Глава 3Серебристые лани на шерстяном гобелене замерли. Девочки инстинктивно отодвинулись друг от друга: мол, ничего не замышляли, не проказничали. Но кто бы это мог быть? Отец? Брат? Мадам Фиона? К счастью, это оказался всего лишь Люсьен. На нем был пошитый из оленьей шкуры кафтан, из того же материала неуклюжие сапоги; густые золотистые, как пшеничные зерна, волосы перепутанными прядями спускались до самого пояса, а щеки скрывала редкая бородка. Голубые продолговатые глаза под рыжеватыми пушистыми ресницами смотрели с любопытством. Увидев дядю, Алиенора облегченно рассмеялась, а Изабелла ужасно покраснела. «Ах, Люсьен вечно всех пугает», - с неудовольствием подумала графская дочка.
- Ты занята? - спросил молодой человек, больше похожий на высокого, недокормленного медведя.
- У меня гости, дорогой дядя. И у нас есть свои планы.
- Ах вот как? Но мы же договаривались, что я покажу тебе один прием, который подходит и ребенку, не то чтобы взрослой девушке.
- Спасибо, дядя, но я бы хотела обсудить кое-что с Изабеллой.
Люсьен перевел взгляд на гостью, которая попятилась немного назад, словно мечтала слиться со стеной. В комнатке царил полумрак, разгоняемый солнечными лучами только на небольшом участке у окна. Таким образом гостье удалось неплохо спрятаться за водопадом света, однако у молодого господина были зоркие глаза, привыкшие выслеживать для всего семейства дичь.
- Ах, да это же наш чертенок! Сорванец Изабо! – восхищенно воскликнул Люсьен и улыбнулся, так как его, видимо, позабавили какие-то воспоминания, судя по возгласу, выдававшие, что в детстве юная баронесса не отличалась примерным поведением.
Изабелла совершенно смутилась и опустила к полу глаза.
- Дядя, ну зачем ты ее пугаешь! Изабелла выросла! Мало ли какими глупостями, кто из нас занимался, когда был ребенком. Вот про тебя папа говорит, что ты только и делал, что замышлял против старших братьев всякие козни, лопал больше всех меда, да таскал с кухни орехи! И что с того? Кто же знал, что в итоге ты превратишься в медведя! Что, в общем, не удивительно…
Люсьен на это рассмеялся и из человеколюбия отвел взгляд от Изабеллы, которая, казалось, готовилась упасть в обморок. Его, похоже, и самого удивило странное поведение девушки, которая ребенком нисколько его не стеснялась, вешалась ему на шею с радостным писком: «Люсси!» И вот теперь такой страх перед ним! Но они давненько не виделись. Ведь Люсьена не было в замке много лет. Погрустнев и рассеянно проведя смуглыми пальцами по светлой бородке, он пошел прочь, буркнув на ходу Алиеноре: «Ну вот и ты…»
- Что он хотел сказать? – прошептала Изабелла, когда Люсьен ушел, а серебристые лани на гобелене снова остановили свой бег.
- Не знаю, - пожала плечами Алиенора. – Наверное, он хотел сказать, что я, как и мои старшие братья, не желаю учиться у него военному делу, но это не так! Ему просто одиноко, я думаю. Ну да кто виноват, что он себя в медведя превратил? Кстати, не так он и плох был, пока не отрастил бороду.
- Я помню, - быстро сказала Изабелла и вдруг, широко улыбнувшись, схватила Алиенору за руку. – Пойдем скорее! Я слышу песню Фионы!
В самом деле, снизу послышалось нетрезвое пение дамы, которая сопровождала на прогулки Изабеллу.
- Да погоди ты! – прошипела Алиенора, в испуге взглянув на кровать, где во сне издала недовольный храп ее старая бабушка. – Никто нас не пустит за внешние ворота! В самом деле, ты осталась ребенком, Изабо! Нам больше не по десять лет, чтобы мы могли, переодевшись мальчиками, идти, куда нам взбредет в голову.
- А что нам мешает переодеться мальчиками теперь?!
- О, пресвятая дева! – Алиенора, снова на всякий случай взглянув на бабушку, мученически закатила глаза. Секунду она созерцала коричневые грубые балки, среди которых кое-где устроились в серых облачках пыли паучихи. Затем воскликнула: - Во-первых, где мы возьмем мужскую одежду? Тихо! Погоди! Дай сказать мне! Так вот, я не собираюсь таскать из сундуков братьев их камзолы, которые нам будут обеим, кроме прочего, велики. А во-вторых, извини. Но свои шикарные перси ты не спрячешь ни под какой одеждой, а за позор, навлеченный тобой на семью, тебя не простит даже твой добрый папенька!
- Ах, какие глупости… Я вовсе не хотела предлагать таскать одежду из сундуков твоих братьев, хотя Гийом моего роста, и этот бездельник все равно не заметит. Спорим?
- Да, Гийом - бездельник и так толст, что в его камзоле поместилось бы две тебя вместе с твоими прелестями, но я не желаю устраивать все эти глупости! К чему? Перед смертью не надышишься… Эххх… А ведь даже Гийом может свободно вскочить на коня и помчаться, куда пожелает. Почему мужчинам столько привилегий? Даже самым тупым и трусливым из них? Почему женщины должны томиться в темнице, в то время как в их груди бьется истинное рыцарское сердце!
Алиенора так увлеклась, что едва не разбудила бабушку, которая очень громко засопела и ненадолго открыла глаза. Полежав так некоторое время, пожилая дама перевернулась на другой бок и вскоре снова мирно засопела.
Снизу послышалось пение мадам Фионы.
- Вот видишь, что ты наделала? – возмущенным шепотом стала выговаривать подруге Изабелла. – Вместо того чтобы рассуждать о подвигах, да сочинять о них песни, истинные герои эти подвиги совершают. Например, составляют подруге компанию в лавку мадам Жаклин. Неужели твой батюшка такой изверг, что будет сердиться? Если ты поедешь с подругой детства только взглянуть на туфельки? Ну же, решайся! И мы не одни поедем, моя Фиона теперь согласится сопровождать нас хоть на край света. Она достаточно пьяна, чтобы ей было легко запудрить мозги, и недостаточно пьяна, чтобы забыть о гневе папенькиного управляющего. Когда ее увидят в таком состоянии, у нее будут большие неприятности. Если ей предложить проветрится, она будет нам благодарна, да и сможет приобрести себе кувшинчик вина, чтобы потом в одиночестве завершить удачно начавшийся день. Поспешим.
- Но… Что мне надеть?
- Не глупи. Чем проще будет на тебе платье, тем меньше мы привлечем внимание.
- Но лошадь… Мне придется пойти на конюшню, а конюх просто так не даст мне коня. Я же говорю тебе, что…
- Тссс… Моя кобыла выдержит нас обеих, а за ворота замка нас легко пропустят в обществе мадам, если, конечно, ты перестанешь мешкать.
Сердце Алиеноры забилось, будто в каком-то предчувствии. Она еще раз оглядела маленькую, уютную комнатку, в которой почти безвылазно провела последние недели, уныло думая о замужестве и предаваясь мечтам о Гарольде. Несмотря на солнечный день, помещение оставалось темным, трава на каменном полу напоминала серую паутину, а пяльцы - о скучном труде. Да и то, что теперь предлагала Изабелла, не выглядело преступным. Одно дело переодеться в мужское платье, за что можно поплатиться головой, а другое дело просто прокатиться в обществе подруги детства на ярмарочную площадь. Их будет сопровождать Фиона, никто не сможет сказать ничего дурного, чтобы отец рассердился, а худшее, что грозит Алиеноре, это если ее запрут дома. Ну да она и так себя заперла. Не колеблясь больше ни секунды, графская дочка последовала за подругой.
