Глава 14Глава 14
Естественно, в течение следующих нескольких дней ребятам было не до дневника Реддла. А дело было в том, что Драко и Гермиона так и не помирились. Кажется, упёртые первокурсники твёрдо решили, что не пойдут извиняться первыми. Хотя на самом деле, они даже не собирались просить за что-либо прощения. Ну да, конечно же, Драко не был ни в чём виноват, это всего лишь глупая и ограниченная грязнокровка Грейнджер ничего не понимала. А в то же время у Гермионы крайним оказался Малфой, не желавший слушать никого кроме себя любимого.
Впрочем, Гарри и не ожидал, что друзья согласятся признать свою вину. На его памяти такого не случалось ещё ни разу, и мальчик не верил, что в этот раз произойдёт что-нибудь из ряда вон выходящее. Правда, Поттер всё-таки надеялся, что друзья со временем забудут о произошедшем и продолжат общаться как ни в чём не бывало. Однако мальчик ошибся.
Прошла уже почти неделя, а Гермиона и Драко не только не делали попыток помириться, но и вообще не разговаривали друг с другом. И у Гарри не было ни одной идеи, как исправить ситуацию. Единственной дельной мыслью, пришедшей в его голову, была гениальная идея как можно меньше разговаривать с обоими друзьями, чтобы у них вновь появилась необходимость в общении. Всё-таки и Драко, и Гермиона не могли провести много времени, ни разу не поспорив с кем-нибудь, а других потенциальных собеседников у них не находилось. Нет, конечно, в Когтевране учились не они одни, но по какой-то причине дружеские отношения между нашими героями и их однокурсниками так и не сложились. Главной причиной, пожалуй, было то, что этот факультет был предназначен скорее для одиночек, готовых пойти на многое ради науки. Так что большинство однокурсников Поттера не испытывали острой потребности в собеседнике, готовом выслушать что-нибудь или привести пару весомых аргументов в пользу какой-либо теории. Быть может, они чувствовали, что научные споры отнюдь не сопутствуют установлению дружественных отношений. Разумеется, друг с другом когтевранцы всегда готовы были пообщаться, но каких-либо дискуссий они старались избегать, обсуждая лишь разнообразные развлечения.
Почему-то стратегия Гарри не действовала. Друзья явно предпочитали разгуливать по школе в гордом одиночестве, а не признавать своё поражение. Конечно, качество домашних заданий Драко от этого резко упало, но, как выяснилось, он вполне мог справиться и без помощи однокурсников. Гермиона же окончательно ушла в учёбу, всё реже и реже показываясь за пределами библиотеки. И Гарри уже собирался заново обдумать сложившуюся ситуацию, чтобы найти другой путь решения проблемы. Однако всё разрешилось само собой.
В четверг на очередном уроке зельеварения профессор Снейп посадил Драко и Гермиону рядом. Зачем ему это понадобилось, оставалось загадкой, но уже через пятнадцать минут соседства ребята начали соревноваться: и Драко, и Гермиона хотели сварить зелье быстрее соперника и не слишком следили за происходящим в своих котлах. Конечно, Гарри не обращал на них внимания, но где-то в середине урока Майкл, сидевший за одной партой с мальчиком, внезапно выкрикнул:
— Ложись!
По выработавшемуся за полгода рефлексу первокурсники тут же нырнули под парты, ожидая чего-то ужасного, возможно, даже сравнимого с творениями Невилла. Правда, довольно часто тревога оказывалась ложной, и весь класс из-за такой ерунды ухитрялся безнадёжно испортить свои зелья, в которые именно в этот момент пора было что-то добавлять. Хотя нет, не ложной, ведь как раз после такого и случалось настоящее стихийное бедствие: взрывались все котлы в кабинете, что порой приводило к довольно впечатляющим последствиям. Вот только подобное могло произойти в любом случае, разница же заключалась в том, снимет ли профессор Снейп баллы со всего курса или же ограничится парой обработок для студента, неправильно сварившего зелье.
На этот раз ложной тревога не была. Как только первокурсники оказались в безопасности, одновременно взорвалось сразу два котла. Но удивление всего курса вызвало не только это. Испортить зелья ухитрились Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, никогда ранее не допускавшие каких-либо ошибок на занятиях. Это было… неожиданно. Скажем так, сначала никто не поверил своим глазам, и лишь потом раздались удивлённые перешёптывания. Однако уже через несколько секунд школьники вспомнили о своих зельях и поспешили исправить всё то, с чем ещё можно было хоть что-то сделать.
— Грейнджер, Малфой, после урока останетесь и уберёте за собой рабочее место, — поморщился профессор Снейп, разглядывая странную дымящуюся лужу, оставшуюся на месте, казалось бы, таких прочных котлов. — И минус двадцать баллов Когтеврану.
— Да, сэр, — отозвалась Гермиона, выбираясь из-под одной из парт.
К счастью, друзья прятались не за своей партой, а за соседней, так что если у них что-то и пострадало, то лишь нервы. Так что единственным неприятным последствием столь неудачного урока оказалась необходимость устранить последствия взрыва.
— Отработка сегодня в семь, — тут же разочаровал девочку преподаватель. — И даже не думайте опаздывать.
— Да, сэр, — повторила та, осознав, что, видимо, у ошибки на уроке будут гораздо более неприятные последствия.
Преподаватель зельеварения просто обожал заставлять школьников чистить котлы или препарировать каких-нибудь особо мерзких тварей. Конечно, всё это можно было сделать и с помощью магии, но тогда эффект зелий мог довольно сильно измениться. При этом в зависимости от так называемого магического почерка, который просто не мог быть одинаковым у разных людей, и результат воздействия на зелье каждый раз оказывался новым. Так что проще было нарезать ингредиенты вручную, нежели пытаться высчитать влияние какого-то заклинания на волшебное варево. И единственной магией, применение которой допускалось при изготовлении зелий, оставалось волшебное пламя. Но и это было довольно рискованно, просто температуру обычного огня было практически невозможно регулировать. По крайней мере, в условиях обычного школьного урока. Так что данная жертва была скорее вынужденной.
В общем, Гермиона догадывалась, что ей предстоит не самое приятное времяпровождение. И, что самое ужасное, компанию ей составит этот самовлюблённый Малфой, полностью лишённый чувства такта! Конечно, это было ужасно, но девочка решила с честью преодолеть все выпавшие на её долю трудности, то есть суметь игнорировать этого мальчишку на протяжении всей отработки. Хотя, как она прекрасно понимала, это было не так-то просто.
Оставшуюся часть урока Гермиона и Драко приводили помещение в порядок, в то время как их однокурсники продолжали готовить зелья. Как ни странно, Гарри всё-таки сумел исправить ущерб, причинённый своему вареву парой минут бездействия, и хоть его результат и не стал идеальным, сдавать такую работу всё-таки не было стыдно. Так что в конце занятия мальчик, возможно, даже с некоторой гордостью отнёс образец своего зелья к преподавательскому столу. А гордиться было чем: рецепт данного варианта зелья, защищающего от ожогов, не позволял отвлекаться на столь длительное время, и большинство первокурсников потерпело неудачу в попытке что-нибудь исправить. Например, у того же Майкла в котле, кажется, образовалась абсолютно обычная вода. Гарри думал, будто подобный результат невозможен в принципе, однако как-то однокурсник сумел достичь столь невероятных высот. Впрочем, удивляться было нечему: если у Майкла и был какой-то талант в области зельеварения, то проявлялся он исключительно в своевременном оповещении однокурсников о надвигающемся взрыве. А вот сами зелья у мальчика получались, можно сказать, неожиданные. При этом даже профессор Снейп не мог сказать, где именно ошибся первокурсник, в точности следовавший инструкции. Хотя сейчас у многих результат получился неудовлетворительным: сказывались минуты бездействия.
— Поттер, это что? — брезгливо поморщился учитель, глядя на зелье Гарри.
— Зелье, сэр, — ответил мальчик, уже засомневавшийся в своей работе.
Нет, варево было нужного цвета. Ну, почти. По идее, его даже можно было использовать по назначению. Хотя проще было купить в аптеке такое же, только более качественное, и не рисковать жизнью и здоровьем. Ведь вполне могло получиться так, что зелье выглядело так же, как и на иллюстрации в учебнике, а на самом деле работало как-нибудь совсем не так. Так что Гарри не рискнул бы использовать собственное творение. Он, конечно, любил приключения и некоторое ощущение опасности, но жить ему всё-таки хотелось.
— По-вашему, это может рассчитывать на оценку выше «удовлетворительно»? — уточнил Снейп. — Или же вы считаете, что знаменитый Гарри Поттер может ничего не делать на занятиях? Не хотите снисходить до нас, простых смертных?
— Нет, сэр, — опустив голову, прошептал Гарри. — Извините.
— Ладно, идите уже отсюда, — устало вздохнул преподаватель. — Видеть вас всех не хочу. Малфой, Грейнджер, сегодня в семь.
Первокурсники поспешно покинули класс, не желая спровоцировать профессора и лишиться десятка баллов. Хотя, по правде говоря, бояться было нечего: преподаватель относился к своим студентам довольно лояльно и только на совместных парах у Гриффиндора и Слизерина по-настоящему зверствовал. Видимо, была причина.
Как только ребята оказались за пределами класса, Гермиона тут же скрылась где-то за углом. Видимо, девочке нужно было время, чтобы осознать, что она не справилась с заданием. Всё-таки раньше такого не происходило, и для когтевранки назначение отработки было шоком, так что ей требовалось время, чтобы обдумать произошедшее. А пока что, быть может, единственным, о чём она думала, была некая несправедливость в отношении профессора Снейпа к школьникам.
Вообще, профессор не относился к когтевранцам хуже, чем, скажем, к слизеринцам. Просто студентов своего факультета он не отчитывал при всём классе, возможно, чтобы ни у кого не возникало мыслей о том, как слизеринцам не повезло. К ним и так многие относились предвзято, и если бы и собственный декан постоянно критиковал их, бедных студентов оставалось бы лишь пожалеть. Но Гарри предполагал, что и слизеринцам от декана неслабо доставалось. Разумеется, не при всех, а, скажем, вечером в гостиной факультета. Ну не мог же профессор Снейп спустить на тормозах то, что его студенты не могут сварить ни одного нормального зелья? Конечно, тех же Крэбба и Гойла декан просто не мог не ругать за их «таланты», причём не только в зельеварении, но и в области многих других предметов.
Нет, насчёт остальных предметов Гарри уверен не был, но вот любой недочёт в сваренном зелье заставлял профессора набрасываться на несчастного ученика и доводить его почти что до истерики. Первый месяц учёбы мальчик никак не мог понять, почему преподаватель издевается над доброй половиной класса, хоть те и стараются изо всех сил. Но затем стало ясно, что Снейп просто очень любит свой предмет и именно поэтому не переносит многочисленных студентов, приходящих на уроки лишь потому, что избежать данной неприятной обязанности невозможно. Почему-то сначала учитель причислял Гарри к вышеописанным бездельникам, однако уже пару недель спустя изменил своё мнение. Всё-таки мальчик никогда не отлынивал, всегда заранее изучал темы предстоящих уроков и даже читал дополнительную литературу. Кажется, профессор Снейп не ожидал такого от отпрыска Поттеров.
Впрочем, всё это было неважно. Волновал мальчика лишь результат, то есть то, что учитель относился к нему довольно неплохо и даже позволял приходить после уроков на дополнительные занятия, где обычно не было никого кроме слизеринцев. Такое отношение Гарри полностью устраивало, даже несмотря на тот факт, что профессор не позволял ему допускать ошибки и любое неправильно сваренное зелье тут же начинал критиковать, попутно выражая своё мнение о Поттерах, к столь тонким наукам не предрасположенных. Вот только у Гарри особых проблем с предметом не было, так что недовольство грозного профессора он вызывал далеко не так часто, как некоторые другие первокурсники.
* * *
С отработки когтевранцы вернулись довольно рано. Не было ещё и десяти вечера, когда бывшие друзья ворвались в гостиную. Правда, бывшими друзьями их было назвать не так просто: они яростно спорили о чём-то, благополучно забыв обо всех своих разногласиях.
Гарри, сидевший с учебником в одном из кресел, удивлённо уставился на ребят. Он не ожидал, что совместная отработка сумеет исправить весь ущерб, причинённый парой необдуманных фраз. Хотя, пожалуй, стоило порадоваться, что друзья вновь разговаривают друг с другом, а не пытаются не обращать внимания друг на друга. Вот только мальчику было интересно, что именно вызвало столь неожиданный результат.
— Что случилось? — негромко поинтересовался Гарри, поднимая глаза на приятелей, которые тяжело дышали, как после долгого бега.
— Чуть Филчу не попались, — выдохнул Драко, падая на соседнее кресло. — Он бы ни за что не поверил, что у нас была отработка.
— Что, весь вечер котлы драили? — сочувственно уточнил мальчик, слегка опасавшийся сразу переходить к более животрепещущим вопросам.
— Да, но это не имеет значения, — жизнерадостно ответила Гермиона, опускаясь прямо на пол. — Ты ни за что не поверишь, что мы узнали!
— Что? — тут же заинтересовался Гарри. — Директор женится на профессоре МакГонагалл?
— Нет. А с чего ты это взял? — не поняла девочка.
— Лайза с Парвати это обсуждали, — пояснил Поттер и, бросив взгляд на удивлённую Гермиону, тут же добавил: — Нет, не думаю, что это правда. Просто вы явно узнали что-то неожиданное, вот я и предположил. Да, знаю, это глупость.
— Ты всё равно не угадаешь, — усмехнулась девочка, просто горевшая желанием поделиться свежей новостью. — Рассказывать?
— Ну, рассказывай, — вздохнул мальчик, никогда не отказывавшийся от возможности познакомиться с парой не особо правдоподобных слухов.
Гермиона задумчиво поглядела на друга, явно не уверенная, что с ним стоит делиться столь необычными новостями, но затем, видимо, решила, что вреда от этого всё равно не будет и начала рассказ:
— Ты же знаешь, профессор Снейп на отработках заставляет чистить котлы. Но сегодня он должен был о чём-то поговорить профессором Дамблдором, так что в кабинете остались только мы. В общем, с заданием мы справились быстро, но уходить без разрешения нельзя, так что нам пришлось ждать. И вообще, это была идея Малфоя.
— Грейнджер, при чём тут я? — притворно возмутился тот. — По-моему, это именно ты заинтересовалась бумагами на столе профессора. И я тебя не заставлял туда заглядывать.
— Да, а кто сказал, что нам за это ничего не будет? — язвительно уточнила девочка, пристально глядя на друга.
— Но тебя никто не заставлял меня слушать, — пожал плечами Драко. — Могла бы спокойно дожидаться возвращения профессора Снейпа, не копаясь в его письмах.
— Я же не знала, что это личное, — Гермиона слегка покраснела и отвела взгляд. — К тому же читал ты.
— Грейнджер, это не оправдание, — усмехнулся блондин, явно чувствовавший себя победителем. — Да, к тому же кое-кто при этом меня внимательно слушал. Так что можешь промолчать.
Девочка надулась и уставилась куда-то в стену. Ей, кажется, хотелось сказать что-то ещё, но она никак не могла найти аргументов, чтобы поставить этого заносчивого мальчишку на место. Хотя, может, в данный момент он был не так уж и неправ. Так что, пожалуй, спорить действительно не имело смысла.
— Так что вы там нашли? — не выдержал Гарри, уже всерьёз опасавшийся, что друзья уже забыли о столь интересной теме и перешли на обсуждение чего-то более привычного, то есть своего отношения друг к другу. — Вы вроде хотели о чём-то рассказать.
— Да, — спохватился Малфой. — Поттер, ты знал, что профессор Снейп был однокурсником твоих родителей?
— Вроде бы, — задумчиво пробормотал мальчик, взлохмачивая волосы. — Кажется, они поступили в Хогвартс в одном году, но учились на разных факультетах. Но уверен я только в том, что именно в школе профессор поссорился с моим отцом. Не знаю, в чём заключалась причина. Хотя Хагрид говорил мне, что отец был истинным гриффиндорцем во всех смыслах этого слова. А это не всегда хорошо. Ну, вы ведь помните Рональда в первую пару недель учёбы? А ведь когда здесь учились родители, межфакультетская вражда считалась обычным делом. Знаете, я даже сочувствую профессору Снейпу. Не хотел бы учиться в такое время.
— Поттер, не умничай, — поморщился Драко, после чего скучающе зевнул и добавил: — Обрати внимание, что мои родители поступили в Хогвартс всего через десяток лет после войны с Гриндевальдом. А она была намного более серьёзным событием, нежели террор Лорда. Кстати, именно тогда и появилась вся эта вражда, а чистокровные роды вспомнили о древнейших своих традициях. Ну, если вкратце, то многих начали беспокоить проблемы смешения крови и исчезновения магических способностей.
— А отчего эти способности исчезают? — не понял Гарри. — Я где-то читал, что со временем слабеют заклинания, к тому же уровень среднестатистического мага постепенно падает. Но я ничего не слышал об исчезновении таких способностей. Разве такое возможно? Ты же сам говорил, что магию нельзя отобрать, что это часть личности.
— Поттер, ты меня не понял, — возвёл глаза к потолку блондин, притворяясь, будто неосведомлённость друга его ужасает. — Я не говорил, что чьи-то способности исчезают. Просто в результате постоянного разбавления волшебной крови всё чаще и чаще на свет появляются сквибы. Кстати, именно поэтому мы, чистокровные, так гордимся своей родословной. У нас, например, уже лет двести не было родственников среди маглов.
— Но у сквибов ведь тоже есть магические способности, — удивился Поттер. — Так что дар не исчезает.
— Поттер, сквибы – неполноценные существа, — прервал Драко рассуждения друга. — Их нельзя ставить в один ряд с нами. Их способностей не хватает даже для того, чтобы учиться в Хогвартсе. Здесь бы они не смогли перейти, скажем, на шестой курс. Да, и у их детей обычно ещё меньший дар.
— А откуда, по-твоему, берёмся мы? — внезапно вступила в беседу Гермиона, до этого молча что-то обдумывавшая. — Ко мне не могла перейти волшебная кровь по наследству. Я специально проверяла, у нас в семье не было магов, так что данный вариант исключается. Значит, все эти рассуждения о чистоте крови – чушь, не имеющая ничего общего с действительностью.
— Я не утверждаю, что магические способности проявляются лишь благодаря наследственности, — тут же взял свои слова обратно Малфой. — Грейнджер, ты слышишь только то, что хочешь услышать. Это неправильный подход. Знаешь, когда ты вырастешь, то поймёшь, что тех, чья должность выше твоей, всё-таки стоит выслушивать до конца.
— Что, типичный взгляд на жизнь для Малфоев, да? — ехидно уточнила девочка. — Вон, Рон тоже говорил, что вы успеваете подлизываться сразу ко всем вышестоящим…
— Хватит, — негромко попросил Гарри, прерывая начавшую разгораться ссору. — Да, Драко, я думал, что способности к магии – это как в магловских мультиках… сейчас вспомню… Ах, да, мутация. Ну, то есть она может появиться неожиданно у кого-нибудь, чья семья подобным не отличалась, но и по наследству тоже передаётся. Это ведь как-то так?
— Поттер, твои вопросы ставят меня в тупик. Знаешь, мутант – это всё-таки что-то не совсем то. Обычно под этим подразумевается что-то… ну, не знаю… не слишком похожее на человека, в общем.
— Драко, ты что, смотришь магловские мультики? — поперхнулся Гарри, не ожидавший таких откровений.
— Нет, просто у нас было зеркало, способное настраиваться на наше радио. Иногда оно случайно ловило что-то не то, а я был маленький и не понимал, что это смотреть не стоит.
— Малфой, мне почему-то кажется, что мы забыли о первоначальной цели, — с улыбкой произнесла Гермиона. — Тебе так не кажется? Или ты и собирался обсудить все сходства и различия между волшебниками и мутантами? А начали мы, кажется, с романтических отношений между профессором Снейпом и некой Лили Эванс, если не ошибаюсь, матери Гарри.
— Что? — поперхнулся Поттер, которому подобное и в страшном сне не могло присниться.
Нет, Гарри уважал преподавателя. Возможно даже, зельеварение было одним из его любимых предметов. Однако мысль о том, что между учителем и Лили Поттер могло что-то быть, казалась… дикой. Мальчику сложно было поверить, что профессор Снейп мог кого-то любить. Объяснить причины возникновения подобных мыслей было довольно сложно. Хотя нет, наверно, дело было просто в том, что учителей довольно тяжело воспринимать как обычных людей, таких же, как, скажем, родители. И предположить, будто бы и они могут, например, влюбляться, было почему-то непросто. И именно поэтому Гарри жутко удивился услышанной новости.
— Ну, когда мы пришли, профессор разбирал какие-то бумаги, — пояснила Гермиона. — Он дал нам задание, а буквально через десять минут ему передали какую-то записку, и он ушёл, приказав к его возвращению привести кабинет в идеальный вид.
— Ты же говорила, его вызвал профессор Дамблдор? — уточнил Гарри.
— Да, я уверена, что на записке была именно его фамилия, — подтвердила девочка, поморщившись: её, кажется, раздражали подобные вопросы, не имеющие никакого отношения к рассказу.
— Ладно, неважно, — согласился Гарри, откидываясь на спинку кресла. — Так с чего вы взяли, что между профессором Снейпом и мамой были какие-то романтические отношения? Аргументы наподобие: «Ну, они же были однокурсниками», — не считаются. Это не является достаточным условием.
— Поттер, не будь таким занудным, — довольно весело отозвался Драко. — Ты же знаешь, я никогда не говорю чего-либо, в чём не уверен.
К сожалению, слова юного Малфоя не показались когтевранцу достаточно убедительными. Гарри никогда не жаловался на память, так что он не мог не вспомнить всё то, что когда-либо слышал от друга, и прийти к выводу, что, пожалуй, тот слегка приукрашивает действительность. Точнее, порой блондин нёс такую чушь, что невозможно было предположить, будто он всерьёз верил в свои слова.
— Ну ладно, — нехотя согласился Гарри. — Рассказывай дальше.
— Не сбивай меня с мысли, Поттер. Так вот, профессор ушёл, и когда мы закончили работу, ещё не вернулся. И я случайно заглянул в бумаги, лежавшие на столе.
— Ага, совершенно случайно, правда, Малфой? — ехидно уточнила Гермиона, откидывая волосы за спину. — Абсолютно случайно залез в письма профессора Снейпа и, конечно же, лишь благодаря невероятным совпадениям прочитал их до конца.
— Не преувеличивай, Грейнджер, — пробормотал Драко, неспособный на ходу выдумать достаточно правдоподобное оправдание. — И вообще, не до конца.
— Ага, профессор вернулся слишком быстро, да? — усмехнулась подруга, видимо, посчитавшая спор законченным. — Не успел дочитать?
Гарри, которому уже порядком надоело слушать препирательства однокурсников, счёл своим долгом вмешаться в разговор, пока приятели не успели вновь поцапаться из-за какого-нибудь очередного пустяка.
— Так что вы узнали? — поинтересовался Гарри, вопросительно глядя на ребят.
— Ну, там среди прочего были письма твоей мамы, — начала объяснять Гермиона. — Кажется, она дружила с профессором Снейпом ещё до Хогвартса, и они переписывались даже после окончания школы. И нет, я не уверена, что между ними когда-нибудь были романтические отношения. Скорее всего, это была обычная дружба, хоть Малфою ты этого не докажешь.
— Здорово, — задумался Поттер. — Интересно, с ней профессор общался так же, как и с нами?
— Не думаю, — ответила девочка. — Гарри, ты ведь не думаешь, что, скажем, профессор МакГонагалл с детства ненавидела все нарушения правил. Хотя, может, и ненавидела. Не лучший пример. Но ты ведь понял, о чём я?
— Да. Но всё-таки сложно себе представить, чтобы профессор Снейп с кем-то дружил. Это даже звучит странно.
— Гарри, в школе все с кем-то дружат, — не согласилась подруга, явно разочарованная слишком спокойной реакцией когтевранца. — Так что, в принципе, это вполне возможно.
— Хм… Думаю, тогда мне стоит лучше готовиться к урокам, — сделал вывод Поттер.
— Почему? — не понял Малфой. — Ты и так на все вопросы отвечаешь.
Гарри задумался, пытаясь сформулировать свою мысль. Дело было в том, что сам мальчик обычно полностью понимал причины своих поступков, но объяснить их друзьям мог далеко не всегда.
— Ну, может быть, профессор видит во мне мою мать, а она вроде неплохо разбиралась в зельях, — наконец прервал молчание мальчик. — Вот он и злится, когда я не справляюсь с заданием. Хотя я не уверен…
— Да, Малфой, к тому же зелья стоит учить в любом случае, — рявкнула Гермиона, прерывая рассуждения друга. — Так что не надо строить всякие теории. Все школьные предметы надо знать. И постарайтесь отнестись к этому чуть более ответственно.
— Успокойся уже, Грейнджер, — лениво протянул Драко. — Никто и не говорит, что на уроках надо халтурить. Кстати, Поттер, когда ты собираешься вернуть Тому дневник? Уверен, он уже в курсе, что его вещь пропала, и очень разозлится, если ты не извинишься.
— Хм… Это трудный вопрос, — пробормотал себе под нос Гарри, старательно отводя взгляд куда-то в сторону.
— А в чём дело? — не поняла Гермиона.
— Ну, я его потерял, — честно признался мальчик.
— То есть как потерял, Поттер? — с ужасом выдохнул блондин, забыв даже скорчить презрительную физиономию. — Ты же его целыми днями с собой таскал. Как ты ухитрился?
— И заметь, Гарри, — усмехнулась Гермиона, — в первую очередь Малфоя интересует, как ты смог потерять тетрадь, а не то, что ты скажешь Тому. По-моему, это ненормально. Да, а ты не помнишь, где оставил её? Может, сумеем найти.
— Ну, понимаешь, — грустно произнёс Гарри, всё ещё не отрывая взгляда от пола, где явно обнаружил нечто невероятно привлекательное, — проблема как раз в том, что я знаю, где именно потерял дневник. Я положил его в библиотеке в стопку остальных учебников, когда делал домашнюю работу, а час спустя его там уже не было. При этом я даже примерно не могу сказать, кто мог взять его. Там за это время десятки старшекурсников проходили и любой могли перепутать дневник Тома с одной из своих тетрадей.
— То есть это безнадёжно? — уточнила девочка, кажется, уже смирившаяся с данным выводом. — Жаль. Нехорошо получилось. Но всё-таки я не понимаю, как можно быть настолько безответственным. Кстати, а у Тома не будет проблем? Если кто-нибудь обнаружит в его дневнике описание тёмных заклятий, Министерство может начать расследование…
— Грейнджер, начни наконец думать головой, — с раздражением отрезал Драко. — Ничего с Томом не случится. Во-первых, мы не смогли найти никаких упоминаний о нём за исключением пары строк из списка старост. Так что Министерство просто не сможет обнаружить его, и никаких проблем не будет. Не стоит беспокоиться по таким пустякам.
— А что во-вторых? — тут же поинтересовался Поттер, а затем, увидев недоумение на лице друга, пояснил: — Ну, ты же сказал, что это только во-первых. Значит, есть что-то ещё.
— Думаю, это может тронуть невинную душу Грейнджер, — с усмешкой начал Малфой, — но не думаю, что старшекурсник, наткнувшийся на столь полезную вещь, тут же бросится докладывать о своей находке преподавателям. Это глупо. Никто не станет упускать такой шанс. Хотя нет, Поттер, ты как раз ухитрился потерять тетрадь вместе с возможностью узнать парочку необычных проклятий. Ну что, осознал свою ничтожность, Поттер?
Гарри никак не отреагировал на слова приятеля: мальчик уже давно привык к подначкам с его стороны и не считал нужным отвечать что-либо. Так что очередная попытка Драко спровоцировать конфликт не удалась.
— Но тогда нам тем более надо вернуть дневник, — уверенно заявила Гермиона. — Мы ведь не знаем, что именно можно там найти, так что не стоит оставлять такую опасную вещь в руках кого-то из студентов. Мало ли, какое именно заклинание они решат проверить в действии.
— А смысл, Грейнджер? — Драко, кажется, не хотел понимать столь очевидных для подруги вещей. — Ну скажи, разве младшекурсник мог внести в свой дневник что-нибудь действительно опасное?
— А как же тот тёмный ритуал, описание которого мы нашли? — уточнил Гарри. — По-моему, он достаточно опасен.
— Ладно, Поттер, признаю, может, ты и прав, — неохотно согласился Малфой, явно не способный найти другой убедительный аргумент. — Но ни один старшекурсник не признается, что взял дневник. К тому же как вы собираетесь спрашивать у них? «Извините, а вы не брали тетрадь с тёмными заклинаниями?» Это глупо. Вы ведь не хотите, чтобы весь преподавательский состав был в курсе происходящего?
Ребятам пришлось смириться с тем, что в данный момент Драко сказал достаточно разумную вещь и поиски тетради действительно были обречены на неудачу. Так что первокурсникам оставалось лишь надеяться, что никаких последствий ошибка Гарри за собой не повлечёт.
— Да, так вы помирились? — перевёл разговор на другую тему мальчик.
— Нет, конечно! — горячо воскликнула Гермиона. — Я всё равно не согласна с Малфоем.
— Хочешь обсудить это, Грейнджер? — поднял голову тот. — Я могу рассказать о многих великих магах, не гнушавшихся проведением тёмных ритуалов. Не хочешь послушать?
— Нет, Малфой, я не хочу говорить с тобой на эту тему. И ты всё равно идиот.
— Ладно, не надо, — примирительно произнёс Гарри. — Да, уже одиннадцать, так что есть смысл пойти спать. Завтра рано вставать.
Друзья согласились и, прервав разгоравшийся спор, двинулись по направлению к спальням. Они понимали, что сегодня вряд ли додумаются до чего-либо гениального и все разговоры стоит оставить на завтра. Так что все вопросы, возникшие в течение последнего дня, так и остались без ответов. Хотя, в принципе, нельзя за один вечер разобраться сразу со всем.
В общем, ребята собрались отложить решение всех проблем на потом, а пока что постараться не думать о столь неприятных вещах. Да и какой смысл был на ночь глядя переживать из-за чего-то, с чем им всё равно не удалось бы разобраться? Хотя, с другой стороны, нельзя было утверждать, будто ребята собирались всерьёз всем этим заняться спустя неделю-другую. Всё-таки они были студентами Хогвартса, что автоматически означало практически полное отсутствие у них свободного времени. Также стоило учитывать тот факт, что Гермиона же начала составлять план подготовки к экзаменам, так что вскоре у первокурсников должна была исчезнуть возможность заниматься чем-нибудь посторонним. Ну, разве что в выходные. Вот только в выходные ребята практиковались в окклюменции, так что и тогда выкроить немного времени для нарушения школьных правил не получалось.
Нет, по идее, свободного времени должно было оставаться достаточно. Вот только есть у него такое странное свойство: оно испаряется абсолютно незаметно и позже невозможно сказать, как так получилось, что уже наступила ночь, когда ещё только что было, скажем, часов шесть вечера. Казалось бы, всего пару минут школьники проводят за разговором, затем немного сидят у камина, играют в карты или в Плюй-камни, а за это время день уже заканчивается и все дела, запланированные на сегодня, приходится куда-нибудь переносить. Так что было неудивительно, что у Гарри, Гермионы и Драко обычно не хватало времени на то, чтобы расследовать какие-то любопытные происшествия. Хотя на самом деле, им просто не попадалось ничего достаточно необычного, ради чего стоило пожертвовать бы парой дней подготовки к экзаменам. В противном случае ребята тут же пришли бы к выводу, что, скажем, историю магии учить необязательно. В конце концов, за «отвратительно» по истории ещё никого не выгоняли. Правда, Гарри вообще не был уверен, что из Хогвартса можно вылететь, не окончив седьмой курс. За последние лет двадцать такого точно не происходило, так что, пожалуй, беспокоиться не стоило.
В принципе, Гарри, придя к такому выводу, всерьёз задумался о том, что, собственно, можно сделать вместо того, чтобы заучивать длиннющий список ни о чём не говорящих дат. Вот, например, неплохо было бы попытаться найти общий язык с профессором Снейпом. Правда, сначала стоило выучить наизусть весь учебник по зельям за первый курс. Хотя ради подобной цели мальчику было не сложно заняться этим, к тому же содержимое большей части книги он и так уже знал, так что особых проблем возникнуть не должно было. А вот добиться некоторого расположения профессора действительно стоило. Ну, хотя бы потому, что Гарри уважал преподавателя зелий и считал, что может многому у того научиться. Да, а ещё профессор мог рассказать мальчику что-нибудь о родителях. Правда, это не слишком интересовало Гарри, не уверенного, что стоит узнавать что-то о характере старших Поттеров. Нет, конечно, Хагрид говорил, что они были прекрасными людьми и всё такое, вот только вряд ли Тёмный Лорд напал на них просто так. Мало ли, чем на самом деле могли заниматься родители Гарри, и мальчик не хотел разрушать уже сложившийся в голове образ заботливой семьи.
