Глава 2Бета главы: Anastaazi
По сообщениям синоптиков, нынешнее первое сентября было самым тёплым за последние тридцать два года. Солнце ещё только встало, но уже палило, словно в пустыне Гоби, и сегодня на платформе 9 ¾ мелькали, в основном, шорты, юбки и лёгкие яркие футболки, которым через несколько часов предстояло смениться на классические рубашки и школьные мантии.
Большой красный паровоз «Хогвартс-Экспресс» напоминал сейчас лошадь, застоявшуюся в конюшне и нетерпеливо постукивающую копытом в предвкушении нового приключения. Сегодня он вновь покорно раскрыл двери вагонов, чтобы отвезти толпу юных волшебников в их новую законную обитель, как делал это уже не один десяток лет.
Из стены появилась тележка, а следом появился Макс Купер, который её толкал. По выражению его лица было ясно ─ он не понимает, зачем одиннадцатилетней девочке столько вещей. Эмили и Сьюзен вышли следом за ним и оглядели многолюдную платформу.
─ Мерлин, как же все постарели, ─ протянула Сьюзен, выглядывая в толпе лица старых школьных знакомых, которые, так же, как и она, провожали сегодня своих детей в Хогвартс.
─ Разумеется, милая, ─ тихо ответил Макс. ─ Это ведь только ты у нас что ни год – то молодеешь. Боюсь, как бы мне не остаться женатым на младенце…
В другой обстановке Эмили бы непременно рассмеялась над шуткой отца, но сейчас она очень хотела только одного – домой. Мечтать о Хогвартсе – это одно, а осознавать, что сейчас ты уедешь и будешь обязана начать совершенно новую жизнь по совершенно другим порядкам – совсем другое. И все эти дети… Они все такие чужие, как же с ними жить целых семь лет под одной крышей?..
– Эмили, ты в порядке? ─ Сьюзен поймала взгляд дочери, и он ей не понравился.
– Нет. Мам, пойдём домой? – Эмили очень хотелось заплакать.
– Милая, ты чего? – Макс опустился на корточки перед Эмили и погладил её по голове. – Ты же так хотела в школу!
– А теперь хочу домой. Может, можно туда поехать через год? – Эмили сейчас искренне надеялась, что такой вариант действительно возможен.
– Сьюзен! Макс! – послышался громкий женский оклик, и из толпы, усиленно махая, вышла молодая блондинка, одетая в летний малиновый костюм, в котором она была похожа на фарфоровую куклу с каминной полки Куперов.
– О боги… – обречённо прошептала Сьюзен, а в следующую секунду оказалась в по-мужски крепких объятиях женщины.
– Терри! – Сьюзен излишне радостно выкрикнула имя знакомой. – И ты здесь!
– Конечно, здесь, у меня ведь Дэни едет на первый курс! – женщина была очень странная, и Эмили осторожно зашла за спину отца, который поднялся, чтобы тоже поприветствовать Терри. Странность её заключалась во взгляде – он не мог задержаться ни на чём больше, чем на пять секунд, и эта её черта откровенно пугала. К тому же у женщины был слишком громкий голос, а Эмили не любила
шумных людей.
– А это ваша Эмили? Какая же красавица! – Эмили не удалось укрыться от блуждающего взгляда Терри, и ей пришлось выйти из-за отцовской спины.
– Здравствуйте, ─ скромно сказала она.
– Здравствуй, здравствуй! – Терри улыбалась очень дружелюбно и добродушно, поэтому Эмили улыбнулась ей в ответ.
И тут произошло то, что полностью переменило настроение Эмили на сегодняшний день. В толпе она заметила двух человек, которые ей были знакомы. Это же они ограбили тогда «Флориш и Блоттс»! Так они ещё школьники… Уныние Эмили испарилось моментально, потому что появился неподдельный интерес к этим двум личностям. К тому же, больше не было мысли, что она совсем-совсем никого здесь не знает. То есть, этих парней она, разумеется, тоже не знала, но ведь с ними связано какое-то воспоминание. Эмили наблюдала, как к этим двоим присоединились ещё двое: один из них, видимо, чем-то болел, потому что был очень бледным и с жуткими тенями под глазами, а второй был маленького роста, со светло-русыми, гладко прилизанными волосами и длинным носом. Все четверо дружно рассмеялись чьей-то шутке, и рыжая кошка, пробегавшая мимо них по платформе, шарахнулась в сторону и зашипела.
– Эмили!
Эмили повернулась к матери.
– Эмили, знакомься, это Дэни, он тоже первокурсник, – пока она разглядывала загадочную компанию, к ним успел подойти сын Терри. Он был совсем не похож на маму, и у него были такие весёлые карие глаза, что Эмили улыбнулась ему.
– Привет, – он уверено протянул Эмили руку, а та пожала её в ответ.
– Привет, – Эмили с интересом глянула на джинсы Дэни.
Смешные синие штаны, и что маглы в них находят…
Красный паровоз пронзительно засвистел, давая понять, что пришла пора последних родительских объятий.
– Я пойду затащу твои чемоданы в вагон, милая, – Макс поспешил с тележкой к дальнему вагону, в котором ещё оставались свободные места.
– Детка, не переживай, всё будет хорошо. В Хогвартсе не может быть плохо, – Сьюзен обняла Эмили. – Мы тебе будем писать каждый день.
– Честно? – Эмили крепко прижалась к матери и хотела заплакать, но что-то никак не плакалось.
– Наверное, нет, – пожала плечами Сьюзен. – Зачем тебе столько писем? Но обычно все матери так говорят...
– Слушай, мам…
– Да?
– Можно, я задам тебе сейчас вопрос, а ты просто ответишь на него и не будешь ничего спрашивать?
– Можно, задавай.
– Видишь там четырёх мальчиков? Скажи, ты не знаешь, как зовут того, который чёрненький и без очков?
– С длинными волосами? – Сьюзен прищурилась, чтобы лучше разглядеть. – Его зовут Сириус Блэк. Он сын Ориона и Вальбурги Блэк, мы как-то вместе с их семейством были на праздновании дня рождения папиного двоюродного дяди. Преотвратные люди, Эм, держись от этого парня подальше.
Эмили проследила взглядом, как «преотвратный» парень вместе с друзьями запрыгнул в вагон. Поезд засвистел ещё раз, грозно, высказывая последнее предупреждение.
– Эмили, я отнёс вещи в предпоследний вагон, третье купе. Иди скорей, а то уедут без тебя, – Макс вернулся к своему семейству и крепко обнял дочь. Эмили снова хотела заплакать для приличия, но снова не заплакалось.
– Веди себя хорошо, – попросила Сьюзен. – Ну, хотя бы первое время…
Поезд просвистел третий раз, теряя терпение, и до сих пор не занявшие свои места студенты поспешили запрыгнуть в вагоны.
– Ладно, – Эмили глубоко вздохнула, как будто собиралась нырять с вышки. – Я пошла. Не поминайте лихом.
Она быстро, не оборачиваясь на родителей, добежала до предпоследнего вагона, и как раз вовремя, потому что в следующую секунду поезд резко тронулся. Застучали тяжёлые колёса, заскрежетали в железных недрах весёлые механизмы, и платформа 9 ¾ поплыла влево, и вскоре скрылась за поворотом, сменившись зелёным полем. «Хогвартс-Экспресс» снова загудел, на сей раз весело и звонко – наконец-то он снова был занят делом.
Эмили какое-то время стояла в тамбуре, смотрела в окно и думала о том, что прощание с родителями прошло как-то быстро, сумбурно и совсем не так пафосно, как она это себе представляла. Потом она вспомнила, что обещала кошке выпустить её в поезде, и поспешила найти своё третье купе. Купе оказалось пустым. Эмили подумала, что это к лучшему, сняла с багажной полки клетку и выпустила Линду, которая тут же уселась к ней на колени. Эмили никогда ещё не ездила в поездах, и, если честно, не знала, чем можно там заниматься несколько часов кряду. Хотела достать книгу, но вагоны сильно трясло, и вряд ли она смогла бы много прочитать. Потом хотела достать из сумки бутерброды, но каким-то образом Линда уже успела уснуть, и Эмили стало жаль её будить. Где-то она читала, что есть такой закон подлости: кошки всегда засыпают на коленях именно в тот момент, когда вам нужно куда-то пойти. Тогда Эмили решила просто смотреть в окно. Она смотрела и смотрела на проплывающие мимо поля. Где-то вдалеке цветными точками обозначились магловские деревеньки. Вот бы побывать хоть раз в магловской деревеньке… Вообще в магловском доме.
Единственный раз Эмили выходила на магловскую улицу, когда они с мамой приходили к отцу на работу, и почему-то, Эмили не могла вспомнить, почему, зайти в Министерство нужно было с гостевого входа. Это было одним из самых ярких впечатлений в жизни девочки, потому что тогда она впервые в жизни столкнулась с маглами, самыми настоящими маглами. Ей было пять, и она, словно излишне впечатлительный турист, рассматривала… Нет, скорее, пялилась на странно одетых людей, на автомобили, на дома, магазины, дорожные разметки и автоматы с прессой. Она умоляла маму зайти в продуктовый магазин, но Сьюзен объяснила, что у неё всё равно нет магловских денег, а просто стоять и таращиться на витрины с едой – это, по меньшей мере, странно. Тогда был ноябрь, на улице было прохладно, и Эмили одели в те самые смешные синие штаны, рубашку и длинный плащ. Да ещё и стрижка у неё тогда была совсем короткая. Эмили чувствовала себя похожей на мальчика, и решила, что если её кто-нибудь спросит, как её зовут, то она ответит: «Джон». Но её так никто и не спросил.
Вскоре, где-то между тем моментом, когда поезд проехал мост над небольшой грязной речушкой, и тем, когда солнце оказалось в зените, Эмили задремала, прислонившись щекой к нагретому стеклу.
Когда она проснулась, ей показалось, что она проспала несколько часов, но, судя по всему, прошло не более тридцати минут. Проснулась Эмили от криков, доносившихся из коридора вагона, сопровождавшихся какой-то вознёй и глухим ударом. Эмили снова прислонилась к стеклу, надеясь, что сейчас всё затихнет, и она сможет спать дальше, но эти подлецы вовсе не собирались замолкать и продолжали кричать, поэтому ей пришлось-таки убрать кошку с коленей выглянуть из своего купе.
Помимо неё из купе выглянул, кажется, весь вагон. В узком коридоре разыгралась целая баталия: маленький темноволосый мальчик лежал на спине, слегка приподнявшись на локтях, из носа у него ручьём текла кровь, заливая губы и рубашку. Над ним стоял другой мальчик, плотного телосложения и коротко стриженный. У него были непропорционально большие кулаки, и Эмили подумалось, что после удара таким кулачищем, у мальчика, верно, сломана переносица. Из купе в самом конце вагона вышел один из тех парней, которых Эмили приметила на платформе вместе с Сириусом Блэком и его другом, и быстрым шагом направился к мальчикам.
– Что, чёрт побери, тут происходит? – он взял лежащего на полу мальчика за запястье и поднял его на ноги, а затем скрестил руки на груди.
– А вы кто? – поинтересовался веснушчатый мальчишка, высунувшийся из двери купе, и уставился на парня.
Римус удивлённо перевёл на него взгляд.
– Римус Люпин, староста факультета Гриффиндор, с вашего позволения, – ответил он и вновь повернулся к хулиганам. – Я спросил, – повторил он громче, – что здесь происходит. И желаю услышать ответ.
– Да ничего, – флегматично подал голос мальчик с расквашенным носом. – Просто он не очень хорошо высказался о моей семье, а я ему ответил.
Он то и дело вытирал нос рукавом рубашки, а кровь всё бежала и бежала.
– И зачем же ты высказался нехорошо о его семье? – спросил Римус у второго мальчика.
– Я не хотел сидеть в купе с грязнокровкой, – ответил тот. – Пусть убирается обратно к своим маглам.
Эмили вытаращила на мальчика глаза. Однажды она спросила у мамы, что такое «грязнокровка», а мама ответила, что если ещё раз Эмили произнесёт такое слово, не важно, в научных интересах или просто так, то она достанет из шкафа папин ремень. Дети, знавшие смысл произнесённого, смотрели на старосту Гриффиндора выжидающе – что же он сделает с наглецом за столь грубое слово? Другая половина просто не понимала, что происходит, а Римус, кажется, не знал, что на это ответить.
– Так, ребята, давайте проясним ситуацию, – он устало потёр переносицу пальцами. – Я спал. Спал, понимаете? Спал глубоко и безмятежно, и видел красивые цветные сны, и ничего не предвещало беды, пока вы двое не начали здесь орать. И тогда я проснулся. Вопрос: кто из вас больше виноват в том, что сейчас я стою здесь и вынужден разговаривать с вами?
Мальчик, перемазанный кровью, был бледен, явно не очень хорошо себя чувствовал, поэтому даже не слушал того, что говорил ему друг Сириуса, а просто отрешённо смотрел в одну точку, прислонившись к стене. Второй, хоть и был ростом Римусу до локтя, всё равно пытался смотреть на него свысока, сложив руки на груди.
– Что ж, ясно, – Римусу, кажется, всё это надоело. – Девочка, ты одна едешь в купе? – он обратился к Эмили.
– Да. Ну, с кошкой, – добавила Эмили, чтобы хоть как-то сгладить тот факт, что все едут компаниями, а она одна.
– Не против, если он поедет с тобой? – Римус кивнул на пострадавшего мальчишку.
– Не против, – Эмили посторонилась, чтобы мальчик смог зайти.
– А тебя я ещё раз увижу в коридоре – по прибытии пойдёшь со мной к директору. Ясно? – сказал Римус довольно убедительно, и зачинщик беспорядка был вынужден кивнуть и скрыться в своём купе.
Римус тоже вернулся в своё купе, найдя своих товарищей мирно сидящими на местах и занимающимися своими делами. Ему даже на секунду подумалось, что они не слышали и не видели того, что произошло в коридоре. Подумав, что оно и к лучшему, Римус упал на своё место возле окна и приготовился дремать. Однако уже когда он закрыл, было, глаза, Сириус, читавший книгу, подал голос.
– А что, Римус, у нас сейчас слово «грязнокровка» принято игнорировать? – поинтересовался он.
– А что я должен был сделать? – Римус выпрямился и уставился на друга, занимая оборонительную позицию.
– Ну… Как минимум, вымыть ему с мылом рот. Я бы ещё зубы выбил… Ты бы мог хотя бы кровь ребёнку остановить, – Сириус перелистнул страницу.
– А ты если всё слышал и видел, не мог прийти и помочь мне? – кажется, упрёк в некомпетентности сильно обидел Римуса.
Джеймс в дискуссии не участвовал – он поедал шоколадные котелки и искренне не верил, что столь незначительные вопросы вообще стоят такого бурного обсуждения, а Хвост разгадывал кроссворд в «Ежедневном пророке», спрашивая каждое второе слово у Джеймса.
– Ну, во-первых, для решения этих вопросов и существуют старосты. А во-вторых, я почему-то подумал, что ты в силах поставить на место зарвавшегося сопляка, которого ещё даже не распределили.
– А я вообще в старосты не напрашивался, так что извиняйте, – ответил Римус, отвернулся к стене и закрыл глаза.
Сириус недовольно фыркнул и уставился в окно.
Какое-то время все четверо ехали молча.
– Джим, слушай, – подал голос Питер, – «не метла, а летит, не дракон, а рычит...»
– Хвост, заткнись ненадолго, ладно? – попросил Римус, не открывая глаз, и Питер затих.
__________________________________________________________________
Уже минут пятнадцать Эмили и её новый попутчик ехали в гробовом молчании, и её это начинало немного напрягать. Скромность скромностью, но это уже было похоже на идиотизм. Перебрав десяток возможных вариантов начала беседы и не придумав ничего умнее, Эмили спросила:
– А как тебя зовут?
Мальчик не посчитал необходимым посмотреть на Эмили, лес за окном увлекал его куда больше.
– Влад.
– Странное имя.
– Почему?
– Не знаю. У меня нет знакомых с таким именем.
– И, по-твоему, из-за этого оно странное? – Влад усмехнулся.
– Ну, оно ведь не английское.
– А я и не англичанин.
– А кто ты?
– Шотландец.
– Оно и не шотландское. И ты не похож на шотландца.
– Слушай, ты чего такая любопытная? Тебя саму-то как зовут?
– Эмили.
– А, ну да. Интересного мало. Тогда понятно.
Эмили отчётливо понимала, что её только что оскорбили, но не могла понять, как именно, и что в этой ситуации нужно ответить, поэтому она просто нервно гладила кошку. Кошке не понравилось, что её нервно гладят, поэтому она сбежала от хозяйки на пол, подошла к Владу, запрыгнула к нему на колени и замурлыкала. Влад удивлённо на неё посмотрел и растерянно погладил по спине.
– Твоя кошка?
– Моя.
– Как зовут?
– Линда.
– У вас столь необычные имена – это семейное?
Эмили всеми силами старалась придумать какую-нибудь остроту в ответ, но не могла.
– Она очень красивая, – Линда пригрелась на коленях у Влада и не желала никуда уходить, и он почесал её за ухом. – Всегда мечтал иметь кошку.
– А почему не заведёшь?
– У мамы аллергия на шерсть, – грустно ответил Влад.
– Теперь ты будешь жить без мамы, можно и завести, – предложила Эмили. В душе она сходила с ума от ревности, глядя, как счастлива её кошка в руках малознакомого человека.
– Нет, это не то, – ответил Влад. – Она будет бегать по всему замку, все будут гладить её… Тогда она не будет только моей кошкой, а будет общей. А постоянно сидеть в комнате ей будет скучно. Думаешь, твоей не будет скучно?
– Нет, не будет, она слишком ленива. Всё равно спит целыми днями, – пожала плечами Эмили. На самом деле, ей как-то раньше не приходило в голову, что её кошка будет разгуливать по замку, а все её будут гладить и кормить колбасой.
Подумать только, за пять минут этот Влад, вроде бы ничего не сказав, успел расстроить её три раза!
– А ты тоже первокурсница? – спросил он, но Эмили уже не хотела с ним разговаривать. Он говорит как-то слишком откровенно, никакого такта!
– Да. Я на Когтевран хочу, а ты?
– А что такое Когтевран? Какой-то фильм?
– А что такое фильм?
– Да, нам с тобой сложно общий язык будет найти…
Эмили улыбнулась.
– Когтевран – это факультет. Их всего четыре в Хогвартсе.
– А. Вот оно что. Ну, тогда я не знаю. Я вообще не знаю, что там за факультеты, и какие они.
– А на каком учились твои родители?
– Знаешь, ты такая сообразительная, что я просто удивляюсь. Как думаешь, если я не знаю, что такое Когтевран, мои родители учились в Хогвартсе?
– А где они учились?
– В колледже.
– Понятно, – ответила Эмили, решив не спрашивать, что такое колледж. – Они маглы, да?
– Да.
– Оба?
– Оба.
– А как так получилось, что ты волшебник?
– Не знаю, – пожал плечами Влад. – Бывают в жизни сюрпризы.
После этого Влад снова замолчал. И хотя Эмили решила, что теперь это не так страшно – ведь они всё же обменялись несколькими фразами, – ей было не очень приятно ехать в напряжённом молчании. Когда-то мама говорила ей, что если не знаешь, о чём поговорить с человеком, то нужно говорить с ним о книгах, потому что читать умеют все. А с теми, кто читать не умеет, говорить, скорее всего, не стоит. Поэтому в голове Эмили созрел хитрый план. Она вытащила из сумки толстую книгу, раскрыла там, где лежала закладка, и начала читать. Примерно через семь с половиной минут её хитрый план блестяще сработал.
– А что ты читаешь? ─ спросил Влад.
– «Побег из прошлого», ─ ответила Эмили, не успел Влад ещё договорить своего вопроса.
– А кто автор?
– Энтони Крайс, ─ Эмили всем своим видом показывала, что поглощена чтением и с неохотой отвечает на вопросы Влада.
– Никогда не слышал...
– Потому что это писатель-волшебник, ─ пояснила Эмили.
– А что он пишет?
– Он учёный вообще, ─ Эмили тихонько выглянула из-за книги. – Это сборник его статей о возможностях искажения времени магическими способами.
– Ну, ничего себе, ─ проговорил Влад. – А я раньше любил читать фэнтэзи… Но сейчас, кажется эти книги потеряли для меня актуальность.
– Фэнтези – это что? – Эмили закрыла, наконец, книгу – она больше не являлась частью плана.
За разговорами о книгах, – волшебных и магловских, ─ прошёл почти весь остаток пути. Линда обиженно отправилась спать на сидение рядом с Эмили, потому что никто больше не обращал на неё внимания.
Уже давно стемнело, но на улице по-прежнему парило и пахло пылью. Небо здесь было как будто выше, чем в Лондоне, и звёзды, несмотря на безоблачное ночное небо, было почти не разглядеть. Эмили спрыгнула с нижней ступеньки вагона на землю, нашла глазами Влада, и уже было направилась к нему, как вдруг прямо над их головами раздался громкий хрипловатый баритон:
– Первокурсники! Ко мне! Первокурсники, все сюда!
В футе над головой Эмили раскачивался жёлтый керосиновый фонарь. Когда она поняла, что он раскачивается не просто так, а его держит на вытянутой руке очень бородатый человек, которому Эмили ростом ровно по бедро, она осторожно сделала три шага назад и старалась теперь не дышать.
– Первокурсники, все собрались? Идёмте за мной! – скомандовал большой бородатый человек, и цепочка ребят двинулась за ним. Эмили ничего не оставалось, как подбежать к Владу и пойти рядом с ним.
– Кто он и куда нас ведёт? – спросила Эмили едва слышным шёпотом.
– Не знаю, наверное, работник Хогвартса какой-нибудь, – Влада, кажется, внешний вид мужчины не впечатлил.
– Думаешь?..
Эмили, в отличие от Влада, казалось, что этот человек – большой и страшный, и сейчас он их куда-нибудь заведёт, а потом…
- Садимся по три человека в одну лодку! – скомандовал он, и Эмили заметила, что он привёл их на берег озера.
Было уже совсем темно, и Эмили показалось, что озеро наполнено не водой, а чем-то чёрным и густым. У берега дрейфовало с десяток лодочек. Эмили забралась в одну лодку с Владом и ещё одной девочкой. Та была одета в школьную форму, однако на шее был повязан ярко-жёлтый шарф, а глаза её почти полностью были скрыты густой чёлкой. Пока лодочки двигались к замку, она достала из кармана волшебную палочку и обматывала её какой-то странной ярко-голубой проволокой. Эмили хотела спросить, что она делает, но благоразумно промолчала.
Влад был ещё более суров, чем в поезде, и отрешённо смотрел на воду. А странная девочка, закончив свою не менее странную работу, уставилась на него огромными глазищами, в темноте казавшимися совершенно чёрными с двумя оранжевыми искорками — отражениями фонаря, установленного на носу лодки.
– Алиса! ─ очень громко сказала она Владу.
Влад посмотрел на неё с несказанным удивлением.
– Где Алиса?
– Я Алиса! ─ ответила она, продолжая на него таращиться самым неприличным образом.
Влад был, кажется, потрясён до самых глубин души своей.
– Я даже не нахожу слов, чтобы поздравить тебя с этим, ─ ответил он, глядя на Алису, как на не совсем здоровую. Впрочем, через пару секунд он снова отвернулся, и его выражение лица приняло прежнее выражение отрешённости.
– Ты что, думаешь о кредите? ─ Алиса вовсе не собиралась отступать, несмотря на всё безразличие Влада.
– Что, прости?
– Ты думаешь о кредите? ─ повторила Алиса вопрос.
– Почему? ─ Влад совсем растерялся.
– Ну... У моей мамы иногда бывает такое выражение лица, и когда я спрашиваю, о чём она думает, она отвечает, что о кредите.
Эмили тихо засмеялась, глядя на Влада, которого, кажется, совершенно завели в тупик.
– Кошмар какой... ─ Влад покачал головой и снова отвернулся.
Но в следующее мгновение все, включая Влада, издали дружное и восхищённое «ах», и все прочие мысли вылетели из детских голов.
Прекрасна была ночь, отражавшаяся густой чернотой в холодной воде озера, прекрасны были горы, исчертившие зигзагом далёкий горизонт, был прекрасен воздух, тёплый и летний, с запахом леса и воды. Прекрасен в эту минуту был весь окружающий мир... Но Хогвартс был прекраснее. Он открылся взору, как только лодочки взяли чуть левее и обогнули торчащий в воде, будто шип, узенький и покрытый травой островок, и никто более не мог отвести от него глаз. Замок был огромен, но изящен, сотни светившихся окон были небрежно разбросаны по его стенам, как свечи по гигантскому именинному торту, а зубчатые стены, башни и бойницы рождали в детском воображении цветные картины кровопролитных осад этих многовековых стен. Хогвартс вырос перед глазами первокурсников, точно могучий рыцарь без страха и упрёка, и дохнул на них стариной и волшебством, и от этого вздоха у них, кажется, закружилась голова.
– Моя прежняя школа была чу-уть-чуть поменьше, ─ только и смог вымолвить Влад.
Эмили казалось, что замок выглядел вовсе не так, как на картинках в «Истории Хогвартса». Когда она рассматривала иллюстрации, забравшись с ногами на подоконник своей комнаты в Сиреневой долине, Хогвартс казался ей чем-то сказочным, недостижимым и таинственным, настолько, что сама мысль о возможности попасть в это чудесное место виделась ей поистине волшебной. То есть, она понимала, конечно, что Хогвартс существует, и что картинки рисовались с настоящего замка, однако видеть его вот так, в натуральную величину, настолько настоящий, что можно подойти и потрогать — это было странно.
Через пару минут лодочки мягко коснулись носами берега, и первокурсники неуклюже выбрались из них, поправляя мантии. Из лодки, в которой сидела Эмили, на берег полезла Алиса, и Эмили увидела, что на ногах у той ярко-оранжевые ботинки, которые, к тому же, ещё и позвякивали при каждом движении — они были увешаны крохотными колокольчиками. Влад предпочёл больше ничему в этой жизни не удивляться и полез из лодки следующим.
Большой и страшный человек снова потребовал, чтобы первокурсники следовали за ним, и повёл их, пересекая большую лужайку, к огромным дубовым дверям парадного входа, которые были приветственно открыты, бросая на каменные ступени по-домашнему уютный свет, лившийся из холла. Холл был широким и очень чистым. Слева находилось множество дверей, справа — всего одна, и за ней явно происходило какое-то движение. Холл продолжался огромной мраморной лестницей, ведущей, видимо, в основную часть замка, а перед лестницей стояла женщина, и как только первокурсники заметили эту женщину, они тут же перестали вертеть головами по сторонам и уставились на неё, как будто она сама об этом попросила.
Большой человек, широко улыбаясь, что, впрочем, можно было понять только по его сиявшим глазам, подвёл детей к женщине и доложил:
– Вот, профессор МакГонагалл, детишек вам новых привёл, все в целости и сохранности.
Женщина же взглянула на него без всякой улыбки, кивнула, мол «и без тебя вижу» и холодно ответила:
– Благодарю, Хагрид.
Хагрид пожал плечами, будто говоря: «Ну, ты как знаешь, снежная королева, а я
пойду веселиться», бросил первокурсникам ещё одну плохо различимую улыбку и скрылся за дверью справа.
Эмили рассматривала женщину, и потихоньку её воодушевление по поводу приезда в Хогвартс развеивалось, открывая неприятную правду: она попала не в сказку, а в школу, где нужно учиться. Раньше она как-то опускала этот факт в своих фантазиях. Профессор МакГонагалл была очень высокой женщиной средних лет, была облачена в изумрудно-зелёную мантию, и Эмили пришло в голову, что она чем-то смахивает на кипарисы в Сиреневой долине. Лицо женщины было настолько строго и сурово, что ей даже не было необходимости что-либо говорить первокурсникам — они и так стояли притихшие, как мыши, и с благоговением и страхом взирали на недружелюбного профессора.
– Следуйте за мной, – посоветовала волшебница, развернулась и двинулась через холл.
Первокурсники послушно последовали за ней. Она повела их в небольшую комнатку, вход в которую находился по правую сторону холла. Дверь здесь была столь неприметна и проста, что Эмили бы и не заметила её при других обстоятельствах. Когда все распределились по крайне малой площади комнаты, явно не предназначенной для нахождения в ней такого количества народа, профессор жестом попросила у ребят тишины. В чём не было совершенно никакой необходимости.
– Итак. Несмотря на мои неоднократные просьбы предоставить мне для этих целей чуть более просторное помещение, директор в очередной раз посоветовал мне «не заморачиваться на таких мелочах, хотя, возможно, в следующем году...», – эти слова вызвали несколько смешков, однако профессор строго взглянула на первокурсников поверх очков, и они затихли.
– Тем не менее, – продолжала она, – мне нужно сказать вам несколько слов, прежде чем мы отправимся в Большой Зал к остальным. Перед тем, как вы начнёте обучение, вам предстоит пройти процедуру распределения по факультетам, которых...
Дальше Эмили слушать стало скучно — про факультеты она уже знала всё в мельчайших подробностях, поэтому стала занимать себя тем, что рассматривала своих будущих однокашников. Они с Владом оказались в самом дальнем углу относительно профессора. Алиса же стояла прямо перед ней и внимательно глядела на профессора МакГонагалл своими огромными круглыми глазами, для этого придерживая чёлку на лбу рукой. Справа у стены стоял мальчик, в котором Эмили узнала недавнего обидчика Влада.
– Влад, – позвала Эмили, потрогав Влада за рукав.
– Чего? – недовольно прошептал тот. В отличие от Эмили, ему было интересно послушать профессора, кроме того, ему не казалась хорошей идея болтать в данной ситуации.
– Смотри, видишь того? Это же он тебя ударил в поезде, да? – Эмили указала на мальчика взглядом. Влад быстро взглянул туда, куда она показывала и прошептал:
– Да, кажется, это он.
Взгляд Влада снова устремился на профессора.
Эмили снова стало скучно.
– А ты на какой факультет хочешь? ─ Эмили снова подёргала Влада за рукав.
– Ты уже спрашивала, Эмили, и я сказал, что...
– Молодой человек, вы здесь пять минут, а вам уже не интересно меня слушать? – голос МакГонагалл показался Эмили зловещим громом, и если бы она была кошкой, то сейчас прижала бы уши к голове. Все повернулись в сторону Влада, чтобы посмотреть, кому первому досталось, а он мгновенно покраснел, как дядя Ксандр, когда речь заходит о его способностях к математике.
– Я... Извините, профессор, – он опустил глаза и выглядел так, будто никогда в жизни не сможет больше их поднять.
– Как вас зовут? ─ поинтересовалась МакГонагалл.
Влад молчал и тяжело дышал, продолжая всё больше краснеть. Краем глаза Эмили заметила, что мальчишка, ударивший Влада в поезде, выглядит несказанно довольным.
– И всё-таки? – профессор продолжала пристально смотреть на Влада.
– Влад МакКинпи, – пробормотал он сдавленно.
– МакКинпи, – кивнула профессор. – Я запомню.
Затем она обвела взглядом всех первокурсников.
– Через несколько минут я вернусь за вами и отведу на церемонию распределения. Вы пока можете привести себя в порядок и поболтать, а то тут у некоторых, судя по всему, уже словесное недержание.
Несколько ребят усмехнулись, но профессор вышла из комнаты, не улыбнувшись. Вокруг все загомонили.
– Влад, прости, пожалуйста, прости, ─ Эмили смотрела на него несчастными щенячьими глазами. Казалось, она сейчас расплачется. Она как будто хотела сказать что-то ещё, но не могла подобрать слов раскаяния. Последний раз ей было так стыдно, только когда она в гостях у знакомой матери отломила золотую дверную ручку в туалете.
Влад, в свою очередь, кажется, начал понимать, что обрёл крайне легкомысленную знакомую, от опрометчивости которой он не раз ещё натерпится. Но Эмили была так расстроена и так боялась, что он оттолкнёт её, что Влад лишь вздохнул и сказал:
– Да ничего. Только не делай так больше, пожалуйста, а то я, кажется, уже нажил себе проблем с преподавателем.
– Извините...
Эмили вдруг почувствовала, как кто-то дёргает её за рукав.
– Да? – Эмили обернулась.
Перед ней стояла девочка, настолько маленькая и худенькая, что Эмили дала бы ей лет шесть, но уж никак не одиннадцать. Девочка смотрела на неё снизу вверх очень умными зелёными глазами.
– Меня зовут Элизабет. Я просто хотела спросить... Вы рассказывали про факультеты. Вы, наверное, очень много знаете про Хогвартс. А вы не могли бы рассказать, как нас будут распределять?
Эмили была шокирована такой вежливостью по отношению к ней.
– Честно говоря, – ответила она, – это единственное, чего я не знаю. О церемонии не пишут в книгах, а у семей волшебников есть традиция — ни за что не рассказывать детям, как эта самая процедура проходит.
– То есть как, ты мне не расскажешь, что сейчас с нами сделают? Да ты что, с ума сошла? – у Влада был такой вид, словно ему рассказали, что Санты не существует. – А может, я весь день только с тобой и общался, чтобы это узнать!
– Что, правда из-за этого? – испугалась Эмили.
– Нет, но тем не менее...
– Первокурсники, следуйте за мной. И ведите себя прилично, на вас будет смотреть множество людей, – это вернулась профессор МакГонагалл.
Все, включая глубоко разочарованного и подавленного Влада, напуганную Элизабет и трепещущую Эмили, выстроились в неровную колонну и двинулись за профессором. Та снова провела их через холл, в котором они уже побывали, и теперь открыла перед ними двери в Большой зал. Эмили даже задержала дыхание перед этим ответственным моментом, но когда переступила порог и услышала восхищённый вздох Влада, подумала, что, может быть, не так уж и здорово было всё знать заранее. Она уже видела это место – в иллюстрациях к «Истории Хогвартса», на десятке старых школьных родительских фотоснимков. Перед ней открылось чудо, существование которого для неё уже не было открытием, и от этого его волшебность несколько померкла.
– Слушай, а с них воск не капает на столы? – Влад вертел головой во все стороны, как, впрочем, и все большая часть первокурсников, когда они проходили между столами к месту распределения.
– Нет. Он вообще не тает, – ответила Эмили, вспомнив главу о Большом зале.
На них смотрело слишком много глаз, и Эмили не могла твёрдо ступать по каменному полу. Она бы сейчас с удовольствием вернулась в ту крошечную комнату, откуда их привели, и почитала бы там что-то из античной философии. Это успокаивает нервы.
Наконец, их подвели к преподавательскому столу.
– Он на нас смотрит… – прошептал Влад. Эмили подняла взгляд и увидела, что профессор Дамблдор, а, судя по описаниям родителей, это определённо был он, действительно очень внимательно вглядывается в лица новичков.
Эмили очень захотелось сейчас прочесть его мысли. Наверняка он, не зная ещё никого из них, уже составил для себя примерные психологические портреты своих новых питомцев. Положительным ли был её портрет?..
Профессор МакГонагалл вынесла на середину низкий трёхногий табурет и усадила на него фетровую шляпу, настолько старую и грязную, что, как показалось Эмили, она должна при этом движении непременно рассыпаться в пыль. Шляпа не рассыпалась. Студенты, сидевшие за столами, смотрели на шляпу выжидающе, как будто она что-то должна была сделать. Эмили показалась глупой эта мысль, но в тот же момент, как она показалась глупой, шляпа открыла рот, и Влад случайно наступил Эмили на ногу от неожиданности.
Шляпа не просто открыла рот. Она, к ужасу некоторых первокурсников, запела хриплым, скрипучим и глубоким голосом:
О, да, я Шляпа, право, не смущайтесь!
Ведь Шляпа непростая, а с секретом!
Я рассказать могу о том, о сём, об этом,
А вы лишь слушайте меня да улыбайтесь...
Но нет, друзья, не для того я сшита -
Вам обязуюсь указать я путь-дорогу,
Судить вас буду скрупулёзно, строго -
Мне честность с самого создания привита.
Вас разделю я на четыре факультета -
Четыре истины, четыре вечных правды,
Четыре жизни, как четыре славных брата,
У каждого из них - свои заветы.
Пусть домом станет Гриффиндор для ловких, смелых,
Чьё благородство победит наживы жажду,
Для честных, милосердных, непродажных,
И в битве сильных, и в бою умелых.
А Когтевран для тех пусть станет домом,
Кто чувства мыслью подавлять способен,
И кто спокоен, собран, хладнокровен,
Кому ученье - свет, а мир - огромен.
А Слизерин - приют для властных, быстрых,
Для тех, кто своего не упускает,
Кто честно не играл и не играет,
Зато всегда что хочет, получает.
Ну, а уж Пуффендуй - для мягких, незлобливых,
Уютных, как пуховая перина,
В них нет насмешливости, злости Слизерина,
Чисты их помыслы, ну а душа красива.
Ну что ж, меня смелее надевайте -
Судьбу свою скорей определяйте!
Большой Зал взорвался аплодисментами и одобрительным свистом, сквозь которые Влад прошептал:
– Эмили, шляпа пела…
Эмили, которая была удивлена ничуть не меньше Влада, понимающе закивала.
– Да, я слышала…
– Итак, первокурсники. Я буду называть ваши имена по алфавиту. Как только вы услышите своё имя, вы должны сесть на табурет, я надену вам Шляпу на голову, а она уже нам сообщит, на какой факультет вы отправитесь. Начнём. Аткинсон, Адам!
Мальчишка, похожий на лохматого вспугнутого волчёнка неуверенно приблизился к табурету и примерил Шляпу.
– КОГТЕВРАН! – объявила Шляпа, спустя несколько секунд, и с этого момента распределение началось.
Ладони Эмили похолодели, она тёрла их друг о друга, чтобы согреть, но всё было безуспешно. Она слишком сильно волновалась, и мысли путались, плавали, вытаскивая с задворок подсознания какие-то странные образы. Она вдруг подумала, что папин зелёный галстук совершенно не подходит к его выходному костюму, и что было бы здорово, если бы новичкам при входе в Большой Зал выдавали запасные пуговицы, потому что она уже почти оторвала одну от мантии. Тем временем, МакГонагалл продолжала:
– Ауэрман, Эльза!
Красивая девочка с восточным типом лица и длинными, как две ленты, тугими косами изящно присела на табурет и надела Шляпу. Та без раздумий отправила её на:
– СЛИЗЕРИН!
Крайний слева стол громко зааплодировал новобранцу. Эльза заняла своё место за слизеринским столом, а Эмили невероятно увлекла каменная кладка стен.
– Бёртон, Алиса!
Та самая Алиса, что размышляла в лодке о кредите, уверенно уселась на табурет и не менее уверенно нахлобучила на голову Шляпу.
– КОГТЕВРАН! – решила Шляпа, и Алиса довольно проследовала за свой стол. Проделала это она довольно шумно, потому что к её оранжевым ботинкам действительно были привязаны бубенчики.
– Буш, Аннет! – потребовала профессор, и к табурету направилась застенчивая русоволосая девочка с круглыми щёчками. Едва она примерила Шляпу, как та направила её за стол Пуффендуя.
Чарльз Вулфи отправился на Пуффендуй вслед за Аннет.
– Эмили, а куда лучше? – Влад начинал паниковать.
– Что?
– Ну, на какой факультет лучше попасть? – он нервно оглядывал все четыре стола.
– Это от твоего характера зависит, – объяснила Эмили. – Не волнуйся, тебя отправят туда, где тебе будет лучше всего.
Шляпа отправила на Когтевран девочку в очках, а мальчика с седым клочком волос на затылке – на Гриффиндор.
– А почему ты хотела на Когтевран? Что там такого? – Влад хотел расставить все точки над i до экзекуции.
– Туда попадают самые умные, – Эмили уже успела изучить всё убранство Большого Зала в мельчайших подробностях. – Много времени уделяется учёбе, потом можно стать хорошим специалистом… Ну и всё в этом роде.
– Так, а если я не попаду туда? – Влад тоскливо смотрел на Алису, уже сидевшую за когтевранским столом и болтающую в воздухе ногами.
- Значит, тебе место на каком-то другом факультете, - ответила Эмили, и ещё состояние было близко к панике, потому что МакГонагалл вплотную подобралась к букве «С». И действительно…
- Купер, Эмили!
Ноги слушались плохо, но двигать ими всё равно было необходимо. Пока Эмили добиралась до табурета, она успела оторвать от мантии пуговицу, и теперь, крепко сжимая её в руке, присела на табурет. Профессор опустила Шляпу ей на голову, и Эмили показалось, что за это мгновение вся жизнь пронеслась у неё перед глазами. Однако же…
– КОГТЕВРАН! – с полной уверенностью заявила Шляпа, и Эмили почти бегом направилась к ликующему столу Когтеврана. Когтевран был явно рад заполучить очередную наследницу фамилии Купер.
Эмили присела на скамейку с чувством несказанного облегчения. Она теперь студентка Когтеврана, Когтеврана, раздери его горгулья! Впрочем, раздирать его совсем не нужно, это всего лишь неудачно пришедшее в голову устойчивое выражение...
– Купер? Поздравляю, – похлопал её по плечу белокурый мальчик с очень длинным и тонким носом. – Мой отец пару раз имел дело с твоим по службе.
Эмили оказалась на вершине блаженства, осознав, что её фамилия в Хогвартсе — не пустой звук.
– Здорово, – ответила она мальчику, не придумав ничего оригинальнее, однако профессор МакГонагалл назвала имя Влада, и тот, с недоверием по отношению к неустойчивому табурету и подозрительно разговорчивой шляпе, тоже прошёл процедуру распределения.
– Когтевран! - выкрикнула Шляпа так яростно, что её голос даже чуть сорвался на фальцет на звуке «а».
Эмили захлопала вместе с остальными когтевранцами, а когда Влад сел на скамью рядом с ней, не знала, куда деть своё тело от какой-то торжественной детской радости.
– Я же говорила тебе, – Эмили просто светилась, и Влад тоже невольно просиял.
– Да, я помню, Эмили. Здорово.
Морган Оттори тоже присоединилась к столу Когтеврана.
Следом за ней Шляпа распределила на Гриффиндор некую Мэри Пэмблтон, и среди одобрительно хлопавших и свистящих старшекурсников Эмили различила две чёрные лохматые головы, обладатели которых сидели к ней спинами.
– Я не слышал фамилию МакКинпи, – сказал Владу тот же белокурый мальчик, что до этого беседовал с Эмили. – Твои родители где работают?
– Папа, судя по рассказам мамы, где-то в Северном-Ледовитом океане, а мама – в книжном магазине, – ответил Влад.
– В книжном? – удивился мальчик. – Во «Флориш и Блотс»? Я, кажется, не видел там...
– Нет, в «Книжной лавке Джеркинса», – сказал Влад, разъяснительно прибавив, - это магловский магазин.
– Так ты магл? – протянул собеседник, явно разочарованно, однако, стараясь скрыть своё разочарование за добродушной улыбкой.
– Да я, вроде как... – растерялся Влад.
– Юлий имеет в виду, что оба твоих родителя маглы, – пояснила девочка, сидевшая напротив, неодобрительно взглянув на Юлия. Впрочем, Влад посчитал, что если человека зовут Юлий, то он уже достаточно наказан и нет нужды в неодобрительных взглядах.
– А-а... Я никогда не видел отца, но мама говорит, что он, вроде как, не волшебник.
– У нас тут большинство полукровок, – сказал очень высокий паренёк с очень длинными волосами, сидевший рядом с Юлием. – Но вот у Жаннет тоже родители маглы, ─ он взглядом указал на девушку, у которой к мантии был приколот значок с буквой «С». - Она у нас староста теперь, так что у тебя тоже, вполне возможно, большое будущее.
Влад услышал в его голосе чуть заметную усмешку по поводу того, действительно ли пост старосты – большое будущее, однако благодарно кивнул.
Отправив темноглазую Нелли Яркен на Гриффиндор, Шляпа пожелала всем
приятного аппетита и замолкла, превратившись обратно в старую грязную тряпку. Профессор МакГонагалл свернула свой свиток, подхватила табурет и Шляпу и вынесла из зала. Сразу после этого поднялся со своего места сребробородый старик в тёмно-синей мантии, и Юлий прошептал:
– Всё, тихо! – и выпрямил спину, готовый внимательно слушать. Замолкли все вокруг, и Эмили решила на всякий случай тоже выпрямить спину.
– Добрый вечер, дорогие мои, и добро пожаловать домой, и все прочие слова, которые я обыкновенно произношу первого сентября, – волшебник, улыбаясь, обвёл взглядом все четыре стола, и большинство студентов усмехнулось.
– У меня есть несколько новых слов для вас, но всё это – после того, как вы наедитесь до отвала. Приступайте!
И через мгновение столы уже ломились от самых разнообразных блюд и напитков.
– О, морковочка! - Алиса набрала себе полную тарелку морковной запеканки, поглядывая на неё несколько маниакально.
Эмили внезапно пришло в голову, что она не ела с самого завтрака, и от ужаса она сразу запихнула себе в рот кусок мясного пирога и начала жевать. Вообще-то она планировала поесть в поезде, но проспала тележку с едой, а потом за разговором с Владом и не заметила, как сильно проголодалась.
Влад же сидел, хмуро уставившись в пустую тарелку.
– Эй, ты чего не ешь? – спросила его Эмили, как только дожевала свой пирог, и принялась за картофельное пюре.
– А кто всю эту еду готовит? – спросил он. – Тут же очень много еды... Я думал, нам дадут каждому по какой-нибудь стандартной порции, как в обычной школьной столовой, а тут прямо целый пир!
– И что? – Эмили искренне не понимала сути проблемы.
– Ну... Даже за ту стандартную порцию в школьной столовой мама платила из своей зарплаты. А здесь получается, что мне дают всё это просто так. Я так не привык.
– Молодые люди, я вам не помешаю?
Эмили издала такой истошный вопль, что сразу несколько человек подпрыгнуло на месте и выронило вилки. Не то чтобы она не была готова к такой ситуации, но всё же получилось довольно неожиданно, когда между ней и Владом из ниоткуда возникла молочно-белая женская голова.
– Здравствуйте, - поприветствовала Серую Даму Жаннет, на которую Влад, совершенно молча и побледнев до оттенка самого призрака, опрокинул бокал тыквенного сока.
– Добрый вечер, дорогие, рада видеть, ─ Серая Дама улыбалась, а Влад продолжал бледнеть. - И кстати, деточка, незачем было так кричать.
– Да, я знаю, ─ оправдывалась Эмили. ─ Не то чтобы я не рада была с вами познакомиться, просто вы появились как-то уж очень внезапно.
За другими столами тоже появились факультетские привидения, и реакция некоторых новичков была очень эмоциональна, но всё же Эмили оказалась самой громкой, и теперь ей было не по себе – несколько человек, посмеиваясь, посмотрели на когтевранский стол.
– А вам, молодой человек, я всё же настоятельно рекомендовала бы поесть, а то скоро станете таким же прозрачным, как я, - посоветовала Владу Серая Дама. Влад к этому времени уже и так приобрёл цвет кожи почти такой же, как у неё, и сидел, слегка приоткрыв рот.
– Это привидение, их в Хогвартсе несколько, ─ начала успокаивать Влада Эмили. - Это нормально, в волшебном мире такое бывает.
Влад пару раз закрыл и открыл рот.
– Д-да, ─ выговорил он, наконец. ─ Бывает.
Чтобы хоть как-то поверить, что он всё ещё находится в реальности и в здравом уме, Влад взял с тарелки булочку и стал жевать, не чувствуя вкуса.
– Извините, а вот тот прекрасный мужчина – он кто? ─ обратилась Алиса к Серой Даме, указывая на призрака с выпученными глазами, зависшего над столом Слизерина.
– Это Кровавый Барон, привидение слизеринских подземелий, ─ ответила та.
– Жаль, не живой... ─ проговорила Алиса, подперев голову рукой и мечтательно глядя на Кровавого Барона.
– Ха-ха, любви с призраками у нас ещё пока никто из студентов не крутил, ─ рассмеялась Серая Дама.
– Всё когда-то бывает в первый раз, ─ резонно заметила Алиса.
Девочка, которую МакГонагалл назвала Мелани Фассет, поинтересовалась:
– А тот мужчина, который только что отрывал себе голову – это призрак Гриффиндора, да?
Серая Дама недовольно скривилась.
– Да, это Почти Безголовый Ник, и сейчас он демонстрировал свой лучший и, что главное, единственный трюк. Уже даже не смешно. Кстати, ребята, если он потребует называть его сэром Николасом де Мимси Дельфингтоном, скажите ему, что он должен мне десять галлеонов. Расскажите-ка лучше, как вы провели каникулы! - обратилась она к старшекурсникам. И пока те делились с Дамой впечатлениями о летнем отдыхе, Влад осторожно потрепал Эмили за рукав.
– Эмили, скажи, пожалуйста, а чая здесь нет? ─ робко поинтересовался он, кажется, примирившись с фактом наличия привидений в мире.
Но вместо Эмили ему ответил Юлий:
– Подожди ещё секунд тридцать.
И действительно, очень скоро тарелки опустели, а затем снова наполнились всевозможными сладостями, джемами, булочками и сладкими пирожками, а рядом с кувшинами появились маленькие белые чайники.
– Вот это сервис, ─ пробормотал Влад и начал наливать чай в золотой кубок, что лично он считал кощунством, но решил на всякий случай принимать всё как должное.
Тем временем Эмили, отрезав себе кусок торта, увидела, что Почти Безголовый Ник завёл какой-то крайне весёлый разговор с Сириусом Блэком. Странно, что мама назвала его преотвратным, вроде как, на Гриффиндор таких не берут...
Хотя, исключения бывают из каждого правила, тот же дядя Ксандр, например. Он закончил Слизерин, но Эмили была уверена, что ему было место на Пуффендуе и более нигде – кроме чистой, как его налоговая отчётность, крови, дядюшка не обладал ни одним качеством, необходимым для обучения на этом факультете. Следовательно, и отпрыск Блэков вполне мог быть порядочным негодяем и при этом обучаться на Гриффиндоре. Однако это было бы обидно, потому что Эмили находила его слишком симпатичным для негодяя. Эмили вообще питала слабость к красивым молодым людям и людям вообще, чего искренне не понимала её мать, считая эту слабость проявлением излишне раннего гормонального всплеска. Сама же Эмили просто любила смотреть на красивых людей и не более того. И, как бы то ни было, Сириуса Блэка она находила чертовски красивым. Хотя, на вкус и цвет...
– А ты почему не ешь? ─ спросил теперь уже Влад, глядя, как Эмили уже минуты две бесцельно ковыряет шоколадный торт ложечкой.
– Наелась, ─ ответила она и запихнула себе в рот кусочек торта.
– Вижу, ─ кивнул Влад и продолжил пить чай из кубка.
Какое-то время спустя, в тот момент, когда студентам и некоторым преподавателям уже стало трудно дышать от количества съеденного, тарелки вновь опустели, а Дамблдор вновь поднялся со своего места.
– Итак, дорогие мои. Ещё раз здравствуйте, ─ Дамблдор улыбался так, будто припрятал в своём кабинете огромную коробку с шоколадными лягушками. - Перейдём к тем нескольким словам, которые я для вас приберёг. Прежде всего, наш уважаемый завхоз мистер Филч просил меня уведомить вас о трёх новых правилах поведения в замке, введённых с этого года. А именно, - Дамблдор достал из кармана мантии клочок бумаги, поправил очки и начал читать, - не кормить домашних животных бобовыми, так как мистеру Филчу осточертело убирать за ними в коридорах. Второе: не разговаривать с рыцарскими доспехами в коридорах, поскольку они после этого нервничают и жалуются. Ну, и третье: не оставлять под партами личных вещей, поскольку в последний раз для мистера Филча это окончилось потерей мизинца. Также хочу напомнить особо забывчивым старшекурсникам и сообщить вновь прибывшим, что посещение Запретного Леса, находящегося на территории Хогвартса, категорически запрещено. Кстати, для тех, кто за пять лет ещё не успел выучить, сообщаю, что общение с Гремучей Ивой тоже крайне нежелательно. Думаю, нужна ещё нотка сентиментальности, - Дамблдор задумчиво покрутил седой ус. - Прошлым летом нас покинуло сразу три замечательных капитана сборных по квиддичу...
– По чему? ─ спросил Влад у Эмили.
– По квиддичу. Это игра, я позже объясню, ─ прошептала она, ибо ей вдруг стало интересно дослушать речь Дамблдора.
– Так вот, с этого года новыми капитанами назначены Джордан Белл у Гриффиндора, Эдвард Чесс у Когтеврана, и Джеральд Уилкис у Слизерина. Поздравим новых капитанов, ─ предложил директор, и студенты дружно захлопали. ─ Если вы хотите играть в квиддич за свой факультет, то обращайтесь к своим капитанам. Я бы хотел добавить ещё хоть что-нибудь, но увы – я всё сказал. Поэтому всем спокойной ночи, ─ Дамблдор, продолжая улыбаться, жестом предложил всем оторваться от сидений и отправиться восвояси.
– Первокурсники Когтеврана, идём за мной, ─ требовательно объявила Жаннет, и в этот момент откуда ни возьмись рядом с ней появился высокий худой паренёк с весёлыми зелёными глазами и сказал:
– И за мной, раз уж на то пошло.
– И где же ты был? – поинтересовалась Жаннет, недовольно приподняв бровь. - Старосты должны сидеть в начале стола, я разве тебе не говорила?
– А я и сидел, – ответил он виновато. – Просто в другом... В другом начале! Ребята, я Дэвид, я ваш староста, и хотя я забыл сегодня надеть значок...
– Признайся, что ты потерял его, ещё не доехав до Хогвартса, – усмехнулась Жаннет. – Ладно, пойдёмте.
И они пошли. В дверях немного перемешались с первокурсниками Гриффиндора и поднялись вместе с ними на один пролёт, но затем их пути разошлись. Эмили с замиранием сердца рассматривала живые портреты, которые приветливо улыбались новичкам, вместе с другими испуганно ахнула, когда лестница, на которой они стояли, начала двигаться куда-то вбок, и даже позволила себе испугаться, когда перед их взорами неожиданно возникли огромные рыцарские доспехи. Наконец, преодолев пять этажей, когтевранцы достигли винтовой лестницы, настолько крутой, что от одного взгляда на неё кружилась голова. Следуя за Жаннет и Дэвидом, они поднялись наверх, и к концу подъёма голова кружилась уже не только от взгляда. Они оказались перед массивной дубовой дверью, без ручки, зато с очень красивым бронзовым молоточком в виде вороньей головы. Жаннет тихонько стукнула молоточком о деревянное полотно, и птичья голова, к ужасу некоторых, заговорила:
– Чьё имя ты забудешь лишь тогда, когда забудешь своё собственное? – спросила она мелодичным женским голосом.
– Думаю, это тёзка, – улыбаясь, ответила Жаннет.
– Верно, – проговорила птица, и дверь бесшумно приоткрылась.
Гостиная Когтеврана оказалась большой и очень светлой – в основном, из-за огромного количества свечей в бессчётных бронзовых подсвечниках, висевших на стенах. Особенность комнаты заключалась в том, что, несмотря на обилие глубокого синего цвета, который, казалось, присутствует повсюду, она не казалась «холодной». Казалось, что эта синева какая-то очень небесная и солнечная, и бронзовые узоры, тонкой паутинкой покрывшие шторы и ковры, лишь усиливали это впечатление. Но отнюдь не эти дизайнерские изыски сейчас приковывали восхищённые взгляды всех первокурсников...
Камин. Точнее, это был не камин, а водопад. Или...
– Камин-водопад, – Жаннет сияла, наблюдая реакцию новичков. Кажется, этот камин был местной достопримечательностью. - Огня в нём не бывает, правда, зато есть дельфинчики!
– Дель... финчики? – Влад снова открыл рот.
– Ну да. Смотрите сами!
Дети подошли ближе и пригляделись. Вода стекала ровной стеной, ровной, будто аквариумное стекло, а за ней виднелось самое настоящее морское дно! Дно, покрытое песком, водорослями, кораллами, морскими звёздами, среди которых резвился самый настоящий маленький дельфин. Из водных глубин как будто пробивалось робкое, почти потустороннее свечение, помогавшее лучше разглядеть это маленькое чудо.
– Это просто... Невероятно красиво, – выдохнула Алиса.
– Точно, - вторил ей Влад, зачарованно наблюдая за дельфином.
– А кормить их можно? – поинтересовалась Мелани.
– Можно. Только не сладким, – сказал Дэвид. – У них от сладкого болит живот и они очень шумят.
– А этот камин всегда… Ну… – Эмили не знала, как сформулировать вопрос. Что всегда? Горит? Течёт?
– Нет, он не всегда такой, иногда он потухает. Это всё же камин, – Жаннет достала из кармана орешки, и просунула в камин руку рука свободно прошла сквозь водную гладь, хотя Эмили на мгновение показалось, что она сейчас наткнётся на стекло. Жаннет разжала ладонь, и орешки отправились в свободное плаванье, а весёлый дельфинчик их тут же подобрал своим вытянутым ртом.
– А что нужно сделать, чтобы снова его «разжечь»? – Эмили точно не помнила, но, кажется, этого мальчика профессор МакГонагалл назвала Адамом.
– Нужно плеснуть в него воды, – сказал Дэвид. – Только не тыквенного сока, умоляю вас, а то дельфинчики как-то целые сутки в нём плавали…
– Ладно, насмотритесь ещё на них за семь лет, – Жаннет снова приняла крайне официальный вид.
Она объяснила первокурсникам, где будут спать мальчики, а где девочки, и Эмили с Владом разошлись по разным лестницам, пожелав друг другу спокойной ночи.
Поднимаясь в спальню, Эмили заметила, что Алиса ведёт себя странно. Всего за пару часов знакомства с этой девочкой Эмили поняла, что она в принципе ведёт себя странно. Но сейчас она поднималась через одну лесенку, а это было крайне неудобно – ступени были широкие и высокие.
– Ты чего? – поинтересовалась она.
– Я наступаю только на чётные, – ответила Алиса, которая из-за столь неудобного подъёма уже начинала тяжело дышать.
- Но почему?
– У нечётных плохая карма.
Эмили пришло в голову, что даже дядя Ксандр никогда не обсуждал с ней карму ступеней, и она решила воздержаться от дальнейшей дискуссии.
Спальней первокурсниц оказалась просторная круглая комната с пятью кроватями. Стены были обтянуты здесь синим узорчатым шёлком, а пол устлан пушистым ковром. Чемоданы девочек были составлены в центре комнаты, и Эмили нестерпимо захотелось занять кровать у окна, но, кажется, на неё претендовала ещё и Алиса, ведь первое, что она сделала, войдя в спальню – это подбежала к той самой кровати и рухнула на неё прямо в ботинках. Эмили подумала, что всё кончено и все надежды на самую романтичную кровать на свете разбиты, но всё же подошла к Алисе и поинтересовалась:
– Ты будешь спать здесь, да?
Алиса очень медленно повернула голову в сторону Эмили. То слишком замедленные, то слишком стремительные движения этой девочки были способны, кажется, сбить с толку самого квалифицированного психолога.
– А здесь хочешь спать ты? – спросила Алиса. Голос её не предвещал ничего опасного, поэтому Эмили ответила:
– Ну, я, в общем-то, хотела бы, но ты всё равно заняла первая…
– Да больно надо! – Алиса вскочила с кровати. – Здесь же окно! Чёрт его знает, какие твари будут прилетать сюда по ночам. Чёрные, крылатые… – глаза Алисы опасно заблестели. – Я их видела раньше! Они прилетали ко мне. Нет уж, ни за какие клубничные шоколадки я здесь спать не буду! – она вздёрнула свой веснушчатый носик к потолку, взяла за ручку чемодан и потащила к самой дальней от окна кровати.
Остальные девочки, наблюдавшие эту сцену, опасливо поглядывая на Алису, довольно быстро разобрались, кто из них где будет спать.
Эмили опустилась на кровать у окна. Кровать была широкая и мягкая, с пологом из синего бархата. Мама говорила, что кровати с пологами – это антисанитарно, ведь там накапливается куча пыли. Эмили решила надеяться, что здесь пологи время от времени вытряхивают, а то заведутся ещё какие-нибудь докси.
– А где здесь ванная, как думаете? – Мелани доставала из чемодана жёлтое полотенце и зубную щётку.
– По-моему, как выйдешь из спальни – сразу налево, – сказала девочка в очках, имя которой Эмили никак не могла вспомнить.
– Я иду! – воскликнула Алиса, схватила полотенце, пижаму и щётку и выбежала из спальни.
– Она очень странная, – заметила пятая обитательница спальни, которая до этого момента хранила молчание. Софи – так её звали, и у неё была французская фамилия, но Эмили не запомнила. Софи выкладывала футболки в тумбочку.
– Да, – согласилась Эмили, в чём совершенно не было необходимости. Она решила, что разберёт вещи завтра. Только вот надо достать одну штуку…
– Эмили, это ведь твоё? – к ней подошла та, чьего имени она не помнила, и разжала пухленькую ладонь. На ладони, свернувшись спящей змейкой, лежала серебряная цепочка с головой из сапфира. Подарок папы. Глаза Эмили расширились от удивления.
– Я видела её на тебе, а потом нашла в гостиной на полу, возле камина.
Эмили подставила свою ладонь, и цепочка скользнула в неё.
– Спасибо…
– Морган, - улыбка Морган была очень тёплой и дружественной.
– Да, спасибо, Морган, – смутилась Эмили. Морган, по крайней мере, запомнила, как её зовут.
Морган кивнула и тоже отправилась распаковывать багаж.
Тем временем из ванной вернулась Алиса – с мокрыми волосами и совершенно перепуганным лицом.
– Я больше никогда не пойду в ванную, никогда! – прошептала она и рухнула на кровать лицом в подушку.
– Почему? – осторожно поинтересовалась Мелани. – Там тараканы?
Эмили поёжилась при мысли о том, что в ванной могут быть тараканы.
Алиса приподняла голову и трагично проговорила:
– Там. Есть. Зеркало.
Она снова уткнулась лицом в подушку и затихла.
Остальных девочек наличие зеркала в ванной не смутило, и они вполне успешно умылись и почистили зубы.
Вернувшись из ванной, Эмили забралась на кровать, отряхнула её от грязи с ботинок Алисы и раскрыла свой дневник. Пока другие девочки готовились ко сну, у неё было несколько минут. Перо и чернильницу доставать было доставать неудобно, поэтому Эмили вытащила из сумки карандаш, подаренный троюродной тётушкой Лин на день рождения – карандаш был волшебный и мог произвольно менять цвет во время письма.
Раскрыв дневник на чистом развороте, Эмили с минуту раздумывала, как бы начать. За эту минуту она успела нарисовать в уголке два цветочка и три невразумительных каракули, которые теперь переливались всеми цветами радуги.
– Эмили, тебе ещё свет? – Мелани взяла с подоконника гасилку для свечей.
– Нет. Секунду, – Эмили спешно раскрыла форзац дневника, и туда, где было написано «Дневник Эмили Купер», приписала внизу аккуратными радужными буквами: «когтевранки».
– Всё, Мелани, можешь гасить.
___________________________________________________________________
– Сириус…
– М-м?
– Ты мне хотел что-то рассказать.
Питер, Римус и Калеб уже заснули, а Питер ещё и похрапывал, свистяще, на манер иволги.
– Хотел, – честно говоря, Сириус хотел спать и очень смутно помнил, о чём хотел поведать Джеймсу.
- Уже не хочешь?
Овчарка. Он хотел поговорить с Сириусом об овчарках и об их строении скелета. Но не в два часа ночи же, чёрт бы его подрал.
– Хочу, Джим, но давай завтра.
– Почему? – сна в голосе Джеймса не слышалось. Он не хотел спать, поэтому считал, что Сириус тоже спать не должен. Это было одним из его самых излюбленных заблуждений.
– Потому что я хочу спать.
– Потом поспишь.
– Потом занятия, Джеймс.
С минуту Джеймс лежал тихо, и Сириус уже было снова задремал, как друг снова обратился к нему.
– Как думаешь, у Эванс кто-то есть?
Сириус шумно выдохнул. Эванс, Эванс… Всё лето только одна Эванс! Эванс и мётлы, и бифштексы. Кажется, больше в башке Поттера ничего не было.
– Я понятия не имею, есть ли кто-то у Эванс, и мы это обсуждали уже даже за сегодня раза три. Подойди к ней и спроси, раз так неймётся.
– У неё наверняка кто-то есть, иначе бы она так себя не вела, - размышлял вслух Джеймс, развалившись на кровати в позе довольного жизнью герцога.
– Как она бы себя не вела, Джим? Не игнорировала бы твои сальные шуточки по поводу её размера груди? – Сириус мысленно дал Джеймсу ещё пять минут, по истечении которых готов был запустить в него Силленцио.
– Я комплимент ей, между прочим, хотел сделать! – Джеймс достал из-под кровати яблоко и начал грызть, и Сириус даже мысленно отказался комментировать этот поступок.
– Дружище. Послушай, это продолжалось весь прошлый год, и я не хочу, чтобы продолжалось дальше, – пользуясь случаем, Сириус решил высказать другу свою позицию по отношению к Эванс. – Ты с ума сходишь от Лили Эванс. У тебя просто сносит башню, понимаешь? Но ещё у тебя сносит башню от самого себя, поэтому вместо того, чтобы завязать с ней отношения, ты с каждым днём оказываешься ей всё более противен. Днём ты задираешь её и выставляешь себя перед ней клоуном, а ночью ты, горгулья тебя раздери, не даёшь мне спать и жалуешься! Ты же неадекватен, Джеймс! Ты же антисоциален!
Джеймс как раз доел яблоко и бросил огрызок под кровать.
– И что? Это же здорово! Я необычен, не такой, как все…
– Конечно, не такой! Ты придурок, Джеймс! – пять минут уже почти истекли, и Сириус даже потянулся за палочкой.
– Ты говоришь, прямо как дура Эванс, – капризно протянул Джеймс.
– Вот почему ты сейчас называешь её дурой? Ты же любишь её, в конце-то концов!
– Люблю? Да я просто…
– Ты просто хочешь её добиться, да-да. Я слышал уже эту историю, – Сириус крепче сжал палочку под подушкой. – Дружище, пожалуйста, давай спать.
– И почему она вечно ходит с этим кривоносым уродом? – кажется, замолкать Джеймс не собирался.
– Потому что он, в отличие от тебя, не выводит её из себя! И меня, кстати, тоже. Может, мне тоже со Снеггом подружиться?
– Я же серьёзно!
– Я тоже, Джим. Давай спать, пожалуйста.
Джеймс затих.
Сириус заснул. Ему снились скелеты овчарок, которые носились за Лили Эванс по кабинету трансфигурации. А она плакала и никак не могла от них отбиться.
