Глава 2– Да я тебе говорю, он хороший! Классный и смешной, только язык длинноват! – надрывалась Громова, что-то пытаясь объяснить своему собеседнику. – Да, мозги перегретые, ну, это быстро исправится, и ты увидишь! Да и не мог он знать, что эта тема для Ярого такая болезненная!
– Милая Маша, – отвечал ей высокий бледноватый мальчик странным, сиплым голосом. Он, как и все, был голым по пояс и его тело отливало прямо-таки неприличной синевой, – наш одноклассник и говорил все это исключительно для того, чтобы оскорбить или обидеть нашего любимого старосту. И потому я считаю, что примененные к нему меры были в меру жестоки.
– Не, Шурик, я тоже считая, что искупали его не зря! – хихикнула Маша, – Но ты же вообще был готов посчитать его преступником века за спесь и нахальство!
Малфой стоял прямо за спиной Шурика, но Громова его не видела. Может быть, потому что на него падала тень, а может, из принципа.
– Спесь и нахальство предшественники предательства, а я не хотел бы иметь предателя под боком. Особенно такого, как этот Малфой, – мальчик обернулся и встретился взглядом с Драко.
И англичанин понял: Шурик узнал о его появлении в тот момент, когда он только подошел, но не счел необходимым прервать разговор. А теперь увидев прямо у себя за спиной предмет разговора, даже не подумал изобразить удивление, только хладнокровно улыбнулся, демонстрирую ровный ряд совершенно белых зубов, и представился, прижав ладонь к синей, тщедушной груди:
– Александр Чернов.
– Драко Малфой, – холодно ответил англичанин.
– О, Дракош, а мы как раз о тебе и говорили! – хлопнула в ладони Маша, с искренней улыбкой до ушей смотря на него.
– Я заметил, – процедил Драко. Он подогревал себя, распаляя свою злость, но больше всего ему сейчас хотелось в свою комнату, где никто из этих бесцеремонных русских его не достанет... Забиться в гору подушек на теплой кровати и расплакаться, и чтобы мама гладила по белым волосам...
Громова, видно, поняла, что этот, с перегретыми мозгами, выдумал себе еще одну причину для обиды, и, отвернувшись от него, стала искать кого-нибудь более позитивного и разговорчивого.
Такой, вернее таковая, попалась ей сразу. Опершись на перила стояла рыжеволосая девочка. Года через три такая уже будет красавицей, через четыре за ней будет ходить по пятам пол школы в надежде получить улыбку или хотя бы взгляд. Но пока она стояла одна, со скучающим видом рассматривая происходящее.
– Эй, Малфой. – Взгляд черных омутов сразу же остудил разгоревшуюся злость Драко. Сразу захотелось жить, а для этого держаться подальше от Чернова... – Я дал тебе услышать наш разговор. Здесь незачем скрывать что-либо от других. Пока ты в школе – твоя семья это мы. Вероятнее всего, ты понял, что ты мне неприятен. Мне жаль так говорить, но, повторюсь, мне нечего скрывать. И прежде чем кидаться словами, ты мог бы взвесить их, подумать - так, на всякий случай. Ты не знаешь Мстивоя, не знаешь кто он в этой школе, и кто он для этой школы. Иначе бы не кидался так оскорблениями.
– Не смей учить меня, – сквозь зубы прошипел Малфой.
– Не думай, что это доставляет мне удовольствие, – хмыкнул Чернов, не отрывая взгляда от глаз Малфоя, – Лови момент, пока я добрый.
Драко почувствовал, что если еще несколько секунд посмотрит в омуты, заменяющие Шурику глаза, то он, наследник великого рода, позорно расплачется от страха. К счастью, над кораблем прозвучал приказ строиться, бледный отвел глаза и начал кого-то рассматривать в толпе. А Малфой смог наконец расслабиться. Но не надолго, потому что пришлось, по примеру остальных, подтягиваться и вставать в строй.
А потом их всех отправили в воду.
Не такая уж вода и ледяная, бодрил себя Драко, судорожно гребя. Холодная-то холодная, но явно не настолько, чтобы казаться льдом. Да и до берега было немного, не более полукилометра...
До берега он доплыл сам. Но выброшенный волной на сушу, подняться уже не смог, а потому оставался лежать на гальке, прижавшись щекой к мокрым камням до тех пор, пока его бережно не подняли и не отнесли в тепло, где закутали во что-то колючее и оставили сидеть на чем-то жестком.
Даже когда усталость немного прошла, и сведенные судорогой пальцы стали, наконец, сгибаться и разгибаться, он не сразу открыл глаза. Драко наслаждался теплом и думал, что если сейчас подаст признаки жизни, у него отберут одеяло и заставят вставать... И Малфой ловил мгновения счастья, когда он мог просто посидеть, не срываясь в холодную воду, не ругаясь с сумасшедшими русскими, болгарами и прочим сбродом...
.
Наконец тянуть дальше стало невозможно, и он открыл глаза. Вначале он увидел только коричневое шерстяное одеяло, в которое был завернут. Высунув голову из-под колючего полотна, он с некоторым удивлением обнаружил, что не один: рядом с ним сидело еще с десяток коконов с торчащими головами. Одна из голов была рыжей и он узнал девочку, с которой отправилась трепаться Маша.
– Согрелись? – На пороге возникла девушка. Она была одета в перехваченную на поясе широким ремнем длинную белую рубашку по низу которой шла красная вышивка. – Тогда идите перекусите, а потом марш-бросок до начала Тропы. Это недолго, где-то полчаса бегом, а пешком за час управитесь... Если очень плохо кому – скажите: что смогу, то сделаю.
– Спасибо тебе, лекарь, что не дала нам замерзнуть. Могу я узнать твое имя? – девочка с волосами удивительного цвета одним плавным движением выскользнула из-под одеяла.
– Ах да, простите, я не представилась... Мирослава Личнина, 6 класс, помощница Млады Зари. – Девушка слегка наклонила голову глядя на первоклассницу.
Драко поморщился, выбираясь из-под колючего одеяла. Ну что за кошмарные имена.
– Я Калина. – Девочка неловко поклонилась, ей явно было непривычно такое движение. – А ты знаешь, когда нас будут распределять?
– Сегодня. Говорю же, сразу до Тропы пойдете.
Драко осторожно выпутался из одеяла и попытался подняться с пола, оттолкнувшись от досок левой рукой. Зря. Плечо пронзила острая боль. Малфой Младший вскрикнул и упал обратно.
– Что такое? – Мирослава сразу оказалась рядом с ним.
– Плечо болит... О корабль ударился... – тонким, слабым голосом отозвался Драко. Он снова ненавидел всех их за то, что из-за них ему пришлось говорить таким тоном, что он валялся на полу...
– Ну-ка, перевернись, сейчас посмотрю. – Пальцы Мирославы легли на раненое плечо. Девушка закрыла глаза и осторожно нажала на кожу. Ее руки не приносили боль, только тепло... Драко круглыми, совиными глазами наблюдал за ней. Такого он не видел никогда.
Через пару минут Мирослава оторвалась от его плеча, вздохнула, провела ладонью по лицу. Потом легко, одним слитным движением, поднялась с пола.
– Только ни слова Мстивою. А то начнется: это из-за того что Мирослава их избаловала, а это потому что Мирослава любую царапину магией лечила, а Мирослава вообще мягкосердечная, Мирославе нельзя за ворота выйти, тут же начнет всех мух врачевать... – девушка фыркнула и огляделась. – Ну что, все? Никому больше не надо кости вправлять? А ну, давайте, вставайте все и идите искать остальных, а то опять же Мирослава окажется виновата, что первоклассники с распределением затянули...
Один за другим согревшиеся первокурсники выбирались из-под одеял. Всего таких мягкотелых оказалось около дюжины. Ни Маши, ни Шурика среди них не было. "Ну конечно, - мрачно подумал Драко, - куда им. Они же такие крутые, непонятно как на первом курсе оказались..."
За пределами маленького домика, в котором их приводили в чувства, оказался лес. Нет, конечно, Драко видел его еще с корабля, да и когда выбирался на берег над ним были деревья... Но того, что он выйдет на поляну и не услышит даже плеска волн, Малфой не ожидал.
– А море далеко? – спросил он у Мирославы, которая покинула домик последней.
Та качнула головой:
– Да нет, утром пробежка раза в три больше, чем сейчас - до моря... А что, уже обратно в воду захотел?
Драко усмехнулся одними губами и поплелся следом за остальными по удобной, утоптанной тропке.
Местами пожелтевший кустарник плотно обступал тропинку, иногда цепляясь за волосы, царапая щеки. Драко с недовольством думал о том, как завтра будет выглядеть его белая кожа с красными полосами.
Тропка закончилась, как и было обещано, через час на вытоптанной поляне.
По ее краям сидела масса старших учеников, все младшие толпились посередине, рядом со столами. Драко сначала не рассмотрел что там, потому что все было закрыто спинами.
Пробившись вперед, он увидел, что лежало на столах. Это, несомненно, была еда, но очень уже непривычная. На блюдах лежал ржаной хлеб, который Драко видел-то всего несколько раз, а уж есть не собирался и подавно. В выструганной из дерева чаше, большой и продольной, еле в руках можно удержать, плескалось что-то коричневое и пенящиеся, тоже немало отдающее рожью. В маленьком бочонке плавали огурцы в рассоле. На другом столе были горки деревянных мисок и ложек.
Драко очень хотел есть и только поэтому преодолел брезгливость и отвращение, подойдя к этой еде. Он неловко подцепил пальцами один из огурцов, ужаснувшись собственному бескультурью, и поспешил отойти от стола. От вида того, как куча ребят его возраста без малейшего сомнения по очереди отхлебывает коричневатую жуть из одной чаши, Драко становилось нехорошо. Как же так можно, они же почти не знают друг друга, так можно чем-нибудь заразиться!
Драко без энтузиазма сгрыз свой огурец. Как ни странно, овощ показался ему достаточно вкусным, хотя это можно было списать на голод.
Наконец, старосты (всего их было четверо) перестали прохлаждаться и собрали-таки первокурсников вместе.
Вообще, все они, старосты, выглядели весьма колоритно. Один из них был тонким и удивительно высоким, со странными сиреневатыми глазами и белой, казалось, незнающей яркого солнца кожей. Другой - низенький и коренастый, с веснушками, яркими синими глазами и копной соломенных волос на голове. Третьей старостой была девушка. Удивительно подвижная, она ни минуты не могла стоять спокойно, постоянно двигалась, то поднимаясь на мысочки, то оборачиваясь, то поправляя черные кудри волос, то с хитроватой улыбкой поглядывая на остальных старост. И заканчивал всю эту пеструю кампанию поджарый, крепко сложенный Мстивой со спокойным и несколько равнодушным лицом.
Вперед выступил сиреневоглазый:
– Сейчас вы отправитесь на распределение, или, правильнее будет сказать, испытание. Вы спросите,
что оно из себя представляет? Отвечаю: для каждого оно свое. После испытания каждый из вас обзаведется другом, который полностью соответствует ему по характеру. Да, именно другом, вы никогда не сможете назвать его просто животным. Хочу подчеркнуть, что это не испытание ваших умений и способностей. Это испытание вашего потенциала, ваших характеров. После него сама Магия распределит вас по отделениям. Вы можете стать Воином, в чьих жилах будет течь жидкий огонь, кто будет жить во имя и умрет во имя. Кто-то станет Ученым, чьи помыслы легки и подобны ветру, чей ум жив и остр. Кто-то – Создатель, что способен сотворить твердую почву под ногами из ничего. Ну а некоторые пойдут по пути Шпионов, способных проскальзывать между пальцев подобно воде. В Дурмстранге вас научат быть теми, кем вы можете быть. Способности, желания – сейчас они ничего не значат. Кто-то считал, что смог бы стать Торговцем, но оказался слишком горяч для этого. Кто-то считал, что сможет стать Воином, но слишком многое ему оказалось не под силу. Кто-то думал, что пойдет по пути Ученого, но оказался слишком деятелен.
По этому коридору вы уйдете в другой мир. Он также реален как этот, но для каждого - свой. Там вы останетесь в одиночестве, и там должны будете показать, на что каждый из вас способен. Из того мира назад ведут четыре выхода, но покинуть его можно только через "свой". Помните, никто не сможет дать вам подсказку, что делать; также как никто не сможет объяснить, что твориться в вас самих. Главное, не забывайте – там невозможно совершить ошибку, как бы вы не поступили.
Староста выдохся и отступил на шаг назад, оказавшись плечом к плечу с остальными.
"Теперь ясно, почему их четверо", - подумал Драко.
Пресловутая Тропа оказалась совсем недалеко. Что-то вроде овражка, постепенно переходящего в пещеру.
Земляной коридор был широким, по нему они шли толпой, жмясь друг к другу. Все притихли, хотя было о чем поговорить. Но от волнения в горле стоял ком и первоклассники шли молча.
Малфой шел, смотря только перед собой, ожидая, когда впереди покажется свет. Но несмотря на это, выход появился неожиданно. Вроде еще темно и ничего не видно, но светлое пятно впереди уже в двух шагах. Вроде еще слышны шаги полусотни первоклассников, но вокруг уже никого нет.
Драко вышел в столь им нелюбимую лесную чащу, где небо скрывали ветви, плотно сплетенных над головой. Подлеска не было, только неохватные фиолетово-зеленые стволы да многочисленная черника под ногами. Ни тропинки, ни единого следа человека. Из звуков – лишь невразумительные шорохи и поскрипывание.
Надо сказать, Малфой слегка разочаровался. Глухая лесная чаще не особенно его удивила: что-то подобное он и ожидал увидеть.. Да, он не знал, куда ему идти и что делать, не имел представления о том, что ему предстоит и как он будет выбираться, но ничего неожиданного не было.
Драко остановился у самого входа в пещеру. При нем не было палочки, к тому же он был бос и одет только в потертые и местами рваные бархатные штаны. Он был один и совершенно беззащитен. Фактически, любое животное в этом лесу могло если не убить, так уж изрядно поранить его
Все это Малфой прикидывал в голове, уже зная, что пойдет вперед, даже если есть возможность вернуться и коридор пропустит его обратно. Откуда взялась такая уверенность, он и сам не мог сказать.
Однако этой непонятной уверенности оказалось мало. Минуты текли, а он все никак не мог себя заставить наступить голой пяткой на зеленый покров. Взгляд некстати цеплялся за обломки веток, которые могли запросто пропороть белую кожу ступней, непривычную к жесткому лесному покрытию.
Вдалеке послышался странный, почти человеческий то ли стон, то ли крик. И Драко, не давая себе ни испугаться, ни задуматься, бегом ринулся на звук. В первые моменты он даже удивился, что никто не кинулся на него, никто на спешил разорвать его на кусочки и что он вообще может бежать, несмотря на весьма чувствительные тычки в ступни. Да и голос не стихал, продолжая звать его вперед, указывая нужное направление.
Мальчик бежал что было сил, сжигаемый страхом и любопытством одновременно. Ему казалось, что за ним уже давно кто-то гонится, но и цель приближалась, крик был все громче.
Драко с разгона влетел в черную воду, расплескав кувшинки и распугав многочисленных лягушек. Остановившись, мальчик огляделся. Он стоял по пояс в лесном озере, вокруг которого вовсю цвел камыш и недовольно квакали сбитые волной лягушки. А чуть дальше, в самой топи, метался лосенок.
Он был строен и хрупок и наверняка выглядел бы красиво, если бы веселился и играл на поляне, среди мягкой зеленой травы. Но в его отчаянных попытках выбраться, оттолкнуться от зыбкой почвы не было ни капли грациозности. Он взбивал копытами жидкую грязь, надсадно выгибая нелепую тонкую шею, тянулся к яркому солнцу и кричал. Почти как человек.
Драко застыл на месте. До топи было с десяток метров, он легко мог туда доплыть. А вот как выплывать он не имел ни малейшего представления.
Лосенок захлебнулся собственным криком, в последний раз ударил копытом по поверхности и ушел в грязь с головой. А Драко, чувствуя, что совершает несусветную глупость, кинулся к нему.
Он думал, что плавает неплохо. По крайней мере, в довольно большом искусственном озере в Малфой-Мэноре он чувствовал себе совершенно спокойно. Но чего он не мог ожидать, так это того, что покроет все десять метров тремя гребками. Такое может быть только во сне, решил Драко. Хотя, во снах никогда не бывает водорослей, которые щекочут голый живот.
Тело словно само знало, что нужно сделать. Драко ухватился за крепкие стебельки тростника и одним махом перекинул ставшее удивительно послушным тело в самую середину топи: туда, где несколько секунд назад скрылся лосенок.
Сначала он ушел в вязкую жижу с головой, проглотив осклизлый ком. Руки судорожно шарили вокруг, пытаясь нащупать животное в скользкой, неподатливой грязи. Несколько раз Драко натыкался на что-то твердое и шершавое, пока наконец не перехватил поперек живое, бьющиеся тело и свободной рукой что было сил не оттолкнулся от окружавшей его жижи.
Он ожидал, что тут же вылетит наверх, но этого не произошло. Наоборот, он только ушел еще глубже. Ноги болтались без опоры, руки не могли ни за что зацепиться.
Воздуха начало не хватать.
Тогда Драко сделал то единственное, что показалось ему тогда правильным. Он вытолкнул наверх тело лосенка, которое весило столько же сколько и сам мальчик, там самым проваливаясь еще глубже. Жесткие копытца прошлись по пальцам вытянутых наверх рук и исчезли.
И только тогда Драко понял, что увяз вконец и ему не выбраться, что бы он ни делал. С каждым гребком тело погружалось все глубже,. Однако Малфой никак не мог признать, что вот так и утонет, бессмысленно баламутя руками трясину...
