Глава 2Вообще-то Мэй Паркер была разумным человеком. Правда, совсем недавно она висела на высоте шестого этажа и молилась, чтоб паутина её племянника и правда оказалась суперпрочной, а так разумным, да. Вполне себе.
Внизу, под ней, творился такой ад, что вверх никто особенно и не смотрел. Люди с плакатами. Люди, испачканные пеплом. И всем им было что-то нужно от Мстителей вот сейчас, немедленно.
Полиция даже не совсем бездействовала. Пока Мэй ехала сюда — ужасно медленно, огибая вдруг опустевшие машины, потерянных собак, чьи поводки волочились по асфальту, — так вот, пока Мэй ехала к башне Старка, она видела полицейских. Те успокаивали людей и брали на руки чужих детей. Проблема в том, что никакой координации в этом хаосе не было и не могло быть. Какая-то пожилая леди в розовом плаще рассыпалась в пепел прямо перед Мэй.
Этого не могло случиться с Питером. Чёртов, чёртов, да хоть бы пятикратно чёртов Старк.
На самом деле Старк был не причём, не он же распылял людей по ветру, но ведь без Старка Питер, может, был бы дома. Мэй не могла перебороть уверенности, что, будь рядом Питер с ней, всё было бы в порядке.
Ей нужно было злиться хоть на кого-то, и она злилась на Старка, на Питера, на вездесущий пепел, который ветер швырял в лобовое стекло, на свои потные ладони. Ты трусиха, Мэй Паркер. Тебе пришлось бы выйти в город так или иначе.
Она взяла с собой клубничный йогурт, бесполезные влажные салфетки и паутину Питера. На всякий случай. Сколько у них времени? Где там Питер? Не страшно ли ему? Вдруг он окажется в плохой компании? Вдруг в этом месте, откуда он с ней связывался, час или день идут за десять? Двадцать? Тридцать?
В комнате у него, конечно, был такой беспорядок, что Мэй нет-нет да ждала, что он сейчас заглянет в дверь и возмутится. Что-нибудь вроде:
— Эй, тётя Мэй, не надо, я уберусь, это нечестно, эй! Мы так не договаривались!
— Я никогда бы не полезла в твои тайники, — пробормотала она, выдвигая ящики, — если бы не всё это. Уверена, ты и сам знаешь.
Паутина. Она на пробу выстрелила в оконное стекло, сказала: «Вау». Гораздо лучше подошёл бы какой-нибудь успокоительно тяжёлый дедушкин кольт, да вот беда, своего дедушки Мэй никогда не знала. Их так давно было двое в семье — она и Питер.
Воображаемый кольт. Салфетки. Что ещё? Водительское удостоверение она и так всегда носила с собой. На всякий случай засунула в сумку бинты, аспирин, вынула карточку Питера из кошелька и сунула туда же. К бинтам. Набор экстренной помощи. Твою мать.
В фильмах про зомби-апокалипсис всё было проще. Убегай себе, стреляй из непонятного оружия, отсиживайся в церкви. Найди товарищей. А сейчас Мэй приходилось игнорировать чужой крик, потому что иначе она бы не доехала до Башни.
— Мэм, подвезите, мэм!
— Мэм, мой ребёнок…
— Эй ты, за рулём, мне нужна машина!
Не то что Мэй желала иметь дело с Мстителями — она передаст информацию, и точка. Но чтобы эту информацию передать, нужно было сначала проехать через полгорода, полного перепуганных людей, а потом попасть в Башню. Вот Мэй и пыталась. Потому что у подножия Башни бушевали люди.
— Всем надо внутрь!
— Всем надо что-нибудь сказать!
Господи. Это хуже, чем на распродажах. На Титанике, интересно, было так же?
Лазать по стенам с помощью паутины она научилась очень, очень быстро. Давай, родная, доберёмся до дома — съешь мороженое. Только долезь куда-нибудь. Скажи что нужно.
— Питер, — пообещала она неизвестно в какой раз. — Я тебя точно убью. Даже не надейся. Почему ты не мог явиться Капитану Америке, Чёрной Вдове, кому угодно напрямую из этой их компашки? Питер Паркер!..
Мэй ругалась на Питера и лезла вверх. Хоть бы одно разбитое окно. Хоть бы какие-то люди на этаже, чтоб постучаться и…
Вот что она забыла. Количество паутины ограничено. Как он её рассчитывал? Будем надеяться, не как она — не повиснув над городом. Чёрт. Чёрт. Нет, она точно запретит ему такие вылазки. Только пешком. Только со Старком. Только…
Шум внизу резко усилился, хотя Мэй думала, что громче уже некуда. Нет, есть куда. Внизу, у входа, потеснив толпу, стоял Капитан Америка и собирался что-то им сказать. Ужасная идея.
Ужасная идея, Мэй. Просто кошмар.
***
Если бы Питера кто-то потом спросил, что они делали в своём нигде первые часы, он бы ответил: ходили. Шуршали листьями. Искали кого-нибудь ещё.
— Почему нас так мало? — спросил он у Стрэнджа; прозвучало по-идиотски жалобно. — Серьёзно, пол-Земли, где они все?
— Не все ушедшие хотят, чтобы их видели. Хотят взаимодействовать с миром. Вот, смотри.
Справа от Питера, на расстоянии руки, туман стал гуще, засветился огоньком и снова смазался.
— И это всё? Всё, что от них… останется?
— Процессы обратимы, — сказал Стрэндж, — пока что.
Барнс хмыкнул.
— Обратимые процессы. Вся моя жизнь.
Вообще Барнс теперь говорил гораздо меньше, только смотрел по сторонам с таким видом, будто каждую секунду был готов заслонить собой и Питера, и Стрэнджа, и даже Фьюри. Почему Барнс сам себя назначил их общим сторожевым псом, Питер не понимал, но остальные взрослые не спорили, а ему было как-то, ну, неловко что ли. Заводить разговор на все эти темы. И потом, если в этом чёртовом лесу и случится какая-то битва, то у Питера, например, есть паутина, а у Барнса только рука. Ещё посмотрим, кто кого прикроет.
Поговорить с Мэй оказалось не так уж и страшно. Неясно, правда, почему она так боялась оборачиваться, может, решила, что он теперь нечисть, или ещё что, зато в конце она его услышала. Вряд ли, конечно, это им поможет, ну да ладно.
— Слова отсюда, — объяснял Стрэндж, пока они шли всё вперёд и вперёд, а лес не кончался, — слова отсюда не могут приходить на Землю в первозданном виде.
— Это поэтому пророчества такие путаные? Ну, знаете, как в фильмах, когда все всё неверно понимают и в итоге всё делается хуже.
Стрэндж посмотрел на него и не ответил. Барнс хмыкнул.
А потом они встретили Квилла.
Ну то есть как. Сначала Питер его даже не узнал, потому что одно дело — человек, который берёт тебя в заложники, мешает сладить с Таносом и всё это время выпендривается как десятилетка, а другое — который сидит на земле, прислонившись спиной к толстому стволу, и сидит неподвижно. Питер подошёл ближе, чуть ли не навис, а Квилл всё не открывал глаз. Медитировал, что ли?
Веки у него чуть дрожали. Может, будь они все в итоге на Земле, Питер его и пожалел бы. Понял бы. В конце концов, он, Питер, тоже много лажал.
— Это ещё кто? — спросил Фьюри, и тут-то Квилл вскочил, заозирался, кинулся вытащить пушку, а её и не было. Это пространство вообще, похоже, могло исторгнуть из себя всё, что угодно, кроме оружия. Что, кстати, было хорошо. Ну, если верить Стрэнджу, что скоро здесь появится толпа.
— Э-э-э, — протянул Квилл, оглядев их всех и, видимо, с грехом пополам опознав Питера, — эм, ну, привет, пацан.
— Я не пацан.
— Ну да? А кто ты? Эй, эй, послушай, я не имел в виду, что…
В следующее мгновение Питер обнаружил себя далеко от земли, на ветке того самого мощного дерева, — он зацепился паутиной и держал Квилла за грудки. Тот, конечно, поморщился, и Питеру всё ещё было немного неловко, ну, вроде глупо лезть в драку, и тётя Мэй наверняка бы не одобрила, и этот взлёт на дерево, и… — но Квилл снова ухмыльнулся и попросил:
— Ну-ну, малыш. Ты бы взрослых-то на деревья не зашвыривал.
— Да кто тут взрослый! — возмутился Питер, чуть не уронил Квилла на землю и поймал той же паутиной. Блин, она такими темпами закончится. — Кто тут взрослый ещё, если это ведь вы нам всё сорвали, это из-за вас мы тут сейчас торчим, и вы сидите тут как ни в чём не бывало, и даже не трудитесь устыдиться, да если бы не вы!
Они упали с дерева — на той же паутине, и Квилл встал на ноги, поправил воротник этой своей пижонской куртки:
— Если бы не я, у вас и скрутить бы того здоровяка не получилось бы, так что повежливей, малявка.
Да сам ты малявка. Наверное, мистер Старк назвал бы это всё отложенной истерикой, а Капитан разразился бы ещё одним вариантом проповеди о терпении, а тётя Мэй бы в него чем-нибудь кинула, но, в общем, он сбил Квилла с ног, и они покатились по земле. Даже деревья будто расступились. А Питер предпочёл бы, чтобы под ними вместо листьев был асфальт, потому что об асфальт можно было бы разбить Квиллу нос, наверное.
— Я там был! — кричал Питер неведомо кому, и у него была паучья сила, но у Квилла, видимо, опыт рукопашных.
— Я там был, я всё видел! Нам почти удалось стащить перчатку, мы бы всё сделали, если б не вы со своим…
А потом листья под его лопатками и впрямь стали асфальтом. На мгновение Питер замер, а ещё через секунду его оторвали от земли и подняли в воздух, ну вот как котёнка. Потому что Барнс, этот мистер Я Вас Прикрою, сгрёб его за костюм и так и держал металлической рукой. Будто Питеру было десять лет.
— Мистер Барнс, господи, ну вы-то ещё что, я же ведь ничего… Он начал первый!
— Отставить драку, — сказал Барнс, опустил Питера на землю и вразвалочку подошёл к Квиллу. Тот сидел на асфальте и потирал нос, в который Питер так и не смог ему нормально двинуть, получается. Барнс навис над ним, расставив ноги.
— А ты, я вижу, совсем отмороженный. С пацаном драться. Он так-то меньше тебя.
— Да и что с того?
— Мистер Барнс! — чёрт, сколько ещё раз за это время он это повторит. — Мистер Барнс, то, что я младше, не значит, что слабее, мистер Барнс, правда, это он…
— Он запорол задание, — кивнул Барнс, — я понял. А теперь дай мне ему объяснить, почему плохо сцепляться с тем, кто тебя меньше, только и всего.
— Отставить, сержант, — вмешался Фьюри, — этот кадр ещё нам пригодится.
Всё-таки хорошо, когда в группе из одного супергероя, одного киллера и верховного мага есть ещё и директор. Это тоже суперсила — чтобы тебя все слушались неизвестно где. И неизвестно когда, раз уж на то пошло. Да и сами они — вдруг они всё придумали, что было до? Вдруг никакой жизни до вовсе и не было?
Тьфу, ну придёт же в голову, глупость какая.
***
У Чёрной Вдовы ледяные руки. Она вообще вся тоненькая, бледная, и складка меж бровей у неё не разглаживается, похоже, никогда. Вечная озабоченность, готовность. Как бродячая кошка, которая цапнет с ладони еду и отбежит на два шага назад.
— Нет, вы действительно серьёзно? — спросила Вдова и вытерла руки бумажным полотенцем. — Ваш погибший племянник приходил к нам и передал надеяться?
— И что Барнс с ними, — добавила Мэй, хотя уже понятно было, что не стоило, — понятия не имею, кто это. Барнс, Стрэндж. Идёт надежда, то есть идёт борьба. Вам нужно верить. Работа должна вестись с обеих сторон.
— Звучит неплохо, — констатировала Вдова, и Мэй поняла, что та не верит ни единому её слову.
— Вот что, — сказал Стив Роджерс, которой с этой своей бородой походил на кого угодно, но не на американский национальный символ, — вот что, мэм. Мы понимаем, что вам страшно и вам не хочется наружу. Тем не менее…
— Погоди, Стив, — Вдова вдруг замерла и посмотрела на Мэй новым, длинным взглядом. Не оценивала как цель или как, Господи, помеху на пути — а как источник информации. Надёжен ли.
Мэй притулилась на местном кожаном диване, который стоил, наверное, дороже, чем вся их с Питером квартира. Ну и что. Вдова зачем-то положила мокрое полотенце ей на лоб, но Мэй не возражала. Да что возражать — говорить было трудно. Прыжки с высоты никогда не были её сильной стороной, и теперь тошнило.
— Не говорите Питеру, — сказала Мэй десять минут назад, приземлившись ровнёхонько в объятия Капитана Америки, — тьфу. Извините. У меня есть информация от ушедших.
— От ушедших?
— Ну, понимаете, сообщение. Может быть, вам поставить меня на пол. Мне нужно что-то сказать вам и остальным, это ужасно важно, может вам помочь, только я… надо…
Когда Мэй волновалась, она несла чушь ещё хлеще Питера, это уж точно. Капитан всмотрелся ей в лицо так терпеливо, что Мэй захотелось закричать. Врачи так смотрят на больных в палате. На идиоток в собственных руках смотрят не так. Перемазанных паутиной идиоток.
— Дайте уточнить. Вы кого-то потеряли, и вам кажется, что он приходил к вам?
— Питер Паркер, работал на Тони Старка, вы ведь знаете Тони Старка? Конечно, знаете, простите, просто я…
— Довольно, мэм. Боюсь, я вынужден…
— Вы не откажете мне в помощи, — сказала Мэй, фальшиво улыбаясь и кивая на хмурую толпу, — дама в беде. Должны вы спасти хоть кого-нибудь. Представьте заголовки. Фотографии.
— Да чёрт с вами, — сказал Стив Роджерс, оскалился в какой-то объектив и внёс Мэй в Башню.
— Не выражайся, — хмыкнула Вдова. Она появилась из тени, из ниоткуда, сложила руки на груди, и Капитан поставил Мэй на пол, и пришлось что-то говорить:
— Эм, я Мэй Паркер.
— Журналистка?
— Не совсем, Нат. Она утверждает, что у неё есть информация.
— Какого рода?
Мэй могла бы поклясться, что Вдова умеет добывать всё, что ей нужно, по крайней мере ста пятьюдесятью разными способами. Ужас. Надо сказать Питеру, чтобы не очень с ней общался, если ещё не.
— Погоди, Стив, — сказала Вдова в настоящем, — она упомянула Барнса.
— Ну и что? Дело было в газетах, любой может… — Стив Роджерс сел на стул, потёр виски.
— Мы все сейчас хотим надеяться. Но это не значит, что…
Даже с прищуренными глазами, полотенцем на лбу и тошнотой Мэй поняла — не надо было ему этого говорить. Или таким тоном. Или и то, и другое. Потому что Вдова встала с дивана и обманчиво-мягким тоном поинтересовалась:
— Мы все? Напомни, Стив, а кто это — мы все? Сколько нас осталось? Ты, я и Брюс? И Роуди? Отлично. А ты читаешь свои проповеди, как будто Тони Старк всё ещё здесь! И, кстати, я не слышала, чтобы он нанимал какого бы то ни было пацана с паутиной, извините, мисс.
— Я говорила ему, что вы не поверите, — сказала Мэй. — Дважды испорченный телефон, Бога ради, на что эти подростки всегда надеются.
— Мэм, — сказал Стив Роджерс, и это чёртово сочувствие в его голосе бесило сильней всего остального, сильней дурацкой головной боли, сильней паутины, которая чувствовалась на коже, как будто Мэй обклеили скотчем и потом содрали, — мэм, сожалею, но думаю, вам пора.
— Идите к чёрту, — проговорила Мэй из последних сил и закрыла глаза. — Идите к чёрту, Кэп, и ты, Питер, туда же.
— Подождите, — Вдова коснулась её плеча и тут же убрала руку. — Мэм. Если то, что вы говорите, правда — погоди, Стив, — если это правда, вы тоже можете попробовать связаться с вашим племянником. Как там это получается.
Да Мэй понятия не имела, как. Закрыла глаза, попыталась представить Питера, но вместо этого у неё только закружилась голова. Ну, давай же, Питер, не позорь тётушку перед людьми. Тьфу, ерунда какая.
— Мэм?
— Нат, говорил же, это всё не имеет смысла…
Мэй пыталась нащупать хотя бы что-то, но голос в её голове по-прежнему оставался только один, и это был её собственный голос. Мэй, ты просто дура. Я знаю, знаю, подождите, но ведь можно…
— Ха. Все обливаются слезами и соплями, а Кэп девчонку притащил. Молодец, чувак.
— Ракета, это не то, о чём ты думаешь…
— Постой, пушистик.
— Стив, скажи, а кто это?..
Голосов там, за веками, прибавилось — хриплый Ракета — ну и имечко, какой-то ещё мужчина, который каждым словом как будто извинялся не пойми за что, а Мэй в пустоте за закрытыми веками искала Питера. И нет, не находила. Но ведь она же знает, что он жив. Она не могла выдумать про финики.
— Мэм, боюсь, я вынужден вас проводить…
— Нет уж, дойду сама.
Мэй сунула в руки Кэпу своё мокрое полотенце и вышла из комнаты прежде, чем он сказал ещё какую-нибудь ерунду вроде «нам всем тяжело».
Вдова догнала её в коридоре.
— Я в состоянии добраться до собственной машины.
— Сквозь толпу?
Вдова повела её через чёрный выход. Там тоже бушевала толпа, но продраться пока что можно было. Именно пока что.
— Мда, — хмыкнула Вдова, — похоже, мы в осаде.
И Мэй двинулась вперёд и направо, к собственной машине, сквозь море обезумевших людей, спиной чувствуя задумчивый взгляд.
Мстители ей не помогли. Но есть ещё кое-кто.
***
Алую Ведьму Питер встретил, когда помогал Барнсу поставить палатку. Почему-то, как они ни пытались представлять домики, хижины, вагоны, что угодно, выходили одни палатки цвета хаки. И спальные мешки. И брезентовые навесы. Один раз получился грузовик из тех, что делали, наверное, в сороковые, и Барнс усмехнулся и похлопал по кузову здоровой рукой. В смысле, биологической.
— И надо же. Столько лет, а в башке всё то же. Питер, а Питер, ты бы представил что-то из своей гостиной, что ли?
Но лучшее, что получилось у Питера — школьная парта. Фьюри, правда, говорил, что и то хорошо, любое дерево сгодится, потому что голода они, допустим, почти и не чувствовали, а вот холод и воду — очень даже. Поэтому нужны костры. Дежурства. Одеяла. Питер никогда не был в летнем лагере, но представлял его примерно вот таким.
Если бы только люди через одного не смотрелись каким-то пришибленными.
Неподалёку на специально созданном холме, покрытом одуванчиками, вещал Стрэндж.
— Мы все должны сосредоточиться. Всё, что мы можем здесь воссоздать, мы уже видели в нашей прошлой жизни. К которой мы все обязательно вернёмся, господи, мисс, не надо этих слёз. Так вот, порой мы сами до конца не понимаем, насколько та или иная вещь важна для нас. Мысленные усилия сродни мышечным. Вот что сейчас важно. Держать себя в форме.
— Он говорит как чёртов тренер по фитнесу, — фыркнул Квилл себе под нос, потому что был уверен, что его никто не услышит. Никто бы и не услышал, если б не Питер с его паучьим чутьём.
Квилл дулся, потому что, вместо того, чтоб просто двинуть пару раз, его запрягли организовывать лагерь. Ну, типа расставлять эти палатки. Вносить беженцев в бесконечные списки. Обносить всех котлами с похлёбкой, потому что, несмотря на все объяснения Фьюри, многие из них пока верили, что чувствуют голод.
Похлёбку воссоздал опять же Барнс. Он, похоже, не то что много всего помнил, но то, что всё-таки да — помнил железно.
— Хочешь историю у костра? — спросил у Питера, и пока тот соображал, как ответить вежливей, ответил сам себе:
— Ну правильно, я тоже не хочу.
— Но я не… Мистер Барнс!
— Да уж конечно ты не мистер Барнс, — огрызнулся Квилл, который, если начистоту, и правда успевал убалтывать какую-то мексиканскую старушку, утихомиривать ветерана-старичка и скармливать суп ребёнку. В смысле, у него было право быть усталым. Может, если бы как-то ограничить его участие в той миссии придумыванием плана и болтовнёй…
Но Квилл по-прежнему не желал признавать, что облажался, и это Питера бесило как мало что. Они бы сейчас обсуждали миссию с мистером Старком. Ели мороженое с тётей Мэй. Да мало ли что.
И хорошо ещё, что они все говорили на одном языке, неведомо каком. То есть попадались им особенно упёртые, — пара испанцев, кажется, и тут позвали Питера, и одна финка, — которые говорили только на своём родном, — но тут прекрасно можно было объясниться жестами.
Пришельцы тоже не особо беспокоили, хотя Питер боялся, что с ними будет говорить трудней всего. Лагерь ширился, люди пытались что-то сотворить для себя сами, на огни костров стекались новые и новые. С какими-то чешуйчатыми инопланетными Квилл на удивление быстро нашёл общий язык. Ха. Пытался выслужиться. Но просто поразительно, как люди, и не люди тоже, в беде первым делом инстинктивно ищут кого-то главного, кто бы сказал им, что делать, и всё такое.
Фьюри и Барнс на всякий случай организовывали охрану по периметру. Кто-то пытался сотворить мясо, но сотворил какую-то фигню, которая воняла на весь лагерь жжёными перьями. Питер очень надеялся, что ничего и никого живого тут создать тоже не получится. А то раз-два, туда-сюда, один какой-нибудь примитивный динозавр — и всё, прощай, покой. То есть он, Питер, конечно, подстраховка, но не может же он следить за всеми сразу.
За это время он так часто вспоминал мистера Старка, что воспоминания о нём словно потускнели. Стёрлись от частого использования. Как вещи в стирке.
— А вы, мистер Барнс, ну, вы знали Тони Старка?
— Убил его родителей. Велели. А потом он чуть не убил меня.
Прекрасно, правда?
А ещё ни один из попадающих в лагерь, правда ни один, понятия не имел, где они, если не в мире мёртвых. Замечательно.
Так вот, Питер устал ставить эти огромные, чёрт бы их, палатки и какой-то несущий штырь выскользнул у него из рук, а Ведьма подхватила. Не магией, правда, просто рукой, но всё равно отлично.
— Ну здравствуй, Ванда, — сказал Фьюри, и Питер понял, с кем имеет дело. Даже палатку бросил, просто потому что.
— Ух ты, в смысле, простите, мисс, приятно познакомиться и всё такое, но вы же Алая Ведьма, да?
— Больше не ведьма.
Вообще-то она выглядела как человек, которому требуется помощь. Измученной. Ломкие волосы. Что-то не то, короче. Тонкие губы через раз дрожали, глаза на мокром месте, отвечала не сразу — ну, вы понимаете, будь они на Земле, Питер бы предоставил разбираться тёте Мэй.
— Мисс, но вы…
— Я была ведьмой. Была — ключевое слово.
Барнс похлопал её по плечу здоровой рукой.
