II. Осложнения- Мадам Помфри разве не придет? – произнесла Элоиза, едва шевеля губами. Симус, который c гримасой глубокого отвращения размазывал по ее фурункулам густую красную субстанцию, многозначительно кашлянул.
- Помолчи, пожалуйста. Я тебе уже говорил: эта вот штука только на твои нарывы действует благоприятно, а если ее наглотаться, то будет уже все равно, придет мадам Помфри или нет. Сейчас она… Дьявол! – вскрикнул он, когда один из прыщей-переростков с неприятным звуком лопнул от чрезмерно сильного прикосновения его кисточки. Успокоившись и стерев с себя гадкий желтый гной, Симус закончил: – Мадам Помфри с некоторых пор не очень жалует общение с пациентами напрямую. Впрочем, я уж не знаю: может быть, это относится только к тем, на чьем лице нет ни одного живого места.
- На нее не похоже, - уныло протянула девушка. – Когда я пыталась избавиться от прыщей, и что-нибудь при этом шло не так, у нее всегда уходило на лечение не больше двух часов. Впрочем, сейчас-то и случай совсем другой…
- То есть, на этот раз ты не пыталась избавиться от прыщей? – не понял Симус, отводя кисточку в сторону. – Почему тогда на их месте появились эти блямбы?
- Ну, так или иначе я от них все время избавиться пытаюсь… Но в этот раз я точно не пользовалась никакими специальными средствами. Даже не знаю, из-за чего так могло выйти...
- Гм. Чего же ты раньше об этом не сообщила? – спросил он, в очередной раз пробегая глазами по медицинской карте. – Вот, у Гермионы записано: «осложнения при борьбе с угревой сыпью, возбудитель неизвестен»…
- Я ничего не говорила про угревую сыпь, - запротестовала Элоиза, прикрывая глаза, - я только сказала, что понятия не имею, почему они так разбухли.
- Э-э… видимо, канцелярская ошибка, - пробормотал Симус, после чего отложил кисточку в сторону и вычеркнул последнюю строчку. – Я пойду проконсультируюсь с мадам Помфри, но ты не волнуйся – раствор кровяника все равно должен помочь: он уймет боль и задержит рост фурункулов, пока мы не узнаем, что его поддерживает.
- Хочется верить, - слабо улыбнулась девушка, и Симус, преодолев отвращение, весело подмигнул ей в ответ. Впрочем, очень скоро он и думать забыл про всякое веселье: издав жуткий крик, начинающий целитель отскочил от кровати пациентки. Глаза Элоизы стали фасетчатыми.
Вылетев в коридор, он столкнулся с Гермионой и Дином: как оказалось, они тоже искали мадам Помфри.
- У Полумны судороги, и она пахнет паленым, - испуганно сообщила девушка, на ходу перелистывая медицинский справочник. – Я даже не успела дать ей черничный отвар. Мерлин, у нее целых четыре симптома из абсолютно разных областей… Понятия не имею, что это может быть.
- Эх, здорово у нас практика начинается, ничего не скажешь, - вздохнул Дин.
Мадам Помфри обнаружилась в палате Джастина: она сидела на краешке кровати и пристально вглядывалась в смертельно бледное лицо пуффендуйца. Симус и Гермиона начали наперебой вещать о возникших осложнениях, но как только целительница удостоверилась, что никто пока не умирает, она сразу же подняла ладонь, призывая к молчанию.
- Они подождут: у нас тут увлекательная беседа с Финч-Флетчли, - объяснила она и обратилась уже лично к пациенту. – Повторяю вам: отпираться бесполезно. Мы оба знаем, что вы врете. Признавайтесь, что вы принимали!
- Ничего я не принимал! – прохрипел Джастин, выплевывая очередную порцию земляничного джема в специально поставленный поднос.
- Я не могу лечить вас от ничего. Прекратите врать, Финч-Флетчли! – Мадам Помфри хлестко стукнула тростью по изголовью кровати.
- Но я вам повторя… кх… кх… - Он согнулся пополам: на этот раз варенье полезло и из носа. Целительницу, казалось, совершенно не волновали его потенциальные проблемы с респираторным трактом и нарушения дыхания: она спокойно повернулась к практикантам и с кислой миной сообщила:
- Вот вам классический пример среднестатистического пациента. Врет и не краснеет. Впрочем, нет, краснеет - но исключительно по физиологическим причинам.
- Но ему же плохо! – воскликнула Гермиона, глядя на страдания Джастина. Но как только она собралась подойти ближе и помочь пуффендуйцу, мадам Помфри выставила перед девушкой трость на манер шлагбаума:
- Ни шагу дальше, Грейнджер, пусть себе мучается. Я тоже мучаюсь, у меня нога болит. - Она вновь повернулась к пациенту: - О’кей, Финч-Флетчли, я ничего никому не скажу. Гиппократ – слышали о таком? Лечил он прескверно, зато изобрел совершенно дурацкую, но порой весьма полезную штуку под названием «врачебная тайна». Выкладывайте, что вы приняли, пока джем не полез в ваши легкие.
Видимо, это немного отрезвило Джастина. Когда он сумел, наконец, откашляться, то некоторое время виновато глядел на свое испачканное вареньем одеяло, а затем пробормотал:
- Настойку на фениксовой травке… У нас… у нас был зачет по трансфигурации, а Бигл с шестого курса сказал, что она поможет…
- Использование запрещенного ингредиента и жульничество на экзамене, - поцокала языком мадам Помфри. – Да, безусловно, это настолько тяжкое преступление, что лучше бы вам было помереть. – Она подошла к настенному шкафчику и извлекла из нагромождения склянок пузырек с пометкой «Березово-календуловый концентрат». Все его содержимое целительница бесстрастно вылила в ухо Финч-Флетчли, предварительно заставив того перевернуться набок. – У меня для вас есть и хорошая новость: вам не придется долго ждать, чтобы приступить к отбыванию наказания. Я вас выпишу сегодня же вечером: уверена, Помона и Минерва к этому времени уже придумают, как скрасить вам пост-фениксиновую депрессию.
- Но вы же обещали, что никому не скажете! – прохрипел Джастин. - Как же ваша клятва Гиппократа?!
Мадам Помфри изогнула бровь.
- Клятва кого? Знаете, Финч-Флетчли, давала ее давным-давно, уже и не припомню, что там к чему… - Она поднялась с кровати и сперва позабыла опереться на трость, из-за чего ее лицо перекосила гримаса боли. Восстановив равновесие, она повернулась к ошеломленным практикантам и объявила: – Так, девушка-муха – это совсем не интересно, так что давайте сначала навестим девушку-костер. Ну, идем же, чего вы таращитесь? – и сама первой покинула палату.
С Полумной мадам Помфри обошлась не менее жестко, но на когтевранку, в отличие от Финч-Флетчли, ее методы не произвели ни малейшего впечатления – разве что после пятнадцати минут допроса девушка вежливо поинтересовалась, действительно ли шоковая терапия может ей помочь.
- Это не шоковая терапия! - грозно рявкнула мадам Помфри, стуча тростью о пол. – Ваши симптомы указывают как минимум на сотню атипичных заболеваний разом, и если мы не установим, чем именно вы больны, вы превратитесь во что-нибудь отвратительное прежде, чем успеете сказать «мозгошмыг»! Прекратите врать, Лавгуд, и признавайтесь, какую
реально существующую пищу вы принимали в последнее время!
- Я все и говорю, как есть, чего вы на меня кричите? – обиделась Полумна. – Обедала я в столовой, где мне, как и всем остальным, подали эту ужасную запеканку, в которой червервольфов было даже больше, чем на берегах Амазонки в погожий день…
- Слышали? – буркнула целительница, поднимаясь с места и явно пропуская остаток фразы мимо ушей. – Червервольфы. Знаете, раз уж мы с вами теперь вроде как коллеги, я разрешаю вам самостоятельно принять выбор: либо замедляйте выпадение ногтей и распространение этого ужасного запаха, либо отлавливайте в ее голове несуществующих животных.
- Мы что, будем лечить симптомы? – нахмурился Симус, когда все четверо уже вышли в коридор.
- А что нам еще остается, когда пациент наотрез отказывается идти на сотрудничество? Подождем, может, у нее откажет какой-нибудь важный орган. То-то она взвоет.
- Мадам Помфри, это… это бесчеловечно! – изумилась Гермиона.
- Бесчеловечно, - целительница повысила голос в расчете, что ее услышат в палате, – это вешать лапшу на уши человеку, который пытается тебе помочь, и вместо внятных ответов на вопрос знакомить его с несуществующими животными вроде шизофеечек!
- Парагномиков, - терпеливо поправила Полумна. – Я же вам объясняла: маленькие невидимые карлики, вызывающие нарушение работы головного мозга. Наукой установлено, что они, возможно, фиолетовые...
- Лавгуд, прекратите! – прикрикнула на нее мадам Помфри, после чего обратилась к Дину, значительно понизив голос: - Так, Томас, ступайте и пообщайтесь с однокурсниками, может быть, им что-то известно. А когда выяснится, что ничего не известно, обыщите ее комнату.
- Обы… что? – задохнулся Дин. – Меня из школы выгонят! Это же незаконно!
- Ой, можно подумать, тебе впервой,
братан.
Гриффиндорец окончательно запутался и даже рот приоткрыл от удивления.
- Вы что, собираетесь обращаться со мной, как со стереотипным афроамериканцем… даже зная, что я не афроамериканец?
- Это еще нужно доказать. Ну, пошевеливайся же, у нас тут люди умирают. - Мадам Помфри нетерпеливо подтолкнула практиканта тростью.
- Но как я…
- Ты волшебник, придумай что-нибудь. – Она закатила глаза. Когда Дин, озадаченно покачав головой, побежал к выходу из больничного крыла, целительница повернулась к Симусу и Гермионе: - Дайте ей настойку алоэ и сделайте, наконец, черничную ванну. А вы, Финниган, позже возьмете ее ногти и проверите на чары: не удивлюсь, если окажется, что Лавгуд кого-то окончательно достала, и ее попросту прокляли.
- Почему я? – скривился Симус, вспоминая крайне неприятные черные кусочки, лежащие на подносе возле кровати больной.
- Вы мне не нравитесь. Вперед, у нас еще одна остановка.
Северус Снейп даже в больничной койке представлял собой зрелище величественное и внушающее страх. Зельевар полусидел в кровати, облокотившись на высоко поднятые подушки, а на одеяле перед ним стоял поднос с алхимическим оборудованием: небольшой дымящийся котел, пара колб и дистиллятор. Со всем этим Снейп ловко управлялся правой рукой – левая располагалась неподалеку от подноса и, судя по непрекращающимся произвольным движениям, жила своей собственной жизнью.
- Что это вы делаете? – подозрительно спросила мадам Помфри, подходя ближе и изучая импровизированную лабораторию.
- Лечу себя от малой королянки, - буркнул Снейп, не поднимая глаз. - Поппи, будьте любезны, передайте лепестки фиалки.
- Очень занятно, - похвалила целительница, внимательно наблюдая, как зельевар уверенным движением наполняет колбу примерно наполовину. – Только малой королянки у вас нет.
- Есть, в этом уж не сомневайтесь, - пробормотал Снейп и поднес склянку к свету, чтобы оценить цвет получившегося зелья. Многозначительно закатив глаза, мадам Помфри вдруг проявила удивительную для своих лет прыть: она нанесла тростью слабый, но точно рассчитанный удар, и стеклянная емкость, вылетев из пальцев профессора зельеварения, мгновением позже разбилась о пол.
- Что вы себе позволяете, По… Поппи?! – повысил голос Снейп, ошеломленно глядя на целительницу.
- Я позволяю себе лишь то, за что получаю здесь деньги, - смиренно объяснила мадам Помфри. – В данном случае: не даю вам убить себя настойкой белозубки.
- Эта настойка лечит малую королянку, которой я заражен!
- Убедительно. Но по-прежнему неправда. Если это и вправду королянка, что вы здесь, позвольте поинтересоваться, делаете?
- Насколько я помню, здесь больничное крыло, - холодно ответил Снейп. – Видимо, именно сюда должны обращаться люди, которые страдают от, скажем, болезней.
- И это означает, что лечить их должны совсем другие люди. - Целительница охотно включилась в словесную игру. – Если же люди, которые прекрасно знают, как себя лечить от определенной болезни, приходят к другим людям, но лечить себя не дают, значит, у этих людей было временное помешательство рассудка, что недвусмысленно указывает на нарушение работы головного мозга.
- Это у вас помешательство рассудка! – рявкнул Снейп, резкими движениями наполняя вторую колбу. На этот раз мадам Помфри не стала мелочиться и заклинанием сбросила на пол весь поднос. Изумление зельевара продлилось достаточно долго, чтобы целительница успела отнять у сварливого пациента палочку и наложить на него «Petrificus Totalus».
- Ну, он болен, - скромно объяснила мадам Помфри, заметив, что нижние челюсти практикантов отреагировали на эту сомнительную лечебную процедуру синхронным отвисанием. - Что-то неврологическое, по всему видно. Придется дать ему внутривенно отвар Уилкшира и посмотреть, как отреагируют его зрачки, - продолжила она уже в коридоре, роясь в карманах мантии. – Грейнджер, займитесь этим.
Достав пузырек с каким-то разноцветным драже, мадам Помфри не глядя высыпала несколько таблеток на ладонь и молниеносно проглотила.
- Что это? – полюбопытствовал Симус.
- Обезболивающее, Финниган.
- Это из-за ноги? – встряла Гермиона. – Что все-таки с ней случилось, мадам Помфри?
Целительница тяжело вздохнула, убирая пузырек обратно в карман, и нарочно ускорила шаг.
- Подвернула утром, - хмуро бросила она. – Теперь, когда я вам призналась, вас, разумеется, мгновенно осенила некая гениальная идея по диагностике наших пациентов, дружно идущих на ухудшение?
- Нет, мадам Помфри…
- Так прекратите стоять столбом и задавать бесполезные вопросы – займитесь, наконец, делом! – прикрикнула целительница и, хромая сильнее обычного, направилась в свой кабинет.
- Настоящий профессионал, а? – пробормотал Симус через некоторое время. Гермиона закусила губу и неопределенно кивнула:
- Ну, по крайней мере, она явно знает, что делает…
