Глава 11POV Китнисс
- Финник Блейн Одейр! У тебя есть ровно 30 секунд, чтобы придумать, почему я проснулась в шесть утра из-за того, что на меня вылили ведро воды! – громко кричу я, злобно смотря в глаза Финнику. Нас разделяет только диван, и парень понимает, что его положение очень даже критично, потому что оббежать будет сложно – мебель стоит полукругом, а я в один прыжок преодолею спинку дивана и, следовательно, доберусь до него. А это не предвещает ничего хорошего.
Да, его идея разбудить меня с восходом солнца, вылив на мою несчастную голову кувшин воды и громко прокричать: «С добрым утром, солнышко!», определенно, провалилась. В итоге, я, злая, невыспавшаяся, с мокрыми волосами, с одеждой, прилипающей к моему белью, представляла серьезную опасность для его жизни. К сожалению, Финник понял это слишком поздно. По крайней мере, он мог бы не бежать в гостиную, когда я, вскочив, понеслась за ним, а запереться у себя в комнате до завтрака, подождать, пока я остыну, чтобы адекватно оценить все плюсы и минусы такого пробуждения.
Теперь он старательно пытается придумать, как же избежать моей мести и злости. Его спасает чудо – когда я перепрыгиваю через спинку дивана, то неудачно приземляюсь на одну ногу и громко кричу скорее от неожиданности, чем от боли. Злоба тут же куда-то уходит, а Финник, наоборот, приходит мне на помощь. Я бурчу ему, что он гадкий и противный, когда он ощупывает мою ногу, проверяя, не сломала ли я себе кости. К счастью, этого не произошло, поэтому он облегченно выдыхает и садится на диван рядом со мной. Желание мстить ему пропало, поэтому я сижу и обдумываю, чем же нам заняться до завтрака и тренировки. Подозреваю, что вся страна веселилась, наблюдая наш ранний конфликт, а если и не видела, то его покажут позже. Мы с Финником изначально решили вести себя непринужденно и весело, как дети. Собственно говоря, кем я и являюсь. Финник старше меня на семь лет, он уже не ребенок по определению, а вот я до восемнадцати буду носить гордое звание дитя и не смогу выйти замуж. Да, собственно говоря, мне и не очень-то надо, но, боюсь, Пит все еще намерен взять меня в жены при первой возможности. Ладно, отговорим как-нибудь.
Финник задумчиво смотрит на меня и вдруг спрашивает:
- Китнисс, я вот сейчас подумал и пришел в шок от того, что я до сих пор не знаю, какой твой любимый цвет! Вроде бы знакомы так долго, а я до сих пор не выяснил сей важной информации!
При этом у него такое выражение лица, будто речь идет о политически важных данных. Я смеюсь, пихаю его в плечо, но отвечаю:
- Зеленый.
- Зеленый? Как последняя кофточка у Мерцеллы? – интересуется он.
Мерцелла – наша сопровождающая, во многом напоминает мне Эффи. Она точно так же следит за расписанием и манерами, чем выводит из себя нашего ментора, Деметрия. Мерцелла одевается ярко, вычурно, вся ее одежда будто кричит, а я не могу долго смотреть на нее – в глазах начинает рябить. Она – урожденная капитолийка, поэтому и ее внешность слегка экстравагантна. Мы с Финником так и не выяснили, то ли у нее на самом деле волосы ярко-красного цвета, то ли это парик такой.
Деметрий – победитель из Второго Дистрикта. Хоть он и носит такой же статус, как и я, меня он раздражает. Он во многом напоминает мне Хеймитча – точно так же резок, груб, когда выпьет, но он не делает это регулярно, как мой бывший ментор. В принципе, с ним вполне можно нормально общаться, но слишком нервная я категорически против. Мы обмениваемся парой банальных фраз за ужином, вот и все. Максимум, до чего доходит наше общение – обсуждение тактики, на которую мне, как и Финнику, плевать. Мы делаем вид, что внимательно его слушаем, а на самом деле чуть ли не уши затыкаем.
- Нет, - морщусь я. – Более нежный оттенок. Скорее, как молодая листва.
И я почему-то вспоминаю наш разговор с Питом. Тогда, после нашего отъезда в Тур Победителей, он, желая наладить со мной контакт, тоже спрашивал меня о моем любимом цвете. Я закрываю глаза, представляя закат, ведь именно такой цвет нравится Питу. Я только подумала о нем, а мне уже хочется плакать от невыносимой боли внутри меня. Господи, если бы мне сказали четыре года назад, что я буду безумно скучать по Питу Мелларку, я бы посоветовала ему пройти курс лечения в психиатрической больнице. А теперь я готова публично признать это, как и то, что я больше всего на свете хочу вновь обнять его, услышать мягкий голос, успокаивающий меня после очередного ночного кошмара.
- А твой? – спрашиваю я у Финника, желая отвлечься от ненавистных мыслей.
- Цвет морской волны. Такой, знаешь, ближе к изумрудному.
- Как твои глаза? – тут же уточняю я.
- Да, Китнисс, - и он поворачивается ко мне, позволяя оценить красоту такого цвета.
Да, у него действительно прекрасные глаза цвета моря. Такого насыщенного цвета, будто вместо глаз у него и было море. А черные зрачки кажутся бездной, глубокой впадинной.
- Знаешь, я советую тебе переодеться, - вдруг шепчет Финник, напоминая о недавней ссоре. – А то Мерцелла и Деметрий в обморок упадут, когда тебя увидят.
Недовольно бурчу, что он сам во всем виноват, но совету все же следую. Через полчаса выхожу из своей комнаты, освеженная после душа, в чистой и сухой одежде. Правда, мокрая пижама так и осталась лежать на не менее мокрой кровати. Будем надеется, что она высохнет к вечеру, потому что спать среди воды мне не улыбается.
Направляюсь в столовую, надеясь застать там и Финника, и еду. Мое шестое чувство меня не обманывает: я вижу обоих. Парень сидит, положив ноги на стол, и старательно выскребает остатки из тарелки. Что он ел, я установить не могу. Увидев меня, он машет мне рукой, призывая присоединиться к его трапезе. Задумчиво оглядываю столы с едой у окна и беру себе немного оладий с апельсиновым вареньем. Финник скептически смотрит на меня и накладывает в две тарелки кашу с тушеной говядиной. Показываю ему язык, когда он ставит одну из тарелок передо мной. Он трагически закатывает глаза, будто я – его маленькая капризная дочь, а жена смылась в какую-нибудь командировку, взвалив тяжелый груз присмотра за ребенком на отца. И вроде бы получается, но при этом ребенок настолько упрям и горд, как и он сам. В общем, нашла коса на камень.
Когда я перехожу к каше, в столовую входят Мерцелла и Деметрий.
- Вы уже встали! Какие молодцы! – высоким, почти пищащим голосом радуется Мерцелла. Я едко улыбаюсь ей, с трудом удерживаясь от замечания.
- Итак, дорогие, вчера у нас не получилось нормально поговорить, - начинает Деметрий и выразительно смотрит на меня. Ну, поскандалила я вчера чуть-чуть. С кем не бывает. – Зато сейчас все обсудим. Итак, большинство трибутов настоятельно просили своих менторов уговорить меня, чтобы я в свою очередь уговорил вас взять их в союзники.
После этой фразы мы с Финником переглядываемся и заливаемся оглушительным хохотом. Мерцелла недовольно на нас смотрит, а Деметрий терпеливо ждет, пока приступ смеха пройдет, и мы сможем нормально говорит.
- Их? В союзники? – Финник начинает говорить первым, так как он справляется с весельем раньше.
- Пусть даже не мечтают! – добавляю я. – Взять их в союзники означает только одно – подписаться на заботу о них. Они не могут нож в стену метнуть, о чем может идти речь?!
- Мы вдвоем обойдемся и без них. Мы никого не возьмем в союзники! – отвечает напарник, и я киваю.
- Это ваше право. Если вы доели – можете быть свободны. Китнисс, тебе спускаться вниз через полчаса, переоденься, - советует он мне.
Как это не прискорбно, но мне приходится повиноваться, и я торопливо иду в свою комнату. Быстро натягиваю одежду, омываю лицо холодной водой и долго смотрю на себя в зеркало. Сегодняшний кошмар дает о себе знать – круги под глазами стали еще больше, я выгляжу уставшей и невыспавшейся. Втираю в кожу специальный крем, который мне вручил кто-то из команды подготовки Пита. Им тоже сильно достается, радует хоть то, что Порцию вместе с Эффи и моей командой вывезли еще в тот день, когда я подорвала арену. О том, что Сноу приказал сделать с Цинной, я предпочитаю не вспоминать. Слишком страшно.
В назначенное время я спускаюсь вниз и вижу, что некоторые трибуты пожелали спуститься попозже. Из двенадцати женщин здесь только девять. И все они как-то странно смотрят на меня. Избегая их взглядов, я спешу в раздевалку, чтобы примерить купальник. Вчера Финник все же уломал меня пообещать поплавать вместе с ним. Уже в раздевалке выясняю, что у девушек скорее специальный костюм для плавания, чем купальник. Странно. У Финника вчера вроде бы были плавки. Или нет?
Приближаюсь к бассейну и вижу, что мной заинтересовался инструктор. Он опускается на бортик и спрашивает, что конкретно меня интересует. Я быстро отвечаю, что не хочу зацикливаться на определенном виде, а испробовать все. Через час мои мышцы ноют с непривычки, а зубы отбивают четкий ритм. Я замерзла, поэтому прошу сделать перерыв. Забираюсь на бортик и чувствую, как на мои плечи падает полотенце. Рядом со мной опускается Финник, уже переодетый в плавки.
- Замерзла? – спрашивает он, водя туда-сюда ногами в воде.
- Ага.
- Оно было ясно с самого начала. Ты же не привыкла так долго мокнуть.
Равнодушно пожимаю плечами, вытирая мокрую голову. Потом понимаю, что больше не выдержу здесь и спешу обратно в раздевалку, чтобы высушится и переодеться. Легкое прикосновение к маленькому ящичку, и мои волосы уже сухие и спадают каскадом завитков мне на плечи. Да, к сожалению, от воды они вьются. Быстро сменяю купальный костюм на привычную одежду, заплетаю волосы в косу и спешу вернуться в зал. Финник уже вылезает из воды, но чтобы присоединиться ко мне ему нужно время.
Быстрыми шагами пересекаю зал, добираясь до секции определения съедобности растений и насекомых. Проходя тест на знание различных растений, замечаю, что их количество стало больше, нежли в прошлые разы. Тем не менее, все растения мне знакомы, и я, шутя, прохожу сложный для женщины с четвертого этажа тест. Потом жду Финника, который, в отличии от меня, выбирает не растения, а насекомых. Подсказываю ему пару раз, на что он отвечает мне благодарным взглядом.
Оставшееся до ланча время мы проводим, обучаясь рукопашному бою. Ни я, ни Финник не помним ни одного способа его ведения, поэтому инструктору приходится хорошенько над нами поработать. После того, как мне удается пару раз уложить на лопатки одного из помощников, нас зовут есть. Во время трапезы Финник рассказывает мне историю о черепахе, которая утащила однажды его шляпу. Я смеюсь, наверное, на всю столовую. Большинство трибутов традиционно сидят поодиночке, а мы - вместе. Да еще и постоянно что-то обсуждаем, смеемся, рассказываем истории и о чем-то спорим. Я постоянно чувствую на себе чей-нибудь взгляд. Наверное, мы удивляем их скорее не нашим общением, а нашей дружбой, тем, что Финник относит за меня грязные тарелки, я подсказываю ему в различных тестах, а он смеется, когда я чуть не проливаю на себя сок. Правда, после этого я чуть не бью его подносом по голове.
После ланча мы с Финником занимаемся плетением сетей и гамаков. Парень явно в ударе, за полчаса он сплел сетку в два раза длиннее моего роста. Я смеюсь над ним и называю маньяком, а он отшучивается и говорит, что я не права. На такой позитивной ноте мы перебираемся в следующий сектор, в котором учат разжигать костры. Нет, и он, и я, умеем это, но хотелось бы меньше зависеть от спичек. При помощи огнива, кремня и обугленного лоскута нам удается добыть огонь только через два часа, что не может не огорчать. Я недовольно бурчу, что если на арене мы останемся без спичек, то помрем с голоду без горячей еды. Поэтому я заставляю его проторчать там еще час, пока у нас не получается разжечь костер за полчаса. Я все еще не довольна, но по лицу Финника понимаю, что он убьет меня на месте, если я потребую потренироваться еще раз.
К концу наших мучений в секторе появляются трибуты, заменяющие Дистрикт-1. Пожилой мужчина и женщина средних лет с трудом разжигают костер при помощи спичек и инструктора. Мы сочувственно на них смотрим, прыскаем и убегаем в сектор стрельбы. Там Финник пристает ко мне с просьбой научить его стрелять. Горестно вздыхаю и начинаю объяснять, как правильно держать лук. Поправляю его руки, чувствую, как напряжены его мышцы, когда он натягивает тетиву. С моей помощью ему удается попасть в мишень с третьего раза. Лучезарно улыбаюсь и замечаю, что он быстро учится, за что получаю не менее добродушную улыбку и мнение о том, что у меня есть дар преподавания. В ответ лишь молчу, подбирая со стенда лук.
- Все, Эвердин, я понял, что ты лучше, хватит выпендриваться! – кричит Финник через полчаса после того, как я в очередной раз пронзаю сердце манекена.
- Боже, Одейр, я не выпендриваюсь, а отдыхаю, - бурчу я, отдавая лук инструктору. – Пойдем, что-ли, на мечах посражаемся?
- Пошли, товарищ! – и бежит вперед меня.
До конца своей тренировки я слышу звон металла и вскрики трибутов, падающих с нескольких метров и получающих удары битой. Совсем рядом с площадкой находится полоса препятствий, в которой необходимо перепрыгивать со снаряда на снаряд, не получив при этом синяков, ведь инструкторы изо всех сил стараются сбить нас с ног. Не отвлекаясь на них, сосредотачиваюсь на мечах, понимая, что пара лишних порезов мне не нужна. В конце концов, у меня получается очень даже неплохо, тренер просто в восторге от моих успехов.
В лифте со мной неудачно пытается заговорить женщина с пятого этажа. На большинство ее вопросов я отвечаю односложно, а в ответ на остальные просто молчу. Когда она выходит на своем этаже, я прижимаюсь спиной к стене, убираю со лба мокрые волосы и пытаюсь понять, почему же мне так плохо. Сердце бешено бьется, перед глазами плывут разноцветные круги, на виски что-то давит, я чувствую, что мне не хватает воздуха. Практически вылетаю из лифта и бегу к лестнице, ведущей на крышу. Ступаю на кафель и чувствую, как меня обдувает холодным ветром. Голова кружится, ведь я давно не была на свежем воздухе. Облокачиваюсь на перила и смотрю вниз. Город полон жизни: люди спешат по своим делам, периодически забегая в различные магазины, трассы полны машин. Все это происходит настолько несуетливо, что кажется, что за стенами города ничего не происходит, где-то в далеком Двенадцатом по прежнему добывают уголь, во Втором идет набор в миротворы, а на полях Одиннадцатого работают люди. Капитолийцы ведут обычный образ жизни, кажется, что они даже не знают о войне, происходящей в Дистриктах.
Дыхание выравнивается, и я иду к себе в комнату, чтобы переодеться к ужину. У дверей своей комнаты сталкиваюсь с Финником, который уже пришел. Надо же, я провела на крыше около часа, даже того не заметив… Стаскиваю мокрую от пота одежду, к собственном удивлению натягиваю короткие шорты и майку. Пожимаю плечами и спешу за Мерцеллой в обеденный зал. Ментор удивленно таращится на мою одежду, когда я опускаюсь на стул рядом с ним. Делаю вид, что не замечаю этого и накладываю в тарелку салат с рыбой. Не замечаю, когда подходят наши с Финником стилисты, Камир и Фецелия. Ну, как стилисты… Они называются стилистами, но на самом деле меня одевают в одежду, сделанную Цинной специально для меня, а Финнику вручают перешитую одежду Пита, сделанную Порцией. Сноу решил, что так будет проще. Я не знаю, чью одежду надевают остальные трибуты, но у нас дело обстоит именно так.
Не принимаю участия в общем разговоре, даже не вникаю в тему. Как только мы заканчиваем ужинать, сообщаю, что очень устала, и что лягу спать пораньше. Под пожелания спокойной ночи удаляюсь к себе в комнату и падаю на кровать, не раздеваясь. У меня болят ноги, тело и разум требуют сна, но я боюсь вновь погружаться в мир кошмаров. Вместо этого переворачиваюсь на спину и представляю себе лица Пита, мамы, Прим, Гейла, Мадж, Хеймитча, Эффи, Порции, Сальной Сей и всех остальных, кого только могу вспомнить. Мне хочется плакать, но слезы не приходят. Я научилась терпеть боль, не издавать ни звука, когда меня раздирает изнутри. Я понимаю, что сейчас дорогие мне люди смотрят на экран, видя какой-нибудь шестой этаж, а на самом деле безумно хотят посмотреть на меня. Я сжимаюсь, притягивая колени к груди и обхватывая их руками. Мне плохо. Я безумно хочу посмеяться вместе с сестрой, выслушать очередную нотацию Эффи, едко улыбнуться Хеймитчу, услышать от Пита, что все будет хорошо, послушать игру Мадж, вместе с Гейлом прособирать ягод… Я хочу домой, но от моего дома ничего не осталось. Мне страшно от того, что впереди меня ждет арена, новые убийства, новые ночные кошмары. Я устала бороться, доказывать всем, что я чего-то стою. Мне безумно хочется вернуться назад и позволить Мирте пронзить меня ножом в той мясорубке у Рога Изобилия. Почему я? Почему мне придется стать Сойкой, если я выберусь отсюда живой? Почему все так сложно?
Слышу тихий стук в дверь, мо молчу. Если это Финник, то я не хочу, чтобы он видел меня такой. Такой жалкой, такой слабо, такой беспомощной. Если это Деметрий, то я не хочу выслушивать его разговор о стратегии, советы, наставления. Если это Мерцелла, то я не хочу видеть ее красные волосы и яркую одежду, от которой у меня болит голова.
Сбрасываю туфли и носки, и забираюсь на кровать с ногами. Укрываюсь пледом и засыпаю, слушая, как в ванной капает вода из крана.
