Глава 24Конец зимы кардинально и не в лучшую сторону отличался от всех трех месяцев – приятный легкий мороз сменился противной слякотью и пронизывающим насквозь ветром, будто на берегу моря. О перспективе лишний раз высунуть нос из дома нельзя было подумать без содрогания.
«Бьюсь об заклад, в Праге сейчас куда комфортнее! Как, впрочем, и всегда на континенте. Следовательно, хотя бы родители, вероятно, довольны жизнью…» – уныло думала Лили, заняв свое любимое место – широкий кухонный подоконник, и уныло покачивая ногой.
Два дня назад ее матери предложили взять интервью у квиддичной команды, недавно одержавшей поразительную победу в матче Чехия-Венгрия, и поэтому вчера Джинни, прихватив с собой любимого мужа – для моральной поддержки – отправилась в Прагу работать, а заодно наслаждаться красотами Восточной Европы.
Братья не спешили составлять Лили компанию – едва за родителями захлопнулась входная дверь, как Джеймс и Альбус тоже бросились куда-то собираться, заглянув перед этим в погребок, где хранились коллекционные бутылки. На ехидный вопрос сестры о том, когда они предполагают вернуться, юноши весело пропели: «Ну-у… послезавтра, может быть… Не скучай, сестренка!», после чего трансгрессировали в неизвестном направлении.
И сейчас, сидя на кухне в абсолютно пустом доме – кота завести, что ли? – Лили держала в руке объемный бокал, наполненный горячим красным вином. Купив в ближайшем маггловском магазинчике загадочные пакетики, напоминающие чай, она пыталась сымпровизировать глинтвейн.
Напиток не удавался – ей мерещился то переизбыток корицы, то недостаток сахара, а потом вообще показалось, что вино безнадежно остыло.
Она потянулась было за палочкой, собираясь сперва подогреть глинтвейн, а затем привлечь сахарницу, – но внезапно поняла, что дело вовсе не в вине, и сахар здесь не при чем. Это все она, ее отвратительное настроение, влияние такого непривычно пустого дома, откуда и ощущение тягостного одиночества. Да и не только из-за дома…
Думая о Тедди и об их отношениях, она не могла с уверенностью сказать главного: любит ли она его? Какие-то чувства есть, причем довольно сильные, вот только классифицировать их тяжело. Отголоски былой, совсем девчоночьей и глупой влюбленности, всплеск эмоций из-за новизны и неожиданности этих отношений или ощущение спокойствия, сознание того, что с этим мужчиной надежно? Пожалуй, все-таки любит – как же иначе объяснить совокупность всего вышеперечисленного, да еще в сочетании с некой близостью, очевидно, вызванной их давним, с детства, знакомством? Любит. И она ему вовсе не безразлична, здесь невозможно ошибиться – по его поведению сразу понятно…
В отсутствии родителей и братьев, вдали от всего того, что так бездумно и безжалостно распоряжалось ее жизнью, Лили едва ли не впервые получила возможность серьезно задуматься о происходящем с ней и вокруг, – словно открылся некий шлюз для мыслей, которые в обычной атмосфере оседали где-то в глубине души и мозга.
А главной тяжелой, назойливой и неумолимой мыслью для нее сейчас был Тедди.
Но нужен ли ей мужчина, которого понятные ему одному научные искания и идеи интересуют на порядок больше, чем она сама? Ведь складывается ситуация, в которой у нее априори пассивная роль, она вынуждена ждать, когда Тедди освободится от своих важных дел и соблаговолит уделить ей часть драгоценного времени! Он же может хоть из постели в разгар свидания выскочить только потому, что луна в определенной фазе и оборотням необходимо дать очередную настойку! Дни цикла считает, словно женщина! Настоящий фанатик своего дела, все остальное всегда будет для него на втором месте.
- Что ты на меня так смотришь, Руди, или как там тебя звать?! – резко осведомилась она, глядя на лежащего в глубоком кресле огромного плюшевого крокодила. Зачем она принесла его вниз, Лили и сама не знала, разве что его присутствие избавляло от ощущения одиночества, столь непривычного в родном доме. – Может, ты мне что подскажешь? Я не готова все время чувствовать себя на втором месте, вот и все! Думаю, Тедди это тоже прекрасно понимает. Значит, не нужно и пытаться что-то восстановливать. В конце концов, если бы я действительно была ему нужна, он не позволил бы мне так легко уйти! А раз позволил – то счастья ему с его оборотнями! О чем разговор-то?
Крокодил молчал, глядя на нее своими маленькими черными глазками.
«Да уж, дожила – с крокодилами разговариваю! – усмехнулась Лили, отхлебывая из своего стакана. – Здесь действительно все понятно – оставить в прошлом и забыть! Все. Не по пути… А было бы неплохо…»
Ее мрачные размышления прервал длинный, настойчивый звонок в дверь.
***
Кое-как пришедший в себя после встречи с Викторией, их неожиданно нелегкого разговора и всех событий, этому предшествовавших, Тедди – будь что будет! – решительно направился к Лили.
На данный момент сомнений по этому поводу у него почти не оставалось.
Предупреждать запиской о своем визите он не стал – Тедди не надеялся, что Лили захочет с ним общаться. Поэтому предпочел явиться экспромтом.
Если она занята, тем хуже для нее.
Если ее нет дома, тем хуже для него…
Лили оказалась дома. Завидев Тедди, она попыталась было захлопнуть дверь, но он предусмотрительно вставил ногу в тяжелом ботинке в щель. «Дурак, не сообразил даже цветочков купить!» - мысленно отругал себя Тедди и, мягко отодвинув девушку в сторону, вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Лили недоуменно пожала плечами и исчезла в недрах коридора, игнорируя незваного и явно нежеланного гостя. Пожав плечами в ответ, Тедди проследовал за ней – этот дом он знал как свои пять пальцев и не испытывал ни малейшей неловкости, находясь здесь.
До него сразу же донесся скрип пера – она что-то писала, а затем и картина открылась: Лили в толстом фисташковом свитере ручной вязки – еще одна Уизли! – сидела, отвернувшись к окошку; ее перо с бешеной скоростью летало по пергаменту; спина прямая и к нему красноречиво безразличная.
Он взял стул, поставил за гордой спиной, сел, положив голову на спинку ее стула, и произнес:
- Я болван.
Спина не удостоила его ответом.
- Я окончательно запутался.
- Ты вломился в мой дом только для того, чтобы сообщить эту протухшую новость? – холодно донеслось из-за спины.
- Я забыл обо всем на свете, сидя круглые сутки в лаборатории.
- Это и так понятно.
- Я действительно тебя не ценил по достоинству.
Лили молчала.
- Я перевернул с ног на голову все приоритеты. Я…
- Открой словарь синонимов, тебе будет легче. В мамином книжном шкафу, на нижней полке, темно-синий.
- Стерва.
- Семейная черта, - она не шелохнулась, пальцы, сжимавшие перо, не остановились. Тедди показалось, что ему за шиворот опрокинули ушат ледяной воды. «Ты права, - отметил он. – И за это я тебя тоже люблю».
- Лили, я действительно был неправ. Запутался, увлекся…
- Ты слишком мягок к себе. Признайся: у тебя все-таки ничего не получилось и ты пришел ко мне с покаянием и желанием снова чем-то занять свободное время?
Снова ушат воды.
- Лили…
Его рука легла на теплое плечо. Лили нервно ее сбросила.
- Что – «Лили»?
- Ты меня доведешь когда-нибудь!
- Я не собака-поводырь и не общество поддержки слепых! И доводить тебя никуда не собираюсь!
- Почему ты надо мной издеваешься? – выдохнул Люпин, не зная, что еще здесь можно сказать.
- А почему ты никак не оставишь меня в покое?
- Вся беда в том, что я тебя все-таки люблю…
- Поздравляю! Иди отсюда.
- Повернись.
- К чертовой матери!
- Повернись ко мне.
- К чертовой бабушке!
- Иначе я сам тебя поверну!
Воцарилась тишина, долгая пауза. Спина напряглась.
Тедди просунул руки вперед и сомкнул их у нее на талии. Тотчас ощутил, как от этого прикосновения напряглось ее тело, и, разомкнув руки, положил их ладонями ей на живот.
Лили сидела слишком прямо, ее перо все еще пыталось терзать бумагу, но Тедди видел, что на листке остается лишь ряд бессмысленных клякс и черточек, выползавших из-под потерявших контроль рук. Он чувствовал, как она сжалась, не желая сдаваться, но в этом жестком, донельзя напряженном теле, он словно различил теплую волну, ринувшуюся ему навстречу – где-то там, под его ладонями.
Тедди опрокинул ее вместе со стулом себе на колени. Она упорно старалась отвернуться от него.
- Пусти! Я работаю! – на ее глазах выступили отчаянно-злые слезы. – К твоему сведению, не у одного тебя есть работа, требующая постоянного внимания и самоотдачи!
Не говоря в ответ ни слова, Тедди выгреб ее из стула, усадил на колени. Сжал изо всех сил запястья, потому что Лили явно была намерена улизнуть – она молча пыталась слезть с его колен, но Тедди не пускал. Борьба закончилась в его пользу – Лили обмякла и затихла, ссутулившись. Слезы медленно ползли по побледневшим щекам.
- Не надо, не злись… - тихо попросил Тедди. – Ты ведь знаешь, что все это для меня значит. И если мне потребовалось десять лет, чтобы немного прийти в себя, то ты ни в чем не виновата. Ничем не заслужила всего этого.
- Кстати, ты в курсе, что твоим фон Риттером интересовались? Им самим и какой-то его тетрадкой, - неожиданно спокойно спросила Лили, глядя ему прямо в глаза.
- Как интересовались? Кто? – Тедди резко побледнел.
- Долгая история… Если вкратце: отдел Правопорядка задержал нескольких мужчин, греков, которые устроили в пабе на окраине банальный мордобой, - Лили презрительно усмехнулась, - в котором участвовал еще и неизвестный нам немец. Потом они раскололись, что искали этого самого фон Риттера, поскольку их деды когда-то работали вместе, и один из них уже сейчас, находясь при смерти, рассказал внуку, что фон Риттер-старший положил всю жизнь на поиски панацеи для оборотней и записывал все свои идеи. А записи оставил внуку – твоему, можно сказать, подельнику. Этот умирающий старичок, видимо, верил в идею покойного друга. И его внук поверил…
- И что? – слабым голосом спросил Тедди, чувствуя, что в горле пересохло, и язык с трудом ворочается.
- Он бросился искать фон Риттера, подключив к делу своих друзей. Собирался вытребовать у него тетрадку, или попробовать купить, или… не знаю! Но так и не нашли, а того беднягу из паба по ошибке за него приняли. Но, очевидно, сам фон Риттер догадывался о происходящем… - Лили сделала паузу, выдохнув. – Так что я подозреваю, ему просто нужно было сбыть эту тетрадку с рук. Вот он тебе ее и всучил… Но это уже мои домыслы.
- Откуда ты…
- Роза рассказала! – фыркнула Лили. – Просто как забавный случай.
Забавный случай… А я чуть в обморок не упала, пока ее слушала!
Некоторое время они молчали, погрузившись каждый в свои мысли. Потом Лили очень тихо произнесла:
- Я одного не понимаю… Если он просто хотел избавиться от тетрадки, зачем было затевать все это безумие с аконитом? Доставать его для тебя?
- Наличие в семейных архивах подобных записей не отменяло его основного рода деятельности, - выдавил Тедди. – Контрабандист. Решил убить двух зайцев одним ударом.
- А ты повелся! Конечно… - она вздохнула, опустившись обратно на стул, спиной к нему. – Послушай, так что же: получается, в этой тетрадке действительно что-то такое есть? И оно действительно имеет шансы на успех? Раз такая эпопея развязалась, корнями уходящая так далеко…
- Я скажу тебе так: здравое зерно там есть, это точно, - прежде чем произнести это, Тедди сделал солидную паузу. Ему все еще тяжело было говорить о минувшей неудаче, о выводе, к которому он пришел, увы, слишком поздно. – Вот только мысль, как говорится, не окончена, к логическому выводу все не приведено. Поэтому если безоговорочно верить тетрадке, то ничего не получится. И не получилось. Я должен был это раньше понять, но не увидел. Теперь-то поздно уже…
- Да уж, дров ты наломал!
К Лили вернулся прежний тон – холодный, едкий и немного отстраненный. Тем самым она будто бы давала понять, что разговор о злополучном аконите завершен.
Люпин ничего не ответил на этот выпад – слишком многое ему требовалось осмыслить за короткое время. Что его дважды использовал один и тот же человек, решая за его счет свои проблемы, – а сам Тедди едва ли не искренне верил в то, что это научная помощь и элементарные товарно-денежные отношения. Что ввязавшись в затею с аконитом, он подставлял себя и Лили под удар не только со стороны закона, но и со стороны этих неизвестных дельцов, которые в любой момент могли что-то пронюхать. Что он опять оказался в дураках…
- Ты права, дров я наломал… - отозвался он, глядя на Лили, повернувшуюся к нему в пол-оборота. Ее брови чуть дернулись. – Переборщил. И тебя впутал, не имея на это никакого права. Сначала впутал, а потом почти забыл… Прости. Наверное, я уже что-то понял. И готов что-то исправить.
- Но твоя работа и эти поиски все равно останутся для тебя самым главным, - Лили взглянула ему прямо в глаза и тут же снова отвернулась. – А я не смогу так. Я не такая, Тедди. Не самоотверженная жена. И не мечтательница. Я не смогу преданно терпеть все твои ночевки в лаборатории, мысли только об одном, твою фанатичную увлеченность… И искренне поддерживать не смогу. Я проще, приземленнее, понимаешь?
- Понимаю, - кивнул он. – Но я понял еще много чего. И не буду больше наступать на одни и те же грабли. Такой расклад тебя устроит? Объективно, Лили, – разве нам было плохо вместе?
- Особенно когда ты опаздывал на три часа, смешивая очередные травки!
- Всего лишь на полтора, - возразил Люпин. – А кроме этого?
- Когда ночевал в клинике, забывая обо всем на свете!
- Принято. Что еще?
- Ты даже не желал меня слушать, когда я говорила резонные вещи!
- Так я же был занят. Продолжай.
- Когда, черт возьми, ты сразу после Нового года пришел ко мне со своей противозаконной просьбой о контрабанде! Негодяй!
- Согласен, согласен. Давай дальше. Видишь, и без словаря синонимов прекрасно обходимся…
Тедди нравилось ее дразнить. Тем более что своей целительской душой он чувствовал – сейчас это необходимо, пускай выплеснет все эмоции.
- Прекрати!
Она стукнула его по плечу.
Тедди кулачок поймал, прикоснулся губами, потом щекой…
Ее губы снова запрыгали, задрожали в новом приступе плача. Однако сквозь упавшие на лицо рыжие пряди проглядывал блестящий от слез глаз. Зеленый – цвета надежды.
Слегка усмехнувшись про себя, Тедди молча обхватил ее за плечи, прижал к себе, ожидая, пока она успокоится. Когда голова Лили безвольно упала ему на плечо, он улыбнулся, продолжая гладить ее по рыжим кудрям, словно ребенка. Потом она сделала попытку приподнять голову, и Тедди, все еще прижимая ладонь к мягкому затылку, осторожно привлек ее лицо к своему…
Лили уже не сопротивлялась, не пыталась вырваться – она позволила поцеловать себя совершенно спокойно, вцепившись пальцами в рукава его свитера, а через несколько мгновений ответила на поцелуй. Дорожки слез на щеках еще не высохли, и Тедди чувствовал эту влагу, скользил по ее мокрому лицу ладонью, щекой, губами…
Как только Тедди ощутил, что она перестала трястись в его объятьях, из глаза перестали катиться слезы, а отвечать на его ласки Лили стала начала куда пламеннее, все тревожные и совестливые мысли разом покинули голову. Осторожно подцепив рукой край ее теплого свитера и потянув его вверх, он увлек девушку вниз, на толстый меховой ковер.
Сумерки за окном. Пляшущие отсветы огня, причудливо играющие в ее медовых волосах, бросающие тень на лица и силуэты. Ее пальцы, всегда такие проворные и чувственные. Неизвестно откуда взявшийся в поттеровском доме огромный плюшевый крокодил, казалось, со снисходительной усмешкой взиравший на них с близстоящего кресла. Все. «Больше ничего не нужно», - подумал словно опьяневший Тедди.
- Мерлин, что же ты со мной делаешь-то? – выдохнула Лили, на мгновенье оторвавшись от него. – Вообще вся воля куда-то девается, весь здравый смысл…
- Потом найдешь… - мигом пообещал Тедди.
На этом светская беседа была окончена.
Когда Люпин, вконец обессиленный, перевернулся на спину, Лили все не унималась. Улегшись на бок, она чертила пальчиком на его плече замысловатые узоры, щекотала локонами грудь и лицо, зарывалась рукой в шевелюру.
- Успокоилась? – усмехнулся Тедди с некоторой опаской: ему вовсе не хотелось прямо сейчас продолжать выяснение отношений.
- Сама не понимаю, что со мной такое… - пробормотала Лили, стаскивая с дивана плед: несмотря на пылающий камин, в комнате было отнюдь не жарко. – Не могу оторваться, не могу сопротивляться… В тебе что-то есть, какая-то энергия, искра, я не знаю, что, к которой меня тянет и тянет…
- Не поверишь – та же ерунда! – отозвался явно довольный Люпин. – Что же происходит? И как это называется? Неужели у тебя никаких идей нет по этому поводу?
Лили вдруг отодвинулась от него и вытянулась рядом. Повернув голову, Тедди разглядывал ее посерьезневший профиль, замершее рядом тело… Внутри что-то неприятно сжалось в предчувствии тех слов, которые он мог от нее услышать. За короткую паузу Тедди успел миллион раз пожалеть о лишней браваде.
- Не надо, Тедди… - тихо попросила она.
Люпин молчал, ждал продолжения. Она снова заговорила:
– Прошу тебя, не надо неясностей. Я знаю, ты хочешь сказать, что это любовь, так вот… Я не уверена, что сейчас могу использовать такие понятия, но не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Меня тянет к тебе, хорошо с тобой, если хочешь – я никогда ни к кому не испытывала такой сильной влюбленности и влечения, это правда… Но я не готова называть это любовью. Не знаю, меняет ли это что-нибудь для тебя, и если меняет, то насколько серьезно, но я не хочу неясностей. Я не знаю, чем все это кончится, будем ли мы вместе и счастливы, или ты опять убежишь в свою лабораторию, или просто устанем друг от друга… В любом случае, я не хочу оставлять между нами никакой двусмысленности.
- Ты всегда так откровенна? – Тедди приподнялся на локте, заглядывая ей в лицо. – Ты уверена, что я обязан проглотить эту пилюлю? Разве я мальчик, чтобы всего этого не понимать, этих элементарных вещей? Неужели ты думаешь, что намерен сию секунду требовать от тебя окончательных и бесповоротных решений и признаний? Или собираюсь тотчас заявить на тебя права? Ты действительно так считаешь, особенно учитывая все, что было между нами? Поверь мне, я не собираюсь ничего этого делать, Лили, по крайней мере, сейчас. Я ценю тебя и уважаю твои права на выбор и самостоятельное принятие решения. Или ты полагаешь, что я не знаю тебя, до сих пор не разобрался в твоем характере и душе? – с горечью и упреком произнес он, не отрывая от нее взгляда.
Лили явно замешалась.
- Прости, - пробормотала она и отвернулась.
Люпин осторожно вернул ее обратно, положил ладонь на душистые рыжие кудри.
- Глупышка, - ласково произнес он, поглаживая ее по голове, как ребенка: все-таки Лили всегда оставалась для него ребенком. – Ты сама не знаешь, что такое любовь. Поэтому и переживаешь там, где не нужно. Ничего, я подожду… Ты же любишь меня, только сама еще об этом не знаешь – такое бывает в жизни, поверь мне. А я… я подожду, пока ты мне об этом сама скажешь…
- И неужели ты будешь ждать, а не увлечешься в очередной раз без памяти какой-нибудь новой идеей? – неожиданно резко спросила Лили, разрушая атмосферу.
- Буду ждать… - пообещал Тедди. – А если и увлекусь, то уж точно не так безумно, как в последний раз.
- Тогда… На это я согласна.
Лили озвучила ответ, выждав для верности полсекундочки. В тот же момент комнату залил серебристый свет идущей на убыль луны, показавшейся в широком кухонном окне. Увидев, как Люпин согласно кивнул, со вздохом опустилась обратно на толстый ковер и улыбнулась – скорее самой себе, нежели Тедди.
