Глава X. ЧудовищеПисалось под специфические композиции:
Женя Любич - Колыбельная (OST "Он - Дракон")
Драконья песня (OST "Он - Дракон")
– Итак, я надеюсь, ты, наконец, перестанешь убегать от вопросов, – требовательно произнесла рыжеволосая бестия, скрестив руки на груди. Гермиона без тени каких-либо эмоций смотрела на нее. Так быстро поток воодушевления вдруг сменяется необыкновенно тяжелой усталостью, когда становится совершенно все равно на то, что думают другие люди.
Шатенка готова все рассказать. Она знает, что никто из ее друзей никому и ничего не доложит. Максимум, что она может потерять, это дружбу. Да, Малфой прав, все возможно. Эти отношения могут уйти в прошлое, особенно, если учесть, что трещина уже образовалась. Проведя такие ассоциации, девушка невольно воспроизвела в мыслях образ Драко: того беспомощного парня, сидящего на полу с револьвером, в глазах которого абсолютный страх и тоска. Он так боится умереть. Вот оно - желание жить. Этим он так отличается от того же Гарри, который был готов умереть по любому поводу, лишь бы никто не пострадал. Конечно, такое сравнение не делает из Драко героя, но силу его устремлений нельзя перебороть. Вот он, тот стрежень, который никто не видел. Парень, боящийся смерти. Тонкая грань между борьбой и безысходностью. Гермиона так бы и думала об этих отличиях, если бы над головой не раздался раздраженный голос Джинни:
– Мерлин, Гермиона! Ты слышишь меня вообще?
– Я внимательно слушаю тебя, – в усталом ожидании произнесла Гермиона и по выраженной на лице подруги ярости поняла, что всё было сказано раньше.
– Что ж, я повторю, конечно. Где же ты ночуешь, и что стало причиной твоих изменений?
– Хорошо, ты хочешь раздражающей тебя правды или лжи, которая поможет восстановить отношения между нами или мной и мальчиками. Безусловно, это они тебя подослали. Я даже не сомневаюсь. – Перешла в наступление шатенка, наблюдая за растерянностью рыжеволосой. Да, она была права. Гарри и Рон не способны сами спросить напрямую. Джинни всегда была засланной.
– Правду. Я хочу услышать от тебя правду. – Уверенно произнесла Уизли спустя еще несколько секунд.
– У Малфоя. – На выдохе произнесла Гермиона, смотря куда-то сквозь. Повисло напряженное молчание. Джинни старалась вникнуть и осознать, к чему была употреблена фамилия их врага. И тот момент, когда она всё поняла, отпечатается неестественной бледностью и нервным ерзанием в памяти Грейнджер. Да, она видела, как Джинни борется с еще тонной ее личных вопросов, которые никак не касаются шпионажа для Гарри и Рона.
– Так, у вас с Алиотом всё-таки что-то есть? – Чуть слышно произнесла она единственно логичный вопрос. Гермиона поняла, что про Драко было забыто, и не воспользоваться этим ради его тайны она не смогла бы.
– Что-то, вроде того. Он… Милый. – Сдерживая свое ликование, произнесла шатенка. Джинни, не знающая, насколько та рада удаче в сохранении тайны, приняла ее робость за волнение. Лично у Джинни этот парень, в отличие от его кузена, которого, к счастью, носит неизвестно где, не вызывал никаких отрицательных эмоций, хоть она и скрывала это от раздражающегося при нем Гарри.
– Хм, ну, Алиот, определенно, лучше, чем Драко. Значит, слухи оправданы. – Задумчиво протянула Джинни. Гермиона, чуть заметно поджав губы, кивнула. Возможно, она возненавидит ее за эту ложь когда-нибудь, но сейчас не это главное. – И давно у вас это?
– Это? – Переспросила шатенка, все еще думая о блондине.
– Ну, отношения.
– Почти сразу, как он приехал, – не задумываясь, соврала Гермиона.
– А нам ты не говорила…
– Потому что боялась, что вы не поймете. Он же слизеринец, да еще и Малфой! – Закончила за нее шатенка чуть более эмоционально, нежели следовало бы. Однако Джинни не замечала ничего, принимая эмоции за воодушевление.
– Я думаю, ребята поймут тебя. Алиот всё же совсем другой, потому и слизеринцы предпочитают обходить его стороной.
– Да, я знаю. У него не вышло наладить с ними отношения. Он отличается от них, – подтвердила Гермиона, абсолютно не вдумываясь в свои слова.
– Значит, у вас всё серьезно?
– Ну, как сказать…
– Гермиона, ты у него ночуешь! Тут иначе и не скажешь! – Возмутилась Джинни, но шатенка думала лишь о том, как теперь выкрутиться. Она увлеклась ложью перед друзьями, и теперь придется оправдываться перед Алиотом.
– Ну, да, ты права. Я просто не хочу, чтобы кто-то что-то знал, – устало пробормотала та в ответ.
– Поздно. Уже вся школа сплетничает о вас. Вы вместе ходите. Ваш дуэт разбавляет, разве что, Забини.
– Удивительно, что я не встречаюсь сразу с двумя! – Негодующе возмутилась Гермиона. Джинни лишь загадочно улыбнулась. – Что? И такое обсуждают?
– Да, но достоверных источников ни у кого нет. За все время только Невилл сказал, что ходил с вами, ну, то есть с тобой, Алиотом и Луной в Хогсмид.
– Да, это так. – Утвердительно произнесла Гермиона. Впрочем, тут ничего больше и не скажешь.
– Я поговорю с Гарри и Роном. Уверена, они не станут противиться и злиться на тебя. – С энтузиазмом отозвалась Джинни, собираясь уходить. Гермиона же просто кивнула и выдавила улыбку. Как ни странно, ей было абсолютно все равно. Она соврала, и узнай они об этом, всё вернулось бы на позицию вражды вновь. Это лишь вопрос времени.
Однако и вымученной улыбки рыжеволосой бестии хватило. С ответной, но более счастливой улыбкой она вышла за дверь, и Гермиона облегченно вздохнула.
День обещал быть трудным. Время не ждет, а она и Драко существенно отстают. Кроме того, наверное, следует поговорить с Алиотом прежде, чем до него дойдут слухи об их отношениях.
Количество нерешенных задач просто раздавило настроение девушки. Занятия казались неимоверно длинными. Мысли уже были в библиотеке в поиске хоть каких-нибудь зацепок.
***
– Привет, можно? – Неожиданно отозвался голос где-то над головой. Девушка сидела в кабинете, ожидая, пока начнется занятие, которое, волею судьбы, нужно было провести со Слизерином. Ученики факультетов постепенно рассаживались на свои места, кидая друг на друга высокомерные взгляды. Гермиона уткнулась в книжку, чтобы не замечать, как ее идеи всеобъемлющей дружбы терпят фиаско. Но чья-то фигура ожидала ответа, и гриффиндорке пришлось оторваться от своих и без того тщетных попыток изучения книги. Увидев обращающегося, девушка невольно улыбнулась. Перед ней стоял Алиот, которого она не могла найти с утра. Парень был серьезен и казался очень усталым.
– Привет. Да, конечно. – Радостно ответила она. Чуть улыбнувшись, он сел рядом. Гермиона смотрела на него, а он старался избегать этих взглядов. Чувствовалось напряжение. Гермиона оглянулась. Многие смотрели на них, а самые невежливые, по большей части, слизеринцы, вообще открыто их обсуждали. Отвернувшись, девушка вновь уставилась на Алиота. Темные круги под глазами, сжатые губы. Он выглядел немного устрашающе. – Всё в порядке? – Осторожно спросила шатенка, чуть коснувшись его руки. Парень вздрогнул и повернулся:
– Да, всё хорошо, – тихо произнес он, выдавив улыбку. Актер из него никогда бы не получился. Девушка пристально вглядывалась в его лицо. Бледный и немного озлобленный.
– Ты чем-то раздражен? – Рискнула Гермиона, задав еще один вопрос.
– Нет, Гермиона, всё, правда, нормально. Просто плохо спал.
– Может, тебе стоит сходить к мадам Помфри. Ты выглядишь… Не здоровым. – Попыталась она подобрать слова, на что получила усмешку в ответ.
– Ты забавная, Гермиона. Умная, проницательная, а очевидного не замечаешь. – Ответил он. Гермиона удивленно посмотрела на него, но он отвернулся и больше ничего не сказал. В кабинет зашел преподаватель, и допрос с пристрастием пришлось отложить на потом.
Всё занятие Алиот старался игнорировать Гермиону. Один Мерлин знает, как ему это было тяжело. Ну, неужели она не понимает, как нужна ему? Как можно не замечать очевидного? Гермиона не преступна, и совершенно не понятно, как до нее достучаться, как ей понравиться. Этим он озадачен с той самой встречи, едва сошел с корабля. Виктор рассказывал ему о Гермионе и советовал с ней пообщаться. И вот теперь, когда он очарован ей, все становится абсолютно запутано. Ее невозможно найти, словно она избегает его. Она улыбается при встрече, но в остальное время его словно нет.
– Алиот, может, поговорим? – Произнесла шатенка, едва урок закончился. Алиот поспешно собирал вещи. Общаться не хотелось. Единственное желание – найти какое-нибудь место, чтобы остаться одному.
– Нет, Гермиона, извини, не могу. – Пробормотал он и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета.
Девушка лишь удивленно смотрела вслед. Он сам на себя не похож. Внезапно к ней подошла Джинни.
– Что-то произошло? – Участливо спросила она. Хотелось бы знать.
– Не знаю. Он раздражен.
– Ну, так бывает, – весело и ободряюще произнесла Джинни. – Ты идешь к МакГонагалл на урок?
– Что? А, нет, я еще в прошлом году сдала ей эту тему. – Задумчиво произнесла Гермиона.
– Ах, ну, да, отличница-Гермиона, как же я забыла, – улыбнулась Джинни. – Ну, ладно, тогда я пойду. Встретимся на обеде.
– Да, конечно. – Ответила шатенка, выходя из кабинета и прощаясь с подругой. Гарри и Рон по-прежнему игнорировали ее, поэтому быстро обошли ее и направились на следующий урок, бросив угрюмый взгляд на прощанье. Джинни либо не разговаривала с ними еще, либо они не в состоянии принять существующий порядок вещей.
Так как у Гермионы было в запасе еще несколько часов, она решила не терять времени зря и направилась в библиотеку, чтобы предпринять очередную попытку найти хоть что-нибудь, что бы могло помочь Драко. Ей казалось, что времени было достаточно много, пока Джинни не появилась в библиотеке с обвиняющей речью:
– Я знала, что ты здесь. Почему ты пропустила обед? Мы ведь договорились увидеться там? – Рыжеволосая скрестила руки на груди и уставилась на подругу в ожидании.
– Мерлин, уже обед? Прости, я увлеклась, – извиняющимся тоном отозвалась Гермиона. Она действительно не заметила, как пролетело время. Джинни перевела взгляд на кипу книг, что лежали около шатенки и ту, что была прямо перед ней.
– Предания? С каких пор тебе это так интересно? – Задумчиво произнесла она, осматривая всё, что изучала девушка.
– Ты же знаешь, меня может увлечь всё, что угодно. – Произнесла Гермиона, закрывая книгу. Все равно никакой информации ей добыть не удалось.
– Хм, ну, да. Кстати, тебя Алиот разыскивал. – Произнесла Джинни, как бы между прочим.
– Алиот? И зачем же? – Наигранно равнодушно произнесла Гермиона. Кажется, резкие перемены желаний и настроения у Малфоев в крови.
– Ну, я не знаю, но он выглядел взволнованным и очень хотел с тобой поговорить, – загадочно протянула подруга. – И вообще, ты его девушка, тебе лучше знать.
– Да, ты права. Надо найти его. – Пробубнила Гермиона себе под нос, но Джинни была бы не Джинни, если бы не услышала.
– Ну, если тебе интересно, я видела его выходящим из замка. У них сегодня тренировка.
– Стой, так ведь она совместная с вами, – поспешила напомнить Гермиона.
– Ты со своими отношениями выпала из учебного процесса совершенно, – посмеялась Джинни, искренне удивляясь, как староста упустила столь важный момент. – Мы теперь тренируемся с Когтевраном, а они – с Пуффендуем.
– Вот это хорошая новость. У меня будет меньше проблем со Слизерином. – Облегченно ответила Гермиона.
– Ну, у тебя теперь вообще не должно быть проблем со Слизерином, – подмигнула Джинни.
– Джинни! – Возмущенно окликнула ее шатенка и засмеялась. – Так, ладно. Мне надо найти Алиота.
– Ну, хорошо, иди. Я сдам за тебя книги. – Добродушно ответила та, и Гермиона поспешила на выход.
Долго искать ей не пришлось. Она знала, что парень на тренировке. Добравшись до квиддичного поля, девушка уселась на трибуны, наблюдая, как ребята уходят в раздевалку. Алиот увидел ее. Гермиона кивнула, но он отвернулся. Тем не менее, несмотря на это, что-то ей подсказывало, что он придет назад. Так и случилось. Спустя пятнадцать минут парень сидел около нее, смотря куда-то вниз.
– Джинни сказала, что ты искал меня. – Тихо пробормотала девушка, опустив взгляд. Было неловко, и чувствовалось отчуждение. Парень, обычно приветливый и добрый, казался таким холодным и диким. «Как и подобает Малфоям». – Отозвалось где-то внутри, и гриффиндорка поежилась.
– Да, искал. Только теперь не уверен, что хочу что-то говорить. – Ответил парень и перевел пристальный взгляд на нее. Гермиона робко посмотрела на него, но при этом избегала смотреть прямо в глаза. А Алиот в который раз ловил себя на мысли, что она была невероятно красивой: легкий румянец, чуть припухлые губы, яркие карие глаза, утягивающие в глубину собственных чувств смотрящего. Возможно, он бы и продолжал так рассматривать ее, если бы она не поднялась со своего места.
– Что ж, тогда я пойду. – Девушка обошла его и собралась уходить. В душе затаилась такая неоправданная обида. Но она не могла на него обижаться. В конце концов, это она с ним лживо-учтивая, а Алиот не сделал ничего плохого. Решив, что это молчание ничем нарушено не будет, она сделала несколько шагов прочь, как парень вскочил и ухватил ее за руку.
– Нет, не уходи. – Гермиона повернулась к нему. Он ждал и надеялся, что она не уйдет. Всё это отдаленно напоминало ей ситуацию с Драко. Только в этих глазах она видела тоску, подобную трауру по кому-то умершему. У Драко была безысходность и мольба. А Алиот словно бы всё уже потерял. Смирение с чем-то минувшим так не подходило к этой ситуации, но ведь от этого никуда не деться. Глаза – это дорога к душе: у детей, например, они светлые и чистые, ясные, а у пожилых людей уставшие и поблекшие, словно душа изношена испытаниями. – Я хотел извиниться.
– За что?
– Я был груб с тобой сегодня. Так нельзя… С тобой. – Произнес он, глядя в глаза и не отпуская руки.
– Брось. Ничего страшного не произошло. – Ответила девушка, смущаясь еще больше.
– Если бы не произошло, я бы не чувствовал себя так погано. – Хрипло ответил тот.
– Правда, Алиот, всё хорошо. Я не злюсь на тебя. – Гермиона пыталась понять, почему он такой разбитый. Весь его вид говорил об изнурении. – Что с тобой?
– Ты действительно не понимаешь? – Задал ответный вопрос слизеринец, как-то горько усмехнувшись.
– Нет. Ты же не рассказываешь.
– Я… – Парень отвернулся, судорожно пытаясь подобрать нужные слова. Не так уж и часто приходится открываться кому-то. Внутреннее чутье подсказывало, что нужно просто решиться на один шаг, самый смелый и всё объясняющий, но он все равно боялся.
– Так ты расскажешь? – Нетерпеливо, но осторожно спросила Гермиона спустя минуту.
– Нет. – Пробормотал он шепотом, но она услышала.
– Что ж, тогда я всё же пойду. – Сдержанно произнес ее голос, и Алиот отчетливо слышал ее торопливые удаляющиеся шаги. «Ну, давай же! Решайся, сейчас или никогда.» – Разрывало внутри.
– Черт, – прошипел он и кинулся за ней. Схватив ее за плечи, возможно более сильно, нежели ему хотелось, он повернул ее к себе и поцеловал. Сердце колотилось в груди, рискуя вырваться наружу. Девушка от неожиданности попыталась вырваться, упираясь ладонями в его грудь, но он не отпускал, и постепенно ее попытки сошли на ней. Мягкие нежные губы расслабились, поддаваясь ему.
Алиот не мог поверить в происходящее: она ответила, и прямо сейчас он целует ту, о которой только мечтал. И он сделал бы всё, чтобы это не заканчивалось, но слегка проведя рукой по ее щеке, понял, что Гермиона замерзла. Погода действительно была далека от теплой, а пронизывающий ветер усиливался. Оторвавшись от ее губ, он снял свою мантию и набросил девушке на плечи, на что она благодарно улыбнулась.
– Я влюблен в тебя, Гермиона. С того самого дня, как впервые увидел. – Произнес слизеринец, ощущая потребность в объяснении своего поступка.
– Я… Как раз хотела сказать, что… В школе все думают, что мы встречаемся. Эти слухи распространились очень быстро. – Произнесла Гермиона в ответ так тихо, словно их подслушивают.
– А я не хочу, чтобы это оставалось слухами. Я хочу, чтобы так и было. – Смотря в глаза девушке, ответил он.
– Алиот… Это слишком быстро. – Смущенно отозвалась девушка, опуская взгляд.
– Да, я понимаю, но мы ведь можем не торопиться. Времени – вагон. – Произнес он, лелея надежду.
– А как же… Родители. Ты же Малфой. – Неуверенно привела аргумент шатенка.
– Мать не будет против, а отца… Его нет. И мне не важно, кто что скажет. – Сразу же ответил он. Эти слова приятно отозвались в душе девушки. Алиот, и правда, был совсем другим. Его не интересует чистота крови, и, видимо, это никогда не было препятствием для него. Драко был не таким. – Прошу тебя, давай хотя бы попробуем.
– Хорошо, – произнесла девушка, вызывая счастливую улыбку на лице Алиота. Он сам не верил тому, что слышал. Но когда она улыбнулась ему в ответ, он понял, что это самая настоящая реальность, а не какой-нибудь сон, грозящий перейти в кошмар. Гермиона Грейнджер, девушка-мечта, приняла его предложение.
Повинуясь очередному порыву, он крепко обнял ее, надеясь, что это никогда не кончится. Девушка прижалась к нему и впервые в жизни признала, что жалеет, потому что обнимает ее совсем не тот. Она чувствовала тепло тела Алиота, и ей было уютно и спокойно, но чего-то не хватало. Хоть и приходилось признать, что именно ее желание совершенно несбыточное.
Драко Малфой никогда не будет свободен от предрассудков и общественного мнения. Он всегда был зависим, и это не изменится в будущем. Гермиона всегда будет удержана им на расстоянии, просто потому, что ей не посчастливилось родиться у аристократов. Просто потому, что она - гриффиндорка и всегда была от него по другую сторону.
– Пойдем, ты замерзла. – Сказал Алиот, не хотя отойдя от нее и взяв ее за руку.
– Да, пожалуй.
Всю дорогу они молчали. Гермиона старалась осознать произошедшее, а Алиот едва сдерживался от бушевавшего счастья внутри. В холле они распрощались. Алиот поцеловал ее в лоб, и она, уже стандартно улыбнувшись ему, направилась к себе.
После ужина нужно будет идти к Драко, а сейчас у нее есть время, чтобы просто отдохнуть. Девушка прилегла на кровать и закрыла глаза. В одно мгновение все перевернулось с ног на голову. Она сказала «да» одному, но признала симпатию к другому.
Внезапно в комнату зашла Джинни.
– Джинни, пожалуйста, давай поговорим попозже. Я очень устала. – Сразу же произнесла Гермиона, едва та подошла к ней.
– Я просто принесла тебе посылку от твоих родителей. И уже ухожу. Любовь выматывает, – подмигнула рыжеволосая и под гневным взглядом Гермионы выбежала за дверь.
Гермиона могла предположить, по какой причине посылка попала к ней не сразу. В конце концов, ее на месте никогда не бывает, так что нисколько не была удивлена курьеру в виде подруги.
Посылка была прямоугольной формы в красиво обернутой коробке. Ее мама всегда любила празднично оборачивать посылки, и Гермиона также всегда старалась делать так же. Интрига от содержания создавала какую-то волшебную атмосферу.
Аккуратно сняв упаковочную бумагу, девушка открыла коробку. На ее дне было небольшое письмо и еще одна коробочка: самая первая игра в ее осознанном детстве. Вечерами, когда отец задерживался на работе, они вместе с мамой, ожидая его, часто собирали мозаику. У девочки за все годы набралось около тысячи различных мозаик, но полностью паззлы сохранились не во всех. Чаще всего Гермиона любила собирать мозаику «Красавица и чудовище».
Мама в письме сообщила, что нашла ее, когда перебирала старые вещи, и решила отправить ей, как маленькое воспоминание, память о детстве. Миссис Грейнджер всегда знала, как важно для ее дочери сохранить что-то из прошлого, будь то просто воспоминания, записи или предметы. Эта игра была прекрасным хранителем этих воспоминаний. Она досталась девочке как подарок от бабушки, которой уже давно нет в живых.
Гермиона испытала детскую радость, вновь увидев ее, своеобразную память о детстве, что становится таким желанным, когда ты становишься взрослым.
Наверное, она так бы и рассматривала, будто только увидела впервые, эту коробку, если бы не пришло время ужина, на который она решилась пойти. Как ни странно, людей было не так уж и много. Джинни сидела между Гермионой и Гарри, отгораживая ее от пристальных взглядов. К сожалению, Рон сидел напротив, и от его взглядов скрыться не удалось. Тем не менее, Джинни умело разговаривала со всеми, отвлекая Гарри и Рона и не давая скучать Гермионе.
Однако шатенке это было необходимо куда меньше, чем парням. Ее внимание привлекло то, что новоиспеченного жениха за столом Слизерина не было. Зато был Блейз, вопросительно смотрящий на нее. Отрицательно покачав головой, шатенка улыбнулась и продолжила ужинать. В конце концов, не обязана же она, пусть и на правах девушки, бегать за Алиотом и выслеживать, где он и с кем. Да и не так это ей важно.
Закончив с ужином раньше остальных, она направилась к себе, а после, захватив коробку и заперев спальню, пошла к Драко, который, как и всегда, ждал ее, расхаживая взад-вперед по комнате.
– Привет, – радостно произнесла Гермиона, привлекая внимание блондина. Он осмотрел ее с выражением удивления, но все же поздоровался в ответ. – Сегодня у нас вечер мозаики, Драко! – Воодушевленно произнесла девушка и, не дожидаясь никаких ответов, уселась на пол.
– Ты серьезно? Грейнджер, я же не маленький ребенок! Какие мозаики?
– А я и не пою тебе колыбельные, мы просто будем собирать паззлы, и это поинтереснее, чем научная литература, – громко ответила девушка на ожидаемый протест. С громким вздохом Драко сел рядом. По правде говоря, ему было все равно, чем они будут заниматься. Важно было, что она здесь, и он не один. Еще одним фактором было то, что она ему приятна, хотя парень и не готов это признать во всеуслышание, потому что эта гриффиндорка бывает невыносимой занудой.
За весь вечер они собрали около половины картинки. Гермиона была воодушевлена, а Драко просто наблюдал за ней. Всегда такая серьезная Грейнджер сидит перед ним и с горящими глазами прикладывает друг к другу маленькие кусочки будущей картинки.
– Эта сказка всегда меня пугала, если можно так сказать. – Произнесла вдруг девушка, закрепив один из паззлов, дорисовывающий какой-то цветок. Проследив за ее действиями, парень, собиравший края картинки, совершенно не понял, что такого пугающего может быть в цветке.
– Ты боишься этот цветок? – Небрежно спросил он. Гермиона выглядела очень задумчивой, смотря на рисунок, и даже не отреагировала на издевку.
– Нет, я всё время думаю. Эта девушка была необычайно смелой. Она полюбила чудовище, понимаешь? Я бы не смогла так. Жить с ним в одном дворце, быть в неволе. А эта девушка не только жила, но и сумела разглядеть в этом чудовище доброту и свет. Это удивительно, жаль, что так бывает только в сказках.
Озвучив свои доводы, гриффиндорка продолжила собирать мозаику, даже не замечая, как замер Драко. Его воображение достаточно быстро перенесло сюжет в реальную жизнь.
А чем эта история отличается от его? На протяжении долгих лет он сам был таким: злость, высокомерие, грубость и полное отсутствие жалости. Сейчас его внешность просто отражает его нутро. Он становится чудовищем и внешне. Гермиона сидит с ним, заботится о нем, несмотря на то, что он когда-то отравлял жизнь ей и ее близким.
– Слушай, Грейнджер, а чем закончилась эта сказка? – Внезапно спросил он. Девушка, чуть улыбнувшись, продолжила рассказ истории, которая изначально, как ей показалось, Драко не впечатлила.
–Ну, девушка спасла его в последний момент. Она призналась, что любит его, и это сняло проклятие, превратив его обратно в человека. Ей удалось разглядеть в нем свет.
– А он?
– Что?
– Ну, он любил ее? – С замиранием сердца практически прошептал слизеринец.
– Да, любил, но он не умел говорить об этом. Замкнутый подавленный, грубый, не помнящий, что такое нежность, – таким она узнала его. После он начал меняться и влюбляться в нее. – Радостно произнесла девушка и посмотрела на Драко. Внезапно улыбка пропала с лица. Драко понимал, что в ее голове сейчас так же складываются определенным образом паззлы.
– Мне кажется, я нашел ответ. – Хрипло произнес Драко, смотря на Гермиону.
– Нет. Этого не может быть. – Девушка отрицательно закачала головой. – Ты же…
– Я монстр, Грейнджер. И по характеру и теперь даже по виду. И это проклятие, и ты…– Он отчаянно посмотрел на нее. Определенно, в этой сказке сложилось всё, кроме одного неучтенного момента: Грейнджер никогда не полюбит такого, как он.
– Я не думаю, что это правда. Да и мы не влюблены! – Произнесла девушка последний и самый главный аргумент, больше всех который Драко боялся услышать.
– Да, в этом ты права. – С невозмутимым видом ответил парень. – Но думаю, стоит поискать в библиотеке аналогичный сюжет в твоей любимой научной литературе. – Добавил он, подавляя желание от досады что-нибудь разбить.
– Согласна, но это завтра. Сейчас давай уже закончим собирать мозаику. И не увиливай, помогай! – Весело отозвалась девушка, но в этом веселье чувствовалось стремление перевести тему. Неловкость накалила атмосферу вокруг. – Закончим и пойдем спать.
– Хорошо. – Отозвался слизеринец, понимая, как тают последние надежды. Она ведь не глупа и не может отрицать: они – прототипы этой сказки в реальном мире. Значит, дело и правда в чувствах, точнее в том, что их нет. Даже смешно! Какой-то монстр оказался добрее, чем он сам, который еще даже не настолько уродлив. «Прогнивший ребенок», – услышал он когда-то в детстве от женщины, которую назвал грязью, повторив это за отцом. Сейчас парень был вынужден согласиться с этим. Он действительно гнилой изнутри настолько, что ни одна девушка не рассмотрит в нем тот самый свет, о котором говорила Грейнджер. Свет, что есть в ней самой. Да, Драко мог лишь любоваться им со стороны, но никак не источать. Вечно находясь в чьей-то тени, он испортился, давясь собственной желчью в адрес других, в большинстве случаев, Гарри Поттера и его компании, в которую неизменно входила она.
Заслужил ли он прощение? Драко и сам знал ответ: нет. Да и как можно заслужить прощение, если каждое извинение вызывает у него желание отрезать себе язык? Представители семьи Малфой не способны прощать, но в извинениях они еще более ничтожны.
– Ну, что, мы закончили! – Подвела итог Гермиона, с восторгом осматривая получившийся рисунок размером в полторы тысячи паззлов. Они собрали ее достаточно быстро, но Драко мог поставить на что угодно: гриффиндорка собирала ее уже не первый раз, и даже с закрытыми глазами она, наверняка, смогла бы собрать ее минут за тридцать. – Теперь пора принимать лекарства и спать.
– Да, тут ты права. Тело снова начинает ломать.
– Ты у нас хрустальный мальчик, – засмеялась девушка, замечая его улыбку.
– Нет, Грейнджер. Скорее всего, я в ближайшем будущем стану любимейшим питомцем и экспонатом у профессора Стебль. Будешь поливать меня на занятиях. – Попытался пошутить Драко, но его усмешка оказалась весьма нервной. Гермиона подошла к нему и взяла за руку.
– Ты не станешь таким. Мы справимся, нужно просто немного потерпеть.
– Грейнджер, я превращаюсь. Времени почти нет, и ты посмотри на это лицо, на руку. На груди сегодня появилось еще одно такое же пятно. – Видит Мерлин, он старался говорить спокойно, но в голосе отчетливо выражалась паника. Гермиона приблизилась к Драко и, едва касаясь, провела пальцами по изуродованной щеке.
– Времени у нас до Рождества. Это не много, но и не мало. И шрамы украшают мужчин, Драко. Позволю себе напомнить, что ты не исключение. – Девушка улыбнулась, и Драко вдруг осознал, что чувство страха проходит, сменяясь теплом, разливающимся по телу от их рук и ее прикосновения к щеке.
– Не знаю, что бы я делал без твоего напоминания. – Усмехнулся Драко и направился к прикроватной тумбочке, чтобы принять лекарство.
Девушка, между тем, собрала мозаику в коробку и улеглась на кровать, наблюдая за размеренными движениями слизеринца, неспешно запивающего водой какое-то, очевидно, очень противное на вкус зелье. Гермиона всё еще думала над сказкой: Драко, прав, они идентичны, но он согласился: чувств нет. О какой любви вообще может идти речь? Драко Малфой и она. Это даже смешно. Да, она призналась сама себе, что слизеринец ей симпатичен, но не более. А о Драко даже говорить не приходится. Слишком много между ними барьеров.
– Все-таки не все сказки с хорошим концом, а, Грейнджер? – Усмехнувшись произнес блондин, настойчиво сверля взглядом дырку в потолке, словно читая ее мысли.
– Прекрати. Всё будет хорошо. – Девушка повернулась к нему лицом и обнаружила, что Драко снял рубашку. В слабом свете от окна она могла заметить все раны, нанесенные ему проклятием.
Протянув руку, она коснулась его плеча. Парень не ожидал этого,чуть дернувшись, но не отодвинулся. Серые нити, что девушка увидела утром, и правда оказались стебельками, которые мгновенно позеленели от ее прикосновения. Глаза Гермионы расширились. Каждый день происходило что-то новое и странное, но к этому она привыкнуть не смогла. Драко наблюдал за ее реакцией.
– Не уверен, но, похоже, ты нравишься тому, что внутри меня сидит. – Произнес слизеринец, замечая, как удивленно она рассматривает его плечо.
– Почему ты так решил?
– Ну, знаешь, растения же любят свет, а летом они как раз зеленеют. А тут, похоже, у меня вечное лето, когда ты здесь. – Драко старался произнести это с меньшей толикой романтики, но, учитывая, что они лежат вдвоем на одной кровати в полной темноте, попытку можно назвать провальной.
– Возможно, но я думаю, что даже это растение настроено более оптимистично, чем ты. – Предположила Гермиона. Драко видел в темноте, как блестят ее глаза. Она смеется над ним. Эта маленькая ведьмочка над ним насмехается.
– Ты нарываешься на щекотку, Грейнджер. – Наигранно серьезно произнес парень. Девушка тут же приняла такое же серьезное выражение лица, но не выдержала и засмеялась еще громче, вызывая улыбку и у слизеринца.
Спустя какое-то время воцарилось абсолютное молчание. Казалось, все темы исчерпали себя, а это значило, что нужно спать. Девушка бы с радостью это сделала, если бы в голове не появились мысли об Алиоте. Должна ли она рассказать Драко, что состоит в отношениях с его кузеном? Имеет ли он право это знать? И как отреагирует? Девушка поежилась, предполагая, что Драко будет либо зол, либо равнодушен. Как ни странно, второе цепляло даже больше, однако казалось более реалистичным. Ему ведь все равно. Для него она союзник и помощник в его беде. Взвешивая все «за» и «против», она всё же решилась.
– Драко?
– Ммм? – Протянул Драко, который, видимо, уже почти заснул.
– Скажи мне, а как бы ты отнесся к тому, что у твоего кузена появилась девушка?
– Что? Надеюсь, это не маглорожденная. Хотя ему не впервой позорить семью. – Он мог поклясться своей жизнью, что сказал это на автомате, совершенно не думая, и лишь потому, что с самого детства так говорил. На самом деле, сейчас ему было плевать на Алиота. Драко даже забыл о том, что его брат в школе. Так же, как и о том, что Гермиона относилась к тем самым маглорожденным.
Гриффиндорка, тем временем, резко встала с кровати. Слова Драко хлестко ударили по ее гордости. Он совсем не изменился. Все те же замашки аристократа, все тот же наглый высокомерный Малфой просто ожидали своего часа, и он настал.
– Всё предельно ясно. Спасибо за ответ. – Еле слышно проговорила девушка, заставив Драко приподняться и в напряжении уставиться на нее. Смутные догадки приходили на ум. Алиот, маглы и вопросы от Грейнджер были так взаимосвязаны, что, конечно, все стало очевидно.
– О, Мерлин! Грейнджер, только не говори, что эта его девушка – это ты! – Протянул Малфой, стараясь скрыть волнение. Гермиона резко развернулась к нему. Глаза всё так же блестели, но в них не было привычного веселья. Только гнев, обида и разочарование, а что еще хуже, разочарование именно в нем самом. Этих эмоций хватило бы, чтобы задохнуться.
– Представь себе, Малфой! Есть парни, которые видят человека, а не только его родословную! – Прикрикнула она на Драко, отшвыривая в его сторону одеяло, которое вслед за ней почти сползло на пол.
– Да не нужна ты ему! Ни родословная, ни человек! Мерлин, Грейнджер, я думал, ты умная! Как далеко у вас все зашло? – Требовательно и громко ответил он, поднимаясь с кровати.
– Тебя это не должно волновать! – Рявкнула в ответ девушка. – Для тебя я всё та же грязнокровка, Малфой! И да, мне нравятся парни, которые не оскорбляют меня, ясно?
– Как далеко все зашло? – Прокричал Драко, практически не сдерживая внезапно накатившей ярости. Руки сжались в кулаки. Гермиона проигнорировала его и кинулась к выходу. Злость парня достигла апогея, и он в два прыжка догнал ее, схватив за плечи и грубо толкнув к стене. К своему ужасу, парень не смог проконтролировать сделанное или хоть как-то защитить девушку от себя, и Гермиона со всей силы ударилась головой об стену. Она удержалась на ногах, но, сжавшись от ужаса, стояла, боясь даже пошевелиться. Из зажмуренных глаз по щекам текли слезы.
Драко практически на себе ощутил ее боль. В растерянности осматривая ее, он лихорадочно подбирал слова, которые бы оправдали его, но на ум ничего не приходило. Ее образ сбивал с мыслей, заставляя ненавидеть себя.
– Грейнджер, – едва слышно, почти моля, окликнул ее парень. Гермиона старалась прийти в себя. Голова кружилась и болела от удара, но она не могла потерять сознание сейчас, только не рядом с этим существом. Ничего не отвечая, она пыталась сконцентрироваться на его голосе, что звучал, как в вакууме. – Гермиона. – Она ощутила, как он подошел, чувствовала его сбитое дыхание. Малфой был совсем рядом. – Открой глаза, – хрипло произнес он, но она не хотела его слушать. Нужно было просто как-то уйти отсюда.
Драко осторожно провел рукой по ее щеке, надеясь, что она откроет глаза, отреагировав на действие хоть как-то, пусть даже со злостью и криками, просто подаст знак, что слышит его, однако этого не произошло. Гермиона всё так же стояла, прижавшись к стене так, словно она должна защитить ее от него. Ее сознание выдавало лишь рваное дыхание. Девушка сдерживала всхлипы. Слизеринец не знал, что делать: осознание, что он причинил ей боль, отзывалось внутри болезненным покалыванием. Его словно протыкали маленькими иголками. Решившись, Драко предпринял единственную попытку спасти и себя, и ее. Бережно взяв ее за плечи, он притянул ее к себе, увлекая в объятия. Казалось, все налаживается, но в этот момент Гермиона оттолкнула его:
– Нет! Не смей меня трогать! – Прошипела она, пятясь к двери.
– Гермиона, пожалуйста… – Слизеринец сделал шаг к ней, но она вновь произнесла:
– Не приближайся! Я тебя ненавижу! Ты – чудовище, Малфой, и тебя уже ничто не изменит. – Эти слова были предсказуемы для него, но звучали, как обречение. Это был удар под дых. Гермиона убежала, пользуясь его замешательством. А он все еще продолжал смотреть ей вслед, слыша ее удаляющиеся шаги в коридоре.
В жизни ему пришлось общаться со многими, слышать о себе неприятное, но никогда в жизни он так не ощущал презрение к себе. Один ее взгляд словно вылил на него ведро грязи. Она действительно ненавидит его и верит в свои слова. Драко не хотел бы это признавать, но после того, что он сделал, ненависть к самому себе была едва ли не больше, чем у нее к нему.
– Черт! Черт! Черт! – Прокричал он, надеясь выплеснуть из себя бушевавшие эмоции. На ходу раскидывая и ломая всё, что попадется под руку, парень дошел до кровати. Упав на нее, он уткнулся лицом в подушку, издавая протяжный подавленный рев.
Пока парень тщетно старался успокоиться, Гермиона бежала из последних сил прочь от него. Так быстро, словно бы он гнался за ней. Слезы застилали глаза, в висках пульсировало, голова ужасно болела. Смахнув слезы, девушка заметила, что перед глазами все помутнело.
– Нет! Нет, нельзя, – шептала она себе, перейдя на шаг и поддерживая равновесие опорой на стену. Становилось тяжелее передвигать ноги. Девушка абсолютно перестала видеть, куда идет. Сделав очередной шаг, она споткнулась и рухнула на пол. Сознание покинуло ее, оставляя тело на полу в ожидании случайного свидетеля ее беспамятства.
