Глава 1Глава 1: «В лагерь…»
Денис Орлов.
Разрешите представиться: меня зовут Денис Орлов. Для друзей Орел. Собственно, отношусь к прослойке общества, именуемой «золотая молодежь». При этом простые смертные неизменно кривятся, будто всех нас уже заочно презирают. Завидуют.
Но меня никогда не интересовали подобные мелочи. Мне тринадцать лет, я симпатичный светловолосый и синеглазый парень атлетичного телосложения в неприлично дорогой одежде, которую ношу с поражающей многих небрежностью. У меня в школе полно приятелей. Но также полно врагов. Потому что я ничего не могу с собой поделать: как только вижу какого-то замызганного ботана или просто человека, который по какой-либо причине (может, даже и субъективной) меня раздражает, сразу начинаю портить ему жизнь.
Кстати, о замызганных ботанах: в нашей школе таковых крайне мало. Просто потому, что это вовсе не обычная школа. Скажем так: сюда отдают своих детей на обучение только те, кто может это себе позволить в финансовом плане. То бишь, мы все весьма обеспеченные люди. А я выделяюсь даже среди сверстников. Но дело даже не в том, сколько денег у папы. Просто я могу и хочу взять от жизни все. Поэтому известен на всю школу. В основном, это антипопулярность. Меня боятся, обходят стороной и пытаются не связываться. А те несчастные, которые попадают в мой черный список, над которыми я начинаю измываться и беспрестанно прикалываться, предпочитают, в конце концов, перейти в другую школу.
Мне всегда все удается. Я не придаю значения учебе, предпочитая с приятелями где-нибудь зависать. И, тем не менее, прилично учусь. И мне удаются практически все задумки. Потому что моя жизнь как веселое приключение. Я получаю удовольствие от каждого мига, не ограничивая себя какими-либо четкими рамками, живу так, как многие хотели бы, но не могут или боятся.
И все в моей жизни было бы в высшей степени шикарно, если бы не одно «но». Этой помехой к абсолютно безоблачному существованию является моя мачеха, Олеся Викторовна.
Мама моя умерла при родах, и, сколько себя помню, меня воспитывали няни, которые сменялись достаточно часто. Виной этому был, конечно, мой мерзкий характер.
Со мной вообще ужиться трудно. Возможно, поэтому и настоящих друзей у меня нет, только приятели. Но меня это вполне устраивает. Главное, что всегда есть с кем провести свободное время.
Но я отвлекся от темы. Женился отец на этой Олесе год назад, ей всего-то двадцать лет. Такая красивая блондиночка без признаков интеллекта. Тем не менее, до жути стервозная. Естественно, мы с ней не просто не поладили, а довольно быстро пришли в состояние непримиримой вражды. Я ей хамлю, она исподтишка делает мне гадости.
А отец мечется между нами, не зная кого выбрать. Тоже мне дилемма! Я же его единственный сын и точно знаю, что он меня любит. А Олеся всего-то безмозглая кукла. И вообще не понимаю, зачем она папе нужна!
Так что это обстоятельство - единственное, что портит мою жизнь. Зато портит до такой степени, что в последнее время мне даже не хочется идти домой, что я пропадаю где угодно, только бы не слышать этот противный голос. Я же знаю, что мачеха хочет избавиться от меня. А возможно, и от отца. И цель моей жизни – этому помешать.
А сегодняшний день так прекрасно начался! С ощущения почти счастья оттого, что это последний денек перед летними каникулами. Ну только представьте: я целых три месяца не увижу «обожаемую» школу! Нет, не в том дело, что мне там уж совсем не нравилось. Было кое-что приятное и там: перемены. Но так уж исторически сложилось, что все без исключения школьники (не считая чокнутых ботанов) с нетерпением ждут каникул. И чем эти каникулы дольше, тем лучше.
С учебой у меня все в порядке – твердый хорошист. Притом, что не помню даже, когда в последний раз делал домашнее задание (в смысле, дома, а не в начале урока) или к чему-либо готовился.
Ах, перемены… Без них школьная жизнь для меня (да и многих нормальных школьников) потеряла бы всякий смысл. Ведь именно на переменах идет настоящая школьная жизнь. На них, родимых, кипят нешуточные страсти и открываются огромные просторы для моего воображения.
Но еще лучше будет целыми днями шататься по улицам с приятелями, тратить папины денежки, доставать всяких уродов… В общем, получать от жизни удовольствие по полной. Дома появляться я планировал ну крайне редко. Уж очень не хотелось видеться с Олесей.
Так что я весь был в предвкушении. И еще всем, кто мне не нравился (а таковых большинство) я нахамил, и неоднократно, а парочку даже побил вместе со своими приятелями. Пусть помнят обо мне все лето. Да, знаю, я мерзавец и эгоист.
В общем, последний день в школе прошел шикарно. И после занятий мы успели поиздеваться над одним ботаном, который чересчур долго продержался. Все ходит с учебником, изучает… Бесит!
Мы немного поиграли в футбол отнятым у него учебником, потом его портфелем, а потом и им самим. Думаю, этот хлюпик на следующий учебный год выберет себе другую школу.
Мы с приятелями гуляли до вечера, в основном посещая всякие места, куда простым смертным доступа нет и быть не может. Только нам, золотой молодежи.
Дома я оказался поздно вечером, но папы еще не было. Он всегда работает допоздна, денег нам зарабатывает. Я давно привык.
А вот к чему не привыкну никогда, так это к наглости моей мачехи. Только представьте, эта стерва болтала по телефону с одним из своих любовников! Ну да, я прекрасно знаю, что отцу она изменяет постоянно. Папа наивный человек, если думает, что его любит женщина, которая ровно в два раза моложе.
Но она, не стесняясь моего присутствия, продолжала трепаться с этим. Мол, уси-пуси, мой котенок, когда ж мы снова увидимся… Тошнит!
В общем, я вырвал из ее прекрасной ручки трубку и бросил на рычаг. Олеся посмотрела на меня как разъяренная кошка и выкрикнула:
- Что ты себе позволяешь?!
- Ой… Неужели помешал?
- Ты обязан меня уважать!
- Ну надо же… неужто? А у меня на этот счет мнение, так сказать, прямо противоположное.
- Я бы, Денис, на твоем месте была повежливее.
- Это еще почему?
- А вдруг с твоим отцом что-нибудь случится? Тогда, будь уверен, все состояние перейдет ко мне. А тебе останется довольствоваться тем, что я соизволю тебе дать.
И вот тогда я залепил ей пощечину. Знаю, женщин бить не хорошо. И, хоть я сволочь, на девчонок руки не поднимал. Но эта Олеся – совсем другое дело. И ей я вмазал без сожалений. Плохо другое – на самом интересном месте зашел отец. И я опять влип! Папа не слышал слов этой дряни, он только видел тот момент, когда я ударил ее. Конечно, он подбежал с намерением ударить меня в ответ, но я был не намерен это позволять. Я с вызовом посмотрел на папу и сказал:
- Подумай еще раз. Если сделаешь это, я уйду из дома, и ты больше никогда не увидишь меня.
Отец опустил руку, но смотрел на меня почти с презрением. Он сказал:
- Как у тебя рука поднялась на Олесю? Она же женщина.
- Пап, неужели ты и правда так слеп? Да ей нужно только твое состояние!
- Замолчи, иди в комнату и жди нашего решения!
Я резко развернулся и пошел к себе, краем уха слыша до невозможности притворный голос мачехи:
- Максим, ну зачем же ты с ним так строго…
Ну да…. Все как обычно. Прикинется невинной овечкой и под это дело вытребует для меня самое жесткое наказание. Вот мразь!
В общем, я ходил по своей комнате кругами и все никак не мог успокоиться. Кстати, комната моя достаточно просторна и вся набита различной новомодной техникой. И я предпочитал надолго в ней зависать, пока папа не решил жениться.
Вот так: все партнеры по бизнесу боятся великого и ужасного Максима Орлова, а какая-то девка сумела так просто его окрутить!
Так что теперь мне и в комнате нет покоя. Ну не могу ощущать ее и себя под одной крышей! От одного этого у меня нервный тик.
А теперь эта зараза решает с моим отцом, какое для меня выбрать наказание. И где в мире справедливость?
Отец появился нескоро. Лицо его было крайне мрачно. Он сказал:
- Ты вел себя очень недостойно и должен извиниться перед Олесей.
- Никогда!
- Думаю, ближе к осени ты изменишь свое мнение.
- Что?
- Мы подумали и решили, что ты себя слишком вольно ведешь оттого, что мы многое тебе позволяем. И решили отправить тебя в пионерский лагерь. Для начала на месяц, а потом зависит от того, исправишься ли ты.
И, не дожидаясь моих возмущенных реплик, отец вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Вот это да! Пионерский лагерь! В двадцать первом веке!
Меня переполняло негодование, вся надежда на веселое лето рушились в прах. Я так надеялся отдохнуть в любимой столице. Потому что убежден: в Москве столько всего интересного, чего не найдешь ни на одном курорте. К тому же папа вечно занят, а куда-то ехать с Олесей – удовольствие ниже среднего.
А теперь я еду в лагерь! Пионерский!! Минимум на месяц!!!
Капец…
Александр Скрепкин.
Разрешите представиться: меня зовут Александр Скрепкин. Можно Саша, Алекс или просто Скрепка.
Я не из тех, кто приковывает к себе взгляды. Думаю, столкнувшись со мной на улице, вы даже не заметите. Внешность у меня самая непримечательная, одежда потрепанная и дешевая. Я не выделяюсь из общей массы, не пытаюсь строить из себя кого-то. Большую часть времени провожу в размышлениях. Многие презрительно кривятся при виде таких как я, говоря: «Ботаны!». Завидуют…
Чему? Да хоть тому, что я все время тянусь к знаниям и очень в этом преуспел. Ну да. Я круглый отличник и горжусь этим. Я ненавижу представителей золотой молодежи. Они считают, что им можно все только потому, что повезло удачно родиться. Они циничны, заносчивы, непримиримы к тем, кто хоть чем-то отличается от них (причем почти всегда далеко не в худшую сторону). И ненависть вполне взаимна. Хорошо хоть в моей замызганной школе этих парней очень мало, а то вообще капец. Друзей у меня нет, да я и не стремлюсь. Слишком много энергии отнимает жизнь с родителями. Семья у меня… Вот уж врагу не пожелаешь!
Сам не знаю, как я до сих пор не свихнулся. Наверное, потому, что никогда и не ждал от жизни ничего волшебного и сказочного. Даже в детстве у меня не было неизменного для многих ощущения чего-то доброго и светлого. Потому что, сколько себя помню, я всегда знал, что родители презирают меня.
Я им мешаю, и мешал всегда. Отец винит меня в том, что он начал пить. Мать – в том, что не получила образования. А, по-моему, уж лучше б она аборт сделала! Потому что, насколько я помню, моя жизнь всегда напоминала кошмар.
Возможно, поэтому я и не могу ужиться с одноклассниками, всегда являясь изгоем. Они, в большинстве своем выросшие в благополучных семьях, просто не могут меня понять. А я, скажу уж честно, завидую им.
Сегодня последний день занятий в школе перед летними каникулами, поэтому настроение у меня подавленное.
Да, мне нравится учиться, так я отвлекаюсь от реалий своей жизни, мне становится чуточку не так одиноко, появляется хоть какой-то смысл моей несчастной жизни. Но, хоть в школе надо мной смеются, а порой и издеваются одноклассники, все равно дома хуже.
Я во все времена года ношу рубашки с длинными рукавами, так как все мое тело покрывают жуткие синяки. Отец не оставляет на теле ни одного живого места. Ведь, не смотря ни на что, я все время заступаюсь за маму. А его это бесит.
Наверное, вы посоветуете показать кому-то синяки, попросить помощи. Но я не сделаю этого. Прежде всего, потому, что давно не верю в добрые намерения. Не верю и в то, что сочувствие может быть искренним. И уж точно не по отношению ко мне.
Итак, по дороге домой меня одолевали весьма мрачные предчувствия. И, как обычно, они оправдались.
Сначала все было не так уж и плохо. До того момента, пока отец не вернулся с работы. Я научился за прожитые годы довольно точно определять его настроение. Так что сейчас был абсолютно уверен, что нас с мамой ждет очередная трепка.
Снова начался скандал, такой же, как сотни других. Снова мать и отец орали друг на друга. Упрекали за то, что так плохо живут, что денег нет и не предвидится, что над нашей семьей все смеются.
Это повторялось довольно часто и в принципе могло в драку и не перерасти, всякое бывало. Мне в такие моменты надо просто тихо сидеть. Уткнувшись в книжку. И пережидать. Трусость? Ну… вы, ни разу в жизни не оказывающиеся в подобной ситуации, можете подумать и так. На самом деле было время, когда я пытался что-то сделать, как-то помешать. Но всегда выходило только хуже. Потому что если я не вмешиваюсь, у ссоры еще есть шанс остаться только ссорой. Но уж если в спор вступлю я, драки не избежать. И мне достается больше всех.
А в этот ужасный день у примирения не было ни малейшего шанса. И, уже понимая, что драка неминуема, я попытался разнять родителей. И снова боль, тумаки, ушибы, ссадины. Боль физическая, боль моральная…кругом только одна раскаленная добела боль. В конце концов, я теряю сознание.
Потом очнулся оттого, что меня бьют по щекам. Мама поднесла к губам стакан воды. Папа сказал: «Прости, сынок».
А знаете, я же всегда их прощал. Никто мне не поверит, но я люблю их, несмотря ни на что. Они единственная моя семья, и я страшно боюсь остаться в одиночестве. Потому что больше нет у меня ни одного близкого человека, нет друзей. И если я не прощу их, с чем же я останусь?
Но тогда, поверьте, мне было на это наплевать. Я был до безумия зол. Я, от ярости не чувствуя боли, вскочил на ноги и прокричал:
- Простить? Простить вас?! Вы постоянно словно с цепи срываетесь. Вы ненавидите друг друга, ненавидите меня… И хотите, чтобы я вас простил? У меня отец - алкоголик и мать - неграмотная бездельница. Мне не нужна такая семья!
Сказав все это, я выскочил на улицу. В неизвестность.
И уже там мне стало страшно. Дул обжигающе ледяной ветер. Нетипичный для конца весны. Я совсем замерз и не знал, совсем не знал, что делать. Как я уже сказал, у меня нет друзей. И даже негде переночевать. Не говоря уж о том, что после приступа ярости на меня навалилось осознание того, что я наговорил. Получается, я сам лично поставил крест на собственной мечте: несбыточной и оттого еще более прекрасной мечте о том, что когда-нибудь у меня будет настоящая семья.
Я ходил по незнакомым улочкам, совершено не зная, что теперь делать. После всего сказанного вернуться домой я просто не смогу. А если не домой, то куда? Это просто кошмар, когда абсолютно, совершенно некуда идти. Потому что у каждого человека должно быть место, куда он сумеет вернуться, так уж мы устроены. А если такого места нет, человек чувствует себя потерянным, оторванным, очень несчастным…
Именно так себя ощущал я, бродя по незнакомым улицам. Это продолжалось долго, я продрог, проголодался и очень устал. Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это мое хождение по мукам, но внезапно и для меня совершенно неожиданно из-за угла вышел отец. Я думал, он будет меня ругать или бить, но он просто сказал: «Пошли домой, Саша» и взял меня за руку. Сопротивляться сил не было, да и не хотелось.
Дома было как-то непривычно тихо. Несмотря на голод, скудный ужин в горло не лез. Тем не менее, я все доел. Родители смотрели как-то странно, но с вопросами я не лез. Ибо, как говорится: «Не буди лихо, пока оно тихо».
Потом я ушел к себе в комнату, размерами больше напоминающую стенной шкаф. А из мебели там только жесткая, узкая и вообще крайне неудобная кровать да кондовый письменный стол. Впрочем, жаловаться не собираюсь.
Утром я, как и обычно, встал рано. Я вообще жаворонок.
Тем не менее, папа на работу уже ушел. Мама поставила передо мной тарелку с кашей и, пока я ел, говорила:
- Саша, мы с папой посоветовались и решили, что раз уж так тебя раздражаем, надо дать тебе возможность отдохнуть от нас. Папин коллега по работе выиграл путевку в пионерский лагерь, которая ему не нужна. Вот мы и решили отправить тебя. Развеешься, нервы подлечишь.
Мама ушла в магазин, а я принялся мыть посуду.
И до самого вечера меня не оставляли размышления о том, что такое эта путевка в лагерь? Попытка извиниться или же наказание? Ответа на вопрос я не нашел.
