Глава 28- Китнисс, может, хватит, а? – жалобно просит Мадж, когда я открываю дверь в свой отсек.
Я замираю на пороге, удивленный картиной: на стуле на колесиках вокруг своей оси вертится Китнисс, возле стола замерла Эффи, а на кровати лежит Джоанна. Мадж, обутая в те самые туфли, что дала ей Китнисс, смотрит на девушек, недовольно нахмурившись.
- Нет, - отрицательно качает головой Китнисс. – Ты на каблуках простоять и полчаса не можешь, а придется часов по пять.
- Пять? – жалобно возмущается Мадж.
- Ага. Потому что одна только церемония длится больше часа. А Плутарх рассчитывает на большой праздник, - усмехается девушка.
- Привет, - улыбаюсь я нежданным гостям.
- О, а я тебя не заметила, - поворачивается ко мне Китнисс. – Привет.
- Что вы делаете? – я нерешительно захожу в помещение, хотя, по идее, это мой дом.
- Мы учим Мадж ходить на каблуках, - без колебания отвечает Эффи.
- Точнее, мы мучаем Мадж, - уточняет Джоанна, усмехаясь. – Потому что это истинное мучение.
- Джоанна! – возмущенно восклицает Эффи. – Что ты такое говоришь?
- Правду, - отвечает уже Китнисс.
И девушки заливаются хохотом. Эффи сердито сверкает глазами, а Мадж позволяет себе улыбнуться. Я качаю головой и медленно подхожу к столу.
- Ты пришел что-то забрать? – спрашивает у меня Китнисс, чуть успокоившись.
- Я вообще не помню, зачем я сюда пришел, - чуть улыбаюсь я. – Вы кого угодно с толку собьете.
- Неправда! – возмущенно сопит Мадж.
- Ладно, не буду вам мешать, - я быстро засовываю в сумку одну из тетрадей, за которой приходил, и спешу удалиться.
Моя жизнь медленно, но верно превращается в череду однообразных будней, события которых довольно однотипны: завтрак, тренировка, какая-нибудь лекция, Штаб, еще что-нибудь скучное и банальное. Китнисс же носится, как угорелая, постоянно что-то записывая, даже рисуя. Порция как-то сказала мне, что из нее получился бы хороший организатор свадеб: несмотря на всю свою безответственность, она качественно выполняет работу. Она надавила на Плутарха, чтобы утвердить список гостей, согласовала с местным детским хором репертуар песен, договорилась на кухне по поводу меню. Она вновь и вновь просит меня нарисовать ей какой-нибудь элемент декора на эскизах зала, где будет проходить церемония. Китнисс поглощена этим.
Видимо, такой сумбурный образ жизни помогает отвлечься ей от реальности. А точнее, от мыслей о кошмарах. Все чаще и чаще я просыпаюсь от ее криков, вновь и вновь расталкиваю ее, обнимаю и шепчу, что все хорошо, что она в безопасности, и ей никто не угрожает. Она неизменно рыдает, утыкаясь носом мне в футболку, так что мне приходится менять одежду по два, а то и по три раза за ночь. Синяки под ее глазами становятся все больше, она все дольше засиживается за подготовкой, лишь бы не ложиться спать.
Меня это беспокоит, но я не смею предлагать ей обратиться к специалистам, потому что прекрасно знаю, что она откажется. А еще боюсь, что те скажут Койн, что мы вполне можем жить и раздельно, а я, как бы эгоистично это не звучало, не желаю этого. Поэтому я просто обнимаю Китнисс, шепчу, что я люблю ее, и вновь укладываю спать, чтобы через час разбудить снова.
Порой она говорит мне, что ей снилось что-то хорошее. В таком случае, у нее обычно бывает не слишком удачный день. Китнисс говорит, что когда в ее жизни происходит что-то плохое, она всегда хорошо спит.
Я медленно бреду по коридорам в неизвестном мне направлении. Я уже давно опоздал на какую-то лекцию, поэтому у меня есть около получаса до собрания в Штабе. Мне хочется выбросить из головы неприятные мысли и подумать о чем-нибудь хорошем, что связано с Китнисс. Например, о том, как она становится все ближе и ближе ко мне. Часто лежит, положив голову мне на колени и рассказывает, как прошел ее день. Или просит совета в чем-то. Или обнимает меня сзади, целует в щеку и спрашивает, почему я снова рисую ее.
Я улыбаюсь своим мыслям и решаю, что давно не заглядывал к родителям. Оглядываясь, понимаю, что мне нужно пройти через пару коридоров, чтобы оказаться у их отсека. Толкая знакомую мне дверь, я замечаю в комнате одного лишь Джема.
- Привет, - улыбается мне младший брат. – В гости зашел?
- Да, хотел спросить, как у вас дела, - просто отвечаю я.
- Все хорошо. Я вот с помощью Китнисс совершенствуюсь в геометрии, - еще шире улыбается Джем.
- Да, она мне рассказывала, - киваю я, припоминая, как однажды девушка обмолвилась, что мой брат достаточно хорошо усваивает материал.
Мы молчим некоторое время, не зная, что сказать. Я никогда не питал такой слабости к младшему брату, как Китнисс к Прим. Меня вообще к ним никогда не тянуло. У нас не было общих тем для разговора, общих друзей и вообще чего-то общего.
- Я, пожалуй, пойду, - говорю я, бросая взгляд на часы. – У меня собрание в Штабе, не хочу опаздывать.
- Иди, - кивает Джем. – Передавай Китнисс привет.
Я согласно киваю и разворачиваюсь, чтобы выйти.
- И передай ей, что она была не права, - быстро выпаливает Джем.
- В чем? – осторожно интересуюсь я, чуть поворачивая голову.
- Не важно. Она поймет.
Я снова киваю и выхожу из отсека. Быстрыми шагами иду в Штаб, по пути стараясь убедить себя, что все это не важно. Мало ли у Китнисс общих дел с Джемом? Может, это по поводу какой-нибудь задачи? И, в конце концов, я могу спокойно спросить об этом у самой Китнисс. Что мне мешает?
Толкая дверь Штаба, я снова становлюсь свидетелем разговора Китнисс, Мадж и Джоанны.
- Он симпатичный, - пожимает плечами Мейсон. – И не смей это отрицать.
- Ну, симпатичный и что? – недовольно бурчит Мадж. – Он не в моем вкусе.
- А каков же твой вкус? – с любопытством уточняет Джоанна.
- О, я скажу тебе, - Китнисс лукаво улыбается и машет мне рукой. – Ей нравятся высокие брюнеты с серыми глазами.
И получает испепеляющий взгляд подруги. Мадж влюблена в Гейла?
- Китнисс, - возмущенно шипит дочь мэра, поглядывая на меня.
- Мадж, кто ему об этом здесь расскажет? – улыбаюсь я.
Выдавать секрет милой подруги Китнисс Хоторну я не собираюсь. Перебьется.
Мадж облегченно вздыхает.
Штаб медленно наполняется людьми. Большинство я уже видел не раз, новые лица редко появляются в нашем узком кругу. Мы вновь обсуждаем какие-то рутинные вопросы, в которых я редко принимаю участие. Как только собрание заканчивается, Китнисс убегает куда-то с Финником, а я, в сопровождении Боггса и Плутарха медленно бреду в сторону столовой.
И тут начинают выть сирены. Реакция у нас троих одинаковая: на несколько секунд мы замираем, будто громом пораженные, но потом резкие звуки, будто бы кто-то скребет когтями по школьной доске, быстро приводят нас в себя. Боггс что-то внимательно разглядывает на своих часах, которые, как оказались, являются не только механизмом, показывающим время, но и центром получения данных. Затем он, кивнув Плутарху, поворачивается ко мне.
- Идем, тебе нужно в убежище.
Я невольно тревожусь за Китнисс, которая не знает, что означает эта сирена, но Боггс быстро говорит:
- Не переживай, она вольется в поток людей и ей все объяснят. Она спокойно доберется до убежища. Идем.
И он тащит меня вниз по коридору. Двигаясь по уже знакомому маршруту, я быстро перебираю в уме различные доводы в пользу теории Боггса. Китнисс не дура. Столкнувшись с людьми, идущими куда-то, она поймет, что ей делать. Все будет хорошо. Она спокойно доберется до убежища и без меня.
Проводя рукой над сканером, я успеваю заметить, как голова Боггса мелькнула в одной из дверей. Плутарх задерживается на несколько минут и, крепко сжимая мой локоть, шепчет:
- Не забывай, что на тебя все смотрят.
Я киваю, быстро ныряю в дверной проем и спешу на поиски своего квадрата. Я был здесь уже не раз и знаю, что мне нужно получить постельное белье и прочие принадлежности на складе. Мой квадрат оказывается точно таким же, как и у родителей, только поменьше, да с одной двухъярусной кроватью вместо трех. Стоя в длинной очереди, я кручу головой, стараясь увидеть знакомую косу, но никого не замечаю. Снова и снова успокаиваю себя дурацкими доводами, стараюсь быть предельно вежливым и дружелюбным и не замечать, что все таращатся только на меня, и что очередь после того, как я получаю свои комплекты, стала в три раза дольше.
Я возвращаюсь в отсек, застилаю постели и подавляю в себе желание идти к выходу, чтобы увидеть Китнисс одним из первых. Она придет. Она не маленькая. Но, тем не менее, я успокаиваюсь только тогда, когда замечаю ее возле входа в наш маленький квадрат. На ее плече висит сумка, она выглядит немного растерянной, но улыбается мне. Я тут же подлетаю к ней, осторожно снимая охотничью сумку с ее плеча. Девушка тут же бьет себя по лбу и поднимает на меня глаза.
- Пит, мне нужно заглянуть к маме и Прим, спросить, все ли у них хорошо, - виновато объясняет она. – Можешь пойти со мной. Потом заглянем к твоим, если хочешь.
Я киваю и поднимаюсь с места, оставляя при себе комментарий, что мне в принципе все равно на то, как там мои родители. Разве что поинтересоваться, как отец, потому что состояние мамы меня вообще не волнует, равно как и ее мое вот уже пятнадцать лет. Первые два года моей жизни я не мог, к ее большому разочарованию, без нее обходиться, так что ей приходилось уделять мне много времени.
Китнисс приподнимается на носочки, пытаясь разглядеть табличку с номером отсека мамы и Прим, как друг одна старушка, дернув ее за рукав, подсказывает нам направление. Вежливо улыбнувшись и поблагодарив, Китнисс хватает меня за руку и начинает прокладывать себе дорогу через толпу. Люди расступаются, пропуская такую знаменитость, а она, кажется, не обращает на это никакого внимания. Переступив порог, Китнисс с удивлением смотрит на мать, которая тоже удивлена увидеть ее здесь.
- Где Прим? – тут же спрашивает она, оглядываясь. – Я была уверена, что она пошла к тебе.
-Нет, - Сойка качает головой. – Мы ее не видели.
- Может, мы просто разминулись? – делаю предположение я, стараясь сгладить ситуацию и успокоить мать и дочь.
- Может, - кивает миссис Эвередин.
- А вот и Прим, - с облегчением добавляет Китнисс.
- Привет, - улыбается девочка, поглаживая за ушами Лютика.
- Ты ведь за ним вернулась, - недовольно замечает миссис Эвердин. – Ушла на десять минут раньше меня.
Китнисс обнимает сестру под громкое «Мяу!» Лютика, зажатого между ними.
- Я не могла снова оставить его, - виновато объясняет Прим сестре.
Китнисс закатывает глаза, ухватывая сестру за плечи, и наклоняется к коту.
- Надо было все же утопить тебя тогда, - говорит она ему, а в ответ получает шипение.
На удивление Лютика, Китнисс шипит на него в ответ. Испуганный кот издает такое жалобное «Мяу!», что Прим сразу же начинает его защищать.
- Китнисс, не дразни его! Он и так перепугался!
Улыбаясь, Китнисс говорит, что зайдет позже и разворачивается, чтобы выйти. Но не успевает она сделать и несколько шагов, как возле нее возникает Гейл и протягивает ей ее сумку. В другой руке у него коробка с медикаментами миссис Эвердин.
- Зашел проверить твой отсек, - Хоторн старательно делает вид, что меня здесь нет. – И забрал некоторые вещи. Было бы жалко, если бы они погибли.
Китнисс заглядывает в сумку и улыбается. Приподнявшись на носочки, она быстро целует Гейла в щеку. Кулаки у меня невольно сжимаются, но сам я остаюсь таким же спокойным, как и раньше.
- Если что, ты знаешь где меня найти, - заканчивает Гейл и, бросив на меня еще один взгляд, уходит.
Китнисс передает матери коробку с лекарствами, которую та быстро засовывает в ящик для хранения вещей. Покопавшись в сумке, Китнисс достает свадебную фотографию ее родителей и книгу о растениях. Вручив все это матери, Китнисс разворачивается на каблуках и тащит меня за собой назад в наш отсек. Вдруг начинает работать рупор, висящий неизвестно где. Койн сообщает, что система безопасности Тринадцатого получила предупреждение о надвигающихся планолетах. Она благодарит всех за такую быструю эвакуацию и… Ее прерывает падающая бомба. Несомненно, она была сильнее, чем в прошлые разы. Гаснет свет, где-то слышаться вскрики, чей-то нервный смех и плач ребенка. Замирая на мгновенье, Китнисс в испуге хватается за мою руку, а я, обняв ее, шепчу, что все хорошо и свет сейчас снова загорится.
Действительно, через пару минут лампы начинают работать снова, а на лице у Китнисс вновь появляется непринужденное выражение. Она молча следует со мной по пути в наш отсек, не задавая вопросов.
Я наблюдаю, как она небрежно опускает сумку в углубление на полу и, скинув с ног туфли, садится на нижнюю полку, закутавшись в одеяло.
- Что тебя так напугало? – спрашиваю я, садясь рядом с ней
- У меня с темнотой и замкнутым помещением, особенно каменным, связаны не слишком приятные воспоминания, - бормочет она, едва разжимая губы. – Не придавай такое значение моей реакции. Если верить какому-то странному длинному диагнозу на моей браслете, я чем-то там больна.
Я улыбаюсь и сообщаю, что у меня тоже там что-то написано. Кажется, мне удается немного разрядить обстановку, потому что Китнисс, отбросив одеяло, ложиться, устроив свою голову мне на колени. Улыбаясь своим мыслям, она теребит в руке веревку, которую, видимо, дал ей Финник. Я рассеяно провожу рукой по ее волосам, стараясь действительно не придавать значение ее словам о замкнутых каменных пространствах.
- Ты ведь слышал тогда наш разговор с Финником, да? – неожиданно спрашивает Китнисс. – Когда мы возвращались из Двенадцатого.
Я киваю. Не вижу смысла скрывать этого. Тем более после ее ответа.
- Пит, - она проводит ладонью вдоль напряженных мышц моей руки. – Раз ты слышал вопрос, значит, ты слышал и ответ.
Я снова киваю и напрягаюсь еще сильнее. Я никак не могу понять, почему она завела этот разговор.
- Пит, не злись, пожалуйста, - просит она, приподнимаясь на локтях. Она проводит рукой по моему подбородку, притягивая мое лицо ближе в своему.
Неожиданно для нее, да и для себя самого, я быстро целую ее и отвечаю:
- Я не могу злиться на тебя за такой ответ.
Она улыбается мне и вдруг серьезно добавляет:
- Я никак понять не могу, почему он спросил это. Тем более, перед самой свадьбой.
Я пожимаю плечами. Ответ знать может Финник, но рассуждать на эту тему мне тоже не слишком хочется.
- Знаешь, давай не будем говорить об этом, хорошо? – предлагаю я, обнимаю девушку за плечи.
Она кивает и вдруг вздрагивает, заметив кого-то в коридоре.
- Привет, Прим, - улыбаюсь я девочке, стоящей в дверном проеме, которую уже узнал.
- Привет, - тоже улыбается она мне. – Я не помешала?
- Конечно, нет, - качаю головой я, сжимая плечи Китнисс. – Проходи.
- Что-то случилось? – с беспокойством спрашивает у Прим сестра.
- Нет, просто маму попросили помочь в медпункте, а она не захотела, чтобы я оставалась одна. Поэтому я пришла к вам.
- Садись, - разводит руками Китнисс, указывая на кушетку.
- Я тогда полезу на верх, - спокойно говорю я и, взяв одну из книг, которые принес Гейл и фонарик, лезу наверх.
Через некоторое время я слышу приглушенный разговор сестер. Видимо, они не хотят мне мешать. Я улыбаюсь, когда они над чем-то смеются. Через некоторое время за Прим приходит миссис Эвердин. Сквозь полуоткрытые веки я вижу, как они все с улыбкой смотрят на спящего, как они думают, меня. Потом, судя по шагам, Прим с мамой уходят, а Китнисс, стоя примерно на середине лестницы, ведущей на второй ярус кровати, осторожно забирает из моих рук книгу, а потом накрывает меня одеялом.
Примерно через пятнадцать минут я свешиваюсь с кровати, глядя на девушку. Она смотрит на меня поверх книги и улыбается.
- Ты так мило спишь, - замечает она.
- Спасибо, - киваю я. – Можно к тебе?
- Конечно, - кивает она. Я перебираюсь на нижний ярус к ней поближе. Китнисс прижимается ко мне, а я накидываю себе на плечи одеяло, так что мы с ней вдвоем накрыты двумя одеялами.
- Активно подготавливаешься к свадьбе? – улыбаюсь я ей.
- Да. Ты просто не представляешь. Какой это кошмар. Больше никогда с этим не свяжусь! – уверенно заявляет она, но я хитро улыбаюсь и отвечаю:
- Нет, свяжешься, - убежденно заявляю я.
- Когда это? – удивляется она.
- Когда это будет наша с тобой свадьба! – улыбаюсь я и целую ее.
Остаток вечера мы болтаем о какой-то ерунде, потом скудно ужинаем и ложимся спать пораньше.
Следующий день проходи примерно так же: мы болтаем, целуемся, общаемся с друзьями, которые активно приходят по поводу и без него. Китнисс приветливо улыбается детям, которые то и дело заглядывают поглазеть на Сойку-пересмешницу.
Также девушка просит меня заняться праздничным тортом, когда мы выберемся отсюда. Я соглашаюсь, потому что мне действительно хочется снова повозиться с тестом. Она также говорит, что вся кухня будет в моей полной власти. Я улыбаюсь, говоря ей, что не так уж и много мне потребуется. Китнисс кивает, кажется, уже не слушая меня, а полностью поглощенной еще чем-то.
Еще три дня проходят довольно однообразно. Падает еще четыре бомбы, но разрушения, как нам говорят, не критические. После суток перерыва, нам разрешают подняться на поверхность. Из очереди на выход нас вытаскивает Боггс, рядом с которым уже стоят Гейл и Мадж. Он ведет нас через несколько коридоров в большой зал с таким же огромным столом. Койн, Плутарх, Фульвия и еще несколько человек, которых мы не знаем, выглядят порядком потрепанными и уставшими. Нам тут же предлагают кофе. К моему удивлению, Китнисс кивает, добавляет в напиток сливки и сахар, и опускается на один из стульев рядом с Хеймитчем.
Койн говорит, что нам срочно необходимо подняться на поверхность и снять один агитролик, суть которого в том, что несмотря на атаку мы в порядке и готовы бороться дальше. Но судя по лицу Китнисс и Финника, которым все это слишком напоминает о Казематах, они далеко не в порядке. Но они кивают и покорно идут в одну сторону, а Плутарх ведет мне в другую комнату, где меня уже ждет Порция.
Я приветливо улыбаюсь своему стилисту, которую не видел достаточно давно. Она заботливо спрашивает, все ли у мне в порядке. Киваю и позволяю причесать себя. Потом я натягиваю свой костюм, а Плутарх терпеливо ждет, пока я оденусь. Затем мы бредем через коридор в сторону посадочной полосы, как у Плутарха начинает пищать что-то наподобие телефона. Его лицо моментально мрачнеет, едва собеседник произносит первую фразу. Потом он смертельно бледнеет, хотя я был уверен, что он просто не умеет этого делать.
- Мне послышалось? – осторожно переспрашивает он. – Чем ее треснули?
Слово ее моментально срабатывает на меня. Я напрягаюсь, вытягиваясь в струнку. С Китнисс что-то случилось? Я вопросительно смотрю на Плутарха, а он бросает на меня осторожный взгляд.
- Как вы вообще могли допустить, чтобы это произошло?! – резко спрашивает распорядитель. – Я же сказал, чтобы за ним особенно сильно наблюдали, когда они вдвоем!
Теперь я точно понимаю, что с Китнисс что-то произошло. У Финника снова случился приступ? Он навредил ей? Я уже готов бросится по направлению к медпункту, наплевав на все предписания Койн.
- Она жива? – дрожащим голосом интересуюсь я. Наверное, я сейчас бледнее, чем местные стены.
Плутарх кивает. Откладывает телефон. Он достаточно быстро приходит в себя. Я вопросительно таращусь на него.
- Финник… Он… Я так толком и не понял, что произошло. Кажется, он сильно ударил Китнисс чем-то…
Он говорит что-то еще, но я разворачиваюсь на пятках и бегом бросаюсь в ту сторону, где по моим представлениям должен находится медпункт.
