Глава 2. Единая кровь.Глава 2. Единая кровь.
Pov Марины.
Какое-то время я была словно бы в забытье, но сейчас чувствовала, что пробуждаюсь. Я видела перед собой какие-то знаки, видения, но я не запомнила их и не думаю, что них вообще был какой-то смысл. Скорее всего, эти знаки - всего лишь следствие удара копьём и моей потери сознания. Поэтому я не придала им значения. Скоро я начала слышать какие-то голоса. Они слышались смутно, и я подолгу не разбирала их и не осознавала то, кому они могут принадлежать. Но по мере того, как сознание приходило в норму, я стала определять голоса гораздо лучше.
- Если б не переливание крови - она была бы мертва, - первая фраза, которую я расслышала относительно чётко. Кажется, её произнёс Авиценна, наш институтский лекарь.
- Шлем упал с неё, и она ударилась головой, - сокрушался Митя.
Я внутренне ужаснулась. Ничего себе! Неудивительно, что голова не просто болит, а как будто трещит от боли!Я с трудом открыла глаза и ощупала голову. Она почти вся была в гипсе. Кое-где можно было нащупать бинты. Я огляделась и обнаружила, что лежу в кровати, будучи почти полностью загипсованной. В палате были, за исключением лекаря: Митя, Серёга, Света и Медведь. Митя, Серёжа и Света... Их присутствие согревало мне душу. Они всегда сопереживали мне и поддерживали меня в трудную минуту. Но вот Медведь... Его присутствие меня удивило. С чего он вдруг вызвался меня посетить?
- А Дина специально ведь сняла с неё шлем? – спросила Света. – Она ж на неё упала.
Это известие поразило меня в самое сердце. Ну и сволочь же эта Дина! Неудивительно, что моя голова сейчас словно ватная! Я ведь могла и вообще проломить её! Что же я сделала этой Дине такого, что она меня чуть не убила?!
На протяжении нескольких лет у нас с ней происходило немало неприятных ситуаций. Дина - она, как и я, стремилась быть во всём первой, успешной, красивой... Но её, мягко сказать, полнота, мешала её красоте. Дина использовала заклинания, чтоб похудеть. Но они все давали побочный эффект - либо лицо и всё тело обретали зелёный цвет, либо везде появлялись гнойные прыщи, так что заклинания приходилось отзывать, а побочные эффекты - лечить у Авиценны. Похудеть же за счёт собственной воли у Дины не получалось.
Дина не слишком любила учиться, в отличие от меня и завидовала тому, как мне всё удаётся в учёбе. Правда, всё - это преувеличенно сказано. Я любила далеко не все институтские предметы, да и некоторые задания выполняла "спустя рукава", однако я была абсолютной отличницей. При этом я вовсе не была зацикленной на уроках, что привлекало внимание парней. Просто мне нравилось быть первой. Иногда я, признаю, была ироничной занудой, но это вовсе не в плане зацикленности на учёбе.
И многим нравилось то, как я хорошо учусь, но без всякого фанатизма. Да, многие знания мне были весьма интересны, однако... Как называется, "ботаном" я не была.
Некоторым парням я была интересна, как девушка, и они всячески пытались добиться моей симпатии и пригласить меня на свидание. Дину же на свидания никто не приглашал (а если и приглашал, то мне об этом ничего не известно), и она всячески старалась испортить мои отношения с противоположным полом, привлекая моих завистников к этому. Порой им удавалось задуманное, но иной раз и нет. Сейчас я в романтическом плане была абсолютно свободной. И это не совсем из-за Дины. Просто мне хотелось отдохнуть от всех амурно-любовных дел и всецело погружаться в те повседневные дела, что я люблю - рыцарские сражения, магические теории и практики.
А Дина... Она словно чёрная дыра... Она впитывает в себя всё, что касается меня, не может отпустить, злится и погрязает в своей чёрной ненависти и зависти. Я просто поражаюсь ей, ненавижу её и жалею... Наверняка она тоже сейчас пострадала... Желая сделать мне как можно похуже. Думала выйти победительницей? "Да, я победила "великую" Марину Васильеву!" Но не тут-то было. Наверняка с нею что-нибудь случилось.
- Да, так и было, - ответил Медведь на Светин вопрос и поглядел на меня. – Дина думала, что сделала это незаметно. Что всё будет выглядеть, как несчастный случай! Повезло, что шлем откатился в сторону, и ты не проломила об него голову.
Ужас... В моей многострадальной голове всё это не желало укладываться. Думаю, даже Медведь не пошёл бы на это... Думаю, он бы не стал бить копьём меня в голову, хотя он бы тоже не прочь победить меня.
Я заметила, что могу двигать лишь только глазами. Тело моё было всё загипсовано и неподвижно. Странно. От обычных падений с лошади такого эффекта нет.
- А почему... я вся в гипсе? - еле-еле, мертвенным голосом произнесла я.
Все замялись, не желая мне что-то говорить. Видно, случилось что-то ужасное.
- Ну, говорите же! - хотя слова давались мне с трудом, потребовала я. Упасть в обморок мне не грозит - я итак в лежачем положении.
- Дина... Она упала прямо на тебя, - неуверенно, с некой жалостью сообщил мне Медведь. В нём-то, в отличие от Дины, присутствовала человечность. Судя по всему, он бы ничего не сказал, если б я не потребовала. - И на твою лошадь, - тяжело сообщил он.
Я чуть не задохнулась от переполняющих меня чувств. Ну, как так-то?! Вот сволочь!
Глаза мои начали наполняться слезами, но я просто сморгнула их, проглатывая внутрь. Это же просто ужасно! Неудивительно, что у меня все кости переломаны!
На специальном аппарате был слышен мой пульс. Он сильно участился. Так! Надо успокаиваться! И восстанавливать дыхание. Я сделала несколько глубоких вдохов. Вроде бы, пульс немного замедлился.
- Я... слышала что-то о переливании крови, - еле, прерывисто, с остановками выдавила я.
Медведь, сидя на кровати, стоящей рядом с моими носилками, вдруг опустил взгляд на свои колени. Почему его это так смутило?
- Если б не переливание крови - ты бы не выжила, - мрачно сообщил он, подняв глаза. - И только у меня была та группа, которая нужна.
Медведь?! Это ему я обязана своей жизнью? Он вызвался меня спасти? Кажется, я сейчас потеряю сознание от избытка эмоций и потрясений!
- Но почему? - слабо спросила я. - Почему ты вообще пришёл сюда? Зачем пришёл меня навестить?
- Ну… - он замялся. – Мы ведь никогда не были врагами... Да я ещё и к Ромке приходил.
К Ромке... Настоящий друг. Сбросить с седла - было всего лишь заданием, и Медведь только выполнил его. Но он от этого не стал бесчеловечным и посетил своего приятеля в больнице. Человечность - вот одна из черт, которая отличает Медведя от других моих конкурентов вроде Дины. Да, он хотел растоптать меня на рыцарском поле, но там таковы условия - или ты его, или он тебя. Но при этом нельзя переходить к приёмам, которые могут нанести серьёзную травму, а тем более - лишить жизни. То есть, примерно к таким, что использовала Дина.
А то, что он пришёл ко мне - как девушке, даже льстит. Мы с ним всегда конкурировали, а тут - он оказал мне знак поддержки и даже спас мою жизнь. Это я очень ценю. Но что-то сейчас он уж очень смущённый для крутого парня.
- Спасибо, - сказала я через силу и с трудом улыбнулась ему. - Я оценила твой жест, - Медведь посмотрел мне в глаза. - И... мне... нравятся... наши с тобой перепалки...
Он улыбнулся в ответ, и возник неловкий момент. Я отвела глаза.
- Что ещё происходило?
- Мы с Митей хотели подойти к тебе, - вспоминал Серёга. – Но её подружки преградили нам путь. Попробуй, пройди через этих толстух. Такой скандал был.
- Дина тоже изрядно пострадала, - сказал Медведь. – Сама виновата - её выходка была просто идиотской. Лежит в одной из соседних палат.
Мне было жаль её. И в хорошем, и в плохом смысле этого слова. Потому, что она была жалкой. И я прощу её только в том случае, если она осознает свою вину передо мной. Хотя... Возможно и в этом случае не прощу. Ей долго придётся добиваться, вымаливать моего прощения. Иначе - она от меня получит такой РЕВАНШ, что будет долго жалеть о своей злобности. Я научу её доброте и другим вечным ценностям жизни! Только вот не совсем добрым способом. Я успею придумать, каким.
Но мне было интересно, как она. Чисто из любопытства, чтобы посочувствовать, да и позлорадствовать.
- Ну и как там она?
- Она очень сильно переломала ноги, - сообщил Авиценна. – Когда она падала на тебя, повредила их о разделявшую вас перегородку, которая уже сломана. Есть маленькая травма головы, её лягнула вами осёдланная лошадь.
Смешанные эмоции. Три в одном. Хотя нет. Добавилась и четвёртая - я даже чуточку развеселилась. Правильно говорят, что лошади всё понимают и чувствуют. Можно сказать, что моя за меня немножко отомстила.
- А кроме этого? - мне хотелось узнать, ограничится ли список вышеперечисленным. Надеюсь, что нет. Ну, конечно же, есть диагноз "хроническая идиотка", но он не входит в медицинские термины.
- Ничего.
- Жаль, - выговорила я.- Авиценна напряжённо уставился на меня. Видимо, понял, что я имею ввиду. – Ну… в смысле… её жаль… - поправилась я, надеясь, что слова мои убедительны. Хотя в принципе - мне было плевать.
Мне было жаль себя и двух лошадей (и это при том, что обычно я не люблю, когда меня жалеют, считают слабой). И, конечно, друзей, которые беспокоились за меня и принесли сюда. А Медведь... Он не входит в категория "друзья", но... он тоже за меня переживал и помог мне выжить.
Авиценна присел на свой стул рядом с моей кроватью, глядя на меня глубоким проницательным взглядом.
- Вы не волнуйтесь. Я вас понимаю. Ведь это она вам так навредила... Так что ваша злость на неё уместна, - я кивнула ему головой. - Свои травмы она заслужила заслужила. Нечего было так нападать на вас. Ничего, как у неё заживёт, я её выпишу без освобождения от занятий. А тебя освобожу на целых две недели, да и дам подлечиться подольше.
Подольше? В таком случае я могу перестать быть отличницей и отстану от Медведя по всем предметам, и он станет лучшим... Нет, он, конечно же, спас мне жизнь, но это не значит, что я перестану претендовать на звание лучшей ученицы. Я не хочу потерять его! Мой пульс участился.
Медведь с озорством поглядел на меня.
- Ну, твоей жизни больше ничего не угрожает, - весело сказал он. - Значит, я могу тебе сообщить, что у меня будет время дать фору твоей успеваемости.
Ну вот, Медведь снова стал собой. А то я уж подумала, что над ним поработали инопланетяне - уж слишком он добр был ко мне.
- Это время будет недолгим, - медленно говоря, пообещала я и поглядела на лекаря. - Доктор, постарайтесь выписать меня как можно быстрее!
Он был понимающим человеком и понял всю суть ситуации.
- Хорошо. Только успокойтесь. Вам нельзя волноваться.
Взяв себя в руки, я сделала медленный вдох.
Света взяла меня за руку.
- Не беспокойся, - сказала она. – Мы с Лизой будем оставлять тебе домашнее задание, чтоб ты, когда сможешь двигаться, могла его выполнять, - Лиза – ещё одна моя подруга и соседка по комнате. Света зыркнула на Медведя. – Чтобы некоторые не думали, что Марину можно списать со счетов и не задавались. И мы будем здесь вместе практиковаться, если лекарь не против.
Тот улыбнулся:
- Ладно, если вы только здесь ничего не сломаете.
- А я никогда не сбрасывал тебя со счетов, - сказал мне Медведь. – И не собираюсь. Тем более, в тебе течёт моя кровь. И да, с тобою приятно тягаться. Так что ещё потягаемся! – с улыбкой пообещал он и вышел из палаты.
"Взаимно," - хотела сказать ему я, чувствуя ток его крови в моих жилах. Несмотря на все колкости, в Медведе было что-то, что меня притягивало. Притягивало, как магнит. Его харизматичность, остроумие и весёлость, которую было приятно слышать даже в виде насмешки.
Теперь мы с Медведем были не просто похожи. Теперь в нас текла одна кровь.
POV Медведя
Я вышел из палаты с напускной весёлостью, но на самом деле мне было не по себе. Я перелил свою кровь Марине Васильевой... Это серьёзный шаг. И я не мог так вот просто забыть о нём. По-любому он как-нибудь скажется на нас обоих.
Идя вдоль по коридору у больничных палат, я заметил, что дверь в палату Дины открыта. У Синицыной не было столько бинтов и гипсов на теле, как у Марины - забинтованными были лишь её пустая голова, левая нога - полностью загипсована (на неё ведь пришлось падение), как и частично - правая. Руки в некоторых местах были покрыты бинтами, но по крайней мере, в отличие от Марины - она могла ими двигать, равно, как и головой.
Рядом с ней были Борисова, Пантелеева и ещё кто-то, чьего имени я не знал. Мелкая сошка, по-видимому.
Увидев меня, Дина осклабилась:
- Видел, как я уделала твою соперницу? Авось пришёл посмотреть на неё, позлорадствовать?
Я был и зол на неё, и чувствовал жалость. Я-то надеялся, что она хоть как-то осознает чудовищность своего поступка.
- А ты, Синицына, всё не меняешься, - грустно заметил я. Её лицо исказилось. Вот уж не знала она, что я буду её критиковать. - Ты её чуть не убила. Но именно я сохранил ей жизнь.
Я ушёл, оставив её и её подруг переваривать эту информацию. Но мне нужно было срочно поделиться с кем-нибудь о том, что я "передал" Марине свою кровь. Рома. Он всё ещё здесь. Он ближе всего. Зайду-ка к нему.
Я рассказал Роме о том, что мне пришлось сделать. Он, конечно же, удивился, но понял меня. Ведь я никогда не желал Марине смерти.
- Да ты просто герой! - восхищённо сказал мне он. - Красавчик! И как ты после этого себя чувствовал?
- Кошмарно, - признался я. - Но Авиценна быстро привёл меня в чувство.
На то он и лекарь. Вообще, не знаю, как в мире обычных людей, но у волшебников состоят на работе только хорошие специалисты, которые знают всё - древнюю магию разных стран и сотни заклинаний и зелий. В нашем же институте с самого его основания стали работать потомки великого лекаря и философа Авиценны, написавшего сотни врачебных трудов вроде "Канона врачебной науки", "Поэмы о медицине", "Трактата о пульсе" и многом другом. Я уже и не помню, откуда узнал об этом. Наверное, прочитал где-то. А, может быть, просто услышал.
- Ну, на то он и Авиценна, - рассудил Ромка. Задумчиво я кивнул головой.
Когда я сидел на уроках, оставив Ромку отлёживаться в больнице, частенько я возвращался мыслями к Марине и переливании крови. Всё-таки то, что сегодня случилось, потрясло и меня, и весь Институт. Я слышал вокруг разговоры:
- Васильева сейчас в больнице, - сказала одна девица.
- Вот и прекрасно. Некому будет тут зазнаваться.
Я закатил глаза. Ну, это вообще ни в какие ворота. Значит, когда я умничаю - то все только вздыхают от умиления - "такой крутой, обаятельный и общительный мальчик ещё и знает так много!" - таковы вот мысли у девушек, а когда Марина показывает свои знания, то она - невыносимая самолюбивая зазнайка (хотя... я о ней тоже так раньше помышлял, даже называл её так вслух, на что она невозмутимо отвечала, что я - самоуверенный индюк). Да, я конечно, один из примеров того, что заносчивые парни, которых все уважают, могут и хорошо учиться, но... после случившегося с Мариной это было как-то противно. И, когда меня спрашивали на Теории Заклинаний, я сказал, что не знаю ответа. Но мне за это ничего не поставили.
Однако на "Магии атаки" я проявил себя по полной программе. Там нас учили превращать оборотня в человека. Конечно, не навсегда - к следующему полнолунию он снова б стал оборотнем, но... Умение всё равно полезное. Некоторых учеников наш учитель, Глазов, перевоплотил в оборотней - так нужно не только для нашего обучения, но и для тех, кого он превратил, ибо если они столкнутся с подобной ситуацией впредь, они хоть заранее будут представлять себе, каково это и, возможно, что к тому времени научатся контролировать разум, чтоб он оставался человечьим, а не становился волчьим. Но не то, чтоб контроль, а переход разума из одного состояния в другое - очень сложно остановить.
А задача тех, кто оставался в своём обличьи, заключалась в том, чтоб использовать на бедных учениках такие заклятия, как Развоплощение, Атака и Дезориентация. Одним из лже-оборотней был друг Марины - Митян. Его я только Развоплотил, но Глазов вновь превратил его в оборотня, так как Митя пробыл им уж слишком мало. Чтобы его не трогать, я переключился на Трофимова - он не был другом ни мне, ни Васильевой - и одной из приятельниц Дины Синицыной. Дезориентировал. Атаковал. И не только их. В общем, у меня всё прошло отлично. Я хорошо показал свои умения и то, что я смогу постоять за себя (а, может быть и не только) в случае опасности. У Костяна вышло не хуже. Он тоже довольно-таки силён в практике, хоть не отличник по части теории.
Лже-оборотнями занималась большая часть курса, некоторым же оставалось лишь только в основном сидеть и наблюдать. Например, Свете и Лизе - подругам Марины. Краем глаза я видел, что кое-что они всё-таки сделали, но что именно - Дезориентацию? Атаку? Я не знал, ибо в тот момент перевоплощал одного из "волков", которому уже изрядно досталось, обратно в человека.
После урока все, кто были превращены отправились в больничное крыло. Некоторые не могли этого сделать сами, и им помогли. Например, Мите помогли Света и Лиза - в него три раза попали заклятием Дезориентации, которое делает зрение мутным, и после него перестаёшь видеть перед собой. Некоторым повезло ещё меньше - у них текла кровь. Именно из тех мест, куда попадало заклинание Атаки. Я чувствовал себя виновным за нескольких из людей. Но что уж поделаешь, "Магия Атаки" - жестокий предмет, где почти каждого занятия кто-нибудь да страдает и идёт в медпункт к Авиценне.
Несмотря на своё чувство вины, я не пошёл туда. Ведь если я туда пойду - меня в любом случае потянет зайти к Марине Васильевой. А я не хотел бы её тревожить. Да и что я там ей скажу? Какой я молодец и как хорошо проявил себя на уроке? Это она расценит как вредность и поскорее захочет выписаться. А нужно, чтобы она вылечилась до конца.
Вечером, в конце дня, с рассказал Костику, что навещал вовсе не только Рому. Он удивился, что я не только был за Марину в её сражении с Диной, но и ещё навестил свою умирающую извечную соперницу. Но, как и Рома, он меня понял и с одобрением отнёсся к тому, что я послужил донором её крови. Костя и Рома - они никогда почти не общались с Мариной, ибо они - мои друзья, однако они, как и я, не желали ей смерти и были восторженны моим поступком. Однако я им поведал о нём вовсе не ради восторга. Во мне и Марине теперь течёт единая кровь... Это волнующе... Я вспомнил цитату из книги Киплинга "Маугли" - "Мы с тобой одной крови" и усмехнулся. Ибо теперь у меня и Марины общего ещё больше.
