Звездочёт

Хмури не было долго, и я начал волноваться. Возможно, Марцель сопротивлялся, и с аврором что-то случилось. Это было совсем не то, чего я хотел.

Когда на дне бутылки осталось совсем немного вина, Хмури, к счастью, вернулся.

Он вошёл стремительно, окинув меня ликующим взглядом, скинул мокрый плащ и упал напротив меня в кресло. От подошв его ботинок на ковре остались грязные следы.

– Это был Розье, как мы и думали, – аврор тихо посмеивался. – Я его с трудом узнал. Отросшие немытые волосы. Вонючие лохмотья. Падаль. Он превратился в животное, которое и убивать-то было противно.

Я сжал бокал так, что стекло ещё чуть-чуть – и могло бы треснуть.

– Кем бы он ни был, он заслуживает хотя бы немного уважения.

– Не учи меня жить, Кастор. Я не имею права жалеть всякую мразь, – отрезал Хмури. Он, покряхтев, достал из кармана перемотанный несвежим носовым платком нож, развернул и бросил на ковёр между нами. – Вот и всё, что осталось от Розье.

– Он… сопротивлялся? – мой голос заметно дрожал. Я судорожно глотнул вина. Его вкус показался мне горьким.

– Нет. Он дрых в своём свинарнике, когда я туда добрался. Я не стал его будить и просто выкрикнул непростительное заклинание.

Дождь, не переставая, стучал в оконное стекло, и меня колотило в такт ему. Я никак не мог взять себя в руки, и это не ускользнуло от Хмури.

– Значит, это дело можно считать закрытым? – спросил я.

– Да. И не без твоей помощи, Кастор. Я и не мог представить, что у меня когда-нибудь будет такой смышлёный помощник, – в его словах не было ни тени насмешки.

– Спасибо, сэр, – прошептал я.

– Ты хочешь узнать, что произошло с твоим приятелем? – спросил Хмури и, когда я кивнул, он начал свой рассказ: – Розье исчез из Лондона почти год назад, оказался проворнее многих: удрал, как только почуял опасность. Я думал, он смотался подальше от Англии, но нет, остался здесь. К чему бежать далеко, если можно надёжно укрыться здесь? Я думаю, он встретил свою жертву ещё в Лондоне, избавился от неё и занял её место. Ты был прав, к чему оборотное зелье, если…

– Если никто толком не видел Марцеля, – закончил я. – Но Розье мог встретиться с ним здесь, а не в Лондоне.

– Возможно, – недовольно буркнул Хмури и продолжил: – Но подделку заметил Клэптон. Он понял это по записке, которую тебе оставил Марцель. Ты говорил о почте, я узнал о предсказаниях и предположил, что Клэптон прочёл записку Марцеля. Ты ведь их никогда не читал?

– Нет.

– Потрясающе нелюбопытен, – заметил Хмури то ли с восхищением, то ли с иронией. – Клэптон понял, что рядом с ним живёт человек, выдающий себя за другого, и решил на этом заработать.

– Он шантажировал вашего Розье, – сказал я. – Не знал, что у Марцеля был деньги.

– У Розье были деньги, не сомневайся. Но Клэптон сам виноват, сунул нос, куда не следовало. Розье же… Розье избавился от волшебной палочки, но нож-то, нож, не смог выкинуть. Клэптон не знал, с кем связался.

– Оказалось, Розье был опасней, чем вы думали, – меня должен был волновать бедняжка Оливер, но сейчас волновало только это.

– Не выдумывай. Представляй бы Розье из себя хоть что-нибудь, не лежал бы сейчас в куче дерьма. – Я скривился. – И, знаешь, что, Кастор. Вот что думаю... Всем стоит узнать, чем стал Эван Розье.

Я повертел в руке пустой бокал.

– Скажите, зачем? Мне кажется, Розье и так уже наказан.

– О нет, – Хмури ухмыльнулся, его изуродованное лицо напоминало грубо вырезанную из дерева маску. – Мне этого мало. Розье считал себя аристократом. Ты бы видел, как он держал в руке волшебную палочку. С каким изяществом этот сукин сын носил мантию. Твою мать! – аврор хохотнул.

– Быть аристократом – наказуемо? – мой голос опять предательски дрогнул, но Хмури, как будто, этого не заметил.

– Видели бы мои ребята существо, дрыхнущее в луже собственных испражнений. Зрелище изумительное! Джонни вызвал совой фотографа, нашего лучшего фотографа. Запечатлеем благородного мага Эвана Розье. И, – он неожиданно подмигнул мне, – поместим его фотографию в «Ежедневный пророк». Купим, если сами не согласятся накропать статейку. Люди такое любят. Пусть порадуются, полюбуются на последнего из рода Розье. Я даже, слушай! – Хмури хлопнул себя по коленам. – Заплачу из своего кармана, чтобы в энциклопедию магических семейств всунули это фото. Пусть и там красуется этот Эван Розье.

Бокал выскользнул из моих рук. Он упал на мягкий ворс ковра и не разбился.

Хмури неторопливо достал волшебную палочку и пролевиатировал мне бокал. Аврор помолчал, глядя на меня, а потом спросил:

– Что? Больше не нравится быть Марцелем? – и добавил: – Эван.

< … >

– Я не понимаю, – медленно проговорил я. – Ваше предположение абсурдно, уж простите. Скажите ещё, что Эванов Розье было двое. Один – я, ещё одного вы сегодня убили.

Я ведь тоже считал его старым кретином, которому давно пора на пенсию.

– Розье один, – ответил Хмури, – и он сидит напротив меня.

– Я вас не понимаю, сэр, – я смотрел ему прямо в глаза. – Уж простите, но то, что вы утверждаете, не укладывает в моей голове.

– Вы встретились с Кастором Фрименом в Лондоне…

Где-то между третий и четвёртым бокалом огневиски он рассказал мне о доме, который достался ему по наследству. Фримены поселились там после того, как их сын уехал в Индию. Никто здесь Кастора никогда не видел, как не видели его и в министерстве. Я познакомился с ним в пабе рядом с вокзалом. Он только приехал, я – собирался сбежать из Лондона. Лучший способ спрятаться – стать другим человеком, Хмури был прав.

– Вы его убили, – сказал он.

Разумеется, я его убил. Перерезал горло и трансфигурировал тело. Удачней, чем с Оливером. Кастор лежит до сих пор камнем на дне Темзы. В прямом смысле слова.

– О чём вы вообще говорите, – прошептал я. – Я не мог убить себя же. Или, может, вы будете утверждать, что я – инфери?

– Не паясничайте, Эван, – скривился Хмури. – Вы заставили попотеть моих ребят. Они искали растение, которым вы могли так обжечься, и, представьте себе, не нашли. А Джонни первым сказал, что вы бы обязательно исправили себе лицо, если бы могли, значит, всё дело в тёмной магии.

Я должен был исчезнуть, избавиться от сходства с лицом, которое смотрело на меня с аврорских листовок. Об оборотном зелье я подумал сразу же, но с ним было слишком много возни. И зачем держать кого-то в погребе, если есть тёмная магии?

Я дробил себе хрящи и кости и заставлял их срастаться вновь, разрывал кожу и сращивал заново. А боль? Эту боль можно было стерпеть.

– Каким-то образом Клэптон догадался, что вы выдаёте себя за другого. Что было в той записке? Не расскажите?

– Я никогда не читал, – ответил я. – Повторяю ещё раз.

– Да ладно!

Предсказание Марцеля, всегда одно и тоже, могло показаться безумным даже тому, кто получил в Хогвартсе за прорицания «Выше ожидаемого». Но не мне – получившему подсказку, и не Оливеру, который при малейшем намеке на возможность достать деньги, готов был на всё. «Слившийся с сожжённым Сатурном Меркурий будет повреждён Луной в двенадцатом доме». Моя планета Меркурий, того, чьё имя я присвоил, Сатурн. Марцель знал, какая участь постигла Кастора, и предсказывал мне смерть. Уж как понял это Оливер, можно только догадываться. Он отправился в Лондон, чтобы найти в энциклопедии магических семейств портрет настоящего Кастора (который был сделан только в детском возрасте, но в нём угадывалось наше несходство), а в министерстве узнать, видели ли они когда-нибудь меня (с Фрименом и со мной их связывала только совиная почта).

Оливеру стоило забыть свои поиски. Но, вернувшись, он потребовал у меня денег. «Я не знаю, кто ты, но ты не Кастор Фримен», – сказал он. Оливер всегда проигрывал, проиграл и в этот раз.

– Вы же меня за дурака принимали, Эван, – сказал Хмури. – Решили сыграть моего преданного поклонника. Думали, что я купился?

А разве нет? Не поверил? Разве есть такие люди, которые не получают удовольствия от подначек и лести?

– Я был искренен с вами, – ответил я.

– Ну конечно, – усмехнулся Хмури. – Радовались, небось, всё время, что дурили знаменитого аврора. Ну и держались вблизи, чтобы получать сведения. Я сначала не хотел вам ничего не рассказывать, но как выяснил, что Клэптон вынюхивал в министерстве что-либо о вас, передумал. Вели вы себя сначала осторожно, но когда я сказал вам, что не уеду отсюда, пока не найду вас, решили действовать и подсунуть мне липового Розье.

– И каким это образом? – я улыбнулся. – Просто взял и подсунул? Я думал, что вы не узнаете Эвана Розье?

– Вы оглушили нашего астронома и притащили его к себе домой, не забыв при этом оставить на месте нежно любимый нож. Когда мы искали Марцеля в лесу, он уже сидел в вашем погребе. А потом, вспомнив наш разговор об оборотном зелье, вы решили его им напоить. Проделали вы это сразу, как мы вернулись.

– Мы всё время были вместе.

– Вы спускались за вином. Тогда вы и заставили Марцеля выпить зелье и вернуться домой.

Мне всё это надоело, и больше всего мне надоел Хмури.

– Я больше не хочу это слушать. У вас нет никаких доказательств. Арестуйте меня, но вы ничего не докажете. Допросите меня… с пристрастием, – Хмури, конечно, должен был помнить, что Эвана Розье уже допрашивали легименторы, и поили Веритасерумом, и что от этого не было никакого эффекта, я умею скрывать свои мысли. – Но вы ничего не докажете. Да и кто вам поверит? Уже есть один мёртвый Розье. Все увидят труп Розье и примут вас за сумасшедшего.

Труп с моим лицом. Ведь действие оборотного зелья не проходит.

– Я вас обманул, Эван, – невозмутимо сказал Хмури. – Я не убиваю безоружных. И Марцеля я не убил. Нет никакого мёртвого Розье. Есть только живой, и он сидит напротив меня.

Перед моими глазами поплыло. Я только сейчас понял, что сам ему дал в руки доказательство.

– Оборотное зелье, – сказал аврор, – вы ведь добавили в него свои волосы. Поэтому нам не нужны ни легименторы, ни Веритасерум. Мы просто проведём эксперимент.

< … >

– Пойдёмте, Эван. У вас нет выбора. Вы расскажете обо всех причинах, которые вынудили вас убивать. Если вы заслуживаете снисхождения, вы получите его.

За окном светало. Угли в камине давно остыли, и в доме было холодно и сыро.

Я согрел дыханием руки.

На ковре всё так же лежал мой нож. Хмури ведь не просто так его бросил, понял я только сейчас.

– Снисхождение?

Я смотрел на нож и представлял, как он идеально ложится мне в руку. Сделанный специально для меня. Я сломал свою волшебную палочку, но его не смог выбросить.

– Решайте быстрее, Эван.

Я смотрел на нож и уже видел, как кровь струится из разрезанного горла Хмури. У меня был выбор.