Глава 1. I'm Taking The Train HomeРона удивлял не столько тот факт, что Лаванда на самом деле оказалась громадным антропоморфным василиском, сколько то, что даже с учетом этого обстоятельства они продолжали сжимать друг в друга в жарких объятиях и страстно целоваться. «Мерлин, какая мерзость», - флегматично думал Рон, касаясь языком ядовитых клыков Лаванды, грозивших в любой момент пронзить насквозь его губу. Он подозревал, что именно угроза обзавестись непрошеным пирсингом заставляла его отвечать на ласки партнерши.
- Рон, смотри, что у меня есть! – Лаванда нехотя отлепилась от него – желтый глаз подмигнул, намекая на скорое продолжение романтических игрищ - и Рон смог узреть автора реплики, Невилла Лонгботтома, стоявшего перед ним с горшком в руках. Там покоился цапень из семейства бешеных огурцов – узловатый пень, увенчанный почему-то головой Альбуса Дамблдора.
- Профессор, вы же умерли, - бестактно заметил Рон, ничуть не удивившись появлению директора.
- Вас обманули, мистер Уизли, - объяснил Дамблдор, пристально глядя на него из-под своих вечных очков-половинок. – Это мисс Грейнджер умерла. Профессор Снейп сбросил ее с Астрономической башни, во-он она лежит.
Одной из своих веток пень-Дамблдор указал в сторону замка, у подножия которого действительно лежало тело… Тело Гермионы. Рона прошиб холодный пот. Отпихнув василиска, он подбежал к девушке и завороженно уставился на ее бледное, безжизненное и как никогда прекрасное лицо.
- Гермиона… Но этого не может… - прошептал он, отшатнувшись.
- Зато теперь нам никто не помешает, любимый, - проворковала Лаванда и снова увлекла Рона в объятия. Ее скользкие, чешуйчатые руки блуждали по его телу, а отвратительные губы пытались нащупать рот, чтобы залепить его очередным ядовитым поцелуем.
- Нет! – кричал Рон, тщетно стараясь вырваться. – Нет! Пустите меня! Гермиона!
Лаванда потащила его прочь. Рон пытался освободиться, но все его усилия оказались напрасными. Образ мертвой Гермионы начал постепенно уменьшаться и съеживаться, пока не исчез из виду окончательно, скрывшись в непроглядной черной пелене.
Рон Уизли резко открыл глаза. Он обнаружил, что сидит в уютном купе «Хогвартс-Экспресса» вместе с Гарри, Гермионой и Грозным Глазом Грюмом, а за окном поезда в вечернем сумраке мелькают луга и леса северной Англии, подернутые густым сизым туманом. Должно быть, просто задремал и увидел кошмар.
Беззвучно шевельнув губами, Рон произнес слово, услышав которое, Гермиона наверняка устроила бы ему головомойку, после чего тяжело вздохнул и уставился в окно.
- Что с тобой? – поинтересовался Гарри, который сидел напротив и, в отличие от девушки, увлеченной чтением газеты, заметил весь спектр эмоций, отразившихся на сонном лице друга.
- Э… да так. Плохой сон увидел, - отмахнулся тот и, широко зевнув, протер глаза кулаками.
- Не спал бы ты лучше в дороге. Я читала, это вредно, - посоветовала Гермиона, не отрываясь от газеты.
- Ой, Гермиона, да все в порядке. Читала бы ты поменьше, вот это точно вредно.
Девушка фыркнула. Рон состроил недовольную мину, предназначенную исключительно для Гарри; не дождавшись ответной реакции, он отвернулся к окну и прижался лбом к холодному стеклу, чтобы успокоиться после увиденного.
Издевательски хорошая погода, стоявшая во время похорон Дамблдора, стабильно портилась на протяжении последней недели июня, пока наконец не достигла того удручающего состояния, в котором пребывала и по сей день. Туманы окончательно рассеивались только к полудню, легкая облачность имела обыкновение превращаться в плотные свинцовые тучи, минуя все промежуточные кондиции, а однажды ночью – на памяти Рона, летом этого никогда не случалось – похолодало настолько, что пошел снег. За причинами далеко ходить не стоило: ни у кого не возникало сомнений, что виной всему – дементоры, которым Тот-Кого-Нельзя-Называть, осмелевший после смерти Дамблдора, явно начал предоставлять существенно бóльшую свободу действий.
Активность дементоров накладывала отпечаток и на людей: те несколько дней после похорон, что Рон с Гарри и Гермионой провели в Хогвартсе, ознаменовались не только наиболее скверным настроением Филча за все шесть лет учебы (он цапался со всеми, даже с преподавателями, абсолютно по любому поводу), но и изрядным похолоданием в отношениях самих друзей. Сначала Рон с неудовольствием наблюдал разлад между Гарри и Джинни, которые, казалось, избегали даже смотреть друг на друга, затем угрюмость Гарри начала распространяться и на них с Гермионой, ну а в конце концов, как следствие, и старосты Гриффиндора рассорились между собой, когда Рону пришлась не по душе инициатива подруги помочь домовым эльфам с ежегодной генеральной уборкой факультетской башни. В тот день, когда Грозный Глаз Грюм дал, наконец, добро на возвращение в Лондон, все трое, как почувствовал Рон, впервые ощутили перед скорой разлукой облегчение вместо сожаления.
Но, как выяснилось, путешествие на «Хогвартс-Экспрессе» представляло собой еще более гнетущий процесс, чем бездельничанье в стенах школы. Состав сопровождали мракоборцы во главе с Грюмом, который практически постоянно торчал в одном купе с Гарри, Гермионой и Роном, причем с таким видом, словно ждал, что с минуты на минуту Тот-Кого-Нельзя-Называть просочится внутрь сквозь приоткрытое окошко. Гарри же либо был не в восторге от подобной заботы, либо до сих пор не мог смириться с тем, что после смерти Дамблдора вся ответственность за избавление мира от врага легла на его плечи: всю дорогу он выглядел хмурым и погруженным в свои мысли, и Рон даже не слишком удивился, когда на предложение сыграть в шахматы друг ответил угрюмым отказом. А теперь еще этот кошмар…
Сидя у окна поезда и рассеянно наблюдая за пролетающими мимо пейзажами, Рон думал о посетившем его сне. В самом по себе обилии кошмаров, учитывая последние события, ничего удивительного не было, да и видеть во снах Гермиону он давно привык. Правда, как правило, девушка там если куда и падала, то только на кровать, причем не без помощи самого Рона. Почему же этот сон произвел на него такое впечатление? Он прикрыл глаза, пытаясь воссоздать образ Гермионы, лежащей в неестественной позе у подножия Астрономической башни, и невольно вздрогнул.
Рон отвлекся от мрачных мыслей, заметив движение рядом с собой: обернувшись, он увидел, как Грозный Глаз поднимается с места и покидает купе, чтобы совершить очередной обход. На лице у него, как всегда, читалась мрачная решимость человека, который давным-давно установил для себя определенную норму раскрытия заговоров в день и вовсе не собирался отступаться от своего плана. Грюм хлопнул дверью, и Гермиона от неожиданности подскочила на месте, после чего удостоила спину мракоборца укоризненным взглядом.
- Понятия не имею, зачем Грозному Глазу понадобилось обеспечивать нам дополнительную охрану, - покачала она головой.
- Да параноик он, вот почему, - вздохнул Рон. – Мы и на этом дурацком поезде поехали из-за него…
- Ведь если открыть и почитать «Историю Хогвартса», - не обращая на него внимания, продолжала девушка, - вся бессмысленность его затеи станет очевидной…
- Гермиона, смирись, наконец, с еще одним очевидным фактом: «Историю Хогвартса» никто в жизни не открывал, кроме тебя и – ну вдруг! – ее издателя.
Гермиона опустила газету и строго взглянула на Рона. Тот мгновенно состроил невинное выражение лица.
- Ну, и что там такого написано? – спросил он через некоторое время, с неудовольствием отметив, что Гарри по-прежнему не проявляет особого желания вступить в дискуссию.
Девушка охотно пустилась в объяснения:
- Железная дорога, соединяющая Лондон и нашу школу – старейшая в мире, она открылась во времена директора Эверарда, за пятьдесят лет до появления первой маггловской ветки. Ее проложили инженеры-гоблины по заказу Министерства…
- В копеечку, небось, заказ-то влетел, - задумчиво протянул Рон, прикинув расстояние от замка до Лондона: он был косвенно знаком со сребролюбивой натурой гоблинов по рассказам Билла.
- …а до этого ученики были вынуждены либо пользоваться каретами с фестралами, либо добираться до Хогвартса самостоятельно. Сами понимаете, приятного для Министерства было мало: восемнадцатый век, о волшебниках постепенно начинают забывать, но каждое лето какому-нибудь магглу то и дело является летающая карета, да еще и, не дай Мерлин, с видимым фестралом… Так вот, железную дорогу сразу после создания не только снабдили всеми необходимыми для отпугивания магглов чарами, но и покрыли мощным антитрансгрессионным полем наподобие того, что наложено на территорию самой школы. Разумеется, эти заклинания не столь могущественны, как хогвартские, и их часто приходится обновлять, но со своей задачей они справляются: обнаружить железнодорожную ветку от Хогсмида до Лондона на любом участке пути не под силу никому, даже Волдеморту.
- Гм, ну, ты же знаешь Грюма, - неопределенно пожал плечами Рон, который после рассказа Гермионы в очередной раз почувствовал себя так, словно это он провел детство вдали от волшебного мира, а девушка, напротив, воспитывалась библиотекарями Министерства магии. – Как всегда, старик убежден, что для выполнения чего-то невозможного врагу просто нужно очень хорошо постараться. И потом, приятно же знать, что мы находимся под такой хорошей охраной.
- Не знаю, - закусила губу Гермиона. – По мне, так со всеми этими мерами безопасности создается впечатление… военного положения, что ли – чего уж тут приятного. В «Пророке» смерть Дамблдора преподносят в первую очередь как удар по Хогвартсу: мол, в школе никогда не было лучшего руководителя и преподавателя, и остальной бред в этом же духе. Мы-то знаем, что Скримджер просто не позволяет газете склонять народ к панике, вот там и не упомянули о многом – что Дамблдор был единственным, кого боялся Волдеморт, например. А Грюм так психует именно потому, что понимает: теперь у Волдеморта развязаны руки, и за жертвами дело не станет. Эх, Гарри, даже представить не могу, сколько мракоборцев к тебе приставит Грозный Глаз…
- Да уж, чувствую, Дурслей ждет действительно особенное лето. – К удивлению Рона, на этот раз Гарри поддержал беседу, пусть даже весьма хмурым комментарием. – Насколько я понял, Грюм теперь верховодит в Ордене Феникса?
- Я точно не знаю, но похоже, что да, - кивнул Рон. Несмотря на то, что в прошлом году он стал совершеннолетним, родители в письмах по-прежнему предпочитали не публиковать информацию об орденских делах.
- Тогда неудивительно, что со мной обращаются, словно с ядерным чемоданчиком, - кисло заметил Гарри, по-прежнему глядя исключительно в окно.
Гермиона окончательно отложила газету в сторону и скрестила руки на груди. Рон догадался, о чем она собирается спросить друга, и поспешил бросить девушке предупреждающий взгляд, который, впрочем, был проигнорирован.
- Гарри, ты не задумывался над тем, - осторожно начала она, - что теперь, когда Дамблдор… когда он мертв, тебе следует...
- Сделать информацию о крестражах достоянием всего Ордена? Задумывался, - отрезал Гарри тоном, который наводил на мысль о единственно возможном исходе этих размышлений.
- Но… - не унималась Гермиона.
Гарри наконец отвернулся от окна и решительно посмотрел прямо на нее.
- Слушай, я признаю: Дамблдор совершал ошибки. Назначение Северуса Снейпа своим доверенным лицом – самая главная из них. Но крестражи… о них нужно молчать, Гермиона. Я в этом убежден. МакГонагалл, Грюм, Люпин – Дамблдор доверял этим людям, знал их гораздо дольше, чем я, и все же им он не рассказал о тайне Волдеморта. Следовательно, и мы не должны этого делать.
Рон продолжал буравить Гермиону неодобрительным взглядом, моля Мерлина, чтобы она задействовала свою обычную тактичность и наконец замолчала.
- Но Дамблдор не мог предвидеть свою смерть, предвидеть, что ты останешься с этим один на один!
- По-моему, вы изъявили желание помочь мне, - напомнил Гарри. – Так что, нас уже минимум трое… Хотя я буду только рад, если вы от меня отстанете: глядишь, поймете, сколько приятных мелочей вы упустили в жизни, связавшись с типом вроде меня. - Он не смог сдержать ухмылки, Рон усмехнулся вместе с ним, и атмосфера в купе ощутимо потеплела.
Явно недовольная тем, что Гарри свернул разговор, Гермиона покачала головой, но, к большому облегчению Рона, настаивать на продолжении не стала. Не то чтобы он однозначно одобрял решение друга, просто давить на Гарри именно сейчас казалось ему в корне неправильным. Рон был уверен, что это понимала и Гермиона, куда лучше него разбиравшаяся во всей этой морально-этической чепухе, и тем удивительнее было видеть ее настойчивость. Должно быть, вопрос благополучия волшебного мира в ее списке приоритетов все-таки стоял выше заботы о душевном равновесии Гарри.
Несколько минут спустя вернулся Грюм - как обычно, не сказав ни слова. Ребята (а точнее, одна Гермиона) предприняли несколько попыток разговорить его, как только поезд покинул Хогсмид, но Грозный Глаз был совсем не расположен к беседе и ограничился обещаниями глубже посвятить их в дела Ордена после того, как Гарри будет успешно доставлен к Дурслям.
- Ничего нового? – поинтересовалась Гермиона, стоило Грюму сесть на свое место.
- Все тихо, - буркнул мракоборец.
- А могло быть иначе?
Грюм резко наставил на нее свой волшебный глаз, и Рона передернуло: ему стало слегка боязно за подругу. Ему частенько казалось, что этот голубоватый шарик живет в глазнице мракоборца своей собственной и не обязательно добропорядочной жизнью.
- Конечно, дата перевозки Поттера строго засекречена, - хрипло сказал Грюм. – Даже мракоборцы, составляющие ваш эскорт, узнали об отъезде в самую последнюю очередь. Но меры безопасности не бываю излишними, мисс Грейнджер. – Стеклянный глаз медленно описал окружность, изучая уютное купе; Рон украдкой поглядывал на его владельца. – Волдеморт может многим рискнуть ради возможности напасть на Поттера сейчас, когда он вдали и от Хогвартса, и от защищенного древней магией дома. Мы не знаем, что задумает враг, но единственно подходящее средство против любых его замыслов… ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ, УИЗЛИ! – рявкнул Грюм, и трое его соседей по купе подскочили на месте. Через мгновение Рон понял, к чему мракоборец привлекал внимание своим воплем: клетка с Сычиком, неустойчиво располагавшаяся на верхней полке с самого начала поездки, наконец съехала вниз и рухнула прямо на голову владельца. Рон ойкнул и грубо ругнулся, нарвавшись тем самым на укоризненное восклицание Гермионы.
- Эй, почему вы ее не остановили? – обиженно вопросил он, потирая затылок и глядя, как невербальным заклинанием Грюм отправляет клетку обратно на полку.
- Потому что, Уизли, - с расстановкой объяснил Грозный Глаз, - этого не случилось бы, соблюдай вы элементарные правила безопасности. В частности, - он зыркнул на Рона обоими глазами; зрелище было не из разряда самых приятных в жизни молодого волшебника, - в соответствии с этими правилами, получив предупреждение, вы должны были броситься на пол, вынуть палочку и привести себя в боевую готовность. Или, как минимум, - прибавил он ворчливо, - могли бы аккуратнее складывать свои вещи при посадке.
«Он натуральный псих. Таких при достижении пенсионного возраста надо не только работы лишать, но и палочки, на всякий случай», - раздраженно подумал Рон, который, впрочем, до сих пор не мог избавиться от странного чувства благоговения перед этим человеком. Подняв глаза, он увидел, что Гарри сдавленно хихикает. Что ж, хоть друга развеселил.
Наклонившись вперед, Рон изловчился и отвесил вышеупомянутому другу подзатыльник, чтобы тот не забывался (Гермиона при этом вздохнула, но ничего не сказала, смирившись, по всей видимости, с безнадежностью противоположного пола), после чего вновь отвернулся к окну. На Англию опускался не по-июньски темный вечер, и горы, вздымавшиеся неподалеку от железной дороги, выглядели зловеще в этом сумраке.
- Где это мы? – поинтересовался Рон.
- Йоркшир, если я не ошибаюсь. – Гермиона даже не подняла глаз от газеты.
- Не припоминаю я что-то такого мрачного участка, - пробормотал младший Уизли, провожая взглядом нечто, смахивающее на заброшенный карьер.
- Брось, мы каждый год тут проезжаем. Условно это половина пути от Лондона до Хогвартса. Просто обычно поезд отправляется с утра, а не после обеда, да и вы с Гарри сейчас сосредоточены на разглядывании достопримечательностей, а не на дискуссиях о Малфое…
- Можно подумать, ты в этих дискуссиях участия не принимаешь. Кто в позапрошлом году предложил заколдовать малфоевского филина, чтобы он дышал…
- Давайте не будем о Малфое? – преувеличенно громко предложил Гарри и посреди наступившего молчания отрезал: – Спасибо.
Рон обменялся взглядами с подругой: Гермиона казалась слегка встревоженной. Ему очень хотелось верить, что за месяц его друг сумеет справиться со всем случившимся и к свадьбе Билла и Флер подойдет если не жизнерадостным, то хотя бы лишенным нынешней угрюмости. Ведь даже после того, как в прошлом году Малфой разбил ему нос, Гарри не реагировал столь остро на упоминание о заклятом враге. «Хотя, нашел, с чем сравнивать», - одернул себя Рон.
- Холодает, нет? – неуверенно заметила Гермиона, плотнее закутываясь в мантию. Рон незамедлительно почувствовал где-то в грудной клетке отчаянное желание прогнать Гарри с противоположного сиденья и крепко обнять девушку. Он подумал было, что Гермиона просто хочет перевести разговор на нейтральную тему, но вдруг и сам поежился, ощутив дуновение ледяного воздуха.
- Еще как, - согласился с подругой Рон. Грюм задумчиво взглянул в окно волшебным глазом.
- Пойду-ка проверю, - отрывисто прохрипел старый мракоборец и поднялся с места, опираясь на трость.
«Что он проверять собрался? – подумал Рон. – Не вступила ли йоркширская погода в преступный сговор с Тем-Кого-Нельзя-...?»
Но додумать эту интересную мысль ему не удалось. Внезапно поезд со страшной силой тряхнуло, и Грюм, не сумев удержать равновесие, свалился прямо на Рона; сам гриффиндорец больно ударился виском о твердую обивку купе. Удивительно, но «Хогвартс-Экспресс» все же сохранил равновесие и не сошел с рельсов, пусть и начал стремительно терять скорость.
- Что это?! – вскричала Гермиона, которую отбросило в сторону Гарри.
- Скорее, кто, - рыкнул Грюм, на удивление проворно поднимаясь на ноги. – Всем приготовить пало...!
Его приказ потонул в оглушительном шуме: где-то у головных вагонов разразилась настоящая какофония, в которой отчетливо различались громкие глухие удары камня о металл, жуткий скрежет и людские крики. Через мгновение Рон почувствовал, как вагон заваливается набок и они вместе с Грозным Глазом падают на окно, которое теперь находилось внизу. Вещи свалились с полок: клетка с Сычиком, как невольно отметил Рон, на сей раз угодила в Гарри, на самого же младшего Уизли рухнул какой-то тюк с одеждой.
- Все живы? Поттер?! – громогласно вопросил старый мракоборец, в очередной раз возвращая себе вертикальное положение и обводя купе волшебным глазом.
- Да, я в порядке, только очки, кажется…
Reparo!
- Очень хорошо, - свирепо отозвался Грюм. – А теперь достаньте палочки и ни шагу не делайте без моего приказа.
Рон поднялся на ноги и незамедлительно вынул палочку. Сойдя с окна на обивку купе, куда как более надежную поверхность, он сразу же схватил Гермиону за руку. Девушка вздрогнула.
- Что? – вполголоса спросила она.
- Ничего. Просто, э… держись рядом, хорошо? – Мысли Рона против его воли возвращались к увиденному кошмару, а также к урокам Трелони, на которых прорицательница обычно давала лишь одно толкование подобным снам.
- Хорошо, - недоуменно согласилась Гермиона, и Рон выдавил из себя ободряющую улыбку.
- Все готовы? – прорычал Грюм. – По одному - следом за мной! На счет пять, - приказал он уже лично Гарри и, произнеся левитационное заклинание, начал медленно подниматься к двери купе, которая после падения вагона оказалась наверху и превратилась тем самым в некое подобие люка. Рон не смог сдержать кривой ухмылки – ему показалось, что Грозный Глаз был исключительно рад снова оказаться в родной стихии.
