Моя

Уклоняясь от проблем

Драко сидел на Астрономической башне, курил, думал.

«Что, черт возьми, происходит в последнее время? Я второй раз не могу сдержаться рядом с Ней, второй раз целую Ее. Что это? Куда же все-таки девались все мои хреновы принципы относительно чистокровности? Я целую грязнокровку! Я не имею на это абсолютно никакого права! Я не должен! Но почему тогда меня так тянет к ней? Почему, когда она оказывается рядом, мои мысли путаются? Почему я не хочу больше ничего, кроме как быть рядом с ней? У меня нет на это ответов. Это полная хрень!»

Докурив очередную сигарету, парень уже собрался было отправиться спать, как вдруг услышал шаги и голоса. Девичьи. Пока он не понял, кто это был. Но почему-то стало жутко интересно, кто же еще, кроме него, не спит в такой час и нарушает школьные правила. Спрятавшись в тёмный угол, Малфой весь обратился в слух.
— Джинни, это просто какое-то наваждение! — голос был безумно знакомым. Кто же это?
— Успокойся. Подумаешь, два раза поцеловалась с Малфоем… Лучше расскажи, как это было? Тебе понравилось? Я слышала, что в этом ему практически нет равных!

«Грейнджер и девчонка Уизли… Забавно!»

— Джинни, прекрати! Этого не должно было произойти. Я сама не знаю, как так получилось.
— Повторяю: успокойся! И ответь, наконец, на вопрос: тебе понравилось или нет?
— Честно? Понравилось!
— Наконец-то! А то строишь из себя недотрогу!
— Ты так говоришь, как будто это что-то особенное! Подумаешь, Малфой меня поцеловал. Два раза. Меня! Гермиону Грейнджер! Грязнокровку!
— Гермиона, заметь одно: он поцеловал тебя, он сам этого захотел, а значит, что-то в отношении тебя у него изменилось. Ты не думала поговорить с ним об этом?
— О чем?
— Ну, о том, что между вами происходит. Или ты будешь продолжать утверждать, что это все просто совпадение?
— Я не буду ничего утверждать! Я хочу это прекратить.
— Что прекратить?
— Прекратить это безумство. Так не должно быть.
— И как ты это собираешься делать? Будешь от него бегать? Это же не выход!
— Не знаю. Пока не знаю.
Последнюю фразу Драко уже слабо расслышал. Девушки как раз направлялись к лестнице. Дождавшись, когда шаги стихнут, парень вышел из своего укрытия и снова закурил.

«Неужели Грейнджер испытывает то же, что и я? Судя по тому, что она собирается это прекратить, да. И что Уизли имела ввиду, говоря о том, что ее драгоценная подруга будет от меня бегать и прятаться? Чушь! В школе это невозможно. Совместные завтраки, обеды и ужины, уроки, черт возьми! Нереально! Но самое, наверное, интересное, то, что Грейнджер понравилось со мной целоваться. А это стоит того, чтобы поцеловать ее еще раз!»

***

Драко ошибся, думая, что Гермиона не сможет от него бегать. Она это начала на следующее утро. На завтраке девушка не появилась, на уроках сидела в самом конце классов, а не на излюбленных первых партах. Сразу после колокола убегала со всех ног и постоянно пребывала в компании своих бессменных дружков. На обед также не пришла. После обеда совместных уроков у них не было. Драко ждал ужина. Уж этот прием пищи она не сможет проигнорировать. Не может же она воздухом питаться. Но парень снова ошибся, девушка не пришла и на ужин.

«Чертовщина какая-то! Неужели она реально собралась меня игнорировать?! Это нужно выяснить незамедлительно. Но как? Не к Поттеру же идти с вопросами. Девчонка Уизли? Тоже мимо. Она все равно ничего не скажет. Только время потеряю. Библиотека. Точно. Как же я сразу не догадался?!»

Посетив библиотеку, Малфой понял, что сегодня удача явно не на его стороне. Грейнджер и там не было. Где-то в глубине души он даже расстроился.
Возвращаясь в гостиную факультета, Драко встретил Блейза, который загадочно улыбался.
— Чего это ты так лыбишься, Блейзи? — резко спросил Малфой.
— А ты чего такой дерганый? — Забини никогда не уступал в словесных перепалках. Прямо как Грейнджер. Черт!
— Что за идиотская манера отвечать вопросом на вопрос?
— У тебя научился. Не желаешь выпить?
— Есть повод?
— Найдем.
***

Парни заканчивали уже вторую бутылку огненного виски, когда Блейз все-таки начал разговор.
— Что у тебя с Панси?
— С Панси? — не понял Драко. Его порядком удивил подобный вопрос. Паркинсон он знал с самого рождения и относился к ней исключительно как к подруге. — Абсолютно ничего. Что у меня с ней может быть?
— А она говорит, что вы встречаетесь.
От неожиданности Малфой даже выплюнул немного виски.
— Чего?
— Это неправда?
— Конечно, нет. Она моя подруга.
— А как ты отнесешься к информации, что она тебя любит? И, мне кажется, она знает про тебя и Грейнджер.
— Не понял?
— Про тебя и Грейнджер. Гермиону Грейнджер. Если тебе так будет понятнее.
— А какое отношение эта гриффиндорская выскочка имеет ко мне?
— Малфой, не надо строить из себя идиота. Я прекрасно знаю, что между вами что-то есть.
— Откуда в твоей голове такая тупая мысль?
— Ну, хотя бы оттуда, что ты сегодня целый день ее высматриваешь, то в Большом Зале, то в коридорах, даже у Снейпа на уроке умудрялся на нее пялиться. Что ты на это можешь сказать?
— Что у тебя паранойя.
— Но…
— Разговор окончен. Я иду спать.
Драко резко поднялся на ноги. Голова немного закружилась от выпитого, но парень быстро пришел в себя и направился в сторону спален. Уже подходя к заветной двери, Малфой увидел Панси, стоящую около его комнаты и явно поджидавшую его.
— Драко, мне нужно с тобой поговорить, — как-то слишком вежливо проговорила Паркинсон.
— Панси, я не в состоянии разговаривать. Давай завтра, — Малфой абсолютно не хотел никаких разговоров. Ему хватило Блейза. И как этот человек может все знать?! Особенно о Грейнджер.
— Нет, Драко, сейчас. Это важно, — Панси начала слегка раздражаться.
— Что может быть важнее, чем оставить меня в покое и дать, наконец, поспать?
— Твои отношения с Грейнджер.
Второй раз за день Драко слышал подобное утверждение. Ему стало не по себе.

«С чего они взяли, что у меня с ней отношения?! Ну, поцеловались пару раз, и теперь это называется отношениями? Тогда у меня отношения с половиной школы, если верить Забини. Стоп. А если Панси видела? Видела, как мы целовались? Черт! Я попал. По полной программе!»

— Какие отношения?
— А такие! С каких это пор ты считаешь нормальным целоваться с грязнокровкой в коридоре у всех на виду?
— Панси, ты бы заканчивала курить травку. Такого не было, нет и не будет.
— Малфой, вас видели.
— Паркинсон, с тобой хорошо, но мне надоел этот бессмысленный разговор. Я хочу спать. Поэтому сделай одолжение — отвали.
После этих слов Драко легонько отодвинул Панси от двери в спальню и уже открывал дверь, когда девушка произнесла:
— Хорошо, я уйду. Но имей в виду, если я еще раз увижу эту сучку около тебя, я убью ее. Мне плевать, что она подруга святого Поттера.
В который раз за день Малфой удивился. Но сейчас, почему-то, ему стало страшно. Страшно за Грейнджер. Паркинсон по части пакостей была похлеще близнецов Уизли. Только с одним отличием: Уизли устраивали безобидные шутки, а Панси могла всерьез навредить Грейнджер.
Драко закрыл дверь в спальню и закрыл глаза. Поспать теперь не удастся.

Бегать от Малфоя оказалось сложнее, чем думала Гермиона. Девушка уже третий день не посещала завтраки, обеды и ужины. Джинни приносила еду ей в спальню. Пришлось даже отказаться от постоянных посещений библиотеки, ведь именно там Гермиона отдыхала душой. Книги ей также приносила Джинни.
Но полностью игнорировать его общество не удавалось, ведь были еще и совместные уроки, которые Грейнджер никак не могла пропустить. Но и здесь она смогла найти выход: садилась на последние парты, подальше от него. Поначалу это помогало, вернее, помогало это только в первый день и на первом совместном уроке. Потом девушка стала замечать, что Драко смотрит на нее. Внимательно смотрит. Это не радовало. Абсолютно не радовало. Но на третий день своего эксперимента, Гермиона стала замечать, что за ней наблюдает еще и Панси Паркинсон. А это было странно. Очень. Особенно если учесть, что слизеринка ненавидит Грейнджер. Как и все слизеринцы. Как и Малфой. Но, черт возьми, Малфой уже ее не ненавидел. Она это чувствовала.
Все три дня Гермиона ждала, что он подойдет к ней. Но нет. Он держался на расстоянии.

«Неужели игнорирование действует? Он меня не трогает. Не подходит ко мне. Разве только на уроках не сводит с меня взгляда. Всего-то. Еще и Панси. Откуда у нее такой интерес ко мне? Может, он ей рассказал о нас, о том, что между нами было. Насколько я помню, Паркинсон влюблена в Малфоя. И сейчас это, почему-то, абсолютно не радует. Если он ей действительно рассказал, и она действительно влюблена, то последняя этого так не оставит. Наверное, следует ждать какой-то расправы. Мерлин, помоги!»

Но расправы не было. Панси просто наблюдала за поведением Грейнджер и мысленно даже сравнивала ее с собой. И чем больше она сравнивала, тем больше понимала, что это все бред, и Малфой не может обратить внимание на эту серую мышь, заучку и грязнокровку Грейнджер. Она ему не пара. Но также Паркинсон замечала, что Драко продолжал смотреть на Гермиону. Он смотрел как-то слишком внимательно и часто. Он даже пересел на последнюю парту, чтобы было удобнее. Черт!
Драко действительно смотрел. Смотрел часто и абсолютно не понимал причину такого интереса. Он ее не ненавидел уже, это точно, но и не любил. Пока. Его тянуло к ней. Особенно сейчас, когда Гермиона решила затеять эту игру. В какой-то степени он боялся за нее. Ведь Панси могла ей навредить, хоть пока и не предпринимала ничего.
Вот и сейчас ребята сидели на ЗОТИ и изучали действие заклинания «Петрификус Тоталус». Грейнджер снова поражала преподавателя своими знаниями, которые выходили явно за рамки программы. Разобрав теоретическую часть, преподаватель предложил слегка опробовать знания на практике.
Все разбились на пары, согласно факультетов, но это не понравилось учителю.
— Нет, ребята, так не пойдет. Это заклинание довольно сложное и требует определенных усилий. Его, в первую очередь, нужно использовать на тех, за кого, возможно, вы не будете бояться. Поэтому, вам необходимо разбиться на пары с представителями противоположных факультетов. Либо вы разобьетесь на пары сами, либо это сделаю я.
Все молчали. Никто не хотел двигаться с места.
— Хорошо. Тогда это сделаю я. Мистер Поттер, встаньте в пару к мистеру Забини, а вы, мистер Уизли, к мистеру Малфою. И побыстрее…
Парни нехотя занимали свои новые места, испепеляя своих новых дуэлянтов взглядами. Особенно старался Рон. Малфой же смотрел как-то скучающе и не обращал внимания на тщетные попытки Уизли уничтожить его взглядом.
— И, мисс Грейнджер, вы с мисс Паркинсон.

«Что? С Паркинсон? Он шутит? Им просто нельзя быть в одной паре… Что же делать?!»

Пока Малфой размышлял, Гермиона решительным шагом подошла к Панси и встала напротив нее.
— Итак, ребята, теперь вам нужно отработать ранее выученное. Только вполсилы. Никакого членовредительства. В первую очередь это касается именно представителей факультета Слизерин. Дважды повторять не буду. Малейшее нарушение этого правила, и тот, кто его нарушил, будет посещать отработки до конца года. Всем ясно?
Студенты нехотя кивали головами.
— Прекрасно. А теперь можете начинать.
Как будто по команде, ребята начали дуэль. Как ни странно, делали это слишком правильно и точно. Никакого членовредительства.
Гермиона же стояла, не шевелясь. Паркинсон тоже.
— Ну же, Грейнджер, долго ты будешь на меня пялиться? Я не картина. Начинай уже.
— Лучше ты, — едва вымолвила староста.
— Хорошо. Ты сама напросилась. Петрификус Тоталус!
В этот момент бдительность Гермионы как будто кто-то выключил. Девушка не шевелилась, не уворачивалась, даже не выставила щит. Ничего. Просто стояла и ждала своей участи.
Заклинание Паркинсон произнесла очень уверенно. Красный луч вырвался из ее волшебной палочки и несся в сторону соперницы, которая даже закрыла глаза.
Буквально в последний момент, когда луч уже должен был ее настигнуть, перед девушкой оказался Малфой и закрыл ее собой. Луч ударил парню в грудь, и последний упал в оцепенении.
На лице Гермионы застыл ужас.

«Он. Меня. Спас. Этого не может быть!»

Осознав, что произошло, Панси подбежала к обездвиженному Драко и принялась его тормошить, но парень не реагировал.
— Ему нужно в Больничное крыло. Срочно! — практически прокричал преподаватель. Сотворив из воздуха носилки, он положил Драко на них и, держа палочку перед собой, левитировал носилки к выходу из класса.
— Занятие закончено! Все свободны! — последние слова, произнесенные преподавателем. И он исчез за дверью.