Глава 3. О чём тоскует CлизеринВечером, выходя в одиночестве из замка, Драко Малфой неспешной походкой отправился к озеру. Уже начинало темнеть и в голове слабой искрой пронеслась мысль о часто дополняемых в последнее время школьных правилах, где одним из самых главных был запрет на вечерние прогулки, тем более без сопровождения. На лице появилась злая ухмылка. Почему-то все предыдущие ночи он не вспоминал об этих правилах, сидя у озера и слушая звуки пробуждающегося Запретного леса. Казалось, каждый раз с надвигающейся темнотой лес и озеро оживали, огромный кальмар поднимался с глубины своих вод и устрашающими всплесками напоминал о главенстве на своей территории. Были слышны из леса крики, топот и вой. Призрачный шелест леса открывал ночной сезон бурлящей жизни и уже не стихал ни на минуту до самого утра. В Запретном лесу бурлила настоящая жизнь, где всё идет своим чередом.
Драко Малфой допускал мысль о том, что преподаватели знают о его исчезновениях по вечерам и закрывают на это глаза. Со Снейпом и так всё понятно, он всегда будет на его стороне. Тем более, что он намного больше остальных знает про их отношения с… про их прошлое с Гермионой.
Как раздражают эти «понимающие» взгляды преподавателей и студентов Хогвартса! У факультета Слизерин есть огромный плюс – его ученики никогда не лезут в душу с жалостью и слюнявыми сердечностями. Эта позиция очень комфортна и свойственна абсолютно всем слизеринцам.
Он сел у воды на привычную и уже полюбившуюся корягу - удобно выступающий корень ели. Интересно, что заставило дерево так извернуться… Расслабленная фигура парня вдруг слегка напряглась – недалеко послышались человеческие шаги. Уже почти стемнело. Неужели кто-то из преподавателей заметил его отсутствие и отправился на поиски. Будет жаль, если его секретное и такое удобное место будет обнаружено и придется подыскивать другое для ночного времяпрепровождения.
Метрах в ста, сквозь ветви кустов можно было разглядеть фигуру девушки со светлыми волосами. Она была в длинной тёплой мантии с зажженной свечей и журналом в руках. Напевая себе под нос, она отрешённо прошла мимо, ничего не замечая вокруг себя.
Для Драко это было неожиданностью – Полумна Лавгуд никогда не отличалась тягой к ночным похождениям. И волшебная палочка у нее явно была запрятана глубоко в складках одежды. Глупое создание.
Он забыл про это маленькое происшествие уже через несколько минут и, вглядываясь в черную рябь озера, снова задумался о своей гнетущей ноше. Эти мысли не так просто ему даются. И только здесь он даёт им волю.
Так непривычно – любимая… и нет ее. Сколько дней, недель минуло с того дня? И надо продолжать жить дальше. Но как? Будто время остановилось, и потерялся любой смысл. Все ежедневные истории с уроками, тиранством отца, однокурсниками и даже беготня с гриффиндорцами – незаметным белым шумом мелькают на фоне его дней, которые сменяют друг друга. Жить как раньше не получается. А кто-то говорит - надо! И хочется ударить по этим лицам. Кто им дал право лезть с советами, упрёками и жалостью? Кто им позволил жалеть?
Его снова обуяла злость. Почти полная луна выглянула из-за туч, осветив окрестности.
А ведь еще пару лет назад он бы не поверил, что влюбится. Всегда считал, что любовь – это скорее партнерство и расчёт, благоприятный для обеих сторон. Именно так его воспитывали с детства. Даже вопросов никаких не возникало о правильности такого положения дел. И как-то совершенно неожиданно любовь приобрела другие черты: появился цвет, нежный и беззащитный вкус губ, притягательный запах волос, и всё это окрашено каким-то новым чувством - одновременно нежной радости, уверенности и волнения.
Главным потрясением для него было то, в кого он влюбился. В гриффиндорку, первую ученицу Хогвартса, заучку и подружку Поттера. Конечно, в её успеваемости по всем предметам и любознательности нет ничего предосудительного. А вот маггловское происхождение… дружба с рыжим табором и отпрыском отцовских врагов… Тогда, на шестом курсе после некоторых событий, и посыпался его внутренний мир, с кропотливым трудом выстраиваемый отцом с самого его рождения.
Зазнайство, подскоки на уроке, когда преподаватель ещё не успел закончить вопрос, а она уже «оттараторила» ответ… Всё это раньше очень раздражало... Этой тихой свежей ночью воображение с легкостью возводило яркие картины воспоминаний. Расслабленная улыбка коснулась его губ.
На младших курсах он называл её «грязнокровкой», глумился над её тягой к знаниям, откровенно издевался, подстраивал гадости, ябедничал. И все эти старания были направлены не конкретно на Гермиону, а в первую очередь на Поттера и Уизли. Девчонка попала в чёрный список Драко "за компанию".
И так продолжалось долго. Это было даже интересно. И отец гордился, что сын сам назначил себе врагом Поттера. Главного врага Тёмного Лорда.
Летели годы, многие взрослели. Мыслью о сети гостиниц он загорелся еще на пятом курсе, прошёл сокращённые курсы в Хогсмиде, но отца не поставил в известность.
Несовершеннолетний, но уже дипломированный по узкой специальности юноша с начала шестого курса присматривал место для своей первой гостиницы. Отец всё-таки узнал и был страшно недоволен. Он был уверен в будущем своего сына - что Драко отправится по дороге Упивающихся смертью и обязательно станет правой рукой Тёмного Лорда. Как и Люциус в своё время. А в зрелом возрасте – пускай сколько хочет, столько и развлекается, и каким заблагорассудится образом приумножает фамильный бюджет.
Но все мысли молодого человека занимала гостиница.
С Поттером так же виделись на занятиях, неприязнь к Супер-Герою-Золотому-Мальчику оставалась прежняя, но на распри просто не оставалось ни сил, ни времени, ни интереса. Поттер и Уизли всё еще цеплялись к Драко в то время, как его голова была забита другим – планами на будущее и отцовскими наказаниями в имении Малфоев… Родители теперь часто забирали Малфоя-младшего на выходные, а возвращался он со ссадинами и отметинами явно волшебного происхождения. Вот тогда Гермиона и стала проявлять к нему внимание. Но пока это была жалость.
Потом был этот поход. Перелетев на мётлах какое-то расстояние, они шли пешком под чутким надзором профессоров Флитвика и МакГонагалл. В поход пошли все факультеты шестого курса. Костёр на берегу, печёная без волшебства картошка, разбитые недалеко друг от друга палатки и прочее. Как заявил профессор Флитвик – это наилучшее сплачивающее мероприятие. Тогда Гермиона хотела неподалёку поискать траву Боротерус для своего больного горла. МакГонагалл настояла на сопровождении Малфоем, объясняя это несвоевременным пребыванием ее друзей на взыскании у профессора. После некоторой перепалки Гермиона и Драко всё-таки пошли вместе. Профессор Флитвик жестом попросил МакГонагалл наклониться, чтобы тот смог вдохновенно-радостно прошептать ей что-то на ухо.
Кто знал, что Грейнджер тогда подвернёт ногу? И как она вообще её тогда подвернула? Но нога начинала заметно опухать. Драко запомнились её испуганные глаза. И затесавшаяся в них растерянность. Умная-преумная Грейнджер растерялась. Сидела на земле и затравленно смотрела на склонившегося рядом слизеринца…
* * *
- Испугалась? – Он не смог придумать ничего язвительного, выдал первое, что пришло на ум.
Он и сам растерялся - ситуация, мягко сказать, складывалась идиотская. На его лице в тот момент не было фирменной малфоевской маски хладнокровия. Сидя рядом с ней на корточках и пытаясь понять, что случилось, он потерял бдительность и не замечал, как Гермиона рассматривала, будто впервые увидев его. Он был слишком близко. Светлые глаза неожиданно показались живыми и настоящими.
Лиственный маггловский лес, заросли кустов. Она сидела на земле, держась за лодыжку. Драко Малфой еще совсем недавно бродил где-то среди деревьев, не интересуясь ее делами и будто забыв о ее присутствии.
- Малфой, мы, наверное, слишком далеко забрели. Нам пора возвращаться, - важным голосом произнесла она и отвернулась. Попыталась привстать, взглянула на ногу и снова плюхнулась на землю. Драко не пошевелился, но на его лице мелькнула заинтересованная улыбка.
Волшебной палочкой Гермиона убрала боль. Теперь ниже колена больная нога почти ничего не чувствовала. Она хотела вернуться в лагерь и уже там разобраться с лодыжкой, под присмотром профессоров. Некоторые заклинания запрещено произносить за стенами школы несовершеннолетним детям, особенно на маггловской территории.
- МакГонагалл, вероятно, хорошо осведомлена о твоей привычке ломать ноги во время поисков травок для горла, поэтому и приставила меня к тебе надзирателем? – уже без тени улыбки он помог ей подняться, грубовато обхватив за талию и перекинув одну её руку себе за шею. Медленно они направились в сторону палаток.
Она споткнулась, и ему пришлось крепче обхватить её. Гермиона вся напряглась, что не прошло незамеченным для Малфоя. Недавно восстановленная ледяная маска дала трещину - ему становилось искренне весело. В лесу постепенно становилось темно, вдалеке кричали птицы, а под ногами всё более звонко в нарастающей тишине хрустели ветки.
Гермиона надулась как мышь на крупу, осознавая причину его умылок.
- Благородная гриффиндорка в объятиях вражеского слизерина… Держи меня, Грейнджер, сейчас упаду от смеха. – Он улыбался одним уголком рта, но этого Гермиона видеть не могла. Ей и так было ужасно неловко от происходящего, а что бы еще и разглядывать его лицо в такой близости… ну уж нет, будет совсем странно… хоть она и боролась с назойливым желанием незаметно посмотреть на него – «таким» она его видела впервые и уже всерьез сомневалась, точно ли это Малфой.
- Конечно, держу, Малфой, разве не видно? - На этих словах она снова споткнулась и Драко пришлось усилить хватку. Гермиона гадала, как это могло выглядеть со стороны и как отреагировали бы ее друзья, появись они вдруг рядом…
- Плохо держишь, мы постоянно почти падаем, – тихо произнес он. В его голосе уже не было веселья или злорадства, он произнес это без какого либо выражения, что снова подкосило девушку – это определенно вечер открытий, Малфой еще никогда не разговаривал с ней или ее друзьями так – без показухи и спокойно. Она, скорее, уже по привычке продолжала с ним «цапаться»:
- Не волнуйся, дальше земли не упадёшь.
Дальше они шли молча. Драко уже задумывался о законности применения левитирования в этом лесу, но вдруг передумал транспортировать её с помощью волшебства. Было очень интересно и смешно наблюдать за её смущением и тем, как она неуверенно хваталась за его шею, как еле заметно заикалась, чего раньше он не замечал: она всегда говорила уверенно и хорошо «поставленным» голосом. Её напряженная хрупкая фигурка и травяной запах волос… невольно наводили на размышления… Это просто невозможно. Куда делась вся ненависть и раздражение? Почему ему сейчас так спокойно и… хорошо? Вокруг ни души, лунный свет с легкостью пронизывает сгустившуюся темноту. Молодой человек пытался прислушаться к своим ощущениям. Через некоторое время они очутятся в лагере и всё снова пойдет своим чередом, Грейнджер наверняка опять начнет его бесить, подоспеют тупые Крэбб с Гойлом, чтобы, поднатужившись, выдавить что-то членораздельное в адрес гриффиндорцев. И очарование этого странного момента растает, навсегда оставшись в прошлом.
И неужели в её умненькую головку до сих пор не пришла мысль о левитации?
* * *
Гермиона тогда ковыляла и ругала себя, на чём свет стоит. В самом начале она растерлась, но потом собралась и все равно что-то шло не так… Она знала множество способов поскорее вернуться в лагерь, вплоть до трансгрессии и изготовления порталов. Вплоть до умения скрыть от Министерства Магии факт незаконного колдовства. И даже простых способов, которые позволительны несовершеннолетним, в её запасе было предостаточно. А Малфой, наверное, даже до левитации еще не додумался. Хотя, кто его знает. С недавних пор что-то в нем начало меняться, даже Снейп забеспокоился и чаще прежнего стал вызывать его на беседы в свой кабинет. Может, он начал взрослеть? Рассудительность, где-то даже отрешенность. А где их прежнее соперничество с Гарри? Может, на него так повлияли домашние отлучки по выходным? После которых он всегда возвращается с синяками в школу… Что за манера воспитания у его родителей?
Она всё-таки бросила на него быстрый взгляд. Расправленные плечи, уверенная походка. Больше не было самодовольства в его поведении. В тот момент он был обычным юношей, глубоко увязшим в свои далекие мысли.
И у него очень тёплые и крепкие руки… Только при таком «близком общении» стало очевидным, как он подрос и возмужал: через его широкие плечи не так-то и легко было перекидывать руку, чтобы держаться за шею. Почему-то именно в те мгновения все тревоги стали отступать. Он не старался ее оскорбить или сделать больно, он просто… помогал ей… добраться до школьной процессии… Она ловила себя на мысли, что ей не хотелось возвращаться в лагерь, потому что… и здесь чувствовала себя в надежных руках?.. Стоп! Какие еще «помогал» и «надежных»?! При слизеринце Драко Малфое всегда нужно быть «начеку»!
