро­де про­щения.
Кро­ме все­го про­чего, Шко­ла под­ня­ла свой ав­то­ритет, ко­торый за пос­ледние го­ды ед­ва не был уте­рян. Сей­час учить­ся здесь бы­ло бо­лее чем прос­то прес­тижно для лю­бого ре­бен­ка. Од­на­ко ос­та­вал­ся не­раз­ре­шен­ным один внут­ренний школь­ный воп­рос – меж­фа­куль­тет­ная враж­да. Нес­мотря на то, что Лорд был по­вер­жен, ни­чего не из­ме­нилось. Не­нависть уча­щих­ся Сли­зери­на и гордость уча­щих­ся Гриф­финдо­ра ос­та­вались не­поко­леби­мыми. Ко­неч­но, кон­флик­ты ста­ли бо­лее мел­ки­ми, но кол­кие шу­точ­ки и не­ува­житель­ное от­но­шение ос­та­вались не­из­менной частью каж­до­го дня в Шко­ле.
Ко­неч­но же, эта враж­да, как и преж­де, воз­глав­ля­лась Дра­ко Мал­фо­ем и Гар­ри Пот­те­ром. Од­на­ко это не бы­ло нон­сенсом в сте­нах шко­лы. Ско­рее, на­обо­рот, ес­ли бы все за­кон­чи­лось, ажи­отаж был бы не­мере­ным. По­это­му все ос­та­валось на сво­их мес­тах. Пос­то­ян­ные стыч­ки меж­ду не уме­ющим мол­чать сли­зерин­цем и не уме­ющим иг­но­риро­вать гриф­финдор­цем.
Тем не ме­нее, не сто­ит за­бывать, что по­мимо их обя­зан­ности враж­до­вать на пуб­ли­ке, а у той са­мой пуб­ли­ки – наб­лю­дать за этим, у каж­до­го сту­ден­та бы­ла и своя собс­твен­ная жизнь, ко­торая ни­как не свя­зыва­лась с жиз­ня­ми дру­гих. По край­ней ме­ре, до это­го го­да. Каж­дый ва­рил­ся в сво­ем кот­ле. У каж­до­го бы­ли свои ду­шев­ные трав­мы, свое прош­лое, ли­шен­ное нор­маль­но­го детс­тва, свои тра­гедии.
Так, Маль­чик-ко­торый-вы­жил час­то за­думы­вал­ся о даль­ней­шей сво­ей жиз­ни и о за­щите сво­их дру­зей. Рас­пра­ва над По­жира­теля­ми до кон­ца еще не бы­ла за­вер­ше­на, и ник­то не да­вал ни­каких га­ран­тов, что они че­го-ни­будь не ус­тро­ят. Кро­ме то­го, Гар­ри приш­лось пе­режить слиш­ком мно­го смер­тей. Близ­кие лю­ди вок­руг не­го по­яв­ля­лись и ухо­дили слиш­ком быс­тро.
Но глав­ной проб­ле­мой яв­лялся все тот же Мал­фой, ко­торый тол­ком ни­чего не знал о нем, как о че­лове­ке, но аб­со­лют­но точ­но умел за­деть за жи­вое как его са­мого, так и дру­зей. По­жалуй, имен­но друзья и бес­по­ко­или его, осо­бен­но Гер­ми­она. Имен­но на нее за­час­тую пе­реки­дывал свою злость мер­зкий сли­зери­нец. Ко­неч­но, за­деть ее мог­ло прос­тое сло­во - «гряз­нокров­ка». Это бы­ло оче­вид­но, как для Мал­фоя, так и для всей его шай­ки, ко­торые да­же пос­ле по­раже­ния сво­его «вож­дя» не по­уме­рили пыл.
Проб­ле­мой Гер­ми­оны Грей­нджер так­же был не кто иной, как Дра­ко Мал­фой. Она, ко­неч­но, спо­кой­нее ре­аги­рова­ла на са­мо по­яв­ле­ние сли­зерин­ско­го ге­роя, но все же сры­валась, сто­ило ему толь­ко от­крыть рот. По­мимо все­го про­чего, Гер­ми­она бы­ла наз­на­чена ста­рос­той де­вочек, и ей ос­та­валось толь­ко га­дать, кто ста­нет ее кол­ле­гой. Ис­хо­дя из оце­нок, луч­шим пос­ле нее был имен­но Мал­фой, но он все же от­но­сил­ся к По­жира­телям, и это дол­жно бы­ло ли­шить его шан­сов на этот пост. Од­на­ко да­же та­кой оче­вид­ный факт не был спо­собен вер­нуть спо­кой­ствие Гер­ми­оне.
Ро­нальд У­из­ли – это, по­жалуй, единс­твен­ный че­ловек в Хог­вар­тсе, ко­торый ос­тался преж­ним. Ко­неч­но, он стал чуть бо­лее серь­ез­ным, но в ос­таль­ном – ни­чего не из­ме­нилось. Он по-преж­не­му иг­рал в квид­дич и так же, как и Гар­ри, был дви­жим за­щитой сво­их дру­зей.
Сов­сем иные проб­ле­мы бы­ли у Дра­ко Мал­фоя. О них ник­то не до­гады­вал­ся, кро­ме Блей­за За­бини, ко­торый стал од­ним из его приб­ли­жен­ных, а пос­ле и луч­шим дру­гом. Дра­ко Мал­фой был всег­да под кон­тро­лем. Его отец про­пал, его ра­зыс­ки­вали. Мать так­же бы­ла под пос­то­ян­ным прис­мотром. Пос­то­ян­ные доп­ро­сы в Ми­нис­терс­тве не­веро­ят­но из­ма­тыва­ли. Кро­ме то­го, ре­шалась судь­ба са­мого Дра­ко. Единс­твен­ным фак­том, ко­торый мог ему по­мочь, яв­ля­лась нес­по­соб­ность убить Дамб­лдо­ра. Он бы мог гор­дить­ся этим, но это пов­лекло за со­бой уни­жение пе­ред По­жира­теля­ми и собс­твен­ным от­цом. Те­перь он фак­ти­чес­ки чувс­тво­вал се­бя ни­кем. Он не сом­не­вал­ся в том, что его отец ли­бо уже убит, ли­бо бу­дет убит, как толь­ко его пой­ма­ют. Это бу­дет как нес­час­тный слу­чай. Так уже яко­бы по­гиб­ло боль­шинс­тво По­жира­телей. Прек­расно подс­тро­ен­ная ми­нис­терс­твом смерть каж­до­го из по­гиб­ших не ми­ну­ет и Лю­ци­уса. И сей­час, ка­жет­ся, у Мал­фоя-млад­ше­го есть все. Ми­нис­терс­тво не ли­шило его иму­щес­тва. Он стал хо­зя­ином все­го сос­то­яния. Но что с ним те­перь де­лать? У сли­зерин­ско­го прин­ца ни­ког­да не бы­ло ни­каких пла­нов на жизнь. Он всег­да сле­довал за от­цом, ко­торый вос­пи­тывал в нем лич­ность. Или на­обо­рот – уби­вал. Не нам су­дить, толь­ко у Мал­фоя-млад­ше­го не бы­ло те­перь ни ма­лей­ше­го пред­став­ле­ния, что де­лать даль­ше. Вот она – глав­ная ил­лю­зия ок­ру­жа­ющих, не со­от­ветс­тво­вав­шая дей­стви­тель­нос­ти. Дра­ко рос, как мно­гие счи­тали, весь­ма ам­би­ци­оз­ным, но им­пуль­сив­ным маль­чи­ком. Впро­чем, ка­сатель­но пос­ледне­го ка­чес­тва мне­ния раз­ни­лись. На пуб­ли­ке и пе­ред тем же Гар­ри Пот­те­ром он всег­да был не­воз­му­тим. Но нем­но­гие зна­ли, как он ре­аги­ровал, ес­ли его уда­валось за­деть. В нем прос­то ки­пели страс­ти. Удер­жать эти эмо­ции по­мога­ло лишь по­каз­ное рав­но­душие, пе­решед­шее по нас­ледс­тву от Лю­ци­уса.
А сей­час не нуж­но де­лать да­же это­го. Его прос­то счи­тали не­удач­ни­ком. И это бы­ло его сла­бое мес­то, ко­торое он от­ча­ян­но ста­рал­ся не по­казы­вать. Единс­твен­ное вли­яние он сох­ра­нил лишь на Сли­зери­не, но и то толь­ко по­тому, что счи­тал­ся бо­гатым же­нихом. Прав­да, та­кой же­них с клей­мом По­жира­теля мог быть под стать лишь до­чери та­ких же По­жира­телей. Тем не ме­нее, ес­ли на ко­го-то все это и дол­жно бы­ло да­вить, де­лая че­лове­ка нич­то­жес­твом, то это ни­как не ка­салось Дра­ко. Его чувс­тва бы­ли да­леки от край­ней сте­пени об­ре­чен­ности и по­дав­леннос­ти. Все это за­меня­лось яростью, не­навистью и же­лани­ем при­чинить ко­му-ни­будь боль. Не фи­зичес­кую, а имен­но мо­раль­ную. Бо­лее серь­ез­ную, чем прос­то по­резы, си­няки и ца­рапи­ны. Имен­но по­это­му, как толь­ко приш­ло пись­мо из Шко­лы, он без раз­ду­мий на­чал со­бирать­ся. Мать уго­вари­вала его не спе­шить, но па­рень уже ощу­тил сво­боду в пол­ной ме­ре и не прис­лу­шивал­ся к ее со­ветам. Внеш­нее стрем­ле­ние вер­нуть­ся в шко­лу, ко­торую ра­нее он прос­то не­нави­дел, внут­ри все же сме­шива­лось с по­доз­ре­ни­ем. Ес­ли бы это бы­ло прос­то приг­ла­шение вер­нуть­ся в Хог­вартс – это бы­ло бы впол­не адек­ватно, но опо­веще­ние о том, что он стал Ста­рос­той Маль­чи­ков, ни­как нель­зя бы­ло наз­вать чем-то ло­гич­ным. Но ре­шение бы­ло при­нято, и от­кла­дывать Дра­ко не стал.
Нас­ту­пил но­вый учеб­ный год, где каж­дый что-то об­ре­тет или по­теря­ет; где ник­то не бу­дет влас­тен над про­ис­хо­дящим; где ста­тус бо­лее не бу­дет иг­рать ни­какой ро­ли, но прин­ци­пы и при­ори­теты бу­дут сме­нять друг дру­га или во­об­ще прев­ра­щать­ся в ру­ины с су­мас­шедшей ско­ростью. Этот год ни­кого не ос­та­вит в сто­роне...

Гла­ва I. На­чало

Нас­ту­пила по­ра воз­вра­щения в шко­лу. Все сту­ден­ты, по­кида­ющие свои до­ма для воз­вра­щения в пос­ле­во­ен­ный Хог­вартс, по­нима­ли, что лег­ким этот год все рав­но не бу­дет. Праз­днич­ный ужин про­ходил в до­воль­но нап­ря­жен­ной об­ста­нов­ке. Ра­дова­ло толь­ко од­но – пер­во­кур­сни­ки все же по­яви­лись. По­жалуй, толь­ко это слу­жило до­каза­тель­ством то­го, что шко­ла су­щес­тву­ет, и жизнь в ней всё ещё есть. Кро­ме этих ма­лышей, в шко­ле боль­ше не бы­ло де­тей. Вой­на пе­речер­кну­ла все прош­лые го­ды. У не­кото­рых детс­тва не бы­ло во­об­ще, а кто-то по­терял его, пос­ту­пив в Хог­вартс. Так или ина­че, вой­на кос­ну­лась каж­до­го. Вер­нувши­еся ра­дова­лись лишь то­му, что жи­вы и име­ют воз­можность поч­тить па­мять по­гиб­ших. По­жалуй, в этом го­ду праз­дник не удал­ся. Не бы­ло при­выч­но­го гу­ла на весь зал, бур­ных об­сужде­ний про­веден­ных ка­никул. Ни­чего, что на­поми­нало бы бы­лое. За всем этим с прис­корби­ем наб­лю­дала Ми­нер­ва Мак­Го­нагалл, ны­не ди­рек­тор этой шко­лы. Как бы она, Дамб­лдор, или ро­дите­ли этих де­тей не ста­рались ог­ра­дить их от всех этих со­бытий, им это­го не уда­лось. По­жалуй, это глав­ное по­раже­ние в вой­не. Пе­ред ней си­дят аб­со­лют­но взрос­лые лю­ди, каж­дый из ко­торых про­шел ис­пы­тания шко­лы жиз­ни. Че­му еще мож­но бы­ло на­учить их? Ко­неч­но же, ни­чему. Толь­ко на­вер­стать упу­щен­ное и под­го­товить их к эк­за­мену. Ми­нер­ва ни за что не ре­шилась бы воз­вра­щать де­тей в Хог­вартс, учи­тывая все, что здесь бы­ло пе­режи­то, но это при­каз Ми­нис­терс­тва. Еще бо­лее стран­ным ей ка­залось наз­на­чение ста­рост маль­чи­ков и де­вочек. Бо­лее не­лепой па­ры она еще не встре­чала, но это ре­шение боль­шинс­тва пе­даго­гичес­ко­го сос­та­ва и дав­нее же­лание про­фес­со­ра Дамб­лдо­ра.
«Эти де­ти дол­жны по­нять, что их враж­да – су­щий пус­тяк на фо­не то­го, что про­ис­хо­дит. Они уви­дят смерть, боль, по­тери, ра­зоча­рова­ние, поз­на­ют боль­шую не­нависть, отод­ви­нут свои прин­ци­пы, ус­ту­пив мес­то че­ловеч­ности. Пос­ле вой­ны каж­дый из них это осоз­на­ет. На­ша за­дача им по­мочь. На дол­жность ста­рост пред­ла­гаю наз­на­чить Дра­ко Мал­фоя и Гер­ми­ону Грей­нджер. Эти де­ти на­ибо­лее спо­кой­ны и ра­зум­ны. Они смо­гут пре­одо­леть свои эмо­ции на бла­го дру­гих».
Вспо­миная речь Дамб­лдо­ра, Ми­нер­ва, как тог­да, так и сей­час счи­тала эту идею аб­сур­дной. Ко­неч­но, она не ду­мала пос­та­вить вмес­то Дра­ко Гар­ри Пот­те­ра или Ро­наль­да У­из­ли, но и мис­тер Мал­фой ка­зал­ся ей сом­ни­тель­ной кан­ди­дату­рой. Она уже зна­ла, что раз­го­вор со ста­рос­та­ми бу­дет тя­желым. Пе­рех­ва­тив их взгля­ды на ужи­не, пос­ле сво­ей ре­чи, Ми­нер­ва уже го­това бы­ла все из­ме­нить. Но все же ре­шила, что Аль­бус Дамб­лдор всег­да знал, что де­лал. И это ре­шение не дол­жно быть оши­боч­ным.
Как толь­ко «праз­днич­ный» ве­чер за­кон­чился, Ми­нер­ва от­пра­вилась в свой ка­бинет, что­бы встре­тить там ста­рост и об­су­дить их обя­зан­ности. Шко­ла все еще «со­бира­лась» по час­тям. По­ис­ки но­вых пре­пода­вате­лей, вос­ста­нов­ле­ние са­мого зда­ния, сос­тавле­ние рас­пи­саний – всё это бы­ло нас­толь­ко сум­бурно, что иног­да прос­то опус­ка­лись ру­ки. Очень мно­го не­оп­ре­делен­ностей, и сей­час Ми­нер­ва мог­ла ска­зать с аб­со­лют­ной уве­рен­ностью, что пос­ледняя ее на­деж­да – ста­рос­ты. На них воз­ла­галось очень мно­го обя­зан­ностей, од­ной из ко­торых яв­лялся по­рядок в шко­ле. Мож­но ска­зать, что ди­рек­три­се приш­лось пе­редать всех сту­ден­тов шко­лы ста­рос­там. Пре­пода­вате­ли в си­лу за­нятос­ти мог­ли наб­лю­дать за деть­ми толь­ко на уро­ках. Всё ос­таль­ное вре­мя они дол­жны про­водить под кон­тро­лем ста­рост. Но как обес­пе­чить по­рядок, ес­ли да­же не пред­став­ля­ет­ся воз­можным двум ста­рос­там ужить­ся? Тем не ме­нее, это пос­ледняя во­ля Аль­бу­са, а, зна­чит, ни­каких от­го­ворок, ни­каких по­пыток из­ме­нить это.

***

- Гер­ми­она, ты уве­рена, что про­фес­сор Мак­Го­нагалл не из­ме­нит ре­шения? – В ко­торый раз уже де­вуш­ка слы­шит эту фра­зу от Гар­ри? Дай­те-ка по­думать, 1025 раз с мо­мен­та по­луче­ния пись­ма из Хог­вар­тса. А сей­час друж­ное во все вре­мена трио вмес­те идет к ка­бине­ту про­фес­со­ра. Гар­ри Пот­тер и Ро­нальд У­из­ли выз­ва­лись про­водить юную вол­шебни­цу, тщет­но пы­та­ясь уго­ворить ее из­ме­нить ре­шение, ко­торое да­же при­нима­ла не она. Ко­неч­но же, это де­лалось лишь из же­лания за­щитить де­вуш­ку, оп­равдан­но­го впол­не, ес­ли за­думать­ся над тем, кто та­кой Мал­фой. Этот сли­зери­нец не один год пор­тил жизнь доб­рой по­лови­не Хог­вар­тса. А сей­час Гер­ми­она Грей­нджер, их под­ру­га и са­мый близ­кий че­ловек, бы­ла вы­нуж­де­на ужи­вать­ся с ним, на­ходясь в дол­жнос­ти ста­рос­ты. Те­перь при­дет­ся слиш­ком мно­го вре­мени про­водить бок-о-бок с са­мым не­навис­тным ей пер­со­нажем в шко­ле. Ни­кому из ок­ру­жа­ющих ее лю­дей не бы­ло по­нят­но, по ка­кой при­чине Дра­ко Мал­фой во­об­ще мог пре­тен­до­вать на та­кое по­чет­ное зва­ние, од­на­ко это ре­шение бы­ло при­нято ди­рек­то­ром шко­лы и всем со­ветом пре­пода­вате­лей, а это зна­чит, что «об­жа­лова­нию» оно не под­ле­жит.
- Гар­ри, это ре­шение ди­рек­то­ра. Нам при­дет­ся сми­рить­ся, - как мож­но спо­кой­нее про­из­несла в от­вет ша­тен­ка, ста­ра­ясь не вы­дать вол­не­ния и не­доволь­ства. – Мне са­мой не нра­вит­ся эта идея, но я не мо­гу от­ка­зать. Весь пре­пода­ватель­ский сос­тав на­де­ет­ся, что я сог­ла­шусь. Не ду­маю, что ка­кой-то Мал­фой смо­жет что-то из­ме­нить.
- Во-пер­вых, не ка­кой-то, а тот са­мый Дра­ко Мал­фой, Грей­нджер! - Раз­дался го­лос сза­ди, и Гер­ми­она ин­стинктив­но сжа­ла ку­лаки. Слиш­ком пар­ши­вый маль­чиш­ка. Слиш­ком боль­шое са­мом­не­ние. Что всег­да удив­ля­ло гриф­финдор­ку, так это то, как Мал­фой се­бя пре­воз­но­сит. Вой­на дол­жна бы­ла опус­тить его ни­же плин­ту­са, а он про­дол­жа­ет хо­дить с гор­до под­ня­той го­ловой.
- Мал­фой, иди, ку­да шел, - от­ве­тила Гер­ми­она, не обо­рачи­ва­ясь. Друзья, как ни стран­но, пос­ле­дова­ли ее при­меру. Вол­шебни­ца точ­но зна­ла, что раз­дра­жа­ет сли­зерин­ца. И это глав­ный пункт во всем пе­реч­не.
- Ес­ли ты за­была, то на­пом­ню - нам в од­ну сто­рону. А Пот­тер и ни­щеб­род, как я ви­жу, все еще бе­га­ют за то­бой. Все ни­как не оп­ре­делишь­ся, кто те­бе боль­ше по вку­су? – Мал­фой не был бы Мал­фо­ем, ес­ли бы не вы­вел из се­бя и Гар­ри, и Ро­на од­новре­мен­но. Мед­ленно, очень мед­ленно они по­вер­ну­лись к не­му. В го­лове Гер­ми­оны, ко­неч­но же, сра­зу раз­дался сиг­нал тре­воги. Толь­ко драк тут не хва­тало. Кто, ес­ли не она, са­мая соз­на­тель­ная и спо­кой­ная из них тро­их, всё это прек­ра­тит. Ре­бятам ред­ко уда­валось се­бя кон­тро­лиро­вать, а зна­чит, нуж­но, что­бы они уш­ли. Как мож­но ско­рее. Этим и ру­ководс­тво­валась де­вуш­ка, об­ра­тив­шись к друзь­ям:
- Гар­ри! Рон! - Кив­нув по­оче­ред­но каж­до­му, она про­дол­жи­ла, - Воз­вра­щай­тесь к се­бе, я справ­люсь.
- Ты уве­рена? – За всю до­рогу к ка­бине­ту это бы­ла са­мая пер­вая фра­за Ро­на. Воз­можно, он все еще ду­мал над тем, как вес­ти се­бя с Ла­ван­дой. Или вспо­минал прош­лое. Вой­на заб­ра­ла у не­го бра­та. Это ста­ло пот­ря­сени­ем для всей семьи У­из­ли. Но он ста­рал­ся все это скры­вать, по­это­му всю до­рогу до Хог­вар­тса не умол­кал ни на се­кун­ду, строя гло­баль­ные пла­ны о по­бедах в квид­дич.
Уве­рена ли Гер­ми­она в пра­виль­нос­ти сво­его ре­шения? Нет, ко­неч­но! Но есть ли у нее вы­бор? Осо­бен­но в дан­ный мо­мент, ког­да ни Мал­фой не мо­жет прос­то за­мол­чать, ни ее друзья не спо­соб­ны сох­ра­нять спо­кой­ствие.
- Да, ко­неч­но, это же все­го лишь Мал­фой, - вы­деляя пре­неб­ре­житель­ные сло­ва, от­ве­тила гриф­финдор­ка. Это ока­залось убе­дитель­ным для ре­бят. Дра­ко про­мол­чал, что то­же бы­ло стран­ным. Слиш­ком мно­го все­го не так. Слиш­ком мно­го не­обыч­но­го. Но, на­вер­ное, мож­но все это спи­сать на пос­ледс­твия вой­ны. Пе­ри­оди­чес­ки Гер­ми­она жа­лела да­же Мал­фоя, но, ра­зуме­ет­ся, об этом ник­то не знал. Вой­на и его зат­ро­нула. Его отец – отъ­яв­ленный мер­за­вец, а на са­мом Дра­ко клей­мо. Он зас­лу­жива­ет хоть ма­лой то­лики сос­тра­дания. Но сей­час толь­ко иг­но­риро­вание. Точ­но! Это бу­дет глав­ным пра­вилом в даль­ней­шем со­сущес­тво­вании. Хо­тя да­же мисс са­мо-спо­кой­ствие-и-соз­на­тель­ность не спо­соб­на впол­не сдер­жи­вать­ся, ког­да сли­зери­нец го­ворит га­дос­ти в ее ад­рес или ад­рес Гар­ри и Ро­на. Толь­ко те­перь у де­вуш­ки от­нюдь не та ком­плек­ция, что­бы раз­вернуть­ся и сно­ва уда­рить его, как это бы­ло на треть­ем кур­се. Мал­фой те­перь вы­сокий, силь­ный. И, в кон­це кон­цов, он па­рень, а она дев­чонка!
- Уже не та­кая сме­лая, Грей­нджер? – Про­дол­жал блон­дин, ед­ва ее друзья по­кину­ли их. По­веде­ние гриф­финдор­ки всег­да его за­бав­ля­ло. По­каз­ная гор­дость, не­нависть, през­ре­ние и жа­лость. Дра­ко ко­жей чувс­тво­вал ее со­чувс­твен­ный взгляд на се­бе, ког­да в за­ле ди­рек­три­са го­вори­ла обо всех «тя­готах, что пе­режил каж­дый из нас». Ему хо­телось прос­то рас­сме­ять­ся ей в ли­цо. Пусть эти взгля­ды на ры­жего сво­его нап­равля­ет. Он же, как ще­нок, это­го ожи­да­ет. А он, Дра­ко Мал­фой, не по­тер­пит жа­лос­ти ров­но так же, как и без­разли­чия к се­бе. Оп­ре­делен­но, не­нависть его всег­да ус­тра­ива­ла боль­ше, но, зная Грей­нджер, он мог да­же пос­по­рить, что из все­го зо­лото­го трио, имен­но она не бы­ла спо­соб­на на та­кие чувс­тва и эмо­ции. Хо­тя бы по­тому, что она дев­чонка. Тем не ме­нее, она мол­ча­ла сей­час, чем не­мало вы­води­ла его из се­бя. По­жалуй, это единс­твен­ное, что его раз­дра­жа­ет в дан­ный мо­мент. Мать Дра­ко, Нар­цисса Мал­фой, всег­да го­вори­ла, что ее сын у­яз­вим в нев­ни­мании к сво­ей пер­со­не. Тог­да пар­ню от­кро­вен­но бы­ло пле­вать, но сей­час он от­четли­во по­нял, что она бы­ла пра­ва. Тем не ме­нее, у не­го не ос­та­лось вре­мени ни на сло­ва, ни на дру­гие га­дос­ти, так как они уже сто­ят у ка­бине­та ди­рек­три­сы.
- Вой­ди­те, - пос­лы­шалось за дверью, ед­ва Грей­нджер со­бира­лась пос­ту­чать. Рас­по­ложив­шись по приг­ла­шению на крес­ле, Дра­ко Мал­фой ус­та­вил­ся на ди­рек­три­су. Она чувс­тву­ет се­бя бо­лее чем прос­то не­лов­ко. Так же се­бя чувс­тву­ет и Гер­ми­она Грей­нджер. Это ка­залось весь­ма за­бав­ным. Дра­ко, пред­ста­витель по­ражен­ной в вой­не сто­роны, ощу­щал се­бя ком­фор­тнее, чем ге­рои.
- За­чем Вы поз­ва­ли нас, про­фес­сор Мак­Го­нагалл? – На­конец, про­из­нес юно­ша, ког­да по­нял, что Грей­нджер так и бу­дет с по­добос­трас­ти­ем пя­лить­ся на ди­рек­три­су, ко­торая да­же не зна­ет, с че­го на­чать.
- Я поз­ва­ла вас, мис­тер Мал­фой, что­бы рас­ска­зать вам о ва­ших обя­зан­ностях, - тут же отоз­ва­лась та, с уко­ром пос­мотрев на сли­зерин­ца. Гер­ми­она тут же по­вер­ну­лась к не­му с тем же взгля­дом. Па­рень не­воль­но за­катил гла­за. Не­уже­ли они ду­ма­ют, что взгля­дом спо­соб­ны хоть что-то в нем выз­вать? Мал­фои ни­ког­да не от­ли­чались ра­нимостью и сен­ти­мен­таль­ностью.
- Мне ка­жет­ся, Вы все дос­та­точ­но точ­но опи­сали в пись­ме, - про­дол­жил он, до­казы­вая, что это «за­седа­ние» - пус­тая тра­та вре­мени. Ес­ли бы Грей­нджер толь­ко мог­ла, она бы уби­ла его взгля­дом.
- Мис­тер Мал­фой, там ука­зано да­леко не все. Как и то, что эта дол­жность для Вас яв­ля­ет­ся, ско­рее, на­каза­ни­ем, не­жели по­ощ­ре­ни­ем. А так­же я не до­бави­ла, что вы оба бу­дете от­ветс­твен­ны за уче­ников во вне­учеб­ное вре­мя. Пре­пода­вате­ли все еще ста­ра­ют­ся унич­то­жить сле­ды вой­ны в Хог­вар­тсе, и у них ка­тас­тро­фичес­ки не хва­та­ет вре­мени, по­это­му часть от­ветс­твен­ности пе­рек­ла­дыва­ет­ся на вас, - Ди­рек­три­са всё го­вори­ла, го­вори­ла и го­вори­ла. Но ни од­но сло­во не бы­ло спо­соб­но хоть на чуть-чуть за­ин­те­ресо­вать сли­зерин­ца, по­это­му он наб­лю­дал за Грей­нджер. Та вни­матель­но слу­шала, ки­вала, что-то спра­шива­ла и да­же за­писы­вала. Мер­лин, как мож­но быть та­кой за­уч­кой?! Она хоть иног­да не ду­ма­ет? Ей во­об­ще из­вес­тно, ка­кая жизнь вне рас­кры­тых книж­ных стра­ниц? А что та­кое на­руше­ние? Что та­кое ве­селье? Дра­ко Мал­фой силь­но сом­не­вал­ся в этом. Ее да­же не ин­те­ресу­ет ни­чего, кро­ме книг. Ес­ли пер­вый год в Хог­вар­тсе пар­ню ка­залось, что она прос­то выс­кочка, то те­перь он по­нял, что Гер­ми­она Грей­нджер прос­то боль­ная. Поч­ти, как По­лум­на Лав­гуд. По­чему ни Пот­тер, ни У­из­ли ни­чего с этим не де­ла­ют? Тут да­же про­хожий пой­мет все. Ли­хора­доч­ная пи­сани­на, блеск в гла­зах и пол­ная от­ре­шен­ность. Ка­кие еще сим­пто­мы нуж­ны, что­бы оп­ре­делить, что она сош­ла с ума? Хо­тя, по­жалуй, ес­ли это не вол­ну­ет ее щен­ков, то его и по­дав­но не дол­жно. На том Дра­ко Мал­фой и обор­вал все свои внут­ренние рас­сужде­ния, же­лая по­кон­чить и с бол­товней ди­рек­три­сы.
- Про­фес­сор, мы всё это зна­ем и по­нима­ем. Да­вай­те ре­шать проб­ле­мы по ме­ре их пос­тупле­ния? – Вне­зап­но втор­гся он в те­атр од­но­го ак­те­ра и од­но­го зри­теля. И про­фес­сор Мак­Го­нагалл, и Грей­нджер оша­рашен­но пос­мотре­ли на не­го. Вид у них был та­кой, слов­но па­рень по­явил­ся из ни­от­ку­да. Дра­ко зак­лю­чил, что ос­та­вал­ся не­заме­чен­ным доб­рых пят­надцать ми­нут, ес­ли ча­сы на сте­не по­казы­вали пра­виль­ное вре­мя.
- Что ж, мис­тер Мал­фой, Вы пра­вы. На се­год­ня хва­тит. Ес­ли бу­дут ка­кие-то проб­ле­мы, вы оба зна­ете, где ме­ня най­ти, - кив­ну­ла Мак­Го­нагалл, яв­но не­доволь­ная его дер­зостью, но приз­на­вав­шая пра­воту в его сло­вах. Сли­зерин­ца не осо­бо вол­но­вали ее эмо­ции. Единс­твен­ным же­лани­ем ста­ло уб­рать­ся от­сю­да и, же­латель­но, пос­ко­рее. Об­щес­тво этой ста­рухи и ее вер­ной слу­ги-гряз­нокров­ки вы­зыва­ло в нем не­под­дель­ное от­вра­щение. Мак­Го­нагалл на­роч­но дол­го же­лала нам спо­кой­ной но­чи, уда­чи в ра­боте и про­чего бре­да, по­это­му сто­ило ей кив­нуть в знак то­го, что они оба мо­гут ид­ти, па­рень вы­летел из ка­бине­та и пом­чался к се­бе. Грей­нджер се­мени­ла за ним сле­дом.
- Мал­фой! Ты мо­жешь хоть иног­да дер­жать язык за зу­бами? Хоть нем­но­жеч­ко быть веж­ли­вее и так­тичнее! Про­фес­сор Мак­Го­нагалл, да и все мы слиш­ком мно­го пе­режи­ли, и… - Дра­ко не дал ей до­гово­рить. Ос­та­новив­шись так рез­ко, что она ед­ва не вле­тела в не­го, он раз­вернул­ся. Свер­ля ее взгля­дом, блон­дин нап­ра­вил­ся к ней. Его ре­шени­ем бы­ло нем­но­го при­пуг­нуть ее. Хо­тя, для то­го, что­бы ее на­пугать, ему дос­та­точ­но бы­ло прос­то су­щес­тво­вать.
Сли­зери­нец уг­ро­жа­юще мед­ленно стал под­хо­дить к ней. Ее ре­ак­ция не зас­та­вила се­бя ждать – она тут же по­пяти­лась на­зад. Хо­тя, на­вер­ное, та­кой бы­ла бы ре­ак­ция лю­бого че­лове­ка. Ед­ва ее спи­на кос­ну­лась сте­ны, юно­ша, по­боров през­ре­ние и тош­но­ту, нак­ло­нил­ся к ее ли­цу. Она, не мор­гая, смот­ре­ла на не­го. Поз­воль он ей ска­зать хоть сло­во, гряз­нокров­ка, на­вер­ня­ка, на­чала бы за­икать­ся. По край­ней ме­ре, Дра­ко хо­телось так ду­мать. Собс­твен­но, поз­во­лять ей го­ворить он и не со­бирал­ся.
- Мне ка­залось, ты не нас­толь­ко ту­пая, что­бы не по­нять, что я не же­лаю с то­бой ни раз­го­вари­вать, ни пе­ресе­кать­ся, ни как-ли­бо кон­такти­ровать во­об­ще, - край­не спо­кой­но про­из­нес блон­дин ей в ли­цо. Она зак­ры­ла гла­за и зас­ты­ла, что­бы не по­казы­вать стра­ха или прос­то сдер­жать­ся от ка­кой-ни­будь от­ветной мер­зости. Дра­ко знал эту ее осо­бен­ность слиш­ком хо­рошо. – Кро­ме то­го, ме­ня ма­ло вол­ну­ют со­веты и ре­комен­да­ции от дев­ки, кровь ко­торой не поз­во­ля­ет ей да­же ря­дом со мной сто­ять. Ты же аб­со­лют­ное нич­то­жес­тво. Пос­мотри на се­бя. Мер­зкая гряз­ная ум­ничка! Ко­му ты та­кая во­об­ще нуж­на? – Ка­жет­ся, ему уда­лось вы­лить на нее це­лый ко­тел през­ре­ния. Она вздрог­ну­ла, и ее гла­за от­кры­лись, но они бы­ли пус­ты. Ни­каких эмо­ций. Это не прос­то зли­ло пар­ня. Это при­води­ло его в бе­шенс­тво. Ни од­на тварь в этой шко­ле не име­ла ни­како­го пра­ва смот­реть на не­го так, слов­но он пус­тое мес­то. Тем бо­лее, Грей­нджер. Ей во­об­ще не мес­то в ми­ре ма­гов.
- Ты аб­со­лют­ная сво­лочь, Мал­фой! Та­ких, как ты, всег­да бу­дут не­нави­деть. У та­ких, как ты, од­но бу­дущее – Аз­ка­бан. Ту­да те­бе до­рога. Ты трус­ли­вый вы­родок арис­токра­тов, и ни­чего боль­ше. И твоя кровь в этом ми­ре боль­ше ни­кого не вол­ну­ет, по­тому что в вой­не по­беди­теля­ми ста­ли не вы. Где бы­ла твоя сме­лость, ког­да на­чалась вой­на? Ты прос­то ушел, что­бы не при­нимать в этом учас­тия. А зна­ешь, по­чему все так? По­тому что ты та­кой же уб­лю­док, как и твой отец! – Грей­нджер бук­валь­но кри­чала на не­го. Ка­жет­ся, ему уда­лось ее ра­зоз­лить. К его со­жале­нию, это не бы­ло ре­ак­ци­ей бо­яще­гося че­лове­ка. Но па­рень за­давал­ся лишь од­ним воп­ро­сом: «По­чему он слу­ша­ет это дерь­мо в свой ад­рес?!»
Гру­бо схва­тив ее за под­бо­родок, он при­тянул ее бли­же к се­бе. Бу­дучи го­раз­до вы­ше нее рос­том, он по­лучал ог­ромное удо­воль­ствие лишь от то­го, что мог смот­реть на нее свы­сока.
- Я де­лаю те­бе пос­леднее пре­дуп­режде­ние. Еще хоть один писк в мою сто­рону или в сто­рону мо­ей семьи, и я от те­бя не ос­тавлю и мок­ро­го мес­та, по­няла? Не за­бывай, мы те­перь слиш­ком час­то бу­дем пе­ресе­кать­ся, и что-ли­бо сде­лать с то­бой мне тру­да не сос­та­вит. На­де­юсь, ты по­няла. Еще од­но сло­во, и те­бя не спа­сет ни Пот­тер, ни ры­жий.
- Да что ты мне сде­ла­ешь? – Вскрик­ну­ла де­вуш­ка, ед­ва он ото­шел от нее. Черт, она оп­ре­делен­но на­рыва­лась. Это по­нима­ли оба. Ког­да сли­зери­нец чуть по­вер­нулся к ней, она вновь при­жалась к сте­не, и он ви­дел, что она точ­но по­жале­ла об этом воп­ро­се, но ведь не он за­те­ял этот раз­го­вор, не так ли?!
- Унич­то­жу, - ед­ва слыш­но про­из­нес Дра­ко, точ­но зная, что она ус­лы­шала. Боль­ше ни еди­ного глу­пого воп­ро­са от этой выс­кочки не проз­ву­чало, и он нап­ра­вил­ся к се­бе. Цеп­ля­ли ли его на са­мом де­ле ее сло­ва? Нет. Это, ско­рее, при­выч­ка – впи­вать­ся в глот­ку каж­до­му, кто хоть что-то ска­жет о его семье. Все, что она ска­зала, не бы­ло чем-то но­вым для пар­ня. И она да­же пра­ва, в ка­кой-то сте­пени, но это ни­чего не зна­чит. Будь во нем еще хоть ка­кие-то эмо­ции, он, воз­можно, да­же усо­вес­тился бы или, на­обо­рот, прос­то уда­рил бы эту иди­от­ку. А так, у не­го нет ни­каких эмо­ции. Аб­со­лют­но пле­вать на мне­ние каж­до­го в этой шко­ле. Его единс­твен­ная цель – про­учить­ся этот год и по­кон­чить со всем этим. Ра­ди дос­ти­жения це­ли он спо­собен вы­дер­жать что угод­но, да­же гриф­финдор­цев, но ни­кому не поз­во­лит от­зы­вать­ся о сво­ей семье не­ува­житель­но.
За эти­ми мыс­ля­ми, па­рень да­же не за­метил, как доб­рался до сво­ей ком­на­ты. Сон – это, по­жалуй, единс­твен­ное, что спо­соб­но приб­ли­зить его еще на день к дос­ти­жению це­ли. Мыс­ли о Грей­нджер и ее по­ганом рте, не вы­пус­ка­ющем ни­каких дос­той­ных вни­мания зву­ков, не при­носи­ли сли­зерин­цу аб­со­лют­но ни­чего, толь­ко зря за­бива­ли го­лову.
***

Меж­ду тем, Гер­ми­она Грей­нджер го­раз­до мед­леннее нап­равля­лась к се­бе, ко­ря се­бя за глу­пос­ти, со­вер­шенные в «бе­седе» с Мал­фо­ем. Черт ее дер­нул все это на­гово­рить! Нет, лад­но, Мал­фой, от не­го нель­зя ни­чего луч­ше­го ожи­дать. Но она! По­чему она упо­доби­лась его по­веде­нию?! Иг­но­риро­вание при­вело бы его в ку­да боль­шее бе­шенс­тво, чем все то, что ска­зала де­вуш­ка в по­рыве не­ожи­дан­ной сме­лос­ти. Ни­ког­да ра­нее Гер­ми­она не поз­во­ляла се­бе ни­чего по­доб­но­го, ес­ли не счи­тать треть­его кур­са. Там она поз­во­лила се­бе го­раз­до боль­ше. Но тог­да они бы­ли деть­ми. А сей­час она взрос­лый че­ловек и упо­доб­ля­ет­ся дав­но прог­нивше­му из­нутри Мал­фою. От­вра­титель­но.
- Гер­ми­она, всё в по­ряд­ке? – пос­лы­шал­ся го­лос Джин­ни, до­гоня­ющей ее в ко­ридо­ре.
- Да, ко­неч­но, - Ша­тен­ка по­пыта­лась улыб­нуть­ся, но, на­вер­ное, это бы­ло нас­толь­ко не про­фес­си­ональ­но, что Джин­ни при­нялась свер­лить ее взгля­дом поч­ти так же, как па­ру ми­нут на­зад Мал­фой с од­ной лишь раз­ни­цей - она это де­лала с бес­по­кой­ством, а не през­ре­ни­ем.
- У те­бя встре­вожен­ный вид, - за­дум­чи­во про­тяну­ла она. С го­дами Джин­ни У­из­ли, ко­неч­но, не ме­ня­ет­ся. Раз­ве что внеш­не. Од­на­ко ее про­ница­тель­ность и пря­моли­ней­ность – чер­ты ха­рак­те­ра, ко­торые ни­ког­да и ни­кому не удас­тся ис­ко­ренить. Пос­редс­твом них она всег­да зас­тавля­ла Гер­ми­ону чувс­тво­вать се­бя не­лов­ко. - Пред­по­лагаю, Мал­фой в этом ви­новат, не так ли? – Джин­ни про­дол­жа­ла всмат­ри­вать­ся в ли­цо под­ру­ги. – Да, чувс­твую, это прос­то но­вый ви­ток в ва­ших от­но­шени­ях.
Гер­ми­она по­нятия не име­ла, что зас­та­вило Джин­ни это ска­зать, но та тут же гром­ко зас­ме­ялась:
- Да ус­по­кой­ся, я шу­чу! Ви­дела бы ты се­бя сей­час! - Не­уже­ли это так ве­село? Хо­тя Джин­ни, ко­неч­но же, не зна­ет, что Мал­фой все­го нес­коль­ки­ми ми­нута­ми ра­нее уг­ро­жал Гер­ми­оне. Да, да­же ес­ли и зна­ла бы, то что? Это не пер­вый и не пос­ледний раз. Единс­твен­ное, что вол­но­вало де­вуш­ку, так это то, что в этот раз уг­ро­за бы­ла ад­ре­сова­на ей пер­со­наль­но, и она по­чему-то по­вери­ла ему. Хо­тя, по прав­де го­воря, все рав­но бы­ло весь­ма сом­ни­тель­но, что Дра­ко мо­жет ко­го-то убить. Но в пос­леднее вре­мя все на­ходят Мал­фоя стран­ным. Это на­чалось еще до вой­ны. Толь­ко оп­равда­ни­ем это­му бы­ли По­жира­тели, а сей­час… Ни­чего не из­ме­нилось. Он, по-преж­не­му, са­моп­ро­воз­гла­шен­ный из­гой. Ему чуж­ды его друзья, но при этом он под­держи­ва­ет свой ав­то­ритет, и вряд ли хоть один па­рень с его фа­куль­те­та рис­кнет отоб­рать у не­го ти­тул «Глав­но­го сли­зерин­ско­го кра­сав­чи­ка». Да и с та­кой-то ар­ми­ей фа­наток, как у не­го, все по­пыт­ки бы­ли бы тщет­ны. Ка­залось, все аб­со­лют­но за­были, кем он яв­лялся в прош­лом. Все за­были, на что он спо­собен. Для всех те­перь име­ли зна­чение лишь его бо­гатс­тво, его внеш­ность и, по­жалуй, то, как он се­бя пре­воз­но­сил. Тут и там де­воч­ки том­но взды­хали, сто­ило ему прой­ти ми­мо. Но рань­ше он и сам не мог прой­ти спо­кой­но, ес­ли ви­дел ка­кую-ни­будь кра­сот­ку, а сей­час ему все слов­но без­различ­но. Это вы­зыва­ет по­доз­ре­ния и ди­кое не­жела­ние ми­рить­ся у Гар­ри и Ро­на с тем, что он, как и их под­ру­га, те­перь ста­рос­та. Толь­ко, сколь­ко бы спо­ров ни бы­ло, Гер­ми­она чувс­тво­вала, что обя­зана на­ходить­ся на этой дол­жнос­ти. Хо­тя бы по­тому, что про­фес­сор Мак­Го­нагалл нуж­да­ет­ся в ее по­мощи.
- Не са­мая луч­шая твоя шут­ка, Джин­ни, - Гриф­финдор­ка снис­хо­дитель­но улыб­ну­лась, что­бы ее сло­ва не по­каза­лись рез­ки­ми.
- Да брось, не­кото­рые пар­ни сво­ей гру­бостью пы­та­ют­ся по­казать, что де­вуш­ка им не без­различ­на. Вдруг это твой слу­чай? – Ры­жая от­кро­вен­но нас­ме­халась над ней, но сей­час это по­мога­ло. Мож­но ска­зать – раз­ря­жало об­ста­нов­ку.
- Где ты все­го это­го наб­ра­лась? –Гер­ми­она ушам сво­им не ве­рила. От­ку­да у Джин­ни во­об­ще воз­ни­ка­ют ка­кие-то идеи по по­воду Мал­фоя?
- Это об­щеприз­нанный факт! – Гор­до про­воз­гла­сила она.
- И этот твой факт, как и мно­жес­тво поч­ти ло­гич­ных дру­гих, не ра­бота­ет с Мал­фо­ем, - зак­лю­чила Гер­ми­она, спус­тив ее с не­бес на зем­лю.
- Что я слы­шу? Это огор­че­ние в тво­ем го­лосе? – Сно­ва зас­ме­яв­шись, спро­сила она. Как же Гер­ми­оне не нра­вит­ся ее до­тош­ность по по­воду Мал­фоя. Вне­зап­но она на­чала раз­дра­жать­ся. Слиш­ком мно­го Мал­фоя. Этот по­донок толь­ко что ос­кор­блял ее, и ее под­ру­га на­мека­ет на ка­кие-то еще от­но­шения. Пусть это и прос­то шут­ка, с этим на­до за­кан­чи­вать.
- Джин­ни, ну, прек­ра­ти! Единс­твен­ное, что нас свя­зыва­ет, так это дол­жнос­ти и обо­юд­ная не­нависть.
- Ну, лад­но, я ве­рю. Это, дей­стви­тель­но, не­лепо. При лю­бом рас­кла­де Мал­фой те­бя не дос­то­ин, - про­из­несла ры­жево­лосая, слег­ка при­об­няв под­ру­гу.
- Спа­сибо, Джин­ни. Я, на­вер­ное, пой­ду спать. Зав­тра бу­дет слож­ный день, - Де­вуш­ка спе­шила ос­тать­ся од­на. Ко­неч­но, ей очень при­ят­но бы­ло слы­шать та­кое, осо­бен­но пос­ле це­лого гра­да из слов сли­зерин­ца, но все же ти­шина – луч­шее ле­карс­тво для нер­вов.
- Спо­кой­ной но­чи, - про­из­несла Джин­ни и унес­лась прочь, а Гер­ми­она про­дол­жи­ла путь к се­бе. Она те­перь по­нятия не име­ла, как ей вес­ти се­бя с этим мер­зким ти­пом. Им все рав­но при­дет­ся мно­го раз­го­вари­вать, хо­чет он то­го, или нет. Но как это де­лать, ког­да этот не­урав­но­вешен­ный мо­жет за­пус­тить в те­бя Ава­дой и гла­зом не мор­гнув?! Или не мо­жет. Все эти его стран­ности вы­зыва­ют слиш­ком боль­шие сом­не­ния.
Доб­равшись до гос­ти­ной Гриф­финдо­ра, де­вуш­ка вздох­ну­ла с об­легче­ни­ем. Она бы­ла бы пол­ной не­удач­ни­цей, ес­ли бы да­же где-ни­будь в ко­ридо­ре вновь нар­ва­лась на при­сутс­твие блон­ди­нис­то­го по­дон­ка. Это да­же смеш­но. Ей, Гер­ми­оне Грей­нджер, под­ру­ге Гар­ри Пот­те­ра, при­ходит­ся ста­ратель­но из­бе­гать сли­зерин­ца. А ху­же все­го то, что он это зна­ет и, счи­тая, что она бо­ит­ся, упи­ва­ет­ся ее стра­хом.
Эта борь­ба про­иг­ра­на, и, по­жалуй, на се­год­ня сра­жений дос­та­точ­но. Сил хва­тило толь­ко на то, что­бы доб­рать­ся до пос­те­ли. Хо­тя уже по­нят­но, что нас­то­ящая и ку­да бо­лее ис­пе­пеля­ющая вой­на толь­ко на­чина­ет­ся. Вой­на за се­бя, за ин­ди­виду­аль­ность, ав­то­ритет и не­руши­мость собс­твен­ных прин­ци­пов и чувств.

Глава II. Миссия - сближение

Утро для студентов Хогвартса наступило куда раньше, нежели этого кому-либо хотелось. Сонные студенты медленно плелись по коридорам на завтрак, нехотя обсуждая свое расписание. Из всей этой толпы, конечно же, выделялась главная староста школы – Гермиона Грейнджер. Она, как всегда, была полна сил и энергии выполнять все свои обязанности и блистать на уроках. Ее активность и готовность работать удивляла многих, но, по большей мере, многих она раздражала. Пожалуй, последнее объединяло в это утро даже двух непримиримых врагов – Гарри Поттера и Драко Малфоя. Разве что слизеринец имел полное право выказывать свое отношение, не думая о том, что гриффиндорка обидится. Гарри же мешали дружеские чувства. Ссориться с подругой – последнее, чего ему хотелось бы в наступившем году. Кроме того, он осознавал, что девушке гораздо труднее. Ей придется терпеть общество этого белобрысого хорька, поэтому парень решил не добавлять ей проблем своей прямолинейностью. Однако это не мешало ему мысленно убивать Малфоя каждый раз, когда тот появляется поблизости. Как, например, сейчас.
– Гарри, не обращай на него внимания, – прошептала Гермиона, проследив за взглядом Гарри. Парень упрямо смотрел на слизеринца, который усмехался над чем-то, посматривая на стол Гриффиндора. Есть уже не хотелось. Завтрак был испорчен. Гарри не переносил ничего, что летело от слизеринцев в адрес его факультета. Он не понимал, по какой причине змеиный факультет не признает победы над Темным Лордом. Его это настораживало. Они, как и их обожаемые родители-убийцы, проиграли, но продолжали вести себя так, будто никакой войны и не было. Будто не по их вине разрушен Хогвартс. Будто не из-за них отсутствуют лучшие преподаватели. И будто не из-за этого ублюдка, сидящего во главе них, был убит Дамблдор. И самое главное, по какой причине они допущены в Хогвартс?! Гарри упрямо подавлял в себе жажду мести, пока в его разум не вмешалась Гермиона, – Неужели ты не видишь, что он тебя компрометирует?
– Гермиона, мне не нравится лишь то, что он теперь главный староста вместе с тобой. Остальное меня не интересует. – Соврал парень. Его интересовало слишком многое. Например, куда делся Люциус Малфой? С чего такая честь его сыну? Почему ничего нельзя изменить? И почему вообще Малфои живы и даже не в Азкабане? Однако уверенность, с которой Гарри произнес причину своей злости, убедила подругу в том, что опасаться нечего. Уж что-что, а врать он научился очень хорошо, хотя мысленно уже начинал корить себя за то, что скрывает истину от своих друзей. Тем не менее, Гермиона знала, что развивать разговор о Драко Малфое было бы не правильно. Ей самой придется слишком часто сталкиваться с хорьком, а потому она решила наслаждаться каждой минутой, которую возможно провести без него и упоминаний о нем.
– Ты не исправим, – ответила девушка своему другу, улыбнувшись. На ее радость, Рон молчал, а Гарри всегда было легче удержать. Хотя эта война обоих заставила еще больше ненавидеть Пожирателей и всё, что было так или иначе связано с ними. Ей самой пришлось куда легче, если не считать произошедшего в поместье Малфоев. Ее родителям вернули память, так что она ничего не потеряла. Все, что она могла, это сочувствовать. Она переживала за Рона и всю семью Уизли. Эти люди, по ее мнению, меньше всего заслуживали потерь. Они и Гарри. Но изменить ничего нельзя, а значит, нужно просто помочь друзьям жить дальше.
Гермиона понимала, что их ненависть вполне оправдана, но ей не хотелось допускать конфликтов между факультетами. Где-то в мечтах она лелеяла мысль примирить Гарри, Рона и Малфоя, а следом и всех остальных, хоть и понимала весь абсурд своих надежд. Однако должность старосты прибавляла ей уверенности в том, что посодействовать прекращению вражды между факультетами она может попытаться. Только для этого придется отступиться от идеи прошлого вечера – игнорирования. Ну, и хотя бы попытаться называть Малфоя по имени.
Пока Гермиона в очередной раз задумывалась над своей глобальной идеей, завтрак подошел к концу. Оторвавшись от рассматривания своей тарелки, девушка встретилась с взглядом Драко. Он смотрел на нее, но, казалось, что ее он не видит. Должно быть, в его голове тоже витали какие-то идеи. К примеру, как бы напакостить кому-нибудь. По крайней мере, Гермиона очень сомневалась, что Драко в этот момент также разрабатывал план о мире с Гарри.
И она была права – Драко занимали совсем другие мысли. И его мысли никак не касались Поттера или кого-либо из его шайки, включая ту же Грейнджер. Он думал лишь о том, как бы скорее закончить этот день и как продержаться на ночном патрулировании, о котором ему сегодня прямо перед завтраком сообщила директриса. Он знал, что она не специально, но аппетит ему все же испортила. Кроме того, как не хочется, а думать придется. МакГонагалл просила донести эту же информацию до «мисс Грейнджер».
Помимо всего прочего, ему необходимо было как-то решить вопрос с Панси Паркинсон, которая усиленно набивалась к нему в невесты. Нет, девушка была очень симпатичной, по мнению даже самого Драко, но ему она казалась слишком ветреной и пустоголовой. Она старалась всегда быть потрясающей, но ее так называемые потрясения всегда заканчивались на одежде и косметике. Тем не менее, она была чистокровной. Люциус даже успел заключить какой-то договор с ее отцом о свадьбе детей, то есть них самих – Драко и Панси. Вот только Драко теперь сам себе хозяин. Женитьба – это то, чего парень даже во сне представить не может. Не то, что в жизни. Но Панси может гордиться. Она теперь первая сразу в двух его списках. Правда, это – список главных его проблем и список тех, кого надо вычеркнуть из жизненных приоритетов навсегда. Она об этом, конечно, еще ничего не знает. Однако в субботу мать Паркинсон зачем-то назначила Драко встречу в Хогсмиде. И так даже лучше. Там он и расторгнет все договоры, что успел заключить его отец. Накануне Нарцисса как раз должна будет прислать ему все бумаги. Естественно, после того, как они пройдут проверку Министерства.
– Драко, друг! – Блейз Забини, его лучший друг и соратник, как обычно, бесцеремонно вторгся в мыслительный процесс слизеринца.
– Чего тебе? – Раздраженно ответил блондин, не скрывая того, что общение ему в тягость.
– Ты сегодня не в духе? – Мулат добродушно похлопал друга по плечу. Ответ был очевиден, но Блейз чувствовал, что нужно чем-то отвлечь Драко. Он и так изменился слишком сильно, и казалось, что виной тому вечное самокопание, которым занимается Малфой. Они вообще были абсолютно разными людьми. И Блейз, в отличие от Драко, никогда не был зациклен на чистоте крови. Его никогда не волновали вопросы, связанные с Темным Лордом. Да, определенно, Блейз поддерживал Малфоя, что автоматически зачисляло его на сторону Пожирателей, но сам он был настолько бесшабашным, что его предпочитали держать в стороне. Пожалуй, это единственный пример, где безответственность, беззаботность и ветреность спасают человеку жизнь или существенно ее облегчают.
– По-моему, это мое нормальное состояние в этой школе, – мрачно ответил Драко, даже не посмотрев на Блейза. Только расспросов ему не хватало. Да и нечего ему больше ответить. Как вообще можно чувствовать себя там, где все тебя ненавидят? Не то, чтобы это волновало или расстраивало, но и повода для радости нет. У Драко не было никаких светлых воспоминаний, связанных с этой школой. Он просто чувствовал себя чужим. Все чаще его посещала мысль, что нужно было выбирать Дурмстранг. И от отца, и от войны, и от Золотого трио подальше. Ничего этого бы не было. Он мог бы вырасти обычным волшебником. Играть в квиддич, и не думать ни о принятии метки, ни о каких-либо заданиях от Лорда. Всё было бы проще. Если бы он только мог… От раздумий его отвлек пристальный взгляд Грейнджер. Чего нужно этой грязнокровке? Вопросительно посмотрев на нее, он увидел, как она смутилась и тут же отвернулась. Все же она очень странная. Не было бы Лавгуд, была бы первой чудачкой Хогвартса. Кстати, о дежурстве. Нужно ей сказать. Драко не придумал ничего лучше, как просто подозвать ее к себе.
– Грейнджер, подойди! – Оклик разнесся по всему залу, застав добрую часть студентов обернуться, словно здесь все братья и сестры этой девчонки. Сама Грейнджер, как ни странно, без пререканий подошла к столу Слизерина.
– Чего тебе? – Бросила она, скрестив руки на груди. Драко всё это казалось чем-то нереальным. Грейнджер спокойно стоит перед ним. Святой Поттер и его прихвостень Уизли не бегут к ней загораживать от всех опасностей и ауры, исходящей от стола слизеринцев.
– Сегодня ночное дежурство, указание МакГонагалл. Совместный патруль, - последнее Драко зачем-то выделил. Это должно было ликвидировать лишние вопросы заучки.
– Хорошо. Где встречаемся? Во сколько? – Гермиона не хотела никаких пререканий, а потому сохраняла хладнокровное спокойствие. К своему удовольствию, она заметила, что слизеринец старательно скрывал удивление.
– В двенадцать у входа в этот зал, – Так же спокойно ответил парень. Если это игра со стороны гриффиндорских придурков, как казалось Драко, то победителями у них выйти не получится. Интеллигентный разговор взрослых людей заставил изумиться всех вокруг. Никому никогда прежде не приходилось видеть таких спокойно разговаривающих Драко и Гермиону. Драко думал, что справился со своей задачей не упасть в грязь лицом, а Гермиона решила, что это хороший пример для налаживания отношений между ребятами разных факультетов.
Кивнув друг другу, старосты разошлись по своим делам. Гермиона последующие пятнадцать минут пыталась доказать друзьям, что нет ничего необычного в ее разговоре с другим старостой, но и Гарри, и Рон недоумевали.
– Я поверить не могу, что ты подошла к нему! – Возмущался Рональд Уизли, до этого момента не подававший никаких признаков заинтересованности.
– Что в этом такого, Рон? – Улыбаясь, произнесла Гермиона. Для нее самой это было неким достижением. Проговорить с Малфоем даже минуту без колкостей было приятной неожиданностью. Хотя, конечно, девушка не питала никаких надежд в отношении дальнейшего хорошего поведения слизеринца.
– Это же Малфой! – Рон никогда не отличался умением аргументированно выражать свое несогласие с чем-либо, но Гермиона хорошо понимала его даже по взгляду.
– Рон, нам нужно подавать пример для других учеников. Особенно для первокурсников. Это была только наша война. Они тут не при чем, и нам по силам посодействовать в примирении факультетов и недопущении продолжения вражды. – Гермиона удивилась сама себе.
– Знаешь, Рон, Гермиона права, - внезапно произнес Гарри. От него девушка никак не ожидала услышать поддержки. Гарри и сам не знал, что заставило его согласиться, но и продолжаться все дальше не может. С Малфоем ему никогда не подружиться, но можно просто друг друга не замечать. Эта вражда мешает забыть о войне. Слизеринцы своими уколами напоминают ему каких-то недобитых Пожирателей, которых хочется уничтожить. Гарри ненавидел это чувство. Кроме того, Гермиона действительно права. Война не касалась и не должна касаться тех, кто только что поступил. Точки над «i»были расставлены даже до того, как многие из них узнали, что могут колдовать. Эти дети уже не виноваты ни в чем, и имеют право на нормальное существование. Несправедливо было бы лишать их возможности дружить со всеми. Именно это стало решающим в сознании Гарри.
Рону согласиться было труднее. Но все же доводы Гермионы казались ему правильными. Она всегда была рассудительнее. Сам Рон признавал, что его импульсивность до добра не доводит. А так как даже Гарри признал правду за подругой, то и Рон вынужден был признать, что погорячился.
И пока друзья приходили к общему мнению, в гостиной Слизерина кипели нешуточные страсти. Панси Паркинсон устроила истерику на всеобщее обозрение, где обвиняла Драко Малфоя во всех смертных грехах. Сам же Драко вальяжно расселся в кресле, читая документы, которые прислала ему сова матери. Ему не было никакого дела до того, что Панси уже почти охрипла от крика, что она рыдала от обиды, а все ее подружки с укором смотрели на него, жестокого и черствого, абсолютного мужлана, который не стремится никак успокоить свою единственную и неповторимую девочку. Только Блейз был на стороне друга, с усмешкой поглядывая на тщетные старания его невесты. Изначально книга по зельям была гораздо интереснее, но потом, когда Панси начала реветь, Блейз понял, что на его глазах разворачивается целая драма, а такого в книгах не увидишь. Его внимание всецело было обращено на Драко и Панси. Нет, конечно, ему было жалко девушку, но он не понимал, когда она так опустилась. Аристократка до мозга костей, потеряла все самоуважение, всю гордость и закидывает своего жениха бранными словами. Это достойно первой полосы всех газет и журналов!
– Ты абсолютный ублюдок, Малфой! – Осипшим голосом заключила она, не сводя с него глаз. Наконец, ощутив воцарившуюся тишину, на пару секунд в блаженстве закрыв глаза, Драко произнес:
– Ты закончила? – Девушка молчала в оцепенении. Она ожидала всего, чего угодно, но не этого равнодушия. Приняв ее молчание за согласие, Драко привстал с кресла и подошел к ней. Инстинктивно Панси сделала шаг назад. Она боялась его. Тем более, сейчас, когда он был так непривычно холоден. Между тем, блондин, совсем не обращая внимания на ее реакцию, протянул ей бумагу, приглашая прочесть вместе с ним. – Видишь этот документ, дорогая? – Панси осторожно кивнула, хотя прочесть его не рискнула. Драко, между тем, продолжал:
– Этот документ – соглашение наших отцов о свадьбе. Нашей с тобой свадьбе. Видишь вот эту сумму? – Получив очередной кивок, парень пояснил. – Эту сумму наши семьи должны выплатить друг другу в случае, если что-то пойдет не так. Провинившаяся сторона, так сказать, оплачивает свободу для нас обоих. Тем не менее, это своеобразная компенсация. Так вот, милая, смотри, что я делаю. – Улыбнувшись, Драко Малфой принялся медленно рвать бумагу, говоря:
– Это, конечно же, копия. Такой документ есть и у тебя дома. Помимо того, на счет твоей семьи я перечислил сумму, указанную в соглашении. Документ, подтверждающий это, уже доставлен твоей матери. Так что, поздравляю, Панси, я подарил тебе свободу и даже с компенсацией. – Закончив свою триумфальную речь, слизеринец подошел к камину и показательно выбросил кусочки бумаги, когда-то подарившей Панси столько счастья.
Девушка в слезах убежала к себе в комнату, сопровождаемая своими сочувствующими подружками.
Блейз, до этого, молча, наблюдавший за разыгравшейся сценой, разразился аплодисментами.
– Браво, друг! Не было бы мне так жаль Панси, я бы попросил все это на бис. Ну, и что теперь?
– Смотря, что тебя так интересует? – С прежним равнодушием произнес блондин.
– Ты собираешься искать себе другую жену, или у тебя другие планы?
– Ты что думаешь, я только что избавился от одной представительницы пресмыкающихся, чтобы жениться на другой? – Блейз расхохотался на реплику друга. Кто-кто, а он знал, как дорога Драко его дальнейшая судьба, и как он любит контроль. Настроение Малфоя повышалось, что не ускользнуло от внимания мулата.
– А что насчет Грейнджер? – Внезапный вопрос мулата немало удивил Драко.
– А причем здесь грязнокровка? – Рефлекторно вырвалось у него. Блейз недоверчиво посмотрел на него. Он надеялся, что отношение его друга немного изменилось, но, видимо, он ошибался.
– Ваша беседа наделала много шума в зале. Чрезмерная вежливость, забытые обиды многих наталкивают на интересные мысли. – Забини многозначительно приподнял бровь.
– Блейз, ты серьезно? Я всего лишь принял условия ее игры. Было бы глупо начать задирать ее, когда я сам ее позвал обсудить организационные вопросы. – Отчеканил Драко так, что и сам усомнился в своих словах. Все так складно. И с каких пор, он начал думать об уместности оскорблений?
– Возможно, ты и прав. Я вообще считаю, что нам стоит, если не дружить, то хотя бы просто нормально разговаривать.
– Не уверен, что это по силам Поттеру и Уизли, но Грейнджер, если не играет, то думает в одном русле с тобой. – Добавил Драко и отправился на занятия. Блейз отправился следом. Он пытался разобрать реакцию друга на примирение. С одной стороны, блондин не признавал, что дружба возможна, а с другой – он и не взбунтовался. Не было привычных вспышек ярости. Это давало ему какую-то надежду. Однако эта надежда рухнула, стоило ему только подумать. Поспешно направляясь к кабинету, Блейз задел какую-то девушку, и та выронила стопку книг.
– Извини, – быстро произнес парень и опустился, чтобы помочь собрать книги. Молчание девушки пробудило в Блейзе любопытство и, подняв на нее глаза, он признал в ученице Гермиону Грейнджер. Она удивленно смотрела на него, принимая поданные им книжки. Блейза забавляла ситуация, и он решил проверить теорию Малфоя об игре в вежливость. – Прости, пожалуйста, я тебя не заметил. – Добавил он, улыбнувшись. На лице гриффиндорки читалось изумление.
– Н-ничего, это ты меня прости. Бегу, ничего не замечая, – собравшись с мыслями, ответила она. Нет, конечно, ей хотелось закончить вражду, но не с такими распростертыми объятиями. Да и встретить дружеский добровольный жест со стороны слизеринца было чем-то особенным.
– Чего уставилась, Грейнджер? Забери свои книжки и проваливай, – вмешался Драко, грубо впихнув Гермионе в руки последнюю незамеченную книжку. Он заметил что-то, вроде флирта, со стороны друга. Блондин поверить не мог в то, что Блейз распинался перед грязнокровкой. Нет, он знал, что Забини не одобрял эту вражду, но то, что он настолько не прочь подружиться, выходило за все рамки воображения Драко.
– Ты как всегда тактичен, Малфой, – парировала Гермиона и направилась на урок. Как только она отошла на достаточное расстояние, Драко накинулся на друга:
– Ты совсем больной? – На Блейза обрушилась реальность. По крайней мере, именно так он сам охарактеризовал нападки своего друга.
– Что не так? – Задумчиво произнес он. Драко начинал выходить из себя, сам не понимая, как это происходит. Просто его раздражали эти милые кроткие улыбочки его лучшего друга и поганой грязнокровки.
– Ты и Грейнджер – вот, что не так! Как это понимать? «Извини», «прости, пожалуйста»? Она грязнокровка! Гряз-но-кров-ка! А ты флиртуешь с ней? – Малфой был в ярости. Между тем, в голове Блейза появилась шальная мысль, которую он поспешил озвучить другу, введя его в ступор.
– Знаешь, ощущение, что ты ревнуешь. Бесишься, что она не обращает на тебя внимания. Честное слово, до войны я всегда считал, что именно этого дополнительного года обучения вам не хватало, чтобы дойти до близких отношений. Малфой, ты уподобляешься Панси и ведешь себя, как идиот. Это низко как для чистокровного волшебника, так и для аристократа. Ты не тем гордишься, чем должен. И чем скорее ты это поймешь, тем легче станет жить как тебе, так и окружающим. Этот год – твой шанс стать настоящим.
С этими словами Блейз поспешил удалиться, надеясь, что вся эта речь возымеет эффект на его друга.
Драко же пребывал в ступоре последующие несколько минут. Отвлекла его вновь появившаяся Грейнджер.
– А где Блейз? – Спросила она, словно не замечая состояние Драко. – Я потеряла закладку из книги. – Зачем-то добавила Гермиона, мысленно коря себя за это. Сейчас будет шквал издевок. Она замерла в ожидании, но блондин только и произнес почти шепотом:
– Закладка в книге, что подал тебе я. – Посмотрев на нее и не дожидаясь больше никаких ответных слов, он отправился на урок.

***

Занятия для Драко прошли как в тумане. Он не запомнил ни слова. В голове назойливо звучали слова друга о дополнительном годе обучения, о шансе, о низости. Нет, серьезно? Низко для него?! Драко с трудом давалось понимание происходящего. С каких это пор презрение к грязнокровкам – это низко? Собственно, а с каких пор вообще стало обычным их презирать? Мысли беспорядочно проносились в голове, и Драко не мог ни на чем сосредоточиться. Еще одной «радостной» новостью для него стала весть о том, что тренировки по квиддичу теперь проводились сразу у двух команд в одно время. Три раза в неделю тренировки. И каждый раз перед глазами либо бесполезные Пуффендуй и Когтевран, либо раздражающий Гриффиндор. «Прекраснее» и быть не могло. Получается, что каждую тренировку с Гриффиндором у него будет маленький чемпионат. Что ж, для Драко этот день претерпел фиаско. Осталось только отмучиться на патрулировании.

А для Гермионы Грейнджер занятия, к ее разочарованию, прошли очень быстро. С виду может показаться, что она конченая заучка. Как, собственно, и кажется почти всей школе. Лишь некоторые знают, что учеба ее расслабляет. Да, именно так. Прошедшая войну, она просто получает удовольствие, сидя за партой, не опасаясь того, что на них нападут, и это может быть последним днем в их жизни. Занимаясь учебой, проще не позволять себе думать ни о чем другом. Тем не менее, сегодняшний день дал ей дополнительную почву для размышлений. Случайное столкновение с Забини, его вежливость, отрешенный Малфой. Девушка не могла найти логичного объяснения всему этому, что крайне портило ей настроение. Она никогда не любила вопросы, на которые не могла ответить. Всё всегда можно было найти в книгах. Но разве существует книга по психологии Блейза Забини или Драко Малфоя?!
Окончание последнего урока вернуло Гермиону к реальности, а ее друзья, бурно обсуждавшие квиддич, впервые показались гриффиндорке отличной возможностью отвлечься от странностей в поведении слизеринцев.
Направляя на ужин в зал, девушка впервые не притворялась, делая участливый вид. Это должно было отвлечь, но едва ребята зашли сели за стол, и Рон посмотрел на стол Слизерина, Гермиона поняла, что квиддич ее не спасет.
– Гермиона, ты только представь: мы теперь обязаны раз в неделю тренироваться совместно со Слизерином! Я не вынесу этого!
– Согласен, - участливо добавил Гарри. – Потасовок не избежать.
– Я думаю, все это направлено на сближение факультетов, – вмешалась Гермиона в надежде, что ее объяснение подведет черту под обсуждением, но, увы. Ребята распалились еще больше принявшись рассуждать о тактике игры их главных соперников. К счастью Гермионы, к ним присоединилась Джинни Уизли. Рыжеволосая казалась последней надеждой для Гермионы от того, чтобы не сойти с ума. Однако как только Джинни услышала, о чем парни ведут речь, тут же присоединилась к ним. Осмотрев остальных гриффиндорцев, Гермиона поняла, что лучшим способом отдохнуть будет просто пойти к себе. Есть абсолютно не хотелось, а потому девушка поспешила удалиться.

***

Удобно устроившись на своей кровати, шатенка погрузилась в чтение книги, однако навязчивое ощущение того, что она что-то забыла, никак не давало ей покоя. Тщетные попытки вспомнить закончились для уставшей девушки сном.
Сон прервался, как только в дверь ворвалась Джинни.
– Гермиона, поднимайся скорее. Нужна помощь, иначе будет драка! – Гермиона растерянно поднялась с кровати. Сколько времени она спала? И что такого могло произойти? Как только снизу, из гостиной Гриффиндора послышались крики Гарри и Рона, девушка побежала вниз. Сложно было даже представить, что могло заставить их кричать на всю гостиную. Они никогда не позволяли себе подобного, а значит, там происходит что-то серьезное.
– Ну, надо же, Грейнджер, ты все же решила почтить нас своим присутствием! – Услышала Гермиона, едва сбежав по лестнице. В центре гостиной напротив Гарри и Рона стоял не кто иной, как Драко Малфой.
– Малфой? Чем обязана? – Удивленно произнесла девушка.
– Чем обязана? Серьезно? – Малфой не менее удивленно уставился на нее. Поняв, что девушка все еще не догадывается о причине его визита в это «гнездо», он пояснил, – Для начала оттащи своих псов от меня. Они уже забрызгали мою мантию. И, наконец, Грейнджер, ты забываешь о дежурстве! Вот от тебя уж никак не ожидал!
Как ни прискорбно, но именно Драко Малфой сказал ей то, над чем она билась весь вечер. Гермиона абсолютно забыла про дежурство.
– Я сейчас приду, выйди, пожалуйста, из гостиной, - спокойно произнесла она. Драко кивнул и направился к выходу, удовлетворенно замечая ошарашенные взгляды Поттера и Уизли. Что ж, это было эффектно. Драко был доволен собой. Он выделялся равнодушием и спокойствием, как всегда. Хотя поначалу парень ощущал себя смертником, направляясь в логово своих врагов. Однако дежурство за Грейнджер вызвало бы еще больше проблем и ненужных вопросов.
Едва девушка собралась вернуться в комнату, чтобы забрать палочку, вслед прозвучал разъяренный голос Рона:
– «Пожалуйста»? Гермиона, ты серьезно? – Рон пребывал в недоумении. По его лицу можно было прочесть все его эмоции. Ярость, бешенство, ощущение обмана, недосказанности, недоверия и заботы о душевном состоянии подруги.
– Да, Рон, именно «пожалуйста». И да, пожалуйста, не устраивай сцен. Если вы оба так любите нарываться на скандалы, то в мои приоритеты это не входит. И вообще… Отбой! Идите спать и прекратите будить остальных учеников! – Скомандовала Гермиона. Как же ей надоело это противостояние. Почему нельзя просто не обращать внимания друг на друга? В конце концов, не они же с ним «сотрудничают»! Нет, ее не радовало контактировать со слизеринцем, который даже не пытался ее уважать или делать вид, но все же, ругаться с ним она тоже не собиралась. Ссоры все только усложнят. И почему ребята опять все это начали? Они ведь согласились утром с ней? Ну, да, Малфой позволил себе немного больше положенного, но это вполне логично, если учесть, что он главный староста; у него, как и у нее, есть пароли от гостиных всех факультетов; и к тому же, она не явилась. Да, она абсолютно забыла о дежурстве. И это отвратительно. Но уже поздно думать об этом. Самое время выйти к ожидающему ее Малфою и принять еще один вызов вежливости длиной в час. Надев мантию, девушка пересекла гостиную под пристальными взглядами своих друзей и направилась по коридорам с молчавшим Малфоем.
К общей радости и Драко, и Гермионы, никаких студентов они не встретили. Отходив целый час в абсолютном молчании, напоследок кивнув друг другу, они отправились каждый к себе. И никаких издевок, никаких претензий и издевательств. Ничего. Оба, крайне уставшие за этот богатый на эмоции день, старосты не считали необходимым скандалить. Это было бы чем-то лишним; чем-то, на что пришлось бы потратить эмоции и силы, которые итак были на исходе. Сейчас же единственной мыслью в их головах был сон. А потому, едва добравшись до своих постелей, и слизеринец, и гриффиндорка сразу же погрузились в безмятежный, выстраданный целым днем сон.

Глава III. Хуже всегда может быть

– Малфой! Проснись! – Раздался мерзкий вопль над ухом еще спящего Драко. Было ли в его жизни еще более ужасное пробуждение? Нет. И только друг мог его обеспечить. Только у друга не было пределов в стремлении к «совершенству». Надо будет обязательно сообщить Блейзу о его даре чуть позже.
– Отвали, - буркнул блондин, уткнувшись лицом в подушку. Как бы не пытался он заснуть, его мозг уже начал работу. Он усиленно задавался вопросом: какого черта надо было давать пароль от своей комнаты Забини?
– Мистер Малфой, мисс Грейнджер Вас уже заждалась, – вновь раздался голос над Драко. Неосознанно парень подскочил на кровати. Его реакция была встречена заливистым хохотом Блейза. Если бы каждый мог прочесть то, что подумал блондин в этот момент, его бы уже упекли в Азкабан за такое разнообразие мыслей об убийстве лучшего друга.
– Все же Грейнджер будоражит твое воображение, Малфой! – Все еще смеясь, произнес Блейз.
– Исчезни, – прошипел Малфой. На его лице не читалось никакой игривости или намека на то, что он понял шутку. Ярость – второе свойственное Драко чувство после равнодушия.
– Ты опоздаешь на завтрак, - произнес Блейз уже вполне серьезно и вышел из комнаты.
– Кто тебя вообще просил меня будить, – пробурчал Малфой, зная, что друг его уже не услышит, и, вновь опускаясь на подушку.
– Да я только пришла вообще-то, - ответил ему теперь уже женский голос. Парень вздрогнул от неожиданности. Ему не нужно было даже поднимать голову и смотреть на ту, которая сейчас переминается в дверях с ноги на ногу, чтобы понять: Грейнджер такая же смертница сегодня, как он вчера, возможно, даже более безрассудная.
– Как ты могла заметить, у меня и без тебя утро не самое приятное. Говори, что надо, и убирайся, - ответил Драко, лениво поднимаясь с постели.
– Погоди, давай ты будешь одеваться, как только я уйду, - поспешно произнесла гриффиндорка, чем вызвала усмешку на лице Драко. Девушка тут же пожалела о своих словах. Она чувствовала, что щеки ее уже покраснели. Это было позорно. И Малфой не преминул этим воспользоваться.
– Ну, надо же! Храбрая гриффиндорка влетела не то, чтобы просто в гостиную, а прямо ко мне в спальню, чтобы краснеть при виде раздетого парня. Нет, ну, мне просто интересно – ты ожидала, что я провожу ночи в своей постели в мантии и костюме?!
– Малфой, просто избавь меня от непрошенного стриптиза. Я же не позволила вчера себе появиться перед тобой голой! – И снова промах со стороны гриффиндорки. Гермиона явно была не в форме, если уже с утра дала слизеринцу столько поводов для шуток.
– Звучит так, словно тебе даже обидно. Я могу повторить свое вторжение в твои покои, если ты так хочешь отдать дань моему телу, которое ты имеешь честь рассматривать, – ухмыляясь, притворно торжественно произнес Драко, вставая с кровати. Гермиона инстинктивно повернулась к нему спиной.
– Расслабься, Грейнджер, я в штанах. И не люблю разговаривать со спинами людей. – Услышав это, Гермиона облегченно выдохнула и повернулась к слизеринцу. На нем, и правда, были пижамные штаны. – Так что заставило тебя притащиться ко мне?
– Срочное требование профессора МакГонагалл явиться к ней. – Протараторила девушка, про себя отчитывая себя за этот глупый поступок – заявиться к слизеринцам. Нужно было сразу догадаться, почему Блейз так загадочно улыбался, провожая ее до двери в спальню Драко, и, убеждая ее, что он уже не спит. Блейз даже назвал пароль от комнаты, чтобы она могла войти. Еще раз нужно запомнить – никогда не верить слизеринцу!
– Ага, то есть тебе настолько приятно мое общество, что ты просто не мыслишь похода в кабинет директрисы без меня, - парировал Драко, старательно выбирая рубашку на сегодняшний день.
– Явиться должны мы оба. В ближайшее время что-то должно произойти. Говорят, что к нам кто-то приедет.
– Ну, и что в этом особенного? К нам всегда кто-то приезжает. Это не удивительно, – задумчиво произнес Драко. Эти слова не предназначались Гермионе, и девушка решила сделать вид, что не услышала.
– Я подожду тебя снаружи. Завтрак ты все равно уже пропустил, – с этими словами Грейнджер поспешила удалиться, оставив Драко наедине с выбором рубашки и его мыслями. А его мысли вертелись лишь около Грейнджер. Эта грязнокровка смелее, чем он думал. Нет, конечно, война и так это доказала. Однако сейчас она побила свой рекорд. Заявиться к слизеринцам, пусть и во время завтрака, когда в гостиной почти никого, но все же. Более того, осмелиться зайти к нему в комнату. У него не укладывалось в голове. Ему всегда казалось, что Грейнджер можно было в монашки записывать, а она по утрам имеет свойство вламываться к парням в спальни. Если Уизли и Поттер, к этому привыкли, то для Драко это стало настоящим откровением. А еще следует разобраться с тем, кто помог ей сюда проникнуть. Драко мог поставить на кон все свое состояние. Он был уверен, что его жертвой станет Забини. Только у этого итальяшки есть пароль от комнаты. А еще более интересно, знают ли драгоценнейший Поттер и Уизли о том, что их хваленая гриффиндорка заявилась к нему в спальню. Что ж, если нет, то это можно будет использовать против нее, в случае чего.
Наконец, приведя себя в надлежащий вид, Драко покинул гостиную и направился вместе с Гермионой к директрисе. Девушка на всем пути не переставала корить себя за визит к слизеринцам. Мало того, что поймала на себе кучу удивленных взглядов, которые в дальнейшем могли повлечь за собой множество ненужных слухов, так еще и пособирала весь запас шуточек Малфоя за одно утро. Идти с ним было более чем некомфортно. Слизеринец ничего не говорил, но постоянно ухмылялся, периодически присвистывая, если видел какую-нибудь девчонку с неприлично глубоким вырезом блузки или в короткой юбке. Гермиона же предпочитала не обращать на это внимание. Так они и дошли до кабинета.
Минерва МакГонагалл встретила их на выходе из кабинета. Решив, что дело не стоит того, чтобы вновь возвращаться в комнату, она начала диалог прямо в коридоре.
– Мисс Грейнджер, мистер Малфой, сегодня вам придется проделать большую работу. Вечером прибудет корабль с учениками из Дурмстранга. Нам необходимо достойно встретить их и разместить в комнатах всех четырех факультетов, – Принялась объяснять директриса. Она надеялась на понимание и скорейшее выполнение обязанностей, однако Драко Малфой без пререканий обойтись, конечно же, не мог.
– Неужели школа Дурмстранг настолько обеднела, что не в состоянии больше обучать детей? – Язвительно произнес блондин, пристально смотря на профессора. Гермиона Грейнджер, стоящая рядом, в привычной манере осуждающе посмотрела на него.
– Мистер Малфой, я надеялась, что Вы понимаете, что война затронула весь магический мир. Школа Дурмстранг нуждается в реконструкции… - Начала было свое объяснение директриса, но Драко резко ее прорвал, закончив своими саркастичными соображениями:
– Чего совсем не скажешь о Хогвартсе, не так ли? – Драко и сам не знал, почему все это говорил, однако причин в оправдание себя мог найти массу. К примеру, не самый прекрасный подъем; отсутствие завтрака; присутствие Грейнджер; раздражение и недовольство Грейнджер; осуждение; в целом, реакция Грейнджер; предчувствие чего-то неприятного и просто раздражение от самой школы. Как казалось Драко, этого вполне достаточно для обоснования.
– Мистер Малфой, в нашей школе реконструкция началась раньше. И не позволительно с Вашей стороны осуждать действия руководства Дурмстранга. Ваша задача – встретить учеников, подготовить спальни, провести экскурсию, удостовериться, что все ученики получили необходимую информацию о занятиях… - Профессор МакГонагалл прервала свою речь, посмотрев на Драко. Тот безучастно смотрел на Гермиону, которая внимательно слушала директрису. Профессор невольно задумалась над тем, о чем думает этот парень. Раньше даже представить было странным, чтобы они стояли рядом, не ругаясь. Сейчас это были куда более взрослые люди. Возможно, профессор Дамблдор был прав, говоря, что они – те, кто поможет покончить с враждой, поставить финальную точку в войне.
– Что-то еще, профессор? – Поинтересовалась Гермиона, заметив взгляд директрисы и резкую остановку.
– Вам нужно достойно представить нашу школу. Все ученики должны чувствовать себя комфортно. Кроме того, я обращаюсь к Вам, мистер Малфой, Ваш кузен также прибудет на этом корабле. На этом всё. Можете отправляться выполнять поручения. Корабль прибудет в шесть часов вечера. От занятий вы освобождаетесь на сегодня, - заключила профессор и ушла на урок.
– Малфой, у тебя есть брат? – Растерянно спросила Гермиона, едва профессор скрылась за поворотом.
– Ты плохо расслышала слова МакГонагалл? – Дерзко ответил парень. Девушка иной реакции и не ожидала.
– Ты явно не рад его видеть, – с победной улыбкой добавила она.
– Это не твое дело, грязнокровка! – Слегка прикрикнул Драко и отправился прочь.
– Ты его ненавидишь потому, что он, скорее всего, лучше тебя! – Громко произнесла вслед Гермиона. Зачем она это сделала? Потому что Малфой вновь оскорбил ее. Конечно, девушка не верила в свои слова о том, что, какой бы то ни было, Малфой мог быть лучше. Если представители этого рода чем-то и отличаются, то только изощренностью в оскорблениях, пытках и фанатичностью перед павшим Лордом.
Драко замер, но лишь на мгновение, а после продолжил путь, как ни в чем не бывало. Эта девчонка понятия не имеет, о чем говорит. «Лучше тебя» – ей повезет, если она никогда не узнает, что он из себя представляет. Драко раньше тоже казалось, что его двоюродный брат – идеал, к которому надо стремиться. Они часто переписывались. Драко, только поступив в Хогвартс, всегда писал ему, рассказывая о своей жизни, о своих тайнах, спрашивал советов, и кузен никогда не оставлял его в беде. Это можно было назвать идеальными братскими отношениями. Но война изменила всё. Она развела их по разные стороны баррикад, вернуться к былым отношениям они уже не могли. Драко перестал понимать брата еще раньше, тогда, когда тот потерял девушку. Возможно, это непонимание было вызвано тем, что Драко Малфою не довелось полюбить кого-то так искренне, чтобы ничем больше не дорожить ради этого чувства, послать к черту традиции и законы, послать чистокровность. Да, у него были симпатии, влюбленность, но все это было настолько не настоящим, что Драко начал завидовать кузену. Его жизнь была похожа на глянец, а у брата все казалось сверхъестественным, таким не нормальным, но притягивающим. Однако вскоре, по мере приближения битвы за Хогвартс, и жизнь Драко начала переворачиваться с ног на голову. Он потерял все ориентиры. Сумбур вокруг него не позволял даже определить, кому верить, на кого равняться. Так и забыты были все родственные связи, выходящие за пределы Малфой-Мэнора. А сейчас ему вновь придется встретиться лицом к лицу с тем, кого он меньше всего хочет видеть. Грейнджер все еще живет своей наивной верой, что кто-то еще нормален. Что всегда удивляло Драко, так это то, что она пытается видеть что-то хорошее в людях. Ее любовь к идеализации бесила его. Девчонка, за которой смерть всегда ходила по пятам, которую пытали и запросто бы убили в Мэноре, свято верит во что-то хорошее. Насколько наивной дурой надо быть? Да ни на сколько. Нужно просто быть Грейнджер. Этим Драко почти всегда оправдывал свою злость к ней. Она просто Грейнджер. Просто грязнокровка. Это же являлось успокоением злости.
К сожалению, подобных методов у Гермионы не было. Занимаясь выполнением обязанностей, она молча вытирала слезы. Ее планы рушились. Обида душила ее. Всё вдруг показалось напрасным. Молча расхаживая по пустому Большому Залу, девушка почти смирилась с поражением, если бы ее вовремя не остановил голос за спиной.
– Гермиона! – Девушка медленно повернулась, наскоро вытирая очередную так не вовремя покатившуюся слезу. Перед ней стоял улыбающийся Блейз Забини – единственный парень, к кому подозрений было меньше, чем к остальным слизеринцам. Пожалуй, его репутация была самой незапятнанной. Никому не верилось, что этот мулат мог причинить кому-то боль по собственному желанию. Так что, он единственный, пожалуй, кто не подозревался ни в чем. Война отодвинула его на задний план, что ни капли его не смущало. Скорее, даже наоборот, он остался безучастным. О такой участи мечтали если не все, то почти все.
– Да, Блейз, – ответила гриффиндорка, посмотрев ему в глаза. Улыбка тут же сошла с его лица.
– Что случилось? Ты плачешь? – Глядя на него, Гермионе хотелось рассказать всё, но она прекрасно понимала, что они не в тех отношениях. Он добрый и кажется понимающим, но все же слизеринец.
– Нет, тебе показалось, – поспешно ответила девушка, понимая, что попытка ее вранья потерпела фиаско. Блейз недоверчиво посмотрел на нее, усмехнулся и уселся на угол стола слизеринцев.
– Я внимательно тебя слушаю, – проговорил он, обращая на себя внимание девушки, которая принялась подсчитывать количество новых мест.
– Что ты хочешь узнать? – Невинно произнесла девушка. Тщетность своих попыток она уже понимала, но сдаваться ей не хотелось.
– Брось, Грейнджер, я не слепой, чтобы не понять, что у тебя произошло что-то, и эти слезы явно не слезы счастья. И твои проблемы, если не связаны с семьей или друзьями, то наверняка, связаны с твоими обязанностями. И главную проблему на твоем посту представляет мой лучший друг.
– Вот именно, Блейз, твой лучший друг! Мне кажется, это достойной основание, чтобы не рассказывать тебе о своих проблемах, связанных с ним! – Вспылила девушка, однако Забини никак на это не отреагировал. Он просто молча наблюдал за гриффиндоркой. Как только девушка закончила, парень выдержал паузу и произнес:
– Гермиона, мне просто хочется закончить эту вражду… Откровенность за откровенность, так сказать. Я абсолютно уверен, что можно всё изменить. Убежден, что, если примирить факультеты, можно будет поставить точку на войне. – Гермиона была готова ко всему, но только не к этому. Забини разделяет ее позицию. Это невероятно. Надежда вспыхнула в ней вновь, когда Забини посмотрел на нее и неуверенно улыбнулся, пытаясь понять ее эмоции.
– Я бы тоже хотела в это верить. Только начинать нужно с себя. Как бы я ни пыталась, твой друг этому не поддается. Я хочу наладить хоть какие-то отношения, только это невозможно, - на выдохе произнесла девушка. Блейз понимающе смотрел на нее. – Я хочу верить, что Драко Малфой совсем не такой, каким кажется.
– Да, он… – Начал было Блейз, но их разговор был прерван аплодисментами.
– Браво, Грейнджер! Сама Героиня Войны мечтает со мной подружиться! Сама гряз-но-кров-ка верит, что я добрый малый! Это заслуживает оваций, - в дверях Зала стоял Малфой, манерно растягивая слова.
Секундного взгляда на Гермиону было достаточно для Блейза, чтобы понять, что все его попытки наладить отношения пошли прахом. И причиной тому стал его лучший друг, вставший у него на пути.
– Что… Я… Вы… Ненавижу вас, мерзкие, жалкие слизеринцы! – Поразительно спокойно, но с презрением произнесла Гермиона и вышла из Зала. Малфой лишь усмехнулся ей вслед.
– Какая же ты скотина, Драко, – произнес Блейз, едва блондин открыл рот, чтобы бросить какую-нибудь шутку и в его адрес. Лицо Драко сразу же стало серьезным.
– А я ничего не сделал, – ответил он, но Блейз лишь покачал головой.
– Маска конченой сволочи настолько к тебе приросла, что ты даже не признаешь очевидного. Мне только одного не понять: какого черта ты в последнее время мне мешаешь? – Мулат видел на лице Драко секундное замешательство. Раньше ему верилось, что эта эмоция, эта потерянность – признак доброты, признак того, что всё это показное. Однако годы шли, и Блейз разочаровывался.
– Я все же твой друг, и не хочу, чтобы ты допускал ошибки, - равнодушно проговорил Драко. Это вывело Забини из себя. Первый раз в жизни Драко ощутил на себе гнев друга.
– Во-первых, это исключительно мое дело. Во-вторых, на ошибки будешь в зеркало смотреть. В-третьих, наша дружба слишком мало тебя волнует, коль тебе плевать на то, что обо мне будут думать, – Блейз резко встал и направился к выходу. Нужно было найти Гермиону и всё ей объяснить.
– Кто будет думать? Грязнокровка, что ли? – Малфой явно был в хорошем расположении духа.
– Заткнись! Просто заткнись. Я не хочу больше слышать о недостатках других людей из твоего не менее грязного рта, ясно? – Слегка прикрикнул Блейз. На лице Драко не осталось и капли прежнего веселья. – И да, друга у тебя нет, а, исходя из всего, что ты говоришь и делаешь – его не было никогда, – с этими словами Забини покинул Большой Зал, оставляя Драко пребывать в шоковом состоянии. Единственный друг только что оставил его, променяв на грязнокровку. Это нельзя оставить просто так. Драко не считал себя виноватым, но укол совести все равно был ощутим. Нет, не из-за Грейнджер. Из-за друга. В этом вопросе Драко всё же оказался не прав. Это действительно право Блейза, и мешать ему было, по меньшей мере, подло, а именно это пять минут назад он намеренно делал. Единственный выход хоть как-то подправить ситуацию – извинение перед Грейнджер. Осталось только проблеваться. Он, Драко Малфой, будет извиняться перед гриффиндоркой. Риты Скитер не хватает для позора на весь мир. Но тут ультиматум – либо без друга, либо извинение. По сути, выбора здесь нет ровно так же, как и на войне. Если раньше юношеский максимализм позволял Драко считать себя всесильным, то сейчас уверенности нет. Друг – это всё, что он смог сохранить. Пронести через ужасы войны. Потерять его в такой нелепости было бы глупо. Значит, придется искать гриффиндорку. Драко направился прочь из Хогвартса. Почему-то вариант с библиотекой отмелся сам собой. Если она сейчас вся в слезах, то точно не там. Потому что мозгов ее дружков, если она им понадобится, как раз и хватит только на библиотеку. Они не станут искать ее на улице. Да и Блейз, скорее всего, пошел именно в библиотеку. А опередить его – было главной задачей. И если его он опередил, то вот дружков Грейнджер, к удивлению, нет. Они уже навязчиво доказывали что-то Гермионе, на что та просто отнекивалась. Не сложно было догадаться, что у них опять что-то не получается, и они просят ее о помощи. Жалкие.
– Грейнджер! – Окликнул ее слизеринец, даже не надеясь на ответ. Девушка лишь ускорила шаг, не отвечая. Только она не учла того, что Драко не привык так быстро отступать. – Гермиона! – Вновь позвал он, но откликнулся на это лишь Поттер:
– Малфой, чего тебе!
– Я обращался не к тебе, Поттер! – Гермиона вновь почувствовала напряжение, и это побудило ее повернуться. Ссор на сегодня ей вполне было достаточно.
– Что ты хотел? – Она в упор смотрела на него. Всё кажется еще сложнее, чем хотелось бы. Она ненавидит его, и было бы глупо это отрицать.
– На пару слов. – Он мог говорить при ком угодно, но только не при святоше Поттере и его рыжем.
– Говори тут.
– Грейнджер, пожалуйста. – Один Мерлин знал, какими усилиями ему дались эти слова, и это стоило того.
– Идите, я догоню вас, - обратилась Гермиона к ребятам. Любопытство перевешивало обиды. Хотя она не была уверена, что он позвал ее не ради дополнительных гадостей. Когда ребята ушли, Гермиона с вызовом приблизилась к Малфою. – Чего тебе нужно? Мне кажется, ты всё уже сказал.
– Я… В общем, я хотел извиниться, – выпалил Драко, на пару секунд забыв о типично малфоевской манере растягивать реплики.
– Что? Что ты хотел сделать? – Нарочно громко изумилась Гермиона, заметив смущение блондина. Конечно, ведь такой шанс может больше не повториться. И Малфой прекрасно понимал ее злорадство.
– Грейнджер, ты слышала, – тихо ответил он.
– Нет, прости, ты очень тихо это сказал. Да и вообще, не тебе ставить мне условия.
– Ладно. Я… Черт, Грейнджер, ты же не такая! – Драко понимал, что его минута унижения затягивается. Гриффиндорка откровенно насмехается над ним. А он… Он только что нашел свою слабость. Драко Малфой не умеет извиняться. Это изъян. По крайней мере, теперь именно так он это воспринимал. Грейнджер отчетливо показала ему, как это – чувствовать себя нелепо лишь потому, что не умеешь просить прощения. Раньше он думал, что просто не должен извиняться, а теперь понял – не умеет. Это больно резануло по самооценке
– Ты не знаешь, какая я! – Почти прошипела Грейнджер, чем заставила Драко поволноваться. Все же, это делается ради дружбы, а не поиска недостатков в себе. Если она не простит, то всё будет хуже некуда. – А зачем тебе это, Малфой? Зачем тебе прощение грязнокровки? – С победной улыбкой внезапно спросила девушка. Этих вопросов Драко не ожидал.
– Не твое… – Начал было он, но осекся, – Из-за Блейза.
– Вполне предсказуемо. Прикинулся раскаивающимся лишь потому, что что-то нужно. – Скрестив руки на груди, спокойно произнесла девушка скорее самой себе, нежели Драко, и, обойдя парня, направилась в замок.
– Гермиона, – вновь позвал блондин, ухватив ее за локоть. Невольно девушка вздрогнула и резко дернулась в сторону от его прикосновения. Драко понял, что это было лишним, и отступил на шаг назад, отпуская.
– Что еще? – Она повернулась, глядя на него. Чем еще он мог опустить себя ниже плинтуса?
– Ты простишь? – Надежда в глазах парня? Нет. Желание достичь всего любым путем.
– Нет. Сегодня не твой день, Малфой.
– Но почему? – Драко пребывал в растерянности. Его последний шанс исчезал. Это казалось гибелью. Единственный шанс сохранить дружбу – извиниться или… Заслужить. Черт, заслужить прощение. Этого она добивалась. Драко думал, как выразить это поспокойнее. – Я что? Я должен заслужить, ведь так?
– А ты не такой глупый, чистокровный, как кажешься. – Усмехнулась гриффиндорка, и Драко вдруг показалось, что обращение «чистокровный» звучит даже оскорбительнее, чем «грязнокровка». По крайней мере, от Грейнджер это слово приобретало менее величественное значение.
– Что я должен сделать? – Сглотнув, произнес он. Ее довольная физиономия не предвещала ничего хорошего.
– У меня одно условие. Так как ты прекрасно слышал то, что я говорила Блейзу. Так как тебя это так развеселило, думаю, тебе не повредит потрудиться над исполнением всего этого. Это ведь так смешно, а значит, будет так легко, не правда ли?
– Что именно я должен делать? – Драко почему-то показалось, что девушка всегда боялась конкретных вопросов. Как правило, розовые мечты существуют без продуманного плана действий. Они также абстрактны. Однако Гермиона вновь его удивила.
– С тебя требуется равное уважение ко всем студентам Хогвартса, независимо от факультета. – Это был удар под дых. Это просто невозможно. Играть с Грейнджер в вежливость один день – это одно, но весь год изображать из себя, с позволения сказать, паиньку перед тем же Поттером – это даже больший позор, чем просто попытка попросить прощение.
– Это слишком, Грейнджер, – как можно спокойнее, произнес Драко. Предчувствие поражения разливалось в душе. Гриффиндорка торжествовала, а у него просто не было выбора. В этой игре кукловод явно не он, и это самое ужасное чувство в его жизни.
– Выбирай. Либо так, либо отстань, – твердо ответила девушка. Выбирать? Какой тут мог быть у него выбор? Это не выбор, это тупик.
– Черт, я попытаюсь, Грейнджер, – выдохнул Драко, сам не веря в свои слова.
– Ну, что ж, посмотрим на твои попытки! – Усмехнувшись, заключила девушка и продолжила путь в Хогвартс. Настроение гриффиндорки существенно повысилось. Она весьма ощутимо опустила Малфоя, заставив его подключиться к плану сближения факультетов. Так или иначе, всё шло хорошо. Нет, конечно, было жестоко играть на дружбе Драко и Блейза, но не она это начала. Значит, ему придется выполнять условия. А если Блейз говорил правду об искоренении вражды, то поведение Малфоя, которое предвещало изменения, пойдет только на пользу. Счастливая девушка зашла в гостиную Гриффиндора и под косые взгляды друзей даже согласилась помочь им с домашним заданием, о котором они ее просили. Время для нее летело незаметно. Ей не терпелось посмотреть, как Малфой будет себя вести.
Так она даже не заметила, как стрелка часов приблизилась к половине шестого вечера. Пора было отправляться с профессором МакГонагалл и Малфоем на встречу учеников. Любопытство перевалило за все возможные пределы, поэтому девушка весьма поспешно собралась и побежала к выходу из замка.
Если Гермиону и обуревало любопытство, то Драко был раздосадован. Гриффиндорка поставила ему невыполнимое условие. И еще хуже, она нашла два слабых места – дружба с Блейзом и умение просить прощение. Это было недопустимо, но изменить уже ничего нельзя было. Заставить ее молчать, тоже не получится. Попросить – гордость и так уже ущемлена настолько, что скоро нельзя будет отличить Малфоя от того же Долгопупса.
Он был раздавлен, но даже это ощущение не было ему в новинку. Блейз не разговаривал с ним. Предположительно, Блейз не разговаривал сегодня ни с кем. Никто не знал причины его задумчивости. Хотя ответ был прост – его мучило чувство вины от того, что Гермиона считала его таким же мерзавцем, как и Малфоя. Это было отвратительное чувство. От того он чувствовал, что еще больше не понимает своего бывшего друга. Как можно так комфортно чувствовать себя в шкуре монстра? Когда Блейз впервые направил на Гермиону и ее друзей палочку в Выручай-комнате, его ощущения были парализованы тем, что он чуть не погиб. После чувство уважения заменило все. Но почему это не повлияло также на Драко? Неужели он настолько безнадежен? И как это не стало заметным раньше.
Блейз так бы и сидел неподвижно в гостиной, если бы в дверях не появилась Панси, позвавшая всех в Большой Зал, где ожидалась встреча гостей. Глаза Паркинсон, выдававшие азарт, лишний раз подтверждали, что недолго она страдала по Малфою. Даже такая, как она, нашла в себе силы понять и принять, что Малфой не способен меняться. Блейзу это не удавалось. Возможно, он, как и Грейнджер, смотрел на все через призму розовых очков. Только, по его мнению, не было в этом ничего плохого.
В общей толпе Забини плелся за стол Слизерина, стараясь взглядом найти Гермиону, чтобы понять, что всё не так плохо. Но, кроме ее друзей, не нашел никого. Старосты отсутствовали вместе с директрисой.
Между тем, около корабля царило оживление. Минерва МакГонагалл приветствовала студентов и сопровождавших их преподавателей. Драко Малфой напряженно рассматривал студентов, надеясь не найти там кузена. Гермиона же поочередно смотрела то на Драко, то на студентов. Она знала, что Драко постарается не подать виду, что увидел брата. Лишь секундная эмоция поможет ей вычислить того, кого он так не желает встретить. По ее предположению, это должен быть такой же блондин. Но она не находила никого, хоть сколько-нибудь соответствующего.
– Мистер Крам, добрый вечер! С прибытием, – Раздался голос директрисы, приведший в чувства как Гермиону, так и Драко. И им не показалось. Виктор Крам действительно остановился рядом с директрисой, придирчиво оглядывая учеников своей школы. Многие из них были первокурсниками, а это значило, что Драко и Гермиону ждет усиленный контроль над ними и дополнительные дежурства.
– Что ж, твой воздыхатель неплохо устроился, – произнес Драко так, чтобы слышала только Гермиона.
– Он не мой воздыхатель. Мы просто дружим, а вообще это не твое дело, – прошептала Гермиона. Драко хотел ей ответить, но их прервал веселый мужской голос:
– Ну, здравствуй, Драко! – Старосты рефлекторно обернулись. Перед ними стоял высокий, ростом с самого Драко, брюнет и довольно улыбался. Кажется, он знал, настолько неприятной была встреча для слизеринца.
– Здравствуй, Алиот, – коротко и без тени эмоций ответил Драко. Гермионе оставалось только наблюдать за этой «душещипательной» встречей кузенов.
– Как поживаешь? Как Нарцисса? – Все также улыбаясь, спросил Алиот. Конечно же, он видел раздражение на лице брата, и его это забавляло ровно так же, как и нескрываемое любопытство шатенки, стоящей рядом с блондином.
– Всё хорошо, спасибо. Как твои дела? Я вижу, ты сменил имидж? – Равнодушно ответил Драко.
– Я в полном порядке. Исходил из соображений, что понятия не имею о твоей репутации в свете последних событий, потому временно стал брюнетом. Не хотелось бы попасть под какой-нибудь стереотип. – Гермиона видела, что этот парень нарочно пытается вывести Драко из себя. Ей не нравилось это, но в то же время она не испытывала жалости к слизеринцу. Кто-то должен был ему напомнить. Давящую тишину разрядила профессор МакГонагалл, пригласившая всех собравшихся студентов в Хогвартс. В Главном Зале директриса быстро представила новым студентам главных старост и провела временное распределение по факультетам. Несложно было догадаться, что Алиот Малфой был зачислен на Слизерин.
Ужин завершился достаточно быстро. Ребята понемногу осваивались. Ученики Хогвартса, по мнению Гермионы, вели себя весьма дружелюбно.
В завершение вечера старосты развели ребят по гостиным, а сами направились на дежурство, которое проходило в полном молчании.
Первой мыслью Драко было убедить Гермиону изменить условие, но, взглянув на нее, он понял, что всё тщетно. Гермиона же, напротив, была крайне довольна собой. Всё дежурство она улыбалась, что не могло не вызвать раздражения Драко. Когда они уже расходились по своим спальням, Драко окликнул ее:
– Грейнджер! Можно не вести себя, как Лавгуд?
– Ты просто не представляешь, как сложно это сделать, – язвительно произнесла девушка и улыбнулась еще шире.
– Заучка! – Зачем-то добавил он. Просто хотелось назвать ее как-то обидно. Слишком довольной она казалась.
– А почему не грязнокровка? – Усмехнулась гриффиндорка. Драко пристально посмотрел на нее. С каких пор ей так легко дается это слово? Вспомнить самое начало и далее, она всегда рыдала или злилась, а теперь улыбается. Конечно, Драко не исключал, что война поменяла ее, но это казалось чем-то запредельным.
– Потому что я выполняю условия. Не обольщайся, Грейнджер! Если ты и дальше будешь отыгрываться на моих нервах, я верну тебе этот статус.
– О, Мерлин, как страшно! Парень, боящийся одиночества, угрожает мне, – Гермиона понимала, что перебарщивает, но видеть замешательство на лице Малфоя – бесценно. Только удовольствие ее длилось не долго. Одним рывком Драко оказался вплотную к ней и, схватив рукой ее за шею, грубо впечатал спиной в стену, другой рукой направляя палочку. Девушка растерялась. Она была напугана. Среагировать Гермиона не успела, и всё, что ей оставалось, слушать его и ждать дальнейших действий.
– Ты стала слишком дерзкой, Грейнджер! И мое терпение не бесконечно. – Прошипел блондин ей в лицо. Сейчас ему было плевать, что их могут увидеть. Ему было плевать, что могло за этим последовать. Здесь и сейчас существовала только эта гриффиндорская заноза, считающая, что способна им управлять.
– Ты ничего мне не сделаешь, Малфой. Ты не способен на это, – прохрипела девушка, глядя ему в глаза.
– Клянусь, если хоть кто-то узнает обо всем, что узнала ты, я вырву тебе язык, поняла? – Игнорируя ее слова, произнес слизеринец.
– Я не ты, кричать о чужих проблемах на всю школу у меня привычки нет. – Драко еще сильнее сжал ее шею. Гермиона почувствовала, что кислород перестал поступать в легкие. В этот момент ей стало действительно страшно, что он всё же способен сделать что-то еще. Глаза наполнились слезами. Драко заметил это и сразу же отпустил, с трудом осознавая, что его действия можно приравнять к тому, как если бы он ударил ее. «Она девушка» - вот, что так отчаянно билось в его подсознании, не позволяя осуществить свои угрозы. Грейнджер права, он бессилен, но легко ли это доказать самому себе?!
– Я предупредил, – тихо и совсем неуверенно произнес он и направился к себе, оставив девушку сползать по стене в полном бессилии и попытке подавить плач.
На его счастье, он не встретил никого. Все студенты, включая его брата, уже спали. Драко чувствовал, как трещит по швам его попытка вернуть дружбу с Блейзом. Только сейчас пришло осознание, что если Грейнджер расскажет его другу обо всем, то он точно останется один.
Зайдя к себе в спальню, Драко обнаружил, что она не была закрыта, а на кровати лежала непонятная пачка. Подняв ее, парень усмехнулся. Это была пачка сигарет, которую когда-то впервые он увидел у брата. Им было лет четырнадцать. Тогда еще всё было по-другому. Алиот приехал к нему на каникулы и предложил покурить. Это было первое знакомство с маггловским изобретением. Драко подсел достаточно быстро. После он не представлял без них и дня. Потом об этом узнал отец. Так Драко познал «Круцио» в действии. После желание не появлялось. Нарцисса направила к нему лекаря, который посредством многочисленных зелий вывел зависимость из организма. Сейчас отца нет. И Драко предоставлен сам себе. Он в состоянии достать их сам. Однако сейчас, когда под рукой не было купленной им лично альтернативы, а руки дрожали от ярости, парень был безумно рад этому подарку. Судорожно открыв пачку, парень поджег одну сигарету прилагающейся к подарку зажигалкой и закурил. Облегчение растекалось по телу, как и такой успокаивающий дым по спальне. Сегодня он впервые применил грубость по отношению к девушке. Какой никакой, но все же девушке. Впервые он видел страх с уверенностью, что он действительно может ее убить. Хотел ли он видеть себя убийцей? Нет. Но выходило именно так. Как бы не храбрилась эта гриффиндорка, Драко пугал ее до смерти. Он был монстром. Реальным монстром. Но сейчас это видел даже Блейз. Это было таким привычным состоянием. Всегда, но только не теперь. Сейчас просто нет отца, который поощрял это. Он больше не поддерживал его, уверяя, что это единственно правильные поступки. Только страх и богатство способны вызывать уважение. И только Грейнджер показала ему, что эта формула не работает. Увидев ее слезы, он понял, что уважение – это то, чего ему не достичь. В ее глазах он видел, как падает на самое дно. И теперь только это казалось правильным. Это казалось человеческим. Так и должно быть. Это и есть горькая правда. И это чертовски неприятно. Спасение только в этих сигаретах. Но что толку, если ты все равно скотина? Драко мог еще долго рассуждать об этом, но, копаясь в своих мыслях, он не заметил, что уже светало, и казалось необходимым поспать хотя бы пару часов.
Гермионе в эту ночь тоже не спалось. Девушка пыталась успокоиться. Она никогда не верила всерьез, что Драко Малфой способен на такое. Но сегодня она поверила во все, и Малфой, какими бы условиями она не ограничивала его, останется Малфоем. Он чувствовал свое превосходство, он упивался этим. Девушка видела это. Он чуть не придушил ее прямо в коридоре. И это казалось более чем просто реальным. Он мог. И, возможно, даже хотел этого.
Мысли не давали покоя. Гермиона понимала, что сама вызвала в нем ярость, но она и представить не могла, что он мог причинить ей реальную боль. Она не ожидала. Ее неподготовленность и обида прожигали душу насквозь. Это промах. Существенный промах – всегда недооценивать подлость Малфоя. К ее ужасу, теперь их стало двое. Непредсказуемость удваивалась. Девушка поняла, что пределов для ухудшения ситуации нет, и хуже всегда может быть. Эта мысль повергла ее в состояние безысходности. Усталость добила обреченностью. Девушка свернулась калачиком на кровати и заснула. За окном почти рассвет, а значит, сон у нее будет коротким, а утро, как следствие, не приятным. И это лишь подтверждает теорию – хуже всегда может быть.

Глава IV. Шипы и иголки

Утро застало Гермиону Джин Грейнджер врасплох. Проворочавшись все оставшиеся до подъема часы, девушка даже не смогла понять, а спала ли она вообще. Состояние оставляло желать лучшего. Прислушавшись, Гермиона поняла, что другие ученики еще спят, а это значит, что еще есть эти драгоценные «пять минуточек», чтобы просто полежать. К сожалению, этого ей сегодня тоже сделать не удалось. Оставшись наедине с самой собой, девушка вновь и вновь погружалась в последние события своей жизни. Слишком уж частыми стали ее пересечения с тем, кого видеть хотелось меньше всего.

***

Утро того, кого ни видеть, ни слышать не хотела Грейнджер, выдалось таким же безрадостным. Сон не стал для Драко Малфоя гарантом нормального утра. Ощущение того, что он совершает череду ошибок, угнетало. Парень понимал, что не все зависит от него, но все же чувствовал вину. Он даже не понимал, почему так зациклен на произошедшем.
Год или два назад Драко бы и не обратил внимания на реакцию какой-то девчонки, тем более 1/3 компании святоши-Поттера. Но сейчас… Что-то в характере Драко было необратимо утеряно в ходе войны. Или приобретено. К примеру, куча ненужных страхов, комплексов и переживаний. На секунду ему показалось, что он опустился на самое дно. Драко просто купался в котле собственных эмоций, переживаний и боли. Человеку с такой совестью просто нельзя иметь такой вспыльчивый характер. Но Драко был именно таким. Кроме того, у Грейнджер, как оказалось, был дар – ее хлесткие фразы не вызывали злорадных усмешек. Скорее, они походили на иголки, периодически впивающиеся в определенные уязвимые места. Семья, трусость, его характер – все это не оставалось без внимания девчонки. Всё это было тем, чем попрекало Малфоев общество. Сколько гряз было вылито? И теперь с какой бы подоплекой она не произносила это, какой бы смысл она не пыталась донести, реакция Драко всегда была одна – уничтожить. Просто стереть с лица земли эту «склянку позора» для магического общества. И за это же он готов был возненавидеть сам себя. Гриффиндорка не достойна того внимания, что он ей уделял. Противоречия, проблемы накладывались одни на другие. Драко даже не мог этим поделиться. Блейза с ним нет. Вина этому – Грейнджер. И можно было бы себя этим оправдать, винить и дальше грязнокровку, но это не вернет ему друга. Выход есть, но он снова до тошноты унизителен – очередное извинение.

***


Между тем, сидя за столом в общем зале, Гермиона ощущала, как ее злость и страх сменяются на что-то еще более мерзкое, липкое и грязное. Для себя девушка определила это как отвращение к самой себе, потому что вдруг задумалась о том, как вела себя с Малфоем прошлой ночью. Интриганка и провокатор. Разве не сама она начала его оскорблять? Разве не она позволила себе давить на уязвимость? Эти чувства удар за ударом, мысль за мыслью разрушали гриффиндорскую броню. Вывод, к которому по мере анализа приходила девушка, был не утешителен – извинение. Не оттягивая неизбежное, Гермиона приняла решение попытаться поговорить с парнем после завтрака, но Драко Малфой не появился в зале. Увидела она его лишь на совместном уроке трансфигурации. Войдя в кабинет с Гарри и Роном, обсуждающими очередные квиддичные новости, шатенка обвела присутствующих быстрым взглядом, задержавшись лишь на одном – ответном. Драко Малфой пристально смотрел на нее. Гермионе показалось, что она вот-вот услышит от него очередную унизительную шутку, но парень в молчании отвернулся к Астории Гринграсс, которая в этот момент что-то увлеченно рассказывала группе слизеринцев, сидевшим рядом.
Весь урок Гермиона старалась сосредоточиться на том, что объясняла профессор МакГонагалл, но давалось это с большим трудом. Ее не отпускала мысль, что он тоже что-то хотел сказать, когда она вошла. Ну, или съязвить что-нибудь мерзкое, что было куда более вероятно.
Сколько бы Гермиона ни думала о мотивах молчания Драко, истина была далека от ее предположений. Парень всё это время, сидя в абсолютном одиночестве за своей партой, безуспешно пытался подобрать слова, с которых начнет разговор с ней.
Едва закончился урок, Драко стремительно покинул класс, даже не взглянув на гриффиндорку, которая отчаянно ждала какого-нибудь толчка, который бы побудил ее действовать. Однако его не последовало. За все это время Драко так и не придумал, как начать разговор, а Церберы в виде Поттера и Уизли буквально сколотили вокруг Грейнджер клетку из собственных тушек, едва профессор МакГонагалл покинула кабинет.
– Все хорошо? – Настороженно спросил Рон, видя некоторое смятение в поведении своей подруги. Гермиона поспешила кивнуть, так как настороженная поза друга не вызывала доверия.
– Думаю, нам стоит поторопиться на следующий урок, – вмешался Гарри, отвлекая сканирующий Гермиону взгляд Рона на себя.
– Согласна, – наигранно весело ответила она и направилась к выходу. Сердце пропустило удар, когда за дверью она увидела Драко, следившего за каждым ее движением. Кивнув куда-то в сторону, он ушел, пока ее друзья не заметили его. В голове Гермионы судорожно начались поиски причины, по которой она должна задержаться. Видимо, Мерлин смилостивился над ней, раз к ним сразу же подлетела Джинни и потащила Гарри и Рона в Большой Зал, где у них было какое-то собрание по квиддичу. Ребята все еще пытались удобным образом построить новый график тренировок, постоянно докучая преподавателям. Гермиона только и успела заметить извиняющийся взгляд Гарри. Пожалуй, это был один из тех моментов, когда квиддич девушка любила вне поля. По сути дела, она была равнодушна к этой игре, считая ее безрассудной и опасной, но сама проявляла любопытство, хотя и считала это лишь азартом и жаждой борьбы.
Заметив, что ее друзья уже скрылись за поворотом, гриффиндорка направилась в противоположную сторону, где ее ждал Малфой.
Увидев слизеринца в самом темном углу, девушка замешкалась. События прошлой ночи вызывали неприятные ассоциации.
– Не надо на меня так коситься, Грейнджер. – Раздалось из темноты.
– Что тебе нужно, Малфой? – Смело произнесла девушка, игнорируя его реплику. С места она сдвинулась лишь на пару шагов, не желая приближаться к Драко и погружаться в ту же тьму коридора.
– Поговорить, – короткий и лаконичный ответ, вызвавший массу недоумения со стороны Гермионы. Драко Малфой позвал ее, чтобы просто поговорить наедине. Пожалуй, это даже опаснее обычных его насмешек и угроз.
– Слизеринец решил поговорить с грязнокровкой в самом конце коридора и один на один. В чем подвох, Драко? – Последняя фраза, а точнее имя соскочило с губ так же быстро, как эти двое осознали произошедшее. Не сказать, чтобы Драко это удивило. Он в ходе инцидента в Зале уже узнал о том, что девчонка прилагает все усилия для примирения факультетов, однако прозвучало это немного непривычно. Девушка же просто не знала, куда себя деть. Смелость испарилась, и она готова была зажмуриться от града насмешек. Только ничего не последовало. Драко молча наблюдал за ней. Он видел ее смущение. Красные щеки и потупленный взгляд сложно не заметить. Девушка все еще освещалась светом из окна, что позволяло тщательно рассматривать ее и предугадывать дальнейшее поведение.
– Никакого подвоха, Гермиона. Просто хотел прояснить вчерашний инцидент. – Выделив ее имя, ответил слизеринец. Один Мерлин знает, как ему далось это. Теперь уже гриффиндорка пристально вглядывалась в темноту, пытаясь рассмотреть усмешку или что-то на грани. Но Драко абсолютно спокойно смотрел на нее, ведя борьбу с эмоциями исключительно на «внутреннем» уровне.
– Что именно тебя интересует? – Собрав мысли в кучу, наконец, произнесла девушка, удостоверившись, что он не разыгрывает ее.
– В очередной раз хочу принести извинения, Грейнджер. Я не хотел того… Что произошло вчера. – Произнес парень, сделав шаг вперед на свет. Девушка тоже уже хотела извиниться, раз уж представился случай, про себя ликуя, что он начал это первый, но их обоих прервал голос Рона:
– Извиниться за что? И что произошло? – Рон Уизли, казалось, находился здесь уже достаточно давно. Стоя за колонной, он мог оставаться незамеченным всё это время. Драко, увидев его, невольно закатил глаза, понимая, что сейчас разразится скандал. Гермиона стояла к нему лицом, и он отчетливо видел, как она растерялась.
– Рон, что ты здесь делаешь? – Драко молча наблюдал за тем, Грейнджер осознает всю нелепость ситуации и пытается говорить спокойно, но если уж он всё видит как на ладони, то ее друг или недопарень должен уже разбираться в том, что стоит спрашивать, а что нет. – Я спрашиваю, за что он должен был извиниться? – Ожидал ли Драко чего-то более интересного и воодушевляющего от Уизли? Нет. Тем не менее, ситуация вызывала напряжение. Казалось неправильным видеть, как девчонка судорожно пытается что-то придумать, если ответ буквально на поверхности.
– Уизли, вообще это не твое дело, но если ты хоть немного начал проявлять интерес к школе и своей подружке, в частности, то должен знать, что мы немного недолюбливаем друг друга. Ровно настолько немного, чтобы ругаться из-за любой мелочи, а, учитывая, что завтра выходной, и подобных тебе надо будет сопровождать в Хогсмид, это, тем более, прекрасная возможность побесить твою подружку. Надеюсь, я достаточно понятно все изложил для тебя?
– Это правда? – Рональд перевел взгляд на Гермиону. Искренне ликуя от того, что Малфой «прояснил» ситуацию, девушка произнесла:
– Да, это правда. Но мне совершенно не понятен и не приятен твой контроль, ясно? – Ее голос звучал так спокойно, но так грозно и оскорбленно, что вся бойкость Уизли испарилась на глазах. А Грейнджер, более не говоря ни слова, поспешно обошла своего друга и отправилась на занятие.
– Я слежу за тобой, Малфой. – Тихо сказал Рон, бросив мимолетный взгляд на слизеринца, и направился следом за Гермионой.
– Премного благодарен. – Ответил уже скорее себе Драко и пошел в гостиную Слизерина. Нужно было отвлечься, а сделать это можно лишь посредством книг или разговором с первым попавшимся однокурсником.
Всё время после занятий Драко проводил в подземелье, читая брошенную кем-то на столе гостиной книгу. Увлекшись сюжетом, парень даже не заметил, что остался в гостиной наедине с Блейзом, который, к слову, по-прежнему его игнорировал.
Малфой уже не чувствовал ничего странного. Его не смущало молчание, скорее оно стало даже привычнее. Блейз же продолжал бороться с собой. В ходе осмысления он начал считать себя предателем. Буквально сегодня утром он увидел Драко, выходящего из своей спальни прямо перед самым занятием, пропустившего завтрак, и в помятом состоянии. Блондин его не заметил, а Блейза с того момента не отпускало беспокойство. Мулат готов был признаться, что погорячился с громкими заявлениями о дружбе. Все же Драко труднее принять желаемое перемирие с Гриффиндором, а сам Блейз чуть ли не сразу хотел со всеми породниться. Это понятно. Ему не знакома вражда с детских лет и традиционные устои. У него не было нагнетающего ситуацию отца. Он не испытал и одной сотой того, что испытывал его друг. Кроме того, случайное пересечение в коридоре с Гермионой Грейнджер перед обедом не давало покоя.

***


– Гермиона! – Окликнул Блейз Забини «проносящуюся» мимо него гриффиндорку. Девушка вздрогнула и, остановившись, резко повернулась. Растрепанный вид, испуганные глаза, учащенное дыхание. Странно, но Блейз по привычке подумал, что ее состояние – дело рук его же товарищей, во главе которых стоял Драко Малфой. – Что-то случилось?
– Случилось? Нет, но могло, – оглядевшись по сторонам, произнесла девушка и подошла к парню.
– У тебя такой вид, словно за тобой кто-то гонится. – Все еще не веря ее словам, произнес Блейз, старательно выискивая правоту своих догадок.
– Нет, всё хорошо. Слушай, Блейз, вы с Драко общаетесь? – Этот вопрос поставил в тупик Блейза и моментально прервал его мысли насчет самой гриффиндорки.
– Нет, Гермиона. После того случая…
– Забудь, Блейз. Если это из-за того, что произошло в Зале, то Малфой извинился. Можно сказать, он меня спас, но это не имеет значения. В общем, не злись на него. Ты ему нужен. Он считает тебя своим лучшим другом. – Забини молчал. Откуда она знает столько всего о Драко? Не уж-то Драко разоткровенничался перед ней? Недоумение, произведенное словами этой девушки, не желало развеиваться. Она защищает Малфоя. Этот мир рехнулся? Что он пропустил? В голове возникло множество вопросов, но Гермиона отмела их сразу же, – Прости, мне нужно идти. До встречи.
Едва Блейз успел кивнуть, как шатенка скрылась за поворотом. Все еще пребывая в удивлении, парень, напрочь забыв об обеде, направился в гостиную, где и встретил Драко, что сразу же сделало опасения Блейза насчет вида Гермионы напрасными. Малфой здесь, а это значит, что она бежит не от него.

***


Блейз продолжал стоять в проходе, наблюдая за своим бывшим другом. Казалось, блондин вполне свыкся с игнорированием, поэтому продолжал заниматься своим делом. Попытки подобрать что-то стоящее для начала разговора не увенчались успехом, но Драко начал разговор первым:
– Так и будешь рассматривать меня, как Долгопупс растения на травологии?
– Всё в порядке? – Выдал Блейз, игнорируя колкую реплику Малфоя.
– Пожалуй, с моей стороны, это был бы более логичный вопрос, – парировал Драко, снова опуская глаза в книгу.
– Слушай, я просто решил, что это всё не правильно. Я погорячился, – Забини не мог распознать реакцию, и это ужасно раздражало. Драко молча и оценивающе смотрел на него, не говоря ни слова.
– Ты разговаривал с Грейнджер? – Едва слышно произнес блондин. Это был вопрос, на который он уже знал ответ. Блейзу оставалось лишь кивнуть. Между тем, Малфой нервно сглотнул, захлопнул книгу и задал еще один вопрос. – Что она тебе сказала?
– Мы столкнулись в коридоре. Она сказала, что ты извинился, и конфликт исчерпан. – Отчитался Блейз, растерянно осматривая друга в попытке понять, что именно могло вызвать такое беспокойство у Драко.
– И больше ничего? – Драко все еще не мог поверить, что Грейнджер просто так выгородила его. Он ведь не смог выполнить ее условие. Даже больше, чем просто не смог. Ему не хотелось признаваться, но он боялся. Боялся, что кто-то еще, помимо Грейнджер, пусть даже его лучший друг, узнает о том, как он боится остаться один. Только Блейз всегда был честен. Драко видел это. И когда Блейз отрицательно замотал головой в ответ, он понял, что Грейнджер действительно сохранила это в тайне. А еще, что он по-прежнему ей обязан. – Ладно. Забудем?
– Конечно, – произнес Блейз, облегченно выдохнул и поспешил продолжить разговор. – Когда ты собираешься встретиться с матерью Панси?
– Сегодня. Я планирую отпроситься у МакГонагалл. Это же личная просьба многоуважаемой леди Паркинсон. – Ответил блондин и привычно ухмыльнулся. – Наверное, сейчас я этим и займусь. Так что, увидимся.
– Хорошо, – с улыбкой ответил Блейз, чувствуя облегчение после перемирия. Находиться здесь без друзей невозможно. Это схоже с одиночной камерой. Никому нельзя доверять, не с кем поговорить. Однако Блейза все еще настораживало происходящее между его другом и гриффиндоркой. Почему он так разнервничался? Когда они стали так спокойно говорить друг о друге? Прошло совсем немного времени, но мулат чувствовал, что что-то успело преломиться. Только вот что…

***


Между тем, Гермиона, оторвавшись от Рона, и, столкнувшись с Забини, всё же успешно добралась до Большого Зала, поела и успела ретироваться до прихода своих друзей. Разговор с Роном она старалась оттянуть. Его недоверчивый взгляд после пересечения с Малфоем говорил о том, что ей еще не раз придется подтвердить слова Малфоя.
Добравшись без каких-либо происшествий до своей комнаты, девушка взяла книжку, которая лежала на прикроватной тумбочке и углубилась в чтение. Эта книга не была интересной и находилась здесь лишь для того, чтобы «читать и засыпать». Пожалуй, книги и правда являются лучшим успокаивающим и расслабляющим средством.
За считанные минуты девушка дочитала книжку, которую читала и перечитывала, наверное, не один десяток раз, и решила немного поспать. Занятий у ее курса больше не предвиделось, а потому выдалась парочка свободных часов. Едва гриффиндорка устроилась поудобнее на кровати, как в дверь постучали:
– Гермиона, ты здесь? – Спросила появившаяся из-за двери Джинни Уизли – самый частый гость в комнате старосты. – Я хотела с тобой поговорить.
– Кто из них тебя подослал? – Сонно спросила гриффиндорка рыжеволосую, на что та смутилась. Гермиону Грейнджер сложно было подловить. Просто так вечно веселая Джинни не могла зайти в комнату с целью серьезно поговорить.
– По правде говоря, Рон. Ты на него зла, и он не понимает, почему. Только подозревает, что дело в Малфое, – произнесла подруга, усаживаясь на кровать рядом с Гермионой. Одно упоминание о слизеринце вызвало волну ярости в гриффиндорке. Как он мог такое подумать? Сейчас Гермиона была готова рвать и метать. Подозревать Рон может, что угодно, но вплетать в цепочку своих бессвязных мыслей ее и Малфоя она не позволит. Только не вместе.
– Ах, он не понимает? Сейчас я ему объясню, не понимает он! – Волна негодования и злобы накрыла девушку, заставив подскочить с кровати и, не думая, броситься в гостиную, где как раз сейчас сидят ее друзья.
– Рональд Уизли! – Грозно прокричала гриффиндорка, едва открыла дверь из спальни и выбежала на лестницу. Притормозить перед поднимающимся человеком она не успела, а потому на полном ходу угодила в объятия какого-то парня. Джинни охнула и прикрыла рот рукой. Гермиона растерялась и замерла, судорожно соображая, почему ей так знакома туалетная вода того, кто ее придерживал. Осторожно приподняв взгляд, она ужаснулась. Вместо красного галстука был зеленый, а это могло значить лишь одно. На выдохе она прошептала:
– Малфой…
– Ну, хорошо, что не все еще Рональд Уизли. – Ухмыльнулся он, отпуская девушку, и отодвигая ее в сторону, чтобы подняться дальше. – Давайте вы с твоим милым все проблемы решите позже. Я к тебе по делу. – Серьезно произнес он, проходя в ее комнату мимо ошеломленной Джинни.
– Что? Малфой, какие у тебя могут быть дела с Гермионой? – Возмутился Гарри, зло и непонимающе смотря на Гермиону, словно ожидая ответа от нее, а не от слизеринца.
– Поттер, если я не влетел в вашу гостиную и не огласил это на все помещение, значит, это тебя не касается, – спокойно ответил Малфой из комнаты.
– Рон, с тобой я разберусь позже! Не смей никуда уходить. – Грозно произнесла Гермиона. Правда, прозвучало это так, словно она только что вернулась в реальность.
Не дав ничего ответить, девушка кивнула Джинни и, зайдя в комнату, плотно закрыла дверь.
– Я смотрю, у тебя вошло в привычку заявляться ко мне с визитами. Мог бы просто послать сову. – Адресовала девушка Драко, скрещивая руки на груди в оборонительной позе.
– Расслабься. Нам сегодня твой друг не дал нормально договорить. – Невозмутимо отозвался Малфой, как в первый раз рассматривая комнату.
– Мне казалось, ты всё сказал.
– Если я здесь, Грейнджер, в месте, где меньше всего хотелось бы быть, значит, не всё. И да, большую часть нашего разговора я выгораживал тебя перед Уизликом. – Самодовольно подметил парень и посмотрел на девушку. Ее лицо не выражало никаких эмоций, но отчетливо было видно, как покраснели ее и без того розовые щеки.
– Хорошо, я слушаю тебя, – Гермиона кивнула и принялась внимательно слушать. Все же Драко Малфой не может просто прийти, чтобы осведомиться о ее самочувствии. Ему явно что-то нужно.
– Завтра мы ведем новичков в Хогсмид…– Начал было Драко, но Гермиона уже догадывалась, что он имеет в виду.
– Ты хочешь перекинуть на меня всю работу?
– У меня сегодня очень важная встреча, и, возможно, я задержусь и не смогу полноценно выполнить обязанности старосты, поэтому хотел попросить тебя и какое-то время последить за всем самой. С МакГонагалл я только что договорился, – чересчур вежливо пояснял слизеринец, сам себя кляня за любезности с грязнокровкой.
– Что мне за это будет? – Произнесла Гермиона прежде, чем успела подумать. Драко вопросительно поднял бровь и уставился на Грейнджер. Такая реакция, определенно, стала для него неожиданностью.
– Ты решила поторговаться? Умница Грейнджер идет на шантаж? – Ухмылка на лице лишь доказывала, что в его голове немыслимое количество шуточек для нее. Девушке стало не по себе. Она понятия не имела, что может попросить у него взамен, но и признаться в этом тоже не могла.
– Ты думаешь, я всё буду делать по доброте душевной?
– Честно говоря, да. Ты же у нас как святой Поттер, только в юбке. А тут такой неожиданный поворот. Ну, ладно, говори, чего хочешь. – Внезапно на лице девушки появилась тень озарения, которая тут же скрылась за широкой улыбкой.
– Условия всё те же, Малфой. – Ни в чем не уступая в самодовольстве слизеринцу, произнесла Гермиона.
– Напомни, – искренне пытаясь вспомнить, произнес слизеринец. В этот же момент где-то за дверью раздалось копошение. Определенно, их подслушивали. Как можно тише, назло «шпионам», Гермиона произнесла:
– Дружба факультетов. – Заметив такую перемену в голосе девчонки, Драко расплылся в ухмылке и, наоборот, очень громко заговорил:
– Нет, Гермиона, что ты! Мы не можем так просто признаться всем в нашей дружбе! – Увидев лицо Грейнджер, Малфой расхохотался. Девушка в удивлении открыла рот, но ничего не смогла произнести. Всё это сменилось на негодование и ярость. Драко Малфой открыто насмехался над ней, да еще в тот момент, когда сам просил об услуге. В порыве открыв дверь, она, неожиданно для самой себя, громко произнесла:
– Проваливай, Малфой! – Дважды просить его не пришлось. Все еще смеясь, он направился на выход, напоследок скорчив обиженную рожицу, произнес:
– Ну, не обижайся, солнышко. Когда-нибудь обязательно всем все расскажем, но я пока не готов.
– Беги, Малфой! – Сквозь зубы произнесла Гермиона и побежала следом за ним. Конечно, парень был быстрее, поэтому, когда девушка только сбежала с лестницы, он уже захлопнул за собой дверной проем. Гермиона остановилась возле портрета, яростно убирая с лица растрепавшиеся локоны.
– Эм, Гермиона? – Тихо позвал Гарри спустя минуту, которую девушка потратила на то, чтобы досчитать до десяти и успокоиться. К сожалению парня, это не помогло, и девушка, резко развернувшись, практически прорычала:
– Что? – Удивленные глаза Гарри, потупленный взор Рона и заинтересованность Джинни распаляли девушку еще больше. Она почти готова была перейти к незаконченному разбирательству с Рональдом, как ярость резко пропала, сменившись утомлением. На последнем мгновении злости, девушка произнесла:
– А с тобой, Рональд Уизли, я разберусь позже! И не думай, что я забуду. – Не дав ничего ответить, гриффиндорка пролетела мимо них, и последним изданным ей звуком был хлопок закрывшейся за ней двери.
– Пожалуй, у вас начинаются плохие деньки, мальчики. – Задумчиво протянула Джинни и направилась в спальню девочек, где ее уже ждали вернувшиеся с обеда однокурсницы.
– Джинни права, Рон. Но, возможно, она всё же расскажет нам, что происходит. – В тон девчонке произнес Гарри.
– Если что, то спрашивать об этом будешь ты. Хватит с меня. – Пробурчал Рон, смотря на улыбающегося Поттера, и поднялся с дивана, чтобы достать учебники из своей сумки, лежавшей неподалеку. Последний год обучения и война побудили его серьезнее подходить к учебе, хотя зачастую без помощи Гермионы обойтись было невозможно.
– Хорошо, Рон. – Едва сдерживая смех, ответил Гарри, повторяя его действия. Произошедшее пару минут назад в гостиной дало ему понять, что беспокоиться за Гермиону незачем. Она может постоять за себя. Все же Гарри надеялся, что ближе к ужину их подруга успокоится и ограничится лишь парой часов молчания и игнорирования Рона.
Рональд не был спокоен так же, как его друг. Навязчиво в голову лезла мысль, что между Гермионой и Малфоем что-то происходит, и она скрывает это. Малфой осмелел уже до того, что спокойно заходит к ним и идет к ней в спальню. А это объятие на лестнице? Пусть она врезалась в него случайно, но не слишком ли долго он прижимал ее к себе для человека, который едва ли помнил ее имя и фамилию все эти годы, заменяя их «грязнокровкой». Конечно, Рон понимал, что всё это абсурдно, но легко ли избавиться от сомнений? Малфою что-то нужно от Гермионы. Слишком часто за сегодня он вертелся около нее. Единственное, что смогло успокоить Рона, это его же твердое решение внимательнее впредь следить за Малфоем. Он ненавидел его. И, как ему казалось, вполне обосновано.
А в это время в приподнятом настроении Драко Малфой покидал Хогвартс. Распланировав свое путешествие, парень решил, что еще успеет заскочить к матери, которая, несомненно, обрадуется его визиту. А для него, в свою очередь, это возможность провести спокойный выходной без толпы нерадивых первокурсников. Роль экскурсовода, как считал сам Драко, подходила ему меньше всего.
Слизеринец решил аппарировать, выйдя за школьные ворота, что, собственно, и сделал. Перед ним предстали массивные кованные железные ворота, за которыми раздавался неистовый лай целой своры собак. Надо отметить, что семья Паркинсон питала слабость к маггловскому пафосу, что вызывало еще больше отвращения у Драко.
Парень неспешно приблизился к забору, абсолютно точно зная, что его уже заметили. Он был прав, потому что в тот же миг ворота сами собой раскрылись перед ним, приглашая его к парадному входу в поместье четы Паркинсон. Особняк не отличался от любого другого абсолютно ничем. Разве что всюду словно веяло могильным холодом. Темно-серый, почти черный камень, в некоторых местах покрытый какими-то вьющимися растениями, слабое освещение и с десяток псов породы доберман, загнанных в вольер, но готовых вырваться и растерзать чужака в любой момент, явно не прибавляли теплоты. Вокруг особняка был лес, сквозь который дорогу было найти не так уж и просто, если проделывать путь посредством карет или других средств передвижения. Даже самые частые визитеры порой не могли найти дорогу к этому месту. Лучшего места для приспешников Темного Лорда найти нельзя было. От особняка веяло смертью. В целом от посещения этого места у Драко всегда оставались исключительно негативные эмоции.
Однако его мать Нарцисса являлась давней подругой матери Панси, а потому всё детство парня проходило или в Мэноре, или здесь. Будучи детьми, чаще всего, Панси, Блейз и Драко играли в саду, который миссис Паркинсон помогала развести леди Малфой. Когда-то этот сад был ярко освещен солнцем и всюду росли розы. Кусты были самых разных цветов, и сад по праву считался гордостью Паркинсон. Увлечение разведением роз доходило даже до экспериментов. Не известно, сколько новых видов роз было выведено Нарциссой и миссис Паркинсон, но Драко знал, что все они есть в саду Мэнора и здесь. Но все это было раньше, а сейчас этот сад является лишь жалкой пародией на себя в прошлом. Кусты почернели, розы завяли. Единственным живым растением оказался куст белой розы, в центре которого был лишь один распустившийся бутон, распространяющий вокруг себя странное серебристое свечение. Цветок казался неестественным настолько, что издалека его можно было принять за искусно созданный садовый фонарик. Однако место для клумбы в самом центре сада подчеркивало его важность. Несмотря на то, что этот цветок казался ненастоящим, он был достаточно красив, но у Драко возникло лишь желание его сорвать. Слишком вычурно и нелепо он смотрелся на фоне уничтоженного сада. Безвкусно, как и само поместье. Как и его хозяева.
Походив вокруг клумбы еще немного, Драко остановился в ожидании. Из поместья к нему весьма неторопливо приближалась миссис Паркинсон. Как и подобает аристократке, ничто не выдавало ее эмоций. Лишь на губах играла улыбка с оттенком снисходительности, только выражение лица в целом было таким же мрачным, как и пейзаж вокруг.
– Мистер Малфой, добро пожаловать! – Манерно произнесла женщина, ограничиваясь лишь чуть более широкой улыбкой, больше похожей на оскал.
– Добрый вечер, миссис Паркинсон. Честно сказать, я даже удивлен Вашим приглашением после моего письма. – Ответил Драко с почти такой же натянутой улыбкой.
– Что такого удивительного было в моем приглашении? Я лишь хотела поговорить с Вами как мать своей дочери и Вашей несостоявшейся невесты. В письме Вы сказали о разрыве соглашения Вашего отца и моего мужа. Тем не менее, ни слова о причинах.
– Просто мы не сошлись характерами. Так бывает. В этом нет вины Вашей дочери. – Заключил Драко, абсолютно игнорируя взгляд хозяйки.
– О, я не сомневаюсь, что ее вины нет в этом. А что насчет Вас? Ведь Вы же не просто так рушите традиции, созданные много веков тому назад. – Драко не смотрел на владелицу поместья, продолжая коситься на единственный цветок в саду, но остро чувствовал ее гнев. В душе нарастала тревога. Во дворе, неизвестно, каким образом, поднялся ветер, высокие омертвевшие стебли уничтоженных кустарников сурово раскачивались со всех сторон, соответствуя голосу своей хозяйки. Драко стало не по себе, но, разумеется, он не мог этого показать, поэтому лишь уверенно и прямо ответил:
– Я не консерватор. Подобные традиции не кажутся мне обязательными. Я не считаю себя виноватым в том, что ничего не чувствую к Панси, и не готов на ней жениться.
– Ваши чувства в этом вопросе не играют роли. Мистер Малфой, Вы уже не маленький мальчик, должны понимать, что подобное оскорбление семье чистокровных волшебников несет за собой последствия. – Удивительно и вместе с тем ужасающе спокойно произнесла миссис Паркинсон. Ее лицо уже не было мрачным. На нем скорее читалась издевка, уверенность в собственной силе. И без того фальшивая улыбка превратилась в ухмылку. Слизеринец отчетливо понял, что разговор принимает опасный поворот. Многие говорили, что миссис Паркинсон славится своим неуравновешенным характером. Выходки Паркинсон доводили даже ее мужа, который зачастую предпочитал находиться в поместье Малфоев, нежели у себя дома.
– Как мне кажется, я указал в письме, что так называемую неустойку я уже перевел на Ваш счет, – с трудом усмехнулся Малфой, понимая, что выглядит это жалко и наигранно. Ее ему вряд ли удастся переиграть. Словно подтверждая это, миссис Паркинсон расхохоталась.
– Просто удивительно! Абсолютная копия отца, привыкший все и всегда оценивать деньгами. Так вот, значит, какой ценой ты измеряешь позор чужой семьи? Что ж, тебе не повезло, мальчишка. Я не привыкла к такому отношению и не позволю мешать с грязью мою семью! – Громко прокричала хозяйка поместья. Драко показалось, что от ее голоса задрожали стены поместья, но уже в следующее мгновение парень осознал, что и под ним затрясся камень. Взгляд Драко вновь упал на огромный бутон белой розы. Опрометчиво он не заметил изменений сразу. Куст этой розы словно ожил: стебли стали стремительно разрастаться из клумбы, разрушая садовые каменные дорожки, и, приобретая единственное направление – к Драко. Инстинкт самосохранения сработал моментально. Парень кинулся бежать, замечая, что миссис Паркинсон не предпринимает никаких попыток ему помочь, лишь со странным блеском в глазах и улыбкой на губах наблюдает за происходящим. Уже ощущая себя пойманным зверьком, Драко все равно не осознанно продолжал попытки спастись бегством, параллельно стараясь достать из кармана палочку, которая ничем уже не могла ему помочь, а ветви кустарника, сплетаясь между собой, уже опередили его и установили прочную стену, за которой постепенно исчезали кованые ворота. В следующий момент послышался звук рвущейся ткани. Тяжелые стебли, сковывая тело парня, разрывали острыми шипами пиджак дорогого костюма и любимую рубашку. Драко чувствовал, как шипы втыкались в кожу, окружая и сдавливая всё сильнее грудную клетку. Дышать становилось невозможным. ветви сжимались вокруг его тела, подобно дьявольским силкам, словно заматывая в кокон. Парень уже не мог дышать, когда очередная ветка прошла в сантиметре от лица, вонзив в щеку шип, словно глубокую занозу. Слизеринец уже ничего не мог увидеть из-за массивных ветвистых обручей, но отчетливо слышал заливистый смех хозяйки этого ада, так точно напомнившей ему собственную сумасшедшую тетку – Беллатрису Лестрейндж. Сопротивляться, равно как и дышать, парень больше не мог. Остатки сознания покинули его, когда он попытался последний раз шевельнуть рукой. Стебли, почувствовав движение, тут же сдавили тело сильнее. Раздался хруст, и дикая боль пронеслась по всему телу, отбирая у Драко остатки сознания…


Глава V. Союзники и непонимание

В Хогвартсе царила вечерняя тишина. Ребята уже расходились по комнатам, желая отоспаться перед выходными за всю прошедшую неделю. Гермиона Грейнджер входила в число этих студентов, но ей не удавалось заснуть. Девушка ощущала странное волнение перед предстоящим походом в Хогсмид: она была не уверена, что сможет справиться со всеми учениками. Казалось, на ее плечах слишком большая ответственность. Утешало лишь то, что если, по словам Малфоя, профессор МакГонагалл разрешила ему уйти, значит, она верит в нее.
Успокоившись и погасив свет, гриффиндорка предприняла еще одну попытку заснуть. Но на этот раз ей помешали гулкие шаги по лестнице к ее комнате. Гостиная Гриффиндора давно опустела, а значит, человек, направляющийся к ней, не был ее сокурсником. Девушка сжалась на кровати, услышав звук открывающейся двери.
– Мисс Грейнджер? – Окликнул ее почти шепотом голос Минервы МакГонагалл, немного нервно вглядывающейся в темноту.
– Да, профессор. – Облегченно выдохнув, и, приподнявшись на кровати, отозвалась девушка.
– Прошу простить мой столь поздний визит, но дело не требует отлагательств. Одевайтесь, и я жду Вас в коридоре у гостиной. – Произнесла профессор и скрылась за дверью.
Всё еще ничего не понимая, девушка поспешно собралась и выбежала за ней следом. Волнение появилось вновь. После войны даже произношение с неправильной интонацией могло вызвать панику. Чего уж говорить о внезапном визите директора.
Едва гриффиндорка вышла из гостиной, профессор МакГонагалл жестом попросила ее следовать за ней. Они стремительно продвигались к заброшенной стороне замка. Гермиона не решалась спросить что-либо у директрисы, но заметила, что та была крайне взволнованна, а это значит, что ничего хорошего ждать не следует.
Поднявшись по крутой лестнице наверх, профессор остановилась перед одной из дверей и, открыв ее, пригласила девушку войти. Войдя внутрь Гермиона увидела что-то, вроде гостиной. Множество диванчиков, столиков, мольберт, множество книжных полок и приглушенный свет. Однако внимание девушки сразу привлекли люди, находящиеся здесь, и еще одна дверь, которая, как гриффиндорка полагала, вела в другую комнату. Дверь подозрительно светилась, и было ясно, что войти в нее сможет не каждый. Гермиона и дальше бы рассматривала ее, но профессор МакГонагалл слегка подтолкнула ее к дивану, на котором было свободное место.
Девушка присела, и ее внимание перешло к присутствующим. Здесь собрался весь преподавательский состав и… Миссис Малфой. Лица у всех были обеспокоены, а взгляды переводились с МакГонагалл на Гермиону и обратно.
– Минерва, Вы уверены, что это хорошая идея? Эта девочка и Драко никогда не ладили, насколько я знаю. – Неуверенно произнесла Нарцисса Малфой. Гермиона инстинктивно покосилась на нее. «Не ладили» – очень нежное словечко для этих отношений.
– Гермиона Грейнджер – староста Хогвартса. Они с Драко работали вместе. Думаю, мы можем ей доверять. – Твердо произнесла профессор МакГонагалл, словно ручаясь за свою ученицу. Гермионе стало не по себе. Она чувствовала себя лишней, а присутствие леди Малфой не вызывало приятных эмоций и подавно. В комнате ощущалось давление. Нарцисса продолжала рассматривать Гермиону, словно стараясь найти опровержение всему, сказанному профессором, но ее попытки успехом не увенчались.
– Что ж, хорошо. Раз так, – опечаленный вид госпожи Малфой настораживал гриффиндорку. Ей даже показалось, что в глазах у нее стоят слезы, которые позже были умело скрыты. – Объясните девушке всю ситуацию, а я пойду к сыну. – Произнеся это, аристократка поспешно поднялась и скрылась за дверью, которая так интересовала Гермиону.
– Мисс Грейнджер, у нас произошел неприятный инцидент. Я вынуждена просить Вас исполнять обязанности за двоих. В силу некоторых обстоятельств, мистер Малфой не сможет пока занимать свою должность. – Произнесла МакГонагалл, не скрывая своего смущения. Сохраняя полную конфиденциальность, она объяснила девушке всё, что могла, и теперь, понимая, что требует слишком многого, надеялась на помощь.
Разрываемая чувством долга и излишней ответственностью Гермиона не знала, что ей сказать. Она не хотела подставлять профессора, но в то же время боялась не справиться и не оправдать надежд, возлагающихся на нее.
– Профессор, я боюсь, что не справлюсь. Это последний год обучения, и нужно готовиться к экзаменам…– обеспокоенно затараторила девушка, но директриса остановила ее жестом руки.
– Не переживайте, мисс Грейнджер. Это ненадолго. В скором времени мы найдем другого старосту, и Вы вновь вернетесь к лично своим обязанностям. – Гермиона понимала, что этот предоставляемый выбора как такового выбора не подразумевает, и лишь покорно кивнула головой. – Ну, что ж, вот и договорились. И вот еще что, по возможности, приносите сюда мистеру Малфою задания, только ни в коем случае не заходите в спальню. Это запрещено, и, может быть, даже опасно.
Гермиона вновь кивнула. В голове появилось множество вопросов, но девушка знала – ответы на них ей никто не даст.
– Пойдемте, я Вас провожу, – внезапно произнесла директриса, чем вывела Гермиону из неловкого ступора. Пока они шли по коридору, Гермиона думала, какой вопрос она хотела бы задать первым, надеясь всё же получить ответ. Тем не менее, она так и не решилась, и профессор первая начала разговор. – Мисс Грейнджер, Вас что-то беспокоит?
– Да, я хотела бы узнать, по какой причине Драко не сможет выполнять свои обязанности? – Внезапно уверенно произнесла девушка и даже сама удивилась тому, как это прозвучало.
– Мисс Грейнджер. Как Вы знаете, Драко сегодня был освобожден мной от обязанностей на завтра. Ему нужно было нанести визит одной женщине. Подробности я рассказать не могу, так как сама ничего не знаю, но эта встреча закончилась для него плачевно.
– Он болен? Ранен? – Спросила Гермиона, сама не замечая, как это странно звучит. Но если уж узнавать что-то, то как можно больше.
– Миссис Малфой сказала, что знает, в чем дело. И, к сожалению, порадовать здесь нечем. Неизвестно, поправится ли он.
– Ту женщину нашли? И почему мне нельзя заходить к нему, если уж я буду приносить ему задания?
– Женщину ищут. Есть подозрения, что она сошла с ума. Но это лишь подозрения. Запрет на посещение Драко – требование его матери. Кроме того, мисс Грейнджер, правила школы запрещают посещения спален. – Гермиона на это лишь хмыкнула, вспоминая, насколько неэффективен этот запрет в случае с Малфоем. – Что ж, дальше, я думаю, Вы найдете дорогу до гостиной. – Произнесла профессор, остановившись перед одной из лестниц. – Если станет известно что-нибудь еще, Вы будете поставлены в известность. И да, мисс Грейнджер, надеюсь, Вы понимаете, что о случившемся никто не должен знать.
– Да, конечно. – Тихо произнесла девушка и поспешила удалиться. Странное напряжение, поселившееся внутри, вызывало в ней что-то, отдаленно похожее на волнение. Девушка всячески отрицала это, не смея признаться себе, но она и правда переживала за слизеринца. Было так странно осознавать, что еще несколько часов назад он всячески пытался зацепить ее, сбегая по лестнице в гостиную, а вот сейчас он практически на грани между жизнью и смертью. Каким бы ни был этот хорек, он не заслуживал смерти. Никто ее не заслуживал. И лишь надежда на справедливость помогла Гермионе немного успокоиться и погрузиться в недолгий сон, который, конечно же, прервет кто-нибудь из ее друзей.

***

– Гермиона, ты чего такая хмурая? – Настороженно окликнул подругу Гарри, закончив завтракать. – Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего. Просто плохо спала. Всё хорошо. – Поспешно ответила Гермиона, думая, о том, что внезапное изменение сегодняшнего дня абсолютно сбило ее с толку. Перед началом завтрака профессор МакГонагалл объявила, что поход в Хогсмид переносится на следующие выходные, и всё это время Гермиона то и дело слушала недовольные возгласы учеников, чувствуя, как гора сваливается с плеч. Хоть какая-то уступка в ее положении. Ей не придется проводить экскурсию для новоприбывших.
– Точно всё хорошо? Ты расстроена, что мы не идем в Хогсмид? – Поддержал беседу Рональд, отвлекшись от какого-то разговора с Невиллом.
– Знаешь, мои негативные эмоции в связи с отменой похода в Хогсмид были бы весьма сомнительны. – Недовольно произнесла Гермиона, уже успевшая утомиться от этого разговора.
– Ну, и то верно. Провести день с Малфоем не самая завидная участь. – Добавил Гарри, усугубив ситуацию. Напоминание о прошлой ночи было еще слишком живо в памяти, а любопытство не желало отступать. Что такого могло с ним случиться, что запрещено его видеть? Слизеринцы, как справедливо рассудила Гермиона, рассматривая их удивленные появлением одного лишь Забини, тоже ничего не знают. Кроме того, за завтраком за столом преподавателей присутствовала Нарцисса, что вызвало еще больше вопросов.
– Неужели, мой кузен настолько отвратителен? – Раздался насмешливый голос где-то над их головами.
– Ты кто? – Тут же вопросом на вопрос ответил Рон. Конечно, отдаленно Алиот Малфой был похож на Драко, но не столь очевидно, чтобы это понять. Кроме того, присущей «белизны» волос по им же озвученным причинам у него не наблюдалось.
– Эм, ребята, это Алиот. Он двоюродный брат Драко. Прибыл к нам из Дурмстранга, – опомнившись, представила его друзьям Гермиона.
– Отлично, второй Малфой? – Вырвалось у Рона в ответ. По его лицу легко можно было прочитать неприязнь. Просто потому, что стоящий перед ним относился к Малфоям.
– Ну, можно и так сказать. – Улыбнулся Алиот, прекрасно понимая, что ему не рады. Возникла неловкая пауза, и он решил обратиться к гриффиндорке – единственной, кто не смотрел на него с презрением. – Гермиона, не могла бы ты мне более подробно показать замок?
– Конечно, но зачем тебе это? – Удивилась девушка, не понимая, к чему вдруг такое любопытство. Кажется, ее друзей это тоже весьма насторожило. Рефлекс – искать истоки проблемы там, где ее нет, сохранились и в послевоенное время.
– Понимаешь, профессор МакГонагалл намекнула мне, что я мог бы занять место брата на время его отсутствия.
– А ты знаешь, что с ним случилось? – Вмешался Гарри, все еще настороженно наблюдая за ним.
– К сожалению, я не в лучших отношениях с его семьей, но Нарцисса сказала, что он приболел и скоро вернется. – Игнорируя нетактичное поведение и взгляд гриффиндорца, ответил Алиот, не переставая улыбаться.
– Жаль, – пробубнил Рон, за что тут же поймал взгляд Гарри и недовольный возглас Гермиона:
– Рональд!
– Что? Сказал, как есть. – Тут же отозвался Уизли. Гермиона поспешила увести молодого человека подальше от стола своего факультета. Тем более, что он уже вызывал озадаченные взгляды других учеников.
– Ты уж прости их… Просто у нас сложились не самые лучшие отношения с… – начала было Гермиона, но Алиот сразу же ее остановил.
– Брось, тебе не обязательно извиняться. Я понимаю, что Драко… Несколько сложная личность, и не может ладить со всеми.
– Да уж, не может. – Опустив взгляд в пол, согласилась Гермиона. Довольно смущал сам факт разговора с одним Малфоем о другом. Тем более, девушка так и не смогла понять наверняка, в каких отношениях находятся кузены.
– Ну, так что? Ты покажешь мне Хогвартс? – Решил перевести тему парень, чувствуя, что Гермиона не расположена продолжать разговор на эту тему.
– Ах, да, конечно. Можем приступить прямо сейчас, если хочешь. – Почувствовав облегчение от опущенной темы, согласилась девушка.
– В таком случае, прошу, – жестом Алиот пригласил гриффиндорку вперед, пропуская ее в коридор.

***

– И как это понимать? – Взбунтовался Рон, едва Гермиона и Малфой покинули Большой зал.
– Рон, успокойся. Ты же видишь: она старается изо всех сил наладить отношения между факультетами. Не зли ее. Наверное, она знает, что делает. – Задумчиво и не очень уверенно ответил Гарри.
– А если нет? – Не желая отступать, продолжил Уизли.
– А если нет… На этот случай, у нее всегда есть мы. Так что, если он ей что-то сделает или как-то обидит, он очень пожалеет об этом. – Улыбнувшись, произнес Гарри, ободренный своими собственными словами. Его воинственный дух возымел успокаивающий эффект на Рона, расправляющегося с завтраком. – Поторопись, иначе мы опоздаем на занятия.
– Не велика потеря.

***

– Гермиона, откуда тебе столько всего известно о Хогвартсе? – Вдруг произнес Алиот, прерывая длительный монолог шатенки, увлеченно рассказывающей о появлении этой школы.
– Я люблю учиться…– Сбившись, произнесла она, посмотрев на Алиота. Ожидание насмешки, что зачастую она встречала у слизеринцев, угнетало. Однако Алиот совсем не собирался издеваться над ней. По истине, его воодушевляло и даже удивляло такое стремление к учебе. Девушка была так увлечена рассказом, что, пока они шли по коридорам, казалось, остановись он в какой-то момент, она бы даже не заметила. Однако ему самому было слишком интересно слушать и наблюдать за лучшей ученицей Хогвартса. Гриффиндорка вызывала симпатию, и Алиот отказывался воспринимать ее как «заучку», как прозвали ее его сокурсники и, в частности, их лидер – его брат Драко. «Умница Грейнджер» нравилось ему куда больше.
– Чего ты ждешь? – Спросил слизеринец, заметив ее пристальный взгляд. Девушка тут же отвела его, осознав, насколько это было заметно.
– Ничего, прости. В общем-то, я рассказала и показала тебе всё, что можно было. Всё, что я упустила, поймешь на практике патрулирования, – робко улыбнувшись, произнесла девушка.
– Да, спасибо. – Вернув ей ответную улыбку, поблагодарил парень.
– Не за что, я пойду?
– Да, конечно. – Едва Алиот сказал это, девушка сорвалась с места и стремительно направилась прямо по коридору в направлении, известном ей одной. В этот миг парень вдруг понял, чего могла ожидать от него Гермиона. Это и заставило его окликнуть ее вновь, – Гермиона?
– Да? – Резко остановившись, девушка повернулась и удивленно посмотрела на него.
– Не нужно приравнивать меня ко всем обидевшим тебя слизеринцам, – чуть тише, чем следовало, пояснил он. Гермиона лишь кивнула, мысленно анализируя сказанное. Да, определенно, этот парень является представителем Малфоев, но он совсем другой. Почему нет этой презрительной ухмылки? Почему нет самодовольства? Всего того, что есть у хорька…
Направляясь по коридорам в гостиную Гриффиндора, девушка, погруженная в свои мысли, едва услышала, как ее позвали. Обернувшись, она встретилась взглядом с Блейзом Забини, обеспокоенно приближавшимся к ней.
– Да, Блейз, я слушаю тебя.
– Нужно поговорить.
– Ну, давай поговорим. Здесь все равно никого нет. Урок идет, – пожав плечами, ответила Гермиона.
– Видел тебя сегодня с Малфоем. Вы с ним общаетесь?
– Ну, ты же видел. Почему тогда спрашиваешь? – Устало ответила девушка. По взгляду Забини было понятно, что он чем-то расстроен.
– Просто хотел узнать. Как хорошо ты его знаешь?
– Блейз, они только-только приехали. Как я могу его хорошо знать? И вообще почему ты так интересуешься им? – Раздражение начало подступать к шатенке. Слишком много глупых вопросов, не свойственных слизеринцам.
– Просто он очень странный. Мало, с кем общается, но постоянно прислушивается ко всем, когда сидит в гостиной. Кроме того, Драко рассказывал, что считает, что от него нужно держаться подальше…
– Ах, Драко! Блейз, прости, но это конкретно мое дело – с кем общаться, и в случае с Драко... Пожалуй, его следует опасаться куда больше. – Резко ответила гриффиндорка и продолжила путь к себе, не желая продолжать этот разговор.
– Как скажешь, – пробубнил Блейз, понимая реакцию Грейнджер на подобные советы. Драко Малфой никогда не был для нее тем самым авторитетом, каким был для большей части учеников. А сам Блейз вообще никто, чтобы обращать внимание на то, что он думает.
Тем не менее, персона Алиота Малфоя приобретала ореол загадочности. Все девушки Слизерина недоумевали, по какой причине он общался с грязнокровкой Грейнджер, а все парни подозревали, что он пытается занять место Драко.
Однако правда была далеко от них всех.
Алиот Малфой при всей своей загадочности просто был другим. Не доступным для слизеринцев лишь потому, что знал о настоящих ценностях этой жизни и прекрасно понимал: принципы рушатся, словно карточный домик, власть не вечна, репутация может быть испорчена одним лишь неверно брошенным словом. Но ведь его опыт не способен изменить отношение. Так, он по-прежнему оставался непонятным тихим и от того, самым подозрительным новеньким в школе.
Об этой подозрительности весь вечер, если не считать дневную встречу с Блейзом, слушала Гермиона от Гарри и Рона. Мальчики весь вечер пытались найти хоть что-то, что бы сразу раскрыло мотивы его приветливого отношения к Гермионе. Так или иначе, все сводилось к разговорам о закончившейся войне и различного рода заговорам. Попытки успокоить ребят приводили лишь к еще большим нападкам на Алиота и на нее саму. В конце концов, гриффиндорка не выдержала и, громко захлопнув книгу, которую пыталась прочитать, игнорируя этот балаган, поднялась с дивана.
– Гермиона, а почему ты так его защищаешь? – Внезапно громко произнес Рон, за что получил в ответ разгневанный взгляд, но это его не остановило. – Нет, серьезно! Не мог же он так быстро тебе понравиться? Ты довольно избирательна.
Что-то щелкнуло в этот момент в голове Гермионы. Чаша терпения была переполнена, и гриффиндорка решила высказать то, что ранее никогда не говорила:
– Рональд, не смей трогать мою личную жизнь! Тебя никогда и никто не устраивал. Сначала Виктор, теперь Алиот. Тебе не кажется, что они просто пытаются строить нормальные отношения с другими людьми? Они просто делают то, на что не способен ты. И да, вполне возможно, что они просто видят во мне девушку, а не ходячую энциклопедию, как ты?! – Не дав оправдаться шокированным друзьям, девушка стремительно взбежала вверх по лестнице и громко хлопнула дверью на прощание. Странное осознание пропасти между ней и друзьями возникло в душе. Неужели они так очерствели, пережив былое, что уже не способны поверить во что-то человеческое? Почему люди, терявшие шанс на спасение, свободу, на жизнь, в конце концов, не могут дать кому-либо шанс на исправление? Неужели всё, что она делает, напрасно?
Слезы горечи и обиды скатывались по щекам, но девушка упрямо боролась с душащим ее комом в горле. Попытки учить ее всегда воспринимались близко к сердцу. Чрезмерное опекунство, забота и нравоучения приводили к тому, что ей казалось, будто ее считают глупой собственные друзья. Невозможность того, что кому-то она просто могла нравиться, ущемляли женское самодовольство. В целом, она понимала, что самое ценное для других в ней – ее мозги. Но смириться с тем, что это отношение исходит от друзей было невозможно. Поэтому гриффиндорка просто дала волю слезам, надеясь выплакать всю горечь.
Так она и заснула спустя несколько часов, обессилевшая от слез и криков, подавляемых подушкой, которую она всё еще рефлекторно сжимала до боли в пальцах, надеясь, что ни всхлипы, ни крики не будут слышны проходящим мимо чрезмерно сочувствующим однокурсникам.

Глава VI. Хранительница тайны

– Мадам Помфри, он, кажется, приходит в себя! Мадам Помфри! – Раздался где-то рядом обеспокоенный голос Нарциссы Малфой. Драко почувствовал ее еще по аромату дорогих духов, едва ему удалось чуть шевельнуть рукой. Тело не хотело слушаться и напоминало камень. Парню вдруг показалось, что он больше не принадлежит сам себе. И если рукой пошевелить ему всё же как-то удалось, то вот открыть глаза получилось пятью минутами позже. Он слышал суету, слышал, как мать обеспокоенно ему что-то рассказывала, но совершенно не запоминал, что именно. Борьба с собой отвлекала от всего.
– Мистер Малфой, попробуйте открыть глаза, – требовательно произнесла медсестра. Драко попытался, но вновь ничего не вышло. Тогда он почувствовал, как ему слегка приподняли голову и поднесли к губам какое-то ядовитое на запах зелье. – Вы должны это выпить! – Вновь произнесла мадам Помфри, пытаясь влить в него эту гадость. Будь Драко в более адекватном состоянии, он бы обязательно оказал сопротивление, но сейчас ему оставалось лишь покорно проглатывать эту мерзость. Как ни странно, но эффект пришел почти сразу же. Драко ощутил легкость, и его тело подчинилось ему, заставляя его пожалеть об этом. Сквозь ребра прошла дикая боль, заставившая его вскрикнуть, чем он немало напугал мать. Она с ужасом смотрела на его мучения. В глазах стояли слезы, но она понимала, что ничего не может сделать. Между тем, повидавшая всё, что можно, медсестра продолжала суетиться вокруг постели Драко, уже не обращая внимания на происходящее.
– Мерлин, сделайте же что-нибудь! Помогите ему! – Внезапно взмолилась Нарцисса, вскакивая с кресла около кровати, и, кидаясь к мадам Помфри.
– Увы, миссис Малфой. Вы и сами понимаете, что это невозможно. Так теперь будет всегда. – Произнесла женщина ей в ответ. Нарцисса лишь безнадежно кивнула и принялась нервно расхаживать по комнате. Драко, все еще пребывая в шоковом состоянии от боли, пытался уловить любое движение в комнате и нить разговора.
– Но ведь должно же быть какое-то средство, – тихо пробормотала леди Малфой скорее себе, нежели кому-то из присутствующих, однако получила полный укора ответ:
– Это лучше спросить у Вас. Вы же сами создали то, что может убить Вашего сына.
– Я знаю… Но я никогда не думала, что Драко станет жертвой. Я не знала, что это растение так себя поведет.
– Оно и не могло повести себя так. Его подчинили себе, а после оно выполняло пожелания хозяйки. Можно лишь порадоваться, что этот куст не задушил его.
Монотонный голос мадам Помфри вызывал ужас, но Нарцисса понимала справедливость слов этой женщины. Она понимала причины злости и укора в свой адрес. Ведь это из-за нее сын может умереть. Она сама создала этот вид. Самый опаснейший из всех. Но могла ли Нарцисса ожидать такого предательства от своей некогда лучшей подруги? Думала ли она о последствиях? Разумеется, нет. Ей оставалось лишь удивляться той жестокости, которой обладала Элойза Паркинсон. Она не убила Драко, но предоставила ему худший вариант – страдать до самой смерти. Страдать, не зная, в какой момент наступит освобождение. Паркинсон решила заставить его захотеть смерти.
Едва получив известие о том, что Драко нашли в подворотнях Хогсмида без сознания и с гематомами по всему телу, Нарцисса тут же отправилась в Хогвартс. Когда она прибыла на место, врачи, прибывшие из больницы Святого Мунго, уже сообщили, что причина им не известна, но это абсолютно точно не побои. Минерва МакГонагалл рассказала ей о планах Драко на этот вечер, и Нарцисса всё поняла. Ей было известно о намерениях сына разорвать отношения как с Пэнси, так и со всей четой Паркинсон. Связать всё воедино не составило труда. Паркинсон отомстила, а позже исчезла. Министерство кинулось на ее поиски, но пока всё безрезультатно. Нарцисса даже не сомневалась, что больше Паркинсон никто не увидит.
Драко слышал этот разговор, но упускал самое главное – тот самый итог для него, который так боялись произнести в слух мать и медсестра. Парень старался приложить все усилия, чтобы сконцентрироваться на разговоре и отвлечься от боли, но это оказалось невозможным. Да и разговор подошел к концу, подтверждением чему стало приглушенное закрытие двери в спальню.
Нарцисса все также сидела в комнате, всматриваясь стеклянными глазами в небольшую щель между закрытыми шторами. Мысли о непреднамеренном убийстве единственно дорогого ей человека продолжали давить на сознание. Она даже не заметила, как Драко вновь потерял сознание.

***

Утро Гермионы Грейнджер началось несколько легче, чем в семье Малфоев, где минуты и часы превращались в вечность, сопровождаемую криками ужасающей боли и безудержными слезами отчаивающейся матери. Гриффиндорка спустилась вниз, полная желания поскорее начать и закончить этот день. За завтраком она старательно игнорировала своих друзей, которые упорно пытались заговорить с ней. Когда Рон неосмотрительно переключил внимание на стол Слизерина и принялся шутить по любому поводу в их сторону, девушка и вовсе поднялась со своего места и направилась на выход, сопровождаемая разочарованными взглядами друзей и удивлением зевак с других факультетов.
Девушка упорно старалась не допускать в свою голову мысли о непонятной болезни Малфоя, желание узнать всё и насмешки друзей над Слизерином. Изо всех сил она старалась думать об учебе и о том, как всё успеть. Ее мысленное планирование дня оборвалось, когда позади послышался оклик Нарциссы Малфой. Девушка почувствовала неприятный холод, когда увидела, что женщина торопливо приближалась к ней, что-то очень быстро говоря. Едва леди Малфой подошла ближе, Гермиона почувствовала прикосновение к руке. Глаза, наполненные слезами, этой женщины совсем отбросили панику, заменив ее жалостью и желанием помочь.
– Мисс Грейнджер, прошу Вас, пойдемте! Вы должны пойти со мной, пожалуйста, я не знаю, что делать! – Причитала та, ведя за собой Гермиону по направлению к спальне Драко. Перед самой запретной дверью гриффиндорка притормозила – она слишком хорошо помнила запрет. Однако Нарцисса не обратила внимания на это, а лишь открыла двери настежь в спальню и побежала к постели. Гермиона восприняла это как приглашение и прошла следом. Увиденное вызвало в девушке желание развернуться и убежать.
Драко Малфой лежал на кровати в неестественной позе. Словно поломанная кукла с мертвенно бледным цветом кожи. На лице застыло выражение ужаса и боли. По лицу скатывались капельки пота, а из глаз – она не уверенна, – но, кажется, скатывались слезы. Да, Драко Малфой тихо всхлипывал, зажмурив глаза, и пытался удержать сквозь сжатые зубы рвущийся наружу крик. Длинные пальцы крепко сжимали простыни, словно это помогало хоть сколько-нибудь унять боль. Тело содрогалось не то в рыданиях, не то в судорогах.
Девушка наблюдала за всем этим, едва сдерживая слезы и желание отвернуться. Нарцисса Малфой гладила сына по голове, стараясь сдержать слезы. А Гермиона все еще не осознавала, зачем она здесь. Почему она должна видеть эти ужасы и испытывать жалость и сочувствие, желание помочь своему бывшему врагу?
Постепенно парень успокаивался, но едва гриффиндорка решилась двинуться к выходу, не замеченная никем, как Драко громко выдохнул и хрипло произнес:
– Грейнджер.
Девушка замерла, не зная, как реагировать. Нарцисса Малфой пристально смотрела на нее. Ее глаза тоже выражали непонимание, но вместе с тем, было понятно, что она слышит это не в первый раз, и именно в этом причина присутствия Гермионы здесь.
– Да, – еле слышно произнесла девушка, настороженно глядя на парня. Он чуть приподнялся и открыл глаза, вновь произнеся:
– Грейнджер…
Гермиона сделала несколько шагов к постели и громче ответила:
– Я здесь. – На это парень вновь рвано выдохнул и рухнул обратно на кровать. Его тело начало содрогаться с новой силой, вновь раздались всхлипывания. Голова заметалась по подушке, и парень в бреду начал выкрикивать отдельные фразы, которые действовали на девушку совершенно не понятно. С одной стороны, она хотела сбежать. Это было до боли ужасно. А с другой, она пыталась понять, по какой причине он зовет ее. Любопытство победило страх, и она слушала все, что он говорил, медленно приближаясь к кровати.
– Грейнджер! Нужно… Пойми… Это нужно. Слишком мало! У меня мало… У нас нет времени! Ты должна… Нет! – Гриффиндорка отчаянно старалась понять, что он имеет ввиду. Вокруг суетились прибежавшие на крик мадам Помфри и еще несколько врачей из Мунго, но парень не успокаивался. Он повторял одно и то же, продолжая биться в агонии.
Гермионе показалось, что он сошел с ума, но его тело… Руки, лицо, шея, – всё, что не было закрыто пижамой, было в синяках. Это было определенное воздействие из вне.
Словно откуда-то издалека она услышала, как мадам Помфри попросила Нарциссу уйти и увести ее с собой.
Гриффиндорка пришла в себя лишь тогда, когда почувствовала толчок и услышала звук захлопнутых перед ее носом дверей.
Крики раздавались чуть тише, но все равно передавали всю боль страдающего. Гермиона судорожно смахнула скатившуюся по щеке слезу и посмотрела на Нарциссу. Та стояла у окна и держалась заметно хуже. Ее плечи подрагивали, слышны были всхлипы. Едва Гермиона налила стакан воды и решилась его предложить леди Малфой, та тихо произнесла:
– Он умирает, мисс Грейнджер.
Выскользнувший из рук и разбившийся стакан дал знать, что девушка все услышала и осознала.
– Почему? – Не своим голосом задала вопрос девушка, понимая прекрасно, что это не ее дело.
– Потому что я совершила ошибку. И он совершил ошибку. Вот такое вот глупое поколение Малфоев, – внезапно усмехнулась Нарцисса и повернулась лицом к девушке. Только сейчас Гермиона заметила в руках миссис Малфой маленькую фляжку. Очевидно, что в ней было что-то покрепче, чем вода, которую та хотела предложить. – Он платит за мою роковую ошибку, Гермиона. За мое доверие не тем людям.
Гермиона осторожно присела на край дивана, всматриваясь в лицо Нарциссы. Та тоже прошла и села на кресло. Безусловно, она была красивой, но ее глаза. Они стали блеклыми, чуть мутными. Невольно Гермионе вспомнилось, что почти ни у кого не сохраняются «детские» глаза. Те яркие, наполненные жизнью и блеском, азартом и переливом эмоций она помнила лишь у трех человек: маленькие Гарри и Рон и Драко…во все времена. Как ни странно, но эта странная неуместная мысль пришла именно сейчас. И правда, он всегда был живым. А сейчас она слышит такое простое «он умирает».
– Но ведь должен же быть выход? – Робко, чуть запинаясь, нарушила тишину Гермиона.
– Гермиона, ответьте мне честно на мой вопрос, хорошо? – Внезапно воскликнула Нарцисса, потянувшись к своему клатчу, что лежал на столике. Гриффиндорка лишь кивнула, наблюдая, как леди Малфой дрожащей рукой достает продолговатую сигарету и, прикурив ее своей волшебной палочкой, вдыхает дым. – Это ведь Драко впервые назвал Вас «грязнокровкой», не так ли? – Гермиона, не ожидавшая такого вопроса, вновь кивнула, но этого было достаточно. – И он называл так не только Вас, да? – Девушка начала припоминать все, что происходило вокруг и убедилась, что да, она была такой не единственной.
– Да. Он называл так всех. – Уверенно произнесла она, ожидая чего-то более важного.
– И что Вы чувствовали при этом? Прошу Вас, только честно, – подняла на нее пристальный холодный взгляд женщина, наклоняясь при этом к пепельнице, чтобы затушить еще недокуренную сигарету.
– Ненависть, презрение и желание ударить, как… – Девушка осеклась, решив, что не стоит говорить о происшествии на третьем курсе, однако Нарцисса улыбнулась и добавила:
– Как на третьем курсе, где вы все-таки не сдержались. – Несмотря на улыбку леди Малфой, Гермиона напряглась и покраснела. Чувство стыда нахлынуло так внезапно, что уже даже не важно было, сколько всего рассказывал о ней и ее друзьях Драко дома.
– Да, – тихо согласилась девушка, потупив взгляд.
– Он заслужил это, Гермиона. Я не буду его оправдывать. Однако отсюда и ответ. Мы виноваты в его неправильном воспитании. Его ненависть породила ответную ненависть к нему. У него нет шансов на спасение. Нет смысла молить кого-то о любви к нему, – бросила Нарцисса, поднимаясь с кресла. Гермиона хотела попросить ее объяснить смысл сказанных слов, но та прервала ее намерение, – А сейчас прошу меня извинить. Я пойду к сыну. И Вы, Гермиона, идите к себе. Подумайте, почему он зовет Вас. Если поймете, прошу Вас, сообщите мне. И да, никому не говорите об увиденном.
Гермиона ничего не ответила и поспешила удалиться, едва сдерживая себя, чтобы не побежать.
На ватных ногах она шла к себе, отчаянно пытаясь заменить в своей голове картинки увиденного на что-то, что помогло бы понять причины его крика. К сожалению, общих точек соприкосновения у них не было, если не считать вражды. Но в таком случае куда более правильно было бы кричать имя Гарри. Их вражда была куда более «яркой».
– Мисс Грейнджер! – Окликнул Гермиону голос профессора МакГонагалл, и это был тот самый момент, когда девушке впервые захотелось ее проигнорировать, но совесть не позволила.
– Да, профессор, – откликнулась девушка, повернувшись к женщине.
– Я бы хотела поговорить с Вами. – Уверенно произнесла МакГонагалл, но тут же усомнилась, глядя на девушку. Гермиона показалась ей ужасно уставшей, но весть о том, что Нарцисса привела ее к Драко, оправдывала ее вид. Эта девушка умеет сострадать. Не удивительно, что сейчас она измучена. Драко Малфой даже для самой Минервы, не жаловавшей слизеринца за все его обучение в Хогвартсе, казался бедным мальчиком, страдающим за ошибки родителей. Так или иначе, но Нарцисса права: всё решило воспитание. Даже странным теперь кажется обвинять во всем самого Драко. Он вырос в условиях, где просто не было никого достойного, с кого можно было бы брать пример. Отец-тиран и мать-экспериментатор, оба помешанные на чистоте крови и престиже. Его сущность стала очевидностью.
– Я слушаю Вас, профессор. – Отчеканила гриффиндорка, смотря на директрису.
– Я знаю, Вы были у мистера Малфоя…– Начала было МакГонагалл, но девушка тут же ее поправила, помня все запреты:
– Меня вызвала миссис Малфой, профессор.
– Да, я знаю. Я хотела Вас спросить, знаете ли Вы причину своего избрания?
– Нет. Если бы знала, то миссис Малфой сообщила бы. Но Драко был в бреду. Думаю, это просто неконтролируемые галлюцинации. – Уверенно произнесла девушка, что прозвучало подозрительно правильно. В любой другой ситуации, Гермиона принялась бы объяснять причины столь резкого заявления, но сейчас ей было все равно. Подавленность начала накатывать. Девушка вдруг ощутила, что даже этот год не пройдет без приключений. Только пройдет она через них одна. Без таких родных и необходимых Гарри и Рона. Невольно она стала свидетельницей и хранительницей тайны своего бывшего врага. Того, когда она ненавидела и презирала, немного даже боялась. А что теперь? Теперь ей жаль его и хочется помочь, да вот только нечем.
Профессор МакГонагалл смотрела на нее пристально с тенью сомнения. Однако Гермиона стойко выдержала этот взгляд, и разговор казался законченным.
– Что ж, если Вы вдруг вспомните что-нибудь, мисс Грейнджер, сообщите, пожалуйста. Вы уже все видела. Время очень ценно сейчас.
– Да, профессор. Я понимаю, – утвердительно кивнув, произнесла девушка и направилась к себе. Нежелание кого-либо видеть продержало Гермиону в комнате практически до самого обеда. На него ей пришлось спуститься, потому что за ней зашла Джинни. Все это время шатенка улыбалась Уизли и от того, что Джинни ничего не заподозрила, Гермиона чувствовала себя отъявленной лгуньей. Когда к столу подошли Рон и Гарри, Джинни отвлеклась, а Гермиона могла спокойно вздохнуть. Никто не мешал ей думать о дальнейшем развитии событий и о туманном будущем. «Он умрет» било в голове глухой болью. Гермиона вдруг задумалась, что никогда не воспринимала Драко как обычного человека, как жертву обстоятельств. Для этого парня всегда существовало лишь одно слово – «предатель». Жертва обстоятельств? Скажи она такое своим друзьям, они либо рассмеялись бы, либо посчитали ее сумасшедшей. А сейчас она смотрит на измученное лицо Нарциссы, которая обедала за столом преподавателем и испытывала сострадание. Как бы она ни ненавидела Драко в прошлом и настоящем, она хотела верить, что его может не стать. Так или иначе, к каждому знакомому ученику в школе она относилась, как к семье. От этого было больнее. Он отвратителен, но не заслуживает этого. Никто не заслуживает ни таких мучений, ни такой смерти. Тем более, если даже вина за все случившееся лежит на ком-то другом.
Такие рассуждения привели девушку к тому, что она стремительно направилась к Нарциссе. Та, словно с самого начала почувствовала намерения гриффиндорки, встретила ее надеющимся взглядом. Гермиона так боялась увидеть надежду, что готова уже была повернуть назад. Миссис Малфой ждала от нее чего-то важного, что могло бы спасти жизнь ее сыну, и лишь Гермиона знала, что помочь ей в этом не сможет.
– Миссис Малфой, могу ли я предложить Вам помощь? – Вырвавшийся вопрос погрузил в молчание весь стол преподавателей. Ученики не обращали на это никакого внимания, не считая друзей Гермионы. Они пристально наблюдали за своей подругой, совершенно не понимая, что на нее нашло, и какие общие темы у нее могут быть с матерью их врага. Стол Гриффиндора находился достаточно далеко, что, к разочарованию Рона и Гарри, не позволило им услышать ничего.
Потрясенная Нарцисса молча разглядывала лицо гриффиндорки, а потом неуверенно кивнула, ожидая продолжения. Но взгляд померк: она поняла, что не услышит ничего из того, что так важно.
– Я могла бы сидеть с Драко… Иногда. – Почти шепотом произнесла девушка, потупив взгляд в пол. Эта мысль казалась ей дикой, она сама словно пробовала ее на вкус, но участие во всем этом обязывало ее действовать хоть как-то. Она много раз корила себя за невозможность относиться к чему-либо равнодушно, но снова и снова кидалась на помощь к любому, кому она была необходима. Кроме того, возможно, ей бы удалось узнать от Драко что-нибудь еще. Нарцисса, казалось, хотела отказаться, но МакГонагалл вдруг произнесла, опережая ее:
– Это неплохая идея, миссис Малфой. Не стоит отказываться. Вам необходимо отдыхать хоть немного. Не отказывайтесь. – Еще минуту Нарцисса обдумывала предложение, но, собравшись, с мыслями и, вероятно, оценив свои возможности, согласилась, поэтому Гермиона, не раздумывая, направилась в крыло, где находилась спальня Драко, убедившись, что за ней никто не следит из ее любопытных товарищей.
Комнаты встретили ее абсолютной тишиной, от которой по телу бегут мурашки в ожидании опасности. Несмотря на вполне солнечный день за окном, задернутые шторы образовывали кромешную тьму. Это, несомненно, нагнетало, ломая уверенность Гермионы на мелкие кусочки, однако она продолжала идти к чуть прикрытым дверям спальни Малфоя, боясь увидеть что-то еще более ужасное по сравнению с утром. Почему так тихо? Почему не слышно даже чьего-либо присутствия? Неужели его оставили одного? Этого быть не может. Лишь пройдя внутрь комнаты, девушка обнаружила, что в дальнем углу комнаты около наглухо зашторенных окон сидела мадам Помфри. Она явно задремала, если не заметила, как девушка вошла. С самого поступления в школу Гермиона знала, что мадам Помфри всегда все видит и слышит. Любые нарушения постельного режима всегда ей известны.
Гермиона перевела взгляд на постель, на которой лежал Драко. Спокойное, но измученное лицо выражало всю суть опасности его болезни. Осунувшееся и неестественно бледное, на котором выделиться могли лишь его огромные глаза, которые сейчас были закрыты. Возможно, действие какого-либо зелья позволило ему передохнуть хоть на какое-то время. Случайно брошенный на прикроватную тумбочку взгляд доказывал, что его спокойствие достигалось не одним зельем. Вся тумбочка была заставлена сосудами разных цветов и форм, предназначенных точно не для красоты.

Тихонько подойдя к Мадам Помфри, Гермиона осторожно докоснулась до руки женщины. Медсестра вздрогнула и вопросительно, но неодобрительно посмотрела на девушку. Гриффиндорка сразу же решила объяснить свое присутствие:
– Мадам Помфри, миссис Малфой прислала меня. Я посижу с ним.
Все еще недовольно осматривая девушку, так, словно бы это было очень плохой идеей, она поднялась с кресла и направилась к тем самым лекарствам, что ранее заметила Гермиона. Вкратце объяснив, что нужно будет принять Драко, как только он начнет приходить в себя, мадам Помфри удалилась из комнаты, оставив девушку наедине с принятым ею решением и страхами. Драко не вызывал в ней ужаса, но вот то, что было утром, ее пугало. Она не хотела видеть его боль и слышать эти крики. Человеческие страдания обезоруживали и парализовали ее. Однако, посмотрев еще раз на смиренное выражение лица парня, и, различив в темноте мерно вздымающуюся от дыхания грудь, что делало его похожим на более-менее живого человека, девушка успокоилась и взяла себя в руки, решив, что лучше жить сегодняшним днем.
Присев на место мадам Помфри девушка принялась за рассматривание спальни, но взгляд, как и мысли, то и дело возвращались к лежащему на постели парню. Гермиона вдруг задумалась о странному сочетании вздорного характера, для многих просто неприемлемого, и необычно-красивой внешности. Ведь любая девушка в Хогвартсе, и Гермиона не исключение, могла признать, что Драко довольно симпатичный парень. А если учесть, что в последнее время, он перестал, как выражались друзья гриффиндорки, «прилизывать» волосы, и его внешность приобрела немного хулиганистый вид, количество влюбленных в него девушек резко возросло. Его и Гарри считали первыми красавцами школы. Но Гарри всегда смущался от повышенного внимания, а Драко, наоборот, не воспринимал равнодушия к собственной персоне. Кроме того, Гарри не верил в свою привлекательность, считая симпатии девушек следствием его заслуг в войне. А девушки, как известно, любят плохих парней, так что при присущим Малфою наглости и высокомерии, он всегда был на первом месте в этом девчачьем рейтинге.
Гермиона не знала, сколько по времени она так просидела, но ее размышления о красоте прервал резкий шумный вдох парня. В ужасе ожидая криков, девушка уставилась на него, не смея пошевелиться. Но Драко резко открыл глаза и уставился на нее в ответ, с трудом пытаясь понять, кто она. Не привыкшие к темноте глаза прищурились. Гермиона по-прежнему сидела не подвижно, ожидая его действий. Чуть напрягшись, парень откинулся на подушки, обреченно озвучив свою догадку:
– Грейнджер. – Посчитав весьма глупым подтверждение этого факта, она задала единственный логичный, как ей казалось, вопрос:
– Как ты себя чувствуешь?
– Меня накачали зельями так, что я уже вряд ли состою из воды на сколько-то там процентов. Все нормально. Что ты здесь забыла? – Драко упорно старался быть резким, но выходило до омерзения плохо.
– Как видишь, сижу с тобой. Нарцисса должна отдохнуть хоть немного.
– С каких пор такая нереальная забота о ком-либо из ненавистного тебе и твоим дружкам рода Малфоев, а, Грейнджер? – С издевкой спросил парень, все еще сверля взглядом потолок. Жутко хотелось сказать что-нибудь неприятное, но выходило лишь старательное пренебрежение, что вызывало злость, а вместе с тем и…боль? Драко не рассчитал силу лекарств, влитых в него.
Как бы Малфой не считал, что у него не выходит быть жестким, он оказался не прав. Гриффиндорка разозлилась, да так, что практически кричала на него, стремительно направляясь на выход.
– С тех самых, как ты, не умеющий держать свой мерзкий язык за зубами Малфой, звал меня, находясь в бреду! – Выпалила девушка, тут же пожалев обо всем. Блондин, не скрывая удивления, или, случайно забыв его скрыть, посмотрел на Гермиону. Стараясь не показать стыда за сказанное, девушка добавила, – знаешь, если начал острить, то у тебя все не так уж и плохо. Я ухожу!
– Стоять! – Резко произнес Малфой, упорно пытаясь вспомнить, когда он ее звал. К его сожалению, он лишь помнил, как ему вливали лекарства. Больше ничего. – Что я говорил тебе?
– Зачем тебе? – Растерянно произнесла девушка, не считавшая, что это должно было вызвать интерес у слизеринца. Она, скорее, ожидала недоверия и насмешки. Не сводя глаз с его лица, она ждала продолжения. Не может это быть простым вопросом. Все зачем-то, все с подвохом. Малфой иначе не умеет.
– Просто расскажи мне. Я ничего не помню. – Глядя сквозь нее, ответил парень. Голос тихий и спокойный, но только Драко знал, как тяжело это дается. Внутри него вновь начал образовываться шар из боли, медленно растекающейся по всему телу, по каждому сосуду внутри него. Закрыв глаза, он ожидал ее рассказа, чтобы отвлекаться на него от ощущений. Но выходило плохо. Гермиона рассказывала все, что происходило здесь, упуская услышанный итог его болезни. Говорила всё, что знала, но не решалась произнести вслух ничего, что было приближено к значению смерти. Она увлеченно смотрела всё, что видела в комнате, но избегала самого блондина. Ей не хотелось видеть насмешку, неверие и всё остальное, что умел показывать Малфой одним только выражением, застывающим на его мраморном лице в одну секунду и до полного уничтожения того, на кого оно было обращено. Однако парню было не до того. Боль пульсировала в голове, отключая способность слышать и воспринимать. Казалось, что в следующую секунду, его просто разорвет на части прямо в этой комнате. Тело переставало его слушаться, покрываясь неприятными мурашками. Постепенно оно напрягалось в ожидании начинающейся судороги.
Драко держался, но понял, что не сможет выдержать эту боль, хрипло окликнул девушку:
– Грейнджер. – Гермиона тут же замолчала, обратив внимание на трясущегося парня. Ужас и боль словно передались ей, потому что она не могла даже пошевелиться. – Грейнджер… Лекарство. Пожалуйста.
Еле слышный скрипнувший голос был очень хорошо различим во вновь наступившей давящей тишине. Гермиона поняла, что нужно поторопиться, если она не хочет вернуться в утренний кошмар. Драко – ее ответственность сейчас, и она может, она должна помочь ему. Этот стимул заставил ее сдвинуться с места и кинуться к склянкам, стоящим на тумбочке, судорожно вспоминая все поручения мадам Помфри. Дрожащими руками она открыла необходимый сосуд и вылила содержимое в стакан с водой. Размешивая наскоро все чайной ложкой, Гермиона наблюдала за парнем, который самоотверженно держался, сжав одеяло руками, и, подавляя крик, вырывающийся из него лишь чуть слышным мычанием.
– Драко, открой глаза. Посмотри на меня! – Отчаянно выкрикнула Гермиона, замечая, что парень игнорирует ее попытки отдать ему зелье. – Драко, пожалуйста! Не смей отключаться! Не смей! – Кричит она, старательно встряхивая его. Дикий крик разнесся по комнате, и парень резко раскрыл глаза, всматриваясь в лицо Грейнджер так, словно видит ее впервые. – Пей, прошу тебя. Это поможет. Давай же! – Шепчет Гермиона, удерживая ладонью его лицо с чуть приоткрытыми губами, и вливая в них разбавленную жидкость. Парень не сопротивляется, лишь остекленевшими глазами продолжает смотреть на испуганную девушку, послушно проглатывая лекарство. С каждым его глотком судороги уменьшались.
Гермиона облегченно вздохнула, поставив пустой стакан обратно на тумбочку. Кажется, всё закончилось. Одной рукой все еще удерживая парня, другой девушка поправила подушки на кровати и помогла парню опуститься на кровать.
– Что со мной? – Чуть слышно пробормотал парень, не сводя глаз с лица гриффиндорки. Она не знала, что ему ответить. Ей ведь ничего толком не рассказали, кроме самого страшного.
– Я не знаю. Мне ничего не рассказывали.
– Удивительно, что ты еще ничего не выведала, – глухо отозвался парень, закрывая глаза. Гермиона чуть заметно улыбнулась, зная, что он этого не видит. Возможно, это и правда было не похоже на нее, только ей не хотелось знать ничего из того, что сделало из этого парня тень самого себя.
За дверями послышались торопливые шаги. Нарцисса Малфой пришла, чтобы сменить ее. Драко не обратил никакого внимания на движение в комнате. Как показалось Гермионе, он уже уснул. По крайней мере, он вновь приобрел безмятежный вид и спокойствие.
– Как он? – Прошептала Нарцисса, встав около девушки. – Не могу уснуть.
– Всё нормально. Принял лекарство только что. Наверное, уснул. – Так же тихо ответила Гермиона, не отводя взгляда с парня, мирно лежащего в постели. Он казался таким хрупким, слабым. Казалось, его легко можно было разломать или даже раскрошить в пыль. Щемящее чувство поселилось в груди. Она не готова увидеть похороны этого парня, насколько бы невыносимым он ни был.
– Хорошо, мисс Грейнджер. Вы можете идти. Я посижу с ним. – Произнесла миссис Малфой, проследив за взглядом гриффиндорки. Что-то очень странное отразилось в нем. Нарцисса не могла понять, что не так, но, определенно, эта девушка меняла атмосферу. В комнате стало спокойно находиться. Ощущение опасности покидало женщину, словно в душе едва заметным огоньком вновь засветилась надежда.
– Миссис Малфой, я хочу знать всё. – Произнесла Гермиона уверенно, решив, что из любой ситуации всегда есть, как минимум, один выход, и это не обязательно смерть. Нарцисса горько улыбнулась. Было в этой девушке что-то воинственное, что, возможно, и поддерживало дух в войне против Лорда. Она была полна решимости, стремления и жажды борьбы. Вот только сама Нарцисса почти сдалась перед тем, что сама погубила своего сына. Оставалась лишь надежда, что эта девочка поможет бороться самому Драко, чтобы если не выиграть эту битву за его жизнь, то хотя бы отсрочить конец. Посмотрев на гриффиндорку еще раз, чтобы убедиться, что эта девушка ни в чем не сомневается, Нарцисса решила, что Гермиона имеет право знать. Она сама предложила помощь, не испугалась увиденного. Ее смелость заслуживают достойного отношения.
– Хорошо. Приходи завтра после обеда. Мадам Помфри в это время побудет с Драко, а я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать. – Утвердительно произнесла женщина. Гермиона вдруг ощутила воодушевление, словно и не было пятью минутами ранее перед глазами этих испуганных широко раскрытых глаз, в которых плескалась дикая боль. Словно она не была готова провалиться сквозь землю, лишь бы он не закричал в ее присутствии. – А теперь иди, у тебя, наверняка, есть и свои дела. Спасибо, что посидела с ним.
– Не за что, – робко ответила Гермиона, смущенная сменившимся к себе отношением. Ей казалось, что отношение к ней будет холодным, она ведь грязнокровка, по их понятиям. Кроме того, на война заставила Малфоев платить по счетам.
– До завтра, Гермиона. – Попрощалась Нарцисса и направилась к сыну.
– До завтра, миссис Малфой, – Ответила девушка и направилась к выходу.
Радостная гриффиндорка практически летела по коридорам, ощущая, что, возможно, сможет помочь отчаявшейся семье: матери, что теряет своего ребенка, и ее сыну, который даже не знает, что медленно и мучительно умирает. Девушка мотнула головой, выкидывая из головы эти мысли. Нет, он не умрет. Нельзя так рано умирать. Выход есть, нужно лишь найти его. И она постарается помочь ему. А сейчас, Нарцисса Малфой абсолютно права, нужно заняться своими делами. К примеру, сделать все задания, которые не были сделаны, но были снисходительно прощены преподавателями в обмен на обещание сдать все позднее. Да, определенно, тихая и спокойная жизнь – это не для нее. Возможно, ее проблемы только начинаются, но разве человеческая жизнь не стоит того, чтобы рискнуть?
Гермиона просидела в своей комнате до самой ночи, старательно выписывая каждую букву, боясь ошибиться хоть немного. Пожалуй, это самый маленький и нелепый страх в ее жизни. Она прошла войну, кое-как вернула себя в жизнь родителей, а теперь сближается с семьей Малфой, лишь бы помочь тому, кто не сделал в этой жизни ничего хорошего ни ей, ни ее друзьям. Но разве он должен был что-то делать? Конечно, нет. Именно поэтому ее решение единственно верное в данной ситуации. Только это успокаивало девушку и оправдывало ее поступок перед теми, кто, возможно, не смог бы понять всего того, что снежным комом свалилось ей на голову.
Гермиона уснула лишь тогда, когда солнце начало подниматься. Бессонная ночь, проведенная с учебниками и воодушевлением, сделали свое дело. Девушка так устала, что заснула прямо сидя за столом, улегшись на раскрытые книжки. И это был первый с самого начала учебного года сон, где не было места боли и слезам, словно кто-то, наконец, сжалился над не жалевшей себя девушкой. А может, это лишь подготовка к чему-то более тяжелому…


Глава VII. Ядовитая правда

С того момента, как Нарцисса Малфой приняла помощь Гермионы Грейнджер прошла неделя. Ровно столько же она избегает гриффиндорку. Гермионе никак не удавалось застать ее. Подходить при преподавателях к Нарциссе с упоминанием о разговоре было не удобно – друзья девушки и так уже порядком пытаются выведать, что происходит. Однако девушка молчит и всячески отмахивается от вопросов, ответы на которые ей так и не удалось найти. Смены с миссис Малфой перешли в смены с Мадам Помфри. Гриффиндорке оставалось только удивляться изворотливости леди Малфой.
Однако сейчас и времени у нее не хватало на то, чтобы искать Нарциссу. Из-за обязанностей старосты, которые теперь с ней разделял кузен Драко, а также учебы и времени, которое она проводила у блондина, времени едва хватало на сон.
Вот и сейчас, идя к Драко, девушка спешила, потому что из-за младших курсов, которые просили ее что-то объяснить, она значительно опаздывала.
Когда она влетела в спальню, парень спал. Впрочем, это теперь стало нормальным его состоянием. Сон – это единственное время, когда он чувствовал себя хорошо. В комнате царил мрак и темнота, Мадам Помфри ожидала Гермиону, сидя в кресле. В который раз девушка извинилась за опоздание, встретила понимающую улыбку и одобрительный кивок медсестры, а после заняла ее место. Читать книгу в этой комнате не представлялось возможным, как и делать что-либо из домашнего задания, поэтому Гермиона принялась за единственно возможное занятие – разглядывание блондина.

***


Ночь и пронизывающий холод заставили Драко резко привстать на кровати. Комната была пуста, но за чуть приоткрытой дверью парень заметил женскую фигуру. Как ни странно, слизеринец сразу узнал ее. Ее образ словно вспышкой возник в сознании среди абсолютного беспамятства прошедших дней. Осторожно встав с кровати, Драко направился к дверям. Женский силуэт терпеливо ожидал его у окна.
– Миссис Паркинсон, чем обязан? – Спросил парень, неосознанно ощущая неприязнь, граничащую с ненавистью и презрением, словно она была не чистокровной волшебницей, а чем-то, вроде грязнокровок, которых отец учил его подавлять с самого детства.
– Как тебе живется, мой дорогой, в твоей новой шкуре? – Елейным голоском, ужасно фальшивя, спросила она, не удостаивая его даже взглядом.
– Вполне неплохо, Вашими молитвами, – так же ехидно ответил парень.
– Сомневаюсь. Твои крики на весь Хогвартс говорят об обратном. А почему шторы в комнате задернуты?
– Я не люблю свет.
– Жаль, твоя кожа теперь нуждается в нем даже больше, чем ты думаешь. Думаю, стоит наслаждаться последними солнечными деньками, пока совсем не завял. Как там Нарцисса?
– Все хорошо. Думает, когда успела с такой дрянью подружиться.
– Ну, да. О чем еще думать, как не об этом. Разве спасение жизни единственного сына так уж важно?! Кажется, она даже сиделку тебе нашла, чтоб помогала дни до смерти отсчитывать, не так ли? – Все также спокойно и чуть с улыбкой произнесла Паркинсон.
– Что ты несешь вообще? – Драко был раздражён настолько, что было уже отнюдь не до вежливости и статусов. Кроме того, боль снова начала пульсировать в голове, стремительно, словно через кровь, распространяясь по всему организму.
– Ах, ты даже не знаешь ничего? Ну, что ж, думаю, тебе есть, о чем спросить свою любимую мамочку. Она сделала из тебя это чудовище. Ты больше никогда не будешь прежним. Желаю тебе удачи и легкой смерти, Драко Малфой. – Зловещий смех разнесся по комнате, и, едва Драко кинулся к ней, как она исчезла. Просто растворилась в воздухе, словно Элойзы Паркинсон не было здесь секундами ранее. Боль пронзила грудную клетку, Драко не удержался и упал на колени. Казалось, ребра ломались прямо внутрь. Не было сил держаться, и истошный крик вырвался из груди, подтверждая, что он сдался. Он так боялся боли, и он проиграл, даже не борясь с ней.

***


– Драко, очнись! Да очнись же ты! – Взволнованно произносил чей-то голос где-то над головой, вытягивая его из пучины кошмаров. – Малфой, открой глаза! Малфой!
Драко вцепился в руку, что теребила его за плечо, побуждая прийти в себя. Раздался женский вскрик, и Драко сразу понял: сегодня с ним Грейнджер. Как и почти всегда. Как бы ни показалось странно, но эта мысль принесла ему облегчение. Даже радость. Она была с ним каждый день. И она всегда была другой. Она не подходила под эту гнетущую атмосферу. За прошедшую неделю слизеринец отчетливо понял: ему не хотелось видеть скорбящее, неизвестно по какой причине лицо матери, вечный укор в глазах мадам Помфри, смешанный с жалостью. Грейнджер была скорее растерянной, но воинственно настроенной. Это отличало ее от его окружения. Но она по-прежнему вызывала в нем раздражение. И это отметало ненужные мысли, боль и унижение, испытываемое от чувств, что он видел у всех по отношению к себе. И еще его мучило молчание. Всеобщее молчание, когда никто не говорит, что происходит. Но только один человек был искренен в своем незнании. И это снова была Грейнджер.
– Грейнджер, опять ты. – Нарочно раздраженно бросил парень, понимая, что девушку это совсем не задевает, но это уже ритуал. Он говорил так постоянно.
– Да, это снова я, и по своей руке я чувствую, как ты счастлив, что я пришла. Отпусти ее, пожалуйста. – Сдавленно ответила гриффиндорка. Парень перевел взгляд и увидел, что его пальцы до красноты стиснули ее запястье. Возможно, эти отметины станут синяками, но слизеринец хотел верить, что этого не будет.
– Да, прости, – неожиданно резко сорвалось с губ, заставив Гермиону и Драко удивленно уставиться друг на друга. Девушка не верила услышанному, блондин – сказанному. Это было необычно для них обоих. Нет, конечно, ситуация в корне меняла отношения между ними. Девушка больше не слышала от него оскорблений, да и Драко не видел в ее глазах ненависти, что была раньше. Наверное, это можно охарактеризовать так: всё успокоилось. Им нечего было делить. Существовала лишь проблема, которую нужно решить.
Гермиона прервала зрительный контакт, понимая, что ничего не изменится ни через секунду, ни через минуту. Она видела растерянность Малфоя и не хотела, чтобы это вылилось в яд.
– Драко, я не понимаю, почему в твоей комнате все время задвинуты шторы. – Отвлеченно произнесла девушка, встав с кровати парня, чтобы пустить хоть каплю света в комнату. Слизеринец, вспомнив свой сон, напрягся, всматриваясь в девушку, будто ожидая, что она превратится в образ из его кошмара.
– Не надо. Мне нравится темнота, – произнес парень, зажмуриваясь от солнечного света, что уже пробился в комнату. Девушка среагировала быстрее, и комната преобразилась. Повернувшись лицом к Драко, она улыбнулась, словно сотворила какую-то шалость. Ее лицо светилось счастьем, а волосы в свете дня чуть поблескивали, создавая свечение вокруг девчонки. Слизеринец не смог сдержать улыбки. Он чувствовал себя союзником в ее выдуманной проделке.
Его круг общения был другим. Чопорные люди, не смеющие сделать и шагу без разрешения. Улыбающиеся по канону, абсолютно не эмоциональные. Это казалось нормальным, пока не стало скучным. Правила даны, чтобы их нарушать. И Драко хотел бы, если бы не воспитание. Ему было положено быть педантом, скептиком, чуть занудным и вздорным. Это вызывало уважение и желание подчиняться у окружающих. Почти у всех, но как показывает практика, эта система дала сбой.
– Его высочество, Драко Малфой, наконец-то, оживает. – Смеясь проговорила шатенка, выводя Драко из собственных размышлений. – Твое лицо приобретает естественный оттенок.
Драко неуверенно поднялся и подошел к окну. Эта сторона Хогвартса была почти не посещаема, как и крыло замка. Но это не вредило. Наоборот, нетронутая цивилизацией природа казалась красивее, чем была с другой стороны замка.
– Грейнджер, как думаешь, когда мне можно будет выйти из комнаты? – Задумчиво произнес парень, заметив, что копошение сзади прекращалось. Когда приходила гриффиндорка, ее ритуалом всегда было заставить Драко встать с кровати. Большую часть времени они проводили в соседней комнате. По крайней мере, до той поры, пока блондину не становилось плохо, и в комнате не раздавалось предупреждающее «Грейнджер». Сейчас девушка по обыкновению заправляла постель. Драко не знал, зачем она это делала, но и не хотел спрашивать. Ему было все равно, что в голове у этой девчонки, и даже знать, почему Грейнджер здесь, было не интересно. Очередная прихоть директрисы, заставляющая движимую долгом и ответственностью любимую ученицу перебарывать себя и приходить к заклятому врагу не была оригинальной. Они разговаривали не так много. Как правило, она приносила учебники, и они читали то, чтобы было записано аккуратным почерком в качестве задания на пергаменте. В любой другой ситуации Драко бы занялся чем-нибудь более веселым, но этих других ситуаций не было, и им приходилось довольствоваться уроками.
– Я не знаю. Правда. Мне ничего не говорят. Я же пообещала тебе, что расскажу, если узнаю. – И она говорила самую настоящую правду. У Драко не было сомнений в этом. Придя к нему на второй день, она выдержала целый шквал вопросов и ругательств. После чего парню пришлось взять с нее обещание, что она скажет ему всё, что услышит или найдет о нем и его болезни. Но время шло, и от них обоих держалось в тайне абсолютно всё. Девушка перерыла всю библиотеку и даже пробиралась в запретную секцию, но ничего не нашла. Ни слова об этих особенностях организма.
– Ладно, давайся займемся насилием над моими мозгами. – Выдохнув, произнес парень и повернулся лицом к девушке, что удивленно смотрела на него. Ее вид выражал непонимание, а после глаза еще больше расширились. Блондин поспешил объяснить. – Я об учебе. – Однако девушка все так же странно смотрела на него, что начало беспокоить парня. – Что?
Ответом ему была тишина, но Гермиона, отбросив подушку на кровать, метнулась к нему, схватив его руками за голову. От изумления Малфой стоял, не шевелясь, пока девушка, чуть щурясь, крутила его голову то в одну сторону, то в другую.
– Драко, – едва слышно произнесла она, словно не веря.
– М? – Только и смог вымолвить парень. Ему стало страшно. Неужели может быть что-то еще хуже, чем то, что уже с ним происходит. Он не хотел слышать ничего, что бы подтвердило его догадки.
– Ты зря не любишь свет…– Ответила девушка, посмотрев ему в глаза. Драко заметил, как она покраснела, осознав, насколько провокационно они выглядят сейчас. Опустив взгляд, Гермиона дернулась назад и чуть было не упала, но слизеринец удержал ее, неожиданно схватив за плечи.
– Что ты имеешь ввиду? – Серьезно произнес он, заставляя ее вновь посмотреть на него. Его руки так и не отпустили ее, потому что парень не собирался оставлять свой вопрос без ответа, каким бы он ни был.
– Твое лицо. Я имею ввиду твое лицо. Твоя кожа приобрела естественный оттенок. И только что ранее существовавшие царапины просто исчезли у меня на глазах. Они затянулись. Все, кроме одного. Подразумеваю, не заживает, потому что это не царапина, а заноза. Мы можем попытаться вытащить ее, если хочешь.
Еще пару секунд блондин молча сверлил взглядом девчонку, ожидая услышать смех или что-то еще, но ничего не происходило, и он направился к зеркалу. Она была права. Лицо было практически идеально чистым. Только один порез.
– Ты уверена, что там что-то есть? – С сомнением спросил парень. Девушка лишь кивнула, а потом добавила:
– Попробовать всегда можно. Хуже не будет. – Драко сомневался, но Грейнджер все-таки была права. Что может быть хуже?
– Давай вытащим ее. – Прозвучал ответ, и девушка жестом пригласила парня к креслу. Он был гораздо выше нее, и вытаскивать занозу, стоя на цыпочках, было бы неудачной затеей. Развернув кресло к окну, Драко выполнил требование гриффиндорки.
– Ай! Больно! – Зашипел блондин, едва девушка коснулась воспаленной кожи.
– Терпи, не маленький уже! – Озадаченно пробормотала Гермиона, не обращая внимания на реакцию неженки, как она уже успела про себя его назвать. Парень все время морщился, дергался, и было практически невозможно ухватиться за едва видневшийся кончик занозы. Не выдержав, девушка вновь хватила руками лицо парня и заставила посмотреть на себя. – Сиди смирно! Я не могу ухватиться за нее, пока ты дергаешься. Дай мне минуту.
– Это больно! – Возмутился слизеринец, но на Грейнджер это никак не повлияло. И парню пришлось, стиснув зубы, терпеливо ждать, когда девчонка закончит свою пытку. Гермиона, однако, выглядела весьма спокойной, хотя в глубине души ей было очень странно стоять в комнате перед Драко Малфоем и прикасаться к нему вот так просто, вытаскивая при этом занозу. Она, в целом, до сих пор не осознала, что она постоянно приходит сюда. Ведь ее никто не просит. МакГонагалл даже говорила, что в этом не такой необходимости. Правда, это произошло после ее занятия, на котором Гермиона едва не заснула. Но все же. Девушка начала понимать, что ей это нравится. Это необычное общение, которое сложно назвать привычным. Они вместе бьются над какой-то тайной, истоки которой им неизвестны. Он больше не обзывает ее и не старается задеть. Он не касается никаких неприятных тем и уже не кажется таким мерзким.
– Готово! – Наконец, произнесла Грейнджер, вытащив злосчастную щепку. Критично осмотрев ее, девушка добавила, – не знаю, с каких пор ты стал садовником, Малфой, но умудриться вогнать себе в щеку шип нужно было постараться.
– Шип? – Переспросил Драко, не веря услышанному. Маленькая заноза – это еще куда ни шло, но то, что держала на ладони Грейнджер, вероятно, было шипом от розы.
– Да, целый шип, который залез глубоко под кожу. Поэтому так тяжело было достать. – Девушка посмотрела на Драко, который не сводил глаз с ее руки. Казалось, он даже не слышал ее комментариев. Его мысли были очень далеко от этой спальни. Выражение лица говорило о том, что он пытается что-то вспомнить. Просидев неподвижно еще минуту, парень резко поднялся, мотнув головой в сторону, словно пытался стряхнуть неприятные мысли.
– Не выходит, Грейнджер. Я ничего не могу вспомнить. – Парень беспомощно посмотрел на гриффиндорку. Так, будто она может ему что-то подсказать. Однако не нашел на ее лице ни единой эмоции, кроме настороженного удивления.
– Драко, твоя рана не залечивается.
– Брось, может, еще не время.
– Нет, царапины затянулись сразу, а эта ссадина осталась и…– Девушка замолчала, удивленно осматривая скулу на лице блондина. Едва заметная ссадина превратилась в маленькую трещину, угрожавшую увеличиться при любом неправильном движении.
– Что «и», Грейнджер?! Договаривай, – нетерпеливо добавил парень, вглядываясь в ее лицо. Не дождавшись ответа, он вновь кинулся к зеркалу. Увидев свое лицо, он повернулся к Гермионе. – Что это? Что со мной происходит. – Низкий голос больше походил на рычание. Девушка увидела обвинение. Она чувствовала угрозу. И пусть она не была виновата, Драко вряд ли сейчас воспримет это правильно. Между тем, Драко стремительно приближался к ней. Оставалось только решить: остаться и принять на себя его гнев или сбежать. Гриффиндорка видела, как заходили желваки под бледной кожей, а в глазах полыхала ярость. Она дернулась в сторону и была почти у двери, но Драко поймал ее запястье и дернул на себя. Она вскрикнула, но ее крик был заглушен криком Малфоя. Хватка мгновенно ослабла, и Слизеринец медленно опустился на пол, схватившись за голову.
– Драко? Драко, что с тобой? – Произнесла опомнившаяся Гермиона. Парень не шевелился, но гриффиндорка уже знала, что будет дальше. Каждый раз, когда начинался новый приступ, она видела его борьбу. Он пытался сосредоточиться на боли, пытался ее перетерпеть, и каждый раз неудачно. Это пожирало его изнутри. Собственная слабость выбивала из него любую надежду. Он не знал, чем болен, но чувствовал, что это неизлечимо. Вслух парень не говорил об этом, да и не были они так близки, чтобы он рассказывал ей обо всем. Она понимала, но было так больно смотреть на его поражение. Она покорно шла к тумбочке сразу же, как видела, что Драко меняется в лице, не давая ему шансов на победу.
Вот и сейчас Гермиона молча опускается перед ним на колени, подавая ему лекарство. Дрожащей рукой он принимает его и выпивает залпом, тут же отшвыривая склянку.
Гермиона старается помочь ему подняться, но он со свойственным ему упорством отталкивает ее и поднимается сам, тут же заваливаясь на кровать. Девушке остается лишь накрыть его одеялом и выйти. В этот же момент всегда входит мадам Помфри. Как и сейчас. Едва девушка направилась к двери, как в соседней комнате уже послышались шаги.
– Мисс Грейнджер! Все хорошо? – В волнении спрашивает медсестра, и Гермиона просто кивает, добавляя привычное «как всегда». Мадам Помфри опускает голову и заходит в спальню, а девушка движется на выход, но прямо перед дверьми застывает, ощущая передвижение по комнате. Резко обернувшись, она видит у окна Миссис Малфой. Та старалась, чтобы ее не заметили, но ее попытка потерпела фиаско.
– Надеюсь, теперь Вы объясните мне, что с ним. – Серьезно произносит Гермиона, скрещивая руки на груди. Нарцисса понимает, что девушка настроена решительно, и сбежать уже не выйдет. Кивнув, она усаживается на диван и выжидающе смотрит на гриффиндорку. Когда девушка села напротив нее, то увидела, как Нарцисса пытается собрать мысли в кучу. Женщина явно нервничала, но гриффиндорка непоколебимо ждала.
– Он умирает, Гермиона. По моей вине он отравлен, и уже ничто не сможет его спасти. – Леди Малфой замолчала, смаргивая непрошенные слезы, но почти сразу же продолжила, – В ту ночь он был у Элойзы Паркинсон, матери Панси. Он направился туда по приглашению хозяйки дома. Раньше мы дружили семьями. И по взаимному соглашению Драко в будущем обязался жениться на Панси. Собственно, о помолвке в Хогвартсе наслышаны уже все. Думаю, Вам это известно. Как и то, что помолвка разорвана самим Драко. Когда отец исчез, сын решил, что это не его жизнь. Указы отца перестали что-то значить для него. Он понял, что Люциус вел его жизнь по неправильному пути. Помолвка была одним из тех опрометчивых решений. Драко решил все исправить и поплатился за это. Я и Элойза были подругами. Ее многие считали сумасшедшей, даже ее муж иногда боялся быть с ней наедине. Я старалась ее поддержать. Со мной она, казалось, преображалась. У нас появилось общее увлечение. Она стала разводить цветы вместе со мной. Особое предпочтение отдавалось розам. Вскоре стало скучно высаживать одни и те же сорта, и мы решили создать что-то необыкновенное. Создали куст, где всегда цвела лишь одна белая роза. Разумеется, посредством магии. Она сразу же стала центром всего сада Паркинсон. Я уже и забыла о ней, но Элойза, как оказалось, нет. Она подпитывала ее магией и заклинанием. И в тот вечер, когда Драко был в их имении, магия нашла выход. Эта роза ядовита. Она станет причиной его смерти. На его лице заноза, оставленная шипом от этой розы. Когда я это увидела, то сразу поняла, что произошло. Синяки на теле – это дьявольские силки, еще один эксперимент Элойзы с этой розой. Министерство Магии, едва узнав о случившемся, направило своих сотрудников с проверкой. Эта роза разрослась настолько, что в само имение больше нельзя зайти. Элойза пропала без вести. Прокляла моего сына и сбежала. Я должна была понять, что ее дружба никогда не была настоящей. Она завидовала мне еще в молодости. Элойза была самой желанной невесткой для любой аристократичной семьи. Но род Малфоев по какой-то причине предпочел меня. Люциус был влюблен в нее, а когда появилась я, сразу же о ней забыл. Она не подала виду. Но сейчас Драко поступил с ее дочерью так же. История повторилась, и ее месть не заставила себя ждать. – Нарцисса Малфой замолчала и посмотрела на девушку, ожидая увидеть укор. В Хогвартсе все осведомленные лица смотрели только так, однако в глазах девушки отражалась лишь озадаченность и потрясение.
– Мы сегодня вытащили этот шип из его кожи. – Едва слышно произнесла Гермиона. Нарцисса потрясенно смотрела на нее, но девушка не могла понять, какая эмоция последует дальше.
– И? – Дрожащим голосом прошептала Нарцисса. Врачи из больницы Святого Мунго сказали ей, что вытащить этот шип невозможно. Женщина уже не знала, чему верить, что станет с сыном. Каждое событие было неожиданным и ужасающим. Крики сына, полуночный бред, просьбы спасти его, – все это смешалось воедино.
– На солнце зажили все царапины, что были на лице. Но место шипа превратилось в трещину. Как такое может быть? – Гермиона надеялась, что получит ответ. Ведь тогда легче будет искать способы спасти парня. Но Нарцисса лишь покачала головой, стирая слезу с щеки.
– Я не знаю. Врачи сказали, что этот шип невозможно вытащить. Но сейчас я слышу обратное. Я не знаю, что с ним будет дальше. Элойза сумасшедшая, теперь я это знаю. Только что будет с Драко, по-прежнему неизвестно даже мне. Я не могу смотреть ему в глаза… Я чувствую вину. И никак не могу спасти. Я не могу спасти своего единственного сына. – В порыве эмоций Нарцисса потянулась к Гермионе и сжала ее руки в своих, ища поддержки. Гриффиндорка не знала, что сказать, но вырываться не стала. Этой женщине необходима поддержка. Повисла тишина, нарушаемая лишь редкими всхлипываниями. А спустя пару минут Нарциссу и Гермиону словно оглушило вопросом:
– Сколько? – Синхронно они обернулись на голос. Драко Малфой стоял в дверях, пристально глядя на мать. – Сколько мне осталось?
– Драко, я… – Нарцисса встала с дивана, направляясь к сыну, но парень остановил ее, выставив вперед руку.
– Не подходи ко мне! Сколько мне еще осталось? Когда, черт возьми, ты собиралась сказать мне, что я сдохну от эксперимента твоей чокнутой подружки?! – Драко перешел на крик. Гермиона замерла, молча наблюдая за этой сценой. Слизеринец игнорировал ее присутствие. За его спиной появилась мадам Помфри. Она что-то шептала ему, пытаясь успокоить, но он не слушал. Его внимание было приковано к молчащей матери. В его глазах она стремительно превращалась в предательницу. В голове отчетливо всплывали образы из сна и брошенные реплики. «Разве спасение жизни единственного сына так уж важно?!» «Она даже сиделку тебе нашла, чтоб помогала дни до смерти отсчитывать.» – Ты предала меня, – тихо добавил он, опустив взгляд в пол. У него не было больше ни сил, ни желания смотреть ей в ее лживые глаза. До него дошел смысл всех ее брошенных в его сторону скорбящих взглядов. И эта проклятая жалость, давящая так, что не хватает воздуха, чтобы жить. Чтобы жить оставшееся время, будь то дни, часы или минуты.
– Сынок…
– Уходи.
– Но
– Я сказал, уходи. Все вы, уходите! Я никого не хочу видеть.
– Но мистер Малфой, – чуть громче вступилась мадам Помфри, но тут замолчала, потому что Драко, больше, не сдерживаясь в эмоциях, прокричал:
– Пошли вон отсюда!
Громогласный рев заставил всех присутствующих вздрогнуть и тут же выйти. Едва все вышли, Драко сразу же захлопнул двери. Внутри послышался грохот, и Гермиона точно знала, что завтра застанет там погром, если эльфы не приведут все в порядок до ее прихода.
Нарцисса медленно скатилась вниз по стене, захлебываясь рыданиями. Вокруг нее суетилась медсестра, стараясь привести ее в чувства. Из ниоткуда появилась профессор МакГонагалл и тут же бросилась помогать мадам Помфри. А Гермиона так и стояла, наблюдая за всем происходящим, словно со стороны, вздрагивая лишь от рева и звуков очередного предмета мебели или разбивающегося стекла. Она не хотела уходить и оставлять Малфоя одного наедине со своими страхами и эмоциями. Но профессор МакГонагалл, которая совместными усилиями с мадам Пофри подняла Нарциссу Малфой и спешила увести ее отсюда, настоятельно порекомендовала Гермионе «также пойти отдохнуть».
Девушка лишь молча кивнула и, понимая, что войти к Драко, она все равно не сможет, направилась к себе.

В гостиной Гриффиндора как назло сидела Джинни. Едва Гермиона вошла, Уизли тут же встала с дивана и уставилась на нее.
– Я жду тебя. – Шепотом произнесла рыжая, будто кто-то может их слышать. Сейчас уже вечер, и все ученики отправились на ужин. Смысла секретничать Гермиона не увидела.
– Напрасно ждешь. Ужин еще не кончился, ты можешь успеть, если поторопишься, – утомленно произнесла она и направилась к лестнице, игнорируя возмущенное выражение лица подруги.
– И что, это всё? Это всё, что ты мне скажешь? Гермиона, мы не видим тебя уже неделю. Только на уроках, и то – не на всех! Ребята задают много вопросов, на которые я должна давать хоть какие-то ответы, потому что я, видите ли, девочка, и ты мне доверяешь! – Джинни перешла на крик, однако это не вызвало у Гермионы ничего, кроме головной боли.
– Джинни, скажи им, что я староста, и мне приходится заниматься, помимо учебы, огромным количеством других дел. В школе реконструкция, и многое я делаю за преподавателей. Это уже избитая тема, и я не вижу смысла оправдываться за это. Так и передай! – Спокойно произнесла девушка, поднимаясь по лестнице.
– Странно, но даже Алиот Малфой, твой напарник, не знает, чем ты занимаешься. Мне кажется, или он тоже должен делать какие-то дела, которые поручают ему? – Джинни выжидающе смотрела в спину своей остановившейся подруге, а Гермиона недоумевала, как она не предусмотрела этот момент. Конечно же, ее друзья подкопаются даже к тем, с кем дел иметь не хотят, лишь бы узнать, что с ней. И Алиот должен был стать первой жертвой. В голове судорожно начали возникать всяческие лживые фразы. Становилось противно, но выдать тайну Драко Малфоя она не имела никакого права.
– Возможно, ему еще не доверяют так, как мне. Не забывай, он новенький, он староста, и он слизеринец с громко говорящей фамилией «Малфой». Надеюсь, я прояснила все моменты?! – Нетерпеливо, но уверенно ответила девушка. Джинни все еще молча смотрела на нее, однако Гермиона заметила в ее глазах растерянность, приняв это за личную победу. И когда она стала так хорошо читать эмоции других людей?! – Вот и славно, а теперь, с твоего позволения, я отправлюсь к себе, чтобы сделать хоть какое-нибудь задание на завтрашний день и хоть немного поспать.
– Ты очень изменилась, Гермиона, – едва услышала гриффиндорка, закрывая дверь в свою спальню. Облегченно выдохнув, она направилась в ванную, чтобы хоть немного взбодриться холодным душем, но навязчивые мысли упрямо лезли в голову. Да, наверное, она изменилась. Или им так просто кажется. И все лишь потому, что они не привыкли, что она больше не бегает за ними. Она переключила внимание на того, кому оно необходимо куда больше, чем им. И пусть он этого не признает, но это так. Ему нужны забота и внимание. Слизеринец не терпит жалости к себе. Да, очень быстро заносчивый слизеринец, равнодушный и неприступный настолько, что, кажется, даже его взгляд источает холод, заменил ей радужно улыбающегося мальчика-который-выжил, веснушчатого веселого друга и прекрасную, источающую свет подругу. Она променяла это все, потому что им больше не нужна была ее помощь. Гриффиндорка перестала быть нужной. Перестала чувствовать необходимость в себе. Не ту, которая выражается в помощи с домашним заданием, а ту, что исходит изнутри, дружескую, согревающую. Разговоры парней стали более мужскими, где девушке нечего было сказать. Джинни теперь вся в своей любви. Гарри стал для нее всем. Подруги, готовые выслушать очередную «милость» в ее отношениях с парнем-героем, всегда находятся и без Гермионы, которая и так все всегда знает. И вот сейчас, когда ей хочется просто затеряться где-нибудь, она вдруг сразу всем потребовалась. Где-нибудь… Как обширно она назвала единственно возможное место – спальню Драко Малфоя. Мерлин, могла ли она еще несколько лет назад знать, что сейчас будет с радостью сбегать от родных и близких, но таких навязчивых людей, к их общему отвратительнейшему врагу, отравлявшему им все обучение. Конечно, нет. Но теперь так очевиден ее поверхностный взгляд на этого человека. И хочется исправить всё, пока есть время, но есть ли оно на самом деле? Это только предстоит выяснить.
Простояв в душе десять минут, ощущая, как стремительно замерзает тело, девушка поспешила завернуться в полотенце. Суша волосы в спальне, Гермиона не могла вытеснить из головы отчаяние на лице Драко, когда он прервал их разговор с Нарциссой. Его образ, возникший так не вовремя в голове, тревожил ее и вызывал сомнение. А правильно ли было оставлять его в таком состоянии? Но с другой стороны, он ведь не позволял к себе подойти, прогнал всех.
Еще несколько часов девушка потратила на бездумное изучение конспектов. Она не запоминала ни слова, злясь на свою невнимательность. Но сосредоточиться все равно не получалось. Захлопнув все книги, что лежали на столе, девушка решила, что лучше прилечь и отдохнуть, а с утра пораньше завершить начатое. Утром думается лучше, заодно поможет настроиться на занятия.
Едва Гермиона легла на кровать, как почувствовала, что усталость за все предыдущие дни накатила на нее, сразу же погрузив ее в сон.

***

– Грейнджер! Грейнджер, помоги мне, – постоянный шепот, разлетающийся эхом по коридорам Хогвартса мешал определить местонахождение зовущего. Гермиона усиленно прислушивалась, но ничего не выходило. Решив направиться по уже известной дороге в отдаленное крыло замка, гриффиндорка услышала более громкий зов. Сомнений не оставалось: Драко звал ее на помощь из своей комнаты. Девушка прибавила шаг, а вскоре и вовсе перешла на бег. Она бежала по коридору, который, как во всех фильмах ужаса, не имел конца. Всюду стал сквозь стены просачиваться туман, а тревожный зовущий шепот сменился женским хохотом такой силы, что дрожали и стены, и пол. Но девушка продолжала бежать к необходимой комнате и, наконец, она заметила дверь. Ту самую, за которую сегодня Драко выдворил ее, Нарциссу и мадам Помфри. Ручка двери легко поддалась, и девушка вошла в комнату. Увиденное заставило ее закричать. В центре комнаты стояла клумба, в которой возвышался куст с единственной белой розой. Ветви розы расползались по стенам, потолку и полу, подбираясь к девушке, а с необыкновенно толстого ствола и неестественно огромных шипов капала алая кровь. И девушка знала, чья эта кровь… Она не успела, и Драко Малфой был мертв. А в ушах все также гремел сумасшедший смех ненормальной женщины…

***

– Нет! – Громко произнесла девушка и поднялась на кровати. – Это всего лишь сон. Просто сон, – успокаивая саму себя, добавила девушка, оглядываясь вокруг себя. Конечно, она все также в своей комнате. На столе все те же книги, а за окном ночь. Посмотрев на часы, гриффиндорка обреченно вздохнула. Да уж, она даже несколько часов не может проспать без какой-нибудь ерунды. Мама всегда говорила ей, что у нее слишком живое воображение. И до этого момента Гермиона верила, что это хорошо. Это делает из нее ребенка. А становиться взрослыми всегда так страшно, поэтому ее воображение – это связующая с детством нить, которую нужно беречь. Сейчас девушка не была в этом уверена.
Перевернувшись на другой бок, она решила попытаться уснуть еще раз, но биение сердца никак не хотело успокаиваться. Дурное предчувствие заставило девушку встать с кровати. Нет, она не успокоится, пока не узнает, все ли в порядке с Драко Малфоем. Слишком глупо было оставлять его одного в таком состоянии. Накинув прямо поверх пижамных штанов и рубашки мантию, девушка выскользнула из спальни. Гостиная уже была пуста. После ужина в последнее время почти никто не засиживается допоздна. Первые месяцы учебы у всех учащихся довольно примитивные желания – поесть и выспаться. Сегодня этот примитивизм был как нельзя кстати для крадущейся по коридорам Гермионы. Добравшись без происшествий до необходимого коридора, девушка остановилась. Кадры из сна навязчиво проникали в сознание, вызывая желание развернуться и убежать к себе, но беспокойство взяло верх, и девушка упрямо направилась к спальне слизеринца. В точности как во сне, дверь легко поддалась, и рука дрогнула, а в душе поселилась усилившаяся в разы тревога, но Гермиона рывком дернула на себя ручку и застыла от увиденного, точь-в-точь, как в своем самом кошмарном сне…

Глава VIII.Смешная Грейнджер

В точности как во сне, дверь легко поддалась, и рука дрогнула, а в душе поселилась усилившаяся в разы тревога, но Гермиона рывком дернула на себя ручку и застыла от увиденного, точь-в-точь, как в своем самом кошмарном сне…
Гриффиндорка, прошедшая все ужасы Магической Войны, сейчас просто стояла в дверях и не знала, что делать. Прямо перед ней на полу среди разгромленной мебели сидел Драко. Рядом с ним валялось несколько опустошенных бутылок из-под спиртного. А сам слизеринец, едва слышно всхлипывая, вращал в дрожащих руках револьвер, явно решаясь на последний шаг.
Гермиона боялась его напугать или спровоцировать, но с другой стороны просто стоять тоже было неправильно. Малфой решил все за них двоих, резко подняв руку и приставив дуло пистолета к виску. В освещении огромной люстры Гермиона увидела мокрые блестящие дорожки слез на его щеках. Крепко зажмуренные глаза все еще значили нерешительность. И сколько бы девушка не думала, что он никогда не осмелится, даже позволить ему попытаться она не могла. Гермиона переняла его боль и, не думая больше ни секунды, бросилась к нему, хватая его за руку и отворачивая ее в безопасном для парня направлении. Рука Драко соскочила, и раздался выстрел. Реакция Гермионы позволила отвести револьвер вверх, и пострадал лишь потолок, растворивший пулю в себе, но никто из них двоих не мог в это поверить. Слизеринец смотрел на девушку, надеясь, что не задел ее. Она же никак не могла принять силу отчаяния парня, если он решился на такое.
– Что ты делаешь, Драко? – Практически шепотом произнесла Гермиона, выхватив из рук блондина пистолет и отшвырнув его в дальний конец комнаты. Он молчал и смотрел на нее, все еще не осознавая происходящее. Он только что почти совершил самый смелый поступок в своей жизни, а Грейнджер все испортила. Или спасла? Почему она здесь?! Что ей мешало спать в своей комнате?! Он все еще рассматривал ее широко раскрытыми глазами. А гриффиндорка продолжала что-то шептать. Кажется, она все так же спрашивала его, зачем он это сделал. И парень рад бы объяснить это, но как? Малфой, ты только что почти опустился на самое дно. Тебе не позволила Грейнджер. Та, которую ты унижал все годы, сейчас сидит перед тобой, сквозь слезы от проникнувшего осознания случившегося что-то говорит и чуть гладит тебя большими пальцами по щекам, удерживая в своих теплых ладонях твое лицо. С ума сойти, Грейнджер помогает ему, отъявленному слизеринскому мерзавцу!
– Мне страшно, Грейнджер. – Решившись, произнес Драко, внезапно ощутив небывалое доверие к этой девушке и всему, что произошло между ними за такой короткий срок. – Мне очень страшно. Я не хочу умирать, понимаешь? Грейнджер, я не хочу! – Неконтролируемая волна паники вновь накатила на парня. Ему было плевать, что поток соленой воды снова хлынул из глаз. Плевать, что все это на глазах у гриффиндорки, которая по-прежнему не выпускала его из объятия своих рук. Она смотрела ему в глаза, и он видел сочувствие. Не эту липкую едкую жалость, чтобы была вокруг. Нет, он видел простое человеческое сочувствие. Оно не сулило ему ни скорейшего выздоровления, ни жизни, которую он боится потерять. Это сочувствие даже не требует объяснений всего, что произошло минутами ранее. Оно просто дарит понимание. Молчаливое и самое ценное.
Гермиона смотрела на этого мальчишку и понимала, насколько она недооценивала его. Впервые девушка думала о нем не как о враге, а как о простом парне. Таком же, как и все они, со своими демонами, страхами и проблемами. Суть лишь в том, что его жизнью никто не интересовался. И если бы сейчас ее спросили, что лучше: умереть на войне или так, как должен был слизеринец. Без сомнений: легче умирать на войне. Там всё от воли случая. Внезапная смерть. Драко же каждый день вынужден будет бороться за свою жизнь, зная, что этот бой проигран с самого начала. Кто бы мог подумать, какая ужасная участь ему уготовлена в этом мире. Девушка смотрела в чистые глаза Драко Малфоя, замечая каждую слезинку, скатывающуюся по бледным щекам. Ей нечего было сказать. Она просто слушала, понимая, что он должен высказаться. Драко продолжал вглядываться в ее лицо, повторяя одно и то же. Его тело дрожало, а он отчаянно старался найти поддержку, хоть что-нибудь, что бы показало, что эта девчонка сидит здесь не потому, что так надо. Не для того, чтобы отсчитывать его дни до смерти. И этот знак был подан. Гермиона подалась вперед и крепко обняла парня. Сейчас она была уверена в своих действиях и точно знала, что Драко не отпрянет от нее, несмотря на ее происхождение и былую ненависть.
В детстве мама девушки всегда обнимала дочь, когда ей было плохо, и сразу становилось тепло и легко. Любые проблемы отступали. Сейчас Гермиона старалась то же самое передать парню, который так нуждался в этом. На несколько секунд парень замер, а потом шатенка почувствовала, как его руки крепко обвили ее талию, стараясь прижать ее сильнее.
– Все будет хорошо, Драко. Нет ничего, чего нельзя было бы обойти. Мы найдем выход. – Произнесла она, когда блондин замолчал. Ее рука почти невесомо гладила его по голове, и слизеринец не мог не признать, что это успокаивало. Ему казалось, что он сам становится частью чего-то правильного, что всегда несла в себе Грейнджер, входя в эту такую неподходяще мрачную для нее комнату. Девушка говорила и говорила какие-то слова, но парень не слушал. Едва уловимых и нежных движений ее руки было достаточно, чтобы успокоить бушевавшие внутри эмоции. Чуть позже Драко слегка отстранится, но, заметив секундную тень беспокойства на лице девушки, он вновь приблизится к ней, опустив голову ей на колени. – Никогда, слышишь, никогда не смей это сделать с собой снова, Малфой! – Чуть осуждающие нотки в голосе возвращающейся к своему боевому настрою Грейнджер вызвали чуть заметную улыбку на лице парня. Едва заметно кивнув, он закрыл глаза и погрузился в свой первый за последнее время спокойный сон.

***


Проснувшись на утро в своей постели, Драко не сразу вспомнил, как Грейнджер поднимала его с затекших коленей, поила его с ложечки очередной отравой, названной лекарством, и укладывала его спать, накрывая одеялом. Однако он точно помнил, как не позволил ей уйти. Гермиона смотрела на него в нерешительности после его просьбы, но после все же обошла огромную кровать и легла на другой бок к нему лицом. Они еще долго говорили о каких-то глупостях, связанных с учебой, детством и увлечениями прежде, чем действие зелий снова усыпило парня.
Гермиона не находила себе места. Она отчаянно продумывала следующие действия, разглядывая чуть дрожащие ресницы парня и бледную щеку с маленькой трещинкой, которая так и не исчезла. Не может быть, чтобы он просто так умер. Без какого-либо пути к спасению. Всегда должен быть выход. Пусть даже почти не реальный, но он должен быть, и ее цель – найти его. Найти для этого парня, чьи откровения, пусть даже и в пьяном бреду, пусть и от страха перед едва не совершенным самоубийством, заставили ее усомниться в своем прежнем отношении к нему. Конечно, он далек от идеала, но все же. Разве он настолько ужасен, как было принято считать в ее компании? Естественно, нет. Эти мысли не давали ей покоя. Пока гриффиндорка думала об этом, вдруг поняла, что ее настоящие друзья начали терять свой вес. Они столько всего прошли вместе, но она никогда не слышала от них таких откровений, которые сегодня ночью ей довелось услышать от практически не известного человека.
Ее размышления прервал шум в передней. Возможно, это пришла Нарцисса или мадам Помфри. Девушка сразу же представила, как всё выглядит со стороны: она и Драко Малфой спят в одной постели в одних пижамах. Чувство стыда яркой краской проявилось на щеках. Гриффиндорка подскочила на кровати, обдумывая, как бы изменить восприятие тех, кто это увидит. Однако ее мысли были перебиты громким смехом проснувшегося Драко, который, по-видимому, вообще притворялся, что спит.
– Что ты смеешься? – Возмущенно прошептала шатенка, надеясь, что ее никто не услышит.
– Видела бы ты себя сейчас. Чего ты так беспокоишься, это же точно не твои друзья, – все еще смеясь, ответил парень, но этот ответ не принес облегчения.
– А вдруг это твоя мама или мадам Помфри? Ты представляешь, что они могут подумать? – Прошипела девушка, бегая по комнате в поисках мантии.
– Какая разница, что они подумают. Важно то, что было на самом деле, то есть ничего. – Твердо произнес парень.
– Да, ты же оказался в одной постели с грязнокровкой! – На выдохе возмутилась девушка, тут же задохнувшись от своих слов. Мерлин, она не хотела этого. Лицо Драко вмиг изменилось. От былого веселья не осталось и следа. Вместо него появилось холодное пронзающее равнодушие.
– Грейнджер, на будущее: людям свойственно меняться. А тем, кто скоро умрет, становится все равно на мелочи, вроде происхождения. – Спокойно произнес он, надеясь, что она не заметила, как дрогнул голос. Но девушка заметила.
– Прости. Я буду пытаться что-то найти. Мы будем искать. – Произнесла она, приблизившись и вновь взяв его лицо в свои ладони. Совсем, как вчера. И также легко и спокойно. Драко чувствовал искренность. Он доверял ей. И если вчера причиной были паника и алкоголь, то сейчас это было по-настоящему.
– А что, если времени у нас нет? – Тихо спросил слизеринец, надеясь про себя, что и на это Грейнджер найдет что-то успокаивающее.
– Оно есть. Ты сейчас здесь. Со мной, – ободряюще ответила гриффиндорка, заставляя его посмотреть на себя. Понимая двусмысленность своих слов, девушка поспешила добавить, – стоишь. Значит, у нас есть время.
Парень кивнул, а в это время открылись двери в спальню, заставив Гермиону отскочить от него. В дверях появились Нарцисса и мадам Помфри. Конечно же, они видели то, что Гермиона предпочла бы оставить между ними. Как бы она ни старалась избежать провокационных поз, у нее не вышло. И виной тому Драко, переводящий свой усмехающийся взгляд с нее на вошедших.
– Гермиона, мы не могли бы поговорить, – произнесла миссис Малфой, старательно скрывая удивление. На часах было около шести утра. Гермиона никогда не дежурила по утрам. Бросив еще один взгляд на Драко, девушка кивнула и направилась за ней, но рука, ухватившая ее запястье и грубый голос, заставили ее остановиться.
– Она никуда не пойдет с тобой. – Жестко и уверенно произнес Драко, загораживая Гермиону собой. Гриффиндорка не могла понять причины такой обеспокоенности и злости парня, но все же обошла его и успокаивающе положила одну ладонь ему на грудь, обратив внимание на себя.
– Всё будет хорошо. Не нужно волноваться.
– Ты не должна с ней идти. – Тихо добавил Драко, смотря ей в глаза. Он видел страх перед собственной матерью в них и хотел оградить ее от этого. Странное желание нисколько не смущало его сейчас. Слизеринец проникся благодарностью к шатенке за прошлую ночь. Она спасла его от кошмаров, внушила ему, что они выиграют эту битву за него самого, и еще никому за всю жизнь он не готов был поверить так безоговорочно и наивно. Да и был ли у него выбор? Разве есть люди, которые не верили бы до последнего, что выживут и сделают то, что еще никто и никогда не делал? И сейчас все предрассудки рассеивались по ветру. Он хотел показать это и ей. Гермиона должна была увидеть, как все стереотипы, вбитые отцом ему в голову, разрушались от ее присутствия.
– Драко, мы просто поговорим. – Сказала Нарцисса, взволнованно наблюдая за сыном, который даже не обратил на нее внимания. Он упрямо смотрел на Гермиону, ожидая ее решения. Ощущение предательства все еще не исчезало, и он не хотел, чтобы его мать хоть как-то контактировала с единственным честным по отношению к нему человеком.
– Ты придешь сегодня еще? – Внезапно спросил он, понимая, что сейчас она все равно уйдет.
– Я постараюсь. И не делай глупостей, пожалуйста, – едва ли не шепотом ответила она и, слегка погладив его по плечу, вышла вслед за Нарциссой, оставив его едва ли не молить Мерлина о ее возвращении.

***

Гермиона робко посмотрела на Нарциссу, когда та, надежно закрыв двери в спальню, повернулась к ней. Мадам Помфри должна сейчас провести осмотр Драко, а это значит, что у них есть немного времени для разговора.
– Гермиона, Вы ничего не хотите мне сказать? – Начала было леди Малфой, как Гермиона сразу вспомнила о вчерашнем. К счастью, в комнате не осталось и следа от ночного погрома. Револьвер девушка уничтожила еще вчера, а мебель восстановили и расставили по местам эльфы. Однако одно объяснить всё же придется – свое присутствие в спальне Драко Малфоя. Ей не хотелось рассказывать что-то о произошедшем, и она была уверена, что Драко тоже бы не хотел этого. Поэтому ей пришлось просто покачать головой. – Тогда что Вы делаете здесь в столь ранний час?
– Проверила, что с Драко все нормально после вчера. Не более, – придав себе уверенности в голос, ответила гриффиндорка. Нарциссе лучше не знать, что она чуть не потеряла сына куда раньше, чем это возможно.
– Гермиона, – окликнула ее леди Малфой, но запнулась, затрудняясь выразить свою мысль. Секунду подумав о тактичности своего вопроса, она все же решилась его задать. – У Вас есть какие-то чувства к моему сыну? – Гермиона Грейнджер, не ожидавшая этого вопроса, изумленно посмотрела на женщину, но кивнула, дав вполне логичный в данной ситуации ответ.
– Да, желание помочь выжить, а не ждать, пока всё само закончится. Простите, но мне нужно идти. – Не дожидаясь разрешения, Гермиона практически выбежала из комнаты, подобрав мантию, лежавшую на диване.
Она неслась по коридорам, стараясь не наткнуться на преподавателей и учеников. Однако удача, сопровождавшая ее на пути к спальне Драко Малфоя, исчерпала себя. Как бы она ни пыталась избегать людей, ей не удалось не налететь на одного из студентов.
– Гермиона? – Вопросительно произнес мужской голос, помогая девушке прийти в равновесие.
– Алиот. – Смущенно произнесла она, скорее констатируя расстраивающий ее факт встречи, подтвержденный именем еще одного Малфоя.
– Почему ты бродишь по Хогвартсу в пижаме? – Улыбнувшись, спросил он, и девушка вспомнила о своем виде. Парень понял всё по ее покрасневшим щекам. Гермиона молча опустила голову. – Прости, не мое дело. Я просто рад, что встретил тебя. Увидеть главную старосту в коридорах школы стало редкой возможностью. На собраниях тебя тоже не застать. – Начал было парень, но Гермионе хватило и упоминания о пижаме, чтобы совесть начала пожирать ее заживо.
– Да, Алиот. Прости, я понимаю, что я ужасная напарница, – разочарованно произнесла шатенка, все еще не решаясь посмотреть на парня.
– Да нет, я не виню тебя. Обстоятельства бывают разные, да и профессор МакГонагалл предупредила меня, что иногда мне придется делать работу за тебя. – Едва услышав это, Гермиона возмутилась. Это прозвучало так мерзко и унизительно. Алиоту приходится делать всё за нее в то время, как она никогда и никому не позволяла подобного. Все обязанности принадлежали ей, и отношение к этому у нее было до ненормального ревностное. Любое сомнение в ее способности все успеть ранило ее. Но ситуация с Драко показывала, что это объективная забота. Ей действительно катастрофически не хватало двадцати четырех часов в сутках.
– Прости. Правда, мне очень стыдно, что так получается. И самое страшное, что я не могу это предотвратить в дальнейшем. – Гермиона не знала, куда себя деть. Ситуация была неловкой, а сама девушка действительно не могла гарантировать, что это не повторится в дальнейшем.
– Ну, в таком случае, может быть, ты согласишься сегодня мне помочь? Есть задание от директора, но у меня нет вкуса. – Произнес парень, стараясь прервать угнетающую тишину и неловкость.
– Да, конечно. Что от меня потребуется? – Девушка с готовностью согласилась, надеясь, что это хоть сколько-нибудь уменьшит чувство вины и стыда. Кроме того, любое занятие помогло бы отвлечься от происходящего в последнее время кошмара.
– Нам нужно после занятий отправиться в Хогсмид. Мы можем взять еще кого-нибудь на случай, если нам понадобится помощь. И мы должны выбрать шторы. – Парень говорил неуверенно, ощущая глупость своих слов. Но ведь он же не виноват, что это нужно. Алиот видел недоверие в карих глазах гриффиндорки, но сделать ничего не мог. Ему бы хотелось провести с ней время в любой другой обстановке, но МакГонагалл поручила старостам именно это. Приходится довольствоваться малым.
– Шторы? – Гермиона переспросила, потому что это действительно было весьма странной задачей. Конечно, после войны и разрушений многое нужно было заменить, и с помощью волшебства сделать все было невозможно, но идти за шторами – это даже смешно. Однако девушка согласилась. – Ну, шторы, значит, шторы. Мы можем взять с собой, к примеру, Невилла и Полумну, как тебе? – Гермиона выбрала их только потому, что ни Невилл, ни Полумна не станут задавать лишних вопросов. Кроме того, они могут помочь в выборе. Полумна, какой бы странной ни была, имела хороший вкус к вещам, а Невилл, словно дополнял ее. И да, они единственные продолжали равнодушно относиться к слизеринцам.
– Да, хорошо. В таком случае, встречаемся после занятий у входа в школу, идет? – Спросил парень, ликуя, что Гермиона согласилась. Девушка улыбнулась и, кивнув, отправилась к себе, покрепче запахнув мантию, чтобы как можно меньше была заметна пижама.
Поднявшись в свою комнату, Гермиона поспешила привести себя в порядок и спуститься на завтрак. Пропущенный вчерашним вечером ужин давал о себе знать.
– Ну, надо же, мисс Грейнджер решила почтить нас своим присутствием! – Громогласно произнес Гарри, едва она села за стол. Ничего не говоря, она просто отсела подальше от своих «когда-то друзей». Закончив завтрак, она оповестила Луну и Невилла о предстоящем походе, и направилась на занятия. Первый урок был со Слизерином. Гермиона, как правило, всегда сидевшая рядом с мальчиками, раздумывала над тем, какое место занять. Ситуацию спас появившийся из-за ее спины Блейз Забини.
– Чего стоишь, как неродная, красавица? – Весело произнес он, жестом приглашая ее сесть к себе. Улыбнувшись, она последовала к нему под удивленные взгляды гриффиндорцев и не менее шокированных слизеринцев.
Все занятие они внимательно слушали все, что говорила профессор МакГонагалл, периодически оценивающим взглядом наблюдая за Гермионой. Однако, когда до конца осталось минут пятнадцать, Блейз заскучал и решил заговорить с девушкой. Заданный им вопрос поставил ее в тупик:
– Гермиона, скажи мне, как там Драко?
– Я не знаю, – резко выпалила она, понимая, что это выдает ее с головой. Блейз усмехнулся и едва слышно поспешил ее успокоить.
– Я знаю, что он болен. Нарцисса сказала мне, но меня к нему не пускает. Мы общаемся письмами.
– Пока все не так хорошо, как хотелось бы, Блейз. – Устало ответила Гермиона. Ей не хотелось обсуждать состояние Драко. Кроме того, она была практически уверена, что Драко не сказал Блейзу самого главного: эта болезнь убивает его.
– Врачи так и не поставили ему диагноз?
– Нет. Увы. – Произнесла девушка, и что-то в ее тоне заставило Блейза замолчать. Однако ненадолго.
– Гермиона, за тобой все занятие наблюдает Малфой. Который Алиот. Это меня беспокоит. – Пробурчал он, заметив осуждающий взгляд директрисы.
– Оставь его в покое. Хочется, значит, пусть смотрит. – Жестко произнесла девушка и уткнулась в свои конспекты, давая понять, что разговор закончен.
Тем не менее, Блейз был прав: Алиот Малфой весь урок наблюдал за ней. Но у него не было никакого умысла. Просто он перестал отрицать перед самим собой тот факт, что она привлекательна. Да, она нравилась ему. И, слушая рассказы студентов, он никак не мог понять, почему его двоюродный брат был настолько жесток к ней. Она и ее друзья были воплощением смелости, храбрости и доброты. По крайней мере, до тех пор, пока парень не увидел странное обращение от Гарри Поттера к ней, едва девушка села завтракать. Он видел, как Гермиона становилась изгоем в компании своих друзей. Ему не нравилось это. Она казалась такой незащищенной. Маленькая, хрупкая, и даже то, что она прошла войну, не стало для него показателем ее силы.
Алиот с самого приезда сюда подавлял свое желание узнать ее. Подавлял, потому что прошлое каждый день являлось в самых жутких снах. Каждую чертову ночь он до ужаса боялся уснуть, и только Мерлин знал, как ему удавалось хорошо выглядеть. Его красота и загадочность перебили чувство опасности, и каждый день Алиот получал столько женского внимания, что в нем можно было раствориться. Он знал, что для них является лишь заменой своего брата, который в случае своего появления, как надеялся Алиот, должен был существенно облегчить ему жизнь. Ежедневно ему бы больше не приходилось выдумывать причины для своего отказа, чтобы не ходить куда-нибудь с очередной девушкой, считавшей, что брошенный на нее случайный взгляд выражал всю глубину симпатий звезды Дурмстранга. Да, Алиот Малфой был лучшим в своей школе. Все восхищались им.
Возможно, это и повлияло на избрание старостой именно его. А ведь парню просто хотелось почаще видеть лишь одну девушку. При ее появлении он начинал улыбаться. И пусть он считал это глупостью, но он хотел ее узнать. Именно гриффиндорка Гермиона Грейнджер что-то меняла в нем. Она казалась лучезарной, милой и симпатичной.
Однако у этой симпатии была и другая сторона. За эти чувства он ненавидел себя. Каждый раз вглядываясь в портрет, бережно хранившийся в его вещах, он чувствовал боль и вину за эту слабость. Ощущал, как его преданность рушится на глазах. Он не имел права на эту девушку. Не имел права даже прикасаться к этому портрету, если сегодня уже улыбался девушке с карими глазами. Чувство ненависти поедало его изнутри. Алиот готов был рвать на себе волосы, требовать стирания памяти, желать смерти, лишь бы не испытывать всего этого. Но у него не было сил и решительности, чтобы сделать хоть что-нибудь. Ему оставалось только смотреть ночами на портрет и подавлять рев боли, а утром снова надеяться, что очередная улыбка этой задорной девчонки подарит ему надежду на новое начало.
В последнее время Алиот перестал ее видеть, что превратило его жизнь в выживание. И вот он, луч надежды – возможность провести с ней время. Пусть даже такой глупый. Она согласилась, и время запустило свой бег.
Едва закончились все уроки, Алиот сломя голову уже несся по коридорам на выход, на бегу завязывая на шее шарф, который на зло не поддавался.
– Ты почти не опоздал, – раздался голос, едва Алиот порадовался, что пришел первым. Сбоку, смущенно переминаясь с ноги на ногу, стояла Гермиона Грейнджер. Парень лишь развел руками.
– Я не понимаю, как ты это делаешь, – с улыбкой ответил он, отдышавшись.
– Я тоже. Сейчас подойдут Луна и Невилл, и можем идти. – Гермиона даже не закончила фразу, как еще две фигуры появились в конце холла. Полумна улыбнулась Гермионе и поприветствовала Алиота. Невилл сделал то же самое. Как и ожидала гриффиндорка, ни тени недовольства, злобы и ненависти.
Дружной компанией они направились в Хогсмид. По дороге они смеялись и рассказывали Алиоту различные истории за все годы обучения в школе. Алиот слушал, рассказывал что-то о Дурмстранге и просто радовался каждой минуте в компании, где стараниями Гермионы не чувствовал себя чужим.

В Хогсмиде не было столпотворения, которое ребята ожидали увидеть. Будний день даже в магическом мире дает о себе знать. Быстро добравшись до необходимого магазина, компания поделилась. Мальчикам было поручено найти ткани более темных оттенков, а девочки пошли искать что-то более светлое.
– Гермиона, ты в последнее время стала очень загадочной? – Внезапно спросила Луна, едва они оказались вдвоем.
– Что? Загадочной? Скорее, замученной, Луна, – с улыбкой произнесла девушка, игнорируя прямой взгляд блондинки.
– Мне кажется, ты влюблена. – Констатировала когтевранка. Гермиона хотела возразить, но Луна добавила, – как и Алиот Малфой.
– Что? О чем ты сейчас? – Засмеявшись, спросила Гермиона в надежде, что Луна решит перевести разговор на другую тему. Однако блондинка не собиралась этого делать.
– Мне кажется, Алиот добрый. Как и ты. Вы подходите друг другу. – Задумчиво проговорила девушка, откладывая непонравившуюся ткань.
– Глупости, Луна. Алиот не станет интересоваться такой, как я, – небрежно бросила девушка, внезапно вспомнив о Драко Малфое. Странное чувство, говорить об одном, но представлять другого.
– Я так не думаю. Все в школе только и говорят о том, что Алиот общается только с тобой и Виктором Крамом. – Ответила Луна. На этом разговор был закончен, потому что подошли парни.
Гермиона никак не могла сосредоточиться на словах Полумны, соотнося все с Драко Малфоем, а никак не с Алиотом. Все ее мысли сейчас были в комнате блондина. Она надеялась, что с ним все в порядке, и испытывала сожаление от напрасно потраченного времени, которое могла потратить на поиск материалов, схожих с ситуацией Драко. Отвлечься девушка так и не смогла. Кроме того, и время на поиски они потратили зря. Как оказалось, достаточно было лишь подойти к женщине за прилавком и попросить у нее помощи. Миссис Мелоди, а именно так она представилась молодым людям, нашла в книге заказов пункт многолетней давности. Когда-то давно директор школы Дамблдор лично заказывал здесь материалы и на шторы, и на другую мебель. И миссис Мелоди решила предложить ученикам точно такой же набор, что и был когда-то. Проникнувшиеся воспоминаниями о погибшем директоре ребята поддержали эту идею.
Купив всё, что было необходимо, по списку, ученики отправились назад. Подозрительно быстро Полумна и Невилл ушли вперед на достаточно большое расстояние, чтобы и Гермиона, и Алиот могли сказать, что остались наедине.
– Гермиона, мне кажется, или ты чем-то огорчена? – Произнес Алиот, обеспокоенно смотря на девушку, которая с момента прихода в магазин затихла.
– Нет, я просто устала, и рассказ миссис Мелоди навеял воспоминания, – ответила девушка, выдавив из себя подобие улыбки. Не имеющий привычки настаивать на откровениях Алиот понимающе кивнул и замолчал.
– Как тебе Хогсмид? – Внезапно спросила шатенка, почувствовав неловкую паузу.
– Ну, я уже был здесь на прошлых выходных, на самом деле. Учеников отпустили ненадолго сюда. Но ты была занята, наверное. Я не видел тебя. Но мне нравится это место. Здесь уютно, – ответил он, заметив тень смущения на лице девушки.
Гермиона просто в очередной раз почувствовала, как быстро жизнь проносится мимо. Возможно, у ее друзей больше поводов злиться на нее, нежели она думала? В конце концов, она постоянно исчезает, не разговаривает, а если и разговаривает, то ссорится, а теперь еще и пропускает традиционные походы в Хогсмид, в которые ее, впрочем, никто не зовет теперь. Странные и очень грустные перемены в ее жизни вводили ее в то состояние, когда даже не понимаешь, чего в тебе больше: радости или грусти, добра или зла.
За этими раздумьями Гермиона даже не заметила, как они оказались в холле. Было уже темно. На замок снова опустилась ночь. Стрелки часов близились к девяти вечера. Полумна и Невилл, быстро попрощавшись с ними, ушли, оставив их в угнетающе темном молчаливом холле.
– Ну, что ж, спасибо за помощь, Гермиона, – улыбнулся Алиот, начав разговор. Всё складывалось не так, как ему бы хотелось, но он был рад и простому присутствию девушки. В его голове лишь крутилось нежелание идти к себе. Боль от предстоящего укора любимых глаз с портрета и новый замкнутый круг.
– Это даже смешно, если учесть, что за нас все сделала миссис Мелоди, – тихо, чуть улыбнувшись, произнесла девушка.
– Брось. В любом случае, мне было не скучно идти одному.
– Но мы весь путь назад молчали, – снова попыталась опровергнуть Гермиона, но Алиот прервал ее.
– Все равно. Я рад был увидеть тебя снова. – И что-то странное Гермиона увидела в его глазах и едва заметной улыбке. Она не успела даже понять, что это было, когда почувствовала на своей щеке легкий невесомый поцелуй прохладных губ. – Спокойной ночи, Гермиона Грейнджер. – Почти шепотом произнес парень и, обойдя девушку, направился к себе, до сих пор ощущая сладкий запах ее кожи и чуть более шумный, чем требовалось, выдох от его неожиданного поцелуя.
Постояв еще пару минут и дождавшись, когда его шаги стихнут, девушка, все еще в растерянном состоянии направилась к себе. Проигнорировав резко замолчавших Гарри, Джинни и Рона, сидящих в гостиной, девушка пошла к себе. Едва закрыв за собой дверь, она услышала настойчивый стук в окно. На подоконнике сидел филин. Гермиона знала, чей он, и поспешила открыть ему. Отвязав письмо, она отпустила его, а сама принялась судорожно раскрывать конверт. Гриффиндорка надеялась, что там не будет ничего плохого, иначе это вытрясет из нее тот маленький остаток сил, что еще оставались в запасе.
В ожидании девушка развернула конверт: «Ты должна прийти сегодня. Д.М.»
Вот так просто и коротко, но так требовательно.
– Мерлин, я ничего уже никому не должна, – устало пробормотала девушка чернильным строчкам и, отложив листок, направилась в душ. Слишком много всего. Драко Малфой. Алиот Малфой. Друзья, ведущие себя, как враги. Кто прав? Кто виноват? Гермиона Грейнджер уже не хотела ни в чем разбираться. Она просто устала и хотела бы переложить свои обязанности на кого-нибудь, но, вместо этого, переодевшись во что-нибудь, что не напоминало бы пижаму, гриффиндорка уселась на кровать в ожидании, когда все ученики ее факультета разойдутся по спальням. К ее счастью, ждать не пришлось слишком долго, и уже к одиннадцати гостиная опустела, поэтому без труда миновав ее, Гермиона направилась в тишине холодных длинных коридоров к тому, кто уже ждал ее.
Драко Малфой не просто ждал. Он не находил себе места. Блейз написал ему, что видел, как она уходила с Алиотом, и только Мерлин знал, что было на уме у его кузена. Кроме того, он не знал, чем закончился разговор Грейнджер с Нарциссой. Его мать больше не заходила к нему после этого.
Мадам Помфри дала ему лекарство и настойчиво рекомендовала лечь спать. Однако Драко лишь сделал вид, что выпил его, и едва женщина вышла за дверь, абсолютно уверенная, что он заснет в ближайшие пару минут, он выплюнул зелье в ближайшую кадку с каким-то комнатным растением.
Остальное время он наворачивал круги по комнате, то и дело смотря на старинные часы в передней. Стрелка застыла на пяти минутах двенадцатого, когда за дверьми послышались шаги, спустя мгновение Грейнджер была в комнате.
– Ты пришла. – Констатировал Драко серьезным голосом. От утренних эмоций не осталось и следа. Он был зол. Она не появлялась весь день, да еще и шаталась где-то с тем, с кем нельзя шататься.
– Как видишь. И да, на будущее: я ничего не должна, – слишком изнуренно пробормотала Гермиона и прилегла на диван. Драко, который никогда не видел ее в таком состоянии, почувствовал беспокойство. Неужели что-то произошло? Алиот что-то сделал?
– Что-то случилось? – С деланным равнодушием спросил он.
– С чего ты взял? – Послышалось практически спустя минуту. Словно всё это время Гермиона осознавала, что это спросил он.
– У тебя нездоровый вид. – Ответил он. – Это заметно в свете луны и без освещения.
В комнате действительно был выключен свет. Только полная луна упрямо создавала освещение.
– Кто бы говорил о виде, – пробормотала девушка, однако тут же подскочила и посмотрела на Драко, заметив, как сжались его руки в кулаки. В этот момент она готова была откусить себе язык. Он отвернулся к окну, не говоря ни слова.
Гермиона поднялась с дивана и осторожно подошла к парню.
– Прости, Драко. Я не хотела этого говорить.
– Все в порядке. Ты сказала то, что думала. И то, что есть. – Произнес он, нисколько не изменив интонацию.
– Правда, я не хотела. Мерлин, сегодня просто плохой день. – Произнесла девушка, всматриваясь в профиль Драко.
– Слушай, Грейнджер. Не надо вот этого всего, ладно? Сказала, значит, сказала. Я сыт по горло всеми этими «не хотела», а также жалостью, состраданием и всем тем, чем меня каждый день пичкают они даже больше, чем лекарствами, которые хотя бы на время унимают боль! – Не выдержав, громко ответил Малфой. Гермиона в оцепенении смотрела на него, он – на нее.
– Но… – Наконец, сообразив что-то, хотела сказать гриффиндорка, но Драко прервал ее попытки:
– Просто замолчи. Ты сейчас единственный человек, кто со мной честен, так что будь добра не превращаться в аристократическую дешевку!
Гермиона больше не знала, что сказать. Он только что противопоставил ее, маглорождённую, аристократам? Драко всматривался в ее удивленное лицо и понимал, что сейчас сказал очень много лишнего.
– Хорошо, ты прав. – Ответила пришедшая в себя Гермиона. – Тогда можно я сделаю глупость сейчас?
– Какую? – Произнес Драко, но гриффиндорка не ответила ничего. Она просто подошла к нему слишком близко, а в следующий момент ее руки уже обнимали его за талию. Девушка просто стояла, уткнувшись лицом в его грудь и не говоря ни слова. Сейчас она и сама не понимала, что делает, просто ей хотелось чувствовать поддержку. Лишившись друзей, Драко стал единственным, с кем она могла себе позволить хоть немного дать волю чувствам. Ей было одиноко и трудно. Гермиона переживала за Драко так, словно бы сама пострадала. Умение сострадать, порой, способно сыграть злую шутку со своим обладателем. Поэтому сейчас лишь желание чьей-то защиты управляло девушкой полностью, блокируя мысли о неправильности происходящего.
Кадры прошлой ночи пронеслись перед глазами слизеринца, и он понял, что сейчас смелой, храброй и неимоверно отважной Гермионе Грейнджер необходимо чувствовать поддержку так же, как вчера ему. И если она смогла дать ему спокойствие, если она его спасла, то почему он не может сделать того же для нее? Поэтому практически сразу его руки обхватили плечи девушки, прижимая ее еще ближе к себе.
– Блейз рассказал мне об инциденте на завтраке с Поттером. Твои друзья ведут себя, как придурки, если честно. – Произнес он, уже жалея, что сказал это. Но внезапно раздался смешок, потом еще один, а после это переросло в истерический хохот, смешанный со слезами. Грейнджер сорвалась. Слишком много эмоций, слишком мало возможности выразить это. Ей не с кем было обсудить все эти тайны, события, эмоции. Ничего, лишь растущий ком в душе, в которой уже не хватало места.
Драко отстранился, когда понял, что Гермиона смеялась не потому, что он сказал что-то смешное, а потому что это была последняя стадия ее стабильности. И она была успешно пройдена Малфоем. Его едкие, как всегда, слова в адрес Поттера были как нельзя кстати и подействовали мгновенно.
Драко просто смотрел на нее, пока она, все еще смеясь и всхлипывая, пыталась вытереть слезы, никак не прекращавшие течь. Вздохнув, слизеринец поднял девчонку на руки и понес в спальню.
Очутившись на кровати, девушка замолчала, настороженно вглядываясь в Драко, который знал, чего она боится, и осознавал с долей горечи неполноту ее доверия. Игнорируя косые взгляды, он налил из графина в стакан воды и протянул Гермионе.
– Держи, истеричка.
Девушка не решительно протянула руку и взяла стакан. Парень в это время улегся на другую половину кровати, предварительно выпив немного зелья, оставленного мадам Помфри. Ровно столько, чтобы не уснуть сразу, но успокоить начинавшуюся ноющую боль в теле. Допив воду, гриффиндорка поставила на тумбочку стакан и повернулась к Драко. Он, молча, смотрел на нее, замечая в лунном свете мокрые дорожки на ее щеках. Коса, заплетенная ей перед походом к нему, растрепалась, что придавало ей еще больше женственности и хрупкости.
– Смешная ты, Грейнджер. Плачешь из-за тех, кто в этом не нуждается. Если они так легко отвернулись от тебя, значит, пришло время вырасти. Дружба, пусть даже пересеченная вдоль и поперек войной, не знаменует собой чувства до гробовой доски. Просто прими это, и всё станет легче. Дружба, любовь, жизнь - это всё не навсегда.
Драко говорил, а Гермиона слушала и ловила каждое слово, впитывая, словно губка. Чуть позже она попыталась даже оспорить его слова, заявив, что он не прав. Однако Драко не зря был самым умным учеником сразу после нее.
– Возможно, ты права. Я лгу. И это невозможно. Не может вот так вот закончиться то, что строилось годами. Но, как показывает практика, Гермиона, нет ничего невозможного. И мы с тобой в одной команде – это самый наглядный пример против всех твоих возражений. Так что прекращай лить слезы зря. У тебя впереди вся жизнь, будут и более весомые для истерик причины, на которые даже я не смогу найти противовес. А теперь, пока ты не высказала какую-нибудь, глупость, давай спать. – Драко закрыл глаза, перекрывая ей пути для продолжения разговоров, и всё, что ей оставалось – это улечься поудобнее.
– Спокойной ночи, Драко.
– И тебе, Грейнджер.
И видит Мерлин, лучшего завершения этого дня Гермиона не могла даже представить. Но никто из этих двоих, даже не представлял, насколько взаимны были их эмоции и чувства.



Примечание:

Эта глава далась не так уж легко, но и не так уж трудно, как та,в которой были страдания Драко.
Это глава, как некий противовес мелочей одного человека к глобальной проблеме другого. Пожалуй, она наиболее полно являет собой то, что и должно происходить, когда приходит осознание: прошлое - это одно сплошное недопонимание.
Гермиона Грейнджер и ее мироощущение в данной главе полностью передает самую худшую стадию конкретно моей жизни. В моральном плане. И, к сожалению, эта стадия регулярна. Когда всё так запутано, не знаешь, за что хвататься. А все еще что-то происходит, и это что-то требует какой-то ответной реакции, но ты вдруг понимаешь, что сил нет. Это похоже на хроническую усталость, утомление, но это гложет изнутри. Мерзко,неприятно, и тогда,наверное, единственным способом облегчить эту ношу становятся слезы.
В общем, эта глава мне близка по духу. Я все больше открываю некую оригинальность героев не только для тех, кто это будет читать, но и для себя самой.
Мне очень нравится Драко в этой главе. Но так же есть некая симпатия к Алиоту, хотя и чувствую, что между мной и ним, думаю, как и у вас, всегда будет некая пропасть, которую я намеренно не хочу ничем заполнять.
Остальное на ваш суд)Надеюсь, эта глава не оставит вас равнодушными.

Гла­ва IX. Ни­кудыш­ные вра­ги

Трек: NF - I'm paralyzed


Утро для Гермионы Грейнджер оказалось неимоверно теплым и уютным, но и очень неожиданным. Она проснулась в объятиях Драко Малфоя, который к моменту ее пробуждения уже не спал, а внимательно рассматривал ее лицо в ожидании. Девушка открыла глаза, чуть прищурившись от светлой комнаты. С того момента, как она впервые впустила свет в эту комнату, ее уже не зашторивали так плотно. Едва Гермиона осознала, что лежит в одной постели и на непозволительном расстоянии от парня, ее глаза увеличились в размере. Слизеринец не смог сдержать улыбки, наблюдая, как шатенка замерла, боясь шевельнуться.
– С твоей стороны было бы просто замечательно освободить мою руку, на которой ты так удобно устроилась. – Пробормотал Малфой, старательно сдерживая смех. Девчонка подскочила практически сразу.
– Мы же просто спали, да? – Тихо пробормотала она, нерешительно посмотрев на парня. Он утвердительно кивнул, а затем ответил:
– Из нас двоих только меня поят всякими там непонятными зельями. – Гермиона в ответ лишь кивнула. – А который час? – Внезапно спохватилась она, сразу же забыв об этом инциденте.
– Без малого уже обед. – Произнес блондин, глянув на свои воображаемые наручные часы, однако девушку это не смутило.
– Обед? Что? Я проспала первую половину занятий? – Взвизгнула гриффиндорка. Драко даже показалось, что она готова разорвать его за то, что он не разбудил ее.
– Эй, Грейнджер, угомонись. Я не знаю, сколько сейчас времени. При мне нет часов. Но солнце встало не так давно, поэтому, думаю, ты никуда не опаздываешь. – Еще пару секунд девушка успокаивала свою панику, пристально вглядываясь в глаза парня. В свете солнечных лучей они казались почти белыми, как снег, слегка поблескивающий морозным утром.
– Всё? Успокоилась? – Игриво произнес парень, заметив, что пауза затянулась.
– Да. Мне нужно идти. – Ответила она, поднимаясь с кровати.
– Зачем? Чтобы вновь испортить себе настроение своими «недодрузьями»? – Задал вполне правильный вопрос Драко, вставая следом.
– Это не повод не есть, – кинула Гермиона, собираясь уходить, но парень ухватил ее за запястье.
– Ты можешь позавтракать со мной. Думаю, я пока никак не способен испортить аппетит и настроение, – усмехнулся он. Что-то смутило девушку. Эти жесты становились слишком теплыми. Они уже спят в одной постели. Более того, она спит в обнимку с ним. Теперь он хочет с ней позавтракать. Это не правильно, и так быть не должно. Не после такого прошлого, как было у них. А не правильно ли? Можно ли отрицать, что они сблизились за это время? Безусловно. – Ну, так что?
– Хорошо, давай поедим здесь, – сдалась девушка, понимая, что страшного в этом ничего, а парню скучно, наверняка, сидеть здесь целыми днями одному.

***

После завтрака девушка умчалась на занятия, вновь оставив парня переживать боль и страхи в одиночку с препаратами. По пути она вновь повстречала всех, кого только могла. Алиот Малфой передал ей список дел, что необходимо сделать до конца недели. Блейз Забини спрашивал о самочувствии Драко. Преподаватели всё еще пытались что-то в ней рассмотреть. По крайней мере, весь день она чувствовала себя неудобно, сопровождаемая взглядами. Друзья упорно игнорировали ее, чем, впрочем, занималась и она. Никто не собирался отступать. В остальном день проходил ровно, как всегда. Однако под конец дня к девушке вновь подошел Алиот.
– Гермиона, могу я кое-что спросить у тебя? – Учтиво поинтересовался он, едва она покинула Большой Зал после ужина, намереваясь заскочить в библиотеку.
– Да, конечно, если это не займет много времени, – поспешно произнесла девушка, но тут же прикрыла рот рукой и виновато добавила, – прости, всё, что угодно.
– Да я, в общем-то, просто хотел позвать тебя прогуляться ненадолго. На улице тепло.
– И куда ты предлагаешь пойти? – Задала вопрос Гермиона, тут же пожалев.
– Ну, у меня есть одно хорошее место здесь, в пределах школы. Я хочу тебе его показать, – счастливо улыбнулся Алиот, чем вызвал ответную, пусть и менее охотную улыбку.
– Ну, что ж, хорошо, но если я замерзну и заболею, это будет на твоей совести. – Ответила девушка, уже шагая следом за парнем.
– Мы не долго, если тебе не понравится. – Ответил парень, открывая перед Гермионой дверь. – Только у меня есть условие.
– Какое?
– Я хочу завязать тебе глаза. – Игриво произнес Алиот, но эта игривость не смягчала нервозность. Этот парень нарушал ее планы. Она не могла не признать, что он милый, но у нее есть дела поважнее. К примеру, помощь тому, кто в ней действительно нуждался. Потому, не желая терять драгоценное время, девушка согласилась.
До того самого места Алиот вел Гермиону, осторожно придерживая за плечи. Он бы и сам себе не простил, если бы она упала или еще что-нибудь в этом роде. От школьников он слышал, что с координацией у нее есть проблемы, и потому она не любит квиддич. Правда это или нет, он не хотел уточнять, но был осмотрителен.
Когда они остановились, повязка в виде шарфа парня спала, и Гермиона увидела небольшую поляну. Она была совсем пуста, что доказывало – здесь давно никто не бывал. Алиот восторженно смотрел на Гермиону, надеясь, что она увидит то, что он хотел ей показать, однако она не реагировала никак. В ее воображении всплывали образы, и она поняла, почему это место кажется ей знакомым. Из окна Драко открывается вид на него. И именно с ним, к своему удивлению, она хотела здесь оказаться. Нервно сглотнув, девушка улыбнулась.
– Ну, как? Посмотри на то дерево, там есть качели. Пойдем, – весело произнес брюнет и, взяв ее за руку, повел к ним.
– Д-да, пойдем, – попытавшись скопировать радость, ответила Гермиона, надеясь, что Драко Малфой этого не увидит, но надежда, как известно, умирает последней.
Блондин долгое время смотрел в окно, отсчитывая минуты и часы. Смотря сквозь стекло во двор, он практически ничего не видел. В мыслях витали отрывки фраз из диалога, произошедшего между ним и прорвавшимся, наконец, к нему Блейзом.

***

– Может, поведаешь мне тайну ваших с Грейнджер отношений, м? – Ухмыльнувшись, спросил мулат, едва стандартная часть беседы, вроде «как ты» и «поправляйся», закончилась.
– Мне кажется, наши отношения стремительно несутся вперед, если я о них ничего не знаю. – Парировал Малфой, удивляясь такому интересу.
– Хочешь сказать, что за всё время, что она нянчится с тобой, у вас ничего не было?
– Нет. Грейнджер со мной не нянчится. И мы не знаем друг друга, если так рассуждать. – Резко ответил Драко, посмотрев другу в глаза. Блейз ему, определенно, не верит.
– Что это, Малфой? В воздухе парит ярость? Или это легкий запах разочарования, что всё-таки ничего? – Серьезно спросил Блейз, за что тут же получил диванной подушкой. Посмеявшись, он все же продолжил, – нет, ну, серьезно. Она же вполне привлекательна. Даже не обращает внимания на твою сволочную сущность, м? По-моему, идеальная.
– Вот и начни с ней встречаться! – Буркнул Малфой в ответ, пытаясь принять равнодушный вид.
– Увы, она сейчас вся в делах семьи Малфой. То с тобой возится, то с Алиотом, – разочарованно ответил Забини, не сводя пристального взгляда с друга.
– Алиот? Он пытается… К ней? Серьезно? – Драко с трудом находил слова, чтобы выразить возмущение. Попытки вернуть себе прежний вид успехом не увенчались. И пусть он испытывал, как ему казалось, только раздражение, Блейз принял это за укол ревности.
– Чего ты разнервничался? Тебе она не интересна, а вот Алиот, похоже, видит в ней родственную душу.
– Мне не нравится это, – тихо произнес Малфой, отворачиваясь. Он слишком хорошо знал Алиота, чтобы просто так поверить, что он вдруг влюбился в Грейнджер.
– Брось, Гермиона не обязана хранить тебе верность. Она помогает тебе, да, но ее личная жизнь тебя никак не касается. – Подбадривающе произнес Забини, но тут же добавил, – если, конечно, твое равнодушие к ней не является ложью.
– Да пошел ты! – Кинул Драко в ответ на смех Блейза, наблюдавшего за ним. Его лучший друг знал его слишком хорошо, и всё уже понял. Пусть это не чувства, но воспитание Драко, о котором итальянец знал не понаслышке, не позволяло ему никого отпускать. Блондин был ревнив до чертиков даже к тем, кто ему не принадлежал. И, скорее всего, Грейнджер попала в эту категорию.
– Так, ладно, я пойду, а то придет скоро твоя ненаглядная! – Весело ответил Блейз, услышав что-то, похожее на рычание от Малфоя. – Но ты всё же подумай. Она хороша и даже отказалась от друзей ради тебя. Таких быстро расхватывают. Поторопись!
Малфой прокричал ему вслед какое-то ругательство, но Блейз Забини его уже не слышал.

***


Теперь Драко оставалось лишь проанализировать всё сказанное. Нет, она не из тех, кто поведется на Алиота. Совершенно не такая. Он скользкий, а она проницательна. Не может такая умная ведьма повестись на его кузена. Просто невозможно. Повторяя это, как мантру, Драко ходил по комнате взад и вперед. Наконец, это порядком надоело ему, да и он вполне убедил себя в правильности своих рассуждений.
Подойдя к окну, парень погрузился в меланхолию. Ему так хотелось выбраться отсюда хотя бы на чуть-чуть. В конце концов, это, возможно, его последние дни, а ему приходится проводить их здесь в душной комнате, где единственным спасением является Грейнджер, которая прямо сейчас стояла на улице напротив его окна. Стоп! Грейнджер?
Присмотревшись, Драко узнал и ее, и своего кузена. Она улыбалась, стоя с завязанными глазами. Алиот с еще более счастливым выражением лица развязывал свой шарф, что закрывал ее глаза. Драко же не мог поверить, что настолько плохо знает эту девчонку. Она оказалась глупа или слишком расчетлива. А что, одного Малфоя в друзья, другого в женихи. Удобно, если учесть, что первый из них скоро сдохнет.
Наблюдая за этой «умилительной» картиной, парень невольно сжал руки в кулаки. Он ведь действительно верил, что она старается ему помочь. А что в итоге? Она бегает на свидания с этим… Да, Блейз, ты ее переоценил. Маленькая лживая стерва. Одернув шторы, слизеринец направился к кровати. Лучше уж просто лежать, чем лицезреть эту мерзость.

***

Гермиона сидела на качелях, следя за тем, чтобы Алиот не раскачал их слишком сильно. Никто не знал, кроме ее друзей, как она боялась высоты. Выдавливая раз за разом из себя улыбку, как только Алиот смотрел на нее, гриффиндорка все крепче сжимала в руках веревку, чтобы не сорваться.
– Алиот, мне кажется, я начинаю замерзать, – произнесла девушка, надеясь, что это не выдаст ее эмоций.
– Конечно, пойдем в замок, – остановив качели, ответил он. Улыбка все так же не сходила с его лица, и Гермиона начала понимать, что Луна была права. Он влюблен в нее, и теперь она знала одно: ей это не нравится.
Едва они вошли, Гермиона остановилась. Ей не хотелось, чтобы он провожал ее до гостиной. Особенно, если учесть, что она туда и не собиралась. Ее направление – библиотека, а после комната Драко Малфоя.
– Ну, тебе понравилось? Там, видимо, почти никто не бывает. Это даже странно, но таинственно. – Сияя от счастья, произнес Алиот. Он знал, что выглядит глупо, понимал, что влюбленность в эту девушку делает его дураком, но ничего не мог с собой поделать. Гермиона улыбалась. Ее покрасневшие щеки и блестевшие глаза завораживали. Кудрявые чуть растрепанные ветром волосы обрамляли ее лицо. Алиот не мог отвести от нее глаз.
– Да, там очень красиво. – Ответила девушка, сохраняя улыбку на лице. Облегчение от того, что она сможет сейчас заняться делом, повышало настроение.
– Я рад. Ты сейчас к себе? – Спросил он, очевидно, надеясь проводить.
– Да, но прежде нужно еще кое-куда заглянуть, – чуть поморщившись, произнесла Гермиона. Алиот понял, что не стоит навязываться.
– Ну, что ж, тогда не смею задерживать. Приятно было прогуляться, – добавил он, никак не меняя интонации. Всё, лишь бы она не почувствовала его разочарование. Однако ей ничего не нужно было чувствовать, она всё знала и так. Просто было странно, что она не придавала этому значения ранее. Он ведь прекрасный парень. По характеру он уж точно в разы лучше, чем Драко. Так, с каких пор она их сравнивает?
– Пока, и спокойной ночи. – Произнесла Гермиона, обходя его. Нет, сегодня никаких поцелуев в щечку. Ничего! Скорее уйти.
К счастью, Алиот не стал ей препятствовать, и вот она уже на пути в библиотеку.
Своим поздним появлением там она уже никого не смущала, поэтому могла спокойно приступить к поиску необходимых книг. Не зная, что именно нужно искать, девушка решила следовать чему-то приблизительному – предания, заклятия, особые заклинания. Она собирала всё, вплоть до сказок.
Набралось достаточно много книг, которые она и решила перенести в комнату к Драко. Поэтому первое, что увидел парень, было огромной стопкой книг в дверном проеме, и только после он заметил из-за них кудрявую макушку.

– Нагулялась? – Сорвался с губ первый вопрос, и книги, что так старательно перемещала с помощью магии гриффиндорка, рухнули на пол.
– Не думаю, что это имеет хоть какое-то значение для тебя. – Равнодушно произнесла Гермиона, вновь собирая книги в единую стопку. Драко видел, что она скрывала негодование за упавшими на лицо прядями волос.
– Хорошо погуляли, я видел. – Произнес он, отворачиваясь к окну и сжимая руки в кулаки в карманах. Девушка молчала, хоть и не осознавала особых причин для его злости. Только Драко это не волновало. Он был зол, и это выдавали желваки на лице. В остальном все такой же равнодушный, веющий холодом образ. – Знаешь, а ты неплохо устроилась.
– Что, прости? – Подняла на него глаза девушка. Сидя на полу, она казалась такой маленькой, что злость парня начинала сходить на нет, но этого нельзя было допустить, и он перевел взгляд на книги.
– Удобно устроилась. Два Малфоя сразу. – Произнес Драко, теперь уже сам не понимая, зачем это говорит. Блейз ведь прав в том, что она ему не принадлежит. У нее есть друзья, подруги, и вполне может быть парень. Но ни в одной из категорий нет его.
– Что ты несешь? Я тебе никто. Мы не друзья даже! – Крикнула девушка. Так просто перелить чашу терпения. Но да, определенно, оба Малфоя играют в ее жизни роль – они оба отражаются на ее настроении не самым лучшим образом. Гермиона сдержанна с одним, чтобы выплеснуть это на втором, который мечтает ее довести с первого курса. Определенно, удобно!
– И враги мы тоже никудышные, Грейнджер! – Выкрикнул в ответ парень и тут же был готов отрубить себе язык. Что он только что сказал? Черт. Глаза гриффиндорки округлились. Она замолчала, смотря на него. Он тоже уже не знал, что сказать. Его фраза требовала объяснения, но он не знал, какого.
– Так, я не слышала этого. Я ничего не желаю знать! Ваши малфоевские разборки меня не касаются. – Гермиона уселась на ковер около дивана и принялась листать одну из книжек. Заметив, что Драко так и стоит в стороне, она окликнула его, – думаю, тебя эти книги касаются в первую очередь. Так что, будь добр, садись и читай.
Слизеринец очень хотел сказать что-то колкое, но не стал. Впервые ему просто нечего было добавить, и он покорно сел напротив нее с еще одной книгой в руках.
Они сидели так несколько часов. В абсолютной тишине. Она была комфортной для Гермионы, с головой ушедшей в изучение. Драко же было просто невыносимо. Молчание изматывало. Он не мог сосредоточиться на книге. Его взгляд метался от строчек в книге к девушке, не обращавшей на него никакого внимания. Это задевало. Он начинал чувствовать вину за сказанное. Пришлось признать, что ее личная жизнь его не касается.
– Ты долго еще собираешься молчать? – Раздраженно произнес блондин, когда понял, что его взгляд не настолько тяжел, чтобы она повернулась в его сторону.
– Да. – Коротко ответила Гермиона, даже не посмотрев на парня.
– Обижаешься, да? – После минутного молчания вновь спросил слизеринец.
– Читаю, и тебе желаю того же. – Сказала гриффиндорка, перелистывая очередную страницу.
– Нашла что-нибудь? – Спустя еще какое-то время спросил Драко. Гермиона вздохнула и раздраженно покосилась в его сторону.
– Слушай, если хочешь извиниться, то я внимательно тебя слушаю. И нет, я не нашла, и не найду, если ты не успокоишься и не займешься тем же самым!
–Мне не за что извиняться! – Сразу же ответил Малфой, понимая, что это не так. Однако голос не дрогнул, а значит, всё не так плохо.
– Вот и отлично! – Тихо ответила Гермиона, кивнув и вновь склонив голову над очередным фолиантом.
– Великолепно. – Добавил парень, продолжая наблюдать за Грейнджер. В этот раз она его почувствовала, потому что сразу же подняла голову и спросила:
– Что? Хватит сверлить во мне дыру!
– Ничего! Почему я не могу на тебя посмотреть? – Так же раздраженно ответил Малфой.
– Просто извинись и успокойся, – уже более спокойно произнесла шатенка.
– Я не хочу извиняться, – возмущенно добавил Драко.
– Лжешь.
– Как и ты.
– Что? Я-то в чем лгунья?
– Что не обиделась.
– Я не сказала, что не обиделась! Я сказала, что читаю, Малфой! Не зли меня! – Девушка вскочила на ноги и пересела на диван. У блондина сначала это вызвало улыбку, но после взгляда в его сторону он понял, что извиниться всё же придется.
– Ладно, Грейнджер. Хватит этих игрушек в гляделки, – только Гермиона хотела возмутиться, так как эта игра была лишь у него, как Драко выставил вперед ладонь, призывая ее замолчать, и продолжил, – Я… В общем, извини, я не прав. У меня нет никаких прав лезть в твою личную жизнь. Но я знаю Алиота лучше, чем ты. Поэтому будь осторожнее.
Гриффиндорка слушала его речь, не переставая удивляться: извинение, забота от Малфоя – это же небывалый успех в их отношениях.
– Ну, может, скажешь хоть что-нибудь, чтобы подтвердило, что я всё это говорил не стенам? – Произнес Драко, чем вывел ее из мыслей.
– Просто садись и читай дальше, – тихо ответила она, вновь опуская глаза в книгу.
– И что, это всё? Я немного не так представлял себе прощение. – Пробурчал Драко, все же начиная читать. Девушка, чуть улыбнувшись, все равно ничего ему не ответила.

***


На часах было далеко за полночь, когда они уже вместе дочитывали последний бесполезный фолиант.
– Это безнадежно, Грейнджер, – подытожил Драко, потирая переносицу.
– Не могу поверить, что ни в одной книге нет чего-то похожего на твой случай, – прошептала Гермиона скорее себе, нежели парню.
– Как видишь. Либо мы не там ищем. – Серьезно произнес слизеринец. Гриффиндорка принялась расхаживать по комнате взад и вперед, стараясь найти в своей голове еще какую-нибудь категорию, по которой можно было бы найти о случае Драко хоть какую-то зацепку. Парень наблюдал за ее молчаливыми метаниями какое-то время, но потом ему надоело, и он направился к кровати. Приняв немного зелья, он откинулся на подушки и закрыл глаза. Невольно улыбнулся, когда почувствовал, как прогнулась кровать, когда Грейнджер улеглась рядом. Она снова будет ночевать с ним. Эта мысль неосознанно согревала его. Было не так одиноко засыпать.
– Завтра я принесу еще книг. – Пробормотала Гермиона, повернувшись на бок лицом к Драко.
– Не-е-ет! Ну, пожалуйста. – Протянул Малфой, закрывая лицо одной из подушек. Гермиона попыталась ее отобрать, но силы были не равны. Ей пришлось приподняться, чтобы удобнее ухватиться за ее край. Не помогло. Единственный выход во всех случаях у детей – это щекотка. Но девушка решила, что в данном случае это тоже неплохой вариант, и вот Гермиона Грейнджер, забыв о всей серьезности проблемы, засмеялась и принялась щекотать парня.
Как оказалось, Драко до щекотки был очень чувствителен. Пару раз подергавшись, не выпуская подушку из рук, он поднялся, отбросил ее и навис над девчонкой, хватив ее за руки и прижав их к кровати над ее головой. Она смеялась, но, заметив его серьезный взгляд, смутилась. Поза была достаточно многозначна.
Малфой же продолжал рассматривать ее, не обращая на это никакого внимания: копна волос, раскинувшаяся в форме шара вокруг головы, счастливые карие глаза, словно у маленькой девочки, беззаботная улыбка, тень от которой все еще осталась на пухлых розовых губах, веснушки, – многим ли девушкам во всей школе удалось к их годам сохранить в душе детский яркий свет? У многих ли в глазах такой огонь? А чистота и непорочность, исходящие от сердца? За все годы парень заметил это лишь в ней. И да, она действительно привлекательна. Блейз был прав. И Алиот не зря обратил на нее внимание. Черт, все, кроме него!
– Болван! – Неожиданно вслух произнес Драко, откатившись в сторону.
– Ты в порядке? – Тихо произнесла Гермиона, наблюдая за странными переменами в настроении Драко.
– Да. Давай спать? – Пробормотал он, натягивая на них обоих одеяло.
– Ладно, давай, – ответила Гермиона, отложив мантию, что сняла, когда забиралась на кровать, подальше.
– Спокойной ночи. – Коротко закончил разговор Малфой.
– И тебе. – Тихо добавила девушка, хоть этого и не требовалось.

Сон, как ни странно, сморил обоих достаточно быстро. Только спокойствия в нем не было. Драко проснулся от непрекращающегося шевеления на второй половине кровати. Поспешно зажегши свечу, парень присмотрелся. Грейнджер во сне металась по кровати, судорожно сжимая руками одеяло. По зажмуренным глазам и странному шепоту, готовому сорваться на крик, он понял, что ей снится какой-то кошмар.
– Кто Вы? ... Нет… Почему он? – продолжала бормотать в сонном бреду девчонка. Когда из ее глаз потекли слезы, Драко решил, что лучше, как можно скорее, разбудить ее. Однако это оказалось не так-то просто, гриффиндорка начала вырываться и кричать. Схватив с тумбочки стакан воды, слизеринец плеснул содержимое ей в лицо, и Гермиона мгновенно открыла испуганные и полные ужаса глаза.

***


– Мисс Грейнджер, какая честь! – Громогласно объявила женщина, стоящая напротив Гермионы, каким-то образом оказавшейся в саду около странного, как показалось сначала, заброшенного поместья. Мох и толстые стволы неизвестного растения создавали переплетения по всему фасаду здания, перекрывая собой окна и двери. Из-под крыши свисала паутина. Однако голос заставил девушку отвлечься.
– Кто Вы? – Спросила она у женщины, что с улыбкой рассматривала ее. Она была одета в длинное черное платье. На голове была такого же цвета шляпка. Темные волосы были уложены в пучок. На губах алела яркая помада. И только глаза были с каким-то безумным блеском. Тем не менее, она выглядела эффектно, как и подобает аристократкам. По крайней мере, эта женщина явно не магл. Почему-то она была знакома Гермионе. Возможно, они когда-то виделись перед отъездом в Хогвартс.
– Драко тебе еще ничего не рассказал?
– Нет, а что он должен был сказать? – Удивленно произнесла гриффиндорка. Все это время ее не покидало тревожное чувство. Что-то явно было не правильно в этом разговоре. Безумные глаза или странное место – девушка не могла решить, что именно.
– Ну, к примеру, что он скоро умрет. До Рождества-то всего ничего. Пара месяцев, а он так ничего и не сделал. Бедный, бедный мальчик! – Отвратительно фальшиво ответила женщина.
– Но почему он? – Попыталась узнать Гермиона, но на лице женщины неожиданно проявилась ярость. Гриффиндорка неосознанно сделала шаг назад.
– Это всего лишь месть. Этот мальчик оказался к ней не готов. Слишком уж слабый соперник. В любом случае, даже если из-за такой, как ты, он не умрет от моей руки, его убьет собственный отец! – Женщина расхохоталась, а Гермиона почувствовала, как ее руки стягивают те самые стволы, которые вились по стенам имения.
– Нет! Нет! – Закричала девушка, пытаясь освободиться, как вдруг в лицо брызнуло что-то холодное, вынудившее ее открыть глаза.

***


– Наконец-то. – Выдохнул Драко, внимательно вглядываясь в лицо шатенки, что никак не могла сфокусировать свой взгляд на нем. – Как ты? – Вытирая с ее лица воду, тихо спросил он.
– Нормально, это просто кошмар. – Ответила девушка, прислушиваясь к стуку своего сердца.
– Кого ты увидела? С кем ты разговаривала? – Продолжал спрашивать Малфой, пока Гермиона наблюдая за его руками, вытирающими с нее воду, пыталась решить, стоит ли ему рассказывать увиденное. – Ну?
– Паркинсон. – Прошептала чуть слышно она, сжавшись, когда Малфой замер, так, словно она виновата в этом сне.
– Что она сказала? – Серьезно произнес Драко, спустя несколько секунд молчания.
– Я не хочу…
– Что она сказала, Грейнджер! – Более требовательно спросил парень.
– Либо ты умрешь от ее руки, либо от отца, – пробубнила Гермиона, смотря ему в глаза. Драко был напряжен и о чем-то думал.
– Что-то еще? – Тихо произнес он, опустив голову.
–Д-да. – Это заставило его вновь посмотреть на нее. – Отец убьет тебя лишь в том случае, если я спасу тебя от Паркинсон. – Выдавила девушка, наблюдая за сменой его эмоций.
– Что ты сделаешь? – Едва слышно произнес блондин.
– Спасу тебя. – Также тихо ответила Гермиона.
– Это до невозможности глупо. – Обреченно добавил Драко. – Ты же понимаешь, что это всё полный бред?
– Да, но я всё равно буду пытаться. – Ответила девчонка, схватив его руку и крепко сжав, давая понять, что не сдастся до самого конца. Драко смотрел на их руки, а потом перевел взгляд на Гермиону. Снова этот огонь, свет которому придает отражающаяся в ее глазах свеча за его спиной. И он осознал: она действительно не сдастся и не позволит это сделать ему. Сжав ее руку в своей, он приподнялся и почти невесомо поцеловал ее в лоб. Гермиона закрыла глаза. На щеках выступил румянец.
– Я верю тебе, Грейнджер. – Произнес Драко, наблюдая, как она едва слышно выдыхает и открывает глаза. Чуть улыбается и отводит взгляд.
– Я думаю, нам все же нужно поспать. Хотя бы пару часов. – Тихо произносит гриффиндорка, словно боится спугнуть всю атмосферу вокруг.
– Да, ты права. – Соглашается Драко, укладываясь на свое место. Гермиона последовала его примеру, высушив капли воды на подушке и одеяле.
– Еще раз спокойной ночи, Гермиона. – Раздается голос сбоку.
– Спокойной ночи, Драко. – Отвечает девушка, подавляя улыбку, и закрывает глаза.

***


– Нет! Нет! Нет, этого не может быть, – слышит, едва проснувшись, Гермиона с другой стороны комнаты. Перевернувшись на другой бок она замечает Драко, раздетого по пояс. Он нервно вертелся перед зеркалом. – Невозможно! – Парень сорвался на крик и кинулся к кровати.
Гриффиндорка никак не могла понять, почему в его глазах такой ужас. Однако принялась внимательно всматриваться в его лицо.
– Ты видишь это? – Едва слышно пробормотал блондин, пока Гермиона критично рассматривала его трещину, стараясь сохранить спокойствие. Это было не так-то просто, если учесть, что из этой трещины торчал шип.
– Вижу. – Констатировала Гермиона, не зная, что еще сказать. Однако Драко не успокоился. Приподнявшись, он повернул к ней свое плечо.
– А это? – И Гермиона уже не смогла сдержать испуг.
– Мерлин, – прошептала она, слегка касаясь к тому месту, что стремился показать Драко.

На его плече образовалась потертость. Кожа, словно стиралась, становясь прозрачной, как стекло. А под ней не было ничего, кроме каких-то серых толстых натянутых нитей, что больше походили на тонкие стебли растения, ставшие серыми по осени, когда практически все становится грязным.
– Что это, Грейнджер? Скажи мне! – Сдерживая крик, спросил Драко. Проигнорировав его вопрос, девушка едва ощутимо коснулась этого участка кожи. Под ее пальцами на какое-то мгновение почувствовалось шевеление этих «стеблей», и Гермиона одернула руку. На несколько секунд после прикосновения эти стебли позеленели, но после вновь завяли, обретя серый оттенок.
– Я не знаю, правда. – Прошептала девушка, посмотрев в глаза парню, ожидавшему ее ответ.
– Конец близок, да? – Хрипло спросил Драко, схватив ее за руку, которую она только что одернула от его плеча. – Время на исходе, ведь так?
– Драко, прекрати! Ты еще здесь, передо мной, и ты жив. Еще ничего не потеряно! – Собравшись с мыслями произнесла девушка, взяв его за руки. – Всё будет хорошо.
– Я ведь скоро стану полностью таким, да? Растением? – Прошептал Драко. Глаза покраснели, по щекам потекли слезы. Ему было страшно. Он видел, как умирает его тело. И ни Гермиона, ни самые известные доктора, которых притаскивала к нему ежедневно мать, не смогут ему в этом помочь. Он просто завянет, как всё то, что находится под его кожей, причиняя дикую боль, которую лишь чуть-чуть притупляют зелья мадам Помфри.
– Нет, ты не станешь! Я не позволю! – Произнесла девушка, перебивая его истеричные реплики и стирая слезы с его лица.
– Я даже не знаю, через сколько должен умереть! – Пробормотал парень, и девушка сразу вспомнила свой сон.
– В Рождество, – прошептала она.
– Что? – Опешил Драко, услышав столь точный прогноз.
– Она сказала во сне, – выдавила Гермиона, осознавая, что он должен это знать, но она не должна была говорить этого прямо сейчас.
– Около двух месяцев. – Задумчиво произнес парень. – Так мало, Грейнджер. Этого ничтожно мало!
– Нам хватит, – как можно увереннее заявила Гермиона.
– Хватит? Ты издеваешься? – Пробормотал Драко, осознав сказанное.
– Да. Она ведь сказала, что я могу тебя спасти. Значит, я буду пытаться до конца. Ты должен верить в меня, слышишь? Иначе ничего не выйдет. – Громко произнесла она, словно на последнем рывке выталкивая утопающего из воды. И Малфой несомненно нуждался в этом. Он смотрел на нее, и по мере этого зрительного контакта успокаивался. А что, если так и есть? Она ведь всегда побеждала. Почему не сейчас? Все равно больше не на кого надеяться. – Всё будет хорошо. – Добавила Гермиона, ощущая, как успокаивается Драко. Пододвинувшись к нему, она осторожно обвила руками его шею, обнимая. Малфой закрыл глаза и обвил руками ее талию. Она действительно внушала покой и возможность справиться со всеми трудностями. Даже нет, не так, она внушала желание справиться с ними. Он словно бы вновь обретал силы бороться.
Услышав приближающиеся к спальне шаги, Гермиона отодвинулась от Драко, но в этот раз он почувствовал, что она это сделала без желания.
– Мне нужно идти, – произнесла она, вставая с кровати и хватая мантию. Как раз в этот момент на пороге появилась мадам Помфри со своими профессиональными вопросами. Драко предстояло вынести прессинг в виде сочувствия от увиденного, множества вопросов, с этим связанных. Только сейчас его внимание было сосредоточено на Гермионе. Он все также сидел на кровати в той же позе, в какой она оставила его, намереваясь задать свой самый частый и самый главный вопрос, но девушка, улыбнувшись, произнесла на него ответ гораздо раньше:
– Я приду вечером.
Мадам Помфри, явно посчитавшая, что девушка напоминает ей о своей следующей смене, ответила:
– Я помню, мисс Грейнджер.
Драко просто улыбнулся в ответ, осознавая, что теперь выносит все эти бесполезные осмотры только ради ежевечернего и еженощного присутствия Грейнджер в своей комнате.
Гермиона же, чувствуя прилив сил, побежала к себе. Пролетев гостиную Гриффиндора, на ходу желая всем и каждому доброго утра, она вбежала в свою комнату. Странное воодушевление после объятий с Драко заставляло сердце стучать быстрее, а губы растягиваться в счастливой улыбке. И хоть девушка и понимала, что всё становится только хуже, ее настроение стало лучше. Несомненно, они не друзья, и да, он прав, они просто отвратительные враги. Тогда кто они? Почему Гермиона так привязалась к нему? Он словно стал ее семьей. Как бы гриффиндорка ни сопротивлялась, ей пришлось признать – всё изменилось.
Приятное тепло разливалось по телу, пока она стояла, закрыв глаза, спиной к двери. Не хотелось упускать этот момент, когда всё налаживается с теми, с кем это кажется нереальным.
Однако ничто не длится вечно, и уже через секунду серьезный голос уничтожил всю прелесть начинающегося дня.
– Здесь и сейчас мы просто обязаны поговорить. Хотя бы о том, где теперь ты ночуешь! – Произнесла Джиневра Уизли, сердито глядя на Гермиону с ее же кровати. Шатенка открыла глаза, осознавая, что одно лишь признание отделяет ее от абсолютной ненависти друзей, и ей придется, так или иначе, его сделать. Набрав в легкие побольше воздуха, она выдавила:
– Хорошо, – и прошла к некогда подруге, предвкушая очередной громкий скандал.



P.S. Надеюсь, эта глава вас порадует) С уже наступившим Новым Годом, мои дорогие читатели!=)
И вот еще что, прошу обратить внимание, что у данного рассказа теперь есть обложка:
https://pp.vk.me/c627819/v627819684/28697/PX4z54pH22Y.jpg
Спасибо моей великолепной Лауре за ее труд и любовь к данному рассказу)

Глава X. Чудовище

Писалось под специфические композиции:

Женя Любич - Колыбельная (OST "Он - Дракон")
Драконья песня (OST "Он - Дракон")


– Итак, я надеюсь, ты, наконец, перестанешь убегать от вопросов, – требовательно произнесла рыжеволосая бестия, скрестив руки на груди. Гермиона без тени каких-либо эмоций смотрела на нее. Так быстро поток воодушевления вдруг сменяется необыкновенно тяжелой усталостью, когда становится совершенно все равно на то, что думают другие люди.

Шатенка готова все рассказать. Она знает, что никто из ее друзей никому и ничего не доложит. Максимум, что она может потерять, это дружбу. Да, Малфой прав, все возможно. Эти отношения могут уйти в прошлое, особенно, если учесть, что трещина уже образовалась. Проведя такие ассоциации, девушка невольно воспроизвела в мыслях образ Драко: того беспомощного парня, сидящего на полу с револьвером, в глазах которого абсолютный страх и тоска. Он так боится умереть. Вот оно - желание жить. Этим он так отличается от того же Гарри, который был готов умереть по любому поводу, лишь бы никто не пострадал. Конечно, такое сравнение не делает из Драко героя, но силу его устремлений нельзя перебороть. Вот он, тот стрежень, который никто не видел. Парень, боящийся смерти. Тонкая грань между борьбой и безысходностью. Гермиона так бы и думала об этих отличиях, если бы над головой не раздался раздраженный голос Джинни:
– Мерлин, Гермиона! Ты слышишь меня вообще?
– Я внимательно слушаю тебя, – в усталом ожидании произнесла Гермиона и по выраженной на лице подруги ярости поняла, что всё было сказано раньше.
– Что ж, я повторю, конечно. Где же ты ночуешь, и что стало причиной твоих изменений?
– Хорошо, ты хочешь раздражающей тебя правды или лжи, которая поможет восстановить отношения между нами или мной и мальчиками. Безусловно, это они тебя подослали. Я даже не сомневаюсь. – Перешла в наступление шатенка, наблюдая за растерянностью рыжеволосой. Да, она была права. Гарри и Рон не способны сами спросить напрямую. Джинни всегда была засланной.
– Правду. Я хочу услышать от тебя правду. – Уверенно произнесла Уизли спустя еще несколько секунд.
– У Малфоя. – На выдохе произнесла Гермиона, смотря куда-то сквозь. Повисло напряженное молчание. Джинни старалась вникнуть и осознать, к чему была употреблена фамилия их врага. И тот момент, когда она всё поняла, отпечатается неестественной бледностью и нервным ерзанием в памяти Грейнджер. Да, она видела, как Джинни борется с еще тонной ее личных вопросов, которые никак не касаются шпионажа для Гарри и Рона.
– Так, у вас с Алиотом всё-таки что-то есть? – Чуть слышно произнесла она единственно логичный вопрос. Гермиона поняла, что про Драко было забыто, и не воспользоваться этим ради его тайны она не смогла бы.
– Что-то, вроде того. Он… Милый. – Сдерживая свое ликование, произнесла шатенка. Джинни, не знающая, насколько та рада удаче в сохранении тайны, приняла ее робость за волнение. Лично у Джинни этот парень, в отличие от его кузена, которого, к счастью, носит неизвестно где, не вызывал никаких отрицательных эмоций, хоть она и скрывала это от раздражающегося при нем Гарри.
– Хм, ну, Алиот, определенно, лучше, чем Драко. Значит, слухи оправданы. – Задумчиво протянула Джинни. Гермиона, чуть заметно поджав губы, кивнула. Возможно, она возненавидит ее за эту ложь когда-нибудь, но сейчас не это главное. – И давно у вас это?
– Это? – Переспросила шатенка, все еще думая о блондине.
– Ну, отношения.
– Почти сразу, как он приехал, – не задумываясь, соврала Гермиона.
– А нам ты не говорила…
– Потому что боялась, что вы не поймете. Он же слизеринец, да еще и Малфой! – Закончила за нее шатенка чуть более эмоционально, нежели следовало бы. Однако Джинни не замечала ничего, принимая эмоции за воодушевление.
– Я думаю, ребята поймут тебя. Алиот всё же совсем другой, потому и слизеринцы предпочитают обходить его стороной.
– Да, я знаю. У него не вышло наладить с ними отношения. Он отличается от них, – подтвердила Гермиона, абсолютно не вдумываясь в свои слова.
– Значит, у вас всё серьезно?
– Ну, как сказать…
– Гермиона, ты у него ночуешь! Тут иначе и не скажешь! – Возмутилась Джинни, но шатенка думала лишь о том, как теперь выкрутиться. Она увлеклась ложью перед друзьями, и теперь придется оправдываться перед Алиотом.
– Ну, да, ты права. Я просто не хочу, чтобы кто-то что-то знал, – устало пробормотала та в ответ.
– Поздно. Уже вся школа сплетничает о вас. Вы вместе ходите. Ваш дуэт разбавляет, разве что, Забини.
– Удивительно, что я не встречаюсь сразу с двумя! – Негодующе возмутилась Гермиона. Джинни лишь загадочно улыбнулась. – Что? И такое обсуждают?
– Да, но достоверных источников ни у кого нет. За все время только Невилл сказал, что ходил с вами, ну, то есть с тобой, Алиотом и Луной в Хогсмид.
– Да, это так. – Утвердительно произнесла Гермиона. Впрочем, тут ничего больше и не скажешь.
– Я поговорю с Гарри и Роном. Уверена, они не станут противиться и злиться на тебя. – С энтузиазмом отозвалась Джинни, собираясь уходить. Гермиона же просто кивнула и выдавила улыбку. Как ни странно, ей было абсолютно все равно. Она соврала, и узнай они об этом, всё вернулось бы на позицию вражды вновь. Это лишь вопрос времени.
Однако и вымученной улыбки рыжеволосой бестии хватило. С ответной, но более счастливой улыбкой она вышла за дверь, и Гермиона облегченно вздохнула.
День обещал быть трудным. Время не ждет, а она и Драко существенно отстают. Кроме того, наверное, следует поговорить с Алиотом прежде, чем до него дойдут слухи об их отношениях.
Количество нерешенных задач просто раздавило настроение девушки. Занятия казались неимоверно длинными. Мысли уже были в библиотеке в поиске хоть каких-нибудь зацепок.

***

– Привет, можно? – Неожиданно отозвался голос где-то над головой. Девушка сидела в кабинете, ожидая, пока начнется занятие, которое, волею судьбы, нужно было провести со Слизерином. Ученики факультетов постепенно рассаживались на свои места, кидая друг на друга высокомерные взгляды. Гермиона уткнулась в книжку, чтобы не замечать, как ее идеи всеобъемлющей дружбы терпят фиаско. Но чья-то фигура ожидала ответа, и гриффиндорке пришлось оторваться от своих и без того тщетных попыток изучения книги. Увидев обращающегося, девушка невольно улыбнулась. Перед ней стоял Алиот, которого она не могла найти с утра. Парень был серьезен и казался очень усталым.
– Привет. Да, конечно. – Радостно ответила она. Чуть улыбнувшись, он сел рядом. Гермиона смотрела на него, а он старался избегать этих взглядов. Чувствовалось напряжение. Гермиона оглянулась. Многие смотрели на них, а самые невежливые, по большей части, слизеринцы, вообще открыто их обсуждали. Отвернувшись, девушка вновь уставилась на Алиота. Темные круги под глазами, сжатые губы. Он выглядел немного устрашающе. – Всё в порядке? – Осторожно спросила шатенка, чуть коснувшись его руки. Парень вздрогнул и повернулся:
– Да, всё хорошо, – тихо произнес он, выдавив улыбку. Актер из него никогда бы не получился. Девушка пристально вглядывалась в его лицо. Бледный и немного озлобленный.
– Ты чем-то раздражен? – Рискнула Гермиона, задав еще один вопрос.
– Нет, Гермиона, всё, правда, нормально. Просто плохо спал.
– Может, тебе стоит сходить к мадам Помфри. Ты выглядишь… Не здоровым. – Попыталась она подобрать слова, на что получила усмешку в ответ.
– Ты забавная, Гермиона. Умная, проницательная, а очевидного не замечаешь. – Ответил он. Гермиона удивленно посмотрела на него, но он отвернулся и больше ничего не сказал. В кабинет зашел преподаватель, и допрос с пристрастием пришлось отложить на потом.
Всё занятие Алиот старался игнорировать Гермиону. Один Мерлин знает, как ему это было тяжело. Ну, неужели она не понимает, как нужна ему? Как можно не замечать очевидного? Гермиона не преступна, и совершенно не понятно, как до нее достучаться, как ей понравиться. Этим он озадачен с той самой встречи, едва сошел с корабля. Виктор рассказывал ему о Гермионе и советовал с ней пообщаться. И вот теперь, когда он очарован ей, все становится абсолютно запутано. Ее невозможно найти, словно она избегает его. Она улыбается при встрече, но в остальное время его словно нет.
– Алиот, может, поговорим? – Произнесла шатенка, едва урок закончился. Алиот поспешно собирал вещи. Общаться не хотелось. Единственное желание – найти какое-нибудь место, чтобы остаться одному.
– Нет, Гермиона, извини, не могу. – Пробормотал он и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета.
Девушка лишь удивленно смотрела вслед. Он сам на себя не похож. Внезапно к ней подошла Джинни.
– Что-то произошло? – Участливо спросила она. Хотелось бы знать.
– Не знаю. Он раздражен.
– Ну, так бывает, – весело и ободряюще произнесла Джинни. – Ты идешь к МакГонагалл на урок?
– Что? А, нет, я еще в прошлом году сдала ей эту тему. – Задумчиво произнесла Гермиона.
– Ах, ну, да, отличница-Гермиона, как же я забыла, – улыбнулась Джинни. – Ну, ладно, тогда я пойду. Встретимся на обеде.
– Да, конечно. – Ответила шатенка, выходя из кабинета и прощаясь с подругой. Гарри и Рон по-прежнему игнорировали ее, поэтому быстро обошли ее и направились на следующий урок, бросив угрюмый взгляд на прощанье. Джинни либо не разговаривала с ними еще, либо они не в состоянии принять существующий порядок вещей.
Так как у Гермионы было в запасе еще несколько часов, она решила не терять времени зря и направилась в библиотеку, чтобы предпринять очередную попытку найти хоть что-нибудь, что бы могло помочь Драко. Ей казалось, что времени было достаточно много, пока Джинни не появилась в библиотеке с обвиняющей речью:
– Я знала, что ты здесь. Почему ты пропустила обед? Мы ведь договорились увидеться там? – Рыжеволосая скрестила руки на груди и уставилась на подругу в ожидании.
– Мерлин, уже обед? Прости, я увлеклась, – извиняющимся тоном отозвалась Гермиона. Она действительно не заметила, как пролетело время. Джинни перевела взгляд на кипу книг, что лежали около шатенки и ту, что была прямо перед ней.
– Предания? С каких пор тебе это так интересно? – Задумчиво произнесла она, осматривая всё, что изучала девушка.
– Ты же знаешь, меня может увлечь всё, что угодно. – Произнесла Гермиона, закрывая книгу. Все равно никакой информации ей добыть не удалось.
– Хм, ну, да. Кстати, тебя Алиот разыскивал. – Произнесла Джинни, как бы между прочим.
– Алиот? И зачем же? – Наигранно равнодушно произнесла Гермиона. Кажется, резкие перемены желаний и настроения у Малфоев в крови.
– Ну, я не знаю, но он выглядел взволнованным и очень хотел с тобой поговорить, – загадочно протянула подруга. – И вообще, ты его девушка, тебе лучше знать.
– Да, ты права. Надо найти его. – Пробубнила Гермиона себе под нос, но Джинни была бы не Джинни, если бы не услышала.
– Ну, если тебе интересно, я видела его выходящим из замка. У них сегодня тренировка.
– Стой, так ведь она совместная с вами, – поспешила напомнить Гермиона.
– Ты со своими отношениями выпала из учебного процесса совершенно, – посмеялась Джинни, искренне удивляясь, как староста упустила столь важный момент. – Мы теперь тренируемся с Когтевраном, а они – с Пуффендуем.
– Вот это хорошая новость. У меня будет меньше проблем со Слизерином. – Облегченно ответила Гермиона.
– Ну, у тебя теперь вообще не должно быть проблем со Слизерином, – подмигнула Джинни.
– Джинни! – Возмущенно окликнула ее шатенка и засмеялась. – Так, ладно. Мне надо найти Алиота.
– Ну, хорошо, иди. Я сдам за тебя книги. – Добродушно ответила та, и Гермиона поспешила на выход.

Долго искать ей не пришлось. Она знала, что парень на тренировке. Добравшись до квиддичного поля, девушка уселась на трибуны, наблюдая, как ребята уходят в раздевалку. Алиот увидел ее. Гермиона кивнула, но он отвернулся. Тем не менее, несмотря на это, что-то ей подсказывало, что он придет назад. Так и случилось. Спустя пятнадцать минут парень сидел около нее, смотря куда-то вниз.
– Джинни сказала, что ты искал меня. – Тихо пробормотала девушка, опустив взгляд. Было неловко, и чувствовалось отчуждение. Парень, обычно приветливый и добрый, казался таким холодным и диким. «Как и подобает Малфоям». – Отозвалось где-то внутри, и гриффиндорка поежилась.
– Да, искал. Только теперь не уверен, что хочу что-то говорить. – Ответил парень и перевел пристальный взгляд на нее. Гермиона робко посмотрела на него, но при этом избегала смотреть прямо в глаза. А Алиот в который раз ловил себя на мысли, что она была невероятно красивой: легкий румянец, чуть припухлые губы, яркие карие глаза, утягивающие в глубину собственных чувств смотрящего. Возможно, он бы и продолжал так рассматривать ее, если бы она не поднялась со своего места.
– Что ж, тогда я пойду. – Девушка обошла его и собралась уходить. В душе затаилась такая неоправданная обида. Но она не могла на него обижаться. В конце концов, это она с ним лживо-учтивая, а Алиот не сделал ничего плохого. Решив, что это молчание ничем нарушено не будет, она сделала несколько шагов прочь, как парень вскочил и ухватил ее за руку.
– Нет, не уходи. – Гермиона повернулась к нему. Он ждал и надеялся, что она не уйдет. Всё это отдаленно напоминало ей ситуацию с Драко. Только в этих глазах она видела тоску, подобную трауру по кому-то умершему. У Драко была безысходность и мольба. А Алиот словно бы всё уже потерял. Смирение с чем-то минувшим так не подходило к этой ситуации, но ведь от этого никуда не деться. Глаза – это дорога к душе: у детей, например, они светлые и чистые, ясные, а у пожилых людей уставшие и поблекшие, словно душа изношена испытаниями. – Я хотел извиниться.
– За что?
– Я был груб с тобой сегодня. Так нельзя… С тобой. – Произнес он, глядя в глаза и не отпуская руки.
– Брось. Ничего страшного не произошло. – Ответила девушка, смущаясь еще больше.
– Если бы не произошло, я бы не чувствовал себя так погано. – Хрипло ответил тот.
– Правда, Алиот, всё хорошо. Я не злюсь на тебя. – Гермиона пыталась понять, почему он такой разбитый. Весь его вид говорил об изнурении. – Что с тобой?
– Ты действительно не понимаешь? – Задал ответный вопрос слизеринец, как-то горько усмехнувшись.
– Нет. Ты же не рассказываешь.
– Я… – Парень отвернулся, судорожно пытаясь подобрать нужные слова. Не так уж и часто приходится открываться кому-то. Внутреннее чутье подсказывало, что нужно просто решиться на один шаг, самый смелый и всё объясняющий, но он все равно боялся.
– Так ты расскажешь? – Нетерпеливо, но осторожно спросила Гермиона спустя минуту.
– Нет. – Пробормотал он шепотом, но она услышала.
– Что ж, тогда я всё же пойду. – Сдержанно произнес ее голос, и Алиот отчетливо слышал ее торопливые удаляющиеся шаги. «Ну, давай же! Решайся, сейчас или никогда.» – Разрывало внутри.
– Черт, – прошипел он и кинулся за ней. Схватив ее за плечи, возможно более сильно, нежели ему хотелось, он повернул ее к себе и поцеловал. Сердце колотилось в груди, рискуя вырваться наружу. Девушка от неожиданности попыталась вырваться, упираясь ладонями в его грудь, но он не отпускал, и постепенно ее попытки сошли на ней. Мягкие нежные губы расслабились, поддаваясь ему.
Алиот не мог поверить в происходящее: она ответила, и прямо сейчас он целует ту, о которой только мечтал. И он сделал бы всё, чтобы это не заканчивалось, но слегка проведя рукой по ее щеке, понял, что Гермиона замерзла. Погода действительно была далека от теплой, а пронизывающий ветер усиливался. Оторвавшись от ее губ, он снял свою мантию и набросил девушке на плечи, на что она благодарно улыбнулась.
– Я влюблен в тебя, Гермиона. С того самого дня, как впервые увидел. – Произнес слизеринец, ощущая потребность в объяснении своего поступка.
– Я… Как раз хотела сказать, что… В школе все думают, что мы встречаемся. Эти слухи распространились очень быстро. – Произнесла Гермиона в ответ так тихо, словно их подслушивают.
– А я не хочу, чтобы это оставалось слухами. Я хочу, чтобы так и было. – Смотря в глаза девушке, ответил он.
– Алиот… Это слишком быстро. – Смущенно отозвалась девушка, опуская взгляд.
– Да, я понимаю, но мы ведь можем не торопиться. Времени – вагон. – Произнес он, лелея надежду.
– А как же… Родители. Ты же Малфой. – Неуверенно привела аргумент шатенка.
– Мать не будет против, а отца… Его нет. И мне не важно, кто что скажет. – Сразу же ответил он. Эти слова приятно отозвались в душе девушки. Алиот, и правда, был совсем другим. Его не интересует чистота крови, и, видимо, это никогда не было препятствием для него. Драко был не таким. – Прошу тебя, давай хотя бы попробуем.
– Хорошо, – произнесла девушка, вызывая счастливую улыбку на лице Алиота. Он сам не верил тому, что слышал. Но когда она улыбнулась ему в ответ, он понял, что это самая настоящая реальность, а не какой-нибудь сон, грозящий перейти в кошмар. Гермиона Грейнджер, девушка-мечта, приняла его предложение.
Повинуясь очередному порыву, он крепко обнял ее, надеясь, что это никогда не кончится. Девушка прижалась к нему и впервые в жизни признала, что жалеет, потому что обнимает ее совсем не тот. Она чувствовала тепло тела Алиота, и ей было уютно и спокойно, но чего-то не хватало. Хоть и приходилось признать, что именно ее желание совершенно несбыточное.
Драко Малфой никогда не будет свободен от предрассудков и общественного мнения. Он всегда был зависим, и это не изменится в будущем. Гермиона всегда будет удержана им на расстоянии, просто потому, что ей не посчастливилось родиться у аристократов. Просто потому, что она - гриффиндорка и всегда была от него по другую сторону.
– Пойдем, ты замерзла. – Сказал Алиот, не хотя отойдя от нее и взяв ее за руку.
– Да, пожалуй.
Всю дорогу они молчали. Гермиона старалась осознать произошедшее, а Алиот едва сдерживался от бушевавшего счастья внутри. В холле они распрощались. Алиот поцеловал ее в лоб, и она, уже стандартно улыбнувшись ему, направилась к себе.

После ужина нужно будет идти к Драко, а сейчас у нее есть время, чтобы просто отдохнуть. Девушка прилегла на кровать и закрыла глаза. В одно мгновение все перевернулось с ног на голову. Она сказала «да» одному, но признала симпатию к другому.
Внезапно в комнату зашла Джинни.
– Джинни, пожалуйста, давай поговорим попозже. Я очень устала. – Сразу же произнесла Гермиона, едва та подошла к ней.
– Я просто принесла тебе посылку от твоих родителей. И уже ухожу. Любовь выматывает, – подмигнула рыжеволосая и под гневным взглядом Гермионы выбежала за дверь.
Гермиона могла предположить, по какой причине посылка попала к ней не сразу. В конце концов, ее на месте никогда не бывает, так что нисколько не была удивлена курьеру в виде подруги.
Посылка была прямоугольной формы в красиво обернутой коробке. Ее мама всегда любила празднично оборачивать посылки, и Гермиона также всегда старалась делать так же. Интрига от содержания создавала какую-то волшебную атмосферу.
Аккуратно сняв упаковочную бумагу, девушка открыла коробку. На ее дне было небольшое письмо и еще одна коробочка: самая первая игра в ее осознанном детстве. Вечерами, когда отец задерживался на работе, они вместе с мамой, ожидая его, часто собирали мозаику. У девочки за все годы набралось около тысячи различных мозаик, но полностью паззлы сохранились не во всех. Чаще всего Гермиона любила собирать мозаику «Красавица и чудовище».
Мама в письме сообщила, что нашла ее, когда перебирала старые вещи, и решила отправить ей, как маленькое воспоминание, память о детстве. Миссис Грейнджер всегда знала, как важно для ее дочери сохранить что-то из прошлого, будь то просто воспоминания, записи или предметы. Эта игра была прекрасным хранителем этих воспоминаний. Она досталась девочке как подарок от бабушки, которой уже давно нет в живых.
Гермиона испытала детскую радость, вновь увидев ее, своеобразную память о детстве, что становится таким желанным, когда ты становишься взрослым.
Наверное, она так бы и рассматривала, будто только увидела впервые, эту коробку, если бы не пришло время ужина, на который она решилась пойти. Как ни странно, людей было не так уж и много. Джинни сидела между Гермионой и Гарри, отгораживая ее от пристальных взглядов. К сожалению, Рон сидел напротив, и от его взглядов скрыться не удалось. Тем не менее, Джинни умело разговаривала со всеми, отвлекая Гарри и Рона и не давая скучать Гермионе.
Однако шатенке это было необходимо куда меньше, чем парням. Ее внимание привлекло то, что новоиспеченного жениха за столом Слизерина не было. Зато был Блейз, вопросительно смотрящий на нее. Отрицательно покачав головой, шатенка улыбнулась и продолжила ужинать. В конце концов, не обязана же она, пусть и на правах девушки, бегать за Алиотом и выслеживать, где он и с кем. Да и не так это ей важно.
Закончив с ужином раньше остальных, она направилась к себе, а после, захватив коробку и заперев спальню, пошла к Драко, который, как и всегда, ждал ее, расхаживая взад-вперед по комнате.
– Привет, – радостно произнесла Гермиона, привлекая внимание блондина. Он осмотрел ее с выражением удивления, но все же поздоровался в ответ. – Сегодня у нас вечер мозаики, Драко! – Воодушевленно произнесла девушка и, не дожидаясь никаких ответов, уселась на пол.
– Ты серьезно? Грейнджер, я же не маленький ребенок! Какие мозаики?
– А я и не пою тебе колыбельные, мы просто будем собирать паззлы, и это поинтереснее, чем научная литература, – громко ответила девушка на ожидаемый протест. С громким вздохом Драко сел рядом. По правде говоря, ему было все равно, чем они будут заниматься. Важно было, что она здесь, и он не один. Еще одним фактором было то, что она ему приятна, хотя парень и не готов это признать во всеуслышание, потому что эта гриффиндорка бывает невыносимой занудой.
За весь вечер они собрали около половины картинки. Гермиона была воодушевлена, а Драко просто наблюдал за ней. Всегда такая серьезная Грейнджер сидит перед ним и с горящими глазами прикладывает друг к другу маленькие кусочки будущей картинки.
– Эта сказка всегда меня пугала, если можно так сказать. – Произнесла вдруг девушка, закрепив один из паззлов, дорисовывающий какой-то цветок. Проследив за ее действиями, парень, собиравший края картинки, совершенно не понял, что такого пугающего может быть в цветке.
– Ты боишься этот цветок? – Небрежно спросил он. Гермиона выглядела очень задумчивой, смотря на рисунок, и даже не отреагировала на издевку.
– Нет, я всё время думаю. Эта девушка была необычайно смелой. Она полюбила чудовище, понимаешь? Я бы не смогла так. Жить с ним в одном дворце, быть в неволе. А эта девушка не только жила, но и сумела разглядеть в этом чудовище доброту и свет. Это удивительно, жаль, что так бывает только в сказках.
Озвучив свои доводы, гриффиндорка продолжила собирать мозаику, даже не замечая, как замер Драко. Его воображение достаточно быстро перенесло сюжет в реальную жизнь.
А чем эта история отличается от его? На протяжении долгих лет он сам был таким: злость, высокомерие, грубость и полное отсутствие жалости. Сейчас его внешность просто отражает его нутро. Он становится чудовищем и внешне. Гермиона сидит с ним, заботится о нем, несмотря на то, что он когда-то отравлял жизнь ей и ее близким.
– Слушай, Грейнджер, а чем закончилась эта сказка? – Внезапно спросил он. Девушка, чуть улыбнувшись, продолжила рассказ истории, которая изначально, как ей показалось, Драко не впечатлила.
–Ну, девушка спасла его в последний момент. Она призналась, что любит его, и это сняло проклятие, превратив его обратно в человека. Ей удалось разглядеть в нем свет.
– А он?
– Что?
– Ну, он любил ее? – С замиранием сердца практически прошептал слизеринец.
– Да, любил, но он не умел говорить об этом. Замкнутый подавленный, грубый, не помнящий, что такое нежность, – таким она узнала его. После он начал меняться и влюбляться в нее. – Радостно произнесла девушка и посмотрела на Драко. Внезапно улыбка пропала с лица. Драко понимал, что в ее голове сейчас так же складываются определенным образом паззлы.
– Мне кажется, я нашел ответ. – Хрипло произнес Драко, смотря на Гермиону.
– Нет. Этого не может быть. – Девушка отрицательно закачала головой. – Ты же…
– Я монстр, Грейнджер. И по характеру и теперь даже по виду. И это проклятие, и ты…– Он отчаянно посмотрел на нее. Определенно, в этой сказке сложилось всё, кроме одного неучтенного момента: Грейнджер никогда не полюбит такого, как он.
– Я не думаю, что это правда. Да и мы не влюблены! – Произнесла девушка последний и самый главный аргумент, больше всех который Драко боялся услышать.
– Да, в этом ты права. – С невозмутимым видом ответил парень. – Но думаю, стоит поискать в библиотеке аналогичный сюжет в твоей любимой научной литературе. – Добавил он, подавляя желание от досады что-нибудь разбить.
– Согласна, но это завтра. Сейчас давай уже закончим собирать мозаику. И не увиливай, помогай! – Весело отозвалась девушка, но в этом веселье чувствовалось стремление перевести тему. Неловкость накалила атмосферу вокруг. – Закончим и пойдем спать.
– Хорошо. – Отозвался слизеринец, понимая, как тают последние надежды. Она ведь не глупа и не может отрицать: они – прототипы этой сказки в реальном мире. Значит, дело и правда в чувствах, точнее в том, что их нет. Даже смешно! Какой-то монстр оказался добрее, чем он сам, который еще даже не настолько уродлив. «Прогнивший ребенок», – услышал он когда-то в детстве от женщины, которую назвал грязью, повторив это за отцом. Сейчас парень был вынужден согласиться с этим. Он действительно гнилой изнутри настолько, что ни одна девушка не рассмотрит в нем тот самый свет, о котором говорила Грейнджер. Свет, что есть в ней самой. Да, Драко мог лишь любоваться им со стороны, но никак не источать. Вечно находясь в чьей-то тени, он испортился, давясь собственной желчью в адрес других, в большинстве случаев, Гарри Поттера и его компании, в которую неизменно входила она.
Заслужил ли он прощение? Драко и сам знал ответ: нет. Да и как можно заслужить прощение, если каждое извинение вызывает у него желание отрезать себе язык? Представители семьи Малфой не способны прощать, но в извинениях они еще более ничтожны.
– Ну, что, мы закончили! – Подвела итог Гермиона, с восторгом осматривая получившийся рисунок размером в полторы тысячи паззлов. Они собрали ее достаточно быстро, но Драко мог поставить на что угодно: гриффиндорка собирала ее уже не первый раз, и даже с закрытыми глазами она, наверняка, смогла бы собрать ее минут за тридцать. – Теперь пора принимать лекарства и спать.
– Да, тут ты права. Тело снова начинает ломать.
– Ты у нас хрустальный мальчик, – засмеялась девушка, замечая его улыбку.
– Нет, Грейнджер. Скорее всего, я в ближайшем будущем стану любимейшим питомцем и экспонатом у профессора Стебль. Будешь поливать меня на занятиях. – Попытался пошутить Драко, но его усмешка оказалась весьма нервной. Гермиона подошла к нему и взяла за руку.
– Ты не станешь таким. Мы справимся, нужно просто немного потерпеть.
– Грейнджер, я превращаюсь. Времени почти нет, и ты посмотри на это лицо, на руку. На груди сегодня появилось еще одно такое же пятно. – Видит Мерлин, он старался говорить спокойно, но в голосе отчетливо выражалась паника. Гермиона приблизилась к Драко и, едва касаясь, провела пальцами по изуродованной щеке.
– Времени у нас до Рождества. Это не много, но и не мало. И шрамы украшают мужчин, Драко. Позволю себе напомнить, что ты не исключение. – Девушка улыбнулась, и Драко вдруг осознал, что чувство страха проходит, сменяясь теплом, разливающимся по телу от их рук и ее прикосновения к щеке.
– Не знаю, что бы я делал без твоего напоминания. – Усмехнулся Драко и направился к прикроватной тумбочке, чтобы принять лекарство.
Девушка, между тем, собрала мозаику в коробку и улеглась на кровать, наблюдая за размеренными движениями слизеринца, неспешно запивающего водой какое-то, очевидно, очень противное на вкус зелье. Гермиона всё еще думала над сказкой: Драко, прав, они идентичны, но он согласился: чувств нет. О какой любви вообще может идти речь? Драко Малфой и она. Это даже смешно. Да, она призналась сама себе, что слизеринец ей симпатичен, но не более. А о Драко даже говорить не приходится. Слишком много между ними барьеров.
– Все-таки не все сказки с хорошим концом, а, Грейнджер? – Усмехнувшись произнес блондин, настойчиво сверля взглядом дырку в потолке, словно читая ее мысли.
– Прекрати. Всё будет хорошо. – Девушка повернулась к нему лицом и обнаружила, что Драко снял рубашку. В слабом свете от окна она могла заметить все раны, нанесенные ему проклятием.
Протянув руку, она коснулась его плеча. Парень не ожидал этого,чуть дернувшись, но не отодвинулся. Серые нити, что девушка увидела утром, и правда оказались стебельками, которые мгновенно позеленели от ее прикосновения. Глаза Гермионы расширились. Каждый день происходило что-то новое и странное, но к этому она привыкнуть не смогла. Драко наблюдал за ее реакцией.
– Не уверен, но, похоже, ты нравишься тому, что внутри меня сидит. – Произнес слизеринец, замечая, как удивленно она рассматривает его плечо.
– Почему ты так решил?
– Ну, знаешь, растения же любят свет, а летом они как раз зеленеют. А тут, похоже, у меня вечное лето, когда ты здесь. – Драко старался произнести это с меньшей толикой романтики, но, учитывая, что они лежат вдвоем на одной кровати в полной темноте, попытку можно назвать провальной.
– Возможно, но я думаю, что даже это растение настроено более оптимистично, чем ты. – Предположила Гермиона. Драко видел в темноте, как блестят ее глаза. Она смеется над ним. Эта маленькая ведьмочка над ним насмехается.
– Ты нарываешься на щекотку, Грейнджер. – Наигранно серьезно произнес парень. Девушка тут же приняла такое же серьезное выражение лица, но не выдержала и засмеялась еще громче, вызывая улыбку и у слизеринца.
Спустя какое-то время воцарилось абсолютное молчание. Казалось, все темы исчерпали себя, а это значило, что нужно спать. Девушка бы с радостью это сделала, если бы в голове не появились мысли об Алиоте. Должна ли она рассказать Драко, что состоит в отношениях с его кузеном? Имеет ли он право это знать? И как отреагирует? Девушка поежилась, предполагая, что Драко будет либо зол, либо равнодушен. Как ни странно, второе цепляло даже больше, однако казалось более реалистичным. Ему ведь все равно. Для него она союзник и помощник в его беде. Взвешивая все «за» и «против», она всё же решилась.
– Драко?
– Ммм? – Протянул Драко, который, видимо, уже почти заснул.
– Скажи мне, а как бы ты отнесся к тому, что у твоего кузена появилась девушка?
– Что? Надеюсь, это не маглорожденная. Хотя ему не впервой позорить семью. – Он мог поклясться своей жизнью, что сказал это на автомате, совершенно не думая, и лишь потому, что с самого детства так говорил. На самом деле, сейчас ему было плевать на Алиота. Драко даже забыл о том, что его брат в школе. Так же, как и о том, что Гермиона относилась к тем самым маглорожденным.
Гриффиндорка, тем временем, резко встала с кровати. Слова Драко хлестко ударили по ее гордости. Он совсем не изменился. Все те же замашки аристократа, все тот же наглый высокомерный Малфой просто ожидали своего часа, и он настал.
– Всё предельно ясно. Спасибо за ответ. – Еле слышно проговорила девушка, заставив Драко приподняться и в напряжении уставиться на нее. Смутные догадки приходили на ум. Алиот, маглы и вопросы от Грейнджер были так взаимосвязаны, что, конечно, все стало очевидно.
– О, Мерлин! Грейнджер, только не говори, что эта его девушка – это ты! – Протянул Малфой, стараясь скрыть волнение. Гермиона резко развернулась к нему. Глаза всё так же блестели, но в них не было привычного веселья. Только гнев, обида и разочарование, а что еще хуже, разочарование именно в нем самом. Этих эмоций хватило бы, чтобы задохнуться.
– Представь себе, Малфой! Есть парни, которые видят человека, а не только его родословную! – Прикрикнула она на Драко, отшвыривая в его сторону одеяло, которое вслед за ней почти сползло на пол.
– Да не нужна ты ему! Ни родословная, ни человек! Мерлин, Грейнджер, я думал, ты умная! Как далеко у вас все зашло? – Требовательно и громко ответил он, поднимаясь с кровати.
– Тебя это не должно волновать! – Рявкнула в ответ девушка. – Для тебя я всё та же грязнокровка, Малфой! И да, мне нравятся парни, которые не оскорбляют меня, ясно?
– Как далеко все зашло? – Прокричал Драко, практически не сдерживая внезапно накатившей ярости. Руки сжались в кулаки. Гермиона проигнорировала его и кинулась к выходу. Злость парня достигла апогея, и он в два прыжка догнал ее, схватив за плечи и грубо толкнув к стене. К своему ужасу, парень не смог проконтролировать сделанное или хоть как-то защитить девушку от себя, и Гермиона со всей силы ударилась головой об стену. Она удержалась на ногах, но, сжавшись от ужаса, стояла, боясь даже пошевелиться. Из зажмуренных глаз по щекам текли слезы.
Драко практически на себе ощутил ее боль. В растерянности осматривая ее, он лихорадочно подбирал слова, которые бы оправдали его, но на ум ничего не приходило. Ее образ сбивал с мыслей, заставляя ненавидеть себя.
– Грейнджер, – едва слышно, почти моля, окликнул ее парень. Гермиона старалась прийти в себя. Голова кружилась и болела от удара, но она не могла потерять сознание сейчас, только не рядом с этим существом. Ничего не отвечая, она пыталась сконцентрироваться на его голосе, что звучал, как в вакууме. – Гермиона. – Она ощутила, как он подошел, чувствовала его сбитое дыхание. Малфой был совсем рядом. – Открой глаза, – хрипло произнес он, но она не хотела его слушать. Нужно было просто как-то уйти отсюда.
Драко осторожно провел рукой по ее щеке, надеясь, что она откроет глаза, отреагировав на действие хоть как-то, пусть даже со злостью и криками, просто подаст знак, что слышит его, однако этого не произошло. Гермиона всё так же стояла, прижавшись к стене так, словно она должна защитить ее от него. Ее сознание выдавало лишь рваное дыхание. Девушка сдерживала всхлипы. Слизеринец не знал, что делать: осознание, что он причинил ей боль, отзывалось внутри болезненным покалыванием. Его словно протыкали маленькими иголками. Решившись, Драко предпринял единственную попытку спасти и себя, и ее. Бережно взяв ее за плечи, он притянул ее к себе, увлекая в объятия. Казалось, все налаживается, но в этот момент Гермиона оттолкнула его:
– Нет! Не смей меня трогать! – Прошипела она, пятясь к двери.
– Гермиона, пожалуйста… – Слизеринец сделал шаг к ней, но она вновь произнесла:
– Не приближайся! Я тебя ненавижу! Ты – чудовище, Малфой, и тебя уже ничто не изменит. – Эти слова были предсказуемы для него, но звучали, как обречение. Это был удар под дых. Гермиона убежала, пользуясь его замешательством. А он все еще продолжал смотреть ей вслед, слыша ее удаляющиеся шаги в коридоре.
В жизни ему пришлось общаться со многими, слышать о себе неприятное, но никогда в жизни он так не ощущал презрение к себе. Один ее взгляд словно вылил на него ведро грязи. Она действительно ненавидит его и верит в свои слова. Драко не хотел бы это признавать, но после того, что он сделал, ненависть к самому себе была едва ли не больше, чем у нее к нему.
– Черт! Черт! Черт! – Прокричал он, надеясь выплеснуть из себя бушевавшие эмоции. На ходу раскидывая и ломая всё, что попадется под руку, парень дошел до кровати. Упав на нее, он уткнулся лицом в подушку, издавая протяжный подавленный рев.

Пока парень тщетно старался успокоиться, Гермиона бежала из последних сил прочь от него. Так быстро, словно бы он гнался за ней. Слезы застилали глаза, в висках пульсировало, голова ужасно болела. Смахнув слезы, девушка заметила, что перед глазами все помутнело.
– Нет! Нет, нельзя, – шептала она себе, перейдя на шаг и поддерживая равновесие опорой на стену. Становилось тяжелее передвигать ноги. Девушка абсолютно перестала видеть, куда идет. Сделав очередной шаг, она споткнулась и рухнула на пол. Сознание покинуло ее, оставляя тело на полу в ожидании случайного свидетеля ее беспамятства.

Глава XI. О письмах и смерти



Soundtrack: Enrique Iglesias feat. Marco Antonio Solis – El Perdedor


Блейзу Забини впервые за всё время пребывания в Хогвартсе не спалось. Его лучший друг, Драко Малфой, был болен, и, хоть об этом не гласно и было запрещено говорить, его ждала смерть. Для человека, что знал Малфоя с детства, это воспринималось болезненно. И сейчас Блейз всячески старался успокоить это ощущение, просто шатаясь по пустынным коридорам школы. Конечно, он мог бы просто достать из своих запасов алкоголь, но это бы еще больше погрузило его в уныние.

Задумчиво бродя по школе, мулат не сразу заметил, как оказался перед коридором, ведущим к крылу, где находилась спальня Драко. Первоначальное желание пройти мимо исчезло, и сердце застучало непривычно быстро, когда где-то в середине прохода парень заметил чье-то тело. Осторожно приближаясь, Блейз с ужасом узнавал в этом силуэте Гермиону Грейнджер. Присев около нее, он чуть приподнял ее. Девушка была в бессознательном состоянии, но дышала, что, несомненно, вызвало облегчение у слизеринца. Попытка привести ее в себя не увенчалась успехом, а палочка была оставлена в спальне. Единственным решением оставалось отнести ее в больничное крыло. Аккуратно подняв ее на руки, Блейз торопливо направился к мадам Помфри.

***

Долго ждать женщину не пришлось, и вот Блейз Забини после краткого разъяснения ситуации был выставлен за дверь и отправлен к себе в спальню. Однако он решил, что ему есть, о чем поговорить со своим лучшим другом, и стремительно направился к нему.
– Драко? – Громко произнес Блейз, замечая, что все двери были настежь открыты.
– Чего тебе? – Раздался тихий хриплый голос. Итальянец прошел в глубь комнаты и увидел Драко, сидящим на кровати и вращающим в руках какую-то коробку. Взъерошенные волосы, красные глаза, распахнутая рубашка и абсолютный разгром свидетельствовали о неслучайности «находки» Блейза.
– Что произошло? – Осторожно спросил тот, ловя на себе пристальный взгляд Малфоя.
– Ты не поверишь! Она действительно с Алиотом. – Не нормально улыбаясь, восторженно произнес Драко.
– Курить будешь? – Беспрекословно произнес Блейз, протягивая Драко пачку сигарет. Да, в свое время они все пошли по наклонной вредных привычек. Молча блондин взял сигарету, прикурив у Забини, и нервно затянулся.
– Нет, ты только подумай, она повелась. – Тихо произнес Драко, выпуская изо рта дым.
– И что в итоге?
– Ничего. Мы поругались. – Покосившись на Блейза, словно волчонок, ответил парень.
– Я не верю тебе, друг. – Спокойно произнес Забини, от чего глаза Драко расширились. Эту фразу он впервые слышал от него за все время, что знал. Однако практически сразу изумление сменилось наигранным равнодушием.
– Ты не первый. Как оказалось, Грейнджер тоже. И ты знаешь, вы оба правы. – Драко начал расходиться, и Блейз понял, что лучше сразу выразить причину сказанного.
– Я нашел Гермиону, лежащей на полу в коридоре. Она была без сознания. – Быстро произнес Блейз и уставился на Малфоя, вглядываясь в его глаза. Впрочем, уже то, что Драко закашлялся, хватило, чтобы понять, что он многое не договаривал.
Едва утих кашель, Малфой замолк, и это гнетущее молчание продолжалось бы долго, если бы он не собрался с мыслями и не произнес:
– Это я виноват. – Блейз в ответ лишь кивнул, показывая, что и так это понял. – Как она? – Надломленный голос выражал всю глубину какой-то личной трагедии Драко.
– Все, что я понял, пока меня выставляли из больничного крыла, так это то, что мадам Помфри думает о сотрясении. Я здесь, чтобы узнать, как она его получила. – Серьезно произнес мулат, продолжая разглядывать Малфоя. Тот нервно потряхивал сигаретой в руке, а потом и вовсе поспешно ее затушил, вскочив с кровати и взъерошивая и без того взлохмаченные волосы.
– Блейз, только она может спасти меня. – Настал черед Забини удивляться, но он не стал прерывать рассказ. – Она сегодня принесла эту несчастную игру. – Добавил Драко, отчаянно махнув рукой на ту самую коробку, что мулат увидел у него в руках, когда пришел. – Это была сказка о красавице и чудовище, и там…
– Я знаю эту сказку, – спокойно произнес Блейз. Блондин лишь нервно сглотнул, безнадежно посмотрев на него.
– А я не знал. Черт, если ты знаешь ее, почему ты еще не понял ничего? – Произнес парень, и Забини почувствовал, что его друг сорвется прямо сейчас. Так и вышло: Малфой отвернулся, судорожно вытирая глаза.
– Ты хочешь сказать…– Догадки пронзили сознание Блейза, когда он сопоставил вымышленных героев с ситуацией, в которой был Драко. – То есть, спасение…
– В ее чувствах, Блейз. Только их нет, и я уже никогда не смогу на них рассчитывать. – Хрипло подтвердил блондин.
– Мне так не кажется. – Вынес свой вердикт Забини, смотря на спину Драко, который все еще лихорадочно старался сдержать соленую воду из глаз.
– А я уверен. Это я ее ударил. – Объяснил парень, и Блейз замер в удивлении.
– То есть как, ударил?
– Ну, не ударил, нет. Я не хотел этого. Только остановить, понимаешь. Она уходила, а я… Схватил ее, и она ударилась о стену. Я даже не знал, что делать, а потом… Гермиона вырвалась и убежала.
– Стой, почему она вообще решила уйти?
– Она призналась, что встречается с Алиотом. Точнее… Она сказала о том, что он встречается с маглорожденной, а я сказал, что он в очередной раз позорит семью. Мерлин, я не хотел этого! Это вырвалось по привычке. Черт, я в тот момент вообще засыпал и уже думать забыл, что она из такой семьи. Гермиона сказала... – Парень прервался, поворачиваясь лицом к Блейзу, но, бросив взгляд на коробку, договорил, – Она назвала меня чудовищем.
– Но…
– Не надо. Я знаю, что она права. Я все сопоставил еще тогда, когда мы собирали эту чертову мозаику, будь она проклята! – В порыве злости парень схватил коробку и кинул ее в стену, отчего та раскрылась, и паззлы из нее рассыпались по полу.
– Успокойся, Драко! Это ничем тебе не поможет. – Попытался успокоить его Блейз, но Драко лишь отмахнулся и подошел к окну. Засунув руки в карманы, он замолчал. Забини старался дождаться еще каких-нибудь слов, осматривая поднятую пустую коробку.
– Я ведь видел их. Они гуляли. Алиот привел ее сюда, завязал ей глаза своим шарфом. Грейнджер была такой счастливой. Она улыбалась ему. Тем вечером мы почти поссорились, но я потерялся в аргументах. Ты был прав, ее жизнь не мое дело, но… Я не могу. – Блейз вопросительно взглянул на Драко, но тот проигнорировал, продолжая, – я привык к ней. Нет, я схожу с ума. Эта боль по всему телу сделала меня сумасшедшим.
– Нет, друг. Здесь все проще. – Спокойно ответил Блейз, подойдя к блондину и положив ладонь на его не раненое плечо. Малфой повернул к нему голову в ожидании продолжения. – Ты просто влюбился в нее, но до сих пор не можешь это признать.
Драко отвернулся, впервые сохраняя молчание. Итальянец ожидал совершенно другой реакции. А дальнейшие слова и вовсе сбили его с толку.
– Это все равно не имеет значения. Она выбрала другого, а у меня из этой ситуации всего один выход, и к Рождеству все закончится.
– То есть ты решил сдаться? – Недоумевая произнес Блейз. Он не верил своим ушам.
– Моя вера была в ней. – С трудом выговорил тот, но продолжил. – Ты прав, я не могу этого признать. Мне трудно отступить сразу от всего, что вбивали мне в голову с детства. Но Алиот смог и, как видишь, добился успеха.
– Она не любит его, Драко. – Утвердительно произнес Блейз, вспоминая всё, что слышал за дверьми, закрытыми прямо перед ним. Гермиону привели в сознание, и она ответила на вопрос Минервы МакГонагалл, которая тут же пришла на тревожный призыв мадам Помфри. – Иначе она не стала бы тебя выгораживать.
– Что? – Не веря услышанному, спросил Драко, с надеждой смотря на друга.
– Грейнджер сказала МакГонагалл, что споткнулась и упала, случайно ударившись головой, когда шла от тебя.
– Не понимаю. Она должна была сказать правду. К чему эта ложь?
– Малфой, какой же ты иногда дурак! – Раздраженно ответил Блейз, собираясь по пальцам разъяснить ему логику поступков Грейнджер.
– Блейз, это не значит, что у нее что-то ко мне есть! – Рассерженно перебил его блондин.
– Значит. Сам подумай, какая девушка в здравом уме станет бегать к умирающему врагу и предлагать помощь, отрекаясь от друзей из-за него? Зачем тогда она прикрыла тебя? Почему она настойчиво все это время копалась в библиотеке, прочитывая книги сотнями? Ни одна равнодушная девушка не станет этого делать.
– А что насчет Алиота? – Привел последний самый ненавистный аргумент Драко.
– А что Алиот? Он просто назойливо к ней лез, вот и всё. Да и что ей оставалось делать, если все твое существо столько лет кричало ей о низости ее происхождения? Ты ведь никак не показывал своих чувств. Она не должна была тебя ждать и выбрала вполне предсказуемый вариант. И да, по поводу улыбок в его присутствии, тобой описанных… Не знаю, что ты там увидел, но ее улыбка, скорее, выражает тактичность, нежели хоть какие-нибудь чувства. Он бегает за ней, а ты от нее. Вот и вся разница. Вспомни тот день, когда в Большом Зале ты высмеял ее порыв изменить отношения между факультетами. Ни одна девушка, которой бы было все равно, не убегала бы практически в слезах и не давала бы тебе шанс исправить все.
– Хочешь сказать, что она с ним лишь…– Осторожно начал Драко.
– Лишь потому, что один эгоистичный аристократ до безобразия долго соображает. У девушек стало не модным всю жизнь ждать принца на белом коне, и это правильно. Вас не дождешься.
– Она прощала меня тогда, но сейчас… За такое не прощают. – Категорично ответил Малфой, сосредоточено думая над тем, что сказал Блейз.
– Ну, да, если сидеть и ничего не делать. – Наиграно равнодушно подтвердил Блейз, за что поймал на себе вопросительный взгляд.
– А что я могу сделать? Меня толком не выпускают никуда. Только при Грейнджер я могу делать хоть что-то, кроме лежания в постели. – Растерянно разведя руками, сказал Малфой.
– Как ты со мной общался, пока меня не пускали, проверяя тебя на живучесть и агрессию с помощью Гермионы?
– Ты имеешь ввиду письмо? Написать ей письмо? Она и читать его не станет.
– Да, напишешь ей письмо. Если надо, то и не одно письмо. Пиши их постоянно. Я постараюсь со своей стороны посодействовать. – Прояснил ситуацию мулат, планируя свою операцию.
– И как ты это будешь делать? – Не понимающе спросил Драко.
– Это уже мои дела. Твоя задача, Драко, перестать корчить из себя того самого принца. Если влюблен, скажи ей об этом прямо. Грейнджер не из тех, кто бросает в беде. И это ты уже должен был понять.
– А если это ничего не изменит…– Пессимистично начал Драко, всё еще не веря в удачу задумки, но Блейз прервал его:
– То она хотя бы будет знать о твоих чувствах. Признался себе, признался мне, значит, и ей сможешь.
– И на том спасибо. – Вздохнул блондин, а Блейз засобирался к себе. – Слушай, я могу тебя попросить? – Неуверенно произнес Драко, наблюдая, как его друг идет на выход. Однако Забини и так знал, о чем хочет попросить Малфой. Не дожидаясь просьбы, мулат кивнул и ответил:
– Я буду сообщать тебе, как она, по возможности.
– Спасибо, друг. – Облегченно произнес блондин.
– Не за что. Не делай глупостей. Шанс быть с такой девушкой выпадает не каждому. Не упусти его. – Напутственно произнес Забини и покинул комнату.
Драко прислонился спиной к стене. Как мало нужно, чтобы оскорбить дорогого тебе человека. Сколько усилий нужно приложить, чтобы разрушить все стереотипы и вызвать симпатию. Парень впервые чувствовал себя так неуверенно в отношениях с кем-то. Гермиона Грейнджер всегда была другой, и он благодарил Мерлина за то, что тот дал ему шанс узнать ее, ровно так же, как ненавидел себя за то, что упустил этот шанс.

***

Между тем в больничном крыле в окружении своих друзей приходила в себя Гермиона. Ужасное головокружение оставляло ей единственный возможный вариант времяпровождения – лежа. Жуткая головная боль отзывалась в висках набатом. Обеспокоенные лица присутствующих не внушали радости. Гарри и Рон нервно вглядывались в ее лицо. Джинни суетилась вокруг, готовя лекарства для приема, которые, по-видимому, оставила ей мадам Помфри, умчавшись к директрисе. Алиот Малфой стоял с другой стороны от друзей, удерживая в своих руках ее ладонь, задумчиво осматривая ее лицо.
Она выглядела измученной. Неестественно бледная она пыталась улыбнуться сухими губами, грозящими потрескаться, лишь бы, они перестали так переживать ее. Рука безвольно покоилась у Алиота, и девушка никак не могла взять над ней контроль. Тело затекло и ужасно ныло. Во рту стояла горечь от выпитых зелий. Ощущение, словно у нее что-то более серьезное, чем простое сотрясение.
– Как ты? – Еле слышно спросила Джинни. Гермиона сначала хотела что-то сказать, но почувствовала, что плотно сомкнутые губы слиплись, и ей не под силу даже издать какой-либо звук. Попытка кивнуть далась тоже не легко, но, судя по тому, что Джинни кивнула головой в ответ, сигнал был увиден. Обратившись к остальным присутствующим, она произнесла, – ребята, идите к себе. Гермионе нужно отдыхать. Я посижу с ней.

Гарри и Рон послушно развернулись и направились к выходу. Алиот, чуть улыбнувшись Гермионе в знак поддержки, пошел следом за гриффиндорцами. Вскоре их шаги стихли, и Джинни уселась около подруги.
– Ты нас напугала. Меня разбудила профессор МакГонагалл. Они сегодня все на ногах, поэтому меня оставили с тобой. Говорят, участились нападения на волшебников. Министерство пока ничего не сообщает, но все взволнованы. Никто не знает, кто за этим стоит, хотя все подразумевают, что это могут быть Пожиратели, которых так и не нашли.
Гермиона молча слушала, вспоминая обрывки своего сна, касающиеся смерти Драко от руки его отца. Тревога зарождалась внутри, заставляя чувствовать себя совершенно беспомощной.
– Кто меня нашел? – С трудом разлепив губы, спросила девушка.
– Блейз Забини.
– Понятно. Надо будет поблагодарить его.
– Успеешь. Тебе еще от недели до двух здесь лежать. – На полном серьезе произнесла рыжеволосая, поднося к Гермионе непонятную жидкость.
– Сколько? – Неожиданно громко возмутилась шатенка. Это было слишком много для нее, и она не успеет ничего найти по ситуации с Малфоем.
– Чего ты так переживаешь? До Рождественского бала поправишься. – С улыбкой ответила Джинни, придерживая стакан, пока подруга пила из него. – А сейчас тебе нужно поспать. Через пятнадцать минут мадам Помфри вернется, и я покину тебя, но ей я обещала, что ты к этому времени уже будешь спать, если придешь в себя раньше.
– Хорошо, – обреченно согласилась Гермиона и закрыла глаза. Мысли лихорадочно крутились в голове, продумывая возможность покинуть больничное крыло пораньше, пока ослабевшее сознание не погрузилось во тьму.

***

Нервно бросая очередной комок исписанной бумаги на пол, Драко сосредоточенно подбирал слова для первого письма. Приходящие на ум слова, казалось, не передавали всей сути, а те, что передавали всю полноту эмоций, казались слишком нелепыми и глупыми. Парень и сам чувствовал себя дураком. Ведь раньше все было по-другому. Так просто было говорить правильные соответствующие слова, держа ее в своих руках у окна, пока она старалась прекратить истерику. Так легко было лежать на кровати с ней и чувствовать, как ее пальцы прикасаются к поврежденным и болящим участкам его кожи, принося прохладу и облегчение. Сердце учащалось, но он не стеснялся этого. А сейчас пустой взгляд на очередной лист бумаги и полное отсутствие мыслей. Будь она сейчас здесь, он бы все сказал, но это не так. И велик риск, что до Рождества он ее не увидит, а потом и вовсе будет поздно. Гермиона больше не придет к нему и не останется на ночь. Они больше не будут ни о чем разговаривать, читать нудные книжки, спорить. Всё это исчезнет вместе с ним и останется, разве что, в ее памяти воспоминанием о тех редких моментах, когда он не был монстром.
Встав со своего места за появившимся здесь с недавних пор столом, Драко начал расхаживать по комнате, вызывая в памяти образ кареглазой девчонки, что казалась такой раздражающе правильной и заносчивой с самой первой их встречи. Но сейчас… Разве это правильно, что она отреклась от друзей, приходила к нему, оставалась на ночь, искала способы помочь? Может быть, Блейз действительно прав, и он еще может рассчитывать на ответные чувства.
Снова усаживаясь на стул, парень принялся писать всё, что думает, клятвенно обещая себе не перечитывать это письмо перед отправкой, чтобы не передумать его отправлять.

***

Прошло, как и обещалось, целых две мучительных недели, прежде чем Гермиона смогла выбраться из больничного крыла. Всеми словами уверяя мадам Помфри, что всё будет хорошо, она, наконец, оказалась на свободе.
Жизнь за это время наладилась. Друзья приходили к ней каждый день, рассказывая различные истории, что происходили на занятиях. Джинни удалось помирить не только мальчиков с Гермионой, но заставить парней принять Алиота.
Сама девушка не без удовольствия заметила, как слизеринец общается с ее друзьями. Он начинал ей нравиться. Все чаще они все вместе заваливались к ней в больничное крыло под неодобрительные взгляды мадам Помфри. Алиот быстро стал своим.
По отношению к ней он оставался таким же, каким и был раньше. В ходе длинных разговоров наедине, когда Джинни забирала Гарри и Рона, выяснилось, что у ребят было много общего. Они любили одинаковую литературу, слушали почти одну и ту же музыку. Даже предпочтения в еде были почти одинаковыми.
Гермионе нравилось, что между ними воцарилась теплота. Он окружал ее заботой и нежностью, и она заметила, что теперь ее это совсем не раздражает. Всё встало на свои места. Девушка перестала изолироваться, и отношения между ними теперь точно походили на взаимосвязь влюбленных. Она стала по-настоящему улыбаться ему. Алиот поубавил настойчивость, и теперь они отлично гармонировали.
Единственное, что не давало покоя девушке, это периодические визиты к ней Блейза, когда вся ее шумная компания была на занятиях. Блейз ничего не говорил о Драко, интересуясь исключительно ее состоянием и разговаривая на абсолютно разные темы, хоть и недолго. К ним постоянно кто-то забегал из ее друзей. Беспокойство в душе Гермионы каждый раз рвалось наружу в его присутствии, но девушка упорно хранила молчание.
Нужно было признать, что Забини был очень тактичным и хорошо воспитанным молодым человеком, что не позволяло ему вмешиваться в личные дела Гермионы с другими. Блейз всегда был на хорошем счету у гриффиндорки, и она так же знала, что стоит ей что-то у него спросить, он все расскажет. А пока он делал вид, что ничего не происходит.
Сам же итальянец ощущал волнение и едва заметную нервную сдержанность в поведении и разговорах Гермионы. Подавляя улыбку, он намеренно умалчивал о Драко, в то время, как тот, каждый раз ждал его, чтобы узнать, как она. Кроме того, итальянец иногда и сам старался сдержать себя, чтобы не выдать ей все о нем.
Блейз удивленно замечал, как Драко затянуло в пучину выражения своих эмоций на бумагу. Это его несомненно радовало, но он не торопился отдавать их Гермионе. Рискованно было посылать их совой, пока она была у мадам Помфри в вечном окружении своих нянек, и мулат стал курьером для Драко. А Блейзу пришлось ждать, когда девушка покинет больничное крыло, чтобы отдать ей исповеди Драко, ведь за две недели идея одного письма превратилась в кипу из четырнадцати.
Драко описывал в них всё, начиная от мыслей и заканчивая внешними изменениями. Впрочем, все его мысли были о ней, а описания себя сводились к смерти.

Забини замечал угасающий огонь в глазах Малфоя, видел, как он меняется. В прямом смысле он увядал. Его тело еще сохраняло человеческий вид, но внешний облик менялся. На лице были царапины из как будто бы прорезанной кожи. Она казалась истончившейся тканью. Малфой был бледен и казался очень слабым. С каждым днем от передвигался все меньше, кричал от боли чаще. Мадам Помфри и Нарцисса практически не отходили от него. Но зачастую Нарцисса практически вылетала из комнаты в слезах, сталкиваясь в проходе с Блейзом, что сразу же давало понять: состояние ухудшалось. После того, как успокаивалась, она возвращалась, и всё начиналось по новому кругу.
Времени оставалось совсем немного. На этой неделе должен был начаться декабрь. За окном уже то и дело, падал снег, припорашивая еще не до конца остывшую землю. Пронизывающий осенний ветер сменился скорбящей зимней тишиной. Солнце светило все меньше, что стремительно отражалось на Драко.
Конечно, Блейз понимал, что не только это влияло на него. Его поедала изнутри пустота. Гермиона не отвечала ему на письма, и он не знал, что она их не получила. Забини бы уже давно их отдал, если бы за ним не следили гриффиндорские сычи, вроде Поттера и Уизли, не понимающих причины его общения с Гермионой.
Сам Забини тоже не мог постоянно проводить время с другом. Надвигались масштабные приготовления к балу, который должен был представить Хогвартс во всем его величии после Магической Войны. Восстановление замка ожидалось закончить за неделю до Рождества. Блейз и еще несколько самых ответственных студентов со всех факультетов занимались украшением замка. За всё отвечали они сами – права на ошибку у них не было. Алиот был не местным, кроме того, все свое время уделял Гермионе. Та, в свою очередь, была на лечении. Соответственно, старостам факультетов приходилось справляться с большим количеством обязанностей.
Тем не менее, сегодня с самого утра Блейзу удалось в ущерб завтраку зайти к Драко. К сожалению, смотреть на него спокойно стало сложно. Он изменился, и теперь всем своим видом внушал ужас. Письма писать он перестал, но не по собственному желанию, а лишь потому, что сил больше не было. Все время он проводил в постели. Ноги больше не слушались его, почти прозрачная кожа стала практически серой, напоминая пепел. Вдоль по рукам и позвоночнику пробились шипы. Все, что осталось от Драко – это серые пустые глаза, что выражали боль и тоску, через которые он ежедневно проходил.
Драко больше ничего не спрашивал у Блейза о Гермионе или о его делах. Он просто молчал и слушал рассказы Блейза, иногда задавая вопросы, чтобы не казаться безучастным. Единственное, что не изменилось, это коробка с мозаикой. Она неизменно лежала на постели рядом с парнем. Казалось, глядя на нее, взгляд блондина преображался, становясь более живым, но лишь на мгновение.
Забини не выдерживал долго находиться рядом с ним. В очередной раз кое-как высидев с другом полчаса, он, отбросив все дела, бросился к себе. Забрав всю стопку писем, Блейз кинулся на поиски Гермионы, пообещав себе отдать их, даже если рядом с ней будет весь ее львиный факультет.
Однако нашел он ее одну в библиотеке. Она нервничала и практически истерично пролистывала какой-то фолиант. Блейз за все время не видел такого грубого обращения с книгой от Грейнджер. Девушка резко и быстро перелистывала страницы, а под конец и вовсе, громко захлопнув, откинула в сторону книгу и, запустив пальцы в растрепавшиеся волосы, рвано выдохнула. Блейз наблюдал за Гермионой, не решаясь нарушить ее сводящее с ума одиночество.
– Все не то. Совсем не то, не успею. – Тихо просипела она себе под нос, опустив голову на стол и закрыв чуть влажные глаза.
– Думаю, я смогу тебе помочь, – Кашлянув, вмешался итальянец, поняв, чем она здесь занималась.
Девушка подпрыгнула от неожиданности и уставилась на подошедшего к ней парня. Взяв соседний стул, он уселся напротив нее. Уставшая, с красными глазами и чуть подрагивающими губами она не выглядела здоровой.
– Чем ты можешь мне помочь? Это же не для меня, – расстроено и почти надрывно произнесла Гермиона, вглядываясь в невозмутимое лицо собеседника.
– Я думаю, это для вас обоих. – Ответил мулат, наблюдая, как девушка замерла в ожидании конкретики. – Видишь ли, всё это время Драко не бездействовал. Он каждый день упорно писал тебе письма. И сейчас я хочу отдать их тебе, потому что больше от него их не будет. – Глаза девушки расширились в ужасе. Она уже надумала что-то, и Забини поспешил продолжить. – Сейчас его состояние далеко от идеального. Драко больше не ходит. Мадам Помфри сейчас работает над каким-то зельем, которое, возможно, укрепит его тело и даст ему возможность подняться. Однако сейчас не об этом. – Парень протянул девушке стопку из писем. – Здесь их ровно четырнадцать. Я бы отдал тебе их раньше, но к тебе нельзя было подойти. Не знаю, что ты сейчас думаешь, но ты нужна ему. Даже у меня не было необходимости в этих письмах, чтобы все понять. Ты прекрасно знаешь, что от тебя зависит его жизнь. Удачи, Гермиона. – Не говоря больше ни слова, Блейз поспешно встал и покинул библиотеку, мысленно надеясь, что еще не все потеряно.
Гермиона дрожащими руками схватила письма и торопливо спрятала их в сумку. Никто не знал, как тяжело дается скрывать панику за улыбками. Как сложно оправдывать свое ненормальное желание практически поселиться в библиотеке. И еще сложнее сдержать себя, чтобы по ночам не сбежать ото всех к нему. Гриффиндорская хваленая гордость каждую ночь давала трещину, и спасало только снотворное, которое мадам Помфри иногда приносила, если девушку мучили кошмары.
Зайдя в ближайший туалет, шатенка привела себя в порядок. Глаза покраснели настолько, что даже косметика спасала с трудом. Тем не менее, времени было совсем немного. Сегодня девушка обещала и Алиоту, и друзьям, что посетит стадион. Намечалась странная битва два на два в квиддич. К сожалению, истоков спора она не знала: ей было лишь известно, что Гарри и Рон будут против Джинни и Алиота.
Когда Гермиона вошла в гостиную. Ее друзья уже сидели там, о чем-то активно дискутируя. Алиот был с ними. Устало улыбнувшись всем присутствующим, девушка направилась к себе. Она знала, что все ожидают ее из библиотеки, куда она ходила «писать доклад».
Краем глаза замечая, что Алиот пошел за ней следом, девушка зашла в комнату и положила сумку у окна. Парень неслышно подошел сзади и приобнял ее.
– Ты выглядишь уставшей.
– А как бы ты выглядел, если бы тебе нужно было прочитать множество работ, прежде чем создать что-то свое? – Улыбнулась девушка, чувствуя неладное. Создавалось ощущение, будто Алиот пытается ее раскрыть. Его голос был неестественно напряженным и елейным одновременно.
– Я бы чувствовал себя мерзко. Обманывать друзей и парня, который видел сделанный тобой от нечего делать доклад еще на прикроватной тумбочке в больничном крыле, слишком уж неправильно, разве нет? – Прошептал парень ей на ухо. Холод пробежал по спине девушки, и она отстранилась.
– Тебе не кажется, что я могу захотеть его переписать? Или что могу просто хотеть что-либо почитать, побыть с собой наедине? – Серьезно произнесла она, направляясь в ванную, чтобы принять душ. Выражение лица парня смягчилось, и он не без облегчения ответил:
– Да, прости, конечно, ты можешь…– Напоследок улыбнувшись Алиоту, девушка закрыла дверь, а слизеринец себе под нос добавил, – но подразумеваю, что дело не в этом.
Оглядывая комнату, как настоящий детектив, Алиот старался заметить хоть что-нибудь, что бы объясняло странную задумчивость его девушки, ее постоянное желание сходить в библиотеку, находясь на больничной койке, и покрасневшие глаза.
Ничего не найдя, парень почти готов был признать, что у него развивается паранойя, но заметил лежащую в тени сумку. Все девушки самое важное всегда носят в ней. Прислушавшись к работающему душу, парень осторожно открыл ее и извлек оттуда целую стопку писем, на конвертах которых красноречиво виднелись инициалы «Д.М.».
Алиот задумался над значением этих букв. Они могли значить что угодно, если бы когда-то давно его двоюродный брат не присылал ему почти такие же конверты с такой же отметкой. Но главный вопрос заключался лишь в том, что связывало Драко и Гермиону. Ответ на этот вопрос парень найти не успел, так как девушка вышла из ванной и остановилась за его спиной:
– Так интересно, что даже не услышал, как я вышла? – Произнесла она. Голос был опасно спокойным. Алиот хотел было ответить, как в комнату влетели Джинни, Гарри и Рон.
– Ребят, любовь – это, конечно, прекрасно, но мы вас уже заждались! – Пропела рыжеволосая, подходя к Алиоту и Гермионе. Заметив у слизеринца конверт, она поинтересовалась, – а что за письма?
– А вот пусть она нам и расскажет сейчас, – разозлено произнес Алиот и грубо сунул их в руки девушке. – Мне тоже неимоверно интересно, что может писать моей девушке мой двоюродный брат.

В комнате воцарилась тишина, нарушенная лишь спустя минуту голосом Гарри:
– Твой двоюродный брат – Драко Малфой? – Голос гриффиндорца сорвался, потому что ответ был очевиден. Родство Алиота не было тайной, да и многие в последнее время интересовались, почему его нет почти все полугодие. – Гермиона, я не понимаю.
– Я помогаю ему. – Тихо ответила девушка, все еще рассматривая конверт и не поднимая взгляда на друзей.
– Что? Помогаешь? О какой помощи ему вообще может идти речь? – Громко спросил Рон. Его тяжелый взгляд Гермиона ощущала особенно. Отвращение Рональда к Пожирателям, Войне и, в частности, к Драко Малфою было таким, что, казалось, его можно было даже потрогать. Девушка не осуждала его за это. Всё же, он потерял брата из-за родственницы аристократов.
– Этого я сказать не могу.
– Почему же? – Наигранно участливо спросил Алиот, пронзительно смотря на нее.
– Это не моя тайна! Не мне и рассказывать, – произнесла Гермиона, уже ощущая, что пришел тот самый момент ее разоблачения.
– Но мы же твои друзья. Мы имеем право знать, – вмешалась Джиневра. Гермиона зло посмотрела на подругу.
– Я уже сказала. Будь это мой секрет, вы бы знали. Но этот вас не касается.
– Ну, да, конечно, Гермиона. Зато напрямую касается тебя! Это за какие такие заслуги перед ним ты удостоилась быть просвещенной? – Внезапно произнес разозлившийся не на шутку Гарри, не обратив внимания на двусмысленность своих слов.

Присутствующие удивленно посмотрели на него. Никто не успел сориентироваться, как ладонь Гермионы замахнулась, и в комнате повис звон от пощечины. Схватившись за щеку, Гарри посмотрел на стоящую перед ним подругу. Ее глаза метали молнии. Губы сжаты в тонкую линию, а тяжелое дыхание выдает, что ее эмоции сейчас на пределе.
– Убирайтесь отсюда, – прошипела она, не спуская глаз с когда-то лучшего друга.
– Но мы не договорили. – Громко заявил Алиот, привлекая к себе внимание. Гермиона медленно повернулась.
– Мне кажется, вы уже все сказали. Не принимаете меня общающейся с Малфоем? Что ж, придется сузить круг общения до тех, кто принимает меня любой. – Непривычно тихо, но озлобленно ответила девушка, оглядывая присутствующих, что шокировано смотрели на нее. – А теперь убирайтесь!
Не ожидая от нее более действенных посылов, компания удалилась. Девушка громко захлопнула за ними дверь, и, больше не сдерживая слез, опустилась на пол. Гермиона не думала, что это будет так больно. Конечно, она знала, что ей придется рано или поздно все рассказать, но она надеялась на понимание. Тем более, она не сделала ничего плохого. Однако все было решено: ее друзья никогда бы не приняли такого, как Драко. Нужно было бы сделать выбор.
– Зачем? Зачем ты вообще появился в моей жизни? – Прошептала Гермиона, стирая все новые и новые слезы с лица и задумчиво смотря на конверты, не решаясь их открыть. Из-за двери было слышно, как кричат Гарри и Рон, что-то говорит Джиневра и полное молчание Алиота. Возможно, ему просто нечего сказать, а, может быть, он и вовсе ушел. Она не хотела знать. Глупо было признавать, что ее чувства к нему заглушат все, что было пробуждено его братом. Девушки всегда любят жестоких и эгоистичных парней. Гермиона никогда не считала себя такой, но ситуация доказывала обратное. Она не смогла выбросить из головы заносчивого блондина, помешанного на чистоте крови. Девушка была готова принять все его колкости, лишь бы не дать ему умереть.
Эти чувства не оправдают себя, но ведь и проклятие не предусматривает взаимной любви. Значит, сначала надо ему помочь, а потом уже думать, что делать с этими чувствами. В конце концов, время ведь лечит, не так ли?

***


Пока Гермиона задумчиво смотрела на стопку писем, Драко отсчитывал секунды, что громко звучали в часах из другой комнаты. Парень не знал, какое сегодня число и день недели. Он смиренно ждал прихода конца. Дикая боль подавлялась огромными дозами лекарств. Нарцисса приняла решение притуплять боль сына магловскими препаратами. В последние дни их отношения немного оттаяли. Драко больше не прогонял ее прочь. Сказать по правде, ему вообще было все равно, кто маячил перед ним изо дня в день. Он реагировал лишь на приход Блейза, каждый раз надеясь на чудо. Только его все не происходило. Забини приходил один, молчаливо наблюдая за состоянием лучшего друга, рассказывал что-то и уходил. Ни слова о Грейнджер.
Мадам Помфри каждый день прибегала к нему едва ли не каждые двадцать минут, все время восторженно высказывая свои прогнозы на изготовление зелья, которое позволит ему передвигаться.
Драко не обращал на женщину никакого внимания, ловя себя на мысли, что каждый раз, когда она начинает с ним разговаривать, ему хочется просто врасти в эту кровать сразу же без всей этой чуши, стать растением, лишь бы не испытывать этой боли.
Неужели они так и не поняли, что это финал, и никаких чудес на Рождество не произойдет. К чему все эти бесполезные осмотры все новых и новых врачей, их безнадежные покачивания головой и слезы на глазах матери. Все и так знают, каков финал. Из этого уже не выбраться. Они уже спокойно могут готовить место в дендрарии профессора травологии.
Когда Нарцисса в очередной раз пришла к нему в спальню, тайком утирая слезы, Драко не выдержал:
– Мам, – хрипло окликнул ее, и она тут же подбежала к нему. – Давай закончим это. – Глаза женщины расширились, и она дрожащий голосом, уже зная ответ, спросила:
– Что ты имеешь ввиду?
– Ты же знаешь, я всё равно умру. Я не хочу больше чувствовать эту боль. Давай закончим это прямо сейчас. Я устал. – Прошептал парень, пустым взглядом скользя по меняющемуся лицу Нарциссы.
– Нет, Драко. Пожалуйста, не говори так! – Вытирая слезы, произнесла миссис Малфой, аккуратно вытирая со лба сына капли пота.
– Прошу тебя. Всё кончено. Мне больно. Посмотри на меня. Я весь в шипах, вместо вен стебли, и ваши лекарства даже через кровь никуда не доходят. Скоро меня парализует окончательно. – Драко привел все аргументы, что слышал от врачей, не имеющих представления об этике.
– Нет, всё будет хорошо. Выход есть всегда. – Всхлипывая повторяла Нарцисса. На губах сына появилась измученная усмешка. Он закрыл глаза и, свистяще выдохнув, произнес:
– Смешно…
Сил у парня хватало совсем ненадолго, и сейчас он вновь уснул, а Нарциссу Малфой, как и всегда в последнее время напоили успокоительным и увели в ее покои.
Завтра наступит новый день, где Драко вновь будет молить о том, чтобы его страдания закончили. Блейз будет здесь, старательно смотря куда-то в окно, делать вид, что ничего не происходит. Нарцисса будет надрывно рыдать и просить сына замолчать. Медсестра так же будет молча вытирать слезы, наблюдая за происходящим. Все присутствующие уже понимают, что для парня это единственно возможный способ прекратить боль. В его глазах больше нет надежды, только постоянная боль и хриплые крики, сводящие с ума.
Не каждая мать решится отнять жизнь у собственного сына. Нарцисса всегда относила себя к тем, кто никогда не сможет этого сделать. Ровно до той поры, пока ее сын не стал просить об этом, корчась в агонии. В первый день его просьб она жестко отвечала отказом. На второй день не прекращающейся мольбы она убегала в слезах. А на третий, проведя бессонную ночь, она пришла к нему, будучи под действием успокоительных.
Находившемуся в бреду парню она казалась ангелом, но на самом деле, с этим образом ее сближала лишь бледность кожи. Она спокойно посмотрела на сына, что в очередной раз попросил ее о смерти. Погладив его по голове, она поцеловала его в лоб и направилась к выходу, на ходу кивнув врачам, прибывшим из больницы Святого Мунго. Все знали, что это значило. Драко, чуть улыбнулся приближающимся докторам, ожидая конца, но ничего не случилось.
– Нет! – По комнате разнесся девичий крик, и девушка с каштановыми волосами, оттолкнув людей в белых халатах, упала на колени перед постелью парня. И без того слабое дыхание Драко перехватило, а сердце пропустило удар. Он не верил собственным глазам. Она была здесь. Ее руки коснулись его лица, принося такое знакомое облегчение. – Не смей, слышишь! – Пробормотала она, всхлипывая.
Губы парня дрогнули и изогнулись в слабой улыбке, а он чуть слышно выдохнул, закрывая вновь глаза от усталости:
– Грейнджер. – И без того размытые образы потемнели, и он потерял сознание, чувствуя себя абсолютно счастливым в эти последние минуты. И, если это и была смерть, то, наверное, это лучшее, что когда-либо с ним происходило…

Примечание:

Надеюсь, эта глава не разочарует. А я вынуждена пропасть до 20-ых чисел января. Вернусь с новой главой уже очень скоро.

Глава XII. Не подлинная сказка

Soundtrack: Shot & Mr.M & Три­над­цать Строк – Мёд



"До­рогая Гер­ми­она,

Прос­ти, я со­вер­шенно не умею пи­сать по­доб­ные пись­ма, и ты, мо­жет быть, да­же не бу­дешь чи­тать это, но я все же на­де­юсь. На­вер­ное, этот лис­ток бу­дет од­ним сплош­ным из­ви­нени­ем, но я знаю – так нуж­но.
Мне жаль, что так выш­ло. Ни­чего но­вого я не ска­жу. На­де­юсь, ты ве­ришь, что я не хо­тел это­го. Я не знаю, что на ме­ня наш­ло, но, оп­ре­делен­но, я был зол. Прос­то ты не зна­ешь, что из се­бя пред­став­ля­ет Али­от. Про­шу те­бя, будь ос­то­рож­на с ним, да­же ес­ли я ни­ког­да не смо­гу ска­зать это те­бе лич­но. Али­от – че­ловек, ко­торо­го сле­ду­ет опа­сать­ся. Ес­ли ты за­хочешь ме­ня выс­лу­шать, я все рас­ска­жу, обе­щаю.
И да, вто­рая при­чина, по ко­торой я по­вел се­бя, как иди­от… На­вер­ное, я рев­ную. И да, я не мо­гу с этим сми­рить­ся, хоть и осоз­наю. Блейз ска­зал, что я влюб­лен, и сей­час, по­ка не ви­жу те­бя, я поч­ти го­тов это приз­нать. Ты зна­ешь о мо­ей семье, зна­ешь, что всю мою жизнь мне вби­вали это в го­лову как один из эле­мен­тов вос­пи­тания арис­токра­тов. Го­тов пок­лясть­ся тем вре­менем, что у ме­ня ос­та­лось: я всё ска­зал по при­выч­ке. Прос­то по­тому, что всег­да так го­ворил. Я не ду­мал в тот мо­мент ни о чем.
Черт, это выг­ля­дит так, слов­но я оп­равды­ва­юсь, но ес­ли это по­может мне хоть нем­но­го из­ме­нить твое от­но­шение, я бу­ду де­лать это пос­то­ян­но.
Я раз­давлен. Ни­ког­да бы это­го не приз­нал, но знаю, что о мо­их сло­вах не уз­на­ет ник­то, кро­ме те­бя и Блей­за, ко­торый все ви­дит. Он при­ходит каж­дый раз, ког­да мо­жет. Но мне все рав­но не хва­та­ет те­бя. Я при­вык. Ду­маю, я да­же ску­чаю. На­де­юсь, я уви­жу те­бя еще хоть раз.
Прос­ти ме­ня. Я знаю, что не зас­лу­живаю это­го, но я ве­рю да­же в ми­нималь­ные шан­сы. Кро­ме то­го, я очень на­де­юсь, что, да­же ес­ли ты не при­дешь, то хо­тя бы на­пишешь от­вет. Я бу­ду ждать.
Ве­рю, что с то­бой все хо­рошо, и ты поп­ра­вилась. Ты пра­ва. Я монстр, а те­перь и во всех смыс­лах это­го сло­ва. Мое те­ло пре­да­ет ме­ня, пос­то­ян­но ме­ня­ясь. Этот про­цесс ус­ко­ря­ет­ся, я чувс­твую это. И мне жаль. Мне жаль, что я оп­равдал мне­ние о се­бе. Твое и тво­их дру­зей. Я хо­тел из­ме­нить­ся, и у ме­ня это поч­ти по­лучи­лось. Увы, все вер­ну­лось к на­чалу. Все же и я хоть в чем-то ока­зал­ся прав: не все сказ­ки со счас­тли­вым кон­цом.
Чес­тно, я за­видую чу­дови­щу из той сказ­ки. Ему по-нас­то­яще­му по­вез­ло. Как и мне, поч­ти. Я глуп, и да­же это я приз­наю.
И я не знаю, что еще на­писать. С каж­дой строч­кой уве­рен­ность и на­деж­да на от­вет ис­че­за­ют. Мне не­лов­ко, что я пи­шу это, но ра­но или поз­дно я дол­жен был это сде­лать.
На этом я за­кон­чу. Прос­ти ме­ня, еще раз. Я ви­новат пе­ред то­бой и бла­года­рен те­бе за всё, что ты де­лала для ме­ня.

Дра­ко Мал­фой"


Гер­ми­она Грей­нджер си­дела в сво­ей ком­на­те и чи­тала пись­ма уже в ко­торый раз. Ка­залось, что она уже пом­ни­ла каж­дое сло­во, но на гла­за все рав­но на­вора­чива­лись сле­зы. Гриф­финдор­ка не зна­ла, мож­но ли это счи­тать приз­на­ни­ем, да и не это вы­зыва­ло в ней та­кие эмо­ции. Прос­то де­вуш­ка прос­то по­нима­ла, что ни­чем не смо­жет ему по­мочь. Кни­ги не при­нес­ли поль­зы, и всё, что у них бы­ло – ду­рац­кая сказ­ка, в ко­торой нет ни­какой прав­ды.
Пос­леднее пись­мо Гер­ми­она от­кры­вала уже в ко­торый раз, но по-преж­не­му дро­жащи­ми ру­ками. Оно бы­ло пос­ледним, и Дра­ко знал это. Всё ос­таль­ное де­вуш­ка уз­на­ла уже от Блей­за, ко­торый умо­лял ее прий­ти к Дра­ко и хо­тя бы по­гово­рить.
На днях сли­зери­нец бук­валь­но си­лой от­та­щил ее от ком­па­нии де­вочек-ста­рост пос­ле оче­ред­но­го соб­ра­ния. Он был зол, но в то же вре­мя его сло­ва вы­ража­ли ка­кую-то без­на­деж­ность. Всё рух­ну­ло в тот мо­мент, ког­да па­рень со­об­щил ей, что Дра­ко каж­дый день умо­ля­ет мать о смер­ти. Де­вуш­ка не мог­ла в это по­верить. Дра­ко Мал­фой, не­под­дель­ное же­лание жить и в то же вре­мя прось­бы о смер­ти ни­как не со­от­но­сились в го­лове, но, смот­ря на Блей­за, в это нель­зя бы­ло не по­верить.

– Гер­ми­она, прос­то при­ди к не­му и по­гово­ри с ним. Прос­ти его хо­тя бы пе­ред смертью. – Ти­хо и не­уве­рен­но про­из­нес Блейз, прис­таль­но смот­ря в гла­за де­вуш­ки. Она не ре­шалась что-ли­бо ска­зать. – Я не ве­рю, что те­бе всё рав­но. Не се­год­ня, так зав­тра Нар­цисса вы­пол­нит его прось­бу, а ты бу­дешь жа­леть об этом всю жизнь. Черт, от­веть уже что-ни­будь! – Прок­ри­чал му­лат, встрях­нув ее за пле­чи и уже не за­мечая тол­пу пе­решеп­ты­ва­ющих­ся дев­чо­нок.
– Я не знаю, что ска­зать, Блейз. Я ни­чего не смог­ла для не­го сде­лать. Я прос­то не смо­гу смот­реть ему в гла­за. – Дро­жащим го­лосом, на­конец, от­ве­тила гриф­финдор­ка, под­няв на не­го пол­ные слез гла­за.
– Ты не ви­нова­та пе­ред ним. Прос­то будь с ним ря­дом. Ска­жи, что про­ща­ешь его. Дра­ко хва­тит и это­го. Гер­ми­она, он уми­ра­ет. Прос­то осоз­най это. Он уми­ра­ет. Ты дей­стви­тель­но счи­та­ешь, что для не­го все твои по­ис­ки сей­час зна­чат что-то? Он в пос­то­ян­ной аго­нии. Ему прос­то нуж­на ты, и я на­де­юсь, ты осоз­на­ешь это рань­ше, чем его не ста­нет. – Твер­до зак­лю­чил Блейз и, кру­то раз­вернув­шись, нап­ра­вил­ся прочь.
Вы­терев ру­кой ска­тыва­ющи­еся сле­зы, де­вуш­ка пос­пе­шила к се­бе, по­даль­ше от воп­ро­сов и спле­тен. Ее жизнь ру­шилась вмес­те с ухо­дом лю­дей. Она по­теря­ла дру­зей, пар­ня, а те­перь те­ря­ет и че­лове­ка, за­менив­ше­го ей всех. Это нес­пра­вед­ли­во.
И как по­явить­ся пе­ред Дра­ко те­перь? Столь­ко все­го на­обе­щав, ей при­дет­ся приз­нать, что это ко­нец. Ей нуж­но бу­дет смот­реть ему в гла­за. В гла­за че­лове­ка, так бе­зого­вороч­но по­верив­ше­го ей. Из них дво­их это она не оп­равда­ла ожи­даний.
Ре­шитель­но раз­вернув пос­леднее пись­мо, она вновь на­чала его чи­тать. По­черк Дра­ко был уже не та­ким кра­сивым и раз­борчи­вым, как рань­ше. Ка­залось, что его пос­то­ян­но тряс­ло. Не­ров­ные стро­ки и мно­гочис­ленные чер­ниль­ные пят­на под­твержда­ли его сло­ва:

"До­рогая Гер­ми­она,

Пи­шу те­бе че­тыр­надца­тое пись­мо, ес­ли па­мять ме­ня не под­во­дит. Прос­ти за по­черк. Пос­ледние пись­ма поч­ти нель­зя ра­зоб­рать. Мои ру­ки поч­ти не слу­ша­ют­ся ме­ня, как и всё те­ло. На­де­юсь, ты хо­тя бы чи­та­ешь всё это пе­ред тем, как сжечь. Мои пись­ма бы­ли поч­ти оди­нако­выми, но я уже точ­но знаю, зав­тра мной боль­ше ни­чего не бу­дет на­писа­но, и ста­ра­юсь на­писать всё сей­час.
Я ста­нов­люсь сла­бее каж­дый день. Мне жаль, что всё выш­ло так. Ты зна­ешь это. Боль ста­новит­ся не­выно­симой, и ме­ня ча­ще по­сеща­ют мыс­ли о преж­девре­мен­ной смер­ти. Я боль­ше не хо­чу ждать Рож­дес­тва, как бы «эф­фек­тно» это не выг­ля­дело. Я сда­юсь, как всег­да. Я бро­саю всё. Прос­то ус­тал.
Ма­дам Пом­фри усер­дно ра­бота­ет над тем, что­бы вер­нуть мне спо­соб­ность нор­маль­но пе­ред­ви­гать­ся. Не сом­не­ва­юсь, что у нее по­лучит­ся, но знаю, что бу­дет поз­дно. Я не про­дер­жусь столь­ко. Прос­то не смо­гу. Я ско­ван и иног­да да­же ис­поль­зую маг­лов­скую ин­ва­лид­ную ко­ляс­ку, по­тому что хо­дить уже не мо­гу. Чувс­твую се­бя по­беж­денным и жал­ким. Я да­же не мо­гу уй­ти так, что­бы ме­ня пе­рес­та­ли не­нави­деть. Знаю, ты всё еще зла на ме­ня. Ты мно­гое сде­лала для ме­ня, но я от­пла­тил те­бе не той мо­нетой. Хо­тел бы всё ис­пра­вить, но слиш­ком поз­дно.
Всё же ве­рю, что ког­да-ни­будь ты прос­тишь ме­ня за то, что я сде­лал, и за детс­тво, пол­ное не­навис­ти и през­ре­ния. Ты не зас­лу­жива­ешь это­го. Рав­но, как и я не зас­лу­жил быть ря­дом с та­кой, как ты.
Бла­года­рю те­бя чес­тность, по­мощь и ве­ру в ме­ня. Ис­крен­не со­жалею, что не смог лич­но все­го это­го ска­зать и оп­равдать твои на­деж­ды. Из­ви­ни… И про­щай.

Дра­ко Мал­фой"


Ви­дит Мер­лин, Гер­ми­оне по-преж­не­му не уда­валось про­читать всё это до кон­ца. Она пре­дала его, и пусть он об этом не го­ворит, это оче­вид­но. Сей­час, за­пира­ясь в ком­на­те уже ко­торый ве­чер, она прос­то ль­ет сле­зы, по­нимая, что он стра­да­ет там по ее ви­не. Блейз прав: она обя­зана прий­ти к не­му. Пусть да­же прос­то поп­ро­щать­ся, но дол­жна. Толь­ко как пе­реси­лить се­бя? Как по­бороть эту боль и стыд?
Ус­по­ко­ив­шись и уб­рав пись­ма, как мож­но даль­ше, Гер­ми­она ре­шила вый­ти на ули­цу. Нем­но­го прой­тись не по­меша­ет, но по­может соб­рать­ся с мыс­ля­ми и по­нять, что де­лать.
Пол­ная ре­шимос­ти, гриф­финдор­ка спус­ти­лась в холл и за­мер­ла. Нес­коль­ко муж­чин бе­седо­вали с Ми­нер­вой Мак­Го­нагалл. По их внеш­не­му ви­ду, гриф­финдор­ка без тру­да, но с ужа­сом по­няла, что они из боль­ни­цы Свя­того Мун­го. Страх ско­вал те­ло. Ес­ли бы в шко­ле про­изош­ло что-то, как ста­рос­та она бы­ла бы пос­тавле­на в из­вес­тность, а зна­чит, де­ло бы­ло лишь в од­ном че­лове­ке.
– Про­фес­сор, – ед­ва слыш­но про­из­несла Гер­ми­она, прив­ле­кая вни­мание к се­бе. Ди­рек­три­са по­вер­ну­лась к ней, и уже по ее со­жале­юще­му взгля­ду всё бы­ло по­нят­но. – Он жив?
– По­ка Нар­цисса Мал­фой не при­няла точ­но­го ре­шения – да. – Отоз­ва­лась жен­щи­на, прис­таль­но вгля­дыва­ясь в ли­цо де­вуш­ки.
– К не­му мож­но? – Сры­ва­ющим­ся го­лосом вновь спро­сила де­вуш­ка. Ми­нер­ва Мак­Го­нагалл лишь кив­ну­ла.
Гер­ми­она сор­ва­лась с мес­та и, не те­ряя ни ми­нуты, за­быв о стра­хах и чувс­тве ви­ны, по­бежа­ла по ко­ридо­рам, на хо­ду сби­вая лю­дей, ко­торые так не кста­ти воз­вра­щались с ужи­на. Глав­ное – ус­петь! Нар­цисса не мо­жет сде­лать это­го. Прос­то не име­ет пра­ва. Она не поз­во­лит.
И вот уже пос­ледний ко­ридор, и ви­ден свет в от­кры­тых две­рях. Слов­но в за­мед­ленной съ­ем­ке, де­вуш­ка му­читель­но мед­ленно приб­ли­жалась к ком­на­те, хоть и бе­жала так, как толь­ко мог­ла. Она ви­дела всё: как от­вернул­ся Блейз, ед­ва Нар­цисса выш­ла из спаль­ни, ее мед­ленный ки­вок го­ловой и груп­па вра­чей, при­шед­ших в дви­жение. Гер­ми­она ви­дела, как они скры­лись в ком­на­те, где дол­жен был быть Дра­ко.
– Нет! – Зак­ри­чала де­вуш­ка, под­бе­гая к две­рям. Нар­цисса под­ня­ла го­лову и пус­тым взгля­дом ус­та­вилась на гриф­финдор­ку. Блейз За­бини по­вер­нулся к ней, об­легчен­но зак­ры­вая гла­за. Ни­чего не кон­че­но, ес­ли она здесь.
Про­бива­ясь сквозь жи­вую сте­ну из вра­чей, Гер­ми­она упа­ла на ко­лени пря­мо пе­ред са­мой кро­ватью. Дра­ко Мал­фой пред­стал пе­ред ней сов­сем дру­гим: мер­твен­но блед­ный, ес­ли бы не зе­леный от­те­нок ко­жи, ка­пель­ки по­та, ска­тыва­ющи­еся по ис­тончив­шей­ся ко­же. Ши­пы, ра­зор­вавшие ко­жу на пле­чах и ру­ках, при­чиня­ли боль при каж­дом вздо­хе.
Кос­нувшись его ли­ца, Гер­ми­она уви­дела, как па­рень от­крыл гла­за. В них не бы­ло при­выч­но­го ог­ня, но она ви­дела эту уга­са­ющую ра­дость. Его гу­бы чуть дрог­ну­ли в улыб­ке, а из­ме­нив­ший­ся ох­рипший го­лос лишь про­из­нес:
– Грей­нджер.– Гер­ми­она яв­но ощу­тила, как тя­жело ему да­ет­ся эта жизнь, но не мог­ла поз­во­лить ей за­кон­чить­ся, при­няв ре­шение бо­роть­ся до кон­ца за всех тех, кто сдал­ся.

– Ухо­дите. – Про­шипе­ла де­вуш­ка, рас­те­рян­но ози­рав­шимся вра­чам. Креп­ко сжи­мая ру­ку Дра­ко в сво­ей, не за­мечая, как по ее собс­твен­ной те­чет кровь от уко­лов ши­пов, она чувс­тво­вала про­буж­да­ющу­юся в ду­ше ярость. Ес­ли бы она не ус­пе­ла, они бы уби­ли его.
Не ощу­тив ни­како­го дви­жения за спи­ной, Гер­ми­она по­вер­ну­лась.
– Прочь! – Раз­несся крик, зас­та­вив­ший вздрог­нуть всех вок­руг. Ник­то не ви­дел эту де­вуш­ку та­кой. При­мер­ная ти­хая от­лични­ца ни­ког­да не по­казы­вала сво­их эмо­ций преж­де. Ее не под­ко­сила да­же вой­на. Но сей­час гриф­финдор­ка бы­ла по­хожа на вол­чи­цу. Ка­залось, еще ми­нута без­дей­ствия, и она наб­ро­сит­ся на тех, кто дол­жен был, но так и не рис­кнул приб­ли­зить­ся к пос­те­ли пар­ня.
– Ва­ша по­мощь боль­ше не тре­бу­ет­ся. Мо­жете быть сво­бод­ны. – Вме­шал­ся Блейз, выс­ту­пая прег­ра­дой меж­ду док­то­рами и Грей­нджер. Все при­сутс­тву­ющие пе­реве­ли взгляд на Нар­циссу, ожи­дая ука­заний, но она лишь смот­ре­ла на Гер­ми­ону. Та, чувс­твуя ее взгляд, гром­ко про­из­несла:
– Ка­кая Вы мать, ес­ли сда­лись и по­пыта­лись убить собс­твен­но­го сы­на! – Столь­ко през­ре­ния от де­вуш­ки не по­лучал да­же Дра­ко Мал­фой, ког­да нас­ме­хал­ся над ней или ее друзь­ями. Блейз от­четли­во ви­дел не­нависть в ее гла­зах, ис­пы­тывая жа­лость к жен­щи­не, что слов­но умень­ши­лась в нес­коль­ко раз от этих слов, сжав­шись, как пе­ред уда­ром. В то же вре­мя он по­нимал Гер­ми­ону, так как еще нес­коль­ко ми­нут на­зад мо­лил Мер­ли­на, что­бы она ус­пе­ла прий­ти.
Италь­янец по­нимал, что нуж­но что-то сде­лать и пос­пе­шил вы­вес­ти всех, кро­ме ма­дам Пом­фри и Гер­ми­оны. В бли­жай­шие две ми­нуты в ком­на­те ос­та­лись трое, но не­надол­го.
– Я при­готов­лю зелье к его про­буж­де­нию. – Спо­кой­но про­из­несла мед­сес­тра и выш­ла вслед за ос­таль­ны­ми, ос­та­вив Гер­ми­ону на­еди­не с пар­нем.
– Ты не мо­жешь уме­реть. – Про­из­несла гриф­финдор­ка, все еще не от­пуская ру­ки блон­ди­на. Ее ко­жу сад­ни­ло от при­кос­но­вений к не­му, но она не за­меча­ла это­го. Сле­зы ка­тились по ще­кам, а са­ма де­вуш­ка ни­как не мог­ла по­верить в то, что ви­дела пе­ред со­бой. За­дор­ный вид, ли­цо, на ко­тором, как вли­той, ка­залась ух­мылка, ис­ка­жено болью. По­резы и ши­пы, ра­зор­ванная ко­жа, – пос­ле та­ких ис­пы­таний не вы­жива­ют, а он, вы­живая раз за ра­зом, ре­шил сдать­ся? Так прос­то? Это сов­сем не по­хоже на не­го.

Про­сидев с Дра­ко нес­коль­ко ча­сов, Гер­ми­она за­былась бес­по­кой­ным сном, но ее сон обор­вался ощу­щени­ем чь­его-то при­сутс­твия. Чуть при­от­крыв гла­за, Гер­ми­она уви­дела, что Дра­ко ста­рал­ся ак­ку­рат­но вы­тащить свою ла­донь из ее рук, что уже бы­ли в кро­ви. Она да­же не за­мети­ла, во что прев­ра­тилась ее ко­жа. Про­терев тыль­ной сто­роной сво­ей ла­дони гла­за, гриф­финдор­ка прис­таль­но пос­мотре­ла на блон­ди­на. Он ста­рал­ся вы­дер­жать ее взгляд, но не смог, по­дав­ля­емый чувс­твом ви­ны за свою сла­бость.
– Прос­ти ме­ня. – Поч­ти ше­потом про­из­нес он, ког­да ша­тен­ка, гром­ко вздох­нув, по­тяну­лась за па­лоч­кой. Не­об­хо­димо бы­ло об­ра­ботать се­бе ра­ны, но под ру­кой не бы­ло ни­чего. На­учен­ная вой­ной, она быс­тро на­кол­до­вала се­бе бин­ты и не­боль­шой та­зик с во­дой, что­бы от­мыть кровь.
Сли­зери­нец мол­ча наб­лю­дал за ее дей­стви­ями, на­де­ясь хоть на ка­кой-ни­будь от­вет. Гер­ми­она же, слов­но на­роч­но, иг­но­риро­вала его и тя­желый взгляд. Па­рень по­нимал, что вре­мени у не­го ма­ло. Преж­де, чем соз­на­ние вновь по­кинет его, хо­телось выс­ка­зать­ся, но есть ли смысл, ес­ли она не об­ра­ща­ет вни­мания на не­го. Бе­зус­ловно, слы­шит, но мол­чит.
За­кон­чив с пе­ребин­то­выва­ни­ем, гриф­финдор­ка пос­мотре­ла на пар­ня, что всё так же ло­вил каж­дое ее дви­жение.
– По­чему? – Тя­желый воп­рос по­вис меж­ду ни­ми, обес­ку­ражив Дра­ко. Пря­мой воп­рос не ос­тавлял воз­можнос­ти из­бе­жать та­кого же от­ве­та. Он так бо­ял­ся фи­зичес­кой бо­ли, а, ока­залось, бо­ять­ся нуж­но бы­ло ее ухо­да. Эта боль бы­ла ху­же, но сто­ила ли она та­кого от­ве­та для нее? Дра­ко знал, что Гер­ми­она ис­пы­та­ет со­чувс­твие от его смер­ти. Од­на­ко сей­час ее взгляд вы­ражал боль, не ос­тавляя ему сом­не­ний, что его смерть по­кале­чила бы ее, и она не зас­лу­жива­ла это­го.
– Я прос­то сла­бее те­бя. – Чуть улыб­нувшись, от­ве­тил па­рень, ви­нова­то смот­ря в ее гла­за, на­пол­ня­ющи­еся сле­зами оби­ды.
– И ты ре­шил всё бро­сить?
– У ме­ня нет ни­чего, ты же зна­ешь. Те­рять бы­ло не­чего. Ник­то бы да­же не за­метил мо­ей смер­ти. – На од­ном ды­хании про­из­нес он, наб­лю­дая за де­вуш­кой и за­дыха­ясь от сво­их же слов. Чис­ло его слов рав­ня­лось не­види­мым по­резам на ее ду­ше. Он сло­мал ее ве­ру за дво­их. Стер в по­рошок все ве­чера, где она все­ляла ему уве­рен­ность. Ос­та­вил ей лишь ру­ины от его бес­по­лез­но­го приз­на­ния сво­его по­раже­ния.
Всхлип­нув, Гер­ми­она опус­ти­ла го­лову, то­роп­ли­во вы­тирая влаж­ные до­рож­ки с ли­ца.
– Не на­до, Грей­нджер. Мне не по­мочь, ты же зна­ешь. Тра­гедия ни к че­му. – На­иг­ранно рав­но­душ­но про­из­нес Дра­ко, мо­ля Мер­ли­на, что­бы го­лос не дрог­нул.
– А как же я? – Чуть звон­че, чем на­до бы­ло, спро­сила ша­тен­ка, зас­тавляя блон­ди­на вновь су­дорож­но под­би­рать хо­лод­ные спо­кой­ные сло­ва.
– А что ты? У те­бя впе­реди жизнь. Блейз ска­зал, что у те­бя всё на­лади­лось. Всё вер­нется на свои кру­ги, раз­ве что у те­бя и тво­их дру­зей не бу­дет столь не­навис­тно­го сли­зерин­ца. – Горь­ко ус­мехнув­шись, от­ве­тил па­рень. Гер­ми­она пос­мотре­ла на не­го не­пони­ма­юще, но по­том вдруг, слов­но что-то вспом­нив, за­мер­ла, а пос­ле от­ве­тила:
– У ме­ня боль­ше нет ни­кого. Кро­ме те­бя. – Рез­ко сте­рев еще од­ну сле­зу, она с вы­зовом пос­мотре­ла на рас­те­ряв­ше­гося окон­ча­тель­но Дра­ко.
– Ты… – На­чал он, но де­вуш­ка его пе­реби­ла.
– Они ви­дели пись­ма и не прос­ти­ли мне пре­датель­ства, а я и не про­сила их о про­щении. – Твер­до по­яс­ни­ла ша­тен­ка, смот­ря на ру­ку Дра­ко, что так креп­ко она сжи­мала в ру­ках еще нес­коль­ко ча­сов на­зад. На ши­пах але­ла кровь, маг­лов­ская кровь, на­поми­ная ей о его по­мешан­ности на ро­дос­ловной и не­нуж­ности ее, Гер­ми­оны, в его жиз­ни.
– Я не хо­тел. – Смог лишь до­бавить к это­му сли­зери­нец, бе­зус­пешно пы­та­ясь раз­га­дать эмо­ции де­вуш­ки.
– Ты не ви­новат. Ник­то не ви­новат кро­ме ме­ня. Прос­то на­ша друж­ба из­жи­ла се­бя. Раз­би­лась о пред­рассуд­ки. – Дра­ко по­нял двус­мыслен­ность пос­ледне­го сло­ва. Ко­неч­но, блон­дин по­нимал, что ее по­нима­ние ми­ра, в ко­тором жил он сам, нак­репко за­село в соз­на­нии уче­ницы со­пер­ни­чес­ко­го фа­куль­те­та.
– И что те­перь? – Хрип­ло спро­сил он, от­во­дя взгляд. Чувс­тво умес­тнос­ти его приз­на­ния, что так нас­той­чи­во сту­чало в вис­ках, та­яло на гла­зах.
– Ни­чего. – Ко­рот­ко проз­ву­чало в от­вет. И в нем бы­ло столь­ко не­выс­ка­зан­ных слов и тос­ки, что па­рень ощу­тил этот груз на се­бе.
– Грей­нджер, так нель­зя, – ска­зал он, ста­ра­ясь умень­шить дав­ле­ние в этом раз­го­воре.
– Не те­бе го­ворить мне о пра­виль­нос­ти пос­тупков, Мал­фой. – Вне­зап­но вспы­лила де­вуш­ка, гнев­но по­косив­шись на не­го. – Я не бро­саю мать, не бро­саю дру­зей прос­то по­тому, что мне вдруг по­каза­лось, что это ко­нец.
– Хо­чешь ска­зать, это не так? – Вме­шал­ся он, но Гер­ми­она пре­сек­ла его по­пыт­ку.
– Прос­то за­мол­чи. Раз за ра­зом я про­сижи­вала здесь, ста­ра­ясь до­нес­ти до те­бя, что смерть не наг­ра­да, а ис­пы­тание, а ты, как Пот­тер, про­дол­жа­ешь к ней стре­мить­ся. Ты пре­да­ешь всё, во что я ве­рю.
– Пот­тер – ве­ликий спа­сатель все­го вол­шебно­го ми­ра, а кто я?
– А ты ну­жен ма­тери, ко­торой у Гар­ри не бы­ло ни­ког­да. – Дра­ко дос­та­точ­но быс­тро ра­зоз­лился и уже го­тов был сла­бе­ющим го­лосом выс­ка­зать все, что он ду­ма­ет, как вдруг Грей­нджер до­пол­ни­ла свою фра­зу. – И мне ты то­же ну­жен.
– Что­бы бы­ло, ко­го спа­сать? – Ощу­щая ду­шев­ное во­оду­шев­ле­ние от ее слов, Дра­ко улыб­нулся. Гнев слов­но ис­па­рил­ся, ос­та­вив лег­кую рас­слаб­ленность.
– Да, хо­тя бы для это­го. – От­ве­тила Гер­ми­она, так же не су­мев сдер­жать улыб­ку, гля­дя на пар­ня. Ра­дость на его ли­це бы­ла та­кой ред­кой, что хо­телось ос­та­новить этот мо­мент и за­печат­леть на что-ни­будь, что­бы иметь воз­можность ви­деть его всег­да.
– Эго­ис­тка. – Про­шеп­тал Дра­ко, зак­ры­вая гла­за и пог­ру­жа­ясь в сон, ко­торый нас­ти­гал его поч­ти сра­зу же, сто­ило лишь по­лучить наг­рузку на те­ло или эмо­ции. Толь­ко сей­час это бы­ли пос­ледние се­кун­ды бодрство­вания, где блон­дин впер­вые по­наде­ял­ся, что в сле­ду­ющее его про­буж­де­ние ма­дам Пом­фри соз­даст свое зелье, и он смо­жет доль­ше про­водить вре­мени с вер­нувшей­ся к не­му гриф­финдор­кой, что так тро­гатель­но хва­талась за его жизнь.
– Ко­неч­но, – от­ве­тила ти­хо Гер­ми­она, наб­лю­дая, как его ор­га­низм ус­ту­па­ет ус­та­лос­ти. При­сев в крес­ло, став­шее та­ким род­ным за все вре­мя, что она про­вела с Дра­ко, де­вуш­ка за­дум­чи­во при­нялась рас­смат­ри­вать все из­ме­нения, что нас­тигли пар­ня, по­ка она сты­дилась по­казать­ся ему на гла­за, по­пут­но гло­тая оби­ду от его слов.


***


Дра­ко от­крыл гла­за, ощу­щая не­обык­но­вен­ную лег­кость. Он не ощу­щал бо­ли, и это при­носи­ло не­во­об­ра­зимую ра­дость. Бо­ясь не об­на­ружить те­ло во­об­ще, па­рень пе­ревел взгляд, что­бы ос­мотреть се­бя. Те­ло бы­ло на мес­те, к его об­легче­нию, а ря­дом как объ­яс­не­ние его сос­то­яния ле­жала гриф­финдор­ка, сог­ре­вая его сво­им теп­лом. По­шеве­лив­шись, сли­зери­нец ус­лы­шал го­лос:
– Ос­то­рож­нее, мис­тер Мал­фой. – Пос­мотрев на крес­ло, он об­на­ружил там ма­дам Пом­фри, ко­торая, об­ра­тив на се­бя его вни­мание, под­ня­лась и по­дош­ла к не­му с не­из­вес­тной склян­кой в ру­ках. – При­мите это.
– Что это? – За­ин­те­ресо­ван­но спро­сил он, раз­гля­дывая мут­ную се­рую жид­кость.
– Это то, что, воз­можно, пос­та­вит вас на но­ги. Пос­ле вче­раш­не­го про­ис­шес­твия я сде­лала вы­вод, что мисс Грей­нджер бу­дет бо­роть­ся до кон­ца… – Вне­зап­но мед­сес­тра за­мол­ча­ла, слов­но под­би­рая сло­ва, но пос­ле за­кон­чи­ла, – за Вас.
Не­уве­рен­ные сло­ва этой жен­щи­ны, что так­же бы­ла про­тив его ре­шения по­кон­чить со всем этим, выз­ва­ли улыб­ку на его ли­це. Од­на­ко ма­дам Пом­фри ожи­дала от не­го вы­пол­не­ния ее ре­комен­да­ции, а по­тому он ос­то­рож­но под­нес со­суд с зель­ем к гу­бам и осу­шил его, ощу­щая его кис­ло-горь­кий прив­кус. Вку­совых ас­со­ци­аций у не­го не наш­лось, но од­но он мог ска­зать точ­но: ес­ли эта мер­зость ему не по­может, то, на­вер­ное, уже ни­чего не по­может. Да и сам он боль­ше не рис­кнет ни­чего вы­пить.
Прож­дав ми­нуту, па­рень го­тов был ра­зоча­ровать­ся, ви­дя в оче­ред­ной раз расс­тро­ен­ное ли­цо жен­щи­ны, как вдруг он от­четли­во за­метил, что те­ло на­чина­ет све­тить­ся.
Гер­ми­она тут же прос­ну­лась от яр­ко­го све­та, с ужа­сом рас­смат­ри­вая Дра­ко.
– Кто-ни­будь объ­яс­нит мне, что про­ис­хо­дит? – Нас­то­рожен­но спро­сил сли­зери­нец, ски­дывая оде­яло с ног, ко­торых с не­дав­них пор он не чувс­тво­вал и вов­се.
– Не знаю, но поп­ро­буй по­шеве­лить но­гами. – Ед­ва слыш­но про­из­несла Гер­ми­она, прис­таль­но рас­смат­ри­вая уга­са­ющий свет от его те­ла. Де­вуш­ка ос­то­рож­но кос­ну­лась его ко­лена, на ко­тором вид­нелся один из мно­гочис­ленных по­резов ис­тончив­шей­ся ко­жи. Дра­ко по­чувс­тво­вал укол и пос­ле­ду­ющий хо­лодок на мес­те при­кос­но­вения. От не­ожи­дан­ности он дер­нулся, от че­го смог по­чувс­тво­вать связь со вто­рой по­лови­ной те­ла.
За­метив его, он не­довер­чи­во пос­мотрел на Гер­ми­ону, гла­за ко­торой све­тились, но сов­сем не от его «под­свет­ки», ко­торая поч­ти ис­чезла.
– Ка­жет­ся, по­луча­ет­ся, – ра­дос­тно про­из­несла она, пос­мотрев сна­чала на улы­ба­ющу­юся мед­сес­тру и рас­те­рян­но­го Дра­ко. – Мо­жешь встать?
– Не знаю. – Про­из­нес па­рень, поч­ти уве­рен­ный, что у не­го по­лучит­ся под­нять­ся. Она так в это ве­рила, что он обя­зан был хо­тя бы поп­ро­бовать.
Гриф­финдор­ка вско­чила с кро­вати и про­тяну­ла ему ру­ки для опо­ры. Ша­тен­ка так улы­балась, слов­но он пол­ностью из­ле­чил­ся. Хо­тя ес­ли учесть, что вче­ра Дра­ко го­тов был уй­ти из это­го ми­ра, ко­неч­но, ее ра­дость бы­ла оп­равда­на. Вы­дох­нув и скон­цен­три­ровав­шись на сво­ей за­даче, он ос­то­рож­но сжал ее ла­дони, ста­ра­ясь не по­кале­чить де­вуш­ку ши­пами, и опус­тил но­ги на пол.
– Ты смо­жешь, – под­бадри­вая, про­из­несла Гер­ми­она, не сво­дя глаз с его ли­ца, на ко­тором так яв­но чи­талась не­реши­тель­ность. Сде­лав один ры­вок, он всё же под­нялся, быс­тро об­ре­тя рав­но­весие. Де­вуш­ка сде­лала шаг на­зад, ув­ле­кая его за со­бой. Дра­ко сме­ло сде­лал шаг, по­нимая, что бо­ли он боль­ше не чувс­тву­ет, а но­ги вновь слу­ша­ют­ся его. Гер­ми­она ра­дос­тно зас­ме­ялась, всё еще не ве­ря в уда­чу, а блон­ди­ну всё это ка­залось ми­ражом, что вот-вот ис­чезнет.
Ма­дам Пом­фри, про ко­торую мо­лодые лю­ди со­вер­шенно за­были, мол­ча смот­ре­ла на них, за­мечая, что на ее гла­зах дей­стви­тель­но за­рож­да­ет­ся дав­но за­бытая сказ­ка.
Уди­витель­но, но имен­но эта де­воч­ка до­дума­лась до еще од­но­го не­об­хо­димо­го ком­по­нен­та в зелье. Имен­но Гер­ми­она Грей­нджер пред­по­ложи­ла, что для это­го зелья нуж­но хоть что-ни­будь от той са­мой ро­зы, что ста­ла при­чиной его сос­то­янии. Этой ночью гриф­финдор­ка на­ходи­лась с Дра­ко, и ког­да ма­дам Пом­фри приш­ла, что­бы ее сме­нить, со­об­щая, что в зелье че­го-то не хва­та­ет, де­вуш­ка поч­ти сра­зу до­дума­лась, что этим ин­гре­ди­ен­том мо­жет быть са­ма ро­за, от­ра­вив­шая сли­зерин­ца.
Ми­нер­ва Мак­Го­нагалл сра­зу же лич­но оп­ра­вилась к особ­ня­ку че­ты Пар­кинсон с ма­дам Пом­фри, что­бы най­ти этот ро­зовый куст. Клум­ба, на ко­торой он рос, бы­ла раз­во­роче­на в хо­де ви­зита Ми­нис­терс­тва, но ос­татки кор­ней рас­те­ния най­ти все же уда­лось. Ос­та­лось лишь дож­дать­ся про­буж­де­ния сли­зерин­ца, что­бы ре­шить, нас­коль­ко пра­виль­ной бы­ла до­гад­ка.

– Ду­маю, Вам сто­ит поб­ла­года­рить мисс Грей­нджер за свое спа­сение. – Улыб­нувшись, про­из­несла мед­сес­тра, уда­ля­ясь, что­бы не раз­ру­шить идил­лию. Гер­ми­она сму­тилась, за­метив, как Дра­ко, лу­чезар­но улыб­нувшись ухо­дящей жен­щи­не, пе­ревел та­кой же го­рящий взгляд на нее. Где-то в глу­бине ду­ши она зна­ла, что Дра­ко Мал­фой уже не тот, ка­ким его зна­ли рань­ше, но, всё рав­но, из­ви­нения, бла­годар­ность и вы­раже­ние чувств по-преж­не­му не вя­зались с ним в соз­на­нии. Его гор­дый вид да­же в та­ком сос­то­янии кри­чал о его го­лубой кро­ви, о не­воз­можнос­ти быть на­рав­не с ним и о том, нас­коль­ко всё скла­дыва­ет­ся неп­ра­виль­но.
Толь­ко сей­час, ког­да он сто­ял на сво­их но­гах, пусть и всё с те­ми же ши­пами по все­му те­лу, и улы­бал­ся так счас­тли­во, мож­но бы­ло по­верить во всё, что угод­но. Здесь и сей­час Дра­ко Мал­фой сто­ит пе­ред ней, и кош­ма­ры вче­раш­не­го ве­чера от­сту­па­ют. Он боль­ше не мо­лит о смер­ти, и он счас­тлив.
Ос­ме­лив­шись вновь пос­мотреть ему в гла­за, Гер­ми­она вновь уви­дела на ли­це ух­мылку, по ко­торой, как ока­залось, она не­веро­ят­но ску­чала.

– Что ж, ду­маю, ма­дам Пом­фри пра­ва. Я дол­жен те­бя поб­ла­года­рить. – За­гадоч­но про­из­нес па­рень и, ос­то­рож­но взяв в свои ла­дони ее ли­цо, приль­нул к ее гу­бам в чуть не­уве­рен­ном по­целуе. Так, слов­но бо­ял­ся, что она от­тол­кнет его или даст по­щечи­ну. Сер­дце сде­лало куль­бит, ког­да, за­меш­кавшись на се­кун­ду, ее мяг­кие теп­лые гу­бы рас­сла­бились и при­от­кры­лись, от­ве­чая на этот та­кой не­об­хо­димый им обо­им по­целуй: ему, как еще один лу­чик на­деж­ды, а ей, как под­твержде­ние, что всё ре­аль­но, и те­перь уже ни­чего не бу­дет как рань­ше.
Гер­ми­она не ве­рила то­му, что про­ис­хо­дит. Од­но она зна­ла сей­час на­вер­ня­ка – ей это нуж­но. Это то са­мое не­дос­та­ющее ее жиз­ни мгно­вение, ко­торо­го не бы­ло ни с кем дру­гим. То не­дос­та­ющее зве­но сре­ди ты­сячи бес­прос­ветных проб­лем, уг­роз и рис­ка – Дра­ко Мал­фой, и ес­ли бы она зна­ла рань­ше, что всё бу­дет так, не жа­лова­лась бы ни на что.
Не­сом­ненно, да­же ес­ли этот по­целуй не обе­щал ни­чего, кро­ме бла­годар­ности, это сто­ило то­го. Как но­вый гло­ток воз­ду­ха, да­ющий си­лы про­дол­жать борь­бу за его же жизнь, как га­рант, что он боль­ше не пос­ме­ет сдать­ся, как чувс­тво его не­об­хо­димос­ти в ней.
Не­охот­но отс­тра­ня­ясь от Гер­ми­оны из-за пос­то­рон­не­го шу­ма в дру­гой ком­на­те, Дра­ко пос­мотрел в гла­за гриф­финдор­ки, что не зна­ла, ку­да се­бя деть, оче­вид­но, пы­та­ясь, как и он, по­бороть ощу­щение ил­лю­зии про­изо­шед­ше­го. Ес­ли она крас­не­ет и не смот­рит ему гла­за, но чуть за­мет­но улы­ба­ет­ся, зна­чит, этот по­целуй дей­стви­тель­но был.
– Спа­сибо те­бе. – Про­шеп­тал па­рень ей, ожи­дая, ког­да она ус­по­ко­ит­ся и пос­мотрит на не­го. Ед­ва она под­ня­ла гла­за и улыб­ну­лась, две­ри рас­пахну­лись, и в ком­на­ту вор­вался Гар­ри Пот­тер.
Уви­дев обе­зоб­ра­жен­но­го ши­пами и по­реза­ми Дра­ко, чья ко­жа по-преж­не­му от­да­вала зе­леным цве­том, гриф­финдо­рец за­мер.
– Мер­лин. – На вы­дохе про­из­нес он, ши­роко рас­крыв гла­за. – Мал­фой? – Слов­но не ве­ря, про­из­нес он, что выз­ва­ло ус­мешку у Дра­ко.
– Собс­твен­ной пер­со­ной, Пот­тер. Как те­бе? Хо­рош, прав­да? – Иро­нич­но от­ве­тил блон­дин, ука­зав взгля­дом на свои ру­ки, бук­валь­но об­ви­тые ос­тры­ми ши­пами. – Мо­гу за­верить, это не му­ляж и не бу­тафо­рия.
Гер­ми­она ис­пу­ган­но пе­рево­дила взгляд от Гар­ри к Дра­ко, на­де­ясь, что всё обой­дет­ся, но ли­цо брю­нета вы­ража­ло ужас, что зас­тавля­ло ее сом­не­вать­ся.
– Гар­ри, что ты здесь де­ла­ешь? – Вме­шалась она, по­нимая, что мол­ча­ние за­тяги­ва­ет­ся.
– Нет, это что ты де­ла­ешь ря­дом с этим… Этим… – Па­рень зап­нулся, ста­ратель­но под­би­рая пра­виль­ное сло­во для опи­сания все­го, что уви­дел.
– Монс­тром, Пот­тер, сме­лее. – Улыб­нувшись, от­ве­тил Дра­ко, наб­лю­дая за ре­ак­ци­ей гриф­финдор­ца. Сми­рив­шись за всё это вре­мя с уродс­твом, ему за­бав­но бы­ло ви­деть этот шок и омер­зе­ние, ста­ратель­но, но всё же не­уме­ло скры­ва­емые. И толь­ко Гер­ми­она за­меча­ла ед­ва уло­вимую грусть и го­речь во всем: в го­лосе, в дви­жени­ях, в ин­то­нации и на про­тяже­нии всей жиз­ни, что рань­ше за дым­кой не­навис­ти бы­ла не дос­тупна для по­нима­ния. Толь­ко Гер­ми­она, ка­залось, не ви­дела все его ус­тра­ша­ющие пре­об­ра­жения, но Дра­ко не ис­клю­чал, что ему прос­то это ка­залось, по­тому что не хо­телось ви­деть ее ре­ак­цию на не­го. Он бо­ял­ся уви­деть у нее да­же тень то­го, что бы­ло на ли­це у Пот­те­ра. Пусть это бу­дет да­же прок­ля­тая жа­лость, но толь­ко не шок и омер­зе­ние вку­пе с през­ре­ни­ем и не­навистью.
– С Мал­фо­ем. – На­конец, вы­давил Гар­ри, не сво­дя взгля­да с блон­ди­на. Пос­ледне­го лишь ве­сели­ла си­ту­ация. Пот­тер чуть не зас­ту­кал его и Гер­ми­ону це­лу­ющи­мися в его, сли­зерин­ца, спаль­не. На­вер­ное, эта сам по­целуй выз­вал бы еще боль­ше эмо­ций.
– Я по­могаю ему, но не ду­маю, что это как-то ка­са­ет­ся те­бя. Как ты здесь ока­зал­ся? – Стро­го про­из­несла ша­тен­ка, иг­но­рируя раз­ве­селен­но­го Дра­ко и эмо­ции Пот­те­ра.
– Я прос­ле­дил за то­бой вче­ра, но бы­ло здесь слиш­ком мно­го на­роду. – Гар­ри за­мол­чал, вне­зап­но пе­реве­дя взгляд на за­бин­то­ван­ные ру­ки Гер­ми­оны. Се­кун­да, и его прис­таль­ный взгляд уже на ши­пах Дра­ко, ок­ра­шен­ных в алый цвет. Гла­за рас­ши­рились, но Мал­фой, хоть и за­метил этот взгляд, ви­ду не по­дал, а лишь, ус­мехнув­шись в оче­ред­ной раз, про­из­нес:
– Ну, да, Пот­тер у нас да­же мир спа­сал по-ти­хому, не так ли? – Ед­ко про­из­нес Мал­фой. Шут­ка бы­ла не са­мой луч­шей из всех, что он уже от­пускал в сто­рону гриф­финдор­ца, но на про­тяже­нии столь­ких лет бы­ло до­каза­но, что и это­го хва­тит, что­бы тот сор­вался. Од­на­ко сей­час Гар­ри Пот­тер не ре­аги­ровал. Пе­реве­дя взгляд сно­ва на де­вуш­ку, он ожи­дал от­ве­та от нее на воп­ро­сы, ко­торые, ве­ро­ят­но, в боль­шем ко­личес­тве вер­те­лись в его го­лове, чем он за­дал вслух.
– Гар­ри, я ду­маю, те­бе луч­ше уй­ти. – Хо­лод­но про­из­несла Гер­ми­она, чем уди­вила да­же Мал­фоя. По­чему-то он был уве­рен, что она, по при­выч­ке, возь­мет Пот­те­ра под ло­коть и вы­ведет, что­бы по­том всё объ­яс­нить.
– Что? Гер­ми­она, я не ос­тавлю те­бя с ним! – Раз­дра­жен­но про­из­нес брю­нет, не­довер­чи­во ко­сясь на блон­ди­на.
– Я про­вела здесь очень мно­го вре­мени, вол­но­вать­ся не о чем. Ухо­ди. – Спо­кой­но от­ве­тила она, скрес­тив ру­ки на гру­ди.
– Ты пос­то­ян­но бе­гала к не­му? Он же не­нави­дит те­бя! Не­нави­дит нас всех! – Гром­ко про­из­нес Пот­тер, оче­вид­но, те­ряя ос­татки са­мо­об­ла­дания.
– Сей­час ты не­нави­дишь ме­ня го­раз­до боль­ше, чем он за всё на­ше детс­тво. Про­шу те­бя, прос­то уй­ди. – Гар­ри еще нес­коль­ко се­кунд ста­рал­ся рас­смот­реть на ли­це под­ру­ги хоть тень сом­не­ния в сво­их сло­вах, но ни­чего не уви­дел. Гер­ми­она дей­стви­тель­но на­де­ялась, что он уй­дет пря­мо сей­час. Мал­фой ус­пел про­мыть ей моз­ги и нас­тро­ить про­тив дру­зей. Это бы­ло оче­вид­но, но па­рень не хо­тел при­нимать тот факт, что ум­ная Гер­ми­она так лег­ко до­вери­лась та­кому, как сли­зери­нец.
– Ты ста­ла сов­сем дру­гой, Гер­ми­она. – Ти­хо про­из­нес Гар­ри, слов­но пы­тал­ся дос­ту­чать­ся до той ти­хой и доб­рой, та­кой род­ной Гер­ми­оны, что он всег­да знал. Од­на­ко де­вуш­ка про­дол­жа­ла наб­лю­дать за ним так же хо­лод­но, как и монстр по­зади нее.
– Я это уже слы­шала, Гар­ри. Прос­ти, что не оп­равда­ла ожи­даний. – На­конец, про­из­несла гриф­финдор­ка, сдер­жи­вая свои чувс­тва. Тя­жело бы­ло скрыть ра­зоча­рова­ние от то­го, нас­коль­ко она ока­залась пра­ва: Гар­ри ни­ког­да бы не при­нял ее от­но­шение к Дра­ко, их связь. Сколь­ко бы ни прош­ло вре­мени, сколь­ко бы ни бы­ло про­жито и по­теря­но, он всег­да бу­дет не­нави­деть и ви­нить та­ких, как сли­зери­нец, в сво­ем прош­лом. И она не впра­ве его осуж­дать, но и при­нять это­го не смо­жет.

Не го­воря боль­ше ни сло­ва и не смот­ря в это стек­ло, вмес­то глаз, Гар­ри стре­митель­но по­кинул ком­на­ту, зах­лопнув две­ри за со­бой.
Дра­ко Мал­фой про­дол­жал сле­дить за Гер­ми­оной, ста­ра­ясь по­нять, жа­ле­ет ли та о слу­чив­шемся. Не­сом­ненно, она не хо­тела те­рять дру­зей, но и уй­ти де­вуш­ка не смог­ла. Или не за­хоте­ла.
– Всё в по­ряд­ке? – Ос­то­рож­но по­ин­те­ресо­вал­ся он, наб­лю­дая за чуть за­мет­ной дрожью ша­тен­ки от зах­лопнув­шихся две­рей.
– Да, прос­то жизнь ме­ня­ет­ся, и… – Она не до­гово­рила, но от­вет и так рас­тво­рил­ся в воз­ду­хе, яв­ля­ясь оче­вид­ным для них обо­их.
– На­де­юсь, ты не по­жале­ешь об этом вы­боре. – Зак­лю­чил блон­дин, вновь приб­ли­жа­ясь к де­вуш­ке. Гер­ми­она вздох­ну­ла и, кив­нув, при­жалась к гру­ди Дра­ко, слов­но уку­тыва­ясь в теп­ло его ос­то­рож­ным объ­яти­ем.
– Я то­же на­де­юсь, – ус­та­ло от­ве­тила она, зак­рыв гла­за и вслу­шива­ясь в гром­кое сер­дце­би­ение пар­ня.
– Те­бе нуж­но пос­пать. – Ска­зал Дра­ко спус­тя нес­коль­ко ми­нут, осоз­на­вая, что в пос­леднее вре­мя дос­та­вил ей дос­та­точ­но хло­пот, а то­го сна, что она про­вела око­ло не­го, ед­ва ли хва­тало ее ор­га­низ­му. – Я го­тов да­же ус­ту­пить те­бе всю свою кро­вать. – Он ощу­тил, как она улыб­ну­лась и кив­ну­ла. На ду­ше ста­ло лег­ко, и при­сутс­твие ко­го-то чу­жого в этой ком­на­те ми­нута­ми ра­нее сти­ралось из па­мяти, как над­пись на пес­ке во вре­мя при­боя.
Де­вуш­ка при­лег­ла на кро­вать, ощу­щая, как Дра­ко Мал­фой ук­ры­ва­ет ее оде­ялом, ло­жась ря­дом. Нет, ему не хо­телось спать. Ему хо­телось лишь чувс­тво­вать ее при­сутс­твие ря­дом, дей­ству­ющее так ус­по­ка­ива­юще на не­го. За­метив, как вы­ров­ня­лось ды­хание гриф­финдор­ки, блон­дин нак­ло­нил­ся к ней и по­цело­вал поч­ти не­весо­мо в ви­сок, за­мечая, как она слег­ка по­мор­щи­лась во сне.
Мог ли он пред­ста­вить се­бе в на­чале го­да, что всё пе­реме­нит­ся нас­толь­ко? Что ког­да-ни­будь он не смо­жет нас­мотреть­ся на эту ма­лень­кую де­воч­ку, что ког­да-то уме­ла лишь од­но – раз­дра­жать. Мог ли пред­ста­вить, что вой­на из­ме­нит его, а Гер­ми­она и вов­се по­пута­ет все его ори­ен­ти­ры в жиз­ни. И са­мое глав­ное, мог ли он пред­ста­вить, что ког­да-ни­будь бу­дет это­му так рад?!
Оп­ре­делен­но, всё это сни­зош­ло на не­го, как дар. И пусть еще ни­чего не за­кон­че­но, но Дра­ко уже всё рав­но. Он уже зна­ет, что та­кое счастье в жиз­ни, ус­пел его ис­пы­тать, по­чувс­тво­вать. И черт с ним, с тем, что он та­кой ро­ман­тик, бук­валь­но та­ющий лишь от од­но­го пла­мен­но­го взгля­да, бро­шен­но­го на не­го гриф­финдор­кой. Пле­вать, ес­ли всё ис­чезнет, и ему при­дет­ся прос­нуть­ся, вер­нуть­ся в аго­нию, от ко­торой он пы­тал­ся сбе­жать в ни­куда. Да­же, ес­ли бы ему всё это по­каза­лось, уже всё рав­но.
Дра­ко Мал­фой счас­тлив здесь и сей­час, и не важ­но, ка­ким бу­дет его ко­нец, и как быс­тро он нас­та­нет. Прос­то не за­бирай­те у не­го ее. Прос­то пусть ее гла­за бу­дут пос­ледним, что он уви­дит пе­ред тем, как зак­рыть нав­сегда свои. Ос­таль­ное уже бу­дет не важ­но. Да­же ес­ли они всё же про­иг­ра­ют. Важ­но прос­то приз­нать, что сказ­ка ре­аль­на, приз­нать, что лю­бовь здесь меж­ду ни­ми, пусть и в столь стран­ной фор­ме.
– Я люб­лю те­бя, Гер­ми­она. – Про­шеп­тал Дра­ко, аб­со­лют­но уве­рен­ный, что де­вуш­ка сей­час не слы­шит его, и пой­ма­ет это от­кро­вение лишь ти­шина. Взгля­нув в пос­ледний раз на гриф­финдор­ку, па­рень бла­жен­но зак­рыл гла­за, со­бира­ясь впер­вые за дол­гое вре­мя ус­нуть не от дей­ствия ле­карств, а, как все, прос­то по­тому, что был на­сыщен­ный день или час, и те­ло ло­мит от ус­та­лос­ти, а не от бо­ли.

Тем­но­та и ощу­щение спо­кой­ствия ук­ры­вали мо­лодых лю­дей, слов­но вто­рое оде­яло, раз­ве­ян­ные вне­зап­но ед­ва слыш­ным:
– Я те­бя то­же, Дра­ко… – В не­верии па­рень ши­роко от­крыл гла­за. Гриф­финдор­ка смот­ре­ла на не­го, иг­ри­во улы­ба­ясь то­му, как удач­но она прит­во­рилась спя­щей. Ко­неч­но, сли­зери­нец по­нимал, что за этой улыб­кой скры­ва­ет­ся сму­щение от от­кро­вения, и это бы­ло так по-дет­ски, но так за­вора­жива­юще, что сли­зери­нец прос­то мол­ча смот­рел на нее в на­деж­де, что этот мо­мент не раз­ру­шит­ся ни­ког­да.
– Иди сю­да, – серь­ез­но, но в то же вре­мя лас­ко­во про­шеп­тал па­рень, и де­вуш­ка охот­но под­ви­нулась к не­му, поз­во­ляя се­бя об­нять. Быть мо­жет, зав­тра ему сно­ва бу­дет до не­воз­можнос­ти боль­но от всех этих ши­пов, и он сно­ва за­хочет уме­реть, но сей­час он прос­то хо­чет быть бли­же к ней. Ему так не­об­хо­димо чувс­тво­вать ее ря­дом, знать, что его лю­бит не кто-то, а имен­но она, что он сов­сем за­был о том, что под­линная сказ­ка за­кон­чи­лась сов­сем не так…


Примечание: вся информация по рассказу, включая аудио-сопровождение и фотографии можно найти в моей группе, ссылка на которую есть в профиле:)

Глава XIII. Под откос



Soundtrack: "Темный мир". Равновесие - Когда мы взлетаем (просто музыка)


Ут­ро встре­тило Дра­ко на­вяз­чи­во све­тящи­ми в ли­цо сол­нечны­ми лу­чами. Он не мог наз­вать это прек­расным про­буж­де­ни­ем ров­но до тех пор, по­ка ма­лень­кая жен­ская руч­ка не выс­та­вила пря­мо пе­ред его ли­цом ста­кан с той са­мой се­рой жид­костью, что при­ходи­лось пить вче­ра.
– Пей­те, мис­тер Мал­фой, по­ка сно­ва не на­чали прит­во­рять­ся, что хо­тите уме­реть. – То­ном на­чаль­ни­ка про­из­несла Гер­ми­она и рас­сме­ялась, гля­дя на смор­щивше­еся в от­вра­щении ли­цо блон­ди­на.
– Ну, мне же сей­час не боль­но, – про­бур­чал он, за­мечая, что не­доволь­ное ли­цо не пос­по­собс­тво­вало из­бавле­нию от при­нятия ле­карс­тва.
– Те­бе бу­дет боль­но, ес­ли ты сей­час же не выпь­ешь это. – Стро­го от­ве­тила ша­тен­ка, пе­реда­вая пар­ню ста­кан.
– Это зву­чит уг­ро­жа­юще, мисс Грей­нджер. – Ус­мехнул­ся он, вы­пив тош­нотвор­ную жид­кость и пос­та­вив ста­кан на тум­бочку.
– Мо­жет быть. Чем ты пла­ниру­ешь за­нять свой день? – Спро­сила Гер­ми­она, при­сев на кро­вать к пар­ню.
– По­годи-по­годи. У ме­ня столь­ко пла­нов! К при­меру, ни­чего не де­лать, ле­жать, хо­дить вдоль и по­перек по ком­на­там, рас­смат­ри­вать всё, что здесь есть уже в ты­сяч­ный раз. Да­же не знаю, с че­го на­чать. – На­иг­ранно за­думав­шись, про­из­нес сли­зери­нец.
– Слу­шай, се­год­ня я обя­затель­но при­несу те­бе кни­ги, обе­щаю. Прос­то я всё вре­мя за­сижи­ва­юсь в биб­ли­оте­ке с уче­бой, а по­том, уже из­рядно опаз­ды­вая, бе­гу к те­бе и, ко­неч­но же, за­бываю. – Ви­нова­то про­бор­мо­тала де­вуш­ка, смот­ря в сме­ющи­еся свет­лые гла­за Дра­ко. Она уже це­лую не­делю обе­ща­ет ему при­нес­ти кни­гу и уже столь­ко же про­дол­жа­ет ему врать. Во всем ви­нова­та сов­сем не ее тя­га к зна­ни­ям, и Дра­ко знал это.
Ей не хва­тало дру­зей, ко­торые смот­ре­ли на нее, как на вра­га. Пос­то­ян­ные осуж­да­ющие взгля­ды до­вели ее до то­го, что зав­трак, обед и ужин в За­ле она про­води­ла за сто­лом Сли­зери­на, не от­хо­дя ни на шаг от Блей­за.
Дра­ко знал, что Гер­ми­она скры­ва­ет от не­го это, что­бы не расс­тра­ивать, и упор­но про­дол­жал де­лать вид, что ве­рит ей, каж­дый раз пос­ле ее ухо­да слу­шая рас­ска­зы при­ходя­щего на сме­ну дру­га о том, как ей при­ходит­ся.
– Стой, ты же се­год­ня идешь в Хог­смид, раз­ве нет? – Спро­сил блон­дин, вспом­нив, что еще не­делю на­зад Ми­нер­ва Мак­Го­нагалл опять ее по­сыла­ла за чем-то. Нас­ту­пила суб­бо­та, и Гер­ми­она ре­шила по­рань­ше вы­пол­нить по­руче­ния ди­рек­три­сы, что­бы вер­нуть­ся в Шко­лу до на­шес­твия в Хог­смид уче­ников шко­лы.
– Ну, да, а пос­ле зай­ду в биб­ли­оте­ку.
– Опять ся­дешь за­нимать­ся, и я не уви­жу те­бя до ве­чера. Так ведь? – Ус­мехнув­шись до­бавил Дра­ко, зная, что он прав. За всё это вре­мя слож­но бы­ло най­ти че­лове­ка, кто бы так хо­рошо знал все ее сла­бос­ти, при­выч­ки, ре­жим.
– Я пос­та­ра­юсь не ув­ле­кать­ся, хо­рошо? – В ко­торый раз за­вери­ла Гер­ми­она, но по ши­рокой улыб­ке пар­ня по­няла, что он со­вер­шенно ей не ве­рит.
Как ни стран­но, но де­вуш­ка уже не мог­ла да­же вспом­нить, ког­да пос­ледний раз, его гла­за бы­ли хоть нем­но­го пе­чаль­ны. В пос­леднее вре­мя, в них всё вре­мя был свет, и это точ­но не от зелья. Прос­то он сам был спо­ко­ен и, ка­жет­ся, счас­тлив. Сли­зери­нец поч­ти не вспо­минал о том, что на ули­це вы­пал снег, и до Рож­дес­тва нем­но­го. И хоть он поч­ти не чувс­тву­ет бо­ли, хо­дит и, в об­щем и це­лом, в по­ряд­ке, его внеш­ность не из­ме­нилась. Ши­пы не ис­чезли, ко­жа все так же от­да­ет зе­ленью и по-преж­не­му тон­ка. Од­на­ко Дра­ко слов­но не за­мечал это­го или прос­то не по­давал ви­ду. Гер­ми­она лишь бо­ялась, что в один из дней он прос­то ра­зоча­ру­ет­ся во всем и боль­ше не по­верит ее сло­вам о чувс­твах. Ведь Дра­ко, как ник­то дру­гой, на­де­ял­ся, что они – про­тоти­пы той сказ­ки, толь­ко ни­чего не про­изош­ло.
Кро­ме то­го, у нее до сих пор не бы­ло объ­яс­не­ния это­му, что на­чина­ло ее злить, но она упор­но не по­казы­вала это­го пар­ню.
– Я не ве­рю те­бе, – дош­ло до ее соз­на­ния сквозь мыс­ли. В ужа­се она пе­рес­про­сила:
– Что ты ска­зал? – Дра­ко не­пони­ма­юще пос­мотрел на нее.
– Гер­ми­она, ты хоть ког­да-ни­будь не ду­ма­ешь? Вот как я мо­гу ве­рить, что ты не ув­ле­чешь­ся, ес­ли ты да­же сей­час, на­вер­ня­ка, на­писа­ла в го­лове ка­кое-ни­будь эс­се. – Зас­ме­ял­ся блон­дин, наб­лю­дая, как на­супи­лась гриф­финдор­ка.
– Я не пи­шу эс­се.
– Тог­да что ты де­лала сей­час?
– Лад­но, хо­рошо, да, я очень мно­го ду­маю, – сда­лась де­вуш­ка, не же­лая рас­кры­вать свои ис­тинные мыс­ли. – Но сей­час мне по­ра ид­ти, ина­че этот день не бу­дет от­ли­чать­ся ни­чем.
Де­вуш­ка спрыг­ну­ла с кро­вати, но, за­метив, как по­тянул­ся к ней Дра­ко, при­села об­ратно и, чмок­нув его ще­ку, до­бави­ла:
– Я люб­лю те­бя.
– Я знаю. – Са­мо­уве­рен­но про­из­нес па­рень под удив­ленным взгля­дом Гер­ми­оны. По­нимая, что он ни­чего боль­ше не ска­жет, де­вуш­ка под­ня­лась и нап­ра­вилась на вы­ход.
– Эй, Грей­нджер! – Ок­ликнул ее Дра­ко, ког­да она поч­ти скры­лась за дверью. Ос­та­новив­шись, гриф­финдор­ка с вы­зовом по­вер­ну­лась к не­му. – Воз­вра­щай­ся ско­рее. – Мяг­ко до­бавил он, выз­вав улыб­ку на ее ли­це и уве­рен­ный ки­вок.

Гер­ми­она шла по ко­ридо­ру в Боль­шой Зал, на­де­ясь, что ни­кого еще нет, и так ра­но за зав­тра­ком она не уви­дит ни­кого лиш­не­го. Ни­кого, кто бы мог пос­мотреть на нее ху­же, чем ког­да-то де­лал это Дра­ко. Ни­кого из сво­их ког­да-то луч­ших дру­зей. Она не же­лала стать из­го­ем и не ожи­дала, что они не уме­ют про­щать. Ей ка­залось, что та­кие, как Гар­ри и Рон, зна­ют, как это – сми­рять­ся с си­ту­аци­ей, при­нимать из­ме­нения. Но она ошиб­лась и ока­залась не удел. Так бы­ва­ет, и ос­та­ет­ся лишь до­верить­ся те­чению.
На ее счастье, в За­ле прак­ти­чес­ки ни­кого не бы­ло. Нес­коль­ко бес­по­кой­ных пер­во­кур­сни­ков и че­ловек пять пос­тарше. Все эти ре­бята не бы­ли зна­комы Гер­ми­оне лич­но, но она точ­но зна­ла, что они не с ее кур­са. Это­го зна­ния хва­тало, что­бы спо­кой­но по­есть, не пор­тя се­бе ап­пе­тит кол­ки­ми взгля­дами.
Поч­ти за­кон­чив с зав­тра­ком, Гер­ми­она впер­вые за весь год об­ра­тила вни­мание на Пан­си Пар­кинсон, что за­дум­чи­во смот­ре­ла на рас­став­ленную на сто­ле еду. Гриф­финдор­ка ни­ког­да не при­дава­ла зна­чения то­му, что эта де­воч­ка при­нима­ет не­пос­редс­твен­ное учас­тие во всей этой ис­то­рии, и про­пажа ее ма­тери не мог­ла не ска­зать­ся на ней. Из­ме­нения бы­ли за­мет­ны да­же внеш­не. Де­вуш­ка бы­ла об­ла­чена в чер­ную не вы­деля­ющу­юся эф­фек­тностью одеж­ду, на ли­це со­вер­шенно не бы­ло кос­ме­тики, ес­ли не счи­тать тем­ных кру­гов под гла­зами. Во­лосы бы­ли взлох­ма­чены на столь­ко, что да­же куд­ри Гер­ми­оны не сос­тавля­ли ей кон­ку­рен­ции. Вне­зап­но Гер­ми­она про­ник­лась со­чувс­тви­ем к глав­ной ле­ди Сли­зери­на сре­ди ее од­но­кур­сни­ков.
Воз­можно, Пан­си за­мети­ла на се­бе вни­матель­ный взгляд, так как под­ня­ла гла­за, слов­но оч­нувшись, и пос­мотре­ла в от­вет. Гриф­финдор­ка сму­тилась и не ус­пе­ла от­вести взгляд.
Сли­зерин­ка же, ка­залось, мог­ла зас­нуть пря­мо за сто­лом. Ус­тавшие гла­за не све­тились ог­нем и не бы­ло да­же при­суще­го ей вы­соко­мерия. Вя­ло кив­нув, Пан­си, к удив­ле­нию Гер­ми­оны, вы­дави­ла не­кое по­добие улыб­ки и вер­ну­лась к еде, все еще не ре­ша­ясь съ­есть хоть что-ни­будь.
– Мисс Грей­нджер, ка­кой сюр­приз! – Раз­дался дру­жес­твен­ный го­лос над го­ловой. Блейз За­бини, оп­ре­делен­но нас­тро­ен­ный на се­год­няшние вы­ход­ные по­зитив­но, лу­чезар­но улы­бал­ся гриф­финдор­ке. – Поз­во­лите?
– Блейз, от­ку­да столь­ко па­фоса? Са­дись, ко­неч­но, – ве­село от­ве­тила де­вуш­ка, не в си­лах сдер­жать улыб­ку.
– Это не па­фос, юная ле­ди, это веж­ли­вость. – отоз­вался му­лат, уса­жива­ясь ря­дом. – Я удив­лен, что ты так ра­но здесь. Зна­чит ли это, что твой су­женый уже прос­нулся?
– Да, прос­нулся. Ме­нее охот­но, чем ты, но всё же.
– Как он се­бя чувс­тву­ет? – Ув­ле­чен­но нак­ла­дывая се­бе в та­рел­ку еду, по­ин­те­ресо­вал­ся сли­зери­нец.
– Хо­рошо. – Ко­рот­ко от­ве­тила Гер­ми­она, на что Блейз от­ре­аги­ровал прис­таль­ным взгля­дом, вы­нуж­дая до­бавить не­выс­ка­зан­ное. – По­ка что.
– Слу­шай, быть мо­жет, эта сказ­ка не во всем прав­ди­ва? – Про­из­нес италь­янец, за­мечая обес­по­ко­ен­ность ша­тен­ки.
– Нет, не ду­маю. Как его вид мо­жет стать ес­тес­твен­ным? Его спа­са­ет толь­ко зелье, а что бу­дет, ког­да оно за­кон­чится? – Ска­зала де­вуш­ка, слов­но бы спра­шивая у не­го от­вет на то, что ему бы­ло не из­вес­тно.
– Нас­ту­пит Рож­дес­тво. Я по­нял. – Серь­ез­но про­из­нес он, за­думав­шись.
– Я не знаю, что де­лать. Каж­дый день я вру ему, что во всем ви­нова­та уче­ба, а не бес­ко­неч­ные по­ис­ки, и каж­дый ве­чер я при­хожу к не­му ни с чем. Я ус­та­ла. Но я бо­юсь его по­терять. – Про­шеп­та­ла де­вуш­ка, что­бы ник­то не ус­лы­шал.
– Ес­ли я мо­гу чем-то по­мочь, то со­об­щи мне. Ты же зна­ешь, я бу­ду рад. – Под­бадри­ва­юще про­из­нес Блейз, дру­жес­ки пог­ла­див ее по пле­чу. С каж­дым днем, что он уз­на­вал гриф­финдор­ку, его убеж­де­ния в том, что она и Дра­ко иде­аль­но под­хо­дят друг дру­гу, креп­ли. Она смяг­ча­ла его и зас­тавля­ла ве­рить, он де­лал ее силь­нее пе­ред труд­ностя­ми, что то и де­ло об­ру­шива­лись на нее, пусть и из-за не­го же. Они спра­вят­ся. Ес­ли нет, то за­чем во­об­ще ве­рить во все эти чувс­тва?!
Гер­ми­она кив­ну­ла и от­верну­лась, не­воль­но вновь за­дер­жавшись взгля­дом на Пан­си. Блейз за­метил это, но ре­шил, что ша­тен­ка са­ма за­даст ин­те­ресу­ющий ее воп­рос, ес­ли та­ковой име­ет­ся. Дол­го ожи­дать не приш­лось. На се­кун­ду за­меш­кавшись, де­вуш­ка все же спро­сила:
– Как она? – Блейз нес­пешно пос­мотрел на сли­зерин­ку, по-преж­не­му, смот­ря­щую в свою та­рел­ку.
– Ду­маю, и так вид­но, что не так хо­рошо, как ос­таль­ные. У нее сей­час нет ни от­ца, ни ма­тери. Пан­си пе­рес­та­ла об­щать­ся с друзь­ями. Она ча­ще что-то пи­шет в днев­ни­ке, ко­торый не­ожи­дан­но ста­ла вес­ти. Ну, или по тво­ему при­меру, си­дит до поз­дней но­чи в биб­ли­оте­ке и что-то чи­та­ет. – Гер­ми­она не­до­уме­ва­юще пос­мотре­ла на За­бини. Па­рень, за­метив это, ус­мехнул­ся и, не от­ры­ва­ясь от еды, до­бавил, – да-да. Не смот­ри на ме­ня так. Пан­си уме­ет чи­тать, и это не ле­ген­ды.
– Нет, прос­то это стран­но. То есть… На­вер­ное, ей нуж­на по­мощь.
– Имен­но этим я со­бира­юсь се­год­ня за­нять­ся, Гер­ми­она. – Серь­ез­но от­ве­тил Блейз. Гриф­финдор­ка да­же не за­мети­ла тот мо­мент, ког­да му­лат из рас­слаб­ленно­го сос­то­яния пе­решел в нап­ря­жен­ное.
– Я не сов­сем по­нимаю, о чем ты го­воришь. – про­бор­мо­тала гриф­финдор­ка, все еще ис­ко­са наб­лю­дая за сли­зерин­кой.
– Я хо­чу по­мочь ей. Се­год­ня суб­бо­та, вы­ход­ной, и ду­маю, это за­меча­тель­ный день, что­бы вы­тащить ее из за­точе­ния Хог­вар­тса.
– Блейз, ска­жи чес­тно…– На­чала Гер­ми­она, но За­бини ее прер­вал.
– Мол­чи. Я знаю, о чем ты ду­ма­ешь, и да, она нра­вит­ся мне. При чем уже очень дав­но, еще с то­го мо­мен­та, ког­да в Пан­си нель­зя бы­ло рас­смот­реть стер­ву. Сей­час я ви­жу, что еще не все по­теря­но. – Ша­тен­ка прис­таль­но пос­мотре­ла на италь­ян­ца. Что ж, она уже зна­ет, что та­кое от­кро­вения от сли­зерин­ца.
– Так че­го ты си­дишь здесь?
– В смыс­ле? – Блейз удив­ленно под­нял бро­ви. Гер­ми­она бы­ла ре­шитель­но нас­тро­ена выд­во­рить его из-за сто­ла.
– В смыс­ле ты сей­час вста­ешь и са­дишь­ся ря­дом с ней. Жи­вее, За­бини! – Ско­ман­до­вала гриф­финдор­ка, вы­нуж­дая сли­зерин­ца ка­питу­лиро­вать и нап­ра­вить­ся вы­пол­нять ее при­каз.
Гер­ми­она ос­та­лась си­деть на сво­ем мес­те, наб­лю­дая, как Блейз, впер­вые так не­уве­рен­но, под­хо­дит к сво­ей дав­ней под­ру­ге. Пан­си поп­ри­ветс­тво­вала его все та­кой же ус­тавшей улыб­кой, но чуть под­ви­нулась, приг­ла­шая его сесть ря­дом. Гриф­финдор­ка наб­лю­дала за ним, мыс­ленно рас­суждая о том, как всё-та­ки вол­шебно ви­деть за­рож­де­ние чь­их-то чувств, ме­нее зап­ретных и слож­ных, не­жели у нее са­мой. От­но­шения, где нет дра­мы, пусть и прос­ты, но ник­то ни­чем не рис­ку­ет. И нет рис­ка стать чу­жой для преж­де та­ких род­ных лю­дей.
Ша­тен­ка и даль­ше бы раз­ду­мыва­ла над этим, ес­ли бы в две­рях За­ла не по­яви­лась ком­па­ния гриф­финдор­цев и Али­ота, что так удач­но ее за­менил. Пос­пешно соб­равшись, кив­нув Блей­зу и Пан­си, де­вуш­ка нап­ра­вилась на вы­ход, об­хо­дя од­но­кур­сни­ков. Вза­им­ное не­жела­ние за­мечать друг дру­га неп­ри­ят­но обож­гло, но Гер­ми­она не по­дала ви­ду. Не пер­вый день и не пер­вая встре­ча. Она уш­ла, не за­метив, как Али­от про­водил ее взгля­дом до са­мых две­рей, уте­ша­емый дру­жес­ки­ми пох­ло­пыва­ни­ями по пле­чу со сто­роны Ро­на и Гар­ри и со­чувс­твен­ным взгля­дом от Джин­ни.

Ста­ра­ясь не до­пус­тить преж­них оши­бок, Гер­ми­она всё же ре­шила сна­чала най­ти всё, что не­об­хо­димо в биб­ли­оте­ке, а пос­ле нап­ра­вить­ся в Хог­смид. Прой­дясь меж­ду стел­ла­жами, де­вуш­ка не­доволь­но рас­смат­ри­вала кни­ги, что мог­ли бы быть ин­те­рес­ны для Дра­ко. Воз­можно, так бы она и смот­ре­ла без­на­деж­но на на­уч­ное бо­гатс­тво шко­лы, ес­ли бы не Пан­си, при­шед­шая, оче­вид­но, за но­вой пор­ци­ей ле­карс­тва для ду­ши.
За­метив гриф­финдор­ку, де­вуш­ка пос­та­ралась сде­лать вид, что не уви­дела ее, но че­рез ка­кое-то вре­мя всё же ре­шилась и по­дош­ла к од­но­кур­сни­це.
– Я ду­маю, эта кни­га ему пон­ра­вит­ся, – ти­хо и не­реши­тель­но про­из­несла Пан­си, про­тяги­вая дос­та­точ­но уве­сис­тую кни­гу Гер­ми­оне. Та не­до­уме­ва­юще пос­мотре­ла на нее, и она пос­пе­шила объ­яс­нить, – Блейз ска­зал мне, что Дра­ко не­чем там за­нять­ся, а ты уже в ко­торый раз не мо­жешь най­ти что-то под­хо­дящее. Ког­да-то дав­но я слы­шала, что Мал­фой хо­тел по­читать что-то ис­то­ричес­кое, по­это­му мне ка­жет­ся, эта кни­га дол­жна ему пон­ра­вить­ся. – Гер­ми­она ос­то­рож­но взя­ла кни­гу, в ко­торой рас­ска­зыва­лась ис­то­рия Ве­ликоб­ри­тании. До­воль­но стран­ный вы­бор для Дра­ко, но всё же де­вуш­ка бы­ла бла­годар­на Пан­си, ко­торая не­уве­рен­но пе­реми­налась с но­ги на но­гу, не зная, что еще ска­зать.
– Спа­сибо, Пан­си. – Улыб­ну­лась гриф­финдор­ка, пос­мотрев на Пар­кинсон.
– Не сто­ит. Это мень­шее, что я мо­гу сде­лать. – Го­лос де­вуш­ки дрог­нул, но са­ма она уве­рен­но смот­ре­ла на Гер­ми­ону.
– Мне жаль… – На­чала бы­ло та, но Пан­си ее ос­та­нови­ла.
– Не нуж­но. Это зас­лу­жен­но. Мак­Го­нагалл рас­ска­зала мне обо всем. Я сна­чала не мог­ла по­верить. Прос­то кош­мар ка­кой-то. – Впер­вые в жиз­ни лед рас­та­ял, и гла­за од­но­кур­сни­цы Гер­ми­оны на­пол­ни­лись сле­зами. – Я мог­ла не­нави­деть Дра­ко. Это прав­да. Мог­ла ви­нить те­бя в этом и прок­ли­нать Мер­ли­на, но мне бы­ло слож­но пред­ста­вить, что моя мать спо­соб­на на та­кое. Я бо­юсь уви­деть эти осуж­да­ющие не­нави­дящие ме­ня ли­ца ок­ру­жа­ющих. Гер­ми­она, я… Я прос­то не хо­чу пла­тить за гре­хи ро­дите­лей. Мне ка­залось, вой­на за­кон­чи­лась, но я ви­жу, что это не так. Моя жизнь ру­шит­ся, а я ни­как не мо­гу ос­та­новить этот про­цесс. – Гер­ми­она мол­ча слу­шала, осоз­на­вая, нас­коль­ко схо­жи ее взгля­ды с этой де­вуш­кой. По­нимая, что Пан­си дол­жна выс­ка­зать­ся, она не сме­ла ее пе­реби­вать. – Я на­де­юсь, что вы… Ты и Дра­ко не дер­жи­те зла на ме­ня, – за­вер­ши­ла сли­зерин­ка, с на­деж­дой пос­мотрев на Гер­ми­ону и ста­ратель­но вы­тирая сле­зы.
– Ты ведь ни в чем не ви­нова­та. Пан­си, у каж­до­го есть пра­во на ошиб­ку. – По­пыта­лась уте­шить ее гриф­финдор­ка, но та в от­вет лишь всхлип­ну­ла и улыб­ну­лась.
– Ты и прав­да так ве­ришь лю­дям? По­чему те­бе уда­ет­ся это, а мне нет? Я да­же не знаю, ко­му те­перь до­верять, и что де­лать даль­ше.
– Даль­ше нуж­но прос­то жить. Свои лю­ди най­дут­ся. – За­вери­ла Гер­ми­она и сра­зу же вспом­ни­ла о Блей­зе. По-ви­димо­му, о нем вспом­ни­ла и Пан­си.
– Да. У ме­ня ни­кого нет, кро­ме Блей­за.
– Важ­но, что он есть. Кро­ме то­го, ес­ли по­надо­бит­ся по­мощь, мо­жешь об­ра­тить­ся ко мне. – От­ве­тила гриф­финдор­ка, с со­чувс­тви­ем гля­дя на по­ник­шую де­вуш­ку. Не­довер­чи­во взгля­нув на Гер­ми­ону, слов­но же­лая убе­дить­ся, что это не злая шут­ка, Пан­си всмот­ре­лась в ее ли­цо, но, ни­чего не уви­дев, толь­ко и смог­ла от­ве­тить:
– Спа­сибо, Гер­ми­она. – Про­бор­мо­тала сли­зерин­ка и, кив­нув, пос­пе­шила по­кинуть биб­ли­оте­ку.
Гер­ми­она смот­ре­ла ей вслед, не­осоз­нанно про­ника­ясь сим­па­ти­ей к тем, кто всег­да ок­ру­жал Дра­ко. Не так уж и силь­но они оп­равды­ва­ют ле­ген­ды о сво­ем фа­куль­те­те. Это бы­ла не их вой­на. Гриф­финдор­ка по­няла, что всё про­ис­хо­дящее с ней и ос­таль­ны­ми – это лишь ре­зуль­тат, от­го­лосок войн прош­лых по­коле­ний. Воп­рос лишь в том, есть ли си­лы у них по­кон­чить с этим.

***

Вый­дя из биб­ли­оте­ки, Гер­ми­она нап­ра­вилась на вы­ход из шко­лы. Вре­мени до на­шес­твия в Хог­смид сту­ден­тов ос­та­валось нем­но­го, и нуж­но бы­ло ус­петь вы­пол­нить все по­руче­ния. К сво­ему со­жале­нию, на пу­ти она встре­тила Али­ота, ко­торый, по-ви­димо­му, ко­го-то ждал. Нер­вно вы­дох­нув, де­вуш­ка гор­до прош­ла ми­мо не­го, ког­да ус­лы­шала:
– Гер­ми­она! – Сли­зери­нец ждал имен­но ее. Обер­нувшись, она воп­ро­ситель­но ог­ля­дела его. Али­от от­ве­тил рас­те­рян­ным взгля­дом, что вы­нуди­ло де­вуш­ку за­дать воп­рос вслух:
– Ты что-то хо­тел? – Али­от кив­нул, шаг­нув к ней чуть бли­же. Де­вуш­ка за­мер­ла, ожи­дая от­ве­та.
– Про­фес­сор Мак­Го­нагалл не зна­ет о том, что мы нем­но­го не ла­дим, и от­пра­вила ме­ня с то­бой, – ос­то­рож­но на­чал па­рень, но Гер­ми­она его ос­та­нови­ла.
– Я по­няла. Проб­лем нет. Я за всем схо­жу са­ма. – На ее от­вет сли­зери­нец ра­зоча­рован­но по­качал го­ловой.
– Нет. Ты не так по­няла. Я прос­то хо­чу пой­ти с то­бой. – На­вер­ное, вы­раже­ние ли­ца Гер­ми­оны унич­то­жало все на­деж­ды, раз Али­от пос­пе­шил до­бавить, – ес­ли ты поз­во­лишь, ко­неч­но.
– Ду­маю, Гар­ри не оце­нит твои по­ходы со мной. – Хо­лод­но про­из­несла она, но па­рень и не ду­мал от­сту­пать.
– Гер­ми­она, я по­нимаю, что у вас на­тяну­тые от­но­шения. Прос­то я не хо­чу учас­тво­вать в этом. – По­пытал­ся оп­равдать­ся сли­зери­нец, встре­тив­шись с не­довер­чи­вым взгля­дом.
– У нас всё рав­но не бу­дет ни­каких от­но­шений, Али­от. – Про­из­несла Гер­ми­она, как са­мо со­бой ра­зуме­ющий­ся факт.
– Да, но хо­тя бы друж­ба воз­можна? – Ос­то­рож­но спро­сил брю­нет, уже пред­ре­кая от­каз.
– Пос­мотрим. – Ко­рот­ко от­ве­тила де­вуш­ка и нап­ра­вилась к две­рям.
– Так я мо­гу пой­ти с то­бой? – Вновь ок­ликнул Али­от, не поз­во­ляя этим вый­ти за дверь.
– Пой­дем.
Всю до­рогу Гер­ми­она мол­ча­ла. Это неп­ри­выч­но, ког­да идешь ря­дом с тем, кто нам­но­го луч­ше те­перь под­хо­дит тво­им друзь­ям. Ос­та­валось лишь до­гады­вать­ся об ис­тинных мо­тивах его по­веде­ния. Гриф­финдор­ка ос­та­нови­лась лишь на од­ном, ведь она зна­ла, что Али­от ис­пы­тыва­ет к ней осо­бен­ные чувс­тва. Хо­лод и сдер­жанность поз­во­ляли ей быть уве­рен­ной, что она не да­ет ему ни­каких по­водов и на­дежд на то, что они смо­гут быть па­рой.
Кро­ме то­го, сло­ва Дра­ко об Али­оте тре­вож­но от­зы­вались в го­лове, зас­тавляя ощу­щать лег­кий страх. Брю­нет ка­зал­ся при­тих­шим, слов­но раз­ду­мывал над чем-то бо­лее серь­ез­ным, чем пе­речень все­го, что нуж­но ку­пить и сде­лать, по ука­зу Мак­Го­нагалл, в Хог­сми­де. Ник­то не знал, как труд­но бы­ло ему ре­шить­ся на один единс­твен­ный пос­ту­пок, пос­ледс­твие ко­торо­го при­ведет его к счастью.
Гер­ми­она же, ста­ра­ясь иг­но­риро­вать на­вяз­чи­вые мыс­ли в го­лове, про­дол­жа­ла об­хо­дить все лав­ки и ма­гази­ны, где мож­но бы­ло най­ти не­об­хо­димое, сле­дуя спис­ку ди­рек­три­сы. К со­жале­нию, про­гул­ка за­тяги­валась, а Али­от прак­ти­чес­ки ни­чем не по­могал, рас­те­рян­но сле­дуя за ней са­мой. Гриф­финдор­ке да­же бы­ло ин­те­рес­но, над чем мож­но так упор­но ду­мать, но про­дол­жа­ла мол­чать.
За­кон­чив с при­об­ре­тени­ями все­го, что бы­ло не­об­хо­димо для шко­лы и лич­но про­фес­со­ра Мак­Го­нагалл, Гер­ми­она счас­тли­во оз­ву­чила вслух:
– Всё, мож­но воз­вра­щать­ся!
– Уже? Мо­жет, тог­да пой­дем, по­сидим где-ни­будь? – Слов­но оч­нувшись, пред­ло­жил Али­от.
– Нет, прос­ти, я то­роп­люсь. – Гер­ми­ону ни на се­кун­ду не от­пуска­ло тре­вож­ное чувс­тво, что с пар­нем что-то не так. Бо­лез­ненно блед­ный от­те­нок ко­жи, поч­ти пол­ное от­сутс­твие улыб­ки, за­дум­чи­вость так не под­хо­дили при­выч­но ве­село­му доб­ро­му пар­ню, что гриф­финдор­ка по­чувс­тво­вала ви­ну. Кто зна­ет, быть мо­жет, это из-за нее он стал та­ким. Ведь, ес­ли быть чес­тной пе­ред са­мой со­бой, она от­вер­гла его чувс­тва.
– Тог­да, ду­маю, бу­дет пра­виль­ным про­водить те­бя на­зад, а са­мому по­том вер­нуть­ся. – Вздох­нул па­рень и по­шел ря­дом с Гер­ми­оной на­зад к Хог­вар­тсу. Де­вуш­ка хо­тела от­ка­зать­ся от этой за­теи, но Али­от не спра­шивал ее об этом, да и лиш­ний раз оби­жать его бы­ло не­удоб­но.
– Хо­рошо, – про­из­несла ско­рее се­бе де­вуш­ка и мол­ча пош­ла даль­ше. Гер­ми­она пог­ру­зилась в свои мыс­ли, не за­мечая вре­мени. В ее го­лове всё так же на­вяз­чи­во вер­те­лась ее собс­твен­ная бес­по­мощ­ность пе­ред проб­ле­мой Дра­ко. Рож­дес­тво приб­ли­жалось с не­щад­ной ско­ростью, а ни­чего не бы­ло най­де­но. Зелье лишь за­тор­мо­зило об­ра­щение, при­тупи­ло боль, но не вер­ну­ло пар­ню преж­ний об­лик. Да­же ее чувс­тва к не­му ока­зались бес­силь­ны. Да и от­ку­да та­кой, как Элой­за Пар­кинсон, знать, что та­кое сказ­ки? «Кра­сави­ца и чу­дови­ще» – сказ­ка не про них.
Гриф­финдор­ка шла, не об­ра­щая вни­мания на сво­его про­вожа­юще­го. Не так дав­но вы­пав­ший снег при­ят­но хрус­тел под но­гами, а пос­то­ян­ный бе­лый цвет при­тяги­вал к се­бе, не же­лая под­ни­мать го­лову. Де­вуш­ка да­же не за­мети­ла, как Али­от от­стал. Лишь по­няв, что его те­ло не от­бра­сыва­ет ря­дом с ней тень на сне­гу, она ос­та­нови­лась и ог­ля­делась. Сли­зери­нец сто­ял по­зади нее, креп­ко сжи­мая па­лоч­ку в ру­ках. В гла­зах аб­со­лют­ная пус­то­та, а гу­бы не­ус­танно что-то шеп­чут.
– Али­от? – Ок­ликну­ла его ша­тен­ка, ог­ля­дыва­ясь по сто­ронам, что­бы поз­вать на по­мощь. Толь­ко вок­руг не бы­ло ни­кого. Как по вол­шебс­тву, Хог­смид и Хог­вартс бы­ли да­леко, а вок­руг ни ду­ши. По бли­зос­ти толь­ко лес. Мож­но ска­зать, это бы­ло иде­аль­ное мес­то для рас­пра­вы.
– Прос­ти ме­ня, Гер­ми­она. – Чуть гром­че про­из­нес Али­от и взмах­нул па­лоч­кой.
– Что ты… – Де­вуш­ка не ус­пе­ла ни спро­сить его, ни увер­нуть­ся. Луч све­та, по­пав­ший пря­мо в грудь, ос­ле­пил ее и пог­ру­зил во ть­му.

***

За ок­ном стре­митель­но тем­не­ло. На не­бе уже по­яви­лись звез­ды, и лу­на ста­ла единс­твен­ным фо­нарем в ок­не Дра­ко. В ко­торый раз он с улыб­кой по­думал о Гер­ми­оне. Ко­неч­но, она вновь в биб­ли­оте­ке и весь пос­ле­ду­ющий ве­чер бу­дет ко­рить се­бя, что и этот день ни­чем не от­ли­ча­ет­ся от ос­таль­ных. Гер­ми­она вновь при­дет и ус­та­ло приж­мется к не­му в по­ис­ках но­вых сил, со­вер­шенно не зная, что она и есть тот са­мый ис­ток си­лы для не­го. Он знал, что у нее за­кан­чи­ва­ет­ся тер­пе­ние. По­ис­ки спа­сения для не­го не не­сут в се­бе ни­какой поль­зы. От­ча­яние и боль па­рень все ча­ще за­мечал в ее улыб­ках и неж­ных взгля­дах. Гер­ми­она об­ни­мала его так креп­ко, слов­но каж­дый раз бо­ялась, что это пос­ледний раз. Дра­ко ощу­щал, как его ши­пы впи­ва­ют­ся в ее те­ло, но каж­дый раз, ког­да он хо­тел отод­ви­нуть­ся, Гер­ми­она не поз­во­ляла, сно­ва и сно­ва вну­шая ему, что ни­чего не чувс­тву­ет.
Сли­зери­нец рас­цве­тал, и, на­вер­ное, уже и в пря­мом смыс­ле, сто­ило гриф­финдор­ке толь­ко вой­ти в его ком­на­ту. Гер­ми­она Грей­нджер прос­то бы­ла осо­бен­ной. Ник­то и ни­ког­да не сра­жал­ся так са­мо­от­вержен­но за его жизнь, ник­то так не нас­тра­ивал его на эту борь­бу, где он не имел пра­ва про­иг­рать. Ник­то, как она, не до­казы­вал ему, что он на свет­лой сто­роне. С этой де­вуш­кой Дра­ко слов­но со сто­роны ви­дел се­бя, свои пло­хие и хо­рошие ка­чес­тва. Она ука­зыва­ла на его ошиб­ки, да­же не зная это­го. Прос­то Гер­ми­она ме­няла его день за днем. И ме­ня­юща­яся внеш­ность лишь вы­яв­ля­ла внут­реннюю гниль, что вы­ходи­ла из не­го раз за ра­зом, очи­щая ду­шу и сер­дце от поч­ти бес­прос­ветно­го смо­га прош­лых оши­бок.
Нас­тупле­ние но­чи, тем не ме­нее, от­влек­ло Дра­ко от при­ят­ных вос­по­мина­ний. Де­ло бли­зилось к ве­черу, а от его де­вуш­ки не бы­ло ни­каких вес­тей. Па­рень лишь на­де­ял­ся, что до ее при­хода ос­та­лось не так уж и мно­го вре­мени. Ему ос­та­валось толь­ко в оче­ред­ной раз про­ана­лизи­ровать се­год­няшний день, что­бы по­нять, что всё бы­ло сде­лано пра­виль­но. Блейз, при­шед­ший к не­му чуть поз­же Гер­ми­оны, опо­вес­тил его о весь­ма зна­читель­ных пе­реме­нах в жиз­ни. Дра­ко ни­ког­да не лез в лич­ное сво­его дру­га, но до сих пор был шо­киро­ван его за­яв­ле­ни­ем.

***

– Друг, ду­маю, ты не бу­дешь в оби­де и при­мешь то, что я ска­жу. – Не­уве­рен­но про­из­нес Блейз, прак­ти­чес­ки с по­рога ком­на­ты, прив­ле­кая вни­мание смот­ря­щего в ок­но блон­ди­на. Па­рень мол­ча по­вер­нулся к не­му в ожи­дании, од­на­ко му­лат не ре­шал­ся про­дол­жить на­чатое.
– Я слу­шаю те­бя, – до­бавил Мал­фой, по­буж­дая Блей­за выс­ка­зать всё, что так хо­телось.
– Я хо­чу поп­ро­бовать… По­пытать счастья с Пан­си. – Рез­ко про­из­нес италь­янец, ос­то­рож­но пос­мотрев на дру­га, что, ка­залось, на мгно­вение прос­то зас­тыл.
– В ка­ком смыс­ле? – Спус­тя се­кунд трид­цать толь­ко и смог спро­сить Дра­ко. В го­лове вновь воз­никли вос­по­мина­ния о ма­тери Пар­кинсон, вы­зыва­ющие удач­но сдер­жи­ва­емую за хо­лод­ным взгля­дом ярость.
– В смыс­ле я хо­чу на­чать с ней от­но­шения. Она из­ме­нилась, Дра­ко, до не­уз­на­ва­емос­ти. Ста­ла та­кой, ка­кой бы­ла в детс­тве: ти­хой, спо­кой­ной. – По­яс­нил Блейз, не сво­дя взгля­да с блон­ди­на.
– Ты уве­рен, что это не про­дол­же­ние мес­ти?
– Это не про­дол­же­ние и не на­чало. Дра­ко, она да­же не зна­ла, что выт­во­ря­ет ее мать. – Быс­тро про­гово­рил За­бини, и ста­ло по­нят­но, что эта речь, как и раз­го­вор, пла­ниро­вались им уже очень дав­но.
– А что са­ма Пан­си ду­ма­ет об этом?
– Ни­чего. Она не зна­ет. Я толь­ко слы­шал ее раз­го­вор с Гер­ми­оной в биб­ли­оте­ке. Твоя де­вуш­ка к ней бла­гос­клон­на и то­же на­де­ет­ся, что ты не дер­жишь зла и не свя­зыва­ешь пос­тупки су­мас­шедшей вол­шебни­цы с ее до­черью.
– Я те­бе вот что ска­жу, друг. Ду­маю, ме­ня не дол­жен ка­сать­ся твой вы­бор. Ес­ли те­бе нра­вит­ся Пан­си, то, воз­можно, ты дол­жен поп­ро­бовать. А ес­ли она не из­ме­нилась, то… Ты ведь мо­жешь это­му пос­по­собс­тво­вать. Кро­ме то­го, Блейз, не за­бывай, я и до свадь­бы-то ва­шей, ско­рее все­го, не до­живу. – Ве­село от­ве­тил Мал­фой, что сыг­ра­ло про­тив не­го. За­бини был расс­тро­ен, хо­тя об­легче­ние все же от­ра­зилось на его ли­це.
– Мал­фой, не не­си чушь. Гер­ми­она изо дня в день схо­дит с ума, что­бы что-то най­ти. На­де­юсь, с ней ты так не шу­тишь? – Италь­янец был серь­езен и нем­но­го раз­дра­жен тем, с ка­кой лег­костью Дра­ко на­чал го­ворить о собс­твен­ной смер­ти.
– Нет, ко­неч­но. С ней всё по-дру­гому, толь­ко од­но по­нят­но: она ищет зря. Здесь нет шан­сов спас­тись. Мне иног­да ка­жет­ся, что да­же та Пар­кинсон не зна­ла, на что спо­соб­но ее рас­те­ние. – На вы­дохе про­из­нес Дра­ко, из­бе­гая прис­таль­но­го взгля­да.
– Не го­вори ей. Хо­тя бы у нее дол­жна быть на­деж­да, ес­ли ее нет у те­бя. Гер­ми­она лю­бит те­бя, и ей боль­но. По­ка она ста­ра­ет­ся те­бя спас­ти, у нее есть смысл. Да и нет у нее ни­кого, кро­ме те­бя. Зо­лотое трио сме­нилось ду­этом с тво­им ку­зеном в ви­де при­ложе­ния, что всё так же грус­тно про­вожа­ет взгля­дом Гер­ми­ону.
– Я не знаю, что он за­думал, но ес­ли ре­шил вер­нуть­ся к прош­ло­му, то он не жи­лец. Ум­ру сам и его с со­бой ута­щу. – Не­ожи­дан­но зло от­ве­тил Дра­ко. За­бини за­мол­чал, раз­мышляя над чем-то, но пос­ле всё же про­из­нес:
– А ты не ду­ма­ешь, что он прос­то влюб­лен в нее? – Взгляд Дра­ко ожес­то­чил­ся в один мо­мент.
– Пос­ле той люб­ви, что у не­го бы­ла, ник­то боль­ше не мо­жет лю­бить. Это бы­ло раз­ру­шитель­но как для не­го, так и для Аде­лайн. Они зна­ли это, но бы­ло поз­дно.
– Я не сов­сем по­нимаю, о чем ты, так как знаю не всё, но ду­ма­ешь, что при­чина в этом?
– Блейз, пос­ле то­го, что бы­ло, та­ким, как Али­от нуж­но бы­ло ле­чить­ся, но его отец не ре­шил­ся пор­тить ре­пута­цию приз­на­ни­ем, что его сын не нор­ма­лен. За это и поп­ла­тил­ся.
– И ты ду­ма­ешь, что он мо­жет быть опа­сен для Гер­ми­оны? – За­бини не мог приз­нать факт, что Али­от хоть чем-то от­ли­ча­ет­ся от ос­таль­ных. Он та­кой же ти­хий, как, к при­меру, Не­вилл. Да­же стран­ностей, что ас­со­ци­иро­вались с По­лум­ной Лав­гуд, у пар­ня за­мече­но не бы­ло. Скла­дыва­лось ощу­щение, что он и Дра­ко го­ворят о раз­ных лю­дях, хо­тя, бе­зус­ловно, пос­ледний зна­ет, о чем го­ворит.
– На­де­юсь на об­ратное, но его ин­те­рес к ней вы­зыва­ет по­доз­ре­ния. Я не ве­рю, что он здо­ров, по­нима­ешь? Пос­ле та­кого нель­зя да­же спать спо­кой­но. А он улы­ба­ет­ся и край­не до­волен жизнью, су­дя по все­му. Да­же с Гер­ми­оной на­чал встре­чать­ся. Раз­ве это нор­маль­но? Я слиш­ком хо­рошо знал о его от­но­шени­ях с Аде­лайн. Прош­ло уже нес­коль­ко лет, и всё это вре­мя у не­го не бы­ло от­но­шений. Он хра­нил вер­ность ей, хо­тя в этом да­же нет смыс­ла. Не мо­жет быть всё так прос­то. Я прос­то не ве­рю в это.
– Но что он мо­жет сде­лать Гер­ми­оне? – Не­до­умен­но спро­сил Блейз. Он прак­ти­чес­ки не был пос­вя­щен в се­мей­ную тай­ну, ес­ли мож­но так ска­зать, вто­рой вет­ви Мал­фо­ев, но и пос­ле та­кой крат­кой вер­сии про­ис­хо­дяще­го не смог уло­вить связь меж­ду Али­отом и Гер­ми­оной.
– Я бы не хо­тел это­го знать. – Рез­ко от­ве­тил Дра­ко, и Блейз по­нял, что раз­го­вор за­кон­чен. Со­бира­ясь вы­ходить, он был ос­та­нов­лен лишь од­ной фра­зой. – А нас­чет тво­их чувств… Я не про­тив. Преж­няя Пан­си бы­ла дос­той­на нас­то­ящей люб­ви. Ес­ли ты все еще ви­дишь ее, зна­чит, дей­ствуй.
– Спа­сибо, друг. – Про­из­нес Блейз и вы­шел из ком­на­ты, ос­тавляя Дра­ко на­еди­не с вос­по­мина­ни­ями и на­рас­та­ющим не­оп­равдан­ным сей­час вол­не­ни­ем, ког­да Гер­ми­она уже ли­бо от­пра­вилась в Хог­смид, ли­бо про­сижи­ва­ет в биб­ли­оте­ке.

***

Де­ло бли­зилось к де­вяти ве­чера, а от гриф­финдор­ки не бы­ло ни­каких вес­тей. Нах­лы­нув­шие вос­по­мина­ния от раз­го­вора с За­бини лишь уси­лива­ли тре­вож­ное чувс­тво. Ужин в За­ле уже про­шел, и, ес­ли ее ни­чем не наг­ру­зили, она уже дол­жна быть здесь.
Рас­ха­живая взад-впе­ред по ком­на­те, Дра­ко ста­рал­ся ус­по­ко­ить­ся и не па­нико­вать рань­ше вре­мени. От­прав­ленный ей в ком­на­ту фи­лин не вер­нулся, а зна­чит, пись­мо не бы­ло по­луче­но, и Гер­ми­она в сво­ей ком­на­те не по­яв­ля­лась.
За­ходив­шая про­ведать Дра­ко ма­дам Пом­фри ска­зала, что все уче­ники уже, на­вер­ня­ка, при­были в шко­лу, и де­вуш­ка, хоть она ее и не ви­дела, ско­ро при­дет.
Ус­та­вив­шись в ок­но, сли­зери­нец пос­та­рал­ся от­влечь­ся от гне­туще­го нап­ря­жения, од­на­ко его по­пыт­ки бы­ли прер­ва­ны вне­зап­ной гость­ей.
– Здравс­твуй, Дра­ко. – Пос­лы­шалось за спи­ной, по­буж­дая пар­ня по­вер­нуть­ся. В две­рях роб­ко пе­реми­на­ясь с но­ги на но­гу, сто­яла Пан­си. Дра­ко не­довер­чи­во пос­мотрел на нее, слов­но бы она бы­ла при­виде­ни­ем, а не ре­аль­ным че­лове­ком. – Мож­но?
– Здравс­твуй. Чем обя­зан? Про­ходи, – ука­зав ру­кой в сто­рону ди­вана, рас­те­рян­но про­бор­мо­тал он. Да, на­вер­ное, так и выг­ля­дит не­лов­кий раз­го­вор быв­ших влюб­ленных.
– Я хо­тела с то­бой по­гово­рить. – Пан­си ста­ралась не смот­реть на Дра­ко, а тот лишь ста­рал­ся от­га­дать при­чину: страх из-за его внеш­ности или все же чувс­тво ви­ны и сты­да.
– Я слу­шаю те­бя, – спо­кой­но про­из­нес он, на­роч­но са­дясь нап­ро­тив и вы­нуж­дая пос­мотреть на не­го.
– Про­фес­сор Мак­Го­нагалл рас­ска­зала мне, как от­ли­чилась моя мать. – Ти­хо на­чала она, не­уве­рен­но всмат­ри­ва­ясь в ли­цо Дра­ко. Ей ка­залось, что она всег­да его зна­ла, но сей­час так труд­но бы­ло уга­дать, ка­кие эмо­ции он ис­пы­тыва­ет. Он, слов­но ста­туя, по­тер­тая мес­та­ми, си­дел пе­ред ней с рав­но­душ­ным ви­дом, ос­матри­вая ее в от­вет.

Дра­ко смот­рел на свою быв­шую де­вуш­ку, и слов­но вновь пог­ру­жал­ся в детс­тво. Пе­ред ним всё та же де­воч­ка лет де­сяти-один­надца­ти. Без арис­токра­тичес­ко­го лос­ка, слег­ка рас­тре­пан­ная и со­вер­шенно не зна­ющая, ку­да деть свои ру­ки, что­бы не сот­во­рить ка­кую-ни­будь оче­ред­ную дет­скую ша­лость. Та­кой он хо­тел ее пом­нить всег­да, та­кой она се­год­ня приш­ла к не­му. Все слов­но воз­вра­щалось в са­мое на­чало.
– Ну, те­перь у те­бя есть воз­можность это да­же уви­деть, – чуть улыб­нувшись, про­из­нес он, раз­ве­дя ру­ки в сто­роны, де­монс­три­руя эф­фек­тность пре­об­ра­жения.
– Я хо­тела ска­зать лишь, что мне жаль. Блейз ска­зал, что ты не дер­жишь на ме­ня зла.
– Нет, я ско­рее, не ви­жу свя­зи меж­ду то­бой и тво­ей ма­терью. Сом­не­ва­юсь, что ты по­мога­ла ей усо­вер­шенс­тво­вать ро­зоч­ку в са­ду. – Рас­су­дил Дра­ко, за­мечая, как Пан­си крас­не­ет и нер­вно пе­реби­ра­ет бу­сины в сво­ем брас­ле­те. Дра­ко ни­ког­да не ви­дел его преж­де, а по­тому мог с лег­костью оп­ре­делить, чей это по­дарок.
– Я ни­ког­да да­же не об­ра­щала вни­мания на ее сад. Она же бы­ла одер­жи­ма им. – Под­твер­ди­ла де­вуш­ка, не сво­дя глаз со сво­его за­пястья. По­дарок Блей­за при­давал сил и уве­рен­ности на бла­гоп­ри­ят­ный ис­ход этой бе­седы.
– В та­ком слу­чае, тем бо­лее. Я не ви­жу тво­ей ви­ны. – Лег­ко от­ве­тил Дра­ко, по­нимая, как важ­но сей­час для са­мой Пан­си быть здесь и го­ворить это всё.
– Я прос­то… В об­щем, я приш­ла из­ви­нить­ся за всё, в чем ви­нова­та пе­ред то­бой. – Спус­тя ми­нуту про­из­несла Пан­си.
– Не сто­ит, Пан­си. Я не ви­ню те­бя и не дер­жу зла. Для ме­ня всё сло­жилось бо­лее, чем удач­но. – Ра­дос­тно от­ве­тил Дра­ко, но сли­зерин­ка ви­дела тос­ку в его гла­зах. Весь его вид кри­чал о том, что ни­чего не длит­ся веч­но. Хо­лодок про­шел по спи­не, ког­да Пан­си вдруг по­няла: Дра­ко Мал­фой при­нял не­из­бежность над­ви­га­юще­гося кон­ца.
– Вы так и не наш­ли спо­соба, как ос­та­новить яд? – Ос­то­рож­но спро­сила Пан­си, рас­смат­ри­вая ши­пы на пор­ванной ко­же.
– Нет. В этой ис­то­рии не бу­дет счас­тли­вого кон­ца, Пан­си. Прос­то Гер­ми­она еще не го­това это при­нять. – Серь­ез­но за­вер­шил эту те­му Дра­ко, вы­нуж­дая де­вуш­ку ис­кать воз­можность уй­ти.

Пан­си под­ня­лась с ди­вана и сде­лала нес­коль­ко ша­гов по нап­равле­нию к вы­ходу. Дра­ко пов­то­рил все дей­ствия за ней, про­вожая ее до две­рей, но вне­зап­но та ос­та­нови­лась на по­роге.
– Я не хо­тела это­го, Дра­ко. И я всё рав­но чувс­твую ви­ну. – Вне­зап­но про­из­несла де­вуш­ка, по­вер­нувшись.
– Брось, Пан­си. Мы прош­ли вой­ну. Нам не впер­вой ви­деть смерть. Все ум­рем ког­да-ни­будь. – Ус­та­ло про­гово­рил Дра­ко, от­ча­ян­но на­де­ясь, что она уй­дет, по­тому что сил сдер­жи­вать в се­бе этот жи­вот­ный об­ре­чен­ный рев уже не поч­ти не ос­та­лось.
– Мож­но, я об­ни­му те­бя? – Спро­сила Пан­си, по­дой­дя к не­му. Дра­ко был рас­те­рян этой прось­бой, но всё же от­ве­тил сог­ла­си­ем, и вот они сто­ят в две­рях вдво­ем, как мно­го лет то­му на­зад. Два ма­лень­ких ре­бен­ка, чьи ли­ца не зна­ли слез бо­ли и по­терь, чья гла­за улы­бались, не­ся свет ок­ру­жа­ющим. Двое, что еще не зна­ли, что та­кое лю­бовь и смерть. Двое, где од­на ни­ког­да не прос­тит се­бе слу­чив­ше­гося с дру­гим, а тот дру­гой нав­сегда за­кон­чит весь свой путь.
Дра­ко чувс­тво­вал, как Пан­си зап­ла­кала. Ее сле­зы впи­тыва­ла его фут­болка – единс­твен­ная вещь, что не при­чиня­ла бо­ли при но­шении.
– Ну, и че­го ты раз­ре­велась? – Ус­мехнув­шись, спро­сил Дра­ко, чуть отс­тра­нив­шись.
– Я не знаю, Дра­ко, – всхлип­нув про­из­несла Пан­си и улыб­ну­лась, со­вер­шенно не по­нимая выр­вавших­ся эмо­ций.
– Все та­кая же мел­кая плак­са, – под­драз­нил ее блон­дин, как всег­да это де­лал в детс­тве. Пан­си зас­ме­ялась, вспо­миная, как это бы­ло.
– Не прав­да! – Воз­му­тилась де­вуш­ка, рав­но как и тог­да, мно­го лет то­му на­зад. Дра­ко рас­сме­ял­ся в от­вет, вспо­миная, как он по­лучал за ее дет­ские ис­те­рики на па­ру с Блей­зом.
Ве­селье мо­лодых лю­дей прер­ва­ли гром­кие ша­ги в ко­ридо­ре, сме­нив­ши­еся бе­гом. Че­рез нес­коль­ко ми­нут в приб­ли­жа­ющих­ся кри­чащих си­лу­этах Дра­ко с вол­не­ни­ем уз­нал Блей­за, Пот­те­ра и У­из­ли с сес­трой. Опе­режая их нев­нятные объ­яс­не­ния, он гром­ко спро­сил:
– Что слу­чилось? – Его сло­ва бы­ли об­ра­щены не­пос­редс­твен­но к Блей­зу, что был единс­твен­ным близ­ким ему че­лове­ком в этой ком­па­нии.
– Дра­ко… – На­чал Блейз, ста­ратель­но под­би­рая сло­ва, но Пот­тер опе­редил его.
– Гер­ми­она и Али­от не вер­ну­лись в шко­лу! – Гла­за гриф­финдор­ца ос­мотре­ли Мал­фоя, за­дер­жавшись на его ли­це, слов­но в по­ис­ках ре­шения.
– Они про­пали, – зак­лю­чил Блейз, по­нимая, что так­тичность уже бес­по­лез­на. Дра­ко, слов­но по­лучил удар в груд­ную клет­ку. Ста­ло труд­но ды­шать и сос­ре­дото­чить свой взгляд на ком-то од­ном. Ужас зат­мил всё, не да­вая воз­можнос­ти по­шеве­лить­ся. Па­рень по­нял: слу­чилось то, че­го он бо­ял­ся боль­ше все­го. Али­от на­шел то, ра­ди че­го пус­тил всю свою жизнь под от­кос.


Гла­ва XIV.Я то­же на­де­юсь, ма­ма



Soundtrack: Alexeev – Ми­мо нас



– Да­вай же, Гер­ми­она. Про­сыпай­ся! – Раз­дался над го­ловой зна­комый муж­ской го­лос. Де­вуш­ка поп­ро­бова­ла по­шеве­лить­ся, но ощу­тила, что ру­ки до бо­ли сжа­ты. Пос­ледние мгно­вения пе­ред по­терей соз­на­ния прок­ру­тились в го­лове, как ко­рот­кая ки­нолен­та. Сде­лав рез­кий ры­вок и ус­лы­шав про­ник­но­вен­ный ме­тал­ли­чес­кий звон, Гер­ми­она по­няла, что за­кова­на в це­пи. Стран­но, что еще не под­ве­сили под по­толок, пре­дос­та­вив воз­можность от­ле­жать­ся на хо­лод­ном мок­ром по­лу. За­пах, го­воря­щий о том, что пре­дыду­щие по­сети­тели это­го мес­та, справ­ля­ли нуж­ду здесь же, го­ворил о том, что это – под­валь­ное по­меще­ние или тем­ни­ца, и мес­то яв­но не пред­назна­чено для доб­рых на­мере­ний. От­крыв гла­за, что­бы ос­мотреть­ся, Гер­ми­она уви­дела пе­ред со­бой ли­цо, на ко­тором от­четли­во чи­талось об­легче­ние. – Мер­лин. Я уж ду­мал, что убил те­бя. – Али­от си­дел на ко­ленях око­ло нее, дер­жа в ру­ках ковш с во­дой.
– Что те­бе нуж­но от ме­ня? – Про­из­несла де­вуш­ка хрип­лым го­лосом.
– К со­жале­нию, твоя жизнь. – Чуть ти­ше от­ве­тил сли­зери­нец, но пос­ле воп­ро­ситель­но­го взгля­да де­вуш­ки гром­ко зас­ме­ял­ся. В этом сме­хе бы­ло все: боль, оби­да, смя­тение и об­ре­чен­ность. Лишь нез­до­ровый блеск в гла­зах да­вал по­нять, что это не ис­те­рика. Али­от прос­то су­мас­шедший.
– И за­чем всё это? – Спус­тя нес­коль­ко ми­нут вновь спро­сила Гер­ми­она, не ре­ша­ясь пос­мотреть на че­лове­ка, что рань­ше ка­зал­ся со­вер­шенно дру­гим.
– Грей­нджер, это не обя­затель­но дол­жна бы­ла быть ты. Прос­то с то­бой я был бли­же. И нель­зя же пос­то­ян­но вы­бирать. Вы с ней по­хожи.
– С кем?
– С Аде­лайн. Дра­ко те­бе еще не рас­ска­зал? – Па­рень не­до­умен­но по­косил­ся на гриф­финдор­ку. По ее рас­те­рян­но­му ли­цу от­вет был оче­виден. – Черт, да он – са­мо бла­городс­тво! Я уж ду­мал, бра­тиш­ка всё сде­лал, что­бы под­портить обо мне впе­чат­ле­ние.
– Ду­маю, с этим ты и сам прек­расно спра­вишь­ся. – Ти­хо от­ве­тила Гер­ми­она, не скры­вая раз­дра­жения.
– Вот тут ты пра­ва. Жаль толь­ко, что те­бе ни с кем не удас­тся по­делить­ся сво­им мне­ни­ем. Зав­тра всё за­кон­чится для те­бя, но нач­нется для ме­ня.
– Кто та­кая Аде­лайн? – Про­иг­но­риро­вав по­лучен­ную ин­форма­цию, за­дала воп­рос Гер­ми­она.
– Луч­шая из луч­ших. Моя меч­та. Зав­тра ты поз­на­комишь­ся с ней на пос­ледних се­кун­дах сво­ей жиз­ни.
– Не ска­жу, что силь­но это­го хо­чу. – Про­бор­мо­тала гриф­финдор­ка, ос­матри­вая по­меще­ние.
– Ну, это за­висит от то­го, нас­коль­ко ты силь­ная. – Ра­дос­тно про­из­нес Али­от, сле­дя за взгля­дом Гер­ми­оны. – Да­же не ду­май. Это по­местье Мал­фо­ев. От­сю­да не сбе­га­ют.
– Как бы не так. Уже при­ходи­лось. – От­ве­тила с вы­зовом де­вуш­ка.
– Не в этот раз. По­местье пус­ту­ет. Да и Нар­цисса, да­же, ес­ли бы зна­ла, что Лю­ци­ус здесь, не вы­дала бы его Ми­нис­терс­тву. – Ехид­но по­яс­нил Али­от, всё еще не­нор­маль­но смот­ря на ша­тен­ку. Та, в свою оче­редь, ста­ратель­но из­бе­гала это­го взгля­да, вы­зывав­ше­го му­раш­ки ужа­са.
– По­чему ты счи­та­ешь, что вас не вы­чис­лят? – По­ин­те­ресо­валась де­вуш­ка, прек­расно по­нимая, что сло­ва су­мас­шедше­го не мно­гое ей объ­яс­нят.
– По­тому что мо­мент выб­ран ве­лико­леп­ней­ший. Твои друзья с то­бой не об­ща­ют­ся. Ду­маю, им бу­дет все рав­но, и сра­зу не спох­ва­тят­ся. А твой Дра­ко уп­ря­тан от об­щес­тва, как са­мое нас­то­ящее чу­дови­ще. Толь­ко он ведь прос­то бу­дущий по­кой­ник, и не бо­лее то­го. – Рас­сме­ял­ся Али­от, смот­ря в гла­за Грей­нджер. – Ты прос­то ни­кому не нуж­на.
– Бра­во, Али­от. – Вы­гово­рила Гер­ми­она, чуть дер­нувшись. Ру­ки за­тек­ли от тя­жело­го же­леза, в гор­ле пе­ресох­ло, и го­ворить сов­сем не хо­телось. Сли­зери­нец пы­тал­ся сло­мить ее.
– От­ды­хай, до­рогая. Зав­тра у те­бя труд­ный и пло­дот­ворный день. Ты же гриф­финдор­ка! Те­бе нра­вит­ся всех спа­сать, жер­тво­вать. Зна­чит, я лишь по­могу те­бе стать ге­ро­ем. – Вос­торжен­но про­из­нес сли­зери­нец, под­ни­ма­ясь на но­ги. – Я, раз­ве что, пе­ревя­жу те­бе ру­ки, что­бы пить бы­ло удоб­нее. Ни­чего дру­гого для тво­его ком­форта да­же по ста­рой друж­бе сде­лать не мо­гу. Лю­ци­ус слиш­ком хо­рошо те­бя зна­ет. Он зап­ре­тил. Кста­ти, он на­веда­ет­ся к те­бе чуть поз­же.
За­кон­чив с за­ковы­вани­ем в кан­да­лы но­вого по­ложе­ния Гер­ми­оны, Али­от вы­шел, все еще ши­роко улы­ба­ясь. Грей­нджер, наб­лю­дая за ним, не мог­ла по­верить, что еще сов­сем не­дав­но ко­рила се­бя за от­но­шение к не­му. Этот па­рень хо­чет ее убить ра­ди собс­твен­ной вы­годы. Но в од­ном он был прав: мо­мент был край­не уда­чен. К то­му вре­мени, как их най­дут, она уже вряд ли смо­жет рас­ска­зать всю прав­ду. Злость на са­му се­бя, на чер­то­ву на­ив­ность за­кипе­ла в жи­лах. Сле­зы бе­зыс­ходнос­ти тек­ли по ще­кам, не ос­тавляя на­деж­ды на хоть сколь­ко-ни­будь бла­гоп­ри­ят­ный ис­ход. Прис­ло­нив­шись к хо­лод­ной сте­не, Гер­ми­она зак­ры­ла гла­за, пог­ру­жа­ясь в мни­мое спо­кой­ствие, ско­рее приз­на­вая сми­рение пе­ред не­из­бежностью.

***

В Хог­вар­тсе же, нап­ро­тив, во­цари­лась су­ета. Но да­же бес­по­кой­ная бе­гот­ня по ко­ридо­рам пре­пода­вате­лей и уче­ников, ис­крен­не вол­ну­ющих­ся за про­пав­ших ге­ро­иню вой­ны – Гер­ми­ону Грей­нджер и гос­тя шко­лы – Али­ота Мал­фоя. Лишь нес­коль­ко че­ловек во всем зам­ке зна­ли о том, что про­пал все­го один че­ловек, пос­тра­дав­ший от вто­рого.
Дра­ко Мал­фой су­дорож­но ме­тал­ся по ком­на­те в по­пыт­ках по­нять, что де­лать даль­ше. Пан­си Пар­кинсон, сжи­мая ста­кан с во­дой для Дра­ко, сто­яла, прис­ло­нив­шись к сте­не, не сво­дя со сли­зерин­ца глаз. Во всей ком­на­те де­вуш­ка ка­залась са­мой отс­тра­нен­ной, ес­ли бы не обес­по­ко­ен­ность на ее ли­це.
Блейз За­бини си­дел в крес­ле, нап­ря­жен­но смот­ря в од­ну точ­ку. Его мыс­ли бы­ли пол­ны пред­по­ложе­ний, но ни од­но из них нель­зя бы­ло вы­разить за от­сутс­тви­ем до­каза­тель­ств и ви­димых при­чин для них.
Джин­ни У­из­ли, нер­вно ог­ля­дыва­ясь на сли­зерин­цев, пог­ла­жива­ла по пле­чу Гар­ри Пот­те­ра, что так же мол­ча­ливо си­дел в ком­на­те, за­пус­тив ру­ки в во­лосы. Рон У­из­ли был единс­твен­ным, кто ста­рал­ся по­бороть аг­рессию и не про­яв­лять ни­како­го бес­по­кой­ства внеш­не. Ему на­ибо­лее тя­жело да­валось при­сутс­твие пред­ста­вите­лей фа­куль­те­та-со­пер­ни­ка. Слиш­ком мно­гое бы­ло от­ня­то в его жиз­ни с их по­мощью.
– Дра­ко, ус­по­кой­ся. – По­пытал­ся спо­кой­но про­из­нести Блейз, раз­дра­жен­но прос­ле­див за оче­ред­ным рыв­ком по ком­на­те.
– Ус­по­ко­ить­ся?! Блейз, ты в сво­ем уме? – Воз­му­тил­ся Дра­ко, рез­ко раз­вернув­шись к не­му. За­бини ожи­дал это, а по­тому на его ли­це не дрог­нул ни один мус­кул.
– Да. Твои ме­тания не по­могут.
– Ты та­кой про­фес­си­онал в этом? Мо­жет, по­сове­ту­ешь что-ни­будь? Что ты мол­чишь? Че­го вы все мол­чи­те? – Бук­валь­но взре­вел Дра­ко, по­оче­ред­но вгля­дыва­ясь в при­сутс­тву­ющих.
– Оп­ре­делить их мес­то­поло­жение не­воз­можно. Ма­гия… – Кон­ста­тиро­вала Джин­ни, с со­чувс­тви­ем смот­ря на ис­ка­жен­ное болью и тре­вогой ли­цо блон­ди­на. Ко­неч­но, она, как и ее па­рень, и брат, с тру­дом пред­став­ля­ли связь меж­ду Гер­ми­оной и Дра­ко, но сей­час, ви­дя всё, что про­ис­хо­дит со сли­зерин­цем, сом­не­ний у нее не ос­та­валось. Они за за­весой не­навис­ти упус­ти­ли что-то, что уви­дела в Мал­фое Гер­ми­она.
– Мер­лин, У­из­ли! Пред­ло­жи что-то дей­ствен­ное, чем прос­тые фак­ты. – Не вы­дер­жав, про­из­несла Пан­си. Джин­ни пе­реве­ла на нее взгляд. Ка­залось, толь­ко сей­час она за­мети­ла все из­ме­нения Пар­кинсон: ни­какой зло­бы в го­лосе, ус­тавший и да­же опе­чален­ный вид, от­сутс­твие вы­чур­ной одеж­ды и кос­ме­тики. Она выг­ля­дела нас­толь­ко обыч­ной и да­же учас­тву­ющей, что вся дер­зость, что из­на­чаль­но чуть не выр­ва­лась у Джин­ни ей в от­вет, ис­па­рилась.
Она бы и даль­ше удив­ля­лась пе­реме­нам, ес­ли бы вни­мание соб­равших­ся не пе­ремет­ну­лось к Мал­фою. Бро­див­ший взад-впе­ред по ком­на­те Дра­ко вне­зап­но раз­вернул­ся и за­мер. Ис­пу­ган­ный взгляд стал без­различ­ным. Лишь зна­ющие его лю­ди, вро­де Пан­си или Блей­за, зна­ли, что внеш­няя от­ре­зан­ность от ми­ра ком­пенси­ру­ет­ся ка­лей­дос­ко­пом мыс­лей в его го­лове. Он был сос­ре­дото­чен на вос­по­мина­ни­ях о прош­лом Али­ота. В его го­лове мель­ка­ли от­рывки пи­сем, лю­бимые ве­щи ку­зена, при­выч­ки, – всё, что мог­ло дать хоть ка­кую-то под­сказ­ку.
– Мне нуж­ны ве­щи Али­ота, – хрип­лым го­лосом про­из­нес блон­дин, слов­но на­ходясь в тран­се.
– Что? – пе­рес­про­сил Блейз, не по­нимая, к че­му кло­нит друг.
– Сроч­но. До то­го мо­мен­та, как Ми­нис­терс­тво и пре­пода­вате­ли до­берут­ся до его ве­щей. Блейз, раз­до­будь мне его че­модан. – Дра­ко пе­ревел на не­го серь­ез­ный взгляд, да­вая по­нять, что воз­ра­жения не при­нима­ют­ся.
– Не­замет­но это­го не сде­лать. – Вме­шалась Пан­си, прек­расно по­нимая, что это за­дание не вы­пол­ни­мо для италь­ян­ца. – Как он вы­тащит его че­модан из ком­на­ты и про­тащит его че­рез весь за­мок? Уче­ники за­метят.
– Это воз­можно. – Вдруг про­из­нес Гар­ри, сос­ре­дото­чен­но смот­ря на Дра­ко. Соз­да­валось ощу­щение, что они об­ща­ют­ся те­лепа­тичес­ки. Ос­таль­ные при­сутс­тву­ющие не­до­умен­но смот­ре­ли на не­го, вы­нуж­дая до­пол­нить свою речь ар­гу­мен­том, объ­яс­ня­ющим его уве­рен­ность. – Ман­тия.
Рон и Джин­ни по­няли, что он име­ет в ви­ду. Дра­ко Мал­фой, ко­рот­ко кив­нул ему, да­вая по­нять, что то­же зна­ет о ней. Пан­си и Блейз по­коси­лись на дру­га, ко­торый тут же от­ве­тил на их взгля­ды сво­им, слов­но да­вая по­нять, что так нуж­но. Гар­ри, прос­ле­див за об­ра­зова­ни­ем все­об­ще­го по­нима­ния, про­дол­жил:
– Я пой­ду с Блей­зом. Ес­ли всё прой­дет нор­маль­но, че­рез ми­нут пят­надцать – двад­цать, мы при­несем его сю­да. – Не до­жида­ясь от­ве­та, он кив­нул Блей­зу, при­зывая его ид­ти за ним. Тот по­кор­но встал и от­пра­вил­ся сле­дом.
– Ты ду­ма­ешь, это как-то по­может в по­ис­ках Гер­ми­оны и Али­ота? – Спро­сила Пан­си, отой­дя от сте­ны и уса­жива­ясь на край крес­ла, где толь­ко что си­дел Блейз.
– Мне пле­вать на Али­ота. Ес­ли я прав, то Гер­ми­она про­пала из-за не­го, – сжав ку­лак, уве­рен­но от­ве­тил Дра­ко, смот­ря ку­да-то сквозь сте­ну с двер­ным про­емом, в ко­тором толь­ко что скры­лись За­бини и Пот­тер.
– По­чему ты ду­ма­ешь, что это ви­на Али­ота? – Ти­хо спро­сила Джин­ни, сле­дя за по­веде­ни­ем Ро­на, ко­торый яв­но чувс­тво­вал се­бя не­уют­но.
– По­тому что знаю, что он из се­бя пред­став­ля­ет, У­из­ли. – В том же то­не про­из­нес блон­дин, но пос­ле чуть спо­кой­нее до­бавил, – слиш­ком хо­рошо знаю.
– Так че­го же ты не убе­рег ее? – Вспых­нул Рон, сдер­жи­вав­ший­ся до пос­ледне­го. Су­дя по вы­раже­нию ли­ца Мал­фоя, он до это­го во­об­ще не за­мечал при­сутс­твие друж­ка Пот­те­ра.
Встав и по­дой­дя вплот­ную к вско­чив­ше­му от злос­ти У­из­ли, он от­ве­тил:
– Бу­дем сей­час об­суждать твои пре­тен­зии ко мне? Или всё же бу­дем ду­мать о том, как спас­ти Грей­нджер? А, мо­жет, ты хо­чешь по­гово­рить о том, как вы от нее от­ка­зались из-за ее свя­зи со мной? – В сталь­ном го­лосе Дра­ко, от­да­вав­шемся в ком­на­те поч­ти ши­пени­ем, бы­ло что-то, что сби­ло спесь с Ро­наль­да. Обой­дя блон­ди­на, он по­дошел к ок­ну. Зим­ний хо­лод, до­ходя­щий до не­го от стек­ла, ус­по­ка­ивал. Впро­чем, Рон мог сам се­бе приз­нать­ся в том, что в сло­вах Мал­фоя есть до­ля спра­вед­ли­вос­ти. Они са­ми под­тол­кну­ли ее к сли­зерин­цу. А он по­вел се­бя ина­че. Рон не смог бы про­из­нести это­го вслух, но про се­бя сок­ру­шен­но от­ме­тил: Дра­ко Мал­фой по­вел се­бя дос­той­но.
Де­вуш­ки, за­метив на­меча­ющу­юся ссо­ру, нап­ряглись, пе­рег­ля­нув­шись, од­на­ко Пан­си от­ри­цатель­но по­кача­ла го­ловой, слов­но да­вая га­ран­тию, что Дра­ко не до­пус­тит дра­ки. Джин­ни ей не до­веря­ла, но, за­мечая пе­реме­ны в блон­ди­не, и са­ма ве­рила его са­мо­об­ла­данию.
Мал­фой с рав­но­душ­ным ви­дом вер­нулся на свое мес­то. Пан­си ви­дела, как за­ходи­ли жел­ва­ки на его блед­ном ли­це. По­каз­ное спо­кой­ствие сна­ружи бо­ролось за вы­жива­ние с бу­шевав­шей внут­ри яростью, от­ра­жа­ющей­ся блес­ком се­рых глаз. Сли­зерин­ка с не­кото­рой ра­достью за­мети­ла, что впер­вые ви­дит лю­бовь в Мал­фое. По от­но­шению к ней он ни­ког­да се­бя так не вел. Кра­сивые пос­тупки ог­ра­ничи­вались до­роги­ми по­дар­ка­ми, цве­тами и снис­хо­дитель­ны­ми улыб­ка­ми. Ее по­веде­ние всю шко­лу на­води­ло на мыс­ли о ее лег­ко­мыс­леннос­ти, и, ви­димо, о том же ду­мал Дра­ко. Ес­ли бы он толь­ко знал, что всё де­лалось лишь для то­го, что­бы об­ра­тить на се­бя вни­мание его луч­ше­го дру­га, что пос­то­ян­но за­иг­ры­вал с Ас­то­ри­ей Грин­грасс.
Пан­си осоз­на­ла всю глу­пость сво­ей иг­ры лишь тог­да, ког­да ста­ло по­нят­но: Блейз слиш­ком чес­тен и бла­горо­ден, что­бы ока­зывать вни­мание де­вуш­кам дру­га. Де­вуш­ка бы­ла при­люд­но уни­жена Дра­ко, но это не вол­но­вало ее так, как то, что Блейз был сре­ди тех лю­дей. Она с са­мого детс­тва зна­ла его, а, став чуть пос­тарше, влюб­ля­лась в не­го каж­дый раз за­ново. Ух­мылка на ли­це ни­ког­да не бы­ла та­кой же хо­лод­ной, как у Дра­ко. Сло­ва не бы­ли пол­ны жел­чи. Он не охот­но под­держи­вал кол­кие шут­ки сли­зерин­ских ком­па­ний в ад­рес друг дру­га или дру­гих уче­ников. С ней всег­да был об­хо­дите­лен, да­же нес­мотря на все до­мыс­лы и слу­хи о ней, нес­мотря на че­рес­чур ди­намич­ные от­но­шения меж­ду ней и его луч­шим дру­гом.
Ник­то не знал, сколь­ко рев­ности жи­ло в де­вуш­ке, ког­да каж­дый раз она за­меча­ла его в ком­па­нии Грин­грасс. А пос­ле вой­ны ее нер­вы бы­ли и вов­се рас­ша­таны: она уви­дела му­лата с Гер­ми­оной Грей­нджер. В сво­их мыс­лях Пан­си прок­ля­ла ее нес­чи­тан­ное ко­личес­тво раз, не ве­ря, что та мо­жет стать для Блей­за единс­твен­ной. Ни од­на улыб­ка чер­то­вой гриф­финдор­ки не рав­ня­лась и со­той до­ли тех чувств, что ис­пы­тыва­ла к не­му са­ма Пан­си. Он это­го не ви­дел или не хо­тел ви­деть.
И сей­час, ког­да все ус­тои рух­ну­ли, ког­да мать ока­залась ху­же вра­гов, унич­то­жив вок­руг нее жиз­ни дру­гих лю­дей. Ког­да Пан­си по­теря­ла семью и свой при­выч­ный круг, во­лею судь­бы Блейз ока­зал­ся бли­же ос­таль­ных. Слу­чай­ный раз­го­вор с Гер­ми­оной рас­ста­вил всё по мес­там, а Дра­ко… Дра­ко по­казал, ка­кой бы­ла лю­бовь в его соз­на­нии, пред­став­ле­нии. Нес­мотря на внеш­ний ужас, ко­торый он на­водил, как под прок­ля­ти­ем, так и прос­то од­ним взгля­дом, его чувс­тва пре­дус­матри­вали боль­ше, чем мог пред­ло­жить це­лый мир. Он был го­тов жер­тво­вать, схо­дил с ума, стра­дал. Пан­си смот­ре­ла на не­го и ви­дела свое от­ра­жение. Ни од­на жи­вая ду­ша, кро­ме нее и Дра­ко, не мог­ла пред­ло­жить столь­ко дру­гому че­лове­ку, как каж­дый их них сво­им лю­бимым.
Ви­димо, Гер­ми­она сто­ила то­го, что­бы так лю­бить. Как сто­ил то­го Блейз. Это бы­ло так не­обыч­но – быть частью этой ис­то­рии. Да­же сли­зерин­ское са­молю­бие мол­ча­ло. Мал­фой уме­ет лю­бить так страс­тно, так убий­ствен­но. Да, не ее, ту, ко­торой бы­ло суж­де­но из­на­чаль­но стать его же­ной, но всё же. Пан­си бы­ла так ра­да то­му, что мо­жет это ви­деть. Это так ред­ко и так при­ят­но не ис­пы­тывать ра­зоча­рова­ния в лю­дях.
Сли­зерин­ка и даль­ше бы наб­лю­дала за по­веде­ни­ем Мал­фоя и его лич­ны­ми из­ме­нени­ями, ес­ли бы в две­рях не по­каза­лись Блейз и Гар­ри. В ру­ках За­бини кра­совал­ся че­модан Али­ота.
– Да, Пот­тер, те­перь да­же не уди­витель­но, как ты се­бе на­ходил прик­лю­чения без ве­дома пре­пода­вате­лей, – шут­ли­во про­из­нес он, ста­вя че­модан на сто­лик пе­ред Дра­ко. Блон­дин в не­реши­тель­нос­ти смот­рел на пос­тавлен­ный пе­ред ним объ­ект, иг­но­рируя сло­ва дру­га. Как ни стран­но, он ис­пы­тывал страх пе­ред тем, что, ско­рее все­го, его до­гад­ка оп­равда­ет се­бя. – Дра­ко, я не уве­рен, что ты уме­ешь смот­реть сквозь ко­жаные из­де­лия. – Про­из­нес Блейз, за­метив не­под­вижность Дра­ко. Тот, ка­залось, буд­то оч­нулся и ре­шитель­но от­крыл крыш­ку.
С ви­ду в че­мода­не не бы­ло ни­чего осо­бен­но­го: ку­ча ве­щей и при­над­лежнос­тей для лич­но­го поль­зо­вания, но Дра­ко при ос­мотре не ру­ководс­тво­вал­ся оче­вид­ностью. Вы­киды­вая ве­щи из че­мода­на, он про­верял все под­клад­ки, и, на­конец, до­был сра­зу два пред­ме­та, ле­жащих на са­мом дне и без­на­деж­но под­твержда­ющих его до­гад­ки.
– Вот оно. – Хрип­ло про­из­нес он, под­ни­мая вверх ру­ку, в ко­торой сжи­мал ка­кую-то не­боль­шую книж­ку и фо­тог­ра­фию в рам­ке.
– Что? – Спро­сил Пот­тер, под­хо­дя бли­же. Пан­си то­же по­дош­ла к Дра­ко и взя­ла книж­ку.
– Днев­ник? – Ос­то­рож­но пред­по­ложи­ла де­вуш­ка, на что по­лучи­ла ут­верди­тель­ный ки­вок. – Я мо­гу про­честь?
– Не мо­жешь. Ты дол­жна. – Твер­до про­из­нес Дра­ко, ос­матри­вая опус­тевший че­модан. Не за­метив бо­лее ни­чего при­меча­тель­но­го, он вер­нулся к фо­тог­ра­фии, что всё еще бы­ла в его ру­ке.
– Кто-ни­будь объ­яс­нит, что здесь про­ис­хо­дит? – В не­тер­пе­нии спро­сил Рон У­из­ли, мол­ча наб­лю­дав­ший за про­ис­хо­дящим.
– Всё очень прос­то. Ес­ли я прав, то Гер­ми­она ему нуж­на для об­ря­да. – Вы­давил Дра­ко, не от­во­дя глаз от фо­тог­ра­фии.
– Что за об­ряд? – Вновь раз­дался воп­рос, на этот раз от Джи­нев­ры.
– Он хо­чет убить Гер­ми­ону, что­бы вер­нуть… – На­чал Блейз, и по взгля­ду Дра­ко, об­ра­щен­но­му на не­го, ста­ло по­нят­но, что он прав. – Раз­ве это воз­можно?
– Али­от су­мас­шедший. У не­го воз­можно всё. – Ко­рот­ко зак­лю­чил Мал­фой.
– Объ­яс­ни­те нор­маль­но. Ко­го он хо­чет вер­нуть? Что за де­вуш­ка? По­чему во­об­ще ты ви­нишь Али­ота? – Воз­му­тил­ся Гар­ри, не по­нима­ющий ди­ало­га сли­зерин­цев.
– Али­от Мал­фой – мой дво­юрод­ный брат, в детс­тве ви­дев­ший смерть ма­тери. Она вос­пи­тыва­ла его не в са­мых луч­ших мал­фо­ев­ских тра­дици­ях. – Вновь за­метив воп­ро­сы на ли­цах при­сутс­тву­ющих, Дра­ко по­яс­нил. – Чис­токров­ность не бы­ла глав­ной в ее фи­лосо­фии. Та­ким же рос и Али­от. Ког­да мать умер­ла, отец взял­ся за его вос­пи­тание. Меж­ду ни­ми на­чались раз­ногла­сия. Вдо­бавок ко все­му, в со­сед­нее име­ние пе­ре­еха­ла но­вая семья. Их на­зыва­ли пре­дате­лями кро­ви. Али­от влю­бил­ся в дочь вла­дель­ца име­ния – Аде­лайн Ро­уз­берг. Де­вуш­ка бы­ла, ко­неч­но же, не чис­токров­ной. Я не знаю, что про­ис­хо­дило, но Али­от прак­ти­чес­ки с ума схо­дил по ней. Пос­то­ян­ные ссо­ры с от­цом при­вели к то­му, что он от­рекся от сво­ей семьи. А по­том… По­том на­чалась вой­на, и его отец, же­лая при­об­рести ува­жение пос­ле та­кого по­зора, выс­ту­пил на сто­роне Тем­но­го Лор­да.
– О, ну, это у вас, Мал­фо­ев, в кро­ви. – Про­из­нес Гар­ри, не сдер­жав раз­дра­жение.
– Гар­ри! – Воз­му­щен­но про­из­несла Джин­ни, к удив­ле­нию ос­таль­ных. Дра­ко про­иг­но­риро­вал вы­пад гриф­финдор­ца, сме­рив его серь­ез­ным взгля­дом.
– Али­от не оце­нил ста­раний от­ца. А че­рез ка­кое-то вре­мя про­пала Аде­лайн, и мой брат уз­нал, что в этом учас­тво­вал его отец. Про­ник­нув в под­вал их име­ния, Али­от на­шел те­ло сво­ей де­вуш­ки. Ско­рее все­го, это и ста­ло точ­кой не­воз­вра­та. Смерть ма­тери по­шат­ну­ла дет­скую пси­хику. Еще тог­да его от­цу пред­ла­гали от­пра­вить маль­чи­ка на ле­чение, но тот не мог до­пус­тить это­го. Семья бы­ла дос­та­точ­но опо­зоре­на, что­бы к это­му еще и су­мас­шес­твие сы­на до­бавить. Мож­но ска­зать, за это он и поп­ла­тил­ся. – За­вер­шил блон­дин, пос­мотрев на сво­их слу­шате­лей. Их ли­ца вы­ража­ли край­нюю сте­пень за­дум­чи­вос­ти.
– Ты хо­чешь ска­зать, что Али­от…– На­чала Джин­ни, но Дра­ко не дал ей за­кон­чить.
– Да. Уви­дев ее те­ло, он по­шел к от­цу. На ули­це бы­ла ночь, и, са­мо со­бой, Али­от на­шел его в спаль­не.
– И?
– И на ут­ро его от­ца наш­ли с пе­рере­зан­ным гор­лом и мно­гочис­ленны­ми но­жевы­ми ра­нени­ями. Звер­ское убий­ство.
– Но по­чему Али­ота не по­сади­ли? – Спро­сил Рон, до сих пор не уве­рен­ный в прав­ди­вос­ти слов Дра­ко.
– Али­от ска­зал, что унич­то­жил прис­пешни­ка Лор­да. На тот мо­мент, ког­да на­паде­ния на вол­шебни­ков По­жира­теля­ми ста­ли при­выч­ным, но всё еще ужа­са­ющим яв­ле­ни­ем, это счи­талось ге­ро­из­мом. – Рав­но­душ­но от­ве­тил Дра­ко.
– Но от­ку­да те­бе из­вес­тно это? – За­дал воп­рос Гар­ри, сло­жив в го­лове об­щую кар­ти­ну.
– Мы час­то пе­репи­сыва­лись с ним до то­го, как он влю­бил­ся в ту де­вуш­ку.
– А по­том? – С вы­зовом бро­сил Рон, зная, по­чему это бы­ло имен­но до тех пор.
– А по­том… Я был вос­пи­тан по-дру­гому, У­из­ли. – За­дум­чи­во от­ве­тил Дра­ко, слов­но это бы­ла буд­ничная бе­седа.
– Мер­лин, он дей­стви­тель­но псих! – Гром­ко вос­клик­ну­ла Пан­си, ко­торая, ка­залось, во­об­ще от­сутс­тво­вала на про­тяже­нии все­го раз­го­вора.
– Что там? – Спро­сил Блейз, ки­нув­шись к ней. Де­вуш­ка ис­пу­ган­но вчи­тыва­лась в за­писи на стра­ницах, ла­донью прик­рыв рот. За­бини, прос­ле­див за ее взгля­дом, так же на­чал чи­тать, в кон­це стра­ницы под­ве­дя итог. – Пси­хопат.
– А мож­но вслух? – Поп­ро­сила Джин­ни, за­мечая не­году­ющие взгля­ды бра­та и пар­ня. Дра­ко же слов­но во­об­ще не был за­ин­те­ресо­ван в днев­ни­ке, про­дол­жая всмат­ри­вать­ся в фо­тог­ра­фию.
Пан­си, пос­мотрев на не­го, оце­нила его отс­тра­нен­ность, как сог­ла­сие к за­читы­ванию днев­ни­ка для всех.

***

До­рогой днев­ник,
С са­мого детс­тва я пи­шу все свои эмо­ции, по нас­то­янию вра­чей, ко­торые, ко­неч­но же, счи­та­ют ме­ня су­мас­шедшим. Ес­тес­твен­но, ник­то ведь не по­верит ма­лышу, что ви­дел, как за­души­ли его мать и под­ве­сили к по­тол­ку. А я пом­ню всё. Я си­дел в шка­фу. Ма­ма зна­ла, что ее убь­ют.
Се­год­ня я на­шел Аде­лайн. В под­ва­ле сво­его от­ца. Она ле­жала на по­лу. Блед­ная ко­жа, пок­ры­тая грязью и кровью, стек­лянные ши­роко рас­кры­тые гла­за и гу­бы, ок­роплен­ные кровью. Я знал, что она мер­тва, но всё рав­но пы­тал­ся на­щупать пульс. Я звал ее, на­де­ял­ся… И тог­да я по­нял. Впер­вые по­нял, кто ви­новат во всем этом. По­нял, ко­му так мно­го про­щал и поз­во­лил изу­вечить мою жизнь. Ко­неч­но, он вос­поль­зо­вал­ся этим. Я ведь из­гой. Боль­ше не его сын. Так бу­дет ли счи­тать­ся гре­хом, ес­ли я прос­то убью? Мне всё рав­но.
Зна­ешь, это при­ят­но – ви­деть в тем­но­те блеск его ис­пу­ган­ных глаз. Он по­нима­ет, что я при­шел не за про­щени­ем. Пы­та­ет­ся поз­вать на по­мощь, но я же не ду­рак. Че­го не ска­жешь о нем. Он сле­дил за каж­дым мо­им дви­жени­ем, су­дорож­но ста­ра­ясь най­ти па­лоч­ку, что уже бы­ла у ме­ня в кар­ма­не. Ви­дел, как я по­дошел к сто­лу, взял нож. Так не­ос­мотри­тель­но ужи­нать в спаль­не, ос­тавляя здесь по­суду. Пом­ню, он мо­лил ме­ня ос­та­новить­ся, кри­чал.
Всё за­кон­чи­лось так быс­тро: все­го-то сто­ило про­вес­ти но­жом по его шее. Кровь раз­ли­валась по бе­лой пос­те­ли, при­нося та­кое об­легче­ние, но мне хо­телось боль­ше. Я за­мах­нулся, вновь и вновь про­тыкая его те­ло но­жом. Кровь брыз­га­ла в раз­ные сто­роны, а мне бы­ло так хо­рошо. Я отом­стил за всех. Да, ес­ли пос­ле смер­ти что-то там есть, и ты всё ви­дишь, знай: я нис­коль­ко не жа­лею, что от­пра­вил те­бя в ад, па­поч­ка.

***

Пан­си за­кон­чи­ла чи­тать и пос­мотре­ла на Дра­ко. Тот всё так же при­бывал в за­дум­чи­вос­ти, но аб­со­лют­но точ­но слы­шал каж­дое сло­во.
– Ты знал об этом? – Не­уве­рен­но спро­сила сли­зерин­ка, по­дой­дя к не­му и от­да­вая ему днев­ник.
– Не знал под­робнос­тей смер­ти ма­тери. – Зак­лю­чил он, ос­та­ва­ясь по-преж­не­му не­воз­му­тимым.
– Хо­рошо, но как нам по­может всё это? – Не­тер­пе­ливо вме­шал­ся Гар­ри Пот­тер.
– В днев­ни­ке что-ни­будь еще есть? – Блон­дин кив­нул на днев­ник.
– Есть, но я не мо­гу это чи­тать. – От­ве­тила Пан­си, от­во­рачи­ва­ясь. Блейз, вни­матель­но ог­ля­дев ее, вновь взял днев­ник и при­нял­ся чи­тать.

***

До­рогой днев­ник,
Прош­ло уже не ма­ло вре­мени с той по­ры, как мы при­еха­ли в Хог­вартс. Не рад это­му. Хо­тя на­до приз­нать, здесь есть ин­те­рес­ные объ­ек­ты. К при­меру, я поз­на­комил­ся с мисс Гер­ми­оной Грей­нджер. Хо­рошая де­вуш­ка. Уди­витель­но, с ка­кой не­навистью на нее смот­рит мой ку­зен. Впро­чем, он не из­ме­нил­ся. Всё то же от­вра­щение к тем, кто хоть нем­но­го не до­тянул до его уров­ня. Од­на­ко это да­же смеш­но. Так низ­ко пасть во вре­мя вой­ны, но да­же с са­мого дна так гор­до смот­реть на тех, кто ос­тался на вер­ши­не. Я бы не смог, но он так уп­ря­мо пы­та­ет­ся. До омер­зе­ния по­хож на мо­его от­ца. Ко­торо­го я, к счастью, при­бил. Рав­но как убить му­ху, на­вяз­чи­во ле­та­ющую над го­ловой. Пос­ле мо­ей, я бы ска­зал, ши­кар­ной ак­тер­ской иг­ры, все по­вери­ли, нас­коль­ко тя­жело мне бы­ло сгни­вать в по­местье, ки­шащем По­жира­теля­ми. Не бы­ло да­же воп­ро­сов: нес­час­тный маль­чик, ви­дев­ший смерть ма­тери, ви­дев­ший, как собс­твен­ный отец уби­вал лю­бовь его жиз­ни и по­пытал­ся убить его са­мого, прос­то вы­нуж­ден был за­щищать­ся. Прав­да, мне приш­лось на­нес­ти се­бе нес­коль­ко по­резов, но это бы­ло да­же при­ят­но.
Вра­чи из сос­тра­дания про­писа­ли мне ка­кие-то зелья, что­бы я спал спо­кой­но. При­нимаю всё это, но из-за это­го чувс­твую се­бя так спо­кой­но, что да­же скуч­но. Я боль­ше да­же не по­лучаю удо­воль­ствия от вос­по­мина­ний об убий­стве от­ца.
Тем не ме­нее, есть хо­рошие вес­ти. На днях в Хог­сми­де ме­ня на­шел один че­ловек, ка­кой-то бро­дяга. Ска­зал, что один че­ловек мо­жет мне по­мочь. Я не сра­зу по­нял, о чем речь, но по­нять всё же не нав­ре­дить. Я по­шел за ним. Мы приш­ли в лес, где ме­ня ждал муж­чи­на с длин­ны­ми бе­лыми во­лоса­ми. Да­же спус­тя столь­ко лет я не мог не уз­нать сво­его го­рячо лю­бимо­го дя­дюш­ку. Он да­же не до­гады­ва­ет­ся, как я его не­нави­жу. Ведь это он пред­ла­гал ме­тоды вос­пи­тания во мне арис­токра­тичес­ко­го ду­ха.
Пер­вым мо­им же­лани­ем бы­ло убить его пря­мо в ле­су, но он, как ни стран­но, знал об этом. Мо­гут ли вра­ги стать друзь­ями? На­вер­ня­ка. Ког­да у од­но­го есть, что пред­ло­жить дру­гому. Лю­ци­ус ска­зал, что есть воз­можность вер­нуть Аде­лайн. Спус­тя столь­ко лет тщет­ных по­ис­ков мои на­деж­ды оп­равда­ны! Для это­го нуж­на лю­бая дру­гая де­вуш­ка. Очень кста­ти, мои от­но­шения с Гер­ми­оной ста­ли теп­лее. Я ви­жу, что ей всё еще не­уют­но со мной, но она так ста­ра­ет­ся это скрыть. Воз­можно, я нрав­люсь ей. Да­же нес­мотря на то, что я са­мый что ни на есть Мал­фой. Все­го-то нуж­но быть пол­ной про­тиво­полож­ностью ее зак­ля­тому вра­гу и собс­твен­но­му бра­ту. Она до­вери­лась мне. Да­же жал­ко ее… Но она иде­аль­но под­хо­дит для то­го, что­бы вер­нуть мою Аде­лайн.
Не знаю, что бу­дет с ней де­лать, но ес­ли это вер­нет Аде­лайн, я го­тов пе­ребить всех, ко­го на­до. Знаю, что вы­года есть и для не­го са­мого. Вро­де как, жаж­дет вер­нуть бы­лое мо­гущес­тво. Но раз­ве ме­ня это вол­ну­ет? Вер­ну Аде­лайн, и мы прос­то сбе­жим к маг­лам. Я при­вык­ну ра­ди нее. На­де­юсь, это всё за­кон­чится очень быс­тро. Я ус­тал без те­бя…

***

Блейз за­кон­чил чи­тать и ос­то­рож­но пос­мотрел на Дра­ко. Ос­таль­ные уже сле­дили на ним. Сам па­рень не по­давал ви­ду к ус­лы­шан­ной ис­то­рии.
– Дра­ко? – Поз­ва­ла Пан­си, за­метив его не­под­вижность.
– Зна­ешь, Блейз, а он прав. Та­кое убий­ство, на­вер­ное, не бу­дет счи­тать­ся гре­хом. – Дра­ко выг­ля­дел не­воз­му­тимо, ес­ли бы ру­ка в ку­лаке, при­жатая к гу­бам, не дро­жала.
– Уж не со­бира­ешь­ся ли ты… – Про­из­нес Гар­ри, не ре­ша­ясь оз­ву­чить до­гад­ку вслух.
– А у ме­ня есть вы­бор, Пот­тер? Ли­бо он убь­ет ее, ли­бо я убью его. Де­ло за ма­лым – най­ти его.
– Мо­жет, луч­ше об­ра­тить­ся к Мак­Го­нагалл? – Пред­по­ложи­ла Джин­ни, смот­ря на сво­его пар­ня, чей вид вы­ражал без­на­деж­ное сог­ла­сие с Дра­ко.
– Нет. – В один го­лос про­из­несли Мал­фой и Пот­тер, выз­вав удив­ле­ние у ос­таль­ных.
– Мак­Го­нагалл со­об­щит в Ми­нис­терс­тво. Слиш­ком мно­го пот­ра­чен­но­го зря вре­мени. – Спо­кой­но про­из­нес Дра­ко. Гар­ри сог­ласно кив­нул. – Проб­ле­ма в дру­гом. Мы не зна­ем, где они.
Все­об­щая за­дум­чи­вость по­роди­ла мол­ча­ние в ком­на­те, в ко­тором ник­то да­же не за­метил при­сутс­твия Нар­циссы Мал­фой. Лишь ше­лест тка­ни платья прив­лек вни­мание Дра­ко, и он под­нял на нее взгляд.
– Что? – Ти­хо спро­сил он, гля­дя в ее ли­цо. Оно, как и у не­го, ни­ког­да не вы­ража­ло ка­ких-ли­бо эмо­ций, толь­ко в нем вы­зыва­ло раз­дра­жение.
– Я знаю, где мо­жет быть твой отец. – От­ве­тила Нар­цисса, чем об­ра­тила на се­бя вни­мани­ем всех при­сутс­тву­ющих.
– И? – Дра­ко был нап­ря­жен и хо­лоден. В пос­леднее вре­мя с ма­терью они об­ща­лись ма­ло, хоть он и приз­нал, что не она ви­нова­та в слу­чив­шемся с ним. Во мно­гом, сме­не его по­зиции пос­по­собс­тво­вала Гер­ми­она. Хоть и она са­ма всё еще не осоз­на­вала пос­ледне­го ре­шения Нар­циссы, но она не мог­ла при­нять от­чужде­ние меж­ду сы­ном, ко­торый мо­лил о смер­ти, и ма­тери, что не мог­ла ви­деть его боль.
– До­мови­ки до­нес­ли, что хо­зя­ин вер­нулся в Мэ­нор. – Нер­вно про­из­несла жен­щи­на, ог­ля­дыва­ясь на рас­те­рян­ных дру­зей сы­на.
– Ду­ма­ешь, она мо­жет быть там?
– Я не знаю, но ес­ли Али­от и Лю­ци­ус свя­заны, то, ду­маю, и там все.
– Хо­рошо. – Про­из­нес Дра­ко, сме­рив ее взгля­дом.
– Дра­ко, про­шу те­бя, пре­дос­тавь это Ми­нис­терс­тву. – Умо­ля­юще про­из­несла Нар­цисса.
– Нет. Из-за них я мог бы уже быть в Аз­ка­бане. На­де­юсь, ты это пом­нишь. Кро­ме то­го, у не­го Грей­нджер, а у ме­ня… У ме­ня один ис­ход. Ли­бо ум­ру от ру­ки Лю­ци­уса и всей его сво­ры, ли­бо ум­ру, по­тому что он убь­ет Гер­ми­ону. – За­кон­чил Дра­ко, рав­но­душ­но смот­ря на мать. В его гла­зах не бы­ло ни­чего: ни бо­ли, ни стра­ха. Убий­ствен­ная уве­рен­ность в сы­не, что дру­гого вы­хода нет, вы­зыва­ла от­ча­яние. Нар­цисса не хо­тела ве­рить, что есть риск по­терять сы­на во вто­рой раз, но он был прав. Так или ина­че, его судь­ба за­висит от де­вуш­ки. Хо­тя бы по­тому, что Дра­ко сам не смо­жет боль­ше без нее.

***

Гер­ми­она оч­ну­лась от тя­жело­го тол­чка в жи­вот. При­от­крыв гла­за, она за­мети­ла тя­желый са­пог, оче­вид­но пнув­ший ее. Она да­же не за­мети­ла, как во сне вновь опус­ти­лась на пол.
– Мисс Грей­нджер, как не веж­ли­во иг­но­риро­вать при­сутс­твие стар­ших. – Про­тянул хо­лод­ный го­лос. Муж­чи­на, что пнул ее, нес­пешно опус­тился на кор­точки, ткнув кон­чи­ком трос­ти гриф­финдор­ку в пле­чо. Тя­жело вы­дох­нув, она при­под­ня­лась под одоб­ри­тель­ный ком­мента­рий. – Так-то луч­ше.
– Вам-то что от ме­ня нуж­но? – Спо­кой­но про­из­несла де­вуш­ка. Не бы­ло боль­ше сил пла­кать, соп­ро­тив­лять­ся, кри­чать.
– Мне нуж­на Ва­ша смерть, как и Пот­те­ра, и У­из­ли, ка­жет­ся. Но зна­ете, мис­тер Пот­тер у нас пти­ца вы­соко­го по­лета, по­это­му при­ходит­ся до­воль­ство­вать­ся Ва­ми. – Зло­рад­но от­ве­тил он, наб­лю­дая за плен­ни­цей.
– А я уж ду­мала, о сы­не по­ин­те­ресо­вать­ся ре­шили. Хо­тя бы из веж­ли­вос­ти. – Бук­валь­но вып­лю­нула Гер­ми­она, сме­рив его през­ри­тель­ным взгля­дом. Ей не­чего те­рять сей­час. В воз­ду­хе по­вис звук звон­кой по­щечи­ны. Го­лова гриф­финдор­ки дер­ну­лась, а са­ма она гром­ко зас­ме­ялась.
– Гряз­нокров­ка! Как раз из-за те­бя у ме­ня боль­ше нет сы­на. Это еще од­на при­чина, что­бы в боль­шей ра­достью наб­лю­дать за тво­ей смертью. – Про­шипел Лю­ци­ус, под­нявшись. Ус­по­ко­ив ис­те­рич­ный смех, что са­ма Гер­ми­она уже ус­пе­ла срав­нить с хо­хотом тро­нув­ше­гося умом Али­ота, она от­ве­тила:
– Дер­зай­те. К че­му пре­людии? Од­но­го не пой­му: за­чем вы сов­ра­ли Али­оту? Все зна­ют, что мер­твых ожи­вить нель­зя. – Лю­ци­ус улыб­нулся, наб­лю­дая, как Грей­нджер пы­та­ет­ся сте­реть оне­мев­ши­ми от же­леза ру­ками кровь, сте­ка­ющую по под­бо­род­ку.
– Али­от… Он лишь жер­тва об­сто­ятель­ств. Мне ну­жен был кто-то, кто бу­дет мо­ими гла­зами в Хог­вар­тсе. Его дев­чонка – та­кая же грязь, как ты, но пе­рема­нить его на свою сто­рону бы­ло очень лег­ко. Кро­ме то­го, пос­ле то­го, как с то­бой бу­дет по­кон­че­но, я вы­пол­ню свое обе­щание. Вос­со­еди­ню его с этой дев­кой! – С омер­зе­ни­ем бро­сил Лю­ци­ус.
– Так че­го же вы жде­те? – Вновь спро­сила Грей­нджер, до сих пор не по­нимая, по­чему она жи­ва, ес­ли нуж­на бы­ла для это­го.
– Я не бу­ду уби­вать те­бя здесь. Еще не все гос­ти соб­ра­лись. Ви­дишь ли, твоя смерть оли­цет­во­ря­ет со­бой мое мо­гущес­тво. – Вос­торжен­но про­из­нес Лю­ци­ус, не за­мечая улыб­ки Гер­ми­оны, по­ка та сно­ва не пе­реш­ла в нес­держан­ный смех.
– Ка­кой же Вы жал­кий! Ваш Лорд пал, окон­ча­тель­но. А вы…Вы все слиш­ком трус­ли­вы, что­бы стать чем-то боль­шим, чем сме­хот­ворной за­меной. Во­лан-де-Морт знал, ко­го брал для гряз­ной ра­боты. Вы ведь не спо­соб­ны на боль­шее. Вы про­иг­ра­ли. – Про­шипе­ла Гер­ми­она, не без удо­воль­ствия за­мечая ярость на ли­це Лю­ци­уса. Она бы и даль­ше про­дол­жа­ла всё это, ес­ли бы по­лум­рак не оза­рила вспыш­ка све­та и гром­кий вык­рик:
– Кру­цио! – Гер­ми­она по­чувс­тво­вала боль. Сдав­ленный крик выр­вался из гру­ди. Те­ло слов­но ло­мало на час­ти. В го­лове пуль­си­рова­ла кровь, а ее ме­тал­ли­чес­кий прив­кус все от­четли­вее ощу­щал­ся во рту. В ка­кой-то мо­мент она по­теря­ла соз­на­ние, чувс­твуя, что, воз­можно, да­же не до­живет до ут­ра.

***


– Мал­фой, ты уве­рен? Лю­ци­ус, на­вер­ня­ка, не один там. – Нас­то­рожен­но про­из­нес Гар­ри, наб­лю­дая за тем, как Дра­ко су­дорож­но вы­рисо­выва­ет план Мэ­нора на лис­те бу­маги.
– Пот­тер, я по­хож на иди­ота? Я прек­расно знаю, что там мо­жет быть его сдви­нутая сви­та. – По­косив­шись на Пан­си, сли­зери­нец ти­хо до­бавил, – Не ис­клю­чаю да­же, что Пар­кинсон там.
Сли­зерин­ка су­дорож­но сглот­ну­ла, пос­мотрев на блон­ди­на, но тот сра­зу же от­вернул­ся, про­дол­жая вы­рисо­вывать все пу­ти к особ­ня­ку.
– Ес­ли Гер­ми­она там, то, оче­вид­но, в под­ва­ле. Уве­рен, они ожи­да­ют ко­го-то из нас.
– И что ты пред­ла­га­ешь? – Вме­шалась Джин­ни, по­дой­дя к сто­лу и рас­смат­ри­вая чер­теж.
– Кон­крет­но те­бе и Пан­си – ни­чего. Вы ос­та­нетесь здесь. – Крат­ко по­яс­нил он, в оче­ред­ной раз иг­но­рируя воз­му­щение де­вушек.
– Что? – Гром­ко вос­клик­ну­ла Джин­ни. – Я не ос­та­нусь тут, ког­да Гер­ми­она в опас­ности.
– Я то­же не бу­ду си­деть, сло­жа ру­ки! – Под­держа­ла Пан­си, но сра­зу же стих­ла, ког­да по ком­на­те раз­несся не­ожи­дан­но гром­кий го­лос Блей­за.
– Это не об­сужда­ет­ся, Пан­си. Вы обе ос­та­нетесь здесь для ва­шей же бе­зопас­ности. – Серь­ез­ный вид Блей­за ус­по­ко­ил сли­зерин­ку, но Джин­ни пе­реве­ла оби­жен­ный взгляд на Гар­ри, ко­торый лишь сог­ласно кив­нул на сло­ва За­бини.
– Это не чес­тно! – Гром­ко про­из­несла Джин­ни и по­кину­ла ком­на­ту.
– Пан­си, те­перь о том, что дол­жны сде­лать вы. – Про­водив скеп­тично взгля­дом Джин­ни за дверь, по­вер­нулся Дра­ко. – Этот днев­ник от­дашь ми­нис­тер­ским псам, ес­ли с на­ми что-то слу­чит­ся.
– Да­же не ду­май об этом, Мал­фой. – Воз­му­тилась Пар­кинсон, до на ли­це Дра­ко не дрог­ну­ла ни од­на мыш­ца.
– Ты по­няла за­дачу? – Пов­то­рил он, ког­да не­годо­вание стих­ло. Де­вуш­ка ра­зоча­рован­но вы­дох­ну­ла и кив­ну­ла.
– От­лично. Зна­чит, ночью, ча­са в три встре­ча­ем­ся в хол­ле. На ули­це бу­дет еще тем­но. Ме­ня в это вре­мя уже точ­но не бу­дет сто­рожить ма­дам Пом­фри. До­бирать­ся ту­да бу­дем на мет­лах. Я не хо­чу рис­ко­вать. На­вер­ня­ка, в Хог­сми­де есть его лю­ди. Око­ло особ­ня­ка раз­де­лим­ся, кто ку­да. – Объ­яс­нил Дра­ко, рас­смат­ри­вая соз­данную кар­ту.
– Что нас­чет за­щиты Мэ­нора? – Вне­зап­но за­дал воп­рос У­из­ли.
– Всё прос­то, ее нет. Ми­нис­терс­тво глаз не спус­ка­ет пос­ле вой­ны с ме­ня и мо­ей семьи. Ес­ли бы Лю­ци­ус ре­шил за­щитить име­ние, это не ос­та­лось бы не­заме­чен­ным. – Кон­ста­тиро­вал Дра­ко. – Ес­ли воп­ро­сов боль­ше нет, то рас­хо­дим­ся. И ста­рай­тесь не по­падать­ся на гла­за пре­пода­вате­лям. Осо­бен­но вы, – Дра­ко кив­нул на Гар­ри и Ро­на. – Ва­ше при­сутс­твие здесь бо­лее, чем прос­то по­доз­ри­тель­но.
Пар­ни кив­ну­ли и нап­ра­вились на вы­ход.
– Дра­ко, а ты спра­вишь­ся? – Спро­сил Блейз, не то­ропясь ухо­дить.
– Ты сей­час о чем? – Ус­та­ло про­из­нес Дра­ко. За­бини прис­таль­но смот­рел на ши­пы. – А, это. Всё бу­дет ху­же, ес­ли я это­го не сде­лаю. Зелье про­дер­жит ме­ня ка­кое-то вре­мя. – Под­вел итог блон­дин.
– Хо­рошо, уви­дим­ся. – От­ве­тил му­лат, и взяв за ру­ку Пан­си, тре­вож­но при­жимав­шую к се­бе днев­ник Али­ота, нап­ра­вил­ся на вы­ход, ос­тавляя в ком­на­те Нар­циссу и Дра­ко. Та уже ус­по­ко­илась и спо­кой­но взи­рала на ком­па­нию ре­бят, сос­тавляв­ших план. За­метив, как ком­на­та опус­те­ла, она по­дош­ла к сы­ну. Не вы­дер­жав ее прис­таль­но­го взгля­да, он раз­дра­жен­но спро­сил:
– Ну, что? – Нар­цисса ожи­дала эту ре­ак­цию. Про­ведя ла­донью по его ще­ке, она лишь ти­хо от­ве­тила:
– Я на­де­юсь, ты зна­ешь, что де­ла­ешь. – Не до­жида­ясь от­ве­та, она кос­ну­лась гу­бами лба Дра­ко и выш­ла за ком­на­ты вслед за его друзь­ями. Нар­цисса зна­ла, что не смо­жет его ос­та­новить. Он так ре­шил. Его по­зиция бы­ла пра­виль­ной. Не имея дру­гих пред­ло­жений, она мог­ла лишь при­нять его ре­шение. Тем не ме­нее, не подс­тра­ховать­ся она не мог­ла и, по­кинув его спаль­ню, пря­миком нап­ра­вилась к Ми­нер­ве Мак­Го­нагалл, ос­та­вив Дра­ко на­еди­не со сво­ими эмо­ци­ями.
Па­рень мол­ча смот­рел в свои чер­те­жи, су­дорож­но ду­мая о том, что, воз­можно, он спе­шит в ни­куда. Впол­не мо­жет быть, что он уже опоз­дал. Гер­ми­она уже мог­ла быть мер­тва, од­на­ко ос­та­вать­ся в сто­роне блон­дин то­же не мог. Ес­ли и уми­рать, то хо­тя бы спа­сая жизнь той, что не еди­нож­ды спа­сала его.
– Я то­же на­де­юсь, ма­ма, – ше­потом от­ве­тил он пус­то­те собс­твен­ной ком­на­ты. – На­де­юсь.


Примечание:

Глава лично для меня вышла напряженнее, чем я ожидала) Надеюсь, она оправдала ожидание.

Глава XV. Это конец, Грейнджер



Soundtrack #1: Та Сто­рона – Ма­яки
Soundtrack #2: Та Сто­рона – Быть оди­ноким


Дра­ко Мал­фой, ос­тался в ком­на­те со­вер­шенно один, впер­вые ощу­щая прак­ти­чес­ки бо­лез­ненную ти­шину. Он всё ждал, ког­да в ком­на­те раз­дас­тся смех или не­уве­рен­ное из­ви­нение Грей­нджер, но это­го не про­ис­хо­дило. Вмес­то это­го, па­рень ле­жал на кро­вати и прис­лу­шивал­ся к ус­ко­рен­но­му сту­ку собс­твен­но­го сер­дца. Сей­час он яс­но пред­став­лял се­бе, как выг­ля­дит страх. Сна­чала бо­язнь бо­ли, ус­пешно пре­одо­лен­ная с по­мощью гриф­финдор­ки, а те­перь бо­язнь смер­ти. Ее смер­ти. И за­чем ты во­об­ще по­яви­лась, Грей­нджер, сме­няя один страх на дру­гой?
Да­же вь­юга, нас­той­чи­во за­выва­ющая и про­ника­ющая хо­лодом сквозь стек­ла, не мог­ла сбить его с лип­ко­го чувс­тва собс­твен­ной сла­бос­ти. Каж­дый но­вый день слов­но до­казы­вал, что ни од­на эмо­ция не име­ет гра­ни. Каж­дое чувс­тво мо­жет уси­ливать­ся до бес­ко­неч­ности, пог­ло­щая ду­шу че­лове­ка це­ликом. Уби­вая из­нутри.
Сли­зери­нец с каж­дым днем чувс­тво­вал се­бя ху­же, но на­мерен­но лгал де­вуш­ке, что пос­то­ян­но на­ходи­лась ря­дом, нап­ря­жен­но всмат­ри­ва­ясь в его ли­цо при каж­дой пе­реме­не. Гер­ми­она бы­ла про­ница­тель­на, но ник­то не смо­жет ра­зоб­ла­чить Дра­ко, ес­ли он ре­шил мол­чать. Каж­дое при­кос­но­вение име­ло две сто­роны ме­дали. Па­рень ждал, что ша­тен­ка кос­нется его. Ждал так, как заб­лудший дож­дя в пус­ты­не. Но он по­нимал, что это при­кос­но­вение от­зо­вет­ся внут­ри ожо­гом бо­ли. Осоз­на­вая, что внут­ри его те­ла от не­го ни­чего ос­та­лось, он хва­тал­ся за свои чувс­тва. Так стран­но, чувс­тво­вать, но ни­чего не ска­зать. Да, ведь он так и не ска­зал де­вуш­ке, что ис­пы­тыва­ет по от­но­шению к ней. А ведь в тот пос­ледний раз, что она обер­ну­лась к не­му, та­кая гор­дая, неп­риступ­ная, но ожи­да­ющая в глу­бине ду­ши тех са­мых ис­крен­них слов. И что ты ска­зал ей, Мал­фой? Ты прос­то поп­ро­сил ее вер­нуть­ся, толь­ко Гер­ми­она не смог­ла это­го вы­пол­нить. И это твоя ви­на. Мож­но сколь­ко угод­но го­ворить се­бе, что в этих сло­вах смыс­ла бы­ло боль­ше, чем в ба­наль­ном «люб­лю», од­на­ко прос­тишь ли ты се­бе нес­ка­зан­ное, ес­ли не ус­пе­ешь?
Ис­пы­тан­ные от­го­лос­ки ту­пой уси­лива­ющей­ся бо­ли поч­ти сры­вали его с мес­та. Дра­ко бо­ял­ся. Он не хо­тел пов­то­рить участь Али­ота, по­тому что точ­но знал, что сой­дет с ума, как и его ку­зен. Гер­ми­она ока­залась жер­твой его се­мей­ной дра­мы, ста­ра­ясь ему по­мочь. Она не смог­ла, но смо­жет ли он? Это единс­твен­ное, что мог бы сде­лать для нее сли­зери­нец, что­бы поб­ла­года­рить за эти пол­го­да, по­казав­шие, что внут­ри не­го еще жив че­ловек.
Су­дорож­но от­счи­тывая стук сер­дца в уни­сон со стрел­ка­ми ча­сов, Дра­ко уси­лен­но бо­рол­ся с болью. Прос­то по­тому, что Гер­ми­она хо­тела, что­бы он не сда­вал­ся. Мож­но ли бы­ло пред­ста­вить еще год на­зад, что Грей­нджер смо­жет стать той, кто бу­дет под­талки­вать его впе­ред, кто про­тянет ему ру­ку и вы­тянет из без­дны оши­бок, собс­твен­ных и ро­дите­лей?! Дра­ко зас­ме­ял­ся бы в ли­цо лю­бому, кто имел бы дер­зость прос­то пред­по­ложить это. Толь­ко сей­час всё по-дру­гому. И как ни па­радок­саль­но, он сам го­ворил ей о том, что всё мо­жет быть. Всё, что мог­ло быть, в его жиз­ни уже слу­чилось. Ос­та­лось лишь от­ве­тить вза­им­ностью на то нем­но­гое хо­рошее, что с ним про­ис­хо­дило, и на этом мож­но под­вести чер­ту. Так ска­зать, что­бы не ис­портить впе­чат­ле­ние.
Дра­ко Мал­фой всё ле­жал и смот­рел в по­толок, ус­по­ка­ивая свою ду­шу пе­ред фи­наль­ным рыв­ком, а на ча­сах не­умо­лимо мед­ленно для не­го бе­жали се­кун­ды, плав­но пе­рерас­тая в ми­нуты и ча­сы, ме­тодич­но сок­ра­щая его жизнь…


***


– Грей­нджер, про­сыпай­ся. Вре­мя нес­ти ра­дость лю­дям. – Ра­дос­тно от­да­валось где-то да­леко в го­лове у де­вуш­ки, уси­лен­но пы­тав­шей­ся уло­вить связь с собс­твен­ным соз­на­ни­ем. – Ну, да­вай, не глу­пи. Лю­ци­ус не так уж и силь­но те­бя по­кале­чил. Вста­вай! – Про­дол­жа­ло до­носить­ся из тем­но­ты. Спус­тя еще нес­коль­ко се­кунд де­вуш­ка по­чувс­тво­вала, что ее под­ни­ма­ют на но­ги. От­кры­вая гла­за, она за­меча­ет взмах ла­дони, ко­торый, оче­вид­но, по вер­сии Али­ота, на­висав­ше­го над ней, дол­жен был при­вес­ти ее в чувс­тва. Вновь заж­му­рива­ясь в ожи­дании уда­ра, Гер­ми­она уси­лен­но ста­ралась удер­жать рав­но­весие. Ру­ки от­тя­гива­ли к ни­зу кан­да­лы, до бо­ли на­тирая за­пястья. – О, доб­рое ут­ро, ми­лая! – Ве­село от­клик­нулся Али­от, за­мечая, что гриф­финдор­ка при­ходит в чувс­тва. – Пой­дем, нам по­ра выд­ви­гать­ся. И так спа­ла нес­коль­ко ча­сов.
– Ку­да мы дол­жны ид­ти? – С тру­дом вы­гово­рила Гер­ми­она, всмат­ри­ва­ясь в ли­цо Мал­фоя.
– Как это, ку­да? На спе­ци­аль­ное мес­то для ри­ту­ала. Сей­час по­дой­дет Лю­ци­ус, а пос­ле еще и Элой­за. – Счас­тли­во от­ве­чал Али­от, сни­мая с де­вуш­ки же­лез­ные око­вы. Гер­ми­она об­легчен­но вы­дох­ну­ла, ед­ва раз­дался гро­хот упав­ших ме­тал­ли­чес­ких це­пей. – Да, неж­ная ты, Грей­нджер. Обыч­ные це­пи, а аж до кро­ви ра­зод­ра­но. Ну, ни­чего. За­меним ве­рев­кой, лег­че бу­дет. – Су­мас­шедший блеск и не спол­за­ющая с ли­ца улыб­ка не су­лили ни­чего хо­роше­го. В пос­ле­ду­ющие ми­нуты тол­стая ве­рев­ка бы­ла ту­го за­тяну­та пря­мо на кро­вото­чащих ра­нах от це­пей.
– Стой, по­дож­ди, ты ска­зал о Пар­кинсон? – Вне­зап­но осоз­нав ска­зан­ное, пе­рес­про­сила Гер­ми­она.
– Ну, да. Она, вро­де как, под­ру­га Лю­ци­уса. – Ух­мыль­нул­ся тот, за­ин­те­ресо­ван­но по­косив­шись на Грей­нджер. – А что, зна­комая твоя?
– Нет, – сра­зу же от­ве­тила де­вуш­ка, что­бы не дать Али­оту по­водов про­дол­жить эту те­му. Сей­час уже не име­ло зна­чения, кто бу­дет при­сутс­тво­вать при ее пос­ледних ми­нутах. Глав­ное, что­бы Дра­ко это­го не ви­дел.
– Да лад­но. Я нас­лы­шан о шут­ке с мо­им бра­тиш­кой. – По-доб­ро­сосед­ски про­из­нес Али­от, зас­ме­яв­шись. Ру­ки де­вуш­ки не­воль­но сжа­лись в ку­лаки, а гу­бы сжа­лись в тон­кую ли­нию.
– Шут­ка? – Про­из­несла де­вуш­ка, ста­ра­ясь сох­ра­нять са­мо­об­ла­дание. – Еже­минут­ное уми­рание – это не шут­ка, чер­тов ты… – Гриф­финдор­ка за­дыха­лась от воз­му­щения, но это выз­ва­ло лишь гром­кий смех Али­ота, от­ра­жа­ющий­ся не­боль­шим эхом от стен, про­питан­ных болью.
– Ты чуд­ная. Ско­ро ум­решь, а всё еще воз­му­ща­ешь­ся по по­воду мо­его брат­ца, ко­торый, на­вер­ня­ка, мир­но спит в сво­ей ком­натке, да­же не по­доз­ре­вая, как те­бе ве­село сей­час. – Ес­ли бы он толь­ко знал, как она на это на­де­ялась.
– Али­от, я не по­нимаю те­бя. Ты слов­но сов­сем дру­гой, не тот, с ко­торым я об­ща­лась ког­да-то. – ра­зоча­рован­но до­бави­ла де­вуш­ка, не­довер­чи­во смот­ря в гла­за брю­нета. Па­рень смолк на се­кун­ду, но пос­ле за­гово­рил впол­не серь­ез­но.
– Это прош­лое, Грей­нджер. Прош­лое, в ко­тором мне бы­ло скуч­но. И да, ты не уз­на­ешь ме­ня лишь по­тому, что тог­да ты нра­вилась мне. Я ду­мал, что у ме­ня есть воз­можность на­чать что-то но­вое. Толь­ко про­тив се­бя не пой­ду ни­ког­да. Я ждал эти го­ды. Я ве­рил, что бу­ду наг­ражден. Сна­чала по­думал, ты и есть та наг­ра­да, но по­том… Лю­ци­ус мо­жет дать мне то, что не оце­нимо на фо­не тво­его при­сутс­твия.
– Ты не по­нима­ешь! Лю­ци­ус во­дит те­бя за нос. Не су­щес­тву­ет спо­собов вер­нуть мер­тве­цов! – Гер­ми­она по­пыта­лась об­ра­зумить пар­ня, но тот лишь зло по­косил­ся на нее, хва­та­ясь за ве­рев­ку и дер­гая со всей си­лы так, что де­вуш­ка чуть не упа­ла.
– Это ты не по­нима­ешь, Грей­нджер. Здесь все ста­ра­ют­ся вы­жить. И я ни­чем не ху­же. Дра­ко хо­тел вы­жить с по­мощью те­бя. Ты – за счет ме­ня, а я за счет те­бя вер­ну лю­бовь сво­ей жиз­ни. Вы­жива­ет силь­ней­ший. И это не вы.
– По­чему ты ре­шил, что Дра­ко с мо­ей по­мощью хо­чет вы­жить? Я не смог­ла ему по­мочь. – пе­реве­ла те­му де­вуш­ка, осоз­на­вая, что жизнь Дра­ко да­же сей­час для нее важ­нее пре­дыс­то­рий о сво­ей кон­чи­не или ра­дос­ти Али­ота, ко­торая не оп­равда­ет се­бя.
– Ты смог­ла. Он про­жил чуть доль­ше. По­нима­ешь ли, суть прок­ля­тия в том, что лю­бовь дол­жна его убить. То есть, он дол­жен по­жер­тво­вать со­бой. Так или ина­че, он дол­жен бу­дет уме­реть. Прок­ля­тие име­ет пот­ря­са­ющую си­лу, по­тому что ос­но­ва его – не­нависть, Элой­зы и ее до­чери. Дол­жен приз­нать, ле­ди Пар­кинсон – весь­ма ин­те­рес­ная жен­щи­на. Ее месть – это са­мое уди­витель­ное, что я ви­дел за всю свою жизнь, не счи­тая, раз­ве что, по­беды Пот­те­ра над Во­лан-де-Мор­том. Ес­ли вкрат­це, у мо­его бра­тиш­ки из­на­чаль­но не бы­ло шан­сов, толь­ко он об этом не знал и на­де­ял­ся на те­бя.
– Это не чес­тно, – ти­хо отоз­ва­лась Гер­ми­она, изо всех сдер­жи­вая под­сту­па­ющие сле­зы.
– Те­бе уже дол­жно быть всё рав­но. А во­об­ще, раз­го­воры – это, ко­неч­но, хо­рошо, но нам по­ра.
– Ку­да ты ме­ня по­ведешь?
– На ска­лу.
– Что? У нас нет ниг­де скал, Али­от.
– Грей­нджер, су­щес­тву­ет ма­гия, ес­ли ты это­го не зна­ла. С ее по­мощью соз­дать от­весную ска­лу сре­ди ле­са и глу­бокую яму под ней, что дол­жна бу­дет те­бя пог­ло­тить, дос­та­точ­но лег­ко. – Прос­ве­тил ее па­рень, нак­ру­чивая ко­нец ве­рев­ки се­бе на ру­ку для на­деж­ности. – На вы­ход, слав­ная гриф­финдор­ка! – Тор­жес­твен­но про­воз­гла­сил он, от­кры­вая тя­желую ме­тал­ли­чес­кую дверь. Опус­тив го­лову, что­бы сле­зы на ли­це не бы­ли за­мет­ны, Гер­ми­она по­кор­но выш­ла за ним.


***


До­рога до «лоб­но­го» мес­та про­ходи­ла в ти­шине. Гер­ми­она ста­ралась не от­ста­вать от сво­их па­лачей, по­тому что каж­дая ее за­пин­ка гро­зила обер­нуть­ся для нее болью. Лю­ци­ус Мал­фой наб­лю­дал за ней, прод­ви­га­ясь чуть по­зади. Де­вуш­ка спи­ной чувс­тво­вала ле­дяной взгляд. В ее го­лове про­носи­лись вос­по­мина­ния о вой­не. Она ни­ког­да не выг­ля­дела бо­лее жал­ко, чем сей­час. На­ходясь в ру­ках у трус­ли­вого По­жира­теля и его су­мас­шедше­го пле­мян­ни­ка, ге­ро­иня вой­ны по­кор­но пле­лась на свое же убий­ство. Не бы­ло сил да­же на соп­ро­тив­ле­ние. Да и ка­кой те­перь в этом смысл? Это все­го лишь уко­ротит ее жизнь на нес­коль­ко ча­сов, а, мо­жет, и ми­нут.
Всё, на чем сос­ре­дото­чива­ла мыс­ли Гер­ми­она, уно­силось к бе­локу­рому сли­зерин­цу, чей взгляд за кром­кой ль­да, по­доб­но­го то­му, что был в гла­зах его от­ца, умел ис­то­чать неж­ность. Это не се­рого цве­та гла­за: не дождь, не се­реб­ро. Его взгляд – это ис­кры, что ис­то­ча­ет снег на ут­реннем сол­нце. Стран­ная ас­со­ци­ация в оче­ред­ной раз всплы­ла в го­лове. Ког­да-то дав­но она впер­вые об­ра­тила на это вни­мание, но не при­дала зна­чения, и вот сей­час этот взгляд – всё, что еще зас­тавля­ет ее ды­шать. Де­вуш­ка слов­но сно­ва очу­тилась в его ком­на­те, в объ­ятии изу­вечен­ных, но та­ких не­об­хо­димых рук. По­жалуй, сей­час она жа­лела лишь о том, что это Рож­дес­тво она не про­ведет с ним. Они оба его не встре­тят.
Ра­дова­ло лишь то, что Дра­ко ни­ког­да не уви­дит то­го, что с ней сде­ла­ют. Сей­час не вре­мя для ска­зок, где принц на бе­лом ко­не спа­са­ет прин­цессу, и они жи­вут дол­го и счас­тли­во. Сей­час ре­аль­ность, и в ней прин­цу луч­ше ни­чего не знать. Ко­неч­но, Гер­ми­она не хо­тела уми­рать. Ник­то не хо­чет, но раз­ве это в ее влас­ти? Сей­час ей ос­та­валось лишь на­де­ять­ся, что всё за­кон­чится быс­тро.
– Ну, что, мы приш­ли! – Ма­нер­но про­тянул Лю­ци­ус Мал­фой, прив­ле­кая к се­бе вни­мание шед­ших ря­дом и тех, кто уже ожи­дал их. На ска­ле сто­яли его со­юз­ни­ки – та­кие же отъ­яв­ленные тру­сы, что и он сам, сбе­жав­шие, пре­дав­шие сво­его Лор­да. Од­на­ко взгляд Гер­ми­оны при­ковал­ся к си­лу­эту жен­щи­ны. Она уз­на­ла в ней Элой­зу Пар­кинсон. Та улы­балась, над­менно рас­смат­ри­вая Али­ота и гриф­финдор­ку.
Лю­ци­ус по­дошел к ней и по­цело­вал ей ру­ку. Мер­лин, убий­цы, соб­лю­да­ющие эти­кет. Гер­ми­она ус­мехну­лась, но, на ее счастье, за­метил это лишь Али­от. Он в упор смот­рел на нее, по­ка Лю­ци­ус и Элой­за о чем-то пе­рего­вари­вались. Толь­ко сей­час Гер­ми­она за­мети­ла, что в гла­зах пар­ня про­мель­кну­ла ка­кая-то осоз­нанность, что в один миг стер­ла с ли­ца улыб­ку. Его раз­го­вор­чи­вость рас­та­яла еще до от­прав­ки сю­да, а те­перь и звон­кий го­лос сме­нил­ся ше­потом:
– Грей­нджер, ты во­об­ще не бо­ишь­ся уми­рать? – С по­доз­ре­ни­ем спро­сил он, вгля­дыва­ясь, на­де­ясь уви­деть хо­тя бы тень ужа­са. Гриф­финдор­ка в от­вет лишь улыб­ну­лась, чуть скло­нив го­лову.
– Не бо­юсь. Не каж­дый раз при­ходит­ся уми­рать, Али­от. Я не знаю, как это.
– Но по­чему? Все бо­ят­ся.
– Ес­ли я те­бе ска­жу, что-то из­ме­нит­ся? Ты ре­шишь спас­ти ме­ня, оду­ма­ешь­ся, пой­мешь, кто врет, а кто го­ворит прав­ду?
– Нет, но я хо­чу знать. Мне нуж­на Аде­лайн, но да­же она бо­ялась. – Не­довер­чи­во по­яс­нил Али­от, опус­тив взгляд на ру­ки де­вуш­ки. Ве­рев­ка, ко­торой он так ста­ратель­но пе­ревя­зал ей ру­ки, при­об­ре­ла баг­ро­вый цвет, про­питав­шись кровью. Дол­жно быть, это бы­ло боль­но, но в де­вуш­ке не бы­ло ни еди­ного приз­на­ка то­го, что она чувс­тву­ет. Лишь сла­бая, ка­жет­ся, да­же неж­ная улыб­ка и ус­та­лые гла­за, что про­сят за­кон­чить всё ско­рее.
– Прос­то я всё ус­пе­ла. Мне не­чего те­рять, а жизнь… Она за­кан­чи­ва­ет­ся у всех. И я не уви­жу смер­ти дру­гих, близ­ких мне лю­дей. Оп­ре­делен­но, нуж­но ис­кать плю­сы да­же в этом. – Али­от за­дум­чи­во опус­тил взгляд. Его съ­еда­ла за­висть, ведь он за всю свою не­дол­гую жизнь всё же не на­учил­ся «дру­жить» со смертью. Жить так, что­бы не дер­гать­ся от ужа­са в ее ожи­дании. Хо­тя он и по­терял всех, ко­го мог. Грей­нджер бы­ла силь­нее не­го, но это не ос­кор­бля­ло. Это вос­хи­щало.
Па­рень за­мол­чал, об­ду­мывая ус­лы­шан­ное, но пос­ле, чуть за­меш­кавшись, про­из­нес:
– Мне жаль, Грей­нджер, что это бу­дешь ты, но я без нее не смо­гу. – Про­из­нес он, сму­щен­но опус­кая го­лову. Гер­ми­она удив­ленно пос­мотре­ла на не­го.
– Мне то­же жаль, что моя смерть не вер­нет те­бе ее. – Уве­рен­но про­из­несла она, но тут же по­жале­ла об этом. Али­от оз­лоблен­но под­нял на нее свои гла­за, а пос­ле она уже за­дыха­лась от мер­твой хват­ки на сво­ей шее.
– Не смей так го­ворить. Аде­лайн бу­дет со мной. – Про­шипел па­рень. Ед­ва ло­вя гу­бами воз­дух, де­вуш­ка сдав­ленно про­шеп­та­ла:
– Ма­гия не воз­вра­ща­ет умер­ших.
– За­мол­чи. Лю­ци­ус обе­щал. Он всё сде­ла­ет.
– Он убь­ет те­бя. – Вновь оп­ро­вер­гла гриф­финдор­ка, осоз­на­вая, что всё и так кон­че­но. Хват­ка ста­ла креп­че, и де­вуш­ка уже поч­ти не мог­ла ды­шать. Вы­ходи­ли лишь рва­ные вдо­хи. Али­от так и про­дол­жил бы удер­жи­вать ее, сдав­ли­вая шею, ес­ли бы в сто­роне не раз­дался ше­лест лис­твы, еще не до кон­ца ук­ры­той сне­гом, под но­гами и чей-то пре­дуп­режда­ющий го­лос.
– От­пусти ее, Али­от. Ина­че бу­дет ху­же. – Гер­ми­она сто­яла спи­ной к при­шед­ше­му, но по­нима­ла, что ког­да-то уже слы­шала этот го­лос. С ужа­сом в гла­зах она смот­ре­ла на Али­ота, по­ка соз­на­ние воз­вра­щало ее к уми­ра­юще­му Дра­ко, чей го­лос, как и об­лик из­ме­нились до не­уз­на­ва­емос­ти. Звон­кий са­модо­воль­ный за­менил­ся твер­дым, на­поми­на­ющим свист кну­та пе­ред хлес­тким уда­ром. В этом го­лосе чувс­тво­валась опас­ность. Приг­лу­шен­ный, про­бира­ющий­ся под ко­жу он вы­зывал же­лание бе­жать, но толь­ко не у Али­ота. Тот лишь ух­мыль­нул­ся и ут­верди­тель­но от­ве­тил, под­тверждая до­гад­ки ша­тен­ки:
– Мал­фой. Ты же не на­дела­ешь глу­пос­тей. Мы ведь не од­ни здесь. – Кив­ком брю­нет ука­зал на тол­пу, что сто­яла за его спи­ной, бу­равя взгля­дами неж­данно­го гос­тя.
– Я то­же не один, Али­от. – Ус­ме­ха­ясь, от­ве­тил Дра­ко. Хват­ка Али­ота ос­лабла, поз­во­ляя ей по­вер­нуть го­лову, но ни­кого уви­деть не уда­лось. Дра­ко не вы­ходил из тем­но­ты. Всё, что мож­но бы­ло раз­гля­деть, – это чуть за­мет­ный от­блеск свет­лых во­лос и не­ес­тес­твен­но бе­лые гла­за. Да, точ­но та­кого же цве­та бы­ла све­тяща­яся ро­за из ее кош­ма­ра. Не мо­жет быть. Пу­га­ющий го­лос Дра­ко раз­но­сил­ся по ок­ру­ге, хо­тя го­ворил он ти­хо и спо­кой­но. Воз­можно, лишь Гер­ми­оне так ка­залось. За тенью стра­ха она бо­ялась уви­деть: из­ме­нилось что-то еще.
– По­чему же твои друзья не поз­до­рова­ют­ся, м? – Ос­то­рож­но спро­сил брю­нет, При­жимая Грей­нджер к се­бе и от­таски­вая ее с прис­тавлен­ной к шее вол­шебной па­лоч­кой к тол­пе Лю­ци­уса.
– Ми­нис­тер­ские псы не всег­да ве­дут се­бя веж­ли­во, те­бе ли не знать. Вспом­ни хо­тя бы смерть Аде­лайн? Или слу­чай­ное убий­ство тво­его от­ца. Раз­ве они бы­ли веж­ли­вы и так­тичны, доп­ра­шивая уби­того го­рем сы­на и пар­ня? – Оп­ре­делен­но, Дра­ко ста­рал­ся вы­вес­ти его из се­бя, и у не­го это вы­ходи­ло. Гер­ми­она чувс­тво­вала, как брю­нет на­чина­ет дро­жать.
– Дра­ко, а ты ока­зал­ся да­же глу­пее, чем я ду­мал. – По­дал го­лос Лю­ци­ус, по­нимая, что Али­от мо­жет сор­вать­ся. Ведь это бы­ло бы сов­сем не кста­ти.
– Весь в те­бя, отец. Толь­ко я при­шел, а не сбе­жал, как ты во вре­мя бит­вы за Хог­вартс. Как и все твои друж­ки. На ме­ня ведь да­же не воз­ла­гали та­ких на­дежд, как на всех вас, – вып­лю­нул Дра­ко, не скры­вая през­ре­ния. Он сде­лал шаг впе­ред. Еще один. На­конец, его об­раз стал впол­не раз­ли­чим.
Гер­ми­она сто­яла, заж­му­рив­шись. Ожи­дая смер­ти в лю­бой мо­мент, де­вуш­ка бо­ялась уви­деть свое от­ра­жение в гла­зах Дра­ко. Мыс­ленно она уже прок­ли­нала его за то, что он при­шел. За то, что на­шел. За то, что она сде­ла­ет ему боль­но.
– Ще­нок! Ты мне не сын. Свя­зать­ся с грязью – по­зор для семьи! – Гро­мог­ласно объ­явил Лю­ци­ус, не за­думы­ва­ясь над у­яз­влен­ны­ми чувс­тва­ми Али­ота, креп­ко дер­жавше­го Грей­нджер.
– Не боль­ше, чем быть осуж­денным за по­соб­ни­чес­тво Лор­ду. Мне хо­тя бы не гро­зило зак­лю­чение в Аз­ка­бан. – Спо­кой­но раз­дался го­лос Дра­ко. Пос­лы­шал­ся оче­ред­ной ше­лест, и в тол­пе по­жира­телей на­чал­ся гул. Это по­буди­ло Гер­ми­ону от­крыть гла­за. Пе­ред ней пред­стал вов­се не Дра­ко. Это бы­ло что-то дру­гое. От не­го ос­тался лишь че­лове­чес­кий си­лу­эт, а сам он на­поми­нал ско­рее пот­ре­пав­шу­юся кук­лу с на­пол­ни­телем из су­хих ве­ток. Ши­пы всё так­же вы­деля­лись, поб­лески­вая на све­ту от фа­келов и кос­тра, что был раз­ве­ден еще до при­хода Али­ота и Гер­ми­оны сю­да сви­той Лю­ци­уса. Лишь вок­руг ши­пов бы­ла за­пек­ша­яся кровь, что поз­во­лила гриф­финдор­ке оп­ре­делить, че­рез ка­кой ад про­шел Дра­ко за упу­щен­ное ею вре­мя. Ко­жа всё еще бы­ла на ли­це и гру­ди, но то­же из­рядно по­тер­та, гро­зя ра­зор­вать­ся в лю­бой мо­мент. Бе­лая ру­баш­ка бы­ла за­пят­на­на кровью. Гу­бы так­же бы­ли не­ес­тес­твен­но алы­ми от сте­ка­ющей по те­лу кро­ви. Прев­ра­щение про­ис­хо­дило не­имо­вер­но быс­тро. Дра­ко уми­рал бук­валь­но на гла­зах. По­шат­нувше­еся те­ло при пос­леднем ша­ге поч­ти сда­лось, но па­рень дер­жался. Ра­ди той, что сей­час уг­ро­жала ку­да боль­шая опас­ность, чем его пред­ска­зу­емая смерть. Он ви­дел, как ее гла­за заб­лесте­ли от слез. Ви­дел влаж­ные до­рож­ки на ще­ках и чуть за­мет­ное по­качи­вание го­ловой. Дра­ко не знал, что оно вы­ража­ло, но до­гады­вал­ся, что она про­сила его не рис­ко­вать.
Толь­ко не для то­го он про­делал этот путь, что­бы сей­час за­тор­мо­зить. Не в са­мый пос­ледний шанс ис­ку­пить ви­ну пе­ред Гер­ми­оной за всю свою ник­чемную жизнь. Он улыб­нулся, но эта улыб­ка от­ра­зилась на ее ли­це болью и от­ча­яни­ем. Мер­лин зна­ет, как Дра­ко не хо­тел, что­бы Гер­ми­она в пос­ледний раз ви­дела его та­ким. Сей­час он да­же не че­ловек, но вы­бирать не при­ходит­ся.
Злость по­роди­ла его об­ра­щение. Проб­равшись в Мэ­нор и не об­на­ружив при­сутс­твия Гер­ми­оны, Дра­ко по­чувс­тво­вал при­лив об­ре­чен­ной ярос­ти, пе­рерас­та­ющей в не­кон­тро­лиру­емое бе­шенс­тво. Его ос­та­новил лишь Блейз и его собс­твен­ная ру­ка, что пы­талась от­тол­кнуть луч­ше­го дру­га, ос­та­вив крас­ный след на одеж­де. В жи­лах бур­ли­ла кровь, про­никая на­ружу че­рез раз­ру­ша­юще­еся те­ло.
Дра­ко при­нял ле­карс­тво пе­ред вы­летом из Хог­вар­тса и той бо­ли, что дол­жен был, не чувс­тво­вал, но это не спо­соб­но бы­ло пре­дот­вра­тить прев­ра­щение. Вре­мя стре­митель­но та­яло. Блон­дин не знал, сколь­ко прош­ло преж­де, чем Гар­ри вле­тел в ком­на­ту, в ужа­се ос­та­нав­ли­ва­ясь пе­ред ним, сжав в ру­ках ка­кие-то лис­ты бу­маги. Пот­тер на­шел лис­ты во вре­мя ос­мотра ка­бине­та Лю­ци­уса. На этих лис­тах ого­вари­валось мес­то встре­чи всей его шай­ки.
Не те­ряя ни се­кун­ды, Дра­ко бро­сил­ся к вы­ходу, осоз­на­вая, что си­лы быс­трее по­кида­ют его, сме­ня­ясь оне­мени­ем. Па­рень пе­рес­та­вал се­бя чувс­тво­вать, но про­дол­жал дви­гать­ся впе­ред. Вы­летев на­ружу, Мал­фой был ос­та­нов­лен це­лым от­ря­дом ав­ро­ров из Ми­нис­терс­тва. Все они слов­но ос­толбе­нели, рас­смат­ри­вая его. Не сос­та­вило тру­да по­нять, что Нар­цисса сда­ла его. Он сде­лал шаг, на что все па­лоч­ки ми­нис­тер­ских слу­жащих бы­ли нап­равле­ны на не­го. Поз­же ему при­дет­ся поб­ла­года­рить Пот­те­ра за то, что он за­горо­дил его со­бой, не поз­во­ляя при­менить к не­му ма­гию.
По­ка гриф­финдо­рец со сво­им друж­ком опи­сывал под­робнос­ти ав­ро­рам, Дра­ко вел с прок­ля­ти­ем борь­бу за собс­твен­ное те­ло, зас­тавляя се­бя ше­велить но­гами и дви­гать­ся впе­ред. Он уже мо­лил о бо­ли, лишь бы чувс­тво­вать, что те­ло все еще при­над­ле­жит ему.
На по­мощь при­шел Блейз, прак­ти­чес­ки про­тащив­ший его до са­мой ска­лы. За это вре­мя блон­дин, ка­жет­ся, про­шел все кру­ги ада. Бо­лез­ненная аго­ния, ло­ма­ющая те­ло вер­ну­лась по его за­казу. Блей­зу приш­лось на­по­ить его зель­ем, бук­валь­но си­лой вы­лив ему в рот всё, что бы­ло в склян­ке. На ка­кой-то миг Дра­ко это при­вело в чувс­тва, вер­нув де­сятую до­лю об­ла­дания те­лом, на нем­но­го ос­ла­бив боль. И имен­но сей­час он ста­рал­ся ис­поль­зо­вать этот миг. Уже ни­чего не име­ло зна­чения, толь­ко здесь и сей­час эта ма­лень­кая де­воч­ка, на­ходя­ща­яся на во­лос­ке от смер­ти, пла­чущая, слов­но бы при­нима­ющая его стра­дания на се­бя. Раз­ве хоть кто-ни­будь про­лил столь­ко слез ра­ди не­го? Раз­ве она не бы­ла дос­той­на пос­мер­тно­го под­ви­га?
Стоя сей­час пе­ред всей этой на­пуга­но-враж­дебной сво­рой, Дра­ко по­нимал, что это са­мое пра­виль­ное ре­шение в его жиз­ни. Он хо­тел, что­бы хоть что-то в его жиз­ни бы­ло не зря. Пусть да­же этот пос­ледний вздох, пос­ледний шаг и пос­ледний взгляд. Па­рень прис­таль­но смот­рел в ка­рие гла­за той, ко­торой был обя­зан всем, ста­ра­ясь вну­шить ей, что всё нор­маль­но, но вдруг ти­шину раз­ре­зал гром­кий жен­ский го­лос.
– Ну, на­до же! Уми­ра­ющий дер­зкий цве­ток. Раз­ве не ро­ман­тично? Да еще и гиб­нет не прос­то так, а лишь по­тому что при­шел спас­ти гряз­нокров­ку. – Элой­за Пар­кинсон с из­девкой пос­мотре­ла по­оче­ред­но на Гер­ми­ону и Дра­ко и зас­ме­ялась все тем же не­нор­маль­ным сме­хом, что выз­вал мо­роз по ко­же. Толь­ко ей вид сли­зерин­ца ка­зал­ся нор­маль­ным, и то лишь по при­чине ее су­мас­шес­твия и не­пос­редс­твен­но­го учас­тия.
– Тво­ими ста­рани­ями, Пар­кинсон! – Про­шипел Дра­ко, пе­реве­дя на нее пол­ный не­навис­ти взгляд.
– Во всем, что про­изош­ло, ви­новат лишь ты сам. За­нос­чи­вый маль­чиш­ка! Да­же твой отец приз­нал ошиб­кой свой брак с тво­ей ма­терью. А ты… Слиш­ком глуп, что­бы по­нять всё это. Всё воз­да­ет­ся, Дра­ко Мал­фой. – Гнев­но от­ве­тила та, не сво­дя взгля­да с пар­ня.
Дра­ко лишь на се­кун­ду пе­ревел взгляд на от­ца, на ли­це ко­торо­го чи­талась рас­те­рян­ность. Блон­дин лишь ус­мехнул­ся: пра­виль­ный вы­бор, приз­на­ние оши­бок… Нет, это о Лю­ци­усе. Тру­сость, сла­бость – это его ис­тинные ка­чес­тва. Рань­ше им ру­ково­дил Лорд, а те­перь, как вы­яс­ни­лось, Элой­за. Сам он не был спо­собен на боль­шее. Как ока­залось, да­же арис­токра­тичес­кой гор­достью при­рода его об­де­лила.
– Нич­то­жес­тво, – хрип­ло про­из­нес Дра­ко, ис­пе­пеляя взгля­дом то­го, ко­го ког­да-то счи­тал от­цом. – У ме­ня для каж­до­го из вас есть по­дарок. – Ух­мыль­нув­шись, до­бавил он, пос­мотрев чуть в сто­рону от се­бя.
Пос­лы­шались ша­ги, и на свет выш­ли еще два че­лове­ка. Дра­ко дей­стви­тель­но при­шел не один. Гер­ми­она смот­ре­ла в сто­рону приб­ли­жа­ющих­ся лю­дей, уже по шо­роху ман­тии уз­на­вая по­дошед­ших.
– Нар­цисса! – На вы­дохе про­из­нес Лю­ци­ус, оп­ре­делен­но пре­бывая в шо­ковом сос­то­янии.
– Здравс­твуй, Лю­ци­ус. – Хо­лод­но от­ве­тила жен­щи­на, да­же не удос­то­ив его взгля­дом.
– Я был уве­рен… Ты же по­лучи­ла мое пись­мо? – Не­уве­рен­но спро­сил тот, все еще вгля­дыва­ясь в свою же­ну, слов­но не уз­на­вая ее.
– А я бы­ла уве­рена, что по­люби­ла муж­чи­ну. Мы все оши­ба­ем­ся, Лю­ци­ус. Ты оши­бал­ся, ес­ли ду­мал, что я не знаю о тво­ем ро­мане с Элой­зой. Я тер­пе­ла лишь ра­ди Дра­ко, на­де­ясь сох­ра­нить семью. Как ока­залось, в этом ошиб­лась я. Оно то­го не сто­ило. Ты так же оши­бал­ся, ес­ли счи­тал, что я пре­дам сы­на. Он у ме­ня один, и я ни­ког­да не про­щу то­го, что ему приш­лось прой­ти, ни те­бе, ни этой... – Нар­цисса пре­неб­ре­житель­но кив­ну­ла в сто­рону Пар­кинсон, про­дол­жив, – Твое мес­то в Аз­ка­бане, Лю­ци­ус.
– Нар­цисса, я же люб­лю те­бя…– Ти­хо от­ве­тил он, не об­ра­щая вни­мания на воз­му­щение Элой­зы.
– Всё это боль­ше не име­ет зна­чения для ме­ня. Ли­бо ты ум­решь здесь, ли­бо сгни­ешь в тюрь­ме. Я го­това по­обе­щать те­бе. – Хлад­нокров­но зак­лю­чила ле­ди Мал­фой, нап­равляя на сво­его му­жа па­лоч­ку. Элой­за, наб­лю­дав­шая за всем этим с вы­пучен­ны­ми гла­зами и без­звуч­ным от­кры­ти­ем-зак­ры­ти­ем рта, на­конец, соб­ра­лась с мыс­ля­ми и по­коси­лась на Дра­ко:
– Маль­чиш­ка! Твоя мать не спа­сет те­бя. Ты всё рав­но ум­решь. – Гром­ко объ­яви­ла та, но па­рень вновь по­вер­нул го­лову в сто­рону, где на свет из-за спи­ны Нар­циссы вы­шел вто­рой че­ловек.
– Пан­си! – В ужа­се вос­клик­ну­ла Пар­кинсон, ки­да­ясь в сто­рону до­чери, что то­же дер­жа­ла ее на при­целе.
– Не под­хо­ди ко мне! – Крик­ну­ла де­вуш­ка, сде­лав шаг от нее.
– Дет­ка, ты что?
– За что ты так со мной, ма­ма? – Спро­сила Пан­си, иг­но­рируя те­кущие сле­зы.
– До­чень­ка, я лишь за­щища­ла те­бя…– Елей­ным го­лос­ком про­пела Пар­кинсон, но де­вуш­ка по-преж­не­му през­ри­тель­но смот­ре­ла на нее, не опус­кая ру­ки с па­лоч­кой.
– Ты сло­мала мне жизнь. – Ти­хо про­из­несла Пан­си и, окон­ча­тель­но соб­равшись, до­бави­ла, – Прос­то, что­бы ты зна­ла… Я те­бя не­нави­жу.
– Нет, до­чень­ка, нет! – Су­ет­ли­во за­гово­рила Пар­кинсон, по­пытав­шись приб­ли­зить­ся к ней, но та лишь уг­ро­жа­юще про­из­несла:
– Не смей ко мне приб­ли­жать­ся.
Пар­кинсон хо­тела что-то ска­зать, но вне­зап­ная вспыш­ка све­та, ос­ле­пив­шая всех, вы­нуди­ла ее от­сту­пить к Лю­ци­усу. Из-за спи­ны Дра­ко вы­шел муж­чи­на, что воз­глав­лял Ав­ро­рат. Для Дра­ко это не име­ло зна­чения. По­ка муж­чи­на опо­вещал по­жира­телей об их вы­боре, па­рень не сво­дил глаз с Али­ота, ко­торый прак­ти­чес­ки вжи­мал­ся в тол­пу прис­пешни­ков Лор­да, удер­жи­вая Гер­ми­ону. Так стран­но, ви­деть ку­зена на од­ной сто­роне с те­ми, кто убил его де­вуш­ку. Сей­час он с ни­ми, что­бы убить лю­бовь Дра­ко. Иро­ни­ей судь­бы, ви­димо, вся эта жал­кая стая дол­жна бы­ла вер­нуть ему ту, что ими же бы­ла уби­та. Дра­ко не сом­не­вал­ся, что Али­от по­мешал­ся на сво­ем го­ре, и не ис­пы­тывал к не­му бы­лой не­навис­ти. Толь­ко жа­лость. Он ведь знал, что ждет его ку­зена: от­де­ление для ду­шев­но­боль­ных или Аз­ка­бан. Ни то, ни дру­гое не ос­тавля­ло ему шан­сов на бу­дущее. С пус­то­той в гру­ди не вы­жива­ют. Лю­бая фи­зичес­кая боль пре­одо­лима, но толь­ко не оди­ночес­тво и зи­яющая ды­ра в ду­ше. Всё это сож­рет его из­нутри ху­же лю­бого прок­ля­тия.
Вне­зап­ный хло­пок зас­та­вил Дра­ко выр­вать­ся из собс­твен­ных чувств. Кто-то из по­жира­телей по­пытал­ся ап­па­риро­вать. Ник­то не знал, что Ми­нис­терс­тво уже на­ложи­ло за­щит­ные ча­ры, что­бы не до­пус­тить по­бега. Вспыш­ка све­та, и по­жира­тель упал за­мер­тво. На­чалась су­ета. Кри­ки и борь­ба раз­ра­зились в счи­тан­ные се­кун­ды, рас­се­ивая ря­ды по­жира­телей ав­ро­рами и на­обо­рот. Пыль под­ни­малась с зем­ли, ме­шая сле­дить за про­ис­хо­дящим.
Дра­ко от­ча­ян­но мет­нулся к Али­оту и Гер­ми­оне, но тут же по­чувс­тво­вал, как лег­кие пе­рес­та­ют ка­чать воз­дух. Он пе­рес­та­ет ды­шать. За­дыха­ясь, Дра­ко опус­тился на ко­лени, су­дорож­но про­дол­жая ис­кать гла­зами Грей­нджер. Толь­ко бы ус­петь! Се­кун­да, и вот он на­ходит Али­ота, от­бро­шен­но­го в сто­рону по­пав­шим в не­го зак­ли­нани­ем. Гер­ми­она где-то ос­та­лась од­на. В гла­зах дво­илось, но он упор­но всмат­ри­вал­ся в тол­пу.
– Али­от, гряз­нокров­ка! Убей ее! – Раз­дался крик Лю­ци­уса, что уже опус­кался на ко­лени, вы­пус­кая из рук вол­шебную па­лоч­ку. Нар­цисса сто­яла око­ло не­го, от­ра­жая зак­ли­нания.
Сам Дра­ко был поч­ти бес­по­мощ­ным. Ру­ки дро­жали. Он слы­шал свой пульс, ощу­щал, как бь­ет­ся сер­дце, каж­дый раз за­мед­ляя уда­ры. Нер­вно сглот­нув, па­рень на­шел си­лы по­вер­нуть го­лову. Он уви­дел под­ни­ма­ющу­юся с зем­ли Гер­ми­ону и не­суще­гося к ней сквозь вспыш­ки све­та Али­ота. Он схва­тил ее и тут же рез­ко от­тол­кнул.
И без то­го прек­ра­ща­юще­еся ды­хание в гру­ди Дра­ко спер­ло. Он не пом­нил, как под­нялся и ки­нул­ся к ним. Не пом­нил, как про­из­нес неп­рости­тель­ное «Ава­да Ке­дав­ра»; не слы­шал Пот­те­ра, при­зыва­юще­го Джин­ни У­из­ли и от­ра­жа­юще­го зак­ля­тия; не осоз­на­вал кри­ков Пан­си за спи­ной, что зва­ла на по­мощь и мо­лила Блей­за, ле­жаще­го на Зем­ле, ис­те­кая кровью, оч­нуть­ся. В его соз­на­нии был лишь ва­ку­ум, а в гла­зах лишь Али­от, толь­ко что стол­кнув­ший Гер­ми­ону со ска­лы. Поч­ти не чувс­твуя те­ла, не ды­ша и те­ряя соз­на­ние, Дра­ко бро­сил­ся к об­ры­ву, вы­тяги­вая ру­ки в на­деж­де удер­жать Гер­ми­ону.
Те­ряя си­лы, па­рень па­дал на зем­лю, по­нимая, что не мо­жет до­тянуть­ся до нее. Он слы­шал ее крик, эхом раз­да­ющий­ся в ка­мен­ных ска­лах. Дра­ко по­нимал, что в эти се­кун­ды всё уже бы­ло кон­че­но, и лишь рез­кая боль в груд­ной клет­ке во вре­мя па­дения от­резви­ла на до­лю се­кун­ды, зас­тавляя смот­реть в без­дну на па­да­ющее те­ло Гер­ми­оны. Заж­му­рив­шись от но­вого прис­ту­па, па­рень го­товил­ся к уда­ру о зем­лю, но, ни­чего не по­чувс­тво­вав, он от­крыл гла­за, бо­ясь уви­деть, как это – уми­рать.
Его те­ло па­рило в воз­ду­хе, го­ря се­реб­ристым све­том, как пос­ле при­нятия зелья. Ог­ля­дев се­бя, Дра­ко за­метил, что из его гру­ди про­рос­ли три гиб­ких стеб­ля, прор­вав ко­жу и стре­митель­но мет­нувшись вниз, ку­да толь­ко что упа­ла Гер­ми­она. По­чувс­тво­вав на­тяже­ние и рез­кий ры­вок, па­рень рух­нул на зем­лю, упи­ра­ясь ру­ками в ка­мень, что­бы не сор­вать­ся с об­ры­ва.
Су­дорож­но вгля­дыва­ясь вниз, не по­нимая, что про­ис­хо­дит, за пе­леной бо­ли Дра­ко не сра­зу за­метил, как бой за его спи­ной за­кон­чился, и к не­му под­бе­жали ав­ро­ры, от­таски­вая его от края. Блон­дин чувс­тво­вал, что те­ря­ет соз­на­ние. Боль ста­нови­лась смер­тель­ной, ды­хания уже не бы­ло, а стеб­ли из гру­ди на­чали сок­ра­щать­ся, вновь про­никая на­зад в те­ло.
Ус­лы­шав свой крик со сто­роны, Дра­ко зак­рыл гла­за. Это бы­ли пос­ледние ми­нуты – он знал это и хо­тел уви­деть ре­зуль­тат, хо­тел по­нять, что ему уда­лось ее спас­ти, толь­ко сил от­крыть гла­за не бы­ло. Соз­на­ние по­кину­ло его, слов­но бро­сая его в тем­но­ту той без­дны, где он по­терял свою жизнь зна­читель­но рань­ше, вмес­те с Гер­ми­оной.


***


Гер­ми­она поч­ти сми­рилась с собс­твен­ной смертью, ког­да на­чалась су­мато­ха. Вспыш­ки зак­ли­наний то и де­ло про­лета­ли над го­ловой. От­ра­жая их, Али­от, что удер­жи­вал ее, еще боль­ше ос­ла­бил хват­ку. Гриф­финдор­ка ви­дела, как упал на ко­лени Дра­ко. Он за­дыхал­ся, и ему ник­то не мог по­мочь. И она не мог­ла. Бес­по­мощ­но ог­ля­дыва­ясь по сто­ронам, де­вуш­ка ис­ка­ла ко­го-ни­будь, кто бы мог быть ря­дом с ним.
– Грей­нджер! – Ок­ликнул кто-то, и ша­тен­ка, сквозь под­нявшу­юся, слов­но ту­ман, пыль, не без об­легче­ния, за­мети­ла Блей­за. – На зем­лю! – Вновь крик­нул он, и гриф­финдор­ка упа­ла, за­мечая, как зак­ли­нание италь­ян­ца от­ки­дыва­ет Али­ота в сто­рону. Пред­при­нимая по­пыт­ки встать, она ус­лы­шала еще один крик. Она ус­пе­ла лишь по­нять, что он при­над­ле­жал Лю­ци­усу, преж­де, чем по­чувс­тво­вала ро­ковой тол­чок в жи­вот. Те­ряя рав­но­весие, она, не сво­дя глаз с Дра­ко, что смот­рел на нее с болью и го­речью, сде­лала нес­коль­ко ша­гов на­зад, пос­ледний из ко­торых был в ни­куда. Эти­ми чувс­тва­ми, от­ра­жа­ющи­мися в свет­лых гла­зах, мож­но бы­ло убить.
Всё, что угод­но, лишь бы он не ви­дел ее смерть, но бы­ло поз­дно. Гер­ми­она ви­дела, как Дра­ко под­нялся и на пос­леднем рыв­ке бро­сил­ся к ней. Она зна­ла – он не ус­пе­ет. Оп­ро­киды­ва­ясь на­зад, ей уда­лось лишь в пос­ледний раз уви­деть его гла­за преж­де, чем зак­рыть свои нав­сегда. Он рва­нул­ся к ней, го­товый ки­нуть­ся сле­дом, но в его гла­зах уже бы­ла скорбь и тос­ка. Бе­зус­ловно, они оба всё по­няли.
Гер­ми­она ле­тела вниз, за­быв, как ды­шать, зак­рыв гла­за, мо­лясь о том, что­бы ни­чего не по­чувс­тво­вать. По­лет ка­зал­ся бес­ко­неч­ным, по­ка она не по­чувс­тво­вала, как ее те­ло рез­ко сжа­ло. Гер­ми­она ре­шила, что это и был удар те­ла о зем­лю, но, при­от­крыв гла­за, сквозь тем­но­ту раз­ли­чила край об­ры­ва, с ко­торо­го толь­ко что сор­ва­лась, и три тон­ких стеб­ля, по­доб­ных дь­яволь­ских сил­кам, что уси­лен­но рыв­ка­ми под­ни­мали ее на­верх. По­пыт­ка вдох­нуть воз­ду­ха в лег­кие не увен­ча­лась ус­пе­хом, по­тому что те­ло бы­ло сжа­то до уду­шения.
Кис­ло­рода не хва­тало, и Гер­ми­она на­чала за­дыхать­ся, прак­ти­чес­ки сми­рив­шись с тем, что на по­вер­хность бу­дет под­нят ее труп. Спус­тя нес­коль­ко се­кунд, она ощу­тила чу­жие ру­ки, вы­тас­ки­ва­ющие ее на­верх.
Вновь от­крыв гла­за, гриф­финдор­ка за­мети­ла нес­коль­ко нез­на­комых че­ловек и Ро­наль­да, что скло­нил­ся над ней, что-то спра­шивая. По­пытав­шись вновь на­чать ды­шать, ей уда­лось лишь из­дать над­рывный вздох, но и это­го бы­ло дос­та­точ­но, что­бы Рон ух­ва­тил­ся за стеб­ли, в по­пыт­ках ос­во­бодить под­ру­гу. Сил­ки не под­да­вались, а вре­мя ис­те­кало. Гер­ми­она на­чина­ла пог­ру­жать­ся в тем­но­ту.
– Ру­би! – Раз­дался го­лос Пот­те­ра, и в пос­ле­ду­ющие се­кун­ды из его вол­шебной па­лоч­ки выр­вался свет, а те­ло Гер­ми­оны под ог­лу­шитель­ный поч­ти не­чело­вечес­кий крик Дра­ко бы­ло раз­жа­то, поз­во­ляя ша­тен­ке со свис­том втя­нуть воз­дух, от­кашли­ва­ясь. Пос­мотрев на Ро­на, что­бы поб­ла­года­рить его, при­шед­шая в се­бя де­вуш­ка об­ра­тила вни­мание, что его взгляд при­кован к ко­му-то дру­гому.
Прос­ле­див за ним, гриф­финдор­ка уви­дела Дра­ко. Он ле­жал на зем­ле в лу­же кро­ви, что вы­тека­ла из гру­ди, где толь­ко что бы­ли сруб­ле­ны те са­мые стеб­ли, спас­шие жизнь Гер­ми­оне. Мел­кая дрожь и ис­ка­жен­ное от бо­ли ли­цо. Грей­нджер ки­нулась к не­му, при­жимая ру­ку к гру­ди.
– Дра­ко, нет! По­жалуй­ста. Оч­нись! – Ис­те­рич­но шеп­та­ла она, на­де­ясь, что он от­кро­ет гла­за. Дрожь сти­хала, но тем за­мет­нее ста­нови­лось от­сутс­твие ды­хания и би­ения сер­дца. – Нет! Дра­ко, не смей! Ты не мо­жешь. Ты спас ме­ня. Дра­ко! – Сор­вавший­ся го­лос пе­рерос в крик, зву­чав­ший в уни­сон с пла­чем Пан­си, что так­же скло­нилась над Блей­зом За­бини, ко­торо­му Гер­ми­она так­же бы­ла обя­зана.
Слов­но в ту­мане, Гер­ми­она наб­лю­дала, как Нар­цисса Мал­фой опус­ти­ла на ко­лени, ути­рая сле­зы и при­зывая сы­на прий­ти в се­бя.
– Энер­вейт! – Дро­жащим го­лосом про­из­несла жен­щи­на, нап­ра­вив па­лоч­ку на сы­на, как пос­леднюю на­деж­ду вер­нуть его к жиз­ни.
Спус­тя мгно­вение Дра­ко от­крыл гла­за, что ка­зались чис­тым стек­лом без приз­на­ков жиз­ни, и ти­хо про­из­нес:
– Это ко­нец, Грей­нджер. – Де­вуш­ка лишь за­мота­ла от­ри­цатель­но го­ловой, за­мечая, как его гла­за за­мира­ют, смот­ря в свет­лое не­бо, что слов­но тя­нуло его за со­бой, вы­тас­ки­вая из собс­твен­ной ть­мы, ос­во­бож­дая.
– Нет, нет, нет! Дра­ко, по­жалуй­ста… – Ник­то не ре­шал­ся на­рушить ее скорбь и увес­ти от­сю­да. Кто-то мол­ча и с со­чувс­тви­ем смот­рел на пар­ня, чья смерть еще год на­зад не выз­ва­ла бы ни­каких эмо­ций. Кто-то, ки­нул­ся к Пан­си, что уси­лен­но ста­ралась за­лечить ра­ны на те­ле Блей­за, всё еще на­де­ясь, что это хоть как-то по­может ему. Кровь вы­тека­ла из ран, по­лучен­ных Сек­тумсем­прой, что пос­ла­ла в не­го ее мать. Пос­леднее слов­но оза­рило Пан­си. Ведь Элой­за вы­жила. Ее обе­зору­жили и ско­вали в кан­да­лы ав­ро­ры. Она са­ма это ви­дела.
Пан­си ос­мотре­ла ок­ру­жа­ющих в по­ис­ке зна­комо­го ли­ца и тут же наш­ла. Та, улы­ба­ясь, смот­ре­ла то на За­бини, то на Мал­фоя. Оп­ре­делен­но, она бы­ла до­воль­на всем.
Мед­ленно под­нявшись, пре­дос­тавляя до­пущен­ным к мес­ту сра­жения вра­чам Мун­го и Ми­нер­ве Мак­Го­нагалл без­жизнен­ное те­ло Блей­за, Пан­си нап­ра­вилась к Элой­зе. Их взгля­ды встре­тились еще до под­хо­да сли­зерин­ки. Вы­раже­ние ли­ца жен­щи­ны из­ме­нилось. Она рас­плы­лась в улыб­ке, что сме­нилась с мсти­тель­ной на по­добие ма­терин­ской ра­дос­ти.
– Ты уби­ла его…– Про­шипе­ла Пан­си, сти­рая од­ной ру­кой сле­зы, а дру­гой сжи­мая па­лоч­ку.
– Ми­лая, это спра­вед­ли­во, – на­чала Элой­за, на­тянув на ли­цо учас­тли­вый вид, но де­вуш­ка не слу­шала ее.
– Ты уби­ла Блей­за… Дра­ко. По­чему ты не уби­ла ме­ня? – Хрип­ло и хо­лод­но про­из­несла Пан­си, дро­жащей ру­кой нап­равляя па­лоч­ку пря­мо в грудь ма­тери.
– Де­воч­ка моя, что ты хо­чешь? – Про­лепе­тала Элой­за, за­мечая нас­трой Пан­си.
– Я отом­щу, – как под гип­но­зом про­из­несла де­вуш­ка и взмах­ну­ла па­лоч­кой, но не ус­пе­ла ни­чего про­из­нести. Джин­ни У­из­ли вов­ре­мя за­мети­ла эту сце­ну и, под­крав­шись, вы­била па­лоч­ку из рук сли­зерин­ки. На по­мощь тут же приш­ли ав­ро­ры, пос­пе­шив увес­ти Элой­зу.
Пан­си, сод­ро­га­ясь в без­звуч­ных ры­дани­ях, опус­ти­лась на ко­лени. У нее не бы­ло боль­ше сил кри­чать. Не бы­ло сил тер­петь это. Джин­ни, наб­лю­дав­шая за ней, ос­то­рож­но при­села ря­дом и об­ня­ла де­вуш­ку. Ей, как и Гер­ми­оне, не­об­хо­дима бы­ла под­дер­жка. В та­ких си­ту­аци­ях враж­да дол­жна от­сту­пать на вто­рой план. У­из­ли не по­нас­лышке зна­ла, что та­кое те­рять близ­ких лю­дей, и как важ­но в та­кой мо­мент иметь ря­дом ко­го-то, кто прос­то не ос­та­вит од­ну.
Они так и си­дели на зем­ле, не об­ра­щая вни­мания на су­ету вок­руг. Ав­ро­ры то и де­ло про­ходи­ли ми­мо, ве­дя счет уби­тым и уво­дя плен­ных. Толь­ко по­дос­певшие вра­чи из Мун­го раз­лу­чили их, уво­дя Пан­си по­даль­ше от это­го мес­та и вы­нуж­дая Джин­ни вер­нуть­ся к Гер­ми­оне, что ни­кого не под­пуска­ла к те­лу Дра­ко, за­дыха­ясь в ры­дани­ях.
Гар­ри и Рон не сме­ли по­дой­ти к ней. Она не прос­ти­ла бы им это­го. Тем не ме­нее, веч­но си­деть так она бы не смог­ла. Док­то­ра от­та­щили ее по­даль­ше, си­лой вли­вая в нее ус­по­ко­итель­ное. Гер­ми­она кри­чала и вы­рыва­лась, па­дала на ко­лени, рас­талки­вая ок­ру­жа­ющих, но, воп­ре­ки ее ста­рани­ям, те­ло Дра­ко ста­нови­лось все даль­ше и даль­ше от нее, а си­лы стре­митель­но по­кида­ли ос­ла­бев­ший ор­га­низм. Спус­тя еще нес­коль­ко ми­нут соп­ро­тив­ле­ний, де­вуш­ка сда­лась окон­ча­тель­но, приз­на­вая за Дра­ко пра­воту: «Это ко­нец, Грей­нджер». Да, это ко­нец…

Эпилог



Soundtrack: Sofia Karlberg – Crazy in Love


Эта ис­то­рия не дол­жна бы­ла за­кон­чить­ся так. Она не дол­жна бы­ла по­терять его, ед­ва об­ре­тя. Гер­ми­она толь­ко ус­пе­ла уз­нать его, уви­деть ис­тинную сущ­ность, по­нять его ду­шу. Это­го вре­мени ей бы­ло ма­ло. Ка­тас­тро­фичес­ки. Воз­можно, да­же при его жиз­ни ей бы­ло бы ма­ло веч­ности на то, что­бы уз­нать о нем всё, толь­ко те­перь все это ка­нуло в ле­ту.
Ка­залось бы, прош­ло толь­ко два дня, как она по­теря­ла его, а се­год­ня ночью, слов­но в нас­мешку, дол­жно бы­ло свер­шить­ся праз­дно­вание Рож­дес­тва в Хог­вар­тсе. Бы­ло бы не спра­вед­ли­во не поч­тить па­мять Дра­ко Лю­ци­уса Мал­фоя. Ми­нер­ва Мак­Го­нагалл от­ме­нила рож­дес­твенский бал, за­менив его па­мят­ным ве­чером. Се­год­ня мрач­ный Мал­фой-Мэ­нор встре­ча­ет всех уче­ников Хог­вар­тса, кто по­жер­тво­вал по­ез­дкой на ка­нику­лы до­мой. Ес­ли быть ка­тего­рич­ной в рас­че­тах, то все ос­тавши­еся пред­став­ля­ли со­бой од­но­кур­сни­ков Дра­ко со всех фа­куль­те­тов.
Про­щание бы­ло наз­на­чено на ве­чер, так как сли­зери­нец, по вос­по­мина­ни­ям Гер­ми­оны, не лю­бил свет. На сле­ду­ющий день дол­жны бы­ли сос­то­ять­ся по­хоро­ны, где бу­дут толь­ко са­мые близ­кие ему лю­ди.
Сог­ласно вре­мени, сту­ден­ты дол­жны бы­ли уже на­чать со­бирать­ся, но гриф­финдор­ка Гер­ми­она Грей­нджер уже бы­ла го­това. Об­ла­чив­шись в неп­ри­выч­но-чер­ное платье-фут­ляр и соб­рав во­лосы на го­лове, Гер­ми­она ре­шила, что ей прос­то не­об­хо­димо по­быть од­ной. Прак­ти­чес­ки вы­бежав из Хог­вар­тса, де­вуш­ка нап­ра­вилась к Озе­ру.
По­дой­дя к не­под­вижной, но не за­мер­зшей вод­ной гла­ди, Гер­ми­она за­дума­лась. Эта зи­ма бы­ла та­кой неп­ра­виль­ной. Всё с са­мого на­чала бы­ло не так.
– Я не го­това бы­ла по­терять те­бя, Дра­ко. – За­дум­чи­во про­из­несла де­вуш­ка так, слов­но бы сли­зери­нец сто­ял пря­мо пе­ред ней. Ее взгляд ос­та­вал­ся пус­тым и не­под­вижным. Она смот­ре­ла ку­да-то вдаль, слов­но го­ризонт мог ис­пра­вить са­мую глав­ную ошиб­ку в ее жиз­ни.
– Ник­то не был го­тов, Гер­ми­она. – От­ве­тил ей ти­хий муж­ской го­лос за спи­ной. Гриф­финдор­ке не нуж­но бы­ло по­вора­чивать­ся, что­бы по­нять, кто раз­де­лял с ней ее ти­хую скорбь, де­лая вид, что не за­меча­ет, как тушь раз­ма­зыва­ет­ся по де­вичь­ему ли­цу по­тока­ми слез. Во всем Хог­вар­тсе толь­ко этот че­ловек всег­да по­яв­лялся вов­ре­мя, при­нося об­легче­ние и тень спо­кой­ствия ее ду­ше.
– Спа­сибо, Блейз. – Про­из­несла Гер­ми­она, мед­ленно по­вер­нувшись к не­му в по­пыт­ке вы­давить из­му­чен­ную улыб­ку. Му­лат приб­ли­зил­ся к ней и ос­то­рож­но об­нял. Зи­ма в этот раз, нес­мотря на час­тые ме­тели, вы­далась теп­лой, но не до та­кой сте­пени, что­бы Гер­ми­оне бы­ло теп­ло сто­ять в од­ном платье око­ло во­ды. Блейз при­жал ее к се­бе, ста­ра­ясь сог­реть. Дра­ко бы не прос­тил ему, ес­ли бы она за­боле­ла, на­ходясь с его луч­шим дру­гом.
– Не за что. Не на­до пла­кать, Гер­ми­она. Он бы не об­ра­довал­ся это­му. – Уве­рен­но про­из­нес он, уп­ря­мо всмат­ри­ва­ясь в го­ризонт. Его боль всег­да бы­ла внут­ри. Он за­рек­ся, что боль­ше ни­ког­да не по­кажет ее, свя­зав свою жизнь с Пан­си. Сли­зерин­ка бы­ла пер­вой, ко­го он уви­дел, оч­нувшись в па­лате боль­ни­цы Свя­того Мун­го. Она креп­ко сжи­мала его ру­ку, пе­ри­оди­чес­ки всхли­пывая. С ог­ромным уси­ли­ем он нем­но­го сжал свою ла­дони в от­вет на ее при­кос­но­вение, при­ходя в се­бя. Пан­си пла­кала и улы­балась, и в этот миг она бы­ла са­мой кра­сивой де­вуш­кой из всех, что ему до­води­лось ви­деть. Она си­дела с ним, мо­ля Мер­ли­на не по­терять его вмес­те с Дра­ко. Что ж, судь­ба бы­ла к ним бо­лее бла­гос­клон­на, не­жели к единс­твен­но­му нас­ледни­ку семьи Мал­фой.
Гер­ми­она уви­дела Блей­за впер­вые се­год­ня ут­ром, ког­да он, мож­но ска­зать, сбе­жал из боль­ни­цы, что­бы поп­ро­щать­ся с луч­шим дру­гом и поч­тить его па­мять. За­метив его в ко­ридо­ре, де­вуш­ка рас­пла­калась. Он нес­пешно пе­ред­ви­гал­ся по ко­ридо­ру, бо­ясь рез­ко ше­велить­ся. Ря­дом, чуть при­дер­жи­вая его за ло­коть, шла Пан­си.
Гриф­финдор­ка, гля­дя на них, впер­вые по­дума­ла о том, как эта жизнь бы­ла не спра­вед­ли­ва. Нет, ко­неч­но, она бы­ла счас­тли­ва, ког­да уз­на­ла, что его уда­лось спас­ти, и сей­час, ког­да он сто­ял пря­мо пе­ред ней. Но ник­то, кро­ме нее во­об­ще не дол­жен был пос­тра­дать. А Дра­ко те­перь и вов­се боль­ше ни­ког­да не по­явит­ся в сте­нах этой шко­лы, не ок­ликнет ее, пусть и по фа­милии… Ни­чего не бу­дет боль­ше.
Блейз то­же за­метил ее в ко­ридо­ре, ис­пы­тав чувс­тво го­речи и сты­да. Ви­дя из­му­чен­ную гриф­финдор­ку, не­реши­тель­но иду­щую к не­му, ста­ратель­но вы­дав­ли­вая улыб­ку, он по­жалел, что тог­да не ока­зал­ся на мес­те Дра­ко. Гер­ми­она Грей­нджер бы­ла пос­ледней, ко­му он мог по­желать пе­режить по­доб­ное. Ка­залось, да­же судь­ба не мо­жет так ис­пы­тывать че­лове­ка. Од­на­ко Гер­ми­она бы­ла вы­нуж­де­на про­дол­жать жить даль­ше. Прос­то по­тому, что, ос­та­вив ее, Дра­ко по­дарил ей жизнь. Она пос­то­ян­но ду­мала о том, что­бы пре­неб­речь этим по­дар­ком, но каж­дый раз всплы­вав­ший в го­лове об­раз свет­лых блес­тя­щих глаз ос­та­нав­ли­вал ее, на­поми­ная, что ста­ло с их об­ла­дате­лем ра­ди нее.

– Я не смо­гу, – Про­шеп­та­ла Гер­ми­она, всхлип­нув. Блейз за­мер, по­нимая, что ей нуж­но вы­гово­рить­ся. – Я не хо­чу ви­деть его в гро­бу. У ме­ня не хва­тит сил по­дой­ти к не­му.
– Я пой­ду с то­бой. – Блейз ус­по­ка­ива­юще пог­ла­дил ее по спи­не. – Гер­ми­она, у ме­ня кое-что есть для те­бя. – Де­вуш­ка удив­ленно отс­тра­нилась, по­пут­но вы­тирая ла­донью сле­зы. Блейз мол­ча дос­тал из кар­ма­на брюк ко­робоч­ку чер­но­го цве­та и про­тянул ей. Гриф­финдор­ка не­довер­чи­во по­коси­лась на пар­ня, но тот уп­ря­мо про­тяги­вал ей ее. Не­уве­рен­но взяв в ру­ки та­кой стран­ный по­дарок и от­крыв его, она за­мер­ла. Внут­ри ле­жал пер­стень Дра­ко, что она час­то ви­дела на нем рань­ше. В пос­леднее вре­мя, он его не но­сил из-за ши­пов, и ша­тен­ка да­же за­была о нем.
– Но по­чему мне? – Роб­ко спро­сила она, пос­мотрев на му­лата.
– По­тому что он так хо­тел. Те дни, ког­да он пи­сал те­бе пись­ма… Каж­дую ми­нуту он бо­ял­ся уме­реть и од­нажды поп­ро­сил ме­ня от­дать его те­бе, в слу­чае, ес­ли с ним что-то слу­чит­ся. – За­кон­чив речь италь­янец го­тов был по­жалеть о ска­зан­ном. Все это бы­ло так не вов­ре­мя. Тем не ме­нее, Гер­ми­она сдер­жанно кив­ну­ла, сжав ко­робоч­ку в ру­ках.
– Я ви­нова­та пе­ред ним. – Про­бор­мо­тала она, вновь от­вернув­шись к во­де.
– Гер­ми­она, всё, что слу­чилось… Ты не мог­ла это ос­та­новить. В этом нет ничь­ей ви­ны. – Вновь по­яс­нил Блейз. Ко­неч­но, он врал. В этом бы­ла ви­на, толь­ко он ко­рил за слу­чив­ше­еся имен­но се­бя.
Гер­ми­она не от­ре­аги­рова­ла на его сло­ва, оче­вид­но, за­думав­шись о чем-то. Пос­мотрев на ча­сы, Блейз дот­ро­нул­ся до ее пле­ча.
– Пой­дем. По­ра. – Де­вуш­ка вздрог­ну­ла. Ее взгляд вы­ражал аб­со­лют­ную по­терян­ность в этом ми­ре и в се­бе са­мой. Сле­зы вы­сох­ли, но боль, слов­но въ­елась в ко­жу, от­да­вая не­веро­ят­ной блед­ностью.
Гер­ми­она пло­хо спа­ла, ни­чего не ела и поч­ти всег­да мол­ча­ла. Ее мыс­ли то­пили ее в собс­твен­ном го­ре, с ко­торым она не же­лала де­лить­ся. Это бы­ло слиш­ком лич­ным. Лишь ее ил­лю­зии, воз­ни­кав­шие в те ред­кие мо­мен­ты сна и воп­ло­щав­ши­еся в об­ра­зе вы­соко­го стат­но­го блон­ди­на с за­вод­ной ус­мешкой и серь­ез­ным взгля­дом, спо­соб­ны бы­ли унять на жал­кие мгно­вения ее боль. Знал ли Дра­ко, что Гер­ми­она бу­дет са­ма се­бя мед­ленно уби­вать пос­ле его ги­бели? Ко­неч­но, нет. Он же­лал для нее луч­ше­го. Толь­ко с на­ми ведь ник­то не счи­та­ет­ся. Как пред­на­чер­та­но, так и жи­ви.
Взяв Грей­нджер за ру­ку, Блейз по­вел ее в Хог­вартс, от­ку­да они с Пан­си дол­жны бы­ли от­пра­вить­ся в Мэ­нор. Гер­ми­она са­ма поп­ро­сила при­быть по­рань­ше, по­тому что не хо­тела про­щать­ся при всех, но сей­час, стоя в хол­ле, нап­ря­мую ве­дуще­му к За­лу, в ко­тором все уже бы­ло го­тово, она бо­ялась сде­лать да­же один ма­лень­кий шаг. Ду­ша про­тиви­лась приз­на­вать его смерть. Гла­за не хо­тели ви­деть ду­бовый по­лиро­ван­ный гроб. Гер­ми­она не хо­тела слы­шать эту мер­твую ти­шину за­ла, где не бу­дет слыш­но его при­сутс­твия.
Сде­лав нес­коль­ко не­уве­рен­ных ша­гов к две­рям, де­вуш­ка по­чувс­тво­вала, как ря­дом сра­зу же воз­ник Блейз, го­товый зай­ти с ней и под­держать, как и обе­щал. По­чувс­тво­вав не­об­хо­димость сде­лать са­мой, она от­ри­цатель­но по­кача­ла го­ловой, да­вая по­нять, что спра­вит­ся. Блейз кив­нул и уч­ти­во ото­шел к Нар­циссе, что с прис­корби­ем смот­ре­ла на гриф­финдор­ку, кра­ем плат­ка вы­тирая та­кие при­выч­ные в пос­леднее вре­мя сле­зы.
Да, эмо­ци­ями боль­ше ни­кого не уди­вишь. Го­речь по­тери, от­сутс­твие ра­дос­ти, нес­по­соб­ность улыб­нуть­ся да­же из веж­ли­вос­ти. Гер­ми­она дер­жа­лась, как мог­ла, а Нар­цисса не вы­дер­жи­вала. За всё это вре­мя лишь один раз жен­щи­на наш­ла в се­бе си­лы зай­ти в зал, где ле­жал ее сын. Это был в тот са­мый день, ког­да его те­ло за­нес­ли в по­меще­ние в гро­бу. Бо­лее, она так и не ре­шилась.
Ее оп­равда­ли за убий­ство собс­твен­но­го му­жа. Дра­ко оп­равда­ли за убий­ство Али­ота Мал­фоя, приз­нав его ге­ро­ем, дей­ству­ющим во бла­го. Нар­цисса гор­ди­лась бы сво­им сы­ном, по­лучив до­кумент, под­твержда­ющий его под­виг, ес­ли бы не при­пис­ка «пос­мер­тно».
Поз­днее приш­ло из­вестие, что Элой­за Пар­кинсон по­кон­чи­ла с со­бой в боль­ни­це Свя­того Мун­го. Нар­цисса ощу­тила се­бя мсти­тель­но-счас­тли­вой в это мгно­вение, по при­выч­ке спе­ша в ком­на­ту к сы­ну, что­бы по­делить­ся с ним этим из­вести­ем, рас­ска­зать ему, что все за­кон­чи­лось, и уви­деть, как он улы­ба­ет­ся то­му, что прок­ля­тие спа­ло, и он сно­ва тот ми­лый здо­ровый маль­чик. Толь­ко в Мэ­норе ее встре­тила лишь его пус­тая тем­ная ком­на­та, где всё ос­та­лось, как в пос­ледний день пе­ред его от­бы­ти­ем в Хог­вартс. Ти­шина уби­вала. Нар­цисса столь­ко раз вспо­мина­ла его, раз за ра­зом пе­релис­ты­вая се­мей­ный аль­бом. Она и не ду­мала, что ей при­дет­ся так ра­но за­казы­вать пор­трет собс­твен­но­го сы­на, что­бы до­бавить его к ос­таль­ным по­кой­ным из ро­да Мал­фо­ев.
А впе­реди по­хоро­ны му­жа и пле­мян­ни­ка… Нар­цисса ка­тего­ричес­ки от­ка­залась про­водить про­щание для тро­их сра­зу. Ее сын не зас­лу­живал та­кого. Кро­ме то­го, она зна­ла, что все при­дут ра­ди Дра­ко, и ник­то – ра­ди Лю­ци­уса или Али­ота.
Ле­ди Мал­фой зна­ла, что Дра­ко прос­тил Али­ота. Он ни­ког­да не дер­жал на не­го зла, по­нимая, что тот ли­шил­ся рас­судка. Ее сын всег­да так вы­делял­ся на фо­не сво­их пред­ков. В нем бы­ло столь­ко про­тиво­речий. Гру­бый и от­чужден­ный для всех, но та­кой теп­лый и род­ной для близ­ких. Это бы­ли слов­но два раз­ных че­лове­ка. Она хо­тела рав­нять­ся на не­го, но, к со­жале­нию, жизнь с его от­цом за­кали­ла ее, ли­шив воз­можнос­ти быть нравс­твен­но-жи­вой. Она ста­ралась сох­ра­нить его спо­соб­ность улы­бать­ся, вос­пи­тывая его, преж­де все­го, как ре­бен­ка, прос­то­го маль­чи­ка с воз­можнос­тя­ми для раз­ви­тия. Лю­ци­ус на­вязы­вал лишь вос­пи­тание арис­токра­та в пе­реры­вах меж­ду ви­зита­ми к Элой­зе. Нар­цисса пре­зира­ла его за без­дей­ствие и эго­изм. Са­ма же от­ча­ян­но цеп­ля­лась за рав­но­душие, что­бы тер­петь, вы­дер­жать и не раз­ру­шить семью. Это бы­ло глу­по, но чо­пор­ность ее лич­но­го вос­пи­тания не поз­во­ляла на­рушить ка­нон.
Сын стал единс­твен­ным, кто умел про­щать пре­дате­лей. Али­от был для не­го, ско­рее ни­кем, не­жели вра­гом. А са­ма Нар­цисса, зак­ры­вая гла­за, ви­дела лишь ли­цо Дра­ко, ког­да его ку­зен сбро­сил Гер­ми­ону. Ма­терин­ское сер­дце раз­ры­валось, наб­лю­дая за тем, как ее маль­чик, единс­твен­ный сын, ки­нул­ся к краю, осоз­на­вая, что всё рав­но не ус­пе­ет. Она ви­дела его боль, слы­шала его крик, ви­дела, как жизнь по­кину­ла его. Ка­кого это, пе­режить собс­твен­но­го ре­бен­ка? Не­выно­симо. Но она про­дол­жа­ла су­щес­тво­вать, и те­перь всё, что ей ос­та­валось, это по­могать его друзь­ям, Блей­зу и Пан­си… Гер­ми­оне, ес­ли та поз­во­лит стать ей бли­же.
Нар­цисса хо­тела по­гово­рить с ней об этом се­год­ня, но, уви­дев, как де­воч­ка ос­лабла и по­мер­кла, ре­шила от­ло­жить раз­го­вор до той по­ры, по­ка всё не уля­жет­ся, ес­ли это сло­во во­об­ще мож­но при­менить к смер­ти близ­ких лю­дей.
Гер­ми­она чувс­тво­вала тя­желые взгля­ды в спи­ну лю­дей, ко­торые го­товы при­бежать к ней на по­мощь, ес­ли по­надо­бит­ся, но ощу­щала не­об­хо­димость встре­тить­ся с ре­аль­ностью один на один. От­крыв дверь, она нес­пешно заш­ла внутрь, прик­ры­вая ее за со­бой. Зал был срав­ни­тель­но тем­нее хол­ла. За ок­ном еще не стем­не­ло, и на­доб­ности в ос­ве­щении не бы­ло, но над по­тол­ком проп­лы­вали све­чи, пос­те­пен­но за­жига­ющи­еся од­на за од­ной. В са­мом цен­тре на по­мос­те сто­ял от­кры­тый гроб. Всю­ду вок­руг цве­ты и вен­ки. Всё так обыч­но, по-маг­лов­ски. Ре­ша­ясь на каж­дый шаг, удер­жи­вая се­бя от бегс­тва, Гер­ми­она приб­ли­зилась к ду­бовой «ко­роб­ке», на­век за­бирав­шей у нее Дра­ко. Его ли­цо бы­ло та­ким спо­кой­ным. Он ни­чуть не из­ме­нил­ся… Прок­ля­тие не спа­ло. От­ли­чало толь­ко от­сутс­твие кро­ви на те­ле. Гер­ми­оне так за­хоте­лось по­верить, что он прос­то спит. Че­ловек не мо­жет быть та­ким уми­рот­во­рен­ным в сво­ей смер­ти, ког­да над ним про­лива­ют сле­зы са­мые до­рогие ему лю­ди. Это жес­то­ко.
Гриф­финдор­ка вгля­дыва­лась в его ли­цо, меч­тая еще хоть на мгно­вение уви­деть его гла­за. Сле­зы ка­пали из глаз пря­мо на его ру­баш­ку, ки­пель­но-бе­лую… Ес­ли бы мог, он бы точ­но выб­рал чер­ную. Мрач­ный цвет для за­путав­ше­гося Дра­ко был род­ным. Он чувс­тво­вал се­бя ком­фор­тнее, на­девая та­кие цве­та, со­вер­шенно не по­доз­ре­вая, что внут­ренний мир был про­тиво­поло­жен лю­бому из тем­ных от­тенков.
Всё еще не ре­ша­ясь, Гер­ми­она ос­мотре­ла Дра­ко. Аб­со­лют­ная не­под­вижность и фар­фо­ровая хруп­кость с зак­ры­тыми хрус­таль­ны­ми гла­зами – так выг­ля­дел страх храб­рой ге­ро­ини вой­ны. И он ма­тери­али­зовал­ся в ду­бовый гроб с на­мер­тво зак­ро­ющей­ся в бли­жай­шее вре­мя крыш­кой.
Наб­равшись сме­лос­ти и шум­но втя­нув воз­дух в лег­кие, Гер­ми­она при­кос­ну­лась к его ру­ке, но тут же от­пря­нула. Тон­кие стеб­ли, что те­перь бы­ли частью его те­ла под ко­жей, по­зеле­нели при ка­сании.
– Всё хо­рошо, Гер­ми­она. Те­бе прос­то ка­жет­ся, – ус­по­ко­ила она се­бя и вновь по­дош­ла к пар­ню, бе­ря его ру­ку в свою ла­донь. Не под­да­ва­ясь эмо­ци­ям, де­вуш­ка лишь силь­нее сжа­ла его ру­ку, дру­гой дос­та­вая из ма­лень­кой су­моч­ки ко­робоч­ку, пе­редан­ную Блей­зом.
Но сто­ило де­вуш­ке ис­пу­гать­ся, и ру­ки уже не слу­шались ее. Взгляд об­ра­тил­ся к те­лу пар­ня, ко­торое пол­ностью при­об­ре­ло зе­леный от­те­нок. Ко­робоч­ка вы­пала из ла­дони.
Клят­венно обе­щая се­бе не от­во­рачи­вать­ся и не убе­гать, не пу­гать дру­гих сво­им су­мас­шес­тви­ем, де­вуш­ка про­дол­жи­ла смот­реть на всё, что про­ис­хо­дило с Дра­ко. В гру­ди, где она, на про­тяже­нии все­го вре­мени пос­ле про­изо­шед­ше­го, всё еще про­дол­жа­ла ви­деть об­рублен­ные стеб­ли, вы­тащив­шие ее из без­дны, об­ра­зовал­ся се­реб­ристый ого­нек. Из-за ру­баш­ки де­вуш­ка не мог­ла по­нять, что это, но про­дол­жа­ла наб­лю­дать, осоз­на­вая, что па­рали­зован­ная ужа­сом она уже не в си­лах по­шеве­лить­ся.
– Так, ус­по­кой­ся, это ил­лю­зия. Прос­тые гал­лю­цина­ции. – Пов­то­ряла ше­потом Гер­ми­она, заж­му­рив гла­за. От­крыв их вновь, что­бы убе­дить­ся, что ее нер­вы ни к чер­ту, ша­тен­ке приш­лось зак­рыть­ся ру­кой. Те­ло Дра­ко оза­рилось све­том це­ликом. Она пе­рес­та­ла ви­деть его за силь­ным све­чени­ем. – Всё-всё. Нуж­но прос­то на­деть ему коль­цо и уй­ти. – Гер­ми­она ста­ралась взять над со­бой верх, на­чать кон­тро­лиро­вать всё, а по­тому бро­силась на по­ис­ки упав­шей ко­робоч­ки с перс­тнем. – На­дену, вый­ду, и всё за­кон­чится. Это ведь не прав­да. Я прос­то схо­жу с ума. Спо­кой­но, это нор­маль­но. Это прос­то скорбь… Я боль­на. Всё нор­маль­но.
Дро­жащей ру­кой вы­тащив из ко­роб­ки коль­цо, де­вуш­ка под­ня­лась, ощу­щая, что свет боль­ше не ре­жет гла­за. Взгля­нув на Дра­ко, она не смог­ла сдер­жать ис­пу­ган­ный вскрик. Блон­дин ле­жал пе­ред ней та­ким, ка­ким был в на­чале го­да. Без еди­ной ца­рапи­ны и зе­лено­го от­тенка. Ко­жа пол­ностью вос­ста­нови­лась, вер­нув его к че­лове­чес­ко­му об­ли­ку.
– Это­го не мо­жет быть. – Ед­ва слыш­но про­из­несла Гер­ми­она, про­тянув ру­ку к его ли­цу. Про­ведя по ще­ке, она не­воль­но взвы­ла от ощу­щения теп­ло­ты. – Мер­лин. Хва­тит, я не су­мас­шедшая. Нет! Не мо­гу боль­ше. – Вскрик­ну­ла де­вуш­ка, хва­тая ру­ку Дра­ко и нер­вно на­девая его пер­стень на па­лец. За­кон­чив, Гер­ми­она, поч­ти сры­ва­ясь на бег, ки­нулась че­рез зал к две­рям.
Ее ос­та­новил Блейз, что по­бежал в зал, ед­ва ус­лы­шав в ко­ридо­ре ее крик.
– Гер­ми­она? – Про­из­нес За­бини, но де­вуш­ке уже ка­залось, что ее имя отоз­ва­лось дву­мя го­лоса­ми. Умо­ля­юще под­няв на­пол­ненные сле­зами гла­за, она про­шеп­та­ла:
– Блейз, по­жалуй­ста, уве­ди ме­ня от­сю­да. Я схо­жу с ума. Мне ка­жет­ся, что он… Он… Это­го не мо­жет быть. Я не мо­гу, по­жалуй­ста. – Гер­ми­она ста­ралась пе­рех­ва­тить взгляд италь­ян­ца, что смот­рел ку­да-то сквозь нее. – Блейз! Блейз? Ты слы­шишь ме­ня? – Блейз мол­чал, шо­киро­вано смот­ря за спи­ну де­вуш­ки.
– Кто-ни­будь объ­яс­нит, по­чему я толь­ко что вы­нуж­ден был вы­лез­ти из это­го гро­ба? – Раз­да­лось в нес­коль­ких ша­гах от Гер­ми­оны. Ис­те­рич­но зак­ри­чав, она ут­кну­лась в грудь Блей­зу, на­де­ясь пол­ностью рас­тво­рить­ся в нем, лишь бы не осоз­на­вать, что тос­ка по лю­бимо­му че­лове­ку раз­ру­шила ее соз­на­ние. – Гер­ми­она? – Вновь раз­дался го­лос за ее спи­ной.
– Нет! Нет! Нет! По­жалуй­ста, ос­тавь ме­ня! – Зак­ри­чала та, от­талки­вая всё еще не­под­вижно­го Блей­за и ки­да­ясь к две­рям.
Дра­ко ока­зал­ся быс­трее нее и пе­рех­ва­тил руч­ки две­рей, не поз­во­ляя от­крыть их. Гер­ми­она пос­мотре­ла зап­ла­кан­ны­ми гла­зами на не­го, и с ис­ку­сан­ных губ сор­вался сдав­ленный жа­лос­тли­вый ше­пот. – Че­го ты хо­чешь? Ска­жи, мне. Я всё сде­лаю, толь­ко ос­тавь ме­ня. Те­бя нет. Я знаю. Не му­чай ме­ня. – Ка­чая го­ловой в по­пыт­ках прог­нать ви­дение, де­вуш­ка опус­ти­лась на пол, зак­ры­вая ру­ками ли­цо.
Дра­ко опус­тился на ко­лени пе­ред ней, серь­ез­ным го­лосом тре­буя:
– Гер­ми­она, пос­мотри на ме­ня. – Он по­пытал­ся отод­ви­нуть ее ру­ки от ли­ца, но она на­чала соп­ро­тив­лять­ся.
– Нет! Нет! По­жалуй­ста. Блейз, сде­лай что-ни­будь! – Ее взгляд ус­тре­мил­ся к Блей­зу, ста­ратель­но иг­но­рируя Дра­ко.
– Гер­ми­она, он то­же ме­ня ви­дит. Ты не схо­дишь с ума. Двое сой­ти с ума сра­зу не мо­гут. Я хо­чу, что­бы ты пос­мотре­ла мне в гла­за. Пос­мотри на ме­ня. – Су­дорож­но сглот­нув, де­вуш­ка сда­лась и об­ре­чен­но по­вер­ну­лась к не­му, за­мирая. Те же чер­ты, лег­кая под­держи­ва­ющая улыб­ка, ее же­лан­ные гла­за. Так прав­до­подоб­но.
За­метив, что смог прив­лечь вни­мание гриф­финдор­ки, Дра­ко ос­то­рож­но про­тянул ру­ку к ее ли­цу, сти­рая ска­тывав­шу­юся по ще­ке сле­зу.
– Я не знаю, как это объ­яс­нить. Я слов­но был во сне, но сей­час… Гер­ми­она, я здесь, с то­бой, и я жив. Прос­то по­верь мне. Ты не схо­дишь с ума. – Дра­ко умо­лял ее по­верить, но сам не­имо­вер­но бо­ял­ся, что она сой­дет с ума от пе­режи­того. Не час­то ожи­ва­ют «по­кой­ни­ки».
Па­рень смот­рел пря­мо в ее гла­за, на­де­ясь ус­мотреть тот мо­мент, ког­да она при­мет ус­лы­шан­ное. Гер­ми­она по­терян­но смот­ре­ла на не­го, окон­ча­тель­но те­ря­ясь в про­ис­хо­дящем. Всё, что она ви­дит, это Дра­ко, уве­ря­ющий, что он жив. Он встал из гро­ба, зна­чит, это мо­жет быть прав­дой. По край­ней ме­ре, это точ­но не по­дарок ее ра­зума. Мо­жет, сто­ит всё это при­нять, раз уж он здесь? При­нять, и будь, что бу­дет? Да­же ес­ли она сош­ла с ума. Раз­ве не счастье ви­деть его пе­ред со­бой та­ким улыб­чи­вым и от­кры­тым? По­чему прос­то не при­нять его? Гу­бы де­вуш­ки дрог­ну­ли, и она чуть слыш­но про­из­несла:
– Дра­ко…
– Да! Да, Гер­ми­она, это я. Иди сю­да. – Блон­дин взял ее за ру­ку и при­тянул в объ­ятия. Стоя на ко­ленях, он креп­ко дер­жал ее под­ра­гива­ющее в ис­те­рике тель­це в сво­их ру­ках, силь­нее при­жимая к се­бе и це­луя в ма­куш­ку, ста­ра­ясь ус­по­ко­ить.

Не из­вес­тно, сколь­ко бы еще они так сто­яли, ес­ли бы Блейз, на­конец, не по­дал го­лос:
– Мал­фой, не мо­гу по­верить. Это и прав­да ты, – ско­рее ут­вер­жде­ние, не­жели воп­рос или не­дове­рие. Дра­ко по­вер­нул к не­му го­лову и ед­ва за­мет­но кив­нул.
– Я вер­нулся, Блейз. Всё нор­маль­но. – Ти­хо про­из­нес он, ста­ра­ясь не ис­пу­гать ус­по­ка­ива­ющу­юся в его ру­ках де­вуш­ку. Мед­ленно под­ни­ма­ясь с по­ла, он по­тянул за со­бой Гер­ми­ону, вы­нуж­дая ее встать на но­ги.
– Черт, я так рад, друг. С воз­вра­щени­ем! – Вос­клик­нул Блейз, в по­рыве чувств об­няв Мал­фоя.
– Да, с воз­вра­щени­ем. – Сог­ла­сил­ся Дра­ко, пох­ло­пывая по спи­не италь­ян­ца.
Идил­лию на­руши­ли от­крыв­ши­еся две­ри, в ко­торых по­каза­лись Пан­си с Нар­циссой.
– Ре­бят, уче­ники и пре­пода­вате­ли при­были для про­щания. По­ра. – Смот­ря в пол, не ре­ша­ясь под­нять взгляд на гроб, про­из­несла Пан­си.
– Ра­но про­вожать ме­ня соб­ра­лись! – Звон­ко от­ве­тил Дра­ко, не без удо­воль­ствия ло­вя взгля­дом каж­дую эмо­цию во­шед­ших.
– Мер­лин, – про­шеп­та­ла сли­зерин­ка, уви­дев Дра­ко. Шо­киро­вано она пе­реве­ла взгляд на Блей­за, но тот лишь ут­верди­тель­но кив­нул.
– Мой маль­чик, – вскрик­ну­ла Нар­цисса, бро­сив­шись впе­ред. Она да­же не ис­пу­галась. Ма­терин­ское сер­дце нель­зя об­ма­нуть. Она зна­ла. Его смерть не ук­ла­дыва­лась, не впи­сыва­лась в ее жизнь, слов­но лиш­ний паззл в боль­шой соб­ранной мо­за­ике...
Дра­ко об­нял ее, не от­пуская ру­ки Гер­ми­оны. Ле­ди Мал­фой рас­пла­калась от счастья, нап­рочь за­быв о том, что за ее спи­ной сто­ят рас­те­рян­ные сту­ден­ты, в чис­ле ко­торых бы­ли Джин­ни и Ро­нальд У­из­ли и Гар­ри Пот­тер, пе­рех­ва­тив­ший взгляд Гер­ми­оны, чьи гла­за бы­ли на­пол­не­ны сле­зами, толь­ко те­перь от пе­репол­нявше­го ее счастья.
Всё пос­ле­ду­юще­го вре­мя Дра­ко толь­ко и де­лал, что при­нимал столь­ко стран­ные поз­драв­ле­ния с вос­кре­шени­ем. Все стре­мились по­желать ему че­го-то в его вто­рой День Рож­де­ния. Блон­дин лишь рас­те­рян­но смот­рел на всех этих лю­дей, по­нимая, что прос­нулся слов­но дру­гим че­лове­ком. Где всё то през­ре­ние, что дол­жно бы­ло соп­ро­вож­дать его всю жизнь? Где враж­да фа­куль­те­тов? По­чему все эти раз­но­мас­тные лю­ди здесь и ра­ды ему, слов­но он их близ­кий друг?
По­жимая ру­ку Гар­ри Пот­те­ру и Ро­ну У­из­ли, па­рень прос­то не знал, как се­бя вес­ти. Два зак­ля­тых вра­га улы­бались ему, и Дра­ко, хо­рошо раз­би­ра­ющий­ся в чувс­твах и эмо­ци­ях лю­дей, ви­дел, что это ис­крен­няя ра­дость.
– Ну, раз уж всё так раз­ре­шилось, то пред­ла­га­ем от­праздно­вать. С воз­вра­щени­ем, Дра­ко, и с Рож­дес­твом всех нас! – Раз­да­лись в мик­ро­фон ра­дос­тные го­лоса Пан­си Пар­кинсон и Джи­нев­ры У­из­ли, вы­нуж­дая всех соб­равших­ся об­ра­тить на них вни­мание.
Удив­ле­нию соб­равших­ся не бы­ло пре­дела, ког­да на по­мос­те вмес­то гро­ба они уви­дели ни что иное, как ог­ромную ел­ку, ук­ра­шен­ную иг­рушка­ми, гир­лянда­ми и све­чами, воз­вы­ша­ющу­юся до са­мого по­тол­ка. Взмах­нув па­лоч­ка­ми, де­вуш­ки сот­во­рили оче­ред­ное ма­лень­ко чу­до: все све­чи за­горе­лись, а по сте­нам об­ра­зова­лись мо­роз­ные узо­ры, со­вер­шенно не ис­то­чав­шие хо­лода и све­тив­ши­еся раз­ны­ми цве­тами, как гир­лянды. Зал за­шел­ся в ап­ло­дис­ментах, вы­зывая та­кую неп­ри­выч­но сму­щен­ную улыб­ку на ли­це блон­ди­на.


***


Как го­ворит­ся, всё хо­рошо, что хо­рошо кон­ча­ет­ся. В лю­бой сказ­ке есть мес­то чу­десам, да­же ес­ли фи­нал ка­зал­ся тра­гич­ным. Те­перь Дра­ко знал, что в лю­бой си­ту­ации глав­ное – ве­рить, что бы ни слу­чилось.
Нас­лажда­ясь рож­дес­твенским ве­чером, он ста­рал­ся не вспо­минать о том, что про­изо­шед­шее с ним ли­шило жиз­ни ни од­но­го че­лове­ка. Не дер­жа зла ни на ко­го, Дра­ко по­обе­ща­ет се­бе, что все неп­ри­ят­ности, сте­ре­оти­пы и тра­диции боль­ше ни­ког­да не бу­дут за­гонять в рам­ки его жизнь. Он пос­та­ра­ет­ся боль­ше не вспо­минать о сво­их ошиб­ках, о бо­ли, что при­чинил близ­ким, и бес­ко­неч­ное ко­личес­тво раз поб­ла­года­рит Мер­ли­на за то, что все эти ис­пы­тания не прос­то про­вери­ли его на проч­ность, вы­тащив его из собс­твен­ной ть­мы, но и по­мог­ли об­рести са­мого близ­ко­го че­лове­ка в жиз­ни. Де­вуш­ку, что всег­да ве­рила в не­го, его си­лы и дру­гие чер­ты его ха­рак­те­ра. Ту, с ко­торой он про­шел че­рез ад. Ту, единс­твен­ную, ко­торой он рас­ска­жет, что про­ис­хо­дило с ним, ког­да он пос­чи­тал се­бя умер­шим.


***


Дра­ко оч­нулся в ком­на­те, по ви­ду на­поми­на­ющей па­лату боль­ни­цы Свя­того Мун­го. Ог­ля­дев­шись, он не об­на­ружил в этой ком­на­те ни­чего, кро­ме кро­вати, на ко­торой ле­жал. Вок­руг бы­ли лишь бе­лые сте­ны, пол и по­толок. Толь­ко в од­ной из стен был двер­ной про­ем, ли­шен­ный са­мой две­ри.
Блон­дин при­под­нялся, ста­ра­ясь от­ли­чить ложь от прав­ды. Из неп­ри­выч­но­го толь­ко от­сутс­твие бо­ли. Ог­ля­дывая те­ло, па­рень с ра­достью за­метил, что оно при­об­ре­ло свой обыч­ный об­лик. Ши­пы ис­чезли, а ко­жа пол­ностью вос­ста­нови­лась, но не это вол­но­вало его сей­час. В го­лове вер­те­лось мно­жес­тво бес­по­кой­ных воп­ро­сов, от­ве­ты на ко­торые в этой ком­на­те не най­ти. Где Гер­ми­она? Что с ней? По­чему она не ря­дом? Не­уже­ли это и есть жизнь пос­ле смер­ти?
– Нет, Дра­ко, это не жизнь, но и не смерть. – Раз­дался жен­ский го­лос, и в двер­ном про­ёме из ни­от­ку­да воз­никла де­вуш­ка. По тем­ным гла­зам, длин­ным ло­конам и ямоч­кам на ще­ках Дра­ко сра­зу уз­нал в ней Аде­лайн, ту де­вуш­ку с пор­тре­та, что так бе­реж­но хра­нил Али­от.
Ре­шив, что ее лич­ность не так уж и важ­на, он вер­нулся к ин­те­ресу­ющим его воп­ро­сам.
– И что это тог­да? – Аде­лайн, не сдер­жи­вая улыб­ки, смот­ре­ла на не­го.
– Это твой вы­бор. Ты мо­жешь пой­ти со мной и встре­тить­ся со все­ми умер­ши­ми, или пой­ти на­зад и про­жить с те­ми, кто уце­лел, свою жизнь.
– Уце­лел? Ты о... – Па­рень не до­гово­рил, но Аде­лайн кив­ну­ла.
– Да, я о том, что сде­лал Али­от, а так­же Лю­ци­ус и Элой­за. Си­ла прок­ля­тия не бы­ла та­кой силь­ной, Дра­ко. Элой­за на­де­ялась, что ее лич­ной не­навис­ти и не­навис­ти до­чери бу­дет дос­та­точ­но для не­го, но Пан­си пош­ла про­тив нее. Ис­крен­няя дру­жес­кая лю­бовь к те­бе ока­залась силь­нее. Она прос­то не смог­ла не­нави­деть. Кро­ме то­го, ты сам по­любил. Хо­роше­го всег­да боль­ше, чем пло­хого, ес­ли уметь это ви­деть, не так ли?
– Я не знаю, где я дол­жен быть, Аде­лайн. Мне не из­вес­тно, где ме­ня ждут. – Выс­лу­шав ее, об­ре­чен­но от­ве­тил Дра­ко.
– Те­бя та­кого, ка­кой ты сей­час, ждут вез­де. Но ес­ли ты го­воришь об од­ном единс­твен­ном че­лове­ке, то со­ветую те­бе не ид­ти за мной.
– Она жи­ва? – С на­деж­дой спро­сил Дра­ко, на что Аде­лайн за­мол­ча­ла, вгля­дыва­ясь в его ли­цо.
– Зна­ешь, я да­же са­ма не возь­му те­бя с со­бой. Ты вер­нешь­ся, но будь го­тов к то­му, что ник­то не ожи­да­ет это­го. Бу­дем счи­тать, что это мое из­ви­нение за Али­ота.
– Я не дер­жу на не­го зла, – ма­шиналь­но про­из­нес па­рень, чем, по-ви­димо­му, обес­ку­ражил де­вуш­ку, но та соб­ра­лась поч­ти сра­зу. Рас­тво­ря­ясь пря­мо на гла­зах у пар­ня, она лишь про­из­несла:
– Все сказ­ки дол­жны за­кан­чи­вать­ся счасть­ем. Воз­вра­щай­ся на­зад, Дра­ко. Лю­би и будь лю­бимым.
Блон­дин не ус­пел ни­чего от­ве­тить, как ком­на­ту на­пол­ни­ло яр­ким све­том, а пос­ле он пог­ру­зил­ся в аб­со­лют­ную тем­но­ту, на­руша­емую лишь чь­им-то вскри­ком и ли­хора­доч­но от­ри­цав­шим что-то ше­потом.
Дра­ко бо­ял­ся по­шеве­лить­ся, су­дорож­но со­об­ра­жая, где он мог ока­зать­ся. Чья-то прох­ладная ру­ка сколь­зну­ла по его ли­цу, но тут же от­пря­нула. Пос­ле его ру­ка бы­ла схва­чена в плен той са­мой, по-ви­димо­му, прох­ладной ла­дони. Па­рень по­нял по ощу­щени­ям, что кто-то ста­ра­ет­ся вер­нуть ему на па­лец его фа­миль­ный пер­стень. Оче­вид­но, что это бы­ла де­вуш­ка. Ес­ли Блейз вы­пол­нил свое обе­щание, то коль­цо дол­жно бы­ло быть пе­реда­но Гер­ми­оне.
Сер­дце про­пус­ти­ло удар, ког­да он осоз­нал, что это дей­стви­тель­но она. В этот же миг блон­дин ус­лы­шал, как она бро­силась бе­жать на вы­ход. Не те­ряя ни се­кун­ды, Дра­ко под­нялся, не­ожи­дан­но лов­ко и быс­тро для се­бя са­мого, что срав­ни­тель­но не­дав­но не мог да­же по­шеве­лить­ся без не­выно­симой бо­ли. Рва­нув­шись за Гер­ми­оной, кра­ем гла­за он за­метил, что был без пя­ти ми­нут уже по­хоро­нен. В та­ком слу­чае мно­гое ста­нови­лось по­нят­ным. По сло­вам Аде­лайн, ник­то не ожи­дал. Тог­да по­нят­но, чем объ­яс­ня­ет­ся та­кой ис­пуг Гер­ми­оны.


***


– Я дей­стви­тель­но ис­пу­галась. Мне по­каза­лось, что я сош­ла с ума. – Воз­му­щен­но про­из­несла Гер­ми­она, ос­та­ва­ясь с Дра­ко один на один. Пре­бывать дол­го сре­ди шум­ной тол­пы бы­ло не по си­лам им обо­им, по­это­му вос­поль­зо­вав­шись ми­нут­кой нев­ни­мания к их пер­со­нам, они выс­коль­зну­ли за дверь, ве­дущую на не­боль­шую тер­ра­су. Па­рень улы­ба­ясь, смот­рел на нее, за­мечая тень бес­по­кой­ства в ее блес­тя­щих в тем­но­те гла­зах. – Ну, что ты сме­ешь­ся?
– Я прос­то счас­тлив, Гер­ми­она. Зна­ешь, по­бывать в той ка­ните­ли сто­ило то­го. – За­дум­чи­во про­тянул он, сде­лав шаг к де­вуш­ке.
– Не­завид­ная пер­спек­ти­ва. – Не­доволь­но про­из­несла она, всё еще не по­нимая ра­дос­ти пар­ня.
– Поз­во­лю се­бе не сог­ла­сить­ся с то­бой, мисс – Са­мая Ум­ная Ведь­ма Мо­его По­коле­ния. – Ух­мыль­нув­шись, от­ве­тил Дра­ко, сде­лав еще шаг.
– Слиш­ком дер­зко, мис­тер – Я Са­мо Со­вер­шенс­тво, Вы не на­ходи­те? – Па­риро­вала Гер­ми­она, за­мечая, как Дра­ко под­сту­па­ет к ней всё бли­же.
– Ну, я же тот са­мый Мал­фой… Или всё еще ка­кой-то, м? Так ка­жет­ся, ты го­вори­ла в на­чале го­да? – Про­тянул сли­зери­нец, ув­ле­кая де­вуш­ку в плен сво­их рук, не встре­тив ни­како­го соп­ро­тив­ле­ния.
– Ну, до­пус­тим, – пред­по­ложи­ла Гер­ми­она, увер­нувшись от его ли­ца. – И что?
– А то, что, ес­ли бы я не про­шел че­рез это, ты бы ни за что не об­ра­тила на ме­ня вни­мание. – Ти­хо от­ве­тил па­рень, силь­нее при­тяги­вая де­вуш­ку к се­бе.
– Но… – Гер­ми­она по­пыта­лась оп­ро­вер­гнуть, но Дра­ко мяг­ко прер­вал ее.
– Не спорь. Луч­ше по­целуй, или я не дос­та­точ­но со­вер­ше­нен? – Оча­рова­тель­но улыб­нувшись, уточ­нил Дра­ко, точ­но зная пос­ле­ду­ющую ре­ак­цию. Гер­ми­она удив­ленно взгля­нула на не­го, но тут же звон­ко зас­ме­ялась, об­ни­мая его за шею и ув­ле­кая в са­мый неж­ный по­целуй в его жиз­ни.
Оп­ре­делен­но, она бы­ла сог­ласна со всем с са­мого на­чала. Ра­ди это­го сто­ило бо­роть­ся. И за эту борь­бу они бы­ли воз­награж­де­ны спол­на. Но лю­бовь не сто­ит то­го, что­бы жить, нет. Лю­бовь нуж­на, что­бы вы­живать для нее. И лю­бой, кто зна­ет эту ис­ти­ну, бу­дет наг­ражден же­ла­емым.
Глав­ное – ве­рить в хо­рошее, а хо­роше­го всег­да боль­ше, чем пло­хого, ес­ли уметь это ви­деть, не так ли? :)





От автора:

Ну, вот и всё) Я отпускаю свое детище в свободное плавание.
Возможно, этот рассказ останется в памяти ярким пятном для кого-то из вас и продолжит жить среди новых читателей, но на это я повлиять уже не смогу.
Надеюсь, ничем не разочаровала вас.
Вынуждена уйти в небольшой отпуск, но точно вернусь после написания курсовой работы с новым творением, которое, быть может, вы также разделите со мной) Не прощаюсь.
Все новости о следующей работе будут появляться в моей группе. Ссылка в профиле) Вступайте и зовите друзей.
А пока я жду ваших отзывов, плохих и хороших, больших и маленьких, но лучше, конечно, больших и хороших:D