Глава 3Часть вторая, в которой встречаются старые друзья и обретаются новые
Утро первого дня недели (1) потихоньку, словно лениво заявляло на свои права в пределах еврейского квартала (2). Многочисленные лавки менял и старьевщиков, мастерские ювелиров, часовщиков и других ремесленников не спешили открываться с первыми лучами солнца, вместо этого дожидаясь конца христианской обедни, когда на тесных мощеных улочках появятся первые покупатели.
Вчера была суббота, первая после окончания празднования хануки (3), и верховный раввин города Праги, Иегуда Лёв бен Бецалель (4) обратил свое слово к сыновьям и дочерям Израиля, собравшимся в стенах Новой синагоги. Он снова говорил с ними о погромах и разбойных нападениях, участившихся в последнее время и подвергавших опасности их дома, имущество и жизни. Говорил о необходимости крайней бдительности и осторожности. Учил, что жестокий разбой этот есть хула на самого Бога, что будь на то воля Божия, найдется управа на обидчиков, надо только иметь молитву и упование на Всевышнего.
Сегодня же с утра сам рабби Лёв терпеливо ждал дорогого гостя. Сидя за письменным столом в своем кабинете, в доме, что был выделен ему на земле, принадлежащей синагоге, он пытался работать над своим последним сочинением, «Тропы мира» (5), способным поддержать верующего на его пути ко спасению и помочь в развитии его лучших душевных качеств. Зарывшись в ворох пергаментных свитков и тяжелых томов древних манускриптов и инкунабул (6), он внимательно вчитывался в текст священных книг и их толкований.
Тем не менее, как он ни пытался сосредоточиться на этических вопросах вероучения, сколько не собирал свой ум, чтобы сконцентрироваться на лежащих перед ним ясной цели и задачах, мысли его норовили то и дело свернуть в сторону и вернуться к проблеме недавних нападений. Выявить виновных не представлялось возможным, так как это явно были пришлые люди из города, и глава еврейской общины не имел над ними ровно никакого авторитета. А, во-вторых, нападали всегда ночью, незаметно проникая в жилище под покровом темноты, так что он просто физически не мог поставить у каждого дома охрану, чтобы ловить преступников за руку.
В конце концов, он решился обратиться за советом к тайным текстам каббалы, к которым смог получить доступ, надеясь там если и не найти готовое решение, то хотя бы прочитать указание воли Божией. Пока это тоже, к сожалению, не дало никаких результатов. Возможно, сегодняшняя встреча принесет перемены, и дело, наконец, сдвинется с мертвой точки.
Раввин как раз заслышал голоса в прихожей, и вскоре на порог его кабинета помощник провел невысокого сухопарого мужчину в летах, которого язык не поворачивался назвать стариком, хотя ему, действительно, было уже очень много лет.
– Добро пожаловать, дорогой друг! Давно не виделись.
– Приветствую тебя, мой друг.
– Как здоровье супруги?
– Спасибо, Перенелль себя прекрасно чувствует.
– Проходи, проходи, не стой на пороге. Я давненько хотел с тобой поговорить…
Рабби Лёв рассказал своему знакомому о постигших общину несчастьях и посетовал на отсутствие содействия пражского городского совета в решении проблемы. Несмотря на все ходатайства, на заступничество личного банкира императора, главы еврейской общины Мордехая Майзеля (7), на близкую дружбу с приближенным ко двору датским ученым-астрономом Тихо де Браге (8), монарх оставался глух к их просьбам. Что было делать? Приходилось винить во всем происки вездесущих иезуитов, умело влиявших на переменчивые и шаткие суждения слабовольного, вспыльчивого и не всегда здравомыслящего императора (9).
– Ох, я совсем заговорил тебя, Николас, и показал себя скверным и негостеприимным хозяином. Якоб (10), - позвал он помощника, - свари-ка нам две чашечки крепкого кофе. Я недавно получил от старых друзей из Толедо (11) замечательные марроканские зерна (12).
– О, с удовольствием! Запах кофе неизменно напоминает мне о времени, проведенном в Испании и о знакомстве с таким исключительным человеком, каким был твой прадед, Лива.
– Мой почтенный отец как-то рассказывал мне, что именно из его рук ты получил тот манускрипт, что принес тебе долгожданный плод знаний.
– Да, рабби Иосиф, мудрец и маг, был учеником самого Моше бен Шема и счел меня достойным хранить этот древний папирус и получить шанс разгадать заключенные в нем секреты.
Тут он внезапно понизил голос и очень тихо, напряженно произнес:
– Позже, уже создав камень, я выяснил, что эти древние письмена, которые я называл «книгой Авраама», на самом деле является сокровенной, магической частью кодекса Зогара.
С этими словами он стал разворачивать сверток, который все это время не выпускал из рук. Глаза его собеседника расширились:
– Ты принес его с собой? Сюда?
– Да, я решил, что папирус по праву должен принадлежать тебе, и принес, чтобы передать его в руки достойного продолжателя традиций предков.
– Но…
– Я понимаю, что многие, почти все места, говорящие о древней магии стихий, ты не сможешь обнародовать, но в то же время, уверен, ты найдешь этим знаниям самое верное применение.
– Благодарю, - ответил раввин просто, но сильные эмоции легко читались на его усеянном морщинами, умудренном опытом лице.
– Не стоит. Я в долгу перед твоим народом. Я лишь вернул долг.
Вскоре, довольные друг другом, друзья перешли к обсуждению и сравнению последних кабалистических изысканий раввина и магических экспериментов алхимика.
Близился ранний зимний вечер, и на улице стремительно темнело. Разговор постепенно затих, и когда гость уже собирался прощаться, из соседней комнаты, спальни хозяина, послышался какой-то еле различимый глухой грохот. Раввин, опасаясь худшего и думая, что погромщики добрались до его дома, растерянно оглянулся на пожилого волшебника.
– Пусть твой помощник откроет лаз и проверит подпол. Хотя я не думаю, что это те, кто нападают на общину. Все же подстраховаться не помешает, – произнес он, доставая спрятанную в рукаве волшебную палочку.
Незамеченный, Николас последовал за Яковом в спальню, как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку странного оранжевого света в темном проеме лаза. Он тут же приготовился атаковать неведомого взломщика-мага. Сначала из-под пола возникла голова, потом плечи молодого человека. На разбойника он, на первый взгляд, не походил, но опустить палочку Николас пока поостерегся. Спросил по-немецки (13):
– Кто ты? И что здесь делаешь?
Незнакомец перевел настороженный взгляд с кончика палочки на его лицо. Минута взаимных изучающих взглядов, потом вдруг юноша задохнулся в очевидном узнавании и замер в почти комическом шоке. Затем –
– Мессир Фламель? – последовал вопрос, по произношению было понятно, что этот язык не являлся родным для говорившего.
– Мы знакомы, молодой господин? И, может, вы все же вылезете из подвала и представитесь?
Юноша мучительно покраснел и пробормотал:
– Д-да, конечно, сир. П-прошу прощения.
Потом обернулся, сказал пару слов в темноту и протянул руку кому-то второму. Старший волшебник снова насторожился. Вскоре в проеме возникла белокурая головка, а затем на свет Божий выпорхнула легкая и тонкая фигурка в весьма замысловатом, экстравагантном наряде, национальную и сословную принадлежность которого Николас затруднялся определить, и вежливо произнесла мелодичным голосом:
– Мессир Фламель! Приятно познакомиться. Меня зовут Луна Лавгуд, из Йоркских Лавгудов, а моего скромного спутника – сэр Невилл, лорд Лонгботтом.
Давно никому не удавалось настолько поразить Николаса Фламеля. Все-таки за двести с лишним лет жизни успеваешь привыкнуть и присмотреться ко всему, но такого он никак не ожидал. Он снова перевел взгляд на молодого человека. Лорд Лонгботтом. Мда-а. Он знал эту фамилию, одну из самых уважаемых и древних в британском магическом сообществе. Лично не был с ними знаком, но и не слышал за последнее время никаких новостей о вступлении в права молодого лорда. На юноше была дорогая, слегка помятая мантия непривычного покроя, и сейчас, когда он немного пришел в себя, он держался с присущим наследнику древнего рода достоинством, но без высокомерия. Сам Фламель, будучи магглорожденным, был допущен в замкнутый и крайне консервативный круг магической европейской аристократии лишь благодаря своей женитьбе на Перенелль, происходившей из старинного и славного французского чистокровного рода.
– Рад знакомству, - Николас сумел быстро взять себя в руки. – И все же, позвольте узнать, как вы оказались в подвале дома моего друга, верховного раввина города Праги?
Юноша снова смешался. Ему ответила девушка, - Луна?
– Мы всего лишь последовали за мерцающим шестилапом, мессир. Эти удивительные, редкие существа не признают границ пространства и времени, но подчиняются лишь самой Судьбе. Нам было суждено встретиться. – Девушка говорила об этом легко и просто, как будто такие вещи были само собой разумеющимися. Может, для нее они таковыми и были? Ее спутник смотрел на Луну с мягкой полуулыбкой и кажущимся привычным изумлением в глазах, но никак не пояснил и не опроверг ее слов.
– Откуда же вы пришли?..
Следующий час странная компания, включая хозяина дома и исключая приведенного в чувства и лишенного воспоминаний об инциденте помощника, провела в увлеченном обсуждении (частично по-немецки, частично по-французски, иногда прибегая к помощи латыни) странностей судьбы и неисповедимости путей Господних.
(1) Воскресенье – первый день недели у евреев (как и у христиан).
(2) Йозефов – старинный квартал Праги, сердце еврейской общины. Пражское гетто – одно из самых древних в Европе. Первые евреи здесь появились еще в Х веке. Конец XVI – начало XVII века относится к «золотому веку пражского еврейства».
(3) Ханука – еврейский праздник, приходящийся на конец месяца кислев – начало месяца тенет (т.е. где-то в декабре). Например, в 2011 году приходился на 20-28 декабря.
(4) Иегуда Лива (Лёв) Бен Бецалель (1512-1609) – Махараль из Праги, раввин, крупнейший галахический авторитет, мыслитель, ученый. Обладал также обширными познаниями в области многих светских наук, дружил с астрономом Тихо Браге.
(5) «Тропы мира», или «Нетивот олам» – труд, посвященный лучшим душевным качествам человека. Этот двухтомник считается наиболее простым для понимания из наследия Махараля, был опубликован в 1595 году. Время действия рассказа – 1590 год.
(6) От лат. incunabula «колыбель, начало» – книги, изданные в Европе от начала книгопечатания и до 1 января 1501 года.
(7) Мордехай Майзель (1528-1601) – староста еврейской общины, был главным банкиром при императоре Рудольфе II. На его средства в квартале были вымощены улицы, построена ратуша, ритуальная баня, богадельня, сиротский дом и две синагоги, одна из которых была названа в его честь.
(8) Тихо Браге (1546-1601) – датский астроном, астролог, алхимик эпохи Возрождения.
(9) Рудольф II (1552-1612) – император Священной Римской империи. С 1583 года жил в Праге, где основал одну из первых кунсткамер. В роли мецената привлекал ко двору ученых и деятелей искусства различных стран. Увлекался различными оккультными науками, в частности, пытался найти философский камень. При нем началась сильная католическая реакция и борьба с самоуправлением городов.
(10) В различных переложениях легенды о големе упоминаются два помощника раввина – Якоб Соссон и Ицхак Кац-Коэн.
(11) Здесь уже начинается полное AU =). Рабби Лев у меня оказывается потомком одного из лидеров кастильского еврейства XIV века, Иосифа из Толедо, в свою очередь, связанного с Моше де Леоном (Моше бен Шем), опубликовавшим в конце XIII века книгу Зогар (а это уже факт). Николас Фламель не раз бывал в Испании, посещая еврейские общины, и, по моей версии, познакомился там с Иосифом из Толедо, который помог ему расшифровать древний манускрипт (известный как «Книга иудея Авраама») и разгадать тайну философского камня.
(12) Мода на кофе пришла в Европу как раз в конце XVI века, тогда же его стали экспортировать из арабских стран, которые сохраняли монополию на выращивание кофе до конца ХVII века.
(13) Немецкий язык был официальным и самым распространенным языком Священной Римской империи.
