Глава 3Глава 3: «Новая жизнь, старая должность».
Очнулся Гай, подумать только, в комнате шерифа. Что было после того, как он потерял сознание в палатке Вейзи, Гай помнил смутно. Вроде как кругом была суматоха, его куда-то тащили, усаживали на лошадь… Четко запомнились только слова Робина: «Я не бросаю своих». Еще Гаю показалось, тот назвал его другом. Впрочем, это бред чистой воды.
Чувствовал себя рыцарь преотвратно. Но то, что он жив, уже чрезвычайно удивительно. И, сказать честно, подобный вариант Гай даже не рассматривал, и теперь не знал, что с этим делать. Похоже на то, что он не пленник, иначе бы его не устроили с таким комфортом. Но кто он тогда? И что вообще случилось?
Лечил его отец Тук. А обязанности сиделки исполняла довольно молодая женщина. Не сказать, что красавица… Но был в ней какой-то шарм, и рыцарю она сразу понравилась.
Больше никто не заходил. Правда, отец Тук говорил, что и Робин, и Арчер, пока Гай был без сознания, торчали в комнате чуть ли не все время. Да и после того, как стал поправляться, частенько заходили. Правда, пока он спал. Мол, у них полно дел. Но Гай не верил в такое внимание с их стороны к своей персоне.
Именно от отца Тука Гай узнал, что теперь Робин шериф. Правда, не мог представить, как он этого добился. И почему он сам находится при таком раскладе не в темнице. Правда, возможно, Робин просто слишком благороден для того, чтобы приказать бросить в темницу полуживого врага. Так что не исключено, что все впереди. Но Гай этого совершенно не боялся. Ему вообще была безразлична его дальнейшая судьба – все, что мог и должен был, он сделал.
На шестой день Гай вспомнил свою сиделку – Гвенет, любовница его младшего брата Арчера и супруга шерифа Йорка. Женщина вела себя с ним внимательно, предупредительно, с какой-то материнской заботой. И Гаю стало неловко – он понимал, что права на это не имеет, слишком много наворотил за свою жизнь жутких вещей, в том числе непоправимых.
И он все о себе рассказал. Что был помощником шерифа, что убивал, выколачивал из крестьян налоги, никого не щадил… Но Гвенет не стала его ненавидеть, как ни странно. Она единственная, кто заинтересовался причинами такого поведения Гая.
И рыцарь ей открылся. Он рассказал о своем детстве, об обидах, лишениях, о чувстве безысходности и неуверенности в завтрашнем дне… Обо всем, то сделало его таким. Он и сам не знал, почему рассказывает такие вещи полузнакомому человеку. Наверное, просто ему было необходимо рассказать хоть кому-то.
Гвенет в ответ рассказала историю своей жизни. О том, как ее, молодую и красивую, отдали замуж за старика-шерифа Йорка, потому что она была третьей дочерью в знатной, но бедной семье, и им нужны были деньги. О том, как первое время ей было невыносимо тяжело, как потом притерпелась. Как появился Арчер, словно свет в окошке. И как потом она оказалась жестоко разочарована. И неизвестно, что было бы с ней дальше, если бы не доброта Робина, позволившего женщине остаться в Ноттингеме.
Еще через три дня Гай и Гвенет впервые поцеловались. Не то, чтобы они безумно друг друга полюбили… Просто они оба люди, который многое пережили и потеряли. И испытывают друг к другу симпатию. Этого волне достаточно.
Когда Гаю стало уже значительно лучше, и никакой угрозы жизни больше не было, его навестил брат. Арчер присел рядом с кроватью, на которой полулежа устроился Гай, и просил:
- Брат, ну как ты?
- Уже почти хорошо, долго же тебя не было.
- Послушай, я заходил, правда, но в сознании тебя ни разу не застал. У нас с Робином масса хлопот. Он тоже зайдет позже.
- Ага, чтобы сообщить, что моя казнь назначена на послезавтра.
- Зачем ты так? Он искренне переживал, как и я.
- Ни за что не поверю. Впрочем, не о том говорим. Что случилось с Изабеллой?
- Да что с нашей сестрицей станется-то? Жива-здорова.
И Арчер рассказал о том, как Изабелла сбежала, как они с Робином искали и нашли ее, и почему потом интриганку пришлось отпустить. Что ж, это хотя бы пролило свет на то, почему Робин шериф. Как же, наверное, принципиальному графу было сложно, ехать к принцу Джону, шантажировать его, о чем-то там договариваться. Но ради жителей Ноттингема Робин сделал это. Гай в который раз за последнее время почувствовал уважение к бывшему врагу.
Что касается Изабеллы, Гай сам не мог разобраться в своих чувствах. С одной стороны, он хотел, чтобы она сидела за решеткой. Она его предала. Но желал ли он ей смерти? Все же единственная сестра. А вечно держать ее в темнице тоже было не возможно – народ стал бы требовать крови, и даже Робину с его непринятием убийства женщин пришлось бы назначить казнь. Но теперь, Гай прекрасно понимал, они еще хлебнут горя с его сестренкой. Через год, или пять лет, или даже десять, но она обязательно вернется.
Впрочем, это все будет потом. А на данный момент Гая интересовало не это.
Он поговорил с Арчером по-мужски о Гвенет и узнал, что ее на руку и сердце тот не претендует. Брат сказал:
- Понимаешь, я никого из женщин пока не люблю… Или люблю сразу всех…
- Сравниваешь Гвенет со всеми? По-моему она особенная.
-А по-моему, ты влюбился. Я не отрицаю, что Гвенет чудесная женщина. И если бы я решил себя связать серьезными отношениями, а после узами брака, то только она. Но пока что я к этому точно не готов, и не буду готов ближайшие лет пятнадцать-двадцать. Так что вперед.
- В смысле?
- Ну ты же собираешься ей предложение сделать?
- Не думаю, что это хорошая мысль.
- Ты же сам только что сказал, что Гвенет…
- Я помню. Но я не знаю, что со мной будет завтра. Казнят меня, или изгонят из города… Я для нее желаю лучшей доли, чем быть женой отверженного.
- Ты беспокоишься совершенно напрасно. Тебя не собираются ни изгонять, ни тем более казнить… Как тебе только в голову такое пришло… Наоборот, скажу по секрету, у Робина для тебя очень приятный сюрприз.
Больше Гай, как ни старался, ничего из Арчера вытянуть не смог. Оставалось только ждать визита его милости шерифа. Который все не появлялся.
Впрочем, вскоре Гай, как ни удивительно, убедился в справедливости слов отца Тука и Арчера о том, что Робину не плевать. Прошло довольно много времени, ему было значительно лучше, но вставать с постели надолго и выходить во двор отец Тук и Гвенет пока запрещали. И у них были на то причины – у Гая до сих пор случались приступы жара. Во время одного из них это и произошло.
Гай метался по кровати, было плохо, но Гвенет и отца Тука, как назло не было рядом. Он себя совсем недавно чувствовал прекрасно и отправил их обоих отдохнуть. А вот как оно обернулось… Впрочем, вскоре Гай почувствовал, как ему на лоб легло мокрое полотенце, и стало гораздо лучше. Он подумал, что Гвенет почувствовала неладное и вернулась. Открыл глаза и увидел рядом Робина с крайне встревоженным выражением лица. Новый шериф спросил:
- Гизборн, ты как?
- Лучше, чем мог бы быть, благодаря тебе. Спасибо, Робин.
- Нет. Тебе спасибо. Это ты всех нас спас.
- Я был обязан это сделать. Не ожидал тебя увидеть тут.
- Да я часто захожу… Я просто… Я не думал, что ты очнешься!
- Это было бы лучшим вариантом.
- Ты о чем?
- Вам не надо было меня спасать. Черт, Гуд! Я же все рассчитал, а ты снова, в который раз, вмешался и спутал мне все карты!
- Угу. Видно, портить твои планы – мое призвание.
- Ну и что дальше?
- Гай, давай не будем о делах, пока ты не поправишься. Не волнуйся, скоро все узнаешь.
И Робин вышел. Странно все это. Похоже на то, что либо шериф действительно беспокоится о состоянии его здоровья, потому избегает всего, что может вызвать сильные эмоции, либо… Вот либо что, Гай не знал. Но первый вариант казался слишком фантастичным, что бы быть правдой.
К тому же Гай и сам понимал, что ну не заслуживает он хорошего отношения. Тем более со стороны Робина. Он же столько крови ему попортил, всегда стоял у него на пути! И Гай бы понял, если бы Робин устроил ему показательную казнь.
Но теперь он понимает – казни не будет точно. Иначе Робин не стал бы навещать его и там беспокоится. Странный он все-таки человек – так заботиться о состоянии здоровья врага. Похоже, от того эгоистичного и самовлюбленного мальчишки, каким Гай его однажды возненавидел, действительно ничего не осталось.
Впрочем, долго раздумывать над своей участью Гай не стал. Не видел смысла. Время придет – сам узнает.
Пришло время еще через неделю, когда Гай поправился уже настолько, что стал гулять по городу. Его сопровождала Гвенет, они вообще много времени вместе проводили. И Гай давно бы сделал ей предложение, если бы не полная неопределенность насчет его дальнейшей жизни.
Первое, что бросалось в глаза – никто не высказывал Гаю открыто свою неприязнь. Взгляды настороженные были, и то не у всех. А откровенно ненавидящих, так вообще единицы. Это более чем странно – уж Гай-то знал, что в Ноттингеме смерти ему желает больше половины города. Так что же случилось? Впрочем, довольно скоро в поле зрения Гая попался тот, кто совершенно точно может дать ответ на этот вопрос.
Робин чуть было не прошел мимо, Гай даже окликнуть его хотел. Но, словно почувствовав его взгляд, шериф обернулся сам. Их взгляды встретились. Робин быстрым шагом подошел к Гаю и Гвен. Попросил, обращаясь к спутнице Гая:
- Леди, Вы позволите украсть на пару минут Вашего кавалера?
- Да, конечно, пойду пройдусь.
Гвенет удалилась, Робин жестом предложил Гаю следовать за ним. Оказались они в месте, где Гай бывал много раз. Том самом, где шериф Вейзи, развалившись в кресле, плел свои коварные интриги. И хотя Гаю в них почти всегда отводилась главная роль, сидеть в кресле ему было не положено. Все время, пока Вейзи блистал своим красноречием, Гая стоял рядом, навытяжку. Порой задумывался – помощник он или обычный слуга?
Но теперь тут стояло два кресла – что ж, Арчеру повезло больше… Робин сел и кивнул на другое кресло Гаю. Сказал:
- Знаешь, непривычно ощущать себя на месте Вейзи.
- Ты на его месте не будешь, а шериф из тебя выйдет хороший.
- Отрадно слышать похвалу именно от тебя.
- Да. Я слышал – из уст врага похвала наиболее ценна.
- Да не в этом дело. Просто мы знакомы с детства, и ты никогда не верил, что из меня выйдет толк.
- Я ошибался.
- Впрочем, думаю, без хорошего помощника мне не обойтись. Ты же в курсе, что принцу Джону пришлось мне позволить выбрать на эту роль любую кандидатуру.
- Да. И ты выбрал Арчера. Хороший способ помочь нашему младшему.
- Да нет. Наш упертый брат заявил, что не будет никому служить и уедет в скором времени. Он просто мне помогал, потому что тот, кого я хочу видеть своим помощником, был совершенно нетрудоспособен в последнее время.
- Я не понимаю.
- Думаю, понимаешь, Гай. Я предлагаю тебе снова занять должность помощника шерифа Ноттингема.
Вот этого Гай не ожидал совершенно. Большее, на что он вообще мог рассчитывать, это возможность скромно жить в окрестностях Ноттингема. Но такое… Он даже подумал – не спятил ли Робин. Переспросил:
- Робин, ты что, всерьез?
- Конечно, я не шучу такими вещами.
- Но это же бред.
- Отчего же? Да, мы были врагами. Но ты достаточно опытен, долгое время работал на Вейзи, хитер, ловок, умен. Я прошел хорошую школу в Святой земле, люди мне доверяют и идут за мной. Я думаю, мы прекрасно дополним друг друга.
- Ты не сможешь со мной работать, ты сам знаешь. Между нами многое стоит, и ты никогда не сможешь меня простить.
- Я тебя уже простил, ты просто не помнишь. Ты тогда бредил…
- Я считал это сном…
- Гай, я понимаю, мы долгое время были врагами, и будет не просто. Но давай хотя бы попытаемся.
Гай медленно кивнул, и они пожали друг другу руки.
На самом деле все оказалось гораздо проще, чем Гай себе навоображал. Да, они не стали мгновенно друзьями, но разве он с Вейзи дружил? А как работодатель Робин оказался гораздо лучше. Он не унижал Гая, как прежний шериф, не указывал постоянно на его место. И все время спрашивал его мнение. А если это мнение его не устраивало, что тоже бывало, не отметал его без объяснений, а всегда разъяснял, что конкретно не устраивает. И частенько Гай с ним соглашался. Так что деловые отношения между ними установились хорошие.
Первое, что сделал Робин, вернул Гаю его земли. И лично поговорил с жившими там людьми, пояснив, что эти земли изначально принадлежали роду Гизборнов, и то, что достались они ему, произошло незаконно, скорее в силу особых обстоятельств, я также возраста, не позволившего ему принять вовремя верное решение. Но, пока человек жив, никогда не поздно исправить ошибки. И потому он возвращает земли законному владельцу.
Гай был доволен. Дело даже не в самих землях, а в чести рода и памяти родителей. И он очень хотел бы привести сюда свою жену, чтобы она на земле его предков воспитывала его детей. Но, хотя был уверен, что Гвенет примет его предложение, все медлил. Арчер, уезжая, просил не тянуть. Сказал, что лучше супруги во всей Англии не сыскать. Но Гая мучило то, что он убил Мэриан. И он не чувствовал себя вправе быть счастливым.
Но вот вечером к нему зашел Робин. Они теперь часто без приглашения друг к другу заходили, то рано утром, то на ночь глядя. Потому что, в силу нового делового сотрудничества, им порой было необходимо немедленно обсудить какой-либо вопрос. Вот и сейчас Гай решил, что Робин зашел обсудить план предстоящего праздника.
Это была идея Гая – устроить День Свободы в честь освобождения от тиранов и появления в Ноттингеме впервые за много лет нормального шерифа. Людям нужны праздники, к тому же так они всегда, что бы ни произошло, будут помнить, что раньше им жилось во много раз хуже. Робин идею поддержал. Правда, не из практичных соображений Гая, а из любви к народу, которому тоже надо развлекаться. Тем не менее, было решено – празднику быть. И Гай думал, Робин хочет посоветоваться насчет плана мероприятия. Предложил присесть и выпить вина, шериф с готовностью согласился. Но заговорил совершенно о другом:
- Гай, я хочу во время праздника сделать Кейт предложение.
- Так сильно любишь ее, что готов сделать знатной леди?
- Почему нет? Она мне помогала в тяжелые времена, и я не могу сейчас от нее отказаться. К тому же она хорошая девушка.
- Ну конечно…
- Гай, я вообще-то сюда пришел не затем, чтобы ты меня отговаривал.
- Да? А я думал, тебе мое благословение нужно.
- Гизборн, давай серьезно. Я вообще-то вот о чем. Почему бы нам не устроить сразу две свадьбы?
- А кто еще женится?
- Не надо только притворяться идиотом. Я видел, как вы с Гвенет друг на друга смотрите. Ты ей предложение делать собираешься или как?
Повисло долгое молчание. Гай пил свое вино нарочито медленно, затягивая с ответом. Вот уж не думал, что именно Робин начнет этот разговор. Все это время шериф смотрел на него выжидательно. Поняв, что от ответа все равно не уйти, Гай, тяжело вздохнув, спросил:
- Мы вроде бы не друзья. Что же тебя так интересует моя личная жизнь?
- Гизборн, ты мой помощник. И я заинтересован в том, чтобы ты хорошо выполнял свои обязанности. А этому очень способствует налаженная личная жизнь.
- Робин, мы с тобой оба знаем, что права на налаженную личную жизнь я не имею.
И снова повисла гнетущая тишина, на этот раз не знал, что ответить, грай Хантингтон. Гай уже подумал, что его начальник просто встанет и уйдет. Но Робин ответил:
- Гай, так или иначе, мы оба потеряли любовь всей жизни. Я уже сказал, что простил тебя. И не хочу, чтобы ты хоронил себя заживо.
Гай всю ночь не спал, думал над словами бывшего врага и нынешнего начальника. А во время праздника сделал Гвенет предложение, она согласилась с радостью.
И через месяц состоялась двойная свадьба.
Прошло пять лет. И уже в пятый раз народ Ноттингема отмечает День свободы. Собралась целая площадь народа, и шериф Робин Хантингтон, как прежде, произносит речь. По левую руку от Робина стоит его жена леди Кейт Хантингтон, а по правую – его помощник и близкий друг сэр Гай Гизборн.
Да, они подружились. Невозможно не подружиться, столько вместе пережив. А бывало всякое, и оба со счета сбились, сколько раз спасали друг другу жизнь. Все же, не трогая их официально, принц Джон прилагал массу усилий и нанимал лучших в Англии наемных убийц, только бы избавиться от принципиального шерифа и его хитрого помощника, приносящих ему массу неудобств. Но ему это никак не удавалось, и сейчас принц вроде как успокоился.
Гай не вслушивался в речь, он думал о своей жизни. Когда шел на верную смерть, оставшись в лагере Вейзи пять лет назад, и думать не мог, что все вот так повернется. Теперь у него и любимая работа, и верный друг, и прекрасная супруга, и двое очаровательных детей – Генри и Гислейн. Кстати, у Робина и Кейт недавно родился сын Ричард, и они договорились, что не станут повторять ошибки родителей, и будут растить сыновей друзьями.
Казалось бы, все хорошо. И можно жить и получать от жизни удовольствие. Почти все уже простили Гая за прежние прегрешения. И даже Кейт с ним стала нормально общаться, естественно, ради мужа и ребенка.
Но Гай не может простить себя, как его простили остальные. Потому он, особенно в этот праздник, бывает мрачным и нелюдимым. Он не вслушивается в речь Робина, его раздражает, когда его поздравляют с праздником… Так было до сегодняшней ночи.
Ему, впервые за все эти годы, приснилась Она. Леди Мэриан, та, которая должна была вместо Кейт стать леди Хантигнтон. Та, которая считала его своим другом, и жестоко поплатилась за то, что подпустила так близко. Она стояла в круге света, грустно улыбаясь. Сказала:
- Гай, я так рада, что у тебя налаживается жизнь.
- Ты? Мэриан, ты должна желать мне смерти!
- Нет. Я потому пришла, что мне больно смотреть как ты страдаешь. Я любила вас с Робином одинаково и хочу, чтобы вы оба были счастливы. Робин сумел отпустить прошлое. Сделай это и ты.
- Но я убил тебя!
- Ты искупил вину сполна, и это уже неважно. Жизнь – лишь мгновение. Так используй его, Гай.
Проснувшись, Гай почувствовал, что будто огромный камень, до этого не позволявший нормально дышать, упал с его груди. И впервые осознал, что все действительно хорошо.
