Глава 2Глава 2. Первый семестр
- Куда мы идем? Я думала, Большой Зал в той стороне, - недоумевала я, пытаясь приноровиться к размашистым шагам Беллы.
- Мы идем не в Большой Зал, - коротко бросила она.
- Но...как же завтрак?
Белла не отвечала, продолжая стремительно двигаться по верхнему этажу, и остановилась лишь в конце коридора так внезапно, что я едва в нее не врезалась.
- Что мы тут делаем?
- Ждем.
- Чего?
Она не отвечала, и я не знала, что мне делать. Я не привыкла видеть эту сторону Беллы с ее односложными ответами и выражением мрачной решимости на лице. Однако уже через мгновение я поняла, что, точнее, кого мы ждали, так как этот кто-то появился из-за огромного портрета прямо перед нами. Единственное событие, омрачившее мое счастье, произошло вчера вечером, когда Сириус разговаривал с Распределяющей Шляпой дольше всех остальных, так долго, что в Зале повисла странная тишина, а слизеринцы, абсолютно уверенные, что он к ним присоединится, начали недоуменно шептаться. Когда Шляпа наконец выкрикнула: "Гриффиндор!", никто не казался более удивленным, чем сам Сириус, который, тщательно избегая наших взглядов, прошел к своему столу, заставив в страхе отодвинуться всех маленьких грязнокровок. Теперь, когда он вышел из Общей гостиной, его красный с золотом галстук в сочетании с классическими блэковскими чертами казался совершенно неуместным. Белла подскочила, словно пружина, и, схватив его за воротник, потащила по пустынному коридору. Добравшись до какого-то закутка, она так резко отпустила Сириуса, что тот по инерции пролетел еще пару шагов.
- Что ты... - начал было он, однако, Белла заткнула его с таким ядом в голосе, что мы просто лишились дара речи.
- Что, черт возьми, произошло? - выплюнула она.
- Это не моя вина! - прошипел в ответ Сириус, - я говорил ей, что должен быть на Слизерине; я спорил-спорил, но она не слушала! Это не моя вина!
- Ты знаешь, кто попадает на Гриффиндор? Грязнокровки, магглолюбцы и предатели крови! Ты хочешь быть среди них? - взвизгнула Белла. Я никогда ее такой не видела. Конечно, порой ее охватывал гнев, однако, чаще всего он был направлен на провинившегося домового эльфа, но никак не на членов семьи, в особенности, на Сириуса — он всегда был ее любимчиком. Он бросил на меня смятенный взгляд, но все, что я смогла сделать, - это беспомощно пожать плечами.
- Не все они грязнокровки! Я живу в спальне с Джеймсом Поттером, его семья — чистокровные волшебники!
Белла насмешливо хохотнула.
- Да-да, либеральные чистокровные волшебники... Магглолюбцы, вот они кто!
- Говорю тебе, это не моя вина!
Сириус был достаточно высок для своего возраста, и теперь они стояли буквально нос к носу.
- Ты опозорил семью!
- Белла, тише! Кто-нибудь может услышать! - быстро прошептала я, краем уха уловив доносившиеся со стороны гостиной Гриффиндора голоса.
Плохо, что Сириус оказался на неправильном факультете, но еще хуже будет, если все увидят, как Белла его распекает. Кроме того, Сириус тоже унаследовал блэковский темперамент: он позволил ей зайти слишком далеко, и скоро неизбежно начнет сопротивляться. А в глазах посторонних наша семья всегда должна выглядеть единым фронтом. Была и еще одна причина, заставившая меня прервать ссору: слишком уж угрожающе застыла палочка в руке Беллы. Моя сестра всегда сперва колдовала, а уж потом думала. Она мельком глянула туда, откуда доносились голоса, отступила назад, а потом из нее будто бы в секунду испарился весь гнев. Она вздохнула.
- Хорошо хоть не Хаффлпафф.
Сириус, казалось, только сейчас смог выдохнуть.
- Да...
- Что ты сказал Шляпе? - с любопытством поинтересовалась я, когда мы с молчаливого согласия Беллы пошли в Большой Зал.
- Что я должен быть на Слизерине, - просто ответил Сириус.
- А она что?
Он невесело улыбнулся.
- Она не согласилась.
* * *
Белла не забыла предательства Сириусом семьи, с тех пор называя его не иначе, как "гриффиндорец", однако, они, похоже, заключили перемирие и восстановили прежние приятельские отношения. Так, пережив этот первый кризис, я с головой погрузилась в учебу. Хорошие оценки поощрялись, не потому что родители заботились о нашем образовании: в конце концов, составив выгодную партию, мы уже не нуждались бы ни в каких навыках, кроме умения быть остроумными и очаровательными на приемах. С точки зрения нашей семьи, лучшие оценки в классе — это лишь еще один способ продемонстрировать превосходство чистокровных семей.
За несколько дней я сумела стать одной из лучших студенток на курсе, превзойдя по оценкам Беллу. Она делала домашнюю работу нерегулярно, под влиянием настроения: если у нее не было желания чем-либо заниматься, она просто просила об этом одного из своих многочисленных поклонников. Зато тесты Белла всегда проходила с блеском.
Распределяющая Шляпа, возможно, была права: я действительно преуспела бы на Райвенкло, однако, мне очень не хотелось находиться вдали от Беллы, даже если это означало всего лишь разные Общие гостиные, к тому же, учиться на Слизерине оказалось весьма комфортно. С одной стороны, Слизерин полностью соответствовал репутации самого бескомпромиссного и жестокого факультета, но с другой — мы все составляли, своего рода, семью. В нашей среде очень высоко ценилась верность, независимо от того, что думали об этом остальные студенты. Возможно, наши поединки были более безжалостными, наши заклятия — более темными, а наши антипатии — более ярко выраженными...однако, таковы были уроки, преподанные нашими родителями. Важно одно: мы знали цену любви и дружбе. Мы, дети старых чистокровных семей, были знакомы с самого детства. Нас уже связывало общее прошлое, и казалось неизбежным, что мы разделим и общее будущее.
Мое первое занятие по Защите от Темных Искусств состоялось только в конце недели. Я с нетерпением ожидала этого момента, так как это был любимый предмет Беллы, хотя она казалась более увлеченной теорией, нежели заклятиями, с помощью которых можно было себя обезопасить.
Профессор Темер оказался невысоким, изящным мужчиной, некогда — известным ликвидатором проклятий, прервавшим карьеру после неудачной встречи со Сфинксом во время одной из экспедиций в Египет. Он, очевидно, нажил порядочно врагов из числа тех, кто охотился за грабителями, кравшими из древних могил сокровища. Это объясняло его вечную готовность к нападению и умение улавливать малейшие звуки. Его взгляд постоянно выражал какое-то удивление, словно он не понимал, как докатился до того, что начал обучать одиннадцатилеток защите от пикси и болотных фонарников. Вероятно, он был очень компетентным ликвидатором проклятий, однако, его социальные навыки оставляли желать лучшего.
- Ладно, хватит разговоров, успокойтесь, - проговорил он, едва мы вошли в класс, сопровождая эти слова невнятным бурчанием о "не в меру шумных первокурсниках". Я тут же заметила еще одну группу студентов, на этот раз в бронзово-синих галстуках. У нас уже было Зельеварение с Гриффиндором и Гербология с Хаффлпаффом, так что казалось очевидным, что на Защите мы будем объединены с Райвенкло. Не то, чтобы это имело какое-то значение: мы старались не смешиваться с другими факультетами.
Рабастан Лестрейндж довольно громко ворчал, что эти занятия — всего лишь пустая трата времени, пока профессор не наградил его особенно пристальным взглядом. Не будучи способным студентом, Рабастан, однако, уже стал одним из лидеров на Слизерине. Частично этому поспособствовало его происхождение из старой чистокровной семьи, а частично — страх перед его братом Рудольфусом. Он также обещал стать очень красивым молодым человеком, и уже сейчас слыл среди младшекурсниц кем-то вроде сердцееда.
Аннабель, одна из его многочисленных поклонниц, едва не столкнула меня со скамьи, лишь бы сесть рядом с Рабастаном за длинным, невысоким столом. Я покорно перешла на другую сторону прохода, слишком поздно заметив, что слева от меня уселся какой-то мальчишка с Райвенкло.
Профессор быстро зачитал наши фамилии, изредка поглядывая на лица, однако, создавалось впечатление, что он и так знает всех юных слизеринцев поименно. Отложив список, он небрежно бросил:
- Хорошо, давайте посмотрим на ваши палочки.
А затем, в мгновение ока выпустив сноп безопасных, но очень ярких искр, он внезапно приставил палочку к горлу оцепеневшего мальчика, сидящего рядом со мной. Мне довелось повидать и более внушительные движения палочкой, так что я даже не вздрогнула, а вот незадачливый райвенкловец, рывшийся в сумке в поисках своей палочки, нервно сглотнул и побледнел.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Эдвард Тонкс, сэр, - к чести мальчишки, его голос не дрогнул.
- Что ж, мистер Тонкс, Вы убиты, - Темер и не подумал опустить палочку, однако, его взгляд скользнул по всем замершим ученикам, - урок номер один: всегда знайте, где ваше оружие.
Я порадовалась, что моя палочка лежит на краю стола, и чуть крепче обхватила ее ладонью. Наконец профессор опустил руку, позволив спокойно вздохнуть несчастному Эдварду Тонксу. Я повернулась, намереваясь бросить на него самодовольный взгляд, но внезапно мир поглотила тьма.
Мои руки в ужасе метнулись к глазам, нащупывая на них тугую повязку.
- Мисс Блэк, - раздался откуда-то сверху голос профессора, - скажите, сколько в этом классе окон?
Меня пробрал озноб: я не разглядывала комнату, в конце концов, какое отношение это имело к Темным Искусствам? На миг я задумалась о том, что будет, если я попытаюсь угадать, но потом признала поражение. Я уже собиралась сказать об этом Темеру, когда кто-то еле слышно шепнул мне на ухо: "Шесть". Это было так тихо, что я едва расслышала, но попробовать стоило.
- Шесть, сэр.
- Очень хорошо, мисс Блэк, - похвалил профессор, убирая с моих глаз повязку, - урок номер два: изучайте то, что вас окружает, особенно, запасные выходы. Пять очков Слизерину, мисс Блэк, - он снова оглядел класс, - а почему никто не записывает?
Вытаскивая из сумки перо и пергамент, я мельком взглянула на соседа:
- Хм-м-м...спасибо.
Он пожал плечами.
- Без проблем. Несправедливо было подвергать нас такой проверке, - он смотрел на меня с откровенным любопытством, - еще раз, как тебя зовут? Я имею в виду, помимо "мисс Блэк".
- Андромеда.
Он заморгал.
- И все тебя так называют? У тебя нет прозвища или чего-то в этом роде?
- В моей семье это — традиция, - надменно ответила я.
- О...ну хорошо. Друзья называют меня Тедом.
- Я никогда не слышала о твоей семье, - заметила я, гадая, откуда родом этот мальчишка.
- Неудивительно: я первый, кто сюда приехал.
Я сразу поняла, что это значит. До приезда в Хогвартс у меня создавалось впечатление, что я даже с закрытыми глазами смогу отличить грязнокровку, однако, оказавшись здесь, я убедилась, что они ничем не отличаются от любого чистокровного волшебника или волшебницы. Когда я поделилась этим открытием с Беллой, та лишь захихикала и сказала: "Брось, Энди, у них это на лбу написано. Не волнуйся, ты сможешь их узнать".
Я не упела ответить Теду, так как профессор Темер ошарашил Тео Нотта слабеньким жалящим проклятьем, проиллюстрировав тем самым урок номер три: всегда будьте готовы к нападению. Нашим домашним заданием стало эссе на двух свитках пергамента на тему: как распознать "темные искусства", и я увидела на лицах однокурсников отражение своих же сумбурных эмоций. Для меня Темные Искусства ассоциировались с совещаниями отца и его "партнеров" за закрытыми дверьми кабинета или с Беллой, чья темная голова склоняется над стащенной из библиотеки потрепанной книгой. В наших кругах эту область магии не осуждали — скорее, просто не обсуждали при посторонних. Терзаясь раздумьями, я покинула кабинет и тут услышала, как кто-то назвал меня по имени. Обернувшись, я увидела Теда Тонкса.
- Ты ведь идешь в Большой Зал? Если да, то...
- Кто это, Энди? - поинтересовалась Белла, неожиданно вынырнувшая из-за угла на пару с Элизабет Розье.
- Энди! О, да у тебя есть прозвище! - гордо воскликнул Тед Тонкс, не замечая потемневшего лица Беллы, а значит, не ведая о подстерегающей его опасности.
- Только я могу ее так называть, - ровно проговорила моя сестра, - и она не связывается с грязнокровками.
Он ухмыльнулся.
- Ты, должно быть, шутишь.
- Ты знаешь, кто я? - с угрозой проговорила Белла, поднимая волшебную палочку.
- Нет, - просто ответил Тед. Элизабет хихикнула.
- Белла, Андромеда, этот грязнокровка вам досаждает? - из соседней классной комнаты появился Рудольфус Лестрейндж, сразу же загоревшийся желанием преподать маленькому грязнокровке хороший урок. Контраст между этими двоими был почти комичен, и Тед, похоже, начал осознавать, чем это может для него обернуться. Я досадовала на себя за то, что друзья застали меня беседующей с грязнокровкой, однако, я также понимала, что Тед не заслужил Круциатуса.
- Не более, чем любой другой грязнокровка, - надменно отмахнулась я, - все хорошо, пойдемте на ланч.
Белла, пожав плечами, убрала палочку, и прежде, чем мы ушли, я заметила, как она подмигивает Рудольфусу.
* * *
- Фрэнк Лонгботтом сказал, что от твоей семьи одни проблемы, - вот первое, что поведал мне Тед Тонкс на следующем уроке Защиты. Похоже, я столкнулась с необходимостью сидеть рядом с ним весь год, так что я просто решила его игнорировать. Вместо этого я общалась через проход с Аннабель, которая почла своим долгом многократно извиниться передо мной за вынужденное соседство с грязнокровкой, оправдывая себя бессмертной любовью к Рабастану.
- Семья Фрэнка Лонгботтома — сплошь магглолюбцы, - парировала я, - его тетя даже сбежала с магглом, - я знала это по разговорам мамы с подругами, любящими посетовать на тему: куда катятся чистокровные семьи. Тут я поняла, что по-прежнему разговариваю с Тедом, и решила пресечь это на корню.
- И вообще, оставь меня в покое.
- Или что? Снова натравишь на меня друга своей сестры?
- Он не ее друг! - прошипела я, задаваясь вопросом, почему эти слова задели меня сильнее остальных. Тед казался немного озадаченным, однако, нехотя отвернулся от меня: профессор Темер объяснял важную информацию.
* * *
Полностью избегать Тонкса оказалось невозможным. Профессор Темер напрочь игнорировал мои чувства, когда дело доходило до назначения партнеров, и всегда ставил нас с Тедом в пару. Такое происходило лишь на одном предмете, однако, вскоре я заметила, что, несмотря на неудобства, связанные с его происхождением, Тонкс боролся со мной за высшие баллы практически во всех областях. Стремление превзойти всех вокруг, и особенно — этого магглорожденного мальчишку, заставляло меня учиться еще старательнее. Он никогда не разговаривал со мной за пределами класса.
Он был довольно популярен и, прогуливаясь с Фрэнком Лонгботтомом и его друзьями, не обращал на меня никакого внимания. Зато на уроке он не упускал случая отпустить ехидный комментарий. Тед частенько подсмеивался над моим отношением к грязнокровкам, а я бесилась, что он не воспринимает меня всерьез.
Я почувствовала себя немного лучше, лишь когда закончила семестр с высшими баллами по Защите, обойдя тем самым Теда Тонкса.
- Умерь самодовольство, Энди, это всего лишь один семестр по одному предмету, - заметил он на последнем занятии.
- Не называй меня так.
- Подожди до следующего семестра, - с улыбкой пообещал Тонкс.
- Конечно, теперь я просто потеряю сон, - парировала я, - признай, ты не сможешь меня обойти.
* * *
Я, как всегда, отложила сборы на последний момент, и в полночь перед отъездом все еще пыталась затолкать в чемодан все необходимое. Я забыла учебник по Зельеварению в Общей гостиной, так что пришлось в полной темноте сползать по лестнице, чтобы забрать его. По ногам у меня пробежал холодок, словно в комнате и не горел огонь. Кто-то сидел перед камином, предпочитая уютным креслам и диванчикам коврик на полу, и я узнала тяжелые темные пряди, лежащие на спине незнакомки. Белла неестественно скукожилась, обхватив руками согнутые колени и неподвижно глядя в огонь.
- Белла?
Она повернулась, и в слабом отблеске камина я заметила следы слез на ее лице. Она даже не попыталась утереть их, лишь слабо прошептав:
- О, Энди...
- Что случилось? - вмиг забыв о книге, спросила я, уже собираясь упасть перед ней на колени. Белла, едва заметно покачав головой, отвернулась к огню.
- Ничего, - пробормотала она. Я уже подумала, что Белла не хочет продолжать разговор, но она вдруг прошептала:
- Это такая тьма, Энди.
- Что?
- Вещи, о которых я думаю.
Я и правда не понимала, что она имеет в виду, а потому не знала, что сказать. Я знала ее, я думала, что знаю все ее мысли, и в моем представлении она всегда была блестящей, очаровательной, золотой девочкой. Я не видела той темноты, которую несла в себе Белла. И вместо того, чтобы спорить с ней, я просто опустилась рядом, крепко обнимая сестру. Она прислонилась ко мне и со вздохом спрятала лицо на моем плече. Мы просидели так почти до утра.
