Глава 3. Ценитель высокого искусстваИногда нужно решиться на что-то из ряда вон выходящее, чтобы тебя начали ценить
(одно из умозаключений Гвендолин)
Гвендолин вновь проснулась от холода. Её буквально колотило крупной дрожью. Глаза болели, когда она их открыла, и почему-то саднило руку.
— Салазарова мать! — выругалась девушка, дотронувшись до места на руке, которое отозвалось адской болью на прикосновение. Но странным было не только это. Она вновь лежала на ледяном полу. Значит, опять упала с кровати. Девушка постаралась встать, чтобы поскорее перебраться на спальное место и ненароком не разбудить однокурсниц, которые, если услышат ее, то опять начнут вопить и выражать свое недовольство. Стоило ей приподняться, как голова стукнулась о что-то твердое. — Мерлиновы штаны!
Гвен ощупала препятствие, и буквально не поверила своим рукам — это была раковина! Она, что в ванной?
«Ну и ну, эта Паркинсон действительно ходит во сне. Но почему? Теперь же в ее теле я. Должно быть, рефлексы…» — подумала новоиспеченная слизеринка и постаралась поскорее выбраться из ванной. Гвендолин решила, что в дальнейшем ей нужно приматывать к ноге волшебную палочку, чтобы в случае чего, она смогла осветить помещение Люмосом (естественно, когда освоит его), в котором вот так вот чудесным образом оказывалась, а еще лучше — приматывать себя к кровати. Внезапно воображение услужливо предоставило ей фантазию о том, как она случайно забредает в кровать к Северусу. Девушка отогнала эту соблазнительную мысль — помечтать можно было и потом, а сейчас главным было выбраться из ванной комнаты, не наделав шуму.
Ей это удалось. Гвен забралась под остывшее одеяло и почему-то с сожалением вспомнила о вчерашнем вечере: после урока Истории магии была Травология с Райвенкло, на которой она забилась в самый угол теплицы, откуда удобно было практически не участвовать в жизни урока. После этого, услышав, что обязательные предметы на сегодня закончились и далее будут только дополнительные, Гвен, не зная, какие из занятий посещает Паркинсон и не найдя расписания в ее школьной сумке, решила и вовсе прогулять их, заныкавшись в библиотеку, которую нашла по чистой случайности благодаря двум райвенкловкам, направляющимся туда. Остаток вечера она листала учебники и молила высшие силы о том, чтобы сон поскорее закончился. Правда, сейчас, после внезапного пробуждения в ванной Хогвартса ее начали терзать смутные сомнения о том, что все происходящее с ней более, чем реально.
Жаль, что Блэк все-таки не ее подруга. И еще больше жаль, что друзей у нее совсем нет. За день к ней никто не подошел и не спросил как у нее дела. Это означало, что Паркинсон ни с кем не поддерживает контакт. Как осваиваться, если даже некому открыться и не у кого спросить?
Гвендолин вздохнула и решила, что уже не заснет. Она порылась в сумке Паркинсон и достала оттуда свиток, перо и треклятую чернильницу, которую пролила на уроке МакГонагалл. Она отодвинула одеяло и на цыпочках выбралась из спальни.
В гостиной Слизерина было теплее, камин весело потрескивал и создавал некое подобие уюта, если так можно было выразиться про помещение из отсыревшего на протяжении несколько сотен лет камня. Девушка устроилась на одном из кресел, поближе к камину и, откупорив пузырек с чернилами, решила предаться своему любимому занятию, которое предположительно должно было успокоить ее — рисованию.
С размотанным свитком и чернильной кляксой на губах ее и нашли однокурсницы рано утром.
— Опять Паркинсон чудит, — услышала девушка сквозь сон уже ставший знакомым голос и встрепенулась. На нее насмешливо смотрели зеленые глаза Оливии.
— Кто это? Похоже на Снейпа, — протянула Аврора, поднимая свиток с пола и рассматривая рисунок Паркинсон.
Гвендолин окончательно проснулась и рывком дернула из рук блондинки пергамент, порвав его.
— Паркинсон, ты че? — удивленно спросила Монтэгю, но тут же фыркнула и отправилась к выходу из гостиной.
«Чокнутая», — послышалось откуда-то сбоку.
«Черт! Я заснула в гостиной!» — ужаснулась про себя Гвендолин и посмотрела на тяжелые настенные часы с маятником, висящие над камином. Пятнадцать минут девятого, уже вовсю шел завтрак. Времени собраться было мало. Она забросила чернильницу, перо и рваный пергамент в сумку и поспешила обратно в спальню, чтобы привести себя в порядок. На пороге она столкнулась с Блэк и так получилось, что невзначай ударила ее локтем, но решила не тратить время на извинения. Она все еще была в обиде на Нарциссу за то, что та не оказалась ее подругой, пусть это и было нелогично.
Гвендолин часто просыпала и опаздывала в школу, но благодаря многолетней практике и отточенным навыкам научилась молниеносно одеваться, краситься и собирать вещи. Можно сказать, что ей впору было писать диссертацию на тему «Проблемы опозданья, причины, анализ и способы решения». Так что быстрые сборы, безусловно, ее конек! В этот раз эта суперспособность ей тоже пригодилась. Минимум минут и секунд на личную гигиену: косметики у Паркинсон не было, а чистка зубов и расчесывание волос заняло мало времени. Школьную сумку она трогать не стала, потому что не знала расписания, и решила оставить все, как есть, с прежним содержимым свитков и учебников. Одежда со вчерашнего вечера лежала на сундуке у подножия кровати. Трудности вышли с завязыванием галстука, но девушка решила не мучиться и просто кинула его в недра сумки в компанию к учебникам. Она сможет заняться им на перемене. Гвен пулей вылетела из спальни, гостиная была пуста. Вот так да! Она же совершенно не помнила месторасположение Большого зала. Благо такой проспавшей оказалась не только она, ей ничего не стоило пристроиться к вылетающим из спален студентам Слизерина и с ними вместе добраться до нужного ей места, ведь поутру все спешили на завтрак.
В этот раз Гвендолин отсела от своих однокурсниц и оказалась почти что возле мелюзги. Но не все ли равно? Еда и здесь ничем не отличалась, а обзор на Северуса отсюда был даже лучше. Девушка не без фанатизма наложила себе еды — поесть с утра она любила. В запасе у нее оставалось пятнадцать минут, и она могла себе позволить неспешно прожевать омлет с беконом и даже кинуть несколько взглядов на свою пассию, прежде чем начнутся занятия.
Гвендолин дождалась, когда большинство с ее курса поднимется и направится к выходу из Зала, и поспешила закончить с приемом пищи — одна она точно не доберется до кабинета. Девушка поплелась в хвосте колонны однокурсников, и вскоре очутилась вновь в подземельях, не успев толком согреться на завтраке в Большом зале. Должно быть, Зельеварение, подумала она с некой грустью. Наверняка, она опозориться и на этом занятии. Гвен тяжело вздохнула, готовясь к худшему. Около кабинета стали собираться и гриффиндорцы, значит, занятие спаренное. Только этого ей с утра не хватало! Видеть рожи ненавистных Мародеров и этой выскочки Лили! Тьфу! Нет, если сон затянется, то по-любому нужно будет обзавестись друзьями, решила Гвен. Она не Паркинсон, возможно, стоило немного поработать над имиджем и манерой поведения, в чем-то отличится, и друзья обязательно появятся, уверяла она себя. Вот он, второй шанс!
Ровно в девять к дверям кабинета подошел Гораций Слагхорн и расплылся в лучезарной улыбке на приветствия учеников.
— Как вы себя чувствуете, мисс Паркинсон? — обратился он к Гвен, когда его взгляд упал на нерадивую студентку.
Несколько секунд Гвендолин соображала, что «Мисс Паркинсон» — это она, еще столько же — над ответом, но Гораций не стал ждать и открыл двери в класс, чтобы пропустить внутрь ее однокурсников.
— С вами ведь все в порядке? Мисс Блэк мне вчера сообщила, что у вас какие-то проблемы с памятью, — слегка обеспокоенно спросил профессор, дождавшись, пока львиная доля студентов окажется внутри помещения. — Вы были в больничном крыле?
— Нет, со мной все в порядке, — заверила его Гвендолин и натянуто улыбнулась. — Наверное, просто простудилась, но сейчас уже все хорошо, не о чем беспокоиться.
— Ну и славно, — обрадовался декан и сделал ей пригласительный жест зайти внутрь.
Девушка кивнула и вошла, но тут же встала как вкопанная. В классе было шумно, возле шкафчиков в конце помещения образовалась толкучка — ребята доставали котлы, пробирки и инструментарий. Мародеры шумели громче всех, Поттер одел котел на голову и попытался то же самое повторить с Петтигрю, но тот сопротивлялся, в то время как Блэк со звоном стукнул металлическим черпачком по головному убору друга. Люпин, единственный вполне адекватный из всей четверки лишь закатил глаза. Гвен решила покопаться в сумке в поисках учебника по Зельеварению, пока основной ажиотаж у шкафа не уляжется и не освободиться проход к нему. Правда, её начинало беспокоить то, как она узнает «свой» котел?
— Эй, Паркинсон, тебя долго ждать? — послышалось откуда-то сбоку от нее.
Гвен резко обернулась. На нее смотрел… Северус. Это, что, он ее звал? Она с недоумением уставилась на слизеринца, не решаясь на какие-либо действия.
— Оглохла?
Нет, все-таки ОН звал ее! Гвендолин несмело подошла к парте, на которой уже было все разложено — котел, инструменты, пробирки, ингредиенты.
— Мы что, работаем вместе? — удивленно спросила она, наслаждаясь близостью своего идола. Сердце колотилось как бешеное и норовило выпрыгнуть из грудной клетки в любой момент. Всего лишь за какие-то считанные секунды девушка пережила стенокардию, тахикардию и аритмию. Колени предательски начали подгибаться, и она решила опереться на край парты.
— Ты что, забыла, декан поставил нас вместе.
— Что правда?! — чуть ли не выкрикнула Гвен, но Северус расценил ее возглас по-своему.
— Сарказм тут не уместен, мне это тоже не нравится, Паркинсон, но после того случая декан счел, что работая в паре можно уладить любой конфликт.
Ах, да. Конфликт. Нарцисса что-то рассказывала про драку…
Счастью Гвен не было предела. Она осторожно поставила свою сумку на стул, так и не найдя в ней учебника по Зельеварению. Но зачем он ей, если на краю парты лежал учебник Северуса! Если что, можно будет попросить у него, они же все-таки пара! Точнее, в паре, но для Гвен в данный момент не существовало разницы между этими двумя понятиями.
— Начинаем занятие, — проклокотал Слагхорн. — Мы продолжаем с вами работу над универсальным антидотом против сильнодействующих ядов. К концу второго занятия всем прошу сдать пробирки.
Снейп невозмутимо разжег спиртовку и провел палочкой над котлом под восторженный взгляд Гвендолин. Затем принялся доставать из холщового мешочка высушенные стебли неизвестного девушке растения.
— А что делать мне? — решилась на вопрос Гвен и замерла в ожидании ответа. Она видела, как свет ее очей поджал губы и нахмурил выразительные брови.
— Просто не мешайся, как и в прошлый раз. Или ты хочешь, чтобы я снова переваривал зелье?
— Снова? Я что, так плоха в Зельеварении? — удивленно поинтересовалась Гвендолин, немного оскорбившись на реплику Северуса.
— Не плоха, а отвратительна, — поправил он ее.
Гвендолин смотрела на него во все глаза, но Северус уже отвернулся и вновь увлекся процессом подготовки ингредиентов. Почему, вот почему, не понимала она, нужно таким красивым голосом говорить такие ужасные вещи? Все еще хуже, чем она думала. Паркинсон плюс ко всему еще и
отвратительна в варке зелий. «Лучше» и быть не может. Северус никогда не посмотрит на такую неумеху, как она.
Гвен обернулась, ища глазами Лили. Рыжая заняла среднюю парту по центру помещения и ловкими уверенными движениями помешивала варево, глядя в учебник. Ее партнером был Поттер. И это к лучшему, решила Гвен. Джеймс мог с легкостью испортить зелье если не ради забавы, то просто из вредности характера или по случайности. У него в башке сплошной квиддич, а квоффл давно уже отбил ему последние мозги.
Гвендолин решила присесть, пока Северус Снейп колдовал над зельем и еще больше околдовывал ее разум своей близостью, но тут вспомнила про сумку и решила убрать ее с сиденья, но той не оказалось. Девушку моментально охватила паника. Она стала озираться в поисках своей вещи, и вскоре нашла похитителя: Блэк в компании какого-то неизвестного ей студента рассматривал ее свиток и… смеялся! Она мигом покраснела. Он украл ее сумку и нашел в ней рисунок! Должно быть, его смех был вызван этим.
— Эй, верни немедленно! — вполголоса произнесла Гвен и тут же заметила, как на нее уставилось большинство из присутствующих.
— Паркинсон, это что, Нюнчик?! — хохотнул Блэк, поднимая свиток над головой.
«Мерлииин». Гвендолин была готова провалиться сквозь землю. При реплике Блэка Северус Снейп поднял голову и враждебно уставился на гриффиндорца.
— Отдай немедленно! — тон потерял свою хватку и стал просительным. Это было ошибкой, но Гвен ничего не могла с собой поделать. Её щеки горели. В пору было соскочить с места и лично выхватить из его рук свиток, раз уж магией она пользоваться не умела.
— Эй, смотрите все! Паркинсон втюрилась в Нюнчика! — произнес Блэк, и эти слова теперь уже услышал весь класс. Как назло, Слагхорн скрылся в соседнем помещении.
— Это, что, твой рисунок? — недоуменно воскликнул Снейп, обращаясь к ней.
— Не то, что бы… — начала оправдываться Гвен.
Гриффиндорцы, да и большинство из слизеринцев откровенно начали потешаться над бедной Гвендолин, а ее рисунок пустили по рукам. Не выдержав такого унижения, девушка стремглав подскочила к виновнику шумихи.
— Что ты себе позволяешь, Блэк? — прикрикнула на него новоиспеченная слизеринка.
— Ой, ты и меня побьешь, как Нюнчика? — отрывисто загоготал Блэк, ища поддержки в лицах остальных Мародеров.
— Хочешь проверить? А ну живо отдай мою сумку!
— Мышка взбунтовалась, — продолжил поддразнивать Блэк. — Ты что, действительно втюрилась в Нюниуса?! Два сапога пара: слюнтяй и отбитая.
— Эй, Сириус, верни сумку! — раздался девичий голос со стороны. Гвендолин обернулась. Говорила Лили. С какого перепуга она заступается, недоуменно подумала девушка.
— Эванс, ты у нас покровительница всех убогих и несчастных? Теперь и слизеринцев жалеешь? — ехидно спросил Блэк.
— Эй, Снейп, а ты действительно похож! — крикнула Оливия из другого конца класса.
— Ну что, Паркинсон, что скажешь? — ухмыльнулся Сириус и воззрился своими глубокими серыми глазами на Гвендолин.
— Достал, — вынесла свой вердикт та и с размаху двинула Блэку по нижней челюсти, отбив себе костяшки. — А помощи от грязнокровки мне не нужно!
По классу пробежала волна охов и ахов, кто-то засмеялся, послышались реплики:
«Так ему и надо» и
«Она и правда сказала это слово?» Сириус от неожиданности выронил сумку и во все глаза уставился на обидчицу. Но Гвендолин уже подобрала свою вещь с пола, подошла к Оливии и рывком выдернула свой рисунок. Затем быстрым шагом дошла до двери и покинула класс как раз в тот момент, когда из подсобного помещения показался Гораций Слагхорн. Что было дальше она не знала. Все внутри у девушки кипело от обиды и стыда. Но тем не менее она была горда собой и своим ударом. Будет знать, решила Гвендолин, не на того напал. Да и этой рыжей выскочке нечего высовываться, ее жалость ни к чему.
Вряд ли я подпортила репутацию Клеотемнестре Паркинсон, подумала Гвен, раз та слыла драчуньей и неадекватной личностью. Оставалось теперь решить, где она проведет ближайшие два часа.
***
Гвендолин увлеклась чтением учебника по Заклинаниям, который отыскался на дне протертой тканевой школьной сумки. Она поднялась из ледяных подземелий и вышла в холл, откуда решила направиться в школьный двор, виднеющийся за узкими и высокими пыльными окнами. Там она примостилась около одной из статуй, в тени неизвестного ей кустарника и вскоре, чтобы успокоиться решила почитать. Рисунок она порвала, а клочки плотного пергамента кинула в попавшейся ей на пути фонтан. Вновь захотелось поскорее очутиться дома. Она некоторое время сильно щипала себя за руку, чтобы проснуться, но заполучила только синяки на предплечье. Так можно дойти и до маразма. Возможно, у нее сильнейшая температура и сон затянулся, а точнее, бред. Поскорее бы ей вкололи антибиотики или какое-то лекарство, чтобы она могла отойти от столь реального бреда и вернуться уже в свое сознание, увидеть свою комнату, мать и противного брата! И Алишу! Непременно Алишу. Она лучше всех потенциальных подруг из Хогвартса. Было бы здорово, помечтала Гвендолин, если бы та была сейчас с ней вместе. Пусть даже в чужом теле. Пусть даже в теле Люциуса Малфоя. Ей все равно было бы спокойнее. Уж вместе бы они что-нибудь да придумали!
— Клео, — окликнул ее спокойный приятный голос.
Гвен подняла глаза и увидела над собой Нарциссу Блэк.
— Что тебе? — отозвалась девушка, сделав свой тон нарочито бесстрастным, но все-таки ей было любопытно, зачем блондинка ее выискала.
— Профессор Слагхорн настаивает, чтобы ты посетила Больничное крыло. Он просил меня отвести тебя туда…
— Опять пристроил тебя нянькой ко мне? — перебила ее Гвендолин. — Я знаю, что тебе это не нравится, так что можешь не выполнять эту работу. Иди обратно в класс, без тебя и без него разберусь, что мне делать.
Нарцисса была явно оскорблена. Она поджала губы и приподняла подбородок. Гвен встала, перекинув сумку через плечо. Нужно было теперь искать другое место, раз ее обнаружили. Она прошла мимо чопорно стоящей Блэк вглубь сада.
— Я не могу вернуться и сказать то, что ты просишь.
— Почему это? — с интересом в голосе спросила Гвендолин, повернувшись к однокурснице. — Что, синдром отличницы?
— Не в этом дело, — слегка нервно повела плечом Блэк. — Тебе лучше пойти со мной. Наш декан будет спрашивать, а я не люблю врать.
Гвендолин прищурила глаза.
— Ладно, — согласилась она и махнула рукой в сторону Нарциссы. Не потому, что Блэк просила таким странным образом, а потому что сама не знала, что ей делать дальше и куда идти. Все-таки посещение больничного крыла могло как-то сыграть ей на пользу. Не придется потом объясняться перед директором и отмывать котлы на отработке, как это предположительно случилось бы. Еще не поздно все свалить на плохое самочувствие, и Гвен решила воспользоваться этим случаем. Тем более Нарцисса по сравнению со всеми другими была ей не столь противна. Нужно сказать, что она у нее вообще не вызывала антипатии. Возможно, еще не поздно заарканить эту блондиночку и перетащить к себе на темную сторону, отвадив ее от общества безмозглых Монтэгю и Гринграсс.
Гвендолин подошла к Нарциссе и та, не сказав ни слова, степенно направилась к главным воротам замка. На всем пути до больничного крыла они молчали.
Колдосестра приняла Гвендолин и усадила на заправленную белыми накрахмаленными простынями кушетку, попросив Нарциссу остаться за дверью. Гвен все было в новинку. Она еще никогда не видела такого огромного просторного помещения, с высоченными потолками и длинными окнами, с белыми свежевыкрашенными дверьми. Казалось, что несмотря на наличие огромного количества лекарств, мазей и других лечебных зелий, пахло свежестью и дышалось легко. Наряд колдосестры — синее платье и светлый чистый фартук внушали спокойствие и безопасность. Гвендолин беспрекословно отдалась во власть мягким добрым рукам. Ее обследовали волшебной палочкой с помощью диагностирующего заклинания, затем применили еще какие-то чары, попросили открыть рот, обследовали визуально глаза, затем колдосестра куда-то ушла, а когда через минуту вернулась, в ее руках, переливаясь на солнце, заливающим помещение через прозрачные стекла окон, была склянка с бледно-желтым содержимым.
— Это мазь на основе бадьяна, — пояснила женщина и принялась наносить лекарство на саднящие костяшки правой руки Гвендолин и предплечье, пострадавшее от попыток девушки проснуться. В эту же секунду, как только мазь коснулась кожи, неприятные ощущения исчезли, сменившись необходимой прохладой, и ей показалось, что краснота спала. Волшебство!
— Что со мной? — решила спросить Гвен, по-прежнему не сумев сосредоточить взгляд на милом лице колдосестры — ее так и тянуло разглядеть в деталях просторное помещение, внушающее умиротворение. Вдоль стены, у окон, тянулся ряд таких же коек, на одной из которой сидела сейчас она. Они были идеально заправлены покрывалами, а рядом с ними стояли сложенные ширмы. В конце помещения виднелись две двери, в углу находилось неизвестное Гвен оборудование, в другом — белоснежный шкаф, чем-то напоминающий буфет с многочисленными ящичками. На тяжелых гардинах висели воздушные голубые шторы.
— Все хорошо с тобой, — отозвалась колдосестра. — Ты кажешься немного усталой и растерянной. Но внутренние органы в полном порядке. У тебя уже закончилась настойка, которую я тебе давала?
— Настойка?
— Да, от лунатизма. Я передавала ее с твоим деканом.
— Э-э… Да, — нашлась Гвен. Пусть ей дадут эту настойку! Она не знала, принимала ли ее Клеотемнестра, но она-то, Гвен, ее точно будет принимать — пора было завязывать с этой особенностью Паркинсон.
— Хорошо, вот тебе новая, — колдосестра подозвала к себе палочкой пузырек с бледно-голубой жидкостью и вручила Гвен. — Принимать на ночь, ну, ты знаешь.
— Да, спасибо!
— Я выпишу тебе освобождение от сегодняшних занятий. Тебе лучше поспать. Должно быть, ночью ты плохо спала. Выпей еще восстанавливающее зелье.
Гвен распростилась с колдосестрой и наткнулась на Нарциссу, когда покидала помещение.
— Я думала, ты ушла.
— Нет, — деловито ответила Нарцисса. — Мне же нужно доложить профессору Слагхорну о результате.
— Можешь показать ему это, — Гвен протянула ей листок с подписью колдосестры об освобождении от занятий.
— Это не пойдет тебе на пользу. Сегодня важная контрольная работа по ЗОТИ.
— О-о, тут ты ошибаешься, — повеселела Гвендолин и тыкнула Блэк в плечо. Та от неожиданности чуть не вписалась в доспехи рыцаря и явно была сконфужена от подобного панибратства. — Знаешь, может и тебе выпишут отгул на сегодня? Ты же типа за мной присматриваешь.
— Это исключено, — немного возмущенно произнесла Блэк.
Девушки молча шли по коридору. Нарцисса решила исполнить свой долг до конца и довести Паркинсон до спальни девочек, чтобы, первое: с чистой совестью сообщить декану о выполненном задании и, второе: чтобы Клеотемнестра точно никуда по пути не свернула.
Перед тем, как войти в гостиную Слизерина, она сказала:
— Знаешь, а многим понравилось, что ты стукнула Блэка.
— Правда? — Гвендолин улыбнулась, вспомнив хук справа, который она уже как-то применяла на особо надоедливых мальчишках. — А тебе?
Блэк многозначительно подняла брови, подумала и сказала:
— И мне.
Возможно, еще не все потеряно, кивнув и улыбаясь еще шире, решила Гвендолин, и с этой слизеринкой можно сладить. У нее поднялось настроение и она решила, что этот день будет ознаменован как день перерождения Паркинсон и в каком-то роде ее самой. Она больше не даст ни себя, ни ее в обиду. Обзаведется друзьями, поставит Мародеров на место и… и, конечно же, завоюет расположение Северуса Снейпа!
С такими мыслями Гвен распрощалась с Нарциссой и с чистой совестью плюхнулась на свою кровать. Ей действительно не мешало выспаться.
