Семь крестражей Темного Лорда

Дневник

Гарри схватил лежавший на полу клык василиска и воткнул его прямо в сердцевину дневника.
Гарри Поттер и Тайная комната

Я буду одеваться в яpкие и светлые тона, чтобы сконфузить вpагов.
Кодекс темного властелина


Все началось еще в ночь моего возрождения, но тогда я не придал случившемуся никакого значения. Зря, наверное. Если бы я тогда внимательнее вслушался в сбивчивое бормотание Люциуса, все могло бы сложиться совсем по-другому. Или хотя бы не возникло ощущения, что тринадцать лет моего вынужденного отсутствия большая часть Пожирателей и половина Ордена Феникса провели в Мунго. И выпустили их оттуда лишь по недоразумению.

Но тогда я был слишком занят. Нет, не строил планов по захвату власти, не вызволял сторонников из Азкабана и не пытался взять под контроль прежние ресурсы. Какая-то часть этих самых «ресурсов» и без того ошалело сновала вокруг, всякий раз украдкой окидывая вернувшегося господина взглядом. Остальные дожидались своей очереди в северных лесах и горных пещерах, еще не подозревая о грядущем воссоединении в рядах моих войск. Привычный мирок перевернулся, и спокойная, размеренная жизнь улетела к драклам. В любое другое время ажиотаж, поднявшийся вокруг моей персоны, непременно был бы лестен. А я всегда был падок на лесть, признаю. Слабости надо признавать. Но только перед собой. В тот момент внимание слуг только раздражало. Лорд Волдеморт, то есть я, не мог оторваться от пристального, вдумчивого созерцания своего отражения. Именно созерцания — я был слишком счастлив и горд, чтобы назвать это занятие иначе. Темное стекло, обрамленное старой бронзой и не менее старой паутиной, показывало нескладную, угловатую фигуру, сглаженные черты лица, почти потерявшие сходство с человеческими. Но в полумраке заброшенного особняка, среди пыли и наметенного сквозь разбитое окно сора, стоявшее передо мной существо смотрелось вполне органично. Словно инфери, десяток лет прождавший в засаде.

Ранее зеркала в этом доме использовались лишь во время некоторых ритуалов и экспериментов. Теперь я и подавно не собирался тратить на них драгоценное время. А зачем? Не сказать, чтобы новое тело мне нравилось, но, по крайней мере, оно имело гуманоидную форму. Могло быть гораздо хуже. Не красавец, конечно, но привыкнуть можно. Да что там, я так долго мечтал получить собственное здоровое, работоспособное тело, что о внешнем облике волновался в последнюю очередь.

Абраксасу удивительно шел белый цвет. Я же в его мантии выглядел не то как недодавленная личинка, не то как червяк в капусте. Одним словом, отвратительно. Впрочем, вряд ли кто осмелился бы намекнуть мне на это. Люциус, потрясенный внезапным возвращением хозяина и профилактическим Круцио, после требования принести достойную одежду вернулся с парадной отцовской мантией. Странный и непонятно чем обусловленный выбор. Но всяко лучше той невесть откуда взятой черной простыни, что добыл на кладбище Хвост. Я вообще подозревал, что он смастерил ее из чехлов для пыли. Для любимого хозяина ничего не жалко.

Малфой в очередной раз рассыпался в извинениях и заверениях вечной преданности. Эту речь я сегодня слышал уже от пяти Пожирателей и даже успел выучить. Не иначе за дверью кто-то раздавал бумажки с заранее заготовленным текстом. Тогда-то Люциус и выдавил признание о потере дневника. Влиятельный лорд не решался поднять глаза и испытывал явные трудности в построении связных, осмысленных фраз. Картину дополняли мелкие капельки пота на лбу, скованная, напряженная поза. С его губ сбивчиво срывались одни и те же слова: тетрадь, сожалею, Поттер. Тетради Поттера меня не интересовали. К чему сильнейшему темному магу школьные конспекты имбецила-гриффиндорца? Никакого смысла во болтовне Люциуса я не видел, потому и не стал особо вслушиваться.

О том, что оставлял ему на хранение кое-какие школьные вещи, я не вспомнил. Да и не было среди них ничего особо ценного. Значок старосты, кое-какие заметки и конспекты, мои первые учебники по черной магии. Ах да, и еще старый школьный дневник. На нем когда-то отрабатывалось заклятие проецирования личности, которое позволило бы вселяться в чужие тела и предметы без непосредственного контакта. Эксперимент провалился: проекция оказалась слишком упрощенной. Будто из меня настоящего выдернули одно измерение и отпечатали на бумаге двумерную копию. Вечная молодость посредством деградации. Получившаяся личность жаждала все той же славы величайшего из магов и, естественно, неограниченной власти. И совершенно не умела мыслить масштабно, из-за чего все ее планы больше походили на мелкое пакостничество, чем на что-то, в чем потом не стыдно было бы признаться. Естественно, что мне это не слишком понравилось, и от дальнейших экспериментов в данной области пришлось отказаться.

Большинство магов зашли бы в тупик при попытке придумать хоть один воплотимый в жизнь вариант достижения бессмертия. Но я не был скован устоявшимися догмами и не испытывал недостатка в идеях. И вполне мог позволить себе поискать другой путь вместо того, чтобы биться в заколоченную дверь. Или, того хуже, застрять в тупике.

Короткий жест, и бархат начал темнеть. Инкрустированные бриллиантами пуговицы сменили окрас с перламутрового на черный. Ну вот, куда лучше.