Поверженный воин Эйла шагнула в свою келью в общежитии Храма джедаев. Она облегченно вздохнула – наконец-то в своей комнатке, которую она даже отваживалась называть домом. Ей казалось, что она не была здесь давным-давно – на самом деле она всего лишь ненадолго летала на задание на Инакк и потом на Коско.
Комната была полупустая, лишенная своеобразия, с темно-красными ковровыми дорожками и скромной койкой. Два стула, прикроватная тумбочка, шкафчик и ванная – вот и вся обстановка. Она улыбнулась – наконец-то она дома, в покое и уюте – и подошла к койке. Отцепив с ремня покореженный меч, она положила его на прикроватную тумбочку и растянулась на койке, смотря в потолок. Невероятная усталость и изнеможение охватили ее…
В дверь постучали. Она поднялась и открыла дверь телекинезом. Вошел Кит Фисто.
– Здравствуй, Эйла. Я не помешал? – приветливо сказал он.
– Конечно, не помешал, Кит, – зевнула она, уселась на койку и указала на стул: – Садись.
Наутоланин кивнул и уселся:
– Так ты из лазарета, да? – указал он на бинт на ее правой руке.
– Да, только что оттуда, – ответила она. – Дроиды меня по-быстрому зашили и говорят, что я скоро буду в отличной форме, но у меня увольнительная со службы минимум на две недели.
Кит улыбнулся:
– Хорошо, Эйла. Я рад, что ты вообще изволила зайти в лазарет. Помнишь, что было после миссии на Беллаторе?
Она легкомысленно засмеялась:
– До сих пор помнишь?
– А как же, – он попытался напустить на себя строгий вид, но у него это плохо получилось. – Огнестрельное ранение дройдеком в область таза требует немедленного медицинского вмешательства, молодая Секьюра.
Она изогнула бровь:
– Меня слегка задело!
– Что бы там ни было, ты должна подчиняться моим приказам, молодая Секьюра.
Эйлу развеселили попытки Кита выглядеть серьезным, и отсмеявшись, он сказал:
– Ладно, так из меня не получается серьезный мастер-джедай. Тогда я приведу сюда мастера Винду, если ты хочешь получить выговор построже.
– Нет, по-моему, я сегодня наслушалась ругани, – ответила она. – Я постараюсь в будущем лучше вас слушаться, учитель Фисто.
Они снова рассмеялись. Эйле было хорошо. Как прекрасно снова смеяться, как ей легко с Китом. Он был живым доказательством, что джедаи не такие бесчувственные, какими их представляют: на самом деле он был ребячливее и глупее самых мелких падаванов. Как он ухитрялся заседать в кругу всесильных мастеров и сдерживать себя на митингах и дебатах, для Эйлы было тайной.
– Я вот почему пришел, Эйла, – сказал Кит, возвращая Эйлу в реальность.
– Ой, значит, не только для моего увеселения? – ухмыльнулась она.
– Боюсь, что нет. Мастер Винду просил передать тебе, что клоны на Коско захватили звездолет Гривуса и отправили на Корусант.
– Ну и что?
– А там много личного имущества Гривуса, включая все его трофейные мечи.
Эйла подскочила:
– Да ну?
– Ну да! Почти сто световых мечей. Мастер Йода созывает тех джедаев, у которых он отнял мечи, или их наследников по праву – учителей, у которых убили падаванов, падаванов, у которых убили учителей, ближайших родственников, и, конечно, выживших владельцев.
Эйла медленно кивнула:
– Конечно. На Хайпори он отобрал у нас мечи, хотя не всех убил.
– Да. А твой меч сразу узнали.
Эйла поразилась. Она не ожидала когда-нибудь снова увидеть свой меч. Она собрала его, когда еще была падаванкой, и в отличие от многих джедаев не стала делать себе новый меч после посвящения в рыцари. Она пользовалась им почти двадцать лет и очень аккуратно за ним ухаживала. А потом его отобрал у нее Гривус для собственного увеселения.
– Ясно, – сказала Эйла.
– Раздача завтра после обеда. Придешь?
– Да, обязательно, – улыбнулась ему Эйла, – спасибо, что сказал, Кит.
– Не за что, Эйла, – Кит положил руку ей на плечо, после чего поднялся и развернулся на выход.
Перед уходом он развернулся и взглянул на нее:
– Береги себя, Эйла.
– И ты тоже, Кит.
Он ушел, и Эйла осталась одна. Она свернулась калачиком на койке и глубоко уснула.
* * *
– В каком состоянии пациент? – спросил Мейс, подскакивая к Ки-Ади-Мунди.
Ки-Ади заглядывал в окно операционной:
– Стабилен. Операция идет по плану.
Два мастера-джедая наблюдали, как целая дюжина суперсовременных меддроидов трудится над введенным в кому Гривусом. Киборга без труда подвергли анестезии, ведь по прибытии в Храм джедаев он снова замкнулся в себе, даже не поинтересовавшись, что меддроиды будут с ним делать. Его извлекли из резервуара с бактой, хотя он все еще был подключен к системам жизнеобеспечения на операционном столе.
Мейс и Ки-Ади пронаблюдали, как в помещение вкатились еще несколько дроидов. Это были не врачи, а ремонтники. Удар Эйлы сильно повредил торс робота, во время поединка перемкнуло все схемы, а Мейс Винду оттяпал полплеча. Дроиды с безукоризненной точностью и скоростью принялись за работу над генералом, во все стороны полетели искры. Дроиды безмолвно трудились, не мешая друг другу.
Двое джедаев, погрузившись в раздумья, наблюдали за ремонтом. Через полчаса над ними склонился дроид, руководивший операцией:
– Операция проходит успешно, – сообщил он бесцветным монотонным голосом, – пациент исключительно успешно поправляется от ранения.
Мейс кивнул. Его это не удивило. Он был в курсе, насколько вынослив Гривус – у него хватало шрамов.
– Однако кибернетическое строение тела, очевидно, единственное в своем роде, – продолжал дроид. – Мы не нашли подходящих запчастей, поэтому мы установили взамен простые детали. Пусть временно постоят, пока мы не изготовим подходящие.
– А как насчет телесных повреждений? – спросил Ки-Ади.
– Я же говорил, поправляется. Рана была прижжена, благодаря чему он потерял не очень много кровезаменителя, однако, его легкие сожжены. После операции он будет в стабильном состоянии, но ему нельзя будет двигаться.
– Даже если б ему было можно, я бы его не развязал, – мрачно сказал Мейс.
Дроид не воспринял его реплику:
– Пациенту понадобятся дальнейшие операции. Надеемся, к тому времени мы изготовим подходящие запчасти, поймаем келиша и разделаем на донорские внутренние органы. В данный момент ему требуется покой, полная неподвижность и система жизнеобеспечения.
– Отлично. Благодарю за отчет, – сказал Мейс и увел Ки-Ади, а дроид вернулся к наблюдению за последней стадией операции. – Не так много киборгов побывали в Храме, мастер Мунди.
Ки-Ади кивнул удлиненной головой:
– Нет. Но я удивлен успехом настолько сложной операции. Похоже, Гривуса даже этим не сломить.
* * *
После ухода Кита Эйла блаженно проспала два часа. Она никогда в жизни не была так довольна уютом. Однако, ее роскошному отдыху помешал стук в дверь. Она проснулась и подскочила.
– Открыто, – крикнула она.
Дверь отворилась и, к ее изумлению, вошел Мейс Винду, заполнив статью весь дверной проем. Он приветственно кивнул ей.
– Мастер Секьюра, как вы себя чувствуете?
– Хорошо, мастер Винду. А вы?
– Лучше, чем раньше, – Мейс все еще чувствовал жгучую боль в ноге, пронзенной когтями Гривуса.
– Что привело вас сюда, мастер? – спросила Эйла, зашторивая окно.
– Он хочет вас увидеть, – бесстрастно произнес Мейс.
Погруженная в свои мысли, Эйла обернулась:
– Кит?
Мейс скептически глянул на нее:
– Мастер Фисто? Нет, с чего бы ему хотеть вас увидеть? Он вам не передавал насчет раздачи?
Эйла осознала свою ошибку:
– Простите, мастер. Да, он заходил. Кто же хочет меня видеть?
– Гривус.
Эйла проглотила язык. Мейс стоял истуканом.
– Зачем? – наконец спросила Эйла.
– Не знаю, – сказал мастер-джедай. – Первая операция закончилась, и он в полном сознании. Он находится в камере, но он в данный момент подключен к системе жизнеобеспечения.
Эйла медленно кивнула, глядя в пол.
– Эйла, – уже не так сухо, человечнее сказал Мейс, – не хочешь – не иди. Это не приказ джедаев, а его личная просьба.
Твилечка размышляла. Какого бэна она нужна Гривусу? И зачем ей заморачиваться – ходить проведывать этого психопата? Она не встречала людей хуже него.
Но джедайский долг возобладал:
– Сейчас пойду к нему, мастер Винду.
Мейс кивнул:
– Отлично. Удачи. Если что не так – просто уйдешь. И помни, он тебя не тронет, так что не переживай.
В темной комнате бликовали красные и зеленые огоньки, отражаясь от дюраниевой брони генерала-киборга. Эйла вошла в дверку, и вокруг нее запищали и замигали пульты управления системой жизнеобеспечения. Гривус висел перед ней, подвешенный проводами за руки и ноги. Множество трубок крепилось к мешочку с его органами, и Эйла заметила у него новые серебристые металлические запчасти, установленные дроидами-ремонтниками.
Эйла вошла, не сказав ни слова. Звуковые сигналы аппаратуры были регулярными и пронзительными, а генерал хрипел еще сильнее, чем до ранения.
Джедайка подождала реакции. Через мгновение генерал оглушительно, горько раскашлялся, не открывая глаз.
– Тебе больно? – рискнула открыть рот Эйла.
Нет ответа. Гривус не шевелился.
– Ты меня слышишь? – без толку позвала она. – Гривус?
Не слышит – и не надо, она развернулась на выход, но тут Гривус проскрипел:
– Да.
Эйла взглянула на него:
– Что?
Он снова раскашлялся и открыл глаза:
– Ты спросила – больно? Да, мне больно.
– О. Мне позвать меддроида?
– Нет.
Гривус снова затрясся в оглушительном взрыве мучительного кашля. Когда конвульсии кончились, он посмотрел в дальний угол комнаты.
– Скайуокер молодой, – тихо сказал он.
Эйла в замешательстве наморщила лоб:
– Что?
– Анакин Скайуокер. Он моложе, чем я ожидал.
Пару минут Эйла пыталась понять, при чем тут это утверждение к тому, о чем они только что говорили. Совсем не в тему. Он… пытается завести разговор?
Наконец Эйла сказала:
– Да, молодой. Настоящий протеже.
– Даже моложе тебя, – продолжал Гривус. – Но уже именитый.
– Да, – ответила Эйла, размышляя об Анакине. Так называемый Избранный, Анакин был местной знаменитостью в Храме джедаев. Однако, Эйла никогда помногу с ним не общалась. Он был слишком замкнутым, раздражительным и наглым, чтобы Эйла могла долго простоять рядом с ним. Но Эйла видела его на тренировках и знала, что он исключительно талантливый джедай, на уровне мастера, хотя его только что посвятили в рыцари.
– Не могу отрицать твое мастерство, – объявил Гривус, разворачиваясь к ней. – Посмотри, что ты со мной сделала.
На это было нечего сказать. Она ждала.
– Ты гордишься своей победой? – спросил Гривус.
– Нет, – сказала Эйла.
– Врешь, – вдруг рявкнул Гривус, – я видел, как у тебя глаза горели торжеством, когда ты свалила меня с ног.
Эйла вздохнула:
– Чего ты хочешь, Гривус?
Он угрожающе хихикнул и попытался нагнуться вперед:
– Того же, чего и ты. Я хочу, чтоб ты убила меня.
Она остолбенела:
– Что?
– Ты слышала. Я тебя уже просил на звездолете, – он рванулся, насколько позволяли веревки, – я хочу умереть.
Эйла открыла рот, но не находила слов. Наконец она спросила:
– Почему?
Гривус содрогнулся всем телом и зашелся, весь трясясь, в неистовом кашле и хрипе, его взрывные выдохи подчеркивались тяжелой одышкой. Когда кашель затих, его голос был еще более сиплым, чем обычно, и глаза налились кровью.
– Как думаешь, почему, джедайка?! Мне нестерпимо больно, и еще больней от унижения, что я узник джедаев. Я тебе еще раз повторяю. Выключи эту систему жизнеобеспечения и дай мне умереть.
– Не могу, – ответила Эйла, почему-то сипло.
– Боишься наказания? Не переживай, – он скосил маску, следя за ней, – скажи им, что я вырвался и пытался убить тебя. И скажи им, что тебе больше ничего не оставалось, кроме как выключить систему, а то бы я вырвался.
Она покачала головой и бездумно сказала:
– Они ни за что не поверят.
– Ха! – торжествующе заорал он. – Так ты отказываешься не по моральным причинам, а по практическим? Отлично.
Эйла яростно замотала головой:
– Нет, неправда.
– Неправда? – продолжал он, наслаждаясь моментом. – Признайся, джедайка. Ты хочешь моей смерти.
– Ты неправ.
– О, да ну? Я видел, какой у тебя был взгляд, когда ты меня ранила. Ты ликовала, торжествовала, упивалась победой над сильным врагом. Прям как я.
– Ты неправ, – повторила Эйла, надеясь, что это действительно так.
– Еще как прав, – продолжал Гривус, явно наслаждаясь собой, – я убил твоих товарищей, правда? Я перерезал их, как мясник – свиней. И мне это нравилось. Я бы и тебя убил, и мне бы это понравилось.
Взор Эйлы затуманился слезами. Она склонила голову и отвела взгляд от Гривуса, внезапно охваченная небывало сильными чувствами. Слова генерала попали в цель – она вспомнила не только смерти Гванги, Дертуро и Джулара, но и К’Крука, Тарра Сеирра, мастера Даакмана Баррека и Ша’а Джи, погибших на Хайпори. И она уронила слезу по всем джедаям, убитым чудовищно быстрыми клинками генерала Гривуса.
– Так тебе нравилось убивать меня, правда? – Гривус непреклонно гнул свое. – Ты хочешь моей смерти, джедайка, ты сама знаешь.
– Ты неправ! – снова крикнула Эйла.
На этот раз она подняла голову и уставилась прямо в глаза Гривусу. Сейчас она была уверена в себе. Ей никогда не захочется убить человека, даже такого злодея, как Гривус. Она была обязана своим погибшим товарищам выполнить присягу джедая.
Но Гривус не успокаивался:
– Ха. Представь, что я пытался убить джедая-наутоланина?
Эйла похолодела и бездумно сказала:
– Кита?
Гривус фыркнул:
– А, это он? Этот «герой» Дакской битвы на Мон-Каламари? Я видел, ты разговаривала с ним на посадочной платформе. Он твой близкий друг? Ну вот, представь, что его меч висит у меня на поясе, еще одна печальная запись в джедайских архивах.
Ответа не последовало. Эйла смотрела прямо перед собой, время от времени смаргивая. Торжествуя, Гривус плотоядно смотрел и гадко улыбался. Регулярное попискивание и содрогание системы жизнеобеспечения сейчас казалось оглушительным, напоминая обоим об уязвимости Гривуса.
Эйла посмотрела на провода и трубки, подсоединенные к живым органам киборга. Всего лишь быстро нажать кнопочку – и система вырубится, а Гривус через мгновение умрет.
Она подняла глаза от мигающих пультов управления на освещенное иллюминацией лицо Гривуса и сказала:
– Никогда, – повернулась и вышла из комнаты, оставив био-дроида в одиночестве.
