Глава 16Глава 16: «Названые братья»
Денис Орлов.
В общем-то, можно сказать, что в лагере все прошло довольно неплохо, спасибо Саше. С его стороны было крайне глупо даже на миг предположить, что я могу счесть его поведение предательством. Я на самом деле рад, что он вовремя нас всех остановил.
Считаю ли я, что поступил жестоко? Я уже ответил на этот вопрос Саше, совершенно честно. Не считаю. Потому что Егоров все это заслужил. Таких, как он, жизнь должна учить. Не я, так любой другой. Он все равно получил бы по заслугам. К тому же, и я сейчас предельно откровенен, я мстил не столько за себя, сколько за Сашу. У меня и так в жизни есть почти все. А вот отнять у Саши единственного близкого человека (я себя имею в виду) - жестоко и бесчеловечно. Ну да, я тоже виноват, но в меньшей степени, чем Егоров.
Я совершил много поступков, за которые меня мучит совесть. И много, за которые должна была бы мучить (но почему-то пропустила), но месть Егорову к ним не отношу. Вы можете считать меня жестоким, возможно, так оно и есть. Но это мое мнение.
Отец, конечно, был очень-очень зол. Знаете, он так орал на меня в трубку… я думал, оглохну. И когда уже приготовился к худшему (очередному гадкому наказанию), вдруг заявил, что на моем месте поступил бы так же. Вот этого я точно не ожидал. Нет, не того, что папа так же поступил бы (это как раз сомнений не вызывало), а того, что признается в этом мне. И это приятно удивило.
Что касается Саши, я ему, конечно, сказал, что никакой он не предатель. И у него сразу возникло новое опасение – что идти некуда. Я решил, что лучше подождать до завтра, не шокировать друга прямо сейчас.
На самом деле, когда папе надоело орать, мы с ним по телефону уже все обсудили. Документы все уже готовы (прям рекорд скорости, вот что значит, сам Орлов попросил). Так что уже завтра можно будет с полным правом назвать Сашу членом нашей семьи. Папа лично приедет нас забирать. И мы все расскажем вместе.
Да, папа уже жалел, что пошел у меня на поводу. Но я был убежден, что он изменит свое мнение, когда узнает Сашу поближе. Это же замечательный, светлый человек. Папа его непременно полюбит. Я же, конечно, нисколько в своем решении не сомневался. Но возникли сомнения иного рода…
Я всерьез опасался, что это Саша не захочет войти в нашу семью. Такие мысли появились сразу после слов директора, что нам надо оставить лагерь (и больше никогда сюда не возвращаться, что подразумевалось).
Просто для Саши, конечно, пережить нежданное переселение из лачуги во дворец (думаю, подходящее сравнение) окажется очень большим потрясением. И он может не захотеть… Потому что хоть жить в роскоши и мечта любого, Саша все же не любой. Достаточно вспомнить, с каким трудом мы с отцом убедили его принять одежду и аксессуары. А теперь к ним прибавится еще много всего... Я, конечно, готов помочь Саше адаптироваться. Главное, чтобы он этого захотел.
В общем, как я и предполагал, Саша был в шоке. И даже пробовал отказаться. Типа, не хочет никого обременять, никому мешать… ну и так далее по списку.
Для меня в такой реакции не было ничего особо удивительного. А вот отца она потрясла. Ну да, конечно, сам великий Максим Орлов не мог даже предположить, что какой-то сирота может усомниться в своем счастье стать членом нашей семьи. Интересно, а чего папа ждал? Того, что, заплакав от радости, Саша бросится ему на шею. Скрепкин не такой, его отношение к людям не измеряется количеством денег.
К тому же Саша не мог даже предположить подобное развитие событий. Уж если он себе напридумывал, что я и думать о нем забуду после возвращения в свой уютный мирок, он никоим образом не мог догадаться о моем плане.
Я убежден, что то, что делаю, пойдет Саше только на пользу. И был уверен в том, что мы с ним никогда об этом не пожалеем. Поэтому не обращал ни малейшего внимание на его умоляющий взгляд, когда тот говорил, что его переезд в наш особняк невозможен.
Впрочем, папа и сотрудники социальной службы быстренько объяснили Саше, что другого выхода у него просто нет. В конце концов, он несовершеннолетний и должен быть счастлив оттого, что его не отправляют в детский дом, а устанавливают над ним опеку. А уж о том, что опекуном является сам Орлов, и говорить нечего: многие дети променяли бы на него своих настоящих родителей.
Так что не прошло и часа, как мы уже ехали домой.
Что касается папы, он сразу же ушел на работу, предоставив мне разбираться с Сашей самому. Я водил его по дому и прилегающей территории, все показывал и обо всем рассказывал. Только вот мне не давало покоя, что друг какое-то подавленный. Он же совсем недавно был практически нищим. То, что он оказался в нашей семье, должно казаться ему сказкой… Но почему-то не казалось. Он мало того, что был какой-то хмурый, даже как-то равнодушно посмотрел на свою шикарную комнату и почти ничего не съел за ужином. Хотя я убежден, что половину блюд он даже не видел, не то, что не пробовал (слуги расстарались к нашему возвращению).
Понимая, что что-то явно не так, я перед сном вызвал Сашу на откровенный разговор:
- Саша, что происходит?
- Денис, а тебе не кажется, что этот вопрос в свете всех сегодняшних событий задать должен я?
- Я понимаю, это все очень неожиданно, но…
- Дело не только в неожиданности. Я просто не хочу становиться твоей игрушкой.
- Что?
- Денис, а вот какими наши дальнейшие отношения видишь ты сам?
- Исключительно хорошими. Саш, пойми, я просто хочу помочь.
- Хорошо. Я верю, что ты хочешь помочь сейчас. Но пойми, пройдет время, и все изменится.
- Это все ерунда. Ничего измениться не может.
- Денис, давай смотреть правде в глаза. Тебе не нужен брат.
- Это ты за меня решил?
- Ты вырос единственным, любимым ребенком. Не думаю, что для счастья тебе нужен я в качестве члена семьи.
- Нужен. Саша, пойми, меня очень изменили недавние события. Еще совсем недавно я и сам кому угодно доказал бы, что мне не нужна семья помимо отца. Но теперь все изменилось кардинальным образом.
Впрочем, мы проговорили почти до утра, и, кажется, я сумел убедить Сашу в том, что все у нас будет хорошо.
Но меня еще кое-что беспокоило: отношение к Саше папы. Это то доводило до бешенства, то порождало угрызения совести. Потому что я прекрасно понимал, что отец никогда не хотел видеть Сашу в качестве члена семьи, я это ему навязал. И с моей стороны это некрасиво. Я прекрасно понимаю, что не имею права распоряжаться жизнями других людей, я не Егоров. И я никогда бы на это не пошел, если бы не был абсолютно убежден в том, что это пойдет всем только на пользу.
Но все получилось совсем не так, как мне представлялось в радужных мечтах. Почему-то отец не спешил благодарить меня и признаваться, что Саша ему как сын. Сашка и вовсе его боялся. Но это еще можно понять – Орлова боятся все.
Хорошо это или плохо, но папа в последнее время дома редко появляется, все работа да работа (уж не связано ли с Сашей…), так что будет время помочь свежеиспеченному брату адаптироваться.
И хотя папа общается с Сашей слишком сухо, я думаю, что все будет хорошо. Просто еще прошло слишком мало времени для того, чтобы они сблизились. Это меня и Сашу сблизила экстремальная ситуация. В то время я искренне верил в то, что подобного не повторится, я не знал еще, как извращенны шутки судьбы.
Как бы то ни было, мне хотелось верить в лучшее. Хотя порой мне казалось, что я все только испортил, слишком резким получился переход от одного состоянию к совсем другому. Ведь, казалось бы, я мог бы помогать Саше и без того, чтобы принять его в семью. Ну да, он жил бы в детском доме. А я бы регулярно его навещал. И ни он, ни папа не чувствовали бы себя скованно.
Но после подобных мыслей мне всегда становилось стыдно. Потому что я ничем не лучше Саши, даже наоборот. И он не заслуживает того, чтобы оказаться в детском доме. Я слышал об этих местах не так уж и много, но вполне достаточно для того, чтобы понять, что нет и не может быть там ничего хорошего.
Так что, несмотря на приступы самокопания, в будущее в ту пору я смотрел с оптимизмом. Считал, что испытания позади. Я и не знал, что все только начинается…
Александр Скрепкин.
Сказать, что я пережил самый настоящий шок, значит, ничего не сказать. Наверное, я должен был дико обрадоваться. Но как таковой радости не было. Только шок и растерянность. А вы представьте себя на моем месте: еще недавно я был нищим и морально готовился к прибытию в детский дом, а теперь являюсь воспитанником самого Орлова, человека знаменитого и очень богатого.
Радости не было. Совсем-совсем. Были шок и состояние транса. На первых порах я сразу же начал убеждать собравшихся решить мою судьбу взрослых отправить меня в детский дом. Не то чтобы я хотел этого… Совсем даже не хотел. Но это казалось более близким и понятным, чем отъезд с Орловыми в их шикарный дом. Все это казалось невозможным сказкой какой-то. Я просто не верил.
В детский дом меня все-таки не отправили, хотя Орлов был до крайности удивлен тем, что я не прыгал от внезапно привалившего счастья до потолка. Что касается Дениса, тот стоял в стороне, закусив губу. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что он и затеял всю эту сомнительную историю. И уж он-то имел представление о моей возможной реакции и не строил иллюзий.
Вот я все не устаю поражаться Денису. Он же считает Егорова сволочью за то, что тот бесцеремонно вмешивается в жизни людей. Ну а сам-то? Ну да, я прекрасно понимаю, что Денис хотел как лучше. Но, как говорится, благими намерениями… Интересно вот, а он не подумал, как к этому отнесется Орлов? Ладно, решил, что мне доставит неслыханное счастье… Хотя пока что я чувствовал только неудобство. Но каково будет его отцу изо дня в день видеть незнакомого ему и нежеланного в доме мальчишку, да еще и быть вынужденным исполнять по отношению к нему обязанности опекуна…
Я старался не думать об этом. Мне казалось, это какое-то недоразумение. Сейчас все разрешится, и я отправлюсь в детский дом, а Орловы уедут к себе. Не то чтобы мне это нравилось, но это казалось наиболее правильным и логичным.
Однако мне доходчиво объяснили, что это абсолютно невозможно. Все уже решили за меня. И мое мнение, в принципе, никого здесь не интересует.
И вот тогда на меня навалилось осознание того, что происходит. Я же словно в сказку попал! Буду жить в большом доме! Даже если мне там выделят комнатку в чулане, это уже будет совсем не плохо. Конечно, со мной никогда не будут обращаться даже приблизительно как с Денисом. Но у меня будет крыша над головой, одежда, еда каждый день… Это же даже очень хорошо…
Итак, во время поездки домой к Орловым мысли меня одолевали весьма противоречивые.
Дом меня поразил. Я знал, конечно, что отец Дениса очень богат. Но что настолько… Я даже не представлял себе, что можно быть таким богатым. Жить в таком доме… Но потом меня поразила неприятная мысль: в жизни все очень несправедливо, в то время, как одни живут в особняках, другие еле сводят концы с концами. Почему в жизни все так? По какому устроено принципу? Вопросы без ответов…
Так что я стоял рядом с машиной, смотрел на дом и не решался войти. Не считал себя вправе, не думал, что могу стать частью этого дома и этой семьи. Казалось, Орлова мои душевные метания не интересуют совершенно (а, скорее всего, так оно и было). Он стремительно пошел в дом, чтобы раздавать приказания слугам и заниматься своими делами. Мое состояние, похоже, заметил только Денис. Потому что с утра очень внимательно за мной наблюдал. Именно он взял меня за руку и повел в дом.
Обстановка там была… Никогда в жизни я такого не видел. Ходил, как на экскурсии, озираясь по сторонам. Это точно сказка какая-то, в жизни так не бывает. А когда мне показали мою комнату… Да… шок – это по-нашему. Это не то что не чулан, комната большая, просторная. Там есть все, что нужно. И даже больше. К примеру, компьютер последней модели.
Тем не менее, вел я себя очень скованно. Меня не оставляла мысль, что Денису я нужен в качестве игрушки. Он же богатенький мальчик, мажор. Не может же быть, чтобы ему и правда понадобился брат? По крайней мере, я такого представить себе не мог. Для чего, спрашивается брат тому, у которого все есть?
А потом Орлов ушел на работу, даже не перекусив, и мы остались с братом и слугами.
Кстати, о слугах… У Орловых их полно! Водитель, кухарка, горничные… И как-то неловко. Не знаю, кем в сложившейся иерархии мне считать себя. С одной стороны я, вроде бы, не слуга. Наоборот даже, воспитанник Орлова.
Но, с другой стороны, Орлову же совершенно не нужен воспитанник, и все об этом знают. В семью он меня взял, только уступая настойчивым просьбам сына. Я ему не нужен нисколько. И если слуги приносят пользу, то что от меня толку-то… И это возвращало к мысли, что нужен я в качестве игрушки для Дениса.
Так что у меня даже аппетита не было, хотя на столе были блюда, которые я в жизни не видывал. Я поглазел на них, получил от этого эстетическое удовольствие и ушел в комнату, названную моей.
А спустя довольно короткое время сюда зашел Денис. Он, конечно, заметил мое состояние. И решил вызвать на откровенность, чтобы понять, в чем дело. Я не собирался что-либо скрывать, откровенный разговор был нужен нам обоим.
В общем, Денис сумел меня убедить в том, что считает другом и хочет помочь. Мы проговорили почти до утра, и я успокоился. Понял, что уж для Дениса я точно не обуза. Он обещал, что я всегда буду его другом, и он всегда будет поддерживать меня. Я поверил.
Время идет, а я все никак не могу привыкнуть к новой жизни. Хотя люди говорят, что к хорошему привыкаешь быстро, это явно не тот случай. Возможно, все дело в контрасте. Ведь еще совсем недавно я жил впроголодь, носил обноски и регулярно подвергался избиениям. Теперь же у меня неограниченные возможности и по части денег, полно неприлично дорогих шмоток, и я ни в чем не знаю отказы.
Правда, по части шмоток, да и денег, это все Денис. Он с самого первого дня потащил меня по магазинам, дабы я выглядел прилично. Если честно, я думал, что для меня он выберет вещи поскромнее. Когда мы прибыли в бутик, в котором Орловы закупаются и Денис обрисовал продавцам ситуацию, они, скорее всего, сочли меня бедным родственником, которого Орловы решили облагодетельствовать. Предложили вполне нормальную одежду. Самое скромное, что у них было. А вообще посоветовали зайти в магазин за углом, там поскромнее вещи.
Но Денис закусил удила. Сообщил им, что я его брат, и он хочет, чтобы вещи у нас по качеству были одинаковы. Персонал в магазине вышколенный, все понял мгновенно. Мне было неловко, но новоявленный брат и слушать ничего не хотел. А Орлов старший совершенно спокойно отнесся к тому, какую астрономическую сумму мы потратили. Сказал, это его не разорит.
Потом Денис пытался таскать меня по клубам, всяким мажорским местам. Сначала я ходил с ним, но там мне не нравилось. Мы откровенно поговорили, и он пообещал не заставлять меня делать то, чего я не хочу.
Когда наступила осень, я пошел учиться в ту же школу, что и Денис. Для детей весьма богатых родителей. Там меня пытались унижать, ибо вести распространяются быстро, и все уже знали, кто я такой. Денис же резко пресек подобное. Да и я сам вполне могу за себя постоять. Не зря же записался в секцию по борьбе. Самой обычной, без изысков. Но так, чтобы была возможность дать при случае отпор. Тем более, физическое состояние меня уже не беспокоит.
Так что жизнь, можно сказать, наладилась. Правда, Орлов до сих пор предпочитал меня не замечать. Будто бы это я уговорил его установить надо мной опеку! Тем не менее, я верил в лучшее, в то, что со временем он станет относиться ко мне лучше.
А с другой стороны чувствовал непонятную тревогу. Казалось, что так хорошо быть просто не может, что пройдет время, и судьба непременно преподнесет очередную гадость. Но я гнал от себя подобные мысли, решив на этом не зацикливаться и жить сегодняшним днем.
