Глава 14Глава 14: «Спасение»
Джеймс на совещании у Дамблдора говорил о своем плане спасения детей. Именно детей. Когда он пришел со своей командой к директору, был неприятно удивлен, обнаружив там Снейпа и Лили.
Что касается Лили, Джеймс частенько задумывался о том, что же он к ней чувствует. Его бывшая жена. Столько нервов, конфликтов, несколько безнадежно испорченных лет жизни и потерянная половина состояния… Но сейчас Джеймс понимал, что уже не чувствует к Лили абсолютно ничего. Да, раньше были гнев, была почти ненависть…но с годами все стерлось и померкло. Да и не все в их семейной жизни с Лили было так уж ужасно. В конце концов, она красивая женщина. К тому же, этот неудачный брак подарил ему Алекса. И если ранее Джеймс воспринимал этот факт скорее негативно, считая сына обузой, теперь он понимал, что Алекс – это главное и самое лучшее, что у него есть.
Так что с Лили все было сложно, но вид ее не принес Поттеру никаких эмоций. Что касается Снейпа, с ним было все предельно ясно: они друг друга ненавидели – и точка.
Как узнал Джеймс, Снейпов привело к Дамблдору то же самое, что и его с друзьями. Похищен Гарри, их сын. Ну да, Джеймс осознал свои заблуждения относительно Алекса и готов исправиться и сделать все, чтобы спасти его и быть самым лучшим отцом. Но это все к Гарри не относилось.
Хотя, следует все же понимать Джеймса правильно. Он был готов сделать все, чтобы спасти обоих детей. Но потому, что он все же аврор, защищать невинных его обязанность. И Джеймс был готов исполнить свой долг. К тому же он понимал, что никто не заслуживает плена Вольдеморта, тем более подросток.
Но при всем при этом как сына Гарри он не воспринимал. Как и, он был убежден, тот не воспринимает его как отца. Если Алекс всегда был рядом и искренне его любил, Гарри был всегда больше сыном Лили. Кроме того, раз уж Снейп примчался к Дамблдору ради спасения Гарри, у них в семье все в порядке. И это Джеймса радовало, потому что можно не мучится угрызениями совести оттого, что он никогда не сможет считать Гарри родным сыном, хоть это и есть на самом деле.
Но это все может подождать. Самое главное сейчас – спасти детей. И Джеймс решил действовать так же, как и обычно. Он давно уже понял, что все, даже самые сложные операции, лучше проводить сразу, с наскока. Потому что потом можно испугаться, передумать, да мало ли что… кроме того, за все годы, что работает аврором, Джеймс осознал, что планы, которые долго взвешиваются и неделями обдумываются, чаще всего оказываются если не провальными, то уж точно не приводят к запланированному результату. Потому что всегда есть случайности и неучтенные факторы, и ничего не выходит так, как планировалось. Поэтому Джеймс всегда придумывал все буквально на ходу, не вдаваясь в долгие размышления. Многие считали это непозволительным легкомыслием, но, тем не менее, он до сих пор считается лучшим аврором.
Снейп отнесся к этому скептически, но директор здраво рассудил, что действовать, и правда, надо очень быстро. Он только дал им артефакт, чтобы они смогли переместиться туда, где держат детей. И пожелал удачи.
Северуса потряс план авроров. Точнее, его отсутствие. Он всегда догадывался, что с мыслительной деятельностью у Поттера туговато, но чтобы настолько… Полное отсутствие плана – ну это ж надо было додуматься до такого идиотизма! Его мнение о давнем школьном враге упало бы еще ниже, если бы такое вообще было возможно. Тем не менее, единственной целью Северуса было спасение сына, и он был готов ради этого действовать заодно с аврорами и Дамблдором (хоть это и было похоже на самый кошмарный из снов).
Северуса поразила Лили. Он любит эту женщину всей душой, но никогда бы не подумал, что она, осознав свою привязанность к Гарри, так холодно отнесется к похищению второго мальчика. Снейпу пришлось признать, что даже Поттер проявил больше беспокойства за Гарри, чем Лили за Алекса, хотя Северус никогда бы не подумал, что такое может быть. Потому что даже он сам не остался равнодушным к тому, что Алекс в плену. Не то чтобы он что-то чувствовал к этому ребенку, отличное от неприязни, но был убежден, что такой ужасной участи не заслуживает никто. И был готов спасать обоих, что несказанно поразило Поттера. Никогда еще Северус не видел у врага такого обалдевшего выражения лица. Впрочем, Поттер вскоре что-то для себя решил и стал общаться с ним с еще большим презрением. Вероятно, нашел для поступка какое-то мерзкое, меркантильное объяснение. Но Северус был не против: мнение Поттера его не интересовало абсолютно.
В особняк Вольдеморта им удалось проникнуть без шума, и это тоже поразило Северуса. потому что он привык в жизни все тщательно планировать (хоть не мог не признать, что запланированное удается нечасто), и он не понимал, как можно действовать наобум. Тем не менее, каким-то чудом группе авроров и Снейпу (жену он оставил в компании Дамблдора) удалось проникнуть в главный зал, где собрались слуги монстра Ну, правда, не ахти это было и чудо. Мантии на аврорах были похожи на мантии Пожирателей: черные. Вообще-то, все будничные мантии одного покроя и цвета, и Пожиратели особые мантии нигде себе не заказывали – это могло бы выдать их. А что авроров не заметили – тоже неудивительно. В зале было темно, Пожиратели стояли кругом, и все смотрели куда-то в центр круга. Пока авроры пробивались в первый ряд, они не видели, что там. Пожиратели не знают друг друга в лицо, так как на все собрания надевают маски (хотя сегодня некоторые слуги маску сняли, ведь, по идее, таиться-то не от кого), а Господин с каждым разговаривает так, чтоб слышал только тот, к кому он обращается. Да и в аврорате наверняка были предатели, но на это мероприятие Джеймс созвал лишь проверенных людей. По счастливой (насколько вообще можно использовать это слово в такой ситуации) случайности самого Вольдеморта здесь не было. А потом…потом, прорвавшись, наконец, в первый ряд, в центре круга Снейп и Поттер увидели своих сыновей.
Выглядели дети одинаково, и оба хуже некуда. Было очевидно, что их пытали и физически, и магически. И оба вида пыток не прошли бесследно. Мальчики еле держались на ногах, из чистого упрямства. И были они в тот момент настолько похожи, что отцы не сразу узнали своих сыновей. Тем не менее, они никогда в жизни так не пугались, как в то мгновение, когда осознали, что могут потерять навсегда Гарри и Алекса.
Ну да, войти получилось. Но в подобные места, как часто бывает, войти вообще не проблема. Проблема в том, чтобы выйти. А уж если речь идет о том, чтобы выйти без потерь, да еще и с тем, зачем пришли… Это просто невозможно.
Но для бравых Авроров ничего невозможного нет. Плана у них действительно не было, но ведь это элита Аврората. Каждый из них побывал в стольких переделках, столько раз оказывался на волоске от смерти, что каждый стоил хорошего отряда, если не целой армии. И Северус, хотя был гражданским, мог очень многое. Пожалуй, даже не меньше, чем Поттер (тем более ради сына).
Они сумели сделать то, что многим кажется невозможным: вышли живыми из убежища Вольдеморта. Тот настолько был убежден в собственной неуязвимости, а также в том, что на свете нет идиотов, желающих заглянуть к нему на огонек, что выход охранялся не особо тщательно. И они сумели прорваться туда вместе с подростками. Как они провернули это? Не сказать, что это было просто – это было бы лицемерием. Авроры устроили переполох, достав палочки и направив их на врагов. Конечно же, началось сражение, поднялась шумиха.
Хотя в дальнем конце зала никто не понял, что произошло, они видели, как Поттер и Снейп под шумок приблизились к сыновьям, на ходу из некого мусора, нашедшегося в карманах, создав порталы, затем подхватили подростков, совсем обессилевших, на руки и исчезли. Все это произошло в считанные секунды, и никто ничего не успел предпринять. Пожиратели здесь не устанавливали чар от порталов, ведь никто не ждал от авроров глупости, подобной этой, ведь для аврора забраться в логово Пожирателей – что в улей, кишащий пчелами, влезть, а сами Пожиратели часто попадали куда-либо посредством порталов.
Пока Пожиратели осознали суть происходящего и подключились к сражению, Поттер и Снейп успели сбежать с детьми, а авроры стали продвигаться к выходу, у которого охранников не было. Таким образом, авроры смогли выбраться из замка и трансгрессировать. К счастью, без потерь. Ведь бой был непродолжительным.
Но не стоит обольщаться: во многом эта рискованная операция прошла успешно благодаря ее невероятной наглости. И было совершенно очевидно, что еще раз такое повторить не удастся. Более того, абсолютно ясно, что и этого Вольдеморт просто так не оставит, постарается жутко отомстить.
Но это не волновало ни Северуса, ни Джеймса. Самым главным для них было то, что они сумели спасти своих детей. И теперь осталось только надеяться, что плен и пытки не повредят психику Гарри и Алекса. В любом случае, отцы готовы сделать все для того чтобы их дети сумели оправиться от перенесенных мучений. А также от тех моральных пыток, которым на протяжении многих лет их подвергали они сами. Но теперь все будет по-другому. И оба школьных врага искренне надеялись, что сумеют наладить отношения с сыновьями, стать с ними настоящей семьей.
Нимфадора уже отчаялась, когда в дом зашел Джеймс, неся на руках Алекса. Подросток был без сознания, но по виду Джеймса Нимфадора поняла, что с ним все будет в порядке. Первым, что она почувствовала, разумеется, было облегчение. Ведь именно этого она больше всего хотела – чтобы с Гарри все было в порядке.
На вопрос, почему мальчик не в больнице Святого Мунго, Джеймс довольно резко ответил, что своего сына туда не отдаст. Будет дома выхаживать. Он уже, оказывается, успел проконсультироваться с компетентными колдомедиками. Они надавали всяких зелий, рецептов и советов. И он ни за что не хотел класть сына в больницу еще и потому, что Алекс, очнувшись там, мог подумать, что все его бросили, и никому-то он не нужен. А колдомедики сказали, что после сильных магических пыток для выздоровления самое важное – это не менее сильные положительные ощущения, и Джеймс очень хотел сразу доказать Алексу, что все будет не так, как раньше, что он его сильно любит и будет о нем заботиться. Все это Нимфадора понимала на интуитивном уровне.
А ей самой стало тоскливо и холодно, и в душу закралось премерзкое ощущение, что никогда ей не быть миссис Поттер. Потому что Нимфадора снова чувствовала себя лишней в зарождающейся идиллии. Но если когда она ждала возвращения мужа и Алекса, все было размыто и неопределенно, теперь такая перспектива встала во весь рост. Потому что Нимфадора была уверена, что Алекс не захочет видеть ее, и Джеймс сделает все ради сына. Но все равно Нимфадора принялась помогать Джеймсу в лечении сына. Потому что не могла иначе.
Стивен до самого прихода родителей не выходил из своей комнаты из-за ссоры с сестрой. Он был разозлен. А еще Стив действительно не понимал, почему на него взъелись. Ну да, он не испытывает к Гарри родственных чувств, а почему должен? Его же с малых лет воспитывали с сознанием того, что Гарри ему не брат, он просто живет в их доме из милости. Теперь же родители резко изменили свое мнение, и наверняка будут ждать от него того же. Но Стивен не пойдет у них на поводу, он так решил.
Странно, но в то время он даже не думал о том, что Гарри может вообще не вернуться из плена живым. Почему-то мысль о том, что из такой передряги запросто не выбраться, не поселилась в его сознании. Естественно, это непозволительное легкомыслие, за которое Стивен еще очень долго будет себя корить. Но тогда он действительно думал, что прав.
Поэтому даже не испытал никаких особых эмоций, когда отец занес, наконец, в дом Гарри в бессознательном состоянии. Он вышел из своей комнаты, услышав шаги и громкие голоса.
Хотя неправда, что Стив не чувствовал вообще ничего. В первые мгновения что-то шевельнулось в его душе, что-то теплое и человечное. Но всего через несколько ударов сердца Стив вернул свое прошлое отношение к брату. Потому что он осознавал, что Гарри поправится, и все будут бегать вокруг него и исполнять любые его желания. И это казалось несправедливым. Поэтому Стивен ждал отца в гостиной, где тот пожелал с ним поговорить, в заранее враждебном расположении духа. Стивен знал, что после того, как сделал все, что мог, для Гарри, его отец говорил с Синтией. Наверняка, она рассказала о его отношении к произошедшему. Но Стивен был не намерен уступать отцу и не хотел идти на компромиссы.
Он сидел в кресле и усиленно делал вид, что читает книгу, когда отец подошел. Стивен сделал вид, что не замечает его желания поговорить. Однако глупо было надеяться на успех этой затеи. Действительно, вскоре Снейп сказал:
- Сын, я хочу с тобой поговорить.
- Если о Гарри, то лучше не надо.
- Нет, надо. Послушай, твой брат…
- Этот урод мне не брат!
- Хватит! Он и так слишком много всего перенес, и не заслуживает того, чтобы его подвергали моральным пыткам в собственной семье. Напротив, мы должны сделать все, чтобы Гарри здесь было уютно и комфортно.
- Мы должны? С чего бы это? Разве не ты сам не так давно говорил, что…
- Я прекрасно помню, Стивен, что говорил. Но теперь все по-другому.
- Да? А по-моему, все как раньше. Я не желаю относиться сколько-нибудь хорошо к этому ублюдку!
И воцарившуюся на мгновение тишину разорвал оглушительный звук пощечины.
Стивен был в ужасе: отец раньше никогда его не бил. И он не мог поверить, что Снейп поднимет на него руку из-за Гарри. Естественно, после этого он стал еще больше ненавидеть старшего брата. Хотелось что-то ответить, рискованное и дерзкое, но не было сил. Вместо этого Стивен убежал в свою комнату, хотелось побыть одному.
Гарри очнулся, ощущая во всем теле слабость и боль. Первым его ощущением было то, что он все-таки жив, хоть он и не решался определить, положительное ли оно. Потому что там, в аду, в камере, у него был брат, который стал самой настоящей семьей, очень близким человеком. И Гарри был счастлив оттого, что у него есть кровный родственник, которому на него не наплевать. Хотя он все-таки считал, что Алекс был с ним так близок только из-за совершенно экстремальной ситуации, на данный момент ему это было не важно. А главное то, что, как ни парадоксально, тогда он впервые был спокоен и почти счастлив (насколько это уместно при данных обстоятельствах).
А теперь… Больше всего Гарри боялся того, что все будет как раньше. Он же прекрасно знал, как семья относится к нему, и не строил радужных иллюзий. Единственным, чего боялся Гарри, было замерзнуть в ледяном пренебрежении родной семьи. Поэтому он и не знал, радоваться ли возвращению.
Правда, пока Гарри был в состоянии, среднем между бодрствованием и нахождением без сознания, ему слышались обеспокоенные голоса родных, и казалось, что все они заботятся о нем. Правда, очнувшись, юноша списал все на вызванный пытками бред. И потому он напрягся, заметив входящего в его комнату отчима.
Потому что абсолютно, совершенно не знал, что сказать. А Снейп протянул поднос с едой, который держал в руках. Но Гарри не спешил пробовать. Тогда Снейп вздохнул и произнес:
- Послушай, Гарри, я знаю, что принес тебе много боли и что тебе очень сложно будет понять меня, а тем более простить. Но я хочу, чтобы ты знал: я понял, как ошибался. И я сделаю все, чтобы у нас была настоящая семья.
- Настоящей семьи быть не может, отчим. Ты сам не раз говорил.
- Отчим – отвратительное слово. Я твой отец. Просто поверь мне, Гарри.
- Это было бы так прекрасно. Знаешь, я давно мечтал иметь семью. Но я тебе не верю.
После этих слов Гарри напрягся, словно ожидая наказания. Но его не последовало. Но Снейп выглядел очень огорченным. Тем не менее, он спокойно помог подростку сесть и накормил его, очень осторожно, стараясь не причинить боли. А потом еще долго сидел рядом с ним. После этого приходила мама, и разговор с ней был очень похож на разговор со Снейпом.
Гарри находился в смятении. Он очень хотел доверять этим людям, хотел знать, что у него, как и у других, будет нормальная семья. Но он не мог. Благодаря стараниям родных людей, он не ждал от семьи ничего хорошего. И считал, что лучше сразу думать, что они зачем-то притворяются, чем потом жестоко разочароваться.
Радовало лишь то, что с Алексом все в порядке. Когда он смог связно мыслить, сразу же спросил о брате, потому что больше всего на свете боялся, что тот не выкрутится. И неважно, что Алекс наверняка будет снова презирать его, главное – что он жив.
Алекс очнулся от ощущения, что кто-то смотрит на него. И сразу же пожалел: все тело пронзила необычайно острая боль. И потом он вспомнил: пытки, отчаяние, нескончаемую боль. И вспомнил, что в этом аду вместе с ним находился брат. Первой мыслью было: что с Гарри? Алекс заметил, что произнес это вслух, только когда отец стал отвечать. Ну да, это именно Джеймс Поттер сидел у постели сына к немалому удивлению последнего. На его нечаянно озвученный вопрос отец ответил:
- Все с Гарри нормально. Он сейчас находится у Снейпов.
- Хорошо, спасибо.
- Алекс, нам надо поговорить, - отец выглядел озабоченным, но Алекс не заметил этого.
- О чем? Я все понял еще в первый раз, - в памяти все еще вертелись те слова, сказанные отцом. «Запомни, Нимфадора куда больше член семьи, чем ты...»
- Алекс, я ошибался, прости меня. Ты мой сын, и я люблю тебя. Просто поверь, - казалось, отец искренне сожалеет. Так хочется поверить, но...
- Я боюсь разочароваться.
- Знаешь, я повзрослел, когда понял, что тебя похитили. Я понял, что вел себя безответственно и глупо. Знаешь, Алекс, я ведь просто боялся ответственности и именно поэтому пытался убедить себя, будто мне нет до тебя дела. Но это не так. На самом деле я больше всего на свете хочу, чтобы мы стали настоящей семьей.
Алекс просто кивнул в ответ и увидел, как обрадовался отец. Да, у него не было никаких оснований верить ему, но ведь так хотелось. Потому что, да, Алекс гриффиндорец. Так что он, прежде всего, верит в людей. И еще, как и почти все представители львиного факультета, он склонен кидаться в омут с головой. А если потом выяснится, что все это – лишь игра, он будет утешать себя тем, что хотя бы попробовал. Потому что, по его глубокому убеждению, лучше сделать и жалеть, чем струсить и потом жалеть, что не сделал.
Но, тем не менее, эта попытка стать счастливой семьей казалась Алексу до ужаса зыбкой. Он не был уверен, что отец не перестанет его замечать, когда он поправится. И еще открыт был вопрос с Нимфадорой: Алекс, хоть в глубине души и понимал, что неправ, не мог простить ей недавней холодности отца. Да, она невиновата. Она же не отвращала Джеймса от сына. Но она была причиной. Одной из множества причин. Тех самых причин, которые Алекс называл «очередные», когда они только появлялись. Но Нимфадора явно могла стать более чем просто «очередной». С ней все серьезнее.
Кроме того, он не знал, как сложатся отношения с братом. С одной стороны очень хотелось увидеть Гарри, убедиться, что с ним все в порядке, поговорить. Но с другой, он не знал, хочет ли этого сам Гарри. Как же в жизни все сложно…
