День третий. Вина-1-
Площадь Гриммо, 12.
«Победа ничего не исправит.
Ты понимаешь, Сириус?
Мы так долго мечтали о мире, а теперь я думаю, что было бы лучше, если бы я погиб вместе с Вольдемортом. Как Дамблдор. Как Люпин. Как т… Тонкс.
Вчера я поссорился с Невиллом, а потом и с Джинни. Я не могу перестать думать об этом.
Мне всегда казалось, что, как только мы победим, все сразу станет хорошо. Я ошибался, Сириус. Победа не отменяет ужасов войны. Победа не перечеркивает того, что мы пережили.
Я вернулся домой и обнаружил в своей комнате Джинни. Она сидела и читала мои письма. Мои письма к тебе, Сириус. А потом она подняла глаза – и я понял, что она считает меня сумасшедшим. И…
Боже, Сириус, я не хочу даже вспоминать, что я ей наговорил. Как бы она на меня ни смотрела, Джинни этого не заслужила. Но я не могу просто пойти и извиниться. Без меня ей будет лучше.
Она сильная, моя Джинни. Она сильная, правда, Сириус? Она справится, забудет меня и найдет другого. Того, кто сможет сделать ее счастливой. Того, кто поможет ей забыть войну.
Я не смогу.
Я словно груз, понимаешь, Сириус? Словно мешок с песком, привязанный к ноге утопающего. Я долго думал, что все мы медленно, но верно катимся в пропасть. Я ошибался.
Это я качусь туда, Сириус. И тяну их за собой.
Так же, как тянул на войну».
-2-
Нора, комната Джинни Уизли. Из дневника.
«Как лучше начать письмо, в котором не знаешь, что написать? Дорогой Гарри? Гарри? Любимый?.. А дальше?
Просто: “Прости меня? За то, что читала твои письма. За то, что назвала тебя сумасшедшим. Я, правда, так не думаю. Не знаю, зачем я это сказала. Так что прости, ладно? И забудь. И пусть все станет как раньше”.
Как глупо. Будто это возможно.
“Дорогой Гарри, вчера мы наговорили друг другу много лишнего. Думаю, нам стоит встретиться и обсудить все еще раз в спокойной обстановке. Может быть, ты зайдешь сегодня вечером?”
Нет, слишком официально. Слишком безразлично.
“Я люблю тебя. И… прости”. За то, что все это время меня не было рядом. За то, что я даже не заметила, что тебе плохо. За то, что не помогла.
За то, что почти забыла о тебе, хотя ты тоже моя семья…»
-3-
Нора, внутренний монолог Молли Уизли.
Мы снова собрались вместе за одним столом, вся наша большая семья. Только без Фреда. И без Джорджа. В этой войне я потеряла сына, а кажется, что потеряла двоих.
Сегодня даже Артур пришел. Я очень редко его вижу теперь. Я рада, хотя и знаю, что он работает в ночную смену, а значит опять уйдет после ужина. Он говорит, что это необходимо, ведь нужно восстанавливать мир после войны: многие здания разрушены, нелегальные организации распространились по всей стране, экономика пришла в упадок. Восстанавливай мир, Артур, твой ужин всегда будет ждать тебя на столе, и тебе останется только взмахнуть палочкой и произнести согревающее заклинание. Восстанавливай мир, Артур, только когда-нибудь ты придешь домой, оглянешься и поймешь, что ты забыл восстановить свою семью. И согревающее заклинание будет уже бесполезно.
Я не могу оторвать взгляд от пустого стула на другом конце стола. Двух пустых стульев. Я вижу, что Джинни обеспокоенно смотрит на меня, но ничего не могу сделать. Наверное, я плохая мать. Вместо того чтобы поддерживать своих детей, я молча смотрю на пустой стул в другом конце стола. Два пустых стула.
Джинни улыбается. Она старается улыбаться все время, и мне порой кажется, что именно эта улыбка не дает мне свалиться в пропасть. Все считают, что Джинни очень хорошо держится. А я знаю, что ей просто страшно, страшно остановиться. Я помню, шестнадцать лет назад я чувствовала то же самое. Шестнадцать лет назад мы уже учились переживать войну. Учились жить заново. Я никогда не прощу себя за то, что теперь этому учатся мои дети. Я смотрю на Джинни, и мне стыдно за то, что за столом улыбается она, а не я. Мне стыдно. И я снова перевожу взгляд на два пустых стула в другом конце стола.
Перси проливает чай на скатерть. Перси постоянно что-то проливает, ломает и разбивает в последнее время. Это так на него не похоже. Педантичный и спокойный Перси - он слишком торопится, пытаясь всем угодить, пытаясь искупить вину за свое предательство. Я вижу, он ненавидит себя за то, что его не было рядом. Я должна сказать ему, что его никто не винит и, главное, я его не виню. Ведь того, что он был с нами в Хогвартсе и здесь все эти летние дни, достаточно для нас всех. Перси проливает чай, Джинни улыбается, Артур взмахивает палочкой, чтобы убрать пятно. А я перевожу взгляд на два пустых стула в другом конце стола.
Наверное, я все-таки плохая мать. Я никогда так не считала, но это лето абсолютно мне не удается. Нора всегда была домом, который все любили, теплым и уютным, а семейные ужины шумными и продолжительными. Теперь я вижу, что Билл пытается быстрее доесть свой суп, чтобы выйти из-за стола. Я знаю, что мысленно он не со мной, а совсем с другой женщиной. Но я предлагаю Биллу добавку, и он соглашается. Хотя я не думаю, что он действительно хочет есть. Наверное, я плохая мать, но мне достаточно двух пустых стульев за этим столом.
Я не понимаю, что происходит с Чарли. Мне кажется, что он не хочет нас видеть. Он обижен на нас, а может, только на меня, а может, на стейк, который он сейчас с остервенением разрезает на мелкие кусочки. Я не знаю, на что именно рассержен мой сын. И не уверена, что действительно хочу это знать. Он каждый день куда-то исчезает. Я делаю вид, что не замечаю, но каждый вечер около семи я не могу оторвать взгляд от двери. И, кажется, сердце начинает биться только тогда, когда она открывается. Я просто боюсь, что он не вернется. Уйдет, как обычно, в пять из дома - и не вернется в семь. И даже в восемь. Не успеет к ужину, чтобы занять один из стульев за столом.
С правой стороны от меня сидит Рон. Я не видела его практически год, но иногда мне кажется, что прошли десятки лет. Из моего младшего сына он превратился в героя войны: смелого, стойкого, выносливого и такого невыносимо взрослого. Рон всегда говорит, что у него все хорошо, но я же вижу, как часто из его комнаты вылетает Сычик с письмами и как редко он приносит назад ответы. Я спросила его, как дела у Гарри и Гермионы, и выяснила, что у них все нормально. Интересно только, что такое это «нормально». Надо пригласить их в Нору. Или нет, нам необходимо просто немного отдохнуть и разобраться в себе. Нельзя погружать ребят в атмосферу нашего дома. Это только усугубит положение… А может, я просто боюсь, что они займут два пустых стула на другом конце стола.
Кто-то должен прекратить все это. Кто-то? Как малодушно. Я должна прекратить это. Больше никто не сможет. Нужно открыть всего одну дверь – желтую, с синими пятнами, третью дверь налево по коридору. Дверь в комнату близнецов. Нет, комнату Джорджа. Но я знаю, что сегодня я снова поставлю тарелку на пол под дверью. Я, наверное, никогда не смогу открыть эту проклятую дверь. Это моя вина.
Сегодня мы снова собирались вместе за одним столом, вся наша большая семья. Только без Фреда. И без Джорджа. В этой войне я потеряла сына, а кажется, что потеряла двоих.
-4-
Министерство Магии, внутренний монолог Артура Уизли.
Прости меня, Молли.
Опять ночная смена, опять пустота с моей стороны постели, опять зеленое пламя в камине. Опять ожидание – и тайные взгляды на часы, когда ты думаешь, что никто не видит: как там я поживаю? Не грозит ли мне смертельная опасность?
Прости меня, Молли.
Ты всегда была сильнее меня. Ты держишься. Ты ушла в рутину, в домашнюю работу, в стирку и роскошные обеды, но ты продолжаешь держаться. А я… Я не могу.
Прости меня, Молли.
Я обещал тебе, что мы справимся. Я соврал. Никакого «мы» не будет. Это ты, ты пытаешься что-то сделать, борешься за семью, за детей, за меня. А я спрятался на работе и трусливо стараюсь не замечать твоих слез.
Прости меня, Молли.
Но когда я думаю, что однажды Джордж выйдет из своей комнаты и, глядя мне в глаза, спросит, почему я не защитил его брата… Все что угодно, Молли, все что угодно – но только не это.
-5-
Нора, комната Билла Уизли.
«Любимая!
Сегодня я не смогу навестить тебя. Я уже шел по коридору, когда услышал плач из маминой комнаты. Я должен остаться, чтобы поддержать ее. Хотя я сомневаюсь, что действительно решусь с ней заговорить.
Я чувствую себя предателем каждый раз, когда убегаю к тебе по ночам. Каждый раз, когда крадусь по темному коридору босиком, чтобы никто не услышал. Каждый раз, когда падаю в нашу постель и прижимаю тебя к себе. Каждый раз, когда за завтраком говорю, что хорошо спал.
Я чувствую себя предателем каждый раз, когда думаю о том, что ты одна. Что ты просыпаешься в пустой постели, что убираешься в нашем доме, что ждешь меня каждый день – а я снова не прихожу.
Прости, любимая. Дай мне еще пару дней. Я боюсь оставить их одних, хотя от меня, наверное, мало пользы. Прости, я знаю, что ты плохо себя чувствуешь в последнее время, но я не могу прийти сегодня. Только не в этот раз.
Люблю тебя,
Билл».
