Глава 11Глава 11. Шах и мат
- Беллатриса Элладора Блэк! - в шоке воскликнула я, - что это на тебе надето?
Белла небрежно одернула новую мантию и засмеялась, глядя на мое испуганное лицо. Под темно-фиолетовым одеянием скрывались красный шелк и кружева, совершенно не подходящие для благовоспитанной юной леди. Сестра игриво подмигнула мне.
- Сексуально, правда?
- Тебе лучше постараться, чтобы мама не узнала об этих трусиках. Она будет просто в бешенстве.
- Она и не узнает. Ну если, конечно, не захочет искупать меня перед сном, - пожала плечами Белла, прикладывая к себе мантию насыщенного винного цвета. Отвергнутая одежда беспорядочным разноцветьем валялась у ее ног. Мама оставила нас в магазине мадам Малкин, чтобы мы подобрали себе новые парадные мантии для зимних балов. Я довольно быстро выбрала пару штук и теперь комфортно устроилась в одном из кресел, пока Белла перемеряла, казалось, весь ассортимент магазина. С каждой минутой ее лицо становилось все более мрачным.
- Посмотрите на меня! - Нарцисса отдернула занавеску и влетела в примерочную, едва не зацепившись за край серебристого обтягивающего платья. Оно было сшито таким образом, что на взрослой женщине не оставило бы ни единой лазейки для полета фантазии, однако, на двенадцатилетней девочке, даже такой изящной и грациозной, как Нарцисса, оно просто оголяло неприличные места. Белла ухмыльнулась.
- Хорошая попытка, но мама ни за что не разрешит тебе это надеть.
- Не сейчас, но, возможно, через пару лет... - протянула Цисси, с надеждой разглядывая себя в зеркало.
- Мама даже лежа в могиле не позволит тебе надеть это платье, Цис, - охладила ее Белла, - сними его, пока она не вернулась.
Нарцисса со вздохом села рядом со мной, и когда Белла отбросила в сторону очередную мантию, мы услышали за занавеской, где мадам Малкин выставляла симпатичные украшения для волос и недорогую бижутерию, девичьи голоса. Они говорили, совершенно не таясь, и потому мы могли слышать их, даже не вставая с кресел.
- Разве ты не собиралась зайти в канцелярский магазин? - спросила одна из девочек.
- Да, - раздраженным голосом ответила другая, - но я столкнулась с Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком и не захотела с ними связываться.
- Серьезно, Лили, я думаю, ты нравишься Поттеру.
Одной из говоривших, должно быть, была Лили Эванс: я знала это, поскольку, если верить Сириусу, Джеймс Поттер действительно по ней сох. Я подозревала, что Сириусу она тоже немного нравилась, но я никогда не стала бы спрашивать об этом напрямую, потому что она была грязнокровкой.
- Ему стоит позабыть о своих фантазиях, - категорично бросила Лили, - я не могу и минуты провести рядом с ним: он самый раздражающий и высокомерный парень, которого я когда-либо встречала. Ну, возможно, кроме Блэка! Тот вообще настоящий мерзавец. Я не могу даже смотреть на него! Все Блэки просто ужасны.
Я была возмущена. Вряд ли она вообще говорила с кем-либо из нашей семьи, кроме Сириуса. Лично я знала лишь ее имя и то, что она была одной из лучших студенток на курсе, но я ни разу не отозвалась о ней в дурном тоне, так что с ее стороны было несколько грубо осуждать всю нашу семью из-за ребяческих проделок Джеймса и Сириуса. Однако когда я встретилась в зеркале с глазами Беллы, в них полыхало не негодование, а чистая ярость. С глазу на глаз мы все могли назвать Сириуса настоящим мерзавцем, но когда такое говорили посторонние, а потом еще и оскорбляли всю нашу семью... Она не могла этого стерпеть.
Белла молча развернулась и вылетела из примерочной. Мы с Нарциссой обменялись встревоженными взглядами и последовали за ней. Мы не знали, что она собирается делать, но были абсолютно уверены, что это не те вещи, которые можно совершать посреди магазина одежды.
Белла отдернула занавеску и приятным голосом проговорила:
- Добрый день.
У них просто глаза на лоб полезли. Если бы мы так не волновались относительно того, что взбредет в голову Белле, это было бы довольно смешно. Симпатичная девочка с рыжими волосами и впрямь оказалась Лили Эванс, две ее подруги тоже были студентками Хогвартса, хотя я и не знала их имен. Они, похоже, не интересовали Беллу: все ее внимание сосредоточилось на Эванс.
- Как тебя зовут? - повелительно спросила она.
- Лили Эванс, - к чести гриффиндорки, ее голос не дрожал, хотя она смотрела куда угодно, кроме лица Беллы. Две другие, покраснев, гипнотизировали взглядом обувь.
- Итак, ты очень умная? Гордость факультета, да? - со светской улыбкой продолжала Белла.
- Да? - нерешительно полуспросила Лили.
- Тогда тебе, умненькая маленькая грязнокровка, стоит смотреть за угол, прежде чем открывать рот, - сказала Белла, медленно приближаясь к девочкам. Хотя она просто примеряла мантии, я была уверена, что где-то в складках одежды она прячет палочку. Белла практически никуда без нее не выходила, - слушай меня, малышка, - прошипела сестра, и я невольно вспомнила человека, который разговаривал с ней на террасе у Лестрейнджей: "Не дерзи мне, малышка...". Я задрожала, - если я еще хоть раз услышу, что ты говоришь о моей семье...
- Оставь ее в покое, Блэк.
Белла обернулась: кажется, ей понадобилась пара секунд, чтобы понять, кто посмел с ней заговорить. Это оказался гриффиндорский семикурсник Гидеон Прюетт, за спиной маячил его брат Фабиан. Белла была слишком взвинчена, чтобы адекватно оценивать противника: ей просто хотелось кого-нибудь проклясть.
- Удивлена, что ты здесь, Прюетт. Тебе не стоит так заботиться о своем внешнем виде: твою семью все равно не принимают в приличном обществе, - сузив глаза, проговорила она, - слышала, твоя сестра теперь Уизли. Я и не предполагала, что вы можете так низко пасть. Скоро наверное, и с магглами породнитесь...
- Лучше магглы, чем такая семья, как ваша.
- Предатели крови, - коротко бросила Белла.
Не успела я и глазом моргнуть, как их палочки оказались направлены друг на друга. Мадам Малкин тоненько взвизгнула. Я схватила Беллу за рукав. Прюетт был уже на седьмом курсе, и она явно не знала столько же, сколько и он, а если и знала, то это были не те навыки, которые стоило демонстрировать на публике. Но тут Нарцисса потянула меня за руку, я обернулась и увидела то, что ускользнуло от нашего внимания: черную мантию приближающейся к магазину мамы.
- Белла...
- Помолчи, Энди.
- Но...
- Экспеллиармус!
Гидеон попытался разоружить ее в тот самый момент, как она выкрикнула:
- Диффиндо!
Проклятия срикошетили: одно из них с оглушительным звоном разбило стекло, другое - откололо огромный кусок штукатурки позади Гидеона.
- Беллатриса! Андромеда! Нарцисса! - мама не кричала, поскольку для леди это было неприемлемо, однако, ее тон не оставлял сомнений, что у нас большие проблемы, - мы уходим.
* * *
- Мне никогда еще не было так стыдно за вас! Деретесь посреди магазина, как неотесанные грязнокровки! Я воспитала леди или варваров? - негодовала мама. Мне страстно хотелось сказать, что она вообще не утруждала себя нашим воспитанием, переложив эту миссию на плечи домовых эльфов, но я лишь, потупившись, стояла между Беллой и Нарциссой. Белла же, напротив, нагло смотрела на маму. Не имело значения, что она единственная использовала магию: мы все были там и, следовательно, запятнали себя позором. Отец стоял рядом, заложив руки за спину и позволяя маме одной отчитывать нас. Я заметила, что никто и слова не сказал об опасном заклинании, которое Белла пыталась применить к Прюетту: главное, что она сделала это на публике.
- Эта грязнокровка оскорбила нашу семью! - наконец вспыхнула сестра.
Мама обернулась и дала ей пощечину.
- Не перебивай меня!
Отец смотрел на Беллу, и на его лице явственно проступала внутренняя борьба. Если бы она родилась мальчиком, он бы гордился ей, но смелость не относилась к числу тех качеств, которые отец ценил в женщинах.
- Вот, как мы поступим, - не замечая, продолжала мама, - вы не появитесь на публике, пока я не удостоверюсь, что вы способны вести себя, как леди. Никаких балов на время каникул!
* * *
- Как же вам повезло... - протянул Сириус, развалившись на кровати Беллы прямо в парадной мантии, - я бы все отдал, чтобы не надевать эти тряпки.
- Уйди с глаз моих, гриффиндорец, - пробормотала сестра. У нее были причины для недовольства: Белле нравилось выглядеть симпатичной и притягивать к себе восхищенные взгляды. Особенно мужские... Она хотела пойти на этот бал, и ее раздражало явное безразличие Сириуса.
Нарцисса была единственной, кого не расстроило наше наказание: ее в любом случае не пустили бы на бал. Мама, похоже, забыла об этом обстоятельстве, а мы не сочли нужным ей напоминать. Я знала, что на балу будет Уилл и хотела с ним повидаться, так что вид Сириуса в парадной мантии нисколько не способствовал моему хорошему настроению.Мы все собрались в комнате Беллы: я читала, забравшись с ногами в кресло, Белла тоже уткнулась в книгу, а Нарцисса, обряженная в свадебное платье какого-то далекого предка, вытащенное ей из сундука на чердаке, кружилась в танце со своим воображаемым партнером. Она носила эти нелепые старомодные одежды с такой непринужденностью, что этот образ невесты-ребенка вызывал у меня смутную тревогу. Белла, очевидно, испытывала схожие эмоции, поскольку она то и дело бросала на Нарциссу мрачные пристальные взгляды.
- Что ж, леди, доброй ночи. А меня ждет активная общественная жизнь, - прежде, чем уйти, Сириус отвесил нам глубокий изысканный поклон. Белла бросила в него книгу, но она ударилась в закрывшуюся дверь. Сестра со вздохом пошла поднимать снаряд.
Конечно, мы все были расстроены... Но за окном барабанил ледяной дождь, а теплая комната Беллы, ее низкий голос и уютно потрескивающий камин так и дышали уютом. Я начала понимать, что все это намного лучше, чем неудобные парадные одежды и пустые разговоры с друзьями наших родителей. Через некоторое время Нарцисса, устав от танца с воображаемым женихом, свернулась в кресле, положив голову мне на колени. Комнату заливал тусклый свет камина, было тепло и тихо, и я начала проваливаться в сон, отстраненно слушая мерное дыхание Нарциссы.
Мои глаза слипались, но я все еще ясно видела Беллу, которая внезапно отложила книгу и встала с пола. Она посмотрела на нас и, думая, что я уже сплю, провела ладонью по щеке Цисси и вышла из комнаты.
Я осторожно переложила голову Нарциссы на кресло и последовала за Беллой, гадая, что она задумала, и надеясь, что мама и папа ее не заметят. Я собиралась позвать ее, как вдруг она резко завернула за угол. Я поспешила за Беллой, проклиная ее неугомонность, однако, она не стала спускаться по лестнице, откуда доносились звуки бала, а застыла около отцовского кабинета. Там кто-то был, поскольку из-за двери слышались тихие голоса, хотя я и не могла разобрать слов. Отец, как правило, не имел привычки понижать голос...
Я испугалась, что, заговорив, привлеку к себе внимание, Белла же, не таясь, вошла в кабинет. Я подошла ближе, надеясь услышать говорящих.
- Входите, Беллатриса Блэк. Вы умеете играть в шахматы? Очень надеюсь, что да... Шахматы называют игрой королей, но на самом деле их придумал волшебник.
Я узнала этот голос: он принадлежал человеку, которого я видела на террасе у Лестрейнджей. Он мне не понравился, и это было весьма странно, потому что он относился к тем мужчинам, которых нельзя не любить. Красивый, изящный, совершенный... Очевидно, он был приглашен нашими родителями, а значит, считался подходящей компанией. Он продолжал, обращаясь к Белле:
- Я считаю эти мероприятия весьма утомительными, и потому пригласил мистера Долохова сюда сыграть в шахматы. К сожалению, он довольно посредственный игрок. В этой игре важна стратегия и тонкий расчет, а Антонин предпочитает грубую силу.
- Энди! - Белла заметила меня в дверном проеме. Она стояла за его спиной, изучая шахматную доску. Все инстинкты приказывали мне бежать, но это было бы глупо и неподходяще для Блэк. Он посмотрел на меня и улыбнулся: недобро, с какой-то хищной ухмылкой.
- Еще одна Блэк?
- Да, сэр, моя сестра Андромеда.
Поскольку стоять на пороге было неприлично, я вошла в кабинет. Он изучал меня с умеренным интересом, но я чувствовала себя так, будто он видит меня насквозь. Я скрестила руки на груди, словно это могло заблокировать его пристальный, испытующий взгляд, но он никак не отреагировал на это внезапное отчуждение.
- Хм-м-м, - пробормотал он, отводя глаза, - что ж, Андромеда Блэк, мы с вашей сестрой обсуждали шахматы, - он наклонился к нам, словно собираясь поведать какую-то тайну, - вы видите мой следующий ход, леди?
Я видела, но у меня всегда было больше терпения для стратегических игр, чем у Беллы. Она кивнула, и он махнул изящной рукой:
- Тогда сделайте его.
Белла небрежно коснулась отполированной черной королевы и решительно передвинула ее вперед. Затем она подняла голову и обворожительно улыбнулась сопернику:
- Шах и мат.
* * *
К концу каникул наше наказание было отменено. Мне хотелось думать, что этому поспособствовал отец, но, полагаю, в действительности все было не так. Скорее всего, мама просто о нем забыла или решила, что проще отпустить нас на бал, чем ежедневно лицезреть наши унылые лица. Так или иначе, нам разрешили посетить Рождественский бал Паркинсонов, и я наконец-то смогла надеть синюю мантию, которую приобрела у мадам Малкин. Этот благородный цвет идеально подходил к моим волосам, и я чувствовала себя необыкновенно хорошенькой. Кроме того, с прошлого года я выросла почти на три дюйма и теперь была одного роста с Беллой, хотя и не с такой соблазнительной фигурой. Тем не менее я считала, что теперь выгляжу намного старше, и хотела быть замеченной.
Мы вошли в зал вместе с мамой и папой, чувствуя себя так, словно провели взаперти не две недели, а по меньшей мере — несколько лет. Мама пошла к подругам, прошипев напоследок: "Ведите себя прилично"; Белла за ее спиной показала ей язык. Я не успела и слова сказать, как прямо за нами возник Рудольфус, обняв нас обеих за талии. Я не могла не признать, что он действительно был очень красив.
- Вижу, прекрасные принцессы наконец ускользнули от злой королевы, - пошутил он. Белла рассмеялась.
- Скорее, злой королеве просто надоело наше мельтешенье под ногами. Хотя, неважно: суть-то от этого не изменилась, - признала сестра.
- Хм-м, - он нагнулся и прошептал что-то ей на ухо, а затем с ослепительной улыбкой повернулся ко мне, - могу я пригласить Вас на танец, Андромеда?
Я вспыхнула от удивления, но согласилась. Рудольфус был невероятно красив, романтичен и загадочен...кто бы не согласился с ним танцевать? В глубине души я понимала, что он просто хотел отвлечь мое внимание от сказанных Белле слов, но я также знала, что все вокруг увидят наш танец, и потому приняла предложенную мне руку.
- Конечно.
Он был хорошим танцором и вел так уверенно, что мне почти не приходилось думать о вальсе, достаточно было просто следовать за ним. Несколько секунд мы молчали, и я буквально кожей чувствовала на себе ревнивые взгляды некоторых девушек. Наконец Рудольфус заговорил.
- Вы не любите меня, не так ли, Андромеда?
Вопрос застал меня врасплох. Мне и правда не нравился Рудольфус, однако, я его опасалась. Я знала, что имела большое влияние на Беллу, а любой, к кому она прислушивалась больше, чем ко мне, таил в себе потенциальную угрозу нашему благополучию. Я нечасто об этом задумывалась (да, по правде говоря, и не хотела),но это было правдой. Я рискнула взглянуть в его лицо, которое казалось абсолютно безучастным, кроме, разве что, легкого блеска в глазах. Со стороны мы наверняка выглядели так, будто обсуждали погоду или новый ресторан в Косом переулке, но, уверена, Рудольфус заметил, как я была напряжена.
- Что заставило Вас так решить?
- Отвечаете вопросом на вопрос, - одобрительно констатировал он, - истинная слизеринка.
Под маской вежливого восхищения скрывалось удивление, словно он и не предполагал, что я действительно достойна Слизерина. Это оскорбило меня.
- Полагаю, именно поэтому Шляпа и распределила меня туда, - едко ответила я.
Он усмехнулся.
- Да, думаю, так оно и есть. Вы не бросаетесь громкими словами, и потому люди Вас недооценивают. Знайте, я не хочу причинить ей боль.
Я не собиралась притворяться, что не понимаю, о ком он говорит.
- Но Вы и не поможете ей, - ровно заметила я.
- Вы думаете, ей нужна помощь? Или спасение? - спросил Рудольфус. В его голосе появилась усмешка, которую он не считал нужным скрывать, - Вас пугает власть, Андромеда?
Я отступила назад и посмотрела на него. В тот момент я по-настоящему ощутила себя Блэк...холодной, опасной, высокомерной и абсолютно уверенной в себе.
- Нет. Не делайте ошибку, недооценивая меня.
Когда я отвернулась, за моей спиной прозвучал тихий голос:
- О нет, я не сделаю...
* * *
Перед возвращением в школу мы на выходные остались в Угрюмом поместье, пока мама и папа уехали за границу "по делам". Нас это совершенно не расстроило, поскольку мы и так видели их крайне редко, и мы были очень рады разделить последние дни свободы с Сириусом и Регулусом. К тому же, у Блэков гостил дядя Альфард, который совсем недавно вернулся из Индии, казавшейся мне фантастически-экзотической страной.
Сириус ненавидел Угрюмое поместье с такой страстью, словно это был не дом, а некое живое существо, и хотя он выплескивал большую часть своей агрессии, споря с тетушкой, иногда его гнев находил и другие выходы. Вот почему я не удивилась, застав кузена за громкой ссорой с портретом Финеаса Найджелуса, висевшим рядом с огромным гобеленом-родословной.
- Ты же понимаешь, что не в силах изменить его мнение? - спросила я, уловив паузу в их криках, - это всего лишь портрет, он, знаешь ли, застыл во времени.
- Она права, - отозвался за моей спиной дядя Альфард, - я проходил мимо по просьбе твоей матушки: она просила передать, что, если ты немедленно не закроешь рот, она заколдует его так, что ты и слова не вымолвишь до конца каникул.
Это грозное сообщение было передано довольно веселым тоном. Дядя всегда любил Сириуса. Как самый младший из трех сыновей, он вряд ли мог претендовать на наследие рода Блэков, но только рождение Сириуса окончательно освободило его от этой обузы, позволило продолжать путешествовать и вести привычный образ жизни. Возможно, он видел тот же мятежный дух в Сириусе и понимал, что судьба не будет благосклонна к наследнику семьи Блэк, не желающему этого наследия.
Сириус бросил портрету еще несколько ругательных слов, заставив его грозно фыркнуть и удалиться из рамы, бормоча страшные предсказания будущего нашей семьи. Кузен с угрюмым видом плюхнулся в кресло.
- Не могу дождаться, когда наконец свалю отсюда.
Я поморщилась, вызвав тем самым удивленный взгляд дяди Альфарда.
- А я думал, ты любишь школу, Андромеда. Как выразилась юная мисс Нарцисса, ты "самая ужасная всезнайка на свете".
Сириус невесело хохотнул.
- Да, но в последнее время она - сама не своя после того, как поссорилась со своим магглорожденным парнем.
Я не сразу поняла, о ком он говорит, но, осознав, немедленно посмотрела на дверь и бросила кузену предостерегающий взгляд. Он мог об этом шутить, но дядя и тетя не нашли бы его слова смешными, как, впрочем, и мои родители.
- Он не мой парень, - сообщила я этим двоим, - собственно, теперь он мне даже не друг. Наверное...
На каникулах я не забывала о нашей ссоре, хотя вдалеке от школы она переносилась значительно легче.
- Я же сказал тебе извиниться, - заметил Сириус.
- Я так и сделала, но он меня не простил.
Сириус пожал плечами, что могло означать как "мне жаль", так и "не повезло, ты его серьезно обидела". Я не спрашивала, потому что мне действительно не хотелось, чтобы он уточнял. Сириусу удалось вогнать меня в то же мрачное настроение, в котором пребывал он сам. Буркнув что-то о сборах, кузен ушел. Дядя Альфард бросил на меня сочувствующий взгляд.
- Исповедь облегчает душу, Андромеда.
Я была согласна с ним. Мою душу тяготило так много проблем, как моих собственных, так и всего волшебного мира... Меня волновала Белла: ее мрачное восхищение человеком, который называл себя лордом Волан-де-Мортом, нарастающее отчуждение между ней и Сириусом, а также то, что она словно внезапно выросла, отстраняясь от меня. Я переживала за Сириуса, чье угрюмое, фаталистическое настроение в этом доме, казалось, развернулось во всей красе. Меня беспокоило, что я, по словам Тонкса, не имею собственных убеждений. Я боялась, что он больше не захочет иметь со мной ничего общего и, хотя это должно было быть самой ничтожной из моих проблем, он действительно заставлял меня смеяться.
А поверх моих собственных бед накладывались внушительные проблемы реального мира. Газеты кричали об убийствах, в чистокровных кругах шептались о революции, расколе в Министерстве, очищении мира через кровопролитие, если это будет необходимо. Ничего не происходило, но мир, казалось, застыл в ожидании...
И все же эти тревоги не могли быть высказаны, а исповедь никак не подходила для Блэков. Я лишь покачала головой в ответ на дядино предложение.
- Ну что ж, тогда просто запомни, что дела имеют свойство меняться к лучшему.
* * *
Когда мы закончили собирать вещи, было уже поздно, но я забыла в гостиной учебник Нумерологии. Благополучно миновав тетушку, кричащую на Сириуса за то, что домовой эльф обнаружил в его чемодане навозные бомбы, я прокралась вниз. Дверь гостиной была слегка приоткрыта, оттуда выбивались лучики света. Я уже собиралась вернуться наверх, не питая особого интереса к гостям дяди Ориона, как вдруг услышала имя человека, фигурировавшего во всех слухах волшебного мира.
- Я благоразумный человек, Риддл, - мерно вещал дядя Орион, - все, чего я хочу, - это упрочить положение моей семьи. Мне нужны гарантии того, что моим детям не придется сидеть в одном классе с грязнокровками. Власть в волшебном мире должна принадлежать чистокровным семьям.
- Я хочу того же, Орион, такова моя цель. Очистить волшебный мир, удостовериться, что эти нелепые законы о грязнокровках больше не смогут нанести вред нашим традициям и чистоте крови. Ваша семья - одна из самых уважаемых в Британии, люди последуют за Вами и Вашим братом.
- Я бизнесмен, а не революционер.
- Революции тоже должны финансироваться, Блэк.
Дядя Орион помолчал.
- Да, я знаю. Что ж, я не могу сказать, что не согласен с Вами...
- Тогда присоединяйтесь к нам.
Дядя Орион медленно кивнул и пожал ему руку, определяя тем самым не только свою судьбу, но и судьбу всей нашей семьи.
