Глава 13POV Китнисс.
- Китнисс, вставай! Сегодня у нас сложный и важный день! – кричит через дверь мерцелла, сопровождая все это стуком.
С трудом разлепляю глаза и сажусь на кровати. Провожу рукой по спутанному месиву на голове, задумываясь над тем, что я, при попытке расчесать "это", вырву целые клочья волос. А расчесать-то их придется, ведь завтра у нас берут интервью. Точнее, не совсем интервью... Сначала мы простоим то ли час, то ли два на ковровой дорожке, дабы потом журналисты украсили все местные издания нашими изображениями. Потом Цезарь возьмет у нас интервью, а затем состоится банкет в нашу честь. Мне не нравится ни один их пунктов этой программы, но я готова потерпеть ради близких, которые увидят меня по телевизору.
Выбираюсь из постели и плетусь в ванную. Долго и внимательно смотрю на себя в зеркало, пытаясь представить, что же сейчас происходит в далеком Тринадцатом. Какие выводы они сделали после того, как увидели меня на тренировках, что считает Хеймитч по поводу нашей дружбы с Финником, что чувствует Пит, ежедневно видя меня по телевизору и зная, куда я скоро попаду? Как там Прим и мама? Интересно, Гейл и Пит по-прежнему ругаются, или после общей беды они объединились? Как Бити? Даже по Джоанне я скучаю, что странно, ведь она пыталась меня убить. И тут же поправляюсь: она вырубила меня, чтобы вытащить датчик слежения. И не ее вина, что меня тогда не спасли.
Стаскиваю одежду и забираюсь в душ. Наугад нажимаю первые попавшиеся кнопки, надеясь, что мне повезет. Но удача сегодня явно не на моей стороне: теплая вода сменяется холодной, жесткие мочалки больно царапают кожу. Одно радует – после такого душа я взбодрилась, а мои мысли посвежели. Я надеваю одежду для тренировок, чтобы потом не переодеваться, и иду в обеденный зал. Мерцелла и Деметрий уже там, а вот Финника пока не видно. Киваю в ответ на приветствие и сажусь за стол. Передо мной тут же ставят тарелку с яичницей и беконом. Как только я за нее принимаюсь, в зал входит Финник. Его голова мокрая от воды, но выглядит он невыспавшимся. Видимо, ему так и не удалось заснуть, а если он и спал, то недолго. Парень хмуро смотрит на свою тарелку, но тем не менее, скоро принимается за еду.
Как только моя тарелка пустеет, передо мной тут же ставят черничный пирог. Мне становится грустно, потому что теперь любая выпечка напоминает мне о моем милом пекаре. Едва притрагиваюсь к нему и тут же переключаюсь на горячий шоколад. Отламываю от булочки кусочки и макаю их в напиток. Это еще больше напоминает мне о Пите, но уж больно вкусно.
- Китнисс, побросай туда еще и фруктов. Это еще лучше, - советует мне Финник.
Следую его совету, бросая в кружку ягоды винограда, кусочки яблок, апельсинов и еще много чего. Действительно, очень вкусно. Быстро уничтожаю шоколад в своем бокале и беру еще один. Финник посмеивается, наблюдая за мной, а я показываю ему язык, за что получаю недовольный взгляд от Мерцеллы. Закатываю глаза и опускаю пустую чашку на стол. Деметрий предпочитает не обращать а всех нас внимания.
Поднимаюсь из-за стола и иду к себе в комнату. Ложусь на ковать и смотрю в белый потолок. Я закрываю глаза, стараясь расслабиться, но мышцы лишь напрягаются еще больше. Дышу медленнее, понимая, что ни Прим, ни Пит не хотят видеть меня слабой и беспомощной. Я должна быть сильной хотя бы ради них, да и перед распорядителями нужно себя показать. Все же у них уже составлено представление обо мне, нужно оправдать надежды.
Ополаскиваю лицо водой в ванной и быстро иду к лифту. Финник уже ждет меня. Запоздало вспоминаю, что сегодня, в последний день тренировок, девушки и юноши начинают тренировку в одно время. Киваю на его вопрос, все ли со мной хорошо. Парень молчит, не задает больше вопросов.
Мы спускаемся на нужный нам этаж. Как только Атала объявляет, что тренировка открыта, Финник хватает меня за руку и тащит в оставшиеся секции, которые мы не успели пройти за эти два дня. Все оставшееся у нас время мы строим шалаши, учимся возводить укрепления, которые могут удержать стены пещеры, еще раз ставим силки. Время пролетает незаметно и вот, нас уже зовут на обед.
Трапеза протекает непринужденно, мы болтаем как и обычно. Впрочем, мы продолжаем общение и после того, как нас по одному начинают вызывать на показ перед распорядителями. Мы с Финником пойдем последними. В толпе легче сохранять непринужденный вид, но как только женщина с одиннадцатого этажа уходит, напарник берет меня за руку и спрашивает:
- Уже придумала, чем удивишь их?
- Не знаю. Правда. Может быть, похвастаюсь умением пользоваться луком. Не знаю, често. Придумаю. А ты?
- Тоже. Будем импровизировать.
Мы болтаем на непринужденные темы, пока, наконец, Финника не зовут в зал. Я сижу одна еще минут двадцать, пока и меня не приглашают. Я захожу, готовая ко всему. Едва я переступаю порог, в глаза сразу бросаются безгласые, стоящие у стены с яблоками на голове. Меня бросает дрожь от того, что в нескольких ярдах от них стоит стенд с луком и стрелами, как раз по числу людей.
- Добрый день, мисс Эвердин, - приветствует меня женщина, являющаяся одной из распорядителей. – Ваша задача заключается в том, что вы должны сбить яблоки с головы безгласых, стоящих у стены.
Я киваю и на негнущихся ногах подхожу к стенду. Беру в руки лук и замечаю, что они дрожат. "Так, Китнисс, ты чего? Не бойся. Тебе нужно просто сбить с головы этих людей яблоки. Ты же не должна убивать их!" Беру первую стрелу в руки и натягиваю тетиву. Выстрел, и я сбиваю яблоко. Как только я попадаю, безгласый молча выходит из зала.
Вроде бы все получается, но чем дальше, тем чаще бьется мое сердце, тем сильнее дрожь и тем больше пота стекает по моей спине. Пять, шесть, семь, десять, одиннадцать. И вот, наконец, последний безгласый. Молодой юноша выглядит слегка расслабленно, видимо понимая, что ему грозит не такая уж и большая опасность, раз я попадаю во все мишени. Я медленно принимаю стойку, натягиваю тетиву, готовясь к выстрелу, перевожу дыхание и выпускаю стрелу. Закрываю глаза, чтобы не видеть, как она летит, и краем ухо улавливаю странный полувздох -полувскрик. Открываю глаза и понимаю, что его вызвало. Я промахнулась. И, к сожалению, не туда, куда бы мне хотелось.
Я с испугом смотрю на молодого парня, брюнета с красивыми зелеными глазами, широко распахнутыми от ужаса. Моя стрела попала всего на дюйм ниже, чем нужно. Видимо, в последний момент у меня дрогнула рука, и поэтому я угодила в этого парня. Стрела была прямо во лбу. Я дрожу, с трудом сдерживая слезы и крики. Я только что убила невинного человека.
- Вы можете идти, мисс Эвердин, - не слишком твердым голосом говорит та самая женщина, что объявляла мое задание.
Лук выпадает из ослабевших рук, и я выбегаю из зала. В лифте прижимаюсь спиной к стене и даю волю слезам. Перед глазами все еще стоит тот зеленоглазый парень. Меня бьет дрожь, я обхватываю себя руками и закусываю губу, сдерживая крик. Едва двери лифта расходятся, я бегу в свою комнату, не обращая внимания на крики из гостиной.
Закрываю дверь на ключ и падаю на кровать лицом вниз. Не обращаю внимание на то, что Деметрий, затем Марцелла, а потом еще и Финник барабанят в дверь, требуя открыть и объяснить, что происходит. Я не могу остановить слезы, медленно впадая в истерику. Я захлебываюсь своими слезами; даже не могу представить, что меня так расстроило. Ну подумаешь, еще одной жертвой на моем счету стало больше, но ведь счет у меня уже идет на сотни, ведь на меня можно повесить еще и вырезанные при пожаре две трети населения Двенадцатого. Он не будет так заметен среди них…
Слезы у меня заканчиваются, и я медленно заставляю себя подняться, когда Мерцелла приходит позвать меня на ужин. Нет, еду я заказываю себе в номер, не собираясь сегодня появляться вне комнаты. Отпираю дверь и иду в ванную, где долго сижу в душе, чувствуя, как по моей спине текут струйки воды. Я медленно и с трудом иду к себе в комнату, где, не торопясь, ужинаю. Когда Деметрий зовет меня смотреть результаты показа, я кричу, что мне все равно, и я не пойду. Слышу, как ментор уходит, ругая меня последними словами.
Несколько минут я пытаюсь поудобнее устроиться на кровати и обхватываю руками маленькую подушку, представляя, что это кто-то дорогой для меня. Но тут дверь распахивается, и на пороге появляется Финник. У него растрепаны волосы, на нем синие джинсы и рубашка, не застегнутая на верхние пуговицы. Он смотрит на меня оценивающим взглядом, быстро подходит к моей кровати.
- Я не пойду никуда! – громко заявляю я.
Парень не задает лишних вопросов. Он забрасывает меня на плечо и идет в гостиную. Первые три секунды я пребываю в состоянии шока, а потом начинаю громко кричать и колотить его руками и ногами. Ну разве я могу сделать хоть что-нибудь Финнику, мышцы которого напоминают по твердости сталь?
- Поставь меня на место, Одейр! Верни меня назад в комнату! – издаю громкие вопли я, когда он заносит меня в гостиную и опускает на диван. Сам он совершает оплошность, усаживаясь рядом со мной, потому что я тут же начинаю бить его подушкой, которую подхватываю с дивана. Финник берет другую подушку и начинает защищаться. В итоге мы пропускаем первые десять оценок. Судя по всему, они ничем не примечательны, потому что и Деметрий, и Мерцелла молчат. Когда же Цезарь добирается до наших оценок, мы успокаиваемся.
- И, наконец, Финник Одейр. Одиннадцать баллов!
Я поздравляю его. Он довольно улыбается и благодарит меня. Нужно будет спросить, что он делал.
- И вот, Китнисс Эвердин. Она получает… двенадцать баллов!
Меня поздравляют, но когда спрашивают, что же я такого сделала, отмалчиваюсь. Благодарю всех за поздравления и спешу уйти к себе.
Принимаю душ, переодеваюсь в просторную футболку и короткие шорты. Когда я выхожу в свою комнату, то вижу Финника, сидящего на моей кровати. Он внимательно смотрит на меня и выразительно поднимает брови. В его случае это значит, что он спрашивает у меня, что случилось.
- Привет, Финник, - тихо шепчу я, подходя к собственной кровати.
- Китнисс, что произошло? – чуть слышноо спрашивает он, внимательно смотря на меня.
Я избегаю его взгляда и сажусь на кровать.
- Что делал ты? – спрашиваю я у него.
- Я? Я, наверное, как и ты, выполнял задание. Оно состояло в том, что я должен был попасть в манекены. Справился, но мне дали одиннадцать.
- Мне повезло меньше. Я должна была сбивать яблоки с голов безгласых, - тихо отвечаю я, ложась на кровать и закрывая лицо руками.
- И что?
- Что? Я промахнулась, Финник. На последнем, - меня начинают душить слезы. – Я убила его. Убила, понимаешь?
Голос срывается на последнем слове. Я начинаю задыхаться от безысходности и боли. Финник поглаживает меня по плечу и накрывает одеялом.
- Ничего страшного, Китнисс. Пожалуйста, не плачь.
- Мне плохо, Пит… - тихо шепчу я, сама не замечая, что зову его другим именем.
Финник молчит. Наверное, ему не хочется разрушать тот единственной момент, во время которого я считаю, что рядом со мной совершенно другой человек. Я лежу с закрытыми глазами, стараясь представить себе образ человека, которого я только что назвала. Светлую шевелюру, добрую улыбку, голубые глаза, нежные, но сильные руки. Я вспоминаю его объятья, его поцелуи, ночи, во время которых мы спасали друг друга от кошмаров. Вспоминаю зеленый свитер, который он сам терпеть не мог, но носил его, потому что он очень нравился мне. Я припоминаю тембр его голоса, его интонации, неизменную улыбку на губах и счастье в глазах, когда он встречал меня.
В памяти всплывают практически все моменты моей жизни, связанной с Питом. Я лежу, представляя себе, что я все же вышла замуж за него, и что сейчас он войдет в комнату, обнимет меня и скажет, что все будет хорошо. Воспоминания висят на мне, как груз, причиняя боль и вызывая слезы. Я забываю про Пита и вспоминаю про парня, которого сегодня убила. Нельзя сказать, что у него была очень счастливая жизнь в роли прислуги, но все же, он был жив. Я не знаю, как живут безгласные, есть ли у них родственники или могут ли они заключать браки.
Меня бьет дрожь, и я подтягиваю ноги к груди и обхватываю их руками. Финник заставляет меня сесть и обнимает. Я обхватываю его шею руками, утыкаюсь носом в ключицу и даю волю слезам. Через какое-то время замечаю, что и мне на плечо что-то капает. С трудом скрываю всхлипы и понимаю, что Финник тоже плачет. Наверное, он вспоминает об Энни…
В какой-то момент слезы заканчиваются, но я продолжаю сидеть, мне не хочется разрывать объятия и отпускать Финника, оставлять его совсем одного. Я начинаю клевать носом и засыпаю, роняя голову на грудь напарника.
