Глава 17Глава 17: «Гарри Снейп: братья»
Все у меня уже нормально, и даже руки не дрожат. Почти. На самом деле, я прекрасно понимаю, что никогда не стану прежнем после всего, что произошло. Как можно пережить такое без последствий? Все равно я кричу во сне, все равно, когда я волнуюсь, у меня ломит кончики пальцев. И все равно я вздрагиваю от любых резких движений.
Я знаю, что эти появившиеся признаки невроза очень расстраивают маму и отчима. Им кажется, что я так на них реагирую из-за, скажем так, моего вовсе не безоблачного детства. Они принимают на свой счет мои вздрагивания при их внезапном появлении или при слишком резком голосе. Конечно, я не нарочно. Но с условными рефлексами ничего не поделаешь.
Возможно, следовало бы поговорить с родителями и объяснить, что, по большому счету, они тут ни при чем, потому что все горькие воспоминания детства меркнут перед болью и ужасом тех дней, когда мы с братом находились в плену. Наверное, стоит попытаться стать с ними настоящей, любящей семьей. Они же неоднократно в последнее время давали понять, что очень этого хотят. Наверное, следовало бы… Но я не могу.
Это так низко: бежать от проблем. Сегодня мы с Алексом едем в школу, и родителей я увижу только либо на зимних каникулах (если поеду домой), либо же уже летом. Поэтому, откладывая разговор, я даю себе отсрочку, время все взвесить и собраться с мыслями. Ну да, я слизеринец. да, я расчетлив. Любой гриффиндорец на моем месте немедленно поговорил бы с родителями, а дальше как выйдет, так и выйдет. Я не хочу спонтанно решать такие серьезные вопросы. Можете считать меня занудой.
Мы должны отправиться ближе к вечеру, так что в моем распоряжении еще целый день для того, чтобы спокойно подумать… о жизни.
А утро началось прескверно. Я все время чувствовал на себе взгляды родных, понимал, что от меня чего-то ждут. Чего? Чтобы я прямо сейчас их простил? Нет, не думайте, что я не хочу этого. Просто не могу, потому что это очень сложно – вычеркнуть из жизни столько лет, сменить приоритеты, по-новому начать смотреть на вещи. Это все просто для гриффиндорцев, но не для меня. Потому что я уж какой есть: постоянно загадываю, заглядываю дальше, чем день сегодняшний.
И не хочу разочароваться.
В основном все утро я собирался в школу. Думал о том, много ли пропустил, проверял, все ли учебники собраны, все ли домашние задания сделаны. В общем, не было времени предаваться печали и тяжелым думам. А когда все было закончено, у меня осталось еще достаточно времени до того момента, когда приедет (или прилетит, кто ее знает) машина до Хогвартса.
Я удобно расположился на кровати и стал вспоминать события последних дней.
Три дня назад мама внезапно предложила сходить прогуляться в парк. Знаете, у них со Стивеном есть такая традиция – в начале и конце учебного года ходить в парк с утра до позднего вечера и развлекаться там. Всей семьей. Меня же обыкновенно оставляли дома, я должен был прибраться и выполнить еще кучу домашних дел. Ах, как же это было обидно! Знать, что по парку весело гуляет счастливая семья, в которой мне нет места. Знаете, а ведь я так мечтал, что и на моей улице будет праздник, что однажды они возьмут меня с собой. Но время шло, дни тянулись за днями, и они каждый раз уходили без меня.
И вот мама предлагает мне эту прогулку, которая так долго была пределом мечтаний. Сказала, что мы пойдем втроем – я, она и папа (которого я все еще позиционирую как отчима). Наверное, они хотели таким образом сблизиться со мной. Возможно, ждали, что я обрадуюсь. Но в этот раз их ожидания не оправдались.
Я понимаю, что не должен был вот так отказываться, потому что они хотели как лучше. Но я все стал воспринимать по-другому после тех пыток, и многое из того, чего ранее страстно желал, теперь мне не нужно. В том числе и эти прогулки. Так как ранее они были символом единства семьи, для меня это означало бы, что и меня признали ее полноправным членом. А теперь я окончательно запутался и не знаю, надо ли мне это. Конечно, родители очень расстроились, у них ведь в очередной раз не получилось наладить со мной контакт. И я был уверен, что до самого отъезда в школу они будут обижаться на меня и меня игнорировать. Но был абсолютно не прав: уже на следующий день меня ждал сюрприз.
Никогда бы не подумал, что, даже не встречая ответных поступков с моей стороны, родители все равно будут так стараться наладить со мной отношения. Не смотря на то, что идти с ними я отказался, они пошли дальше и устроили праздник в честь моего выздоровления!
Да, представляете? Ранее даже мои дни рождения не отмечались, про них как-то всегда забывали. Поэтому можно было с немалой долей уверенности сказать, что это первый праздник в мою честь. И даже не смотря на то, что в свете последних событий мое мировоззрение несколько изменилось, все равно было до невозможности приятно быть в центре внимания на празднике в мою честь. Пришли, правда, в основном друзья и коллеги отца. И еще мои друзья, Панси и Драко. Их по такому случаю отпустили из Хогвартса.
Так что день прошел великолепно. Никогда бы не подумал, что так может быть.
И все равно родители не добились своей цели. Я знаю, они хотели, чтобы я, наконец, их простил, и наша семья стала сплоченной и счастливой. Я все понимаю и полностью поддерживаю их в этом желании, но пойти им в этом навстречу все равно не могу. Не знаю… Может, я эгоист?
В любом случае, я не буду прямо сейчас ничего решать. Как я уже говорил, времени очень мало. А я не импульсивный гриффиндорец, чтобы вот так, с наскока, круто менять свою жизнь.
А потом мысли перекинулись на разговор с друзьями во время праздника. Естественно, я по ним очень соскучился. Собственно, единственный минус устроенных мне директором дополнительных каникул как раз и состоял в том, что я не видел друзей. Без них плохо, потому что настоящие друзья всегда поддержат и помогут. А как раз в моей ситуации неопределенности этого и не хватало.
Но в тот момент, когда, встретившись, мы удалились в мою комнату чтобы обсудить последние новости, мне были, честно говоря, не нужны их советы. Потому что еще свежо было воспоминание о том нашем последнем разговоре. Перед началом учебы друзья вздумали говорить гадости про Алекса. Я им объяснил, что подобных слов по отношению к брату не потерплю… Ну а они обиделись. На самом деле, я не знаю теперь, кто для меня дороже. Я очень надеюсь, что меня не заставят выбирать. Потому что не смогу выбрать между друзьями и братом. Это очень тяжело.
Так что говорили мы сначала не о проблемах. Болтали в основном о том, как там в Хогвартсе без меня. Оказалось, очень неплохо. Ну да, я ж не центр Вселенной, мир вокруг меня не вертится. Так что все идет своим чередом: кто-то влюбился, кто - то подрался, кто-то заработал кучу отработок, все как всегда.
Про Стивена говорили мало, но я и сам все понял. Конечно, мои тактичные друзья не хотят говорить о том, что может причинить мне боль. Но я без них догадался, что любезный братец пытается настроить против меня весь Слизерин. Такое, наверное, рассказывает… Ни в сказке сказать, ни пером описать.
Но, вопреки всем ожиданиям, мне от этого не так уж и больно. К тому, что меня ненавидит младший брат, я давно привык. И мы знаем, что ничего у него не получится. Панси и Драко всегда заступятся за меня. И вообще, что об этом сейчас думать? Время покажет…
Сами же ребята не скрывали того, что скучают по мне, и мне было очень приятно. Особенно то, что они не держат на меня зла за тот разговор. Правда, это скорее потому, что я пережил сильнейший стресс и все такое прочее. Но я был в относительном порядке и полностью адекватен, когда говорил им, что Алекс пережил столько же, сколько и я, что он ничуть не хуже нас и что я не потерплю хамства в его адрес. И я готов повторить это столько раз, сколько потребуется, чтобы до них дошел смысл. Но очень надеялся, что это случится уже после того, как я приеду в школу. Как-то совсем не хотелось выяснять отношения на празднике, да еще и моем.
Но закон подлости, естественно, и тут сработал безотказно. Мы обсудили все темы, всех однокурсников и переключились на другие факультеты. Рассказав последние новости и из жизни Райвенкло и Пуффендуя, друзья переключились на Гриффиндор. Я молчал, когда они говорили гадости о факультете в целом. Даже ни слова не сказал на язвительные реплики в адрес Уизли и Грейнджер. В конце концов, почему это должно меня волновать? Но когда друзья попытались снова нелицеприятно высказаться об Алексе, я резко их перебил. Снова. Они попытались возразить, но у меня не было ни сил, ни желания ввязываться в неизбежный в таком случае спор. И я просто тихо попросил их не портить мне праздник. Они согласились, друзья все-таки. И больше разговор на эту тему мы не заводили, вернувшись к гостям. Но я знал, что рано или поздно объяснений все равно не избежать.
Все эти две недели без друзей тянулись невообразимо скучно. Даже во время учебы (а мы действительно учились, а не проводили время в школе) мы с ними всегда находили время для различных приключений. И обыкновенно учебный год тянулся легко и непринужденно. Тем более что у нас всех была прям какая-то генетическая предрасположенность к знаниям. То бишь нам не было необходимости безостановочно зубрить все предметы для того, чтобы иметь приличные отметки. Достаточно было просто уделить школьным предметам немного своего драгоценного времени, и дело в шляпе. Поэтому нам многие завидовали, считая, что нам все дается слишком легко. А мы никогда не задумывались об этом. Действительно, зачем размышлять на такие сложные темы? В конце концов, мы не виноваты в том, что в мире существуют тугодумы… Но я отвлекся.
Итак, без друзей было скучно, но нет так плохо, как я вначале ожидал. По правде говоря, от мысли, что меня оставляют на пару недель дома поправляться, прилива энтузиазма я как-то не ощутил. Прежде всего, потому, что тогда не знал, как будут развиваться отношения с родителями. Я не исключал варианта, что все станет как раньше, и тогда мне тягостно будет находиться дома, как это всегда и было. Но даже возразить не мог из-за плохого самочувствия.
Однако теперь, когда все более-менее прояснилось, я нашел в своем положении много положительных сторон. И основными из них были отсутствие моего незабвенного младшего братца. Да, Стив стал самым настоящим чемпионом в новом виде спорта: испорть жизнь старшему брату. Как это ему до сих пор медаль не дали… А если серьезно, гадостей он мне сделал много. И даже в его последние недели перед школой, даже не взирая на мое плачевное состояние. Взять, к примеру, хотя бы случай, произошедший за пару часов до его отъезда в Хогвартс.
В общем-то, ничего такого уж особенного в этом случае не было. И родители при других обстоятельствах даже не обратили бы на него внимание. Но только не теперь, когда, наконец, решили меня полюбить. Вот это и называется двойные стандарты: вроде бы, обстоятельства, в принципе, не изменились, а насколько их изменившееся отношение ко мне лично может перевернуть ситуацию! И ладно отчим, он слизеринец. но ведь мама же гриффиндорка.
Но я отвлекся. Итак, Стиву оказалось маловато того, что он выставил меня этаким вандалом, портящим чужое имущество. Теперь он решил выставить меня, собственного брата, еще и вором… Честное слово, не все слизеринцы такие!
Я не буду сообщать подробности инцидента, это достаточно тяжело. Он стащил одну весьма ценную вещь, мамину. И свалил все на меня. Навряд ли Стиву нужна была вещь, в деньгах родители его никогда не ограничивали. Я больше за версию, что он изначально хотел все свалить на меня, чтобы у меня были неприятности.
Но не преуспел в этом. Родители неожиданно для него приняли мою сторону. Это надо было видеть лицо Стива. В общем, братец так бежал в школу, что только пятки сверкали…
А вот теперь в родную любимую школу предстоит отправиться и мне. Ощущения двойственные. Вообще-то, в моем возрасте сильной тяги к знаниям почти ни у кого не наблюдается. Даже у нас, слизринцев. Хотя в этом вопросе мы обошли шалопаев-гриффиндорцев. Хотя бы потому, что, в отличие от них, прекрасно понимаем: знания – сила. И пытаемся взять от школы все, что она может дать. По крайней мере, большинство из нас. Но это вовсе не значит, что мы, как ботаны с Райвенкло, днями и ночами сидим и зубрим учебники. Впрочем, я это уже говорил, повторять не вижу смысла.
Признавая полезность знаний, я соскучился не по ним, а по друзьям. Несмотря на недавно появившиеся разногласия по некоторым вопросам, они все же остаются близкими мне людьми, так что встречи я ждал с нетерпением. Я был уверен, что рано или поздно они поймут меня. Они же настоящие друзья, каких мало.
Непонятки с родителями так никуда и не делись. Я видел сам, что они очень хотели, чтобы я все же помирился с ними, хотели поговорить со мной. Потому что всегда же проще сразу все прояснить.
Мне оставалось до отъезда всего ничего. Я видел ожидающие глаза родителей…и не мог заговорить с ними. Я себя за это почти презирал, но ситуации это не изменило.
Я так и сел в машину, не объяснившись с ними. Я еще не разобрался в себе, так что мне нечего объяснять. Но что поразило, так это желание родителей, чтобы я приехал на Рождество. Вот это да! Обычно кого-кого, а вот меня видеть на праздник дома они уж точно не хотели. Тем не менее, предложили. Возможно, хотят все же откровенно со мной поговорить. Но кто знает, может за полгода многое изменится… Срок это не маленький.
Еще проблемка – Стивен. Вот уж кто приложит все усилия и море энтузиазма, чтобы испортить мне жизнь. Это, видимо, и является основным смыслом его существования… При иных обстоятельствах это могло бы мне льстить.
В общем-то, Стива как серьезную проблему я не воспринимал. Ну не может быть, что я не справлюсь с этим сопляком! А если что, друзья всегда помогут.
Гораздо большее беспокойство у меня вызывали отношения с Алексом. То есть не как раньше, в смысле противостояния, а как раз наоборот. Мне очень бы хотелось, чтобы установившиеся родственные отношения сохранились. Но тогда ситуация была абсолютно экстремальной, мы оба всерьез не верили, что выживем. И если мое решение дружить было искренним и продуманным, у Алекса оно могло быть вызвано гриффиндорской импульсивностью.
К тому же, всех гриффиндорцев прям до жути волнует мнение представителей их факультета. А там ко мне относятся, мягко говоря, не очень. Так что я боялся и того, что даже если Алекс до сих пор искренне хочет со мной дружить, все равно он не пойдет ради меня против своего факультета. Тем более ради меня, мы же столько враждовали раньше, и не всегда это была его вина.
Так что в машину, где Алекс уже сидел, я залезал в тревожном настроении.
Мы довольно долго ехали, я все не решался заговорить. Вместо этого все всматривался в лицо брата, который, мягко говоря, выглядел не очень. Впрочем, и я сам не лучше.
Алекс тоже на меня пристально смотрел, но я, как ни старался, не мог понять, что у него на уме. Это очень волновало, потому что я так устал от разочарований, что просто не мог первым заговорить. Я понимал, что моя ситуация с братом разительно отличается от ситуации с родителями. Хотя бы потому что я для себя окончательно и бесповоротно решил, что хочу быть ему близким человеком. Принимать такое решение по отношению к родителям побоялся.
А теперь было страшно, что Алексу не нужна моя дружба, что он уже забыл про все, что с нами произошло. Но почему тогда брат тоже смотрит настороженно и медлит?
Прошло некоторое время, и я окончательно убедился в том, что Алекс хочет со мной поговорить. Но затевать разговор первым я не спешил. Брат гриффиндорец, ему и карты в руки. Действительно, мы помучились еще немного и Алекс, наконец, заговорил:
- Как ты себя чувствуешь, Гарри?
- Нормально, хоть могло быть и лучше. Ты сам-то как?
- Да тоже ничего. Гарри, почему ты не разговариваешь со мной? Ты даже не связался со мной после… Ну после всего этого…
- Ты тоже.
- По правде говоря… я боялся.
- Ты? Боялся? Алекс, ты ведь гриффиндорец.
- Да. И поэтому скажу честно. Я очень привязался к тебе, Гарри. И очень хотел бы, чтобы наши отношения оставались такими, какими они стали там. Но если ты против…
- С чего ты взял? Наоборот, я тоже очень этого хочу.
Мы с Алексом сели рядом, пожали друг другу руки и оживленно болтали всю дорогу до школы, придя к весьма любопытным выводам по поводу нашей жизни и планов на будущее.
