Глава 25Глава 7: «Алекс Поттер: происшествие на зельеварении»
Мы не успели совсем немного. Так всегда – не хватает какой-то минуты… Время… Его никогда не бывает достаточно. И, когда я в резкой форме говорил с братом в больничном крыле, предполагалось, что у нас будет масса возможностей объясниться. А если не будет?
Увидев лежащего на полу без сознания брата, я испытал леденящий душу страх. И понял своего отца. Знаете, я, хоть поверил ему сразу, когда он попросил у меня прощения, все же не понимал причин. Для меня казалось невероятным, что человек столько лет не замечает меня, не интересуется моими проблемами, говорит, что ему какая-то очередная пассия дороже меня… А потом неожиданно в корне меняет свое мнение. Вдруг оказывается, что я его сын, он любит меня и готов обо мне заботиться. Тогда я, не найдя подходящего объяснения, просто списал это на чудо.
А теперь, всего за долю секунды, я все понял. Потому что сам оказался в шкуре своего отца. Когда считаешь, что почти потерял близкого человека, и только в последний момент до конца осознаешь, как он тебе дорог. Видишь все свои ошибки и боишься лишь одного – что тебе не выпадет шанса их исправить. Пожалуй, это самое страшное в мире ощущение. Не думал, что придется такое пережить… Причем, похоже, не мне одному.
Малфой и Паркинсон выглядели ужасно. Наверное, как и я сам. И я убедился в который раз, что друзья Гарри ни в чем не уступают моим собственным. Только, хоть их вина в произошедшем довольно существенна, наверняка они обвинят во всем меня.
Выйдя из ступора, я попытался привести брата в сознание. Но «Энервейт» не помогал. Я почувствовал, что вот-вот впаду в панику.
Дальнейшие события произошли слишком быстро – два факультета выхватили свои палочки, не осталось никого равнодушного. Профессора оттеснили. Я понял – сейчас будет бойня и куча жертв. Совершенно напрасных. Я знаю, Гарри этого не хочет… и я не хочу. Тем более что брату должна быть оказана безотлагательная помощь, что весьма проблематично, если тут будет заварушка и еще куча пострадавших.
Я видел только один выход – вызвать огонь на себя. В конце концов, это я должен был не вести себя как идиот, а вовремя поговорить с братом и образумить своих друзей. Но мне было слишком жалко себя любимого. Я хотел подождать, думал, на то, чтобы во всем разобраться, у меня еще куча времени…
Меня не тронули, благодаря друзьям Гарри. Они сказали, что брат не простит, если со мной что-то случится. И от этого стало особенно мерзко на душе. Я пошел вместе с ними в больничное крыло, они меня не остановили. Неужели понимают, что и сами виноваты? Поразительно.
Мадам Помфри долго качала головой, но сообщила, что Гарри жить будет. И сказала, что это несчастный случай. А я подумал: сейчас возмутятся Малфой и Паркинсон, и что мне делать? Поддержать мадам Помфри? Это подлость. Не поддержать? Под удар попадают Рон и Гермиона. Взять все на себя? За доли секунды обдумав все варианты, я уже почти остановился на третьем… Но друзья брата промолчали.
Меня вызвали к директору. Сказать по правде, я волновался. Наслышан о том, что Гарри оставили наедине с моим взбешенным отцом. Так что подсознательно я готовился к встрече со злющим мистером Снейпом. Правда, вынужден признать, что он гораздо рассудительнее моего отца. Скорее всего, прежде, чем кидаться с палочкой на подростка, все же предпочтет его выслушать… Только вот что ему сказать?
Мистера Снейпа не было. Был директор Дамблдор. Тепло и сочувственно мне улыбнулся, предложил лимонные дольки. Я должен был расслабиться, но внутри вместо этого начало нарастать возмущение. И оно еще больше усилилось, когда директор заговорил со мной тоном доброго дедушки:
- Алекс, мальчик мой, я все понимаю, но так же нельзя. Да, Гарри заслужил случившееся. Но, пойми, ты себя подставляешь под удар. Я, конечно, помогу тебе. Не волнуйся, все представлено как несчастный случай, мистеру и миссис Снейп сообщат позже, когда Гарри уже поправится. Но больше так не делай, пожалуйста.
И вот сейчас мне точно следовало бы обрадоваться, что, похоже, наказания не предвидится. Попить чайку, закусить лимонными дольками и, поблагодарив от всей души доброго дедушку директора, спокойно направиться спасть. По крайней мере, на это явно рассчитывал Дамблдор.
А я понял то, о чем давно шептались слизеринцы, а гриффиндорцы закрывали глаза. Двойные стандарты в нашей родной школе. Ведь Гарри не лучше, чем было мне. Так почему же его по стене размазали (фигурально выражаясь) и едва не запихнули в Азкабан, а мне даже выговора не сделали? Ведь директор считает виноватым меня, это ясно. Лучше было бы промолчать, раз уж слова благодарности в горле застревают… Но раз уж я завелся, меня уже не остановить. Резче, чем следовало, я спросил:
- Господин директор, а где мистер Снейп?
- В смысле?
- В прямом. Когда в ваш кабинет был вызван Гарри из-за случившегося со мной, его тут встретил мой взбешенный отец. Почему я не вижу здесь отчима Гарри?
- В этом нет необходимости. У вас совершенно разные ситуации.
- У нас абсолютно одинаковые ситуации. И мы с вами оба это отлично понимаем.
- Алекс, зачем ты все усложняешь?
- Я просто не хочу упрощать.
- Думаю, ты просто устал и расстроен. Пожалуй, тебе следует пойти в комнату и выспаться хорошенько.
Думаете, это добрый совет? Вы просто не слышали тона, каким это было сказано. Я получил приказ, оспаривать который бесполезно. Что ж, то, что директор не счел нужным развивать тему, уже о многом говорит. При всей своей бесшабашности, я все же решил больше с директором не спорить. Действительно, пойду к себе. Спокойно все обдумаю и сделаю выводы. Я встал, молча кивнул Дамблдору и вышел из кабинета. Только закрыв за собой дверь, заметил, что у меня дрожат руки.
Но на этом треволнения дня вовсе не собирались заканчиваться. Я надеялся, что мои друзья (могу ли я теперь их так называть?) спят или ушли по своим делам. К Гарри меня сегодня не пустят, и хотелось обдумать все случившееся. А прямо с утра пойду навестить брата.
Они оба сидели в гостиной, на диване. И кроме них никого больше не было. Смотрят на меня крайне неодобрительно. В голове зажглась предупреждающая красная лампочка «Осторожно, ссора». Но я был уставший, злой, совершенно измотанный беспокойством за жизнь брата. Вместо того чтобы молча пройти к себе, надеясь, что друзья поймут мое состояние и не остановят, я встал напротив дивана и злобно спросил:
- Ну что вы на меня так смотрите? Сейчас дырку прожжете.
- Алекс, ты нас очень напугал сегодня. Ты что, не понимаешь, как рисковал? – возмущенно спросила Гермиона.
- Это был единственный выход. Еще минута, и полетели бы заклинания, - пожал я плечами.
- Но вовсе не обязательно было жертвовать собой. Мы бы и так справились, - возразил Рон.
- Возможно. Но мне было важно, чтобы для Гарри не было упущено время, - ответил я, про себя поразившись тому, как спокойно говорю с ними.
- Так ты все о своем братце заботишься! – вскочил Рон с дивана, - Тебя кроме него хоть что-то волнует?
- Плохо, что это не волнует вас, - сорвался я на крик, - Из-за вас мой брат едва не погиб, а вы еще меня смеете в чем-то упрекать!?
- Гарри, ты не можешь нас обвинять, - рассудительная Гермиона старалась говорить спокойно, но это ей с трудом удавалось, - Все, что мы делали, исключительно ради тебя.
- Ради меня? Вы ради меня хотели убить моего брата!?
- Да не хотели мы его убить, просто проучить, - возразил Рон.
- За что проучить? Он ничего не делал. Зарубите себе на носу раз и навсегда: в случившемся на квиддиче Гарри не виноват.
- А кто тогда виноват? – недоуменно спросила Гермиона.
Опаньки… ну и что мне им сказать? Правду? Чтобы они сразу побежали к директору, и друзей моего брата исключили? Сильно сомневаюсь, что после этого мы с Гарри вообще сможем нормально общаться. Нет, я знаю, конечно, что он поругался с друзьями. Так и я со своими ругаюсь в эту самую минуту, но это вовсе не значит, что я хотел бы, чтобы их исключили. Никогда их не прощу, но годы дружбы так просто не перечеркнешь. Вероятно, мой брат чувствует то же самое. Поэтому, независимо от того, что я сам чувствую по отношению к Малфою и Паркинсон, я их не сдам. Глядя Гермионе в глаза, я ответил:
- Я не собираюсь с вами сейчас обсуждать, кто виноват, а кто нет. По правде говоря, я не хочу ни видеть вас, ни с вами разговаривать.
Сказав это, я ушел в комнату. Рон и Гермиона были до того потрясены, что не попытались остановить и ничего не возразили. Я думал, что не сомкну глаз до утра. Но уснул сразу, как только голова коснулась подушки.
Я чуть было не проспал – по-видимому, Рон не на шутку обиделся,: сам меня не разбудил, и другим не дал. Тем не менее, меня словно подбросило на кровати. На минуту почудилось, что весь вчерашний день был только кошмарным сном. Да я был бы даже рад в больничном крыле очнуться, только бы знать, что случая на зельеварении не было, и с Гарри все хорошо! Но потом я осознал – все правда.
На завтрак я, конечно, не пошел. И мне плевать, сочтут меня трусом, или не сочтут. Пусть попробуют сказать, что думают, мне в лицо. А кто скажет, пусть пеняет на себя… В любом случае, кусок в горло мне бы не полез, а с братом поговорить надо как можно скорее.
Я думал, что буду первым, но столкнулся с выходящими из палаты Малфоем и Паркинсон. Одного взгляда хватило, чтобы понять – разговор для них прошел крайне неудачно. Они намеренно не обратили на меня внимания, и это хорошо, только магический дуэли рядом с больничной палатой нам и не хватало. Я на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул и вошел в палату.
Ну что сказать? Поговорили мы с Гарри даже хуже, чем я мог себе представить. То есть, я полагал, что будет трудно, что брат обижен и зол… Я готовил аргументы, хотел доказать, что не хочу и никогда не хотел для него ничего плохого.
Вот только Гарри мои аргументы не убедили. Более того, они как-то не убедили даже меня самого. Действительно, ведь намек моих друзей на то, что они хотели на уроке зельеварения причинить Гарри вред, был достаточно прозрачен. Почему я их не остановил? Да, я думал, что Гарри может быть причастен к произошедшему, но уже начал сомневаться. И я не представлял, что Рон и Гермиона могут зайти так далеко. Думал, попугают и все. Даже мысли не возникло, что они хотят причинить Гарри физический вред. Хотя могло бы – в конце концов, они же решили отплатить той же монетой, это было ясно. Вот Гарри бы точно догадался. Поэтому решил, что и я понял. Оправдываться смысла нет. Глупо, да он и слушать не станет.
Можно было солгать. О, это было бы так просто. Сказать, что я сожалею и не имел никакого понятия о планах друзей. Гарри бы поверил, ему так хотелось верить мне. Но я не лгу никогда. Из убеждений. Тем более людям, которые мне дороги.
Я сказал правду. И Гарри прогнал меня, как и следовало ожидать. Выходя, увидел Малфоя и Паркинсон. Они так и стояли у палаты. Считают, что я могу причинить брату вред и хотят его подстраховать? Бред какой…
Я хотел наброситься на них. Просто потому, что это они начали. Именно из-за них разрушилась дружба моя и Гарри… Хотя я виноват не меньше. И это неподходящее место для драк. Проходя мимо друзей брата, я бросил: «У вас получилось. Можете радоваться». И пошел на занятия, не оборачиваясь.
Уроки проходили, словно в тумане. Я все думал о брате, о ситуации, в которой мы оба оказались. О том, простит ли он меня, и заслуживаю ли я прощения. Был крайне невнимателен, и Гриффиндор мог бы потерять целую кучу баллов… но обошлось как-то. Подозреваю, профессора просто делали скидку на мое состояние после квиддичного матча.
Сел я в отдалении, подальше от Рона и Гермионы. Они то и дело поглядывали на меня и перешептывались. А то, что Гермиона говорит на уроке о чем-то, помимо темы занятия, уже многое значит. Конечно, они осуждают меня. И составляют план – как наставить меня на путь истинный. И именно поэтому после занятий я смотался по-быстрому, пока не догнали.
Гулял у озера, размышлял. Увидел Полумну и вспомнил, что Гарри рекомендовал спросить у нее про факультеты.
Она рассказала. Я был в шоке, хотя все обоснованно и логично. Действительно, история знает и героев-выпускников Слизерина, и подлецов-выпускников Гриффиндора. Просто почему-то на это предпочитают закрывать глаза. И это все обязательно надо серьезно обдумать.
Я уж решил, что на сегодня мои заботы окончены, но жизнь преподнесла еще сюрприз – после ужина ко мне подошел Стивен, младший брат Гарри. Сначала, заметив его приближение, я подумал, он вызовет меня на дуэль за брата. Это заблуждение длилось долю секунды, а потом я вспомнил, что у них за отношения. Что же ему от меня надо? Правда оказалась печальна. Стивен сказал:
- Это тебя, Поттер, следует благодарить за случившееся с Гарри?
- В смысле?
- В прямом. Не представляешь, как он мне надоел. Хоть бы куда провалился. Но то, что ты устроил, тоже очень неплохо.
Даже я с моей моментальной реакцией, замер, не зная, что сказать. А вот что на это скажешь? Если один брат радуется неприятностям другого, слова не помогут. Я ударил его. Просто, по-маггловски, кулаком. Тут же поднялся переполох, но я сумел улизнуть.
А перед сном я глубоко задумался. Да, я совершенно правильно врезал Стивену. Но не заслуживаю ли я сам того же? Я что, до этого лета лучше к брату относился? Ничуть. А уж мое поведение в последнее время почти что непростительно. Остается надеяться, что Гарри сумеет простить.
Когда наутро меня вызвали к директору, я был уверен, что Стивен уже нажаловался. Возможно, оно и так. Но Дамблдор ни словом не обмолвился о моем хорошо поставленном ударе. Зато сообщил, что меня вызвал домой отец. Что-то случилось? Чую, что-то нехорошее. Но идти надо, да и папу увидеть хочется. Рассказывать про Гарри, правда, не стоит. Я знаю, он скажет, что слизеринцу так и надо, и мы снова поссоримся. А этого нельзя допустить ни в коем случае. Так что я решил просто послушать, что скажет папа.
Выйдя из камина в папином кабинете, обнаружил его сидящим за столом в глубокой задумчивости. Присел в кресло и спросил:
- Пап, в чем дело?
- Как ты себя чувствуешь, прежде всего?
- Хорошо. Но ты же не за этим меня вызвал?
- Понимаешь, Алекс, вчера сбежал из Азкабана опасный преступник, Макс Тернер. Это мой личный враг, я сам упрятал его в тюрьму. И он поклялся лишить меня всех, кто мне дорог. Боюсь, тебе угрожает опасность.
- Но я же в Хогвартсе, самом безопасном в Англии месте.
- К сожалению, Тернер может и там достать тебя. Я боюсь за тебя, Алекс. И хочу, чтобы ты побыл здесь, с Нимфадорой, под охраной моих лучших людей, пока я его не поймаю.
Я всерьез задумался. Побыть здесь… В принципе, неплохой вариант. Но там у меня дела и нерешенные проблемы. Если я просто сбегу домой, под папино крылышко, как это воспримут? Как к этому отнесется Гарри? Может быть, мое присутствие рядом с ним и попытки загладить вину – это единственный шанс спасти нашу дружбу. И я не могу его упустить. Поэтому я покачал головой и сказал:
- Папа, прости, но я не могу остаться.
- Но почему?
- Я должен быть в Хогвартсе. Там мои друзья и вся моя жизнь.
- Но Алекс…
- Папа, скажи честно, неужели ты сам поступил бы на моем месте иначе?
Возникла пауза, но все равно мы оба знали ответ. Конечно, на моем месте папа поехал бы в школу. Туда, где можно жить полной жизнью, а не сидеть под замком.
У меня несколько иная цель, но этого папе я не сказал. Знаю, он впадет в ярость от одного только имени брата. Вообще, он против, чтобы я дружил с Гарри. Абсурд, но, похоже, папе удалось искренне поверить в то, что мой брат родной сын Снейпа. Его заклятого врага. Так что то, что я хочу побольше с ним общаться, его точно не убедит. А вот то, что хочу общаться с друзьями – аргумент достойный. И потому о ссоре с Роном и Гермионой я умолчал.
В конце концов, папа признал разумность моих доводов и отпустил в школу, попросил быть осторожным и пообещал навещать раз в пару дней. Поскольку была пятница, мы решили, что я останусь дома на выходные, а в понедельник вернусь в Хогвартс.
Выходные прошли чудесно – папа, правда, почти все время находился вне дома, все надеялся Тернера поймать. Но все равно мы провели вместе несколько часов, наполненных семейным уютом. Еще год назад это казалось совершенно невозможным.
В школу я возвращался без опаски – почему-то в опасность, исходящую от Тернера, не верилось. Если бы я знал…
