Глава 3Разочарование после больших надежд почти невыносимо. [1]
"Двадцать седьмое августа. Отец напомнил, что перед началом учебного года нужно купить учебные принадлежности в Косом переулке. Никто и никогда так не портил мне настроение с утра".
Дафна аккуратно положила перо, спрятала дневник и, встав со стула, задвинула его. Несмотря на внезапно нарисовавшееся дело, у нее было замечательное настроение. Она быстро купит все необходимое для школы и вновь пойдет к "Лондонскому Глазу". А к тому времени она уже точно забудет о блуждании между стеллажей и полок Косого переулка. Этим утром она потратила два часа на то, чтобы привести себя в приличный вид. Раньше это казалось для нее естественным и простым, но сейчас она считала, что это чертовски трудная работа. Пару месяцев назад, когда еще шел учебный год, она приводила себя в порядок за полчаса. Неужели со временем навык терялся? Как бы то ни было, Дафна была полностью готова к посещению Косого переулка, где она будет выглядеть на все сто. Отец сказал, что у него и без нее много дел, поэтому ей нужно идти за покупками одной. Как будто она его просила идти с ней. Она же не пятилетняя, в конце концов. Книжки и чернила она и сама купит безо всякого сопровождения и советов. А отец сказал это для того, чтобы лишний раз подчеркнуть, что с ней слишком много возни.
Дафна подняла голову и, стуча каблуками, вышла в коридор. Настроение у нее было как никогда боевое и бодрое. На стене висело небольшое замызганное зеркало, в которое она посмотрела, чтобы убедиться в собственной неотразимости. Это было действие Дафны из прошлой жизни, и сама она выглядела совершенно идентично прежней — выпрямленные светлые волосы, тщательно подведенные голубые глаза и самоуверенная улыбка.
— Дафна, — раздался сзади голос, и она от неожиданности подпрыгнула, — проверь поместье после Косого переулка, посмотри, как там идут дела. Забери все свои вещи, потому что потом будет некогда.
— Но это займет много времени. Я же не успею... — Дафна осеклась, чтобы не проболтаться о встрече с Драко. Но она не может просто не прийти на встречу, потому что обещала.
— Что-то не так? — нахмурился отец.
— Все так, — торопливо закивала Дафна. — Но можно проверить поместье позже? Завтра, например, или когда-то еще?
— Ты и учебу на завтра отложишь? Никаких завтраков. Идешь и проверяешь. И не нервируй меня, пожалуйста. Будто у тебя есть какие-то дела. Сидишь дома и занимаешься неизвестно чем.
"Переосмысливаю свою жизнь в философском ключе. И понимаю, что жила неправильно, всю жизнь подчиняясь твоей диктатуре", — хотелось сказать ей, но она понимала, что это не выход. Дафна выдохнула, откинула волосы с плеча и ослепительно улыбнулась (обычный способ успокоиться, когда по рукой нет листа для написания алфавита). Это отец посчитал согласием и удалился в свой кабинет. Ради чего он просиживал целым днями? Что там делал? Неизвестно. Вряд ли Темному Лорду нужны были теоретики и проектировщики вместо отличных волшебников и бойцов, но Дафна и этого точно не знала. И не хотела забивать свою голову ненужной информацией.
Она медленно спустилась по лестнице и внизу трансгрессировала к "Дырявому котлу". Она никогда не могла понять, почему вход в один из самых известных локаций магического мира находится на заднем дворе этого грязного паба. Все-таки, ходило в Косой переулок не только маггловское отродье, но и приличные люди, вроде Дафны. В пабе не было ни одного человека, и даже хозяин сего заведения (если его вообще можно было назвать этим относительно приличным словом) отсутствовал. Дафна торопливо простучала каблуками к задней двери — пыльное и темное помещение до ужаса напоминало Лондонскую квартиру, которую она в последнее время успела возненавидеть всеми фибрами своей души. Обшарпанный задний двор только укреплял антипатию к этому убогому местечку. Дафна, вытащив волшебную палочку, постучала по кирпичу над урной, стараясь сделать все это как можно быстрее — ее напрягала эта убожеская обстановка.
Наконец, вход в Косой переулок был отрыт, и она прошла сквозь него. Атмосфера в магическом мире царила наитрагичнейшая. Людей было невероятно мало, а те, кто имел неприятность попасть в переулок, торопились, передвигаясь группами, и суетились, желая закончить побыстрее все дела. Открытых лавок было крайне мало, и на их витринах "красовались" колдографии Пожирателей смерти, разыскиваемых Министерством. Другие же, закрытые магазины, демонстрировали заколоченные досками окна, а порой и разбитые стекла, снятые с петель двери — приводить это в божеский вид, похоже, не собирался никто. Дафна направилась к магазину "Флориш и Блоттс" чтобы купить учебники, и ее туфли громко стучали по брусчатке Косого переулка. Немногочисленные прохожие провожали ее недоуменными взглядами, поскольку сейчас над переулком стояла звонкая, слишком громкая тишина, нарушаемая только стуком каблуков Дафны.
Она уже взялась за дверную ручку книжного, как сзади послышался громкий голос:
— Дафна! Дафна Гринграсс!
Дафна оглянулась и увидела, что к ней спешит Милисента Булстроуд. Она бежала на каблуках, поэтому приближалась медленно — все-таки грузноватая Милисента не была чемпионкой по бегу. Дафна мысленно поморщилась. Сейчас однокурсница начнет болтать без умолку, и быстро ей управиться точно не удастся. Драко будет стоять у "Лондонского Глаза" и ждать, ждать, ждать ее... Дафна про себя прокляла Милисенту, которая решила посетить в Косой переулок именно сегодня и именно в это время. Внешне же она осталась абсолютно спокойна, изогнув губы в легкой приветственной улыбке, которую уже шесть лет тренировала на однокурсниках. Другие же прохожие оглядывались на Милистенту, осмелившуюся кричать и стучать каблуками, прерывая нагнетенную атмосферу тишины и напряженности.
— Привет, — выдохнула Милисента, наконец добравшись до книжного магазина. Она поправила волосы и широко улыбнулась. — Не ожидала тебя здесь увидеть. Думала, что ты уже все купила для школы. Как же хорошо, что мы встретились! Мне тебе столько нужно рассказать!
Дафна, продолжив держать на лице улыбку, повернулась обратно к двери "Флориш и Блоттс". И чуть не закричала от ужаса. Прямо на нее смотрела, кривя свои тонкие губы, Беллатрисса Лестрейндж! Только через секунду Дафна поняла, что это был плакат, приклеенный на витрину магазина, но за эту секунду ее сердце чуть не остановилось. Она никогда не понимала, почему Беллатрисса Лестрейндж вызывает у нее такой ужас. Кажется, она и Темного Лорда меньше боялась. А почему — неизвестно. В ее памяти было что-то, связанное с этим невероятным страхом, но она никак не могла уцепиться за это "что-то" и понять причину. И, честно говоря, задумываться об этом не очень-то хотелось.
— Что-то не так, Дафна? — обеспокоенно заквохтала Милистента.
Дафна глубоко вдохнула, отвела взгляд от плаката и даже сумела выдавить некое подобие улыбки.
— Все замечательно. Ты никуда не торопишься? Может, у тебя есть свои дела? — она пыталась намекнуть Милисенте, что не слишком рада ее видеть. Но она была туповата и намеков не понимала.
— Нет, у меня куча свободного времени.
Дафна про себя издала стон, полный отчаяния, но внешне улыбнулась шире и открыла дверь в магазин. Пока она покупала книги, Милисента без умолку трепалась о какой-то ерунде. Вообще-то, она всегда трепалась о ерунде, у Дафны не было привычки слушать ее бредни. Хотя Милисента считалась ее хорошей подругой (ну, как считалась, остальные говорили так, сама Гринграсс никаких официальных заявлений не делала), Дафна никогда в жизни не слышала ни фразы от нее, потому что не слушала. У нее были мысли поважнее, чем дурацкие сплетни Булстроуд.
Как подать Драко сигнал о том, что сегодня она не придет, зато завтра точно? Но она понятия не имела, как это сделать. Она слышала что-то о том, что можно посылать сообщения с Патронусом, но она даже вызывать простого Патронуса не умела, не то что какие-то слова с ним передавать. К тому же, это слишком заметно, а она не хотела, чтобы об этом кто-то знал.
Сознание Дафны вырывало из монолога Милисенты какие-то отдельные слова, но все они ничего не значили, если были вырваны из контекста. После "Флориша и Блоттса" они пошли в магазин мантий мадам Малкин — там Милисента вновь и вновь говорила какую-то малозначимую ерунду, и это утомляло Дафну еще больше, чем уроки трансфигурации (что поделать, никогда ей не давались уроки МакГонагалл, как бы та ни пыталась вдолбить ей в голову азы своего предмета). Да, сейчас она хотела бы оказаться даже на уроке транфигурации — лишь бы подальше от словесного поноса Булстроуд. Не сказать, чтобы Гринграсс была очень молчалива, но она определенно не хотела делиться своими мыслями с малознакомыми людьми. Да, несмотря на то, что она училась с Милисентой шесть лет, она считала ее незнакомой и чужой.
Иногда Дафна просыпалась, шла на уроки и думала: "Боже, кто все эти люди? Я их не знаю. Вообще не знаю. Кто они такие?". Подобные мысли посещали голову ее довольно часто, но она никому об этом не говорила — еще сочтут за сумасшедшую. У нее и правда все было замечательно — богатая семья, великолепный внешний вид и звание Принцессы Слизерина. Внешне все хорошо. А внутренне — совсем нет. Что в ее жизни хорошего? Только мишура и обертка? Одна Астория заполняла пустоту в ее мире, но сейчас ее нет. И вряд ли сейчас она выдержит этот год.
А сама Астория? В какой-то неизвестной школе, совсем одна, без друзей и без знакомых. Даже способа связаться с ней нет — Дафна не знала адреса, по которому теперь проживают ее мать и сестра. Она даже понятия не имела, в какой город они заявились. Ей известна была только страна — Италия. Может, послать письмо по маггловской почте? Только для начала нужно узнать у отца адрес. Хотя, вряд ли он скажет, вновь пробурчит что-то вроде: "Твои проблемы меня не касаются, с тобой столько возни" или что-нибудь в этом роде. Как же сложно с родителями, у которых есть свои дела — подчас важнее, чем детские. Хотя, это они так думают. Дафна же считала, что нет ничего хуже участи подростка. Правда, в ее жизни было всего два периода — детство и подростковый возраст, поэтому точно говорить она не решалась.
Дафна и Милисента путешествовали по магазинам Косого переулка — Булстроуд болтала все быстрее, а Гринграсс раздражалась все больше. Она могла бы накричать на однокурсницу, перебить, резко сказать, что ей неинтересно, но она же, в конце концов, не гриффиндорка какая-нибудь невоспитанная, поэтому придется терпеть болтовню Милисенты. Но когда они обошли все магазины, Дафна выпалила:
— Прости, мне пора идти — нужно забрать кое-какие вещи из поместья, скоро в школу...
— А можно с тобой? — застрекотала Милисента. — Я ведь еще ни разу не была у тебя дома. Ты никогда не приглашала подруг погостить на каникулы.
Так она не приглашала подруг, потому что таких у нее было. С первого курса Дафна поняла, что заводить друзей на Слизерине невыгодно. На два курса младше училась Астория — вот и все, что ей было нужно. Да и в поместье Гринграсс не было ничего особенного — обычный родовой замок, ничего больше. С чего это Милисенте так интересно, где она живет? Разве кто-то представляет, что она живет в розовом замке, повсюду пони и единороги? Это вполне подходило принцессам из волшебных сказок, но жизнь Дафны никак не подходила под определение "из волшебной сказки". Хотя, если бы она родилась не в семье Гринграсс...
Вообще, Дафна ненавидела это признавать, но у нее был романтический склад характера. Где-то глубоко в душе. Она трезво смотрела на жизнь, но потом переосмысливала ее, глядя сквозь розовые очки. Возможно, это было странно для представительницы аристократии. Да, Дафна была типичной девушкой из порядочной семьи, но это определение не исчерпывало ее. Ее характер был многограннее и шире, чем у обычных девчонок-аристократок. И она изо всех сил старалась не стать такой, она пыталась быть индивидуальностью среди посредственностей. Да, она считала себя лучше многих, а кто не считает? Все равно, что бы люди ни говорили, больше всех они любят себя.
— Послушай, Милисента, — Дафна пыталась говорить максимально вежливо — враги ей все-таки были не нужны. — У меня совсем нет времени, я спешу. Но через пару дней мы обязательно увидимся. И будем вместе весь учебный год.
Гринграсс пыталась вложить в свой голос больше энтузиазма, но получалось не очень. Актриса их нее была не слишком хорошая, но, к счастью, Булстроуд оттенки речи различала не очень.
— Правда? — она запрыгала, схватив Дафну за руки. — Как хорошо! Знаешь, нам нужно держаться вместе — Панси в этом году будет совсем в другом положении.
— Что? Панси Паркинсон?
— Да. Мы недавно встретились с ней, и она сказала, что скоро мечта всей её жизни исполнится.
Мечта всей жизни Панси Паркинсон? Да она чуть ли не с первого курса бегала за Драко Малфоем, какая у неё может быть мечта? Она всегда всё за ним повторяла, разве у неё есть собственное мнение и хоть какие-то мысли в голове?
— В общем, — продолжила Милисента, — она сказала, что стала невестой Драко Малфоя.
— Так, стоп! — воскликнула Дафна. — Какой еще невестой?
Что за ерунда? Драко не говорил об этом, а они уже два дня без умолку болтали о чем-то. Что же это такое? Почему он не говорил об этом? Она обо всем (почти обо всем) ему рассказала, а он о таком событий умолчал! Свадьба — это не какая-то ерунда, это важное событие, и если Драко не говорит о таком, то он может соврать и о каких-то других, не таких значимых деталях своей жизни. И женитьба на Панси Паркинсон? Для чего ему вообще это? Ясно, что невестушку ему родители подсуропили, но какой в этом смысл? Семья Паркинсон — не такая уж известная и уважаемая в магической Британии, почему именно Панси? Семья Гринграсс, в примеру, гораздо влиятельнее. Но Драко, похоже, не сопротивляется — он только и может, что уйти от проблем как можно дальше. Образ Драко, созданный Дафной за два дня, начал рушиться.
Она ненавидела ошибаться в людях. Да и вообще редко это делала. Нет, вообще-то, никогда. Потому что не верила — ни в людей, ни в их обещания, слова, поступки. Все это ей казалось надуманной ерундой — еще бы не казалось, она семнадцать лет прожила в аристократической семье. Неизвестно, как другие дети из подобных семей (Милисента к примеру) могли быть... такими. Общаться с людьми, доверять им и вообще вести активную социальную жизнь. Хотя, может, они просто притворяются. Дафна же даже не пыталась притворяться — она просто закрылась ото всех в своем мире. И не собиралась пускать в него кого-то другого. Ее мир — это ее территория, и никто другой не имел права командовать в нем, устанавливать свои порядки или вмешиваться в него. Она не хотела ни с кем делиться своим заветным миром. И она почти пустила в него Драко, который обманул ее. Ну, не обманул ее, но умолчал об очень важном.
— Ну, знаешь, невеста — девушка, которая скоро станет женой. Обрученная там...
— Я знаю, кто такая невеста, — оборвала Милисенту Дафна. — Просто не могу поверить, что...
Она даже не могла договорить, не то что поверить. Ерунда какая-то. Нет, даже не ерунда, а бред сивой кобылы.
— Да и я тоже не особо поверила. Но вряд ли она врет. Сама знаешь, она бегала за ним с первого курса.
Панси действительно следовала за Драко повсюду — верная боевая подруга, блин. На это уже никто из слизеринцев (да и не из слизеринцев тоже) не обращал внимания, но сейчас Дафна чувствовала, что это ее бесит и жутко раздражает. Да с чего это Панси, чертова подхалимка, бегавшая за Драко пять лет, решила, что она самая классная и крутая? Она ведь не просто так, ради собственной мечты решила за него замуж выскочить – она захотела занять место Дафны. Она, похоже, посчитала, что статус невесты Малфоя поможет ей укрепиться в своих позициях на Слизерине. Да Панси все шесть лет спала и видела, как оказаться на вершине, так что эта помолвка может стать большой проблемой для Дафны.
Нет, как Панси вообще могла... Могла обручиться с ним? Дафна вдыхала и выдыхала, считая секунды — под рукой не было пергамента, чтобы выводить алфавит, пока окончательно не привела разум в порядок. Ну, как в порядок... Про себя Дафна покрывала Панси трехэтажным, а внешне осталась спокойной и непоколебимой. Да, Панси может говорить о том, что мечта её жизни исполнится, но она никогда не станет Принцессой Слизерина вместо Дафны. Вся власть в руках Гринграсс, и она очень постарается, чтобы жизнь Панси на седьмом курсе стала невыносимой. И уж точно никакого титула Принцессы она не получит.
— Да, бегала. И добегалась, — мозг Дафны придумывал изощренные издевательства для Панси. И это приносило ей большое удовольствие.
— Да брось ты. Всем ясно, что на Панси внимание обращают только те, кому от нее что-то надо. Подумаешь, какой-то Малфой. Сама знаешь, что от него ничего хорошего ждать не приходится.
Где же раньше была Милисента со своей народной мудростью? И почему сразу не рассказала ей о Панси как только узнала? Она, кажется, считается её лучшей подругой. Так в чём проблема? Может, стоит приблизить Милисенту ближе к себе, чтобы она говорила обо всём? Кажется, она не такая дурочка, какой её Дафна всегда считала. Так что вряд ли стоит пренебрегать её помощью, особенно в таком сложном положении.
— Знаешь, Милисента, — медленно произнесла Дафна, — ты можешь со мной трансгрессировать в поместье.
— Правда? — глаза ее загорелись, и она, кажется, стала симпатичной. Ну, относительно.
— Да, я приглашаю тебя в мое поместье, — вальяжно сказала Дафна. — Мы хорошо там устроимся и повеселимся.
Раз Драко солгал ей, он может даже не ждать ее. Ну и пусть стоит там, ждет ее. Поделом ему будет. А она-то думала... Ладно, уже неважно, о чем она думала. Просто ей противно общаться с ним. Теперь она вряд ли будет даже здороваться с ним по утрам или передавать на завтраке блюдо с тостами. Аристократ хренов, а хлеб жует, как козел. Почему же как? Он и есть козел, который не может сказать правду. И поэтому Дафна больше не станет с ним говорить.
Они с Милисентой трансгрессировали в поместье, а пока они шли к кованым воротам (само здание было защищено от внутренней трансгрессии), Милисента вновь завела свою словесную шарманку.
— А мне, знаешь, никогда не нравился Драко Малфой. Он, конечно, симпатичный, но какой-то повернутый. А я никогда не стану заводить роман с ненормальным парнем.
Еще бы не станет. Да такой, как Драко, на Милисенту и не взглянет. Не такая она, чтобы аристократов привлекать. Разве что для брака, где нужна чистота крови. Наверное, именно благодаря чистоте крови Милисента выйдет замуж. Была бы она простой девчонкой, осталась бы старой девой навсегда, никто бы в ее сторону не посмотрел. Да, в принципе, никто и так не смотрит.
— Вот это у тебя поместье! — воскликнула Милисента, когда они приблизились ко внушительным воротам. — Мне такое и не снилось!
Конечно, ведь у семейства Гринграсс многовековая история и куча наследства, море недвижимости по всему миру, а у Булстроуд? Вообще-то, Дафна и не знала представителей этой семьи, кроме Милисенты. Что было, конечно, странно, ведь представители всех чистокровных семей были знакомы друг с другом, а вот до первого курса Дафна Булстроуд не знала.
Дафна пренебрежительно кивнула и стукнула в дверной молоток. Тут же в воздухе появился домовой эльф в белоснежном полотенце и щелкнул пальцами, отчего ворота раскрылись безо всякого скрежета. Может, кто-то поддерживал старинный вид своих поместий и усадеб, но Гринграсс думали иначе, считая, что вид поместья отражает внутренний мир хозяев, а они считали себя людьми прогрессивными, поэтому содержали свою резиденцию в полном порядке, не позволяя ни одному предмету выглядеть старым или древним.
— Мисс Дафна! — проверещал эльф тонким голоском. — Добро пожаловать.
Дафна небрежно отмахнулась от эльфа и прошла через ворота, ведя за собой Милисенту. Она довольно давно не была здесь, наверное, с прошлого учебного года, когда была на каникулах. С того времени здесь ничего не изменилось. Огромный сад, размещенный на сотнях акров земли, был все в таком же идеальном порядке, стены поместья выглядели безупречно чистыми — в общем, поместье выглядело недавно построенным и величественным, а не призраком самого себя, как загородные резиденции многих аристократических семей.
— Вот это да! — восхищенно повизгивала Милисента, идя по засыпанной одинакового размера гравием дорожке.
— Ничего особенного, — небрежно сказала Дафна.
Ей как-то не по душе были четко разлинованные дорожки, травинки одинаковой длины и выскобленные до белизны кирпичи каменной кладки стен поместья. Нет, она любила чистоту и порядок, но такое четкое следование правилам выводило ее из себя. Нельзя быть во всем идеальным! Просто невозможно. Но родители считали, что это реально. Они окружали себя роскошными вещами, общались только с людьми знатного происхождения и задирали нос как можно выше, лишь бы не видеть настоящего мира вокруг себя.
Когда мать летом подбирала гардероб для Италии, она два часа выбирала между сиреневой и бирюзовой мантией. А Дафне хотелось закричать: "Ты, что, не понимаешь, что происходит? Вокруг война, а ты заботишься о какой-то ерунде!". Но Дафна не могла этого сделать.
— Свомпи, собери мне гардероб для школы. Если увижу что-нибудь прошлогоднее, поступлю с тобой, как Блэк со своими эльфами, — отдала приказ Дафна.
— Да, хозяйка Дафна, мисс. Только я Смоби, — прострекотал эльф.
— Ты здесь еще? — процедила Дафна, и эльф испарился.
— Ты так ловко управляешься с прислугой, — впечатленно сказала Милисента.
Вместо ответа Дафна небрежно кивнула и вошла в парадные двери, ведя за собой Милисенту. Внутри поместье выглядело точно так же как и снаружи — то есть без единой капли фантазии. Все симметрично и выскоблено до блеска. Вообще-то, на Гринграсс работало много домовых эльфов, но хозяева предпочитали, чтобы они не путались под ногами и никогда не показывались на глаза гостям.
Милисента стала восхищаться внутренним убранством дома, а Дафна закатила глаза. Боже, зачем она ее вообще позвала? Сейчас начнет трещать без умолку о замечательном поместье, а Дафна будет все так же погружена в свои мысли об обмане Драко. Нет, она обещала себе не думать об этом. Сейчас совсем не то время, чтобы думать о каких-то там Пожирателях Смерти. Лучше уж думать, как свои позиции в Слизерине не потерять.
— Так что насчет Панси? — перебила речь Милисенты Дафна. – Как думаешь, она сможет меня заменить в Слизерине?
Милисента, даже не сбавляя скорости, начала тараторить:
— Знаешь, я думаю, что ты переиграешь ее, потому что ты все-таки умнее и влиятельнее ее, даже если она невеста Малфоя. Не думаю, что вообще ее статус что-то решает. Все знают, что Драко по самые уши увяз в Пожирательстве. Лично я за такое уважать бы не стала. Мозгов много для получения Черной Метки не надо, а для того, чтобы замуж выскочить, они вообще ни к чему.
Пока Милисента уверяла Дафну в ее превосходстве, обе зашли в гостиную. Милисента приземлилась на диван и сразу же скинула туфли. Одна туфля улетела под кресло, а другая приземлилась на диван. Дафна поморщилась от такого совершенно неаристократичного поведения. Так она не позволяла себе делать никогда. Никто не должен знать, каким трудом достается безупречный вид. Вот почему Дафна на вершине, а Милисента нет. Сама же Дафна плавно села на кресло, держа ровную осанку.
— А что вообще в Слизерине будет твориться в этом году? Прогнозы какие-нибудь или мнения у тебя есть? — деловито спросила Дафна.
— Конечно! — от переизбытка энергии Милисента подпрыгнула на диване. — Я все подробно тебе распишу.
Вообще-то, Дафну никогда особенно не интересовали свои позиции в Слизерине, она имела их по умолчанию, но сейчас, когда вокруг творилась такая ерунда, ей хотелось полностью погрузиться в школьные заботы, чтобы отрешиться от остального. Панси с манией величия подвернулась как раз кстати. Дафна, конечно, предпочла бы, чтобы Драко сказал ей о своей невесте и предстоящей свадьбе, но что есть, то есть.
Когда Милисента высказывала все свои наблюдения, Дафна была поражена ее наблюдательностью. Она-то всегда думала, что Булстроуд небольшого ума, но, похоже, ошибалась. Милисента рассказывала обо всех личностных качествах однокурсников и об их жизненных позициях, из чего вытекали ее суждения о том, что с ними будет происходить на седьмом курсе. За шесть лет учебы она, похоже, так узнала людей, с которыми училась, что могла рассказать о них все. Дафна пожалела, что никогда не слушала того, о чем ей говорила Милисента. Может, все эти годы она говорила дельные вещи? Дафна невольно задалась вопросом: неужели Милисента могла столько же рассказать о ней? О ее безразличии к сокурсникам, нежелании вновь идти в Хогвартс и... о том, что она гуляла с Драко? Нет, что за ерунда, Милисента ведь не легилимент, откуда она об этом может знать?
Гринграсс отогнала беспокойные мысли и продолжила слушать Булстроуд. Она все говорила и говорила, а Дафна не могла перестать ее слушать. Она станет превосходным политиком. Если, конечно, перестанет цепляться за других и станет самостоятельной.
— Думаю, будет примерно так, — скромно завершила свою часовую речь Милисента.
Дафна подавила желание восхищенно воскликнуть: «Ты просто супер!». Вместо этого она спокойно сказала:
— Да, твои наблюдения действительно интересны. Думаю, это мне поможет, когда мы прибудем в школу.
Польщенная Милисента откинулась на спинку дивана, а Дафна повела плечами назад, потому что ее позвоночник болел после часа, проведенного в идеально прямом состоянии. Все два месяца каникул на так ни раза не сидела и теперь привыкать было больно.
Домовой эльф с подносом еды на голове зашел в гостиную, и Милисента тут же кинулась к нему.
— Ох, ты не представляешь, как я проголодалась, — конкретно ни к кому не обращаясь, произнесла Милисента, беря пригоршню мелких конфет. Эльф, казалось, слегка обалдел от такого, но быстро сориентировался и пропищал:
— Конечно, мисс, все для гостей хозяев, мисс.
Сколько раз эльфа просили не приносить конфет — это еда совершенно не подходит аристократам, но эльфы упорно тащили хозяевам и их гостям кучу мелких конфет, которые никто не ел. Кроме, конечно, Милисенты. Когда гостья засовывала в рот третью порцию конфет, в гостиную зашел еще один эльф, который сообщил:
— Все готово, мисс Дафна. Ваш чемодан собран, вещи чистые и новые.
— Надеюсь, ты спустил чемодан, — вкрадчиво сказала Дафна.
— Все как всегда, хозяйка.
По тому, как Дафна ловко обращалась с эльфами, можно было подумать, что она их часто наказывает. Но на самом деле она ни разу в жизни не применяла к домовым эльфам физическую силу, только говорила, что может это сделать. Вряд ли она смогла бы когда-нибудь приказать эльфа огреть себя кочергой или что-то в таком духе. Но, неизвестно почему, эльфы думали, что она на такое способна, поэтому боялись ее. В принципе, они и Асторию боялись, а уж она была самым незлобивым человеком в мире, который никогда не говорил слугам ничего обидного.
— Думаю, нам пора, Милисента, — намекнула Дафна на то, чтобы гостья перестала за обе щеки уплетать дармовую вкуснятину. Милисента, к счастью, намек поняла и встала с дивана.
Эльфы помогли Дафне докатить чемодан до ворот и проверещали, что рады были видеть и ее, и Милисенту и прочие приятности. Дафна небрежно отмахнулась от этого, а Милисента покраснела и принялась в ответ благодарить эльфов. Честное слово, иногда она казалась жутко инфантильной.
За воротами девушки распрощались (причем, Милисента пыталась напроситься в квартиру Гринграсс, но Дафна аккуратно ее отшила) и трансгрессировали. Хоть на улице было не слишком темно, Дафна за этот день замоталась и просто валилась с ног. В квартире она бросила чемодан у дивана в своей комнате и рухнула на кровать. Так бы и пролежать всю жизнь. И чтобы никакой войны или игр — только спокойствие и невозмутимость.
— Даффи, — послышался надоедливый голос, и Роули вошел в ее комнату, — у тебя опять плохое настроение? Не парься, жизнь прекрасна.
Ага, великолепна. Если бы этого придурка не было рядом.
— У меня нет времени, чтобы общаться с тобой. Подойди позже, — Дафна пыталась скрыть раздражение, но это, похоже, получалось плохо.
— С тобой все в порядке? В последнее время ты какая-то не такая.
Психолог хренов. Его, что, кто-то спрашивал? Да и долго ли он ее знает, чтобы говорить, что она "какая-то не такая"? Аж тошно.
— Все замечательно. Приятного дня, пока.
— Ты что, меня выпроваживаешь?
Когда это Роули успел так резко поумнеть? Раньше он не умел видеть подтекста в словах.
— Ни в коем случае. Я просто с тобой прощаюсь, — Дафна накрыла голову подушкой, чтобы ничего не слушать и принялась напевать какую-то мелодию из детства. Мать никогда не пела колыбельных ни Дафне, ни Астории, поэтому они пели их друг другу. И именно те колыбельные были мелодиями из детства, напетыми голосом Астории. Когда Дафна через пару минут убрала подушку, Роули уже исчез.
— Я не прошу тебя отправлять меня туда, я всего лишь хочу поговорить с ними, — через пару минут Дафна уже была в кабинете отца, упрашивая его связать ее с матерью и Асторией.
— Меня утомляют твои безумные идеи, Дафна, — раздраженно сказал отец, не поднимая головы от пергамента. — Иди куда-нибудь и не мешай мне.
— Я не мешаю тебе. Просто прошу, — настойчиво произнесла Дафна. — В конце концов, я же имею право общаться со своей семьей.
— Видит Бог, Гойл был прав, когда предлагал отправить тебя в Италию. Ты невероятно надоела мне, — раздражение в голосе Уильяма нарастало.
Дафна глубоко вдохнула, чтобы вновь не завестись, и попыталась добавить сделать голос максимально похожим на голос Астории. Отец всегда разрешал ей многое, и если она просила его о чем-то жалобным голосом, он исполнял ее просьбу. Дафне всегда казалось, что родители любят младшую дочь больше, но старалась об этом не думать. В конце концов, пессимизм никого еще до добра не доводил. Ведь Дафна знала, что в Астории можно любить многое — она милая, покладистая и мягкая, вежливая со всеми, всегда делает то, что ей говорят и следует правилам аристократии. Как можно не любить такую девушку или хотя бы не симпатизировать ей? Да, у Дафны был характер, и она часто спорила с родителями, не подчинялась им и отстаивала свою точку зрения. Но она, при всех своих отличительных качествах, немного завидовала сестре, которую любили все вокруг.
— Папа, я прошу тебя всего об одном разговоре с мамой и Асторией. Через пару дней я уеду, и ты больше не увидишь меня. Обещаю, что в течение этих нескольких дней я буду вести себя тише воды ниже травы, — Дафна говорила максимально вежливо и подражала голосу Астории. Первое далось ей гораздо тяжелее.
Уильям замешкался и поднял голову документов.
— На пять минут, — коротко сказал он.
Отец встал со стула и подошел к ничем непримечательной чернильнице, стоявшей в окружении книг на полке. Он коснулся её палочкой, и она заискрилась мягким голубоватым свечением, благодаря которому Дафна поняла, что это портал. Отец, похоже, нарочно решил использовать такой метод передвижения, чтобы измотать ее еще больше – он прекрасно знал, что больше трансгрессии Дафна не любит только порталы. Ее буквально наизнанку выворачивало ото всех этих магических средств передвижения. Но другого выхода у Дафны не было, поэтому ей пришлось взяться за чернильницу и вместе с отцом очутиться в темном переулке, где дома стояли почти вплотную.
Не говоря ни слова, Уильям зашел в один из подъездов и поднялся на третий этаж. Дафна неотступно следовала за ним. Позвонив в дверь, обитую побуревшим железом, мистер Гринграсс стал ждать. Ярко-желтая цифра 7 тускло поблескивала в свете подъездной лампочки. Через полминуты дверь распахнулась, явив Дафне и ее отцу взъерошенную Асторию. Она вскрикнула и кинулась к Дафне.
— Я же знала, что ты придешь! Я верила! Как же я рада! — по щекам Астории потекли слезы.
— Леди, я бы попросил выражать ваши восторги внутри квартиры, — холодно произнес Уильям, и сестры, вняв его словам, двинулись внутрь, и их отец закрыл дверь изнутри.
В прихожую вышла мать Дафны и Астории — холеная и холодная, она будто только что прибыла со светского раута. Даже дома она всегда выглядела шикарно и великолепно. Но было это как-то неуместно — сейчас на ней было бледно-голубое платье, волосы заколоты в высокий пучок, а на ногах туфли на высоких каблуках.
— Уильям, Дафна, вы что здесь делаете? — подозрительно спросила Элисон Гринграсс.
— Дафна упросила меня отправить ее к вам на пять минут, — ответил Уильям.
— Я так и знала, что от тебя в Лондоне будут одни проблемы, — ледяным тоном сказала миссис Гринграсс. — Нельзя было отставлять тебя там.
Астория сжалась, и Дафна поняла, что ей эта ситуация жутко неприятно — ее сестра вообще не могла переносить враждебности вокруг себя. Если бы Астория была цветком, то тепличной розой редкого сорта, существующей только в тепле, атмосфере заботы, внимания и любви. Если этого нет, то нет и розы. И неизвестно, как целый год она проживет без этих, таких нужных ей вещей.
— Астория, пожалуйста, покажи мне свою комнату, — скороговоркой проговорила Дафна.
И до того, как мать начала очередную лекцию, Астория увлекла Дафну в свою комнату. Похоже, изначально она была серой и невзрачной, но Астория привнесла в нее своей индивидуальности — много безделушек, милых девичьих вещиц и розового цвета.
— Ну, как ты здесь? — спросила Дафна, не отпуская сестру.
— Здесь плохо... У меня нет ни любимой комнаты, ни тебя, ни друзей. Сижу с мамой и не знаю, чем заняться. Уже книжки начала читать со скуки, — капризно сказала Астория.
Да, Астория была немного капризной и не слишком любила самосовершенствоваться — и правда, тепличная роза, которую должны опекать. Но она была вовсе не пустышкой, нет. Просто... Просто она была такой, какой есть, и другой бы ей быть не пошло.
— Ну ничего, потерпи. Скоро все закончится, и ты сможешь вернуться ко мне, — ободряюще улыбнулась Дафна.
— Я только на это и надеюсь. Мама сказала, что я буду учиться в какой-то неизвестной школе. Здесь. В Италии! И у меня осталось только пара дней, чтобы выучить итальянский. Это просто ужасно!
Астория говорила так знакомо и привычно, жаловалась на маму — все это напомнило Дафне прежние дни, и она перестала по ним скучать.
— Мама говорит со мной только по-итальянски. Я не понимаю ее, а она злится и страшно на меня смотрит — ты ведь знаешь, как она умеет? Вчера я расплакалась, а она, вместо того, чтобы утешить меня, накричала. Это был самый ужасный день в моей жизни.
Дафна заметила, что Астория стала слегка нервной и суетливой — и это после пары дней, проведенных в компании матери. Что будет через год?
— А ты что? Тебе без меня лучше? — спросила Астория, доверчиво глядя сестре в глаза.
— Нет конечно! — воскликнула Дафна, обняв Асторию. — Я по тебе очень скучаю, правда. Хоть бы ты быстрее вернулась.
— Останься со мной! — запальчиво крикнула Астория. — Мы пойдем в школу вместе, будем учить итальянский и находить новых друзей. Это же так здорово!
Одно из тех многочисленных качеств, по которым Дафна любила Асторию — она была неисправимой оптимисткой, сохраняющей хорошее настроение в любой ситуации.
— Нет, Тори, я не могу. Ты сама знаешь, что я должна остаться в Англии, — разочарованно ответила на предложение Дафна.
— Я знаю. Потому что ты храбрая и умная, — погрустнела Астория. — Но ты ведь будешь меня навещать?
— Конечно буду! — заверила сестру Дафна. — И мы будем часто-часто видеться, я даже надоем тебе...
Дафна не успела договорить фразу — в комнату вошел мистер Гринграсс.
— Мы и так здесь пересидели, нам нужно домой, — отрывисто заявил он.
— Но разве мы не можем остаться хотя бы на час? Дела в Лондоне ведь никуда не убегут.
— Именно убегут, Дафна. Или, знаешь, я могу вернуться домой, а ты останься здесь. На весь учебный год. Я переправлю твои вещи сюда.
Видя при последних словах отца осветившееся лицо Астории, Дафна чуть не выпалила: "Да, я согласна". Но Астория, к сожалению, не единственная, о ком нужно думать. Есть Слизерин, в котором невесть что будет твориться без нее. Есть Панси, считающая себя принцессой заочно. Есть, в конце концов, завравшийся Драко, которому необходимо высказать в лицо все мысли на его счет. Так что она просто не имеет права спрятаться ото всего в Италии и думать только о сестре. Как бы ей этого ни хотелось.
— Нет, я иду, — твердо сказала Дафна и повернулась к Астории. — Пожалуйста, не расстраивайся — ты знаешь маму, она любит покричать и покомандовать, просто не принимай это близко к сердцу.
В прихожей по-прежнему стояла их мать в позе античной статуи. Похоже, они с отцом ни словом не перемолвились. Хотя, о чем им говорить? Они никогда особенно и не разговаривали друг с другом, разве что на бытовые темы. Уильям и Элисон были далеки друг от друга, несмотря на то, что имели общих детей. Вторую половину для них выбрали их родители, поэтому между ними никогда не было никаких чувств, кроме ответственности и долга. И они считали, что этого достаточно. Дафна же придерживалась другой позиции.
Не прощаясь, Уильям вышел за дверь. Дафна же в последний раз обняла сестру, у которой глаза были на мокром месте и посмотрела на мать. Та с каменным лицом взирала на старшую дочь, ничто не выдавало ее чувств. Да и были ли они, эти чувства? Во всяком случае, никто и никогда не видел, как они проявляются. Дафна хотела что-нибудь сказать Элисон, все-таки та была ее матерью, но не нашла слов. Действительно, о чем им говорить? Будто эта разлука в несколько дней пробудила в Дафне или ее матери какие-то чувства. Было бы глупо так думать.
Поэтому Дафна, так ничего толком и не придумав, молча вышла на лестничную площадку. Там ее уже ждал отец, терпение которого с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Трансгрессируя вместе с ним обратно в Лондон, Дафна подумала, что за все нужно платить. Вчерашний день был волшебным, но она, в конце концов, не в сказке живет. Сегодняшний день все расставил по своим местам, раскрыв иллюзии. И хоть это было неприятно, приходилось мириться. Потому что лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
[1] Эд Макбейн "Толкач".
