Глава 20«Надо же, как все оказалось просто! – сотый раз повторяла Лили, сидя на диване в гостиной с яблоком в одной руке и книгой – в другой. – Я несколько недель ходила, мучилась, старалась поговорить с ним, что-то объяснить, как-то спасти ситуацию… Стоило только заболеть и в полубреду написать сумбурное письмо, как все сразу встало на свои места. Как все просто! Ну, и ничего. Пускай сидит со своим аконитом, оборотнями, лунным циклом… А я и так проживу».
Сколько она ни старалась убедить себя, что действительно прекрасно проживет и без Тедди с его заскоками, все равно в душе оставалась… даже не боль и не обида – досада. Злость, что Люпин, откровенно говоря, предпочел ей свою работу в клинике. Выходит, варка этих зелий и попытки найти панацею для оборотней ему важнее. На самом деле важнее.
И не существенно, какие он преследует благородные цели.
«Мне-то что? Да, идея изначально очень правильная и благородная, заслуживает только уважения... но неужели за десять лет сложно было понять, что, наверное, до него тоже не дураки жили! Раз тот факт, что ликонтропия неизлечима, подтвердили уже все, абсолютно все… Нет, но есть же Люпин, мистер Лучше-Всех-и-Гениальнее-Всех! Он, конечно, сумеет совершить научный переворот!».
Хоть Лили сама действительно слабо разбиралась в зельях, травах и тем более в целительстве, установленным фактам она привыкла доверять…
«И, кстати, я уже гораздо хуже стала видеть! – с раздражением отметила Лили, поднося книгу все ближе к глазам. – Вот безобразие! Нужно носить очки, а неохота…»
Неожиданно дверь хлопнула и в гостиную вошел отец.
- Чего грустишь? – поинтересовался Гарри, усаживаясь рядом с дочерью.
- Пап, как ты считаешь, мне очки пойдут? – неожиданно спросила Лили.
Гарри замешался на несколько секунд.
- А ты мои примерь, - спокойно предложил он, стягивая очки с носа.
Лили надела очки и потянулась за зеркалом. Почти сразу же заломило в висках, закружилась голова, а окружающие предметы стали непривычно четкими и яркими. Она тотчас испуганно вернула очки отцу.
- Мерлин, это всегда так?!
- Как – так? – не понял Гарри.
- Ну, голова кружится и все перед глазами плывет?
- Нет, это просто линзы подобраны под мои глаза, и диоптрии не твои, - успокоил ее Гарри. – Когда очки неправильно подобраны, голова всегда болит. Нужно знать, какие линзы твои, вот и все.
Некоторое время они молчали, глядя на метель за окном, а потом Гарри осторожно спросил:
- А если помимо зрения? Что-нибудь случилось, Лили?
- Все хорошо, папа. Точно – все отлично, - пробормотала Лили, отложив книгу на столик: неожиданно для самой себя она стукнула куда громче, чем хотела.
- А если честно? С Тедди поссорились, что ли?
Ярко-зеленые глаза хитро поблескивали за стеклами очков, и Лили вспомнила, как в детстве не могла находиться под этим взглядом, не выложив тотчас всей правды о проказах и проблемах, которых, впрочем, было не так уж много.
И сейчас, глядя на Гарри, она поняла, что не может не рассказать ему хотя бы часть правды.
- Да там, папа, не просто поссорились… А вообще никаких проблем уже нет. Ничего нет, и проблем в том числе…
- Так-так… - насторожился Гарри. – Давай-ка, дочурка, поподробнее.
Что-то неладное, бесспорно, висящее в воздухе между этой парой, тревожило его куда сильнее, чем можно было бы предположить. Тедди он любил не просто как друга, и даже не как сына. Он был связующим звеном между Гарри и Римусом, между Гарри и Сириусом; был ровесником памяти о людях и событиях, навсегда оставивших свой след в душе, но уже канувших в небытие. Тедди словно повторял его собственную судьбу, но при куда более счастливых декорациях.
Гарри никогда не ожидал, что между его крестником и дочерью проскочит какая-либо искра чувств, ему эти двое всегда казались братом и сестрой. Но теперь, когда дети сами продемонстрировали ему и искру, и вполне активный обоюдный интерес… Увидеть их супружеской парой – вот был бы предел его мечтаний! И как глупо будет позволить этим мечтам рассыпаться из-за ссор, которых не избегают ни одни влюбленные.
- Подробностей здесь слишком много, чтобы все их рассказывать, папа, - невесело усмехнулась Лили. – Просто… просто я не нужна ему. Точнее, нужна не так, как хотелось бы. Тед женат на своей работе! Все эти оборотни, зелья, циклы, попытки найти способ исцеления… Я не спорю, что это очень благородно и заслуживает уважения, я вполне понимаю его чувства, понимаю причины, но… Я так не могу.
- И что? На чем порешили?
- Неужели непонятно? Я сказала ему, что не могу так жить, не могу постоянно находиться на втором плане… Он ответил, что меня никто не держит и не заставляет. Иными словами, отпустил без боя и скандалов, дал возможность выбирать. Я к тому моменту уже устала, вот и выбрала… Благородно с его стороны, не находишь?
- Благородства-то Тедди не занимать… - задумчиво пробормотал Гарри. Казалось, он уже не слышал дочку, а погрузился в свои мысли.
За несколько секунд в голове Гарри успел пронестись целый вихрь образов, мыслей и предположений. О том, что гнет ликонтропии, возможно, не отпустит Люпинов никогда – Римус сам мучился от этого недуга всю жизнь, Тедди готов жертвовать всем ради того, чтобы найти способ исцеления. О том, что и отцу, и сыну это мешает повсюду. О том, что Тонкс в свое время не побоялась выйти замуж за оборотня и родить сына, а его собственная дочь сейчас пасует перед жизнью даже не с оборотнем, а с чрезмерно увлеченным своим делом целителем… Имеет ли он право осуждать ее за этого? И есть ли за что осуждать?
- Хочешь, я с ним поговорю? – наконец выдавил из себя Гарри. Ничего более толкового он сейчас сказать не мог.
- Нет! Нет, не надо… - Лили тотчас подскочила на диване, испуганно уставившись на отца. – Не надо, папа. Вряд ли это имеет смысл. Я не собираюсь заставлять его делать что-то против воли, ни в коем случае! Если работа для него важнее – что ж, значит, я проживу и без него…
Услышав столь ярый протест, Гарри пожал плечами и оставил дочь в покое. Откровенно говоря, ему тоже не слишком хотелось выступать в роли дипломата. «Пытаться наладить отношения двух враждующих влюбленных – дело гиблое! – решил для себя Поттер. – Они-то помирятся, а кругом виноватым может остаться кто угодно…»
***
С головой погрузившись в будни клиники, в работу над зельем и заполнение бесконечной больничной документации, относящейся к предстоящей апробации эликсира, Тедди старательно пытался уверить себя в том, что этот вынужденный (или не совсем?) разрыв с Лили не слишком-то сильно его задел. Просто еще одна женщина в его жизни… сколько их уже было после Виктории? И еще, даст бог, будет столько же. Ерунда. Чепуха.
В конце концов, вот-вот будет готов эликсир из аконита… И тогда, может быть, ему наконец-то улыбнется удача, и все десять лет, потраченные на эти поиски, не будут напрасными. Тогда он сможет с уверенностью сказать, что счастлив. А на этом фоне меркнут любые женщины…
«Это куда важнее», - повторял Тедди раз за разом. И действительно, он искренне так считал. Всегда.
Назвать их разрыв «ерундой» он смог бы легко, но… Это была дочь Гарри, которому еще предстояло смотреть в глаза, предстояло видеться с Лили на всевозможных семейных сборищах. И сама Лили, она… Мерлин, если бы он мог сам себе объяснить, чем девочка так разбередила ему сердце?!
Однако долго задумываться об этом не пришлось – мысли о предстоящей апробации зелья и связанные с этим хлопоты захватывали, не оставляя места ни для чего другого.
До полнолуния оставалось всего три дня. Согласно бумагам, полученным от фон Риттера, а также собственным расчетам, в конце цикла зелье будет готово. Дать его оборотням надлежит накануне полнолуния, в самый последний день, первую порцию утром, вторую – вечером. И ждать. Трансформации случиться не должно, если… если он сделал все правильно.
И эти три дня прошли подозрительно гладко… Ни единого недоразумения в лаборатории, полное спокойствие среди коллег и больных. Но именно это затишье никак не давало Тедди покоя. Он ждал чего-то, сам не понимая, откуда должен прогреметь гром.
За два дня до окончания приготовления зелья он старался никуда не отлучаться из лаборатории.
В последний день заметил, что у него трясутся руки – чуть не выронил колбу с вытяжкой из шелухи грецких орехов.
Вечером ему очень не хотелось уходить домой – отчего-то казалось, что именно в последнюю ночь с зельем что-нибудь случиться, что-то пойдет не так… Но все-таки Тедди сумел убедить себя, что перед решающим днем следует по-человечески выспаться (и почему-то убеждающий его разум говорил голосом Лили!) и, особенно тщательно проверив все в лаборатории и закрыв дверь, вышел из клиники.
Утром он проснулся задолго до положенного времени. И, не в силах усидеть на собственной кухне, бросился на работу.
К девяти часам, когда в клинике появились все остальные, судьбоносный эликсир уже был разлит в небольшие мерные бутылочки – одну следовало выпить утром, вторую вечером, непосредственно перед предполагаемой трансформацией. Все готово…
Дождавшись, пока в лаборатории появится Патрик – младший помощник, подмастерье и правая рука – Люпин еще раз оглядел все колбы, осторожно составил их в контейнер и, не говоря ни слова, поднялся наверх.
***
Дверь хлопнула оглушительно громко, так, что Лили невольно вздрогнула, оглянувшись.
- Лили, идемте скорее! – было видно, что начальник не на шутку встревожен и возбужден. – Идемте, вы там позарез нужны!
- Мистер Коствен, что случилось?!
- Испанцы! Они раньше времени приехали, ну, чтобы обсудить поправки в правила составления деклараций. И уже сидят в зале. Переводчика нет! Идемте!
- А я… я-то здесь при чем? – потрясенно спросила Лили. В отделе всегда были квалифицированные переводчики-синхронисты, к которым она не относилась, а остальных служащих по этому поводу не тревожили.
- Я же говорю – нет переводчика! Специалиста по испанскому. А вы вроде говорили, что учили испанский?
- Учила, но… не на таком уровне… синхронный перевод не смогу устроить…
Подобную просьбу Лили услышать никак не ожидала. Ее, не профессионала, просят синхронно переводить на важных переговорах, причем с языка, который она знает не так уж и хорошо – ладно бы с французского! Но испанский… вот так, без подготовки…
- Неважно! – махнул рукой Коствен. – Справитесь. Идемте скорее, они же ждут…
И, не дожидаясь ответа, ухватил девушку за руку, призывая следовать за собой.
Когда глазам Лили открылась большая комната и круглый стол, за которым сидели и непосредственно испанцы, и представители Министерства, она опешила. Все-таки нужно было хотя бы предупредить ее заранее…
«Сейчас я им такого наговорю… - в ужасе думала она. – И перевод будет, и художественное дополнение…».
Однако когда Коствен представил ее всем остальным и поднял со своего места, дабы сказать вступительное слово, Лили почувствовала, что страх и паника отступают. А когда заговорил испанец, волнение совсем пропало, – выговор у того оказался четким, не слишком быстрым и вполне понятным. Понадобилось около пяти минут, чтобы Лили почувствовала себя в своей тарелке.
- Спасибо вам, - после успешного окончания переговоров глава испанской делегации лично подошел пожать ей руку. – Как приятно, что британцы наконец-то обзавелись толковым переводчиком, и нам не нужно ломать языки с нашим сомнительным английским!
- Превосходно, - добавил подлетевший к Лили Коствен: пускай он и не понял испанскую речь дословно, но общий смысл явно ухватил. – Мисс Поттер, я украл вас у культурологов и теперь намерен держать всеми силами, чтобы такого ценного сотрудника не переманили переводчики! – следом он добавил, заговорщицки понизив голос: – Жаль, что я уже немолод. Таких, как вы, редко встретишь – и женщина красивая, и профессионал великолепный…
«Может быть, с этого и стоило начинать? – весело думала окрыленная успехом Лили. – Нужно было всего лишь бросить Люпина, чтобы резко повысить самооценку и подняться по карьерной лестнице? Надо же, как все в конечном счете удачно сложилось: он буквально привел меня в отдел к Коствену, сама бы я никогда не подумала сюда перевестись, и я так быстро начала профессионально расти! В Культурном еще бы десять лет куковала… Нет, все определенно неплохо сложилось!»
Она впервые чувствовала, что довольна собой и, что главное, – все остальные тоже искренне уважают ее, уважают и восхищаются. И сейчас точно не имеет никакого значения тот факт, чья она дочь.
