Глава 16Привет!
Ну, вот мы и вернулись.
Простите за долгое отсутствие – сначала Муза улетела, а потом времени не было. Но и это прошло, так что следующая глава выносится, надеемся, всем на радость.
Глава 16
Свято место пусто не бывает
Лето у нашего народа всегда ассоциировалось с одним большим затянувшимся праздником: море, чайки, золотой песок, легкий утренний бриз или же деревня, речка, зеленый лес, воздух с запахом луговых трав, тяпка и огород. Но только не для сотрудников Академии. Здесь приход лета, как всегда, ознаменовывался сразу несколькими важными этапами жизни и работы филиала: госэкзаменами, защитами дипломных работ и приемом новых будущих студентусов-гаудеамусов.
Веселые дни подготовки к итоговым междисциплинарным государственным экзаменам начинались задолго до предполагаемого события. Первым делом все дипломники должны были сдать предэкзаменационные тесты, чтобы получить допуск к священному таинству волнующего обряда проверки накопившихся за несколько лет знаний. В зависимости от направления обучения количество предполагаемых дисциплин, подлежащих обеспечить вышеупомянутый допуск, колебалось в пределах от семи до двадцати. На каждый тест куратор заполнял ведомость, подтверждал ее компьютерной распечаткой результатов тестирования, заверял печатью и подписью директора и подшивал в особую папку. А если учесть, что оценки до сих пор были: «…не те. И не у тех. И не там» (Денек, «Ночные снайперы». – Прим. авторов), то можно себе представить, к каким ухищрениям прибегали учебные менеджеры, пытаясь собрать результаты на всех своих «детишек».
Следующим моментом подготовки к госам была, естественно, консультация. В прежние времена ее проводил преподаватель, а теперь его место заменил компьютер с возможностью интерактивного общения. Студенты воспользовались предоставленной возможностью на всю катушку, так что когда Мира случайно заглянула в аудиторию, она обнаружила, что явившаяся на занятия студенческая братия сидит тесным кружком у монитора и прилежно конспектирует… выдержки из Камасутры, надиктованные электронным наставником вместо скучного предмета «Либидо членистоногих и чешуекрылых». Впрочем, такое происходило очень редко. Крайне редко. Настолько редко, что и упоминать-то об этом не стоило. А все по одной простой причине – студенты ходили на консультации еще реже, полагая, что и так уже все знают. И, видимо, поэтому многие являлись на гос без шпаргалок и даже без ручки, надеясь на традиционное русское авось. Вышеупомянутым авосем становились сотрудники Академии. Преподаватели, дежурившие в аудиториях, шепотом чертыхаясь и призывая на помощь все свое терпение, диктовали наглым студиотам правильные ответы; кураторы, тщательно шифруясь, носились по этажам, разыскивая шпоры и доставляя их своим подопечным; директор и его заместители, неотступно сопровождающие представителей Лондонской комиссии, отвлекали их, как могли, давая студентам возможность списать (Негласной политикой руководства Академии давно решили, что всех дипломников надо выпускать, чтобы они не морочили головы уставшим от них сотрудников еще четыре года, а посему делалось все для достижения данной цели. – Прим. авторов). Затем письменные работы следовало собрать, пересчитать, заполнить протоколы, оформить ведомость и упаковать всю макулатуру в специальные конверты, скрепленные магической печатью, для отправки в ЛПЦ на проверку. Цирк этот длился несколько дней, выматывая до крайности всех, кроме самих студиозусов, которым все было пополам и до лампочки.
Защита выпускной квалификационной работы зачастую оказывалась самым трудным этапом, и не удивительно, что многие студенты заранее впадали в неконтролируемую панику, закатывали истерики, ломали руки и рыдали на груди у своих кураторов.
- Я не могу! Я этого не вынесу! Я никогда не смогу! Это ужасно, он слишком большой! Просто огромный! Я же его не втисну! В память!
- И вовсе не большой! У других намного больше – и ничего, втискивают. И потом, весь не надо, только часть. Не нужно так нервничать, все нормально будет. Подумаешь – пять минут позора! Зато потом с дипломом…
Такого рода беседы происходили практически у всех кураторов как минимум раз в три дня. Методисты относились к ситуации философски – им было не привыкать – и попросту запаслись валерьянкой, валокордином и обычной водой, чтобы справляться с мандражом своих подопечных. Куда больше проблем им доставляли как раз те выпускники, которые напрочь игнорировали родную Академию и свой статус дипломников. Многие из них, если не большинство, не трудились явиться даже для того, чтобы самостоятельно выбрать тему дипломной, так что ее приходилось назначать заведующим кафедрами, о чем будущие выпускники не догадывались вплоть до самого последнего дня, и, как следствие, устраивали скандалы своим кураторам за собственную неосведомленность. Но темы уже оказывались утверждены, изменению не подлежали, поэтому в итоге обязательно находился «негр», который в самые сжатые сроки писал диплом, зачастую сомнительного качества, с которым студиоты и являлись на защиту, даже не подумав хотя бы прочитать введение. В результате защита подчас оборачивалась бесплатным офигительным спектаклем.
Профессор Макгонагл и профессор Снейп были отнюдь не новичками в процессе итоговой аттестации, но то, что творилось в филиале, привело их в шок, несмотря на то, что они успели адаптироваться к местным условиям и особенностям, и нескончаемый бардак стал уже чем-то более-менее привычным. Но такое! Минерва Макгонагл была возмущена до глубины души. Она полагала, что большинство выпускников представляют серьезную опасность и для себя, и для окружающих, так что вручать им дипломы все равно что торговать тротиловыми шашками под видом новогоднего фейерверка. Снейп оставался более бесстрастным, изучая все происходящее с интересом орнитолога, наблюдающего за стаей попугаев. То, что ему самому приходилось выступать в роли одной из этих забавных птиц, профессора смущало не слишком, хоть и раздражало.
- Что у меня сегодня? – хмуро поинтересовался Снейп у Ядвиги, явившись на работу утром второго дня защит.
Ядвига полистала график и ткнула ярко накрашенным коготком в нужную строчку:
- У Вас сегодня психомаги, профессор, в сорок девятой аудитории. На шестом этаже.
- Черт! – ругнулся Снейп, копаясь в ящике стола в поисках ручки.
Шариковые ручки он не слишком любил, предпочитая перьевые. Но после того, как у него стянули четвертую по счету, он перешел на дешевые шариковые, которые было не так жалко. Впрочем, профессор не был бы самим собой, если бы так просто смирился с тем, что у него нагло таскают канцелярские принадлежности. Так что теперь каждая его ручка была снабжена простеньким, но очень действенным заклинанием. Стоило постороннему взять его ручку без санкции хозяина, как через десять минут раздавался шумный взрыв чернил, обдавая воришку брызгами фиолетовой пасты, от которой непросто отмыться и еще труднее отстирать одежду. Поэтому уровень воровства сократился значительно, так как все коллеги взяли этот способ на вооружение, правда, нередко страдали от него сами
Найдя, наконец, ручку, профессор выпрямился и мрачно посмотрел на свою собеседницу:
- Еще повыше нельзя было аудиторию найти? – с издевкой поинтересовался он.
Яда пожала плечами:
- На первых двух этажах экзамены у лицеистов, на третьем и четвертом – училища защиты дипломов проводят, а на пятом трубы прорвало, там сварщики работают. Так что нам только шестой остался.
- Замечательно, - пробурчал профессор и поморщился. Тащиться на шестой этаж не очень-то хотелось.
- Еще как замечательно, - уныло согласилась Майя – ей предстояло работать в этой аудитории секретарем. - Прямо всю жизнь мечтала на шестой этаж сходить с дипломами на горбу. Да еще не раз и не два. Замаешься, пока все нужное туда перетаскаешь. А потом ведь еще обратно это все тянуть!
- Мечты сбываются! – промурлыкала Лина, очиняя очередной карандаш.
Майя зыркнула на нее и сообщила:
- Ага! И я точно знаю, кто мне поможет в сбыче моих мечт! Ангелина Никодимовна, не желаете повысить тонус и поучаствовать в альпинистском подъеме с грузом?
- Ни в коем случае, Марианна Валериановна! – Лина очаровательно улыбнулась и взялась за новый карандаш. - Мне чрезмерные физические нагрузки противопоказаны!
- Да что вы говорите? – Майя, собиравшая в пластиковый файл все барахло, которое могло ей пригодиться на защите, всплеснула руками. - А как насчет вчерашнего дня, когда Вы умудрились переволочь свой стол со всем его содержимым в другой угол? Если не ошибаюсь, он весит килограммов триста!
- Ну зачем же так преувеличивать! И не триста вовсе, а всего лишь девяносто пять с половиной!
- Да, действительно, мелочи какие! – Майя старательно сдерживала улыбку.
- И потом, - продолжила ее собеседница с преувеличенно серьезным видом, - я использовала заклинание «Локомотор», которое позволяет перемещать различные предметы, не затрачивая при этом физических усилий, что и Вам настоятельно советую сделать.
- Благодарю за совет, коллега, – церемонно отозвалась Майя, складывая в стопку бланки протоколов, - но, к сожалению, это заклинание предназначено для переноски одного предмета. А дипломов у меня тридцать две штуки. Можете себе представить мои ощущения, если я возьмусь переносить их по одному? Даже с помощью магии!
- А Вы попробуйте связать их в стопочку! – столь же церемонно посоветовала ей Лина, расстилая перед собой девственно белый лист для черновика отчета по расписанию за прошедший семестр и нацеливая на него остро отточенный карандаш. - Я, во всяком случае, поступила со своим имуществом именно так – привязала к столу компьютер и тумбочку и перетаскивала, как один предмет.
- Прекрасная мысль! Так, где тут моя бечевка?
Майя нырнула в нижний ящик своей тумбочки. Судя по приглушенной ругани и грохоту выкидываемых на пол предметов, бечевка никак не находилась. Наконец, Майя выпрямилась, держа в руке моток почтовой бечевки, небрежно покидала все выброшенные вещи обратно в ящик и задвинула его пинком ноги. Затем быстро связала дипломы, примотала сверху файл с ручками и карандашами и три бутылки минеральной воды, взяла подмышку протоколы, задействовала заклинание и поволокла это хозяйство наверх, подарив всем присутствующим на прощание воздушный поцелуй. А поскольку в руке она держала несколько пластиковых стаканов, этот жест в Майином исполнении выглядел комично. Лина проводила ее взглядом и хихикнула.
Спустя примерно полчаса, за десять минут до начала защиты, профессор Снейп неохотно отправился в аудиторию, где присутствовал сегодня в качестве члена комиссии. Начало действа было назначено на десять часов утра. Однако это еще не значило, что все начнется именно в десять. Студенты уже собрались и терпеливо ожидали в коридоре. Комиссия приехала из гостиницы только в половине одиннадцатого – попали в пробку. А по приезду следовало согласовать алгоритм проведения защиты, сообщить представителям Хогвартса номера аудиторий и их расположение, сверить списки допущенных и недопущенных и уладить все формальности. Так что сам процесс начался только в двенадцатом часу, когда и преподаватели, и студенты вконец измаялись от ожидания.
Процесс пошел, и студенты - кто спокойно и безразлично, кто сосредоточенно, кто на подгибающихся от страха ногах, - начали по очереди заходить в аудитории, представляя свои работы и по мере сил стараясь их защитить. У каждого из них была составлена так называемая «тронная речь» - текст, кратко характеризующий их работу. Его почти все защищающиеся худо-бедно выучили, так что докладывали, почти не запинаясь. Но далеко не каждый из них знал свой диплом хотя бы наполовину так же хорошо. Поэтому, когда члены комиссии задавали вопросы, многие выпускники буквально тонули, как псы-рыцари на Чудском озере. Разумеется, не все – среди защищающихся немало было таких, кто начал работать по специальности задолго до того, как решил получить диплом. Эти студенты, явившиеся на защиту в форменных мантиях магической милиции, таможни, лесничества, различных издательств и прочих учреждений, зачастую знали о предмете своего диплома куда больше, чем экзаменаторы-теоретики. И не смущаясь излагали свою точку зрения, затевая с комиссией жаркие споры. Как правило, такие студенты получали высокие оценки. Были и такие, кто, придя в Академию сразу после школы, учился добросовестно, честно грыз гранит науки и сам писал диплом, днями просиживая в библиотеке, а ночами – над конспектами. Эти если и заикались, то от волнения, к чему экзаменаторы относились весьма снисходительно. Однако оставалось великое множество студентов, которые свою дипломную работу впервые видели едва ли не на защите и понятия не имели, что там содержится и как она написана. Отбарабанив «тронную речь», они с недоумением таращились на комиссию, удивляясь, что та задает им какие-то дурацкие вопросы, отвечая явно невпопад.
Профессор Снейп в этот день вдоволь насмотрелся на таких умников и наслушался идиотских ляпов. К примеру, один из студентов-психомагов заявил, что желает работать в магической милиции, в отделе по расследованию краж, и диплом написал как раз на тему психомагических предпосылок совершения кражи. Но когда ему задали вопрос, что же такое кража, он, ни на секунду не задумываясь, сообщил, что кража – это хищение, грабеж и разбой (Даем справку: кража – тайное хищение чужого имущества; грабеж – открытое хищение чужого имущества; разбой – нападение с целью хищения чужого имущества с применением или угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья. Таким образом, и кража, и грабеж, и разбой являются хищением чужого имущества, но ни грабеж, ни разбой не являются кражей. Короче говоря, с юридической точки зрения полная чушь. – Прим. юридически подкованных авторов). Все присутствующие буквально выпали в осадок. Снейп брезгливо поморщился. В процессе защит он предпочел помалкивать, потому что психомагия не являлась его специальностью. Но когда на кафедру вышла студентка с дипломом по магической психолингвистике, профессор заинтересовался. Дело в том, что русский язык он изучал почти без помощи магии и даже познакомился с парой лингвистов-англичан и одним русским. Они все оказались немного чокнутыми, но чрезвычайно интересными собеседниками. Так что теперь Снейп с любопытством разглядывал студентку, прикидывая, обладает ли она тем же оригинальным мышлением, что и ее коллеги. Правда, судя по внешности, девушка не обладала вообще никаким мышлением, тем более – оригинальным.
Девица его разочаровала. Она оттарабанила свой доклад тупой скороговоркой, то и дело подглядывая в листочек, где он был напечатан, а на вопросы, отвечала бойко, но несла абсолютную бессмыслицу. Профессор решил дать ей последний шанс восстановить свою репутацию и задал вопрос:
- Скажите, а как бы вы, с точки зрения психолингвистики, объяснили англичанину, не знающему русского языка, что такое, к примеру, пельмени?
- А я не повар, я вообще готовить не умею! – не моргнув глазом, ответила юная выпускница.
Члены комиссии обреченно переглянулись, и председатель тяжело вздохнул:
- Вопросов больше не имеем. Вы свободны!
Юная сильфида одарила всех ослепительно-дебильной улыбкой и выпорхнула из кабинета. Профессор Снейп проводил ее тяжелым взглядом и услышал, как Майя, прилежно записывающая в протокол вопросы комиссии, тихо пробормотала:
- Блин, хорошо что ответы писать не надо…
Профессор был с ней в этом целиком и полностью солидарен.
Очередной бразильский карнавал – набор студентов первого курса – начался 1 июня. Приемная комиссия традиционно состояла из работников отдела кадров в качестве основной движущей силы и методистов, бегавших на подхвате и выполнявших подсобную работу. Спешно готовились бланки, делались образцы заполнения документов, распечатывались рекламные проспекты и листовки, готовились тестовые задания. Вступительных экзаменов как таковых в филиале Академии не было вовсе. Их заменяло тестирование по родному языку с вопросами уровня шестиклассника-хорошиста или восьмиклассника-троечника и проверка общего кругозора.
Поначалу желающих поступить было совсем немного, что жутко расстраивало директора. Эдуард Игнатьевич каждый год стремился заполучить в свою Академию больше студентов, чем было выпущено, не считаясь с тем, что учить их негде ввиду катастрофической нехватки площадей. Этот факт начальство не интересовал совершенно. Вот почему была обнародована очередная директива: каждому работнику, начиная от заведующих кафедрами и заканчивая приходящей уборщицей, привлечь не менее пятнадцати абитуриентов. Тем, кто норму перевыполнит, обещали премию. А тем, кто не выполнит начальственное распоряжение, грозили срезать зарплату на тот процент, на сколько не исполнен высочайший приказ. Народ отнесся к очередной страшилке философски – а не пошло бы оно все на…? (Давно пора! – Прим. философов-авторов) - и начал дружно заниматься приписками при полном попустительстве отдела кадров. Все знали: пройдет совсем немного времени, и другие вузы, завершив приемные экзамены, закроют набор. И тогда тоненький ручеек потенциальных студентов Академии преобразится в мощный поток, справиться с которым будет совсем непросто. А пока из положения выходили, принимая всех подряд, включая совершенных придурков, которых небезопасно учить даже на дворника. Профессор Макгонагал и профессор Снейп не могли понять этого стремления к количеству в ущерб качеству. Однако скоро они уяснили: их коллеги-«академики» надеялись, что лишние постепенно отсеются в процессе обучения. Но британцев не слишком обнадеживала такая перспектива. Дело в том, что эта надежда оправдывалась далеко не всегда – достаточно вспомнить хотя бы Абдубердыбабаева, вполне успешно доучившегося уже до третьего курса. Сей одаренный юноша, будучи еще первокурсником, в то время, когда экзамены были не электронные, а письменные, порадовал наставников натуральным перлом. В своей работе по предмету «Отечественная история магии» он утверждал, что «язычество у древних славян произошло после крещения Руси», а «язык у славян был кириллица». Притом он трижды повторил, что «славяне – русскоязычные» (Реальные выдержки из реального экзаменационного ответа! – Прим. авторов), словно кто-нибудь мог заподозрить бедолаг в том, что они потихоньку балакали на китайском. Впрочем, эпистола Абдубердыбабаева не шла ни в какое сравнение с писаниной одной второкурсницы-психомагички по фамилии Обалдовская. Ее письменный ответ по «Истории магии зарубежных стран» был сплошь нашпигован весьма оригинальными заявлениями, как-то: «Волан-де-Морт не стоил выеденного яйца Дамблдора», «Артур очень любил Мерлина, поэтому повесил его над круглым столом», «Тристан умер молодым человеком, и сбыча его мечт не произошла». Все подобные работы бережно хранились кураторами и время от времени перечитывались, сделавшись штатным развлечением сотрудников.
Иногда радовали сами абитуриенты, как к примеру девица, собравшаяся стать магом-погодником. Во время вступительного тестирования на проверку общего кругозора она подошла к Лине, это самое тестирование проводившей, и недоуменно похлопав глазками, спросила:
- А что делать, если у меня нет правильного ответа?
Лина, к тому времени успевшая прорешать все варианты тестов для собственной осведомленности, с уверенностью заявила:
- Быть того не может.
Девица скривилась, снова похлопала накрашенными густой черной тушью ресницами и возразила:
- А у меня может.
Лина вздохнула, забрала у потенциальной студентки задание и спросила:
- Какой вопрос?
Кинув взгляд на указанный номер вопроса, Лина воззрилась на девицу с выражением легкого шока:
- И где, по Вашему мнению, находится Эйфелева башня? – поинтересовалась она, перечитывая варианты ответа: Париж, Дели, Берлин, Нью-Йорк.
- Ну, как где? – всхлипнула девица, размазывая потекшую тушь по щекам. – В Москве!
Между тем, по мере того, как многие поступающие срезались на экзаменах в другие институты, поток абитуриентов Академии увеличивался с каждым днем. Кадры, поначалу оформлявшие поступающих самостоятельно, перестали справляться и привлекли к работе методистов. К кучам хлама на столах добавились горы личных дел в картонных скоросшивателях и файлах, бланки для студенческих билетов и образцы оформления документов.
Работы было много, и это огорчало. Но еще больше огорчал студенческий контингент. С каждым годом поступающие в своей массе почему-то становились все бестолковей. Нет, попадались, конечно, серьезные, неглупые ребята, способные и желающие учиться. Но они являлись скорее исключением, которое только подтверждает правило.
- Что ж, будем учить, кого есть, - устало подытожила однажды Маргарита Леопольдовна, проводив взглядом горластую толпу новоиспеченных студиотов, - других ведь нет.
- Да уж! – согласилась с ней Нина, одновременно заполняя очередной бланк в очередном личном деле. - Вот только у нас в штате не хватает чабана!
- Кого?! – Янина, без устали копировавшая документы на ксероксе, поперхнулась от удивления.
- Чабана, - невозмутимо повторила Нина. - Только настоящий опытный чабан в состоянии адекватно справиться со стадом баранов!
Итак, дорогие наши читатели, мы подошли почти к завершению истории филиала Академии, осталось всего каких-то четыре-пять глав и эпилог. И вот здесь нам нужна ваша помощь: мы не можем решить, что делать с Линой и Олесем, помнится, Sinistra Lummen спрашивала, все ли у них будет ОК. Не знаем… Поначалу решили написать традиционный хэппиэнд, но обстоятельства изменились, так что нужны ваши драгоценные советы и мнения. Подчинимся желаниям большинства.
Да, и не забудьте про отзывы, ладно?
