Глава 26Глава 8: «Гарри Снейп: месть Макса Тернера»
Шло время, и вместе с ним таяло мое равнодушие. Я поправлялся, и произошедшее уже не казалось таким уж ужасным и непоправимым. Провел в больничном крыле выходные, по моей настоятельной просьбе ко мне никого не пускали. Делать было особо нечего, оставалось только думать. А думал я о том, что, возможно, слишком остро воспринял ситуацию. Кто сказал, что Алекс мне совершенно не поверил? Я же видел только его первую реакцию, а он вообще импульсивный человек. Может, надо было просто дать ему подумать, и все бы встало на свои места? Или не встало бы? Я захотел в этом разобраться.
Сначала не знал, как. Но в воскресенье в больничное крыло доставили моего сокурсника Блейза Забини. И от него я узнал, что Поттер отбыл домой. Ходят слухи, что у них в семье заваруха какая-то.
Блейз говорил об этом с такой нескрываемой радостью, что мне захотелось ему врезать. И я понял – я могу говорить Алексу что угодно, но его проблемы все равно беспокоят меня. И да, я хочу его простить. Мне нужен только повод. Для начала, надо узнать правду. И в связи со сказанным Блейзом у меня появился план.
Как я вначале узнал об Алексе правду, избавился от предубеждений? Да просто влез в его шкуру. Вот и сейчас надо просто сделать то же самое – на время превратиться в Алекса Поттера, заклинание изменения цвета глаз мне известно, галстук тоже изменю. Внезапное возвращение брата удивления не вызовет, меня не хватятся в самое ближайшее время, и этого вполне достаточно.
Единственное – я не был абсолютно уверен в том, как следует себя вести. Злится брат на друзей? Помирился с ними? Но я понадеялся на то, что само как-то получится.
Сказано-сделано. Смотался из больничного крыла и временно видоизменился под брата. Правда, до сих пор неважно себя чувствую, но это не беда – свалю на последствия травмы во время квиддича.
Вместе с этой мыслью я ощутил укол совести – когда дулся на брата, как-то подзабыл, в каком он был состоянии. Я сам-то даже сейчас не больно хорошо себя контролирую. А Алекс более импульсивный. Но сказанного не вернешь.
Встреча с друзьями брата прошла лучше, чем можно было ожидать. Они, похоже, действительно чувствуют себя виноватыми. И еще я узнал, что между ними и Алексом в день злополучного урока зельеварения произошла серьезная ссора из-за меня.
Значит, Алекс действительно ценит меня, раз уж пошел на то, что фактически порвал отношения с друзьями. Правда, я из-за него пошел на то же самое, но от него такого не ждал… Тем более приятно.
Также обнадеживает то, что Алекс, похоже, действительно не догадывался, что его друзья собирались со мной сделать. Конечно, остается тот факт, что он не поверил мне. Но я тоже ему не больно-то и поверил. Можно считать, что мы квиты, и на этом успокоиться. Но я решил сделать для брата еще кое-что.
Я помирился с его друзьями – от имени Алекса, разумеется. Конечно, я много чего имею против Уизли и Грейнджер. Ну вот… Хотя бы то, что они едва меня не убили. Тем не менее, они остаются друзьями брата, самыми дорогими для него людьми.
Мы шли на урок трансфигурации, я вроде с ними, а вроде и нет. И я понял – надо перешагнуть через свою гордость и помочь Алексу. Даже если мы с ним не помиримся и больше не будем общаться, у брата останутся его друзья.
Примирение прошло даже легче, чем я полагал. Очевидно, Грейнджер и Уизли и сами этого хотели. Пара фраз – и мы уже вполне нормально общаемся. Нет, не мы. Мой брат и его друзья. Это его жизнь, в которую я уже второй раз вмешиваюсь. Сперва Нимфадора, теперь Уизли и Грейнджер. Ох, заносит меня на поворотах…
В принципе, что хотел, я уже выяснил, и думал уже сообщить друзьям брата, что должен их оставить на пару минут, вернуть где-нибудь за углом свой облик и направиться в гостиную Слизерина. В конце концов, у меня остались нерешенные вопросы с моими собственными друзьями.
Но я не успел. К нам подошла первокурсница с Пуффендуя и сообщила, что меня (в смысле, естественно, Алекса) хочет видеть профессор Хейдлев. И вот тут бы самое время свалить. Но есть одно обстоятельство.
Все дело в том, что эта профессор Хейдлев – скользкая штучка, она совсем мне не нравится. Тридцать лет, выпускница Слизерина, работает профессором ЗОТИ. Казалось бы, ничего удивительного, обычная профессор. Но мне она не нравится, а я привык доверять своим ощущением. И еще больше мне не нравится, что она совсем не замечала Алекса, даже не хвалила за его впечатляющие успехи. А последнюю пару недель чуть ли не в подруги к нему набивается.
Навряд ли профессор внезапно прозрела. В то, что ее привлек мой брат как незаурядная и интересная личность я тоже не поверю никогда в жизни. Поймите правильно, я очень высоко ценю Алекса, но мне он брат. А для постороннего человека, к тому же в два раза старше, он вряд ли представляет особый интерес. Гораздо уместнее предположить, что ей зачем-то нужен Алекс. Но я не могу понять, зачем. А то, чего я не могу понять, очень сильно напрягает.
Противный голос в голове напомнил, что брат не особо хорошо вел себя по отношению ко мне в последнее время. Он не поверил мне, обманул ожидания, не оправдал доверия. Так почему бы не предоставить ему самому разбираться с его проблемами? В конце концов, я все еще могу поступить по намеченному ранее плану.
Или могу пойти на встречу и постараться выяснить у самой профессора, чем ее так привлек Алекс. Конечно, от его имени. Я уверен, что у меня получится. Не смотря на то, что люди на всех факультетах учатся одинаковые, традиции везде разные. И на Слизерине нас учли хитрости и уверткам. Попробовать можно.
И я решил пойти. Да, наши с братом отношения в последнее время как-то не складываются. И все же, мне он далеко не безразличен. И я готов помочь ему, не ожидая ничего взамен. Я поблагодарил первокурсницу и собрался идти. Гермиона недоуменно спросила:
- Алекс, ты ведь не думаешь, что мы оставим тебя одного?
- Да что может случиться? Ну, вызвала меня профессор. Мы поговорим – и все.
- Алекс, ну как ты можешь быть таким легкомысленным? Я говорила и повторю еще: она неспроста проявляет именно к тебе такое пристальное внимание. Неужели ты не понимаешь? Хейдлев что-то задумала, и это может быть опасным.
- Я справлюсь.
- Мы справимся. Вместе. Возражения не принимается, - подвел Уизли черту разговору.
Да… Это может все усложнить. Присутствие лишних свидетелей связывает мне руки, лишает свободы действий. К тому же, если я начну прибегать к уловкам и хитростям, они поймут, что я не Алекс. Но вот поймут ли, что я пытался помочь брату, а не навредить? Это вопрос… И я понятия не имею, что они смогут предпринять.
Но я все равно очень рад за Алекса. Как бы они не относились ко мне лично, ради него Рон и Гермиона на все пойдут. Иметь таких друзей – это большая удача. Если я сейчас настою на том, чтобы гриффиндорцы ушли, они обидятся. На Алекса. Я решил рискнуть и пойти с ними.
Ощущение опасности. Скользкое, липкое, до жути неприятное. Оно появилось почти сразу, как мы подошли к кабинету. Но отступать уже некуда, да и незачем. Я все решил.
Зашли в кабинет все вместе. Профессор была не одна. Я раньше с ним никогда не встречался, но, конечно, сразу узнал. Это Макс Тернер – преступник, сбежавший из Азкабана. Личный враг Джеймса Поттера. Теперь все ясно. Профессор Хейдлев, стало быть, с ним заодно. Она знала, что Тернер готовит побег, и специально устроилась на работу в Хогвартс. Специально, когда дело было на мази, начала сближаться с Алексом. Они хотят уничтожить все, что дорого мистеру Поттеру. И начать решили, очевидно, с Алекса. Вот ведь ирония – тогда отец Алекса в упор не замечал. И все равно ему придется расплачиваться с его врагами.
Что делать мне? Собственно, выбора нет. Меня не отпустят живым в любом случае. Я же видел Тернера, а это отморозок еще тот. Вот только если я буду играть роль брата до конца, Тернер подумает, что убил Алекса Поттера. И даже если мой обман всплывет, все равно для Алекса я выиграю много времени. За которое, надеюсь, его отец придумает, как засадить Тернера снова в Азкабан. Или, еще лучше, передать дементорам для поцелуя.
Конечно, это очень тяжелое решение. Как и вся ситуация. Все же мне еще и семнадцати нет. У меня только-только, вроде, начало все в семье налаживаться, я хочу жить. Но Алекс мой брат, я не мог поступить иначе.
Было еще кое-что, что я решил сделать. Вовсе не обязательно нам умирать всем троим. Я решил спасти друзей брата. Потому что Алексу с ними будет проще смириться с тем, что произойдет со мной. И потому что я на самом деле их не ненавижу. Ненавидеть можно Вольдеморта, но никак не подростков, считающих, что они самые умные и вправе решать, как кому жить.
У меня были какие-то доли секунды, решение принято на автомате. Я использовал редко применяемый аналог заклинания перемещения – неуловимый взгляду взмах руки, и прежде чем Тернер меня разоружил, я переместил Рона и Гермиону в гостиную их факультета. Фишка состоит в том, что сам волшебник при использовании этого заклинания переместиться не может. Только те, на кого он его направил. Я еще успел мысленно передать ребятам: «Скажите Алексу, что мне жаль».
Потом все происходящее слилось для меня в одну непроницаемую пелену боли. Скорее всего, изначально злодеи планировали либо сразу убить Алекса, либо куда-то его переместить и насладиться пытками беспомощного подростка там. Но то, что нас пришло трое, да еще и двоим удалось скрыться, вывело их из себя. И теперь всю злость они вымещали на мне. Я знал, что долго это продолжаться не сможет. Скоро они поймут, что пора меня убивать и сваливать. Но тогда я не думал. Мне просто было безумно больно.
Единственная мысль, мимолетом мелькавшая в глубине сознания – только бы не сойти с ума. Почему-то, не смотря на то, что меня наверняка убьют, я боялся именно этого.
Внезапно пытка прекратилась, и Тернер начал кричать на сообщницу. Я понял, что это значит – действие заклинания закончилось, и мои глаза поменяли цвет. Без сомнений, Хейдлев прекрасно поняла, в чем дело. И они ужасно злы.
Еще бы – попытка замучить до смерти Алекса Поттера провалилась. Вместо него перед ними еще живой Гарри Снейп, который уж точно не нужен. В том числе и Джеймсу Поттеру. Конечно, аврор будет искать Тернера с сообщницей за побег из Азкабана и убийство подростка. Это его работа, в конце концов. Но, был уверен я, он не испытает никаких эмоций при вести о моей смерти. Я же ему никто. Да я даже в реакции моей семьи не уверен! Знаю только, что Стивен обрадуется.
Тем не менее, время течет неумолимо. И вот Тернер поднимает палочку. Я знаю, это будет «Авада Кедавра». А потом он сможет присоединиться к Вольдеморту. Еще бы, после такого-то подарка… Смерть одного из Избранных. Сумеет ли Алекс в одиночку справиться с нашим врагом?
Но я был рад, что не нахожусь без сознания. Смерть надо встречать смело, лицом к лицу. Никогда Тернер не увидит меня сломленным и не услышит просьбы о пощаде.
Слова смертельного проклятия уже готовы были сорваться с языка моего врага, как у него заклинанием отшвырнуло палочку. Я с трудом повернулся в сторону тех, кто выбил дверь и разоружил опасного преступника. Алекс, Драко, Панси, Рон, Гермиона. Они все пришли сюда ради меня. И это была последняя мысль перед тем, как сознание меня покинуло.
А очнулся я в больнице Святого Мунго. Видимо, все достаточно серьезно, раз меня в больничном крыле не оставили. Все тело болело, но уж мне-то к этому не привыкать. У постели сидел отчим. Хотя нет… Этот человек, который выглядит совершенно больным и не выспавшимся и, тем не менее, не отходит от моей постели, не отчим. Отчимы себя так не ведут. Совершенно точно, это папа.
И это было первое слово, которое я произнес. Северус Снейп, услышав мой слабый голос, мгновенно вышел из полузабытья, в котором находился. Он улыбнулся, и я даже не знаю, чему больше обрадовался – тому, что я очнулся или что впервые так его назвал.
А мне просто хотелось немного тепла. Мне было плохо и как никогда нужно чье-то участие. Не просто отчима и семьи, которая сначала меня не принимала, а потом не принимал уже я. Нет. Я хотел чувствовать тепло полной семьи, где есть папа и мама, где любят и ждут. И на тот момент я слишком устал, чтобы думать о том, лицемерят они или нет, и что случится, если лицемерят. Я просто принял их, без разговоров и доказательств.
Отчим понял меня. Он позвал маму, они с Синтией были у моей постели больше десяти часов, и им выделили отдельную палату для сна. Но, как только узнали, что я очнулся, сразу пришли. Почти вся семья в сборе (ну… на Стивена я все равно не рассчитывал), я раньше об этом не мог даже мечтать.
Но сейчас я был слишком измучен даже для того, чтобы обрадоваться. Определенно, встреча с Тернером выжала из меня все соки. И да, кстати:
- Что с Тернером и Хейдлев?
Папа невесело усмехнулся:
- Никогда бы не подумал, что скажу это, но нам следует быть благодарными Алексу Поттеру. Он всех собрал и поспешил тебе на помощь.
Все, что они мне рассказали – после появления подростков, следом за ними прибыли папа и мистер Поттер. Преступники были арестованы. Тернер приговорен к поцелую дементора, а бывшая профессор получила двадцать лет Азкабана.
Меня родители навещали часто, почти все время в моей палате кто-то из них был. Я чувствовал, что меня любят. Думаю, это в значительной мере помогало поправляться.
Еще я узнал от целителей, что, пока я был в тяжелом состоянии, у моей палаты торчали брат с его друзьями, Драко и Панси. Все они готовы были жить тут, пока с моим состоянием что-то не прояснится, но их забрал директор. И появляться тут им запретили. Мол, чтобы не отрывать от учебного процесса. Думаю, я знаю правду. Дамблдор не хочет делать из слизеринца героя. И еще я готов побиться об заклад, что он произнес в большом зале как всегда впечатляющую речь, суть которой свелась к тому, что я, мол, по глупости попал в смертельную ловушку, а благородный герой Алекс Поттер меня спас. И еще наверняка добавил за это кучу баллов Гриффиндору.
Но знаете что? Мне абсолютно, совершенно наплевать. Я никогда не рвался к славе героя, не благодарная это роль. И сейчас мне это тем более не нужно. Мне хватит и того, что меня любит моя семья. Всеобщее поклонение пусть остается брату.
Брату… Я простил свою семью, а как насчет Алекса? И нужно ли ему мое прощение теперь? Быть может, он сочтет, что мы уже квиты, раз он меня спас. Понял ли он, на что я шел ради него? И если понял, что это для него значит? Столько вопросов, на которые у меня пока нет ответов. Я даже не знаю, нужны ли они мне.
Время шло, я поправлялся, скоро меня выпишут из больничного крыла. Папа и мама предлагали, чтобы я побыл некоторое время дома, хотя бы неделю. Колдомедики и директор не были против. Но я решил, что пойду в школу сразу после больницы. Мне это надо. Я не хочу прятаться, чтобы меня сочли трусом. Если у кого-то есть ко мне претензии, пусть выскажут лично.
Представляю, что скажут друзья. Панси и Драко, конечно, пришли меня спасать. Потому что прекрасно знают, что я для них поступил бы так же. Но это не означает, что они приняли мое решение. И что готовы помириться со мной. Есть вариант, что они сочтут меня не достойным их дружбы, раз я взялся гриффиндорцев спасать.
А Грейнджер и Уизли уже знают, что это я тогда, в первый раз, был вместо Алекса. Я видел в глазах Гермионы, что, услышав мою мысленную фразу, она наконец-то все поняла. И чудом является уже то, что они, похоже, не донесли на меня директору (иначе он был бы счастлив меня отчислить).
Но вот Алексу они мозги, скорее всего, промыли основательно. Мол, с тем, кто владеет туманной магией, дружбу водить нельзя. А то, что я не выдал Алекса… Ну… они могут представить это так, что я просто хотел получить славы, расправившись с преступником, но не рассчитал свои силы. Кого интересует, что это неправда?
Так что собирался я в школу с тяжелым сердцем. Я понятия не имел, что меня там ждет. Но, что бы то ни было, я приму это достойно - это все, что мне остается.
