Глава вторая. Еще один Малфой****
Я просыпаюсь из-за того, что мне в лицо светит солнце. Хочу недовольно поморщиться, но вместо этого улыбаюсь. Лето, черт побери! Что может быть лучше? Я довольно потягиваюсь и только тут замечаю, что не один. Приподнимаю простынь и вижу копну светлых волос и голое плечо. Так, Александр, давай, вспоминай, что там вчера было? Ммм… тяжелый рабочий день, необходимость выпить, любимый бар, какой-то новый фирменный коктейль… черт! Сколько раз можно зарекаться не пить всякую дрянь!
- Эй! - я толкаю девицу в плечо, она недовольно бормочет что-то. - Але! Давай, просыпайся!
Она поворачивается и недовольно смотрит на меня заспанными глазами. Тушь потекла, тени размазались… но в этом даже какая-то изюминка… беззащитность, что ли? Мне нравится чувствовать себя сильным, даже не буду скрывать это. А еще мне нравится, что она не вымазала своей косметикой мои простыни.
- Дорогая, у меня к тебе простой вопрос. Ты кто?
На ее лице такое недоумение, что я даже начинаю тревожиться за нее. А вдруг она и сама забыла? Мало ли, что могло случиться? Может, вчера на нее напали, а я возвращался домой, увидел творящуюся несправедливость и вступился за даму? Естественно, я отвоевал ее у негодяев, но она случайно упала, ударилась головой и потеряла память. То есть, сначала сознание потеряла, а я забрал ее к себе домой, но, будучи пьяным, уснул. А теперь она очнулась и поняла, что забыла, кто она. А я тоже ничего не помню, потому что мне тоже досталось по голове. Нет, что-то слишком много пострадавших получается…
- Мари, - между тем, девушка вспоминает свое имя. Она присаживается и мотает головой, будто пытается прояснить свои мысли. - Мы познакомились вчера. В баре, - видимо, она не находит следов понимания на моем лице, потому что продолжает вспоминать, надо сказать, с явным трудом. - Я новенькая в «У Тони». Меня предупреждали, что не следует пить с клиентами, но ты был слишком настойчив.
Я довольно ухмыляюсь. Да, я такой. Настойчивый. Настоящий мужик.
- А потом ты… мы напились, и пришлось везти тебя домой… ты напился до невменяемости… хорошо хоть, Тони знает твой адрес. Мы помогали тебе добраться до такси, и ты настоял, что я должна ехать с тобой. Пьяный был в зюзю…
Не очень мне понравилось продолжение ее рассказа, но виду я не подал.
- Слушай, а ты хорош, - вдруг говорит Мари, задумчиво разглядывая мою комнату.
Я киваю, мол, да, я знаю. У меня вообще чрезвычайно ранимое «я». Очень легко обидеть. Но вернуть мое чувство собственной значимости тоже несложно.
- Я в душ, - информирую я Мари по пути в ванную. - Кухня в твоем распоряжении, - если она приготовит мне завтрак, я женюсь на ней. Честно. Ну, или просто предложу у меня остаться подольше.
****
Выпроводил я Мари. Вроде, женщина, а готовить не умеет. Не понимаю я этого. Знаю, таких, как я, ненавидят феминистки. А что поделаешь? Ну, я такой. Люблю, чтобы женщина делала то, что все женщины испокон веков делали. Ну, на кухне копошились бы, мужа почитали, детей растили и прочее в том же духе. А эта что? Сделала себе кофе, уселась на моем любимом стуле в моей любимой рубашке и ноги на стол положила. Типа сексуально. А я? В общем, можете называть меня негодяем, но я стянул с нее свою рубашку, отобрал кофе и попросил вон. И незачем так дверью было хлопать!
В общем, настроение испорчено. И даже скорое лето не радует. Решил прогуляться, благо, недалеко от дома парк. Хорошо хоть, похмелье не мучает, спасибо матушке природе за такое замечательное свойство организма. Не раз выручало, когда нужно было деловых партнеров всю ночь развлекать, а на следующее утро выглядеть, как огурчик. Поэтому я столького к своим двадцати шести годам и добился. Свое подразделение в компании, своя квартира, своя машина… неплохо для парня, воспитанного сумасшедшей старухой, от которой он сбежал в пятнадцать, не так ли?
Заказываю в маленьком ресторанчике в самом центре парка свой любимый салат с креветками, делаю глоток яблочного фреша. А ведь все не так плохо. И что, что девица, сказавшая, что ты был богом в постели, оказалась самовлюбленной неврастеничкой? Зато кофе, который она себе приготовила, оказался совсем даже неплохим. И официантка мне улыбается. И лето, черт побери, скоро! В общем, Алекс, говорю я себе, не опускай нос. Красавчикам всегда везет, не забывай об этом.
С улыбкой благодарю официантку (на бейдже, прикрепленном к ее передничку, написано, что ее зовут Роза), привычным движением удаляю маслины из салата. Знаю, что можно попросить, чтобы их туда не клали, но это же нарушит мой ритуал. Не знаю, почему, но мне нравится делать свой салат правильным, удаляя оттуда то, что я не люблю. Многих моих женщин эта привычка ужасно раздражала, если не сказать, бесила. А я считаю ее милым чудачеством.
Салат божественен. Я ел похожий в самом дорогом ресторане города, но он и в подметки не годится этому. А стоит, между прочим, в шесть раз дороже. Кругом одни аферисты.
- Александр!
Черт. Принесла же нелегкая. За что мне это? Растягиваю губы в фальшивой улыбке, цепляю на лицо маску удивления от неожиданности и оборачиваюсь на зов.
- Франческа! Как я рад тебя видеть! - глаза б мои тебя не видели после того, как ты испортила ковер в моей гостиной!
Встаю и целую ее в щечку. Пара мужчин с завистью смотрят на красивую женщину, обнимающую меня. Она, правда, красива. Только глупа как пробка и абсолютно не ценит вещи, которые мне дороги.
- Какими судьбами, дорогой?
- Только хотел спросить у тебя то же самое. Ты ведь говорила, что уезжаешь в Италию, к родителям, навсегда, разве не так?
- Все так, дорогой, - она без приглашения собирается сесть за мой стол. Я еле успеваю отодвинуть для нее стул – манеры прежде всего. - Но в Италии так скучно. Да еще папочка доставал меня упреками; и мамочка тоже от него не отставала.
- Упреками? Разве тебя можно в чем-то упрекнуть? - конечно, можно. Рвешь простыни из египетского хлопка, строя из себя жрицу любви и проливаешь дорогой мартини на старинный белоснежный ковер, который мне везли из Турции контрабандой.
Франческа довольно закатывает глаза и широко улыбается, обнажая неестественно белые зубы.
- Ах, Александр, ты такой милый, - она кладет ладонь мне на руку. - Я ужасно соскучилась. А ты тоже? - и, не дав мне ответить, уверенная в том, что я не посмею отрицать ее предположение, что, к сожалению, правда, продолжает: - Папочка уверен, что я обязана работать, а мамочка убеждена, что мне пора замуж. Нет, ну, ты представляешь?
Я отрицательно качаю головой, старательно имитируя огорчение и возмущение.
Притом, что я абсолютно поддерживаю желание ее отца и категорически не согласен с ее матерью. За что она так ненавидит мужчин, что хочет «осчастливить» какого-то беднягу своей единственной дочерью? Франческа красива, ее ждет фантастически богатое приданое, но с ней любой нормальный мужик рехнуться может.
- Какой кошмар! - фальшиво сочувствую я Франческе, отодвигая от нее свою тарелку. Что за дурацкая манера хватать мою еду?
- … и я решила вернуться в Англию, - продолжает она свой монолог, который я, каюсь, не очень внимательно слушаю, - Здесь никто меня ни к чему не принуждает, здесь ты… - она как-то странно смотрит на меня: - Ты же ждал меня? Скажи, что ждал.
Так. Начинается. Сейчас главное – сыграть правильную роль и сказать правильные слова.
- Франческа, - мастерски понижаю голос до интимного тембра. - Мне очень жаль, дорогая…
Ее губы вздрагивают, пальцы переплетаются с моими, на лице тревога.
- Что?
- Ты тогда уехала, я чувствовал себя таким потерянным…
- И?..
- В общем, я стал встречаться с другими девушками… чтобы забыть тебя…
Франческа оставила в покое мои пальцы, села прямо, сложив руки на груди.
- Удалось? - боже, в голосе такая обида! Я сейчас разрыдаюсь от умиления!
- Я не смог… - так, немного трагизма не помешает. - Но у меня обязательства… я не могу так поступить со своей нынешней девушкой…
- Ты любишь ее?
Господи, еще и ревность в придачу! У этой женщины стыда нет! Но. Я ведь знаю, как она любит мелодрамы. На этом и сыграю.
- Я никого не смогу так любить, как тебя… - да я так рад был, когда ты объявила о своем отъезде, что готов был танцевать джигу на кровати в обуви! - Франческа… - я тянусь к ней, а потом резко встаю и ухожу. Спиной чувствую – она в шоке. Хотелось бы посмотреть, но я не могу себе этого позволить. Еще оклемается и вдогонку за мной побежит. А так хоть время выиграю.
Франческа – дочь одного из соучредителей компании, в филиале которой я начал работать два года назад. Буду откровенен, я начал встречаться с ней, чтобы побыстрее сделать карьеру. Но, узнав ее получше, отказался от этой идеи, личное спокойствие дороже. На мою беду эта дурочка влюбилась в меня, ну, или придумала, что влюбилась, без разницы. Я был вынужден целых три месяца терпеть ее. Тупо прогнать ее я, разумеется, не мог. У меня были планы на счет компании ее отца. Пришлось действовать тонко. Не буду вдаваться в подробности, но скоро Франческе наскучило быть со мной, и она решила ехать к родителям. Пришлось вытерпеть прощальный вечер и очередное надругательство над моим ковром (до сих пор не знаю, нарочно она проливала на него мартини или случайно). После ее отъезда я вздохнул с облегчением и напился от счастья.
И вот она вернулась.
Если учесть, что меня со дня на день должны назначить главой филиала… а Франческа не из тех, кто легко сдается… особенно там, где речь идет о том, кто уже занят… так, срочно нужна девушка. Но такая, которая бы не раздражала меня, и в серьезность отношений с которой поверила бы Франческа. Только где такую взять? Думай, Алекс, думай…
****
Я просто в бешенстве. Перебрал в уме и в записной книжке всех своих знакомых. Все не подходят. Боже, как я жил? Даже нет, не так. Как я вообще дожил до своего возраста? Кто меня окружает? Что за люди? Нелюди, блин.
В общем, чувствую себя препаскудно. Нужно прогуляться. В квартире, которую я безумно люблю и в которой я поспешил спрятаться после неожиданной встречи с Франческой, вдруг стало душно. За что я, спрашивается деньги домработнице плачу? Что, нельзя было проветрить комнаты? Вокруг меня одни идиоты. Бесчувственные люди, не понимающие простых вещей. Не понимающие меня. Неужели я так много хочу? Да, я педант. И что теперь? Я не собираюсь подстраиваться под толпу нерях, разрекламированных прессой. Вы читаете интервью с известными людьми? Я вот, по долгу службы, да. Так вот, каждый второй признается в том, что ненавидит убирать и находит особое очарование в творческом беспорядке. Остальные просто умалчивают об этом. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю. Моя работа тесно связана с миром шоу-бизнеса, моя компания продюссирует множество проектов. И я побывал в домах практически всех известных людей. Это просто кошмар какой-то. И когда у этих супер-пупер-знаменитостей назначено интервью дома, к ним заблаговременно вызывают целую бригаду уборщиц, флористов и посудомоек, дабы не портить имидж всенародных любимцев. А я просто люблю порядок. Чистоту. Это так странно?
Слышу визг тормозов, оборачиваюсь, чертыхаюсь. Прямо посреди дороги дрожит старушка с клюкой в руках, в нескольких сантиметрах от нее стоит машина, из окна которой высовывается разъяренный водитель.
- Ты что, старая, совсем сдурела? Ты посмотри на светофор! Не видишь, что переход запрещен?
Старушка молчит, испуганно глядя на водителя. Да она в шоке, доходит до меня. Я тяжело вздыхаю и подхожу ближе.
- Проблемы?
- А ты кто такой? - не унимается водитель. Тоже, наверное, еще в шоке.
- Это так важно? - пожимаю я плечами и подхватываю старушку под руки. - Давайте, мэм, обопритесь на меня, я помогу вам перейти дорогу. Все в порядке, успокойтесь, вы целы и невредимы.
Я мимоходом гляжу на часы. И чего этой старушке не сидится дома так поздно? Что, тоже домработница раздражает? Усмехаюсь своей шутке про себя и вдруг слышу вслед:
- Эй! Ты чего лыбишься, спаситель хренов?
А вот это уже вряд ли шок. Этот водитель – просто хам. Оборачиваюсь и вежливо говорю:
- Успокойтесь, пожалуйста.
Водитель выходит из машины и захлопывает за собой дверь.
- Ты что, интеллигент, рот мне затыкаешь?
Я не знаю, как это происходит. Но то, что это уже не впервые, и я даже почти привык к этому – факт. С людьми, которые желают причинить мне вред, вечно что-то случается. Ну, в смысле, что-то нехорошее. В детстве это происходило с миссис Трош, которая взяла меня на «воспитание». У нее вечно то занавески на кухне вспыхивали огнем, то любимая табуретка рассыпалась, то пирог пригорал. И ее любимый кот, который вечно пытался меня поцарапать, постоянно на дереве оказывался… я не знаю, как там сейчас поживает миссис Трош со своим котом, и поживает ли вообще, но уверен, когда я от нее сбежал, она не сильно горевала. Вот только всякие неприятные вещи с дурными людьми, с которыми мне пришлось столкнуться на пути самоопределения в этой жизни, как случались, так и случаются. Вот и сейчас из машины водителя-скандалиста слышится какой-то подозрительный шум, она вдруг срывается с места и врезается в ближайший фонарный столб.
- Что за?.. - водитель хватается за голову и бежит к своей машине.
- Не волнуйтесь только, - пытаюсь я успокоить старушку, которая, кажется, не на шутку разнервничалась.
- Ссспасибо… молодой… чччеловек, - заикаясь, произносит она.
Я довожу ее до тротуара.
- Не за что, мэм, - я улыбаюсь своей самой лучшей улыбкой. Обычно все старушки просто млеют от нее. И эта не становится исключением, хоть и видно, что она еще не пришла в себя от испуга. - Мэм, идите-ка вы домой. Вы далеко живете?
- Нет, - слабо улыбается старушка. - Вот в этом доме, - указывает она на дом, у которого мы стоим.
- Вот и хорошо, - я галантно целую ей руку и ухожу прочь. Знаю я, чем такая вежливость может обернуться. Пригласит меня к себе, я не смогу отказать, потому что испытываю какой-то странный трепет перед пожилыми леди, а потом буду пить отвратительный чай с невкусным печеньем и слушать истории времен ее молодости. Хватит с меня. Я и так таким образом познакомился уже с десятком старушек славного города Лондона. Мне на них прямо везет. Стоит мне просто выйти прогуляться или, того лучше, спешить на какую-то важную встречу, как я оказываюсь свидетелем какой-нибудь неприятности, происходящей с очередной бабулькой. Самое ужасное – я не могу пройти мимо. Комплекс героя, блин.
А город сегодня особенно хорош. Воздух замечательный, такой, как я люблю – наполненный запахами пекарен и молодой листвы. Немного смога, правда… но это уже так, пустяки.
Я прохожу пару кварталов и уже собираюсь разворачиваться и идти домой, как замечаю ее. Девушку, которая смотрит не под ноги, а в небо. Ее слегка шатает, и я понимаю, что она немного пьяна. У нее странные волосы – как будто она неделю не причесывалась, но ей это каким-то непостижимым образом идет. Ночной фонарь освещает ее лицо, и она кажется мне сказочно прекрасной. Я подхожу ближе, и очарование немного рассеивается – она обычная. Ну, то есть не красотка, от которой невозможно отвести глаз. Просто симпатичная девушка. Тогда почему я смотрю на нее, как завороженный? Кстати, я уже говорил, что влюбчивый?
Девушка останавливается, все еще не замечая меня, и вдруг начинает говорить. Точнее спрашивать.
- Что же я здесь делаю? - спрашивает она.
И я не могу не ответить.
- Идете.
Она, наконец, замечает меня. Слегка покачивается, и мне хочется помочь ей устоять. Я уже делаю шаг навстречу, и тут она задает вопрос:
- Малфой? Это ты? - на ее лице такое удивление, что я даже теряюсь.
- Он самый, - отвечаю я. - А мы разве знакомы?
- Малфой… ты что с собой сделал? Покрасился, что ли? - она прищуривает глаза и подходит ближе.
- Простите, вы, наверное, обознались, - вежливо отвечаю я. Какая-то она сумасшедшая. Надо уходить, - Моя фамилия действительно Малфой, но я совершенно уверен, что мы раньше не встречались.
- Ты какой-то странный, - задумчиво произносит она. - И что, спрашивается, ты делаешь в маггловском Лондоне?
- В каком, простите, Лондоне? - нет, она точно сумасшедшая. Или перебрала так, что не выговаривает слов, несет какую-то чушь.
- Ты какой-то… - она задумывается, а потом говорит: - Вежливый слишком… - наконец, подбирает слово. Странное, надо сказать, слово. Я что, был когда-то невежлив? Я даже Мари сегодня выпроводил с вежливым «будь добра».
- Теперь я точно уверен, что мы незнакомы, - немного обиженно говорю я. А ведь я почти влюбился…
- Малфой, я не понимаю, к чему этот спектакль… но… кажется, мне нужна твоя помощь…
У меня что, бегущая строка на лбу «Спасаю круглосуточно. Обращайтесь, не стесняйтесь»?
- Да? - вежливо интересуюсь я, проклиная свое воспитание.
- Кажется, я не могу аппарировать. А если учесть, что я, кажется, заблудилась… - ее голос стал совсем жалобным.
- Аппа… что?
- Ри-ро-вать, - как на уроке, по слогам, декламирует девушка, пьяно хихикает и, покачнувшись, вдруг повисает на мне. Я инстинктивно обхватываю ее руками, не давая упасть.
Она поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. Просто нереально огромные. Кажется, в них отражается все небо Лондона. И тут она закрывает глаза и… заснула что ли? И что мне теперь с ней делать? А?
