Глава 3. Жизнь в приюте.Глава 3. Жизнь в приюте.
Конечно же, я не могла открыть Тому правду о двойственности мира. Поэтому пришлось ограничиться фразой:
- Ну, маглы – это обычные люди, ничем не выдающиеся, ничем не отличающиеся из серой толпы. Универсальный человек, в общем. Стандартный. Без всяких способностей.
Мой ответ его не удовлетворил.
- Но ведь у меня есть способности, разве ты мне это не говорила? – недовольным тоном произнес он, нахмурив свои черные брови.
- Это у других нет способностей, у таких, как Билли. А у тебя они есть. Ну… я просто тебя маглом назвала, потому что рассержена была. Но больше не назову, обещаю, - с этими словами я осторожно дотронулась рукой до его плеча. Том не отрывал от моего лица своего внимательного взгляда темных, горящих глаз.
- Хорошо, - ответил он, качнув головой. – Я прощаю тебя.
- Спасибо, - я радостно улыбнулась, облегченно вздохнув. – Том, я рада, что мы с тобой будем дружить. Но ты, наверное, спать хочешь? Я тебе мешаю?
- Нет, - донесся до меня его голос, в котором больше не слышались нотки раздражения и пронизывающего холода, способного оттолкнуть любого человека. Его голос стал теплым и приятным на слух, Том подобрел ко мне, это было очевидно.
- Я не хочу спать, - сказал Том. – Давай поговорим. Ты ведь хочешь со мной общаться?
- Да, - кивнула я, устраиваясь на его постели поудобнее.
- Отлично. Итак, о чем будем разговаривать?
- А о чем хочешь поговорить ты?
- По правде говоря, мне не доставляет особой радости общаться с людьми, - губы Тома расплылись в усмешке, которую я заметила в темноте комнаты. – Поэтому я так легко обхожусь без друзей.
- И ты даже не скучаешь? – удивилась я.
- Скучаю? Да, бывает. Иногда много и долго скучаю. Но когда живешь в одиночестве, на это уже не обращаешь внимания.
- А со мной тебе нравится общаться? – задала я вопрос, который меня волновал в этот момент. Я задала его осторожным, тихим голосом, сжав на мгновение кулачки, потому что взволновалась, вдруг он сообщит мне, что было бы намного лучше, если бы меня здесь не было. Том продолжал буравить меня взглядом, глядя мне прямо в глаза, рассматривая мое лицо. Я почувствовала, что у меня загораются щеки, и я понадеялась, что в темноте цвет моего лица был неразличим. Мне показалось, что в комнате душно, мое тело задыхалось под тонкой хлопчатобумажной ночной рубашкой от жары. Должно быть, это был мой внутренний жар, потому что Том спокойно лежал под одеялом, ему совсем не было жарко. Некоторое время стояла тишина, которую я успела возненавидеть за эту ночь.
- Пока я ничего определенного сказать не могу, - протянул Том, усмешка не сползала с его губ. Или эта усмешка не более чем бред моего взбудораженного сознания? Я во всем видела негативное отношение к своей персоне. Билли Стаббс со своими поучениями, мисс Коул, которая, быть может, уже забыла, что мне нужна комната не в обществе мальчика, а еще Том Реддл, слишком гордый, чтобы общаться с людьми, а эта его нехорошая улыбка, которую я расцениваю как усмешку… Голова идет кругом.
- Но ты меня забавляешь, - добавил Том к своему наблюдению. – Поэтому пока я разрешаю тебе со мной общаться.
- Ты мне разрешаешь? – от его слов я готова была взвыть, нервы и так были напряжены, а он все еще гнет свою палку. Интересно, до какого состояния он решил меня довести?
- Том, ты… ты… ты просто…, - я не могла подобрать нужного слова.
- Так кто я? – он изогнул в любопытстве бровь.
- Ты невыносимый человек! – выдохнула я. – Но мне с тобой интересно, должна признать.
Нельзя сказать, что у нас с Томом было гладкое общение. Его сарказм распространялся на всех, кто нас окружал, и иногда злая насмешка над людьми начинала мне докучать. Но я не говорила ему этого, потому что знала, что ему ничего не стоит отвернуться от человека, который состоит с ним в дружбе.
Как оказалось впоследствии, мисс Коул не забыла обо мне, и очень скоро меня перевели в комнату к другой девочке. Чернявая, с вечно неумытым лицом, Кейт Тейлор встретила меня недружелюбно. Она знала, что я дружу с Томом, который считался в приюте изгоем, и потому повесила на меня клеймо «подружка сумасшедшего». Конечно, дети не стремились дружить, часто наблюдая рядом со мною Тома. Первое время мне было глубоко безразлично, что дети обо мне думают – все равно сделать ничего не смогут, а то, что я с ними не состою в дружбе, меня совсем не огорчало. Дружить с Томом было намного веселее и интереснее.
Оказалось, что Том довольно умен, ловко орудует языком, отпуская словечки, которые не каждый ребенок в его возрасте додумается произнести. У него был мастер-класс в искусстве сарказма; Том, прожив долгое время без близкого общения с настоящим другом, которому можно доверять, подолгу разговаривал со мной, иногда его речь была продолжительной и содержательной, так что у меня даже словечко вставить не получалось. Том был интересным человеком, с ним невозможно было скучать.
Конечно же, у нас проводились разнообразные экскурсии по городу и его окрестностям. Городские экскурсии совершались чаще. Группу детей отпускали с сопровождающим в лице взрослого человека, который отвечал за каждого. Мы с Томом держались в стороне от группы дружков Билли Стаббса, занимавшего лидирующее положение в кругу ребят, гуляли вдвоем, не присоединяясь к толпе, осматривали здания, улицы, наслаждались выходами в город.
Иногда я сильно жалела, что меня переселили в комнату чернявой Кейт, которая вечно сопливилась и не мыла как положено лицо. Причисляя себя к нормальным людям, ощущая себя частью компании Билли Стаббса, она нередко отпускала в мой адрес неприятные фразы, которые я поначалу терпела, ожидая, что вскоре она смирится с мыслью о том, что я никогда не буду уважать ни ее, ни Билли, но от этого Кейт еще больше разошлась. Я, мысленно называя ее тупоголовой маглой, терпела ее оскорбления, но если бы все только обходилось оскорблениями…
Я даже не ожидала, что однажды вечером, попрощавшись с Томом и пожелав ему спокойной ночи, я, придя в комнату, которую делила с Кейт, найду там не только чернявую соседку, но и двух девочек, которые на год были старше меня. Кейт сидела на постели, задрав голову, будто бы ощущая себя победительницей какого-то чрезвычайно сложного конкурса. Другие девчонки встретили меня насупившись.
- Эй, ты, - неприветливо бросили они мне, когда я, закрыв за собой дверь, ступила на порог комнаты, разглядывая каждую.
- Что вам надо? – ровным, ничего не выражающим тоном спросила я, предчувствуя нечто нехорошее.
- Ты знаешь, почему мы пришли? – произнесла Лиз, высокая худая девчонка с огненно-рыжими волосами.
- Откуда мне знать? – пожала я плечами. – Может, совета зашли спросить. Или пришли спросить, какие нужно сказать слова получше, чтобы суметь обидеть человека. Ведь у вас это плохо получается. Не так ли, Кейт? – с этими словами я пронзительно взглянула на чернявую соседку.
- Поговори у меня, - ответила Кейт, оскалившись. – Мы с тобой сейчас разберемся.
- Да? И за что, можно узнать? – я даже не предполагала, какой ответ услышу.
- Нам стало известно, что твой сумасшедший дружок ворует вещи, - произнесла Лиз громким голосом, растягивая слова, будто бы пыталась втолковать в мою голову непреложную истину. – Вот у Дениса Бишопа он украл конфеты, которые тот получил в награду за хорошо выполненную работу от воспитательницы. Вот мы и решили потолковать с тобой. Ведь ты своему другу помогла в этом деле, не так ли?
Я, честно говоря, даже не знала, что Том что-то у кого-то украл.
- Вам лучше побеседовать на эту тему с Томом, а не со мной, - сказала я, надеясь, что они уйдут. Но я напрасно надеялась. Потому что Лиз начала опасно приближаться ко мне.
- С Томом поговорят Билли и его друзья, - ответила она, гаденько улыбнувшись. – Так что твоему ненормальному дружку сильно достанется. Да и ты будешь наказана, как сообщница.
- Да? И кто меня накажет? Неужели ты? – я усмехнулась в ответ.
- Не только я. Мы все, - девчонки приблизились к Лиз и встали у нее за спиной. Я оглядела их, обдумывая, какой получается расклад. Я одна, а их трое. Несостыковочка выходит. Конечно, они всегда нападают группами. Поодиночке ни один из детей никогда не нападет на того, кого презирает или боится.
- Вам лучше уйти, - сказала я, пытаясь дать понять девчонкам, что будет лучше, если все обо всем забудут и не станут доводить неприятный разговор до конца. Однако разговором дело не кончилось. Может быть, драки бы и не произошло, если бы Лиз в очередной раз не оскорбила Тома:
- Твой ненормальный ответит перед Билли и Денисом, а ты ответишь перед нами, - слова Лиз вызвали во мне ярость, которая наблюдалась во мне в последний раз тогда, при знакомстве с Билли. Мне вспомнилось, что передо мной стоят три маглы, причем собираются меня научить «хорошим манерам». Я, испытывая жгучую ненависть к приюту, к этим детям, к равнодушным воспитателям, к накаленной атмосфере безысходности, тупика, а теперь видя перед собой трех маглов, которые еще смеют мне угрожать, не могла больше сдержаться. Я ощутила в душе бурю негативных эмоций, которые наполнили мою душу. Да, я презираю их. Да, я ненавижу их. И я, дочь чистокровной волшебницы, никогда не позволю угрожать себе каким-то маглам. Да еще оскорблять моего друга Тома, к которому я успела привязаться.
- Это ты ненормальная, - плюнула я ей в лицо. – Ты лучше в зеркало на себя посмотри. Здоровенная кобыла, виляющая хвостом перед каждым взрослым, который приходит в приют для усыновления! Ничтожная магла, надеющаяся, что тебя – тебя, такую отвратительную уродину, - возьмут в приличную семью! Да тебе никогда не видать семьи, как своего затылка, поняла меня! Иди отсюда, и забери с собой своих подружек, прячущихся за твоей спиной!
Удар по лицу пришелся неожиданно и вызвал болевой шок. Я отскочила к двери, схватившись за лицо, а потом почувствовала, как сразу шесть рук вцепились в меня, причиняя боль. Я, разъяренная, преисполненная ненавистью, принялась бить их в ответ, что-то крича. Я даже не знаю, что я кричала, не знаю, каким образом из меня вышел странный поток энергии. Пар выходил из моей души, я с жаром отвечала ударами на удар, крича что-то несуразное, чувствуя и боль, и удовольствие – о да, я чувствовала странное, сладостное удовольствие от этой драки. Я не помню, чем все закончилось. Не помню, потому что меня повалили на пол, а я повалила на пол за собой девчонок. Образовалась куча-мала, мы дрались, рвали друг на дружке волосы, кусались, толкали в бока, били по лицу… Я забылась, потому что моя голова ударилась о какой-то жесткий угол, и я потеряла сознания, опрокинувшись без чувств на пол.
Проснулась я уже в кровати под одеялом, но лучше бы не просыпалась. Голова болела, лицо тоже. Во всем теле чувствовалась непреодолимая слабость. Когда я раскрыла глаза, потолок надо мной некоторое время вертелся, в воздухе плавали какие-то круги. Мое зрение восстанавливалось минуты три, не меньше. Моргнув несколько раз и убедившись, что я более-менее способна видеть, я повернула голову и от удивления вздрогнула.
На стуле, располагавшимся рядом с кроватью, сидел Том.
Я некоторое время просто на него смотрела, ничего не говоря. Он сидел, запрокинув ногу на ногу, с непринужденным видом, взгляд его темных глаз внимательно меня осматривал. Невозможно было сказать по его виду, о чем он думал в данный момент. Но я заметила, как он красив, даже будучи в таком страшном месте, как приют. Черные волосы обрамляли и подчеркивали бледность лица с правильными чертами, темные глаза особенно выделялись, на тонких губах не играла привычная полуулыбка - полуусмешка.
- Привет, - прошептала я, тяжело вздохнув.
- Привет, - ответил он бесстрастно. – Как ты себя чувствуешь?
- Плохо. Я не могу пошевелиться.
- Да. Медсестра сообщила мне, что тебе следует несколько дней полежать в постели. Тебе сильно досталось, - с этими словами Том запустил руку в карман и вытащил оттуда пакет, наполненный конфетами. И молча положил пакет на столик.
- Убери, - произнесла я сдавленно. – Я не стану их есть.
- Почему?
- Потому что они незаслуженные. Потому что ты их украл. Потому что из-за этого меня избили, - ответила я, отвернувшись от Тома, потому что почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. А я не хотела, чтобы Том видел меня плачущей. Мне стало обидно, что Том предлагает мне эти дурацкие конфеты после того, что со мной произошло.
- Не волнуйся, это не те конфеты, - произнес Том, и я быстро на него взглянула, не веря своим ушам. – Конфеты, которые я положил перед тобой, дала мне медсестра за то, что я помогал ей лечить тебя всю прошлую ночь.
- Том, ты… ты… был рядом все это время?
- Да, ведь когда мне сообщили, что ты серьезно избита, я всерьез поволновался, - с этими словами Том усмехнулся. – Как и предполагалось, ушибы были серьезными. Ведь ты даже сознание потеряла.
- Я просто обо что-то ударилась.
- Да, о столик. Биться головой нельзя, медсестра сказала, что это опасно для жизни, - ответил Том, на этот раз он был серьезен.
- А как же те девочки? – спросила я.
- Даже не спрашивай.
- Почему?
- Ну, я не знаю, что произошло между вами прошлой ночью, но у Лиз выдран большой клок волос, а у Кейт сломана рука, - это известие меня немало ошеломило.
- Как? – в изумлении прошептала я. – Как это произошло? Ведь я ничего не делала такого… Я ничего не помню…
- Как бы то ни было, но ты дала им хороший отпор, - рука Тома опустилась на мое плечо. Прикосновение было теплым и мягким.
- Я не хотела, что бы все так получилось, - произнесла я тихо, глядя в его темную бездну глаз. Смогу ли я когда-нибудь прочитать по его взгляду, о чем он думает?
- Ты не виновата, - ответил Том. – Они первые напали на тебя, я знаю.
- А ты отдал Денису его конфеты? – спросила я.
- Отдать этому идиоту сладости? Вот еще! – Том убрал руку с моего плеча и сел обратно на стул. – Нет, эти конфеты я честно у него забрал, и потому отдавать не буду.
- Лиз сказала мне, что ребята вместе с Билли Стаббсом будут с тобой разбираться, - предупредила я. – Так что, наверное, будет лучше, если ты все же их отдашь.
- Да? Ты что, думаешь, что я испугался Билли? Ха! – с этими словами Том вдруг неожиданно рассмеялся, и от его смеха, в котором звучали жесткие злые нотки, по моей спине побежали мурашки. – Эти глупцы зашли ко мне вчера вечером, после того, как ты со мной попрощалась. Лучше бы они ко мне не заходили!
- Что у вас произошло? – спросила я с ужасом, боясь услышать ответ.
- Ну, я не знаю, как это назвать, - Том на некоторое время прекратил свое злорадное веселье и задумался. – Ты знаешь, они так испугались, что кубарем вылетели из моей комнаты.
- Что же ты сделал?
- Я только припугнул их. А они вдруг так перепугались, что даже я не ожидал, - Том в очередной раз усмехнулся. – Впрочем, я просто сильнее их, и они это поняли.
У меня в этот момент язык не повернулся спросить, чем таким особенным решил припугнуть ребят Том, что даже Билли «кубарем вылетел» из его комнаты. Но злое веселье Тома меня пугало. Определенно, мой друг был необычным. Его забавляло все темное и страшное, он любил то, чего дети страшились – темноты, ночных непонятных шорохов в коридоре, теней, бросаемых на стены от ветвей деревьев, располагающихся за окном. Я понятия не имела, чем Том мог напугать детей, но ясно было одно: ни один из дружков Билли, присутствовавших в прошлую ночь при разговоре, никогда к Тому больше не приблизится.
Но меня Том никогда не стремился напугать. Потому что я не представляла опасности для него.
- Том, - позвала я его, вырывая из раздумий, которым он предался, пока длилось молчание. – Том, скажи, а ты хотел бы, чтобы я вернулась в твою комнату?
- Мисс Коул никогда не разрешит этого, - произнес он задумчиво. – Но с тобой интересно.
- Мне тоже интересно с тобой, Том, - ответила я, облегченно вздохнув. – Даже не знаю, как я буду теперь находиться в одной комнате с этой Кейт.
- Скорее всего, вас разделят, - Том пожал плечами. – Ну ладно. Медсестра сказала, что тебе надо больше отдыхать. Я тогда пойду.
Он поднялся и направился к выходу.
- Том! – позвала я, не поднимая головы. Сил двигаться у меня не было.
Он обернулся на мой зов. Высокий, длинноногий, бледный. Привлекательный, даже несмотря на то, что худой от недоедания.
- Том, а что ты будешь делать с конфетами? – спросила я, слабо улыбнувшись.
- Съем конечно. Что с ними еще делать? – ответил он.
- Оставь мне немного, - попросила я, изобразив на лице жалобный вид. – Я ведь тоже пострадала, причем по твоей вине.
- Да, я знаю. Я оставлю тебе…, - он на мгновение задумался, подсчитывая, сколько нужно оставить мне за мои страдания. – Оставлю тебе половину. Так и быть. Я сегодня добрый.
- Спасибо, - я с облегчением улыбнулась.
Рассчитывать на то, что Том перестанет воровать, было глупо. Том считал, что все добытое им, пусть даже нечестным путем, принадлежит только ему одному, и отдавать ворованное не собирался. Мне пришлось мириться с тем, что в его шкафу – а я точно знала, где он прятал добытое добро – хранились все его «трофеи». Конечно, он не жадничал, и делился со мной добытыми сладостями, а я, хотя и чувствовала на душе что-то нехорошее от всего этого, все же съедала все, чем он со мною делился. Чувство голода никогда меня не оставляло, стандартные завтрак, полдник, обед и ужин не удовлетворяли просьбы растущего организма, потому что еды на одного приютского ребенка выделялось катастрофически мало. Спустя несколько месяцев меня уже перестала мучить совесть, и я радовалась любой еде, которую добывал ловкий Том.
Но идиллия двух друзей – а мы считали друг друга друзьями (ну, я считала его своим лучшим другом, но Том никогда не признавался мне, что испытывает ко мне какую-нибудь симпатию) – спустя несколько лет закончилась. Я не могу описывать все дни, прожитые в обществе Тома, скажу только, что их было много. Идиллия разрушилась, когда в приют приехал некий Альбус Дамблдор, как он себя назвал.
Как раз до прихода этого человека, фамилию которого мисс Коул никак не могла произнести, я успела повздорить с Томом, правда, наша ссора очень быстро закончилась, и мы снова помирились. Мириться, естественно, пришла я, потому что Том никогда бы не пришел ко мне с дружбой по собственному желанию.
Все произошло из-за того, что Том отправился на экскурсию вместе с группой. Я на эту экскурсию не пошла, потому что у меня была температура и я не сходила с постели, принимая все лекарства, которые таскала медсестра. Группа ребят отправилась на экскурсию в пригород, а когда все вернулись, предметом всеобщего обсуждения стал Том. Закатив глаза, я быстро поднялась с постели, заставив свой организм пересилить упрямую температуру, и прийти к Тому, чтобы выяснить, что же произошло, почему все снова на него накинулись. Конечно, накидываться на Тома никто не накидывался, потому что никто из ребят, да и из взрослых, толком не знал, что же случилось. Просто Денис Бишоп и Эмми Бенсон были сильно запуганы, когда Том завел их в какую-то пещеру.
Я пришла в комнату Тома, он в это время отдыхал, лежа на кровати.
- Том, нам надо поговорить, - сказала я, закрывая за собой дверь.
- Я думал, ты болеешь, - бесстрастно ответил он, не глядя на меня. Он о чем-то думал, и покидать свои мысли не хотел.
- Том, я хочу знать, что случилось в пещере, - я встала перед кроватью, засунув руки в карманы в ожидании ответа.
- Там ничего не случилось такого особенного, я уже говорил это мисс Коул, - ответил Том, его голос по-прежнему звучал без выражения. – Ничего нового сказать не могу.
- Мне ты пока ничего не рассказал, а других я спрашивать не хочу.
- Я не стану рассказывать одно и то же миллион раз.
- Том, я просто хочу знать правду.
- Ты думаешь, я знаю правду? – Том был задумчив, и мои вопросы не возвращали его в реальность. Я задавала ему вопросы, просила на них ответить, ходила вокруг кровати и так ничего не добилась. Том утверждал, что ничего не делал, а если я ему не верю, то могу спросить у Эмми Бенсон или Дениса Бишопа, они ответят то же самое. Но его слова не удовлетворяли меня. Я инстинктивно чувствовала, что в пещере произошло что-то не то. Что-то, что не поддается объяснению даже Тому. Что-то, чего даже пострадавшие дети не могут рассказать, очевидно, они этого просто не понимают своим недалеким умишком.
- Зря ты так, Том, - произнесла я под конец, уставшая от препираний и странного поведения друга. – Я ведь волнуюсь.
- Волнуйся лучше за них, - донесся до меня холодный голос. – Я не малолетний и не слабый, каким ты меня считаешь.
- Я вовсе не считаю тебя слабым.
- Если бы не считала, ты бы так не говорила, - Том отвернулся от меня, взяв книгу и принявшись читать, не обращая на меня больше никакого внимания. Том всегда умел вычеркнуть меня из жизни, когда ему это требовалось. Даже три года нашего общения не повлияли на его натуру. По-прежнему гордый и неприступный, холодный и внешне безразличный.
Я покинула его комнату, почувствовав, что мне снова сейчас станет плохо. Пока я добиралась до постели, я раздумывала над его словами. Наверное, он слишком занят мыслями о том, что произошло в пещере, поэтому так ловко заставил меня уйти. Я снова почувствовала себя никому не нужной. Даже Том сумел дать мне понять, что я его особо не интересую. Или, быть может, это всего лишь отвод глаз? Внешний вид? Может быть, я ему небезразлична, если он три года со мной общался, сидя за одной партой и всегда делясь ворованной добычей?
Как бы то ни было, приход Альбуса Дамблдора вырвал Тома из моей жизни на долгие годы. Когда я увидела мужчину, пришедшего в приют в длинной яркого красочного цвета мантии необычного покроя, какую носят только волшебники, да еще с длинной рыжей бородой, слишком странной для магловского стиля, но обычной для мудрых реализовавшихся магов, пользующихся уважением, я сразу поняла, кто он. Волшебник. Маг. Из того мира, о котором я мечтала. Из мира, принадлежавшем моей матери. Когда я его увидела из окна, то сперва подумала, что волшебник пришел ко мне. К кому еще он может прийти, как не ко мне? Здесь, в этом магловском приюте волшебницей являюсь только я.
Каково же было мое удивление, когда оказалось, что Дамблдор пришел к Тому, а не ко мне! Вот это я даже предположить не могла!
-----------------
Ну что, народ, отзывы. Жду ваших отзывов. Впечатления, размышления, поддержка или тапки. Что угодно, только не глухое молчание. Итак, читатели, жду от вас слов.
