Глава 3Название: «Дом на Бумажной улице»
Жанр: джен, кроссовер с «Бойцовским клубом»
Пейринг: Питер «Хвост» Петтигрю, НМП
Саммари: однажды Питер Петтигрю уже имитировал свою смерть. С шумом, взрывом и прочими спецэффектами. Отчего бы не повторить?
Предупреждение: паланиковский текст цитируется не то чтобы дословно)
***
Долг жизни, долг жизни, ага.
В том, что никто не придет рыдать на твою могилу, есть много чего хорошего.
Хотя бы то, что никто не станет задавать вопросов, где, собственно тело.
Или хотя бы могила.
Питеру Петтигрю вполне неплохо и без нее.
Попав в капкан, некоторые отгрызают себе лапу.
Однажды он так и сделал, правда, удалось ограничиться пальцем, но только угодил в еще худший капкан.
Потом уже как-то никто не спрашивал, нуждается ли Питер в полном комплекте конечностей.
Никто особенно не тревожился, недосчитавшись Питера.
Мертвых порой пересчитывали по головам, если они, конечно, у них оставались.
Едва не задушенный своей серебряной рукой, Питер выглядел как самый натуральный удавленник. Впрочем, он и в обычной жизни часто так выглядел со своим одутловатым лицом и бледной кожей. Позднее он и сам не понял, как ему удалось собрать остатки сил и аппарировать один Мерлин знает куда. А вот Темный Лорд не знает, и это замечательно.
Еще одно отчаянное напряжение сил, сжегшее остатки кислорода в легких, и Питер перекинулся в крысу. Серебряная рука сделалась лапкой, но не перестала душить.
Питер не понял, сколько прошло времени. Наверное, немного. Ему удалось не истечь кровью.
В третий раз кое-как вырвавшись из капкана, он не намерен был попадать туда снова.
Опыт запутывания следов у него был неплохой. Крысиная хваленая живучесть тоже прибавляла шансов. Лучше уж бегать на трех лапах, чем…
Об этом Петтигрю предпочитал не думать.
Он не задерживался подолгу ни в одном городе. А потом решил сменить и континент.
Этот дом он приметил сразу. Вернее, приметил он целую улицу.
«Бумажная улица», - гласила табличка. Против такого названия Петтигрю ничего не имел. Ничуть не хуже «Тупика Прядильщиков».
Отчего-то на душе стало легко и спокойно, захотелось орать и петь, и Петтигрю даже позволил себе пару раз пронзительно пискнуть.
Дом ему тоже понравился. Правда, съестного там не нашлось, зато и сородичей, которые не рады были трехлапому, тоже. Или они просто не показывались.
Пропитание было трудно добывать, но Петтигрю справлялся, правда, изрядно похудел, и шерсть клоками лезла, но тут не было Рональда Уизли, который притащил бы его в аптеку на Диагон-аллее и стал домогаться лекарства.
Через две недели в доме появился и еще один жилец. Странный какой-то. Разговаривал сам с собой, периодически возвращался домой до полусмерти избитым. И называл себя разными именами, одно было особенно дурацкое. Потом этот ненормальный маггл, очевидно, решил заняться зельеварением. Жалея, что крысы не умеют смеяться, Петтигрю иногда наблюдал за ним, притаившись в темном углу кухни. Питер не мог точно сказать, что именно хотел получить маггл, но ответ на вопрос быстро нашелся. Маггл варил мыло. Питер затрясся в своем углу, может быть, это было чем-то вроде смеха, крысиного самого настоящего смеха.
Маггл поцеловал собственную руку, и это еще смешнее. Наклонил над ней сосуд с непонятным содержимым.
- Имея мыло в избытке, ты можешь взорвать весь мир. А теперь вспомни свое обещание.
Маггл высыпал себе на руку, прямо на влажный след поцелуя, какой-то порошок из своей посудины.
- Это химический ожог, - сказал он. Питер поежился. Запахло горелой плотью.
Питер поспешил убраться подальше: по отсыревшим обоям, по сваленной в углу куче рухляди взобрался на дряхлый кухонный шкафчик, и уже оттуда наблюдал за странным жильцом. Тот долго терпел боль, поливая ожог выступившими слезами, а потом перестал сдерживаться. Питеру мало интересно было, что там бубнит этот сумасшедший. Запахло еще хуже: к уже имевшимся «ароматам» примешался кислый – уксусный, и еще какой-то, совсем тошнотворный.
- Только потеряв все, мы обретаем свободу, - проорал маггл, валяясь на полу, прижимая к груди обожженную руку. С этим утверждением Питер согласился, да вот только магглу оно не совсем подходило – на руке его красовался багровый ожог. Питер вспомнил Темную метку и подумал, что насчет свободы этот маггл, пожалуй, немного погорячился. Когда же в доме на Бумажной улице, чем-то отдаленно похожем на дом в Тупике Прядильщиков, стали появляться суровые парни, которых хозяин дома учил своим глупостям насчет мыла, взрывов и какого-то там нового порядка, куда там до него Темному Лорду, Питер с грустью подумал, что ему придется съезжать. А жаль, ему здесь даже нравилось.
