Глава 1Многоуважаемые и горячо любимые читатели!
Должна предупредить, что:
1)в фике есть несколько незначительных отступлений от канона, часть из них - в хронологии, однако на дальнейшее течение событий поттерианы эти поправки не влияют, так что прошу мне их простить;
2)могут встречаться отдельные переклички с другими моими канонными фанфиками, ибо канон, с точки зрения автора, един и невариативен.
Буду рада любым комментариям за исключением мата и тухлых томатов!)))
------------------------------------------------------------------
… и за облаками
Вы больше не вспомните то, что здесь было,
И пыльной травы не коснетесь руками…
ДДТ, «В последнюю осень».
1. Лили Поттер.
После Чемпионата мира по квиддичу 1980 года, проходившего в СССР, Сириус прозвал их с Джеймсом дом «Лосиным островом» - по названию какого-то московского (или ленинградского?) заповедника.
Это и неудивительно: все подушки в доме Поттеров и, разумеется, любимая кружка Джима были украшены изображениями оленей с поистине роскошными рогами, а маленького Гарри тотчас после рождения окрестили просто - «Бэмби».
Лили устало улыбнулась, опустив на кухонный стол доверху наполненный чайник, и с бокалом в руке направилась в гостиную. Сохатый – кто бы мог подумать! – все еще сидел у колыбельки сына, за которым жена просила его присмотреть, пока сама будет готовить ужин. Малышу со вчерашнего дня нездоровилось: он много плакал и никак не мог уснуть, так что Лили совсем извелась и едва не решилась в панике настрочить просьбу о помощи Августе Лонгботтом, которая стала для них с Алисой ходячим справочником по уходу за детьми. К вечеру, правда, Гарри почти успокоился, так что она даже позволила Джеймсу ненадолго подменить ее возле кроватки сына.
И теперь Сохатый с комически серьезным выражением на лице взирал на маленький запеленатый комочек, мирно сопящий в колыбели, только изредка с затаенной тревогой поглядывая на часы. Жена остановилась в дверях, разглядывая эту идиллическую картину. Разве могла она предположить еще три года назад, что и для неугомонного Поттера найдется узда, способная удержать его дома, вдали от друзей даже в ночь полнолуния – а вот вишь ты! Сидит, и даже словом не намекнул ей за весь этот беспокойный день, что ему не хочется подводить своих ненаглядных Мародеров…
- Джим!
Он вздрогнул, прижал палец к губам:
- Тише, Гарри спит!
- Чай будешь? С жасмином.
Сохатый скорчил обиженную физиономию, сразу став на несколько лет младше:
- Только чай?! Я голоден как волк!
И споткнулся, как видно, опять вспомнив о Римусе. Лили понимающе вздохнула:
- Ладно, Джеймс Поттер, считай, что я оценила твою преданность семье и дому… А теперь ноги в руки и бегом к своей стае!
- Ты помнишь?! – широко раскрыл глаза Сохатый.
- Боже, конечно, помню! Да в этом доме все календари – лунные!
Джеймс издал нервный смешок, снова оглянувшись на часы, и ринулся было к двери, но тут же резко затормозил:
- Лил, ты уверена, что справишься тут одна? Тебе бы выспаться…
- Все равно не усну, - она пожала плечами, присаживаясь на кресло у кроватки сына. – И потом, Лунатику сейчас точно хуже…
- Я люблю тебя, Лили Поттер! – почти в голос проговорил муж, на что она предостерегающе зашипела:
- А ну-ка тише!
Но маленький Гарри только сжал маленькие кулачки и продолжил тихонько сопеть что-то, не обратив ни малейшего внимания на шум.
2. Римус Люпин.
Их не было. Обычно ребята собирались у него часам к восьми-девяти, наскоро пили чай, и потом аккуратно трансгрессировали в заранее выбранное место в лесу.
Однако сегодня с самого утра все пошло не так. Когда Рем вернулся с очередной подработки, в гостиной его ждала миниатюрная сова Питера: друг предупреждал, что на него неожиданно свалилось ночное дежурство по отделу. Это бы еще ничего, отсутствие крысы мало что меняло в их планах, все равно основную работу по дрессировке волка выполняли Сохатый с Бродягой… Но теперь вот опаздывал Джеймс, да и Сириус тоже – хотя для последнего это было не так уж и удивительно.
Римус, глубоко вздохнув, заставил себя не смотреть за окно, где на заводские трубы уже опускались мрачные лондонские сумерки. В конце концов, ребят можно понять: у Джеймса совсем маленький сын, в такое время ни одна мать не отпустила бы мужа мотаться Бог знает где, да еще и ставить на карту собственное здоровье. Питер не может рисковать карьерой, Сириус… Знай он Бродягу чуть хуже, непременно подумал бы, что тот задержался на особенно пылком свидании, но опыт многих лет показывал, что есть обязанности, которыми друг по столь несерьезным причинам не пренебрегал. Полнолуния в это число определенно входили. Неужели что-то случилось? Орден…
Люпин подавил желание отправить сову Джеймсу, чтобы узнать, не случилось ли чего с Бродягой. Если бы произошло что-то действительно важное, ему бы обязательно сообщили; а напоминать сейчас Джиму о себе и своих проблемах значило бы отвлекать его от семейных обязанностей, которые для нынешнего, выросшего Сохатого были, безусловно, на первом месте.
В комнате постепенно темнело, и она казалась все более нежилой. Если при дневном свете в рассохшемся шкафу были видны кое-какие припасы, на старом, из родительского дома привезенном диване – связанный мамой плед, а у стены на полу – несколько стопок книг, то с наступлением сумерек отчетливо различались лишь очертания убогой, покосившейся мебели, окна без штор и металлическая клетка в глубине комнаты, резко выделявшаяся на фоне светлых обоев.
Клетка, в которую ему волей-неволей придется забраться, если ребята не появятся.
Римуса передернуло. С тех пор как друзья узнали, кто он, ему крайне редко приходилось оставаться одному в полнолуние. Дома с ним рядом была мать, и, хотя он этого и не осознавал, ему все-таки становилось легче. В Хогвартсе Мародеры заявлялись в больничное крыло с самого утра, стараясь отвлечь его от мыслей о пережитом; а после окончания школы они и вовсе были с ним почти каждую трансформацию.
Наверное, он и впрямь становится трусом, раз смириться с собственным проклятием ему сейчас куда тяжелее, чем в детстве. Как-то же он терпел на первом курсе и ту же боль, и ту же до отвращения доходящую ненависть к себе наутро, когда в очередной раз обнаруживал Визжащую Хижину усеянной обломками мебели!
Горько усмехнувшись, Люпин залпом выпил стоявший на столе стакан сливочного пива и решительно направился к клетке: ну что ж, оборотень, если уж ты так боишься, придется тебе провести внутри лишних часа полтора, это будет тебе неплохой наукой! Таким, как ты, нельзя расслабляться, надеясь на кого-то другого. Даже если это лучшие друзья, каких ты только мог пожелать, у них все-таки могут найтись дела поважнее, чем нянчиться с твоими фобиями!
Низкая дверца клетки слегка заскрипела, когда Римус, опустившись на колени, потянул ее на себя, но этот неприятный звук потонул в знакомом голосе, неуверенно проговорившем:
- Лунатик, ты чего?!
