Глава 18В первый раз за много месяцев Даня чувствовала свободу. До чего же сегодняшний праздник был непохож на День зимнего солнцестояния! Вокруг царила карнавальная атмосфера, истинное празднование победы Империи. В окружении множества людей она была спокойна и собранна, несмотря на то, что обычно ее на подобных мероприятиях преследовала невезучесть. Что на этот раз может пойти наперекосяк? Она не стала вдаваться в раздумья; наверно, не самая лучшая идея – бросать таким образом вызов судьбе.
Все сияло и пестрело, воздух был теплым и приятным, дни угасали все быстрее и быстрее, и вечерами горячие оранжево-красные лучи приветствовали заходящее солнце. Поэтому банкет проводился под открытым небом, в императорских садах. Все шло как надо, и она забыла былую неуверенность. Теперь незачем бояться этих людей; она выживет. Как-нибудь она выстоит перед любыми невзгодами.
Откуда взялась эта перемена в настроении? Возможно, причиной стало падение Роганды и заинтересованность других в ее влиянии. Выбор у нее был минимальный, воистину, но возможности все-таки существовали, а она никогда не чувствовала такой привилегии при дворе – с тех самых пор, как вступила туда. А возможно, все потому, что она наконец призналась себе в своих чувствах; когда прошло замешательство, у нее изменился угол зрения, а с ним и приоритеты.
Она легко проходила сквозь толпу, следя, чтобы не толкнуть и не наступить на ногу кому-нибудь из гостей, помня, как легко приходят в негодование некоторые царедворцы. Не стоит портить отличное настроение собственной неуклюжестью, когда ее можно легко избежать.
Нельзя терять время; Винсса во многом была права. Она должна пользоваться любой представившейся возможностью, иначе… этой возможности больше никогда не представится. В животе порхали бабочки, и она снова огляделась; да, вот и Траун прибыл. Она улыбнулась, подумав, получал ли он когда-нибудь столько почтения от граждан Империи.
Она отказалась от чествования; все-таки сегодня было чисто военное торжество; она считала, что не стоит включаться в грандиозное празднество. Она всего лишь выполнила свой долг перед императором, как поступил бы любой. Официально она входила в свиту императора, в числе шести сопровождающих лиц, призванных исполнять его прихоти; неофициально, она пришла по собственному желанию.
Винсса увлеклась разговором, заметила она, с женщиной, которая не могла быть ни кем иным, кроме супруги какого-нибудь вояки из комсостава, служившего вместе с ее мужем. Выражение ее лица, чересчур широкая улыбка, которую она изображала только перед камерой, давали понять, что она героически играет в заинтересованность, что она меньше всего расположена к беседе со скучной женой незнакомого ей человека.
Поначалу ее посещало чувство вины, что она оставила свои обязанности и преследует личные цели; ее преданность Палпатину не подлежала сомнению, ее жизнь была посвящена служению ему, любым образом, какой бы только ни понадобился. Так с какого перепугу она пренебрегла своим долгом? Даня размышляла, что она все еще находится в подчиненном положении и обязана выполнять любые приказы, не случайно же она участвует в празднике. Просто в то же время ей было нужно решить другие дела.
Кроме того, если Роганда успевала преследовать свои эгоистичные прихоти и умудрилась возвыситься, так и Даня справится. В последние дни старшая женщина намеренно избегала ее, редко контактируя с Даней, предпочитая проводить время с Иреком. Только вопрос времени, когда ее заменят кем-то другим; Даня видела и собственную кандидатуру, если ее должным образом поддержат.
Подобные мысли волновали ее; Даня никогда не считала себя амбициозной; и все же вот она рассматривает возможность подсидеть Роганду. На себя не похоже, подумала она.
- Даня! Вот ты где, иди сюда, у меня для тебя такая новость! – Винсса устремилась к ней, взяла ее под руку и увела в другую часть сада. – Эта женщина, Даня… никогда ее ко мне больше не подпускай. А то я ее, наверно, удушу! – Они уселись возле куста, расцвеченного блестящими насекомыми, трепетавшими большими крыльями. – Ну вот. Я смотрю, ты еще ничего не сказала.
- Нет… пока не собралась. Сейчас такой официоз… - Даня отвлеченно поигрывала со складками платья. Она знала, что должна сделать… она просто не знала, как подойти. Очень здорово было решиться на признание в любви, но в общественном месте? Эта идея перестала казаться удачной.
- Да, он сегодня в центре внимания, - весело заметила Винсса и отпила из бокала. Дане было не до спиртного, и она не была намерена упустить свой шанс из-за опьянения. Это совсем негоже; будь она в таком состоянии, любой из присутствующих гостей легко воспользуется случаем.
- А что, если я не смогу подойти? – прошептала она, отвернувшись от толпы, чтобы слова донеслись только до Винссы. Старшую подругу весьма забавляли Данины треволнения, хоть и не со зла.
- Сможешь, Даня. Наглость – второе счастье.
- Еще одна поговорка с родины? – рассеянно спросила Даня; народные мудрости с родной планеты редко просачивались в речь Винссы; но когда уж просачивались, кореллианские каламбуры стопроцентно вызывали у нее улыбку. Она разгладила ткань платья на коленях, чувствуя неловкость.
- Вроде того. Улыбка тебе идет, не забывай вот так показывать зубки. – Винсса посерьезнела. – Даня, у тебя все получится. Будь уверенной в себе, и помни: никто не сможет сопротивляться твоим чарам. – Голубые глаза смотрели решительно, но в них поблескивала провокационная искорка.
- Уймись. – Она улыбнулась, и ее взгляд снова окинул гостей; сердце замерло, как только она поняла, что собеседники Трауна куда-то испарились, открыв ей дорогу – пора увязаться за ним по пути глубже в сады.
- Вон… смотри… Пошла! – Винсса вытолкнула ее вперед, и ноги понесли ее в неизвестность, навстречу ответу, который ей не особо хотелось слышать.
XXX
Даня стояла у живой изгороди, закусив губу, и медлила. Вот же отличный случай, Траун был один, смотрел в звездное небо, одинокая фигура на горизонте. Сейчас или никогда; если она не воспользуется случаем, другого уже не будет.
Но какое же удачное место; отдельно от толпы, но все же можно подкрасться и подслушать. Прелестная ночь, торжество славы… признание в тайной любви, которая, возможно, останется без ответа. Захочет ли она рискнуть всем? Она глубоко вдохнула и сделала выбор, выступив из сумрака.
- Гранд-адмирал Траун. – Даня присела в почтительном книксене. – Надеюсь, я не помешала?
Темнота, уединение; их встреча была окутана опасностью. Если кто-нибудь нарисуется, тут же предположат самое худшее… но как волнительно! Кровь быстрее побежала по венам, страх сменился адреналином, и она выпрямилась, чтобы подойти к нему.
- Вовсе нет, мадам Даня. Весьма рад тебя видеть.
Между ними повисла тишина, и они воззрились друг на друга, Даня впитывала каждый дюйм, пытаясь увидеть, не изменилось ли что-нибудь, кроме очевидного, в его внешности.
- Должна сказать, вам этот цвет идет намного больше, чем хаки, - светским тоном заметила она, найдя теперешнюю форму подходящей к цвету кожи. Это было воистину престижное звание, и она не могла назвать никого другого, кто бы его заслуживал.
- А ты уверенно держишься в новой роли, Даня. Рад, что ты справляешься.
От его комплимента ее щеки зарделись, и она отвела взгляд, борясь с робостью, сердце забилось быстрее, в груди поднялся трепет.
- Все благодаря вам. Спасибо вам. За… все, - искренне проговорила Даня, в мольбе склоним голову. У них нет времени на разговоры, и, наверно, больше не будет, как она сможет вспомнить все нужные слова? Времени так мало…
- Дело не во мне. Если бы ты не участвовала…
Она отмахнулась; она поступила так с отчаяния, с дурной смелости. Это в самом деле был не самый умный ход. Но она была гейшей, она не знала таких искусств, все, что от нее требовалось – красиво выглядеть и хорошо говорить. Не особо полезно, когда нужно защищаться.
- Если бы вы меня не спасли, для начала. И опять же, если бы вы не победили Заарина, - мягко, негромко отозвалась она; было ясно, что она не выиграет в споре, но попытка – не пытка. Похоже, он ее за это уважает, по крайней мере.
- Я недооценил его решимость; если бы ты его не отвлекла, император бы погиб.
В его ответе была такая твердость, что Даня не посмела перечить; он не был резок или груб, просто дал понять, что тема закрыта. Да, не скрыть, как властно он вел себя с подчиненными; в такие моменты, как сейчас, ее было отлично видно. По ней прошла дрожь неожиданного волнения.
- Я получила более чем достаточно внимания на банкете, вы видели фильм? – Он поднял бровь; ее улыбка стала шире. – Конечно, нет, он бы оскорбил ваше чувство прекрасного.
- Ты осмелела. – Пришла его очередь улыбнуться; этот жест удивил Даню, пытавшуюся вспомнить, видела ли она раньше его улыбающимся. Она переступила с ноги на ногу, внезапно ей стало неловко. – Пойми меня правильно, Даня. Мне приятно видеть тебя при дворе, успешную и влиятельную, как ты того заслуживаешь.
- Спасибо вам. – В глубине души она подумала, что не поднималась с колен. – Я рада, что вы вернулись невредимым. Я слышала дурные вести… Боялась, что вам не удастся вернуться живым. – Она замолчала, осознав, что сказала слишком много. Слишком поздно осознав свою ошибку, медленно подняв глаза, она взяла себя в руки.
- Ты боялась? – Его лицо смягчилось, голос утратил авторитарный, командный тон, которого он придерживался в конце их предыдущего разговора. Ее тревоги ушли, и она стала искать связный, понятный ответ.
- Да… Траун, я… - Она подняла руку в открытом жесте, ожидая какого-нибудь отрицания или критики, но оказалась в его объятиях. Ее пальцы коснулись холодной кожи, и она прижалась к нему, не отнимая руки от его щеки, а он наклонил голову, встретив ее на полпути, и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.
- Ты это хотела сказать? – шепнул он ей на ухо, и она вздрогнула в его объятиях. Она в замешательстве подняла глаза.
- Вы выразили это лаконичнее, чем я бы… - Ее ответ был тщательно продуман, взгляд – затуманен, щеки розовели.
- Никто не должен знать. – Он прижал ее к себе, и она склонила голову к нему на плечо, охваченная облегчением. Накатывались слезы; а она даже не смела надеяться. Близость была приятна; оказалось лучше, чем представлялось.
- Конечно, нет. – Она отстранилась, заглянула ему в глаза, не боясь их блеска, и несколько секунд выдерживала его взгляд. Как будто прошла вечность; их разделяло несколько сантиметров, и они избрали неверный и опасный путь в будущее. Как будто их судьбы и без того не были сложными…
- Скоро увидимся… до встречи. – Он запечатлел на ее руке нежный поцелуй. Они разошлись – Траун вернулся в водоворот гостей, оставив ее в блаженстве надежды, а ночное небо над Имперским Центром расцвечивали вспышки фейерверков. Она закрыла глаза, улыбаясь, и вскоре сама вернулась на праздник.
XXX
Восс Парк нервничал; наконец в его руки попал инфопланшет, содержавший зашифрованные данные, который требовалось срочно передать. Только спустя месяцы удалось отвоевать доступ к этим сведениям; ему просто хотелось открыть проклятую штуковину и узнать, что представляет из себя Даня с генетической точки зрения.
Увы, информация предназначалась только Трауну; так что, пока тот не выберется с этой бессмысленной вечеринки, остается только неприятное ожидание. Траун просил не беспокоить его по мелочам; но Восс был уверен, что это дело как раз не требует отлагательств. Куда подевался нелюдь? Восс опять остановился, чтобы не столкнуться с комапанией куатских дворян, и принялся искать взглядом неуловимого адмирала.
Он торопливым шагом лавировал среди гостей. Пора наконец открыть тайну Дани…
- Восс, полагаю, этот инфопланшет представляет какую-то важность? – полыхнули красные глаза, когда Восс, вежливо кашлянув, прервал чужой разговор и вручил гранд-адмиралу инфопланшет, чтобы скрыть от окружающих его содержимое. – Подождать нельзя было?
- Уверен, вы разберетесь, когда прочитаете, адмирал, - тот постарался ответить вежливо. Негоже на людях фамильярничать со старшим по званию, особенно при том, что положение Трауна уже было шатким. Парк размышлял, сколько людей зарится на его положение при дворе, его статус одного из двенадцати приближенных императора…
На несколько минут Траун умолк, словно несколько раз перечитывал данные, в чем Парк усмотрел удивление; чего бы нелюдь ни ожидал, ясно, что этот инфопланшет открыл иную правду. Восс не знал, плохо это или нет; что Траун может быть неправ…
- Вы сами это читали, капитан? – В его голосе не было обвинения, хотя сами слова на него намекали. Восс знал, что это в основном игра на публику; негоже гранд-адмиралу так доверять подчиненным, как доверял Траун.
- Мне его передали зашифрованным, как вы его и получили, адмирал.
Траун опять умолк; его собеседники стали расходиться. Когда ушли все, Восс подал голос:
- Дурные новости, сэр?
- …Не совсем. – Он опустил веки, но тут же снова открыл глаза. Восс подумал, что это странный жест, такого он еще не видел. Но, впрочем, не стоит забывать, что Траун – нелюдь… - Будем продолжать действовать в том же направлении, Восс. Мы не можем позволить себе отвлекаться, и ничто не должно стоять на нашем пути. – Голос его был невесел; Траун всегда недолюбливал Имперский Центр, так что же его расстроило на этот раз? Некие сведения из инфопланшета, касающиеся Дани, вдруг вызвали у него странное желание остаться здесь?
- Вы по-прежнему намерены вернуться в Неизвестные Регионы? – спросил Восс, ища поддержки у Трауна. Если все было напрасно… Траун разработал целый план; получается, зря? Он не может все бросить из-за куртизанки, что за отвратительная мелодрама…
- Этому ничто не помешает, Парк. Ни Заарин, ни Тигеллинус… и уж точно не Даня.
XXX
Даня шла к себе одна, больше не требовалось сопровождения, чтобы выйти из дворца, не нужен был соглядатай, призванный защищать ее и ее имущество. Ночью сюда не впускали никого, кроме самых доверенных лиц Палпатина. И кроме того, скоро произойдет аукцион, и она узнает, кому отдаст свою добродетель; но больше это не имело значения.
Она была влюблена, и не безответно! До конца празднества Даня ничего не замечала вокруг себя; тут же забыв свою бессмысленную болтовню с Руфааном, она в задумчивости бродила по самым отдаленным уголкам заполненного празднующими гостями сада, растворившись в лучике своего счастья, ничего не видя и не слыша.
Едва не дойдя до своей комнаты, она остановилась, заметив, что у двери ее поджидает знакомая фигура, окутанная тенью. Почему Роганда здесь, в этот час? Она до такой степени ненавидит Даню?
- Что-то ты поздно пришла, а? – раздался злобный голос. И по имени не зовет, в неукротимом стремлении унизить. Даня не проявила агрессии и отозвалась корректно:
- Вовсе нет. Император пожелал, чтобы я его сопровождала, и я подчинилась. – Подтекст собственных слов вызвал у нее дрожь, и она не в первый уже раз задумалась, почему ее не зовут в будуар. Как представительницу элитных куртизанок, а теперь даму… нелогично, по меньшей мере.
- Не ври. Мы обе знаем, что Палпатин никогда не требовал этого от тебя, - перекашиваясь от зависти, проскрипела та. Невысказанное лежало на поверхности: меня заставили согревать его постель, а вот тебя, глухая к Силе слабачка, помиловали…
- Не знаю, чего ты хочешь, Роганда, но давай-ка поскорей выкладывай, с чем пришла, пока я тебя не выгоняю, - самым резким тоном, на какой была только способна, велела Даня; сколько она себя помнила, Роганда была ее открытым врагом… и вот они стоят, сейчас подерутся.
- Ого, угроза? Когда я пришла к тебе всего лишь с дружеским советом? – В ее голосе появился сарказм, ужасно не понравившийся Дане; дружеских советов не дают тем, кого оскорбляют и унижают. В какую же игру играет Роганда?
- В тебе нет ни капли дружелюбия; ты не понимаешь, что это вообще такое. – Она сощурилась, выплевывая слова; она уже не тот перепуганный ребенок и не спустит Роганде хамства. Она тоже стала дамой, а скоро станет старшей куртизанкой. Если Роганда решила идти ва-банк, пускай.
- О, а твой гранд-адмирал, получается, понимает? – неприятно засмеялась та, и на ее лице снова появилось отвратительное выражение, а в голосе звучала смертельная злоба. – Я же вижу ваши шашни, знаю, как ты к нему неровно дышишь.
- Ничего ты не знаешь, злобная шлюха. Моя жизнь проходит в служении императору, а с твоей стороны только предположить, что я… - автоматически отозвалась Даня, в голове у нее звучали слова Трауна: «Никто не должен знать»… Так откуда узнала Роганда? Неужели все так очевидно? Или Траун проболтался?
Нет, быть того не может, он бы не успел… Она прервалась. Безусловно, нужно доверять ему, а не впадать в уныние. Она же его любит, так ведь? Так зачем же с готовностью верить известной лгунье?
- Хватит притворяться, Даня, твоя убогая ложь на мне не работает, я вот и похлеще… - выплюнула Роганда и оборвала себя на полуслове. Спустя миг тишины она снова взорвалась: - Любовь погубит твою карьеру при дворе, не будь наивной, не стоит думать, что ты незаменима!
- Так произошло с тобой… правда? – ахнула Даня. Все стало ясно. Одна-единственная обмолвка в гневе выдала все. Роганда – это озлобленный, испорченный вариант Дани, и она станет точно такой же, если так решит судьба. Она когда-то любила и тосковала… а сейчас у нее осталась только паутина искусной лжи.
Паутина, которая сейчас распадется, если Даня не будет медлить.
- Ты отдала свое сердце, а он подарил тебе ребенка, - догадалась Даня, и по лицу проститутки поняла, что это правда. Смотреть было больно, но Даня додавила, отбросив свои противоречивые чувства ради долга.
- Ирек не сын императора, правда? – спросила она, заглядывая Роганде в глаза, ища притворство. Роганда недолго выдерживала ее взгляд и все-таки отвела глаза. Даня глубоко вздохнула. Выбора нет, сказала она себе, но почему мне так нравится проклинать ее вслух?
- Тогда у меня нет выбора – остается обнародовать это при дворе… Я даю тебе 48 часов на сборы. Оставь Имперский Центр. А дальше – от меня уже не зависит… - Она оторвала взгляд от Роганды, и та унеслась, а когда ее шаги стихли, Даня расплакалась.
